Было это давно, даже очень. Кончилось тогда время предвечное, восцарились над землёй светлые боги. Был среди них и могучий Ветер, покровитель всех тварей горных и небесных. Были любы больше всего ему птицы, но были тогда все птицы - созданиями одинаковыми, где орёл, где чиж, где стриж - не сразу и разобрать.
И вот летал Ветер, летал, и залетел на излучину реки. С одной стороны там поле вольготное раскинулось, с другой - лес заболоченный. Нелюбо Ветру заболоченный лес, там не развернёшся, вот поле вольготное - это дело другое. Захотел Ветер в поле погулять, позабыть про болото лесное, да слышит он голос птичий, да не один, а сразу три.
- Бог ты наш, бог ты Ветер, не вели позабыть, вели слово молвить!
Удивился ветер, обернулся - глядь, а на берегу реки три птицы сидят, слова его ждут. Говорит им тогда Ветер:
- О чём вы, птицы лесные-полевые-водные мне слово хотите молвить? Как вас звать-величать?
- Звать же нас величать утка-кряква, да кулик-долгонос, да серый журавль. Просим мы у тебя, Ветер-птичьий бог милости: сделай нас разными! Отличи нас от других птиц!
Призадумался тут Ветер. Были раньше все птицы одинаковыми, да и относился он к ним одинаково, а тут нет, не получалось. Хоть на вид утка, кулик да журавль и были одинаковыми, почувствовал Ветер, что они - разные уже изнутри.
Долго думал Ветер, в затылке тёр, волосами шевелил. Наконец что-то придумал:
- Ты, утка-кряква, где живёшь?
- Там, где вода - река или озеро, пруд.
- А ты, кулик-долгонос, где?
- Да на болотах, в лесу и в поле.
- Ну, а ты где живёшь, серый журавль?
- Всё у воды да в степи и поле.
Снова думал Ветер, снова в затылке чесал. Наконец снова придумал, говорит:
- Коль вы так всюду живёте, птицы утка, кулик да журавль, так идите к себе домой, ждите мой ответ к следущему полудню, слышите?
Поклонились Ветру утка, кулик да журавль, и разлетелись в разные стороны. Улетел и ветер, но недалеко: обернулся в небе мелкой пташкой, и полетел искать кулика. Нашёл он его в лесном болоте, тот перед куличихой своей как раз хвалился про то, как он самого Ветра просил его отметить.
Запищал тут пташка-Ветер, и так жалобно-жалобно:
- Дяденька кулик, а дяденька кулик, осень уж скоро, а мне до юга недолететь мал и слаб уж очень. Отвези меня туда на своей спине!
- Я сам мал и слаб! - отвечает кулик сердито. - Живу вот только на этом болоте - отовсюду прочь меня гонят. Коль ты мал и слаб, то и не высовывай нос, не то тебе так подмажут салазки, что сам на твой юг долетишь без остнастки.
Разгневался Ветер:
- Вот ты какой, кулик-долгонос! Что ж, отныне и быть тебе маленькой, жалкой птичкой, и не высовывать свой длинный нос со своего болота! Вот как я тебя отметил!
Сжались тут кулик и куличиха, стали Ветра о прощении молить, да уж поздно. Так и остались они маленькими-маленькими, и живут с тех пор только на болоте.
А Ветер полетел дальше, утку искать. Нашёл он её на берегу реки, от жилья человеческого недалеко. Она как раз рассказывала своему мужу-селезню про то, как она самого Ветра просила её отметить.
Запищал тут пташка-Ветер, и так жалобно-жалобно:
- Тётенька утка, а тётенька утка, осень уж скоро, а мне до юга недолететь мал и слаб уж очень. Отвези меня туда на своей спине!
- Никуда я тебя не повезу, - отвчает ему утка. - Я и мой муж поступили на службу к Человеку - у него и зимой-осенью можно жить. Служи и ты ему, и не мечтай о юге!
Рассердился Ветер:
- Вот значит как, утка-кряква? Что ж, служи ты Человеку и дальше, и не мечтай о моей отметине!
Сказал так, и ладонью о воду хлопнул. Раздался по воде гул, ослабели у утки с селезнем крылья, стали они толстыми, неповоротливыми, домашними птицами, и больше они никогда на юг не летали.
А Ветер полетел дальше, журавля искать. Нашёл он его в поле, от жилья человеческого подальше. Он как раз рассказывал своей жене-журавлихе и детям, как он просил у Ветра, чтобы он их отметил.
Запищал тут пташка-Ветер, и так жалобно-жалобно:
- Дяденька журавль, а дяденька журавль, осень уж скоро, а мне до юга недолететь мал и слаб уж очень. Отвези меня туда на своей спине!
- Да я сам небольшой, - отвечает ему журавль, - как и мой сосед-коростель. Вот если бы Ветер меня отметил, то я бы тебя туда отвёз бы!
- Вот как? - сказал Ветер. - Что ж, я тебя тогда отмечу!
Взял он журавля за ноги и голову, и вытянул ему клюв, шею и ноги, а потом и его жене и детям тоже. Стало журавлиное семейство длинноногими, длинношееми, неуклюжими птицами. Опечалился журавль, и говорит:
- Что ж, никто меня не пихал, я сам попал. Однако данное слово назад не заберёшь. Садитесь вы пташки малые и жалкие нам на спину. Отвезём вас на юг.
Удивился тут Ветер, обрадовался.
- Ты, журавль, хоть птица гордая, но честная, вот тебе награда и отметина!
Подарил тут Ветер журавлю красную шапку - стали с тех пор журавли красноглавыми. Научил он журавля первым танцам - стали с тех пор журавли и журавлихи танцевать по весне. Дал он журавлю силу - стал с тех пор журавель возить мелких птиц по небу весной и осенью, на север и на юг.