Аннотация: О непростой, но бьющей ключом жизни в Украине.
Та был я в отой вашей ДРГ. Закидывался как и положено - на Крым. А потому никто об этом и не знает, шо меня не поймали.
Было так.
Будят меня как-то после обеда браты. Вставай, говорят, дело есть. А я ж ото всю ночь на блок-посту проторчал, спать хоцца, башка не соображает.
Но как командир нашей бойовки сказал про Крым, так с меня всякий сон слетел.
- И этот просился, и тот хотел, даже я рапорт подавал,- говорит.- Но сказали, шо надо самого достойного, а это - ты. Собирайся.
- Шо, вот прям щас ?- спрашиваю.
- А чего тянуть ? Идём.
Попрощался я мысленно с семьёй (а рабынь у меня ще не было) да и поплёлся за командиром, на ходу прилаживая оружие и средства защиты.
Заходим мы в соседнее помещение, глядь - а там сам Ярош собственной персоной. Высокий, в красной рубашке, руки по локоть в крови москалей. Я даже оробел немного, а он смеётся:
- Заходи, не бойся.
- Да я и не боюсь,- отвечаю.
Зашли мы с командиром бойовки, а Ярош говорит:
- Ну вот теперь поскачут у нас москали и предатели на Крыме. ДРГ ваша маленькая, зато боевая.
Смотрю я, а у него там Сонька Смерть-москалям, с которой мы в одной компании ещё десять лет назад русскоязычных в Крыму репрессировали.
- Будет вас двое,- продолжает Ярош.- Ваша задача: провести в Крым двадцать кило дрогобычской колбасы и продать там, шоб они сожрали, и у них все скрепы потрескались. Ты,- Соньке говорит,- будешь торговать, ну а ты,- мне,- прикроешь. А потом мы уж как-нибудь вас оттуда вытащим.
- Если не вернусь, считайте меня правосеком,- сказал я.
- И меня,- говорит Сонька.
Обнялись мы с ней, а Ярош говорит:
- Та ладно, шо вы совсем уже скисли ? Всэ будэ добре. Слышали анекдот про меня ? Так слушайте: путин ночью просыпается и кричит:
- Кто здесь ?! Кто здесь ?! Это вы, Дмитрий Анатольевич ?!
А Ярош ему отвечает:
- Так, це я.
- Ну всё,- говорит ему Сонька.- Пошли мы. Слава Українi !
- Э, нет,- отвечает Ярош.- Я вас без своей визитки не отпущу. Вот. Будет вам оберег. Моя визитка в воде не горит, в огне не тонет... А, чего уж там, нате вам ище по одной !
Вышли мы от Яроша да и разбрелись в разные стороны. Меня американцы на подводной лодке обещали подбросить, а Сонька своим ходом собиралась.
Разъехались.
Я в Одессу; в порту меня приняли американцы и заплыли со мной на подлодке, аж в Северо-Крымский канал. Чуть ли не до самого Севастополя. Там они меня усадили в катапульту и выстрелили в воздух, а сами развернулись и уплыли.
Взлетел я километра на два. Всё, думаю, разобьюсь. Но, оказывается, мне на спину повесили парашут. Всё ж таки Америка - передовые технологии. Планирую я на парашуте, вижу - внизу народ собирается. Меня в сторону относит, а они за мной бегут. Спустился пониже, гляжу - а там и самооборона, и казаки, и ещё какие-то.
И все за мной гонятся.
Я приземлился да как рвану от них ! Они несутся следом, орут, матерятся. Военных подняли по тревоге - пока я бежал, надо мной два раза боевые самолёты пролетали. Из пулемёта стреляли, ракетой шмальнули, но промазали.
Та я бы убежал, если б не парашут. Американцы ж не показали мне, как его отстегнуть. Я бегу, а он следом за мной на лямках волочился. И кто-то с тех казаков-оборонцев на него наступил.
Я и упал.
Налетели они на меня, каску с бронежилетом сорвали, автомат выдрали, взрывчатку из карманов ссыпали. А я ору:
- Братцы, да что ж это ?! Я же свой ! Видите: па-руццки говорю ! У меня донесение секретное лично Гоблину... то есть этому, как его... ну, Гоблину, короче ! Пустите, черти !
И они ж мне почти поверили. Отпустили расступились. Кинулся я добро своё собирать, нагнулся за автоматом, и тут у меня из нагрудного кармана визитка Яроша выпала, а следом за ней и вторая.
Атаман ихний автомат мой ногой в сторону отшвырнул и говорит:
- Кабы у тебя одна визитка была, то ещё можно было б поверить, но раз их две, то ты точно - хахол, бандеровец и правосек. Хватайте его, робята !
Схватили меня и тащат. Гляжу - впереди виселица, верёвка с петлёй. Ну, думаю, доскакался на майдане.
И кто меня спас, угадайте з трьох разив. Не можете ? Так путин же ! Волокут меня вешать, а тут афиша и путинская морда на ней.
Мне шо терять ? Собрал я всю свою желчь, злобу и ненависть да как плюну этому афишному путину прямо в самый ботокс !
У казаков-самооборонцев от такого святотатства даже руки опустились. Кинулись они все портрет оттирать, а я рванул от них, затесался в колонну вытиранов, которых вели куда-то чествовать, добежал до моста да и сиганул в тот же самый Северо-Крымский канал. Они хоть и стреляли, но мне удалось уйти.
Полями-лесопосадками добрался до Севастополя, а там, в подворотне, написал на стене чорной краской: "Слава Українi !".
А потом подумал-подумал да и добавил: "ПТН-ПНХ". Ибо, раз уж проводить диверсии - так по-настоящему.
В назначенное время в назначенном месте встретились мы с Сонькой Смерть-москалям. Она довольная, аж светится: продала всю колбасу, правда на ценнике написала, шо она московская. В ожидании, когда у крымчан лопнут скрепы, переночевали мы вместе с бомжами у вокзала, а утром Сонька и спрашивает:
- А как же ж мы домой теперь вернёмся ? Из-за тебя вон какую тревогу подняли. Бомжи говорят - патрули, блокпосты, и на каждом шагу шмонают.
Я ей отвечаю:
- Нэ бийся. К вечеру уже по домам вернёмся.
- Ну тогда хорошо,- говорит Сонька.- Бо мне как раз сериал про Роксолану надо досмотреть.
Но надо признать, шо домой мы попали не к вечеру, а уже ближе к ночи. И для этого нам пришлось взорвать почти достроенный Керченский мост, но это уже совсем другая история.