"Обстановка в Газе характеризовалась присутствием сотен тысяч беженцев 1948года- депортированных или бежавших. Эти люди, жившие в условиях нараставшей тесноты и нищеты стремились сейчас к борьбе с Израилем. Сотни жителей Газы, большинство- обитатели лагерей беженцев присоединились к ООП Ахмеда Шукейри. Они сумели достать оружие и участвовали в постоянной и широкой вооруженной борьбе. Моше Даян колебался между масштабной военной акцией, направленной на ликвидацию сопротивления и системой мер гражданской администрации, призванной сделать жизнь местного населения "адом".
Убийство четырех солдат в 1970 году привело к началу военной акции в секторе. Солдаты врывались в дома, предпринимали обыски и насильственные задержания. Одной из целей была нейтрализация местного вождя Ибрагима Абу Ситы, секретаря Ахмеда Шукейри.
Применив тотальную блокаду лагерей беженцев армия разрушила сотни домов и расширила центральные пути, ведущие внутрь "осиных гнезд", как называли их в армии. Эти насильственные акции, за исключением нескольких историй, рассказанных солдатами, практически не освещались в израильских СМИ.
На государственном уровне комиссия по расследованию не была создана. Общество удовлетворилось фрагментарной информацией.
Четверо солдат, участвовавших в операции направили письмо в несколько центральных газет. На его основе Амос Илан опубликовал материал в Гаарец, где привел детали происшедшего. Он также участвовал в разговоре с Амосом Амирамом, одним из участников операции.
Жители лагерей беженцев свидетельствовали об убийствах, изнасилованиях, выбрасывании тел в море, исчезновениях, грабежах и депортациях целых семей в фильтрационные лагеря на Синае. Илан сопоставил рассказы палестинцев с израильскими источниками и на этой основе выделил достоверные сведения. Сведения неподтвержденные он назвал "плодами воображения".
Йосеф Альгази попытался привести в своей книге свидетельства солдата, участвовавшего в операции. Цензура не допустила опубликования его письма.
Однако сведения о происшедшем скрыла не только военная цензура, закрывшая доступ к архивам. Само общество не хотело знать правды. Репрессивный режим на территориях никогда широко не обсуждался. В академических кругах не было нужды в запретах. Исследователи не брались за эту тему и не рекомендовали ее ученикам.
Сегодня скрыть правду значительно сложнее. Но сложно пробудить общественный интерес к теме. Посему мы знаем сейчас картину только в самых общих чертах. Но и из нее ясно наличие режима угнетения.
(Ариэла Азулай. Ади Офер. Режим, который не един. Оккупация и демократия между морем и рекой. (1967-...) Тель-Авив. Реслинг,2008. Стр. 119-120.)