Khoel : другие произведения.

Танит Ли - Человек, укравший Луну

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Рассказ впервые издан в журнале Realms of Fantasy, Февраль, 2001. Написанная в традиции Кларка Эштона Смита, эта захватывающая история поведает о воре и любовнике, о всесильном демоне и о магическом мире зла.

  Танит Ли
  
  Человек, укравший Луну
  (Рассказ впервые издан в журнале Realms of Fantasy, Февраль, 2001)
  
  Написанная в традиции Кларка Эштона Смита, эта захватывающая история поведает о воре и любовнике, о всесильном демоне и о магическом мире зла.
  
  О Луне Плоской Земли рассказывали разные истории. Большинство из них гласили, что Луна, возможно, была полым шаром, внутри которого сокрыты земли и моря, и даже своё холодное Солнце. Однако были и другие истории.
  
  Однажды вечером опытный вор Джакир встал с ложа любви и сказал своей любовнице:
  
  - Увы, милая, отныне мы с тобой должны расстаться навсегда.
  
  Любовница Джакира удивлённо посмотрела на него, тряхнув светлыми волосами.
  
  - Ты ошибаешься. Мой муж, этот старый купец, опять где-то за много миль отсюда, закупает шёлк и прочее и, к тому же, ничегошеньки не подозревает. А я очень тобою довольна.
  
  - Милая, - проговорил Джакир, поспешно одеваясь, - ни одна из этих вещей не является камнем преткновения для нашего романа. Дело лишь в том, что я устал от тебя.
  
  - Устал от меня! - воскликнула дама, вскакивая с кровати.
  
  - Да, хоть ты и вправду приятна во всех отношениях. Просто я непостоянен и быстро теряю привязанность. Ты должна меня простить.
  
  - Простить тебя! - закричала дама, поднимая подвернувшийся под руку сосуд.
  
  Джакир увернулся от сосуда и ловко выпрыгнул из высокого окна - действие, к которому он вполне привык по роду своего ремесла.
  
  - Хоть я и обманщик по роду деятельности, но честность в личной жизни всегда была моим кредо, - добавил он, быстро спускаясь по виноградной лозе на улицу. Оказавшись там, он исчез в мгновение ока, и как раз вовремя, чтобы избежать ночной вазы, которую дама в этот момент швырнула ему вдогонку из окна. Однако троим гвардейцам короля, оказавшимся там через секунду, повезло гораздо меньше.
  
  - Проклятье на все мочевые пузыри, - взвыли они, выжимая плащи и волосы. Затем, подняв глаза, увидели в окне бывшую любовницу Джакира и громко поинтересовались, что она имела в виду.
  
  - Простите меня, почтенные господа, - ответила та. - Оскорбление предназначалось не вам, а этому треклятому вору, Джакиру, что прямо сейчас бежит по тому переулку к тайнику, который держит в Доме Тонкой Двери.
  
  При упоминании Джакира, имевшего дурную славу в этом городе, солдаты забыли о своих неудобствах и немедленно бросились в погоню. До сих пор никому не удавалось поймать Джакира, который, как говорили, был способен украсть яйцо из-под спящей горлицы. Теперь же, благодаря ярости его брошенной любовницы, стража узнала не только о личной жизни Джакира, но и о его тайнике. Вскоре они подошли к Дому Тонкой Двери.
  
  - Это он?
  
  - Он самый, ибо я слыхал, что, когда он не маскируется, то ходит разодетый как вельможа, прямо как этот, и так же, как у этого, волосы у него чёрные, цвета меха пантеры.
  
  С этими словами они подошли к Джакиру и окружили его.
  
  - Добрый вечер, друзья мои, - произнёс Джакир. - Вы славные ребята, несмотря на ваш запах.
  
  - Этот запах не наш собственный, а продукт опрокинутой на нас ночной вазы. И тот, кто это сделал, также сказал нам, где найти вора Джакира.
  
  - Судьба была к вам благосклонна. Вот и я не стану вас больше задерживать.
  
  - Нет, это как раз тебя надлежит задержать.
  
  - Меня? - скромно переспросил Джакир.
  
  Но уже через час он обнаружил себя в цепях в королевских подземельях.
  
  - Ах, Джакир, - сказал он себе, - ничему-то тебя преступная жизнь не научила. Ведь боги нередко вознаграждали твою ложь, а теперь ты наказан за искренность.
  
  Хотя, конечно же, равнодушные, бесстрастные боги здесь были ни при чём.
  
  Примерно через месяц король узнал, что Джакир, принц воров, томится в темнице в ожидании суда.
  
  - Я займусь этим делом лично, - сказал король. - Приведите его ко мне.
  
  Итак, Джакира привели к королю. Но, несмотря на то, что он пребывал в темнице, Джакир каким-то образом украл золотую монету у одного тюремщика и вручил её другому, и сейчас предстал перед королём, конечно, в цепях, но вдобавок помытый, подстриженный, надушенный, одетый в богатый наряд и с кубком вина в руке.
  
  Увидев это, король рассмеялся. Он был молодым королём, не лишённым чувства юмора. Кроме того, он знал, что Джакир, хоть и воровал у всех, у кого мог, никогда не трогал и волоса на голове своих жертв, в то время как его навыки маскировки и побега вызывали восхищение у тех, кого он не ограбил.
  
  - Что ж, принц воров, может ли простой король пригласить тебя присесть? Снять с тебя цепи? - добавил король.
  
  - Ваше величество, - подал голос один из советников короля, - пожалуйста, не расковывайте его, не то он сбежит через крышу. Видите ли, он уже украл два моих золотых кольца - и посмотрите, многие другие вещи пропали.
  
  Факт был налицо. Публика по всему дворцовому залу, все те, кто собрались, чтобы увидеть Джакира на суде, восклицали по поводу драгоценностей, внезапно пропавших без вести. А одна дама даже потеряла собачку, которую Джакир тут же с улыбкой выпустил из внутреннего отделения в своей рубашке, хотя собачке расставаться с ним, казалось, было весьма грустно.
  
  - Что ж, в таком случае я не буду расковывать тебя, - сказал король. - Немедленно верни всё, что украл.
  
  Джакир встал, немного встряхнулся, и по его лицу каскадом посыпались золотые украшения и драгоценные камни.
  
  - К сожалению, государь, я не мог отказаться от возможности продемонстрировать свои навыки.
  
  - Тебе скорее уж следовало бы скрывать свои навыки. Ты промышлял в моём городе семь лет и жил, как принц, которым себя называешь. Но наказанием за такой промысел является смертная казнь.
  
  Джакир поник лицом, затем пожал плечами. Он ответил:
  
  - Я вижу, государь, вы больший вор, чем я. Ведь я всего лишь осмеливаюсь забирать у людей вещи. А вы смелы настолько, чтобы отнять у меня жизнь.
  
  Тут двор зашумел, а король замолчал и задумался. В конце концов он произнёс:
  
  - Я ждал, что ты будешь пытаться возражать. Но не верю, что сможешь хоть как-то оправдать свои действия.
  
  - Тут вы ошибаетесь. Если бы я был нищим, просящим милостыню на улице, вы не посчитали бы меня виновным ни в чём, кроме несчастья или бедности. Или, если бы я был продавцом фиг, то вы бы даже не заметили, как я брал монеты у людей в обмен на свои товары.
  
  - Постой, - перебил король. - Но ты ведь не попрошайничаешь и ничего не продаёшь. Ты вор.
  
  - Нищий, - возразил Джакир, - берёт у людей монеты и прочую милостыню и ничего не отдаёт взамен, кроме благословения. Пожалуйста, поверьте мне, я возношу благословения на головы всех, кого граблю, и благодарю их в своих молитвах за их подаяние. Правда, если бы я попросил у них напрямую, то не получил бы столь большого подаяния. Насколько же они благороднее и блаженнее, что дали мне более щедрую сумму?.. Ибо то, что они приобретают у меня взамен, когда я ворую у них, - это драматичная история, которую приятно вспомнить. И в самом деле, государь, разве вы никогда не слышали их хвастливые рассказы о том, как я их ограбил?
  
  Король нахмурился, потому что время от времени он действительно слышал именно это: то и дело какой-нибудь богатый вельможа рассказывал историю о том, как у него умыкнул то или иное сокровище проворный Джакир, единственный вор, способный выкрасть вещицу. И раз или два были такие женщины, которые рассказывали: "Когда я проснулась, то обнаружила, что мои кольца исчезли, но на моей подушке лежала малиновая роза. Ах, вот бы вор остался ещё на некоторое время, чтобы украсть у меня кое-что другое..."
  
  - Я незаурядный вор, - заявил Джакир, - я не краду ни у кого из тех, кто не мог бы позволить себе такие убытки. Я не краду ничего, что имело бы подлинное сентиментальное или символическое значение, не краду талисманы. Я никому не причиняю вреда. Кроме того, я - художник в том, что делаю. Я прихожу и ухожу, словно тень, и исчезаю, как заря с приходом дня. Вам не говорили, что я могу умыкнуть голубиное яйцо из-под спящей птицы, даже не разбудив её?
  
  Король глубоко нахмурился. Он сказал:
  
  - И всё же, со всем этим хвалёным умением, ты до сих пор так и не покинул моих подземелий.
  
  Джакир поклонился.
  
  - Это потому, владыка-король, что я не хотел упустить шанса встретиться с вами.
  
  - Правда? А я думаю, что дело было в кандалах, засовах и ключах, да в многочисленных стражниках, которые давали тебе вино, но дверь темницы не отпирали. Что это? Да ты, кажется, побледнел?
  
  - Правда? - рассеянно отозвался бледный Джакир.
  
  Но король лишь произнёс:
  
  - Я пойду и подумаю обо всём этом.
  
  Так он и сделал, но придворные задержались, разглядывая Джакира, и несколько дам и молодых людей подошли и заговорили с ним, однако старались не подходить достаточно близко, чтобы их не ограбили. Тем не менее, время от времени он любезно возвращал им то изумруд, то аметист, которые проворно снимал с них в ходе разговора.
  
  Тем временем король ходил взад и вперёд по личным покоям, где на мраморных пьедесталах сидели попугаи цвета драгоценных камней, наблюдавшие за ним.
  
  - Он умён, - говорил король, - красив, воспитан и обаятелен. Он сразу всем нравится, несмотря на своё презренное занятие. Зачем же лишать такого человека жизни? У нас достаточно бессердечных негодяев и ничтожеств. Разве каждая сияющая звезда должна быть погашена?
  
  Тут с ним заговорил алый попугай.
  
  - О повелитель, если ты не казнишь Джакира, то скажут, что ты пристрастен и недостоин быть судьёй.
  
  - О да, - сказал король, - это я знаю.
  
  Тогда высказался другой попугай, чьи перья сияли, словно бледно-голубое небо.
  
  - Но если ты убьёшь его, о король, то люди скорее скажут, что ты завидовал ему. А ни один правитель не должен завидовать никому из простых смертных.
  
  - Это тоже верно, - ответил король, продолжая расхаживать взад-вперёд.
  
  Затем заговорил попугай, который был зеленее нефрита.
  
  - О повелитель, разве Джакир не вор? Разве он не хвастается этим? Устрой ему испытание воровского искусства, и сделай это испытание настолько невыполнимым, насколько это возможно. Его мастерство - это искусство, достойное поэта, художника, воина, принца. Но если он потерпит неудачу, то должен будет умереть.
  
  И король снова рассмеялся.
  
  - Хорошо сказано. Но какое испытание ему устроить?
  
  Тогда со своего насеста слетел маленький серый попугай и, сев на плечо короля, тихо заговорил ему на ухо чёрным как смоль клювом.
  
  Король произнёс в ответ:
  
  - О мудрейший из всех моих советников!
  
  Джакир сидел в дворцовом зале среди собравшихся придворных, общаясь с ними в своих цепях любезно и по-королевски непринуждённо. Но тут вошёл владыка и произнёс следующее:
  
  - Послушай, Джакир, ты, должно быть, слышал, что в моих покоях живут четыре ангела, скрывающиеся под чужим обликом. Я обсудил твоё дело с ними. И вот каким будет мой приговор. Если ты преуспеешь в этом, то станешь героем и легендой среди людей - и будешь жить долго и счастливо, потому что я также прощу тебе все прежние преступления. Слава твоя будет столь велика, что тебе не понадобится добывать что-либо воровством. Миллионы дверей распахнутся перед тобой, и люди станут осыпать тебя богатствами, ибо таким прославленным станет твоё имя.
  
  Джакир принял польщённо-внимательный вид.
  
  - Теперь, к делу. Ты называешь себя образцом среди воров. И ты должен будешь украсть то, что само по себе является исключительным образцом. И поскольку ты сказал, что никогда не брал ничего, о чём действительно стоило бы жалеть, то я говорю, что тебе придётся украсть нечто такое, что станет оплакивать всё человечество.
  
  Двор замер, ожидая продолжения слов короля. Джакир тоже стоял и ждал, волей-неволей. А вокруг, как и должно (всё ещё должно быть) в такие времена, замер в ожидании целый мир, приглушив речи моря и ветра, шёпот лесов и песка, гомон тысячи неназываемых существ.
  
  - Джакир, Принц Воров, чтобы сохранить свою жизнь, ты должен подняться ввысь и украсть Луну с небес. И на исполнение этого задания я даю тебе ровно год.
  
  И девять придворных магов сковали Джакира. Он почувствовал цепи, которые надели на него, совсем не так, как чувствовал другие железные цепи, оптимистично думая, что скоро от них освободится.
  
  Но из пелены радужного дыма и грохота заклинаний возникли другие цепи, и они приобретали формы, подобные плетям и львам, шипам и медведям. Соприкоснувшись с его плотью, они исчезли, но он ощутил, как они вонзаются бесплотными ножами в его кости, мозг и разум.
  
  - Ты можешь идти, куда пожелаешь, и делать, что хочешь, и ни о чём не печалиться. Но если ты попытаешься каким-либо образом скрыться, то почувствуешь, как когти и клыки того, что сковало тебя, вонзятся в твоё тело... И если станешь упорствовать в своём уклонении от миссии, то эти оковы поглотят тебя изнутри. Беги, куда хочешь, ищи избавления, но всё равно ты умрёшь в ужасных муках. Лишь когда вернёшься к королю, выполнив задание и приведя полные и явные доказательства совершённого, тогда эти оковы полностью исчезнут. Успех, и только успех, принесёт тебе свободу.
  
  Итак, Джакира отпустили, и это было в достаточной мере правдой, так как честность до сих пор была лейтмотивом его истории, и у него не было никаких проблем, ведь он мог путешествовать, куда пожелает. Не приходила ему в голову и мысль о побеге. Из всех, кем он был или не был, Джакир редко бывал дураком. А в случае со своим арестом он, несомненно, наделал столько глупостей, что хватит на всю оставшуюся жизнь.
  
  И поскольку он не был дураком, с того момента, как король заключил с ним сделку, Джакир ломал голову, как ему выполнить то, что от него требуют.
  
  В прошлом на долю Джакира выпадало множество сложных предприятий, и он справлялся со всеми трудностями. Но, следовало помнить, ни от одной из них не зависела его жизнь. И ни одна задача не была столь странной. Следует также упомянуть ещё одну вещь: тогда мир был не таким, как нынче, - Джакир ни разу не подверг сомнению идею королевского повеления на том основании, что она абсурдна или недостоверна. Ему было очевидно, что колдовство существовало, было повсюду и редко оказывалось выдумкой. Очевидно и то, что Луну, которая каждую ночь беззастенчиво появлялась на небе, человек мог достать, ибо о похожих событиях рассказывали легенды. Таким образом, Джакир никогда не говорил себе: "Что за безумное задание на меня взвалили?" Но лишь: "Как я смогу совершить этот необычайный подвиг?"
  
  Поэтому он ходил туда-сюда по городу, а затем по предместьям, в основном пешком, чтобы сосредоточиться. Иногда ночевал на постоялом дворе или в каком-нибудь богатом доме, где никогда раньше не бывал, но где о нём уже слышали. И иногда люди знали о нём достаточно, чтобы узнать его, а некоторым был известен также и королевский приговор, который на него возложили. И, увы, даже самые добрые из них были склонны к насмешкам по поводу такой кражи. Ведь очевидно, поскольку Луна по обыкновению всходила на востоке, каждый раз люди смеялись над ним: "Ай-ай, Джакир. Ты её ещё не украл?"
  
  Поскольку Земля была плоской, Луна путешествовала над ней и вокруг неё, погружаясь после захода в восстанавливающие моря хаоса, которые лежали под основанием мира. Луна Плоской Земли также не была такой уж большой по окружности (хотя размер Луны варьировался в зависимости от того, кто пел или рассказывал сказки о ней).
  
  - Что такое Луна? - размышлял Джакир, потягивая щербет в придорожной таверне.
  
  - Из чего сделана Луна? - бормотал Джакир, засыпая ради новизны в оливковой роще.
  
  - Тяжела она или легка? Что заставляет её или его так ярко светиться? "Она" или "оно"? Как, - бормотал Джакир, шагая вечером между полями серебристого ячменя, - мне достать эту проклятую штуку?
  
  Именно в этот момент Луна своевольно и насмешливо снова взошла над полями, до сих пор неукраденная. Джакир лёг на спину среди колосьев ячменя, глядя на неё, пока та поднималась всё выше и выше. До тех пор, пока, наконец, она не достигла зенита, где, казалось, остановилась на некоторое время, как одинокая белая лилия на стебле из звёзд.
  
  - О Луна моего отчаяния, - тихо проговорил Джакир, - боюсь, мне не разгадать твою тайну. Лучше бы я в весёлом забвении провёл свой последний год жизни, из которого, как выходит, осталось всего девять месяцев! Какая же безнадёжная задача.
  
  В этот момент Джакир услышал, как недалеко зашуршали колосья, и, приподнявшись, увидел сквозь темноту, как в зарослях ячменя бродят две фигуры. Это были юноша и девушка и, судя по их поведению, они были любовниками, ищущими укромное ложе. Горестно кивнув на иронию Судьбы, Джакир встал и собрался было бесшумно уйти. Но тут он услышал, как девица заявила:
  
  - Не здесь, ячмень вытоптан, надо лечь там, где колосья погуще, а то нас услышат.
  
  - Услышат? - переспросил юноша. - Но никого поблизости нет.
  
  - Не в поле, - ответила девушка, - а внизу, под полями, демоны могут подслушивать из Подземья.
  
  - Хо, - ответил юноша (ещё один дурак), - в демонов я не верю.
  
  - Тихо! Они существуют, и очень сильны. Они любят ночной мир, ибо должны избегать дневного света, и особенно любят лунные ночи, потому что они влюблены в Луну и сделали корабли и крылатых лошадей, чтобы добраться до неё... И ещё говорят, что злобного чародея Пацтака, который живёт всего в миле от этого самого места, каждую ночь посещает демон-дрин, который служит ему в обмен на нечестивые жертвы.
  
  К этому времени влюблённые были уже далеко, и только острый слух Джакира уловил окончание их разговора, после чего наступила тишина, если не считать звучания лунного света, капающего на ячмень. Но Джакир вернулся к дороге. Лицо его приобрело весьма целеустремлённое выражение, и, может быть, даже Луна, так пристально за всем наблюдавшая, тоже это заметила.
  
  А Пацтак-чародей действительно жил поблизости, в своей высокой медной башне, ограждённой зарослями из высоких колдовских лавров. Услышав шум ломающихся веток, Пацтак открыл окно и посмотрел на Джакира, который стоял внизу с обнажённым ножом.
  
  - Что ты здесь делаешь, неугомонный преступник? - бросил Пацтак.
  
  - Защищаюсь, о премудрый господин, от укусов твоих хищных кустов.
  
  - Тогда оставь их в покое. Меня зовут Пацтак Нелюдимый. Убирайся, или я придумаю что похуже - и атакую тебя.
  
  - Милостивый чародей, моя жизнь висит на волоске. Я ищу твоей помощи, и мне осталось только ждать, пока ты не окажешь её.
  
  Маг хлопнул в ладоши, и три жёлтых слюнявых пса выскочили из воздуха и тоже попытались разорвать Джакира на мелкие кусочки. Но, избегая их, Джакир бросился на башню и, поскольку был силён в атлетике, начал взбираться на неё.
  
  - Негодяй! - взвыл Пацтак. И тут Джакир обнаружил существо, наполовину росомаху, наполовину змею, которое обхватило башню змеиным телом и норовило замотать в свои кольца и самого вора. Но Джакир выскользнул на свободу, дал захлопнуться жутким челюстями и перепрыгнул с чудовищной головы на подоконник Пацтака.
  
  - Не сочти меня невежливым, просто я в отчаянии.
  
  - Я сочту тебя кем захочу, - заметил Пацтак с новым и зловещим спокойствием.
  
  В следующее мгновение Джакир оказался в вихре, который принялся крутить его снова и снова и, наконец, выбросил в глубь леса.
  
  - Вот вам и чародей, - проговорил Джакир, вытирая со своих ботинок слюну змеи-росомахи, а также собак и хищного лавра. - Видать, у меня в жизни было несправедливо много удачи, и, очевидно, теперь она вся вышла.
  
  - Ну-ну, - донёсся голос из темноты, - дай-ка я хорошенько на тебя посмотрю и проверю, так ли это.
  
  И из теней вдруг появился карлик столь невероятного уродства, что можно было решить, будто он даже обладает чем-то вроде своеобразной красоты.
  
  Взглянув на него с трепетом, по его внешности и сказочным украшениям, которые тот носил, Джакир узнал в карлике дрина.
  
  - Сейчас, сейчас, - повторил дрин, подметая лесной ковёр своими длинными угольно-чёрными волосами. И он зажёг свет, проведя своими кривыми когтями, выкрашенными в цвет индиго, по стволу дерева. Подняв пылающую руку, дрин осмотрел Джакира, скосил глаза и причмокнул.
  
  - Симпатичный парень, - произнёс дрин. - Что ты предложишь мне взамен, если я тебе помогу?
  
  Джакир немного знал о дринах, низшей касте демонов, которые были кузнецами и ремесленниками с невероятными и сверхъестественными способностями. Он знал также, как говорила и девушка, что дрин в обмен на любую услугу смертным часто требует вознаграждения непристойного характера. И этот дрин не казался исключением.
  
  - Благородный господин, - сказал Джакир, - с чего ты взял, что мне нужна помощь?
  
  - Я в этом не сомневаюсь, - ответил дрин. - Иногда я навещаю этого старого брюзгу Пацтака, и как раз сейчас бездельничал в его саду, болтая с обворожительной мокрицей, когда услышал твои мольбы, и вскоре увидел, что тебя швыряют в этот лес. Решив, что ты будешь интереснее чародея, я последовал за тобой. И вот я здесь. Так чего ты хочешь?
  
  - А чего хочешь ты? - с тревогой спросил Джакир.
  
  - Ничего из того, что ты не готов отдать.
  
  - Что ж, - покорно ответил Джакир, - оставим это до поры. Позволь мне прежде посмотреть, так ли ты хитёр, как рассказывают истории.
  
  И Джакир прагматично подумал: "В конце концов, что такое маленькая мерзость и ужасная пакость, если она спасёт меня от смерти?"
  
  Затем он рассказал дрину об указе короля и о том, что он, вор Джакир, должен украсть Луну.
  
  Когда он закончил рассказ, дрин упал на землю и покатился в папоротник, смеясь и гогоча, как гусь, самым отвратительным образом.
  
  - Ты не сможешь этого сделать, - заключил Джакир.
  
  Дрин встал и расправил украшенный рубинами воротник и набедренную повязку.
  
  - Позволь представиться. Я Юльба, гордость своей расы, почитаемый даже среди наших демонических высших каст эшва и ваздру. Юльба, которого несравненный владыка, Азрарн Прекрасный, обласкал семьсот раз во время своих скитаний по Подземью...
  
  - Тебе можно позавидовать, - благоразумно поддакнул Джакир. Он тоже слышал, побольше многих, рассказы о демонах и о Принце Демонов, Азрарне. - Но это не значит, что ты сможешь мне помочь.
  
  - Пфф, - отозвался дрин. - Это факт, ни одно смертное существо, даже птицы небесные, не сможет взлететь так высоко, до Луны, не говоря уже о том, чтобы кто-либо из людей пытался это сделать. Но я Юльба. Чего Юльба не сможет сделать?
  
  Три ночи Джакир ждал в лесу возвращения Юльбы. На третью ночь Юльба появился из ствола кедра и вытащил за собой рыхлый, блестящий, почти шелковистый свёрток, который лязгал и бряцал на ходу.
  
  - Вот, - сказал дрин и бросил свёрток на землю.
  
  - Что это?
  
  - У тебя, что ли, глаз нет? Это ковёр, который я сотворил с помощью искуснейших прядильщиков из восьминогого племени, но ещё и укреплённый металлами моего собственного изготовления. Весь ковёр лёгок, как крылья пчелы, и крепок, как чешуя дракона. Пропитан моими чарами и испарениями Подземья, самыми что ни на есть, - хвастался дрин, - ковёр волшебный и, естественно, летучий. Он долетит и до звёздных садов, откуда даже такому жалкому смертному, как ты, можно будет увидеть и, возможно, добыть Луну.
  
  Джакир, сам ярый хвастун, пристально посмотрел на Юльбу. Выходит, подумал Джакир, этот бахвал может хвастаться так же истово, как и я сам. Так что, когда Юльба развернул ковёр и расстелил его, Джакир шагнул на него. В следующую секунду Юльба тоже прыгнул на борт. Причём ковер без усилий поднялся прямо между лесными кронами в тёмное ночное небо.
  
  - Теперь что скажешь? - оглянулся дрин.
  
  Вся раса демонов была восприимчива к лести. Джакир произнёс много обворожительных хвалебных фраз, при этом тщательно следя за тем, чтобы между ним и демоном оставалась ширина ковра.
  
  Ковёр поднимался всё выше. Он был действительно очень красив, соткан из голубых и красных металлических нитей, прошит шёлком, и кое-где усыпан бесчисленными крошечными бриллиантами, которые сияли, словно сами звёзды.
  
  Но Джакира больше всего поглощал вид Земли, которую он впервые видел с высоты полёта. Далеко внизу, под ковром, раскинулся тёмный лес, а дальше - серебристые поля, прорезанные чёрным зеркалом реки. И когда они взлетели ещё выше, Джакир увидел далёкий город короля, похожий на цветочный сад из бледных огней, а ещё дальше лежали горы и земли другой страны.
  
  - Как ничтожна, - размышлял вслух Джакир, - была моя жизнь. Мне приходит в голову, что боги никогда не могли понять человеческих радостей или страданий, ибо с высоты их жилища мы для них ещё более крошечны, чем муравьи.
  
  - У муравьёв есть свои божества, - ответил Юльба.
  
  Но Луна уже стояла высоко на восточном небе, всё ещё круглая и такая белоснежная, какой только может быть белизна.
  
  Ковру не нужно было отдавать никаких команд. Очевидно, Юльба уже направил его по назначению. Теперь он повернул и полетел прямо, словно стрела, к Луне, и Джакир почувствовал, как хвосты ореолов самых низких звёзд касались его лба.
  
  И что такое Луна Плоской Земли, если к ней можно было приблизиться и облететь на ковре-самолёте? Как рассказывали, это был глобус, содержащий внутри себя другие земли, но также говорили, что это вовсе не глобус, а, как и сама Земля, плоский диск, только помещённый боком в небе, и всегда представляющий собой круглое колесо, расположенное лицом к Земле. А то, что этот шар или диск менял свою форму, объяснялось либо прохождением его собственного внутреннего солнца, освещавшего соответственно четверть, половину или всю его часть, либо вмешательством какого-то невидимого тела, вставшего между ним и каким-то другим (незримым) источником света, либо тем фактом, что Луна была просто пугливым оборотнем, превращавшимся то в полный круг, то в щепку, похожую на обрезанный ноготь.
  
  По мере того, как они приближались, Джакир понял одну вещь, которая является постоянной во многих историях: от Луны исходило тепло. Но (в известных Джакиру рассказах) это был благотворный жар, вполне желанный в холодном верхнем небе. Наверху висели звёзды, некоторые из них совсем близко, и они были всевозможных форм и оттенков, все блестящие, но некоторые - ослепительные. У более близких сверкающие хвосты волочились, словно плавая в пруду, питаемые каким-то неизвестным веществом. А мир внизу казался лишь гигантским пятном.
  
  Сам дрин с чёрными остекленевшими глазами был явно очарован Луной. Джакир же застрял между удивлением и задумчивостью.
  
  Достаточно скоро их окутало гигантское сияние, и жар Луны стал напоминать жар летнего утра. Джакир прикинул в уме, что диск может быть размером с большой город, по крайней мере в его представлении таков был размер Луны.
  
  Но когда ковёр начал послушно кружить вокруг лунного шара, Джакир осмотрел его с надлежащим вниманием грабителя. Вскоре он смог различить детали поверхности, которая больше походила на безупречное блюдо из белого фарфора, однако кое-где была покрыта кратерами, возможно, из-за редких попаданий падающих звёзд. И эти кратеры обладали тускло-голубым призрачным блеском, как у голубого берилла.
  
  Когда ковёр подлетел ещё ближе, Джакир увидел, что на лунном блюде на самом деле был своего рода пейзаж, ибо там были какие-то гладкие, низкие, побелевшие холмы, а кое-где пробегало что-то, что могло быть извилистым ручьём, хоть и без воды. Там лежали также беспорядочно разбросанные валуны и другие камни, которые, должно быть, были огромными в обхвате, но походили своим видом на редчайшие жемчужины.
  
  Джакира охватило желание прикоснуться к поверхности горячей белой Луны.
  
  Он сказал об этом вслух.
  
  Юльба нахмурился, вырванный из своего восторженного транса.
  
  - О невежественный человек, даже мой великолепный ковёр не может подойти ближе, не то нас затянет магнитное притяжение Луны, и мы рухнем прямо туда.
  
  Пока он говорил, они медленно обогнули лунный глобус и начали двигаться по обратной стороне Луны, которую до этой минуты вряд ли видел кто-то из смертных.
  
  Эта сторона лежала в густой фиолетовой тени, отвернувшаяся от Земли и обращённая вверх к небосводу. Здесь было прохладнее, и Джакиру причудилось, что он слышит странный звук, будто тихо играют арфы, но ничего такого не было видно. Руки так и чесались что-нибудь стянуть.
  
  - Бесподобный Юльба, чтобы составить план кражи, мне необходимо раздобыть для исследования какой-нибудь сувенир с Луны.
  
  - Ты слишком многого просишь, - проворчал Юльба.
  
  - Неужели ты не можешь этого сделать? Но ты же Юльба, - увещевал Джакир, - Повелитель среди дринов, любимец Принца Демонов. Чего Юльба не сможет сделать? А я-то думал, мы поладим...
  
  Юльба бросил взгляд на Джакира, затем пристально посмотрел на Луну с таким уродливым коварством, что Джакир, не выдержав, отвернулся.
  
  - Я обладаю огромной властью над камнями, - сказал дрин, - сам видишь мою добрую работу с ними. Если я смогу добыть тебе Лунный камень, что получу взамен?
  
  Джакир, который тоже в совершенстве владел искусством лжи, принялся изобретательно лгать до тех пор, пока Юльба не заковылял по ковру и, казалось, собрался продемонстрировать ему свою привязанность.
  
  - Однако, - отрезал Джакир, - ничего из этого ты не получишь, пока моя задача не будет выполнена. Или ты ждёшь, что я могу думать о таких вещах, когда моя жизнь всё ещё висит на волоске?
  
  Юльба снова отошёл на край ковра. Он начал ужасно свистеть, от чего у Джакира свело не только зубы, но и каждую кость в теле. Тем не менее через некоторое время прилетел один-единственный камешек величиной с абрикос и попал Юльбе в глаз.
  
  - Смотри - я ослеп! - взвизгнул Юльба, забившись на ковре, однако на самом деле он не ослеп. И он не стремился отдавать камень. Но довольно скоро, когда их транспорт, который к тому времени уже явно утомился, полетел обратно от Луны, Джакир на мгновение опрокинулся на дрина, словно потеряв равновесие. В результате этого манёвра лунный камень перекочевал в карман Джакира.
  
  Они провели в пути ещё долгое время. Когда ковёр уже устало и неровно опускался к земле, на востоке зарделся розовый цветок.
  
  Это красивое зрелище, конечно, сильно расстроило Юльбу, ведь демоны боялись Солнца, и недаром: оно могло сжечь их дотла.
  
  - Вниз, вниз, скорей, проклятый блохастый ковёр! - причитал он, и они вскоре стали падать, а затем с оглушительным ударом приземлились в болото, из которого при их появлении выскочили зелёные обезьяны и красные попугаи.
  
  - Я вернусь в сумерках. Помни, чем я рисковал ради тебя! - проворчал Юльба.
  
  - Ага, зарубил себе на носу.
  
  Затем дрин исчез под землёй, забрав с собой ковёр. Взошло Солнце, и чудесная Луна, снова далёкая, померкла и закатилась, как угасший светильник.
  
  К полудню Джакир выбрался из болота. Он уселся под манговым деревом, съел несколько спелых плодов и уставился на лунный осколок. Тот сиял даже при дневном свете, как молочное пламя.
  
  - Ты прекраснее всего, что я когда-либо воровал. Но всё же я не понимаю, как я смогу украсть у неба другую драгоценность, саму Луну.
  
  Затем он на один опрометчивый момент подумал о том, чтобы сбежать. И стерегущие оковы королевских магов зазвенели вокруг его скелета. Джакир тут же отказался от этой идеи и снова лёг спать.
  
  Во сне маршировал отряд мучителей.
  
  Отверженная любовница, предавшая его, отхлестала его по щекам мокрой рыбой. Тут же с важным видом расхаживал Юльба. Затем пришли горожане, которые кричали: "Ну и чего стоит этот глупый Джакир, который хвалился, что может украсть яйцо из-под спящей птицы!"
  
  Оскорблённый во сне, Джакир честно ответил, что именно это он и проделывал. Но насмешники уже исчезли.
  
  Затем во сне Джакир сел и ещё раз посмотрел на сияющий камешек, лежавший у него в руке.
  
  "Хоть мне под силу украсть миллион яиц из-под миллиона птиц, какой смысл пытаться украсть Луну? Я обречён и сломлен."
  
  В этот миг что-то оторвалось от мангового дерева, которое тоже было во сне. Это был маленький серый попугай. Слетев вниз, тот опустился прямо на переливающийся камень в ладони Джакира и погасил собой его свет.
  
  "Ну, моя славная птичка, это не яйцо, чтобы его высиживать."
  
  Попугай ответил.
  
  "Подумай, Джакир, что видишь и что говоришь."
  
  Джакир задумался.
  
  "Возможно ли такое?"
  
  И тут он проснулся во второй раз.
  
  Солнце стояло высоко над головой, и по нему, как и по небу, вновь и вновь пролетали птицы, отчётливые, как чёрные буквы на синем поле.
  
  - Ни одна птица не может долететь до Луны, - вслух сказал Джакир. И тут же добавил: - Однако дрины обладають легендарным умением обращаться с магическими артефактами и часовыми механизмами.
  
  Позже Солнце опустилось и зашло. Юльба выпрыгнул из-под земли, разодетый в дополнительные рубины, и с гирляндой лотосов в волосах.
  
  - Так-так, - заговорил Юльба, подавшись вперёд.
  
  Джакир сурово ответил:
  
  - Как тебе известно, я ещё не на свободе. Однако у меня есть план. И, зная твою непоколебимую мудрость и авторитет, только ты, о могущественный Юльба, лучший и первый среди дринов, способен осуществить его.
  
  В Подземье стояли изысканные сумерки. Там всегда были сумерки, или скорее некая форма сумерек. Как говорили, в Подземье было почти так же ясно, как днём в верхнем мире, но при этом ещё и сияюще-мрачно. Свет был бессолнечный по причинам, указанным выше.
  
  Драхим-Ванашта, несравненный город демонов, раскинулся в петле мерцающего бессолнечного сияния, из которого, словно иглы, торчали точёные башни из воронёной стали и полированного корунда, с куполами из гранёного хрусталя. По вымощенным драгоценными камнями улицам и паркам из каменных колонн прохаживались, пробегали, семенили или проплывали демоны. Чёрные как ночь волосы и глаза, белоснежно-белые лица, представители высшей касты ваздру и их мистические слуги, эшва. Все они были так болезненно красивы, что это было похоже на оскорбление.
  
  Вскоре на улицу выехал Азрарн, Принц Демонов, верхом на вороном коне с гривой и хвостом гиацинтового цвета. И если красота эшва и ваздру была равносильна оскорблению, то красота Азрарна была подобна смертельному удару.
  
  Он выглядел достаточно праздным, этот Азрарн. Он, казалось, слишком глубоко о чём-то размышлял, пока медленно ехал, словно не обращая внимания на тех, кто кланялся до земли при его приближении, чьи глаза при виде него излучали восхищение. Все они были влюблены в Азрарна.
  
  Вдруг из ниоткуда заговорил чей-то голос.
  
  "Азрарн, Повелитель Зла, ты отрёкся от мира, но мир не отринул тебя. О Азрарн, Повелитель Ночи, что делают дрины у своего кипящего озера, чем они там стучат?"
  
  Азрарн осадил коня-демона. Неторопливо огляделся.
  
  Прошло несколько мгновений. Он тоже заговорил, и голос его был таким же, как и всё остальное в его облике.
  
  - Дрины действительно стучат, куют вещи. Так дрины проводят большую часть вечности.
  
  "Но как же, - сказал голос, - ты сам проводишь вечность, Повелитель Зла?"
  
  - Кто говорит со мной? - тихо спросил Азрарн.
  
  Голос ответил: "Возможно, просто ты сам, та часть тебя, которую ты отвергаешь, та часть тебя, которая жаждет мира".
  
  - О, - проговорил Азрарн. - Мира.
  
  Голос не произнёс ни слога, но вдоль соседней стены появился небольшой след, скорее похожий на ожог.
  
  Азрарн поехал дальше. Аллея кончалась парком, где ивы из струящегося янтаря опускали свои смолистые косы в лужу ртути. Чёрные павлины с бирюзовыми и изумрудными глазами в хвостах поворачивали головы и все свои перья, чтобы посмотреть на него.
  
  Из-за деревьев вышли трое эшва и поклонились.
  
  - Что, - спросил Азрарн, - дрины делают у своего озера?
  
  Эшва сладострастно вздохнул. Проговорил на вдохе (ибо эшва никогда не говорили обычной речью):
  
  - Дрины мастерят металлических птиц.
  
  - Почему? - спросил Азрарн.
  
  Эшва потупились; они не знали. Меланхолия охватила их среди высокой чёрной травы на мрачной поляне, а затем через сад прошёл один из принцев ваздру.
  
  - Да? - обратился к нему Азрарн.
  
  - Мой принц, один дрин, который должен был изготовить для меня кольцо, пренебрёг моим заказом, - поведал ваздру. - Он работает для человека, к которому неравнодушен. Они все заняты сейчас его работой.
  
  Заинтригованный Азрарн на мгновение раскрылся по-настоящему. В саду стало опасно жарче, ртуть в бассейне заклокотала. Янтарь затвердел, а павлины закрыли все свои четыреста пятьдесят глаз.
  
  - Да? - снова пробормотал Азрарн.
  
  - Дрин, которого зовут Юльба, обманул их всех. Он сказал им, что вы сами, мой несравненный господин, нуждаетесь в миллионе заводных птиц, которые могут летать так высоко, как Луна верхнего мира. Из-за этого они работают не покладая рук. Юльбе - крышка. Когда обман вскроется, его изувечат, а потом бросят в какую-нибудь пещеру, замуровав камнями, и оставят там на миллион лет вместе с его миллионом птиц. Так я и не получу своего кольца.
  
  Азран усмехнулся. Срезанные улыбкой, словно лезвием меча, листья стали падать с деревьев. В саду внезапно наступила осень. Когда осень кончилась, Азрарн покинул сад.
  
  Стук-звяк издавали молоты дринов у озера за пределами Драхим-Ванашты. С жужжанием и лязгом заводились сверхъестественные механизмы полуготовых волшебных птиц из киновари, бронзы и железа. По берегу прыгали и порхали уже готовые колдовские птицы, распугивая жуков и змей. Механические птицы летали беспорядочной стаей, словно обезумевшие ласточки, затмевая мерцающий дневной сумрак Подземья, то и дело роняя необычный помёт.
  
  Эшва приходили и уходили, передавая поручения ваздру. В Дринские пещеры доставляли безмолвные вопросы: "Где ожерелье дождя для принцессы Вашт? Где инкрустированный песенник, заказанный для принца Хазронда?"
  
  "Мы заняты другой работой, по приказу Азрарна", - щебетали в ответ дрины.
  
  Все они были карликами, все безобразны, и каждый смертоносен, нелеп и гениален. Среди них вышагивал Юльба, критикуя их работу, да тут и там шла борьба вездесущих летучих птиц за то, чтобы опорожнить кишки.
  
  Как Юльба одурачил дринов? Он был любимцем Азрарна не больше, чем любой из них. Все дрины хвастались точно так же, как Юльба. Возможно, дело было только в этом: повернувшись спиной к человеческому миру, Азрарн заставил брошенный мир преследовать его под землёй. Путём как явным, так и тайным, отвергнутый проник в Подземье.
  
  "Ты устал от меня? - нашёптывал мир Азрарну. - Ты меня ненавидишь? Я утомил тебя? Посмотри же, как я изобретателен. Посмотри, как я всё ещё могу быстро захватить твоё внимание."
  
  Но Азрарн не пошёл к кипящему озеру. Он не вызвал Юльбу. И Юльба, кичащийся своим умом, одержимо стремящийся удержать Джакира узами договора, забыл, что все счета имеют цену. Стук-звяк издавали молоты. Бум, стукались толстые головы дринов, когда их ударял друг о друга недовольный, нетерпеливый Юльба.
  
  Наконец шум прекратился.
  
  Стук и крики стихли.
  
  Из тех немногих ваздру, которые пришли поглазеть на птиц, немногие заметили, как птицы исчезли.
  
  Стало видно, что дрины вновь погружаются в свою обычную работу, создавая чудесные украшения и игрушки для высших демонов. Если они, затаив дыхание, ждали, когда Азрарн похвалит их работу над птицами, то они ждали напрасно. Но такие упущения случались и в прошлом, в бесконечном прошлом-настоящем-будущем Подземья.
  
  Точно так, как его могли представлять, Азрарн встал у высокого окна Драхим-Ванашты, глядя на свой город из шпилей и кристаллов.
  
  Прошло, быть может, семь земных дней с того раза, как голос заговорил с ним. А может быть, прошло три месяца.
  
  Он слышал голос в своём сознании. Голос был не из его города, он не был нереальным. И реальным - тоже не был. Вскоре Азрарн отыскал волшебное стекло, которое показывало ему потерянный мир.
  
  Как свирепы звёзды, как они огромны и как жестоко сверкают, подобно кинжалам. Как они далеки, недосягаемые и поныне.
  
  Молодой король подходил попеременно ко всем окнам своего дворца. Подобно Азрарну живущему на много миль под ним (хотя он этого и не знал), молодой король долго смотрел на свой город. Но чаще всего он смотрел в ужасающее небо.
  
  Прошло уже тридцать три ночи без восхода Луны.
  
  Сначала в королевском городе раздавались возгласы недоумения. Затем молитвы. Потом воцарилась тишина, похожая на крик.
  
  Если бы мир потерял Солнце, то он бы обезлюдел и погиб. Но потеряв Луну, словно погасла душа мира.
  
  О, эти чёрные ночи, чернее тьмы, эти воющие лучи звёзд, танцующих в своём ядовитом великолепии, дающих так мало света.
  
  Какие убийства, какие изнасилования и преступления похуже были совершены под покровом этой тьмы? Словно подобная тьма была вызвана из самых внутренностей подсознания человечества, подчиняя подобное подобному. Чтобы Луна вновь засияла над землёй, жрецы приносили богам жертвы, которые те упорно не замечали.
  
  Придворные, которые прежде аплодировали, смеялись над суждениями остроумного молодого короля, теперь от него отворачивались. Он шёл в одиночестве через ярко освещённый и мрачный дворец, задаваясь вопросом, не прославился ли он теперь на весь мир своей необдуманной ошибкой. И думая так, он вошёл в покой, где на своих мраморных насестах восседали его ангелы.
  
  - Что вы наделали? - спросил король.
  
  Ни пёрышка не шевельнулось. Ни одна птица не моргнула и глазом.
  
  - Во имя богов - да простят они меня - что? Что вы заставили меня сделать?
  
  - Ты король, - ответил алый попугай. - Не наше, а твоё слово является законом.
  
  И синий попугай добавил:
  
  - Мы лишь попугаи, зачем называть нас ангелами? Нас научили говорить, вот и всё. Чего ты ждёшь от нас?
  
  И нефритовый попугай сказал: - Я уже и не помню, о чём ты нас просил. - И спрятал голову под крыло.
  
  Затем король обратился к серому попугаю.
  
  - А что скажешь ты? Именно твой последний совет заставил меня потребовать, чтобы Луна была украдена, как будто я думал, что это под силу простому смертному.
  
  - Король, - произнёс серый попугай, - твоей забавой было назвать четырёх попугаев ангелами. Твоей прихотью было предложить человеку вместо смертной казни невыполнимую задачу. Ты жил так, словно жизнь - это весёлая игра. Но ты - смертен, хоть ты и король.
  
  - Теперь вы вините меня, - промолвил король.
  
  - Конечно, ибо мы, - ответил серый попугай, - настоящие ангелы, изменившие облик. Обвинять людей - часть нашего долга.
  
  - Что же мне делать?
  
  Серый попугай сказал:
  
  - Спустись вниз, ибо Джакир, принц воров, вернулся к твоим воротам. И за ним следует его тень.
  
  - Разве не за всеми людьми следуют их тени? - недоумённо спросил король.
  
  Попугай промолчал.
  
  Надо сказать, что Джакир, который только что вошёл во дворец между свирепо смотрящими стражами короля, сам был в ужасном благоговении перед тем, чего он достиг. С тех пор, как он успешно справился со своей задачей, он не переставал внутренне содрогаться. Однако внешне вор весь сиял, и был в лучшем из своих нарядов.
  
  - Смотрите, у негодяя такая же прекрасная одежда, как у вельможи. На нём золотые кольца. Даже его тень выглядит роскошно одетой! И этот негодяй украл Луну и обрушил на мир самую чёрную ночь.
  
  Король стоял в ожидании, окружённый придворными.
  
  Джакир низко поклонился. Но это было всё, что он сделал, после чего он остановился и стал ждать, встретившись глазами с королём.
  
  - Что ж, - сказал король. - Кажется, ты сделал то, что от тебя требовали.
  
  - Похоже на то, - спокойно сказал Джакир.
  
  - Было ли это легко?
  
  - Так же просто, - ответил Джакир, - как украсть яйцо из-под спящей горлицы.
  
  - Но, - возразил король. Он сделал паузу, и по залу прошёл ропот, вздрогнули мужчины и женщины, а также пламя во всех бесчисленных лампах.
  
  - Но? - переспросил надменный Джакир.
  
  - Кто-то может сказать, что Луна - которая, конечно же, не яйцо - исчезла, а кто-то - что это ты её украл. В конце концов, - твёрдо проговорил король, - если предположить, что Луну вообще можно украсть, то откуда мне знать, что украл её именно ты? Может быть, и другие способны на это. Или какое-то стихийное бедствие просто разрушило шар, как наиболее удобное совпадение для тебя.
  
  - Повелитель, - сказал Джакир, - если бы вы не были королем, я бы ответил вам другими словами. Но вы король. И у меня есть доказательства.
  
  И тогда Джакир достал из-под своей расшитой рубахи лунный камень, который даже в свете ламп сиял совершенной белизной. И сиял он так же, как сама Луна, отчего у многих тут же потекли слёзы ностальгии при виде него. Находясь у левого плеча Джакира, его чёрная как ночь тень, казалось, на мгновение тоже озарилась этим светом.
  
  Что касается короля, то сейчас он тоже трепетал. Но, как и Джакир, он этого не показывал.
  
  - Значит, - сказал король, - твои преступления прощены. Ты прошёл испытание и теперь свободен от тех психических оков, которые наложили на тебя мои маги, а потому освобождаешься полностью и, кроме того, становишься легендарным героем. Одна последняя вещь...
  
  - Да? - спросил Джакир.
  
  - Куда ты её дел?
  
  - Что? - переспросил Джакир с довольно глупым видом.
  
  - То, что ты украл.
  
  - В наш уговор не входило, что я должен сказать вам это. Вы получили доказательство в виде камня, что Луна у меня. И вот оно, тёмное небо.
  
  Король тихо сказал:
  
  - Ты же не собираешься оставить Луну себе.
  
  - Обычно я оставляю себе то, что беру.
  
  - Я дам тебе несметные богатства, Джакир, впрочем, как мне кажется, ты в них и так не нуждаешься, ибо говорят, что ты богат так же, как и я. Кроме того, я дам тебе титул, равный моему собственному. Ты можешь получить всё, что пожелаешь. Просто поклянись, что вернёшь Луну на небо.
  
  Джакир опустил глаза.
  
  - Я должен это обдумать.
  
  - Смотрите, - зашептались королевские придворные, - даже его тень слушает его.
  
  Джакир тоже почувствовал, как его тень прислушивается у него на плече.
  
  Он обернулся и обнаружил, что у тени есть глаза.
  
  Затем тень заговорила, тише короля, и никто в зале её не услышал. В то время как пламя в каждой лампе переворачивалось, как монета, умирало, возрождалось и продолжало гореть вверх ногами.
  
  - Король, ты глупец. Джакир, ты тоже глупец. А кто и что я?
  
  Времена меняются. Существуют истории, которые помнят не все. Лишь король да вор Джакир сообразили рухнуть на колени. И оба как один воскликнули:
  
  - Азрарн!
  
  - Выйдите со мной на террасу, - велел Азрарн. - Будем любоваться красотой свинцовой ночи.
  
  Король и Джакир обнаружили, что встали и вышли на террасу, и никто больше не шевельнулся, даже глазом не моргнул.
  
  Вокруг террасы, словно статуи, стояли несколько стражников. В центре террасы возвышалась колесница, которая, казалось, была сделана из чёрной и серебристой лавы и управлялась такими же лавовыми драконами.
  
  - Вот наше транспортное средство, - чарующе произнёс Азрарн. - Залезайте.
  
  Король и вор забрались в колесницу. Азрарн тоже вскочил в неё, взял драконьи поводья и натянул их, и эти огромные эбеновые ящеры зашипели и расправили крылья, которые захлопали в чёрной ночи и, казалось, откалывали от неё куски. Колесница взмыла в воздух, словно стряхнув с себя Землю, и из-под её колёс посыпали зелёные искры.
  
  Ни у короля, ни у Джакира не было храбрости - или идиотизма - настолько, чтобы задавать вопросы Азрарну. Они смиренно ждали, словно два ребёнка, в задней части колесницы, глядя теперь то на чёрные орлиные крылья плаща Азрарна, которыми он время от времени ударял их, почти ломая им рёбра, то на мир, уходящий вниз и вниз, словно падая.
  
  Но затем, высоко в диком, пьянящем воздухе, Джакир всё-таки заговорил, хотя и не с Азрарном.
  
  - Государь, я обманул вас. Я не украл Луну.
  
  - Кто же тогда её украл?
  
  - Никто.
  
  - Говоришь загадками.
  
  Тут они увидели, как Азрарн полуобернулся. Они мельком увидели его профиль и один глаз, который походил на ночь больше, чем сама ночь. И оба заткнули рты.
  
  Всё дальше мчались драконы.
  
  Всё ниже устремлялся мир.
  
  Затем скачка прекратилась. Процарапав небо когтями и колёсами, драконы и колесница встали неподвижно в темноте.
  
  Азрарн отпустил богато инкрустированные поводья.
  
  Всё вокруг было усыпано звёздами. Теперь они казались менее уверенными в себе. Более яркие потускнели, звёзды поменьше скрылись за мглою ночи. Везде вокруг царила чернота, и только чернота.
  
  В длинных музыкальных пальцах Принца Демонов появилась серебряная дудочка, по форме напоминавшая какую-то тонкую кость. Азрарн подул в неё.
  
  Не раздалось ни звука, но что-то, казалось, пронзило черепа короля и Джакира, словно от уха до уха им протянули тонкую металлическую нить. Король потерял сознание - ведь он был всего лишь королём. Джакир потёр виски и остался стоять прямо - он был мастером своего ремесла из рабочего класса.
  
  И именно Джакир увидел, как то, что он уже однажды видел, произошло наоборот.
  
  Он увидал, как поднимается чёрная туча (там, где прежде она стояла на месте) и за тучей вдруг мелькнуло и исчезло что-то раскалённое. Он увидел, как туча, оторвавшись от этих вспышек бледного огня (там, где раньше она заслоняла упомянутый огонь), перестала быть единым целым и стала вместо этого миллионом отдельных летающих осколков. Он увидел, как видел прежде, когда те впервые взлетали с земли и устремлялись в небо, что это был миллион искусственных птиц. У них были перья из киновари и бронзы, жилы из меди; в них были часовые механизмы из железа и стали.
  
  Под безумный грохот их крыльев Джакир наблюдал, как снова появляется Луна - там, где раньше (в ту ночь, когда он стоял рядом с Юльбой на лугу) он наблюдал, как Луна гасла, как эти птицы взлетали к ней, закрывая и гася её. Так и не сломавшись при приземлении на её поверхность, они обосновались там, привлечённые теплом, которое обожали, согласно колдовству, сотворённому Юльбой.
  
  Но теперь Азрарн свёл на нет чары Юльбы, которых у младших демонов было сравнительно мало. Механические птицы роились теперь вокруг колесницы, несколько раздражая драконов. Джакир заметил, что у птиц не было глаз. Они испускали сильный жар там, где Луна накалила их металлические детали. Джакир посмотрел на них словно впервые, возненавидел их и глубоко смутился.
  
  И всё же Луна - о, Луна: она открылась и засияла, и как же ярко она сияла в этот миг! Была ли она когда-нибудь столь яркой? Или ей пошло на пользу пребывание во тьме?
  
  Наконец она излила своё сияние на Землю внизу. Ни одной горной вершины не осталось без посеребрённого шпиля, ни одной реки без алмазного блеска. Моря бушевали и бились от радости, подпрыгивая, чтобы поймать её искрящийся снег на гребнях волн и на танцующих дельфинах. И в окнах людских жилищ погасли светильники, и, подобно волнам, люди потянулись вверх, чтобы умыться светом Луны.
  
  Затем постепенно из глубин Плоской Земли поднялся ропот, гром, рёв, хлёсткий вздох, как будто мир наконец перестал задерживать дыхание.
  
  - Что ты пообещал Юльбе, - тихо, но со смертоносным холодом спросил Азрарн у Джакира, - в обмен на эту незначительную выходку?
  
  - По традиции дринов, ласку, - пробормотал Джакир.
  
  - Он получил оплату?
  
  - Я уклонился. Ещё не получил, лорд Принц.
  
  - Тогда ты свободен от своего обещания. Часть его наказания будет состоять в том, чтобы он навсегда впредь избегал твоего общества. Но вот какое наказание мне придумать для тебя, вор? И какое наказание придумать для твоего короля?
  
  Джакир молчал. Король тоже, хоть уже и пришёл в себя.
  
  Оба мужчины были искушёнными в сказках, король в большей степени чем вор. Оба мужчины побледнели, и король, соответственно, побледнел сильнее.
  
  Тут Азрарн обратился к заводным птицам на одном из демонических языков, и те в один миг исчезли. И только белое знамя лунного света осталось в ночи.
  
  Даже сейчас Азрарн, которого некоторые называли также Повелителем Лжецов, пожалуй, не мог перебороть лжи в своём собственном сердце. По крайней мере, так казалось. Но, может быть, именно сегодня ночью он взглянул на Луну и увидел в самом её сердце ту женщину, которую когда-то любил, женщину, которую звали в честь Луны. Из-за неё и всего, что последовало за этим, Азрарн отвернулся от мира - или попытался отвратить его от себя.
  
  И вот он здесь, высоко под сводом мирового неба, пьёт свет Луны верхнего мира, карая смертных существ, жизнь которых для его бессмертной жизни была подобна зелёным искрам, вспыхивавшим и гасшим под колёсами его колесницы...
  
  Колесница взмыла вновь. Атмосфера раскалилась от ускоренного снижения. Колесница коснулась поверхности Земли легче паутины. Смертный король и смертный вор покатились вниз по склону, к ячменным полям и реке. Колесница же исчезла. Хотя в своих ушах, пока они катились кубарем, равные в своём падении как никогда прежде и как никогда не будут впредь, король и вор слышали потусторонний голос Азрарна, который произнёс:
  
  - Вы уже наказаны. Вы - смертные. Я не могу придумать для вас наказания страшнее...
  
  Таким образом, Луна вновь засияла в ночном небе, прерываемая лишь редкими облаками. Король снова занял свой трон. Четыре ангела - попугаи или не попугаи - а может, всего лишь надоедливые птицы - сидели на своих насестах, ожидая, чтобы дать совет или уклониться от него. А Джакир... Джакир перебрался в другой город.
  
  Там, под чужим именем, он проживал своё несметное богатство, в прекрасном доме с садом. Пока однажды другой талантливый вор не украл у него всё золото (и даже лунный камень).
  
  - Это боги, которые в конце концов забрали свою плату, или Тот, Кто обитает дальше?
  
  Но к тому времени Джакир уже стал старше, ибо жизни смертных протекают очень быстро. К тому времени он потерял вкус к своему ремеслу. Итак, он вернулся в королевский город к дверям той купеческой жены, которая прежде была его любовницей.
  
  - Я сожалею о том, что наговорил тебе, - сказал ей Джакир.
  
  - И я сожалею о том, как поступила с тобой, - ответила она.
  
  Её муж, странствующий торговец, недавно отправился в другое, более продолжительное путешествие, дабы прожить новую жизнь после смерти, после переселения души. Между тем, хотя легенда о похитителе Луны сохранилась, люди к тому времени позабыли Джакира. Итак, он женился на этой даме, и они стали жить вовсе даже не несчастливо, что было видно по их гибким натурам.
  
  Но милями ниже Юльбе жилось не так счастливо.
  
  Ибо Азрарн вернулся в Подземье в ночь спасения Луны и сказал ему:
  
  - Гадкий маленький дрин. Вот твой миллион птиц. Раз ты так ими гордишься, то станешь одной из них.
  
  И таким образом Азрарн продемонстрировал, что верхний мир больше не имеет для него никакого значения, а важен для него лишь его собственный вид, чтобы он мог превратить их жизнь в Ад-под-Землёй. Или, по крайней мере, так казалось.
  
  И всё же Юльба был превращён в миллионнопервую механическую птицу. Безглазую, но способную видеть, порхающую над меланиновыми просторами страны демонов, затмевающую антрацитовые сумерки, каркающую, щёлкающую, роняющую помёт, тоскующую по теплу Луны, по жизни дрина, по Азрарну, и по Джакиру, который к тому времени уже покинул бренный мир, ибо век смертных был совсем не так долог, как век демонов.
  
  Что же касается истории о Джакире, Юльбе и Луне, то она стала такой, какой стала, такой, какой она была - и не была. И кто знает, вдруг и её однажды забудут, как забывают большинство вещей. Даже Луна уже не та Луна, и Земля не та Земля, и небо стало другим. Века проходят, но вечность остаётся бесконечной.
  
  КОНЕЦ
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"