***
   Выслушав рассказ Луатшира о беседе в башне перед грозой, Амиш задумчиво 
покачал головой.
   -  Неужели это все?
   -  Клянусь, больше ни о чем мы с Гирталом не говорили, - прижал руку к 
сердцу Луатшир.
   -  Это вчера перед бурей, а прежде? Ведь в последнее время Вы общаетесь с 
капитаном значительно чаще, чем с другими орденскими воинами и братьями, - 
настойчиво напирал Амиш.
   -  Это так, - слегка замялся Луатшир. - Но чаще всего мы с ним встречаемся 
на фехтовальной площадке. Капитан, пожалуй, один из лучших фехтовальщиков, 
которых мне доводилось встречать.
   -  Что ж в этом вы правы. В день моего прибытия в крепость я наблюдал за 
вашей тренировкой. Без преувеличений скажу, что я давненько не видел такого 
красивого поединка. 
   -  Признаюсь, это был мой лучший бой за все время моих спаррингов с 
капитаном, - невольно покраснел Луатшир.
   -  И, тем не менее, Вы - один из лучших бойцов ордена - проиграли какому-
то безвестному капитану, да еще с таким разгромным счетом - двадцать на 
восемь. Вас это не удивляет и не настораживает?
   -  Почему это должно меня настораживать?! - растерянно пожал плечами 
Луатшир. - Капитан - прекрасный боец, у него фантастические физические 
данные, против него сложно устоять. По крайней мере, я не видел, чтобы кто-то 
смог долго сражаться с ним на равных. Вначале и я проигрывал ему с более 
крупным счетом.
   -  Это мне известно, - кивнул Амиш. - Но ведь Вы - высокородный принц, 
будем называть вещи своими именами, Вы учились фехтованию у лучших клинков 
империи. В школе Ордена Рубинового Сердца, где прошли ваше детство и юность, 
воспитано много великих рыцарей, не буду хулить их, хоть они и не друзья нам, 
но и там вы были на хорошем счету, не так ли?
   -  Да это так, - потупился Луатшир, понявший, что магистр знает о нем все, 
или почти все. - Однако и в Ордене Рубинового Сердца я встречал лишь пару 
бойцов, способных на равных сразится с Гирталом, да и то в их поединке я все 
равно бы поставил на капитана.
   Верховный Маг глубоко задумался, машинально постегивая сломанной веточкой 
по голенищу высокого дорожного сапога.
   -  Вот это-то и странно, магистр. Какой-то безвестный офицер, уже в годах, 
неожиданно вступает в Орден Синих Гор, где проявляет себя блистательным 
фехтовальщиком, хотя всю предыдущую жизнь спокойно служил где-то в Митуллане 
и звезд с неба не хватал. Неужели вас это не удивляет?
   -  Удивляло, но я поговорил об этом с капитаном, и он мне все объяснил. 
Для потомка древнего рода митуллов в империи мало возможностей вырасти во 
что-то большее, нежели капитан. И он вовсе не стар, ему не больше тридцати 
пяти.
   -  Это вы так полагаете или он вам это сказал?
   -  Это я так считаю. О его возрасте мы не говорили. Между воинами это не 
принято. Воину столько лет - на сколько он выглядит, а капитан выглядит 
молодо, очень быстр и бодр, всегда весел, никогда не унывает. Мне часто 
кажется, что ему не больше тридцати.
   -  А где же и когда он научился так фехтовать?
   -  Его учили его дед, отец и старые солдаты крепости Олтиар, где он 
родился и вырос и где служили его предки.
   -  Олтиар находится не в Митуллане, это в Этолии, - нахмурился Маг.
   -  Я знаю. Но капитан рассказывал, что его долго носило по свету. По-
моему, он упоминал, что уехал оттуда еще юношей. 
   -  Выходит, кроме родителей и старых солдат, его никто не учил фехтованию?
   -  Он сказал, что обучался этому искусству везде, куда кидала его судьба.
   -  А вы обратили внимание на его школу фехтования?
   -  О... он так часто меняет свою манеру фехтования в ходе поединков, так 
умело использует сильные стороны каждой из школ... мне иногда кажется, что он 
умеет использовать одинаково хорошо любую манеру и любой фехтовальный прием. 
Я полагаю, что он мог бы создать свою собственную школу.
   -  Почему же он этого не сделал, это было бы гораздо прибыльней, чем 
служить в Ордене?
   -  Меня, признаться, это тоже в свое время удивило, но капитан посмеялся и 
сказал, что в душе он - солдат, а не учитель, хотя мне кажется, из него бы 
получился прекрасный сансэй.
   -  Вот это-то и странно... - негромко пробормотал Амиш, но Луатшир хорошо 
его расслышал.
   -  Мне кажется, если бы капитан был врагом ордена, то он бы скрывал свое 
мастерство, - твердо заявил магистр.
   -  Может быть, - вздохнул Маг, - если только у него нет какого-нибудь 
далеко идущего замысла, в котором умению фехтовать отводится вовсе не 
последнее место. Но все это только мои подозрения. Поймите, магистр, если бы 
у меня были хоть какие-то обвинения или чем-нибудь подкрепленные улики против 
капитана, он бы уже болтался на дыбе или беседовал сейчас с палачом. Но, тем 
не менее, это не дает вам право делиться с ним своими мыслями о природе бури. 
Поймите, Ваше имя пользуется большой популярностью в ордене, и ее вы добыли 
не на фехтовальной площадке, а в схватках со степняками. Вам верят и поэтому 
Ваши слова о магической буре, переданные капитаном, могут внести сумятицу и 
неуверенность в сердца орденских воинов, а сейчас это очень опасно: митшанги 
в любой момент могут напасть на нас. Надо быть готовым к сражениям с ними.
   -  Значит, вы ждете нашествия митшангов? - поднял брови Луатшир.
   -  Нападения, - поправил Луатшира Маг. - Да. Потому-то я сейчас на 
границе, магистр. Разве вы об этом не догадывались?
   -  Я думал это обычные осенние смотры и учения. Но почему тогда нет 
Великого Магистра Ордена?
   -  Великий Магистр Ташван Гарат сейчас в столице, у императора. Скоро 
должен прибыть и он.
   Луатшир на мгновение задумался, а затем хотел снова о чем-то спросить 
Мага, но Амиш опередил его.
   -  По-вашему, магистр, это действительно магическая буря?
   -  Эта буря во многом похожа на ту, что была около двухсот семьдесят лет 
назад. Хронисты и маги того времени хорошо описали ее в своих Хрониках. 
Некоторые известные маги сочли ту бурю магической.
   -  Буря, о которой вы вспомнили, была двести семьдесят шесть лет назад, - 
уточнил Маг, - и ее магическая природа действительно была доказана 
несколькими знаменитыми магами, независимо друг от друга. Однако поиски 
источника урагана ничего не дали. Был совершен ряд экспедиций к Черным горам, 
где был, по их мнению, эпицентр урагана, тогда в горах бесследно исчезло 
несколько сильных магов. Никто не знает, что с ними произошло. Возможно, 
виноваты горцы - Митуллан тогда не был еще окончательно покорен.  Но кое-
какие результаты все же были получены. Тогда-то и всплыл Чертов палец.
   -  Значит, Чертов палец и есть источник? - заинтригованно переспросил 
Луатшир.
   -  Ничего не ясно, мой мальчик, ничего не ясно, - загадочно улыбнулся 
магистр. - Ты когда-нибудь слышал о Темном источнике?
   -  Вы имеете ввиду Второй источник Алшандара? - сморщил лоб Луатшир.
   -  Ого, магистр! Браво! Вам известны такие подробности... Откуда? Вы не 
могли это прочесть в обычных хрониках, - Маг проницательно взглянул на 
Луатшира, тот смутился под этим взглядом.
   -  Это не я, это мой друг где-то читал об этом источнике и рассказал мне, 
- объяснял он Магу, раздосадованный своей болтливостью.
   -  Ваш друг?! Кто он?
   -  Я вместе с ним учился в школе Ордена Рубинового Сердца. 
   -  Где он сейчас? - строго спросил Маг.
   -  Не знаю. Кажется, погиб, - недовольно промямлил магистр.
   Маг хотел продолжить расспросы, но внезапный звук катящегося камня 
заставил его обернуться. Звук стих, но затем по тропинке снова покатились 
камешки, явно кто-то быстро взбирался к ним, на вершину. Маг выразительно 
посмотрел на магистра и, положив руку на рукоять меча, подошел к склону и 
начал вглядываться в тени между деревьями. Луатшир приблизился к Магу и встал 
рядом с ним. Разглядев человека, карабкавшегося вверх по склону, Амиш 
озабоченно нахмурился. Магистр тоже разглядел незнакомца, вернее его одежду, 
скрытую под темно-серым плащом. Судя по одежде, это был орденский маг. Его 
лицо скрывал низко надвинутый капюшон, но Луатшир понял, что, несмотря на эту 
предосторожность, Амиш узнал незнакомца. Вскоре незнакомец добрался до них. 
Встретив выразительный взгляд Мага, Луатшир предусмотрительно отошел 
подальше, к развалинам сторожевой башни, и отвернулся. Незнакомец о чем-то 
негромко докладывал Магу, но магистр не прислушивался к их разговору, 
продолжая досадовать на свои  оплошности: "Это надо же я чуть, было, не 
проболтался о Шамитсаре и его открытии". Чтобы немного успокоиться, он 
принялся внимательно разглядывать линию укреплений, терявшуюся где-то вдали, 
у самых южных отрогов Синих гор. Восстановительные работы на ней уже 
начались. Из лесных деревушек тянулись в сторону валов подводы, груженные 
строевым лесом. Везде кипела работа. Луатшир начал пристально вглядываться в 
степь, опасаясь увидеть в желто-зеленой дали темные номады наездников-
митшангов, но пока там было спокойно, только одиноко темнеющие пятнышки на 
горизонте не то людей, не то животных оживляли степные ландшафты. Магистр 
успокоено вздохнул и обратился памятью к событиям прошедшей ночи. Несмотря на 
большое количество раненных, своевременная помощь горожанам со стороны Ордена 
позволила спасти почти всех пострадавших, погибло лишь несколько человек. И о 
радость, среди множества людей, спасенных им от бушевавшей стихии, магистру 
наконец-то удалось снова встретить ту юную красавицу, которая еще год назад 
пленила его сердце. Рука магистра до сих пор хранила ощущение легкого 
прикосновения ее нежной ладошки. Ему не терпелось поскорей вернуться в город, 
чтобы вновь увидеть ее.
   -  Магистр, - окликнул его Амиш. - Подойдите.
   Луатшир подошел к Магу и с интересом взглянул на незнакомца. Это был очень 
рослый темноволосый, темноглазый, худощавый молодой мужчина, по виду года на 
три-четыре старше магистра. Луатшир вспомнил, что когда-то они уже 
встречались, но где - он никак не мог вспомнить. Незнакомец стоял очень 
прямо, широко расправив плечи, откинув капюшон на спину, и тоже внимательно 
разглядывал Луатшира.
   -  Жаль, что нам не удалось о многом побеседовать с вами, магистр, но 
сейчас у меня, к сожалению, нет времени, появились неотложные дела. Но я 
надеюсь, мы с вами еще поговорим обо всем после вашего возвращения. Сейчас я 
отбываю в Бартон, а вам, магистр Луатшир, предстоит отправиться в горы с 
братом Коршутом, - Маг кивнул в сторону незнакомца. - Выберете полсотни 
лучших наездников из тех бойцов, кто сейчас в крепости, возьмете заводных 
лошадей, получите на складе продукты и денежное довольствие на три декады, 
кроме этого брат-казначей выдаст вам деньги для выплаты жалованья братьям и 
воинам "Горного легиона", а также выделит средства на расходы, связанные с 
ремонтом горных укреплений. Я предупрежу брата казначея, чтобы он выдал вам 
их без задержек. Ваша задача доставить эти деньги в горные крепости ордена, 
как можно быстрей. Вы во всем подчиняетесь брату Коршуту. Надеюсь, Вам все 
ясно?
   От удивления и огорчения Луатшир вздрогнул, выплатой жалованья и другими 
финансовыми операциями с горными районами занималась столичное управление 
ордена, но жесткий взгляд Верховного не позволил ему заняться обсуждением 
этого вопроса.
   -  Так точно, Верховный Маг. Прикажете идти, - с тоскою в душе спросил 
Луатшир, мысль о том, что ему придется надолго покинуть крепость именно 
сейчас, когда он снова повстречал свою прекрасную незнакомку, показалась ему 
совершенно невыносимой.
   Что-то в тональности голоса магистра выдало его чувства Магу. Амиш, 
нахмурившись, посмотрел на молодого воина, каким-то образом он уловил его 
состояние и причины недовольства. Маг чуть насмешливо усмехнулся.
   -  Не волнуйтесь за своих подружек, красавчик Луатшир, орденские братья их 
в беде не оставят.
   -  Вы меня неправильно истолковали, - невольно покраснел магистр. - 
Женщины тут ни причем. Я всегда готов к исполнению своих обязанностей.
   -  Прекрасный ответ, юноша, но я вам не верю. Знаю вашу любовь к 
прекрасному полу, и, признаться, я, несмотря на свой возраст, разделяю ее. 
Поэтому можете ни о чем не волноваться. Идите, у вас мало времени, вы должны 
успеть выехать засветло. И постарайтесь, чтобы о вашем задании знало как 
можно меньше народу, - предупредил напоследок Маг.
   Луатшир огорченно поклонился Магу и начал спускаться с холма, Амиш и 
Коршут последовали за ним. Внизу у дороги их уже ждала свита Мага и еще 
несколько всадников на взмыленных конях, видимо, прискакавших вместе с братом 
Коршутом. К удивлению магистра у обочины также маячила парочка воинов из их 
полка, удерживавших под уздцы его гнедого. Легко взлетев в седло, Луатшир 
вопросительно посмотрел на брата Коршута. Тот кивнул ему и столь же легко 
взлетел на своего серого в яблоках коня, и они помчались в крепость в 
сопровождении своих воинов. Через несколько минут всадники уже въезжали в 
главные ворота. У своей казармы Луатшир спешился, бросил поводья подъехавшему 
вместе с ним воину и оглянулся на брата Коршута. Тот тоже уже спешился и 
направлялся в административный корпус в сопровождении своей свиты из четырех 
воинов. Он кивнул магистру.
   -  Займитесь подготовкой, магистр, отберите коней, воинов, подготовьте 
снаряжение, а затем получите деньги и провиант.
   Луатшир кивнул и направился в казарму.
   -  Капитан Гиртал еще не вернулся из города? - спросил он дежурного 
офицера.
   -  Вернулся, но его уже нет. Капитан отбыл с донесением в Бартон по 
распоряжению Верховного Мага, - отрапортовал офицер.
   -  Проклятье, - выругался Луатшир. - Я хотел взять его с собой.
   -  Вы куда-то уезжаете, магистр? - удивленно поднял брови офицер.
   -  Да. Верховный маг дал мне важное поручение в связи с прошедшим 
ураганом. Мне нужно подобрать полсотни лучших наездников из тех, кто сейчас в 
крепости.
   -  Я пришлю вам своих братьев Дандига и Дагдина, а уж они подберут вам 
остальных, - предложил офицер.
   -  Хорошо, Дандог, - довольно усмехнулся Луатшир. Дандог и его братья были 
толковыми офицерами и отважными воинами, они вели свой род от степных воинов 
- хаширтов и справедливо считались лучшими наездниками и стрелками из лука в 
эскадроне, которым командовал магистр. - Скажи им: пусть они также подберут 
лучших лошадей в дорогу. И заодно предупреди их, нужно взять заводных коней. 
Мы отбываем сроком на три декады.
   -  Выходит, дорога предстоит дальняя, - смекнул Дандог. - Тогда стоит 
позаботиться и о корме для лошадей.
   -  Да. Пусть займутся и этим, а потом доложат мне. Людей надо отбирать 
надежных, сильных и смелых. Готовых к любым испытаниям.
   -  Я вас понял, магистр, - хитро усмехнулся Дандог. - Они сделают все как 
надо. Будьте спокойны.
   -  Я надеюсь на тебя, Дандог, - устало кивнул Луатшир и направился к 
выходу из казармы.
   -  Вы не хотите отдохнуть перед дорогой?! - удивился Дандог.
   -  К сожалению, у меня еще масса дел, а надо торопиться, - тяжело вздохнул 
магистр. - Выступаем сегодня.
   Офицер удивленно посмотрел на магистра, и слегка растерянно спросил.
   -  Где нам вас искать?
   -  Я сейчас схожу к брату-казначею, а потом вернусь в казарму. Пришли за 
мной пару бойцов. Надо будет кое-что принести.
   -  Хорошо, - кивнул офицер. - Сейчас же пришлю.
   Луатшир устало улыбнулся Дандогу, вышел во двор и зашагал к дверям 
административного корпуса, в котором на втором этаже располагалось 
казначейство "Степного легиона". Магистр поднялся в казначейство и зашел в 
кассу. Это была средних размеров комната с высоким потолком и узким 
зарешеченным окном, поделенная пополам массивным дубовым столом, в глубине 
комнаты находился огромный стальной сейф. Взъерошенный брат Коршут стоял 
перед широким столом напротив брата-казначея и раздраженным тоном обсуждал с 
ним статьи расходов. Пуйншет - брат-казначей легиона - также выглядел страшно 
недовольным, он гневно сверкал на Коршута угольями черных глаз, ярко 
блестевших из под мохнатых бровей, его густая черная шевелюра встала дыбом, 
он весь дышал свирепостью под стать своей внешности, а внешностью и размерами 
казначей походил на средних размеров медведя.
   -  Из каких это статей я должен выделить эти средства? - сердито ворчал он 
на Коршута. - Это задача столичного казначейства, а не нашего - отпускать 
деньги на жалованье гарнизонов "Горного легиона" и на ремонт его крепостей.
   -  Это такие же крепости Ордена, как и ваша, - сердито отчитывал его 
Коршут. - Сними деньги с таможенных сборов.
   -  А как быть с налогами? - возмутился Пуйншет. - Их же все равно придется 
платить?! А где потом мы возьмем деньги на ремонт своих укреплений?
   -  Решай эти вопросы с Верховным Магом, - утомленным голосом предложил 
Коршут, увидев Луатшира, - а нам скоро пора выезжать. Вот уже и магистр 
явился за деньгами.
   -  Почему вы выбрали именно его? Магистр еще слишком молод и он совершенно 
неопытен в денежных вопросах. Кроме того, в горах могут встретиться 
разбойники или банды митшангов.
   -  Выбор начальника конвоя прерогатива Верховного Мага. Магистр не 
мальчик, а воин. Да к тому же и я поеду с ним, брат Пуйншет, - усмехнулся 
Коршут.
   -  Ты сильный маг, брат Коршут, но от стрел разбойников это тебя не 
спасет, - саркастически хмыкнул Пуйншет, сочувственно разглядывая магистра.
   -  Не каркай, Пуйншет, - рассердился Коршут. - Быстро выдавай деньги 
магистру. Все вопросы к Верховному. Можешь хоть сейчас связаться с ним при 
помощи монтара. Или может ты хочешь, чтобы я сам переговорил с ним о твоем 
поведении?!
   Брат Пуйншет тяжело вздохнул, встал из-за стола и, выудив откуда-то 
небольшую пластину, подошел к сейфу. Он приставил ее к серебристому 
прямоугольнику на его поверхности, внутри сейфа что-то щелкнуло, и передняя 
панель превратилась в дверцу. Казначей раскрыл ее и скрылся внутри сейфа.
Пыхтя, как медведь, он вытащил оттуда одну за другой четыре большие кожаные 
сумки и две поменьше, закрыл сейф и отодрал пластинку, которая тут же исчезла 
из его рук, словно брат Пуйншет был фокусником. Краснея и крякая от натуги, 
он поставил сумки на стол и, отдуваясь, сел за него, перед ним тут же 
возникла огромная расходная книга. Пуйншет неторопливо полистал ее в поисках 
нужной страницы, наконец, подняв глаза, он недовольно уставился на брата 
Коршута, словно тот был грабителем.
   -  Ну что ж, давайте считать деньги и расписывать их по гарнизонам.
   Лицо брата Коршута мгновенно вытянулось, как будто ему в рот попало что-то 
чрезвычайно кислое. Он кинул вопросительный взгляд на магистра, но тот 
недоуменно пожал плечами. До этого ему приходилось получать деньги только на 
себя и свой эскадрон и никогда не доводилось заниматься развозом денег по 
укреплениям - обычно командиры полков и эскадронов сами приезжали за ними в 
крепость.
   -  Хм, - сморщился Коршут. - А нельзя ли брат-казначей нам расписать их на 
месте? У нас мало времени, надо выехать сегодня засветло.
   Брат Пуйншет задумался, внимательно разглядывая их.
   -  Хорошо, - наконец согласился он. - Пусть их распределят в бухгалтерии 
"Горного легиона", но вы привезете мне от них расписку в получении денег. А 
теперь сами распишитесь, что получили деньги.  Здесь, - казначей хлопнул 
рукой по одной из меньших сумок, - золото. По десять тысяч фаринтов в каждой, 
а здесь, - он указал на большие сумки, - серебро. По пять тысяч долнов или 
пятьдесят тысяч синтов в каждой. Считать будете? - издевательски усмехнулся 
Пуйншет, глядя на Коршута.
   -  Нет, - сердито буркнул тот и вопросительно посмотрел на магистра.
   -  Нет, - подтвердил магистр. Брат-казначей славился своей честностью, и 
проверять его было бы пустой тратой времени.
   -  Тогда проверьте печати и распишитесь вот здесь, магистр, - казначей 
пододвинул книгу к Луатширу, - а теперь ты, - кивнул он Коршуту, когда 
магистр расписался. После окончания формальностей на столе появилась другая 
расходная книга. - Кто с вами едет, магистр?
   -  Я еще и сам не знаю, - смутился Луатшир под взглядами Коршута и 
Пуйншета. - Я поручил подбор людей для конвоя лейтенанту Дандогу, - объяснил 
он, вопросительно глядя на своего начальника. 
    Коршут недовольно поморщился, но промолчал. Казначей спрятал книгу и 
дружелюбно улыбнулся Луатширу.
   -  Хорошо, - кивнул он. - Зайдете ко мне чуть позже и получите деньги на 
себя и своих людей. Провиант для людей и зерно для лошадей получите у брата 
ключаря. 
   Магистр выглянул за дверь, там его уже ожидали воины, присланные Дандогом. 
Кроме них тут же стояла четверка бойцов Коршута. 
   -  Надеюсь, ваши люди помогут моим перенести деньги в казарму, - обратился 
он к Коршуту.
   -  Конечно, конечно, магистр, - слегка усмехнулся тот.
   Бойцы, переругиваясь, нагрузили себя сумками и, пошатываясь под их 
тяжестью, начали спускаться по лестнице, магистр с Коршутом направились 
следом. На плацу перед казармой находилось около трех десятков воинов. 
Лейтенант Дандог быстрым шагом подошел к магистру.
   -  Все воины готовы. Мои братья и остальные бойцы в конюшне, подбирают 
лошадей в дорогу, - сообщил он в ответ на вопросительный взгляд магистра. - 
Вот полный список людей, - сунул он в руки магистру свиток.
   Луатшир развернул свиток и внимательно просмотрел его. Тут действительно 
были собраны лучшие наездники семнадцатого полка, охранявшего крепость. Он с 
удивлением обнаружил в списке не только имена братьев Дандога, но и его 
самого.
   -  Ты собрался с нами? Но ты ведь дежурный офицер.
   -  Я договорился о замене. Мне тоже хочется позвенеть мечом, я уже успел 
соскучиться по битвам, - хитро улыбнулся Дандог.
   Магистр хотел объяснить, что вот этого они постараются избежать в любом 
случае, но промолчал, вспомнив о предупреждении Верховного Мага. Он кивнул 
Дандогу и снова направился к казначею.
   -  Я за деньгами для своих людей, - негромко кинул он, проходя мимо 
Коршута. Тот понимающе кивнул и ничего не сказал.
   -  Вы уже определились с людьми, магистр? - прищурился брат-казначей, 
увидев Луатшира.
   -  Да. Вот список, - магистр подал ему свиток, полученный от Дандога.
   Пуйншет принялся внимательно его изучать. 
   -  Итак, с вами выступают четыре лейтенанта, десять рыцарей и тридцать 
четыре бойца. На тридцать дней. Вам, магистр, полагается восемь долнов в 
декаду, итого - двадцать четыре долна. Лейтенанту полагается три долна в 
декаду, итого - тридцать шесть долнов... - принялся он подсчитывать вслух, - 
всего на ваш отряд полагается двести двадцать два долна. Какой монетой вы 
желаете их получить, синтами или долнами?
   -  Половину крупными, половину мелкими.
   -  Что ж, правильное решение, магистр. В пути вам, видимо, придется 
расплачиваться с крестьянами за продукты, да и за гостиницу, поэтому мелкие 
монеты пригодятся, - усмехнулся казначей. Он порылся в столе и, вытащив 
несколько пустых мешочков и два больших кошелька заполненных серебряными 
монетами, один - синтами, другой - долнами, начал отсчитывать деньги. - Это 
ваша зарплата, - протянул он магистру небольшой мешочек. - А здесь серебро 
для ваших воинов, - кинул он на стол пару мешочков побольше. - И еще, 
магистр... послушайте меня. Вы храбры, но в пути постарайтесь быть осторожным. 
В горах недостаточно одного мужества, там частенько можно наскочить на 
разбойничью шайку, которая или подпилит мост на вашем пути, или повалит на 
ваши головы деревья, или обрушит с обрыва камни; случаются и перестрелки с 
дикими горцами. В Синегорье нет сплошной полосы укреплений, как на равнине, 
поэтому туда нередко пробираются банды митшангов. Если они прознают, какой 
груз вы везете, то вашему отряду придется нелегко. Митшанги умеют и любят 
устраивать засады и нападать по ночам на спящих путников. Не теряйте 
бдительность, магистр. Многие будут горевать, если вы не вернетесь. Коршут, 
конечно, силен, ловок и опытен, но он слишком мало заботится о людях, поэтому 
надейтесь только на себя. К тому же у него есть и другое задание, - Пуйншет 
внезапно запнулся и предостерегающе глянул на Луатшира.
   Луатшир внимательно посмотрел в глаза казначею, пытаясь понять, о чем тот 
не договаривает и чем вызвана такая забота о его особе, он был слишком мало 
знаком с братом-казначеем, но, прочитав в глазах того лишь отеческое участие, 
вежливо склонил голову. Магистр понимал, что надолго покидает крепость, и кто 
знает, какие превратности судьбы ждут его самого и его отряд, но сейчас 
другие мысли терзали сердце молодого человека, стоило прикрыть глаза, как 
перед ним вставала прекрасная незнакомка. Луатшир сильнее смерти боялся, что 
никогда больше не увидит этой юной красавицы. Он легонько вздохнул.
   -  Постараюсь. Я тоже хочу вернуться в крепость здоровым и невредимым.
   -  Ну что ж, буду верить в вашу удачу, - Пуйншет пододвинул магистру 
расходную книгу. - Распишитесь в получении.
   Луатшир поставил свою роспись в указанной графе и снова взглянул на 
казначея.
   -  Я могу идти?
   -  В добрый путь, магистр, надеюсь увидеть вас таким же здоровым и 
красивым через тридцать дней, - казначей дружески улыбнулся Луатширу. 
   -  Я тоже на это надеюсь, - криво усмехнулся магистр, подходя к двери.
   -  Да не покинет вас удача ни в чем.
   -  Благодарю вас, брат Пуйншет, - грустно улыбнулся в ответ Луатшир, все 
еще перебиравший в уме свою ночную встречу. 
   Выйдя на плац, он увидел, что все воины уже в сборе и заняты снаряжением 
лошадей. Все было почти готово к отъезду, сердце его тяжело заныло. 
   -  Магистр, пойдемте, перекусим в столовую, пока наши воины готовят 
лошадей в дорогу, - предложил Коршут, - Я спрашивал вашего офицера, все уже 
успели поесть, остались голодными только мы с вами, да мои люди.
   -  Ну что ж, пойдемте, - согласился Луатшир, хотя не чувствовал никакого 
желания есть, его настроение совсем упало.
   -  Похоже, магистр, вам не очень-то хочется ехать со мной, - холодно 
усмехнулся Коршут, глядя на то, как его напарник вяло ковыряется вилкой в 
своей тарелке. - Но вы все равно поедете, заменить вас некем. Поэтому Вам 
следует хорошо поесть, кто знает, когда придется поужинать. Дорога нам 
предстоит нелегкая и, чтобы ни с кем из нас ничего не случилось, мы должны 
быть ко всему готовы. Давайте ешьте лучше, мало того, что вы сегодня всю ночь 
не спали, вы в дороге к тому же будете еще и голодным. Я не желаю, чтобы вы 
стали нам обузой, а не надежным помощником.
   -  С чего вы взяли, что я буду обузой? - нахмурился Луатшир.
   -  По вашему поведению, магистр. Вы совершенно не думаете о деле. Что вас 
тревожит? Вы боитесь разбойников?
   -  Не задавайте мне больше таких дурацких вопросов, брат Коршут! Со мной 
все в порядке, - вспылил Луатшир, стряхивая с себя вялость.
   -  Что ж, это радует, - прищурился Коршут. - Ешьте быстрей - нам пора 
выступать.
   Вернувшись на плац, Луатшир в последний раз проверил снаряжение и оружие 
своих воинов, и готовность лошадей к походу. Деньги и продукты были навьючены 
на лошадей. Все воины были вооружены как на битву: каждый рядовой боец отряда 
имел кольчугу, шлем конической формы, небольшой круглый щит, меч, копье, лук 
и  три колчана стрел, рыцари и офицеры везли на заводных лошадях, тяжелые 
шлемы с решетчатыми забралами, наборные пластинчатые доспехи, трапециевидные  
щиты с закругленными углами, длинные тяжелые копья и мечи. Кроме того, на 
каждого воина приходилась по паре снаряженных лошадей. Коршут, проверявший 
готовность к походу вместе с Луатширом, одобрительно кивнул Дандогу, 
подготовившему отряд к выступлению.
   -  Прекрасно, лейтенант. Магистр не ошибся, поручив вам подбор людей и 
лошадей.
   -  Благодарю вас, брат Коршут, но мне помогали мои братья и другие рыцари 
ордена, - поклонился офицер. - Я старался оправдать доверие магистра.
   -  По-моему, тебе это удалось, Дандог, - усмехнулся Коршут, кинув быстрый 
взгляд на Луатшира. - Все готово в дорогу, и теперь мы можем выступать. Пора, 
солнце уже пошло к закату. Командуйте, магистр.
   -  Труби выступление, - решительным голосом скомандовал Луатшир, обращаясь 
к трубачу. Тот поднес рог к губам.
   Рев рога разрезал предвечернюю тишину крепости и прозвенел гулким эхом, 
отразившись от ее стен и башен. Луатшир взлетел на коня и оглянулся - все 
были в седлах; дав посыл шенкелями, он направил своего коня к Северным 
воротам; Коршут догнал его уже за перекидным мостом через ров и поскакал 
рядом. Магистр незаметно скосил на него глаза, но промолчал. Отряд выехал за 
ворота и всадники, выстраиваясь в колонну по два, растягивались вдоль дороги. 
С наблюдательной площадки главной крепостной башни донеслось протяжное пение 
рога, сигнал прощания с отрядом. Луатшир легонько вздохнул и мысленно 
обратился за поддержкой к святому Фарантиру, древнему покровителю Фаринтии и, 
как гласило семейное предание, основателю их рода.

                               ***
   Камиль оторвал голову от мешка с сухими лечебными травами, послужившему 
ему вместо подушки и огляделся. За окнами его хижины солнце уже сияло вовсю, 
и внутри было совсем светло, по-видимому, он проспал никак не меньше двух 
звонов. Вспомнив обещание, данное крестьянам, маг быстро встал. Мальчуган еще 
тихонько посапывал, раскинувшись на его широкой кровати и откинув толстое 
шерстяное одеяло. Бледность его тела и личика была особенно заметна на фоне 
длинных светло-каштановых волос, разметавшихся по подушке. Разглядывая 
бледную, почти как у мертвеца, кожу ребенка, Камиль вспомнил, как чувствовал 
себя он, когда только что пришел в этот мир после Таверды. Он взглянул на 
стол, по-прежнему заставленный едой. Мальчик почти ничего не съел, да и 
неудивительно. Как он - Камиль - мог забыть, что сам долгое время не мог 
прикасаться к еде местных жителей. Мальчуган съел только яблоко, персик, 
несколько слив и чуть-чуть выпил молока с медом, почти совсем не 
притронувшись к овсяной каше, вареному мясу, копченой и вяленой рыбе. 
   "Надо будет купить у крестьян яиц, сыр, свежее мясо и рыбу, - решил маг, - 
и новую одежду, - подумал он, окинув взглядом лохмотья ребенка, валявшиеся 
рядом с кроватью".
   Он порылся в шкафу, достал мешок с деньгами и начал отсчитывать и 
рассыпать по паре мешочков монеты, предназначенные для помощи соседствующих с 
магом деревушкам, пострадавших от урагана. Закончив с деньгами, он собрался, 
еще раз взглянул на безмятежно спящего ребенка и вышел из хижины. Вскоре 
Камиль подходил к ближайшей из деревень, которую местные жители называли 
Белая гора, запах дыма от костров и множество других запахов ударили ему в 
нос. Крестьянки готовили обед детям и мужьям, часть мужчин собирала вдоль 
берега камни и стволы принесенных и поваленных рекой деревьев, таскала и 
складывала все в кучи, другая часть мужчин расчищала на высоком берегу место 
для постройки новой деревни, дети тащили хворост для костров. Всюду звенели 
топоры, визжали пилы.
   Камиль подошел к старосте, руководившему расчисткой места для деревни.
   -  Вот это вам, - протянул он ему один из мешочков с серебром, - раздашь 
по три долна на двор и еще по долну на каждого ребенка.
   -  Благодарю вас, уважаемый Лесной маг, но как мы сможем быстро вернуть 
вам столько денег, это очень много, - скорее ужаснулся, чем обрадовался 
староста.
   -  Бери, бери, не бойся, я не буду вас торопить с возвратом, - насмешливо 
усмехнулся Камиль, и не думавший о возврате денег. - Так вы, наконец-то, 
решились послушать моего совета, перенести деревню на более безопасное место, 
- сменил он тему разговора.
   -  Да, уважаемый Лесной маг. Ничего не поделаешь. Простите нас, что мы 
сразу не послушали вашего совета.
   -  Что ж, вы же сами и пострадали, - мрачно усмехнулся Камиль. - Ладно, я 
схожу к вашим соседям, проведаю их.
   -  Может, вам дать лошадь? - растерянно предложил староста.
   -  Не надо. Ты ведь знаешь, что я хожу так, что меня никакая лошадь не 
догонит.
   -  Знаю, знаю, уважаемый Лесной маг, - закивал староста.
   Камиль кивнул в ответ и быстро зашагал своей легкой танцующей походкой по 
тропе, ведущей в сторону соседней деревни. Хотя прошло уже двести семьдесят 
шесть лет с момента его прихода с Таверды, но он по-прежнему буквально 
скользил над землей и, пожалуй, мог бы обогнать самую быструю лошадь 
Ассарлана, как называлась эта планета. Сила тяжести на Таверде превосходила 
местную в одну целую и тридцать семь сотых раза, поэтому поначалу, когда он 
только пришел сюда, на Ассарлан, ему все время казалось, что он летает. Это 
ощущение постоянного полета до сих пор дремало в нем и сейчас, когда дома его 
ждал малыш, оно проснулось и влекло его вперед, за собой.
   По дороге Камилю не раз пришлось обходить огромные стволы поваленных 
деревьев, перепрыгивать через канавы и ложа ручьев, промытые ливневыми 
потоками. Наконец, он вошел в соседнюю деревеньку, которая называлась Малый 
увал. Деревушка была окружена с одной стороны высоким лесом, а с другой - 
глубоким оврагом, в котором тек небольшой ручей. С другой стороны оврага, 
между ним и невысоким лесистым хребтом, раскинулись пастбища, покрытые все 
еще сочной зеленой травой, на которой уже паслись стада коров и овец. От 
урагана дома Малого увала почти не пострадали, они все были построены из 
камня и их стены выдержали и ливень, и ураганный ветер. Правда, с них сорвало 
соломенные и тростниковые крыши, да повыбивало окна, но стены были целы, за 
исключением нескольких домиков, на которые упали макушки высоченных кедров. К 
счастью, никто из обитателей этих домиков не погиб, но несколько человек 
получило сильные ушибы, переломы конечностей и другие повреждения. Узнав о 
приходе Камиля, крестьяне быстро собрали всех пострадавших на маленькой 
деревенской площади, напротив дома старосты и маг приступил к осмотру 
раненых. Тяжелых увечий и ранений, требующих долгого лечения, не оказалось, и 
Камиль быстро закончил с врачеванием. Перед уходом он раздал деньги 
пострадавшим, купил еду, свежее мясо и одежду для Гаруша и довольный собой 
пошел обратно. По дороге он ненадолго заглянул в Белую гору, здесь все по-
прежнему деловито суетились, занимаясь строительными работами, но тут Камиль 
заметил странные взгляды и выражения на лицах крестьян, когда они смотрели на 
него. Однако, встречаясь с ним взглядом, они сразу отводили глаза в сторону. 
Неприятное, тревожное чувство проснулось в нем. Камиль сразу подумал о 
мальчике, но не стал задавать лишних вопросов крестьянам, а поспешил домой. 
Поднимаясь по тропинке, он внезапно услышал странные звуки, которые заставили 
его остановиться и прислушаться. Что-то отдаленное, спрятанное в самой 
глубине его сознания, всколыхнулось в его душе и заставило замереть сердце. 
Маг замер, боясь перевести дыхание. Сладкая боль и странная горечь 
переполняли его, из глаз по щекам ползли давно забытые слезы. Непонятные и 
противоречивые чувства терзали Камиля, когда он расслышал эти до боли 
знакомые звуки. "Что это такое?! Музыка?! Музыка и песня?!" Да это была 
песня, песня Хардашей Большой Мусорной, песня его родины, песня Таверды. 
Теперь она звучала на Ассарлане, на Белой горе. Чей-то срывающийся тонкий 
голосок пел ее, старательно следуя аккордам мелодии. Наконец музыка стихла, и 
Камиль чуть ли не побежал к певцу, но тут же пение возобновилось, и он снова 
замер. Теперь это была совсем другая песня. Хотя Камиль и не знал языка, на 
котором она пелась, но он сразу узнал ее, когда-то ему не раз доводилось 
слышать эту песню на северных склонах Большой Мусорной и в лабиринтах 
Гаандара. Это была песня джайнов, песня, с которой они провожали в последний 
путь своих павших бойцов и извинялись перед ними за то, что, может быть, не 
скоро встретятся с ними. Чувство грусти и своей вины перед тавердцами 
нахлынуло на мага и не отпускало до тех пор, пока песня не смолкла. Маг снова 
заторопился наверх. Внезапно среди деревьев мелькнула чья-то тень. Камиль 
насторожился. Кто-то, незнакомец или незнакомка, следил за певцом, стараясь 
оставаться незамеченным. Камиль подобно тени скользнул к таинственному 
наблюдателю, остерегаясь использовать магию. Он подобрался к человеку, 
заслонявшему от него певца, почти вплотную. Это была высокая стройная женщина 
в зеленом шелковом плаше, на голову был наброшен капюшон. Хотя Камиль мог 
видеть только изящные линии ее спины, прикрытой плащом, но что-то в ее облике 
показалось ему знакомым. "Неужели... Нет этого не может быть. Но кто же 
тогда?!" - мысли неслись в голове Камиля с быстротой молнии. Певец снова 
запел и теперь Камиль не сомневался: это пел Гаруш. Он снова пел песню на 
языке джайнов - Песню Мира. Маг сразу узнал песню, хотя никогда не слышал ее 
прежде, но зато он много знал о ней по рассказам. Какое-то странное мягкое 
чувство охватило его, чувство дружеского понимания, участия и сострадания, 
казалось он чувствовал, что женщина, стоящая перед ним, испытывает страдание 
и сопереживал ей. Каким-то образом женщина уловила его присутствие и 
оглянулась. Из-под зеленого капюшона с серебристой каймой на него глянули 
прекрасные голубые глаза полные слез и невыразимой боли. Красота незнакомки 
настолько потрясла Камиля, что он смотрел на нее чуть ли не раскрыв рот от 
изумления. От Песни Мира незнакомка чуть пришла в себя и с горькой грустинкой 
улыбнулась Магу. Песня закончилась.
   -  В миры Света снова вернулись дети Скарра, - вздохнула незнакомка, и 
Камиль тотчас же узнал ее голос.
   -  Гэдриэль Тэйдарин? - растерянно воскликнул он, много раз беседовал он с 
ней, но всегда представала она перед ним затуманенным, размытым образом, 
сокрытая от его глаз легким полупрозрачным облачком.
   -  Да, это я, - чуть холодно усмехнулась незнакомка.
   -  Почему ты пришла сюда? - удивился маг.
   -  Врата Миров открыты, их надо, как можно скорей, закрыть, - строгим 
тоном сообщила хозяйка Книги ответов.
   -  Но как?
   -  Тот, кто пришел сюда, имеет Ключ, который может закрыть их. Найди его, 
и закрой Врата.
   -  Но... - растерянно начал маг.
   -  Я сказала тебе, что ты должен сделать. Мне пора идти, - прищурилась 
Гэдриэль. - Ты знаешь, где меня найти.
   -  Подожди...
   -  У меня много дел, я и так слишком долго находилась здесь, поэтому не 
собираюсь оставаться еще дольше. Прощай, Камиль. Найдешь меня, если тебе 
потребуется мой совет.
   Гэдриэль исчезла, а Камиль еще долго смотрел перед собой, пытаясь собрать 
воедино разбегающиеся, как у пьяницы мысли. В воздухе зазвучала новая песня 
на языке джайнов. Никогда прежде Камиль не слышал ее, но знал, что это боевая 
песня джайнов, и сейчас он ощущал, как его тело наливается силой, а в душе 
рождается незнакомая ему, рвущая душу ярость, зовущая его на битвы и подвиги, 
к походам и приключениям. Камиль с огромным трудом переборол охвативший его 
порыв и шагнул вперед, туда, где раньше стояла Гэдриэль. Все тело его трясло 
от жутких усилий, которые он прилагал, чтобы сдержать ищущую выход энергию 
гнева. Он увидел стоящего лицом к высокой скале мальчугана, который пел, 
воздевая над головой руки, словно обращаясь к скале с какой-то только одному 
ему известной просьбой. Со стороны скалы звучала та музыка, которую услышал 
маг. Рядом с мальчуганом валялись перья и жалкие останки крупного "золотого" 
фазана. Маг растерянно покачал головой: ребенок сам смог добыть себе пищу. 
"Как интересно он подбил осторожную птицу?! Неужели у него уже есть 
способности к магии?!" Песня закончилась, и мальчик медленно опустил 
худенькие ручонки.
   -  Гаруш, - окликнул его Камиль, - пойдем домой, я принес тебе новую 
одежду и вкусную еду.
   Мальчик медленно оглянулся, в глазах его горели удивление и растерянность, 
Гаруш словно только сейчас начал понимать, где он находится. Подбородок, губы 
и щеки ребенка были перепачканы уже засохшей кровью. Его темно-синие глаза, 
цвета ночного неба, казались провалами на мертвенно-бледном лице. Некоторое 
время мальчуган растерянно смотрел на мага, словно пытаясь что-то вспомнить, 
наконец, нерешительная улыбка заиграла на его лице. 
   -  Ты вернулся! - радостно завизжал он и подбежал к Камилю. Теперь малыш 
выглядел таким же довольным и восторженным, как и при их первой встрече. 
Камиль подхватил его под мышки и подбросил высоко вверх, казалось, ребенок 
ничего не весит. Мальчик заливисто смеялся, когда маг снова и снова 
подбрасывал его в воздух. Наконец Камиль поставил ребенка на ноги.
   -  А где вкусная еда? - нетерпеливым голоском спросил малыш, глядя на 
свертки с одеждой, которые маг аккуратно положил на мох рядом с деревом.
   -  Еда там, - усмехнулся Камиль, кивая на корзинку со свежим мясом, яйцами 
и сыром, купленными в Малом увале. Подхватив свертки и корзинку, он двинулся 
к своей хижине, ребенок побежал рядом, но неожиданно он резко остановился и 
побежал назад. 
   -  Ты куда? - растерянно окликнул его Камиль.
   -  Я сейчас вернусь. Только заберу свой джейс.
   Ребенок быстро подбежал к скале, снял с нее подвешенную на тонкой цепочке 
пластинку размером с его ладошку, выполненную в виде серебристого эллипса с 
золотистым выпуклым ромбом, вписанным посредине, и также бегом вернулся к 
Камилю. Маг удивленно смотрел на пластинку: "Как же я мог ее не заметить?!" 
   -  У тебя есть свой джейс?! - поразился Камиль. - Да ты ведь еще ребенок!
   -  Мне его подарил сам Кирдаль, - довольным тоном сообщил малыш, ему 
понравилось изумление, с которым смотрел на него Камиль.
   -  Кто такой Кирдаль? - требовательным тоном спросил маг.
   -  Кирдаль - вожак нашей стаи, - горделиво произнес мальчик.
   -  Где он сейчас?
   -  Я не знаю, - растерянно затряс головой малыш. - Я чувствую его, но он 
далеко-далеко. Там, - мальчик замахал ручкой на северо-запад.
   -  А как ты попал сюда?
   -  Когда мы дрались с паршами, все вокруг как вспыхнет, земля как 
затрясется, как начнет проваливаться... - малыш судорожно сглотнул слюну и 
потрясенно посмотрел на Камиля. Маг молча смотрел на него, ожидая продолжения 
рассказа. Мальчик продолжил рассказ. - Тогда Кирдаль посадил меня верхом на 
Стиргана, а он как прыгнет... Далеко-далеко... прямо над огнем, и в темноту, - 
малыш машинально втянул голову в плечи и испуганно посмотрел на Камиля. - Я в 
темноте упал с него на камни. Кричу, а его нет... и Кирдаля нет и никого нет. 
Ничего не видно. А потом я смотрю, там что-то светится, пошел и пришел сюда. 
Вот и все, - мальчик растерянно смотрел на мага.
   "Действительно все", - растерянно покачал головой маг:
   -  А как ты узнал, где Кирдаль?
   -  Я не знаю, - жалобно пропищал малыш. - Не знаю.
   -  Ты чувствуешь только его?
   -  Стирган тоже с ним. Я его тоже чувствую.
   -  Кто такой Стирган?
   -  Стирган... - удивился малыш. - Стирган это... он такой... - малыш развел 
ручонки и попробовал изобразить Стиргана. - Ну, он такой разный-разный... 
Рыжий, черный, мягкий, мохнатый, а зубы и когти такие большие-большие.
   -  Он - оборотень? - предположил Камиль.
   -  Ага, - неуверенно согласился мальчуган. Камиль искоса посмотрел на 
него, но промолчал. Дальше они пошли молча.
   Вскоре они пришли в хижину. Камиль дал ребенку большой кусок еще теплой 
грудинки барашка и с интересом смотрел, как ровненькие белоснежные зубки 
ребенка впились в кровавую мякоть и начали рвать небольшие кусочки мяса, 
которые он затем глотал, даже не пережевывая. Внезапно до Камиля начало 
доходить то, что рассказал ему малыш: "Парши! Кто это такие?! Ведь паршами 
Хардаши всегда называли полицейских биороботов... Неужели они дрались с 
биороботами". Камиль растерянно смотрел на ребенка, сидевшего напротив его. 
Лицо и глаза мальчика выражали полнейший восторг, иногда он останавливался, 
его бледненький язычок высовывался и облизывал окровавленные губки, он делал 
небольшую передышку, глядя прямо перед собой чуть опьяневшими от удовольствия 
глазами, а затем снова принимался за свою трапезу. Наконец ребенок съел 
грудинку, он облизал красные от крови пальчики, зевнул и осоловевшими от 
сытости глазами посмотрел на Камиля.
   -  Такая вкусная еда, - довольно мурлыкнул он, заставив Камиля улыбнуться.
   -  Кто такие парши? - спросил Камиль.
   -  Парши... - малыш удивленно посмотрел на мага. - Разве ты не знаешь кто 
такие парши?!
   -  Не знаю, - покачал головой Камиль. - Скажи, кто они.
   -  Они плохие-плохие, - задумчиво пробубнил малыш, глядя на Камиля широко 
раскрытыми, ничего не видящими глазами, казалось смотревшими сквозь 
пространство. - Очень плохие. Злые-презлые и страшные-престрашные... И они 
всякие, разные. Они метали в нас молнии. Они хотели нас всех убить, - тяжело 
вздохнул малыш.
   -  Как же вы с ними дрались?
   -  Мы тоже кидали в них молниями, - гордо заявил малыш, - а еще Стирган 
подкрадывался к ним сзади и загрызал их или убивал лапой. Вместе с Кирдалем... 
Мы их почти всех победили, пока земля не затряслась и не загорелась. А больше 
я ничего не помню. Все вокруг как засверкало, как загремело, - малыш для 
убедительности даже зажал уши ручонками. - И все куда-то делись. Остались 
только Стирган с Кирдалем. И мы удрали. В темноту. Там было темно-темно, - 
вздохнул малыш. Он зевнул, и глазки его снова начали слипаться. - Можно я 
посплю?
   -  Можно. Только сначала умойся, а потом ложись и спи, - строгим голосом 
сказал маг. - Иди, умывайся.
   -  Хорошо, - покорно кивнул мальчик, хотя по нему было видно, что 
умываться ему совсем не хочется. Он встал и поплелся к небольшому родничку, 
струившемуся неподалеку от хижины. Камиль с интересом смотрел через дверь 
хижины, как мальчик довольно плескался в воде.
   -  Тут такая вкусная вода, - бодрым голоском сообщил малыш, когда 
вернулся. - И воздух тоже.
   -  Тебе здесь нравится?
   -  Очень. Только у меня все время кружится голова, и я почему-то все время 
хочу есть и спать.
   -  Ничего. Это скоро пройдет, - успокаивающе улыбнулся Камиль. - А ты тоже 
метал молнии в паршей.
   -  Ага, - кивнул малыш, - только здесь у меня почему-то не получается. Я 
попробовал, а они не летят.
   -  Когда ты пробовал? - насторожился Камиль.
   -  Я проснулся, а тебя нет. Я пошел тебя искать. Мне хотелось кушать, а 
там птица. Я хотел ее съесть, а она улетела, и молния в нее не ударила.
   -  Но ведь ты сбил птицу.
   -  Ага. Но только камнем. И она была другая, маленькая.
   -  Понятно, - Камиль задумчиво покачал головой, с интересом глядя на 
ребенка. "Тавердийцы, - подумалось ему, - здесь не пропадут, но надо узнать у 
кого Ключ от Врат. Странно, почему они пошли через Врата, а не через Дверь?!" 
Камиль решил пока подождать с расспросами. - Ты хочешь примерить новую 
одежду, - с улыбкой спросил он малыша. 
   Сонливость моментально слетела с личика мальчугана.
   -  Хочу, - радостно завизжал он, снова чуть ли не прыгая от возбуждения.
   Камиль развернул свертки и достал одежду. Ребенок быстро начал примерять 
ее, любуясь собой в зеркальце, которое дал ему Камиль. Одежда была мальчику 
немного велика, но ребенок не замечал этого. Простенькая деревенская одежда 
ему так понравилась, что он даже повизгивал от восторга. В ней он походил на 
маленького пастушка и, если бы не худоба, не мертвенно-бледная кожа и не 
необычные для синегорцев темно-синие глаза, его вполне можно было бы принять 
за обычного деревенского мальчугана. Вскоре возбуждение и восторги начали 
спадать: усталость брала свое, и ребенок с трудом реагировал на происходящее. 
Уложив его в свою кровать, Камиль занялся сооружением кровати для мальчика. 
Он с удивлением заметил, что джейс мальчугана снова куда-то исчез, но сейчас 
не это было главным: Камиля мучили слова Гэдриэль о Вратах и о детях Скарра. 
"Она назвала мальчика дитем Скарра... но ведь дети Скарра - это Огненные 
Великаны, Воины Смерти или Творцы Огня и Тьмы. Неужели Гаруш - Воин Смерти 
или Творец Тьмы". Камиль не мог, не хотел верить в это.

                                 ***
   Клочковатые темно-серые тучи низко нависли над Суйтарской долиной. Порывы 
ветра бросали из стороны в сторону мелкую водяную пыль. Хотя день уже 
приближался к полудню, но над долиной царил полусумрак. Несмотря на непогоду 
на Ретулланском тракте неподалеку от Глайдона было довольно оживленно. В 
город катили фургоны с продовольствием и сырьем для городских ремесленников. 
Из города навстречу им, по другой, правой, стороне тракта, направлялись точно 
такие же фургоны только с уже готовыми изделиями гончаров, кузнецов, ткачей и 
другой ремесленной братии. И те, и другие с удивлением и интересом косились 
на мчавшего по тракту лихого наездника. Однако всадника, скакавшего 
посередине тракта, это мало занимало. От дождя его спину и плечи прикрывал 
темно-коричневый плащ из толстого касданского сукна, из-под которого 
выглядывали сапоги из коричневой замши с серебряными шпорами, длинный меч в 
дорогих ножнах из красной тесненной кожи, покрытой серебряными узорами; на 
голове всадника красовалась глубоко надвинутая на лицо войлочная шляпа с 
широкими полями, прикрывавшая его лицо, как от дождя, так и от встречных 
любопытных взоров. Но все внимание купцов и возниц притягивал не сам всадник, 
не привычные для торговцев приметы и отличия дворянина, а его гнедой конь.
   -  Ты только посмотри, братец, на этого конька, только посмотри, - 
восторженно толкнул своего задремавшего братца один из возниц.
   -  Ну, чего тебе, - недовольно буркнул братец.
   -  Посмотри туда, говорю тебе.
   Братец хмуро взглянул, куда показывал ему возница и от удивления раскрыл 
рот. Он долго провожал всадника с потрясенным взглядом.
   -  Ну и ну, - наконец выдавил он из себя. - Это случаем не сам наместник 
или наш юный принц?
   -  Ну, братец, ты и сказал. Принц сейчас сидит себе в Штелсе. Да кто ж 
тебе принца без свиты отпустил бы по тракту гонять, ну а наместник не сунулся 
бы сюда и сам. Небось, кто-то из свиты его преосвященства архиепископа 
Байларда. Слышал я: он вчера прибыл в Глайдон из Барталана.
   -  Из свиты?! - скептически хмыкнул братец. - Да знаешь ли ты, сколько 
стоит такой конь?
   -  Ну, никак не меньше сотни долнов, пожалуй, - озадаченно почесал затылок 
возница.
   -  Не меньше сотни! Ха-ха-ха. Да это же мэхмандарский скакун. Да я сам 
видел, как какой-то граф, не торгуясь, заплатил две с половиной сотни долнов 
за мэхмандарского скакуна, а тот, помнится, был не такой рослый и красивый, 
как этот. Не знаю уж как там насчет резвости, но только этот не конь, а 
птица.
   Всадник давно уже скрылся из виду, а возница с братцем еще долго обсуждали 
стать и другие достоинства его скакуна.
   Всадник, закутанный в темно-коричневый плащ из толстого сукна, подъезжал к 
северным воротам Глайдона, пограничного города Байларда, расположенного на 
Ретулланском тракте неподалеку от границы с Барталаном. Вблизи города он 
перевел лошадь на легкую рысь, и старался прикрыться от пристальных взоров 
городских стражников купеческими фургонами. Как ни странно никто из купцов не 
обращал внимания ни на него самого, ни на его лошадь. Стражники, стоявшие по 
краям от распахнутых дубовых ворот и придирчиво досматривавшие купеческие и 
крестьянские повозки, тоже не обратили на него никакого внимания, и всадник 
проник в город незамеченным. Проехав ворота, всадник быстро свернул с главной 
улицы на отходившую от нее неприметную узенькую улочку и осторожно поехал по 
ней, едва не задевая полями шляпы за выступающие вторые этажи зданий. 
Пропетляв по узеньким переулкам, он вскоре попал в тупик. Вернувшись назад, 
всадник догнал какого-то прохожего и окликнул его:
   -  Эй, приятель, как проехать до собора святого Эларика?
   Прохожий - это был рослый крепкий мужчина лет тридцати пяти - сорока - 
недоуменно оглянулся на всадника.
   -  Ты не ту дорогу выбрал, парень. Вернись на главную улицу - короля 
Ариллайна - и по ней скачи вперед, пока не упрешься в ратушную площадь. Собор 
стоит прямо напротив ратуши.
   -  Это я и без тебя знаю. Ты мне лучше объясни, как проехать туда 
закоулками?
   -  Хе, закоулками! Ты, гляжу, от кого прячешься. От кого?
   -  Ни от кого я не прячусь. Ты не лезь с расспросами, а объясни.
   -  Да как же я тебе это объясню, дурачок ты сопливый, тут петлять и 
петлять по разным закоулкам.
   -  Тогда проводи.
   -  Стану я на каждую деревенщину свое время тратить, - хмыкнул мужчина, 
всадник смотрел на него с легкой иронией.
   -  Я тебе заплачу, - усмехнулся он.
   -  Откуда у тебя деньги, увалень деревенский?
   -  Вот смотри, - всадник сунул руку в карман, и на его ладони заблестело 
несколько монет.
   -  Ты погляди, у него и впрямь денежки водятся. Только, парень, не советую 
тебе всем их показывать, а то неровен час на лихих людей нарвешься и денег и 
клячи своей разом лишишься. Хорошо будет, если здоровье тебе оставят.
   -  Ладно-ладно не пугай, я не пугливый, - иронично усмехнулся всадник.
   -  Вот нарвешься, тогда узнаешь.
   -  Хорошо, но давай о деле. Ты доведешь меня или нет.
   -  С тебя два трайта, парень.
   -  Трайт, - холодно усмехнулся всадник.
   -  Ладно, не буду с тебя, дурака, драть три шкуры. Трайт и луйн.
   -  Договорились. Веди.
   -  Денежки вперед.
   -  Вот тебе луйн, остаток получишь, когда придем.
   -  Лады, - хмыкнул мужчина, засовывая монету за пазуху. - Только слазь со 
своей клячи, а то верхом ты не везде пройдешь.
   Всадник, поморщившись, спрыгнул на раскисшую от дождя улочку и двинулся за 
своим проводником, ведя лошадь под уздцы. Проводник изредка оглядывался на 
него, хмыкая и что-то цедя себе под нос. Наконец, они дошли до какой-то 
высокой стены, сложенной из серого хорошо обработанного камня, за которой 
чуть поодаль возвышался собор. Проводник остановился у ворот, с левой стороны 
от которых находилась калитка.
   -  Это пристройка, здесь живет епископ и священнослужители. Там дальше за 
углом улица выходит на площадь. Я свое дело сделал - гони трайт.
   -  Держи, - всадник бросил ему монету, мужчина ловко поймал ее, сунул за 
пазуху и оскалился.
   -  Благодари Творца, что встретил меня парень, другой на моем месте завел 
бы тебя в какой-нибудь укромный закуток и отобрал бы и деньги и лошадь.
   Лицо всадника не изменилось, но в его глазах что-то мелькнуло. Мужчина 
медленно повернулся к нему спиной и недоуменно потряс головой, оглядываясь по 
сторонам.
   -  И как это меня угораздило сюда забраться, - сердито буркнул он и, не 
оглядываясь, зашагал прочь.
   Всадник проводил мужчину взглядом, огляделся по сторонам и, убедившись, 
что никого поблизости нет, взял молоточек, висевший на цепи, и несколько раз 
ударил по билу. За воротами послышались шаги, окошко в калитке распахнулось, 
и из него на всадника пристально глянул сероглазый светловолосый юноша.
   -  Вы к кому? - строго спросил он.
   Вместо ответа всадник протянул ему круглый золотой значок. Юноша удивленно 
мигнул. В калитке заскрипел ключ, и она распахнулась. Юноша, одетый подобно 
слуге из знатного дома, посторонился, пропуская гостя, и с восхищенным 
интересом разглядывал его коня. К ним тут же подбежал другой юноша в сером 
монашеском балахоне, которому всадник отдал уздечку. Первый юноша подал ему 
знак следовать за собой и, войдя в трехэтажное здание, примыкавшее к собору, 
они быстро зашагали по коридорам. Изнутри здание показалось гостю больше чем 
снаружи. Они довольно долго то поднимались, то сворачивали в какие-то 
переходы, то спускались вниз. Наконец они вошли в большую комнату, 
уставленную креслами с высокими спинками, расставленными вдоль стен, в 
которой было несколько дверей. Прямо напротив входной двери стоял широкий 
стол, за которым, откинувшись на спинку кресла, сидел темноволосый мужчина с 
узким лицом и очень острыми карими глазами, юноша поклонился ему: 
   -  Гонец к господину архиепископу, сьерр Чейронт.
   -  Хорошо. Можешь идти Фарлан.
   Юноша вышел. Узколицый встал, поклонился и представился.
   -  Мое имя сьерр Эрвин Чейронт, я секретарь его преосвященства 
архиепископа Байларда Витэллина Седьмого. Могу ли я узнать ваше имя? - 
церемонно спросил он, внимательно глядя в глаза посетителя.
   -  Сьерр Флиунт к вашим услугам, - ответно поклонился гость, он тоже 
окинул сьерра Чейронта пристальным взглядом.
   Сьерр Чейронт был высокий худощавый человек с острыми живыми глазами, 
резкими чертами лица и густой копной темных волос. Он был одет в темно-серую 
куртку и узкие штаны из тонкой итуранской шерстяной ткани, на ногах были 
мягкие черные сапожки. Никаких украшений, кроме резных пуговиц из оникса, на 
нем не было. На широком поясе, покрытом стальными воронеными пластинками, 
справа висел длинный слегка изогнутый меч с рукоятью из резной кости, 
завершавшейся набалдашником в виде волчьей головы, а слева узкий прямой 
кинжал таким же набалдашником. Оружие Чейронта вызвало особо пристальное 
внимание сьерра Флиунта. "Странно, что случилось, почему этот секретарь даже 
в приемной сидит с оружием? Опасный тип, похож на ворона. Видимо, он - левша, 
- решил Флиунт. - Интересно сколько ему лет. По внешности мага никогда нельзя 
точно определить его возраст. И куда, кстати, делся мой "приятель" - Йонг 
Вайлор".
   Сьерр Чейронт в свою очередь продолжал внимательно разглядывать сьерра 
Флиунта. Но шляпа и плащ, которые все еще были на том, мешали разглядеть его 
получше. Сьерр Флиунт не сделал ни одной попытки снять плащ или шляпу, чем 
слегка раздражал своего оппонента. Скосив глаза, тот увидел, как с плаща 
посетителя вода капает на пол.
   -  Извините, сьерр Флиунт, но вы совсем промокли. Не хотите ли 
переодеться? Я вызову прислугу. Она даст вам сухую одежду и отнесет вашу 
сушиться.
   -  Благодарю, сьерр Чейронт, но мне надо срочно увидеть его преосвященство 
и боюсь: мне придется снова отправиться в путь. 
   -  Вам все же лучше снять верхнюю одежду, сьерр Флиунт, его преосвященство  
занят и не скоро освободится, - с легким нажимом в голосе настаивал Чейронт.
   -  Думаю, когда вы доложите его преосвященству обо мне, он сразу 
освободится. Поэтому прошу сообщить о моем прибытии. Его преосвященство очень 
ждет меня.
   Чейронт, прикусив нижнюю губу, с недоумением смотрел на столь нахального 
посетителя. Он издевательски улыбнулся и отрицательно покачал головой.
   -  Его преосвященство не предупреждал меня о вас?
   -  Он просто не ожидал, что я так быстро приеду, - холодно возразил 
Флиунт. - Поэтому прошу вас поторопиться. Время не ждет.
   -  Ну что ж, я проверю, - с почти незаметной угрозой в голосе пообещал 
Чейронт. - Надеюсь, вы не лжете.
   Чейронт прошел вглубь комнаты и остановился перед большой дубовой дверью, 
покрытой витиеватой резьбой.
   -  Как прикажете доложить о вас, его преосвященству? - спросил он.
   -  Так и передайте господину архиепископу, что прибыл сьерр Флиунт.
   -  Хорошо, - кивнул Чейронт и скрылся за дверью.
   Он быстро вернулся и с еще большим интересом впился глазами в сьерра 
Флиунта.
   -  Проходите, сьерр Флиунт, его преосвященство ждет вас.
   Сьерр Флиунт вежливо кивнул сьерру Чейронту и шагнул в кабинет 
архиепископа. Кроме архиепископа восседавшего во главе длинного стола из 
красного дерева, здесь находилось еще трое человек, сидевших прямо напротив 
двери. Четыре пары глаз внимательно разглядывали Флиунта, который знал их 
всех, но его самого знал только один из них - архиепископ. Высокий костлявый 
человек с глубоко запавшими бесцветными глазами и редкими белесыми волосами, 
сидевший ближе всех к архиепископу, - это маг Бриамус Флэкк из Чатама, бывшей 
столицы герцогства Блайнс. Его соседка, смуглая черноокая красавица с 
длинными смолянисто-черными волосами, - магна Синталь Ларог прибыла сюда из 
Штелса, также как и ее сосед слева совсем еще молодой светловолосый и 
светлоглазый великан, - маг Маркус Вилкер. Флиунт поклонился архиепископу и 
присутствующим, стоя у порога, и представился.
   -  Мое имя - сьерр Флиунт.
   -  Это начальник моей тайной полиции, сьерр Флиунт, господа, - усмехнулся 
архиепископ и начал представлять своих гостей. - Это мой учитель и друг - маг 
Бриамус, доверенное лицо герцога Тангульта Блайнского, а это магна Синталь - 
воспитательница принцессы Тамилы, это маг Маркус - воспитатель принца Элгера. 
Магна Синталь и маг Маркус случайно оказались поблизости, и я решил 
воспользоваться случаем, чтобы побеседовать с ними, - архиепископ внимательно 
посмотрел на Флиунта. - Ты, наверное, устал с дороги, поэтому проходи, 
садись.
   Легкая скептическая улыбка быстро пробежала по губам Флиунта, когда он 
услышал о случайной встрече, она тут же исчезла, но все ее заметили. Синталь 
и Маркус холодно посмотрели на него, но промолчали. Маг Бриамус, в свою 
очередь, едва заметно усмехнулся.
   -  Снимите плащ и шляпу, молодой человек, - скрипучим голосом предложил 
он. - И сообщите, с какими новостями вы приехали.
   Флиунт с отвращением стянул с себя сырой плащ и бросил его на кресло 
стоявшее у стены, на него же кинул и свою шляпу. Все собравшиеся с интересом 
рассматривали его. Это был темноволосый, темноглазый, совсем еще молодой 
мужчина лет двадцати двух-двадцати пяти, очень стройный, и с весьма 
привлекательным лицом, как отметила про себя магна Синталь. Флиунт был одет в 
длинную кожаную куртку, коричневые брюки и обут в длинные, до середины бедер, 
облегающие коричневые сапоги, на поясе висел длинный прямой меч в узорчатых 
ножнах из красной кожи. Он сел за свободное кресло, на конце стола, прямо 
напротив архиепископа, с сомнением покосился на присутствующих, а потом 
вопросительно поглядел на Витэллина. Тот слегка кивнул и ободряюще улыбнулся:
   -  Говори, говори. Ты можешь всем им доверять, как самому себе.
   -  Себе я меньше всего доверяю, ваше преосвященство, - слегка усмехнулся 
Флиунт. Ему совсем не понравилось, что число людей посвященных в его тайну 
может вырасти сразу на три человека.
   -  Ну, тогда кое-что можешь скрыть, - прищурился Бриамус. - Но говори.
   -  Может вам об этом уже известно, - вздохнул Флиунт.
   -  Не тяни, - нахмурился архиепископ.
   -  Королева Бриэлла серьезно больна.
   Все четверо ошеломленно переглянулись. Первым опомнился Витэллин:
   -  Этого не может быть. Я видел ее три недели назад. Она  была совершенно 
здорова и выглядела прекрасно. Просто прекрасно. 
   -  Вчера на охоте она упала с лошади. Она сильно разбилась и сейчас лежит 
без сознания.
   -  Это ужасно! - с трудом выдохнула ошеломленная Синталь. - Но как вам это 
стало известно?
   -  Извините, магна, но на этот вопрос я не могу ответить. Это не только 
моя тайна, как вы, наверное, и сами понимаете.
   -  Маг... сьерр Флиунт всегда сообщает только достоверные сведения, 
полученные из самых надежных источников, - заверил всех Витэллин.
   -  Это сообщение касается всех нас. То, о чем мы говорили перед приходом 
сьерра Флиунта, теперь становится еще более важным и срочным. С этим делом 
дальше нельзя тянуть и мы должны обсудить его прямо сейчас и принять решение. 
Следующий раз нам вместе не собраться, - заявил Бриамус. - Вы можете идти, 
сьерр Флиунт. Если вы нам понадобитесь, мы вас вызовем.
   -  Постой, Флиунт, останься. Брим, ты наверно забыл, где находишься и кто 
перед тобой. Этот человек в курсе всех событий и знает гораздо больше тебя о 
состоянии наших дел. А, кроме того, несмотря на молодость он весьма сведущ в 
магии. Больше чем кто-либо из нас, и, возможно, этот юноша самый знающий маг 
во всех трех королевствах.
   -  Судя по внешности, он - фаринтиец? - недружелюбно скривился Бриамус.
   -  Да, - холодно кивнул Флиунт. - Я - фаринтиец - и принадлежу к очень 
знатному роду. Слишком знатному, чтобы позволить так со мной разговаривать.
   -  Успокойтесь, юноша. Я не хотел вас обидеть. Просто вмешательство 
фаринтийцев в наши северные дела никому не нравится. И мне тоже. А вы - 
фаринтиец, - глаза Бриамуса сверлили Флиунта. 
   -  Что ж, я могу уйти, - пожал плечами Флиунт.
   -  Да уймитесь вы оба, - вскричал Витэллин. - Брим. Без помощи Флиунта у 
нас ничего не выйдет.
   -  Мне, кажется, ему надо остаться, - вмешалась Синталь. - Тем более, если 
о нашем деле ему известно все.
   -  Я тоже так считаю, - кивнул Маркус. Маркус был примерно одного возраста 
с Флиунтом и в нем проснулся интерес, когда он услышал отзыв архиепископа о 
своем сверстнике.
   -  Ладно, пусть остается. Поверю тебе, Вит. Посмотрим, что он за маг. 
Может из него действительно будет толк, - презрительно проскрипел Бриамус.
   -  То, что все вы здесь, мы во многом обязаны ему, - усмехнулся Витэллин. 
- И сообщение, с которым он прискакал, тоже говорит о многом. Как тебе 
удалось так быстро...
   -  Тебе действительно это важно знать? - зашипел Бриамус. - Переходи к 
делу. Введи его в курс.
   -  Как ты меня и предупреждал, Иерархом церкви святого Эларика выбрали 
Хельмута, архиепископа Барталанского, благодаря активнейшей поддержке 
архиепископа Бурундийского, бывшего Иерарха Севера, королевы Бриэллы и ее 
сына Родрика Барталанского, - Витэллин едва заметно вздохнул, но на лице его 
никаких чувств не проявилось. Если бы Флиунт не знал, какой ценой далось тому 
это спокойствие, то он бы решил, что архиепископ просто перевел дыхание. - 
Хельмут в долгу перед ними не остался. Он убедил конгресс дать согласие на 
брак Родрика с принцессой Тамилой. Таким образом, он закрепит свои права на 
Бурундар и получит права на Байлард. Хотя пока жив Арнульф, говорить о правах 
на Бурундар и Байлард для него бессмысленно. Все законные права на обе эти 
короны у его племянника.
   -  Но как конгресс мог дать согласие на такой брак? Он ведь ее родной 
дядя, - поразился Флиунт.
   -  Хельмут аргументировал это тем, что у Родрика и его сестры Армиллы 
разные отцы. Королева Бриэлла тоже дала свое согласие на брак сына с внучкой. 
Теперь все решает сама Тамила. Родрик уверен в ее согласии, - Витэллин зло 
скривился, с трудом сдержав ругательство.
   -  Он совершенно прав, - вмешалась Синталь, - Тамила влюблена в своего 
дядю. Она считает его своим спасителем. Да и Родрик надо признать еще совсем 
молод и очень хорош собой. 
   -  Но ведь ей еще нет и четырнадцати. Она совсем ребенок, - возмутился 
Флиунт. - И зачем она ему, она ведь не наследница Байларда, а права на 
Бурундар у него и так есть. 
   -  Что касается возраста, то у нас на севере многие принцессы выходят 
замуж и в тринадцать лет, тем более что ей уже почти четырнадцать, до ее дня 
рождения осталось чуть больше месяца. А что до остального... ведь ты же сам мне 
говорил, что она может стать наследницей Байларда, - усмехнулся Витэллин. - И 
возможно очень скоро.
   -  Я предполагал, что Химус сам мечтает о короне Байларда. Он никогда не 
заикался, что хочет расчистить дорогу к трону племяннику, - возразил Флиунт. 
- А ведь Арнульф ему не столь близкий родственник, как Родрику.
   -  Ты сам слышал, что Химус намеревается убить принца Арнульфа? - 
нахмурился Маркус. - Только не скрывай от нас ничего.
   -  Да, слышал, - тяжело вздохнул Флиунт, его секреты грозили стать 
известными слишком многим, но больше всего ему не хотелось, чтобы о них узнал 
Бриамус. Он инстинктивно не доверял ему, с первого взгляда.
   -  Откуда тебе известно об этом, - раздался скрипучий голос Бриамуса. - Мы 
не можем тебе верить, пока ты нам все не расскажешь.
   -  У меня есть возможность подслушивать и подсматривать в любое время все, 
что происходит в покоях наместника, - хриплым голосом сказал Флиунт, глядя 
прямо в блеклые глаза старого мага. Краем глаза он подметил: как в 
презрительной гримасе поморщилось красивое личико Синталь, как удивленно 
поднялись брови у Маркуса, как едва заметно усмехнулся Витэллин. Глаза 
Бриамуса чуть заметно заблестели, хотя его лицо осталось абсолютно 
невозмутимым.
   -  Как ты это делаешь? - проскрипел он.
   -  Я сделал, что-то вроде монтара, только не совсем обычного и 
подкупленный мной слуга подбросил его в покои наместника.
   -  А этот слуга тебя не выдаст, если об этом монтаре станет известно? - 
насторожился Маркус.
   -  Нет. Он меня никогда не видел. Он видел только образ, который я ему 
внушил, и он сразу же забыл о том, что сделал. Об этом монтаре знаете только 
вы, и я убью любого, кто попытается меня выдать, - холодно процедил Флиунт. 
   -  Только не надо угроз, юноша, - зашипел Бриамус, которому Флиунт 
адресовал свои слова. - Я и сам могу тебя убить, если решу, что ты предатель.
   -  Не будем ссориться, - холодно сказал Витэллин, которому тоже не 
понравились слова Флиунта. - Лучше поговорим о наших делах. Мы не должны 
позволить наместнику убить принца, и мы должны помешать этому браку. Но вы 
говорите и думаете о совсем других вещах.
   -  Что же вы предлагаете нам делать, ваше преосвященство? - спокойно 
спросила Синталь. - Я готова приложить все усилия, чтобы помешать этому 
браку. К сожалению, Тамила все еще капризный и непослушный ребенок и, кроме 
меня, вокруг нее вертится множество придворных дам и фрейлин. Она влюблена в 
своего дядю и с радостью выйдет за него замуж, но она очень любит своего 
брата и если ей сказать...
   -  Пока ей ничего не надо говорить. Просто старайся потихоньку настроить 
ее против Родрика. Обращай ее внимание на его плохие черты, да еще найди 
какого-нибудь красивого юношу и почаще обращай на него ее внимание. Я думаю, 
она скоро в него влюбится и забудет про дядю. Потом она забудет и о том и о 
другом. Женское сердце непостоянно. Гораздо сложней защитить принца.
   -  Извините, ваше преосвященство, но не надо меня учить таким пустякам, - 
нахмурилась Синталь. - Для того чтобы воспользоваться вашим советом, нужно 
время, которого у нас нет, да и надо удалить от принцессы всех этих 
вертихвосток, которые только и делают, что жужжат о ее дяде. Но я постараюсь 
что-нибудь придумать.
   -  Я думаю, если королева Бриэлла умрет, то Родрик вынужден будет объявить 
на год траур в связи со смертью матери. Пока траур не закончится, он не 
женится, - холодно проскрипел Бриамус. - За это время Тамила может сто раз 
забыть о нем.
   -  Ну, если Родрик ей это позволит, - ехидно возразила Синталь.
   -  Почему все ломают голову над тем как быть с девчонкой. Она все равно не 
наследница, пока жив принц, - взорвался Маркус. - Или вы уже похоронили его?
   Флиунт с интересом смотрел на Маркуса, молодой маг вызывал у него 
симпатию. Все остальные смотрели на Маркуса немного смущенно. Уберечь принца 
от лап наместника казалось гораздо труднее, чем удержать принцессу от брака с 
ее дядей. 
   -  Каким образом наместник намеривался убить принца? - Маркус сверкнул 
глазами во Флиунта.
   -  Он хотел бы это сделать руками ретулланцев. Послать принца в поездку 
куда-нибудь на юг и подослать убийц, а уж они бы сами решили, как им лучше с 
ним расправиться.
   -  Что ж, задумано неплохо, - проскрипел Бриамус. - Но от такой угрозы 
есть легкая защита: не ездить на юг.
   -  Это только один из вариантов наместника. Если так не получится, то он 
намеревается либо отравить, либо утопить принца. Замок, где находится принц, 
охраняется людьми наместника, и я порой удивляюсь, что он все еще жив.
   -  Меня это тоже удивляет, - нахмурился Витэллин. - И меня возникла мысль, 
а не ждет ли он приказа от своего племянника. Ведь без его позволения он не 
сможет ни управлять Байлардом, ни жениться на принцессе.
   -  Я думаю, все дело в Бриэлле, пока она жива, она никогда не простит 
убийцу своего внука, даже если это ее сын, - хмуро буркнул Бриамус. - Мне 
странно, почему Бринтан Ретулланская еще не добралась до своего пасынка. Она 
очень энергичная женщина. В этом случае все права на Байлард были бы у принца 
Дангвара, ее сына.
   Все с некоторой растерянностью смотрели на старого мага, тот завладел 
инициативой. 
   -  Давайте рассуждать здраво. Если Бриэлла уйдет в мир иной, то Арнульф и 
его сестра поедут на похороны бабки. Оттуда они оба уже вряд ли вернутся, 
Родрик задержит их либо в Ворминсе, либо в Армине. Через год он женится на 
Тамиле и отпустит Арнульфа домой, на обратной дороге Арнульфа будет ждать 
засада и его не станет. Родрик получает все: Барталан, Бурундар и Байлард. 
Если он этого не сделает, то когда Арнульф вырастет, Родрик может потерять 
все: не только Бурундар и Байлард, но и Барталан. У Арнульфа ведь прав на 
Барталан не меньше чем у него, благодаря властолюбию Бриэллы. Да и Сульберт 
Мартайл, пока жив мальчишка, является узурпатором и будет плохо спать. Трон 
Фарандара по праву первой крови принадлежит Арнульфу. Если Родрик сам не 
сможет убить своего племянника, то у Сульберта рука не дрогнет, своего 
родного братца он, говорят, прирезал чуть ли не сам, да и Бриэлла вряд ли без 
чужой помощи с лошади упала. По слухам, она собиралась снова сражаться за 
корону Фарандара. Теперь, когда она умрет, Сульберт будет точить нож на 
своего внучатого племянника, - ехидно прищурился Бриамус.
   Старый маг замолчал, но никто не торопился продолжить беседу. Речь старого 
мага, умудренного многолетним опытом и хитрого как лис, насторожила всех, и  
каждый теперь думал о своем. Флиунт, недолго живший на севере, и поэтому 
непосвященный во все тонкости родственных отношений местных властителей, 
только удивлялся: почему Арнульф еще жив. В Фаринтии человек, не обладавший 
силой и властью, но мешавший всем, должен был или уйти сам или умереть. Он 
много раз слышал неясные разговоры о многочисленных правах юноши, но только 
теперь ясно понял, как у того мало шансов выжить.
   -  Что же ты предлагаешь, Бриамус? - наконец прервал молчание Витэллин.
   Бриамус прокашлялся и насмешливо посмотрел в глаза своему ученику:
   -  Если Иерарх Севера нам не поможет, то я предлагаю помощь и поддержку 
герцога Блайнского. Дети должны бежать из Штелса в Блайнс и там мы будем 
собирать силы для изгнания барталанцев из Байларда. В случае чего мы 
обратимся за помощью в Фаринтию.
   -  К кому! к префекту Туллиана, брату убийцы его отца? - гневно вскричал 
Маркус.
   -  Тише, юноша, тише. У меня хороший слух, - сурово сдвинул брови Бриамус. 
- Это не такая простая история, как тебе кажется. Я слышал, это Бранвир 
первый кинулся из засады на эскорт префекта Митуллана, поэтому не стоит 
винить рыцарей Ордена Полярного Льва в том, что они продырявили короля. Они 
приняли его и его воинов за наемных убийц.
   -  Откуда это тебе известно, Бриамус? - удивленно поднял брови Витэллин.
   -  Об этом я слышал из уст самого префекта Туллиана, брата "убийцы". Мы 
посетили Брюйнц, это ведь совсем недалеко от нас, и были на приеме у Арсаана 
Валантшира. Потом он дал нам аудиенцию, и разговор как-то сам собой зашел о 
случае с королем. Префект сильно сожалел о гибели Бранвира, но все случилось 
очень быстро, и ничего поправить было нельзя: стрела пробила королю сердце. 
Почему он на них напал, осталось для него загадкой, - Бриамус задумчиво 
поднял брови и посмотрел на Витэллина. - Так ты принимаешь мое предложение?
   Архиепископ глубоко задумался. Если бы он стал Иерархом севера, он бы не 
задумываясь, с ходу, отверг предложение Бриамуса. Тогда он мог бы и сам 
вырвать юношу и его сестру из лап короля и королевского наместника, и сам бы 
стал их опекуном. Теперь опекунство из рук их бабки, королевы Бриэллы, 
грозило перейти в руки короля Родрика, ближайшего родственника. Хотя Бриэлла 
и отпустила своих подопечных еще до коронования внука в Байлард, где они 
собирались прожить в замке Штелс до следующего года, когда Арнульфу 
исполнится восемнадцать лет, возраст коронации властителя Байларда, но люди 
королевы надежно охраняли их и от Бринтан Ретулланской и от наместника 
Химуса. Со смертью Бриэллы все могло круто измениться. Официально Бринтан по-
прежнему называлась королевой Байларда и Ретуллана, но реально управлял 
Байлардом наместник Химус, дядя короля Родрика по отцу. Через пять месяцев 
Арнульфу предстояло стать королем. "Ах! если бы Бриэлла прожила хотя бы еще 
пять месяцев. Но если она умрет, то Родрик может приказать Химусу убить 
принца. Этого допустить нельзя. Но если удастся доказать королевский замысел, 
и причастность к нему Хельмута... ведь тогда можно потребовать пересмотра 
результатов конгресса". Принимать предложение Бриамуса было нельзя, но и 
отказываться от него тоже нельзя. "Отказать или передумать можно всегда".
   -  Я думаю, другого выхода у нас нет, но решаем не только мы. Как на это 
посмотрит сам принц. Решающее слово за ним.
   -  Выходит, ты согласен? - прищурился Бриамус.
   -  Я согласен, очередь за принцем.
   -  Жаль, что его здесь нет, - холодно усмехнулся Бриамус. - Но что скажет 
его воспитатель?
   -  Я поговорю с ним, - кивнул Маркус. - Вопрос очень серьезный. Если его 
преосвященство согласен с вашим предложением, то я постараюсь убедить принца 
в необходимости такого шага. Но... - Маркус взглянул на Флиунта, - мне нужны не 
слова, а доказательства того, что сам король готовит покушение на принца.
   -  Если его преосвященство прикажет, я постараюсь их добыть, - пожал 
плечами Флиунт.
   -  Только это не должно быть подделкой, - угрожающим тоном предупредил 
молодой маг.
   Флиунт поднял брови и угрожающе положил руку на меч, но архиепископ не дал 
разгореться ссоре.
   -  Вы не доверяете мне? - обратился он к Маркусу. 
   -  Но ведь он - это не вы.
   -  Я его проверю, но и без проверок я ему верю как самому себе.
   -  Приятно слышать из уст вашего преосвященства такую похвалу, - мрачно 
улыбнулся Флиунт, по-прежнему судорожно сжимая рукоять меча.
   -  Извините, я беру свои слова обратно, - с достоинством поклонился 
молодой маг.
   -  Принимаю ваши извинения, - холодно кивнул ему Флиунт.
   Бриамус, с интересом наблюдавший за этой сценой, ядовито хихикнул и косо 
взглянул на Синталь, все время молчавшую.
   -  Эта молодежь вместо серьезных дел только и думает, как бы подраться на 
глазах у юной красавицы. А что вы нам скажете, милая?
   -  Мое имя, магна Синталь, что еще вы желаете от меня услышать?
   -  Я желаю знать, магна, будете вы нам помогать или нет? - зашипел 
Бриамус. - И не строй из себя дурочку, детка.
   -  Принцессе ничего не угрожает. В своего дядю она влюблена. Зачем ей 
бежать? - презрительно усмехнулась магна. - Что принцу надо бежать, с этим я 
согласна, но девушке, почти девочке, незачем лезть в огонь, если ей ничего не 
грозит.
   -  То есть вы с ней хотите отсидеться в стороне, а потом заполучить все 
наследство? - уже не шипел, а рычал от ярости Бриамус.
   -  Я буду делать только то, что не повредит моей воспитаннице.
   -  Сколько тебе лет, детка?
   -  Мне двадцать один год, и это последний мой ответ вам. Ваше 
преосвященство, разрешите мне удалиться: я больше не желаю видеть этого 
господина.
   -  Хорошо. Идите, Синталь, - кивнул архиепископ, бросив яростный взгляд на 
Бриамуса. Этим взглядом можно было зажечь бревно, но Бриамус его даже не 
заметил, он сидел, уставившись перед собой думая о чем-то своем.
   -  Пожалуй, мне тоже пора идти, - резко вскочил Маркус. - Надеюсь, вы не 
против, ваше преосвященство?
   -  Идите, Маркус, но нам нужно с вами кое-что обсудить.
   -  Хорошо, завтра утром я к вам приду.
   -  Нет, будет лучше, если вы встретитесь с Флиунтом, - покачал головой 
Витэллин, но, заметив взгляды, которыми обменялись молодые люди, он поднял 
руку. - Но только не ссорьтесь, только не ссорьтесь. Помните, что дело 
важней, много-много важней ваших амбиций.
   -  У меня этого и в мыслях не было, - криво улыбнулся Маркус.
   -  Ваше преосвященство, разве это не ваши слова, что вы доверяете мне, как 
самому себе.
   -  Что ж теперь я спокоен, - невольно усмехнулся Витэллин.
   Он проводил взглядом Маркуса с Синталь, а когда они вышли, обратил его на 
Бриамуса. Тот внимательно следил, как выходили молодые люди, и тоже взглянул 
на Витэллина, их глаза встретились. Бриамус недовольно поморщился, в его 
глазах горело холодное бешенство:
   -  Как быть с моим делом?
   -  Ты же сам слышал: все решает принц.
   -  Я не об этом, а о том, с которым приехал.
   -  Ты сам все испортил, я ничем не могу тебе помочь.
   -  То есть ты против того, чтобы девчонка стала герцогиней Блайнса.
   -  Это должна решать она сама, а не я.
   -  В былые годы архиепископы на такие мелочи внимания не обращали. Потому-
то ты и не стал Иерархом Севера, - презрительно поджал губы Бриамус.
   Витэллин побледнел и резко встал, но сдержал себя и промолчал. Бриамус 
тоже встал, он окинул взглядом Витэллина и Флиунта. Флиунт невольно положил 
руку на меч, заметив это, Бриамус издевательски растянул губы, но ничего не 
сказал. Он спокойно пошел к выходу под их взглядами.
   -  Буду ждать ответа принца, вопрос насчет принцессы я постараюсь решить 
сам, - бросил он, даже не глядя на них.

                                 ***
   -  Скотина. Грязное животное, - выругался Витэллин, когда они остались 
вдвоем. - С годами он становится все хуже и хуже.
   -  Почему вы его терпите? - удивился Флиунт, сам кипевший от злости.
   -  Он мой бывший учитель и очень сильный маг. Очень сильный. И иногда 
очень полезный. В некоторых вопросах я просто не встречал ему равных. Обычная 
магия на него совершенно не действует, не знаю почему. Может она вообще не 
действует на столь сильных стихийных магов. Поэтому ты напрасно ему дерзил. 
Он может убить тебя и не просто убить... - архиепископ замолчал, лицо его 
изменилось; он стоял, прикрыв глаза, словно пытаясь отогнать от себя какое-то 
страшное воспоминание. - Никогда не пытайся сражаться с ним на мечах, я еще  
не видел равного ему противника. В своей жизни он убил не одну тысячу сильных 
и умелых бойцов. Он безумно стар. Я даже не представляю, сколько ему лет: 
может быть четыреста, может быть пятьсот, а может быть... и подумать страшно. 
Когда мне было девять лет, он был совершенно таким же, как сейчас, а мне уже 
сто пятьдесят два года. Он научил меня почти не стареть и многому-многому 
другому. Он не столь грамотный маг как ты, не так хорошо владеет монтаром и 
джазертом, но очень многое знает о магии. Очень многое...
   -  Где он этому научился?
   -  Не знаю, он про себя никогда ничего не рассказывал. А впрочем, хватит о 
нем. Он все равно пока не будет нам вредить, это не в его интересах.
   -  Пожалуй, вы правы, но, думаю, нам его следует опасаться, - Флиунт 
попытался улыбнуться, но улыбка вышла неуверенной.
   -  Особенно тебе. Я виноват перед тобой, что рассказал ему о твоих 
умениях, но это все равно пришлось бы сделать. Шила в мешке не утаишь. Он 
сильно тобой заинтересовался. Когда Брим услышал о подслушивании, я думал, он 
взорвется от любопытства. У него нет твоих знаний, поэтому тебе надо быть 
осторожнее, он захочет их добыть.
   -  Я это понял, но давайте поговорим о другом. Что случилось на конгрессе?
   -  Ах, какой я был дурак, - Витэллин весь сжался и до боли стиснул кулаки. 
- Ты ведь предупреждал меня, что Родрик ведет переговоры с Хармоном, Иерархом 
Севера, об избрании главой церкви святого Эларика Хельмута, но я не мог 
поверить, что такое возможно. У Хельмута нет никаких заслуг. Он и 
архиепископом Барталана стал лишь пять лет назад. Единственным серьезным 
конкурентом я считал Йонаса Руффина, архиепископа Итурана. Он немногим младше 
меня и уже много лет трудился во славу церкви, к тому же у него множество 
заслуг. Благодаря ему стихли войны на западе, между Итураном и Луардаром уже 
больше пятидесяти лет стоит мир. Когда я прибыл, то провел консультации со 
всеми делегациями, но они заявляли, что считают меня единственным достойным 
кандидатом. Хармон, улыбаясь, заявил в разговоре со мной, что я его 
единственный наследник. Гнусный старый урод. И я ему поверил?! - Витэллин 
перевел дыхание и надолго замолчал, уперев голову в ладони, его пальцы до 
боли сжимали лицо. Флиунт молча смотрел на него, его лицо ничего не выражало.
   Наконец, Витэллин продолжил:
   -  В своей прощальной речи Хармон назвал кандидатов, кто способен 
возглавить церковь на следующие пятьдесят лет. Но он назвал не двух, как это 
было принято раньше, а сразу четырех! Когда он называл имена и давал 
характеристики, я внимательно следил за ним. Хармон заметил это и дружески 
улыбнулся мне. Мне его улыбка показалась фальшивой, но я еще на что-то 
надеялся. Первым он назвал фарандийца, дал ему краткую характеристику. И 
тогда я почувствовал подвох. Было ясно, что его не выберут, зачем было 
выдвигать его?! У меня мелькнула мысль, что бурундийцы хотят плюнуть в лицо 
фарандийцам, но тут было закручено гораздо хитрей. Фарандиец отбирал у меня 
голоса, двенадцать голосов. Следующим был назван итуранец, как и должно было 
быть. Тут все было ясно: несомненные заслуги, некоторые просчеты, но в целом 
замечательный кандидат. Затем он назвал мое имя, я облегченно вздохнул, 
решив, что ты ошибся: Родрик с Хармоном не договорился. Он долго расхваливал 
меня, уж очень долго, как показалось мне. И внезапно заявил, что я, по его 
мнению, зазнался и допустил в последнее время массу непростительных ошибок. 
Затем Хармон обвинил меня в утаивании фактов: он во всеуслышание объявил, что 
королева Армилла умерла от черного наговора и что в Байларде скрывается 
Черный маг. Когда зал стих, и все пришли в себя, он объявил четвертого 
кандидата: Хельмута, архиепископа Барталанского. Больше я его не слушал, все 
было ясно, но сдаваться я не собирался. 
   Витэллин смолк и дернул за шнурок висевший рядом с ним. В дверь заглянул 
сьерр Чейронт, его глаза быстро скользнули по Флиунту и обратились к 
Вителлину.
   -  Я вам нужен, ваше преосвященство?
   -  Распорядись, чтобы нам принесли вина, Эрвин.
   -  Хорошо, - Чейронт поклонился, и его глаза с удивлением и интересом 
вновь скользнули по Флиунту. Он снова скрылся за дверью.
   -  Кто этот ваш новый секретарь?
   -  Ты его в чем-то подозреваешь? - нахмурился Витэллин.
   -  Пока нет, - чуть усмехнулся Флиунт. - Но я его никогда раньше у Вас не 
встречал.
   -  Просто интересуешься... - недоверчиво покачал головой Витэллин. - Это мой 
бывший ученик. Он учился у меня много лет назад. Я его взял вместо Йонга. 
Когда ты предупреждал меня, что с ним не все чисто, я тебе не верил, но в 
Ворминсе он попался. Йонг шпионил в пользу Итурана и, в конце концов, открыто 
перешел на их сторону и уехал в Итуран. Он рассказал итуранцам и о гибели 
Армиллы и о гибели Бранвира, они едва не обвиняли меня в пособничестве Черным 
Магам. Йонг и сам итуранец, наверное, поэтому он предал меня. Мне кажется, он 
искренне считал меня приверженцем черной магии.
   Флиунт пожал плечами. Он давно замечал, что с Йонгом не все просто и 
предупреждал об этом архиепископа, но тот только косился на него. Витэллин 
чуть виновато посмотрел на Флиунта.
   -  Ты уж прости, что я был тогда с тобой резок, но Йонга я слишком долго 
знал, а с тобой мы знакомы немногим больше трех лет.
   -  Я вас понимаю. Тем более что против самого Йонга у меня были лишь 
неясные подозрения. Я не мог понять, на чьей он стороне: в одних вопросах он 
был с вами заодно, а в других...
   В дверь негромко постучали, и Флиунт замолчал; в кабинет вошел юноша с 
большим кувшином вина на красивом серебряном подносе. Кроме вина, на подносе 
были еще два хрустальных фужера и несколько серебряных ваз ажурной работы: с 
фруктами, печеньем и различными сладостями. Юноша поставил поднос на стол, 
разлил вино и, раздав фужеры, быстро вышел. Витэллин успокаивающе махнул 
рукой собеседнику:
   -  Я и сам увидел это только на конгрессе. Но твои предупреждения помогли 
мне. Я вовремя заметил его предательство.
   -  Вино, что-то уж слишком быстро принесли, - сменил тему разговора 
Флиунт. - Вам не кажется?
   -  Что тебе не нравится в Эрвине? - прямо спросил Витэллин.
   -  Я просто удивился, что он не расстается с оружием.
   -  На меня ведь было покушение. Позавчера. Недалеко от границы.
   -  Кто это был? - насторожился Флиунт.
   -  К сожалению, Эрвин слишком быстро убил обоих, и мы ничего от них не 
узнали. Они были одеты как барталанские солдаты, но это ни о чем не говорит. 
Не думаю, чтобы Родрик пошел бы на такой нелепый шаг.
   -  Они плохо владели оружием?
   -  Нет. Мне показалось, что они очень неплохо владели мечами, но у них 
ничего не вышло. Просто Эрвин слишком хорошо владеет мечом. Он какое-то время 
учился фехтованию у самого Бриамуса.
   -  У самого Бриамуса? - напрягся Флиунт.
   -  Не волнуйся. По моей просьбе. У Эрвина была склонность к боевой и 
охранной магии, и он мечтал заняться охотой на черных магов, поэтому я 
попросил Бриамуса подучить его владеть оружием. Бриамус прекрасный учитель и, 
не поссорься ты с ним, я бы тебе тоже рекомендовал подучиться у него.
   -  Интересно было бы посмотреть на то, как Бриамус владеет оружием, - 
скривился Флиунт, которому при воспоминании о Бриамусе вино показалось 
кислым. - Или хотя бы как им владеет Эрвин.
   -  Только не на своей шкуре, - усмехнулся Витэллин.
   -  Да уж, нет, - поежился молодой человек, но новая мысль кольнула его. - 
А не может Бриамус быть скрытым черным магом?
   -  Нет, - твердо ответил Витэллин. - Он слишком многим известен. И он, 
если ты заметил, - стихийный маг, дичок, самоучка. Он почти не пользуется 
джазертом и монтаром - я у него учился, я знаю. Он пользуется не магией 
источников, а магией стихий - магией природы. Ему бы никогда не удалось 
использовать черный наговор против человека, защищенного джазертом или 
амулетом, ему проще свернуть ему шею или проткнуть мечом или кинжалом. И он 
не сумел бы столь долго маскироваться. Черного мага, да будет тебе известно, 
очень легко определить по источнику, которым он пользуется.
   Флиунт промолчал: вино согрело его и расслабило напряженные мышцы тела. 
Его мысли невольно обратились к ушедшим Маркусу и Синталь, он подумал, что с 
удовольствием бы познакомился с девушкой поближе. "Наверно она чертовски 
темпераментна. Интересно любовники они или нет?! Хотя по ее поведению 
непохоже. Но как говорят, в тихом омуте - черти водятся. Да к тому же часто 
бывает противоположности сходятся: темным нравится светлое, светлым - темное. 
К тому же, он, надо признать, очень красив, такая мужественная красота почти 
всегда безотказно действует на женщин". Мысль о сопернике заставила Флиунта 
помрачнеть: Синталь ему очень понравилась. Он поднял глаза и столкнулся 
взглядом с Витэллином. Тот внимательно наблюдал за ним.
   -  О чем ты задумался? - требовательным тоном спросил архиепископ.
   -  О женщинах, - недовольно буркнул молодой человек.
   -  Я говорил с тобой о черных магах, а ты мечтал о женщине?! - возмущенно 
поднял брови Витэллин. - Негодяй! - добавил он уже с иронией. - Но о ком 
именно ты мечтал?
   -  Об этой красотке - Синталь. Она божественно хороша собой и с большим 
достоинством держалась с Бриамусом. Как она урезала его.
   -  Да, - кивнул Витэллин, продолжая иронично улыбаться. - Я опасаюсь ее 
самой и ее влияния на принцессу. Когда принц с сестрой жили в Бурундаре у 
своей бабки, она не сводила глаз с Родрика. Говорят, она была его любовницей, 
но, несмотря на это, Тамилу она не ревнует, а любит, как родную сестру.
   Сообщение о том, что магна Синталь любовница Родрика Барталанского, 
окончательно испортило настроение Флиунту. Он мрачно допил свое вино и 
посмотрел на Витэллина, тот задумчиво смотрел сквозь фужер на огонь свечи, 
красиво переливавшийся в вине.
   -  А что было дальше на конгрессе?
   Его голос оторвал Витэллина из созерцания своего фужера, и он поставил его 
на стол. Взгляд архиепископа стал мрачным и тяжелым.
   -  Дальше на конгрессе начали твориться очень странные вещи, и ты должен 
мне помочь во всем разобраться. Возможно, что с твоей помощью, мне удастся 
добиться пересмотра результатов конгресса, но для этого нужны очень серьезные 
причины. Я знаю, что против меня шла грязная закулисная игра, но епископам 
надо предоставить неопровержимые доказательства, и ты должен мне их добыть. 
Слушай, что происходило дальше. Моим противникам удалось перехитрить меня: 
они разбили голосование на два тура. Всего епископов было семьдесят восемь и 
девять архиепископов: Ретуллан отказался от участия в конгрессе. В первом 
туре архиепископы не участвовали, и для избрания надо было набрать пятьдесят 
голосов. Никому при таком количестве кандидатов получить их было нельзя. 
Голоса распределились так: фарандиец получил двенадцать голосов, то есть за 
него проголосовали только фарандийские епископы, итуранец - восемнадцать, то 
есть за него были Луардар и Итуран, Хельмут - двадцать, за него были Барталан 
и Бурундар, у меня было двадцать восемь - за меня были Байлард, Шелландия, 
Готлантар, Виландар. Во второй тур попали Хельмут и я. Теперь я не сомневался 
в победе: преимущество было на моей стороне. Я отправил Йонга на консультации 
с итуранцами, а сам встретился с фарандийцами, они заверили, что отдадут мне 
свои голоса. Йонг с консультаций не вернулся и на другой день поползли слухи, 
что итуранцы требуют снятия моей кандидатуры, обвиняя меня в сокрытии 
результатов расследования смерти королевы Армиллы и короля Бранвира. Скандал 
не утихал, пока сам Хармон не потребовал от меня выступления перед 
конгрессом. Мне пришлось признать, что некоторые из этих обвинений имеют 
основания, но епископы признали причины моих поступков справедливыми и 
законными и оставили меня кандидатом. Во втором туре после голосования 
епископов я получил сорок голосов, в то время как Хельмут тридцать восемь, 
предстояло голосование архиепископов. Хотя голосование закрытое, но 
догадаться кто за кого было несложно. К голосам Хельмута добавились голоса из 
Итурана и Луардара. Ты ведь знаешь, что голос архиепископа равен трем 
епископским, поэтому мне казалось, что у Хельмута шансов нет. Но голоса 
архиепископов разделились так: три за меня, а четыре за Хельмута. Выходит, 
кто-то из архиепископов проголосовал против своих же епископов, но кто? Все 
смотрели друг на друга с каким-то изумлением, но ничего поделать было нельзя. 
Голосование было тайным. Хельмут выиграл у меня один голос. Всего один! Но 
этого было достаточно. Для меня и сейчас тайна кто из архиепископов 
высказался против моего избрания. Я знаю имена только трех из тех, кто точно 
были против меня: Хармон Граммиус - бурундиец, Йонас Руффин - Итуран, Иоким 
Роэно - Луардар. Кто был четвертым, никто кроме него самого не знает. А я 
хочу знать его имя, и почему он это сделал. Мне кажется, здесь что-то 
нечисто.
   -  У вас есть какие-то конкретные подозрения, - насторожился Флиунт.
   -  Нет, - отрезал Витэллин. - Но эти растерянные взгляды, это недоумение. 
Да и потом, кто эти люди, которые пытались меня убить, кто их послал? Король 
Родрик?! Королева Бриэлла?! Не верю! Но ничего не понимаю.
   -  Где вы взяли Чейронта? Как он оказался рядом с вами?
   -  Эрвин?! Причем здесь он? В чем ты его подозреваешь?
   -  Ни в чем. Но если он охотник за черными магами то, как он мог допустить 
такую оплошность: убить преступников, не допросив их? И с чего это он вдруг 
согласился стать вашим секретарем.
   -  Странные мысли бродят в твоей голове, но кое в чем ты прав. Однако 
схватка была столь скоротечна... Никто просто не ожидал появления этих людей. Я 
отошел немного в сторонку по своим делам, когда они вдруг появились. Они, 
чуть было, не убили меня, мою жизнь спасли только его скорость и мастерство. 
Он с самого начала поездки был в моей свите и вот пригодился. После этого 
случая я сделал его своим секретарем.
   -  Понимаю, если бы он убил одного из нападавших, хотя достаточно было 
только тяжело ранить, но зачем такому мастеру убивать и второго?!
   -  Жаль, тебя с нами не было, - усмехнулся Витэллин. - Ты бы все сделал 
как надо.
   -  Я не мастер фехтования? - недовольно буркнул Флиунт. - Но Чейронта надо 
предупредить, чтобы в следующий раз он был аккуратнее.
   -  Ты думаешь, на меня будут еще покушения?
   -  Если на вас покушались один раз, и вы остались живы, неужели они 
пожалеют деньги на новое покушение: если кто-то действительно хочет вашей 
смерти, то он раскошелится. Однако я думаю, что в следующий раз они проделают 
его гораздо находчивей. Будь я на месте вашего недоброжелателя, то и в первый 
раз не стал бы посылать людей с мечами, достаточно было бы пары арбалетчиков, 
- презрительно хмыкнул Флиунт.
   -  Хорошо, что ты оказался не на его месте, - передернул плечами Витэллин, 
он холодно посмотрел на своего начальника тайной полиции: "А не слишком ли 
мало я знаю о нем. Кто знает, что у него на уме?!" Однако, немного подумав, 
он успокоился: молодой человек не был корыстным, для него разведка была 
скорее магическим исследованием или экспериментом. - Ты понял, что должен 
делать?
   -  Я должен бросить заниматься текущими делами?
   -  По-моему сейчас все настолько связано, что тебе надо следить за тем и 
другим. Тебе надо узнать намерения Родрика относительно племянника и следить 
за здоровьем Бриэллы. Кстати, откуда ты узнал о ее падении?
   -  Я подслушал переговоры Элгера, мага Бриэллы, с Эскуальтом, магом 
Родрика.
   -  Как тебе это удалось?
   -  Я давно подобрал ключи к монтару Элгера, через него Бриэлла часто 
переговаривалась с внуками, а вчера я настроил свой монтар на его 
прослушивание и вот результат.
   -  Никакой ошибки быть не может? - насторожился архиепископ.
   -  Зачем Элгеру врать магу Родрика?
   -  Ну что ж, тогда это большая удача, что мы узнали столь важную новость 
вовремя. Предупрежден - значит вооружен. Теперь руки у Родрика развязаны и 
очень скоро он всем покажет свое истинное лицо, - мрачно заметил Витэллин. 
Некоторое время они стояли молча, затем архиепископ продолжил:
   -  Завтра договорись с Маркусом, как вы будете встречаться друг с другом. 
И как ты будешь предоставлять ему свидетельства о заговоре против принца. Да 
больше не ссорься с ним. Он хороший юноша. Заметил, как он побелел, когда 
услышал о падении Бриэллы. Говорят, одно время он был одним из ее любовников. 
Бриэлла крайне любвеобильная особа.
   -  Что ни слово - то новость, - довольно фыркнул Флиунт. - Да она ведь в 
бабки ему годится! Он что, любитель древностей?
   -  Ей всего-то чуть за пятьдесят, а выглядит она ничуть не хуже Синталь. 
Первый раз она вышла замуж за Хельвига, наследного принца фарандийского, 
когда ей было четырнадцать лет. Мне довелось быть на их свадьбе, она была 
необычайно хороша собой. Мужчины от нее с ума сходили, - архиепископ невольно 
затряс головой, отгоняя нахлынувшие воспоминания.
   -  Ее внучка похожа на нее? - заинтересовался Флиунт.
   -  Разве ты ее не видел?
   -  Я только прослушивал ее разговоры, а саму принцессу не видел, хотя, 
судя по вашим словам, стоило взглянуть на нее.
   -  Не горюй, еще увидишь. Может даже скорее, чем мы предполагаем. А пока 
ты свободен, сходи в епископскую столовую, пусть тебя накормят. Ночевать 
остановись в монастырской гостинице, это недалеко отсюда. Там, правда, 
дорого, но зато чисто, спокойно и надежно. На дверях крепкие замки. Деньги у 
тебя есть?
   -  Есть, - сердито буркнул Флиунт. - А разве здесь нет свободных спален?
   -  В любой момент может приехать епископ Глайдона Виттинг, он отстал от 
нас, но ненамного. Я не хочу, чтобы они тебя здесь увидели: чем меньше о тебе 
знают - тем для тебя лучше.
   -  И только поэтому я должен тащится в эту монастырскую гостиницу, - 
хмыкнул недовольный Флиунт. - А что я буду делать здесь завтра? 
   -  Завтра ты с глазу на глаз договоришься с Маркусом о том, как ты будешь 
передавать ему добытые сведения. А потом мы кое о чем еще с тобой 
переговорим, и ты поедешь в Ротал к графу Дювальфу, передашь ему мое послание 
и скажешь, чтобы он скрытно встретился со мной. Завтра же я укажу где.
   -  Мне самому прийти к вам или вы вызовете меня?
   -  Завтра утром я пришлю за тобой кого-нибудь из слуг. А теперь ступай.
   Флиунт со вздохом натянул на плечи все еще влажный плащ, напялил на голову 
мокрую шляпу и шагнул к двери, Витэллин остановил его.
   -  Постой.
   Он дернул шнурок и на пороге снова возник Эрвин.
   -  Вызови кого-нибудь из слуг. Пусть нашего гостя отведут в столовую и 
накормят. Только пусть отнесутся к нему с подобающим уважением, как к 
знатному вельможе, - хитро усмехнулся архиепископ.
   -  Хорошо, - кивнул Эрвин и тут же исчез.
   Флиунт с недоумением посмотрел на архиепископа:
   -  В чем дело?
   Витэллин укоризненно покачал головой:
   -  Неужели ты и сам не понимаешь, что твой приезд в любом случае не 
остался незамеченным. Чейронт сейчас ломает голову: кто ты такой. И другие 
тоже. Пусть думают, что ты какой-то знатный вельможа, может быть даже принц. 
Так будет лучше и тебе и мне.
   Флиунт с сомнением покачал головой.
   -  Хорошо если они будут только думать. А если начнут искать?
   -  Потому я и даю всем ищейкам ложный след, - усмехнулся Витэллин, но 
Флиунт в ответ только недовольно поморщился.
   Когда Флиунт вошел в приемную, там его уже ждал слуга - высоченный молодой 
парень. Он, как и Чейронт, с интересом уставился на Флиунта.
   -  Хаген отведет вас в столовую, сьерр Флиунт, следуйте за ним, - спокойно 
сказал Чейронт, не пытаясь скрывать свое любопытство.
   Флиунт молча кивнул и двинулся за парнем. Его самого мучило любопытство: 
ему было интересно и то нечаянно или нарочно были убиты наемные убийцы, и то, 
как Эрвин владеет магией и как владеет мечом. На эти вопросы у него не было 
ответов, а он хотел бы их иметь, потому что от них могла зависеть его жизнь. 
У него была дурная привычка влипать в очень неприятные истории, когда-то из-
за этой его особенности погибли два его друга, а ему самому пришлось бежать 
из Фаринтии. Дурные предчувствия волной нахлынули на молодого человека.

                                 ***
   Синталь и Маркус, покинув кабинет архиепископа, отправились к дому барона 
Гранма Вальминга, который был дядей девушки по матери. Накинув на плечи 
плащи, они вышли за ворота епископского подворья и неторопливо зашагали по 
мощеной крупным серым булыжником улице. Некоторое время молодые люди шли 
молча, раздумывая над услышанным. Маркусу, которому давно нравилась Синталь, 
первому захотелось прервать затянувшееся молчание.
   -  Что ты думаешь об этом типе?
   -  Он был омерзителен, - скривилась не понявшая его вопроса девушка.
   -  Разве, вот уж не подумал, - удивился парень. - По-моему ты только и 
делала, что пялилась на него.
   -  Это на кого я пялилась? - вспыхнула как огонь магна.
   -  Ну, на этого типа, на Флиунта.
   -  Выбирай выражения, мужлан, хоть ты и сын рыбака, - холодно посмотрела 
на своего спутника Синталь. - Не пялилась, а любовалась. Разве ты не заметил, 
как он хорош собой. В нем чувствуется благородное происхождение, в отличие от 
некоторых высоко подпрыгнувших простолюдинов, - она косо взглянула на парня.
   -  Ого, у тебя уже новая любовь, а я-то думал, ты все еще не можешь забыть 
Родрика, - попытался уколоть девушку уязвленный парень.
   -  Причем здесь Родрик, - невольно покраснела девушка и даже запнулась о 
выбоину мостовой, Маркус подхватил ее под руку и удержал на ногах. 
   Девушка оттолкнула его руку.
   -  Не лапай меня, мужлан. Интересно как Бриэлла терпела твои мужицкие 
повадки, ведь она больше года проваландалась с тобой.
   Маркус опешил от такого удара, но быстро пришел в себя.
   -  Я конечно не Родрик, но королеве и не требовалось, чтобы я строил ей 
глазки. Ей был нужен мужчина, и она его получила. Ей было хорошо со мной. А 
скажи, Родрик смог хоть раз удовлетворить тебя в постели, а то в Ворминсе ты 
вечно ходила злющая, как собака, когда его не было рядом?
   Маркус проявил недюжинную реакцию, увернувшись от метнувшейся к нему руки 
девушки. Он отпрыгнул в сторону и растерянно смотрел на Синталь. На ее 
ресницах висели бусинки слез, но глаза метали молнии.
   -  Думай о чем говоришь и с кем говоришь, деревенщина, - прошипела магна. 
- Интересно, чему ты там воспитываешь принца, и за что Армилла выбрала тебя в 
воспитатели. Неужели ты и ее охаживал, жеребчик?! Тебе ведь было тогда 
четырнадцать лет.
   Маркус понял, что их ссора до добра не доведет, и поднял вверх руки.
   -  Извини Синталь, я не хотел тебя обидеть.
   -  С чего ты взял, что я на такого как ты могу обидеться? - еще больше 
вскипела Синталь. - От тебя все еще несет гниющими рыбьими потрохами.
   -  Какой интересный у вас разговор, детки, - неожиданно услышала она над 
ухом и отпрянула в сторону. 
   Перед ней стоял улыбающийся Бриамус. От испуга девушка сделала еще один 
шаг назад и уперлась спиной в стену. Лихорадочно волнуясь, она поставила 
защитную стену, но старый маг легко уничтожил ее заклинание. Продолжая 
холодно улыбаться, он внимательно рассматривал ее. Маркус, оправившийся от 
неожиданности, попытался ударить его заклинанием обездвиживания, но маг 
только гнусно хихикнул и, схватив парня одной рукой, поставил его рядом с 
девушкой. Сопротивляться ему было попросту невозможно, мощная длиннющая длань 
старика едва не раздавила парню плечо. Испуганные и растерянные молодые люди 
стояли перед Бриамусом, понимая, что им на помощь никто не придет. Старый 
колдун возвышался над ними, как башня. Он был почти на пин выше Маркуса, 
который и сам был очень рослым мужчиной.
   -  Вот так-то лучше, детки. Не дергайтесь, и я вас не обижу - насмешливо 
проскрипел он, видя, что они больше не делают попыток вступить с ним в 
борьбу. - Сейчас я услышал от вас много интересного, но это мне не нужно. Я 
хочу услышать, что вы знаете об этом парне?
   -  Чего тебе надо от нас, старый козел, - яростно блеснула глазами на 
Бриамуса уже пришедшая в себя Синталь, - разве ты не понял, что мы его 
видели, как и ты, впервые.
   -  Ого, девочка, ты уже пришла в себя. Похвально, похвально. Но помни, я 
могу познакомиться с тобой так близко, что ты уже никогда не придешь в себя, 
- проскрежетал старик.
   Девушка в испуге притихла. Маркус стоял, сжимая под плащом рукоять кинжала 
и подбирая атакующее заклинание, когда рука Бриамуса внезапно схватила его за 
горло и притянула к себе. Другой рукой Бриамус ловко перехватил руку, 
держащую кинжал.
   -  Я же предупредил тебя: стой спокойно и я не сделаю тебе ничего плохого. 
Я предупреждаю тебя в последний раз, не послушаешься - умрешь. 
   Бриамус снова отбросил посиневшего и задыхающегося Маркуса к стене и, 
продолжая улыбаться, смотрел на них.
   -  Значит, вы ничего не знаете о нем, как и я. Но я-то хорошо видел, что 
он прекрасно знает всех нас. И я уверен, он знает о том, что творится у вас в 
замке лучше вас самих. Подумайте хорошенько, как у него это получается. Мне 
старику нелегко тягаться с талантливой молодежью.
   -  Мы не знаем, - уже едва не плакала напуганная до смерти Синталь. - 
Правда, не знаем. Клянусь.
   -  Мне твои клятвы, девочка, не нужны. Я хочу знать, как он это делает. 
Потом я все равно узнаю обо всех его фокусах, он сам мне о них все расскажет, 
когда я побеседую с ним по душам, но мне хотелось бы кое-что узнать уже 
сейчас. Но пока он должен жить: он нам нужен. Очень нужен. Понимаешь?
   Синталь невольно кивнула, она оставила всякую мысль о сопротивлении 
Бриамусу и едва стояла, с трудом улавливая, о чем говорит ей старик. Маркус 
осознал, что ничего не может сделать, и тоже молча стоял, растерянно глядя на 
Бриамуса, проклиная себя за то, что пошел на прием к архиепископу и потащил 
за собой Синталь. Бриамус досадливо поморщился, чувствуя, что его слова с 
трудом доходят до "слушателей".
   -  Ты ему понравилась, киска, а он тебе. Попробуй-ка вытянуть у него сама, 
как он умудряется подслушивать и подглядывать за нами, а потом расскажешь 
мне. Постарайся и я тебе все прощу.
   -  Но как? - простонала Синталь.
   -  Разве ты, такая красотка, до сих пор не научилась владеть женскими 
штучками? Залезь к нему в постель, приласкай парня, наговори чего-нибудь, и 
он сам тебе все расскажет.
   -  Но когда? У меня нет времени. Мы завтра уезжаем в Штелс, - изо всех сил 
старалась сдержать закипающий в ней гнев Синталь.
   -  Залезь сегодня, для такого дела не нужно много времени, - плотоядно 
подмигнул ей старик, словно сам собирался иметь с ней дело.
   -  Но как я его найду? - Синталь уже кусала от злости губы.
   -  Я сам притащу его к тебе и брошу поблизости с твоим домом. Правда, 
малость побитого. Ты его возьмешь, подлечишь, приласкаешь и спросишь то, что 
я тебя попросил. Вот и все. Ты согласна?
   Синталь молча кивнула.
   -  Согласна? - строгим тоном переспросил страшный старик.
   -  Согласна, - с трудом выдавила из себя Синталь.
   -  Вот и хорошо, милая, - похабно усмехнулся Бриамус. - Будешь умницей, и 
я тебя сделаю королевой.
   Бриамус исчез также неожиданно, как и появился. Маркус растерянно вертел 
головой, радуясь, что, наконец-то, все закончилось. Затем он обратил свое 
внимание на Синталь, девушка едва стояла на ногах. Схватив спутницу под руку, 
он быстрым шагом повел ее домой, на этот раз Синталь не сопротивлялась. 
Подходя к дому, она выдернула свою руку и пошла сама, поглощенная раздумьями. 
Только подойдя к дверям дома дяди, она отвлеклась от своих мыслей. Она 
дернула бечевку звонка и оглянулась на Маркуса, тот растерянно смотрел на 
нее. Девушка презрительно скривила губы и решительно вошла в открытые перед 
ней двери. В гостиной их ждал старый барон, он приветливо поздоровался с 
Маркусом и удивленно посмотрел поникшую племянницу.
   -  Что с тобой, моя красавица, - он мягко взял ее за плечи. Синталь нервно 
вздрогнула и вымученно улыбнулась.
   -  Все хорошо, дядя, просто я сильно устала и хочу немного отдохнуть. 
Надеюсь, ты не против?
   -  Конечно, нет, дорогая племянница. Конечно, нет. Может, ты хочешь, чтобы 
тебе чего-нибудь принесли в спальню?
   -  Немного вина, дядя. Скажи служанке, пусть она принесет в мою комнату 
красного бурундийского вина и фруктов.
   -  Хорошо, сейчас скажу.
   Барон ушел, и молодые люди остались одни. Синталь посмотрела на Маркуса.
   -  Ты мне ничего не хочешь сказать?
   -  О чем? - не понял ее парень.
   -  Так, ни о чем. Тогда я пойду в свою комнату, - грустно улыбнулась 
девушка и начала медленно подниматься по лестнице.
   -  Постой, Синталь. - окликнул ее Маркус.
   -  Что тебе еще? - резко повернулась к нему Синталь.
   -  Что мы будем делать?
   -  Разве ты не понял? Ждать.
   -  Но...
   -  Ждать! - и Синталь резво побежала вверх по лестнице.
   Маркус огорченно смотрел ей вслед, пока девушка не исчезла за поворотом 
лестницы. Он собрался уйти, но внезапно Синталь вернулась. Маркус хотел 
подняться к ней, но она махнула ему рукой.
   -  Стой там. Слушай. Никуда не уходи и не вздумай ничего предпринимать, не 
посоветовавшись со мной, а не то ты погубишь нас обоих. Ты меня понял? Я 
больше... - Синталь запнулась и снова исчезла.
   Маркус нерешительно замер на месте, не зная как быть дальше. Барон застал 
его состояние глубокого раздумья.
   -  Иди в столовую, парень, пусть тебя покормят. А потом тебе тоже надо 
отдохнуть. А то на тебе лица нет. И не горюй так, помиритесь, - улыбнулся 
добрый дядюшка Синталь. - У молодежи всегда так, сначала вечером ссорятся 
навсегда, а утром мирятся.
   -  Да?! - недоуменно переспросил ничего не понявший Маркус.
   -  Конечно. Так что, иди, ешь. Утром помиритесь.
   Растерянный Маркус потащился в столовую, гадая, что ему делать: обратится 
ли за помощью к архиепископу или просто ждать, что будет дальше. Наконец он 
остановился на последнем решении. В столовой его ждал прекрасный обед, но у 
парня не было аппетита, однако после пары кружек вина он появился. 
Насытившись, Маркус налег на вино, и вскоре ему стало казаться, что все будет 
хорошо. От выпитого вина приятно зашумело в голове, и начали слипаться глаза. 
Маркус ушел к себе в комнату и, завалившись одетым на кровать, крепко уснул.   
   Синталь, немного пришедшая в себя, спустилась вниз. Услышав, что Маркус 
напился вина и спит в своей комнате, она скрипнула зубами и вернулась в свою 
спальню. Усевшись у окна, девушка стала терпеливо ждать сигнала Бриамуса. 
Окна ее спальни выходили на улицу, и она с немного отстраненным интересом 
смотрела на снующих то туда, то сюда горожан. Ее мысли обратились к Флиунту. 
Не было никакого сомнения, что Флиунт это вымышленное имя, по виду и манерам 
он был истинный аристократ. Молодой человек показался ей весьма 
привлекательным и страшно романтичным, и она захотела вновь увидеть его. 
Флиунт, в отличие от Маркуса, рисовался ей благородным и таинственным 
принцем, которого она вылечит от ран и который в благодарность за это вырвет 
ее из лап злого волшебника Бриамуса. После этого они, конечно, поженятся. 
Вскоре ее охватило нетерпение, она мысленно невольно торопила Бриамуса, ей 
казалось, что вместе с Флиунтом, они одолеют старого мага. Больше всего она 
волновалась за то, как бы старый негодяй не ранил молодого человека слишком 
сильно. Ей вдруг захотелось поскорей оказаться наедине с Флиунтом. Синталь 
пыталась представить, как она будет вести себя с ним, и что они будут делать 
в постели, про козни Бриамуса девушка уже начинала забывать. От ее пылкого 
воображения у нее уже горели щеки и уши. Магна нетерпеливо смотрела на часы, 
ожидая с минуты на минуту появления Бриамуса. Теперь она уже опасалась, что 
старый колдун может передумать и оставить Флиунта себе, а не отдать ей, как 
он это обещал.

                                 ***
   Витэллин проводил взглядом Флиунта и вновь вернулся к воспоминаниям о 
конгрессе. Его все время мучила мысль о том, кто из архиепископов подал голос 
против него и почему. Впрочем, почему: он догадывался. Обвинение в сокрытие 
сведений о черных магах было слишком серьезным. То, что именно итуранский 
архиепископ выдвинул против него подобное обвинение, его ничуть не удивляло: 
в прошлом Йонас Руффин возглавлял королевский комитет, занимавшийся борьбой 
против применения черной магии и организовавший безжалостную охоту на черных 
магов. Семьдесят лет назад в Итуране творился самый настоящий беспредел: в 
результате объявленной охоты на черных магов пострадали десятки, если не 
сотни, невинных магов и простых людей не связанных с магией. Было неизвестно: 
являлся кто-нибудь из казненных по королевскому указу людей черным магом. 
Тогда-то Витэллину предложили возглавить комиссию по расследованию 
деятельности комитета. В итоге работы комиссии: методы комитета были 
осуждены, сам комитет был распушен, а Йонасу было вынесено суровое порицание, 
и он был вынужден покаяться. Такого позора Йонас никогда не простит ему. 
Витэллина больше удивляло другое обстоятельство: "Почему Родрик Барталанский 
не возбудил против меня иск о гибели своей сестры, королевы Армиллы. Судебный 
процесс сыграл бы на руку как Хельмуту, так и Родрику. Впрочем, своего они 
все равно добились, но неужели они были так уверены в своей победе, что 
упустили такой удобный шанс свалить меня. Но в таком случае они должны были 
точно знать, кто за кого проголосует. Но тогда выходит, эти выборы были 
сплошным фарсом. Но как это возможно?! Неужели они договорились заранее с 
Итураном и кем-то из архиепископов?! Нет, этого не может быть, они не могли 
так рисковать. Но что тогда?!"
   Архиепископ обратился мыслями к Флиунту. Знания молодого мага потрясали 
его, сам он начинал обучение магии под руководством Бриамуса, который дал ему 
только основы магии и научил пользоваться силами стихии. Но настоящее 
обучение его магии началось, когда он стал монахом монастыря святого Трумоса 
Байлардского в Люнце. Юный Витэллин, которого тогда еще звали Тугримом, был 
способным магом. Юноша упорно учился магии, но о том, как работает джазерт 
или монтар он имел лишь смутные представления.  Его познания в этой области 
были весьма куцыми, но упорным трудом он приобрел хорошие практические навыки 
и получил высокие оценки по использованию магических предметов. Однако о 
принципах, лежащих в их основе, он по-прежнему знал очень мало. Джазерт для 
него почти не отличался от амулета, а монтар он мог использовать лишь для 
связи. "Математическую теорию магии и магических предметов", "Теорию дальней, 
ближней и комплексной магической связи", "Трансформацию и передачу магической 
энергии" и "Математическую теорию магического управления" лежащие в основе 
понимания работы джазертов и монтаров, он знал весьма посредственно, тем не 
менее, по сравнению с его однокашниками его знания оценивались, как 
выдающиеся. С Флиунтом он познакомился в Кронтиаре, в доме графов Баршан, 
дальним родственником коих Флиунт являлся. По словам молодого мага, он 
приехал из Фаринтии на север в надежде быстро сделать карьеру. Пообщавшись с 
юным магом, Витэллин понял, что это именно тот человек, которого он давно 
искал. Витэллин догадывался, что причиной смерти королевы Армиллы явилось 
применение черной магии, но признавать это во всеуслышание не решился. Давать 
делу огласку накануне выборов Иерарха Севера ему не хотелось. Он искал 
человека способного без большого шума найти и обезвредить черного мага. Он не 
желал, чтобы в Байларде повторилась итуранская история. 
   Однако сразу использовать Флиунта по назначению не удалось: погиб король 
Бранвир, и вслед за его смертью в Байларде началась гражданская война. Трон 
после смерти короля перешел к его жене, королеве Ретуллана Бринтан Теньеролг, 
мачехе Арнульфа и Тамилы. У Бринтан от покойного короля остался 
полуторалетний сын принц Дангвар, которого она объявила наследником Байларда, 
а себя его опекуншей. Но графы могущественного дома Торвайл, к которому 
принадлежал и покойный король, воспротивились такому решению Бринтан и 
объявили наследником четырнадцатилетнего принца Арнульфа, старшего сына 
Бранвира от Армиллы. Однако войскам Бринтан удалось нанести поражение отрядам 
графов Торвайл, однако графы продолжали сражаться. В стране воцарился хаос. 
По дорогам шастали солдаты воюющих сторон и разбойники, торговля притихла. 
Казалось, Бринтан добьется своего, но на помощь Арнульфу пришел его дядя, 
король Барталана Родрик. Войскам Родрика под руководством графа Химуса, дяди 
Родрика со стороны отца, удалось вытеснить войска Бринтан из Байларда в 
Ретуллан, где она по-прежнему оставалась королевой, и навести некоторый 
порядок в стране. Арнульф и Тамила уехали жить в Бурундар к своей бабке, 
королеве Бурундара и Барталана Бриэлле, а Химус остался в Байларде их 
наместником. События гражданской войны и последующие конфликты с наместником 
отодвинули на второй план следствие по делу королевы Армиллы. Флиунту нашлось 
другое занятие: шпионаж за Бринтан, Бриэллой, Родриком и Химусом. 
Надвигающиеся выборы Иерарха Севера, на которых Витэллин считался основным 
претендентом на избрание, создали множество новых проблем и хлопот. Флиунт 
стал начальником разведки и контрразведки при дворе архиепископа. 
Загруженность Флиунта контрразведкой и шпионажем не позволяла использовать 
его таланты для охоты на черного мага, но Витэллин надеялся, что вскоре 
свободное время для его розысков появится. Однако различные обстоятельства 
каждый раз заставляли архиепископа откладывать поиски черного мага.
   Новое обстоятельство, обнаруженное Флиунтом, снова грозило отодвинуть 
поиски на неопределенный срок: наместник Химус задумал убить наследника, 
принца Арнульфа. Арнульф и его сестра недавно приехали в Байлард из Бурундара 
и жили в замке Штелс, который им подарил отец после своей женитьбы на 
королеве Ретуллана Бринтан. Однако Флиунт не знал: готовит ли Химус убийство 
по приказу или с согласия короля Родрика или же собирается совершить его на 
свой страх и риск. Архиепископ искал способ доказать, что наместник готовит 
преступление, и хотел припереть его к стенке. Доказательства же, добытые 
Флиунтом, никакой церковный суд не признал бы действительными, а сам Флиунт 
мог быть объявлен черным магом.
   Витэллина не покидала горечь от поражения на выборах, он до сих пор никак 
не мог поверить в случившееся. А ведь Флиунт его еще задолго до выборов 
предупреждал о переговорах короля Родрика с королевой Бриэллой и Хармоном 
Иерархом Севера. Однако он не верил в реальность угрозы, и не желал вникать в 
суть замыслов короля Родрика и Иерарха Севера Хармона. Витэллин пробыл 
архиепископом Байларда более восьмидесяти лет, намного больше любого из своих 
соперников. Он помог королям из дома Торвайл закрепится на троне, добился 
прекращения внутренних и внешних войн, много сделал для укрепления мощи и 
авторитета Байларда. Также он играл заметную роль и за границами Байларда, 
среди архиепископов северной церкви - церкви Святого Эларика. Он выдвигался 
кандидатом на пост Иерарха еще на прошлых выборах, проходивших пятьдесят лет 
назад в Фарандаре, и проиграл Хармону, только из-за голосов епископов 
Ретуллана. Все это придавало ему уверенность в своих силах, он был убежден: 
Иерархом Севера могут выбрать только его. Поэтому предупреждениям Флиунта он 
не придал большого значения. Сейчас воспоминания о своем легкомысленном 
отношении к переговорам Родрика и Хармона заставляли его страдать еще 
сильней. "Прояви я бдительность, послушай Флиунта, и сейчас Иерархом Севера 
был бы я". Оставалась лишь шаткая надежда, что Флиунту удастся раскопать что-
нибудь такое, что вынудит епископов признать результаты конгресса 
недействительными, и провести перевыборы Иерарха.
   Но теперь главной заботой архиепископа было: не допустить захвата Байларда 
Барталаном. Для этой цели он и подготовил сегодняшнее совещание. Витэллину 
хотелось заручиться поддержкой воспитателей Арнульфа и Тамилы, имевших 
большое влияние на своих воспитанников. Бриамус, как и Флиунт появились 
неожиданно. Бриамус прибыл, как посланник герцога Блайнса. Герцог сватался к 
принцессе Тамиле и хотел заручиться поддержкой Витэллина. Архиепископ решил 
использовать шанс, чтобы привлечь герцога Блайнса в качестве союзника принца. 
Хотя герцоги Блайнса номинально и являлись вассалами Байларда, но они всегда 
неохотно следовали за своим сюзереном. Бриамус имел огромное влияние на 
своего властителя, но у старого колдуна всегда был свой взгляд на события, и 
он вряд ли захочет заставить Блайнс помогать своему сюзерену, ничего не 
получив взамен. Все надежды на независимость Байларда Витэллин связывал с 
помощью графов дома Торвайл, но сил у тех сейчас, после тяжелой и кровавой 
борьбы с Бринтан, было недостаточно. Байларду требовался сильный союзник, 
который мог бы сдержать, как Барталан, так и Ретуллан. Таким союзником могла 
стать Фаринтия, но с фаринтийцами у Байларда были слишком сложные отношения. 
Гибель короля Бранвира еще больше запутала их. Союзником Байларда мог стать и 
Фарандар, но для этого принцу Арнульфу следовало отказаться от своих прав на 
престол Фарандара. Болезнь Бриэллы еще более осложняла ситуацию: королева 
также должна была отказаться от своих прав на Фарандар, - но вот захочет ли 
она это сделать, если выздоровеет, - архиепископ сильно сомневался. Бриэлла 
была властолюбивой особой и до своей болезни никогда не отказывалась от 
попыток завладеть троном Фарандара, как опекунша и соправительница своего 
внука. Даже трон Барталана она делила со своим сыном, а Бурундаром правила 
безраздельно. Смерть королевы грозила запутать ситуацию до предела. Ее внук, 
не будучи даже королем в собственном королевстве, получал права сразу на три 
престола: Бурундара, Фарандара и Барталана. И в соответствии с этим он 
наследовал от бабки могущественного врага: короля Фарандара.
   "Надо будет убедить Арнульфа ограничиться Байлардом и отказаться от других 
корон, - вздохнул Витэллин. - И этим-то троном завладеть будет нелегко, что 
уж говорить о других". Архиепископ мало общался с принцем, хотя нередко 
встречался с ним, поэтому он не представлял, как к такому решению отнесется 
сам Арнульф.

                                 ***
   Незнакомец на вороном мэхмандарском жеребце въехал в западные ворота 
Глайдона. Было уже далеко за полдень, дождь перестал, и на небе прояснело. 
Стражники с интересом рассматривали коня и наездника. Молодое надменное лицо, 
карие глаза, с холодной уверенностью смотревшие на стражников, тонкие 
поджатые губы и узкая полоска черных усиков, говорили о заносчивом характере 
их владельца. Черный плащ из дорогого туллианского сукна, застегнутый на 
груди серебряными пуговицами, с капюшоном, откинутым на спину, скрывал от 
любопытных взоров окружающих остальную одежду всадника, но опытный взгляд 
стражников отметил, что у незнакомца под плащом имеются кольчуга и меч, а под 
широкополой шляпой из тонкого фетра, прячется металлическая каска. Серебряные 
шпоры на сапогах незнакомца говорили о его благородном происхождении.
   -  Вы по какому делу, уважаемый господин? - выступил вперед сержант, 
сжимавший в руках алебарду, преграждая путь всаднику.
   -  Я посланец к его преосвященству архиепископу Байларда, - в руках 
незнакомца блеснул серебряный значок, и сержант быстро отступил в сторону, 
пропуская всадника. Незнакомец, усмехнувшись, бросил ему луйн и проехал мимо.
   Стражник ловко, на лету, поймал монету, хмуро посмотрел на нее и кинул 
вслед всаднику недоброжелательный взгляд.
   -  Тоже мне благодетель. Больше гонора, чем чинов. Какой-то беспоместный 
бродяжка, а ведет себя, словно граф или по меньшей мере барон.
   -  Да он небось-то не нищий, - отозвался другой стражник. - На таком-то 
коне не стыдно и самому королю показаться. Да и луйн он тебе дал, значит не 
жадюга какой-нибудь. 
   -  Это оттого, что он пыжится выглядеть знатнее, чем есть на самом деле, - 
возразил первый. - Видел, какое чванство, у него по морде разлито?
   -  Да чего ты в него вцепился, Тигул? - вмешался третий. - Что ты мало за 
свою жизнь таких чинуш видел, стоит ли на него слова тратить. Скоро наше 
дежурство закончится, так не лучше ли нам послать кого-нибудь за вином, да и 
выпить на его монету. А то простояли под дождем чуть не полдня, так и 
простыть недолго.
   -  Так мы и сделаем, Хольг, - хмыкнул сержант. - Только давай дождемся 
смены караула. Слышу я, она уже по дороге оружием бряцает.
   Слух не подвел сержанта, вскоре из-за угла появились их сменщики и 
стражники дневной смены, сдав караул, направились в ближайшую харчевню "У 
веселого короля Бадулга".
   Всадник проследовал до здания монастыря святого Харума Глайдонского, там 
он спрыгнул с коня перед воротами гостиницы и постучал в калитку. Через 
распахнувшееся оконце на него с любопытством уставилось юное лицо 
темноглазого монашка в темно-коричневой рясе. Незнакомец снова показал ему 
серебряный значок, монашек молча кивнул, окошко затворилось, затем перед 
гостем раскрылась калитка.
   -  Я позабочусь о вашем коне, а вы идите к брату-эконому, - монашек 
перехватил уздечку и кивнул на мощную дубовую дверь в боковой стене 
трехэтажного здания из красного кирпича, больше похожего на крепость, чем на 
гостиницу. - Поторопитесь. Не то он будет занят, хозяйственными делами и не 
скоро освободится. А без него в гостиницу вас не поселят.
   Всадник отвязал от седла дорожную сумку, кивком поблагодарил монашка и 
направился, было к двери, но, подумав, остановился, порывшись в кармане, 
достал обол и, окликнув монашка, бросил ему монетку. Монашек с легким 
удивлением посмотрел на посетителя, но монету поймал и, кивком поблагодарив 
гостя, сунул ее в карман рясы. Незнакомец открыл дверь и шагнул через порог.
   Он оказался в большой сумрачной квадратной комнате освещавшейся тремя 
тусклыми светильниками, висевшими на стенах. В каждой из трех остальных стен 
было по двери, такой же мощной, как и входная. У стены, что слева, стояли 
стол и шкаф. За столом сидел щуплый, невысокий лысый монах, в такой же темно-
коричневой рясе, что и молодой монашек. Перед ним на крепком дубовом стуле 
сидела его полная противоположность: монах на две головы выше и чуть ли не в 
два раза толще. Оба монаха вопросительно уставились на гостя.
   Посетитель молча показал им значок, монахи слегка склонили головы, 
продолжая внимательно разглядывать незнакомца.
   -  Вы желаете остановиться у нас? - неожиданно сильным для своей хрупкой 
комплекции голосом пробасил монах, сидевший за столом. 
   -  Да, - кивнул незнакомец, с удивлением глядя на громкоголосого монаха.
   -  На сколько?
   -  Я точно не знаю, - пожал плечами гость. - Это зависит не только от 
меня. Я могу уехать от вас даже сегодня ночью.
   Монахи понимающе кивнули, но их лица остались непроницаемыми.
   -  С вас пока один синт, - объявил щуплый. - Каждые сутки проживания в 
нашей гостинице стоят синт.
   -  Так дорого?! - удивился незнакомец.
   -  Вы можете поселиться в любой городской гостинице. Это намного дешевле, 
- недовольно буркнул громила.
   -  Я хочу остановиться здесь, - твердым тоном заявил незнакомец.
   -  Тогда с вас синт за проживание, - щуплый вытащил из стола толстенную 
книгу. - Как прикажете вас величать?
   -  Сьерр Аршаг, - поморщился незнакомец и протянул мелкую серебряную 
монету щуплому.
   -  Сьерр Аршаг, Вы будете жить в тридцатой комнате. Это на втором этаже, - 
объявил щуплый, записывая постояльца в свою книгу. - Если вы остановитесь у 
нас дольше, то вам придется платить по синту за ночь. Но зато вы можете 
бесплатно питаться в монастырской столовой.
   Громила потряс колокольчиком, лежавшим на столе. Правая боковая дверь 
открылась, и из нее выглянул молодой монах с заспанным лицом. Он 
вопросительно посмотрел на верзилу.
   -  Что прикажете, брат-ключарь?
   -  Отведи сьерра Аршага в тридцатую комнату, брат Кафран, - недовольно 
покосился на него брат-ключарь.
   -  Хорошо, - поклонился монах. - Идемте, сьерр Аршаг.
   Монах подошел к центральной двери и распахнул ее перед Аршагом. За дверью 
оказался широкий полутемный коридор с тусклыми светильниками на стенах. Аршаг 
зашагал следом за братом Кафраном по коридору, вглядываясь в бронзовые номера 
на дверях.  Они подошли к лестнице и поднялись на этаж. Тридцатая комната 
оказалась справа от лестницы, через одну комнату. Монах сунул большой 
латунный ключ в замочную скважину и открыл комнату. Аршаг шагнул вовнутрь и 
огляделся.  Хотя комната была чистая и ухоженная, но она больше напоминала 
тюремную камеру, чем гостиничный номер. Толстенные кирпичные стены и мощная, 
обитая потемневшей медью, дубовая дверь навевали такое сравнение, а узкое 
окно, зарешеченное толстыми стальными прутьями, усугубляло это сходство. 
Убранство комнаты состояло из широкой кровати, стоявшей слева от окна, 
большого стола под окном, умывальника висевшего слева от входа  и бочонка с 
водой рядом с умывальником. На столе, застеленном чистой расшитой узорами 
скатертью, стоял большой канделябр с пятью свечами. Кровать была застелена 
чистыми накрахмаленными простынями, мягкими пуховыми подушками и мохнатым 
шерстяным одеялом. Аршагу, сильно уставшему за день, невольно захотелось 
сразу прилечь, отдохнуть, но он с досадой вспомнил о делах и усилием воли 
устоял против соблазна. 
   -  Можете располагаться, сьерр Аршаг, - уловил его состояние монах. - Если 
вам что-то понадобится, позвоните, - он указал на бечевку у изголовья 
кровати. - Или спуститесь вниз и позовите меня. Моя комната у входа.
   -  Хорошо, - кивнул ему Аршаг. - Только один вопрос, - окликнул он 
собравшегося уходить монаха. - Вы все комнаты заранее готовите для своих 
постояльцев?
   -  Нет, - пожал плечами брат Кафран. - Эта комната была приготовлена для 
другого постояльца. Его преосвященство прислал нам слугу с распоряжением 
подготовить комнату для своего человека. Но человек его преосвященства 
почему-то задерживается, и поэтому его комнату отдали вам.
   -  А вдруг этот человек скоро придет? - прищурился Аршаг.
   -  Вам не стоит об этом беспокоиться. У нас есть еще свободные комнаты, и 
мы приготовим ему другую, - пожал плечами брат Кафран.
   -  На этом же этаже? - равнодушным тоном поинтересовался сьерр Аршаг.
   -  Да, наверно. Светских гостей мы всегда селим на втором этаже. Вам 
больше ничего не надо? - прервал дальнейшие расспросы Аршага монах.
   -  Нет, спасибо, - Аршаг с трудом сдержал вертевшиеся у него на языке 
вопросы, понимая, что его любопытство может вызвать ненужные подозрения. Он 
вытащил из кармана луйн и протянул его брату Кафрану. Монах с интересом 
взглянул на монету и сунул ее в карман. - Можете идти, брат Кафран.
   Монах поклонился и вышел из комнаты. Аршаг, слегка приоткрыв дверь, 
внимательно проследил за ним, пока тот не свернул на лестницу, а затем закрыл 
дверь на ключ. Он порылся в дорожной сумке и достал оттуда овальной формы 
предмет. Это был монтар. Он раскрыл его и послал вызов магической связи. 
Вскоре окошко монтара загорелось, и в нем замаячила перепуганная физиономия 
светловолосого сероглазого юноши.
   -  Как дела, Фарлан? - усмехнулся Аршаг.
   -  Ах, это вы, сьерр Аршаг?! - чуть успокоился юноша. - Ваш вызов был 
таким неожиданным. Я едва смог найти укромное местечко, где меня никто не 
может подслушать. Я не могу с вами долго разговаривать.
   -  Нам надо договориться о встрече. А пока у меня к тебе только один 
вопрос: с кем встречался сегодня его преосвященство?
   -  У его преосвященства сегодня было несколько посетителей. Я никого из 
них не знаю. Всех видел впервые. Они мне своих имен не называли, а только 
показывали значки.
   -  А сейчас у него есть какой-нибудь посетитель?
   -  Нет, они все давно ушли. Но мне надо идти: я слышу, меня зовут.
   -  Хорошо, иди. Но помни, через четыре звона мы должны встретиться с тобой 
в "Короле Ариллайне".
   -  Нет, только не там. Это опасно. Там любят собираться наши служки. Они 
могут вас увидеть. Начнутся расспросы.
   -  Хорошо, - кивнул Аршаг, он напряг память, пытаясь припомнить еще какую-
нибудь таверну или гостиницу, из встреченных на своем пути, - тогда давай 
встретимся в "У веселого короля Бадулга". Это у западных ворот.
   -  Хорошо, - опасливо прошептал юноша, и окошко погасло.
   Аршаг закрыл монтар, сунул его в карман и задумался. Незнакомец, которому 
было заказано место в гостинице и который в нее не пришел, вызвал у него 
большой интерес. Еще более ему хотелось узнать обо всех остальных посетителях 
архиепископа. "Что задумал архиепископ?! Почему он устраивает таинственные 
встречи в Глайдоне, а не в Брангере? Что ж я постараюсь это узнать. А пока 
надо отдохнуть". Аршаг умылся, разделся и залез под одеяло: до встречи с 
Фарланом оставалось еще много времени. Он довольно потянулся на приятно 
пахнущих крахмальных простынях и тут же заснул. 

                                 ***
   Флиунт спустился в епископскую столовую. Там его уже ждал богато 
сервированный стол. Хаген  отодвинул для него кресло и Флиунт сел за стол. 
"Как давно мне так не прислуживали, - с легкой грустью вздохнул он. - 
Пожалуй, последний раз это было в Кронтиаре в доме графов Баршан". Флиунт с 
легкой тоской вспомнил дом графа, его самого, его жену и детей. Им он 
представился их дальним родственником, что впрочем, отчасти было правдой. 
Однако все сведения о роде Баршан он почерпнул от своего погибшего друга 
Шамитсара Тиринта - Баршиана.  Тот интересовался всеми потомками их далекого 
предка Варгайла Баршиана, одного из самых знающих магов древности. После 
нескольких неудавшихся попыток завладеть императорской короной Баршиан был 
предательски убит одним из своих приближенных, имя Баршиана предано 
проклятию, а сам он объявлен Черным магом. Многие из его ближайших 
родственников бежали из Фаринтии и изменили свое родовое имя. Шамитсар 
утверждал, что Тиринты самая, что ни на есть прямая ветвь идущая от самого 
Баршиана. Он много рассказывал друзьям и о других ветвях их рода, покинувших 
Фаринтию. Шамитсар стремился найти и овладеть знаниями Баршиана, поэтому он 
так тщательно и изучал все связанное с их родом. Шамитсар очень многому 
научился сам и пытался научить его и Люциана Валантшира, двоюродного брата 
императора. Флиунт тяжело вздохнул, чувство вины вновь охватило его. Люциан и 
Шамитсар погибли по его вине.
   Хаген, прислуживавший Флиунту, услышал его вздох и растерянно посмотрел на 
него. Его лицо вытянулось.
   -  Я сделал что-то не так, сьерр Флиунт?
   -  Все хорошо, Хаген. Не волнуйся. Просто я сегодня сильно устал и промок, 
- Флиунт кивнул на плащ и шляпу, висевшие на спинке стула, стоявшего у двери.
   -  Вы будете отдыхать в епископских покоях? - будто ненароком 
поинтересовался Хаген.
   -  Нет, я остановился у своего друга, - слукавил Флиунт, внимательно 
посмотрев на Хагена. Ему не понравилось любопытство слуги и ему хотелось бы 
узнать его причину.
   -  А кто ваш друг, сьерр? - переспросил слуга.
   -  Это не твое дело, Хаген, - таким ледяным голосом ответил Флиунт, что 
слуга невольно побледнел.
   -  Извините, сьерр Флиунт. Я не хотел вас рассердить своими вопросами, - 
запинаясь, сказал он. - Просто я не знаю в городе столь знатных вельмож как 
вы. Извините меня за дерзость.
   Флиунт бросил острый взгляд на слугу, но ему не удалось понять: говорит ли 
тот искренне, или пытается загладить свою ошибку.
   -  Чтобы быть моим другом, не обязательно быть важным вельможей, - 
назидательно заметил он, пристально следя за реакцией слуги.
   -  Да-да, конечно, - поклонился Хаген, стараясь скрыть выражение своего 
лица и глаз. - Вы совершенно правы, сьерр, я не подумал об этом.
   -  Что ж тогда молчи и думай, - холодно посоветовал ему Флиунт, 
раздраженный ловкостью слуги. "Или он очень умен, или же чертовски опытный 
шпион".