Эхо хлопнувшей двери все еще звучало в ушах. И дверная цепочка раскачивается туда-сюда, будто повторяя: Другая! Другая! Другая!
Лора заперла защелку. Слева в большом зеркале отразилась молодая стройная женщина, голова настороженно втянута в плечи, руки прижаты к груди. Подрагивают, будто от холода. Утро действительно было прохладное... Середина осени, и даже искусственного тепла в квартире еще нет. Она повернулась лицом к незнакомке по другую сторону стекла, долго смотрела, не отводя глаз. Отражение безмолвствовало. Дэн ушел. На работу.
Лора приблизилась к зеркалу и тщательно миллиметр за миллиметром изучила свое лицо. Немного припухли веки от тайных ночных слез, когда он уткнулся носом в подушку, будто не заметив ее прикосновения. Глаза ненастоящие, с блеском не свойственным живым человеческим эмоциям, темные тени вокруг, как у актрис немого кино. На Лору смотрели разочарование и грусть.
В порыве нахлынувшей ревности, она вытряхнула себя из голубого атласного топа, разбросав по плечам светло-русые волосы. Так же быстро Лора выпрыгнула из свободных пижамных шортиков. Прохладный воздух коснулся кожи, унося остатки сна. Перед ней явилась только обнаженная правда. Правда о том, что гибкая талия все еще была тонка, высоко поднятая аккуратная грудь и плавный изгиб бедер лишь подчеркивали эту деталь; ноги не то что бы длинные, но и короткими их тоже никто не рискнул бы назвать, прямые, стройные... Бело-розовая кожа обтягивала округлость подтянутых ягодиц. Узкие покатые плечи и гладкая спина. С шеи исчезли торчащие подростковые ключицы, и, наконец, можно было не бояться открытых платьев и сарафанов.
Но Лора искала в себе лишь изъяны, отказываясь замечать очевидные любому стороннему наблюдателю прелести двадцатитрехлетней женщины. После тщательного визуального обследования и прощупывания положенных женскому телу жировых отложений, было принято обычное в таких случаях решение - сесть на диету.
Следующим ее движением был стремительный бросок на кухню, где нетронутый завтрак отправился в мусорное ведро. Здесь же Лору нагнал очередной приступ жалости к себе, она сползла на пол, облокотясь спиной о кухонный шкаф, и зарыдала.
"До вечера, малыш". Дежурный 'чмок' в щеку, ничего не выражающий, ничего не значащий. С такой интонацией просят принести забытый телефон. С таким выражением лица зашнуровывают кожаные ботинки, пусть даже и ручной работы. Ушла страсть, оставив в его голосе лишь заученные скороговорки неизбежных утренних и вечерних встреч.
Разлюбил. Но она-то его любила! Причем Лора точно знала, что любила она его теперь по-другому, намного сильнее, чем раньше, когда они поженились, сразу, как ей исполнилось восемнадцать, несмотря на протесты Лориных родителей. Мама кричала, что нужно сначала закончить институт. Дэн пообещал, что Лора его закончит. И обещание сдержал, как и обещание, что она в институт поступит, данное накануне экзамена на заднем сидении машины где-то в лесопарковой зоне.
Они познакомились, когда она - одиннадцатиклассница - пришла на подготовительные курсы в университет. Родители определили, что поступать нужно на экономический - не слишком сложный для женщины ВУЗ, да и работа в последствии обещала обеспечивать достойный заработок. Лора, которая всегда тянулась к наукам гуманитарным, восприняла экономику как вынужденный компромисс между физматом родителей и филфаком, о котором она грезила с седьмого класса. За сочинение и историю она не волновалась, а вот математика доставляла много хлопот. Пришлось записаться на вечерние курсы при том же университете. Мама считала, что, помаячив на глазах у будущих преподавателей и экзаменаторов, она обеспечит себе больше шансов на успешное поступление. И Лора послушно ходила первые два месяца, не пропуская ни одного занятия, ни одного слова симпатичного молодого преподавателя. Денис Сергеевич был любимцем всей женской половины группы, держался невозмутимо строго, сухо отвечал на провокационные уловки скороспелых школьниц. Красивых девочек в группе было много, и как казалось Лоре, заигрывали они откровенно и умело, как она никогда не решилась бы. Она лишь восхищенно взирала на высокого плечистого брюнета за кафедрой, а ночью изливала свою тайную любовь в рифмованные строчки.
Может быть, Лора так и осталась бы тайной почитательницей его интеллекта и темных глаз, если бы не тривиальный грипп, сваливший с ее ног почти на три недели. Высокая температура и невозможность видеть источник своей тайной страсти измотали юный организм, отчего глаза стали по оленьи огромными и печальными, а тонкое тело почти прозрачным. После первого же занятия Лора пришла домой в слезах. Правила точной науки всегда давались ей с трудом, а после нескольких пропущенных семинаров она безнадежно перестала понимать формулы на доске. Заботливая мама поспешила принять меры, и, несмотря на все протесты Лоры, отправилась прямиком к Денису Сергеевичу.
Денис Сергеевич преподавательскую деятельность рассматривал лишь как необходимое приложение к своей кандидатской и способ дополнительного заработка. Ему было уже 27, почти 28, там и тридцатник не за горами. Все его однокурсники уже давно разбрелись по разнокалиберным холдингам и финансовым фондам, или просто переквалифицировались в предпринимателей - ушли, как говориться, в бизнес. Денис Сергеевич тоже искал способ более достойного применения своих немалых умственных способностей, подрабатывал, где мог, искал более выгодное предложение. А на досуге методично излагал детям основы математики.
Уже через полгода после их с Лорой свадьбы Денис полностью забросил преподавательскую работу, перейдя в недавно организованный банковский холдинг. Денег стало заметно больше, времени пропорционально меньше. Карьера у Дэна развивалась стремительно, одно повышение за другим. Вскоре он обогнал своих однокурсников, покинувших научную стезю намного раньше. И вот он уже директор по развитию крупного банка. Разъезды, часто задерживается, устает, но зато обеспечивает семью. На финансовой почве даже Лорина мама прониклась, наконец, любовью к зятю.
Но шесть лет назад предложение о частных уроках он принял охотно, уговаривать себя заставил, лишь чтобы цену поднять.
Так девушка с тонким лицом и аристократической бледностью стала приходить к нему два раза в неделю по вечерам. Он даже не мог с определенностью сказать, видел ли ее в аудитории раньше, а она смотрела не него своими влажными глазами полными любви и страдания. Денис Сергеевич давно знал этот взгляд, как бы старательно не прятала его прилежная ученица. Лора, несомненно, была привлекательна, даже под мешковатыми свитерами и целомудренными юбками, призванными скрыть набиравшее чувственность тело. Но путать себя серьезными отношениями, да еще со школьницей, он не очень хотел. Жизнь уже была укомплектована двумя разными по темпераменту девушками, и, тасуя их по настроению и желанию, он успевал проводить время с обоими. Они не знали о существовании альтернативы, а друзья умели хранить подобные секреты. Может быть у дам были на него другие планы, но Дениса такая ситуация вполне устраивала.
С Лорой он держался подчеркнуто сдержанно, садился напротив, смотрел высокомерно поверх очков, заставляя девушку бледнеть, заикаться и забывать недавно пройденные теоремы... Потом все же смягчил стиль поведения, даже стал шутить. Забавно было наблюдать, как она пытается прятать белозубую улыбку в меленький кулачок. Новый подход помог продвинуться в учебе, и льдинка ее скованности, стеснения и строго родительского воспитания начала таять. Денис стал замечать румянец не щеках девушки, остроконечные бугорки груди, которые подрагивали, когда она смеялась. Случайные прикосновения пальцев были неизбежны. Руки ученицы были всегда холодны, и однажды он поддался желанию их согреть. Пульс у Лоры участился настолько, что он мог точно отсчитать каждый удар обезумевшего сердечка. Что она себе придумала в этот момент? Но руки не отдернула. Тогда они впервые встретились глазами, и этот взгляд поведал ему, что за фасадом школьницы жила девушка готовая любить. И он, неожиданно, рассмотрел в ней объект достойный более пристального внимания.
Лора мечтала о цветах, свиданиях при луне, прикосновениях рук в лучших традициях классической русской поэзии и прозы. А Денис Сергеевич медлил, посылал только обнадеживающие взгляды, распалял ее мечты и надежды, но шагов навстречу не предпринимал. А Лора по канонам любимого жанра не могла признаться первой, потому как в ее девичьих мечтах это право всегда оставалось за мужчиной. На дворе уже растаял почти весь снег, воробьи озорно плескались в лужах, а он кроме ее пальцев ни к чему более не прикасался. Накрывшись одеялом с головой, зажмурив глаза так сильно, что в голове вспыхивали солнечные брызги, Лора дотрагивалась до своей шеи, ладони скользили по упругой груди, по животу, и, целомудренно обходя волнистый треугольник, соскальзывали к бедрам. Она представляла, что это его руки, что это он согревает ее теплом своего тела.
***
К счастью или на беду однажды в день их занятий случился дождь. Начавшись как безобидная случайность, к вечеру он набрал силу и несколько часов безостановочно поливал еще не проснувшиеся растения.
- Я на машине, давай подвезу домой, - предложил он Лоре, которая давно только об этом и мечтала, но попросить никогда не решалась. Она даже ответить не смогла от нахлынувшего счастья, просто кивнула.
А дождь, воплощая свой коварный замысел, перешел в стихийный ливень, с которым не справлялись дворники. Сквозь потоки воды едва различались световые пятна фар, предметы теряли очертания в опускающихся на город сумерках.
Денис Сергеевич свернул к обочине и заглушил двигатель.
- Такой ливень долго не протянет. Подождем, пока выдохнется, - прокомментировал он. Лора опять же только кивнула. Она благодарила дождь, за возможность находиться рядом и за те лишние минуты, которые они будут вместе.
Денис чувствовал неловкость от повисшего молчания, начал вспоминать случаи из своей жизни как-то связанные с дождем и непогодой. Лора отвечала односложно, иногда одним легким движением головы, которое он с трудом мог уловить в наступившей темноте. Лора видела лишь очертания фигуры, изредка подсвечиваемый то желтым, то красным светом, как сигнал светофора. Но то были лишь фары изредка проезжавших машин. На черном пространстве лица воображение девушки дорисовывало прямой упрямый нос, четкую линию мужественных губ, пронзительные глаза и выражение, с каким они на нее могли смотреть.
Дэн старательно подавлял в себе все романтические нотки, инстинктивно навеянные дурацкой ситуацией первого весеннего ливня, но вдруг почувствовал теплое дыхание на щеке. Он различил силуэт, потянувшийся к нему и замерший на полпути в нерешительности. Все желания, до сих пор умело контролируемые, перестали подчиняться, природный инстинкт поборол запреты и заграждения. Весна, дождь, сумерки, водопад воды на стекле, юное горячее тело влюбленной девушки. Он наклонился навстречу и с первой попытки поймал ее губы в долгом несдержанном поцелуе. Руки Лоры обхватили его голову, и так крепко, что если бы он в тот момент решил одуматься и остановиться, она не дала бы ему возможности отступать. Мужское тело мгновенно отозвалось на страстный призыв, гормон предвкушения был выпущен в свободное плавание и начал свой будоражащий бег по членам. Он не видел выражения ее лица, все угадывалось, кровь пульсировала под тонкой кожей, обжигая и лишая его разума.
Лора, не отдавая более отчета в своих поступках и не контролируя движений, отдалась в полную власть его губ и рук, которые оказались настойчивее, чем все фантазии.
-- Лора! Лора! - быстро повторял он, осыпая поцелуями лицо и плечи. Шелковый шарф уже валялся под сидением, пуговицы предательски расстегнулись, открывая дорогу его стихийному порыву.
-- Денис Сергеевич, - зачем-то тихо прошептала она, прежде чем его губы снова впились в ее.
Дождь начал уставать, его ритмичный стук по крыше замедлился, из барабанного марша превратился в неизвестный ноктюрн. Денис Сергеевич неожиданно оттолкнул ее от себя, быстро завел мотор и тронулся, устремив взгляд на дорогу. Лора вжалась в сидение, дыхание ее сбилось, волосы растрепались, мысли путались.
-- Денис Сергеевич, вы не подумайте, - начала она и сбилась, не зная как выразить весь творившийся на душе переполох.
-- К тебе по какой улице лучше подъехать? - спросил он, не поворачивая головы.
-- Денис Сергеевич, - прошептала Лора и замолчала
-- Я в твоих краях плохо ориентируюсь. Так по какой улице лучше заезжать?
-- Со стороны стадиона, - с трудом произнесла Лора.
Они подъехали к дому, машина остановилась под аркой. Лора сидела молча, сложив руки на коленях поверх сумки. Взгляд прямо перед собой, как будто перед ней была не кирпичная стена, а бескрайние просторы космоса.
-- Приехали, - объявил Денис Сергеевич, но Лора не шевелилась. - Ты волосы поправь... расплелись...
-- Зачем? - ответила Лора, - Никто все равно не увидит.
-- В смысле?
-- Родители на даче. Поехали саженцы высаживать на выходные...
- Ну, соседи увидят...
Минута неловкой тишины. Зачем она сообщает эти лишние подробности? Очевидные намеки и скрытые желания, так свойственные глупым девчонкам. Лора ерзала на сидении, но выходить не торопилась.
-- Денис Сергеевич! - Она повернулась к нему, и теперь он мог видеть отчаянное лицо девушки в свете тусклого фонаря. - Вы не подумайте, что я вот так... Я знаю, что вы обо мне думаете... Но это не так... Я не ребенок, я...
-- Нет - ты ребенок! - перебил он, хотя сам уже понимал, что борется с приступом отнюдь не отеческой любви. - Ты не понимаешь, что это значит! Ты сейчас своих действий не осознаешь и отчета себе не отдаешь. Ты последствий не понимаешь!
Он почти кричал не нее, голос хрипел от разрывающей внутренней борьбы эмоций. Он видел, как она вжимается в сиденье, как начинает дрожать, как губы ее подергиваются, сопротивляясь подкрадывающейся истерике.
-- Прости, я не хотел тебя обидеть, - тихо сказал он, совладав с голосом.
-- Не... Не прогоняйте меня, - пропищала она. - Если я сейчас уйду, то я...я...Вы не понимаете, что значит для женщины быть отвергнутой!
Последние слова вырвались из груди с надрывным стоном, она сгребла свою сумку и начала шарить по дверце в поисках ручки. Отпускать ее домой в таком состоянии? Одну?.. Кто знает, что может прийти ей на ум? Что найдут родители, вернувшись домой в воскресенье? Денис схватил ее за руку.
-- Постой! Давай поговорим спокойно. Ты молодая красивая девушка, но тебе всего семнадцать...
-- Дежурная отговорка! Не оскорбляйте меня! Я хочу уйти!
-- Не кричи! - осадил он Лору, - Насколько я понимаю, ты не осознаешь до конца серьезность своих желаний...
-- Вы хотите сказать, что я не доросла?! Что я не могу чувствовать и хотеть Вас?!
-- Лора, ты нравишься мне... Это правда, я не вру. Но тебе семнадцать, а я почти на десять лет старше...
-- Почему Вы не хотите заняться со мною любовью? - Слова, которые он так ловко обходил, неожиданно слетели с ее уст. Взгляд упрямый, решительный, отчетливо демонстрирующий характер зреющий под обликом нежного ангела.
-- Хочу, - признался он.
-- И что?! - спросила она, упрямо приподняв брови. - Я не красива? Я глупа? Вы просто дразнили? Вам доставляет удовольствие вот так играть с дурочками вроде меня. Вы всех своих студенток вот так целуете, а потом выбрасываете за борт?
Денис уронил голову в раскрытые ладони и несколько раз провел по лицу вверх вниз. Разум говорил с инстинктом, здравый смысл с безрассудством. Потом рука его потянулась к переключателю скоростей, ноги одновременно вдавили сцепление и газ. Они выехали на проспект. Брызги воды вылетали из-под колес и веером рассыпались в свете вечерних огней. Машин было мало, город засыпал. Они быстро летели по улицам, не задерживаясь на опустевших перекрестках. Двое не проронили ни слова за все полчаса. Лора давно приняла это решение, и потому просто в предвкушении ожидала, как ее мечта станет реальностью. Денис, прокручивал в голове разные мысли, то радуясь, то сожалея о своих намерениях.
Для него такое свидание было в некотором смысле в первый раз. То, что сейчас перед ним никем еще не тронутое создание, сомнений не оставляло, это манило и пугало одновременно. Манила физическая форма объекта, любопытство и гордость, которую испытывают спортсмены, добавляя очередной трофей в коллекцию медалей. Пугала ответственность, в том числе и уголовная, наивность объекта, каким бы мудрым, развращенным и знающим жизнь он сейчас не старался выглядеть.
Он с трудом припарковался во дворе, все свободное пространство было заставлено широким ассортиментом автомобилей. Лора медлила, как будто решимость ее за это время испарилась, задержалась у машины. Денис испугался, что она сейчас передумает и попросит отвезти обратно, и ему придется силой тащить ее на четвертый этаж, или же прикусить губу и вызвать такси...
- Пойдем, - он обнял ее за талию.
Лора молчала, но на приглашение ответила легкой улыбкой и послушно последовала за ним. Они поднялись по лестнице, Денис открыл дверь, протянул руку, чтобы включить свет в коридоре и жестом пригласил ее войти. "Не торопись", - повторял он себе, контролируя привычку начинать прелюдию сразу же в коридоре. Но Лора опередила его, и как только позади послышался щелчок замка, она бросилась ему на шею и припечатала к стенке мощным поцелуем. Он даже не успел выговорить "черт"! Учитывая откровенность телевидения, не приходиться задаваться вопросом, откуда девушки из добропорядочных семей получают такие примитивные представления о физической любви. Они запоминают движения, и прилежно повторяют их, как плохой музыкант хаотичный набор звуков, не образующий мелодии. Он поймал ее руки на молнии своих брюк и вынужден был крепко сжать запястья, чтобы остановить вероломное нападение.
- Тише, - прошептал он, касаясь губами мочки ее уха. Лора мгновенно обмякла, сопротивление сдалось, и она приняла его плавный, скользящий ритм. Он провел ладонью по распущенным волосам, втянул их аромат, и тихо выдохнул. - Будешь вино? Или сок?
- Нет, спасибо, - ответила она в унисон.
- Примешь душ?
- Наверное...
- Мне пойти с тобой?
Пауза. Он почувствовал легкое напряжение и поспешил успокоить
- Не пугайся, все нормально.
- Я знаю... Просто свет...
- Хорошо. Я положу под дверь чистое полотенце и халат.
Не разжимая объятий, он проводил ее до ванной и поцеловал в шею, прежде чем позволить скрыться за дверью.
Лора окатила себя струей воды. Горячий поток на мгновения показался ледяным. Она намылилась вся, а отдельные части тела, как ей казалось наиболее важные - дважды. Потом тщательно вытерлась полотенцем. Недавняя смелость растворилась, но, как казалось ей, давать задний ход уже было слишком поздно. Набрав в легкие воздух, Лора замоталась в большой махровый халат, туго затянула пояс.
Она вышла в комнату. Царил полумрак, и пахло апельсином. Пока она была в ванной, он успел зажечь две свечи, налить в бокалы вино и порезать ломтиками апельсин. Она с некоторым страхом посмотрела на диван. Огромный кожаный монстр занимал добрую половину комнаты. Маленькие подушки были разбросаны хаотично. Она взяла одну и прижала к себе, как любимую игрушку. Денис незаметно приблизился сзади, обнял за талию, отчего она вздрогнула.
- Выпей, - сказал он, протягивая ей наполовину наполненный бокал.
За это время он сменил деловой костюм на джинсы и футболку. Лора почувствовала неловкость, стоя пред ним в халате. Он с легким звоном коснулся своим бокалом ее.
- За тебя, - они медленно выпили. Она полностью, он только пригубил.
- Это шампанское? - спросила она.
- Нет, мой фирменный коктейль. Вино и немного газированного тоника.
Денис подумал, что немного алкоголя для спокойствия девушке не повредят, а пузырьки воздуха ускорят нужное воздействие.
Лора поставила бокал на столик, повернулась к нему, готовая вновь наброситься как на добычу. Вино щипало губы и вернуло утраченную уверенность. Но он жестом опять остановил ее атаку, демонстративно медленно приблизился. Руки его сначала едва касались, губы были влажные, мягкие и пахли вином. Он просто покрывал ее лицо поцелуями, легкими, короткими, как моросящий дождь. Она ожидала, что это будет тот же страстный порыв, как в машине, но под действием завораживающих движений успокоилась, расслабилась, и, не предпринимая никаких ответных театральных действий, просто наслаждалась, закрыв глаза.
Она услышала музыку, которая как ночь медленно заполняла комнату и проникала в ее сознание, заставляя следовать своей плавной мелодии. Лора почувствовала, как руки его сжимаются чуть крепче, влекут к себе все ближе и плотней. И вот она уже касается его груди, прижимается, так плотно, что ее собственная грудь кажется расплющивается. Горячая рука скользит по спине и замирает чуть ниже. И теперь она уже ощущает телом упругость под его брюками. Еще ближе. Еще сильнее. Поцелуи уже на шее, они настойчиво продвигаются к ее груди. Халат распахивается, впрочем, это уже не так важно. По телу разлито тепло от вина и предвкушения магической близости.
- Свет... - шепчет она.
- Все хорошо, - отзывается он, зарываясь лицом в ее волосы. - Ты очень красивая. И мне нравиться то, что я вижу.
Она почему-то верит каждому его слову. Ей всегда казалось, что груди у нее не одинаковые, и не правильной формы, но ему они нравятся, значит, все остальное уже не важно. Он целует их, а руки под халатом скользят по гладкой коже спины.
-... щекотно,... - вздрогнула Лора
- ... я ищу твои крылья... - шепчет он нежно.
- ... крылья... - повторяет она
- ... крылья, потому что ты ангел.
- ... Денис Сергеевич, я должна сказать...
- ... Дэн, - поправляет он
- ... Дэн, - повторяет она. - Я должна сказать Вам, что...
- Тише... Все будет хорошо...
Руки Дэна, не зная покоя, долго ласкают ее кожу. Она кладет ладони не его грудь, чувствуя, как двигаются мышцы под футболкой. На мгновения объятия разжимаются, и она почти теряет равновесие. Он успевает одним рывком стянуть футболку и подхватить ее. Так же незаметно исчезает оставшаяся одежда: ее халат, его джинсы. В уверенных руках оказывается обнаженное тело девушки. Облегающие плавки с трудом скрывают его растущее желание. Ей любопытно, и хочется смотреть вниз, но она закрывает глаза, потому что так проще справиться с волнением. А волнение охватывает ее, дышать становиться тяжело, все горит изнутри. Особенно там, где находиться вершина ее ног. В момент, когда она осознает расположение источника жара, ладонь Дениса накрывает его. Немного страшно, немного стыдно, что мужская рука касается сокровища ото всех до сих пор сокрытого, но тело хочет, чтобы он продолжал. А сознание требует узнать тайну, о которой молчат в каждой песне, томятся в каждом романе и стихе. Тайну, которая превращает людей в безумцев, которая одинаково вдохновляет на подвиг и предательство. Ладонь скользит по бедру, возвращается вверх по его внутренней поверхности. Она снова косится на кожаный диван, как на подозреваемого в еще не совершенном преступлении. Впрочем, если бы даже он задумал убить ее на этом диване, она бы не сопротивлялась, а с наслаждением бы рассталась с жизнью в его объятиях.
- Я люблю тебя, Дэн! - прошептала она, закрыв глаза.
В тот же самый момент ее подхватила неистовая энергия и, распахнув дверь, внесла в другую комнату. Лора оказалась на широкой мягкой кровати, поверх хрустящей простыни. Над ней, темным силуэтом навис Дэн. Дыхание с шумом вырывалось из его приоткрытых губ. Он контролировал движения, не давая своим желаниям нарушить красоту момента. В итоге взбудоражил себя ожиданием настолько, что волновался, как первый раз.
В комнате было темно, свет только из зала. Музыка здесь была чуть громче, потому как именно в спальне оказался ее источник. Звуки были мягкими, почти сладкими на вкус, тягучими, и глухой ударный ритм, как гипнотическое заклинание.
- Я хочу тебя, Лора! - с этими словами палец скользнул в глубь нее. Лора вздрогнула от неожиданности, но позволила ему продолжать, потому что желания совпадали. Внутри нее было горячо и мягко. Он несколько раз углубил палец внутрь, каждый раз позволяя себе чуть большее вероломство, пока не уверился, что она готова принять охватившую его страсть в полном размере.
Как только он перенес тяжесть тела вперед, Лора напряглась. Дэну пришлось отступить, обуздав желания. Он взял ее руку и положил ладонь на отвердевший орган. Она не отдернула руку, но и не сжала его. Все напряжение девушки стеклось в пах, мышцы сжались и застыли в нерешительности. Спина прогнута, чтобы, не дай бог, на животе не появилась лишняя складка, дыхание сдержано, чтобы даже в темноте не дать эмоции исказить прекрасные черты. Видимо одного бокала вина оказалось недостаточно, чтобы избавиться от примерянного образа Наташи Ростовой. Почему составители школьной программы уверены, что переросшие дети более способны воспринять философские поиски смысла бытия, нежели заложенную в них природой всепоглощающую страсть? Если бы у него был бы выбор, то Дэн предпочел бы сейчас Каренину. Но для него точка невозврата уже была пройдена. Он начал бормотать какие-то слова, все, что приходило на ум, перемещая их хаотичными поцелуями всех попавшихся на пути странствия участков, он ласкал ее живот, ниже, пока напряженное ожидание ее не покинуло. Тело более не подчинялось рассудку, оно не знало страха, оно не знало стыда, оно лишь с некоторым напряжением ожидало боли, которая должна была прийти. Она желала испытать новую любовь, она жаждала ее.
Лора вздрогнула, соприкоснувшись с новой, рвущейся в нее энергией. Но его пальцы вновь сжали хрупкие запястья, обездвижив. Наконечник любви, расширяя промежуток у основания ног, устремился внутрь. Что-то кольнуло и отступило, потом снова, потом еще раз. Она сжала зубы, чтобы не закричать, когда боль станет сильнее, но он не торопился завершить начатое. Как проходчик в туннеле он продвигался медленно и осторожно, чуть глубже с каждым новым шагом. Одновременно его большой палец, раздвинув складку, прикрывающую тайник, касался точки, от нажатия на которую, хотелось вскрикнуть больше, чем от легкой боли внутри. И чем дальше он продвигался, тем сильнее и настойчивее был этот массаж. И скоро она уже не знала, от чего ей хочется стонать, то ли от наслаждения болью, то ли от болезненного наслаждения. От бугорка под его пальцем прокатилась дрожь, тело непроизвольно вздрогнуло, контролируемое новым нервным центром. В тот же момент Дэн достиг конца пути несколькими быстрыми движениями. Давно сдерживаемый звук сорвался с ее губ.
Дэн обошел вокруг кровати и присел рядом, убрал с ее лба разбросанные волосы. Склонился и нежно поцеловал в губы. Лоб его был влажным, губы сухими и горячими.
-- С Днем Рождения, дорогая, - шепнул он.
Она прижалась к его руке. Он хотел видеть выражение ее лица, но в комнате было слишком темно. Он обводил пальцем ее нос, губы, глаза, будто по памяти рисуя портрет.
- Прости, я должен выйти не надолго...
- Зачем?
- Ну... нужно кое-что закончить.
Он быстро поднялся и вышел из комнаты. Стоя в ванной, он почувствовал себя тринадцатилетним подростком, сжимающим самого себя в объятиях страсти. То, о чем все говорили как о магическом, почти ритуальном деянии, на деле оказалось неблагодарным занятием. Он даже посмеялся над собой. Впрочем, присутствовало и некоторое чувство гордости за красиво обставленный этюд, будь у него больше времени, он подготовил бы все еще лучше. Был горд, что принес в жертву собственное удовольствие, и сумел подарить Лоре первый опыт не только с болью, но и наслаждением. Ему казалось, что для будущего раскрытия женской чувственности, это должно что-то значить. Если бы существовал способ измерить искусство мужчины удовлетворить жажду любви противоположного пола, то подобное упражнение могло бы быть одним из измерителей мастерства. Немного поразмыслив, он логично сформулировал все плюсы связи с неопытной девушкой, и данное умозаключение лишь органично дополнило первый довод визуального характера. Свое жертвоприношение он начал воспринимать как долгосрочную инвестицию.
Дэн вернулся в спальню, где Лора уже сидела, закутавшись в халат.
- Все хорошо, малыш? - спросил он нежно
- Извините... Я...Здесь... - начала Лора, и фразу завершил многозначительный взгляд на кровать...
- Ерунда, - он прижал палец к ее губам. - Это проза жизни. Хотя в некоторых странах ее хранят как реликвию... Внизу еще одна простынь...
- Вы знали?! - она обхватала руками его плечо и крепко прижалась. Я боялась, что будет больше...
- Малыш, мне было очень хорошо с тобой, - погладив ее по голове и, помолчав положенные минут пять, он спросил: - Ты хочешь остаться здесь или мне тебя отвезти домой?
- А как Вы хотите?
- Давай уже на 'ты', - предложил он, и Лора кивнула. - Никто не узнает, что ты не ночевала дома? Ну, там позвонит кто-нибудь на домашний...
- Скажу, что устала и завалилась спать... С моим идеальным поведением, это не вызовет никаких подозрений...
- Хорошо, если так, - Дэн подумал. - Ты не возражаешь, если я лягу рядом?
- Это же Ваша... твоя кровать...
- Ну, мало ли... непривычно или стесняешься? Хотя стеснятся тебе нечего! Я очень хочу посмотреть на тебя. Ты доставишь мне такое удовольствие?
- А можно в следующий раз? - робко спросила она.
- Ловлю на слове! - он по-дружески чмокнул ее в щеку, упал на подушку рядом, не забыв нежно обнять Лору за плечи, уложил ее голову себе на грудь... Тихое дыхание приятно щекотало волоски на коже.
Лора часто вспоминала эпизод начала их романа с такой нежностью и трепетом, какого давно уже не было. Она ждала, она надеялась, что именно сегодня ночью к ней вернется прежний Дэн. Но наступало новое утро, проходили выходные... Редкое внимание мужа заканчивалось раньше, чем она успевала приблизиться к ответному чувству. Разговоры ограничивались набором дежурных фраз, бессмысленных и лишних...
Но даже теперь, когда между ними возникла китайская стена равнодушия и холода, она думала только о нем. Ей нужен был только он, его нежные руки, его смелые прикосновения, его настойчивые поцелуи. Каждая клеточка тела жаждала вновь ощутить близость, воссоединиться в увлекательном восхождении к вершинам яркой радости, слепящей как горный снег на солнце. От простого восхищения, которое испытывала старшеклассница к своему преподавателю, чувство ее эволюционировало в абсолютную привязанность, и неотвратимое желание касаний и ласк, которые требовала новая разбуженная женская сущность. Она готова была отдать каждый миллиметр своей кожи, каждую клеточку внутри себя, равно как все свои мысли и мечты. Она хотела безумными поцелуями и неустанными объятиями вернуть страсть и восторг возникшего чувства
Лора стряхнула повисшие на ресницах слезы, поднялась, собрала волосы на затылке. Тело покрылось гусиной кожей от холода. Нужно было подобрать с пола одежду и приниматься за работу: помыть посуду, погладить белье, сбегать в магазин за сметаной и хлебом. И еще миллион мелких безымянных подвигов, которые любая домохозяйка совершает ежедневно.
Лора бросила последний быстрый взгляд на свое отражение, впрочем, уже без какого-либо интереса.