Отдаленный сибирский лагерь, в который Генрих Штайнер попал после своего возвращения из Германии, был местом содержания уголовных преступников за грабежи, кражи и бандитизм, а также политических заключенных, осужденных за шпионаж и измену Родине. Эти две группировки держались обособленно потому, что была между ними особая договоренность. Каждая сторона из этой публики жила в лагере по своим законам. Воровские авторитеты в своих кубриках поддерживали собственный порядок. У политических заключенных были свои правила. Единственное, что их объединяло - работа на лесоповале.
Обвинение, согласно которому был осужден Генрих Штайнер - измена родине и умышленный провал операции. Во время предварительного следствия, выдержав бесконечные допросы с пристрастием, его воля, тем не менее, была не сломлена. Свою вину Штайнер отрицал, но это не помешало военному трибуналу признать его виновным, и он был осужден на пятнадцать лет лагерей. С воровской публикой у него не было ничего общего, и он невольно примкнул к неблагонадежным политическим заключенным. Приветливое и разумное отношение к нему этих изгоев сыграли в его понимании большую роль в формировании нового мировоззрения и глубокого понимания объективной атмосферы сложившейся в те годы на территории Советского Союза. Стычки с воровской публикой и лагерной администрацией, суровые житейские будни закалили его характер и силу воли.
Прошло два года заключения. В один из весенних дней Генриха Штайнера срочно вызвали к руководству лагеря. Конвоир его доставил в кабинет начальника. Когда он вошел в просторное помещение, то в нос ему ударил ароматный запах свежеприготовленных продуктов, отчего невыносимо засосало под ложечкой. Спиной к нему стоял худощавый мужчина в форме военного.
- Заключенный номер семь тысяч сто двадцать семь по вызову явился, - доложил Штайнер.
Военный повернулся к нему, его борода, голова с прядью седых волос и борозды глубоких морщин придавали худому лицу суровый вид опытного человека хлебнувшего на своем веку немало тяжких испытаний. Тот смотрел на него в упор, и лишь в его глазах Генрих уловил сверкнувшие живые искорки. Чем-то свойским повеяло от незнакомца. Петлицы комиссара третьего ранга ГУГБ и два ордена Красного Знамени смутили Штайнера, и он опустил голову. Испытывающий взгляд комиссара, словно буравчик сверлил его насквозь. Почувствовав взгляд умного и волевого человека, Штайнер поднял голову, и невольно внезапная догадка осенила его. Он вдруг вспомнил Ливенск и признал в этом исхудавшем мужчине некогда крепкого и жизнерадостного человека. Знакомая улыбка скользнула на лице военного не оставляя никаких сомнений в том, что перед ним стоит живой и невредимый Жданович. Они по-мужски крепко обнялись.
- Присаживайся к столу Генрих. Сейчас мы с тобой немного перекусим.
Генрих увидел на столе бутылку грузинского коньяка, пачку папирос "Герцеговина Флор" и закуску. От вида и запаха разносолов у него слегка закружилась голова, и его шатнуло в сторону, но вовремя подоспевший комиссар поддержал его и помог ему присесть на стул.
- Да, вижу, ослаб ты. Но ничего, Генрих, мы тебя откормим.
Жданович разлил в стаканы коньяк и предложил выпить за встречу. Они выпили и молча, закусили. Жданович стал говорить.
- Все, что происходит сейчас в стране, мой разум отказывается воспринимать. Как говорит Сталин: в стране вскрыт военно-политический заговор против советской власти, стимулировавшийся и финансировавшийся германскими фашистами. Это безусловный факт, подтвержденный показаниями не только самими обвиняемыми, но и имеющимися у нас подлинными документами, уличающими их в измене и шпионаже. Среди руководителей этого заговора по военной линии: Тухачевский, Якир, Корк, Гамарник и Уборевич, по гражданской линии: Троцкий, Бухарин, Рыков, Енукидзе, Ягода. Это ядро военно-политического заговора, ядро, которое имело систематические сношения с германским рейхсвером и которое приспосабливало всю свою работу к вкусам и заказам со стороны германских фашистов... .
Лицо Штайнера стало пунцовым, то ли от слов произнесенных Ждановичем, то ли от водки и обильной пищи, но он не замедлил возразить.
- А не кажется ли вам, Георгий Михайлович, странным то обстоятельство, что если они работают на другие державы, то зачем им нужно было внедрять в армию современную тактику ведения боевых действий. Перенацеливать вооруженные силы Красной Армии на совершенствование современной военной техники. Я думаю, что их голословно обвиняют в шпионаже. Их просто оболгали.
Комиссар внезапно закашлялся и недовольно поморщился.
- Увы, Генрих, ты заблуждаешься. Существуют неопровержимые доказательства в шпионаже. Тот же Тухачевский. Он наш оперативный план - наша святая святых - передал германскому рейхсверу. Имел неоднократные встречи с представителями рейхсвера. - Шпион! Якир систематически информировал немецкий штаб... . Уборевич - не только с друзьями, с товарищами, но он отдельно сам лично информировал. Карахан - германский шпион. Эйдман - германский шпион. Корк информировал германский штаб, начиная с того времени, когда он был у них военным атташе в Германии. И как дешево продаются эти негодяи! Кто завербовал Карахана, Енукидзе, Рудзутака? Жозефина Енсен - германская разведчица - датчанка на службе у рейхсвера. Она же помогла завербовать и Тухачевского. Вот к чему приводит политическая и моральная нечистоплотность!
- Я думаю, Георгий Михайлович, что это собственноручное сочинение германского рейхсвера. Они хотят, чтобы у нас был заговор. Это хорошо спланированная секретная операция Канариса и Гейдриха по ликвидации самой верхушки талантливых советских военноначальников. Рейхсвер хочет, чтобы в случае войны советская армия была не готова к обороне. И как видно их операция удалась.
- Не знаю, не уверен, - задумчиво буркнул Жданович. Наша разведка по военной линии плоха, слаба, она засорена шпионажем, даже внутри чекистской разведки у нас нашлась целая группа, работавшая на Германию, на Японию, на Польшу ... . Прошляпили! К сожалению, в эту группу вошел Янис Берзниш - он расстрелян.
Генрих возмущённо выпалил.
- Я не могу поверить в это! Вы же прекрасно знаете, что он честнейший чекист!?
- Знаю! - сдержано произнес комиссар. - И тоже, как и ты, я не могу этому поверить? Возможно, произошла ошибка. Ты же знаешь русскую поговорку: "когда лес рубят, щепки летят".
Штайнер промолчал. Жданович закурил, о чем-то соображая. Повисла тишина, и лишь дым от папиросы сизой струйкой потянулся к открытой форточке. Комиссар встал и медленно прошелся по комнате, а затем, подойдя к окну и глядя во двор, тихо сказал:
- Я тоже находился в лагере больше двух лет. После ареста Берзниша я получил десять лет. Полгода назад с меня сняли все обвинения, восстановили в звании и в должности, вернули ордена. Теперь я заместитель начальника ИНО и мне дано право по своему усмотрению, подобрать бывших нелегалов, которым я доверяю, для будущей ответственной работы. Тебе Генрих я верю. Я читал твое уголовное дело. Не твоя вина, что разбился "Хаунебу" и сгорела вся секретная документация проекта "Юпитер". Я считаю, что ты попал под подозрение совершенно не заслужено, а следователь перегнул палку. Кстати, в органах была новая волна чисток и тот следователь осужден. Когда тебя посадили, я находился в лагере. Естественно, я не мог помешать твоему аресту.
Лицо Штайнера исказила неопределённая гримаса.
- Благодарю вас Георгий Михайлович, - устало вымолвил он.
Жданович повернулся к нему и улыбнулся.
- А приехал я в лагерь, чтобы забрать тебя отсюда. Вот твое постановление об освобождении. Тебя, Генрих, ожидает опасная и трудная работа, но прежде предстоит основательная подготовка.
***
Генриху Штайнеру было присвоено звание капитана ГУГБ, и он был направлен в специальную школу разведчиков, там с ним занимались профессионалы. Специалисты в области разведки разного направления проводили с ним индивидуальные занятия, доводя его знания до совершенства. Прошло три месяца упорной учебы. И вот в один из дней к Штайнеру в разведшколу приехал Жданович. Они беседовали в одном из кабинетов школы. Жданович говорил: - Наш резидент в Берлине и наш общий друг Ханс Мозер получил повышение, сейчас его звание штандартенфюрер СС. Он нашел в Берлине очень похожего на тебя офицера СС Мартина Норберга и полгода назад направил сюда с заданием. Все это время за ним ведут наблюдение наши контрразведчики. Нами созданы идеальные условия для успешной работы этого агента. До определенного момента мы не будем его арестовывать. У Мозера созрел рискованный план, вместо этого агента в Берлин должен вернуться ты. Скажу честно, вы похожи, но не идеально. Чтобы выправить ситуацию тебе необходимо сделать пластическую операцию и изменить голос. У нас в стране нет таких специалистов. Для этой цели в Берлине у Мозера есть знакомый японец - профессор медицины, крупный светило в этой области. Для проведения пластической операции на той стороне понадобится основание и поэтому нашими хирургами придётся тебе на лицевую часть нанести небольшие ранения, якобы ты получил контузию и пострадал при взрыве гранаты во время твоего неудачного задержания в России. Это нужно для того, чтобы твоя легенда четко вписалась в общий замысел Мозера, и ты был бы понят и узнаваем там в Берлине.
- Если я буду узнаваем, то меня в любом случае на каких-либо мелочах могут изобличить. Ведь круг знакомых этого эсесовца я не знаю. Наверное, у него существуют родственники и друзья.
- Конечно, риск есть. Но как сообщил Мозер, этот агент не имеет родственников. Его воспитывала бабушка, которая умерла. Сослуживцы у него были, это верно. Но, ни с кем из них он близких отношений не поддерживал. Есть женщина, с которой он часто общался, это его любовница датчанка Жозефина Енсен.
- Та самая! - изумился Штайнер.
- Именно она, германская разведчица, которая потопила многих ... .
- Это несколько осложняет дело, - задумчиво произнес Генрих.
- Да осложняет. Но непременно, мы что-нибудь придумаем.
- Откуда эти данные? - спросил Штайнер.
- Сведения с точным их описанием к нам поступили от Мозера. После ареста Норберга тебе придется много общаться с ним, и я думаю, ты ближе узнаешь Мартина Норберга и, конечно же, нужно будет выяснить, как это не мерзко звучит их интимные подробности общения, акцентируя внимание на мелочах. Это очень важно. Хотя впрочем, Норберг может все утаить.
Штайнер задумался. Минуту спустя у него родилась идея, которую он тут же изложил.
- Прежде мне хотелось бы пообщаться с Норбергом до его ареста, чтобы понять его глубже. Ведь до ареста, думаю, он не будет лукавить. Мне нужно знать его истинное лицо, характер, привычки, в общем, все то, что он мне не сможет рассказать. Только в свободном общении с ним я смогу его понять по-настоящему. Это важно для меня и будущей моей работы.
- Толково придумано. Но как ты сможешь с ним войти в контакт, ведь это не просто? У него нет такой задачи, чтобы вербовать здесь агентуру, потому что это рискованно для него.
- Это уже мои проблемы. За время моей работы там, в Германии я стал неплохо разбираться в характерах патологически преданных нацистов. Уверяю вас, я найду с ним общий язык.
- Нет, дорогой мой, так не пойдет. Давай сначала и по порядку. Я должен знать все до мелочей.
Эпизод внедрения к Норбергу.
2
Генрих Штайнер сидел в кресле закрытого больничного учреждения, перед ним стоял худой сорокалетний мужчина в толстых роговых очках с копной смолистых волос на голове и в упор смотрел на него. Доверительно-внушающий голос гипнотизера отпечатывался в его сознании.
- Ты выбираешь лицемерие, как образ жизни. Ты не принадлежишь себе потому, что над тобой тяготеет долг, долг, который ты должен выполнить, даже ценою собственной жизни. Твой долг перед Родиной один, - перевоплотиться и принять облик непримиримого врага Советской власти, чтобы выполнить секретное задание. Тебе придется на время забыть свое прошлое и окунуться вновь в чужой тебе мир. Настоящий твой враг, должен считать тебя своим лучшим и преданным другом. Я спрашиваю тебя, готов ли ты пойти на это?
- Да!
- Готов ли ты выполнить это ответственное и сложное задание?
- Да!
- Готов ли ты пожертвовать собой, в случае провала?
- Да!
- Готов ли ты рассказать все свои секреты врагам?
- Нет!
***
Прошло полгода. Утром в район Шмергендорфа - пригородную зону Берлина въехал черный "Опель". Проехав немного, он свернул на именитую в этом районе усадьбу и остановился у входа в дом. Из дома выскочил слуга и подбежал к автомобилю. Из салона прозвучал мужской голос: - Профессор Ямадзаки-сан у себя?
- Да, уважаемый господин, он вас ждет, - угодливо раскланиваясь, сообщил слуга японец.
Из автомобиля вышел человек в штатском и направился в дом. Очутившись в приемной, он был встречен молодым японцем в белом халате. Будучи предупрежден о посещении гостя, он тут же пригласил его в кабинет, при этом, в знак особого уважения, японец услужливо склонил голову и, забегая вперед, сам открыл дверь. Пришелец оказался в большой комнате похожей на врачебный кабинет. Его встретил хозяин японец Сатору Ямадзаки - практикующий профессор медицины пятидесяти лет. Он отвесил гостю поклон. В свою очередь пришелец пожал руку профессору.
- Прошу вас проходите, и присаживайтесь в кресло. Сейчас я все устрою, - сказал японец.
- Спасибо Ямадзаки-сан.
Мужчина прошел вглубь кабинета, где ему указали на специальное кресло. Устроившись в нем, он спросил:
- Уважаемый Ямадзаки-сан, когда вы начнете оперировать?
- Сегодня, примерно через час. Мой ассистент уже ведет подготовительные работы. А сейчас я еще раз хотел бы вас осмотреть.
Профессор приблизился к пациенту и внимательно стал изучать его лицо, при этом он доверительно говорил:
- В некоторых местах мы все лишнее уберем, кое-где подтянем кожу. Нос станет прямой, как у Зигфрида. Ваше лицо мы сделаем идеальным подпадающим под все требования настоящего арийца. Ручаюсь, ваше лицо будет эталоном. Оно будет красивее, чем на вашем фотоснимке.
- Ямадзаки-сан, для меня главное, чтобы вернуть своему лицу былой вид. Чтобы я был узнаваем своими друзьями.
- Я постараюсь.
- Надеюсь на ваш опыт.
- Я обещал моему другу штандартенфюреру Мозеру выполнить эту пластическую операцию безупречно. Кроме того по его просьбе доктор Охира проведет операцию на ваших голосовых связках, но это будет через две недели. Уверяю, у нас большой опыт. Не волнуйтесь, все пройдет успешно. До сегодняшнего дня претензий не поступало.
- Я полностью рассчитываю на вас.
- Скоро вы меня будете благодарить.
- Да, дорогой Ямадзаки-сан, уповаю на чудо и на ваш талант.
- Вот и прекрасно господин неизвестный. А теперь пройдите в операционный кабинет, сейчас с вами будет работать мой ассистент.
Мужчина встал и направился в соседний кабинет, где его ожидало загадочное перерождение.
***
После двух проведенных операций Генрих Штайнер, а иначе Мартин Норберг пребывал в частном реабилитационном блоке профессора Сатору Ямадзаки в полном уединении. Небольшая библиотечка не давала ему скучать, и он окунулся в мир вымышленных персонажей великих писателей современности.
Профессор Ямадзаки навещал его ежедневно по утрам. Он осматривал его и лично делал перевязки. Заметив, что его гость увлекся книгами, японец спросил: - Я вижу, что вы интересуетесь чтением современников. Вам нравится их трактовка мысли?
- Совсем не так, Ямадзаки-сан. Литература, которая имеется в этой маленькой библиотечке, меня абсолютно не интересует. Я читаю ее лишь потому, что иного дела, чем бы я мог заняться, дожидаясь своего излечения здесь просто нет.
- Интересно существуют ли такие печатные труды, которые могли бы вас заинтересовать? - спросил он прямо, и не лукавя.
- Такая литература существуют, но она носит гриф секретности.
- Да, уважаемый друг, вы предельно откровенны со мной.
- Откровеннее и быть не может, поскольку вы тот человек, который пользуется особым доверием штандартенфюрера СС Мозера и тем самым именно вам доверено проведение секретной пластической операции.
- Я весьма польщен доверием ко мне и буду всегда рад оказать вам услугу.
Профессор вышел и вскоре принес Генриху обернутую в бумагу книгу.
- Я думаю, это именно то, что вас может заинтересовать.
Генрих открыл ее и удивился. Это была странная книга, называлась она "Новый Завет ...". Генрих с любопытством принялся ее читать и понял, что в ней раскрывается идеология тайного общества, основной целю ставящей завоевание власти над всем миром посредством неблагопристойных козней. Своими инструментами они избрали возбуждение в человеке всех низменных чувств; развращение общества тем самым лишение всякой веры в Бога; разжигание расовой и религиозной ненависти; использование слабостей людей, в том числе дурные привычки, ошибки; посредством зависти, ненависти, раздоров и войны, через лишения, голод и распространение заразы все народы должны быть доведены до того, что они более не будут видеть никакого выхода, кроме того как полностью отдаться в их подчинение. Все тайные планы, изложенные в тексте, были датированы восемнадцатым веком. Прочитав книгу, Генрих понял главное, что японец посредством этой весьма странной книги толкает его на откровенную беседу.
На следующий день профессор Ямадзаки пришел как всегда утром и, осмотрев его, сделал перевязку.
- У вас молодой и здоровый организм и ваши дела идут на поправку. Я рад за вас.
- Благодарю вас, Ямадзаки-сан.
Японец улыбнулся и спросил:
- Вам понравилась моя книга?
- Да, Ямадзаки-сан. Это то, что мне интересно читать, ибо методы влияния используемые тайным обществом в восемнадцатом веке и сейчас весьма актуальны. Они применяются разведками всего мира для выполнения своих задач. Поэтому, написанные там секреты, для меня секретами не являются.
- А я, дорогой Мартин, в этом и не сомневался, - лукаво усмехнувшись, сказал японец.
- Откуда вы знаете мое имя, Ямадзаки-сан? - с удивлением осведомился Норберг.
- Эта моя маленькая тайна, ибо я тоже увлекаюсь разного рода секретами.
- Вы работаете на разведку Японии?
- Это не совсем так, - хитрил японец. - Это, скажем, мое частное увлечение, что-то на вроде хобби.
- Интересно, интересно. И какой же у вас багаж секретных данных?
- Ха-ха-ха! Но кто вам об этом скажет правду. Не будьте наивным. Частные секреты просто так не выдают. Они продаются за деньги, за большие деньги, поэтому они частные, а не государственные, - сказал профессор.
- Здесь я с вами не соглашусь. Секреты государственные, а люди ими владеющие, к сожалению, могут быть частными лицами.
- Я принимаю ваше уточнение, - согласился японец.
- И еще, Ямадзаки-сан, бесплатный совет. Когда частные лица используют в корыстных целях государственные секреты, они волей неволей подпадают в разряд государственных преступников, а это, как известно чревато крайне плохими последствиями.
- Вы мне угрожаете?
- Нисколько, Ямадзаки-сан. Я вас по-дружески предупреждаю.
- В вас есть нечто такое, что располагает собеседника к откровенной беседе.
- Вы желаете со мной пооткровенничать, Ямадзаки-сан?
- Хотелось бы, но меня сдерживают некоторые не зависящие от меня обстоятельства. Я дал слово моему другу, не втягивать вас в авантюрные дела.
- Вы довольно странно изъясняетесь, провоцируя меня специально на продолжение разговора.
- Вы, Мартин, весьма проницательный молодой человек и поняли меня с полуслова.
- Да, Ямадзаки-сан, наша беседа идет в правильном русле, и если вы хотите со мной говорить искренне, то наш друг штандартенфюрер СС Мозер не должен быть сдерживающим фактором в наших с вами откровениях.
- Наверное, вы правы.
Профессор прошелся по комнате, и внезапно открыв входную дверь, заглянул за нее. Мартин понял, что японец кого-то опасается. Немного подумав, он стал говорить.
- Я многое о вас знаю, дорогой Генрих Штайнер.
Мартин Норберг был ошеломлен, услышав свое настоящее имя.
Мартин смотрел на собеседника в упор и понял, что этот человек, кроме профессионального владения навыками пластического хирурга обладает талантом, о котором он вынужден скрывать.
- Я догадываюсь об источнике ваших знаний. Это умение на расстоянии читать мысли другого человека.
Японец с нескрываемым удивлением взглянул на собеседника. Норберг заметил в его глазах секундное замешательство, граничащее со страхом. Пытаясь успокоить его, Мартин, стараясь быть убедительным, вымолвил: - Поверьте, почтенный, Ямадзаки-сан, тот дар, которым вы обладаете, будет известен только вам и тем людям, кто об этом уже знает, а я привык держать язык за зубами и не бойтесь меня.
- Благодарю, Мартин, вы меня успокоили. В свою очередь хочу вам приоткрыть завесу моей тайны. Пока вы находитесь здесь под моим влиянием, как лечащего врача, я постоянно вас изучаю и многое, очень многое я прочитал в ваших мыслях, а поэтому все ваши секреты я знаю, и они останутся между нами. И не думайте, что эти сведения я использую против вас. Я даю слово, что о ваших секретах никто не узнает. Я вам клянусь в этом. Вот видите, я откровенен с вами.
- Уважаемый Ямадзаки-сан, я ценю вашу искренность и чувствую, что за этим скрывается душа благородного и честного человека. В свою очередь и я вам клянусь в том, что о вашем секрете никто не узнает. Данная обоюдная клятва невольно создала между нами тайну и думаю это должно скрепить нас к дальнейшей дружбе.
- Да, Мартин! Эта тайна обязывает нас к совместному сотрудничеству. Во всяком случае, я читаю в ваших мыслях на это согласие.
- Почтеннейший Ямадзаки-сан, почту за честь, что вы мне оказали высокое доверие.
- Меня радует, что между нами возникло доверие, а поэтому мы должны с вами сейчас определить точки взаимовыгодного сотрудничества. Я буду перед вами откровенен и скажу честно, я противник той милитаризации, концепцию которой проводит мое правительство. Меня не устраивает тот договор, заключенный между Германией и Японией. И я приложу все силы, чтобы вбить клин в это соглашение и помешать ее дальнейшему развитию.
- Глубокоуважаемый Ямадзаки-сан, для этого нужно иметь определенные возможности, чтобы влиять на эти процессы сотрудничества двух великих держав, которые направлены к агрессии. Наконец нужно иметь твердое желание и уверенность в своей правоте.
- Я вам признаюсь, Мартин, в том, что я состою в группе тибетских черных магов, у которых могучее влияние на фюрера через Карла Хаусхофера. Именно он вошел в контакт с одним из самых влиятельных секретных обществ в Азии: "Золотыми Шапками" и был принят в их число. Сейчас он с миссией находится в ближайшем окружении фюрера.
- Теперь я действительно понимаю у истоков, какой могущественной силы вы стоите?
- Если вам нужна моя помощь, то скажите, я вам помогу.
- Достопочтенный, Ямадзаки-сан, мне хочется верить в ваши выдающиеся возможности, но туда, куда я мечтаю попасть, вашего могущества и влияния будет не достаточно.
- Не говорите загадками. Хотя я, кажется, начинаю понимать вашу мысль. Думаю, в элиту СС вы непременно попадете.
- Уважаемый, Ямадзаки-сан, в элиту СС крайне сложно попасть, а поэтому у меня нет ни каких шансов.
- Не волнуйтесь, Мартин, нам в этом поможет сам Хаусхофер и его ближайшая помощница Матильда фон Райнер.
3
Было жаркое лето. На берегу реки Шпрее в центре Берлина находился небольшой частный ресторан. За одним из столиков в дальнем углу сидели двое мужчин в штатском и вели доверительную беседу. Одному из них было немногим больше сорока, а другому около тридцати лет.
- Поздравляю, мой друг! После того, как тебя починили, даже я сначала тебя не узнал. Действительно японские хирурги знают свое дело. Можно сказать, что это безупречная работа. Нет никаких сомнений, что именно ты Мартин Норберг. Правда тебя выдает голос, он звучит с хрипотцой.
- Сатору Ямадзаки и Охира предупредили меня, что проблемы с голосом вскоре пройдут.
- Будем надеяться. Теперь о деле. Внутри СС существует тайное общество, это элита СС, а именно СС "Черное Солнце". Тебе необходимо туда проникнуть, чтобы выполнить специальное задание. Я постараюсь тебе помочь, но некоторые вопросы даже я не смогу решить. Для этого понадобится вся твоя внутренняя мобилизация и твой талант.
Норберг слегка смутился.
- Не нужно преувеличивать мои способности. Хотя впрочем, я уже самостоятельно предпринял шаги в этом направлении.
Собеседник нахмурился и настороженно вымолвил:
- Не понимаю. Когда ты успел? Ведь ты был на излечении в частной клинике.
- Мне пригодился прежний опыт моей работы в Берлине, а также длительные беседы с настоящим Мартином Норбергом в Москве. Изучив внутреннюю кухню ведомства Гиммлера и зная главную свою задачу здесь нетрудно обозначить для себя будущие приоритеты. Я нашел общий язык с профессором Ямадзаки. Он обладает способностью читать мысли людей на расстоянии, свой дар он скрывает. Ему известно мое настоящее имя и то, чем я буду заниматься. Я вынужден был пойти на контакт. Он состоит в группе тибетских магов, которые имеют влияние на Хаусхофера.
Собеседник отрицательно покачал головой.
- Не нужно торопить события, - в его голосе прозвучало явное неодобрение.
- Что я сделал не так? - испытывая неловкость, осведомился Мартин.
- Мне кажется, мы оба допустили ошибку.
- Какую ошибку? В чем дело? - раздраженно спросил Норберг.
- Мы попали в ловушку расставленную неким тибетским монахом, который носит зеленые перчатки.
- Кто он такой?
- Я знаю лишь то, что его называют "Хранителем Ключа". Он стоит во главе тибетского ордена черной магии.