Непрестанные войны, эпидемии чумы и холеры, пылающие костры инквизиции настолько обесценили человеческую жизнь, что зародился новый жанр в искусстве, высмеивающий саму смерть. Одним из его проявлений была собственно "пляска смерти" - танцевальное действо, исполнявшееся вживую и дошедшее до нас в виде изображений на гравюрах, картинах и описаний. В переводе на латынь "пляска смерти" звучит как "Saltatio Mortis".
Синее, маренгово-синее. Безумное. Штормовое. Бьет наотмашь, оплывая по лицу солеными брызгами. Неба нет, дали нет - круговерть мегатонн беснующейся стихии. Палуба круто уходит вниз, вниз, и тут же вздымается рывком. И нужно держаться, нужно пошире расставить ноги, слиться, срастись с кораблем, не то смоет, как перышко. Да это же... Это же... Он счастливо смеется, ловя щекой новую пощечину. Шатается, но держится, держится, черт побери! Насмотреться бы впрок, впитать в себя мощь и ярость вздыбившихся волн.
- Эй-ей, не дури, заррраза, держи бейдевинд, - хриплый рев перекрывает бешенство текучего, исполинского чудовища. - Да круче, круче держи!
Старик-боцман возникает рядом, как бесплотный призрачный дух, свирепо зыркает из-под низко натянутой длинной шапки, и, вцепившись в штурвал, с натугой правит курс прямее. Костяшки белеют на скрюченных пальцах, и бриг послушно ныряет вслед за волной.
- Вот так держать, каналья, и не вздумай уваливать вправо, - сорванный голос теряется в свисте ветра. - Порррву, мать твою...
Продолжение глохнет в треске и грохоте - грот-мачта не выдерживает шквальный напор ветра и кренится прямо на рубку. Прочнейшие пулонгские снасти рвутся, как тонкие паучьи нити - будто само время замедлилось и прочерчивает по радужке бесконечно падающий остов. Перебитые реи вздымаются к равнодушному свинцовому небу, свободно разметавшийся парус вздувается куполом. Еще мгновение, еще лишь несколько мгновений и последует рывок. Как только парус коснется воды, как только... Ветер ярится, море бурлит и клокочет, как гигантский котел, переваривающий случайную добычу. Полуослепнув от едкой соли, он видит, как боцман немо раскрывает рот. Ураган вбивает слова в глотку, но он слышит и без слов.
- Держу, - растягивает в ответ резиновые губы, - держу!
Порыв ветра, хлест воды и старика уже нет рядом. А снизу, с палубы, по которой в пелене дождя и перекатных волн, носятся жалкие человеческие фигурки, смутно доносится знакомый сиплый крик: - Ррруби! Руби фалы, заррраза!
Корабль вздымается на дыбы на самом гребне волны, как храпящий, закусивший удила жеребец. Парус пластается позади. Клочья пены рвутся в пропасть, еще чуть-чуть и... Дикая, неуправляемая мощь рвет руль вправо, туда, где в разрыве водяной завесы мелькает тьма. Тьма щерится гранитными зубьями, до нее неимоверно далеко и уже фатально близко. Срывая сухожилия, он выкручивает гладкое непокорное дерево в нужном направлении, всем существом ощущая, что вот сейчас, сейчас... Ну же...Бриг вздрагивает и, освободившись от чудовищного якоря, взрывает носом толщу воды и опять он цепляется за штурвал в жалком усилии предотвратить, не допустить... Нет, черт побери! Пока ты здесь - нет! Но вот... Удалось?! И он хохочет, хохочет в лицо своему безумию.
Так ты хотел уйти? Именно так?! Исступление стихии, бешеный натиск ветра - вот достойное обрамление. Чего же еще? Зачем ты силишься отвратить неизбежное? Уж лучше здесь и сейчас, потому что... ты хорошо помнишь, где лежит твое тело и что с ним. Тогда что же ты медлишь? Неужели малодушное стремление спастись? Спастись вопреки всему? Нет... Но там, на палубе - люди, там - старик в насквозь промокшем красном колпаке до сих пор хрипит свои команды...
- Да полно, - смеется умирающее чудовище внутри него. - Все они - лишь плод твоего собственного воображения.
* * *
Тесный квадрат комнаты, приглушенный свет. Мужчина в синей униформе еще раз внимательно всмотрелся в фосфоресцирующую визуализацию, занявшую почти все свободное пространство: гибнущий корабль, хаотичный бег призрачных фигур. Лишь одна фигура кажется вполне материальной, та, что вцепилась сейчас в хрупкое дерево со всем тщанием обреченности. Мужчина задумчиво оглянулся на безвольное неподвижное тело, застывшее на сомниуме [1] и решительно нажал на телебраслете кнопку вызова.
Уже через три минуты в комнату стремительно вошел второй человек. Свинцово-серый комбинезон, сканирующий взгляд, стелющийся шаг матерого хищника. Коротко кивнул и замер, изучая открывшуюся ему картину. Первый торопливо докладывал.
- Ситуация 2Х. Сканирование нейронной активности показывает гипертрофированно развитые особенности личности, необходимые по протоколу.
- Я вижу критическую ситуацию. Вы уверены, что пациент свободен от анестезии аффекта? - уточнил серый, цепко осматривая бьющийся в волнах корабль. - Геройствует по программе, или это спонтанное развитие событий?
- Совершенно спонтанное, майор. Пациент аутентичен, способен к самоидентификации даже в бессознательном состоянии. Алгоритм мыслетоков подтверждает, что он понимает, кто он и что с ним происходит. Он даже помнит, для какой цели, но не идет по запланированному варианту. Посмотрите - он сражается, но не за свою жизнь.
- Кто такой? - глухо спросил серый, изучая злого, отчаянного человека на рубке. Тот как раз захлебнулся, исчезнув на миг под перекатной волной и теперь почти висел на рулевом колесе, натужно перхая, но не выпуская его из рук.
- Янус Валдарис, 43 года, гражданство Руссии. Одинок. На протяжении последних двух лет - статус безработного по причине нетрудоспособности. Ранее занимался археологическими исследованиями в Объединенном Университете Франбритании. Могу отметить универсальную память пациента: совершенное знание 26 современных и 7 "мертвых" языков.
- Каковы обстоятельства его решения?
- Генетическая мутация тяжелой формы... как и у большинства наших пациентов. На протяжении последних лет последовательный отказ органов обоняния, осязания, зрения. У него нет шансов.
- Для каждого периода развития человечества характерна своя неизлечимая болезнь, - заметил серый. - Мы победили атеросклероз, онкологические заболевания и СПИД, но теперь наш бич - генетические патологии. Как думаете, доктор, насколько оправдано при этом утверждение Федерацией Закона о "чистоте ДНК"? - он испытующе уставился в лицо собеседнику.
Тот смущенно отвел взгляд.
- Прения идут уже на протяжении пяти лет...
- Да вы никак смутились, почтенный? - усмехнулся серый. - Не берите во внимание, это я так... Хмм, живо интересуюсь вопросом, так сказать, - опять полоснул собеседника ледяным взглядом и добавил. - Здесь у нас слишком редкий случай, доктор. А я давно не верю в удачу. Внесите корректирующий фактор, я хочу его проверить.
* * *
- Вас сменить? ... Вас нужно сменить?
В прерывистом нескончаемом шуме настойчиво звенит тонкий голосок. Мерещится? Все плывет перед глазами, ресницы слиплись от соли, не разлепить. Он с натугой поворачивает закостеневшую шею и еле сдерживает ядовитый смех. Мышцы лица стынут скукоженной маской, напрочь не желая слушаться, и смех глохнет, так и не родившись. Заморенный мальчишка неуверенно мнется рядом, судорожно цепляется за ванты. Мокрый, продрогший, нескладный. Упрямые глаза на недетском лице.
Черт побери, малыш, откуда ж ты здесь?
- Ты... что...ли? - с натугой выталкивает-выплевывает слова.
- Та ни..., - ветер уносит часть слов, получается смешно, как в мозаике. - ... Чума подбитый лежит, его марселем... а Старый лютует...
Да что проку слушать - проще простого, сложить два плюс три. Вон они все перед ним - живые полутрупы, еле двигаются. И некому здесь быть, кроме него. И незачем.
- Беги, малой, - цедит он сквозь зубы, - привяжись где-нибудь. А я обойдусь.
Корабль содрогается, как тяжелораненый зверь. Трещат просмоленные, тщательно подогнанные на верфи брусы - вот-вот разойдутся. Опять звенит в ушах от перехлестного удара. Пена, шипя, уползает за край фальшборта и, спохватившись, что чего-то не хватает, он вдруг оглядывается назад. Оглядывается, чтобы увидеть исчезающую в воде светлую головенку. Вот чер-р-рт!
* * *
- Янус, вы слышите меня? Янус? Я знаю, что вы уже пришли в себя, поскольку считываю ваши мыслеволны. Но дайте мне знать, что слышите.
Пошевелить пальцем - как же больно. Почему я здесь? Почему я опять здесь?!
- Янус, у вас шок. Вы понимаете, что вернулись?
Какого... Нет... Нет! Но ведь... договор подписан, все кончено. Меня не должно быть здесь...
- Мы вынуждены были на время прервать процесс. Если наш разговор ни к чему не приведет, мы вернем вас в тот самый момент, из которого отозвали, и вы ни о чем не вспомните. Не успеете вспомнить. Там вам осталось жить не более минуты.
Значит, терять уже нечего.
- Вы правы. Зато вы многое можете приобрести. Видите ли, Янус, вам удалось заинтересовать нас набором определенных, очень редких качеств. Их сложно распознать в реальной жизни, практически невозможно. К тому же та деятельность, для которой они являются наиболее ценными, не исследует такие качества у обычных граждан, живущих полноценной жизнью. Наш выбор ограничен такими, как вы, Янус. Отверженными, одинокими, безнадежными... умершими для общества.
Умершими... Но ведь еще не...? Да кто ты такой, что за...
-Вам доводилось слышать о Совете двенадцати? Мифы? Нет, отчего же, истинная правда, уверяю вас. Просто наши методы проведения разведки и сбора ценной информации очень специфичны и засекречены. Ну, вы же понимаете: реальности стольких планет, их прошлое и будущее - мы вынуждены тщательно хранить наши тайны. Но работа эта ювелирна и непредсказуема и мы отчаянно нуждаемся в новых людях. Таких, как вы.
Неуместная шутка...
А почему вы удивлены, Янус? Удивлены, что такого особенного мы в вас отметили? Позволите встречный вопрос? Хорошо? Зачем вы прыгнули за тем мальчишкой?
... Не имеет значения...
Ошибаетесь. Для нас - имеет. Эта черта личности называется мужеством, стремлением спасти ближних... Редчайшее качество, особенно, когда его проявляют без принуждения, как самопожертвование.
Вы вытащили меня с того света только для того, чтобы я выслушивал весь этот бред? Да пошли вы...
- Можете считать весь наш разговор бредом, Янус. Но предложение я все-таки озвучу. Мы предлагаем вам совершенно новую жизнь и работу на благо Федерации путем переноса вашего сознания и всей памяти в бионосителя.
В кибера... В создание без чувств, без эмоций... Вам понадобился еще один контролируемый раб? Но разве для этого вам нужно мое согласие... Достаточно было...
- Янус, сосредоточьтесь, прошу вас. Разве я говорил о кибере? О контроле? Я веду речь о бионосителе - полноценном человеке, выращенном искусственно, с девственно чистой памятью.
Абсолютно здоровое тело - вот первый взнос нашей организации, если вы только пожелаете сотрудничать. И все чудеса множества миров, все познанное и непознанное будет к вашим услугам. Вы нужны нам, Янус, очень нужны. Только скажите 'да'.
* **
Он лежал, прекрасно сознавая, что каждая его сокровенная мысль, каждый импульс будут мгновенно прочтены, проанализированы и взвешены. Что таких, как он лежало здесь множество и сколько их еще будет? Но плевать... плевать.
Принять неизбежность. Умом и сердцем раствориться в своей ущербности. Миллионы раз проклясть свою слабость..., но разве это означает смирение?
И вот шанс дан, богом ли, чертом... и что остается? На пределе, не дыша, сжав зубы до хруста дентина, чуть приподнять голову и улыбнуться. Зло оскалиться в лицо невидимому собеседнику и вытолкнуть последний воздух из легких.
- Да...
[1]Аппарат для проведения эвтаназии ('somnium' - мечта, сон (лат.). Принцип работы состоит в погружении сознания пациента в вымышленную реальность при заданных обстоятельствах, исходом которых служит мгновенная и безболезненная смерть. Согласно Закону об эвтаназии от 12.07.2225г. применяется только к безнадежно больным и пожилым людям, возраст которых превысил 100 лет.