Аннотация: Воспоминание рабочего сортопрокатного цеха Воткинского завода Богатырёва Фёдора Егоровича о перевороте в Воткинске 17 августа 1918 г. и о пребывании в Воткинских "баржах смерти"
ВОСПОМИНАНИЕ
Из переворота фронтовиков в 1918 г. 17 августа. рабочего Сортопрокатного цеха Воткинского завода Богатырёва Фёд.Егор.
1918 года 17 августа в 6 часов утра был совершён переворот. Фронтовики свергли власть советов и провозгласили: "Вся власть Учредительному Собранию".
Когда фронтовики захватили власть в свои руки, то сейчас же собрали на площади митинг и вынесли фальшивое постановление - "Долой смертную казнь", но это продолжалось недолго, всего несколько дней. После переворота начали производить обыски, аресты, первыми были: Бердников, Швецов И., два брата Поскрёбышевы и много других, в этом числе и я, т.е. Богатырёв.
18 августа было арестовало около 100 человек, 19-го нас в числе 30 человек перевели в другое помещение в д. Мамушина по Воробьёвой ул., затем через неделю нас опять перевели в другое помещение по Сарапульскому тракту. Тут нас было около 25 человек, как сельдей в бочке. 14 сентября в 5 часов утра мы были переведены в баржи, где над дверями было написано: "Наследникам Ленина".
На берегу Вотки стояло 4 баржи, в каждой барже было по три люка. Первый мёртвый был из нашего люка ШВЕЦОВ И.И. В нашем люке сначала сидело 91 человек. В барже был настоящий кошмар. Никаких прогулок и свиданий нам не давали. Было распоряжение, что за всякое выглядывание в окно - стрелять... Вот пример того, что было в доме Плотникова: Шадрин, Швецов и Азябин посмотрели в окно на улицу и увидели, что около окон ходит часовой Коновалов Иван, рабочий сортопрокатного цеха, который, заметив их, произвел выстрел прямо в окно, пуля попала в косяк и ударила в потолок. У баржей стены и палубы были железные, пахло сильно красками и сыростью. За последнее время не выпускали даже оправляться, так что мы вынуждены были, где сидели, там и оправлялись. Допросы производились в контр-разведке. 1 ноября меня и ещё других товарищей, как то: Лазарева и Никонова привели в контр-разведку, и при нас пришли из деревни 4 крестьянина, которые плакали и спрашивали, где бы им увидеть начальника контр-разведки. А Софронов спрашивает: "В чём дело?" Крестьяне рассказали, что вчера к ним в деревню Артимоны приехали вооружённые и пьяные и сказали: "Не бойтесь нас, мы не большевики, а фронтовики". Далее начали производить обыск. Отобрали подмётки к сапогам, керенки 20 шт. по 200 рублей, 16 шт. по 20 руб., мелкие по 10 и 20 коп. [23]
Крестьяне сказали, что всех крестьян, у кого всё забрали, сказали, что это большевики, вывели за деревню и расстреляли.
Софронов увёл крестьян к себе, через несколько минут они вышли от него и ничего не говорили.
Меня допрашивали в следующем порядке: "За что голосовал?" Я говорю, что за власть советов. Тогда один из контр-разведки Белокорытов А.П. сказал, что "тебя остается только расстрелять" (у них был такой порядок). После допросов в контр-разведке оставляли тех, кого расстреливать, и ночью убивали. Из баржей в контр-разведку уводили человек 5-6, возвращалось 3-4. За последнее время начали колоть прямо на берегу около самых баржей, где были слышны разговоры и стоны.
Последняя роковая ночь была на 10-е ноября. Из нашего люка были вызваны следующие товарищи: Хватков Василий, Банников Василий, Миронов Анатолий, один латыш, Корель Ян Петрович и один татарин. Точно также были выведены и из других люков. Когда всех предназначенных выводили из баржей, то были слышны голоса: "За что вы нам, товарищи, связываете руки?" Ответа на этот вопрос не последовало. Через некоторое время послышались стоны и рёв. Слышны были знакомые голоса: "Товарищи, за что вы нас колете?" В ответ послышался голос главного палача Юрьева: "Из-за вас 800 офицеров арестованы в Москве, ни одному гаду коммунисту не будет пощады, коли их". И вот тогда раздавалась какая-то командка, после чего поднимался сплошной стон и плач. Потом стихнет, потом снова поднимается, утром уже ничего не было.
На 11-е вечером мы убежали. Когда пришли советские войска, то я пришёл на баржи, сделали раскопки, и оказалось, что у некоторых убитых было по 50-60 уколов. Был заколот 70-ти летний старик Агафонов из деревни Н.Лыпь и старик 69 лет в Галеве в Вол-Исполкоме находился сторожем, тоже был заколот. Исколотых большевиков и брошенных в яму, из таковых убежали которые рассказывали, что ни одного до смерти не закалывали. Немного поколют и поведут к ямам и со штыков сбрасывают в яму.