Кац Алексей Константинович. Недостаточность

Недостаточность

Те, у кого есть сила - чинно ходят по округу неба

Те, у кого есть сила - ныряют за любые границы

Те, у кого есть сила - носят дьявола в сердце

Те, у кого есть сила - перестают думать так, как вы.

В этот час есть те, кто, закончив любить,

Размягчённо лежат возле сонных любовников;

Те, кто, напившись, хохочут а после заснут

Чёрно-красным, бездонным провалом;

Есть те, кто до боли в глазах смотрят в ночь,

В чьём мозгу чертыхаются тени, виденья, психозы;

Те, кто не могут уснуть и всё бродят по Улицам,

Комнатам,

Лестницам...

Эти последние - вершина гранитного айсберга,

Сопли от солнца, пропавшего между деревьев.

Открывается дверь - может, это пролёт?

Может лестничный гном?

Может чёрная тень самоубийцы

Толкнет меня в спину и я полечу...

Не туда, не туда - не в полночный подъезд, -

Тихий, гулкий и яркий...

Кто пройдёт по нему? Кого я там встречу?

Кто подымается вверх?

Кладезь познания роется пеплом -

В похмельной постели, в бредовой постели;

Кладезь познания роется пеплом -

На мыщелках мыслей, в других плоскостях;

Кладезь познания мылится пивом -

В душном и сладком недорасстройстве;

Кладезь познания роется пеплом -

Там, на попутных ветрах паранойи.

Итак, я взвалил на плечи медного рыцаря

И побрёл вперёд.

Поезд закряхтел и громыхнул три раза;

Машины взвизгивали вдали;

Ветер что-то монотонно бормотал;

Призрачный кот приоткрыл дверь и исчез.

Призрачный кот, где твоя кошка?

Призрачный кот не ответил;

Призрачный кот, где твоя кошка?

- Я никого не встретил.

Призрачный кот, что там за шкафом?

- Мыши и хлеб и траур.

Призрачный кот, ты исчезаешь?

- Я никогда не старюсь.

Сегодня все пойдём ко дну -

раскинем руки и увидим

себя во сне. Мне одному

являлись Странные и Вепри

и бил бокал стальным крылом

и раздавался в тишине

угрюмый крик совы - простаты

и даже в солнечном огне

я видел конницу и вату.

Коварный Бог пронзил меня и подарил меня немножко и затащил меня в постель - из звёзд и ваты и веснушек. Кровавый дождь раздался в дверь -

как городской больницы

открылись окна.

Где всё в себе, где пепельное утро

Хранит прохладу вымытых волос

И тишины,

Где старое кружится, рассыпаясь,

Над всем восходит новое сознание -

Под звонкий крик трамваев

Оно спокойно и стремительно течёт -

Рождаясь, рождаясь, рождаясь.

Это тоска по ушедшему дикому времени суток

Боже, храни отчаянных трусов,

Боже, убей пустых храбрецов!

Мне надоели ваши предъявы

Я просто хочу возродить этот праздник

Психозов и пота и пятен на теле,

Праздник дурацкого странного быстрого дня

Моя рука пролетает перед глазами

Я чувствую звук я хватаю его

Я как скользкая скорость инсульта

Как крошево диких мозгов посылающих нахуй,

Как друг идиотов

Как вы

Только странно живой

Никогда не ходи через поля -

Там живёт этот человек,

Ему вечно нечего делать

И поэтому он может сделать всё;

Остерегайся его кулаков -

Ты, погрязший в Движении!

Сосёт свою соску земля молодая

И хлопает дверью тщедушный щенок;

Я вырвался вон и теперь понимаю

Как трещина в раме рождает росток

Сегодня не ночь - просто кто-то огромный

В окно заглянул и остался стоять;

Цветёт облепиха и в месте укромном

Никто не сумеет ни плакать, ни спать.

Немыслимо грязные боты

И я засыпаю, обдумав

Что каждая смерть отступает

И правда выходит к нам голой

И взят у верёвки Иуда

И даже не вскрикнет наверно

Идущий на верную смерть

Под книгой детства тихим, добрым утром

Я видел сон: иду между домов

И опускаю взгляд чтобы не видеть

Детей, смотрящих на меня.

Под книгой детства тихим, добрым утром

Встречали осень тысячи деревьев

И птицы бились в заспанные окна

И улыбались.

Когда приоткрыта балконная дверь -

Ребёнок кричит и всё движется тут же,

Машины как змеи ползут по дорогам

И ветер психованный режется в сумерках,

Потоки заката гудят и далёкие всплески остаточной жизни

зовут и проходят и плавятся звоном бокалов,

Бредом вагонов, шелестом вечера -

Тварь и её безвозмездный подарок -

Дикая ночь с разметавшейся гривой

И влажным влагалищем - та, что крича и молясь,

Громыхая безумием и перегаром,

Врывается внутрь затихающих комнат -

Когда приоткрыта балконная дверь.

Видимо, я такой же, как все - отворачивающийся,

Когда знакомый пьяница в кабаке начинает блевать...

И все говорят про него чепуху - когда он, бухой,

Уползает за дверь

И молчат по его возвращению, но вскоре

Снова хохочут и пьют;

А официантки с испуганными глазами,

Похожими на влажные виноградины,

Тихонько собирают пустые бутылки.

Там, за дверьми, озарёнными моей паранойей,

Толпятся тысячи демонов - сумасшедших и замечательных;

Пока вы прячете головы в смирительные рубашки,

Золотые дома начинают вращаться;

Никого более нет - только рыбы в вонючем аквариуме

И кот, глаза которого выползают из орбит;

Соляные шахты моего сердца насторожились темнотой -

В глубине их что-то сверкает;

Всё будет гораздо проще -

Проще, чем мусорные пакеты,

Чем кучи листвы с сигаретными пачками

Или разбитые микрофонами лбы -

Всё будет похоже на слесаря - меломана,

Глаза которого, изъеденные алкоголем,

Вдруг вспыхивают изнутри.

Настоящее солнце

В скрипящем троллейбусе,

В облаке солнца -

На землях зелёных полощется свет

И дальше как будто навылет -

Так тихо, так жарко...

Твоё сумасшествие, солнце,

Как бритвой по глазам -

Никогда не пройдёт!

Нас облили твоей чистотой -

И мы обварились

Купаемся в срывах

Как дети в песке

Ступая за тобой и дальше -

В аллеи и дворы, рассматривая рёбра - облака,

Наступая на заражённую тобой траву -

Усталые раньше, сейчас - отстающие в беге

За право нормально смотреть

Подкрепляя в себе трагедию,

Подчёркивая в себе срыв,

Видишь - я даже не человек

Видишь? Как будто снимая очки и смотря на солнце,

Вытекающее из собственного сердца