Аннотация: Весенняя охота на глухарином току, одна из самых таинственных весенних охот, которая становится праздником для любителей дикой природы!
"Я не могу себе представить, какие ощущения в мире могут сравниться с
тем, что испытываешь на глухарной охоте. В ней так много неожиданного,
волнующего, таинственного, трудного и прелестного, что этих впечатлений не
забудешь никогда в жизни..."
А.И. Куприн
...В пятницу, к вечеру, подул ветер и набежали тучи.
Андрей зашёл к Володе уже с рюкзаком и поболтав с Наташей, пока Володя упаковывался, весело пересказал все нахаловские новости - он тогда жил с семьёй в Нахаловке, почти нелегально и потому веселился.
Наконец Гусев закончил сборы, и друзтя отправились.
Мигом дошли до автобусной остановки, но ждали там рейсового автобуса около получаса и не дождавшись, пошли пешком...
Выйдя за город, по жёсткой, грунтовой дороге долго поднимались в гору, на водораздельный хребет и наконец, вышли на гребень цепи пологих холмов, отделяющих широкую, многокилометровую долину Ангары, от короткой, но тоже широкой пади, по которой текла таёжная речка Кая...
Лесные названия, в этом районе носили имена не - то бурятские, не - то тунгусские, и звучали они необычно красиво: Кая, Курма, Ола, Хея.
Хотя ни бурят, ни тем более тунгусов в окрестностях не было уже лет двести...
На западе, солнце садилось в тучи, а это первая примета плохой погоды под утро и на завтра. Но Андрей говорил Володе, что весной всё неустойчиво - с вечера тепло, но ветрено, а к утру может сильно похолодать и солнце поднимется над горизонтом ясное, словно умытое...
Когда сумерки постепенно превратились в ночь, охотники ещё и половины пути не прошли - дорога, обезображенная грузовиками и таянием снега, становилась всё хуже: из под снега вылезла осенняя распутица и в темноте, легко было провалиться, соскользнув в большую лужу.
Шли и разговаривали о природе. А точнее, говорил Володя, а Андрей слушал, изредка, поддакиванием показывая, что слушает внимательно...
- У нас, на Урале - рассказывал Гусев - рядом с посёлком стояли чистейшие
сосновые боры вперемежку с моховыми болотами и на этих болотах, морозными апрельскими утрами "играли" глухари, да ещё как играли!
- С рассветом диковинные, древние птицы начинали свирепо и кроваво драться между собой выщипывая крепкими, загнутыми клювами друг у друга перья из груди и из шеи...
- Как - то, когда я подрос, отец взял меня на ток...
Мы долго куда - то брели в темноте, хлюпая резиновыми сапогами по болотным лужам и лужицам...
Потом сели на высокую кочку и невыносимо долго слушали ночную,
страшную тишину...
Только на рассвете, отец различил где - то далеко глухариную песню и ушёл в ту сторону, приказав мне ждать его на месте.
- Встречая ярко - алый рассвет, я сидел на одном месте, дрожал от холода, когда вдруг, откуда-то из бескрайних болот прилетели большие чёрные птицы - глухари и серые, меньшие по размерам - глухарки.
Капалухи - глухарки стали кормиться клюквой, словно рассыпанной чьей - то щедрой рукой по кочкам, а мрачные, злодейского вида глухари, начали драться!
- Это было чудовищно азартное зрелище - взволновался Володя - а для меня, тогда подростка свято верившего, что драться можно только будучи злым человеком или хищником, это было откровением!
И вот, озадаченный этим всплеском инстинктивной, животной агрессивности, я забыл про холод и одиночество...
- Глухари - петухи, как рыцари в чёрном, быстро - быстро бежали в разные
стороны, потом разворачивались и взлетев на высоту человеческого роста, неслись навстречу друг другу, а столкнувшись в воздухе, грудь в грудь, с треском перьев били один другого крыльями и клевались.
Потом словно по команде, они расходились - разбегались в стороны, и всё это повторялось снова и снова...
- Ещё на рассвете, в сосновой рощице торчавшей на горизонте, бухнул
выстрел и эхо, прокатившись по округе пропало.
Я забеспокоился, делал разные драматические предположения, но когда прилетели глухари, я обо всём забыл...
- Потом, уже почти рядом грохнул второй выстрел и вскоре я различил, приближающуюся фигуру отца, с чем - то чёрным в обеих руках. Мои глухари, словно испарились, исчезли пока я вглядывался вдаль - всё тогдашнее утро было наполнено чудесами!
- Наконец, отец, тяжело дыша подошёл, и я разглядел в его руках двух птиц:
длинношеих, с красными бровями над прикрытыми серой пленкой маленькими глазками, с бело - зелёными клювами, напоминающими по форме орлиные...
- Я долго ощупывал их тяжёлые, ещё тёплые, покрытые плотными перьями
тушки, дёргал за "бороду" под клювом, осматривал сильные крылья и когтистые, покрытые роговыми чешуйками лапы, делающие на снегу такие красивые следы-ёлочки.
- Когда я рассказал отцу, о том что видел, он усмехнулся и ответил, что мне повезло и я видел глухариную свадьбу - драки петухов на этом жестоком празднике любви...
...Володя, рассказывал всё это увлечённо и красочно и Андрей, заслушавшись, вдруг оступился в яму наполненную водой и мокрым снегом, и мгновенно набрал в сапоги ледяной воды.
С испуганным уханьем, он выбрался из глубокой колдобины, сел на обочине и чертыхаясь, стал выжимать портянки и носки. Володя хохотал и неумело пытался ему помочь, но Андрей тоже не очень горевал, потому что весной можно иногда и по пояс провалиться!
Вскоре, друзья продолжили путь и только к середине ночи дошли до широкого болота полного воды, с двух сантиметровой коркой льда на поверхности.
Долго решали - где лучше пить чай - на той или на этой стороне и в конце концов договорились, что уже перейдя на ту сторону будут жечь костёр, сушиться и пить чай до трёх часов ночи, а потом пойдут на токовище.
Чтобы сохранить сапоги и портянки в сухости, Володя решил преодолевать водную преграду в кедах, на босу ногу. А Андрей шёл в сапогах и посередине болота, оступившись, набрал воды в оба, до краёв.
Портянки, он тоже снял ещё на берегу и голые ступни хлюпали в сапогах, норовивших свалиться и навсегда остаться в болоте.
Надо отметить, что Андрей хронический ревматик и потому не терпел холодной воды, что в детстве не мешало ему купаться и плавать с ранней весны до поздней осени, ото льда до льда - времена были простые, дети были свободны целыми днями и родители не очень интересовались, чем их отпрыски занимаются. Во дворе была своя "команда" и потому держались все вместе...
Однако здесь было другое дело - Андрей пробыл в ледяной воде почти десять минут и потом, когда выбрался на берег, от боли в суставах принялся выть и хохотать как сумасшедший.
Это было похоже на истерику и Володя испугался.
- Потерпи, потерпи, потерпи! - бормотал он, тычась в темноте под кусты отыскивая сухие ветки для костра.
И Андрей не мог стоять на месте после пережитого болевого стресса и потому, бегал кругами, пыхтел сквозь зубы и судорожно собирал сухой хлам из под редких деревьев...
Наконец огонь разгорелся, чай закипел и хотя место было не очень подходящее - сырое и в зарослях густого, холодного кустарника - путешественники попили, поели и наконец согрелись...
Пока не торопясь допивали чай, разговор случайно зашёл о человеческом страхе, и они, рассказали каждый свою историю, иллюстрирующуюсостояние большого страха, почти паники...
Начал Володя...
- Когда я работал учителем, в деревне на Лене, то редко ходил в лес, не знаю почему. То ли знакомых хороших не было, то ли я сам невольно побаивался выходить в дремучую тайгу, начинающуюся сразу за околицей. В той деревне, нередко, медведи выходили на окраины, а волки, осенью и в начале зимы, казалось выли недалеко от деревенских огородов, в районе ближних покосов.
- Но как - то весной, в такую же пору, я не удержался и ночью пошёл за
деревню, в лесистые поля - покосы, скорее всего чтобы себя проверить и доказать, что я не трус. Взял с собой, какое - то древнее хозяйское ружьишко со старыми же зарядами, в надежде, если что, хотя бы звуком выстрелов отпугнуть воображаемых "кровожадных" хищников.
- В темноте я прошёл мимо сараев колхозной конюшни и слышал, как там, в
тревоге затопотали кони. Над конюшней горел одинокий фонарь, со скрипом раскачивающийся на столбе под порывами прохладного ветерка.
- И тогда, когда я миновал круг света от фонаря и окунулся в темноту, из
этого мрака вдруг, с противным верещаньем выскочило существо неизвестной породы, серое с плохо различимым белым и стало кусать меня за ноги.
- Видимо в душе, я ожидал страшного и потому испугался до судорог, до
столбняка. Я пытался отпихнуть существо сапогом, но делал это очень вяло и неумело. Я забыл, что у меня за плечами висит заряженное ружьё - ужас сковал моё тело!
И тут, неведомое мне животное вдруг прекратило свои атаки и исчезло во тьме. Я тут же повернул обратно и только придя домой и включив электричество, немного успокоился...
Володя помолчал, положил несколько веточек в затухающий костёр и подытожил:
- Я до сих пор не знаю, что это было!..
Допивая приторный от крепости и сладости чай, Андрей начал свой рассказ...
- Ты, конечно, заешь, что человек очень боится и даже ужасается пустякам, когда он один в лесу или в доме. И не зря боится...
- Я на своём опыте убедился, что одного, одинокого человека даже заяц не берёт в расчёт и тем более такие не хищные, но крупные животные как олень, лось, кабан...
Они могут напасть и даже нападают, а справиться с человеком им ничего не стоит. И конечно любой крупный хищник нападает на одиночку намного чаще, чем на компанию. Видимо, звери бояться не человека, а людей вообще. Наверное у них опасность ассоциируется с человеком, но во множественном числе.
И со временем я сам убедился, что животные умеют считать и отличают такие человеческие понятия, как один и много...
Он помолчал собираясь с мыслями и чувствуя, что в предположениях своих немного перебрал в сторону фантазии...
- Насчёт волков, если честно, то не знаю. Сам встречал зимой в тайге стаю волков и они, заметив меня убежали и не подумали нападать. Но то, что рыси нападают на человека подкарауливая его на тропе - об этом я слышал от многих лесных жителей, хотя во всех учебниках для охотоведов написано, что это охотничьи байки...
Андрей ещё помолчал, посмотрел на усыпанное звёздами небо и продолжил...
- Это случилось на этом же болоте, километрах в полутора отсюда, ниже по течению.
- Тогда, после трёх лет тяжёлой службы в армии, я обладал большим
количеством энергии свободы и мог, отработав трое суток в университете, придя домой вечером поспать пару часов и уйти в ночь вот сюда, в тайгу...
А согласись - это очень не близко, но силы во мне играли немереные.
- Ружья своего у меня не было и я шёл в тайгу с тонким ножичком, на
расхлябанной ручке... Я искал тогда глухариный ток...
Поправив костёр, он продолжил:
- И я его нашёл!
Так вот, той весной я пришёл сюда намного раньше, в начале апреля, ещё по снегу и льду который заполнял болото до краёв. Я шёл здесь, как по футбольному полю, из которого сделали каток и веселясь, скользил сапогами по ледяной поверхности. Иногда я останавливался, замирал в ночной тьме и прислушивался, а потом продолжал движение вперёд...
- Шёл я довольно шумно и она - рысь, услышала меня первая и рявкнула - заорала так страшно и неожиданно, что я в два прыжка выскочил на близкий берег болота и остановился, осматриваясь в ужасе, придерживая рукой кепку на голове - мне показалось, что от внезапного страха, у меня дыбом поднялись волосы. Я выхватил нож и услышал в ночной тишине, как на другой стороне болота зашумел, зашуршал смёрзшийся снег под рысьими прыжками!
Потом, она ещё несколько раз жутко прокричала - проорала и всё затихло.
Кто слышал эти вопли, тот знает, что страшнее может быть только рыканье тигра на охотничьей тропе. Мне показалось, что так могут кричать ожившие камни!
Андрей вздохнул вновь переживая то происшествие и через паузу, продолжил:
- А тогда, вокруг меня была мёртвая тишина и я, задумавшись о своем шёл-скользил по поверхности льда,
И вдруг, этот вопль, как мне показалось, прозвучал метрах в десяти - двадцати от меня, то есть почти рядом!
...Где - то далеко, над тайгой, заухал ночной хищник - филин и Андрей, на всякий случай подбросил дровишек в костёр...
- После, во время скитаний по тайге, на меня нападали медведи, но я не
испытывал и десятой доли того страха, который я ощутил тогда!
...Между тем, небо на востоке чуть посветлело и охотники начали собираться: залили костёр и надев рюкзаки, тронулись в темноту, выбираясь из чащи на тропу...
После длинного молчания, уже поднявшись в пол горы, вспоминая тот случай, Андрей вдруг неожиданно добавил:
- Может быть это был страх - предупреждение для одинокого, слабого человека... Некая форма инстинктивной реакции на одиночество. Ведь человек - стадное животное...
Володя промолчал, но шёл за ним не отставая, но и не забегая вперёд...
Вышли на знакомую тропу, которая, петляя в полутьме вывела их на верховую дорогу - там, недалеко от развилки, стояла старая, корявая, заметная сосна в два обхвата...
Свернули круто налево на дорогу и пройдя чуть вперёд, поднялись на самую высокую точку холма покрытого лесом ...
Начинало светать. Со всех сторон охотников окружали силуэты тёмных деревьев.
Зеленовато-мглистое небо, на глазах, покрывалось тонкими, серыми в предутреннем свете, облаками.
Остановившись, замерли восстанавливая дыхание. Потом, разошлись на двадцать шагов, чтобы не мешать друг другу и стали слушать рассветную тишину...
Андрей, сквозь шорохи ветра первым различил глухариное точение. Подозвав Гусева взмахом руки, он указал ему направление, где токовал петух...
Немного погодя и Володя услышал глухариную песню...
Начали шёпотом договариваться, кто пойдёт добывать птицу и Андрей посмеиваясь предложив тянуть жребий и вытянул короткую травинку - значит ему и на этот раз повезло.
Погода портилась, ветер усиливался и поэтому, песня таинственного глухаря, казалось перелетала по воздуху с места на место.
Наконец, определившись с точным направлением, он сделал, под вторую часть песни - называемой точением, несколько первых шагов.
Лес был захламлён кустами и валежником, скакать под песню было трудно - охотник постоянно натыкался на кусты и поскальзывался, потому что подходить надо было под гору...
Когда он вдруг, заметил токующего глухаря - петуха, было уже поздно прятаться - Андрей стоял на открытом месте и глухарь, замолчав, казалось в упор присматривался в него, сверху разглядывая неловко сгорбившуюся человеческую фигурку...
А охотник, стоял почти на одной ноге, вглядывался исподлобья на молчащую, насторожённую птицу и ждал...
И когда спина устала, когда глаза начали слезиться от напряжения он пошевелился, и глухарь, всплеснув крыльями тут же сорвался с ветки и улетел вниз, к болоту...
Разочарованно вздыхая, треща кустами, Андрей, уже напрямик поднялся к дороге и увидев разочарованного Володю, который всё слышал, ворчливо подвёл итог:
- Улетел, собака!
Володя, дрожа от холода, в ответ на его оправдания коротко произнёс:
- Я всё слышал!..
Начали спускаться с вершины холма в долинку, в крупно-ствольный сосняк, где в прошлые годы во множестве пели петухи и квохтали капалухи.
Всё было по - прежнему величественно и красиво, как в предыдущие годы, но глухарей не было.
Может быть погода была не токовая, а может быть ток, неожиданно переместился куда-нибудь в соседний распадок.
... Андрей Чистов вспомнил свою первую послеармейскую весну.
Тогда, прекрасным, золотисто - солнечным вечером, он шёл по этой гриве и вдруг заметил, на остатках снеговых полей, следы глухариных лап - ёлочек. Он сел на ветвистый ствол старой, упавшей во время весеннего бурелома сосны и любуясь закатом, слушал и ждал.
Но глухари не прилетали и разочарованно вздыхая, он тронулся в сторону далёкого зимовья, где провёл первую часть ночи...
Но только он сделал несколько шагов по лесной, старой дороге, как из кустов, слева с земли, оглушительно хлопая крыльями слетел крупный глухарь, одетый в чёрно - блестящее оперение.
Ещё не веря в удачу, Андрей прошёл несколько десятков шагов по направлению к вершине холма и там, вновь услышал шум второго взлетевшего петуха и увидел мелькнувшую среди сосен, чёрную большую птицу.
Охотник очень обрадовался - не зря были и двадцати километровый переход по грязной дороге, коротка ночёвка в зимовье, ночной переход на эту гривку и ожидание чуда. И оно случилось!
Прошло несколько дней и Чистов, вновь пришёл в эти места
Ночью, поспав в зимовье часа три, он вернулся на эту лесную гриву и остановившись в темноте на вершине холма, отчётливо услышал несколько поющих, захлёбывающихся от азарта петухов.
Неслышно подойдя к ближнему токующему глухарю, охотник высмотрел в тёмной кроне трепыхание азартного певца и прицелившись, на веря в удачу, нажал на курок и после выстрела, большая чёрная птица с глухим, громким стуком упала на землю...
Подбежав, Андрей долго рассматривал, трогал руками своего первого, добытого на току глухаря и радовался - его упорство победило и он нашёл большой глухариный ток...
В то утро, возвращаясь к зимовью, проходя молодым березняком на восходе ало - красного солнца, он гладил берёзовые, бело - розовые, стройные стволы и радовался удаче, весне и свободе!
В завершении того утра, решив немного передохнуть, он остановился на обочине дороги под крупной сосной, развёл костёр и подремал немного, утомлённый холодной бессонной ночью.
По временам, открывая глаза Андрей радовался свежести красок вокруг и чистому, свежему воздуху, пахнущему цветками багульника и прелой осиновой листвой...
И конечно радовался, когда принёс глухаря домой и показывал всем, как настоящий охотник, добытую им большую, уже нестрашную и красивую таёжную птицу...
...Вспоминая ту весну, Андрей шёл впереди Володи, крутил головой по сторонам и, несмотря на неудачную охоту, к нему вернулось хорошее настроение!
Володя тоже развеселился, наверное от усталости, и стал рассказывать анекдоты, которые судя по всему сам сочинил. И это было так смешно, что Андрей хохотал как сумасшедший - иногда, от большой усталости человек впадает в истерическую весёлость!
Они возвращались в город другим путём, по высокому, заросшему светлыми сосняками берегу реки Каи, и им повезло, как всегда везёт упорным и неутомимым оптимистам.
В одном из мелких логов, засыпанном серыми прошлогодними листьями, почти из под ног взлетел крупный глухарь и мелькая белым подхвостьем, поднявшись в пол сосны, сел на крупный сук отдельно торчащий из ствола. Он сидел балансируя, чуть покачивал длинным хвостом и переступая по ветке, в ожидании своей судьбы смотрел на нас.
"Может быть, это тот глухарь, который утром слетел от меня, на току?!" - внезапно подумал Андрей, хотя от утреннего токовища они отошли уже несколько километров.
Володя глянул на Андрей вопросительно, тот великодушно кивнул и Гусев, медленно поднял ружьё, прицелился, выстрелил и не промахнулся!
Подбежав к упавшему на землю глухарю, он радостно исполнил танец победы и пропел боевую песню охотника.
А может быть Андрею это показалось?
Он подошёл к Володе, рассмотрел трофей, порадовался за товарища и похвалил за меткий выстрел.
Он понимал Гусева - ведь это его первый глухарь в местной тайге и теперь, он мог уже в одиночку ходить на охоту, на знакомый ток...
Пошли, а точнее уже побрели дальше - они не спали уже около суток, прошли за ночь более пятидесяти километров и не мудрено, что Андрею начали грезиться воображаемые сцены. То казалось, что впереди, в перелеске появилось стадо красавиц косуль, а то он видел в дальних кустах собаку, неподвижно стоящую за кустами.
Когда подходили ближе, то оказывалось, что это пучки серой, высокой, сухой травы...
...Шумел ветер. Сквозь белые облака на небе светило яркое, праздничное, весеннее солнце... Пели птицы... В полной до краёв речке, на перекатах, шумела и журчала вода...
Ощущение заслуженного праздника пришло к охотникам и несмотря на усталость, не покидало весь оставшийся день...
Весна была в самом разгаре!
2000 год. Лондон. Владимир Кабаков
Остальные произведения Владимира Кабакова можно прочитать на сайте "Русский Альбион": http://www.russian-albion.com или в литературно-историческом журнале "Что есть Истина".