Кабаков Владимир Дмитриевич : другие произведения.

В поисках свободы. Окончание

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    О жизни дикой природы и выживании человека

  
  В Т О Р А Я Ч А С Т Ь.
  
  
  
  Эссе о природе Англии.
  
  ... Я уехал в Англию проведать свою английскую семью, да так там и остался. Сюзи - моя английская жена, уговорила меня не суетиться, и пожить с детьми, пока не вырастут. Я остался, но жестоко скучал о тайге, о Сибири и утолять эту тоску ходил в Лондонские парки...
  Решил я описывать мои впечатления используя жанр эссе. Это не противоречит, как мне кажется, форме книги в целом...
  
  Ридженс - парк.
  
  Ридженс- Парк, пожалуй один из самых красивых парков Лондона. В любое время года он хорош ...
  В середине февраля, когда природа начинает просыпаться после короткого зимнего отдыха, появляются на клумбах и деревьях первые цветы: белые, розовые, желтые, синие.
  И кажется, что лёгкие ароматные облачка подгоняемые весёлым ветром, то опускаются на землю, то цепляясь за ветки, повисают на деревьях.
  Кое - где мы видим крупные, розовые и белые цветки магнолий на темно коричневых, безлистых ветвях.
  Фоном этому великолепию служит сочно зелёная травка на газонах. Воздух ещё прохладен и свеж, но перемены уже чувствительны: ночами часто идёт тёплый дождик и даже слышны раскаты первого грома, а утром встаёт яркое солнце и к полудню становится тепло и весело. ..
  Но всё это было весной, а сегодня уже начало лета...
  У входа, на пруду и на набережной, нас встречают любопытные и настойчивые птицы: гуси, лебеди, утки и водяные курочки разных пород и расцветок. Они ждут подкормки. Если вы принесли хлеб, тотчас к вам устремляются десятки "страждущих" со всех сторон. Начинается гомон и суета - все хотят получить хотя бы кусочек, даже если они сыты. Пугливым конечно не достаётся ничего.
  Зато лебеди, канадские и серые гуси всегда что-то имеют. Один "гусь", когда хлеб закончился, недовольно ущипнул меня за ногу, а когда я стал ему выговаривать за некорректное поведение, пристально посмотрел мне в глаза и загоготал. Всё стало понятно без слов и я смущённо отошёл, какое-то время размышлял о проблемах благотворительности.
  Перейдя мостик над прудом, я залюбовался разноцветьем цветочных клумб устроенных в форме медальона.
  Каждая состояла из гармонично подобранных по цвету и форме растений, над которыми струился нежный, лёгкий аромат. Присев на скамейку я расслабился, глядя на тёплое солнце, на бурлящую жизнь вокруг и подумал, что всё не так плохо и что в мире, где есть красота, можно жить.
  Неподалёку, подле беседки в китайском стиле одинокая стройная женщина делала упражнения тай-чи, плавно переступая ногами и разворачивая корпус с балетным изяществом имитируя толчки - удары...
  Вокруг неё казалось сосредоточилась тишина и медитативный покой, подчёркиваемый плавными, лёгкими движениями...
  Чуть погодя я проследовал дальше и вошёл в сад королевы Мери, выполненный в японском стиле.
  Как в любом классическом японском саду здесь есть небольшой пруд, водопад, маленький холм и конечно же "горбатый" мостик. Всё это - символы, обозначающие элементы природы в религиозной системе дзен. Вода - это мировой океан, холм - горы, декоративные деревья и кустарники - это лес. Всё вместе- символ красоты и полноты бытия. Можно сесть на скамейку, а то и просто на травку и любуясь на маленькую часть большой Земли расслабиться, подумать о высоком и вечном.
   Однажды, я наблюдал здесь пару чудных, чёрных лебедей с двумя птенцами.
  Грациозные птицы величественно плыли чуть поворачивая гордые головы то влево то вправо, а маленькие лебедята старались не отставать, суетливо крутились вокруг взрослых, ныряли, доставая со дна что-то съестное.
  Вдруг, в глубине пруда, появились тени больших рыб: кажется они тоже прогуливались, только под водой.
  Папа - лебедь испугался за детёнышей, зашипел, пытаясь ущипнуть рыбин под водой. Потом, когда рыбы уплыли, лебеди начали доставать со дна длинные стебли камыша и выбрасывать их на берег. Я догадался, что они чистят пруд, чтобы птенцы в этой паутине стеблей не запутались...
  Лебеди вообще очень заботливые родители.
  Как-то, я видел большую лебединую семью в которой было шесть птенцов. Видимо от непрестанных забот "папаша" совсем озверел и гонялся за гусями, стоило им приблизиться на десять метров. Гуси шарахались в страхе по сторонам и только выбравшись на берег чувствовали себя в безопасности.
  Но одного он всё-таки поймал в узком местечке и так поколотил, что выдернутые сильным клювом гусиные перья поплыли по воде. Собравшиеся на берегу гуси с интересом наблюдали за беспощадной экзекуцией...
  Но о лебедях в другой раз.
   Я прошёл дальше к водопаду и долго стоял там вглядываясь и вслушиваясь в мерный шум прыгающей с камня на камень воды. Рядом с мостиком торчали из земли большие древесные пни. Потрогав их, я понял, что это камень. Выяснилось, что это остатки окаменевших деревьев привезённые сюда из Девона и росли они на английской земле около миллиона лет назад.
  Неожиданно, мне показалось, что я не только волшебным образом перелетел в Японию, но и "провалился" в прошлое на многие сотни тысяч лет...
  Я представил себе могучие леса, непроходимые болота, страшных хищников клыкастых и когтистых, перволюдей, прячущихся в высокой, густой траве.........
   Очнулся от громких голосов: навстречу шла группа подростков, говорящих на русском. Девочки оживлённо обсуждали, можно ли девушкам первым назначать свидание мальчикам. Дискуссия шла нешуточная: всем было не до японских красот. У меня мелькнула мысль, что русские подростки всегда были социально активны...
  Идущие последними в этой компании, мальчики лет двенадцати, не понимали горячности старших друзей и беседовали о своем: - Я, в натуре, путешествую уже с детских лет и мне этот туризм вот где - говорящий показал. Его собеседник поддакнул, а я невольно позавидовал - в наше время такой проблемы "не стояло".
  Но от услышанного, очарование момента рассеялось и я побрёл дальше...
  На коллекцию разноцветных, ароматных роз, я теперь почему-то смотрел без энтузиазма, хотя там было не менее ста разных сортов с замысловатыми названиями: "Звезда Востока", "Император", "Гейша".
  Вскоре, вновь выйдя на берег пруда я сел на зелёную луговину, снял рубашку и стал загорать.
  Мне было хорошо от яркого солнца, лесных ароматов и я в полудреме подумал: "Почти как у нас в Сибири, в начале лета в тайге: тепло, чисто и спокойно".
  Засыпая, я слышал где-то далеко крики детей играющих в футбол, песенные трели блестяще-чёрного дрозда, кряканье селезней под берегом и поймал себя на мысли: "Как хорошо, что мы, в нашем детстве узнавали о чудесной загранице только из книжек и потому, научились ценить красоту мечты внутри себя..."
  И ещё я вспомнил Лао- Цзы, и его афоризм "Как хорошо жить в маленьких государствах. Даже если по утрам вы слышите пенье петухов в соседнем государстве, вам незачем пересекать его границу. Ничего нового вы там не увидите"!
  Только сегодня я понял глубину мысли китайского философа.
  
  
  
  
  
  
  
  "Мир без людей"
  
  
  
  
  
  
  Панорама Лондона в теплый мартовский вечер с моста Ватерлоо.
  Словно театральные декорации, на окаменелых берегах, стянутых шнуровкой мостов, стоят большие отели, концертные залы, магазины, раскинулись скверы. Внизу и слева, на фоне деловых высотных зданий Сити, светлеет почти игрушечный купол собора святого Павла, а на этой же стороне, но вверх по течению, громада Биг Бена с циферблатом, на котором издалека видны стрелки самых больших часов Англии.
  Все это невольно будит ассоциации с театром, напоминает нам, что жизнь - это театр, а люди в нем актеры, и что этот явно театральный циферблат, отсчитывает секунды нашей жизни, а удары часового колокола напоминают о конечности бытия, о приближающейся из таинственной дали будущего, нашей с вами смерти!
  Лондон театральный город - город театр.
  Здесь, как на сцене, вдруг появляются загадочные гигантские колеса, старые корабельные доки превращаются в современные музеи, а в "реквизитных мастерских" города, тех что за сценой, за пределами нашей видимости, есть и средневековые ужасные тюрьмы-крепости и мосты с жилыми домами на них и еще много - много театральной мишуры, где стеклянный игрушечный дворец соседствует с церковными шпилями, а высокие автобусы проезжая по мосту, похожи на движущиеся двухэтажные дома с ярко освещенными окнами, дверями и людьми населяющими его...
  Солнце ушло за горизонт и в сиреневой дымке, на небе повисли легкие прощальные платочки тающих облаков. Сумерки постепенно окутали город и дневные заботы и рабочая суета на время утихли...
  На Лондон надвинулся вечер...
  Зажглись электрические огни. Свинцовые волны бьются о набережную и их плеск смешивается со звоном церковных колоколов, зовущих к службе.
  И звону колоколов, вторит пенье птиц в парках и скверах - так пернатые артисты встречают темноту...
  Сплошные потоки машин на дорогах, людские толпы на улицах, огни реклам, манекены в витринах освещены и похожи на заколдованных людей, а люди на улицах напоминают ожившие манекены...
  Наступает темная ночь.
  Постепенно люди-манекены исчезают с улиц и остаются только те, что стоят за витринными стеклами, неподвижные и молчаливые...
  Ночь проходит...
  Яркие фонари на набережной отражаются в черной воде Темзы.
  На освещенной громаде Биг-Бена часы бьют пять раз. Рассвет приближается...
  ...Широкий проспект пуст. Фары одинокой заблудившейся автомашины вдруг выхватывают из тьмы фигуру человека. Неподвижное лицо, невидящие глаза, камзол, башмаки, шпага в руках...
  Железный, черный человек на постаменте...
  Вновь и вновь мы видим вокруг такие фигуры - каменные, железные, на коне и без, с саблями, винтовками, свертками бумаг, в воинских доспехах и в гражданском платье...
  И главное - нет живых людей...
  
  ... Ночью люди близки к смерти и каменной неподвижности. Их сон напоминает умирание. И только звери, птицы, деревья и цветы живут таинственной жизнью.
  Стволы, ветви, трава и цветы чуть заметно движутся, дышат утренней прохладой. Кажется они разговаривают на языке жестов... едва заметно!
  Сквозь черные громады стволов и ветвей платанов, видны бело-розовые цветочные кружева на деревьях, невесомыми облачками виднеющихся то тут, то там...
  Мы в парке Сент- Джеймс, куда нас пропустил торжественно молчаливый конный страж, изваяние воина - полководца на коне и с саблей...
  И птичий хор встретил нас гимном...
  Природа - символ. Нет человека в предутренней мгле. Во сне он почти мертв. Но есть Бог - создатель всего, в ком все отражается, как осуществившаяся мечта.
  И мир без людей - это Бог, всевидящий, все слышащий, все чувствующий, великий и молчаливый - прекрасная тайна...
  Не будет человека, не будет человечества, но Бог пребудет во веки веков...
  И будет жить красота...
  
  ...Огромный лондонский платан заслоняет пол неба и где-то в его ветвях поет свою песню черный дрозд - посланник красоты. Ему вторят десятки, сотни других крылатых певцов...
  В пруду тоже кипит весенняя жизнь.
  Сквозь кисею зеленых листочков плакучей ивы печально опустившей длинные тонкие ветви до воды, видны плавно плывущие тени грациозных лебедей...
  Тревожно перекликаются гуси...
  Крякают, свистят, шипят, хлопают по воде крыльями утки и уточки.
  Из края в край разносится разноголосица птичьего гомона, песнь слаженного хора.
  То ручьями журчит этот хор, то свирелью поет, то напряженным горлом свистит - волшебное сокровище звенящих звуков, песнь мира...
  И грустен этот сказочный мир без человека...
  ...Мир вечера и рассвета - как они непохожи...
  На окнах железные решетки, двери заперты, улицы пустынны. Дома - братские могилы, в которых люди умерли до утра. Лежат в темноте спален и только статуи уже умерших, охраняют их сон-смерть...
  Мир без человека одинок и прекрасен...
  Высоко в небе, вдруг послышались тревожные крики гусиной стаи и с воды им ответило несколько похожих голосов. Парочка гусей поднялась с поверхности озера и шумя крыльями улетели вослед собратьям в голубеющее небо...
  Сумерки рассеиваются...
  Свет приходит в мир и тьма отступает. Мы видим на серых каменных островах неподвижных белых пеликанов, а рядом быстрые оживленные кряковые селезни с изумрудно - зелеными головками, ухаживают за серенькими уточками. Неподалеку, сцепились в драке черные петушки водяных курочек.
  Презирая суету, скользят по гладкой воде черные лебеди. Над ними, шурша по коре ивы коготками и воздушно прыгая с ветки на ветку, резвятся шустрые белки...
  Незаметно, но неостановимо в мир приходит день...
  Тускло горит электрический фонарь напоминая об ушедшей ночи. Хорошо видны яркие цветы на зелёных стеблях, на кустах, на деревьях. Нежный аромат разлит над цветочными куртинами...
  Цветастые грезы весны в предутренних парках и садах. После холода и аскетизма зимы, наступает время мечты, обещая вечное счастье лета...
  Остров среди воды зарос деревьями и кустарником. Там не бывает человека даже днем и там поселилась тайна смены зимы весной и лета осенью.
  А рядом, на берегу, из чащи вытекает хрустально чистый ручей, со звоном переливаясь и прыгая с камня на камень.
  Небо над парком высоко и глубоко и сквозь ветки, видны по-прежнему пустынные улицы и дома.
  А мы, тщательно рассматриваем игру прозрачных струй, цвет камней и мха.
  Вода, камни и зеленый мох - это символы через которые выражены земные моря, океаны, реки, горы, скалы и долины, тайга, джунгли, степи и лесостепи...
  Маленький ручеек сбегающий в озерцо - это как символ земли и воды в миниатюре... Чистая вода, камешки и песчинки на дне, трава, цветы, деревья - это красота Мира...
  Мир без Человека...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Нью- Форест.
  
  
  
  
  
  
   ЭПИГРАФ:
  
  "На зелёном, цветущем берегу, над тёмной глубью реки или озера, в тени кустов, под шатром исполинского осокоря или кудрявой ольхи. Тихо трепещущей своими листьями в светлом зеркале воды, улягутся мнимые страсти, утихнут мнимые бури, рассыплются самолюбивые мечты, разлетятся несбыточные надежды. Природа вступит в вечные права свои. Вместе с благовонным, свободным, освежительным воздухом вдохнёте вы в себя безмятежность мысли, кротость чувства, снисхождение к другим и даже к самому себе". Иван Аксаков.
  
  Весна была ранняя...
  Мне всё вдруг опротивело: работа, дом, заботы. Хотелось всё поменять и быстро.
   Вот тогда то и пришла в голову мысль: надо ехать на природу, на волю и этим поменять ситуацию...
  И вот мы с женой едем на природу, в Нью- Форест, что по-русски переводится как Новый лес.
  Мы там уже были несколько раз и мне там нравилось - большие пространства занятые лесом и не так далеко от Лондона...
  И вот, замечательное, золотое утро.
  Проснулись по будильнику в семь, но только в девять выехали. Однако город ещё пуст, машин немного и мы чуть проехав по декоративной набережной Темзы, свернули у Вестминстера, миновали дорогой и красивый Южный Кенсингтон и незаметно оказались в пригородах, в рощах деревьев распускающих уже листы и листочки.
  Обрадованно, открыли окна в машине.
  Но навстречу дул такой холодный и резкий ветер, при прозрачном воздухе и чистом солнце, что пришлось снова затвориться наглухо.
  Вскоре, мы уже летели вперёд по трёх рядке хайвэя, словно по воздуху...
  Через два часа мы въехали в Минхюрст, городок посередине Нью-Фореста...
   Оставив машину на стоянке, решили позавтракать и отправились в гостиницу "Корона" в которой обедали в прошлый приезд, а заодно решили узнать сколько стоит номер на двоих.
  Любезная девушка в приёмной - рисепшен посмотрела на экран компьютера и сообщила , что номер есть и будет нам стоить сто тридцать фунтов, но для нас они готовы снизить цену до ста десяти фунтов.
  Нам почему-то расхотелось не только селиться в "Короне", но и завтракать там. И мы извинившись, ушли.
  Вернувшись в информационный центр, стали узнавать подходящие варианты. Посмотрели по справочнику, выбрали городок милях в десяти в глубине леса и позвонили.
  "Бед энд брекфаст" - это обычное для Англии сочетание частного дома и гостиницы, и таких домов очень много, особенно в местах где много туристов.
   На звонок ответила хозяйка и узнав, что мы хотим остановиться на две ночи предложила нам комнату по пятьдесят фунтов на двоих. Это было дешевле чем в "Короне" в два раза и мы согласились.
   Встретил нас любезный, немножко равнодушный хозяин похожий на отставного офицера. Проводил нас в дом, всё показал, и нашу комнату тоже.
  Это было просторное уютное помещение на втором этаже с душем и двумя окнами на закат.
  В саду под окнами протекает ручей с форелью и выдрами, а вокруг зелёные луговины на которые иногда, по вечерам, приходят пощипать травку дикие олени из соседнего леса.
  А вокруг тишина кромешная, особенно ощутимая после Лондона.
   Вначале, расположившись в комнате, мы поехали в Болдервуд, где за проволочной изгородью паслось большое стадо диких ланей.
  Посмотрев немного на этих грациозных животных мы пошли в лес окружающий ферму. Войдя в рощу причудливо громадных деревьев мы, подстелив куртки, полежали, подрёмывая и слушая шум ветра в голых ещё ветвях деревьев, погрелись на ярком солнышке, а потом пошли вдоль по течению маленькой речки.
  Я радовался, как заключённый, которому внезапно пришло помилование!
  Отходил от жены то влево то вправо, срывал травку и первые цветочки, принюхивался и только сожалел, что вокруг нет опасных хищников, а у меня нет ружья.
  Поход в лесах, где нет хищников всегда казался мне немножко пресным.
  Согласитесь - опасность придаёт остроту нашему существованию!
   После леса, поехали на море, но на берегу был такой холодный ветер, что мы, купив "фиш енд чипс", съели их закрывшись в машине, а после, поехали домой, потому что гулять даже по городу было очень холодно.
  Вечером мы отдыхали, читали книжки и смотрели телевизор, но вскоре легли спать - здешняя тишина действовала как снотворное...
  В восемь часов утра был брейкфаст - английский завтрак. Это жаренная ветчина, сосиска, глазунья из одного яйца и поджаренный помидор с соусом и кетчупом. Потом предлагают чай или кофе со сливочным маслом и мармеладом (тип густого варенья из лимона с сахаром). Чай янтарный в керамическом красивом заварнике.
  Во время чая-кофе мы разглядывали картины на стенах, где был изображен хозяин в охотничьем костюме на лошади, скачущий через кусты, а впереди неслись английские борзые-грейхаунды.
  "Тоже охотник" - уважительно думал я, чистосердечно благодаря хозяев за вкусный и сытный завтрак.
  После еды отправились в Чёрный лес, где, как утверждал путеводитель росли двухсотлетние деревья, заслоняя от солнца дорогу и подрост.
   Приехали в лес, часов в одиннадцать.
  Было ветрено и прохладно, при тёмно-синем небе и ярком солнце.
  Оставили машину на стоянке и пошли по лесной дороге до большого мокрого луга с кочками и небольшим озерцом на дальнем краю.
  Луг был огорожен и с внешней стороны стояла смотровая вышка почему-то закрытая на замок. Пошли в обход и на дороге увидели диких пони, малорослых, шерстистых и с длинными хвостами до земли.
  Только вошли в тень громадного ветвистого бука, как я увидел в кустах, справа от дороги, какое-то движение. Я всмотрелся и заметил молодого оленя, тёмно коричневого окраса, внимательно приглядывающегося к нам.
  По длинной тёмной шерсти я определил, что это был первогодок. Олень смотрел на меня в упор с расстояния в пятнадцать метров.
  Я замер и мы долго наблюдали друг за другом...
  Потом олень тронулся с места и продолжил кормиться, а мы пошли дальше, обмениваясь впечатлениями - жена тоже видела "зверя".
  Пройдя метров двести, я, в глубине леса различил ещё двух оленей.
  Они были большие, заметно крупнее пони, высокие на ногах, с маленькими головками и большими ушами. Очень красивые, сильные, грациозные животные!
  Крадучись, я подошёл к ним почти на пятьдесят шагов.
  Один из оленей, стоящий ко мне грудью заметил меня и насторожился. Он смотрел в мою сторону не отрываясь и я затаился, застыл неподвижно...
  Светило солнце. Шумел лес. По дороге, мимо нас, проехала семья на велосипедах, громко разговаривая.
  Но зверь смотрел не отрываясь только на меня.
  "Охотника учуял" - подумал я и тут же олень сорвался вскачь, а второй последовал за ним. Через мгновение они скрылись в чаще...
  Пройдя ещё с полкилометра, сели в тени и пока жена отдыхая рассматривала деревья полу-задушенные лианами-паразитами, я спустился к озеру и под прикрытием кустов, подкравшись близко к берегу, долго рассматривал в бинокль две пары канадских гусей, у которых в высокой осоке наверное были гнёзда.
  Поведя биноклем чуть в сторону, я увидел на воде парочку кряковых селезней, греющихся на солнце...
   Через полчаса продолжили путь в обход озера.
  На прибрежных полянах увидели косулю, с короткой, серой шерстью и маленькими рожками на грациозной головке.
  Она была меньше красного оленя раза в два.
  Косуля кормилась и когда насторожившись вдруг подняла голову, то стали хорошо заметны и чёрный влажный нос и тёмные блестящие глаза.
   Мы с женой долго крались за маленьким оленем и когда неосторожно шуршали сухой травой, косуля снова поднимала голову, осматривалась и не заметив нас, продолжала не спеша кормиться. Ветер дул в нашу сторону и потому она не могла нас учуять.
  Наконец мы остановились и косуля, постепенно удаляясь, пройдя почти вплотную к пони, появившейся тоже неожиданно, спокойно ушла в лес.
  Дул холодный ветер и безлистый лес гудел под его напором, а речка бегущая к озеру в крутых, обрывистых берегах, журчала на галечных перекатах и сверкала чистой водой под солнцем...
  День показался нам бесконечным!
  Далеко были и особняк с приветливыми хозяевами, и утреннее пение птиц за окнами, и асфальтированные дороги, и стоянка для машин с маленьким буфетом, продающим мороженное...
  А здесь была дикая природа!
  Старый лес, зелёные поляны, дикие олени и пони, вольный ветер и аромат сосновой хвои разогретой солнцем...
  Остановившись, посидели на упавшем стволе большого дерева. Съели по яблоку и запили водой, а потом пошли в обратный путь к стоянке.
  У обочины росла тонкая берёзка и мы залюбовались ажурной кисеёй из серёжек и крошечных зелёных листьев, только что появившихся из почек.
  На фоне глубокого необъятно-синего неба и серёжки и листочки казались невесомым облачком парящим над землёй.
  Придя к машине, долго обедали, наблюдая за тремя братцами, приблизительно одиннадцати, пяти и полутора годов от роду, играющих рядом с нами.
  Старший, быстро и умело построил вигвам из толстых, упавших с деревьев веток, ставя их вершина к вершине по кругу.
  Средний, сосредоточенно стучал палкой по стволу толстой ели, а младший который едва научился ходить, глядя на братьев тоже пытался что-то делать, старался затолкать сучок в щели толстой коры, а потом стал подражая брату стукать по дереву тонким прутиком. Прилетели две красногрудые птички и когда мы бросили им кусочки хлеба, они начали аккуратно склёвывать крошки...
  ...Мы переночевали в этом уютном доме ещё одну ночь, съели ещё один вкусный полный английский завтрак, а потом, простившись с хозяевами, пустились в обратный путь.
  Три часа ехали по шоссе в бесконечном потоке машин, выстроившихся в три ряда; слушали шум моторов вокруг, невнимательно разглядывали проносящиеся мимо, быстро остающиеся позади деревни, посёлки и городки...
  В Лондоне было холодно, солнечно, беспричинно- многолюдно и одиноко.
  Я, за ужином выпил водки, стал вспоминать и записывать увиденное и вдруг представил себе лес, сумерки, спокойных оленей, их длинные шеи, грациозные головы.
  Услышал шум леса, журчание речных струй на перекатах, тишину надвигающейся ночи. Подумалось о человеческом одиночестве в огромных городах, и единении в природе живого и неживого.
   Мы тоже побывали там, тоже крались, вслушивались, всматривались, тоже на время стали частью матери-природы. А теперь кругом громады многооконных зданий, бетон и асфальт, шум города-чудовища.
  Природа осталась там, а здесь только дома, машины и люди, миллионы людей озабоченных, прячущих в многолюдье свою неприкаянность.
  И между людьми здесь и животными там, неощутимая, но непреодолимая граница.
   "Зачем мы так живём?" -спрашивал я сам себя в полутьме городской квартиры. Уставившись в потолок, сожалея и вздыхая о чём-то, я незаметно заснул, утомленный длинным днём...
  А утром, надо было идти на работу...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Перед Новым годом
  
  
  
  
  
  ...Зима - -везде зима - даже в Англии!
  Все приелось: частокол лондонских крыш каждое утро в туманной морозной дымке; короткий суматошный день с перебеганием с одной работы на другую; длинный вечер в ожидании тёплой ванны и постели...
  
  ... И наконец, мы выехали в двенадцатом часу дня, двадцать девятого декабря, в субботу. Моросил мелкий дождик и мне показалось, что на лицо упала крупинка снега.
  "Новый год скоро. Пора бы" - ворчал я усаживаясь в машину, на переднее сиденье. За рулём жена, ибо я по характеру своему не приспособлен к вождению машин: слишком резок в суждениях и поступках, а за рулём слишком нетерпелив...
   Выехали на А40 и помчались в общем потоке машин, слушая гул ветра, шум мотора и радио ФМ-3, где джаз окатывал слушателей оптимизмом и бодростью...
  Оксфорд объехали по круговой дороге и чуть дальше, заехав в чахлый лесок, поели и попили кофе из термоса.
  Дождь, незаметно сменился снежным шквалом и я возрадовался, вспоминая Сибирь, весну, неожиданный снег среди солнечного холодного дня...
   Но снег скоро кончился.
  Сквозь дымно-седые полосы туч, проглянуло ослепительное солнце, а на полях вдоль дороги забелел снег.
  "Вот и зима пришла - думал я.
  - И не по календарю, с её обычными атрибутами.
  Наконец-то: "Мороз и солнце- день чудесный!" -декламировал я, вглядываясь в панораму невысоких холмов с рощами и перелесками среди полей, в которых, то тут то там прятались дома местных крестьян...
  Свернули налево, спустились по узкой ленте дороги в глубокую долину и увидели лес под названием Котсволдские холмы.
  Вдоль петляющего ручья, стали подниматься в вершину долины, где две тысячи лет назад римляне построили большую виллу для городского военного "начальства".
  От виллы остались фундаменты и обломки полов, но стоило напрячь воображение и ты видел на месте развалин каменные белые постройки, воинов-охранников в шлемах с конскими хвостами, в блестящих наплечниках и с короткими плоскими мечами.
  По субботам из бань выходили распаренные хозяева с бритыми подбородками, в длинных разноцветных тогах, говорящих на величественной латыни...
  Ну а мы, дрожа от холода переоделись, оставили машину под высокими мощными деревьями и отправились в поход.
  Тихо и прохладно...
  Неожиданно, где-то в лесу, сухо защёлкали выстрелы и я с завистью подумал об охотниках с утра бродящих по тихому лесу и высматривающих дичь. И тут же, почти из под ног, с громким хлопаньем крыльев вылетел фазан сверкая коричнево-оранжевым оперением. Вслед за ним второй, третий...
  Серые, голенастые курочки бесформенными тенями, убегали по земле сквозь густые заросли ежевики.
  Я ликовал! "Так много птиц, диких, крупных, красивых и так близко нас подпустивших..."
  Пройдя лес поперёк, вышли на заснеженное поле и увидели тропинки следов: стрелочки следующие близко одна от другой - это фазаны, а раздвоенные острые копытца -это маленькие олени -лани.
  Тут же следы собак и рядом следы резиновых охотничьих сапог.
  "Как здорово! - восхищался я просебя . - Здесь фазанов немеряно, да ещё и олени есть. Вот раздолье для охотников!"
   Жена молчала, шла не спеша, вдыхая ароматы леса и на моё восхищение не реагировала... На закрайке полей я увидел охотничьи скрадки, на один из которых взобрался по деревянной лестнице, посидел оглядывая поля и вспомнил Ленинградскую область, заброшенные поля неподалеку от станции Шапки, следы кабанов по краю зеленеющих озимых, среди густых ельников...
  Спускаясь назад в долину, видели десятки фазанов летящих и бегущих, неподвижно замирающих перед взрывом полёта.
  Видели крупного зайца, осторожно, с остановками перебежавшего дорогу.
  Из-за горы ярко светило солнце.
  Где-то далеко слышны были звонкие детские голоса...
  Выйдя к двухэтажному дому и рядом, во дворе обнесённом проволочной изгородью, увидели необычайно крупных, серых с большими головами на длинных шеях, домашних гусей, стоявших неподвижно, как изваяния.
  Тут-же, от их кормушек слетели дикие фазаны, а один просто стоял и напряженно наблюдал за нами, прячась за проволочной изгородью.
   Солнце село за лес, стало холодно и полутемно.
  Выйдя к машине, мы, торопясь попили чаю и поехали искать ночлег...
  Заехали в деревенский паб и хозяин объяснил нам, что ночевать мы можем в придорожной гостинице и что стоить будет комната для двоих шестьдесят фунтов, а я вспомнил , что в Лондоне, неподалеку от вокзалов, номер на двоих стоит пятьдесят пять. А шестьдесят да ещё в деревне зимой - это слишком дорого...
  Несмотря на то, что времени было только пять часов вечера, было совсем темно, но мы решили ехать в ближайший городок Сайренчестер, милях в двадцати пяти от леса.
  Там повеселее да и подешевле.
   Минут через двадцать, въехав в пустынный город, оставили машину на стоянке и чуть соскальзывая на заледенелых лужах вышли на центральную улицу, светящуюся новогодними ёлочными огнями и витринами уже закрывшихся магазинов.
  В центре информации узнали название улицы, на которой расположены "Бед энд Брейкфаст" и получили бесплатно путеводитель с адресами.
  На улице, по которой мы шли, было совсем пусто и очень холодно.
  На многих домах висели объявления: "Закрыто на Новый год".
  Увидев наконец вывеску: "свободные комнаты", мы позвонили и нам открыла женщина, видимо хозяйка.
  Комната на двоих стоила всего тридцать пять фунтов. Мы тут же получили ключи от дома и от комнаты и пошли за машиной...
  Ужинать решили в пабе, почти напротив.
  Перегнали машину, поставили её под окна "нашего" дома и отправились ужинать
   В пабе, сидели местные жители, пили пиво и закусывали, болтая обо всё на свете. Проводив нас взглядами, они через время вновь увлеклись беседой.
  Мы сделали заказ: я взял мясо и пирог с овощами, а жена вегетарианскую яичницу с брюссельской капустой.
  Мясо моё было в соусе с почками, пирог немного пересох, картошка в мундире не очень горячая, но мы проголодались и потому ели быстро, с аппетитом.
  За ужин заплатили всего тринадцать фунтов на двоих. (О цене пишу, чтобы читатели знали разницу между городом и деревней).
  Придя в дом, мы никого не встретили, поднялись к себе в комнату, включили чайник, заварили кофе и развалившись на широких кроватях, стали, попивая кофе, смотреть по телевизору фильм "Английский пациент".
   Время незаметно приблизилось к полуночи, за окнами был мороз и мёртвая тишина и мы крепко заснули, поплотнее укрывшись толстыми одеялами...
   Снились тёплые, лёгкие сны и проснулся я уже на рассвете, когда в доме, внизу на кухне, тихонько забрякали чашки и зашуршали тихие разговоры.
  Было около семи часов утра.
  Я ещё повалялся в постели задрёмывая и проснулся окончательно только в половине девятого, когда золотистое солнце с любопытством заглянуло в наше окно.
  Приняв ванну мы спустились в столовую, где нас встретил приветливый хозяин в кухонном переднике.
  Мы заказали завтрак и выпив соку, съели по чашке мюзли с молоком....
  Немного погодя, хозяин принёс мне яичницу с беконом, сосиской и бобами, а для жены яичницу с помидорами и гренки с настоящим деревенским маслом.
  Кофе был в металлическом кофейнике и с молоком в кувшинчике.
   На стена висели пейзажи написанные маслом, в дорогих резных рамах и мы, обсуждали качества пейзажей и мастерство их воплощения...
  Наевшись, искренне поблагодарили хозяев, заплатили за комнату, быстро собрались и поехали осматривать местные достопримечательности - остатки римского амфитеатра...
   Пропетляв по многочисленным разводкам на выезде из города, мы наконец, въехали на нужную улицу.
  На месте амфитеатра были большие бугры и глубокая яма посередине, но стоя на верху, на бывших трибунах, я вообразил себе арену, гладиаторов бьющихся друг с другом, львов и медведей нападающих на воинов, "увидел" пёструю толпу зрителей в римских одеждах, услышал шум аплодисментов и яростные вопли: "Убей его!!! Убей!!!".
   Светило солнце, гудели моторами машины внизу за буграми, и ночной снежок начал таять. Всё было как всегда, но мы словно прикоснулись к древности, страстям и опасностям той далёкой, утраченной жизни...
   Выехав из города поехали в сторону холмов. В лесу, снова окунулись в морозную, насторожённую тишину и впечатление от жестокого и яростного мира римлян, постепенно стёрлось, забылось.
  По заброшенной железной дороге со снятыми рельсами, тихо шли среди утреннего леса, заглядывая в крутые заросшие крупным лесом распадки, поднимавшиеся откуда-то снизу. Потеплело...
  Небо закрыли тяжёлые, тёмные тучи.
  Тут и там, из под ног взлетали фазаны...
  Часа через два, съели свой "пикник", сидя на свеже спиленных брёвнах.
  Снизу, из маленькой травянистой долинки, неожиданно появился ярко-разноцветный, словно расписной фазан.
  Он замер, глядя чёрными бусинками глаз в нашу сторону, а потом, так же тихо как и появился, ушел за ряды елочек.
  Отдохнув, мы пошли дальше и скоро нас догнала машина местного егеря с сыном - подростком.
  Остановились...
  Поговорили...
  Я рассказал, что родом из России, из Сибири, что был там охотником и путешественником.
  Егерь подхватил тему, сказал, что тоже не любит многолюдных городов и никогда не стоит в магазинах в очередях.
  - А здесь тихо и мне нравиться- закончил он и его сын молча кивнул подтверждая.
  - Да, здесь почти как в тайге - поддакнул я...
  Пройдя чуть дальше заблудились, долго смотрели карту, а спустя полчаса, уже были у машины.
  Короткий декабрьский день заканчивался и на душе после похода по лесу было грустно и спокойно...
  Вечером, возвращаясь домой заехали в графство Оксфордшир, и долго искали старейший английский университетский городок, запрятанный в разросшиеся промышленные пригороды.
  Наконец въехали в город, оставили машину на платной дорогой стоянке около дверей одного из колледжей и погуляли по старинным улочкам, среди почти крепостных стен, башен и башенок университетских колледжей.
  Было очень холодно и чтобы согреться мы зашли в паб "Корона", выпили пива и поужинали. В этом пабе часто бывал Шекспир и даже говорят, что он был влюблен в жену его владельца...
  После, походили по тёмным тихим улицам, лениво разглядывая причудливые стены и фасады почерневшие от дыма и копоти и потому, показавшиеся нам немного запущенными и неухоженными.
  Может быть наше равнодушие было рождено новогодними морозами, темнотой и безлюдьем?..
   Об Оксфорде и Кембридже я расскажу в другом очерке, ну а пока, мы сели в заиндевевшую машину, стараясь согреться попили кофе из термоса и, выехав на хайвэй понеслись в сторону Лондона, сопровождаемые серебряной полной луной, заглядывающей в машину то слева то справа.
  Навстречу нам двигался неразличимый "дракон", - поток машин с множеством пар, ярко горящих глаз-фар. Позади остались в ночной тёмной тишине и лес с дремлющими обитателями, остатки виллы и римский амфитеатр.
  Впереди, на пол горизонта вставало ночное зарево Лондона...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Сад Леонардсли
  
  
  
  
  
  Несколько раз проезжая по дороге в Брайтон, на одном из ответвлений шоссе я видел табличку: "Сад Леонардсли" и вглядываясь в мелькающие просветы, видел крупные деревья на вершинах холмов и угадывал красивые лесные долины, а может быть и речки бегущие по ним.
  Но то, что я увидел, превзошло все ожидания!
  Это был даже не праздник одиночных чудесных пейзажей или удивительных цветов, но праздник цвета и аромата, как природных субстанций.
  Вспомнились легкие, яркие цвета на картинах Клода Мане, немыслимые сочетания Матисса и даже драматизм фиолетово-сиреневого Врубеля...
   Но по порядку...
  Воскресный день.
  Тёплое сумеречное утро с каплями дождя на ветровом стекле.
  Въезжаем в парк, берём, протянув руку в окно билеты - семь фунтов за взрослого и три за ребёнка.
  Время двенадцать часов, но машин уже много.
  Оставляем свою на зелёном газоне и входим в чудесный мир разноцветья и разнообразия форм: секвойи, камелии, рододендрон во всех мыслимых видах, тонах и полутонах.
  И ещё японский сад Бансай, пальмовая роща с орхидейно-лилейными цветами- паразитами, лианисто поднимающихся почти к вершинам.
  И конечно животные в маленьком зоопарке: грустные сосредоточенные валлаби (есть даже два детёныша альбиноса), олени с солнечными пятнышками на боках самок и детёнышей, а у самцов - большие рога, ещё по весеннему шершавые.
  Оранжерея и обязательно удивляющая всех выставка автомобилей: год производства от 1895-ого до 1902-ого года. Немыслимая экскурсия в "пионерское" авто время.
  Даймлер и Пежо, руль в форме тракторного рычага и первые рули-баранки, и конечно немножко смешной комфорт начала двадцатого века.
   И все это сочетается в солнечный, после мрачного утра, день.
  Даже тысяча-другая посетителей, не портили очарования знакомства с уголком рафинированной природы в пристоличном, прилондонском Сассексе.
  И все это рядом с курортным Брайтоном и прохладным дуновением бриза с Северного моря...
  Однако вернёмся в сад.
  На дне долины, головокружительно пахнущей духами от цветущих рододендронов, расположена цепочка озёр, разделённых пешеходными перемычками. В озёрах плавают гуси, лебеди и утки.
  Вдоль озёр - тропки и тропинки, по которым гуляют сосредоточенные одиночки или шумно-говорливые компании туристов.
  На другом берегу гуляющих поменьше и можно, повалившись в тень, под старую сосну вздремнуть, изредка открывая глаза и вглядываясь со дна зелёного рая в небесную синеву...
  Устав ходить по лесу, посмотрели музей-диараму: жизнь сельской Англии в 19-м веке, где помещичья усадьба соседствовала с конюшнями и домами небогатых сквайров. На стенах игрушечного сарая висела игрушечная конская сбруя, а в уличном туалете на полке даже видны старые газеты. Конечно всё это искусно сделанные муляжи, но не забыта ни одна мелочь...
  Около шести часов вечера, попили чаю с вкусным лимонным тортом в прохладном кафе. Потом, перед закрытием попали в сад камней, где на настоящих скалах по замыслу художников - садоводов, цветут и благоухают неведомые тропические кустарники с крупными ароматными яркими цветами...
  Даже из-за этого маленького чуда стоило ехать сюда. Но напоминаю, что сад камней был уже завершением долгого, незабываемого дня.
   Замечу, что таких ландшафтных садов в Англии много. И в Уэльсе, и в Шотландии, и на Юге страны. Сады с местными особенностями ландшафта и флоры, каждый по своему замечателен.
  В семь часов вечера выехали из сада и словно осиротели.
  Мир чудесных деревьев и волшебных цветов остался позади. Началась обычная, летняя зелено-лесистая, автомобильно-дорожная жизнь...
  
  Постскриптум: Не советую посещать сад легко возбудимым и экзальтированным особам ибо, после общения с чудом, обычная жизнь невыносима!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Лондонский ботанический сад в Кью.
  
  Если вы за один день собираетесь побывать в джунглях Амазонки, в полупустынях Мексики, в Индии и прочих экзотических местах, то в Лондоне это вполне возможно. Надо всего- лишь купить за восемь с половиной фунтов билет в Лондонский ботанический сад и отправиться туда пораньше, эдак часиков в десять, чтобы успеть всё осмотреть и ознакомиться с тамошними чудесами...
  Но обо всём по порядку...
  Переехав через Темзу с левого берега на правый, помотавшись какое-то время по параллельным улочкам, мы наконец высадились на автостоянке у входа в Кью - так называется ботанический сад Лондона. Справа виднелось широкое пространство реки. Слева и впереди - деревья скрывающие под пологом чудеса современной цивилизации.
  Купив билет с какими-то большими скидками: за членство моей жены в каких-то клубах и за то, что нашему сыну ещё не исполнилось шестнадцати лет - мы вошли внутрь и ознакомившись с планом сада, двинули направо.
   Первое чудо - цветущие рододендроны!
  Разноцветные, с цветами разной величины, от нашего сибирского, величиной с пятикопеечную монетку, до соцветий размером с детскую голову. И на каждом стволе табличка: как называется, откуда родом, с какого года в саду...
  Я начал охать и ахать от восторга, бессвязно рассказывать о чудесных сиреневых, разного оттенка горах у нас в Сибири, покрытых кустами цветущего багульника - так, по-сибирски зовут рододендрон...
  Но меня никто внимательно не слушал. Может быть потому, что это трудно представить, а может быть потому, что слышали об этом от меня уже много раз.
  Мы живём вместе уже давно...
   Пройдя чуть дальше, вышли на поляну с деревянными скамейками вдоль реки, текущей где-то внизу, под высоким берегом.
  По берегу, между садом и водой шла прогулочная тропинка, по которой, в обе стороны шли гуляющие и ехали велосипедисты.
  По неширокой реке, изредка, проплывали гребные лодки с загребными, громко командовавшими остальными гребцами...
  Не торопясь, заварили кофе и чай кипятком из термоса и закусили бутербродами, заготовленными ещё дома...
   День разгулялся.
  Облака разошлись, растаяли под ярким солнышком. Над головами с интервалом в две минуты проплывали по небу пассажирские самолёты, немного похожие на громадных акул - недалеко был аэропорт Хитроу...
  Чуть погодя, тронулись дальше.
  Следующая достопримечательность - сосновый лес. Каких только сосен тут не было!
  И длинно-хвойные с искривлёнными стволами, и могучие в два обхвата ливанские кедры, и наша сибирская красавица-сосна со стройным, золотистым стволом и гудящей под ветром пушистой кроной.
  В ароматной чаще, стоял небольшой, уютный домик одной из многочисленных исторически известных королевских жён, которая видимо скрывалась здесь от суеты и сплетен двора.
  "Лирическая, наверное была женщина" - позавидовал я...
  Тут же, рядом с домиком была вырыта искусственная барсучья нора, по полутёмным коридорам которой, ползали радостные дети.
  Внутрь норы, я залезть не рискнул - побоялся застрять, но сверху всё осмотрел и убедился, что нора как настоящая, только размерами в несколько раз больше.
  Вспомнил тайгу в начале лета, яростный лай Лапки, мелькнувшего в норе приземисто упитанного барсука...
  Сосняк вскоре кончился и среди крупных дубов, мы увидели китайскую пагоду, этажей в девять, высокую как башня, и потому, непонятно для чего, предназначенную.
  - Как в ней жить то? - спросил я жену, но она на мой глупый вопрос не взялась отвечать и я успокоился...
  Неподалёку, на невысоком холмике был разбит японский галечный, философский, как я его называю, "садик". (По-русски, это сад камней).
  На самом деле, это несколько плоских, причудливо изогнутой формы площадок, покрытых светло-серой, ровной, мелкой галькой, "причёсанной" граблями.
  По "берегам" этих "водоёмов" торчали камни с острыми краями похожие на скалы в миниатюре. Рядом, возвышался холмик, засаженный японскими цветами и деревьями, включая растительный символ Японии, дерево, вишню - сакуру.
  На вершине холма стояли причудливые ворота - копия каких-то известных в Японии ворот, в половинную величину.
  Я снова завздыхал, присел на лавочку, сосредоточился и "отлетел", на время перенесясь на волшебные, чудесные острова "Восходящего Солнца".
  Ведь этот садик был для меня миром природы в миниатюре. "Причёсанная" галька - это вода. Острые камни - это приморские скалы. Деревья, трава и цветы - это леса...
  Следующим чудом была теплица. Войдя в стеклянный дворец, мы попали в "тропики". Было влажно и жарко. Какие-то чудесные цветы, похожие не-то на амазонских попугаев, не-то на африканских бабочек, видны были на земле, на кустах, на деревьях.
  Поднявшись по витой лестнице мы оказались над "джунглями", и сверху разглядывали причуды тропического леса: стволы в форме громадных бутылок, плоские листья, напоминающие по размерам лодки, кокосовые орехи, гирляндами висевшие на пальмах. Тут были и деревья какао, и кофе и цитрусовые и бамбук растущий по десятку сантиметров в день.
  Спустившись в подвальное помещение мы наблюдали причудливой формы и разнообразных, ярких расцветок рыб и рыбок, морских ежей и коньков, крабов и спрятавшихся в песке одноглазых камбал, живущих в больших аквариумах встроенных в стены...
   Вышли из теплиц, переполненные впечатлениями и взмокшие от тропической жары. - Да... Жизнь у них там в джунглях... Не позавидуешь!
  Ну почему-же, коротко возразила мне жена. Люди ко всему привыкают...
   В соседнем здании была представлена "Эволюция жизни".
  ...В начале была только лава, кипящая жидкая глина и сухой жаркий воздух. Потом появились какие-то ракушки и головастики. Ещё позже проросли леса и обнаружились гигантские и страшные динозавры, которые поедали эту зелень, а потом и друг друга. Позже, после внезапной катастрофы, они в один момент вымерли и через время появились новые травоядные и хищники, но уже поменьше и поприличнее.
  - А где же Бог? - ворчал я вопросительно, но сын твёрдо знал, что Бога нет и только поглядывал на меня снисходительно. А жена как всегда отмалчивалась, зная, что если вступишь в спор, то греха не оберёшься...
  Последняя стадия жизни началась совсем недавно, эдак пару, три миллиончиков лет назад, когда на планете появился "венец" природы - Человек...
  На этом, панорама эволюции жизни заканчивалась и мы вышли на воздух.
  Вокруг зеленела трава и деревья, светило яркое солнце, но я был взволнован и разочарован: - А как же насчёт цели жизни? Кто мне на это ответит? - возглашал я.
  Но жена и сын ушли вперёд, а я тащился позади, вдыхая ароматы чудесных магнолий и жасминовых рощ...
   Зрелище мексиканских полупустынь, с разного вида кактусами, меня немножко взбодрило и я представил себе свирепого Панчо Вилью в сомбреро, дико скачущего на взбесившейся лошади и размахивающего сабелькой...
   Зато влажные тропики мне совсем не понравились и я был рад, когда мы выйдя из последней теплицы свернули к кафе...
   Попивая горячий вкусный чай, я рассуждал о многообразии форм жизни, рассматривая стаю жирных, круглых, диких индеек из Северной Америки, пасущихся на лугу, перед кафе.
  Когда сын предложил мне часть сливочного мороженного, я совсем размяк и согласился, что Кью - волшебное место.
  День, между тем, клонился к закату...
  Прохладные тени пересекли луговины и тропинки, по которым мы просто гуляли, обсуждая увиденное.
  Некоторое время посидели на берегу пруда, заполненного тихой, маслянисто - блестящей водой. Вдоль берега плавали утки, гуси, лебеди, а к нам, как к хорошим знакомым, подскочила белочка, которую мы покормили с руки.
  Сын, может быть первый раз по настоящему удивился, опасливо пытался погладить зверька, который безбоязненно вскочил к нему на колени в поисках пищи...
  Заходящее солнце, серебряно-золотым пожаром, разлилось по поверхности пруда и мы уже просто отдыхали, каждый думая о своём. Людей почти не было видно вокруг и наступила вечерняя тишина...
  На обратном пути я полюбовался громадным дубом, может быть самым большим и самым старым в Лондоне и его окрестностях, потом со вздохами прощаясь с этим земным чудом, вдыхал ароматы цветов и сирени, разные формы и виды которой, собраны на небольшой площадке...
  С территории ботанического сада, мы уходили одни из последних. Усталый служащий у ворот, пожелал нам доброго пути и мы, усевшись в машину, поехали домой, через весь город; сидели и молчали, вглядываясь в полупустые улицы.
  Солнце спряталось за стенами скучных домов и освещало прощальными лучами золотого заката стройно -высокие церковные шпили...
  Чудесный день закончился...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Баттерси парк
  
  
  
  
  
  Первый раз я побывал в Баттерси, несколько лет назад.
  Тогда, здесь ещё жили олени в маленьком домике, на верху холма. Сегодня, домик есть, но оленей после ремонта куда -то увезли и остались только павлины, которые по осени, так пронзительно и печально кричат, видимо скучая по оленям...
  Но сегодня весна, идёт мелкий прохладный дождик и весь парк просматривается из одного конца в другой.
  А павлины молчат и непонятными, невообразимо причудливыми разноцветно-волшебными сооружениями, тихо сидят на ветках упавших деревьев, рядом с избушкой. Выяснилось, что они неплохо умеют летать и потому, взлетают на нижние ветки деревьев и даже перелетев через высокую ограду, гуляют вблизи от привычных мест.
  Свои роскошные хвосты, они поменяли за зиму на новые и потому, невообразимо красивы и величественны, как заколдованные злым волшебником, сказочные принцы и принцессы...
  На парковом озере, менее шумно, чем в солнечный день.
  Но из дальнего угла пруда, доносятся трубные, сердито обиженные клики гуся, за которым гоняется сердитый лебедь. Гусь не может уплыть от взъерошенного и похожего на белоснежную сердитую подушку быстрого лебедя и потому, подлётывает на несколько метров каждый раз, как хулиган лебедь подплывает опасно близко...
   Лебеди - самые сильные на пруду птицы и потому, иногда треплют ни в чём неповинных гусей, только заподозрив их в намерении обидеть их лебёдушку.
  На самом деле очень трудно разобраться, напрасны ли лебединые агрессивные действия. Может быть, как раз гуси-то в этом парковом сообществе, не всегда невинны...
  Во всяком случае, вид, особенно у серых гусей, достаточно подозрительный. Они часто шипят, даже на прохожих, а в сторону канадских гусей, иногда проделывают совсем недружелюбные жесты...
  Посередине паркового пруда, в отдалённости и недоступности, стоят острова, на которых сегодня чисто и ухоженно. Сухие ветки и упавшие деревья распилены на короткие чурочки и сложены в поленницы.
  Листья собраны в аккуратные кучки и отсутствие листвы на деревьях, делает острова прозрачно чистыми и успокоенными.
  Длинноногие, нескладные, как молодые балерины цапли, делают гнёзда в вершинах крепких деревьев, растущих на краю большого острова.
  Плавно махая крыльями, "муж" цапли неслышно и неспешно пролетает надо мной, неся в длинном клюве веточку. Потом, делает изящный полу разворот и плавно садиться на край большого тёмного гнезда, из которого вдруг "вырастает" голова цапли - "жены", на длинной шее.
  Она берёт ветку и видимо говорит мужу: "Может ты отдохнёшь дорогой?".
  Муж - цапля в ответ, глядит на неё ласково-снисходительно и тут же вспархивает и летит за следующей веточкой.
  В соседнем цаплином гнезде, та же картина, но там муж с достоинством, довольно долго сидит на краю гнезда, и видимо советует жене, как ей лучше пристроить в сооружение, принесённую ветку. Только увидев, что сосед улетел за новой порцией стройматериалов и второй муж, нехотя покидает супругу и улетает вдаль...
   Уже на "материке", с толстого лондонского платана спускается на землю, шурша по коре коготками, белочка. Она, подскакивает к большому сухому листу, ловко помогая себе лапами складывает его в рот и легко взбирается назад, на дерево. Белки тоже строят гнездо для потомства...
  На холме, две вороны согласно делят хлебную корку и сытые, прячут кусочки хлеба в землю: чуть раскапывают мягкую почву и суют в образовавшуюся ямку хлеб, а потом клювом же, заравнивают почву сверху.
  Одна из ворон, увидев рядом старый лист, хватает его клювом и кладёт сверху на тайник. "Для маскировки!" -с удивлением догадываюсь я...
  Мелкий дождик продолжается и я останавливаюсь, чтобы достать из сумки зонтик. Неподалёку за металлической оградой, вдруг замечаю движение и вглядевшись вижу, что это большая серая крыса с длинным хвостом. Немножко брезгливо, я слежу за тем, как крыса, словно на ощупь, не торопясь, зигзагами бежит по земле, волоча длинный хвост по сухим листьям, затем, словно в поисках грибов, начинает закапываться в листву и движет перед собой, а точнее над собой, горку листьев.
  На какое-то время она замирает, там, под слоем осенних листьев, затем начинает, двигаться, не показываясь на поверхность и вновь на какое то время замерев, появляется на виду.
  Я догадываюсь, что она видимо ест каких-то жучков - паучков, которые прячутся под листьями. Может быть поэтому, крыса на какое -то время делается кротом...
  В какой-то момент, я сдвинулся с места, раскрывая зонтик, чтобы защититься от дождя; крыса замечает движение и шмыгает в какую-то щель в корнях...
  Наверное это её нора...
  Я не спеша иду дальше, любуясь тонким рисунком древесных веток, опутавших небо графической паутиной.
  Трава по весеннему зелена, но из-за недостатка света под дождливым небом, эта весенняя зелень не бросается в глаза. То тут - то там на зелёном газоне видны стрелки дафоделс, цветочков с неяркими, жёлтыми высокими "коронами" лепестков, растущих дружными группами на склонах зелёных полян.
  Кое -где на деревьях, уже появились белые и розовые цветочки дикой вишни. Но это пока первые беленькие многоточия, а не густые бело-розовые облачка, в которые они превратятся через месяц.
   Весна, словно на ощупь пробует пройти по парку. Но кое-где, ей этого ещё не удаётся сделать...
  Дождь продолжается и я, ещё медленнее иду вдоль пруда, вглядываясь в причудливые изгибы стволов и веток; в мурависто, зелено-глянцевую листву вечнозелёных кустарников по-русски называемых падубом...
  Парк, шершаво тих...
  Низкое небо, однотонно серого цвета и даже ярко праздничный в солнечный день, золочённый спокойный Будда на подиуме азиатской пагоды - ступы, грустно неприветлив...
  А кругом, продолжает шуршать по траве и деревьям, становящийся вдруг таким английским, чахлый весенний дождик...
  Кажется, что он никогда не кончится и поэтому на душе тоже грустно и тоскливо и я шагаю все медленнее, и смотрю уже только себе под ноги...
  
  
  
  Остальные произведения автора можно посмотреть на сайте: www.russian-albion.com
  или на страницах журнала "Что есть Истина?": www.Istina.russian-albion.com
  Писать на почту: russianalbion@narod.ru или info@russian-albion
  
  Август 2017 года. Лондон. Владимир Кабаков
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Олени Ричмонд - парка
  
  
  
  
  
  Впервые я побывал в Ричмонд - парке, лет семь назад.
  Мы с женой, приехали туда на машине, долго искали въездные ворота и наконец, попали внутрь и остановились на стоянке рядом с замечательным внутренним парком и кофейней, стоящей на вершине холма, нависающего над Темзой и дальше над Лондоном.
  Тогда, я впервые, в волнении увидел там стада оленей и так был этим поражён, что почти потерял дар речи.
  Ведь для того чтобы увидеть хотя бы одного оленя в сибирской тайге, надо отшагать от города километров пятьдесят, ночевать где-нибудь в лесу, а с утра ходить у подножия марян - травянистых луговин на крутых склонах - в надежде увидеть это красивое, но осторожное и пугливое животное.
  Ведь летом, в тайге увидеть его невозможно. Изредка я слышал треск веток под копытами, и характерное фырканье. И это всё...
  А тут, рядом с проезжей дорогой паслись несколько десятков крупных маток - оленух, с подросшими уже телятами, не обращая внимания на проходящих и проезжающих...
  Я всплескивал руками, охал и ахал, восхищаясь этой внезапной возможности наблюдать диких зверей в такой близости, и жене удалось меня угомонить только тогда, когда она предложила попить чаю с "плюшками" в замечательной кофейне...
  Когда мы заказали себе чай и устроились в уютной гостиной, то в окна увидели замечательный вид Лондона и даже его окрестностей.
  Величавая Темза, изгибаясь, уходила вдаль и её синяя вода, поблескивала под ярким солнцем мириадами зеркальных осколков. Вдалеке были видны высотки центра города - Сити, а по горизонту, в несколько уровней протянулись леса и луга...
  Чай был замечательно ароматным, и плюшки с изюмом, с кремовой ломкой корочкой, возбуждали аппетит.
  Мы, закусывая, обсуждали всё увиденное и я уверял Сюзи - мою жену, что ничего подобного я ещё не встречал в своей жизни...
  В тот день, мы гуляя по парку, обошли его почти весь, вдоль и поперёк, хотя размеры Ричмонд - парка не маленькие: наверное не меньше чем пять на пять километров...
  Там есть и холмы покрытые густым, крупно-ствольным лесом, есть озёра и речки, ручьи и ручейки, плантации дикого леса, огороженного от зверей высокими изгородями и места гнездовий для множества уток, гусей разных пород и лебедей...
  Вечером, мы уставшие и полные впечатлений, уехали домой, но я и подумать не мог, что когда-нибудь, посещение Ричмонд - парка, станет для меня почти работой, тем местом, куда я буду в течении года приезжать по несколько раз в неделю, на много часов...
   Следующее запомнившееся посещение, произошло года четыре назад, когда к нам в гости приехали из Питера, наши друзья, музыканты симфонического оркестра Мариинского театра.
  С вечера, после репетиции оркестра в Барбикан - центре, мы пришли к нам на Хаттон - Гарден - лондонская улица на которой мы живём, посидели часа два распивая разные вкусные и экзотические напитка - и не только алкогольные - дочь незадолго до этого была с школьным оркестром в Аргентине и привезла не только "матэ", но и стаканчики для его заварки.
  Сидели долго, болтая о всякой всячине. Перед расставанием договорились, что назавтра, когда у друзей - музыкантов будет выходной, мы поедем в Ричмонд - парк на пикник.
  Утром, когда все собрались, мы сели в машину и поехали в парк.
  Была неважная погода, но у "нас было", и потому, мелкий дождичек нас совсем не пугал...
  Когда приехали и, поставив машину на привычной стоянке вышли на воздух, то дождя уже не было и мы, расстелив "скатерть самобранку" рядом с дорогой, совсем по-русски, не обращая внимания на прохожих и проезжих, выставили на неё закуску и главное литровую бутылку роскошного и дорогого американского виски...
  Первый тост конечно был за дружбу и за гостей...
  А потом пошло...
  Через полчаса всем было хорошо и мы гадали, почему мы прежде не могли вот так, на свободе, встретиться и выпить за здоровье каждого...
  Во время выпивания и закусывания, произошёл смешной случай.
  Маленький, красивенький пудель, убежал от своей крикливой хозяйки, подскочил к нашей скатерти "самобранке" и не жуя, проглотил немного чесночного сыру вместе с упаковочной фольгой.
  Мы не успели ему помешать, а подоспевшая смущённая хозяйка, подхватила его на руки, и унесла, извиняясь на ходу.
  Мы несколько смущённо комментировали последствия такой нездоровой прожорливости. А я вспомнил своих многочисленных питомцев - охотничьих лаек, в Сибири, которых вырастить было совсем непросто.
  Характеры были разные и привычки не всегда безобидные. Вырастая, питомцы иногда демонстрировали негигиеничные инстинктивные склонности.
  Один замечательный щенок, по имени Кучум, стоило мне его отпустить, убегал, находил гниющую мёртвую плоть и валялся на ней, втирая в свой чистый мех, жуткие запахи. Каждый раз он проделывал это в сладострастном забытьи, пока я с отвращением, на уводил его к воде, где отмывал скулящего хулигана от отвратительных нечистот...
  
  ... Закончив выпивать и закусывать, мы сложили "скатерть" в багажник и пошли гулять, оживлённо разговаривая.
  Была поздняя осень, около начала октября, лил небольшой дождь с перерывами, но нам это совсем не мешало обмениваться новостями и обсуждать мировые проблемы. После выпитого виски, нас охватил порыв всеобщего братства и дружелюбия, что часто бывало с русскими, воспитанными в "блаженные шестидесятые".
  Из того похода, я запомнил эпизод с фотографированием под громадным деревом - обрубком, которое на фотографии, сделанной позже, выглядело, как символ, изувеченной, полу задушенной и полу уничтоженной громадины - природы...
  Чуть позже, уже возвращаясь к машине мы встретили оленя - рогача, который гнал перед собой матку - оленуху и тревожно оглядывался, опасаясь преследования доминантного самца - рогача.
  Этот молодой олень, наверное "украл" её из "гарема" и опасался погони хозяина...
   Всё выше увиденное, как бы подготавливало почву, для всех последующих приключений. Да и сам однообразный быт в большом городе, лишённый общения с природой, загнанный, заключённый в четыре тесных стены, с закрытым каменными стенами горизонтом, вызывает приступы тоски по пространствам реального мира, по зелёным лесистым лужайкам, по синему бескрайнему куполу чистого неба...
  Однообразие и стрессы эмигрантской жизни, со временем, рождают приступы тоски, которая исподволь грызёт душу человека постепенно превращая его в мрачного меланхолика с истерическими наклонностями...
  
  ...Прошло ещё четыре года, и как - то по весне соскучившись сидеть дома, в окружении домов, крыш, гудящих машин и автобусов, я собрался и поехал в Ричмонд парк в одиночку.
  Доехав до станции электрички - Ричмонд, я, с трудом разобравшись в карте - схеме, определился и нашёл вход в парк.
  Войдя внутрь парка через металлическую решётчатую калитку, пробитую в высокой кирпичной стене и специально устроенной так, чтобы не выпускать наружу оленей, я удивился его размерам.
  Проходя по ближайшим окрестностям, нашёл несколько гигантских деревьев - дубов, лондонских платанов, буков, несколько секвой и даже канадский клён. Я был поражён их размерами и решил сделать несколько выездов сюда, для промеров и записей об этих замечательных, исторических деревьях.
  Обходя парк по периметру, я встретил громадное стадо пятнистых оленей голов в двести числом и неподалеку, увидел несколько стад, благородных оленей: матки паслись отдельно, быки держались отдельно.
  Я так был поражён величиной парка, громадными старинными деревьями, животными: шустрыми белочками, множеством увиденных вблизи диких кроликов, оленями и их красотой и размерами, что уезжая на электричке домой, записал в записную книжку план исследования жизни диких оленей в Ричмонд -парке, рассчитанный на год...
  Надо учесть, что полгода до того, я был два месяца в России, в Сибири и совершил несколько продолжительных походов по тайге, в поисках тех же оленей, которые в Прибайкалье называются изюбрями или маралами.
  В ту же поездку, я ходил в Иркутский сельскохозяйственный институт, на факультет охотоведения и сидел в тамошней библиотеке, читая и записывая интересные подробности о жизни и морфологии оленя, кабана, лося и медведя.
  Там же, я зашёл однажды в музей охотоведения, где меня любезно встретила его директор Наталья Ивановна, которая показала и рассказала о самых интересных экспонатах.
  Экспозиция оставила самое волнующее впечатление. Там были муляжи громадных лосей и оленей, кабанов и дерущих их медведей, байкальской нерпы и птиц, как водоплавающих так и хищников. Одним словом это была энциклопедия животного мира России и Сибири...
  И уже там, в Сибири, я подумал о том, как хорошо было бы уединиться где-нибудь в глухой тайге и живя в одиночестве, написать научную работу по поведению и среде обитания того же изюбря или косули.
  А здесь, в большом городе Лондоне, мне вдруг предоставляется возможность понаблюдать за жизнью полудиких, благородных и пятнистых оленей и, исследовать их привычки и проявления инстинктов. Я вдохновился и решил приступить не откладывая...
  Итак, начиналось всё в начале апреля, а точнее с третьего числа, когда в яркий солнечный день я на пригородной электричке приехал до станции "Ричмонд" и через двадцать минут вошёл в парк, через Ричмондские ворота...
  Было около двух часов по пополудни, дул лёгкий весенний ветерок и с неба светило золотое солнце. Длинный день был в разгаре...
  Пройдя чуть вперёд и влево, я увидел дубовую, почти круглую по форме рощу. Впереди стоял, вздымаясь в небо, симметричной, ещё безлиственной кроной красавец дуб, высокий, до сорока метров и с толщиной ствола на высоте полутора метров от земли, около двух с половиной метров.
  Я сделал обмеры прихваченной с собой рулеткой и оказалось, что его диаметр - около семи метров восьмидесяти сантиметров.
  Тут же неподалёку, проходила дубовая старинная аллея заросшая уже молодыми деревьями, но просматриваемая по весне особенно чётко...
  В той же рощице, на границе с лугом, стоит бук окружностью в четыре метра, семьдесят пять сантиметров. Это около полутора метров в толщину.
  В этот же день, видел неподалеку от дубовой рощи стадо благородных "красных" оленей, числом до сорока особей. Большинство маток в стаде маток, но есть и рогачи. Рога у оленей - самцов, у большинства прошлогодние, ещё не опавшие. У двух быков, уже появились чёрные пенёчки пантов.
  Рядом паслось второе оленье стадо, штук около двадцати. Они частью лежали, а частью кормились. При моём приближении олени насторожились и проводили меня внимательными взглядами...
   Потом подошёл к грязевой яме, которая летом наверное наполняется водой. На грязи отчётливо видны следы оленей и даже отпечатки их туш, оставленные любителями грязевых ванн. Видимо наступает пора линьки, то есть смены волосяного покрова и звери пользуются грязью, как мазью от постоянного зуда.
  Идя дальше, вновь вышел на заросшую, заброшенную наверное ещё лет сто назад аллею, по которой может быть в те давние ещё Викторианские времена, прогуливались благообразные семейства живущие неподалёку с их собаками, детьми и домочадцами. Конечно за сто лет всё здесь изменилось, но наверное не так разительно как сам город.
  Да и вообще в природе всё сохраняется из поколения в поколение без особых перемен, в отличие от мира людей. Во всяком случае и ландшафт и сами деревья и звери населяющие парк, внешне наверное мало изменились...
  Ричмонд - парк, как охотничий, королевский парк, был устроен в шестнадцатом веке. На этом же месте, бывшем тогда далёким пригородом вблизи поселения или даже большой деревни, стоял дремучий лес в котором водилось много оленей, лис и куда по временам заходила стая волков, король приказал своим "охотоведам", устроить парк, в который можно было бы приезжать на несколько дней, на охоту...
  Большинство дубов в аллее уже давно без вершин, диаметром, в основном около двух и высотой не больше десяти - пятнадцати метров. Многие подгнивают, раскалываются снизу, но летом, упорно "обрастают" листьями, словно доказывая, показывая творцу, что они ещё живы...
  Шёл долго вдоль каменной изгороди - стены, в которой сделаны калитки и ворота, с приспособлениями, которые не позволяют выходить, убегать из парка крупным животным, таким как олени...
  Однако, для лисиц это не преграда и может быть поэтому, постепенно количество городских лис всё увеличивается не только на окраинах города Лондона, но и в его центре.
  Недавно в газетах писали, что лиса пробралась однажды в Парламент, и даже поднялась по лестнице на второй этаж, где её блокировали охранники...
  Идя дальше, нашёл целое городище кроличьих нор.
  Кролики заметив опасность прячутся в эти норы, но через минуту, если их не потревожить внутри, выходят - вначале кролик разведчик, а потом и другие, большие взрослые и совсем ещё маленькие, из последнего "помёта". Они пасутся на весенней сочной, травке вылезающей густо и зелено из земли.
  Наблюдал за кроликами в бинокль.
  Собаки, прогуливающие хозяев, иногда бросаются догонять кроликов, а те, мелькая короткими хвостиками, быстро - быстро отталкиваясь улепётывают, набегают на нору и "заныривают" в неё.
  Хозяева собак, в такие моменты начинают нервничать, озираться и стараются поскорее увести подальше от этого места азартных питомцев.
  По дорожкам парка ездит полицейская машина, из которой полицейские наблюдают окрестности и пресекают нарушение правил поведения в парке, как животными, так и человеками...
  Очень много вполне диких, совсем не "парковых" белок, которые при виде приближающегося человека, прячутся, шурша коготками по коре в вершине или перебегают на другую сторону ствола.
  Если они на земле, то быстро и высоко выпрыгивая из травы бегут к дереву и взбираются на него. Собаки иногда ловят нерасторопных, но бывает это очень редко...
  Чаще небольшие, шустрые терьеры, подбегают под дерево и начинают задрав голову, задорно лаять на затаившихся белок, пока хозяева не отзовут их...
  Набрёл на дуб в низине, за усадьбой смотрителей парка. Он без вершины, но с очень пышной кроной. Окружность его, около семи метров двадцати сантиметров, а значит толщиной около двух метров сорока сантиметров. Думаю, что ему лет триста - триста пятьдесят.
  Чуть позже постараюсь рассказать о истории того времени, когда дубы эти были ещё саженцами.
  Приблизительно это было время Великого Лондонского пожара и времена властвования Оливера Кромвеля - отца современной мировой, старой демократии, главного вождя и военачальника войск Парламента, победивших в Гражданской войне войска короля Чарльза Первого, и отрубивших ему голову.
  Это была первая европейская революция, вдохновляемая религиозными мечтаниями о справедливом христианском мире...
  И это только один эпизод из буйной средневековой истории Англии.
  Я постараюсь попутно описывать сюжеты из этой истории стараясь её связать с возрастом парковых деревьев. Ведь они были молчаливыми свидетелями многих драм и комедий происходивших при дворе английских королей и в семьях смотрителей и служителей парка...
  Неподалёку от этого дуба, через асфальтовую дорогу, есть озеро с вытекающим из него ручейком. Там встретил многочисленное стадо пятнистых оленей, лежащих на берегу и греющихся под солнцем. Каких только расцветок нет у этих оленей.
  Два оленя, из приблизительно двухсот - меланисты - совершенно белые особи-матки.
  И неподалёку пасутся две или три тёмные, почти чёрные оленухи. Звери держатся плотным стадом и при опасности рядами - "волнами" начинают передвигаться или даже убегать от опасности.
  Расстояние от меня, через озеринку до ближайших оленей было метров двадцать - двадцать пять, но звери в парке привыкли к людям и потому не очень их пугаются...
  На озере гнездится пара интересных, незнакомой породы гусей, которые прилетают на озеро весной откуда - то издалека и начинают брачные игры.
  Гусыня, на бережку лениво щиплет травку, а гусь вытягивая шею ходит кругами и "кричит" страстно и надрывно...
  Тут же, кормятся утки-кряквы - одна серая уточка и несколько красивых, с зелёными отливистыми головками и шеями, в коричнево-сером оперении. Иногда утки начинают купаться, заныривают почти с головой, а потом распушив перья трясутся всем телом, оглаживая, вычёсывая влажное оперение клювом, проводя им вдоль перьев от головы к хвосту.
  В районе этого озерца видел стадо красных оленей, пасущихся на луговине, за ручьём. По следам на глиняных берегах, избитых копытами оленей, определил, что они иногда приходят сюда на водопой.
  Стадо маток с одним рогачом (пять отростков) и несколькими молодыми оленями с рожками - "спичками", не пугаясь нас кормилось на медленном ходу.
  Молодой олень со "спичками", проявлял любопытство и остановившись, высоко подняв голову, долгое время смотрел на меня не отрываясь. Поднятая голова - признак недовольства или даже агрессии!
  ...Пройдя чуть дальше от большого пруда, на луговине, встретил стадо молодых оленей. Они поменьше ростом и массой чем доминантные олени, но много крупнее чем пятнистые.
  У быков, не сброшенные рожки с двумя отростками. Матки, что-то не поделив, стали бодаться, а парочка особо нервных, встала на дыбы и начала "боксировать" передними ногами, вместе и по очереди - одна нога за другой! Они колотить по воздуху, стараясь достать друг друга.
  Когда степень раздражения и агрессивности возрастает, оленухи поднимая головы, вытягивают шеи, прижимают уши, а потом поднимаются на дыбы и уверенно, долго балансируя, бьют друг друга, иногда переступая на задних ногах, словно боксёры идя друг на друга.
  В какой-то момент, четыре оленухи из тридцати, быстро и мощно поскакали в сторону, вдоль дорожки, возможно услышав призыв оленей из другого стада. Их движения были легки и грациозны, как движения профессиональных балерин...
  Через время они спокойно вернулись на старое место.
  Возвращаясь к Ричмондским воротам, подле домика лесника, увидел стадо оленей - быков (благородных). У большинства уже чёрные толстые "пеньки" рогов - пантов, с пушистой шёрсткой на них. У трёх или четырёх крупных уже и отростки на рожках. Немного напоминает толстые ветвистые сосиски. Высота пантов у некоторых уже сантиметров пятнадцать - двадцать.
  Доминантный бык -вожак, почти чёрного цвета, насторожённо, не открывая взгляда смотрел на меня с расстояния двадцати шагов, лёжа на траве и пережёвывая жвачку...
  От его пристального взгляда становится неуютно и мурашки страха пробегают по спине.
  Быки, что у благородных оленей, что у пятнистых намного крупнее маток и у красных оленей производят внушительное впечатление.
  Самые смелые из благородных оленей, быки, совсем не бояться собак. А иногда даже идут к ним навстречу, явно с агрессивными намерениями. Самые крупные собаки, видя такого оленя отступают и ретируются под защиту своих взволнованных хозяев.
  На горке, на широкой просеке увидел пять быков разного возраста. Старший и главный рогач, ведёт себя агрессивно по отношению к остальным и гоняется за молодыми с явным намерением поколотить.
  Интересно видеть эти агрессивные попытки, у животных, которые в обыденном сознании являются воплощением грации, осторожности и даже слабости.
  Перейдя дорогу, неподалеку от дома с конюшней, увидел стадо пятнистых оленей - бычков с рогами - лопаточками на концах и в белых, на светло - коричневом фоне, пятнышках.
  Потому они и называются пятнистыми. Или по-английски - фоллоу диир...
  В стаде только самцы и величина их рогов разная. У доминантных быков, рога длинной до семидесяти сантиметров и лопаточки шириной до пятнадцати - двадцати сантиметров. Это красивые грациозные животные высотой до метра и выше, сильные, быстрые, но не агрессивные. Конечно пятнистые олени уступают по размерам благородным почти вдвое, однако больше домашних коз и овец, значительно. Они тоже не боятся людей и ведут себя достойно...
  Выйди из парка уже в начале седьмого, с террасы полюбовался на Лондон, лежащий впереди и внизу, далеко - далеко. Три уровня возвышенностей сменяя одна другую уходят к горизонту и кажется, что там вдали растёт уже сплошной лес. Хотя я знаю, что среди леса, то тут - то там стоят дома и целые деревни и поселения.
  
  Семнадцатого апреля 2006 года. Солнце и облака. Плюс шестнадцать градусов.
  Первые встреченные олени - пятнистые - семь штук самцов.
  Четыре взрослых и три молодых бычка со шпильками. Два цвета шерсти - бурый и светло - серый, почти белый. Пятнистые.
  Один ещё сохранил рога с лопаткой. А остальные имеют розовые пенёчки сантиметра по три высотой с плоскими завершениями и точками посередине...
  То есть, большинство самцов пятнистых оленей рога уже скинули. У того, оленя, у которого рога остались, один обломан, а другой с надглазным отростком и расходится от центральной линии лопаткой, на которой четыре примыкающих отростка...
  Потом встретил стадо маток благородного оленя штук в двадцать пять смешавшихся на лугу, с бычками пятнистого оленя. Совсем не боятся друг друга и ходят рядом, почти соприкасаясь.
  Благородных оленух возглавляет самка, самая крупная, и возможно самая старшая. Цвет у большинства тёмно - бурый с желтоватым зеркалом на заду.
  Самцы сегодня спокойно подпустили на двадцать шагов.
  Около домика лесника, вновь встретил стадо быков благородных оленей, которое видел несколько дней назад...
  У быков, в зависимости от возраста и физических кондиций, разная стадия "созревания, вырастания" рогов, от пенёчков", до четырёх отростковых пантов, толстых (сантиметров в пять - семь, у основания) и ворсистых, до сорока сантиметров в высоту...
  Ведут олени себя спокойно и я встретил их там же, что и в первый раз. Пенёчки чёрные и толстые у основания. Когда олени ложатся, то опускаются вначале на передние, а потом подгибают задние. А встают наоборот, вначале выпрямляют задние, а потом поднимаются на передние.
  Лежат быки среди кочковатого луга с редким старым папоротником. И тут же неподалеку и кормятся...
  Среди пантачей, ходит один бык с крупными, шестиотростковыми рогами, костными, ещё не сброшенными. Эти рога серого, а не коричневого цвета, как осенью и один отросток отломан. (Этого же быка я видел дней через десять, уже с одним рогом, второй он уже сбросил). В это время у многих доминантных быков панты были много отростковые, с серо - коричневой шёрсткой и с формирующимися новыми отростками.
  Сегодня вновь видел, как матки вначале задирая головы прикладывали уши к голове, а потом вставали на дыбы и старались ударить друг друга копытами...
  Линять олени начиная снизу, от задних ног. Новая шерсть - более тёмная. По цвету быки, все более или менее тёмно - бурые. Одни чуть светлее, другие темнее.
  Видел, как молодые быки делали "садки" друг на друга. Видимо гомосексуальные намерения воспринимаются ими как тренировки перед настоящим сексом.
  Думаю, что и у людей существуют нечто подобное и половые аномалии, это всего лишь затвержённые привычные действия при отсутствии особей противоположного пола.
  Во всяком случае в природе кажется так действует механизм половых перверсий...
  У собак, сильные, агрессивные, "мужеподобные" особи женского пола, делают иногда "садки" на однополых товарок...
  
  Девятнадцатого апреля. Тепло и ветрено. Солнце сквозь облака. Одиннадцать тридцать утра.
  Решил в этот год подробно наблюдать только за красными (благородными) оленями. А за пятнистыми хочу походить в следующем году. Приходится выбирать...
  Обошёл парк справа и замерял несколько дубов. В основном толщина крупных деревьев около двух метров и чуть меньше. На старых дубах различного вида пупырчатые натёки и наросты.
  Стволы часто бугристые, до высоты двух метров. У многих вершины от высоты десяти метров обломаны и уже давно (наверное несколько десятилетий, если не столетий) Поражаюсь возможному долголетию этих деревьев.
  Представляю себе королевские охоты в этом оленьем парке, который был сделан местом таких развлечений около четырёхсот лет назад.
  Уже тогда, парк наверное был огорожен деревянной оградой. Позже возвели кирпичную стену. Охотились наверное с собаками.
  Всадники скакали за оленями и когда собаки останавливали зверей, то убивали, слезая с коней. Одежды, лошади, оружие, приготовления к охоте были дорогостоящими, а сами охоты привычно азартными.
  Вместе с королями выезжали на охоту их жёны. В отсутствии оных - любовницы. И конечно весь двор, удалые витязи из свиты. Подручные, помощники в охотах - "охотоведы".
   После охоты, наверное, повара тут же неподалёку, в охотничьем дворце, жарили оленину, а король и придворные пьянствовали и хвастались своими собаками и их охотничьими подвигами...
  ...В половине первого, неподалеку от дворца, который сейчас ремонтируют, встретил стадо взрослых быков, двенадцать штук. Рядом лежали и паслись много больше маток - оленух...
  У однорогого быка из правого "пенёчка" на голове, уже показался чёрный пант. У других уже большие панты и кажется надглазные отростки отросли в полную величину. Хотя окончания рогов ещё не сформировались, сам ствол выделил уже до четырёх отростков (включая вершину рога).
  Но это самые большие панты в стаде. А у кого были двух сантиметровые пенёчки, выросли до десяти сантиметров в высоту. И в толщину тоже почти в шесть - семь сантиметров...
  Пасутся спокойно. Увидев большую собаку не пугаются. Линька становится очень заметной. Шерсть начинает вылезать от живота вверх, к спине. Местами лезет клочьями. Галки сопровождают стада и выбирают линяющий волос со спины у стоящих и с боков, и со спины, и даже с головы, у лежащих.
  Над оленями днём всегда шумно и базарно. Галки кричат не переставая.
  Набив клюв волосом, они летят на гнездо и оставив там изрядный пучок волос на подстилку для будущих галчат, летят назад.
  Галки совсем не бояться оленей и иногда садятся на них по две-три.
  Они также и кормятся с оленей, потому что вокруг и на оленях множество различных насекомых.
  Вокруг стада всегда летают или сидят несколько галок и часто громко и сварливо кричат, разговаривая между собой.
  В два часа дня, олени постепенно, один за другим встают и начинают кормиться подрастающей зелёной, сочной травкой.
  Подошло снизу второе стадо самцов и вместе стали кормиться. У одного старого крупного пантача левое ухо разорвано почти до середины и давно заросло уже. Видимо повредил в бою во время гона...
  Пока наблюдал за оленями, сидя на куче пиленных толстых веток, подъехала полицейская машина и полисмен прокричал в рупор что - то сердитое. Со второго раза я понял, что он обращается ко мне. Я встал, отошёл от оленей метров на тридцать и сел на скамейку. Непонятно почему они беспокоятся.
  Но я на всякий случай подчинился "запрету" и в этот день уже близко к оленям не подходил, а наблюдал за зверями в бинокль со скамеек.
  Неподалёку растёт старый высохший бук толщиной около полутора метров, напоминающий иссохший скелет какого - то доисторического прямо - ходящего животного, с явной угрозой в тёмном силуэте.
  Ночью этой тени можно сильно испугаться...
   На этой же стороне луговины, напротив автостоянки, растёт канадский клён, плоский но широкий, в обхвате около восьми метров с кроной раскинувшейся на тридцать метров в диаметре.
  Семнадцать тридцать.
  Олени объединившись с матками перешли асфальтовую дорогу и рассыпавшись по лугу стали кормиться на луговине. Общее стадо числом в сто двадцать голов. Не меньше... Первый ряд растянулся метров на двести и зрелище впечатляющее.
  Трава на кочковатой луговине ещё короткая, а папоротник новый ещё и не вылез и потому, оленей видно с ног до головы, издалека и отчётливо. Ощущение, что великолепные скакуны рассыпались по зеленеющему полю, готовые к скачкам.
  В голубом, лёгком небе поют звонкие жаворонки и на табличках воткнутых в землю предупреждают гуляющих, чтобы ходили только по тропинкам - здесь вьют свои гнёзда эти весенние птахи.
  К вечеру поднялся резкий ветер и сидеть на месте прохладно.
  К оленям, часто подходят очень близко маленькие дети, несмотря на предупреждения написанные на табличках и транспарантах.
  Олени действительно опасны не только для собак, но и для детей, особенно во время гона. В это время, могут затоптать и заколоть рогами даже взрослого человека.
  Я слышал по английскому радио о такой жертве неосторожности - в Шотландии где много диких оленей, этой осенью олень убил человека. Думаю, что это произошло ночью, когда звери совсем перестают бояться человека, тем более гонные, сумасшедшие быки...
  ...Вскоре стадо разделилось, - самцы отошли отдельно, а самки, которых было около сотни, кормились и передвигались отдельно. В стаде маток, молодой олень с не сброшенными ещё шпильками, начал гоняться за оленухами, пугая их. Странные иногда действия происходят в большом стаде.
  Положение тел в лёжках, в основном, левым боком и туловищем фронтально к солнцу. Хотя есть и обратное, правое расположение и продольное солнцу.
  ... По прежнему меня интересуют крупные деревья парка. Иногда нахожу дубы, с обломанными уже вершинами, высотой около двадцати метров и толщиной около двух с половиной метров...
  Двадцать шестого апреля. Час дня. Температура восемнадцать градусов. Облачно...
  Рядом с Ричмонскими воротами встретил стадо пятнистых оленей. У нескольких самцов, ещё есть старые рога. У большинства уже невысокие пенёчки - начало новых пантов. Но есть и оформляющиеся в рожки панты.
  Подумал, что и сроки сброса рогов и сроки и быстрота роста пантов, зависят не только от физиологических кондиций зверей или генной структуры, но и от химического состава корма. То есть от травы и кустарников, от степени их урожайности и даже от погоды. Иначе говоря, если в этом году весна задерживается, то и вегетация зелёного корма отстает по срокам и соответственно жизненный цикл во всей природе отстаёт или расстраивается. На днях появилась в массе зелёная трава и листья на каштанах. На дубах ещё нет листьев и на буках, висят только крупные почки...
  Около половины второго встретил у дома смотрителя стадо маток благородных оленей вперемежку с пятнистыми. Все ходят и кормятся...
  Подумал, что у большого стада наверное есть свои пути - маршруты по парку и свои часы, когда ложиться, а когда начинать кормиться. Многое наверное зависит и от субъективных причин, например от силы и характера вожака, от количества и соотношения быков и маток в стаде. Определение этих факторов зависит от тщательности и скрупулёзности наблюдений за животными...
  Видел в этом месте это же стад. Олени шли и кормились в эту же сторону, что и прошлый раз. На моём пути встретил стадо пятнистых оленей около ста голов.
  Линька усиленно продолжается.
  Появилось больше кровососущих насекомых сопровождающих оленей. Олени, особенно пятнистые, постоянно прядают ушами и обмахиваются хвостиками, длинна которых сантиметров тридцать...
  У красных оленей хвосты короче.
  Начинают перебегать с места на место, спасаясь от мошки и комаров. У молодых благородных оленей пасущихся с самками появились на месте шильцев ворсистые "пенёчки", высотой в несколько сантиметров, коричневого, а не чёрного цвета, как у взрослых.
  На зелёной луговине, между озером и дорожным перекрёстком, появились несколько стад благородных оленей, которые каждый день держатся в одном месте.
  Вечером, перед водопоем стада объединяются и идут к большому озеру пить.
  Стадо красных оленей, собралось голов в пятьдесят вместе с матками.
  У взрослых быков уже многие особи с четырёх-отростковыми рогами. По цвету рога порыжели и становятся коричнево - серыми. По прежнему пушистые волоски на рогах. Длинна многих рогов до пятидесяти сантиметров. Ведут себя очень спокойно, кормятся или лежат и жуют.
  На другой стороне ручья молодые самцы и два взрослых. Определяю по пантам и по размерам тела. У молодых появились панты - шильца. У молодого бычка один не сброшенный рог с пятью отростками.
  У другого, доминантного самца панты уже с пятью отростками и длинные надглазные отростки. Возраст и главенство -доминирование, внешне наверное можно определить, как по величине крупа, так и по длине надглазных отростков, по их высоте и расхождения в ширину.
  Морда у молодых оленей более вытянута, а у доминантов более короткая.
  Также важная внешняя возрастная примета - толщина шеи и длинна гривы на ней. Доминантные самцы превосходят размерами маток почти в полтора раза и держаться всегда уверенно и спокойно.
  Во время ссор поднимают головы вверх вытягивают шеи и прижимают уши к голове, поводя ею из стороны в сторону...
  Дерутся вставая на дыбы. Ударяют ногами вместе или "барабанят" поочерёдно.
  Но в сибирской тайге, я видел, как дикий олень остановленный собаками, бьёт их, поднимаясь на дыбы, передними копытами вместе, двумя ногами. Так наверное удар сильнее...
  В четыре часа дня, звери постепенно встают из лёжек и начинают кормиться. Доминантные быки обычно лежат до последнего.
  Часто рядом со стадом благородных оленей кормятся и крутятся несколько пятнистых маток или молодых.
   Из крупных оленей только один сохранил один старый рог. Он лежит и кормится отдельно от остальных...
  У молодых, почти у всех ещё костяные шильца. Видимо молодым проще скидывать и быстрее выращивать новые рога.
  Интересно было бы посмотреть, что и как они делают в течении ночи...
  По пути к Ричмондским воротам видел пять оленей - быков, которые кормились отдельно от стада и были похожи на банду хулиганов. Они вели себя вызывающе и уверенно, с презрением посмотрели вы мою сторону и продолжили пастись изредка прерываясь, чтобы начать гоняться друг за другом.
  Среди них старшим и заводилой был крупный агрессивный бык, который смотрел гордо и при малейшем неповиновении младших и меньших по размерам быков, начинал гоняться за ними с намерением ударить копытами или головой, а может даже укусить.
  Доставалось больше всех самому маленькому и я подумал, что остальные быки, пытаются утвердить свой статус в промежутке между самым старшим и сильным, и самым младшим и слабым. Может быть поэтому они были так нервно агрессивны?
  Наверное после установления иерархического статуса, их нервозность окончится и можно будет отдохнуть, от утомительного доказывания своей значительности окружающим...
  Вспомнил полудиких лошадей у бурят, в Окинской долине. У каждого табуна, даже большого есть свой сильный вожак-предводитель.
   Когда мы, в конном походе остановились у зимовья, а наших лошадей, привязали к деревьям, вдруг рядом появился табун таких лошадей, во главе с жеребцом, сильным и агрессивным.
  Увидев наших лошадей, он стал ржать - кричать и такого зверского крика я ни разу не слышал от лошадей.
  Жеребец - молодой с блестящим крупом с короткой шерстью и длинным черным хвостом и гривой.
   После крика он попытался напасть на привязанных лошадей и те стали испуганно жаться в к деревьям. Я замахал руками и стал с опаской отгонять пришлого жеребца крича на него басом. Но он меня не испугался и только презрительно осмотрел с головы до ног...
  Тут из зимовья вышел наш проводник Леня, схватил палку и отогнал пришельца.
  Потом он рассказал, что когда жеребцы дерутся, то бьют друг копытами и кусаются. Иногда кусают за холку и вырывают куски мяса. В этом случае лошадь может погибнуть!
  
  Двадцать девятое апреля. Вечер. Семь двадцать. Чистое закатное солнце. Прохладно. Нашёл стадо благородных оленей на луговине, напротив многоэтажек, торчащих в полутора километрах из перелесков.
  Когда смотришь из Ричмонд -парка вокруг, по линии горизонта, то создаётся впечатление, особенно летом, когда листьев на деревьях много, что Лондон стоит среди леса и лугов. И даже в Сити, среди высоток, достаточно много зелени. Во всяком случае, внутренние дворики, даже в центре полны зелени...
  Это, в Англии удивляет меня больше всего. И конечно, неповторимы, замечательны английские и в частности Лондонские парки.
  Тут и Ридженс - парк, Гайд - парк, и Сент - Джеймс - парк, и Баттерси - парк, и Александра - парк и множество других. Я постараюсь написать книгу очерков о Лондонских парках, в которую войдёт и этот очерк...
  Но вернёмся к нашим...оленям...
  
  ... И быки и матки красных оленей, кормятся вместе и медленно движутся к дорожному перекрёстку. Стадо общим числом голов в двести.
  По пути видел стадо пятнистых оленей самцов - старые вместе с молодыми. У молодых ещё не опавшие костяные рога - шпильки, а у взрослых уже "пенёчки" розовые - начало пантов.
  Пасутся на обычном месте, недалеко от Ричмондских ворот.
  Однако, я обещал в начале повествования больше заниматься красными, благородными оленями и потому вернёмся к благородным оленям.
  Они под жёлтым закатным солнцем, на зелёном коротко-травном, весенне-летнем лугу, с их коричнево шоколадными шкурами, выглядят очень эффектно.
  Иногда кажется, что ты находишься где-нибудь в дикой Африке, в долине Серенгети.
  Но здесь, вместо редких невысоких, изогнутых акаций, какие мы видим в африканской саванне, - зелёные луговины окружены рощами крупно-ствольных могучих дубов, кое - где стоящих и отдельно.
  Многим по возрасту лет триста и они свидетели многих перемен и социальных переворотов в Англии.
  Во всяком случае эти дубы были уже солидными, почти столетними деревьями, когда в Англии происходила промышленная революция, превратившая страну в сильнейшую империю мира...
  ...И тут же, словно напоминая мне, где и в каком веке мы находимся - из - за леса появляется угол городского пейзажа с пятнадцати этажными большими домами на противоположном склоне.
  А в небе над нами, с интервалом в три минуты пролетают большие самолёты, гудя моторами и уже выпустив шасси, готовясь к посадке в Хитроу...
  Ширина луговины - метров четыреста - пятьсот, и чуть с краю, асфальтовая дорога, по которой медленно ползут жуки - автомобили. Ветерок относит гул их моторов в сторону и кажется, что авто движутся бесшумно...
  
  ...Быки в стаде благородных оленей держаться группкой и особняком. Их можно узнать по большим размером и по пантам, и когда олени отдыхают на лугу, в лёжках, то рога, торчат частым "заборчиком" из подрастающей травки.
  Стадо рассредоточилось широкой полосой по луговине и изредка к оленям подходят группки гуляющих и фотографируются "с видом на оленей". Иногда появляется девушка, одна и та же и замерев перед лежащим стадом, стоя на коленях, выразительно вытягивает руки навстречу грациозным животным - наверное пытается молится. Вид у неё серьёзный, жестикуляция немного сентиментальная, но наверное, для неё, эти олени часть обожаемой дикой природы...
  Внезапно услышал над головой шум крыльев и увидел, как у ручейка приземлились два гуся и расхаживая по травке загоготали пронзительно - металлическими голосами, делая волнообразные движения длинными вытянутыми шеями. Это та парочка, которую я видел недавно на озеринке...
  Становится прохладно и я застёгиваюсь наглухо.
  Восемь часов вечера. Олени кормятся и один за другим ложатся в лёжки. Похоже, что матки уже перелиняли и вид у них как у новеньких игрушек. Остевые волосы на шкуре короткие и более тёмные по цвету, а шерсть словно стрижена под гребёнку...
  От этого, силуэты оленей стали отчётливей и строже.
  На закатном солнце они действительно отливают красным. Наверное поэтому этот подвид благородного оленя в Англии называют красным.
  Вдалеке, за дорогой пасётся стадо пятнистых оленей и по окрасу они заметно светлее, много сероватых и есть прямо белые. У некоторых пятнистых оленей видны на голове - сантиметровые пенёчки. А у одного ещё старые, костяные рожки - шильца.
  Уже вечер, но уходить не хочется. Золотое, предзакатное солнце, прохладная тишина, чёткие силуэты деревьев и животных вокруг, зеленеющие, просторные луговины - всё это заставляет забыть хотя бы на время шум, копоть и пыль, человеческую суету, в которую каждый раз приходится возвращаться - часто, увы, с сожалением...
  
  На следующий день в солнечную погоду пришёл в парк пораньше и наблюдал как благородные олени кормятся на привычной луговине. К двум часам дня, все легли отдыхать и кто-то из оленей положил голову на траву и дремлет. Но обязательно одна или две матки, подняв головы наблюдают за окрестностями.
  Старых быков в этом стаде нет и потому иду их искать.
  В воздухе много кровососущих крылатых существ и матки, почти всё время машут ушами, отгоняя комаров и мошек. Когда стадо лежит, то заметны только двигающиеся уши...
  Обойдя почти половину парка и собираясь уходить, вышел к тому же стаду маток, только с другой стороны и вдруг, у себя на пути, в тени дубов, увидел торчащие вверх панты быков, издали похожие на завал из сухих веток. Это было стадо из двадцати - тридцати быков. У всех или толстые, высокие панты или пенёчки из которых начинают расти шильца.
   Рога уже становятся светло-коричневыми, но по-прежнему с пушистой шерсткой сверху и у самых крупных быков, состоят из пяти отростков, с не оформившейся ещё вершинкой рогов. Многие быки ещё не перелиняли и выглядят немного неряшливо - шерсть местами выпадает клочьями и остатки её какое-то время висят, торча во все стороны.
   У двух самых крупных быков, рога в четыре отростка, но у основания уже толщиной до семи - восьми сантиметров и видимо ещё будут расти. На вид они мягкие и тяжёлые - наполнены кровью. Думаю, что для заготовителей пантов, это был бы большой трофей. В такое время, быки - пантачи стараются быть осторожными и очень берегут рога от повреждений...
  В тайге, весной, пантачи часто ходят на солонцы, естественные, то есть природные, или искусственные, которые делает человек, чтобы иногда охотится на оленей. В начале лета на такие солонцы ходят олени, лоси, и другие животные, включая зайцев и даже медведей...
  ...Вспомнил, как давно, в Сибири, в глухой тайге, мой друг удачно отсидел на знакомом мне солонце и добыл изюбря - пантача.
  Он выбрался из тайги в тот же день, вынес отрубленные панты и перемолов их в мясорубке, смешал со спиртом и сделал настойку, которая называется пантокрином. Я сам попробовал этот пантокрин и убедился, что настойка из пантов оленя даёт человеку силу и выносливость дикого оленя, помогает в лечении болезней, укрепляет иммунитет и зимой, спасает от крепких сибирских холодов...
  Вспомнил также рассказ алтайского сторожила, который говорил мне, что местные жители, во время пантовки - заготовки пантов от живых оленей - приходят к загонам маральников и собирая кровь после спиливания рогов, пьют её.
  Рассказчик сам видел, как по холоду к панторезке прибежали голопузые, босоногие мальчишки и терпеливо ждали своей очереди, попробовать свежей пантовой крови. А ведь на улице было холодно и ветрено...
  Кровь из пантов оленя стимулирует жизнедеятельность человека, улучшая в том числе систему кровообмена и теплообмена...
  Я это на себе проверил...
  ...В четыре часа дня, быки поднялись и начали кормиться, выходя на середину луга, на ветерок. Несколько оленей влезли в ручьевую канаву и пили воду. Сверху торчали только причудливо разросшиеся панты...
  У многих быков грива вылиняла и потому шея стала длинной и тощей.
  Интересная подробность.
  В это время быки и матки живут отдельно, но в большом, голов в сто, стаде маток, ходит один бык с тремя отростками на пантах. А значит ему не менее трёх лет. Он похож на "пастуха" маток.
  Посмеиваясь, я думал, что видимо и у оленей есть так называемые "девчачьи пастухи", "маменькины сыночки". Этот молодой бык, наверное "задержался, у материнской "юбки" и вот теперь получилась аномалия. Он один с рогами, а маток целая сотня.
  Хотя в стаде ходят ещё несколько молоденьких быков, с рогами - шпильками. Но и их всего три - четыре штуки...
  Двенадцатого мая. Два тридцать дня. Тепло и солнечно.
  В поисках стада быков благородных оленей, подошёл к круглому озерку в долинке, окружённой лесом и зарослями зелёного рододендрона. По пути туда, с расстояния в пять шагов, рассматривал в бинокль кормящегося кролика. Он щипал траву, жевал её и изо рта торчали длинные травинки. Потом он потянулся и почесал задней лапкой у себя за ухом и сделал это совсем как блохастая собачка. Я стал из - за дереве бросать в его сторону веточки, но он не видя меня, а значит не понимая опасности, не реагировал на них. "Мало ли что может с большого дерева упасть" - наверное думал он и продолжал срезать острыми зубами - резцами сочную травку...
  Спустившись к озеринке, увидел у берега кряковую утку с крошечными утятами. Утята видно совсем недавно вылупившиеся из яиц, ещё почти черного цвета, пушистые с жёлтыми пятнышками по тёмному.
  Они очень резкие и быстрые. Гоняются друг за другом по воде, а утка наоборот спокойно кормится ныряя с головой и что - то отыскивая на илистом дне озера.
  Утят восемь штук и пока не отличить будущих селезней от уточек....
  Я так увлёкся рассматриванием этой семейки, что не обращал внимания на происходящее вокруг.
  Услышав шум справа, поднял голову и увидел неслышно подошедших с горки, маток благородных оленей. Одна подошла к луже жидкой грязи метрах в десяти от меня - я стоял за деревом и не двигался - повалилась в неё, а потом стала ворочаться, резко двигая ногами, стараясь набить побольше жидкой грязи в линяющий мех.
  Оленуха крутила головой и старалась провести лбом по грязи, для того чтобы измазаться побольше и так защитить себя от назойливых мух и комаров.
  Поднявшись, она копытом почесала лоб, и развернувшись легла в лужу на другой бок и от удовольствия стала бить копытами по жидкой грязи, поднимая брызги.
  Рядом с грязевой купальней стояло сухое дерево, измазанное на высоту до полутора метров подсохшей грязью.
  Поднявшись из "ванны", матка подошла к этому дереву и стала о него чесаться, втирая грязь в линяющий мех. Видимо грязь не только защищает от кровососущих насекомых, но и помогает при линьке.
  Потом, когда матка - доминант в этой группе животных, отошла от грязевой лужи, на её место улеглась следующая оленуха.
  Всего в этом месте около десятка грязевых луж - купален, вокруг которых земля была истоптана оленями и в которых были видны отпечатки олений тел.
  ...Совсем недалеко от этого места лежали быки рогачи в окружении маток.
  Почти у всех быков, рога - панты выросли почти в полную высоту и поменяли цвет на серо - коричневый. Они, сверху ещё покрытые кожицей, с опушкой из коротких мягких волосков.
  Рога располагаются на головах быков симметрично, повторяя рисунок отростков почти зеркально на каждом роге.
  Но у одного взрослого быка, на левом роге, на стволе, не было обычных отростков и торчал голый рог, похожий на палку, с разветвлением на вершине. Значит возможны аномалии в развитии рогов и значит, не всегда рога похожи у всех и симметричны...
  Быки держатся сейчас вместе большим стадом до шестидесяти голов, из них штук пятнадцать доминантные, взрослые, крупные и сильные быки, остальные помоложе и совсем молодые.
  Быки, иногда не поделив места лежек, в раздражении встают на задние ноги и начинают угрожать передними сопернику, ударяя ими по воздуху.
  И в это время, даже делают несколько шагов на двух задних ногах - одни отступая, другие нападая.
  Крупный бык с седым пятном на морде, лежит жуёт и внимательно, не мигая и не отворачивая голову, смотрит на меня оценивающе. Под таким взглядом чувствуешь себя неловко и немного тревожно. Словно попал на территорию, куда вход всем кроме оленей запрещён...
  Солнце давно уже поднялось в зенит и припекает вполне по летнему. Большинство оленей из - за жаркого солнца лежит в тени деревьев.
  В половине пятого, быки поднялись и начали кормиться и стало заметно, что два крупных быка хромают при ходьбе. Один на правую переднюю, другой на заднюю ногу. Первый старается ставить копыто плоско на землю, из чего я заключил, что у него ссадина или нарыв где - то в области копыта. Почти все непрерывно обмахиваются ушами, иногда фыркая, когда мошка пытается проникнуть в нос.
  Быки как и матки перелиняли по разному - у одних уже почти нет старой шерсти, у других на плечах и на спине торчат вылезающие клочья.
  Быки иногда осторожно, изогнувшись копытом чешут растущие рога. Оленят новорожденных пока не видно, хотя иногда в стаде можно различит маток с раздувшимися животами...
  Пятнадцатое мая. Погода тёплая с дождливой мелкой моросью. Семь часов вечера.
  Увидел стадо благородных оленей недалеко от автостоянки. Стадо постепенно поднялось с лёжек и начало кормиться двигаясь в сторону дороги. Щиплют траву, которая за эти весенние деньки сильно вытянулась вверх.
  Рога у быков выросли ещё и у самых крупных сделались по пяти отростков. И по цвету они меняются, как бы рыжеют от выцветания на солнце. Рога красиво симметричные, немного вогнутые внутрь.
  Во время кормления изредка олени громко фыркают отгоняя мошек...
  Молодой олень с раздвоенными рожками встаёт на дыбы, срывает дубовые листья с веток и жуёт их...
  Поэтому наверное, молодые деревца в парке окружены защитными загородками от оленей, высотой до двух метров, а кроны больших деревьев, в свою очередь, словно пострижены над землёй, тоже на уровне двух метров...
  У быков доминантов, уже есть рога-панты высотой до восьмидесяти сантиметров. А есть толстые у основания, но короткие, с только - только прорастающими, развивающимися отростками и основным стволом...
  Один молодой олень, чесал рожки и лоб о сухие ветки лежащего на земле старого дерева. Потом подошёл крупный рогач и тоже начал чесать свои, большие рога. Но очень осторожно.
  Наблюдал забавную сцену.
  Кормящийся молодой олень погнался за парочкой гусей мирно щипавших траву на том же лугу. Те убегая и смешно переваливаясь, недовольно ругали озорника скрипучими голосами...
  Уже уходя, заметил шесть крупных быков, кормившихся за изгородью, рядом с автостоянкой. Они были совсем близко и я разглядел их лоснящуюся под солнцем, красноватую новую шерсть.
  Я стоял за забором и в бинокль, вплотную, смотрел на них, видел все детали сложения, рога, чёрные раздвоенные копыта и слышал хрупающий звук поедаемой ими травы. Один бык прошёл совсем близко к забору и по заборной перекладине я определил, что его высота по верхней части спины, в холке - около метра сорока сантиметров...
  
  Двадцать третье мая. После пяти дней дождей пришёл в парк. Солнце среди облаков. Прохладно и влажно.
  Всё кругом зазеленело, деревья распустили листья и папоротник не только показал ростки наружу, из земли, но и выпустил первую веточку, "лапку" - "корону".
  Крепкий ветерок сдувает мошку и олени кормятся с удовольствием...
  Олени начали делится на группки. Матки, видимо беременные, приготовляются рожать и ходят отдельно по восемь - двенадцать особей, во главе со старшей маткой вожаком. Быки тоже держатся отдельно и поделились на группки.
  У доминантных быков боковые отростки достигли длины до тридцати сантиметров (надглазные).
  Уже намечаются шестые отростки у тех же крупных, половозрелых быков. Это видимо уже верхние части рогов. Стадо вновь разделилось на маток и быков и беременные матки готовятся к родам...
  Все тропы тропинки и дорожки в парке испещрены большими и маленькими следами оленей, и помётом - катышами "вроссыпь" и кучками - лепёшками.
  Следочки у маток небольшие и удлинённые по форме, с острыми краями отпечатывающимися на земле. У быков следы крупнее и круглее.
  Размах шагов у них значительно больше чем у маток; ставят ноги пошире не попадая точно след в след.
  Основная часть быков держится вместе, стадом голов в шестьдесят.
  Тут и доминантные, и молодые, по второму году.
  Думаю, что телята покидают стадо маток в конце первого года, в начале второго. Хотя я уже говорил, что в стаде с матками ходят не только бычки по второму году, но задержался один "красавец", аж по третьему, если не по четвёртому году...
  "Интересно, это даёт ему какие-нибудь "преференции" во время гона?
  А может быть и без боя, половина маток из стада предпочтут его, потому что к нему привыкли? По человечески, это может быть у них называется "любовью?"
  ...Папоротник вылезает везде зелёными стеблями - побегами.
  Однажды, я набрал несколько пучков таких побегов с одной "лапкой" на вершине, принёс домой и промыв в холодной воде прокипятил их минут десять в подсоленной воде.
  Потом налил масла на сковороду и обжаривал порциями с добавлением яиц. Получалась вкусная поджаристая зелёная масса, которая немного похожа на жаренные грибы.
  Есть вкусно и очень много витаминов и клетчатки, что чистит желудок и кишечник.
  Со сметаной или с майонезом это просто объеденье!
  Однако, олени папоротник не едят...
  У пяти - восьми самых крупных быков уже появились вершинки рогов - шестые отростки. Но на вершине, отросток расправляется постепенно, как цветок и появляется сразу несколько небольших отростков направленных в разные стороны.
  Сидя на сухом брёвнышке, метрах в двадцати от оленей, приглядывался к самым крупным быкам.
  Уши у старого, с седой мордой быка порваны, то ли во время гона, в схватках с соперниками, то ли в колючих кустах...
  Галки постоянно крутятся вокруг стада и прилетев, садятся часто на голову оленю, между рогов, а иногда скачут по спине склёвывая насекомых. Большинство оленей уже перелиняло и смотрятся как чисто мытые, ярко и красновато.
  Дожидаясь вечера, вдруг попал под дождик. Наплыли по небу серые тучи и издали были видны из них тёмные косы дождя.
  Налетел ветер и вокруг, громко зашумела лиственная дубрава...
  
  Двадцать восьмого мая в четыре часа дня пришёл в парк. Погода тёплая и солнечная с небольшим ветерком.
  Трава уже выросла на луговине почти до колен и "играет" волнами под ветром. Немного напоминает кадры из фильма Тарковского "Зеркало".
  Вдоль дороги лежат и ходят благородные олени, стадо голов в сто. С ними ходит крупный пантач, с четырьмя отростками.
  Я называю его "девчачий пастух". Все быки отдельно, а он с матками.
  Неплохо устроился. Как он поведёт себя во время гона?
  Впереди, на лугу, вдруг увидел полицейскую машину, которая медленно ехала по траве. Через время, подойдя поближе глянул в ту сторону, и увидел, что на луговине, метрах в двадцати от машины, стоит женщина - полицейский, симпатичная блондинка, а рядом с ней, на траве, шевелиться что - то коричневое.
  Глянул в бинокль и увидел, что это новорожденный оленёнок, тёмно - коричневого цвета и с частыми небольшими белыми пятнами по всей шкурке и маленьким светло коричневым зеркалом на заду...
  Женщина наклонившись гладила его, а он жался к ней и обнюхивал руки.
  Подошла вторая женщина, наверное просто гуляющая по парку. Присела рядом с оленёнком на траву и стала обнимая его, гладить по спинке, с обычной, наверное врождённой сентиментальностью.
  Оленёнок начал тыкаться мордочкой ей под мышку, ища материнское вымя...
  Выглядело это смешно и довольно трогательно...
   Это уже второй новорожденный телёнок, которого я вижу в этом году. Первый неотлучно ходит за матерью.
  И если первый был уже величиной с молодую косулю, то этот всего сантиметров сорока высотой и видно, что сегодня только родился, а мать, оставив, "спрятав" его в траве, ушла кормиться.
  В это время мимо полицейской машины и оленёнка рядом с женщинами, в панике проскакала оленуха видимо искавшая своего детёныша. Она подпрыгивала от земли на всех четырёх копытах и приземлялась также, а в полёте крутила головой и осматривалась. Женщина полицейский, стала, по мобильному телефону, вызывать кого - то, наверное дежурную службу парка...
  Чуть погодя, приехала машина и забрала оленёнка. Служащие парка хорошо знают, что оставлять новорожденных телят, в траве очень опасно, потому что кругом прогуливают больших и малых собак, а те, в охотничьем азарте могут задушить беспомощного оленёнка, особенно в первые несколько дней жизни.
   Прошёл дальше и в высокой траве около дороги, в стороне ремонтируемого дворца, увидел лежащих быков. При первом взгляде, создается впечатление что над луговиной торчит частый невысокий заборчик. А это оказались панты на головах доминантных быков...
  В это время, на другой стороне асфальтовой дороги, случилось любопытное происшествие. Крупная, восточно-европейская овчарка коричнево - рыжего окраса, вырвалась от хозяина и не обращая внимания на его окрики, кинулась ловить пятнистых оленей, в двусотголовом стаде, которое паслось рядом с дорогой.
  Вот были гонки!
  Тяжёлая овчарка намётом носилась за стадом грациозных и стремительных оленей.
  Вся их масса была коричнево - серого цвета, но среди них выделялось несколько почти белых. Олени были намного быстрее собаки, но овчарка с упорством хищника носилась круг за кругом, уже высунув язык.
  Я думаю, что борзой или волку ничего не стоило схватить одну из маток...
  Машины на дороге остановились и водители с любопытством смотрели за этими импровизированными гонками.
  Олени, всей многоголовой массой описывали восьмёрки по кругу прилегающих один к другому в центре.
  Они неслись, летели над землёй, плотными, волнующимися рядами, а те, что были на внешней стороне стада, находились временами очень близко от собаки! Тогда они, прыгая в воздух на полтора метра в высоту, ускорялись и вихрем уносились вперёд.
  Овчарка пыталась срезать круги и тогда последние из этой сто головой массы, завершая круги неслись пулей перед самой мордой собаки...
  Так львы, в африканской саванне, гонят стало напуганных антилоп и в какой - то момент, срезав круг, бегут, почти по прямой к центру стада и ловят зазевавшихся антилоп.
  Глядя на это, я вспомнил, как моя лайка по кличке Лапка, однажды в зимней тайге, поймала косулю, величиной с такую вот матку - оленуху.
  Лапка вот также, срезала круг и броском в несколько прыжков, догнала косулю, схватила зубами за ногу, проехала по земле, тормозя движение косули, а потом перехватившись, задушила её. Когда я к ним подошёл, всё уже было кончено...
   А здесь, собака быстро устала, но в руки кричащему хозяину не давалась. Олени отбежали метров на сто и остановились оглядываясь...
  И тут, та же женщина полицейский, которая только что опекала оленёнка, спокойно подошла к громадной овчарке, подозвала её и поймала за ошейник.
  Хозяин подошёл, извиняясь взял собаку на поводок, выслушал упрёки и наставления от полицейских, и теперь уже на поводке, увёл собаку.
  А у меня возник немой вопрос - почему спасаясь от хищников, копытные бегают по кругу, иногда очень короткому?
  Что, не боятся смерти? Или наоборот из боязни, что по прямой быстро догонят? Вот тут -то и ловят их упорные преследователи...
   Все олени на луговине, стояли, наблюдая за этой гонкой и после, долго ещё были возбуждены. Они вытягивали головы вверх и насторожив уши, не отрывали взгляда от того места, где происходили "гонки"!
  Неожиданно сквозь тучи выглянуло золотое солнце и под его яркими лучами, всё заиграло вдруг необычайно яркими красками в полную жизненную силу: зелень деревьев и травы, синее небо на фоне серо - белых облаков, охристая высокая ковыль, волнующаяся под порывами ветра, чёткие красивые силуэты множества оленей.
   Благородные олени уже перелиняли и действительно под ярким солнцем были красными...
  В этот же день, чуть позже, увидел ещё одного недавно рождённого телёнка, который в сопровождении матери ходил отдельно от стада. И через время, матка увела его в высокий уже густой папоротник, наверное кормиться.
  В течении дня, наблюдал несколько маток, которые держались отдельно от стада и постоянно поглядывали в сторону леса. Иногда они поодиночке входили в лес с густым, с высоким папоротником и заходя в его чащу, там ложились на траву...
  Может быть собирались родить, но не получается с первого раза?
  Полежав, какое - то время, они выходили из чащи снова на луг. "Может быть они ходят туда кормить спрятанных в чаще папоротника недавно рождённых оленят?" - думал я приглядываясь...
  Похоже, что эти матки делают и первое, и второе. Но их внешняя озабоченность очень заметна. Несколько раз высмотрев в бинокль, куда прячутся матки, я заходил туда, когда они уходили, прочёсывал эти места, но ничего не находил...
  Так и ушёл из парка размышляя над этим и стараясь найти объяснение таким "перекочёвкам".
  
  Двадцать девятое мая. Солнце, дождь и тучи. Пришёл в парк в половине первого. Первый день снимал на камеру. Попытался снять куртину живописно цветущего рододендрона, но забыл снять с объектива "бленду" и конечно ничего не получилось, пока не понял свою ошибку...
  Спустился к озеринке напротив, через дорогу от домика с конюшней. Встретил стадо пятнистых оленей и долго снимал их поодиночке и кампаниями. Цвет этих оленей - от чёрного через коричневый и серый, до белого.
  В стаде только матки. Быки пасутся где - то, отдельно.
  На том же озерце снимал утку, которая плескалась и обливала себя водой. Она на мгновение заныривала под воду и крупные капли скатывались, с её оперения, как ртуть. Потом утка вспрыгнула на корягу, торчащую из воды и стала прихорашиваться - сушиться на солнышке...
  Позже, прошёл дальше и снимал благородных самцов - оленей у ручейка, текущего по канаве. Они то лежали, то поднявшись, перешли - перескочили канаву и начали кормиться на луговине. Быков с большими рогами много, и когда они вместе, то впечатление замечательное...
  Потом, минуя лесное озерко, поднялся на бугор заросший непроходимым рододендроном. На нём сейчас, яркие фиолетово - розовые цветы, висящие лёгким облаком, на фоне яркой лиственной зелени...
  Посреди этого цветника, кормятся кролики, выбегая из под низко висящих, густо переплетённых веток на зелёную травяную лужайку.
  Среди них есть маленькие, совсем игрушечно-крохотные и большие, ленивые. Некоторые не боятся человека и подпускают метров на пять, особенно если движешься тихо. Кролики, совершенно забавные существа, с длинными усами видимыми против солнца, длинными ушами и горбатенькой спиной. Хвостик коротенький, пушистый и словно пришитый сзади к плюшевой "игрушке".
  Позже, подошёл к большому озеру - пруду. Множество водоплавающих птиц: водяных курочек суетливых и порой сердитых; уток нырковых пород и кряковых селезней, жирных и гладких, лоснящихся и отблескивающих изумрудными шейками и головками; гусей серых, немножко туповатых и агрессивно настойчивых в выпрашивании подкормки; и канадских, крупных с белым рисунком на головах, степенных и более осторожных, но очень крикливых; белых лебедей, крупных, высотой при вытянутых шеях почти до человеческой груди, держащихся независимо и вежливо, но иногда, сердито отгоняющих гусей от подкормки.
  Вспомнил, как месяц назад проходя мимо пруда увидел среди голых веток на небольшом острове посередине пруда, сидящую на гнезде лебедиху и плавающего вокруг с нервным га - а -га -а , папашу лебедя.
  Парочка канадских гусей устроило гнездо на этом же острове и муж - лебедь судя по крикам был этим очень недоволен. Однако "беременные" - что лебедиха, что гусыня вели себя вполне мирно...
  Вообще большинство обитателей этого пруда строят гнёзда и выводят птенцов в чаще рододендрона и березняка, который окружён высокой изгородью и примыкает одной стороной к озеру.
  В эту чащу, на гнёзда птицы попадают с воды, а собаки и люди не могут туда пройти. Одновременно - это и хорошо оборудованная плантация для кустарников и деревьев и место для гнездования водоплавающих птиц!
  А на озере в это время маленькие ребятишки, кормили гусей и лебедей, стоя в резиновых сапожках в воде и разбрасывая кусочки хлеба вокруг себя.
  Гуси ведут себя поуверенней, если не нахальней, а лебеди более осторожные и степенные. Сбоку, пытаются ухватить что-нибудь утки, уточки и маленькие крикливо - скандальные юркие чайки...
  Поднялся на мост - дамбу и увидел на соседнем озере семью лебедей с шестью пушистыми пуховыми ещё, серыми лебедятами. Стоило этим лебединым "деткам" растянуть "строй", как папаша - лебедь притворно строго начинал кричать на них, ругаться и лебедята, чтобы его не раздражать, тут же подплывали поближе к спокойной мамаше.
  Лебедятам около двух недель, и они уже сами пытаются отыскать съестное в камышах, около берега.
  Заметив гусей на воде, папаша устремляется в их сторону, с явно плохими намерениями и гуси отругиваясь и крикливо возмущаясь, вылезают из воды и недовольно наблюдают с земли за сердитым лебедем, проплывающим мимо...
  Найдя очередное стадо, медленно перемещался вслед за благородными оленями - быками. Два доминантных быка, особенно крупные и их все боятся, а точнее они никого не боятся и потому лениво спокойны. Один уже с семи отростковыми рогами, тёмной масти, а второй, пока с шестью отростками, но с не раскрывшимся верхом рогов, со шрамом по диагонали на боку.
  Шрам полоской проходит вдоль крупа и отличается более светлым волосом от общей массы шерсти коричнево - красного цвета.
  Наверное этот "шрам", он получил в бою, во время гона
  У "тёмного" быка вершинка рогов состоит из четырёх отростков раскрывшейся "вазочкой". Высота рогов около метра, а может и больше. Размах рогов (расстояние по верху между рогами), тоже больше метра...
  
  Тридцать первого мая приехал в парк около четырёх часов дня.
  На заходе, сразу после первого перекрёстка, увидел двух маток лежащих в траве и при моём приближении ушедших в дубовую рощу. Дубы крупные в два обхвата толщиной и снизу растёт густой папоротник.
  Думаю, что эти матки собираются рожать.
  Дубовый лес пересекает множество тропинок, но есть места с чащей из папоротника, по которым никто кроме оленей не ходит...
  Я сел под деревом на противоположном краю луговины и стал наблюдать за двумя, пасущимися отдельно от стада, матками в бинокль. Оленухи разделились и стоя в папоротнике чего - то ждали.
  Потом, одна медленно ушла в сторону стада, а другая словно выбирая место прошла по лесу и вдруг исчезла из глаз.
  Я поднялся прошёл по ориентирам к замеченному месту и стал "обыскивать" папоротниковые заросли. Передвигаясь по густому папоротнику "галсами", уже перед дорогой, метрах в пяти от меня, из - за толстого дерева вскочила матка и "пулей" убежала, в сторону луга, но метрах в тридцати остановилась, рассмотрела меня, а потом ушла на луговину...
  Я пошёл дальше вглядываясь в заросли зелёного папоротника, перешёл дорогу и вскоре вспугнул из чащи оленёнка, который уже хорошо бегал. Он отскочил от меня метров на двадцать и снова лёг. С этого места, были видны матки из стада и я заметил, что некоторые из них пристально следят за происходящим, глядя в мою сторону.
  Я осторожно подошёл к залёгшему оленёнку и он метров с пяти от меня, вскочил и оглядываясь отбежал по дуге, теперь уже метров на восемьдесят, по прежнему оставаясь в черте леса.
  Оленёнок ещё совсем маленький, думаю ему всего несколько дней и потому, матка прячет его в папоротнике и раз в три - четыре часа ходит его кормить...
  В это время, оленята даже голоса не подают, хотя позже, уже находясь в стаде часто зовут свою мать - "Кн- е - е, кн - е - е"...
  Видимо, пока оленята маленькие, матки оставляют их в чаще, боясь наземных и крылатых хищников.
  Думаю, что они это делают инстинктивно. Ведь очевидно, что в этом парке нет орлов или волков. Собаки для местных оленей наверное не представляют опасности. Хотя позже, уже в конце июня я стал свидетелем несчастного происшествия...
  Я сидел на обломке толстой дубовой ветки и наблюдал в бинокль за оленями на луговине, когда за моей спиной, в чаще папоротника, на окраине крупно-ствольного дубняка, я услышал громкий окрик - команду собаке: Нельзя! Нельзя!
  И потом, как - то придушенно вскрикнул оленёнок. Это был видимо один из самых поздно родившихся оленят. Одна из маток, галопом заскочила в папоротник, а остальные шестьдесят - семьдесят оленей, вскочили на ноги как по команде и напрягшись, уставились в ту сторону, откуда прозвучал "всхлип" оленёнка.
  Чуть позже мимо меня, пробежала крупная собака, нервная и очень возбуждённая, видимо потерявшая хозяина и я понял, что именно она набросилась на телёнка.
  Я пошёл на то место, долго ходил мимо непроходимых зарослей папоротника, но так никого, ни живого ни мёртвого, не нашёл.
  Думаю, что собака набросилась на оленёнка и задушила его, а взволнованный хозяин ушёл с того места, в негодовании, а может быть, чтобы не показать себя "хищником", погубителем беззащитных оленей...
  Однако я отвлёкся...
  Пройдя дальше я вышел на край луговины, сел на упавшее сухое дерево неподалеку от лежащего стада и стал разглядывать оленей.
  ...Солнышко медленно садилось к горизонту, ярко освещая высокую степную траву на лугу. По краям стояли кряжистые дубы, которым было лет по двести и которые могли быть свидетелями охот, допустим принца - консорта Альберта.
  Егеря и "собаководы" окружающие господ, только и ждали чтобы спустить собак по оленьему свежему следу, а принц Альберт сидел в тени перевозного шатра и пил вино вместе с придворными окружающими большой, тоже переносной стол с закусками и яркими заморскими фруктами.
  Наконец принц поднялся, махнул рукой распорядителю охот и тот в свою очередь подал команду егерям и выжлятникам.
  И тут началось: собаки спущенные с поводков завизжали, залаяли от азарта и нетерпения и бросились по следу.
  Двор во главе с принцем вскочили на коней и все устремились, под топот копыт, ржанье множества лошадей и пронзительный, азартный лай собак, вслед за стремительно несущимися по чаще оленями...
  Размечтавшись, представляя, как проходили тогдашние охоты, я совсем забыл о времени и даже о месте, где я находился. А дело, между тем двигалось к вечеру...
   Наконец я поднялся и двинулся к выходу из парка, оставляя на ночёвку стадо ярко - красно - коричневых оленей, которые уже перелиняли и обзавелись полновесными рогами - они даже в высокой траве выдавали их место залегания...
  Поднявшись на невысокий холм я заметил одинокую матку кормившуюся отдельно от стада и подумал, что она тоже стережёт своего телёнка и далеко от него не отходит. Либо это была очередная беременная матка, которая в ожидании рождения оленёнка ушла из стада...
  Спустившись к озеру, я сел на лавочку, достал бутерброды и перекусывая наблюдал, как на озере плавали и плескались множество водоплавающих птиц: утки с утятами и без, гусыни с гусятами, лебеди в окружении лебедят...
  Солнце садилось, вода искрясь, отражала его лучи широкой золотой дорожкой и воздух пах летними ароматами разомлевшей за день травы и цветов...
  
  Пятого июня. Солнечно и тепло. При заходе в лес вспугнул одиночную матку, которая отбежав в сторону, пошла лесом к лугу.
  Сейчас, достаточно много маток, которые ходят и лежат в лесу и на луговине в одиночку. Видимо собираются рожать и ищут подходящее место. А может быть, есть и такие, которые спрятали новорожденных в лесу, в папоротнике и караулят их, до следующего кормления. Трава на луговине поднялась уже почти по пояс и телята могут в ней спрятаться так, что их не видно с десяти шагов...
  Матки которые собираются рожать уходят в лес и ложатся там в папоротнике, где их совсем не видно и только прохожие громко разговаривая могут их вспугнуть.
  В этот день я совсем не видел быков и понял, что они всем стадом ушли в другую часть парка.
  Матки разошлись по всему парку разделившись на небольшие стада и на одиночек, которые или уже родили и кормят своих питомцев, либо собираются рожать...
  Я обошёл до вечера большую часть парка и встретил пятнистых оленей самцов. Все уже с пантами. У всех сравнительно толстые надглазные отростки и основной "ствол" растёт из лба чуть назад. У тех, что покрупнее панты тёмные, но не чёрные. Длина около сорока сантиметров. Очень "пушистые".
  Стадо состоит из тринадцати - пятнадцати самцов. У доминантного самца, рога - панты самые большие. Самцы кормятся обмахиваясь хвостиком плоским и достаточно длинным - до тридцати сантиметров.
  Часто фыркают, отгоняя мошку и по фырканью можно их услышать метров за сто. У одного бычка глаза, под солнцем блестели как стеклянные.
  В зарослях папоротника увидел матку пятнистого оленя, которая поскакала от меня на четырёх копытах и остановилась наблюдая. Я подумал, что у неё в чаще оленёнок.
  Через минуту с того места откуда ушла матка, при моём прочёсывании, выскочил оленёнок и побежал к матери и она стала его уводить.
  Вскоре увидел маток благородного оленя их было четыре и у одной уже был телёнок. Я долго наблюдал в бинокль, как матка облизывала малыша, его уши и мордочку, спасая от назойливых мошек, которые доводили его до истерики.
  Иногда он взбрыкивал копытцами и начинал бегать, потом подходил к матке и начинал, забравшись под брюхо сосать молоко. В течении нескольких минут, эта живописная пара стояла на одном месте...
  Потом, когда оленёнок закончил есть, матка облизала "малышу" анальное отверстие и брюшко. Оленёнок почти всё время топтался около матери не отходя от неё ни на шаг. Остальные матки наверное были родственницы родившей оленухи и потому держались вместе.
  Эти оленухи - родственницы уходят из стада и живут какое - то время отдельно.
  Видел в дупле гнездо галки с птенцами, которые громко пищали, когда галка прилетал их кормить. Затем прилетел папаша, сел на ветку выше гнезда и стал важно разговаривать сам с собой: Кха - Кха...
  
  Девятнадцатого июня. Погода облачная, с ветром, но тепло. Около двадцати градусов.
  Приехал в Ричмонд - парк, около двух часов дня. На заходе, долго снимал, с пяти метров, из - за куртины папоротника, кролика около норы. Он сидел на выходе, шевелил усами, крутил головой и прислушивался. При малейшем шуме убегал в нору и выходил вновь через несколько минут.
  Выйдя на луговину, увидел на противоположном краю маток благородных оленей. Их было штук семьдесят - восемьдесят. Одна матка отделилась от стада и идя по ковылю -высокой траве, отошла метров на сто и легла в траву. Рассматривая всю картину происходящего в бинокль, я заметил в зелёном пучке густой травы, мелькнувшее коричнево - жёлтое пятно, а потом оттуда поднялся телёнок, осмотрелся и снова лёг... Видимо он ждал мать - "кормилицу".
  Я стал осторожно к нему подходить. Трава за эти солнечные недели как бы выцвела и к зелёному цвету добавился серый. Высота травяного покрова около полуметра, местами ещё выше и под ветром, ковыль красиво ходит волнами...
  В такой траве оленята затаиваются и их не видно совершенно.
  Обойдя место, где видел телёнка, я осторожно стал подходить ближе, стараясь неслышно ступать по узкой тропинке, набитой оленями. Вначале увидел большую лёжку под куртинкой травы, в которой видимо недавно лежала матка, а потом в нескольких метрах и рыже - коричневые ушки, торчащие и двигающиеся в траве.
  Потом, разглядел головку обращённую в противоположную от меня сторону и потому не реагирующую на моё присутствие. Потом в бинокль разглядел и туловище, коричневое с белыми "солнечными" пятнышками по всему тельцу. Я снимал головку с большими ушами на камеру, а потом пошевелился неловко и оленёнок наконец заметив меня, вскочил, отбежал на несколько шагов, остановился повернувшись ко мне и стал рассматривать меня...
  Так мы и стояли друг против друга несколько минут...
  Затем оленёнок не торопясь отошёл от меня, примерно пятьдесят метров и снова лёг в траву. По времени было около трёх часов дня и светило яркое солнце.
  Я помня, что матки приходят кормить спрятанных оленят около четырёх часов, прошёл краем луговины, по крупному дубняку, и сел на скамейку за дорогой к ремонтируемому дворцу. Достав бинокль, я стал рассматривать стадо оленей которое было от меня метрах в восьмидесяти.
  Вдруг, рядом с матками я заметил поднявшуюся головку оленёнка, потом вторую, третью. Малыши, родившиеся неделю, две назад, жили уже при стаде и стараясь избавиться от полчища кровососущих насекомых и разминая ноги, они начали бегать по кругу посередине стада, то в одну то в другую сторону.
  Разглядывая стадо в бинокль я насчитал до семи телят и один как минимум, был спрятан в ковыле. Все оленята были небольшими, но разного роста, с коричнево - рыжей шубкой, с пятнышками почти белого цвета, со временем темнеющими, по всей шкуре и большими ушками на маленькой головке с тёмными глазками.
  От пятнистых оленей они отличались: и зеркальце на заду было жёлтым, а не серо - беловатым, как у первых, и по размерам они были похожи на годовалых маток пятнистого оленя, хотя им было от силы две - три недели.
   Чуть погодя, я услышал звуки в стаде напоминающие трескучее блеяние барашков и увидел как один телёнок подойдя к "мамаше", подлез под неё и стал сосать молоко.
  Матка стояла неподвижно и телёнок сосал молочко несколько минут (4 - 5 мин). Закончив кормление малыш пошёл вперёд, а мать шла рядом и старалась его вылизывать.
  Поснимав эту сцену, я вернулся к спрятанному оленёнку и увидел подходящих к тому месту двух маток.
  Первая уверенно шла к месту, где затаился телёнок. Когда до него оставалось метров десять, оленёнок вскочил из травы, подскакал к матке, но та оттолкнула его головой - это был не её оленёнок!
  Телёнок видимо тоже понял свою ошибку и остановился в недоумении. Вторая матка рысью подбежала к нему и он узнав "родную", нырнул под брюхо и стал с жадностью сосать молоко. Из травы, видны были только его задние ножки.
  Через некоторое время мать увела накормленного оленёнка в стадо, а вторая, так и не найдя своего, тоже возвратилась, следом за ними.
  Стадо оленей, как обычно сопровождали галки, но вглядевшись, я понял, что это скворцы, стая штук в пятьсот, числом. Они весь день летали плотным "облачком" над полем, иногда по несколько штук рассаживаясь на спины оленей и с высоты рассматривали окрестности. Я подумал, что у скворцов были брачные игры - нечто подобное сбору или митингу...
  Рассматривая стадо оленей в бинокль, я увидел рядом с одной из маток две крошечных ушастых головки и понял, что это двойняшки...
  Матки в это время очень пугливы и осторожны.
  Увидев меня они неподвижно замирают и неотрывно смотрят, подняв уши немного вперёд и вверх. Давая сигнал опасности другим оленям, они басисто рявкают совсем как сибирские косули -самцы.
  Через время я поднялся и пошёл разыскивать оленей быков, которых не видел недели две. Они переместились со своих привычных мест и я никак не мог их найти. Перескочив заросший ручеёк, по тропике, петляющей между двух густых и высоких куртин папоротника, я пошёл в дальний конец леса, В этот момент, мне показалось, что услышал стук копыт по дереву...
  Я повернул голову и увидел вначале рога а потом и быков стоящих и кормящихся посреди высокого и частого папоротника. Мне даже вначале показалось что это была развесистая коряга. Но когда коряга двинулась я понял, что наконец - то нашёл стадо быков. Это были в основном быки доминанты и рога у них стали развесисто громадными, как мне показалось.
  За эти две недели, рога на вершинках своих у всех раскрылись в подобие "вазочки" из которой торчали по три - четыре отростка в разные стороны.
  Здесь была половина бывшего бычьего стада, но какие они все были крупные и откормленные...
  Одни ходили по папоротнику и скусывали что - то с земли, другие лежали и жевали нескончаемую жвачку...
  Я с волнением устроился неподалёку и стал наблюдать за ними в бинокль. Новая шерсть на оленях отросла, бока круглились от съеденной травы. Изредка останавливаясь они неподвижно смотрели на меня, а потом убедившись, что я не представляю опасности снова начинали кормиться.
   На концах рогов, доминантных быков выросло что - то невероятно массивное и я у одного насчитал аж девять отростков, включая длинные четыре отростка на стволе и на вершине четыре или даже пять, но совсем коротких сантиметров в пять - десять.
   Уже идя в сторону дома, я увидел ещё быка, но в одиночестве. Видимо настала пора, когда он посчитал возможным отделиться от стада. Я его так и назвал для себя - Одиночка. У него на голове были большие рога в семь длинных отростков и на морде как мне показалось росли седые волосы...
  Заметив меня, он поднял голову на мощной шее и долго смотрел на меня с расстояния в двадцать метров, крупными навыкате, тёмными ничего не выражающими глазами.
  По шоссе, метрах в трёхстах от нас катили автомобили, в небе гудели авиалайнеры, направляясь на посадку в сторону Хитроу, а мы стояли друг против друга и глядя в упор молчали, словно играя в игру, - кто кого переглядит.
  Я наконец стал опасаться решительных действий со стороны Одиночки и начал "отход", двинулся по тропинке и бык пристально глядя поворачивал голову на толстой шее, вслед моему передвижению. По выражению его глаз ничего нельзя было определить заранее - в каком он настроении.
  Отойдя метров на сорок, я сел на сухой ствол поваленного бурей дуба и стал рассматривать пасущегося оленя. Это был крупный, тёмно - коричневого цвета бык, который в стаде доминантных самцов выделялся размерами и спокойствием.
  И вот сейчас он решил жить один и дожидаться осени, когда начнётся гон и надо будет драться с другими быками, заводить себе гарем и охраняя его "крыть" маток, передавая им свои гены в потомство.
  Ну а пока, он спокойно, в одиночестве пасся, думая о своём...
  В Лондоне был апогей лета. Парк утопал в зелени и почти километровые луговины, покрытые высокой травой, волновались под порывами тёплого ветра. Дубы вокруг стояли во всей зелено-лиственной красе, а их шершавые, тёмно - морщинистые, много-охватные стволы вздымались над травой гигантскими кронами сплетёнными из толстых, в обхват толщиной, причудливо изогнутых веток. Посреди леса, то тут то там лежали торчащие из травы обломков стволов, спиленных вершин и обломанных веток, собранные в кучу. Обычные приметы старого леса.
  Над просторными, постоянно меняющими цвет луговинами в синем небе заливались свистящими трелями крошечные трепещущие крылышками жаворонки. А в дубняках, базаристо кричали галки и "иноземные" длиннохвостые попугаи, словно по ошибке попавшие в Англию.
  Ближе к вечеру золотой закат сменял яркий свет дня и на притихший парк опускались тёплые сумерки в которых хорошо видны были электрические светлячки на башнях ближних многоэтажек. Казалось, что эти многоэтажки выросли когда - то здесь сами собой, заполнив пространства между дубовыми рощами, луговинами и гольфовыми стриженными под гребёнку полями.
  "Хотел бы я здесь жить - размышлял я. - Ведь с балконов домов, в бинокль можно по утрам видеть стада оленей на луговинах. А на закате по весне слушать разнообразные трели дроздов и других певчих птиц..."
  Я замечтался, - над моей головой под порывами ветра шумела жёсткая узорная листва дубов и о чём то грустно шептались столетние плакучие ивы растущие над соседним ручьём.
  Изредка по тропинкам и дорожкам парка пробегали неутомимые бегуны, и уже совсем редки были прохожие, внезапно возникающие среди зелени травы и деревьев и так же внезапно исчезающие в складках местности, в зарослях лиственных рощ...
  Олень - Одиночка, к тому времени лёг и спокойно пережёвывал бесконечную жвачку в сорока метрах от меня. А я сидел на сухой коряжине изредка взглядывая в его сторону и слушал недалёкую перебранку галок в соседнем дубняке...
  Уходить не хотелось.
  Мир и покой разлитые вокруг, в природе умиротворяли меня...
  Сегодня я увидел в этом большом парке - заповеднике столько необычного, что вдруг, сам почувствовал себя частью этого сложного часто драматичного природного мира.
  Со мной так бывало и раньше, когда я в одиночку жил в лесах и бродил по сибирской необъятной прибайкальской тайге, наслаждаясь свободой, спокойным и равнодушным величием природы, в которой драма нашей жизни заканчивающаяся рано или поздно, растворяется в вечности существования этого бесконечного мира...
  Здесь, посередине огромного старинного оленьего парка, я вдруг вновь почувствовал себя одиноким, но свободным...
  Небо над горизонтом на западе постепенно окрасилось в ало - серый цвет, потом потемнело и электрические огоньки города придвинулись ближе в наступившей темноте...
  А мне надо было уходить...
  Я со вздохом поднялся, в последний раз глянул в сторону оленя - Одиночки и быстрым шагом пошёл к опустевшей дороге...
  
  Двадцать седьмого июня. Ричмонд - парк. Солнечная, тёплая погода с ветерком...
   Приехал в парк в три часа дня. На обычном месте, возле перекрёстка паслось стадо маток и среди них телята. Трава на луговине "порыжела" и кое - где приобрела охристый оттенок. Очень красиво!
  Я пошёл дальше искать стадо быков и через некоторое время нашёл их, лежавших в обычном месте, на луговине, возле автостоянки. Рога у быков приобрели естественные размеры и когда они лежат в траве, кажется, что из земли торчат бороны, или сухие сучья насыпанные в траву.
  Вместе с быками было несколько маток и два телёнка разных размеров, видимо родившихся в разное время. Тут же ходили матки пятнистых оленей и одна из них совсем белая, как домашняя коза, а другая совсем чёрная. Видимо, меланисты встречаются в природе одна две на сто особей и в таком большом стаде они обязательно должны присутствовать...
  У одного доминантного, благородного "красного" быка, рога имеют одиннадцать отростков, за счёт раскрытия вершинного "узла", на котором пять или шесть маленьких остреньких отросточков, торчат ассимметричным "букетом".
   У того быка, у которого один рог был совсем без боковых отростков, наверху "узел" раскрылся развилкой из трёх отростков.
  Олени уже давно перелиняли и новая шерсть начала отрастать, закрывая красную "подпушь" более тёмными остевыми волосами...
  Но гривы на шее пока нет ни у кого.
  "Шуба" оленей потемнела цветом. На рогах - пантах пушок ещё есть, но некоторые рога стали светло - серого цвета.
  Сегодня сытые животные лежат не вставая до шести часов вечера и поднимаются не все сразу...
  
  Двадцать пятого июля. Жарко и солнечно. Температура около тридцати градусов. Не был в парке почти месяц. Весь июль стояла жара около тридцати.
  Маток увидел на старом месте, около перекрёстка. Среди них по прежнему ходит как пастух бык с шестью отростками. Это тот которого я называю "девчачий пастух". Прошёл дальше и увидел маток с подросшими телятами...
  Сел на землю, под двух-охватный дуб, и сидел так наблюдая за оленьей жизнью несколько часов, изредка меняя положение тела - ноги затекали от неподвижности...
  Размышлял о том, что звери в природе заняты постоянно: либо поисками пищи и насыщением, либо её перевариванием. Но делается всё это неспешно и спокойно, по заведённому давным давно, природному распорядку.
  И только когда в такую размеренную жизнь вступает, а точнее врывается инстинкт размножения, тогда животных охватывают страсти и бешеные чувства погони, сладострастия или разочарованного горя.
  Чувство приходит в жизнь природы с возникновением любви. И получается, что целый год вот так звери, живут упорядоченно и размеренно и вдруг, с наступлением сезона любви: гона, "свадеб", токов - становятся существами непредсказуемыми и одушевлёнными...
  Трава на луговине выросла ещё, но высохла и пожелтела. Отзывается волнами на малый ветерок. Благородные олени ещё потемнели и уже не кажутся красными.
  Многие стали тёмно - бурого цвета. Рога перестали расти, но по прежнему покрыты сверху ворсистой кожицей...
  У доминантных быков у всех рога высокие, широко расставленные и по шесть - семь, восемь - девять - десять отростков. Рога вогнуты и концами торчат чуть вперёд. Обычно надглазные отростки самые длинные, потом на стволе растут ещё два или три. И потом уже, на вершине, "разветвление - узел", в котором до шести маленьких остреньких отростков, торчащих во все стороны несимметрично. Иногда загнув голову быки рогами, которые достают почти до хвоста, почёсывают бока.
  В середине лета, стояла сильная жара и канава, идущая вниз от главного пруда пересохла, а озерко в лесу обмелело заросло ряской и издаёт неприятный гнилостный запах. Вся поверхность его закрыта зелёной ряской.
   Пройдя мимо озера в поисках "своих" быков, поднялся на горку и вначале увидел матку пятнистого оленя, а потом под дубом в тени увидел несколько десятков быков прячущихся от жары и мошки здесь, в лесу, под крупным зеленолиственным дубом...
  Звери стояли плотной "толпой", и только доминантные быки могли себе позволить изредка менять место, пугая молодых оленей своими намерениями.
  Один молодой бык, лежащий на дороге у "старшего" не успел уступить и "доминант", пренебрежительно ткнул его копытом в бок, сверху, после чего, тот вскочил и отбежал в сторону.
  Около четырёх часов дня, стадо постепенно выходя из тени дуба, начало кормится и в этот момент, вдруг все олени замерли и в напряжении повернули головы в одну сторону.
  Я некоторое время гадал, что могло привлечь из внимание и вдруг увидел инвалидную коляску с сидящим человеком и другого, который катил эту коляску мимо. Олени проводили поворотом голов это казалось неуместное здесь на горке, среди леса существо и успокоившись начали вновь кормиться, а я подумал, что инвалид с помощью "поводыря", таким образом общается с дикой природой...
  Для инвалида, такое общение - является своеобразным лекарством от одиночества и неподвижности.
  Ведь и для меня все эти долгие месяцы знакомства с парком и его "населением", были лечебным средством от тоски и однообразия, часто бессмысленной городской жизни. Каждый раз, под вечер, возвращаясь после продолжительного свидания" с оленями, я словно "выныривал" из другого мира, где никто не озабочен течением времени, где смысл и радость, неприятности и даже трагедии взаимообусловлены самим процессом жизни, протекающей на лоне матушки природы, бесстрастно равнодушной, но щедро согревающей и кормящей своих "детей", вне глупого экономизма или идеологий.
  Я заметил, что нервы мои успокаиваются без каких-либо лекарств или упражнений с моей стороны.
  Придя домой, я с восторгом, напоминающим былые мои энтузиастические времена, рассказывал домочадцам о том, что увидел в "лесу", а потом поужинав долго и продуктивно, внимательно и сосредоточенно читал, писал или печатал свои заметки на компьютере, нисколько не раздражаясь если неисправная мышка не попадала на нужный значок с первого раза...
  Ещё совсем недавно, я от этого мог прийти в гневное бешенство, а сейчас, посмеивался и упорно двигал курсор в нужную сторону...
  Так я невольно открыл действенный метод лечения нервных, тяжёлых депрессий...
  От общения с природой, от сидения долгими часами рядом с оленьим стадом я чувствовал себя умиротворённым и проблемы смысла в моей жизни перестали меня тревожить.
  Я подспудно понял, что надо просто жить, есть, двигаться не думая, что я могу от этого выиграть или проиграть, получить или потерять... Жизнь ведь сама по себе есть драгоценный Божий дар...
  Но я отвлёкся...
  Самые крупные быки, не уходя из тени, кормились, иногда позёвывая и облизывая длинным языком чёрный нос...
  Наконец солнце опустилось за деревья и звери по одному по два, по три, ведомые крупным, доминантным самцом, "Чернышём" и он по цвету шерсти самый тёмный - двинулись мимо меня в сторону лесного озерца, которое после летних жар превратилось в грязевую лужу, покрытую тинистой ряской. Проходя мимо, некоторые олени заходили в тёмную воду почти по брюхо и охладившись выходили на берег разбрызгивая со шкуры капли мутной грязной воды...
  Стадо переместилось к вечеру на луговину, а я, сопровождая их вышел на берег озера, рассмотрел на грязном берегу их следы и присев на корягу, в тени крупного раскидистого дуба, съел бутерброды прихваченные с собой из дому, прихлёбывая водичку из пластиковой бутылки.
  С дерева, поближе ко мне слетела ворона, чёрная и блестяще - глянцевая. Она вперевалку ходила неподалёку и когда я бросил ей корочку хлеба, она схватила его в клюв, подскакала к лужице, бросила корочку в воду и стала уже размоченный хлеб отрывать по кусочку, придавив ломтик лапой и склёвывать.
  Я с восхищением наблюдал за смышлёной птицей и думал, что человек только себе приписывает свойства, так называемого инструментального разума, а тут на мох глазах, ворона демонстрировала этот "разум" нисколько не гордясь своим развитым интеллектом, способностью логически связывать причину и следствие...
  Однажды, я, вот так же прогуливаясь лондонском Баттерси - парке и видел, как ворона наевшись, закопала в траву кусочек хлеба и сверху, схватив клювом палый лист, прикрыла им "схоронку", замаскировала её...
  На луговине, я долго наблюдал за оленями.
  Крупные быки, иногда очень осторожно чешут увеличившуюся в размерах мошонку, кончиком передних отростков рога, изгибаясь и напрягая большое тело. У двух доминантных быков рога самые большие, как по высоте так и по количеству отростков. У основания они массивны, не мене десяти сантиметров в диаметре. Эти рога могли бы завоёвывать медали на трофейных выставках...
  А я вспомнил экспонаты единственного в мире музея охотоведения, в Сибири, в Иркутске. Там есть рожищи, рога и рожки оленей, лосей, косуль, снежных баранов, дзеренов и прочее и прочее.
  Музей сам по себе чрезвычайно интересен, но коллекция рогов для меня особенно привлекательна, потому что глядя на рога я могу представить размеры животных на чьих головах они росли.
  Кроме рогов и чучел, часто уникальных животных, в музее есть модели охотничьего снаряжения и оборудования, муляжа лесных домиков - зимовий и эвенкийских жилищ - чумов.
  Каждый раз, бывая в этом музее, я словно попадаю в страну чудесных явлений и знаний. То, что я в лесу, в тайге, в степи видел мельком, несколько мгновений и часто издалека, здесь я могу рассматривать вблизи и долгое время. И видя всё так отчётливо и подробно, я могу лучше понимать жизнь этих животных и птиц в самой природе...
   Сегодняшнее стадо, за которым я наблюдаю, состоит из трёх десятков быков, имеющих на головах разных размеров и конфигураций рога, от длинных, выгнутых наружу "спичек", по сорок сантиметров длинной, до развесистых толстых, высоких, "супер" рогов.
  И всё это разнообразие находится от меня метрах в сорока - пятидесяти и в бинокль я могу рассматривать это великолепие часами. Я конечно ещё и снимаю на камеру любопытные эпизоды и рано или поздно хочу сделать фильм - "Олени Ричмонд - парка..."
   Рядом с этим стадом сегодня крутится почему - то матка - одиночка пятнистого оленя.
  Отношения благородных и пятнистых оленей, тоже чрезвычайно любопытны, но исследовать их я постараюсь в следующие годы.
  Над луговиной изредка пролетает с тонким свистом маленький соколок, которых здесь, я вижу очень редко. Как - то вечером, я услышал в лесу необычный крик и приглядевшись к соседнему толстому дубу, вдруг различил дупло, из которого показалась круглая головка, а потом вылетела сова. Совсем небольшая, она села на ближайший сучок, прокричала несколько раз свою тревожную песенку и не услышав ответа, вновь слетела к дуплу и забралась внутрь.
  В лесу, почти на каждой полянке, на открытые пространства выбегают резвые суетливые кролики, и рядом иногда можно увидеть в траве скачущих пушистых серых белочек, за которыми иногда азартно гоняются прогуливаемые хозяевами собаки разных пород и размеров.
  Человека белки почти не боятся и подпускают очень близко. Однако в отличие от белок в других лондонских парках, которые совсем ручные, эти - дикие и к человеку, выпрашивая орешки, сами не подбегают. Им наверное хватает того корма, который здесь растёт на деревьях и в траве.
  Ближе к вечеру, я отправился домой и обойдя гору, встретил стадо маток, голов в сто, лежащих на луговине. С матками ходит бык - "девчачий пастух" и тут же в густой траве прячутся телята - из куртинки травы иногда видна только маленькая аккуратная головка, с острыми ушками, коричневого цвета.
  Их тела по прежнему покрыты беловатыми пятнышками, имитирующими рефлексы солнечного света. Они лежат в густой траве отдельно друг от друга, а когда присоединяются к матерям, то ходят отдельным стадом чуть в стороне от остальных оленей. Оленята уже хорошо и быстро бегают и потому, иногда играют между собой устраивая гонки, посреди лежащих и жующих мамаш -оленух...
  Телята, после того как встают и присоединяются к родительницам, залезают им под брюхо и сосут молочко, и в это время матки стоят неподвижно, а после кормления стараются вылизывать "деточек", чтобы малыши поменьше привлекали к себе кровососущих.
   Я наконец посчитал, что в стаде из ста голов телят всего около четверти, приблизительно двадцать пять штук. Заметил, что есть и несколько "двойняшек"
  На днях, ходил за стадом оленей по папоротниковой чаще, и приехав домой, принимая ванну вдруг с удивлением заметил на теле несколько маленьких, чёрных впившихся в меня клещей.
  Они намного меньше сибирских, таёжных и едва заметны даже на открытых участках кожи. Видимо они существуют, как оленьи паразиты и впившись в животных пьют кровушку и мучают их. Ранки после извлечения из меня клещей тоже стали зудится...
  Вот уж никогда бы не подумал, что клещи живут и в центре Лондона, в городских парках. Для Сибири, клещи, переносчики опасных инфекций - это целое стихийное бедствие. Ежегодно, только от клещевого энцефалита умирает в России несколько сотен, если не тысяч людей. Мне рассказали, что одна девушка гуляла в парке, в черте города, была укушена инфицированным клещом и умерла через некоторое время, несмотря на все старания врачей спасти её...
  
  Тридцатое июля. Тепло ветрено, иногда сеет мелкий дождик.
  Приехал в парк около часу дня. Рядом с перекрёстком встретил стадо маток с телятами. Телята большие, перекликаются с матками тихими, блеющими голосами. При переходах и на днёвках, держатся своеобразным детским садом, не смешиваясь с остальными. Видимо матки живут родственными группами: дети, матери, бабушки и так далее...
  Пошёл через гору к стоянке машин, но стада быков на обычном месте не оказалось. Уже совсем собрался уходить, когда за дорогой увидел мелькание серых рогов и движение коричнево - шоколадных тел, над зелёными зарослями высокого папоротника.
  Это было небольшое стадо быков, которое кормилось, медленно переходя с места на место и подминая под себя папоротник. Подойдя поближе, я различил "лес" рогов над зеленью и насчитал около тридцати быков. Вторая половина стада отсутствовала...
  Рога по прежнему в сероватой шерстистой кожице. Но заметно, что рога быстро окостеневают и принимают более чёткие резкие формы. У одного из быков с рогов висят уже клочки подсохшей сухой кожи и видны белые острые кончики отростков, наверху рогов...
  Я собираюсь уезжать почти на месяц и потому пришёл проститься, на время. Быки и матки за лето успели нагулять, наесть себе жиру и потому выглядят сильными и здоровыми. Шерсть на их спине и боках отливает блеском. Видно, что звери готовятся к гону и спариванию.
  Папоротники местами выросли выше двух метров и почти полностью скрывают самых крупных быков.
  Быки по прежнему живут отдельно от маток, но разделились на две половины, на два стада. Матки тоже ходят группами по пятнадцать - двадцать особей. Всего красных оленей, как их называют в Англии, в Ричмонд - парке около двухсот голов.
  Пройдя метров триста в сторону Ричмондских ворот увидел вторую половину быков. Они стояли или кормились около дороги и все были очень упитанны, уверенны в своих силах и красивы.
  Рога достигли в росте максимальной величины и когда быков много, поражаешься разнообразию величин и форм рогов. Конечно все рога более или мене симметричны, но у одних, у доминантных быков, они по шесть, семь, десять(!) отростков и высотой более метра, как и в размахе, а у других с пятью отростками, не более семидесяти сантиметров высотой и шириной около полуметра.
  Быки не боятся людей и подпускают почти на десять шагов. Когда оленей много, то это замечательное, почти нереальное зрелище. Я уже говорил, что увидеть такое количество оленей и так близко просто невозможно где-нибудь в тайге, при всех ухищрениях, а здесь, я рассматриваю красивейших животных часами, так что они уже ко мне привыкли и почти не обращают внимания.
  Оставив быков пастись, я пошёл к выходу из парка и по дороге встретил стадо маток с телятами голов в шестьдесят. Они шли впереди меня по дороге и казалось не собирались мне уступать. Только когда я приблизился к последней оленухе на пять шагов, она кося на меня большим недовольным глазом перешла на вялую рысь и сошла с дороги в сторону, в папоротник. Среди телят уже есть большие, почти с матку величиной.
  Думаю, что это будущие быки. Матки - телята конечно поменьше.
  Похоже, что они тоже обрастают новой шерсткой и белые маскировочные пятна исчезают с их шкурок...
  Чуть дальше, на краю большой луговины, видел молодых быков, которые парочкой друзей, путешествовали по лесу отколовшись от стада. Возможно они переходили из одной половины стада быков в другую.
  Чуть дальше увидел в кусте папоротника подозрительное движение и всмотревшись понял, что над кустами торчат большие оленьи рога. Подойдя почти на пять метров, я кашлянул и бык поднял рогатую голову. Это был Одиночка. Он долго, неподвижным взглядом рассматривал меня и от этого взгляда, внутри невольно зародился страх и мурашки побежали под корням волос. Однако бык не стал предпринимать никаких действий и повернувшись на месте, медленно пошёл на луг. Остановившись метрах в тридцати, он угрожающе помотал рогами и после улёгся в траву. Я уже говорил, что Одиночка, в силу своего характера постоянно делает, какие - то индивидуальные действия, часто уходя от сородичей "гуляя сам по себе".
  Я долго сидел на валежине наблюдая за ним в бинокль и уже в сумерках пошёл к Ричмондским воротам.
  Проходя по дамбе разделяющей пруд на две половины, почти в полной темноте услышал плеск воды и увидел, как из пруда выходило стадо маток. В темноте олени подпускают человека очень близко и потому, в десяти шагах от меня стадо не торопясь пересекло тропинку и исчезло в темноте.
  Выйдя на просеку я видел пятнистых оленей неподвижно стоящих на обочине и наблюдающих за мной.
  Ни моё покашливание, ни шуршание шагов их не пугало.
  Выйдя на дорогу я двинулся по асфальтированному тротуару и проходя мимо ближней к воротам дубовой рощи, вдруг увидел очень близко, под деревьями стоящих оленей. Самый крупный, высотой почти в полтора метров, с высоко поднятой, рогатой головой, замер, наблюдая и рядом с ним стояли несколько маток.
  Я хотел напугать их и зарычал, изображая хищника. Но на оленей это не произвело никакого впечатления. Теперь уже испугался я сам и оглядываясь продолжил путь в сторону, сверкающих огнями, проезжих улиц за воротами...
  
  Появился в Ричмонд парке, через месяц, после поездки по Франции, Италии и Швейцарии во время отпуска. Об этой отпускной поездке я тоже написал и о ней можно прочесть в другом месте...
  Первое сентября. Тепло, солнечно. Небольшой ветерок. Пришёл в Ричмонд парк после месячного перерыва. Трава на луговинах стала охристо-коричневого цвета и подсохла, а папоротники вместо зелёного, обретают коричневый цвет, постепенно теряя упругость и свежесть.
  Застал стадо быков на обычном месте.
  Быки лежали и жевали жвачку, а несколько маток ходили рядом и паслись. Молодые быки начинают возбуждаться и сегодня впервые видел, как они стали бодаться постукивая рогами о рога, тренировочно упираясь головами, стараясь занять своими рогами лучшую позицию.
  Иногда, они склоняли головы до земли и сцепившись рогами сохраняли такую позицию некоторое время. Быки доминанты, по-прежнему спокойно невозмутимы и не обращают внимания на молодых.
  
  Шестнадцатого сентября. Прохладно и солнечно. Небольшой ветерок. С нетерпением ожидаю начала оленьего гона - рёва. Но большинство доминантных быков совершенно спокойны.
  Отдельно увидел Одиночку, который, то объединяется со стадом, то уходит в лесок. Он был возбуждён и не мог оставаться на одном месте. Выйдя на середину луга он, вдруг поднял голову и коротко заревел - замычал так, как иногда мычат молодые быки в колхозном стаде.
  Это было первое проявление оленьего гона. Я пытался ходить по его следам, но он двигался очень быстро и потому, я не видя его, ещё раз услышал рёв на опушке леса. Остальные быки не обратили на эти звуки никакого внимания.
  Тем не менее можно записать шестнадцатое сентября, как первый день наблюдаемого мною начала рёва...
  Матки по прежнему держатся отдельно от быков. Но разделились на группы по пятнадцать - двадцать голов...
  К сожалению через три дня я уехал в Россию и возвратился только двадцать шестого октября...
  За это время я побывал в Петербурге и в Сибири, где несколько раз ходил в тайгу, а также побывал на охоте, на изюбрином реву - изюбри, это подвид благородного оленя обитающего в прибайкальской тайге.
  Об этой охоте я написал рассказ, который называется "Ностальгия". В тот раз мы добыли матку - оленуху и я видел и манил голосом огромного быка - рогача, который не только отвечал, но и пришёл снизу большой пади, чтобы драться со мной. Но об этом подробнее в самом рассказе.
  
  Шестое ноября. Солнечная, ясная, но прохладная погода при которой, когда долго стоишь на месте, начинают подмерзать руки.
  Войдя в парк, я залюбовался яркими красками осени: дубы только-только начали терять первую листву, а клёны и платаны стояли ещё полностью зелёными.
  Однако лиственные кустарники были ярко - жёлтого или даже коричнево - алого цвета и потому броскими пятнами контрастного цвета выделялись на общей лиственной зелени. Папоротники же, почти засохли и обрели цвет от светло-коричневого до тёмно - коричневого и были все истоптаны оленями.
  Я шёл, любовался окружающим меня осенним великолепием и покоем, вглядывался в кроны деревьев выделяющихся на синем небе и вдыхал прохладный горьковатый запах чуть подмороженной первыми утренними заморозками травы и листьев...
  И вдруг, где - то справа, далеко, за огороженной плантацией, услышал рёв и понял, что это ревёт бык - олень.
  Я, не веря своим ушам, почти бегом кинулся в ту сторону и услышав рёв во второй или третий раз, убедился, что это гонный бык.
  Я уже совершенно был уверен, что гон окончился и вдруг этот нервный яростный рёв!
  Я дрожал от возбуждения не веря своим ушам, а когда увидел на скамейке, на берегу круглой озеринки, спрятанной в зарослях папоротника, парочку сидящих пожилых спокойно разговаривающих людей, то сбавил ход и разочарованно вздохнул.
  И вдруг вновь хриплый прерывистый рёв раздался теперь уже метрах в ста пятидесяти и мне даже показалось, что я увидел над коричневым папоротник мелькнувшие, светло - серые большие рога...
  Тут я заставил себя остановиться и начал прикидывать как лучше и безопасней подойти к этому сумасшедшему быку. Ведь в таком состоянии он и пырнуть рогами может, не разобравшись...
  Я обошёл широкое поле папоротника, вышел на тропинку и чуть продвинувшись вперёд, увидел, как на полянке, с зелёной травкой, вдруг появился возбуждённый бык с высоко поднятой головой и гривастой толстой шеей.
  Он быстро ходил по папоротниковой чаще, посреди которой мелькала, то его коричневого цвета грудина, то видна была только часть шеи и голова с рогами.
  Вдруг, перейдя на рысь, он появился на открытом пространстве, остановился нервно озираясь и заревел хрипло, сердито, с перерывами.
  Потом вновь скрылся в чаще и через время я увидел, что поодаль от него, появились неслышно идущие оленухи - матки и чуть позже, другой доминантный бык, который шёл осторожно, метрах в тридцати дальше и параллельно ходу первого гонного быка.
  Этот второй "доминант" опасливо молчал, хотя видно было, что не боялся первого быка и что у него у самого есть свой "гарем" маток.
  Тут, из кустов появился молодой бык с целой копной сухого папоротника на рогах. Первый бык раздражённо коротко, но часто "хрюкая" кинулся в его сторону, и молодой бык с необычайной скоростью ретировался, вовсе не думая вступать с доминантным быком в драку.
  В стаде первого доминантного быка, было около пятнадцати маток, включая двух телят и парочка молодых быков с пяти отростковыми тонкими и невысокими рогами.
  Отчего этот бык пришёл в такое волнение, я мог только догадываться - всё что предшествовало его появлению здесь, происходило до меня и вне поля зрения, в непроглядных кустах.
  Можно только предположить, что второй доминантный бык, у которого тоже было несколько маток, приблизился со своим "гаремом", непозволительно близко, к Нервному - для простоты описания я его так и назову.
  У Нервного, гон видимо был ещё в разгаре, в то время, как многие остальные быки ещё ревели, но драться уже избегали и не так уже ревновали своих "наложниц" к другим самцам. Видимо их "гонный" потенциал истощился...
  Наконец, Нервный выгнал своё стадо на полянку и тут, матки частью легли, а частью медленно продвигались в сторону озерца, пощипывая траву.
  Я незаметно подкрался к стаду метров на двадцать пять и бык раздражённо помахивая головой, словно тренируя удары рогами, стал уходить вправо, изредка останавливаясь и всматриваясь в мою фигуру - я был одет в серые брюки и светлую куртку и по цвету, никак не напоминал оленя.
  Я сделал несколько кадров моей кинокамерой и продолжал двигаться за стадом Нервного. Матки не торопясь кормились и когда второй бык - доминант, вместе со своими матками удалился на почтительное расстояние первый бык начал успокаиваться и тоже принялся кормиться, изредка останавливаясь, поднимая голову и вытянув шею ревел, но уже без ярости и азарта.
  Он делал это минуты через три - четыре: иногда довольно высоким тоном, а иногда рыкая как раздражённый тигр, хрипло и простужено...
  Я тоже немного успокоился и идя не торопясь вслед оленями, старался их не беспокоить и слишком близко не приближаться.
  Постепенно сумерки стали спускаться на лес и луговины заросшие папоротником.
  Руки у меня начали зябнуть и я отогревал из попеременно в карманах куртки. Становилось по вечернему прохладно и бык, когда ревел, вращал головой и из его жаркой глотки вылетали струйки пара...
  Я вышел на глинистую тропинку и увидел в сумерках, впереди в папоротнике несколько маток. С другой стороны, пересекая мне путь, подошёл молодой олень - рогач и остановившись на обочине, задрал голову, прижал уши и открыв пасть, смотрел в мою сторону как - то дерзко и с вызовом.
  Я засуетился, почувствовав в этих его жестах очевидную враждебность и на всякий случай рыкнул по звериному, на что молодой бык никак не отреагировал.
  Наверное во время гона, быки перестают реагировать на посторонние звуки и становятся раздражительно озлобленны...
  "Ещё кинется на меня - подумал я и постарался обойти раздражённого быка стороной...
  Я понял, что в таком состоянии, быки бывают намного смелее и даже агрессивны, особенно вечерами и ночью...
  Вскоре стемнело и я поёживаясь от вечерней прохлады, вышел на асфальтовую дорогу и проследовал в сторону выхода.
  Выйдя за ворота я спустился к смотровой террасе и полюбовался переливами огней внизу, за рекой. Над головой с громким гулом периодически проплывали сверкая алыми бортовыми огнями авиалайнеры, направляющиеся в сторону аэропорта Хитрой...
  
  Пятнадцатое октября. Ясная прохладная погода. Приехал в парк часам к трём дня.
  Пройдя по дороге, до места, где в прошлый раз встретил Нервного и его соперника, никого там не обнаружил и потому заспешил вниз в сторону большого пруда, к стоянке машин.
  Деревья за это время покрылись разноцветными листьями и я шагая не спеша, любовался яркими красками древесной листвы и вдыхал холодные, немножко горьковатые ароматы. По пути увидел корягу, лежащую на обочине, со следами свежих заломов и царапин. Наверное раздражённый бык - рогач тренировался здесь, "нападая" на валежину и ломая её рогами и копытами...
  Выйдя на луговину, неподалёку от автостоянки я увидел в дальнем её конце несколько коричневых силуэтов и понял, что там олени. Но сколько их и какие олени я не мог рассмотреть.
  В этот момент, я случайно глянул с обочины дороги на папоротниковую поляну справа и посередине различил вначале хороши видимые на коричневом фоне серые крупные рога, а потом и стоящего неподвижно, крупного быка.
  Взглянув в бинокль я узнал его - это был Одиночка. Он неподвижно стоял и смотрел на меня, пристально, не двигая ни одной мышцей. "Что с ним? - подумал я. - Он что болен?"
   Долго мы стояли в пятидесяти шагах друг от друга и смотрели узнавая и не узнавая один другого...
  Чуть позже я понял почему он один и почему так грустен. Видимо, начиная "гоняться" первым среди доминантных быков, он наверное первым и закончил гон, а сейчас уже старался отъедаться перед зимними испытаниями, не обращая внимания на царящую, продолжающуюся вокруг него суету гона...
  "А может быть в одной из схваток, тот же Нервный, нанёс ему чувствительное поражение и тем самым погрузил его в нескончаемые переживания - фрустрацию - предположил я и усмехнулся. - Я знаю за собой такую черту - драматизировать всё происходящее вокруг"
  Постояв и понаблюдав ещё какое - то время за грустным Одиночкой, я пошёл дальше и вдруг справа, но далеко впереди, за дорогой услышал знакомое раздражённое "рычание" Нервного, а потом появился и он сам, гоня перед собой стадо маток.
  Он по-прежнему нервничал и рысью обегая маток по дуге не позволял им расходится по луговине, на другом конце которой, было ещё три стада во главе с крупными, доминантными быками.
  Подойдя поближе я остановился и стал снимать оленей, находящихся от меня по периметру, метрах в пятидесяти.
  У подошвы лесистой горы, на противоположной стороне луга паслись пятнистые олени, в основном матки...
   Молодые оленята громко перекликались с мамашами, словно что - то им рассказывая или о чём - то прося совета...
  Постепенно, солнце спряталось в холодных тучах и приблизился вечер, время наибольшей активности "поющих" быков...
  Нервный, разволновался и на быстрой рыси, раздражённо обегал раз за разом своих маток и видимо недосчитавшись одной вернулся за дорогу, туда, откуда стадо только что пришло.
  Опустив голову к земле, он вынюхивая след пропавшей "наложницы" зигзагами ходил вдоль берега ручья. Потом остановился, поднял голову, проревел - прокричал, что - то яростное в тишину приходящего вечера и рысью вернулся к стаду.
  В это время с противоположной части луговины в его стадо, на галопе возвратилась потерявшаяся "жёнка". Она видимо просто заблудилась и услышав яростные вопли быка - хозяина "гарема" поспешила назад...
  Нервный немного напоминал мне пьяного мужа - ревнивца, который всегда в беспокойстве, всё время озирается и разыскивает воображаемые улики "измены".
  На лугу, кроме стада Нервного находились ещё три "гарема" во главе с доминантными быками, включая молодых, их адъютантов.
  "Хозяева" остальных гаремов вели себя спокойно, а молодые с наступлением сумерек принялись между собой "бороться".
  Эти "тренировки" готовят молодых к будущим боям, и кроме того позволяют установить иерархическую лестницу "силы и власти" в стаде. Схватки эти стали в отличии от начала сезона, вполне агрессивны, хотя и не так опасны для дерущихся, как бои между доминантными быками за обладание новыми самками.
  Вокруг заметно потемнело и похолодало.
  Над луговиной поднялся туман. Создалось впечатление, что земля вздыхает, выделяя из себя этот сырой тёплый воздух, который соприкасаясь с холодным воздухом вне земли, окрашивался в белый цвет, напитывался влагой - конденсатом...
  Жиденький туман покрыл землю, и в нём, как в невесомой воде бродили оленухи и хрипло ревели владетели "гаремов"
  Я собрался уходить из парка и обойдя луговину вышел на противоположный её край, на границу с холмистым лесом. Часть стада другого доминанта, вошла в этот лес, в сторону лесного озерца и я вглядевшись в полутьму, увидел, как два молодых быка, стуча рогами, во время схватки принялись толкая друг друга, упёршись лбами, гоняться друг за другом. Костяной стук рогов наполнял лес и я не рискнул войти под его потемневшие своды.
  Бык-доминант, не обращая внимания на суету вокруг, выйдя на берег озеринки нашёл грязевую яму и повалившись в неё начал возиться там, ударяя в лежачем положении передними ногами по вязкой как тесто, чёрной пахучей грязи.
  Когда один из молодых быков с рогами из пяти отростков, подошёл к нему слишком близко, во время этого "купания", "хозяин" вскочил и отогнал молодого от грязевой ванны.
  Конечно все действия оленей имеют какой - то утилитарный смысл, которого я часто не мог угадать. Зачем например бык - рогач, уже в такую прохладу принимает "грязевые" ванны? Может быть жар похоти опаляет его внутренности и потому быку надо чуть охладиться?
  Чуть позже, сгоняя несколько назойливых мошек со лба, я понял, что во влажном воздухе появляется много кровососущих и потому бык старается забив грязью мех, не дать им кусать себя пробираясь к коже...
  Туман поднявшись над землёй на метр - два стал густеть, превращаться в непроницаемое для взгляда "молоко", смешавшееся с наступающей ночной темнотой.
  Травянистой поверхности луга не стало видно и по большой туманной поляне бродили тёмные силуэты оленей, с выделяющимися среди них крупными самцами, с большими рогами, торчащими вверх, как бороны.
  Нервный в это время немного успокоился, зато начал часто и раздражённо реветь ближний ко мне бык - доминант.
  Он крутился на площадке размерами десять на десять и задирая голову ревел низким простуженным голосом, отрывисто и сердито. Его матки паслись неподалеку не обращая внимания на возбуждение и раздражение "хозяина".
  Движение по дорогам парка прекратилось, а я зашёл в этот вечер так далеко, что точно не знал в какую сторону и сколько мне идти до Ричмондских ворот.
  Вздыхая и не желая уходить, я оттягивал момент прощания с оленями и наконец, невольно помахав им рукой, тронулся в сторону дороги, которая к тому времени исчезла в пелене туманного мрака.
  Выйдя на дорогу, и пройдя по ней уже в темноте несколько сотен метров, свернул на щебёнчатую тропинку, справа и направился, как мне казалось вдоль неё и в итоге, окончательно потерял нужное направление.
  Я шёл в тумане, видя далеко сбоку и вверху электрические огни высоких зданий.
  Но внизу всё расплывалось, терялось в клочьях тумана. Иногда сбоку от тропы я видел силуэты оленей и даже мог различить среди них крупных быков с высокими развесистыми рогами. Они стояли неподвижно и провожали меня взглядами поворачивая головы вослед моему движению...
  Наконец я понял, что не узнаю этих мест и что заблудился. Конечно я мог выйти из парка через ближайшие ворота, но мне - то надо было выйти, как можно ближе к метро Ричмонд - парк.
  Я начинал нервничать, представляя себе, как начну крутиться на одном месте и вдруг выйду совершенно в противоположную сторону. А дома меня будут ждать и волноваться, а потом успокоившись, надеясь, что я остался в парке ночевать, лягут спать.
  Я знаю, что домашние от меня ожидают всего что угодно, зная мой авантюрный характер...
  Тут впереди, на тропинке раздались чьи - то шуршащие шаги и появился силуэт человека, ведущего сразу несколько собак на поводках. Я обрадовался встрече и запинаясь, по-английски спросил, как пройти к Ричмонд - гейт. И услышал в ответ, что надо идти прямо, никуда не сворачивая и до ворот около мили пути.
  Я воспрял духом и уже метров через триста стал по чёрным силуэтам холмов и крупных деревьев узнавать знакомые места.
   В это время, вдруг похолодало ещё и туман быстро поднялся, обнажив и землю, и чистое темное небо, с множеством мерцающих, далёких электрических огней на горизонте, над линией лесистых холмов.
  Увидев впереди, за металлической оградой ворот огни городских улиц, я невольно вздохнул с облегчением: "Сегодня, по крайней мере, не придётся ночевать под деревом" - подумал я и невольно рассмеялся, представляя, как холодно и сыро бывает здесь во вторую половину ночи...
  
  Двадцать четвёртое октября. Облачно и сыро. Весь день шёл дождь и совсем недавно прекратился...
  Приехал в парк во вторую половину дня. Всё тихо, грустно и влажно.
  Тропинки через лес размокли и я старался аккуратно пробираться по обочинам. Выйдя на широкую луговину, увидел большое стадо оленей - вперемежку стояли, лежали и паслись благородные и пятнистые олени. Молодые пятнистые оленята перекликались блеющими тоненькими голосами и потому над полем стоял неумолчный шум.
  Быстро наступили сумерки и я, проходя мимо благородных оленей пытался их снимать на камеру.
  Звери стояли кучками, неподвижно и поднимая головы повыше и направив длинные острые уши в мою сторону, слушал внимательно и смотрели во все глаза. Доминантные быки, находясь среди стада были уже совершенно спокойны и жуя жвачку равнодушно поглядывали в мою сторону.
  Их возбуждение улеглось, а значит гон закончился. Теперь, они сами будут отъедаться после приключений во время гона, а матки вынашивать появившихся в них зародышей - результат страстей во время гона...
  Олени по прежнему были разбиты на стада и проходя мимо одного из них, я остановился и стал подражая голосу телёнка манить: К - не - е - е, К - не - е - е...
  Матки насторожились, а одна даже пошла в мою сторону высоко и осторожно поднимая при ходьбе передние копыта и тревожно поводя высоко поставленной головой...
  Я постоял некоторое время, а потом пробовал реветь, правда голосом сибирского изюбря. Доминантный бык поднялся из лёжки прошёл несколько шагов в мою сторону и стал насторожённо наблюдать за моими дальнейшими действиями.
  Сумерки постепенно переходили в ночную тьму и я не решаясь оставаться до ночи во влажном, грязном лесу, поспешил на "выход".
  Однако увидев скамейку на мысу леса, решил передохнуть, подстелив газету под себя, сел и развернув свой "пикник" - еду для леса - принялся жевать вкусный бутерброд из свежеиспечённого хлеба с сыром и запивать водичкой из полиэтиленовой бутылки...
  Я смотрел на притихших в вечерней мгле лес, на чистую луговину впереди и думал, что в этом году олений гон уже закончился и что надо будет цикл наблюдений начинать заново. Впереди была ещё ненастная осень и длинная зима, с лёгкими морозами, капелью и может быть даже внезапным, быстро стаивающим снегом.
  Я в такую пору обязательно постараюсь побывать в Парке и обо всё увиденном расскажу нашим читателям...
  Ну а пока, хочу со всеми попрощаться и пожелать счастливого Нового года и новых удач, как в работе, так и в личной, частной жизни...
  
  
  
  Остальные произведения автора можно посмотреть на сайте: www.russian-albion.com
  или на страницах журнала "Что есть Истина?": www.Istina.russian-albion.com
  Писать на почту: russianalbion@narod.ru или info@russian-albion
  
  
   Август 2017 года. Лондон. Владимир Кабаков
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"