Аннотация: Литературная критика помогает автору уяснить свои ошибки!
Читая "Легенду о Великом Инквизиторе" Достоевского
"Удрученный ношей крестной
Всю тебя, земля родная,
В рабском виде царь небесный
Исходил благословляя..."
Фёдор Тютчев
"Скажи мне сам прямо, я зову тебя - отвечай: представь, что это ты сам возводишь здание судьбы человеческой с целью в финале осчастливить людей, дать им наконец мир и покой, но для этого необходимо и неминуемо предстояло бы замучить всего лишь одно только крохотное созданьице, вот того самого ребеночка, бившего себя кулачонком в грудь, и на неотомщенных слезках его основать это здание, согласился ли бы ты быть архитектором на этих условиях, скажи и не лги!"
Фёдор Достоевский "Легенда о великом Инквизиторе".
...Один из исторических выводов, сделанных за последние тридцать лет, можно привести к такому ответу: Сатана, предлагавший Иисусу из Назарета, во время сорокодневного поста "превратить камни в хлебы", в качестве орудия влияния на человека, сегодня побеждает за явным преимуществом!
Особенно, это стало заметно после развала и дискредитации социалистической идеи в мире. Люди престают думать о свободе и идут за тем, или за теми, кто предлагает им вместо свободы и справедливости - сытое существование под лозунгом "Хлеба и зрелищ".
И главное, "Отец лжи" соблазняет каждого лично, показывая на богачей купающихся в материальном довольстве: "Хочешь быть как они - следуй за мной!"
Потомки тех, кто совершал Революцию, воевал на Гражданской против сторонников Реставрации, кто миллионами погибал на фронтах Великой Отечественной, словно загипнотизированные Великим Инквизитором, отреклись от идей свободы, равенства и братства и устремились туда, куда их зовёт, соблазняя сытостью - нет не Инквизитор, а сам Сатана.
Такова идея Достоевского, изложенная в "Легенде...":
"...Он останавливается при входе и долго, минуту или две, всматривается в лицо его. Наконец тихо подходит, ставит светильник на стол и говорит ему: "Это ты? ты? - Но, не получая ответа, быстро прибавляет: - Не отвечай, молчи. Да и что бы ты мог сказать? Я слишком знаю, что ты скажешь. Да ты и права не имеешь ничего прибавлять к тому, что уже сказано тобой прежде. Зачем же ты пришел нам мешать? Ибо ты пришел нам мешать и сам это знаешь. Но знаешь ли, что будет завтра? Я не знаю, кто ты, и знать не хочу: ты ли это или только подобие его, но завтра же я осужу и сожгу тебя на костре, как злейшего из еретиков, и тот самый народ, который сегодня целовал твои ноги, завтра же по одному моему мановению бросится подгребать к твоему костру угли, знаешь ты это? Да, ты, может быть, это знаешь", - прибавил он в проникновенном раздумье, ни на мгновение не отрываясь взглядом от своего пленника..." (Там же)
...В благообразной, сытой Англии, с каждым годом, все больше заметно тяготение людской массы, в лице среднего класса к жизни без тревог, нужды и переживаний. В выходные дни всё больше пьют пиво, а потом идут в ночной клуб. Конечно не все, но в Лондоне, молодые делают это важной чертой современного стиля жизни - и это стало уже стилем жизни.
В России, стараются подражать такому стилю, иногда как обезьяны, примеривающие очки, не понимая их значения - предлагают торговлю пивом разрешить на стадионах, заводят новые праздники по распитию пива и радуются, что это похоже на пивные фестивали в Германии.
Но ведь "после пива", откровенное подражательство заметно и в культуре: в кино делают бессмысленные и жестокие боевики на западный манер; в литературе осваивают "зады" европейской моды; народных песен больше не поют, а слушают какую-то западную дребедень на непонятном большинству языке.
Очевидна утрата русской, национальной культуры, но никого это не волнует, особенно чиновников из департамента "культуры" - они в большинстве "русские образованцы" и их больше волнует отсутствие в "супермаркетах" французского сыра!
Вообще, в современной жизни, заметно больше становится не только "хлеба", ради которого живут современные люди, но больше стало и "зрелищ" - никто уже не смеет посягнуть на "свободу сытости", на желание гулять и развлекаться угождая животному инстинкту в человеке:
"Имеешь ли ты право возвестить нам хоть одну из тайн того мира, из которого ты пришел? - спрашивает его мой старик и сам отвечает ему за него, - нет, не имеешь, чтобы не прибавлять к тому, что уже было прежде сказано, и чтобы не отнять у людей свободы, за которую ты так стоял, когда был на земле. Всё, что ты вновь возвестишь, посягнет на свободу веры людей, ибо явится как чудо, а свобода их веры тебе была дороже всего еще тогда, полторы тысячи лет назад. Не ты ли так часто тогда говорил: "Хочу сделать вас свободными". Но вот ты теперь увидел этих "свободных" людей, - прибавляет вдруг старик со вдумчивою усмешкой. - Да, это дело нам дорого стоило, - продолжает он, строго смотря на него, - но мы докончили наконец это дело во имя твое. Пятнадцать веков мучились мы с этою свободой, но теперь это кончено, и кончено крепко. Ты не веришь, что кончено крепко? Ты смотришь на меня кротко и не удостаиваешь меня даже негодования? Но знай, что теперь и именно ныне эти люди уверены более чем когда-нибудь, что свободны вполне, а между тем сами же они принесли нам свободу свою и покорно положили ее к ногам нашим. Но это сделали мы, а того ль ты желал, такой ли свободы?"
...В Лондоне, это стремление к "хлебу и зрелищам" особенно заметно - уровень жизни позволяет. По пятницам гул стоит в черте центральной части города - тысячи и тысячи клерков, освободившись от рабочей, утомительной пятидневки бессмысленного зарабатывания денег, пьют пиво в пабах, барах, кафе и ресторанах.
Кроме пива в этих заведениях есть спортивные программы по ТВ и весь город затихает, когда идут ключевые футбольные матчи.
Но главное, в пабах и барах, за пивом и виски можно поговорить по человечески, просто о жизни.
Вот все и говорят, говорят, говорят, и гул стоит на сотни метров вокруг - впереди два лучших дня, свободных от тягостных обязанностей, недели и можно будет не только отоспаться, но пожить настоящей жизнью.
И настроение хорошее, потому что все проценты по "могиджам" регулярно оплачиваются и не грозит вышвыривание из квартиры, которая в большинстве, принадлежит банку.
А в выходные бывает футбол, регби, или крикет, а для богачей - гольф в загородном клубе, ну а если чемпионат Европы или мира по футболу, то все сидят, как прикованные к телевизору.
Ещё бы? Если ты не видел футбола или не следил за счётом в турне сборных по крикету, то тебе не о чем будет говорить с сослуживцами во время обеденного перерыва или на корпоративах. Поэтому, такие "зрелища" тоже стали частью современного стиля жизни и не только в больших городах...
...Однако нельзя забывать, что именно этот лозунг "хлеба и зрелищ" для плебса, послужил основой для разрушения "тысячелетнего Рима". То есть, в истории человечества уже были времена, когда толпы требовали и получали "хлеба и зрелища". Через столетие такой жизни, варвары победили непобедимые легионы и разрушив Рим, ввергли человечество в эпоху вторичного одичания...
Известно, что бытие определяет сознание, и когда ты привыкаешь быть зрителем, тебе никогда не стать "деятелем" - ведь для этого надо отказаться не только от "хлеба с маслом", но и от "интересных" увлекательных зрелищ!
В этом и заключён "заразный" эффект такой жизненной позиции и потому, Иисус из Назарета строго ответил Сатане: "Не хлебом единым жив человек!"
В этой фразе проявилась мудрость и твёрдость Сына Человеческого, который предвидел губительность для человека подпадания под дьявольские соблазнения-очарования философии потребительства для людей:
"...Свобода, свободный ум и наука заведут их в такие дебри и поставят пред такими чудами и неразрешимыми тайнами, что одни из них, непокорные и свирепые, истребят себя самих, другие, непокорные, но малосильные, истребят друг друга, а третьи, оставшиеся, слабосильные и несчастные, приползут к ногам нашим и возопиют к нам: "Да, вы были правы, вы одни владели тайной его, и мы возвращаемся к вам, спасите нас от себя самих". Получая от нас хлебы, конечно, они ясно будут видеть, что мы их же хлебы, их же руками добытые, берем у них, чтобы им же раздать, безо всякого чуда, увидят, что не обратили мы камней в хлебы, но воистину более, чем самому хлебу, рады они будут тому, что получают его из рук наших! Ибо слишком будут помнить, что прежде, без нас, самые хлебы, добытые ими, обращались в руках их лишь в камни, а когда они воротились к нам, то самые камни обратились в руках их в хлебы. Слишком, слишком оценят они, что значит раз навсегда подчиниться! И пока люди не поймут сего, они будут несчастны. Кто более всего способствовал этому непониманию, скажи? Кто раздробил стадо и рассыпал его по путям неведомым? Но стадо вновь соберется и вновь покорится, и уже раз навсегда. Тогда мы дадим им тихое, смиренное счастье, счастье слабосильных существ, какими они и созданы. О, мы убедим их наконец не гордиться, ибо ты вознес их и тем научил гордиться; докажем им, что они слабосильны, что они только жалкие дети, но что детское счастье слаще всякого..."
...Однако, продажа "первородства" - то есть свободы за "чечевичную похлёбку" личного комфорта, ещё никого не сделала счастливым!
Закономерно, что именно разложение нравов в Древнем Риме и послужило главной причиной падения, казалось вечной Империи.
Нечто подобное, совсем недавно произошло с имперским Советским Союзом, развалившемся от одного обещания "слуг дьяволовых" из бывшего парт бюро, накормить и развлечь всех, кто выступит против общественного, на стороне эгоистического.
И соблазнённые древним искушением, поддавшись на льстивые уговоры этих "бесов", советские люди предали сами себя и пошли в услужение к господам олигархам.
А расплатой за это предательство послужили смерти тысяч, миллионов людей, чья вина была в слепой, упоительной вере власть имущим, обещавших "хлеба и зрелищ" для вымирающего народа:
"...Реши же сам, кто был прав: ты или тот, который тогда вопрошал тебя? Вспомни первый вопрос; хоть и не буквально, но смысл его тот: "Ты хочешь идти в мир и идешь с голыми руками, с каким-то обетом свободы, которого они, в простоте своей и в прирожденном бесчинстве своем, не могут и осмыслить, которого боятся они и страшатся, - ибо ничего и никогда не было для человека и для человеческого общества невыносимее свободы! А видишь ли сии камни в этой нагой раскаленной пустыне? Обрати их в хлебы, и за тобой побежит человечество как стадо, благодарное и послушное, хотя и вечно трепещущее, что ты отымешь руку свою и прекратятся им хлебы твои". Но ты не захотел лишить человека свободы и отверг предложение, ибо какая же свобода, рассудил ты, если послушание куплено хлебами? Ты возразил, что человек жив не единым хлебом, но знаешь ли, что во имя этого самого хлеба земного и восстанет на тебя дух земли, и сразится с тобою, и победит тебя, и все пойдут за ним, восклицая: "Кто подобен зверю сему, он дал нам огонь с небеси!""
...И ещё одна особенность современного мира свирепствующая в России - разного рода гадалки, потомственные колдуны и прочие шарлатаны овладели средствами массовой информации и реклама их способностей "приворожить" или научить как заработать богатства за месяц ничего не делая, овладела душами и умами.
И об этом говорил Инквизитор, объясняя Иисусу его "ошибки" верящего в человеческое достоинство Спасителя:
"...И так как человек оставаться без чуда не в силах, то насоздаст себе новых чудес, уже собственных, и поклонится уже знахарскому чуду, бабьему колдовству, хотя бы он сто раз был бунтовщиком, еретиком и безбожником. Ты не сошел с креста, когда кричали тебе, издеваясь и дразня тебя: "Сойди со креста и уверуем, что это ты". Ты не сошел потому что опять-таки не захотел поработить человека чудом и жаждал свободной веры, а не чудесной. Жаждал свободной любви, а не рабских восторгов невольника пред могуществом, раз навсегда его ужаснувшим. Но и тут ты судил о людях слишком высоко, ибо, конечно, они невольники, хотя и созданы бунтовщиками..."
И ещё один исторический вывод напрашивается.
В нынешнем, секулярном мире правят законы, написанные для эгоистов - это касается и конкретных людей и целых государств, а свобода стала безбрежной и потому, превращается в произвол!
...Все религиозные системы, так или иначе приспособлены к требованиям жизни и давали законы общежития, которые нельзя было нарушать безнаказанно, и главные из этих законов: не укради, не убий, не сотвори себе кумира... Иначе - это называется общественной моралью!
Тех кто нарушали эти законы, наказывали жестоко и беспощадно, хотя по временам толкователи могли извратить смысл этих важнейших законов общежития.
Но пока жизнь была полна религиозного смысла, эти извращения так или иначе исправлялись и жизнь снова текла по основному руслу.
Сегодня же, в мире неверия вновь, как в первобытном стаде, на первый план выходят закон силы, и жизнь вокруг стала меняться в сторону непредсказуемости, жестокости и узаконенного насилия.
Религиозная система ценностей постепенно уходит из жизни и на её место приходит "свобода" делать зло и поэтому тоже, мир за последние сорок лет заметно сдвинулся в сторону непредсказуемости социального и экономического хаоса.
В социальной сфере, резко повысился уровень расслоения людей на "избранных" и на плебс, а в экономике, главное место заняли не производители, не пролетарии, а спекулянты "делающие деньги на деньгах":
"...Приняв этот третий совет могучего духа, ты восполнил бы всё, чего ищет человек на земле, то есть: пред кем преклониться, кому вручить совесть и каким образом соединиться наконец всем в бесспорный общий и согласный муравейник, ибо потребность всемирного соединения есть третье и последнее мучение людей. Всегда человечество в целом своем стремилось устроиться непременно всемирно. Много было великих народов с великою историей, но чем выше были эти народы, тем были и несчастнее, ибо сильнее других сознавали потребность всемирности соединения людей. Великие завоеватели, Тимуры и Чингиз-ханы, пролетели как вихрь по земле, стремясь завоевать вселенную, но и те, хотя и бессознательно, выразили ту же самую великую потребность человечества ко всемирному и всеобщему единению. Приняв мир и порфиру кесаря, основал бы всемирное царство и дал всемирный покой. Ибо кому же владеть людьми как не тем, которые владеют их совестью и в чьих руках хлебы их. Мы и взяли меч кесаря, а взяв его, конечно, отвергли Тебя и пошли за Ним..."
...Сегодня, пожары войны и террора заполыхали по всему миру, а мировую экономику накрыли кризисы один другого страшнее.
И все бы ничего, но может получиться так, что чем дальше мы живём привыкая к социальным и экономическим катастрофам, тем страшнее становится мир!
И поэтому, сегодня очень важно разобраться и указать причины этих социальных и экономических кризисов, а здесь, как мне кажется, нужно обратить внимание на преобладание казённого атеизма, начинающего идеологически оправдывать любой произвол и любую диктатуру силы:
"...Ты гордишься своими избранниками, но у тебя лишь избранники, а мы успокоим всех. Да и так ли еще: сколь многие из этих избранников, из могучих, которые могли бы стать избранниками, устали наконец, ожидая тебя, и понесли и еще понесут силы духа своего и жар сердца своего на иную ниву и кончат тем, что на тебя же и воздвигнут свободное знамя свое. Но ты сам воздвиг это знамя. У нас же все будут счастливы и не будут более ни бунтовать, ни истреблять друг друга, как в свободе твоей, повсеместно. О, мы убедим их, что они тогда только и станут свободными, когда откажутся от свободы своей для нас и нам покорятся. И что же, правы мы будем или солжем? Они сами убедятся, что правы, ибо вспомнят, до каких ужасов рабства и смятения доводила их свобода твоя..."
...Естественно, все это по прежнему прикрывают демагогическими оправданиями типа "борьбы за права человека" или "продвижением демократии" на американский манер.
А эта демократия чревата миллионами заключённых, убийствами сотен если не тысяч афроамериканцев американскими полицейскими, зверствами бомбёжек мирных жителей на Ближнем Востоке и в Африке и желанием подчинить весь мир своей гегемонии!
Вместо послесловия:
"- Я хотел ее (легенду) кончить так: когда инквизитор умолк, то некоторое время ждет, что пленник его ему ответит. Ему тяжело его молчание. Он видел, как узник всё время слушал его проникновенно и тихо, смотря ему прямо в глаза и, видимо, не желая ничего возражать. Старику хотелось бы, чтобы тот сказал ему что-нибудь, хотя бы и горькое, страшное. Но он вдруг молча приближается к старику и тихо целует его в его бескровные девяностолетние уста. Вот и весь ответ. Старик вздрагивает. Что-то шевельнулось в концах губ его; он идет к двери, отворяет ее и говорит ему: "Ступай и не приходи более... не приходи вовсе... никогда, никогда!" И выпускает его на "темные стогна града". Пленник уходит..."
Апрель 2019 года. Лондон. Владимир Кабаков
Виктор Ерофеев или воспоминания образованца"
О романе Виктора Ерофеева "Хороший Сталин"
Эпиграф: "Образованец- это человек получивший образование, но не получивший воспитания". Цитата из древних буддистских свитков.
...Как писатель, Виктор Ерофеев всегда отличался смелостью изображать и рассказывать о человеке то, о чём многие знают, но говорить боятся. И у Дорофеева, этот разоблачительный задор сохранился до сего дня. Читателям, которым нет дела до канонов бывшего союза писателей СССР, это нравиться и они ему за это признательны.
Признательны не за переборы в саморазоблачении, а за смелость показывать, что человек, часто просто цивилизованное животное, отличающийся от последних неимоверной скрытностью, которая в одних случаях зовётся нравственностью, а в других- лицемерием и ложью.
В своём романе, Ерофеев, в откровенно написанных сценах показывает всю лживость человеческих отношений в состоянии обезбоженности.
Описанное автором совращение мальчика директрисой посольской школы, подчёркивает суть взаимоотношений между людьми, принявшими на себя обязанность лгать и лицемерить, в обмен на жизненный, внешний комфорт и доверие окружающих.
Ведь тогда, в пору закрытости Союза, как впрочем и сейчас, работа за границей была особой привилегией, которую надо было заслужить.
Чудовищность происходящего в романе понимаешь, будучи самым закоснелым притворщиком, а от осознания внутренней честности писателя начинаешь его уважать и даже жалеть - жить среди тех, кто делает вид что живёт, а сам существуют, исчерпав себя в молодости - очень трудно и можно стать циником...
И всё-таки невозможно поверить, что тогда, все люди были такими, и поэтому невольно сомневаешься в правоте Ерофеева, описывающего всё происходящее, как нечто всеобщее.
Стараясь сказать правду о поколении и о времени, Ерофеев описывает частный случай, происходящий в определённой, "элитной" обстановке, но даже там и тогда, трудно было стать счастливым и довольным собой.
Маяковский, в своё время сказал с горечью: "Наша планета, для счастья плохо оборудована". И с тех пор, мало что изменилось вокруг!
Кстати - это один из поэтических кумиров молодого Ерофеева...
Понимая неправду внешней жизни, мне кажется, что писатель "застревает" на животном начале в человеке. Он берётся утверждать, что кроме террора и Гулага, в жизни советских людей больше ничего не было, а это очевидная неправда и потому, подозревать всех людей в извращениях - "демоническая" натяжка. Извращенцы всегда были и будут, но они - очевидное меньшинство в реальной жизни...
Писатель выбирает тему, часто в соответствии со своим характером и психологией. Возможно, такое произошло и с автором "Хорошего Сталина". Однако, хотелось бы надеяться, что Ерофеев когда-нибудь напишет что-нибудь похожее на "Ромео и Джульетту". Я, как и многие читатели, буду этому искренне рад...
Для меня очевидна предвзятая точка зрения, с которой Ерофеев "обозревает" прошлое.
В шестидесятые в Союзе проявилось поколение номенклатурных детей, так или иначе задетых вихрем революции или прямо репрессиями. Они стали в оппозицию к загнивающей, но тоже номенклатурной власти и бунт этих молодых в 60-70 годы, часто подпитывался "личными" обидами на правящий режим, но иногда был следствием "усталости" от того, что у этих детей всё "было", но счастья не было.
Отсюда и неприятие "местного", низкопробного мещанства, широко разлитого и культивируемого в среде советского образованческого слоя. Отсюда и это провинциальное тяготение к западным свободам, западному стилю жизни, как к чему-то более широкому, свободному и возвышенному.
Отсюда и презрительное отношение к простому народу, позже получившего уничижительное название - "совок".
Этот "народ", в семьях советских "аристократов", был представлен в основном домработницами, шоферами служебных авто, охранниками - одним словом невольными лакеями, которых советская система, несмотря на провозглашение равенства сохранила в изобилии...
Тяга к "отличности" и экстравагантности, культивируется в этих потомках советской буржуазии до сих пор и на мой взгляд, является проявлением антидемократизма, замаскированного под индивидуализм а тогда, это проявление сытой гордыни воспринималась как героический эпатаж, нравящийся молодым при всех властях и режимах.
"Засветится" - было непреодолимым желанием этого слоя, а культура была идолом буржуазии во все времена и во всех странах, включая, может быть в первую голову, СССР.
Это скрытое неравенство существует везде и всегда, хотя в странах победившей революции, воспринимается как парадокс.
Где и когда вы попадали бы в разряд "неприкасаемых" только потому, что вы Член Союза Писателей, Художников, Актёров?
А в Союзе это было, несмотря на провозглашаемые лозунги, о свободе, равенстве и братстве!
Известно, что тяготение к культовым фигурам - показатель низкого уровня религиозного сознания - не сотвори себе кумира, но нигде это не бросается в глаза так, как это было и есть в атеистических странах!
Думаю, что человеку и человечеству вообще нужны кумиры, а там, где нет Бога в душе, там в качестве живого идеала появляется "знаменитые" писатели, певцы, актёры...
В позднем Союзе, эти потомки героев Революции и Гражданской войны в "пыльных шлемах", уходили в писательство, в живопись, в искусство и почти никогда, в номенклатуру, потому что слава - "дороже денег" и власти!
Самые талантливые из них сделали себе имя, но подчёркиваю - это были уже "потомки" буржуазии, а по набору жизненных ценностей и сами буржуа.
...Трагические противоречия обусловленные местом и временем рождения, одних делают героями, а других буржуа. Из этой протестной "бури и натиска" выросло целое литературное направление. Но их тяготение к известности присущее аристократам в первом поколении, позволяло им надеяться, что в случае смены власти они займут соответствующее место в "новом" истеблишменте.
Так и получилось.
Поэтому, многие из них сегодня на "коне и при деньгах", а многие мечтают рано или поздно стать политиками, на манер некогда "асоциального" Лимонова.
Другие уезжают на Запад, а разочаровавшись в буржуазных ценностях, возвращаются или собираются возвращаться в Россию, но и оставляют себе место для отступления, - гражданство в одной из западных стран и поэтому, живут как бы между двух "стульев".
Теперь они стали мэтрами и учителяи жизни, что закономерно, ведь они к этому и стремились протестуя против той власти.
Но они, плоть от плоти - буржуа, а потому, имеют деньги, квартиры в "центре", связи - что в России до сих пор очень ценится.
Вся русская культура сегодня по сути - "модная тусовка" или иначе "тусовочная номенклатура".
Их социальный статус, часто определяет жанр их произведений.
У таких как Ерофеев - это смесь мемуаров Казановы и мачизма Хемингуэя. Читать их иногда интересно, но как старые газеты перечитывать не хочется.
Запомнить перипетии их "страданий", в пору становления как буржуа, трудно да и не нужно - они, "уходящая натура" из представителей сладкого поколения номенклатуры советских времён.
Буржуазность у Ерофеева становиться романтическим идеалом. Поэтому, именно здесь он типичный русский образованец - "дитя" оттепели, интеллектуальный "новый русский", который уверен, что и все остальные хотели бы стать "новыми", но у многих не получается.
В сегодняшней России, буржуазность не "опознана", не идентифицирована и поэтому выдаётся за революционность и об этом феномене подмены понятий, я уже как - то писал в другой статье.
Отличительная черта "новой" русской буржуазности - презрительное отношение к "не нашим" и в России, это ярко проявлялось ещё во времена Достоевского и Толстого, когда любой полуграмотный молодой "энтузиаст" демократии, смотрел на этих гениев, как на "отсталый" элемент!
Но и сегодня, это цветёт ярким цветом в виде "нерукопожатости" и прочим негативным различениям, присущим "креативному классу". Идеологически, образованцы-либералы, только свои принципы и лозунги считаю истинными, и с презрением смотрят на критиков и "не наших".
В "Вехах" - сборнике статей российской интеллигенции, ещё в 1909-ом году дана исчерпывающая критика этой подстановки идеологии на место истины.
Но это был, может быть единственный "вопль" протеста против стадности, которая иногда охватывает людей, даже жертвующих своею жизнью ради догмы. И уж тем более, такая стадность проявляется среди решивших удовлетворять свой эгоизм без каких - либо ограничений.
Вообще, это типичная русская черта, делать всех "своих" светочами мысли и прогресса, а тех кто против такой стадности - тупыми обывателями.
Сегодня, под прикрытием романтического отрицания самодисциплины и внутренней честности, эти "сливки" общества, прекрасно умеют обделывать свои делишки устраиваясь на тёплые, денежные местечки, по протекции приятелей или родственников. "Зацепившись" на таком месте, они стараются "рубить капусту" под всеми предлогами и видами, с весёлым цинизмом бессовестных людей...
И при этом "выпимши", всерьёз любят повторять: "А жизнь, как посмотришь с пристальным вниманьем вокруг, такая тупая и глупая шутка!"
Эти русские образованческие "стёбы" и всем "нашим" понятные шутки и словечки, вышли в своё время из цитирования "Золотого телёнка" и подобной литературы, включая "Собачье сердце" Булгакова. Только сегодня, это утратило уже весёлость и приобретает всё больше издевательский, злобный характер. Поэтому, если кто-то не разделяет взглядов "номенклатурной" тусовки, их щенячьего восторга по поводу, что "мы - вместе" - тех они называют хамлом и "электоратом".
Иногда, когда эта корпоративная похожесть псевдо элиты надоедает, хочется спросить: а что делать, если нормального, не зомбированного "демократическими речёвками", от этой похожести на "срединном" уровне начинает тошнить?
Что делать, если в этой среде ум путают с хорошей памятью, цинизм выдаётся за шарм, а лакейство перед современными авторитетами выдаётся за аристократизм духа?..
"А вы читали Пруста? О-о-о! Это так тонко!"
Или: "...Я не могу представить своей жизни без Хулио Кортасара!"
Забавная подробность - "Хороший Сталин" издан в серии "Новый мировой бестселлер" - очевидно, что скромностью ни автор, ни издатели этого опуса не страдают!
Беды российской образованщины заключены ещё в том, что они видели и Париж, и Лондон, и Нью - Йорк, но видели, как восторженные провинциалы, а слово буржуазность понимают, как нечто похожее на "плохо одетого человека".
Однако, как раз "хорошая" одежда и является важным признаком буржуа - иначе говоря, внимание к форме, это одна из отличительных особенностей русской буржуазии.
Но там, где уже пережили увлечение сытой и "красивой" жизнью, где поняли, "что не хлебом единым жив человек", там буржуазность становится символом эгоизма и реакции.
В Англии например, в определённых кругах принято скрывать своё дорогое и хорошее образование, потому что это хвастовство, воспринимается как простодушная буржуазность.
В мире, в пятидесятые годы, прошла дискуссия о вреде формального образования для творческих людей. Когда Фолкнера в Японии спросили об этом, он помялся и ответил:
"Наверное это не так важно. Но я не могу знать этого - я сам окончил только семь классов"
Невольно вспоминается афоризм: "провинциалы - живут в столицах".
Для меня, Ерофеев представляется как "томный" пожилой плейбой, в модной дублёнке и в шузах, и как у всех людей такого типа, у него всё заёмное, на уровне мечтаний Дон - Жуана, с первого курса литинститута.
Он пытается в своих писаниях и в поведении, изображать характер и тонкий и язвительный интеллект, но эта маска не убеждает читателя...
Сегодня, многие журналисты, вот также пытаются выдавать себя за политиков - кажется в человеке есть всё для этого: внешность, амбиции, знание исторических сплетен, нет лишь главного - жизненного опыта и груза ответственности!
За последние тридцать-сорок лет, в политику потоком "пошли" журналисты и телеведущие, представляющие из себя новый общественно - социальный тип экспертов от политики. Они всё и всех "знают", но не умеют ничего делать, кроме как писать статейки и увлечённо "говорить" о политике. И таких сегодня, опасно много в российской "элите".
Отсутствие привычки осуществлять задуманное, отсутствие чувства и опыта в реально опасной ситуации, презрение к правилам личной чести как к чему то устаревшему, приводит к мальчишеским, часто чудовищным экспериментам над людьми, а вместо ответственного жертвования собой для блага людей, мы часто слышим нелепо безответственное: "Я не думал, что так получится!".
Все эти обещания "лечь на рельсы", заканчиваются позорным пьянством или клоунадой, но к таким бессовестно беспомощным политикам уже привыкли в России и на Западе, а многие, особенно в либеральных кругах, сознательно выбирают этот путь в политику, надеясь на безнаказанность некомпетентности...
Ложь и лицемерие стали часто основными используемыми средствами в политической "игре", особенно на пространствах бывшего Союза.
Этим, "новые" политики разительно отличаются от старых, которые в трудные дни не стеснялись резких действий, чувствуя груз ответственности на своих плечах...
Может быть поэтому, Сталин для Ерофеева - сильный раздражитель и неуёмное тщеславие многих представителей российской буржуазии, толкает их на критику великих людей, часто напоминающую "пинание мёртвого льва"!
..."Хороший Сталин" - семейная хроника, рассказанная сыном советского чиновника...
Отец - из простых, но сделавший карьеру - конечно не министр внутренних дел, но помощник самого Молотова. Именно из подобной среды выходят мемуары, сутью которых является фраза сказанная Карлейлем: "Для камердинера великого человека, великих людей не бывает".
И вот сын - вялый отблеск характерного отца - стенографируя воспоминания, берётся судить о том, в чём в силу своей буржуазности, ничего не способен понять...
И естественно у него главный герой истории - он сам, где-то поодаль отец и совсем в стороне - "чудовище" Сталин...
И современные образованцы подготовлены к такому сюжету, ибо их мозги промыты и припудрены, пропагандисткой пылью, за полстолетия холодной войны, за полвека возрождённого мещанства сытых, которые приближают мир к катастрофе, когда противостояния верующих в любовь и сострадание и неверующих, то есть фарисеев, становится всё ожесточеннее.
Полвека усталости и внутреннего гниения мира, заражённого потребительством и анти христианством, привело к агрессивному цинизму образованцев, во всём мире.
Уже сегодня, лозунг: "Оразоваванцы всего мира объединяйтесь", существует в разных формах и ведёт за собой многие и многие миллионы людей, сбитых с толку рекламой сладкой жизни...
И все они делают вид, что не было ни Иисуса Христа, ни его крестных страданий - в лучшем случае это "стадо" говорит, что христианство осталось в прошлом!
...По поводу "мы меняемся на глазах" - целая глава о внешнем преуспеянии семьи Ерофеева, поэтому далее, я буду цитировать короткие кусочки романа в отрывках:
... "Все начинается с переодевания. У мамы вдруг открываются руки и шея... Вместо высокой причёски, которая делала её удивлённой и озабоченной, она теперь носит короткую стрижку...Мама надевает модные жёлтые, голубые юбки колоколом, узкие блузки. После её хмурых демисезонных пальто, однотонных платьев, пошитых живыми останками нэпа- портнихой Полиной Никаноровной. - они кажутся особенно разноцветными, пёстрыми, как поля под Парижем, по которым я бегаю, собирая с мамой и новой домработницей Клавой (Марусю Пушкину не пустили в Париж: во младенчестве она была под немцами возле Волоколамска) красные маки с чёрным нутром. Мы особенно любим рвать маки. Требуем от папы остановить у кювета машину: его серую удивительную "Пежо-403" с жёлтыми фарами...с красными цифрами, дипломатическим номером, вызывающим любопытство у тогда ещё полных любопытства французов, делающим нас избранными даже в Париже. Номер таит в себе таинственные возможности. Машину ставь хоть поперёк дороги - полицейские с вами вежливы, как с королями...
Папа надевает модные струящиеся брюки. Рубашку с коротким рукавом и расстёгнутым воротом он в выходные дни по-французски не заправляет в штаны. Он начинает тоже иначе стричься, назад и набок, оставляя больше волос по бокам, как французский артист. Он уже купил большие тёмные очки, и мама тоже купила... Во Франции мама стала пахнуть иначе, чем в Москве... В новых запахах появилось какое-то тонкое, нерусское отчуждение, Мама стала менее грузной, меньше похожей на свою маму..."
...А теперь, я возьму на себя смелость, расскажу о том времени, в моей жизни...
Мне десять лет. Я заканчиваю четырёхлетку. Один из лучших учеников в классе. Учительница музыки восхищается мною за мой музыкальный слух. Ещё два года до того, я "а капелло", пел на школьных утренниках трогательную песню про маму.
Теперь я понимаю, что слух сформировался от слушания "живого" пения родителей, во время их праздничных застолий.
Одевали и кормили нас, как всех детей одевали и кормили в нашем двухэтажном доме, в пригородном посёлке - супы, иногда с мясом, молоко с хлебом, часто с маслом и посыпанным сверху сахаром...
Ботинки приказывали беречь, а брюки, особенно в весеннюю грязь, мать заставляла заправлять в носки - большая и едкая причина для моего смущения и страданий - ведь так никто тогда не носил!
Как видим, задатки посольских детей, почему-то проявлялись и во мне, сыне простого рабочего, приехавшего из деревни в шестнадцать лет.
Летом целыми днями на реке - плавал как дельфин, с шести лет. И конечно футбол. Играл уже за детскую клубную команду, нападающим. И конечно природа - ведь мы жили тогда, почти как в деревне...
По весне, с сверстниками ходили за черемшой далеко в тайгу, на речку Каю, да ещё с ночёвкой, и воспоминания об этом сохранились в памяти, как воплощение земного рая!
Ночной костёр, страшные рассказы старших пацанов, утренняя, росистая прохлада и запах горьковато - сладкой черемши. Над цветочно - травянистым лугом, у реки, полуразрушенный колхозный сарай и страшноватые летучие мыши, сбившиеся в чёрные клубочки под стрехами, в тёмной тени углов.
Хорошо вижу, из детской памяти, буйство весенней зелени, влажное, росистое утро, рявканье самца косули, испуганного едким костровым дымом...
...И конечно, чтение, когда длинными зимними вечерами на кухне, у печки топившейся ароматными дровами, сидел не замечая хода времени, сопереживая отважным и мужественным героям Джека Лондона или Майн Рида...
Работа по уходу за коровкой, жившей во дворе, в сарае под высоким сеновалом - это наше с старшим братом дело и обязанность. Как и пиление старых сухих досок на козлах, на дрова двуручной пилой.
Именно в десять лет прочитал в первый раз всего Джека Лондона, все восемь томов собрания сочинений. После школы, ходил в читальный зал детской библиотеки, и ежедневно прочитывал по сто, сто пятьдесят страниц, сидя почти по домашнему у тёплой печки.
Библиотекарь Марья Васильевна, привыкла к моим ежедневным посещениям и разрешала копаться в книгах на полках.
После чтения, возвращался домой, но в голове оставались романтические идеалы сильного и потому честного человека, которые потом, всю мою молодость, боролись с мещанским приспособленчеством и трусливыми увёртками здравого смысла, доставляя мне множество неприятностей.
О любви к детям или о воспитании, в семье не говорили - времени у родителей на это не было - работали с утра до вечера, выживая.
Воспитывали книги... и свобода. Никто не проверял уроков. Никто не висел над душой, загоняя в постель вовремя. За день уставали так, что валились спать, иногда не раздеваясь, раньше положенного времени...
Мать приходила с родительских собраний улыбаясь и на мой вопрос: "Ну как?" - отвечала довольно - "Нормально". Я несколько лет был круглым отличником...
Думаю, что если не считать трагедии вырастания, то я был счастлив...
И потому, неосознанно гордился своей Родиной - Советским Союзом, хотя оба моих дедушки умерли в тюрьмах в тридцатые годы. Один был обвинён в кулачестве, а другой, будучи председателем сельсовета, был обвинён в пособничестве кулакам - родственникам...
Вспоминаю, как в третьем классе прибежал радостный домой, - меня приняли в пионеры и теперь я мог делать добро, для стариков и нуждающихся, вместе со всеми и сообща!
Понимая, что родителей не выбирают, как и социальный слой в котором рождаются, мне хотелось бы предупредить возражения и сказать, что детские страхи и страдания - это физиологическая данность, независимо от социальной среды.
Тут вопрос в словесном оформлении этих страхов, непонятно только почему русские образованцы всегда видели в этом какой-то национально-классовый подтекст. Если ты образованец, то тебе кажется, что твои переживания уникальны.
Часто слышится ремарка: "Простые люди так не могут!"
Не этот ли подтекст во все времена был причиной нелюбви русских образованцев ко всему русскому и соответственно, любви ко всему западному - мол, там то люди умеют чувствовать, и здесь в ход идут аргументы даже из области гастрономии...
Короткая цитата из Ерофеева: "Париж состоит из еды... Французы только и делают, что едят...". А дальше о победе изысканного над простым...
И в этом случае, я не могу не проявить русского патриотизма возражая Ерофееву и напомная, что в средние века, именно "русский стол" сменил варварский обычай во Франции, где всю "жратву" подавали на стол сразу, а потом уже разбирались с чего начать...
И конечно, мы, простые россияне, тоже не лыком шиты: едали и багеты, и сыра, и вина французские пивали, однако живя за границей, в гурманских мечтах или даже во снах едим селёдочку с лучком порезанным кружочками и политой сверху маслицем, да ещё с бородинским хлебушком, который так нравиться многим иностранцам, понимающим толк в хлебах.
А если в "угон" ещё и рюмочку кристально чистой, холодненькой водочки под русскую, на сковородочке рассыпчатую жаренную картошечку, да ещё с солёной капусткой, да с хрустящими солёненькими груздочками...
Эх! Да что они понимают в еде?!
А главное, если эти груздочки собирал сам на горочке, заросшей ольшаником, недалеко за городо и солил тоже сам, с укропчиком да со смородинным листочком для аромату...
Думаю, что самые привередливые французы - гурманы, будут отдавать большие деньги за такую русскую еду, если хоть разок попробуют, да ещё под горячие русские разговоры, после водочки.
А ведь это был почти традиционный русский обед, для семьи с небольшим достатком из Сибири...
Вина тогда не пили. Что верно, то верно, но может и к лучшему, потому что сохранили незамутнённым вкус, до годов зрелых.
Долгое время живя в Англии и объехав в путешествиях пол мира, я часто думаю: "Это ж надо быть таким несамостоятельным, что даже в очевидных вещах стоять на стороне моды на всё западное, а не здравого смысла!"
Надеюсь, что в России рано или поздно, будет создана партия здравого смысла, которая в конце концов победит всех на любых выборах, вопреки промыванию русских мозгов средствами массовой дезинформации и "заказными" писателями, в сериалах "мировых бестселлеров".
Вообще, о презрении к Родине можно, в определённом смысле, говорить, как о самопредательстве!
А ведь начинается всё с лёгкого трёпа о том, как "там" хорошо и как у нас плохо, хотя давно известно, что "хорошо там, где нас нет"!
Стоит нам уехать из России и мы попадаем в "промежуток" между Россией и заграницей, в котором нам, в конце концов, перестаёт нравиться, но и назад уже не вернуться.
Вот и начинаются страдания Вечного Жида - где бы мы ни были, нам нравиться только первые дни, а потом тоска заедает. Хочется уехать, да подальше, а лучше всего - возвратиться в Россию.
И конечно, легко быть русофобом живя в грязном, бандитски - хулиганском Питере или в снобистски - равнодушной Москве, где-нибудь в хулиганском пригороде, но это подозрительно для посольских детей, которые "лучше всех одевались", учились в "лучших" университетах мира...
Тут, срабатывает другая причина - неизбывная претензия у русских образованцев на звание космополита, символом которого для русских всегда был Чаадаев.
Но мало кто знает, каким русофилом в конце жизни стал Чаадаев и это тоже понятно - он ведь был человеком тонким, сострадательно - чувствительным...
И снова немного из Ерофеева
"Садясь за автобиографию, русский писатель, обладающий непобедимым затхлым запашком, имеет одну цель: представить себя рождественской звездой, которая висит на макушке ёлки..."
(Надо понимать, что это не о себе самом пишет Ерофеев)
"...В отличии от других стран, претендующих на самобытность, Россия считает себя не только носительницей уникальных ценностей, но и великой страной, озаряющей мир лучами вселенской истины... (Где это он такое вычитал)
Но если и есть в русском мире, что-то самобытное, так это не сивушный пар, а преломление воли и абсурда, закона и благодати, намёков на подспудное течение жизни..." Тут, как говорят - без комментариев...
И ещё... "советские клоуны и балерины, писатели и художники, музыканты и актёры - парижские клиенты моего папы... Он важная и опасная персона. Пред ним заискивают, с ним дружат..." (Тут на мой взгляд очевидная пьяное бахвальство Ерофеева.)
И в завершение, несколько штрихов...
"Когда мы с Растроповичем в1992году готовили в Амстердаме постановку оперы Шнитке "Жизнь с идиотом", он говорил мне комплименты моему отцу, восторгался им как человеком, который был не похож на советскую сволочь...
Я позвал родителей на премьеру оперы. Не знаю, что они в самом деле думали об этой опере, но раз королева Голландии встала после финала и хлопала стоя, их реакцию можно было предугадать..."
Здесь хочется процитировать, может быть некстати, Георгия Свиридова. Отрывки из дневников "Музыка - как судьба", глава: "Серьёзная тема! Скоморохи и скоморошество":
"Стравинский начал служить "русскому" богатому искусству, главным образом за границей (сначала русской буржуазии, потом эмигрантству, потом американо-еврейским дельцам и меценатам). А под конец писал "Библейские" (якобы)сочинения по заказу государства Израиль. Все это не отнимает у него таланта, напротив - его большой талант дорого им и продавался.
Шостакович называл подобный тип художника "гениальные холуи" (сам от него слышал), и с этим определением трудно не согласиться. Современный тип скомороха почти начисто отрицает преданность Государству, как это было при "Железном занавесе". Но продажность буржуазного типа, напротив, называется "свободное творчество". Нет слов-регламентация во втором случае много меньше. Речь идёт уже не о проповеди идей, с которыми иногда художник может быть не согласен, мягче говоря не увлечен ими.