Перепечатываю здесь давний сборник очерков, с небольшими исправлениями и добавлениями, о природе и парках Англии и Лондона.
Гайд парк
...В центре Лондона протянулась полоса парков: Сент-Джеймс парк, Грин парк и Гайд-парк.
Сент - Джеймс парк небольшой, примыкает к Букингемскому дворцу и с другой стороны, углом, почти к Трафальгар - сквер.
Грин парк, находится между Пиккадили и стеной сада Букингемского дворца.
Гайд-парк, боком примыкает к окончанию Оксфорд - стрит, слева в центре, стоит мемориал, принцу Альберту, а в дальнем конце, включает в себя Кенсингтонский дворец, где, до своей трагической смерти жила принцесса Диана...
Это аристократический центр Лондона, где живут короли, принцы и герцоги во дворцах, часто спрятанных от любопытных взглядов за каменными стенами.
Чуть дальше и правее Кенсингтонского дворца, стоит русское посольство и ещё несколько дипломатических миссий, в том числе и посольство Непала.
На этой же улице стоят дорогие особняки самых богатых людей в Англии. В их числе - особняк Романа Абрамовича...
Кенсингтон - это богатейший, тихий и пожалуй самый уютный район Лондона.
И, как мне кажется, Гайд-парк, самый красивый и наверное самый посещаемый парк Лондона.
Кстати, в ста шагах от этого парка и неподалеку от Альберт - холла, находится кафедральный собор русской православной церкви, который, до своей смерти в 2003-ем году, возглавлял митрополит Антоний Сурожский.
"О Соборе и о замечательном Владыке Антонии Сурожском я уже писал не один раз)
...Парки в Лондоне - это островки природы облагороженной трудом человеческих рук и его фантазией.
И Гайд-парк в ожерелье из множества больших и малых парков города, занимает пожалуй одно из первых мест, по красоте и своеобразию планировки...
...Однажды, гуляя по Гайд парку, увидел здесь забавную сценку - папаша лебедь, гонял по воде Серпантин - пруда канадских гусей, только потому, что ему показалось неуважительным, поведение этих "гусей", по отношению к шести лебедятам, которые преспокойно плавали с мамашей неподалёку.
И я подумал - может быть в прошлом, этот лебедь "имел зуб" на гусей?
Во всяком случае, сердит он был не на шутку и гуси, старались "сбежать" с воды на землю и сбившись в испуганную, а может быть насмешливую стаю, "погогатывая" наблюдали, как раздражённый лебедь, наконец прищучил одного нерасторопного гуся и выдрал ему несколько перьев из хвоста.
Экзекуция проходила на глазах у гуляющей публики и гусь кричал от страха как "резанный".
Наконец, удовлетворившись расправой на несчастным гусем, лебедь, сильно толкаясь, крупными перепончатыми лапами, поплыл с семейству.
Публика, сочувственно поглядывая на несчастного, помятого гуся, разошлась и я проследовал дальше вдоль берега пруда, по бетонной, полого и низко спускающейся к воде, набережной.
В одном месте, на воде у берега собралось много птиц, и в серединке стоял человек, и разговаривая сам с собой, кормил их, разбрасывая по воде кусочки хлеба, из большого полиэтиленового пакета, под драчливый гомон гусей, уток, чаек, белоснежных лебедей.
На другой стороне пруда, по широкой полосе асфальта, грациозно и плавно скользили на роликовых коньках юноши, девушки и вполне взрослые дядьки в предохранительных наколенниках.
Тут же, неподалёку, "профи" устроили соревнования по коньковому слалому, объезжая пластмассовые "фишки" выставленные в длинный ряд.
Пройдя ещё несколько сот метров, я увидел огороженный бонами пляж для любителей купания в прудах. Чуть дальше - оживлённое кафе на набережной, где можно на свежем воздухе выпить чашку чая и съесть сладкую плюшку.
Ещё дальше, по этой же стороне, увидел загадочную кольцеобразную, бетонную полосу - желоб, внутри которой просто бежала быстрая вода, стоящая прозрачным озерком в бетонных берегах, внизу пологого склона.
Где-то вода бежала по желобу быстро и пенилась, а где-то "скользила" тонким потоком, едва укрывающим бетонное дно - было очевидно, что автор артефакта, хотел нам передать какую-то мысль...
Потом, я прочитал, на стенде, рядом с потоком, что это скульптурный памятник принцессе Диане - так сказать водяная скульптура.
Идея интересная. Ведь наша жизнь, действительно поток, который иногда бушует, а иногда успокаивается и едва течёт.
На мой взгляд, драму жизни принцессы Дианы, это сложное для восприятие сооружение, выражало метафизическими символами и давало простор фантазии.
Пройдя под мостом, который соединял два берега пруда, я вышел к каскаду фонтанов.
Там, сев на скамью, под шум фонтанов я расслабился и сосредоточился, но моя медитация была прервана плачем маленького ребёнка, который не слушая маму, слишком низко нагнулся над балюстрадой, ограничивающей ванну фонтанов и упал в воду.
Благо было не глубоко и встревоженная мамаша вытащила мокрого ребёнка из воды, переодела его и прижимая к себе унесла домой....
Я посидел там ещё какое-то время, греясь на ярком солнышке, сквозь внутреннюю тишину, прослушивая обрывки разговоров вокруг...
После, поднявшись по зелёному газону к асфальтированной дорожке, я увидел мужчину в коляске с неестественно белым лицом, который часто и тяжело дышал.
"Плохо человеку" - начиная волноваться подумал я, но колясочник отдохнув, довольно быстро поехал вперёд, крутя колёса руками и метров через сто остановился вновь и вновь задышал.
"Волю закаляет" - с грустью подумал я, и стараясь не смотреть на бледное лицо, прошёл мимо...
Дойдя до стен Кенсингтонского дворца, вспомнил девяносто восьмой год, когда я приехал в Англию.
Тогда, была годовщина загадочной гибели Дианы и потому, стены дворца и металлическая решётка вокруг были завалены яркими букетами цветов.
Трагическая судьба Дианы - пример того, что даже обладая знатностью, богатством и красотой, люди могут быть безутешно несчастны.
Сломанная жизнь и смерть одной из самых любимых членов королевского семейства, привлекает сочувствие многих её почитателей, по сию пору.
А я размышляя над трагической судьбой принцессы, написал пьесу, которую никому не показываю, потому что многие участники этой драмы живы...
Думая о Диане, я часто размышляю о том, что человек, живя среди окружающей его красоты и богатства, бывает глубоко несчастен из-за того, что суета дворцовой жизни заслоняет её великолепие и праздничность...
...Возвращался по другой дороге - низом парка, попал в район Альберт Холла.
В одном месте, разбит замечательный цветник, состоящий из куртин цветущего рододендрона и цветочков вокруг.
Зрелище замечательное: фиолетовые, оранжевые, алые крупные цветы и вокруг, обрамление из золотистых, ароматных цветов, словно пахучее ожерелье этого цветистого сокровища...
Множество голубей и белок, с любопытством бегают по аллеям, в надежде получить орешки от гуляющих прохожих. Тут же маленький мальчик, недавно научившийся ходить, заливисто смеётся и двигаясь вперевалку гонится за ленивыми голубями.
Его смех так звонок и заразителен, что невольно и сам начинаешь улыбаться.
Тут же, птичка, с яркой оранжево - золотой грудкой, пытаясь "сбежать" от приставших к ней задиристых сорок, ища защиты, подлетела ко мне почти на метр, а сороки, оставшись чуть позади, ждали когда я пройду дальше, чтобы продолжить погоню.
По дорожкам, степенно катят детские коляски мамы и няни, прогуливая малышей.
Неподалёку, каштаны в два обхвата вздымаются вверх, заслоняя солнце плотной тканью зелёных, резных, фигурных листьев, на фоне которых светятся белые и розовые свечки соцветий.
Тут же многообхватные лондонские платаны, величаво раскинули толстые ветки ввысь и вширь, поражая размерами стволов и причудливыми изгибами толстых веток, а под ними вокруг, расстилается зелёный, ровно стриженный, знаменитый английский травяной газон.
Наконец, выхожу к бело-коричневому, мраморно-золотому мемориалу принцу Альберту, возносящемуся на пятьдесят метров в небо и увенчанному золотым крестом.
Под величественным "балдахином" этой башни, словно в дворцовой часовне, сидит в кованном золотом кресле отдыхающий, задумавшийся "металлически - золотой" принц Альберт, навеки застывший в позе покоя и размышлений.
Он был женат на одной из королев Англии - Виктории, имел от неё многочисленное семейство, но умер сравнительно молодым, оставив детей и неутешную, любящую вдову - королеву!
Принц был покровителем наук и искусств и оставил после себя множество выстроенных музеев и концертных залов, в том числе, Альберт - Холл - круглый зал, изнутри напоминающий римский Колизей и вмещающий около шести тысяч зрителей.
В этом зале, вот уже более ста лет, каждый год, проходят многодневные фестивали классической музыки - ПРОМСы.
Перейдя широкий пруд по автомобильному мосту, расположенному в середине парка, продолжив прогулку по пешеходным тропинкам, вошёл в глубину платановых рощ, в уютные, тенистые места, в которых, окруженные зеленью стоят старинные, из серого кирпича, дома-дворцы, нето смотрителей парка, нето его владельцев.
Поднявшись по пологому склону, вышел к знаменитому Углу Ораторов, где собираются лондонские любители поговорить о политике и где ораторы-любители произносят речи на различные темы, демонстрируя свой задор и красноречие - обычно их слушает несколько одиноких прохожих или иностранцы - туристы.
А я вспомнил как недавно, миллионная демонстрация противников войны в Ираке пришла сюда через весь Лондон и заполнила весь этот парк, в котором через оглушительные громкоговорители зазвучали горячие речи осуждающие войну!
Но правительство, как и всегда не обратило внимания на эту демонстрацию, ведь и в демократической Англии, власти живут отдельно от того самого народа, который их выбирает...
Парк, особенно рано и поздно днём, бывает безлюден.
Однажды, я был здесь туманным осенним утром на восходе солнца, которое пробиваясь сквозь туман, постепенно растапливало серые, влажные облака, опустившиеся на сырую траву и окутывающие серым маревом застывшие в сонном молчании деревья.
И вдруг, по конной дорожке, покрытой мягким желтоватым песком, словно романтические привидения из английских баллад, появились всадники на лошадях, в костюмах для верховой езды!
Они неслышно возникли из густого тумана и вскоре пропали, потерялись в глубине молчаливых деревьев...
В то утро, продолжая прогулку я любовался природой, воссозданной и ухоженной человеком красотой, и вспоминал о подобных же солнцевосходах, над бескрайними просторами Сибирской тайги.
А здесь, в центре Лондона, в огранённом каменной набережной пруду, плавают лебеди, гуси и утки, а под высокими, большими платанами, весело скачут белочки, разыскивая зарытые ею же орешки.
Одна из них, у меня на глазах, сердито прыгнула на ворона, неосторожно и назойливо к ней приблизившегося...
Тут же, чуть поодаль, паслась на зелёной траве стая серых гусей, с шумом взлетевших, когда рыжая собачка обследовавшая окрестности, случайно приблизилась к этим большим птицам...
Я надолго запомнил ту прогулку, тишину и безлюдье утреннего Гайд парка, жемчужный блеск росистой травы под золотыми лучами солнца пробивающегося сквозь плотные зелёные кроны высоких деревьев...
Летом, когда кругом распускается зелень листьев на крупных деревьях закрывая ближние горизонты, по временам вполне можно представить себе, что ты в середине красивого ухоженного леса.
Но вокруг, шумит городская жизнь, и стоит захотеть, как через пять минут ты выйдешь на оживлённые улицы большого, столичного, наполненного народом и машинами...
...Но если у вас есть свободные десять - двадцать минут и есть желание побыть одному, вы можете войти в этот удивительный парк и погрузиться в мир мечты, света и зелени...
21. 05. 2005. Лондон. Владимир Кабаков
Нью- Форест
Рассказ из сборника "Природа Англии и парки Лондона"
Весна была ранняя...
Мне всё вдруг опротивело: работа, дом, заботы, захотелось всё поменять и быстро.
Вот тогда то и пришла в голову мысль - надо ехать на природу, на волю и тем обновить ситуацию.
И вот мы с женой едем на природу в Нью - Форест, что по-русски переводится как Новый лес. Мы там уже были несколько раз и мне там понравилось - большие пространства занятые лесом и не так далеко от Лондона...
Замечательное, золотое утро. Проснулись по будильнику в семь , но только в девять выехали. Однако город ещё пуст, машин немного и мы чуть проехав по декоративной набережной Темзы, свернули у Вестминстера, миновали дорогой и красивый Южный Кенсингтон и незаметно оказались в пригородах, в рощах распускающих уже листы и листочки. Обрадованно открыли окна в машине, но навстречу дул такой холодный и резкий ветер, при прозрачном воздухе и чистом солнце, что затворились наглухо и летели вперёд по трёх рядке, словно по воздуху.
Через два часа мы въехали в Минхюрст, городок посередине Нью-Фореста...
Оставив машину, мы решили позавтракать и отправились в гостиницу "Корона" в которой обедали в прошлый приезд, а заодно решили узнать сколько стоит номер на двоих. Любезная девушка в рисепшен посмотрела на экран компьютера и сообщила, что номер есть и будет нам стоить сто тридцать фунтов, но для нас они готовы снизить цену до ста десяти фунтов. Нам почему-то расхотелось не только селиться в "Короне" но и завтракать и мы извинившись ушли.
Вернувшись в информационный центр стали узнавать подходящими варианты. Посмотрели по справочнику, выбрали городок милях в десяти в глубине леса и позвонили. "Бед энд брекфаст" - это обычное для Англии сочетание частного дома и гостиницы и таких домов очень много , особенно в местах где много туристов.
На звонок ответила хозяйка и узнав, что мы хотим остановиться на две ночи предложила нам комнату по пятьдесят фунтов на двоих. Это было дешевле чем в "Короне" в два раза и мы согласились.
Встретил нас любезный, немного равнодушный хозяин похожий на отставного офицера, проводил нас в дом, всё показал, и нашу комнату тоже. Это было просторное уютное помещение на втором этаже с душем и двумя окнами на закат. В саду под окнами протекает ручей с форелью и выдрами, а вокруг зелёные луговины на которые иногда по вечерам приходят из соседнего леса дикие олени пощипать травку. И тишина кромешная, особенно после Лондона.
Вначале мы поехали в Болдервуд, где за проволочной изгородью паслось большое стадо диких ланей. Посмотрев немного на этих грациозных животных мы пошли в лес окружающий ферму. Войдя в рощу причудливо громадных деревьев, мы подстелив куртки, полежали, подрёмывая и слушая шум ветра в голых ещё ветвях деревьев, погрелись на ярком солнышке, а потом пошли вдоль по течению маленькой речки.
Я радовался как заключённый, которому внезапно пришло помилование. Отходил от жены то влево то вправо, срывал травку и первые цветочки, принюхивался и только сожалел, что вокруг нет опасных хищников, а у меня нет ружья. Поход в лесах, где нет хищников всегда казался мне немножко пресным. Согласитесь! Опасность придаёт остроту нашему существованию...
После леса мы поехали на море, но на берегу был такой холодный ветер, что мы, купив "фиш енд чипс" съели их закрывшись в машине, а после поехали домой потому что гулять даже по городу было очень холодно.
Вечером мы отдыхали, читали книжки и смотрели телевизор, но вскоре легли спать. Тишина действовала как снотворное...
Утром в восемь часов утра был брекфаст- английский завтрак. Это жаренная ветчина, сосиска, глазунья из одного яйца и поджаренный помидор с соусом и кетчупом. Потом предлагается чай или кофе со сливочным маслом и мармеладом (тип густого варенья из лимона с сахаром). Чай янтарный в керамическом красивом заварнике.
Во время чая-кофе мы разглядывали картины на стенах, где был изображен хозяин в охотничьем костюме на лошади скачущий через кусты, а впереди неслись английские борзые-грейхаунды.
"Тоже охотник"- уважительно думал я, чистосердечно благодаря хозяев за вкусный и сытный завтрак.
После еды отправились в Чёрный лес, где как утверждал путеводитель росли двухсотлетние деревья, заслоняя от солнца дорогу и подрост.
Приехали в лес, часов в одиннадцать.
Было ветрено и прохладно при темно - синем небе и ярком солнце. Оставили машину на стоянке и пошли по лесной дороге до большого мокрого луга с кочками и небольшим озерцом на дальнем краю. Луг был огорожен и с внешней стороны стояла смотровая вышка почему-то закрытая на замок. Пошли в обход и на дороге увидели диких пони, малорослых, шерстистых и с длинными хвостами до земли.
Только вошли в тень громадного ветвистого бука, как я увидел в кустах, справа от дороги, какое-то движение. Я всмотрелся и заметил молодого оленя, темно коричневого окраса, внимательно приглядывающегося к нам - по длинной, тёмной шерсти я определил, что это был первогодок.
Олень смотрел на меня в упор, с расстояния в пятнадцать метров, я замер и мы, не двигаясь долго смотрели друг на друга.
Потом олень тронулся с места и продолжил кормиться, а мы пошли дальше обмениваясь впечатлениями.
Жена тоже видела зверя.
Пройдя ещё метров двести, в глубине леса я различил ещё двух оленей. Они были большие, крупнее пони, высокие на ногах, с маленькими головками и большими ушами - красивые, сильные грациозные животные.
Крадучись, я подошёл к ним почти на пятьдесят шагов, пока один из оленей, стоящий ко мне грудью, не заметил меня и насторожился. Он смотрел на меня не отрываясь и я затаился, застыл неподвижно.
Светило солнце. Шумел лес. По дороге, громко разговаривая проехала семья на велосипедах, но зверь смотрел не отрываясь только на меня.
"Охотника учуял" - подумал я и тут олень сорвался вскачь, второй последовал за ним и через мгновение они скрылись в чаще!
Пройдя с полкилометра от этого места по дороге, сели в тени и пока жена отдыхала, рассматривала деревья полузадушенные лианами- паразитами, я спустился к озеру и под прикрытием кустов, подкравшись, к берегу долго рассматривал в бинокль две пары канадских гусей, у которых, в высокой осоке видимо были гнёзда. Поведя биноклем чуть в сторону я увидел на озере парочку кряковых селезней, греющихся на солнце...
Через полчаса продолжили путь в обход озера.
На прибрежных полянах увидели косулю, с короткой, серой шерстью и маленькими рожками на грациозной головке. Она была меньше оленя раза в два. Косуля кормилась и когда насторожившись вдруг подняла голову, то стали хорошо заметны и чёрный влажный нос, и тёмные блестящие глаза.
Мы с женой долго крались за маленьким оленем и когда неосторожно шуршали сухой травой, косуля снова поднимала голову, осматривалась и не заметив нас, продолжала не спеша кормиться. Ветер дул в нашу сторону и потому она не могла нас учуять. Вскоре мы наконец остановились и косуля, постепенно удаляясь, пройдя рядом, почти вплотную с пони, появившейся тоже неожиданно, спокойно ушла в лес.
Дул холодный ветер, и безлистый лес гудел под его напором, а речка бегущая к озеру в крутых, обрывистых берегах журчала на галечных перекатах и сверкала чистой водой под солнцем.
День казался бесконечным...
Далеко были и особняк с приветливыми хозяевами, и утреннее пение птиц за окнами, и асфальтированные дороги, и стоянка для машин с маленьким буфетом продающим мороженное.
Здесь была дикая природа - старый лес, зелёные поляны, дикие олени и пони, вольный ветер и аромат сосновой хвои разогретой солнцем! Остановившись посидели на упавшем стволе большого дерева, съели по яблоку и запили водой, а потом пошли в обратный путь к стоянке.
У обочины росла тонкая берёзка и мы залюбовались ажурной кисеёй из серёжек и крошечных зелёных листьев только, что появившихся из почек. На фоне глубокого необъятно-синего неба и серёжки, и листочки казались невесомым облачком парящим над землёй.
Придя к машине долго обедали наблюдая за тремя братцами, приблизительно одиннадцати, пяти и полутора годов от роду, играющих рядом с нами.
Старший, быстро и умело построил вигвам из толстых, упавших с деревьев веток, ставя их вершина к вершине по кругу.
Средний сосредоточенно стучал палкой по стволу толстой ели, а младший, который едва научился ходить, глядя на братьев тоже пытался что-то делать, старался затолкать в щели толстой коры дерева сучок, а потом начал, подражая брату, стукать по дереву тонким прутиком.
Прилетели две красногрудые птички, и когда мы бросили им кусочки хлеба, начали аккуратно склёвывать крошки...
Вернувшись в дом к вечеру, мы переночевали ещё одну ночь, съели ещё один вкусный полный английский завтрак, а потом, простившись с хозяевами пустились в обратный путь.
Три часа ехали в бесконечном потоке машин выстроившихся в три ряда, и слушая шум моторов вокруг, невнимательно разглядывая проносящиеся мимо, быстро остающиеся позади деревни, посёлки и городки...
В Лондоне было холодно, солнечно, беспричинно- многолюдно и одиноко.
Я за ужином выпил водки, стал вспоминать и записывать увиденное и вдруг представил себе лес, сумерки, спокойных оленей, их длинные шеи, грациозные головы. Услышал шум леса, журчание речных струй на перекатах, тишину надвигающейся ночи. Подумалось о человеческом одиночестве в огромных городах, и единении живого и неживого в природе...
Мы тоже побывали там, тоже крались, вслушивались, всматривались и, тоже на время, стали частью матери-природы.
А теперь кругом громады многооконных зданий, бетон и асфальт, и шум города-чудовища!
Природа осталась там, а здесь только дома, машины и люди - миллионы людей озабоченных, прячущих в многолюдии свою неприкаянность, а между людьми здесь и животными там, пролегла неощутимая, но непреодолимая граница!
"Зачем мы так живём?"-спрашивал я сам себя в полутьме городской квартиры и уставившись в потолок, сожалея и вздыхая о чём-то незаметно заснул, утомлённый длинным днём...
А утром надо было идти на работу...
2003 год. Лондон. Владимир Кабаков
Перед Новым годом.
Зима, даже в Англии зима - все приелось: частокол лондонских крыш каждое утро в туманно морозной дымке, короткий суматошный день с перебеганием с одной работы на другую, длинный вечер в ожидании тёплой ванны и постели...
Мы выехали в двенадцатом часу дня двадцать девятого декабря, в субботу. Моросил мелкий дождик и мне показалось, на лицо упала крупинка снега.
"Новый год скоро. Пора бы"- ворчал я усаживаясь в машину на переднее сиденье. За рулём- жена, ибо я по характеру своему не приспособлен к вождению машин: слишком резок в суждениях и поступках, а за рулём слишком нетерпелив...
Выехали на А40 и помчались в общем потоке машин слушая гул ветра, шум мотора и радио-ФМ-3, где джаз окатывал слушателей оптимизмом и бодростью!
Оксфорд объехали по круговой дороге и чуть дальше заехав в лесок поели и попили кофе из термоса. Дождь сменился снежным шквалом и я возрадовался вспоминая Сибирь, весну, неожиданный снег среди солнечного, холодного дня...
Но снег скоро кончился и сквозь дымно - седые полосы туч проглянуло ослепительное солнце, а на полях вдоль дороги забелел снег.
"Вот и зима пришла и не по календарю, думал я, с её обычными атрибутами.
Мороз и солнце- день чудесный!" - декламировал я, вглядываясь в панораму невысоких холмов с рощами и перелесками среди полей, в которых то тут то там прятались дома местных крестьян-фермеров.
Свернули налево, спустились по узкой ленте дороги в глубокую долину и увидели лес под названием Котсволдские холмы.
Вдоль петляющего ручья стали подниматься в вершину долины, где две тысячи лет назад римляне построили большую виллу для городского " начальства".
От виллы остались фундаменты и обломки полов, но стоило напрячь воображение и ты видел на месте развалин каменные белые постройки, воинов-охранников в шлемах с конскими хвостами, в блестящих наплечниках и с короткими плоскими мечами.
По субботам, из бань выходили распаренные хозяева с бритыми подбородками, в длинных разноцветных тогах, говорящих на величественной латыни...
Ну а мы, дрожа от холода переоделись, оставили машину под высокими мощными деревьями и отправились в поход.
Кругом тихо и прохладно.
Неожиданно, где-то в лесу сухо защёлкали выстрелы и я с завистью подумал об охотниках, с утра бродящих по тихому лесу высматривая дичь.
И тут же, почти из под ног, с громким хлопаньем, сверкая коричнево-оранжевым опереньем крыльев вылетел фазан. Вслед за ним второй, третий, а серые, голенастые курочки, бесформенными тенями убегали сквозь густые заросли ежевики по земле.
Я ликовал!
"Так много птиц, диких , крупных, красивых и так близко нас подпустивших..."
Пройдя лес поперёк, вышли на заснеженное поле и увидели тропинки следов: стрелочки следующие близко одна от другой - это фазаны, а раздвоенные острые копытца - это маленькие олени-лани. Тут же следы собак и рядом следы резиновых охотничьих сапог.
"Как здорово! - восхищался я - здесь фазанов не меряно, да ещё и олени есть - вот раздолье для охотников!"
Жена молчала, шла не спеша, вдыхала ароматы леса и на моё восхищение не реагировала.
На закрайке полей я увидел охотничьи скрадки, на один из которых взобрался по деревянной лестнице, посидел оглядывая поля и вспомнил Ленинградскую область, заброшенные поля неподалеку от станции Шапки, следы кабанов по краю зеленеющих озимых, среди густых ельников.
...Спускаясь назад в долину видели десятки фазанов летящих и бегущих или неподвижно замаравших перед взрывом полёта.
Видели крупного зайца осторожно, с остановками перебежавшего дорогу.
Из-за горы ярко светило солнце и где-то далеко, слышны были звонкие детские голоса...
Выйдя к двухэтажному дому и во дворе, обнесённом проволочной изгородью увидели необычайно крупных, серых с большими головами на длинных шеях домашних гусей, стоявших неподвижно, как изваяния.
Тут же, от их кормушек слетели фазаны, а один просто стоял и напряженно наблюдал за нами, прячась за изгородью.
Солнце село за лес, стало холодно и полутемно и выйдя к машине, мы торопясь попили чаю и поехали искать ночлег.
По пути заехали в деревенский паб и хозяин объяснил нам, что ночевать мы можем в придорожной гостинице и что комната будет стоить на двоих шестьдесят фунтов , а я вспомнил , что в Лондоне , неподалёку от вокзалов, номер на двоих стоит дешевлеь, а шестьдесят да ещё в деревне зимой - это слишком дорого...
Несмотря на то, что времени только пять часов, кругом было совсем темно, но мы решили ехать в ближайший городок Сайренчестер, стоящий милях в двадцати пяти от леса - там повеселее да и подешевле.
Минут через двадцать, въехав в пустынный город оставили машину на стоянке и чуть соскальзывая на заледенелых лужах, вышли на центральную улицу, светящуюся новогодними ёлочными огнями и витринами уже закрывшихся на Новый год магазинов.
В центре информации, который ещё работал, узнали название улицы, на которой расположены "Бед энд Брекфаст", и получили бесплатно путеводитель с адресами.
На улице по которой мы шли было совсем пусто и очень холодно и на многих домах висели объявления: "Закрыто на Новый год".
Увидев наконец вывеску - "свободные комнаты", мы позвонили и нам открыла женщина, видимо хозяйка.
Комната на двоих стоила всего тридцать пять фунтов. Мы тут же получили ключи от дома и от комнаты и пошли за машиной...
Ужинать решили в пабе, почти напротив.
Перегнали машину, поставили её под окна "нашего" дома и отправились ужинать
В пабе сидели местные жители, пили пиво, закусывали и болтали обо всё на свете.
Проводив нас взглядами, они через время вновь увлеклись беседой, а мы сделали заказ: я взял мясо и пирог с овощами , а жена вегетарианскую яичницу с брюссельской капустой.
Мясо моё было в соусе с почками, пирог немного пересох, картошка в мундире не очень горячая, но мы проголодались и ели быстро и с аппетитом. З а ужин заплатили всего тринадцать фунтов на двоих.
Придя в дом мы никого не встретили, поднялись к себе в комнату, включили чайник, заварили кофе и развалившись на широких кроватях стали смотреть по телевизору фильм "Английский пациент", попивая кофе...
Время незаметно приблизилось к полуночи, за окнами был мороз и мёртвая тишина и мы поворочавшись крепко заснули, поплотнее укрывшись толстыми одеялами...
Снились тёплые, лёгкие сны и проснулся я уже на рассвете, когда в доме, внизу на кухне, тихонько забрякали чашки и зашуршали тихие разговоры - было около семи часов утра.
Я ещё повалялся в постели задрёмывая и проснулся окончательно только в половине девятого, когда золотистое солнце с любопытством заглянуло в наше окно.
Приняв ванну мы спустились в столовую где нас встретил приветливый хозяин в кухонном переднике. Мы заказали завтрак и выпив соку, съели по чашке мюзли с молоком...
Немного погодя хозяин принёс мне яичницу с беконом, сосиской и бобами, а для жены яичницу с помидорами и гренки с настоящим деревенским маслом. Кофе был в металлическом кофейнике и с молоком в кувшинчике.
На стена висели пейзажи написанные маслом, в дорогих резных рамах и мы обсуждали качества пейзажей и их художественное воплощение...
Наевшис и искренне поблагодари ховзяев, заплатили за комнату , быстро собрались и поехали осматривать местные достопримечательности - остатки римского амфитеатра...
Попетляв по многочисленным разводкам на выезде из города, мы наконец въехали на нужную улицу и удивились - на месте амфитеатра были большие бугры и глубокая яма посередине, но стоя наверху, на бывших трибунах, я вообразил себе арену, гладиаторов бьющихся друг с другом, львов и медведей нападающих на воинов; "увидел" пёструю толпу зрителей в римских одеждах , услышал шум аплодисментов и яростные вопли" Убей его! Убей!!!"
Светило солнце, гудели моторами машины внизу за буграми и ночной снежок начал таять - всё было как всегда, но мы словно прикоснулись к древности, страстям и опасностям той давней, утраченной жизни...
Выехав из города поехали в сторону холмов, а въезжая в лес, окунулись в морозную, насторожённую тишину, и впечатление от жестокого и яростного мира римлян постепенно стёрлось, забылось.
По заброшенной железной дороге, с давно снятыми рельсами, тихо шли среди утреннего леса, заглядывая в крутые заросшие крупным лесом распадки, поднимавшиеся откуда-то снизу.
Потеплело. Небо закрыли тяжёлые, тёмные тучи, а с травы, тут и там из под ног взлетали фазаны
Часа через два, сидя на свежеспиленных брёвнах, съели свой "пикник". Неожиданно, снизу, из маленькой долинки появился ярко-разноцветный, словно расписной фазан. Он замер на время, глядя черными бусинками глаз в нашу сторону, а потом так же тихо, как и появился, ушел за ряды елочек.
Отдохнув, мы пошли дальше и скоро нас догнала машина местного егеря с сыном подростком.
Остановились, немного поговорили.
Я рассказал, что из России, из Сибири, что был там охотником и путешественником.
Егерь подхватив тему сказал, что тоже не любит многолюдных городов и никогда не стоит в магазинах в очередях.
- А здесь тихо и мне нравиться! - закончил он и его сын молча кивнул подтверждая.
"До, здесь почти как в тайге" - поддакнул я
Пройдя чуть дальше заблудились, долго смотрели карту, а спустя пол часа уже были у машины - короткий декабрьский день заканчивался и на душе после похода по лесу было грустно и спокойно...