Он шел по узкой московской улочке, периодически вылезая на дорогу, где ездят машины, шагая вдоль припаркованных авто. Навстречу двигалась совершенно отвратительная девушка. Представьте - чавкала жвачкой, широко открывая и захлопывая накрашенный рот, в едином ритме с переставляемыми длинными, но неровными ногами. И хотя наш молодой человек шел в толпе, ощущая идущих навстречу и обгоняющих, толкающих в спину людей, среди которых были молодые студенты, и пожилые домохозяйки и среднего возраста офисные работники, почему-то он задумался именно о девушках. Ужасная мода бездарно одеваться была видна в часы его прогулок по городу и представлена она была очень уж неаппетитно. Стремление большинства самок человека стащить джинсы на бедра, обнажая отнюдь не прелести, а резинки трусов и наплывающие сверху мерзкими комками жировые складки угнетало.
А эти негритянские косички, на самих неграх смотрящихся как национальная изюминка, на московских девчонках и парнях смотрятся как засохший кизяк, который степные жители не успели собрать для топки своих юрт, и он был срочно раскатан скалкой на сосиски и налеплен неопрятной кучей на голову.
Но, большому счету это не стоило той проблемы, которую ему надо было решить сейчас, и решить надо было - как занять этот день. Не то, чтобы он был безработным или в отпуске, и он не сбежал с уроков, образование он уже получил. Просто так получилось, что выпал свободный день.
Опять непонятный день и еще не конец недели.
Утро было не скомканное и беспокойное, как обычно в большинство дней, а размеренно обнадеживающее.
Бывают такие минуты, когда ощущается в теле что-то невысказанное, что-то потенциальное, как детское ожидание чуда.
Как будто зажал в руке монетку и чувствуешь, что выпадет именно то, что загадаешь. Улыбнешься просветленно и спрячешь монетку в карман, не кидая.
Следуя незыблемой и наверняка кем-то освященной (вероятно здравым смыслом) традиции представим нашего героя. Мысленно представим, надеюсь, у благородного читателя это хорошо получается, а неблагородный читатель пусть идет в жопу.
Наш герой - молодой, но подающий надежды, пока преимущественно самому себе, гражданин Москвы. Росту скорее выше среднего, с чертами лица средними, склоняющимися к тонким, что проявлялось в длинных изящных пальцах. В детстве он даже занимался музыкой и играл на фортепиано. До тех пор, пока на одном из детских конкурсов не занял второе место. И в самый торжественный момент, когда он стоял на сцене, в момент награждения победителя - яростное неприятие чужой победы всколыхнуло детскую душу. Наш герой подошел к лауреату и изо всех сил двинул виновнику этой чудовищной для детского сознания несправедливости. После этого события он оставил музыку и увлекся боксом.
Бокс. Совершенно другое дело. Настоящая мужская игра. Есть в ней и условность, превращающая с помощью ритуала и аксессуаров драку в благородный поединок. Есть и задатки для формирования боевого навыка. Ритм, ощущение противника, четкое понимание опасного и неопасного положения, выбор дистанции и легкое перемещение, чувство, когда надо ударить и умение "вложиться" в удар.
Бокс много взял от фехтования на шпагах. Есть в нем некоторое изящество. Раньше кулачный бой бы немного другой. Более брутальный, на голых кулаках. С навыком фехтования на палках, что более соответствует сече. Да и правила были разные, по уговору. Перед встречей договаривались, как биться, до первой крови, до сбивания с ног. Или же на палках. А могли и стена на стену, когда пятьдесят на пятьдесят или более. Вот где был действительно задор или как сейчас говорят - "адреналин". Упоение, когда врываешься в вихрь размашистых ударов, тесня плечом к плечу с "со-ратниками" противную сторону. Или цепочкой в несколько человек загоняешь отбившегося от своего строя чужого бойца. А то и сам отмахиваешься от четырех - пяти кулачников, пока подмога не добежит.
Что ж, вернемся к описанию внешности нашего персонажа. Светло-серый взгляд на все окружающее менялся в диапазоне от безоблачного голубого до свинцово серого. Телом был поджар и мускулист, походка упругая и вкрадчивая, изредка стелющаяся, а иногда даже и шатающаяся. В это время года он любил ходить нараспашку в легком сером пальто, закрывающем горло сером же свитере и синих джинсах, топая по земле тяжелыми черными ботинками.
Он шел и думал: "а вдруг это день свершения чуда"? Не такого, конечно большого, как в сказке, а маленького и достаточно бытового чудного приключения.
Самое главное для этого - особенное настроение. Легкость и ощущение полета, тогда ты вписываешься во все нужные повороты и совершаешь нужные движения, проскакивая момент принятия решения на автомате.
В такие минуты слова слагаются легко и сами по себе. Волна уверенной в себе теплоты и нежности к некоторым окружающим набегает на тебя и сложившимся четверостишием уносится через смс-ку:
Расцветающий лепесток улыбки твоей
огнем поцелуя поджечь хочу
чтобы от счастья глаза зажмурив
песню мне замурлыкала.
Но это было вчера.
Оставим лирику как состояние, не соответствующее организации нормального пассажиропотока. Нырнем в метро.
Метро - подземная Москва. Наглядное пособие капиталистических отношений. Покупаешь билет и едешь. Куда надо, туда и едешь. Свобода выбора транспорта для передвижения по городу хранится у тебя. При подходящем случае раскладываешь варианты и определяешься. В большинстве случаев стрелка останавливается напротив двери с надписью "Вход" - это вход в метрополитен. Я люблю московское метро. Когда там мало людей. Избыток людей мешает моей любви. Избыток людей мешает даже по улицам ездить. Это называется "пробки", когда машины запруживают улицу вдоль и поперек - гудя при этом, как будто это поможет и предотвратит ежедневные попытки очередного урода перестраиваться на поворот через две полосы перед самым маневром.
Делать. Что-то надо делать. Или вообще ничего не делать? День наступил и открыт ярким белым светом, режущим глаза так, что приходится жмурить глаза. Просто смотреть, как уходит день, невыносимо. Если валяться в полудреме, окунаясь в воспоминания, какие-то бытовые мечтишки или серьезные жизненные планы, выныривая на поверхность сознания, чтобы укутаться в плед или выпить чаю - куда ни шло. А стоять посреди Москвы и наблюдать, как умирает без надежды пока еще бодрый и полный сил день нельзя. Напрашивается сравнение с бесцельным прожиганием жизни. Это можно сравнить с секундной стрелкой. На наручных часах стрелка маленькая - она как бы твоя подчиненная, показывает тебе, что и как, в нужный момент ты достаешь ее и замеряешь время часами как инструментом. Другое дело, когда ты сидишь, к примеру, в офисе, ждешь. А на стене большие настенные часы. И тоже с секундной стрелкой. Эта большая стрелка бежит независимо от тебя и считает время, которое тебе не подчиняется. Здесь, наоборот, тебя замеряют. Уложишься или нет, а отрезок тебе выделен.
Хочется бросить к черту тягучий как клей для крыс порядок существования и на чуть-чуть построить свой маленький праздник. Разрисовать стены, или хотя бы пришпилить булавками по стенам ватман и зарисовать безумные узоры, сюжеты твоих побед и достижений, в детском стиле. Собрать лучших друзей. С кем можно просто напиться и ходить по городу ночью пешком. Петь песни. Говорить о волнующем и интересном, о развивающемся в духе презрения к своей пользе.
Но друзья далеко. Слепить праздник из окружающего материала не получается.
Из окружающего материала уже все слеплено, сконструировано, сколочено.
И не думайте что гвоздями. Невидимыми глазу установками. Бывает же такая зараза. Вроде ерунда, какая, мелочь, а человек через нее переступить не может.
И самое страшное, что человек этого не понимает. Другое дело, если бы он следовал своим осознанным убеждениям.
А то ведь закон писаный. Другим человеком придуманный. А ты возьми и свой закон придумай.
Есть, конечно, закон, который настоящий - как закон тяготения, вот как не кидай камень вверх - по любому отойти надо, чтобы по башке не получить. Упадет он, хоть ты тресни.
Закон это отношение одного к другому. Человеческие отношения тоже имеют настоящие законы. Но есть законы нелепые, придуманные одними людьми для властвования над другими. Жуткое дело. Смешно даже бывает. Скажешь - модно, или круто, и любая нелепица повторяется, если связана с чем-то таким, к чему стремятся. Это вроде защитной окраски у животных. Некоторые неядовитые змеи имеют окраску ядовитых, чтобы их пугались, значит.
И что характерно, против настоящего закона с этим не попрешь, перед настоящей силой это как картонный домик перед ветром. Но нет настоящей силы у обычного человека.
И не переучить ближнего своего. А если переучить, то все равно будет действовать всего лишь по другой схеме. Хотя кто знает, может и не существует живых схем.
Да и сам наш герой не всегда идет путем преодоления. Вспоминается одна такая поучительная история.
Находясь под впечатлением от дегустации коньячного спирта, шли по территории рынка два товарища. Качались слева-направо и справо-налево и не смогли пройти мимо рыночных работников, толкающих тележку. Как люди цивилизованные они вступили в диалог, стремясь упорядочить пассажиропоток данного участка. В ходе диалога стороны наполнились непониманием. Дальнейшее можно описать в стиле - "режим реального времени" Герой делает шаг влево и с мощным поворотом корпуса вправо наносит жесткий крюк в челюсть оппоненту. Негодяй падает, но наш герой хватает его за руки и пытается добить головой. Подлый рыночник успевает выставить свою голову раньше, восстановить равновесие. Теперь негодй атакует, хватает нашего персонажа за куртку и неудачно пытается бросить на землю рывком. Далее наносит беспорядочные удары кулаками. Наш герой в позиции отрабатывает уклоны как на тренировке. Влево, вправо, нырок влево - качаем, и с левой боковой в глаз этой суке, двойка, апперкот, еще апперкот, еще боковой. Негодяй проваливается в темноту. Второй товарищ двойкой сразу срубил помощника негодяя. Герой оставшись без дела завопил о такой несправдливости, как нападение на титульную нацию, снимающую офис. Изрядные вопли были прерваны вручением швабры, отобранной у очередного торговца его товарищем. Шваброй же, точнее изящным фехтовальным ударом оной на подшаге очередной недотепа был отправлен на грязный асфальт. Словами объясниться не получилось и животная агрессия и недовольство собой и окружающим миром вылилось в первобытное столкновение организмов.
Истории можно вспоминать долго, но ходить по улице и глотать пивное пойло можно пока его продают и пока есть деньги.
Благословенный вечер дает возможность приткнуться к расползающимся по норам обывателям, вынутых из шестеренок производственных отношений.
В одной из таких нор, в просторечии квартир, собралась группа полузнакомых друг другу людей, по какому то неважному, но все-таки поводу. Туда же просочился и наш герой.
Вот он шлепает по квартире. Полумрак. Лампы на стенах отбрасывают ломаные и наслаивающиеся друг на друга тени, Проталкиваю себя через пульсирующий музыкой и движением толпы воздух. Ритм безумной неживой музыки задает паузы и движение людей, степень наклона головы к собеседнику, походку и жесты.
В углу настоящая барная стойка, только без бармена. Подходи, смешивай коктейль и пей, или просто возьми пива. Стоп, пиво на кухне в холодильнике. Оно же должно быть холодным. По пути на кухню герой обходит наигранно страстно целующихся девушек. Говорят, у одной из них пирсинг на языке, это когда протыкают какой-нибудь железной булавкой - вроде как модно и особые ощущения при поцелуе. Он берет одну девушку за плечи и разворачивает к себе, пробуя ощутить особые ощущения - ничего особенного. "Херня ваш пирсинг" - говорит и идет дальше. Девушка непонимающе смотрит. "Придурок", - кричит вторая, - "у меня пирсинг", но ее уже не слышно. Как достать пиво из холодильника в три приема? Открыть холодильник, взять пиво, закрыть холодильник.
Возникает шальная затея. Заманить присутствующих в одну комнату и закрыть там. Интересно сколько так можно перетаскать? А если всех? Это был бы номер. Хотя пятая бутылка говорит, что не так это уж и интересно, придется их все равно открывать, они будут махать руками и мешать пить шестую...
Он стоял на крыше и никуда не смотрел.
На высоте не так сильно прижимало атмосферой к земле и минутами казалось, что можно шагнуть вперед и полететь.
Очередной порыв ветра придал силы для прыжка. Когда сознание вернулось к нему, он увидел, что лежит посередине комнаты рядом с перевернутым столом. Вокруг страшным беспорядком усыпали пол разбитые тарелки, кучки салата, кости и не съеденные еще куриные ноги, вилки, ножи, ложки, осколки чашек, лужицы от вина и чая, огурцы и две не разбившиеся бутылки, с медленно текущей из них водкой. Из разбитого окна вползал зимний холод, делавший квартиру необжитой, неуютной. Гости и хозяева молчали, не зная, что сказать.
Первой мыслью было в следующий раз привязывать веревкой обе ноги...
Отвязав от ноги "тарзанку", он вышел на улицу и вывалился в пустоту ночного города, которую ему предстояло заполнить новым пониманием человеческой несвободы.