Южный Вадим : другие произведения.

Виват, пехота!

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Данная работа - попытка написать об армии иронично, с улыбкой...
  Имена героев и сюжетная линия выдуманы, и никакого сходства с реальными людьми и ситуациями не имеют.
  Посвящается гвардейцам мотострелкового полка эпохи перестройки...
  Виват, пехота!
  
  Глава 1
  Расчет лейтенанта Усманова был гениален и прост. Жертвуя тремя днями своего отпуска после окончания военного училища, он получал возможность первым прибыть к новому месту службы, узнать, какая рота является самой лучшей в полку, и попроситься служить в ней. А там - карьерный рост, досрочное получение очередного звания, получить под командование роту, батальон, поступить в академию, потом командовать полком, дивизией, округом... Аж дух захватывало от перспектив!.. Эхма!
  - Володя! Может, все-таки отдохнешь до конца отпуска? - не отставала мама, с нежностью и гордостью оглядывая сына в новенькой лейтенантской форме.
  - Мам! Ну, нет! Я же тебе все объяснил? - укоризненно взглянул он на нее.
  - Ну, ладно, ладно... - вздохнула женщина. Благо, хоть рядом с домом попал служить сынок. От Фрунзе до гвардейской мотострелковой части, куда выписано предписание, каких-то двадцать километров. Всегда можно сесть в маршрутный автобус, и попроведать свое родное чадо.
  По мере того, как автобус, отъехавший от Аламединского рынка, покинул пыльную и душную столицу Киргизии и начал подниматься все выше и выше в горы, летняя жара стала сменяться освежающими и прохладными дуновениями ветерка, ласково бьющими из открытого окна по вспотевшему лицу лейтенанта. В полку он был на стажировке, потому на знакомой остановке в небольшом ауле сошел, и уверенно направился по асфальтированному отвороту в сторону полка, который был скрыт небольшим пригорком.
  На КПП старослужащий солдат-дембель пихнул своего товарища:
  - О! Глянь! Шакал-дух идет!
  - Ага, - ухмыльнулся второй солдат, - не, а какой важный, вышагивает, прям как павлин! Солобон, наверное, даже моложе меня...
  - Вот бы его к нам в роту, хоть поиздевались бы вдоволь... - мечтательно зевнул первый.
  Молодой лейтенант вошел на пропускной пункт и, чувствуя неуверенность, произнес:
  - Э-э, товарищи солдаты... Мне надо в штаб... Теперь буду у вас в полку служить...
  - Очень рады, товарищ лейтенант! - насмешливо произнес солдат, сидя на стуле и откровенно забавляясь робостью и смущением молодого офицера. - Знаете, куда идти? Вниз до казарм, направо вдоль них, и там увидите двухэтажное здание штаба...
  - Да-да! Я знаю, спасибо! Я был у вас в прошлом году на стажировке... - Усманов чувствовал наглость и развязность солдата, понимал, что должен приструнить того, но не знал, как это сделать. Ничего, подумал он, вот научусь командовать, все меня бояться будете. Он вышел из помещения КПП на территорию полка и улыбнулся.
  - Ну, здравствуй, гвардейский мотострелковый полк...
  Знойное солнце висело над казармами, плавя воздух в жаркий густой кисель...
  Глава 2
  Командир роты Сергей Леонов, только что получивший роту и звездочки старлея, с тоской сидел в канцелярии, уставившись в штатно-должностную книгу. Карьера складывалась удачно, далеко не каждый офицер через два года службы становится ротным. Он обогнал многих взводных, которые сидели на взводах по три-пять лет, и принял на себя первую роту полка, что было престижно вдвойне. Первая рота, она всегда первая... Да вот некомплект командного состава... На всю роту - два офицера, он, да замполит, Симоненко Сергей. На носу ротные тактические учения с боевой стрельбой, и ни одного взводного, вот и пашут они безвылазно с комиссаром. Быстрей бы молодые лейтенанты приехали...
  Леонов с тоской посмотрел в окно, и не поверил своим глазам - там шел молодой лейтенант, в совсем новенькой форме, еще неуютно чувствующий себя с офицерскими звездочками. Ротный подскочил со стула так, что чуть не опрокинул стол, схватил фуражку и бросился к выходу.
  - Лейтенант! Эй, лейтенант! Стой! - закричал он уже прошедшему мимо казармы Усманову.
  - Вы мне? - оглянулся тот на Леонова.
  - Тебе, тебе... - радостно кивнул ротный, довольный тем, что удалось перехватить лейтенанта до штаба - иди сюда! Какое училище? Алма-атинское?
  - Так точно, товарищ старший лейтенант, - кивнул Усманов.
  - Во-о, сразу родное училище узнаю! Фуражка на заказ, сапоги на загляденье! Ну что? Ко мне в роту пойдешь?
  - Я не знаю, - неуверенно произнес лейтенант, - куда направят... А вы куда посоветуете? Куда могут предложить?
  - Так! Лей-те-нант! Как зовут?
  - Володя.
  - Так вот, Володя! В полку некомплект офицеров тридцать процентов, потому могут запихать куда угодно. А я тебе предлагаю служить в первой роте! Сечешь, как престижно служить в первой роте? У нас это как трамплин, с нее все уходят либо на повышение, либо за границу.
  - А в штабе что скажут?
  - Ну-у, это не твои проблемы! Главное, ты сам просись ко мне, а остальное я решу. Понял?
  - Так точно, - улыбнулся Усманов. Все складывалось удачно, точно так, как он и рассчитывал.
  Они вместе дошли до штаба, окруженного густой листвой деревьев, и дающие прохладную тень.
  - Иди в строевую, сдавай документы, а я пока решу, чтобы ты ко мне попал, - хлопнул лейтенанта по плечу ротный, и довольно улыбаясь, постучал в дверь к начальнику строевой части.
  - Разрешите, товарищ майор?
  - А, Сергей! Заходи! - кивнул ему майор Дорогин. - Что у тебя?
  - Там лейтенант молодой приехал, он мой давний знакомый, и к нам специально в полк приехал, чтобы вместе со мной служить. Решим вопрос?
  - Ох, Леонов... Знаем мы ваших знакомых. У тебя хоть замполит с техником есть, а у Павловича, тоже вашего алмаатинца, один взводный Жуматаев, да и тот в отпуске по-семейному...
  - Да здесь осталось-то пара дней, и его укомплектуют, - просительно и преданно смотрел Леонов на майора, - Честное слово, я этого лейтенанта с пеленок знаю...
  - А-а, черт с тобой... Только... За моральные издержки... Мне многое придется от Павловича выслушать...
  - Товарищ майор! Какой вопрос?! Пять минут, сейчас все компенсируем! - Радостно улыбнулся старший лейтенант... Еще за пару офицеров он готов был и ящик водки поставить...
  
  Глава 3
  Замполит первой роты старший лейтенант Симоненко сразу после выпуска из училища попал в эту гвардейскую мотострелковую часть, и за три года службы у него сложилось четкое впечатление, что в Советской армии служат в основном пацаны, призванные из республик Средней Азии и Закавказья, а в России население выродилось и повымирало. То небольшое количество мальчишек славянской национальности, что приходило служить в полк, не было сплочено национальным земляческим признаком, потому они с первых дней попадали в физическую и психологическую зависимость от азиатов и кавказцев. Многие офицеры жертвовали нервами и личной жизнью, чтобы победить неуставные взаимоотношения, процветающие в полку, но добиться настоящего перелома так и не удалось...
  Вместе с новым командиром роты Леоновым они не вылезали из роты сутками, постоянно проводя занятия по плану боевой подготовки, проверяя свои наряды и караулы, ночами врывались в кладовые и подсобки батальона, заступали в наряды по полку... И что толку? Только на одном этаже размещено две роты, в каждой роте свои каптерки, кладовые, бытовые комнаты, сушилки, туалет, канцелярии, к этому надо прибавить подсобные помещения и холодные каптерки в подвале, а ведь еще личный состав роты разбросан по нарядам - в карауле, по столовой, в гарнизонном наряде... Как двум офицерам охватить необъятное? Ты в подвал с проверкой - в роту возвращаешься, а там уже молодой солдатик с разбитым носом. Ну да! Роту в ружье - противогазы на морды, сволочи, и: "Ну что, слоники, побежали?.." Так в следующий раз они этого солдатика изобьют еще сильнее, да при этом уже ни одного следа не оставят. Только по глухой и дикой тоске в глазах пострадавшего видишь его отчаяние и боль. Но ведь все равно не открывает душу офицеру, не веря в то, что тот сможет ему помочь. И в чем-то прав... Не будешь же ты его за ручку два года с собой водить?
  Вон, в танковом батальоне на четвертом этаже один поверил офицерам, так только дал первые показания о неуставных взаимоотношениях, то вдруг покончил свою жизнь самоубийством. Типа самоубийством... Выбросился с четвертого этажа из окна туалета во время подъема. Есть подозрения, что помогли, так доказательств нет. А на кой черт военной прокуратуре нераскрытое убийство в славной советской армии? Вот и подогнали под самоубийство. Сволочи...
  Сейчас рота сидела перед ним на табуретках в проходе между кроватями, с тетрадями по политзанятиям. Он обвел взглядом солдат и вздохнул. Казахи, узбеки, таджики, даже среднеазиатские цыгане люли есть. Из них треть по-русски разговаривать не умеет, не то, что писать. Вот и расскажи им про Вашингтон, Пентигон, и другие страны НАТО. Тьфу ты! Лучше займемся более насущным.
  - Товарищи солдаты! Сегодня утром замполит полка довел информацию о чрезвычайном происшествии в Рыбачьем полку. Солдат получил письмо от своей девушки, что она выходит замуж, после чего заступил в караул, где и застрелился на посту. Поэтому вы должны добиться того, чтобы ваши девушки вас не бросали... Что вы, Хасанов, так скептически заулыбались?
  - Я! - подскочил с табуретки старослужащий солдат. - Товарищ старший лейтенант! Нет такого средства, чтобы девушку удержать... Все они такие... А стреляются из-за них лишь дураки!
  - Садитесь, - усмехнулся Симоненко, - правильно, дураки стреляются. Ваши невесты вообще еще в детский садик ходят. А средство, чтобы девушки дождались - есть!
  Он обвел взглядом солдат, которые внимательно вслушивались в его слова:
  - Я скажу вам его, но при одном условии! Его вам назвал не я! Понятно?
  Все радостно закивали.
  - Ладно, Хасанов, раздайте каждому по листку бумаги для написания писем своим подругам и записывайте волшебные слова. Так, все готовы? Замкомвзводам потом проконтролировать, чтобы эти письма написали и те, кто писать не умеет! Писарей посадите, пусть за неграмотных напишут... Так вот. Пишите обычное письмо, как обычно, а в конце дописываете пару строк такого содержания: "Дорогая! Если ты мне изменишь, я сбегу из армии с автоматом, приеду к тебе, сожгу квартиру и расстреляю всю твою семью". Вот и все... Теперь вы не будете мучаться из-за измен девушек. Теперь пусть они мучаются - заподозрите вы их, или нет...
  
  Глава 4
  Приход нового офицера в сплоченный офицерский коллектив батальона - целое событие. Это завтра тебе так завернет гайки ротный и командование батальона, что взвоешь, а сегодня - твой первый день. Святая традиция - вливание в коллектив. Сегодня к тебе будут все доброжелательны, будет с интересом расспрашивать о твоей жизни, рассказывать о батальоне, командовании полка, о взаимоотношениях, будут приглядываться к твоей реакции на спиртное. Раскис как кисель - значит слабак, завтра будешь умирать, болеть, и вряд ли сможешь выполнять какие-либо задачи. Начал буянить - значит пришел псих и дурак, который принесет одни проблемы... Понесло на поиски подруги - настораживает: не будут ли проблемы с противоположным полом отражаться на твоей службе? Ведь каждая невыполненная тобою задача ложится на плечи твоих сослуживцев. В армии так принято, что любая поставленная задача должна быть выполнена. И начальника не интересует, болеет кто-то, запил, в расстроенных чувствах, с синяком после скандала, с женой поругался или еще что-то. Просто твою ношу принимает другой, который будет тащить ее, пока либо не выполнит задачу, либо не умрет. Это единственное, что освобождает тебя от выполнения задачи...
  Комната на первом этаже офицерского общежития, куда Усманова подселили к лейтенанту Калите, уже прослужившего в полку год, не могла вместить всех офицеров и прапорщиков батальона. Потому старший лейтенант Леонов, у которого жена была на последнем сроке беременности, и в связи с чем уехала к маме в Алма-Ату, под это мероприятие предоставил свою однокомнатную квартиру, в которую от соседей стаскали кучу стульев. После полкового ужина в батальоне остался для контроля очередной ответственный по батальону офицер, а все остальные постепенно стали стекаться к Леонову.
  - Ну что, начинаем? - нетерпеливо заерзал известный выпивоха прапорщик Керимов, с вожделением поглядывая на бутылки водки.
  - Куда!? Прапорщик! Субординации не знаешь? - осадил его Леонов. - Сейчас комбат подойдет, и начнем. А вот и командир... Товарищи офицеры!
  - Товарищи офицеры, - кивнул вытянувшимся подчиненным вошедший командир батальона майор Десятников, - прошу садиться. Так, пока не начали... На подъем ответственные назначены?
  - Так точно, товарищ майор, - поднялся Леонов, - в первой роте зарядку буду проводить лично я!
  - Во второй роте я, - поднялся командир второй роты старший лейтенант Мищенков.
  - В третьей замполит ответственный...
  - Хорошо. Лейтенанта сразу под танки не пускаешь, Леонов?
  - Пусть приглядится немного, товарищ майор! - улыбнулся тот.
  - Ну, тогда поднимаем! - кивнул Десятников. - Нет, нет, мне чаю... Знаете же, что не пью. Я свою норму по-жизни уже выпил... Когда в Забайкалье служил. А вы пейте, но главное не перепивайтесь. Такие мероприятия в большой степени сближают и сплачивают людей, разгружая психологически и позволяя за столом высказать взаимные претензии. А на службе нам нельзя ругаться и таить друг на друга обиды. Служить надо. Кстати, замполиты здесь? Ага, вижу! А то если замполитов нет, так это почему-то называют пьянкой, а как хоть один замполит есть, так пьянка сразу превращается в мероприятие... Ладно. Лейтенант, вставай! Представляйся!
  - Товарищи офицеры! Я, лейтенант Усманов, представляюсь в связи с назначением на должность командира первого взвода первой роты! - на одном дыхании выговорил офицер заученную фразу и опрокинул стакан, наполовину наполненный водкой, себе в горло.
  Усманов никому не признался, что водку он никогда не пробовал в своей жизни. Вдруг засмеют? Пробовал вино, пиво, а водка была ему противна одним своим запахом... Но, если надо... Какие проблемы? Все же пьют, так неужели и он не сможет? Огненная жидкость обожгла рот, он начал ее глотать, но желудок испугался этой гадости и начал ее выпихивать. Все изумленно наблюдали за странным и незнакомым процессом поглощения водки. Водка заняла весь путь от желудка до губ, лейтенант делал глотательное движение, вроде бы проглатывал ее, но тут же делал еще одно глотательное движение, через которое водка возвращалась из желудка в рот. Где-то на пятнадцатый раз этого гонения водки туда-обратно, лейтенант осознал, что у него в легких заканчивается воздух, и что сейчас он либо захлебнется и утонет в водке, либо задохнется, либо извергнет алкоголь прямо на стол, чем навсегда опозорит себя в глазах офицеров батальона.
  Мысль о позоре придала ему силы, он сделал еще один глоток, неимоверным усилием воли удержал непокорный желудок, и сделал огромный вздох, жадно захватив воздух. Потом громко икнул, обвел глазами всех стоящих вокруг, которые плыли в каком-то тумане и двоились-троились в глазах, на какое-то мгновение сфокусировал взгляд, уловил изумление, которое вызвало у него дикий смех, и рухнул на стоящее за ним кресло мертвецки пьяным...
  - Да-а, - протянул Леонов, к которому попал лейтенант, и на которого вопрошающе-насмешливо посмотрели все офицеры, - ну-у, не ел лейтенант целый день... Бывает... Будем воспитывать! За него!
  - Слышь, Серега! - обратился к нему командир второй роты Мищенков. - А ведь он к утру может и не отойти... И представь, если бы ты его ответственным назначил.
  Удивительный феномен лейтенанта, упавшего от половины стакана водки, обсуждали еще около получаса, потом ушел комбат и, постепенно все про лейтенанта забыли. Усманов счастливо улыбался, кресло не давало ему полностью выпрямиться, и он постепенно сполз на пол, под стол. Мероприятие продолжалось своим чередом...
  Постепенно, под утро, народ стал расходиться. Кто-то должен был прибыть на зарядку, и рассчитывал перед этим поспать парочку часов, женатые боялись праведного гнева своих жен, кто-то просто сломался и поспешил, пока не упал за столом, уйти домой...
  Черное небо на востоке уже начало светлеть нежным бирюзовым оттенком, а за столом мужественно боролись с водкой и едой еще три человека, как вдруг под столом началось какое-то бурное шевеление, едва не опрокинувшее стол.
  - Э-э! - гаркнул командир третьей роты. - Это что за фигня!
  - Да это ж л-л-лейтенант, - узнал виновника пьянки старшина третьей роты прапорщик Козлов. - Эй, лейтенант! А ну, ползи сюда! Что? Хреново?
  - О-о-о... Умираю... - прошептал Усманов.
  - Сейчас вылечим! - успокоил прапорщик, наполняя рюмку. - Только чуть-чуть. И посмотришь - полегчает.
  - Не-е-е н-надо, - попытался отказаться лейтенант.
  - Ты что? Не офицер? - изумился командир третьей роты - Какой офицер от водки отказывается?!
  - Оф-ф-фицер, - прохрипел Усманов - н-на-л-ли-вай...
  Ему налили маленькую рюмку водки, заставили закусить, и лейтенант действительно почувствовал некоторое облегчение.
  - Все... Я-я в-в об-б-щагу, - с трудом поднялся он с места.
  - Так, а ты дойдешь? - с подозрением посмотрел на него ротный-3. - Может тебя проводить?
  - Д-д-дойду, - с трудом удерживая непослушное тело, направился к выходу Усманов.
  - Ну, смотри...
  Водка опять начала действовать на организм, сознание начало уплывать, а непослушное тело вместо того, чтобы ровно и твердо идти к общаге, начало двигаться зигзагами, от бордюра к бордюру. Остатками сознания Усманов тащил себя к общежитию. Дальше сознание начало уплывать, он так и не понял, как все-таки попал в дверь, по коридору дошел до своей комнаты, с первого раза вытащил ключ, и с третьей попытки открыл замок. Это была победа! Он был в своей комнате, а значит в безопасности! Сознание, шедшее на пределе, резко расслабилось, отпустив все рецепторы, управляющие телом, и он уже не помнил, как рухнул на пол, при этом вывалившись верхней половиной корпуса за дверь, в коридор...
  
  * * *
  В это ясное летнее утро командир полка подполковник Думов решил пробежаться для здоровья, проверить порядок в офицерском общежитии, и после этого успеть еще проконтролировать физическую зарядку в полку. Заведующая общежитием давно жаловалась, что офицеры выбрасывают из окон всякий мусор, а дети его подбирают и надувают.
  Потому, немного пробежавшись и вспотев, Думов обошел общежитие сначала с тыльный стороны, но к своему удовлетворению ничего не нашел. Общага была погружена в тишину, и командир с теплотой подумал, как все-таки устают его подчиненные на службе. Время было около шести часов утра, военный городок еще не пробудился и находился в состоянии утренней дремоты. Прохлада приятно обдавала разгоряченное тело, и командир с недовольством вспомнил о том, как будет жарко днем.
  Он зашел в общежитие и вошел в коридор первого этажа, как тут же споткнулся обо что-то, лежащее поперек коридора. Глаза начали привыкать к тусклому свету и, к своему удивлению, Думов узнал в лежащем предмете молодого лейтенанта, только вчера прибывшего в полк. Нижняя часть того находилась в комнате, а верхняя часть туловища перекрывала коридор.
  - Нажрался, тьфу... Эй, лейтенант, - брезгливо пошевелил он носком кроссовки лейтенанта.
  Счастливому Усманову снился красивый сон, в котором он командовал ротой, а Леонов был у него простым взводным. Он только стал отчитывать Леонова за промахи в службе, как какая-то сволочь стала пихать его в плечо. Он с трудом отвернулся от Леонова, но почему-то не мог разглядеть того, кто его толкал. С огромным трудом Усманов все-таки раскрыл мутные глаза и сфокусировался на каком-то тапке. Его взгляд пополз по ноге выше, пока не уперся в лицо командира полка.
  - Бл... Командир... И приснится же такое... - недовольно пробормотал Усманов, и попытался уютно свернуться калачиком, чтобы продолжить давать указания Леонову.
  - Лей-те-нант!!! - разорвал утреннюю тишину свирепый рев. - Ком-ба-та ко мне!!! Леонова ко мне!!!..
  
  Глава 5
  До обеда Володя Усманов отлеживался в общаге, снедаемый страшнейшей головной болью и чувством глубочайшего стыда. За сутки нахождения в полку так ославиться! Пришедший из наряда сосед по комнате лейтенант Калита насмешливо посмотрел на него:
  - Да... Поимел сегодня командир ваш первый батальон... Ты теперь звезда!
  - Ой, Вить... Хоть ты помолчи. И так с утра Леонов прибегал... Сказал, что обо мне думает... Я что, специально?
  После обеда его в батальон вызвал комбат. Когда Усманов пришел, все офицеры батальона сидели в канцелярии.
  - Пришли, товарищ лейтенант? - язвительно произнес майор Десятников. - Ну, идите сюда, пусть все на вас посмотрят!
  - Товарищ майор... - понурил голову Усманов.
  - Молчать! С вами интересно разговаривать, только когда вы молчите! - взъярился комбат.
  - Я не специально...
  - А вот на этот счет существует два мнения: одно - мое, а другое - ошибочное! Вы должны понять, что теперь не принадлежите себе. Вы живете для солдата. Не будь солдат, вы бы остались без работы. Зачем вы тогда нужны обществу? Если вы записаны исполнять дела, то должны исполнять их до последнего патрона. Не встал на подъем... Болит желудок... Температура... Отравился... Вы - офицер! Значит встаньте! И стоя умрите! Зато скажут, что умер честно! Что молчите?
  - Так вы приказали...
  - А вы ждете, что я вам ценные указания спущу? Я - спущу! Но вы ко мне в кабинет задом заходить будете! Леонов!
  - Я! - поднялся хмурый Леонов.
  - Теперь это ваш подчиненный! Воспитывайте!
  - Есть, товарищ майор...- вздохнул командир роты.
  
  * * *
  - Сергей, да не переживай ты так! - похлопал по плечу Леонова его замполит Симоненко. - Не может лейтенант пить, так давай его закодируем так, что он вообще никогда спиртного в рот не возьмет. Или будет, но уже научиться себя держать в руках.
  - Что ты предлагаешь?
  - А вот что... - принялся излагать свой план замполит...
  К вечеру все было готово. Усманов сводил роту на ужин, стараясь не обращать внимания на насмешливые взгляды других офицеров, и прибыл на ротную планерку к Леонову, где его уже дожидались ротный, замполит, и техник роты прапорщик Глущенко. К удивлению Усманова, командир роты смотрел на него доброжелательно и тепло.
  - Так, Володя, - примирительно произнес Леонов, - насчет залета... Не обращай внимания. С кем не бывает... Сейчас спустимся в нашу подвальную каптерку, по пять капель выпьем, чтобы этого больше не повторялось...
  - Нет-нет, товарищ старший лейтенант! Я больше никогда не буду пить! - взмолился Усманов.
  - Вот за это и выпьем, - кивнул ротный, - чтобы ты больше не пил. Можешь считать это моим приказом.
  Они спустились в подвал, где каптерщик накрыл чистой простыней стол, и на котором стояло несколько банок консервов из сухого пайка, несколько солдатских кружек, крупными ломтями нарезанный хлеб и чистая вода в чайнике.
  Они расселись по табуреткам, и Симоненко достал фляжку.
  - Чистый спирт когда-нибудь пил? - спросил лейтенанта замполит.
  - Не-е, - передернуло всего Усманова.
  - Сейчас научим... Так... Обязательно запивать надо водой, не вдыхая воздуха. А у нас кружек не хватает...
  - По двое будем пить, - решил Леонов, - сначала мы, потом Володя с техником...
  Симоненко плеснул спирта в две кружки, а в две другие воды. Чокнувшись, они залили в себя спирт и затем воду, крякнули, и переглянулись.
  - Теперь вы, - налил спирта Симоненко, - да, Володя! Забыл предупредить! Ты спирт первый раз пьешь, потому ослепнуть можешь.
  - Как? - изумился Усманов.
  - Так обожжет гортань, что от болевого шока и ослепнешь. Потому, когда будешь пить, обязательно крепко зажмурь глаза. Понял?
  - Понял... - лейтенант крепко зажмурил глаза, и пока глотал какую-то страшно гремучую смесь, Симоненко скользнул к двери, и выключил свет.
  В первый момент Усманов не понял, что произошло. Тяжело дыша, он запил спирт водой и попытался раскрыть глаза, но ничего не увидел. Он ущипнул себя за ногу и поморгал. Веки работали нормально, и тут, к своему ужасу лейтенант осознал, что с ним произошло страшное - он ослеп. Дикий крик разорвал мертвую подвальную тишину.
  Симоненко тут же включил свет. Усманов сидел с широко раскрытыми от ужаса глазами, и вопль застрял в глотке лейтенанта, сменившись хриплыми рыданиями.
  - Ты что, Володя, - начали успокаивать его сослуживцы, - все нормально... Мы это специально для того, чтобы ты по-настоящему не ослеп!
  - Сво-ло-чи вы, - простонал лейтенант.
  - Ну что? Еще пить будешь? - хитро уставились на него ротный с замполитом.
  - Буду! Специально буду! - расхрабрился Усманов, на которого уже подействовал алкоголь.
  - Значит, наш человек, - кивнул Леонов замполиту. - Со временем привыкнет. Только, Володя, ты извини, но мы тебя в общагу одного не отпустим. Лично отведем, чтобы уложить на кровать...
  Лейтенант выдержал еще одну дозу спиртного, после чего его начало раскачивать во все стороны, он чуть не упал с табурета, но инстинкт в последний момент уловил, что ближе и безопаснее падать на стол, чем на пол, и он распластался лицом на столе, безмятежно улыбаясь.
  Спирт кончился быстро, продолжать никто не захотел, но все попытки разбудить Усманова, чтобы отвести его в общагу, ни к чему не привели. Он мычал, брыкался, вис на руках, и Леонов злобно сплюнул:
  - Черт с ним. Утащить мы его не утащим, потому уберем всю закуску, и положим его прямо на стол. И запрем здесь, чтобы никуда не вышел, и никому не попался!
  Очистив стол, они с трудом затащили лейтенанта на него, огорченно покивали головами, выключили свет, замкнули каптерку, и отправились по домам...
  
  * * *
  Пробуждение было приятным. Тело вдоволь отдохнуло, и только пересохшее горло требовало влаги. Усманов открыл глаза, но ничего не увидел. Но он твердо помнил, что Леонов лично обещал отвести его в родную комнату и положить на кровать, а такие люди не врут. Но под ним находилась явно не кровать, а что-то более жесткое, накрытое тонкой материей. Он постучал по своему ложу, которое отозвалось ярко выраженным деревянным стуком. Володя ощупал его со всех сторон, попытался достать до пола, но к возрастающему ужасу понял, что достать не может! Он оказался на какой-то площадке и непонятно на какой высоте!
  Картины Страшного суда мгновенно пронеслись перед его взором. Это могло быть только Чистилищем... Значит он умер, и скоро предстанет на суде... Но, может быть нет!? Он лихорадочно обыскал карманы, нашел ключи, документы, и перочинный ножик...
  Усманов собрался с мыслями. Все-таки надо попытаться выбрать отсюда, а для этого требовалось установить высоту, с которой придется прыгать в неизвестность... Он раскрыл ножичек, и столкнул со стола, при этом, отсчитывая, сколько секунд он будет лететь вниз...
  Ножик полетел вниз, но воткнулся в солдатскую простыню, и стал раскачиваться на ней.
  - ...двенадцать... пятнадцать... - с ужасом считал лейтенант.
  Наконец, нож соскользнул с простыни, и гулко упал на пол при счете восемнадцать. Усманов даже не пытался рассчитать расстояние до земли, потому что даже по самым приблизительным подсчетам прыгать бы пришлось с высоты, превышающей девятиэтажный дом, что было равносильно самоубийству.
  "Я - в аду!" - пришла трезвая и единственно реальная мысль... Усманов тихо завыл, безвольно раскачиваясь из стороны в сторону...
  
  * * *
  Из подвала казармы первого батальона доносились приглушенные крики, вопли и всхлипывания. Каптерщик третьей роты по секрету рассказал, что вчера вечером в каптерку первой роты вошли четверо, а вышли трое, оставив там лейтенанта Усманова, который незадолго до их ухода так орал от боли и страданий... И орать сейчас там может только он.
  - Вот ведь шакалы что меж собой творят... - задумчиво покачал головой сержант из второй роты, - своих же мочат и опускают... А еще на нас наезжают... Только перед нами изображают таких правильных.
  Дембеля, курившие во время зарядки за казармой, осуждено покачали головой. Неожиданно из-за угла вышел старший лейтенант Леонов:
  - Не понял, товарищи солдаты! Что вы здесь делаете?
  - Территорию убираем, товарищ старший лейтенант! Перекурить остановились!
  - А ну марш отсюда! А у вашего командира уточню, какую вы территорию убираете...
  Леонов спустился в подвал, и пошел на странные звуки, напоминающие стоны человека. Он отомкнул дверь холодной каптерки и включил свет. На столе сидело взъерошенное существо с безумными глазами, которое тихо выло, обращаясь к Богу. Отдаленно это существо напоминало лейтенанта Усманова.
  - Ты что, Володя? - изумился Леонов.
  Тот посмотрел на ротного, с трудом узнал, и разрыдался горькими слезами...
  
  Глава 6
  - Ну все, - покачал головой замполит первой роты Сергей Симоненко, - закодировали мужика... Теперь из него можно офицера делать.
  - Сергей, ты замполит, потому дай ему какое-нибудь поручение полегче по своей линии, посмотрим, как справится, - улыбнулся Леонов.
  - Хорошо, - кивнул Симоненко, - пусть для начала добьется, чтобы у него во взводе был выпущен боевой листок!
  ... До обеда Володя Усманов отходил от пережитого за ночь. Но с обеда его вызвали в ротную канцелярию. Командир с замполитом внимательно смотрели ему в лицо, пытаясь определить, способен ли лейтенант приступить к исполнению своих обязанностей, и Усманов попытался изобразить в лице уверенность и мужество. Желваки твердо перекатывались по его скулам, пытаясь предугадать - что теперь приготовила ему офицерская служба?
  - Володя! После обеда мы представим тебя личному составу твоего первого взвода, и ты должен будешь добиться, чтобы во взводе был выпущен боевой листок. Время тебе - до ужина. Справишься? Или за тебя покомандовать?
  Усманов усмехнулся. Ему ли, доблестному выпускнику алма-атинского ВОКУ, не справиться с такой примитивной задачей? Да он прямо хоть сейчас готов провести ротные тактические учения с боевой стрельбой, а тут какой-то позорный боевой листок?..
  - Справлюсь!
  После обеда первая рота построилась перед казармой, и Леонов кивнул Усманову:
  - Товарищ лейтенант, выйти из строя!
  - Есть! - браво гаркнул тот, уверенный, что сейчас поразит всех солдат своей строевой выправкой и, сделав два шага вперед, четко развернулся к строю лицом, замерев навытяжку.
  - У-у-у, салабон, - пронесся по строю тихий насмешливый шепот.
  - Это кто там рот раскрыл? - приподнял свой тяжелый взгляд Леонов, и строй мгновенно замер, все смотрели прямо перед собой, стараясь не попасться на глаза ротному.
  - Товарищи солдаты и сержанты! Представляю вам лейтенанта Усманова, назначенного на должность командира первого взвода! Он заканчивал то же самое военное училище, алма-атинское, из которого выпускался и я. Так что любого солдата, который перейдет ему дорогу и не выполнит его указаний, буду считать своим личным врагом! Всем ясно?
  - Т-так т-точно! - дружно рявкнул строй. Солдаты напряженно замерли, пытаясь угадать, понравился ли их ответ ротному, или роту ждет парочка часов строевой подготовки.
  Леонов недовольно скривился, поморщился, изображая недовольство, потом кивнул замполиту:
  - Поставьте задачи, и организуйте послеобеденный отдых...
  - Есть... - вышел из строя Симоненко. - Товарищ лейтенант, дайте указания своему взводу, а замкомвзвода остальных взводов, для получения указаний, ко мне!..
  Лейтенант Усманов бодро поднял глаза и посмотрел на подчиненных. Перед ним стояли его ровесники, многие из которых выглядели старше, чем он... К своему ужасу он вдруг понял, что не знает, что сказать, а взвод, мгновенно уловив неуверенность молодого взводного, ободрился, и в глазах дембелей сквозила откровенная насмешка и издевательство.
  - Э-э-э, товарищи солдаты... - к своему ужасу, не в силах говорить, еле слышно произнес он.
  - Ничего не слышно!!! - вдруг рявкнул из последней шеренги солдат, отчего Володя вздрогнул, и натужено прокашлялся, пытаясь сделать вид, что охрип.
  - Товарищи солдаты! - набравшись смелости, чуть громче произнес он. - Кто редактор боевого листка?
  Его вопрос повис в тишине, отчего голова закружилась... "Они меня так игнорируют и посылают подальше..." - с ужасом подумал он, - "Что же делать?..".
  - Кто редактор боевого листка? - к своему стыду фальцетом закричал он.
  - Разрешите, товарищ лейтенант? - спокойно взглянул ему в лицо замкомвзвод сержант Шалов. - В наряде он...
  От сердца лейтенанта отлегло... Они его боятся!.. Просто редактор в наряде, и надо назначить другого!
  - Так! - браво произнес он. - Кто умеет рисовать?
  Над строем опять повисла тяжелая тишина.
  - Что молчите? Кто умеет?.. Та-ак... Никто не умеет? И что же теперь делать?..
  - Товарищ лейтенант, вы у нас спрашиваете?! - нагло произнес весельчак из последней шеренги. - Так рисовать надо... А вы, случайно, не умеете?..
  Краска бросилась Володе в глаза. Это был какой-то бред... Этому его не учили... Усманов понимал, что должен выполнить полученную задачу, но как это можно сделать, если редактор боевого листка в наряде... "Это Леонов специально... Чтобы сгубить меня окончательно..." - пришла к нему в голову мысль, и чуть не заплакал, - "Сволочи...".
  - Всем стоять на месте... Я сейчас приду... - лейтенант нерешительно направился в канцелярию.
  Как только молодой взводный скрылся в двери казармы, наглый дембель из последней шеренги рявкнул на стоящих впереди него солдат более молодых призывов:
  - Вы что, падлы, языки в ж... засунули?.. Витеха сейчас Леонову стуканет, и хана! Все будем рисовать, танцевать и бегать... В противогазах... Поубиваю, духи гребанные!..
  Усманов постучал в канцелярию:
  - Разрешите, товарищ старший лейтенант!
  - Заходи, Володя, дал указания? Справился?
  - Э-э-э, - смущенно улыбнулся Володя, - не могу... Там такая ситуация... Редактор боевого листка в наряде, а больше никто рисовать не умеет...
  - Та-ак... - поднялся из-за стола замполит. - Совсем никто не умеет?..
  - Подожди, Сереж, - остановил того Леонов. - Он сам должен справиться с ситуацией! Володя... Ты пришел в армию... Забудь все, чему тебя учили в училище. Запомни, в армии каждый солдат способен выполнить любую поставленную ему задачу. Все зависит от того, как ты ее ставишь. Солдаты - не свиньи, но они и не люди! Они - сол-да-ты... И отношение к ним должно быть соответственное. Они будут выполнять твои указания, потому что ты офицер, и этим все сказано. Пусть ты не прав, но если сказал "чугуний", значит "чугуний", а не чугун! Сказал, что крокодилы летают, значит, летают, и пусть кто-нибудь попробует усомниться! Сказал - "строиться на подоконнике!", значит строиться! Короче, берешь любого, и назначаешь его редактором. Объявляешь всему взводу, что если через тридцать минут боевой листок не будет готов, или не понравится тебе, то редактор останется переделывать боевой листок, а взвод получит противогазы, и ты будешь проводить с ними занятие по ЗОМП до тех пор, пока боевой листок не будет готов... Понял? И не надо с ними сопли жевать. "Не могут - научим, не хотят - заставим!". И будь построже. Гаркни на кого-нибудь... Понял?..
  - Так точно... - радостно улыбался Усманов, все оказалось таким простым...
  Бодрым шагом он вышел из казармы, подошел к строю своих солдат, вплотную приблизился к первому попавшемуся на глаза, и, выпучив глаза, заорал первое, что пришло на ум:
  - Ты что, воин! Лейтенанта в хрен не ставишь?
  - Ставлю, товарищ лейтенант! - пискнул перепуганный молодой солдатик Черкозянов.
  - Куда смотришь?! Ты мне в рожу смотри!!! Понял?
  - Так точно!
  - Во-от! - довольно заорал Усманов, стараясь закрепить достигнутый успех. - Назначаю вас редактором боевого листка! Взвод! Через тридцать минут построение с боевым листком и противогазами! Если боевой листок мне не понравится, редактор отправится переделывать его, а взвод отправится на химтренаж! Всем ясно?
  - Так точно! - дружно ответил строй, опешивший от наглости и напора лейтенанта.
  - Раз-з-зой-дись!
  В канцелярию Володя вошел, преисполненный гордости и важности за себя. Его переполнял восторг, когда он вспоминал, как его, Е-ГО солдаты ответили ему "Так точно", почти так же, как командиру роты! Он справился! Он смог! Он - офицер!
  - Ну что? - встретил его вопросительным взором замполит.
  - Все нормально, - важно и степенно произнес Усманов, - через тридцать минут построю... Проверю... Они же знают, что я их на химтренаже сгною, если не сделают...
  Разговор дембелей с новоиспеченным редактором боевого листка был короток - если через тридцать минут не будет готов этот долбаный листок, и их - славных дембелей, элиту советской армии, оторвут от заслуженного отдыха, никогда ты, душара, не станешь дембелем...
  
  Глава 7
  В полк дружно прибыли молодые лейтенанты. Их распределяли по ротам, к радости послуживших офицеров. На Усманова молодые лейтенанты смотрели с уважением, а он на них снисходительно - солобоны... Его уже командир полка и комбат так изнасиловали, что все болит, и даже покомандовать взводом уже успел... Боевой листок выпустил... И в коллектив влился... Тьфу... Мысль об алкоголе была Усманову особенно противна. Он зашел в каптерку второй роты, где сидели пара сержантов-дембелей с молодым лейтенантом и курили.
  - Лейтенант, а тебя как зовут?- повернулся один из сержантов.
  - Володя... - смутился Усманов, - а почему это на "ты"?
  - Да ладно, Вова! Мы же ровесники... - нагло развалился на стуле сержант Асанов. - И не на службе сейчас, а на отдыхе... Вот нашего лейтенанта Серегой зовут.
  - Но при исполнении, обращайтесь ко мне на "вы", - попросил Володя.
  - Хорошо, Вова. Курить будешь? - подвинул второй пачку болгарских сигарет. - Угощайся...
  - Спасибо, не курю...
  Они немного поболтали, а потом лейтенанты отправились в подвал, посмотреть готовность бирок на военной амуниции в своих взводах. Сержанты переглянулись:
  - Во, блин, лафа... Витех застраиваем. Прямо хоть служить оставайся!
  - Да на фиг надо! Нас дома бабы ждут!
  Дверь неожиданно распахнулась, и в комнату вошел еще один незнакомый лейтенант.
  - О! А ты кто? - недоуменно уставился на него сержант Асанов.
  И вдруг почувствовал, что что-то не так. Лейтенант спокойно вперил в него тяжелый и жесткий взгляд, а затем, словно удар бичом прозвучала команда:
  - Встать! Как вы разговариваете с офицером, товарищ сержант!
  - Да мы со всеми лейтенантами на ты... - поднялись сержанты, и тут Асанов понял, что почему-то спорить ему с этим лейтенантом не хочется
  - Что-о? - изумился офицер, - Значит, я с вами на "вы", а вы мне "тыкать" будете?
  - Так мы же сейчас не на службе... - что-то Асанову в лейтенанте не понравилось. Вроде бы форма и сапоги новые, да вот какой-то непривычный загар, выдававший человека, проведшего длительное время на открытом воздухе в пустыне. И какая-то твердая уверенность в себе... Жесткость... Выправка... Неожиданно взгляд уперся в орденскую планку. Действительно, что-то не так...
  - Товарищ сержант! Пока мы в армии, мы всегда на службе, даже когда спим! Где командир роты?
  - В столовой, наряд проверяет...
  - Вперед к нему! Доложите, что прибыл новый замполит роты. Все ясно?
  - Так точно!
  Сержанты вышли в расположение, и Асанов кликнул духа:
  - Эй, ну-ка метнись в столовую, Мищенкову доложи, что замполит новый прибыл... Давай пулей!
  Когда молодой убежал, из кладовой вышел наглый лейтенант, который с изумлением уставился на Асанова:
  - Не понял! Товарищ сержант! Вы почему здесь?
  - Я отправил посыльного, товарищ лейтенант!
  - Что?! А я кого отправлял?! А ну марш в столовую, и я у командира роты лично уточню, кто ему доложил о моем прибытии!
  Сержант, матерясь и проклиная наглого лейтенанта, кинулся в столовую... Совсем субординации, шакал, не знает... Бегать должны духи, а не дембеля...
  Лейтенант же подошел к двери канцелярии первой роты и постучал:
  - Разрешите?
  - Заходи! - кивнул Леонов. - А ты кто?
  - Замполитом во вторую роту... Никулин Игорь.
  - Сергей, - протянул свою руку Леонов, мгновенно уловив, что перед ним не молодой лейтенант, - откуда приехал?
  - Из двести первой...
  - А... С Афгана... Так, а какого года выпускник и чего?
  - Восемьдесят седьмого. Новосибирская политуха.
  - Я тоже восемьдесят седьмого, алма-атинское ВОКУ. Так ты уже как месяц должен старлеем ходить, как и я, - удивился Леонов.
  - Да, - усмехнулся тот, - должен, да только мое личное дело ушло в Ленинградский округ, а меня здесь оставили. Теперь вот документы ищут, не могут найти, запросы шлют.
  - Ясно, - кивнул Леонов, лейтенант ему понравился, - у меня замполит роты тоже ваш, новосибирец, только на год постарше.
  - А со мной в роте в Афгане ваш алмаатинец, Сашка Галактионов служил...
  - Да ты что! - охнул Леонов. - Это ж мой кореш! Наших здесь много, кто его лично знает - Юрка Павлович, Мара Жуматаев, Сашка Нигай...!
  - Мы с ним одновременно заразу подхватили, - улыбнулся Игорь, - он - тиф, я - желтуху... Стандартный набор. Слушай, что за зоопарк у вас творится? Сержанты на "ты" пытаются разговаривать, распоряжений не выполняют, на молодых перекладывают... Я так не привык.
  - А ты до Афгана успел в Союзе офицером послужить? Не-ет... Вот потому еще много не знаешь. Познакомишься с нашим дурдомом...
  - Так! Где мой комиссар! - влетел в дверь командир второй роты Мищенков. - Познакомились? Пошли теперь ко мне!
  Леонов проводил их взглядом, отложил в сторону ротную документацию и вышел пройтись по расположению роты. Он не торопясь, шел по коридору, и солдаты, готовившиеся к заступлению в наряд, вытягивались перед ним.
  - Товарищ старший лейтенант! Разрешите обратиться? - раздался со спины чей-то голос и, обернувшись, Леонов увидел перед собой сержанта из второй роты Асанова.
  - Что хотел? - кивнул он ему.
  - А к нам в роту замполит новый пришел, вы не знаете, откуда он приехал?
  - Что? Интересует? После Афганистана он к нам приехал, - тут Леонова озарила мысль пошутить, и он с серьезным выражением добавил, - контуженный он... В Афгане отдал приказ дембелю, а тот отказался его выполнять. Ну, он этому солдату в упор с автомата и вмочил целый магазин патронов.
  Асанов изумленно вытаращил глаза:
  - Убил!
  - Да нет, - продолжил Леонов, - только легкие насквозь двумя пулями... Выжил. Списали на боевые, мол, был душманами ранен. Даже медаль дали.
  - А товарищу лейтенанту что было?
  - Ничего, - пожал плечами офицер, - солдат про него не доложил. Сам виноват, что не выполнил приказание. Тем более что если бы доложил, то во второй раз замполит бы не промахнулся...
  
  * * *
  Замполит второй роты лейтенант Никулин не мог нарадоваться ротой. Все, начиная от молодых солдат до дембелей, понимали его с полуслова. Когда он заступал ответственным по роте, вторая рота строилась быстрее всех, никто ни от чего не отлынивал, все задачи выполнялись, дисциплина была не хуже, чем за речкой. "Чего пугали, что в Союзе трудно служить?" - с недоумением подумал он.
  - Внимание, рота! Строиться на вечернюю поверку!
  Солдаты, поглядывая на него с трепетным ужасом, бросились в строй. Черт его знает, что ожидать от этого контуженого шакала...
  
  Глава 8
  В офицерской столовой во время обеда замполит второй роты Никулин увидел капитана в застиранной и выцветшей форме, к которому уважительно обращались офицеры полка.
  - Это кто такой?.. - вопросительно кивнул на капитана Игорь, обращаясь к Леонову.
  - О-о-о, брат... Ты что? Не слышал о Миронове? Это командир второго батальона...
  - Нет...
  - Живая легенда нашего полка, известная по всему округу, - вздохнул Леонов. - Мужик - во-о-о! Взводным был пять лет... Потом назначают его ротным, и он забирает к себе в роту всех офицеров, засидевшихся в взводных, которые считались алкоголиками и дегенератами... И что думаешь? Делает из роты конфетку! Лично сам на кроссы, зарядки, рота с полигона не вылезала, стрельбы, марш-броски... Тут генерал в округа с проверкой приезжает, и начинает Миронова жизни учить. А тот не сдержался, и говорит, мол, нечего мне сказки рассказывать, я сам все знаю... Генерал обиду затаил, но с проверкой лично приехал, чтобы Миронова в дерьмо втоптать. Только не удалось. Рота все нормативы по всем дисциплинам на четыре и пять выполнила. На стрельбах один солдат на двойку отстрелялся, так упал перед генералом на колени, плачет, и просит дать ему шанс второй раз отстрелять. Переживает, что роту подвел... Генерал в шоке, говорит, что первый раз за свою жизнь видит, как солдат плачет из-за плохого результата... В общем, рота Миронова первое место взяла по Вооруженным силам СССР. Год он был ротным, потом полгода замкомбата, и сразу на комбата. От взводного до комбата за полтора года... Его все генералы в округе знают... Увидишь еще его...
  
  * * *
  Было обычное построение полка. Необычным было то, что Никулин увидел во время развода. После проведения полкового развода командир дал слово своим заместителям, и когда дошла очередь до зампотыла полка, тот важно произнес:
  - На хозяйственные работы выделить от первого батальона пятнадцать человек, от второго батальона двенадцать человек, и от третьего двадцать человек...
  Пока командиры первого и третьего батальонов начали давать указания о выделении людей на хозработы, неожиданно раздаля решительный голос командира второго батальона капитана Миронова:
  - Товарищ подполковник! От второго батальона выделить людей не смогу, потому что согласно плана боевой подготовки у нас занятия по огневой подготовке!
  - Товарищ капитан! - язвительно произнес зампотыл полка. - Меня не касаются ваши занятия! Я получил указания о работах от командира полка, и вы должны их выполнить...
  - Товарищ подполковник! Наш полк - полк прикрытия границы! - твердо ответил Миронов. - Если начнется война, мои солдаты будут чем границу прикрывать? Метелками? Пишите письменный приказ об отмене занятий согласно плана боевой и политической подготовки, и я выполню ваше указание!
  - Я вам приказываю! - заорал взбешенный подполковник.
  - О-о-о, - вздохнул Миронов, спокойно снял с себя фуражку и со всей силы шмякнул ее об асфальт плаца. - Тогда сами командуйте этим батальоном! А меня увольняйте! Идите все к черту!
  Офицер решительной походкой направился в сторону жилого городка, насвистывая какую-то популярную мелодию, а зампотыл стоял красный, как вареный рак...Миронова не уволили. А второй батальон привлекать на хозработы перестали... Так первый и третий батальон стали хозяйственными, а второй батальон - боевым...
  
  Глава 9
  На общем собрании офицеров полка взял слово замполит полка майор Орысбаев:
  - Товарищи офицеры! Человек только тогда человек, когда он живет в коллективе, имеет от него задание или поручение и подвергается контролю. Если этого нет, то человек ест для того, чтобы есть, а не для того, чтобы жить.
  Никулин недоуменно посмотрел на Симоненко и тихо шепнул:
  - Я что-то не понял, чего он сказал...
  - Сейчас еще не то услышишь...
  Замполит полка воодушевленно продолжал:
  - А у меня складывается впечатление, что у вас вместо голов - задницы! Вам всем надо иметь информацию в записных книжках. Вот как у меня! А то я не пойму, кем руковожу! Вы все из каменного века, в то время как я - из деревянного. И мы не можем друг друга понять. А ведь надо успеть доделать все по развитию духовной пищи, чтобы поблагодарить того, кто это сделал. Нам надо жертвовать собой, так как нам даны блага: мы служим 25 лет, нас одевают, обеспечивают отпуском, проездом. Вот отслужил - и с приветом! А как у нас? Разве можно работать, когда каждый не выполняет своих требований?
  - Это он про себя, - прыснул Симоненко.
  - Надо, чтобы мы умели, и умело могли уметь направлять! - продолжил оратор. - В ночное время казарма живет не присущими социалистическими законами. И вы не знаете этих законов. Что я могу сказать? Иди в каптерку, дыши казармой, живи с солдатом. С солдатом надо жить, отдыхать постоянно, в этом наше развлечение! Вот я служу, и не знаю, от меня ли мои дети. Вот так надо служить! И я владею в отличие от вас тем, что готов, и буду, не задумываясь, добросовестно выполнять любое указание любого командира. Это - конкретно. Я и вас учу конкретной работе. Взял книгу, переложил ее - это конкретная работа! А у вас? Майор Романов!
  - Я! - поднялся с места командир третьего батальона.
  - Почему я работаю за вас?
  - Так вы всю конкретную работу, товарищ майор, себе забрали, нам ни одной книжки не оставили... - ухмыльнулся Романов.
  - Вы мне тут паяльника не стройте! Почему ваш солдат Темиров три месяца домой писем родителям не писал? Они же с меня спрашивают?
  - Так у нас вы один за всех в ответе... А не писал он потому, что дебил.
  - Ну и что, что он дебил? Пусть не рисуется! Я вот тоже, может быть, дебил, но я же не рисуюсь. Вот я проанализировал, сколько писем приходит в полк. Вот в одну первую роту приходит столько писем, сколько на весь остальной полк. Значит, что? А то, что замполит роты старший лейтенант Симоненко работает со своими подчиненными.
  - Я! - поднялся с места Симоненко.
  - Молодец, товарищ старший лейтенант! Садитесь.
  - Есть, - с облегчением опустился на стул офицер и шепнул Никулину, - я тебя потом научу, как заставить девушек каждый день писать письма солдатам.
  - Потому даю указание, чтобы все провели работу с личным составом. Чтобы каждый солдат написал письмо родителям! Это - показатель вашей вежливости, а вежливость должна переть изо всех ваших дыр! - закончил свое выступление майор Орысбаев.
  
  • * *
  Все вроде бы хорошо, даже дурак-замполит похвалил, да вспомнилось Симоненко, что он давно не интересовался, как давно писал родителям письма рядовой Омаров, который был откомандирован от первой роты на свинарник, где и находился в распоряжении начпрода лейтенанта Сумвеляна. Вроде бы Сумвелян за него и отвечает, да вот как в армии заведено? Если все хорошо - молодец Сумвелян! А убежит солдат со свинарника - плохие будут офицеры роты, где рядовой состоит в штате. И никому не объяснишь, что он этого Омарова видит один раз в неделю. Только Бог знает, чем они там с начпродом занимаются?
  Свинарник встретил Симоненко страшной вонью, и старлей поморщился. Да как они тут постоянно живут?
  - Омаров!!! - заорал он в дверь, не рискуя заходить в помещение. - Ко мне!!!
  Там раздался грохот, шорохи, и через некоторое время из полутьмы свинарника показался раскрасневшийся Омаров.
  - Здравия желаю, товарищ старший лейтенант!
  - Здорово, коль не шутишь. Проверить тебя пришел. А то может быть тебя в роту вернуть, а сюда другого направить...
  - Нет - нет, товарищ старший лейтенант! Все хорошо! - взмолился Омаров. Сама мысль о том, что его могут разлучить с такими милыми хрюшками, у которых такие розовые пяточки, такие прелестные хвостики, такие красивые глазки, была для него невыносима.
  - Ладно, посмотрим... - вздохнул Симоненко. - Письмо родителям давно писал?
  Омаров грязной рукой почесал затылок.
  - Вижу, давно, - кивнул офицер, - смотри, если родители начнут тебя искать, замполит полка тебя сразу в роту направит. Будешь по караулам ходить, а не брюшки свиньям чесать. Понял? А замполит полка сейчас это проверяет, как кто домой письма пишет.
  Через час помывшийся Омаров, но также ужасно воняющий, был в казарме. Он взял несколько конвертов, и подошел к лейтенанту Усманову, который заступал в гарнизонный наряд начальником патруля.
  - Товарищ лейтенант! Отправьте из городу телеграмму моим родителям... А то я давно не писал...
  - Э-э, солдат, - поморщился Усманов от вони, исходящей от солдата, - ладно, давай адрес, отправлю... Что написать?
  - Ну, что жив - здоров... А подробности я им письмом напишу...
  
  * * *
  Лейтенант Усманов был толковым и порядочным офицером. Он выполнил свое обещание. Еще через сутки к КПП полка подъехало такси, из которого вылезла заплаканная пожилая женщина с баулом. Она обратилась к дежурному:
  - У вас мой сынок служит. Фамилия Омаров... Что с ним?..
  - Ну, если служит - значит служит. А что случилось? У нас никаких происшествий не случалось, - зевнул прапорщик. - В какой роте он служит?
  - Танкист он... - заплакала женщина.
  - Да не плачьте вы, найдем мы его сейчас, - начал набирать дежурный номер телефона танкового батальона, - алло, алло. Это дежурный по КПП, здесь к вашему солдату Омарову мать приехала... Жду... Как нет такого солдата? Она говорит, что он танкист... Точно нет?
  Он положил трубку и повернулся к женщине:
  - Так... Как мы его искать будем?
  - У меня фотография есть... И телеграмма...
  - Давайте сюда, - протянул руку прапорщик, и стал разглядывать их, после чего расхохотался. На фотографии "танкист" Омаров был заснят по пояс вылезшим с горделивой осанкой из канализационного люка и держащий крышку перед собой. Отсмеявшись, дежурный раскрыл бланк телеграммы, и прочитал то, что в ней было написано: "Омаров жив. Подробности письмом. Усманов."
  С трудом остановив дикий хохот, дежурный произнес:
  - Да, это страшная смесь, "танкист" и лейтенант Усманов... Не переживайте вы! Найдем сейчас вашего сына.
  - Товарищ прапорщик! Да это ж свинарь полковой! - увидел фотографию дневальный...
  
  * * *
  - Я когда-нибудь убью Усманова, - простонал Симоненко, хватаясь за голову...
  
  Глава 10
  Вторая рота первого батальона готовилась убыть в командировку на хозработы. Все бы ничего, но строгие армейские правила требовали, чтобы ротное оружие на период командировки было сдано на склад, которым руководил бешенный прапорщик Манонин... Командир роты Мищенков запирал в оружейной комнате несколько солдат, которые должны были вычистить оружие, после этого два раза ходил с ними на склад, но оружие сдать не смог... Грязное, мол... Ротный выматерился, после чего два раза ходили сдавать оружие взводные, но прапорщик остался непреклонен. Не приму... Грязное...
  Замполит роты Никулин наблюдал, как солдаты чистят оружие - сидят, да анекдоты травят... Оружие, разобранное для вида, валялось у их ног, но дело не двигалось... Сплюнув, замполит подошел к ротному:
  - Леш, мы так оружие никогда не сдадим...
  - Игорь... - вздохнул Мищенков, - а ты что предлагаешь?
  - Дай мне по три самых наглых дембеля с каждого взвода, запри с ними в оружейке до обеда, а после обеда я сдам оружие на склад, - решительно произнес Никулин...
  * * *
  Двенадцать дембелей на табуретках сидели в оружейной комнате перед замполитом роты. Тот окинул всех внимательным взглядом:
  - Товарищи солдаты... Тема занятия - чистка оружия. Я - буду чистить оружие вместе с вами. Сейчас! Всем разобрать лежащее перед ними оружие, и взять в руки газовые камеры. Все делаем по моей команде. Все делаем, как я... Я вычищаю пять газовых камер, и проверяю, как вычистил каждый из вас... Потом - чистим стволы автоматом... Потом - по моей команде! Каждую часть оружия я буду проверять лично! И не дай Бог, какая-нибудь обезьяна вычистит оружие хуже меня... Приступили!...
  После обеда Никулин повел дембелей на склад.
  - Игорь... Бесполезно... - вздохнул Мищенков. - Просто этого прапора надо напоить...
  - Леша, сдадим! - успокаивающе улыбнулся Никулин. - Не переживай...
  - Ну, попытайтесь... вздохнул ротный.
  Прапорщика Манонина передернуло, когда он услышал, что вторая рота снова пришла сдавать оружие на склад. Бестолковые и тупые... Ну, не может он принять грязное оружие... А те: "Давай мы тебя напоим...". Алкоголика нашли... Интересно, кого сейчас прислали?
  - Ну, кого теперь Мищенков прислал?
  - Лейтенант Никулин, - представился офицер, которого прапорщик несколько раз видел мельком в полку. - Замполит второй роты.
  - Зам-по-лит?... Сдавать оружие? - в изумление выдохнул прапорщик. - Не-е, даже смотреть не буду... Вы что, издеваетесь?..
  - Товарищ прапорщик! - неожиданно жестко произнес офицер. - Вы проверьте! Или объясните, почему отказываетесь проверять оружие. Чтобы я мог обоснованно доложить по инстанции, почему начальник склада отказался выполнять свои должностные обязанности.
  "Ну, наглец!" - скривился Манонина.
  - Хорошо, - вздохнул он, и мстительно добавил, - сейчас проверим...
  Насмешливо улыбаясь, он взял в руки первый попавшийся автомат, быстро разобрал, и к своему удивлению обнаружил, что оружие сияет чистотой и смазкой. Белоснежным платком он залазил в самые "хитрые места", но грязи нигде не было... Его начала разбирать злость и, наконец, к своей радости он нашел несколько пылинок в пружине, фиксирующей пристегнутый к автомату магазин.
  - Во-о-о-т... - с издевкой произнес прапорщик. Выкусил, лейтенант?
  - Внимание! - вдруг рявкнул офицер. - Устранение полученного замечания на месте! Достать ветошь и масленки! Все оружие повесить на левое плечо! Каждый снимает по одному автомату, вычищает грязь в указанной пружине, показывает мне! Потом перекидывает чистое оружие на правое плечо...
  Через полчаса наглый лейтенант подошел снова для сдачи оружия.
  - Да вы идите в роту... - вздохнул Манонин, на дух не переносивший замполитов, - устраните, потом придете...
  - Товарищ прапорщик! Замечание устранено! Будьте добры проверить...
  - Сейчас проверю!.. - начал выходить из себя начальник склада. Он полностью разобрал один автомат, другой, третий... Оружие было в идеальном состоянии... Через полчаса он вздохнул:
  - Укладывайте в ящики... Слушай, лейтенант... Ничего не могу понять - куда катится армия? Командиры становятся соплежуями. Замполиты начинают сдавать оружие... Это что - нормально?
  - Не знаю... - улыбнулся Никулин. - Просто система прогнила... А насчет замполитов... Уроды они... Просто я - боевой замполит...
  - Заставил ты себя уважать, - кивнул Манонин. - Знаешь, даже приятно видеть перед собой толкового офицера...
  
  * * *
  Ротный Мищенков вместе с взводными, открыв рот, наблюдали, как со склада возвращались солдаты с замполитом. Печатая шаг, дембеля старательно поднимали ноги насколько могли, горланя при этом песню... Оружия у них не было, а в руках Никулина виднелись накладные о сдаче оружия...
  
  Глава 11
  Через месяц службы лейтенанту Усманову казалось, что в этом полку командиром взвода он служит целую вечность. Прошлая жизнь казалось такой далекой, безоблачной и сладкой, что даже воспоминания о ней выглядели дикими фантазиями. После полковых сборов с прибывшими лейтенантами, молодых офицеров закрутила пехотная служба. Караулы, помощник дежурного по полку, гарнизонные наряды, патрули... С наряда сменился - и в роту. Вся жизнь в полку начиналась поздно вечером. В шесть часов вечера командир полка собирал командиров батальонов и отдельных подразделений на совещание, которое продолжалось порою по два часа. Командир был старательный, потому медленно и извращенно разбирался с каждым начальником, которые выходили из штаба бледные и измученные.
  Совещание командиров рот у комбата начиналось в восемь вечера, и продолжалось не менее часа. Взводные терпеливо дожидались командиров рот в канцеляриях, поигрывая в карты, нарды, или потихоньку травя анекдоты. В итоге командиры взводов получали задачи на завтрашний день от ротных в девять-десять часов вечера, и начиналось... Завтра - среда! День химтренажа! Весь день полк будет ходить с противогазами, и командир полка пообещал, что на утреннем построении проверит, правильно ли пришиты бирки на противогазах...
  Потому! После отбоя - командирам взводов построить своих подчиненных в расположении с противогазами, проверить бирки, правильно ли пришиты, на установленном ли расстоянии от края бокового кармашка, соответствуют ли фамилии, на всех ли хватает противогазов...
  И начиналось... Хорошо, если офицеры уходят из рот в час-два ночи. Смотря какая задача... Если полностью полковой строевой смотр с оружием и снаряжением, то и до утра остаются... И никого не волнует, заступает солдат или офицер завтра в наряд, или только сменился после дежурства... Почетная это задача - служба в пехоте.
  Старший лейтенант Леонов взглянул на Усманова:
  - Усманов - завтра помощником дежурного по полку!
  - Есть! - подскочил лейтенант.
  - В 11-30 к начальнику штаба полка на инструктаж. Должен знать свои обязанности, обязанности дежурного по полку, потому что будешь оставаться за него, когда он будет отдыхать, и еще зазубрить инструкции по всем чрезвычайным ситуациям! Понял?
  - Так точно!
  - Володя! Только не подведи, ради Бога... Этот наряд - самый легкий. Выполняй все указания дежурного по полку, и никаких проблем не будет.
  - Товарищ старший лейтенант! Больше не подведу! - поклялся Усманов.
  * * *
  Все шло прекрасно. Начальник штаба полка подполковник Архипов знанием молодым лейтенантом своих обязанностей остался доволен. После обеда Володя успел поспать пару часов, что немного освежило и взбодрило его. Дежурным по полку заступал старший лейтенант Павлович, командир седьмой роты, который тоже был алмаатинцем, и успокоительно подмигнул: "Не боись лейтенант, со мной все будет хорошо...".
  Развод прошел прекрасно, Усманову было приятно, когда он делал шаг к очередному дневальному, и тот вытягивался:
  - Дневальный по пятой роте рядовой...
  Нескольким солдатам он сделал замечания за чистку сапог и подворотнички, отправив устранять, что было тут же выполнено.
  Потом они с Павловичем приняли дежурство, оружие, боеприпасы, документацию, имущество по описи, и немного поболтав, отпустили предыдущего дежурного. Павлович четко и уверенно давал команды, дергая за ниточки и управляя огромной машиной, которая называлась - полк. Контроль за приготовлением полкового ужина, проведением поверки личного состава, отбоем, проверка караула, ротных нарядов, парка боевых машин, продскладов, контроль за приготовлением на утро полкового завтрака, проверка всяких гадюшников, типа кочегарки и свинарника, где зачастую творится солдатский беспредел... Что-то упустишь, произойдет чрезвычайное происшествие, сломается чья-то судьба, и на твоей карьере командир поставит крест, записав в категорию неспособных офицеров. Так что у тебя нет права на ошибку...
  Дежурить Усманову понравилось. Павлович командует, Павлович проверяет, Павлович контролирует, а он, Усманов, сидит с умным видом в дежурке на телефоне, и передает указания туда-сюда... Ночью дежурный дал ему возможность поспать четыре часа, а под утро Павлович опять взялся за руководство полком. Дежурные по ротам - ко мне! Уборщиков - на территории! Через десять минут буду проверять... Столовая! Вода, свет, продукты - все есть? Проблем нет? Чтоб, вашу мать, мне завтрак не сорвали! Все, лейтенант, я строить полк на зарядку, смотри, командира не прозевай, вдруг придет, так чтобы доложил, как положено! И перепроверь порядок в штабе. За него отвечаешь ты, и чтобы начальник штаба за это замечания не сделал!
  Постепенно вся утренняя чехарда закончилась, после завтрака полк построился на развод, и в штабе наступило долгожданное затишье. Дежурный утомленно вздохнул:
  - Все... Володя! Остаешься за меня, я - отдыхать. Если чего-то не знаешь, то буди меня, я подскажу...
  - Все будет нормально, товарищ старший лейтенант! Мы же алмаатинцы! - гордо ответил Усманов.
  - Ладно... Давай...
  ... Первая вводная поступила в десять часов утра.
  - В прачечной пропал свет, срывается стирка белья!.. - сообщил начальник БПК.
  - Сейчас решим, - успокоил его Усманов. Немного поразмыслив, он пришел к выводу, что решить эту задачу под силу лишь начальнику штаба полка, и набрал его номер.
  - Товарищ подполковник! В прачечной нет света...
  - Товарищ лейтенант! - язвительно произнес Архипов. - Вы мне что? Задачи ставите? Вы выяснили причину? Звонили зампотылу? Электрикам? А если нет, то, какого черта мне звоните? Через пять минут, чтобы доложили мне, в чем причина, и что сделано для ее устранения! Выполняйте!
  Чертыхнувшись, лейтенант набрал номер электриков.
  - Але, это помощник дежурного по полку... Вы знаете, что в прачечной нет света?
  - Да знаем, знаем, - устало произнес электрик, только опохмелившийся у продавщицы в солдатской чайной, из-под полы приторговывающей спиртом, - там два фидера сгорело в электрошкафу... Сейчас заменим и устраним...
  Связь была плохая. Точнее, не плохая, а обычная, армейская... Треск, посторонние шумы... Но суть Усманов понял. Только лейтенант так и не понял, зачем они, эти извращенцы, нужны в шкафу, и для чего их надо заменять. Самым главным для него было уложиться по времени, и успеть доложить начальнику штаба. Он снова поднял трубку телефона:
  - Товарищ подполковник! Это лейтенант Усманов! Все выяснил, разрешите доложить?
  - Докладывайте...
  - Там такое дело... - Усманову было стыдно называть вещи своими именами. - В общем, там два гомосексуалиста залезли в шкаф... И их ударило током... В общем, сгорели они оба...
  Начальник штаба почувствовал, как на его плешивой голове остатки волос встали дыбом... Такого удара он не ожидал. Все, обреченно подумал он, конец карьере, конец судьбе... Два трупа, сексуальные извращения, нарушение мер безопасности, слабый контроль, ссылка с понижением в Забайкалье, развод с женой, которая не поедет туда...
  - Какого черта эти гомики там делали? - истошно заорал Архипов, отчего сидевший в дежурке Усманов даже привстал с места.
  - Не знаю...
  Начальник штаба пулей выскочил из штаба и бегом бросился на банно-прачечный комбинат...
  От пережитого начальник штаба отошел лишь к обеду. С час он просидел в санчасти, меряя давление и отпиваясь валерьянкой. Мимо дежурки он проходил молча, отворачиваясь в другую сторону, чтобы не видеть почтительно привстающего Усманова. После пережитого у него закрутило живот, и Архипов направился в туалет, который находился рядом с комнатой дежурного. Он уже закончил, оторвал кусок газеты, как, приподнявшись над очком, чтобы завершить дело, случайно зацепил плечом огнетушитель, висевший прямо над унитазом. Тот с грохотом ударился о кафельный пол и от удара включился, пустив мощную струю... Одной рукой придерживая сползающие брюки, подполковник схватил второй рукой огнетушитель, и направил струю в унитаз. Чувствуя, что огнетушитель сейчас вырвется из его руки, подполковник закричал, что было мочи:
  - Помогите-е-е-е!!!
  В штабе была благословенная летняя предобеденная тишина и покой. Потому Усманов ясно расслышал сначала грохот, а потом истошный вопль. Выскочив из дежурки и на ходу раскрывая кобуру, он заскочил в туалет, где увидел страшную картину... Лейтенант был молод, смекалист и быстр. Потому он не растерялся, выскочил в коридор, схватил со стены второй огнетушитель, сорвал опломбированный рычаг и, заскочив в туалет, встал рядом с начальником штаба, направив вторую струю в унитаз...
  По изможденному лицу подполковника сбежала слезинка... Когда оба огнетушителя иссякли, он застегнул штаны, и прошипел:
  - Товарищ лейтенант, срочно вызовите ко мне вашего командира роты...
  * * *
  - Может, пристрелить его... - задумчиво произнес Леонов, глядя в окно и проклиная тот день, когда впервые увидел бравого молодого лейтенанта...
  
  Глава 12
  Лейтенант Никулин заступил помощником дежурного по полку. Дежурный объяснил ему, что утром начальник штаба полка будет докапываться до нового офицера, чтобы тот его боялся.
  -Ну... - вздохнул Никулин, - значит, напугаюсь...
  Под утро он на несколько рядов перепроверил порядок в штабе. Все было в идеальном порядке. Выметено, помыто, оттерто... Но на всякий случай Никулин решил перестраховаться, и дал указание, чтобы дежурный по штабу и один из посыльных находились рядом со штабом, а когда придет начальник штаба полка, всюду следовали за помощником дежурного по полку. Причем дежурный по штабу должен был слово в слово повторять слова Никулина, адресуя их посыльному...
  Прибывший подполковник Архипов был доволен новым офицером. Но, чтобы тот его боялся, надо было все равно его напугать... Он долго выискивал в штабе недостаток и, наконец, нашел!.. Под лестницей стояло грязное ведро, которое посыльный не успел ополоснуть. Он повернулся к сопровождающим его лейтенанту Никулину, дежурному по штабу сержанту, и посыльному:
  - Товарищ лейтенант! Почему ведро грязное?!
  - Товарищ сержант! Почему ведро грязное?! - копируя его интонацию, обратился к сержанту офицер.
  - Товарищ солдат! Почему ведро грязное?! - помня о суровом наказе лейтенанта, повернулся к солдату сержант.
  - Товарищ лейтенант!!! - заорал взбешенный Архипов. - Я вас спрашиваю!!!
  - Товарищ сержант!!! - заорал Никулин. - Я вас спрашиваю!!!
  - Товарищ солдат!!! - раздался рев сержанта. - Я вас спрашиваю!!!
   - Вы что, меня не поняли?!! - взъярился начальник штаба полка.
  - Вы что, меня не поняли?!! - повернулся к сержанту лейтенант.
  - Вы что, меня не поняли?!! - строго поглядел на солдата сержант. Солдат не знал, что ему делать. Он был крайним...
  К своему ужасу подполковник Архипов вдруг осознал, что он не знает, что делать с наглым офицером, поставившим его в дурацкое положение, и который совершенно не боялся его, глядя насмешливо и презрительно.
  - Мы с вами еще разберемся, товарищ лейтенант... - мстительно произнес подполковник.
  - Мы с вами еще разберемся, товарищ сержант... - повернулся Никулин к сержанту.
  - Мы с вами еще разберемся, товарищ солдат...
  Солдат стоял, испуганно лупя глазами и надеясь, что на гауптвахту его не посадят...
  Начальник штаба полка, чувствуя себя бессильным, взбешенный поднимался по лестнице на второй этаж, размышляя о том, как бы наказать похлеще этого наглого лейтенанта...
  
  Глава 13
  Получение первой офицерской зарплаты лейтенант Усманов решил отметить в ресторане. Заодно развеяться, познакомиться с какой-нибудь красоткой, соблазнить ее своим обаянием и шармом... В общем, оторваться по полной программе, чтобы потом, в курилке, с гордостью рассказывать другим офицерам о своих любовных подвигах.
  Ресторан встретил его тихой приятной музыкой, приятными ароматами и услужливым официантом. Лейтенанта усадили за отдельный столик, и он окинул зал внимательным взглядом, чувствуя себя, по меньшей мере, Ален Делоном, который "не пьет одеколон". Изучив меню, он так и не смог разобраться в мудреных названиях блюд, потому важно произнес официанту:
  - Ну... Там что-нибудь... На ваш выбор. Салат, горячее...
  - И водочки? - хитро подмигнул тот.
  Водки Усманову не хотелось, но отказаться он тоже не смог. Ведь он все-таки офицер, а какой офицер не пьет водки?
  - Да-да, сто грамм... Для начала...
  После салата и пятидесяти грамм водки, которые он выпил для храбрости, чтобы начать соблазнять красоток, его сознание поплыло, и он с удивлением обнаружил, что в ресторане сидят одни красотки, причем одна другой краше. Слегка пошатываясь, он начал приглашать их всех подряд на танец, действуя по принципу поручика Ржевского - авось, кого-нибудь и удастся...
  После пяти отказов, шестая приглашенная им женщина с восторгом вцепилась в него и они предались медленным танцам. Она прижималась к нему всем телом, он млел, и с каждым движением все больше влюблялся в нее.
  - Вы - Ангел! - с восторгом прошептал он.
  - Ой! Я вам правда нравлюсь? - слегка куснула та мочку его уха.
  - Да, да... - застонал лейтенант.
  Дальнейшее Усманов помнил смутно. Он по армейской привычке доел горячее, чтобы оно не досталось врагам, выпил еще рюмку водки, а потом эта умопомрачительная женщина увезла его к себе в квартиру.
  - Одна живешь? - Володя нежно привлек подругу к себе.
  - Нет, - хитро улыбнулась та, открывая дверь. - Пират! Ты где?
  Пиратом оказался здоровенный доберман, который радостно лизнул хозяйку в лицо и настороженно уставился на Усманова.
  - Не бойся, проходи. Он добрый!
  - Ой, какая хорошая собачка, - попытался он погладить пса, но тот внимательно посмотрел на него, и Володя передумал.
  Хозяйка на скорую руку накрыла журнальный столик в зале, поставив целую бутылку водки. Потом принесла несколько свечей и вздохнула:
  - Только у меня нет подсвечников...
  - Ну! - усмехнулся лейтенант. - Свечи можно вставлять не только в подсвечники...
  Женщина густо покраснела, а он взял свечу, нагрел ее снизу, и растопленным воском прикрепил ее к тарелке.
  Усманов плыл по волнам блаженства... Тихая музыка, романтическая обстановка, прекрасная принцесса... Он притянул ее к себе, и та жадно набросилась на него... Когда она начала сладостно стонать, пришел Пират, и стал рычать на Володю.
  - Убери его... Прошу... Я так импотентом стану...
  - Пиратушка... Ах... Уйди...
  Потом Усманов с трудом вспомнил, что они мазали друг друга вишневым вареньем и облизывали... Потом еще пили... Потом... Потом он проснулся. Он открыл глаза. Светало... На потолке висела какая-то незнакомая люстра. Володя посмотрел вправо. Шкаф. Его он явно видел впервые... Посмотрел влево и вздрогнул. Сразу вспомнились события вчерашней ночи. Только тот ангел, которого он вчера разглядел и в которого влюбился, спал где-то внутри существа, лежащего рядом. Возле него лежала громко храпящая женщина с лицом крокодила, с желтыми зубами и синими губами.
  - Так вот, как вы размножаетесь... - изумленно прошептал Володя.
  Он, стараясь не разбудить "ангела", потихоньку выбрался из-под одеяла и сел на краешке дивана. На шорох вошел Пират. Пес задумчиво подошел к Усманову, посмотрел строгим взглядом своих черных глаз на узкой и длинной морде, потом решительным движением раздвинул колени, и начал облизывать мошонку... Володя попробовал отказаться, отпихнув кобеля... Кобель остановился, с изумлением посмотрел на Володю, грозно рыкнул, и Усманов послушно замер. Ощущения ему не понравились, но зато и не описался. После того, как пес закончил, лейтенант быстро и тихо оделся, после чего покинул ужасную квартиру, чтобы навсегда забыть эту страшную ночь...
  К вечеру его прохватил понос от вишневого варенья и немытого тела "ангела"...
  
  Глава 14
  - Вовка! Вставай! На развод опоздаешь!
  Лейтенант Усманов с трудом протер глаза и недоуменно посмотрел на соседа по комнате лейтенанта Калиту. Какого черта?! Неужели уже прошло три часа?
  - Ты на часы посмотри! Тебе же еще караул на инструктаж вести, - продолжал наседать на него Калита, переживая за товарища.
  - Все, отстань.... Проснулся я, - застонал Усманов, - встаю....
  Что за жизнь? Первый месяц службы оказался настоящим кошмаром. Это только по телевизору красиво, когда вымуштрованные и наряженные войска идут торжественным маршем, а кто бы знал, что остальное время занимает монотонная и однообразная текучка, от которой у молодого лейтенанта после первого месяца начало "клинить крышу".
  С трудом добрел до умывальника и с наслаждением засунул голову под кран. Вода принесла свежесть, просветление и осознание того, что до получения караула под свое командование осталось совсем мало времени. Опаздывать было нельзя. Первый раз - в первый класс, а точнее в свой первый самостоятельный караул, в который заступает не стажером, не помощником начкара, а самым настоящим начальником караула из девятнадцати человек. И на сутки будет отвечать за охрану и оборону вверенных постов, представляющих из себя парк боевых машин, складов с вооружением и боеприпасами, продовольственным и вещевым довольствием, а также гауптвахты с арестованными за различные нарушения воинской дисциплины и на различные сроки военнослужащими.
  Когда Усманов подошел к казарме, его взвод уже стоял перед входом, с полученным оружием и командир роты старший лейтенант Леонов проводил осмотр внешнего вида солдат. Заметив лейтенанта, Леонов неодобрительно посмотрел на часы и покачал головой.
  - Товарищ старший лейтенант! Еще без двух минут! - попытался оправдаться Усманов.
  - Товарищ лейтенант! - поучительным тоном начал читать нотацию ротный, - В шестнадцать ноль-ноль начало инструктажа на караульном городке, а не прибытие начальника караула для получения личного состава! Это не я, а вы должны прибыть за тридцать минут до начала инструктажа, чтобы проконтролировать получение оружия, осмотреть внешний вид подчиненных, дать указания по устранению недостатков, доложить мне о готовности к заступлению в наряд и ровно в шестнадцать часов приступить к инструктажу на караульном городке!
  Леонов устало вздохнул и продолжил:
  - Ладно.... С учетом того, что вы молодой офицер и от курсантских привычек еще не окончательно избавились, на первый раз делаю вам замечание, - и сделал приглашающий жест рукой, - ну что же, товарищ лейтенант, командуйте!
  Усманов с тоской посмотрел на стоящий перед ним строй. Легко сказать командуйте.... Когда он сам кого из солдат на полгода, кого на год старше, а ведь есть и ровесники. Которые сейчас смотрят на него, молодого неопытного лейтенанта, и насквозь видят его страх ошибиться, неуверенность в своих силах, боязнь груза ответственности и элементарное неумение выстроить свои отношения с подчиненными. Слава богу, что помощник попался толковый - прапорщик Джумаев, опытный и спокойный, одбадривающее глядевший на Усманова, и в нем он увидел поддержку - не боись, лейтенант, все нормально будет!
  - Караул! Равняйсь! Смирно! Напра-во!
  - От-ставить! - неожиданно и резко берет бразды правления в свои руки ротный, - Товарищи сержанты и солдаты! Если вы так будете выполнять команды, то нам придется долго и упорно все свободное время отдавать строевой подготовке! Р-равняйсь! С-смирна! Рядовой Тычкин, ты чего там? Сиськи свои рассматриваешь, нос повесил? Выше подбородок! Во-от! Напра-во! Прапорщик Джумаев!
  - Я! - быстро и четко повернулся тот.
  - Командуйте, - кивнул Леонов на караул, - мы с начальником караула сейчас подойдем.
  Выждав, пока караул немного не удалится, продолжил:
  - Володя! Если думаешь, что потом станешь требовательным и опытным офицером, когда наберешься опыта, а сейчас будешь позволять солдатам игнорировать твои команды, то ошибаешься. Твое становление началось с первого дня, когда ты соприкоснулся с личным составом. И с первого дня должен добиваться, чтобы твои команды выполнялись быстро, точно и в срок. Не давай подчиненным сесть тебе на шею. Запомни - куда солдата не целуй, у него везде - жопа. Они только и выглядывают твои слабости и будут их использовать в своих целях. Раз дашь слабину - все! Пиши - пропало! Потом все твои требования будут расцениваться как наезд лоха и тюфяка, и тебя будут, чуть ли не в открытую посылать подальше. Помощник у тебя заступает толковый, так что надеюсь, если и возникнут трудности, Карпек Джумаев поможет их разрешить. Ну, а если и он не поможет - вызывайте меня! - вздохнул ротный, - Только запомни, лейтенант, начальники очень не любят, когда из-за своей сопливости их по ночам поднимают подчиненные. Так что воспитывай характер и старайся сам добиваться выполнения всех своих требований....
  К удовлетворению Усманова заступление в наряд прошло без сучка и задоринки. На разводе все четко и уверенно доложили свои обязанности, по внешнему виду дежурный по полку майор Савушкин отметил их в лучшую сторону, что вызвало в душе приятное тепло, а на смене старого караула и вообще возникло ощущение, что он - Усманов, начальник караула, здесь и не нужен. Все, кроме начальника караула, заступали не первый раз и потому четко знали и уверенно выполняли свои обязанности. Разводящие быстро выставили на посты часовых и прибыли со списком обнаруженных недостатков, Джумаев со знанием дела руководил свободными сменами караульных, принимая по описи имущество в караульном помещении и начальнику караула осталось лишь принять по списку арестованных солдат в количестве четырех человек, один из которых находился под следствием и его должны были на следующий день перевести на гарнизонную гауптвахту, а остальные отсиживали различные сроки от трех до пяти суток.
  - С подследственным и арестованными из третьей и четвертой камер проблем нет, - поделился старый начкар, - а вот во второй урод сидит, не знаю, что и делать. Азербайджанец, что ли.... Или дагестанец.... Его ротный третий раз на губу садит для перевоспитания, а ему хоть бы что. Вчера ужином покормили, даю команду, чтобы посуду помыл - фигу! Не только за другими, за собой не моет! Из свиного корыта жрать готов, но мыть не будет. Кричит - ислам не позволяет. Или я - дурак, но ислам не понимаю, если он не разрешает соблюдать правила личной гигиены и чистоплотности.... В общем, пока говорю посуду не помоешь - жрать не дам! Так сидит с гордым видом, молчит, но еды не просит! Вот бестия! Короче сам смотри, что с ним будешь делать....
  - Ничего, - усмехнулся помощник Джумаев, - у нас все будет делать. Знаю я одно верное средство....
  Когда старый караул убыл, Усманов довольно развалился на стуле за столом начальника караула. Быть начальником ему понравилось. Оказывается, ничего делать не надо! Все делают помощник, разводящие, выводной, караульные и часовые, а тебе остается с умным видом кивать, когда они подходят, и спрашивают на что-нибудь твоего разрешения. Интересно, а если бы не было Джумаева, все оставалось бы так же, или нет? Принесли бы ему первому ужин, отложив куски побольше и поаппетитнее? Да-а, вряд ли....
  Помощник ужинать с начальником караула за одним столом не стал, усевшись для приема пищи вместе с подчиненными на кухне, и зорко наблюдая, чтобы не были обделены молодые солдаты, и оставлен ужин для тех, кто в это время стоял на постах.
  - Товарищ лейтенант! - неожиданно обратился выводной, - Отказника кормить или....
  - Та-ак.... - задумчиво протянул Усманов, - а он посуду за собой помыл?
  - Никак нет, - покачал головой выводной.
  - Карпек! - позвал начальник караула своего помощника, - Что будем делать с отказником? Как думаешь?
  - Им попозже займемся, - кивнул Джумаев и посмотрел на выводного, - корми пока, прямо в его грязную чашку с протухшими объедками и накладывай....
  * * *
  После сытного ужина молодой солдат караульный второго поста второй смены рядовой Тычкин почувствовал требовательные позывы кишечника к освобождению от переработанной желудком пищи. Туалет находился во дворе и представлял собою обычный дощатый скворечник. Тычкин прихватил зачитанную до дыр газету и еле сдерживая себя, чтобы не помчаться галопом, степенно направился для отправления естественных надобностей. Облегчение тела принесло невыносимо приятное облегчение и душе. Он хорошенько размял бумагу и собирался заканчивать, как под рукой вследствие принятого телом положения из задранного подсумка с автоматными магазинами что-то выскользнуло, глухо ударилось о деревянный пол, соскользнуло в отверстие в полу и со смачным шлепком исчезло где-то внизу. ...Твою мать! Рядовой схватился рукой за подсумок. Вместо двух снаряженных по тридцать патронов магазинов там находился лишь один....
   Находясь в состоянии тихого ужаса, Тычкин попытался при помощи спичек разглядеть, куда упал автоматный рожок, но кроме ровного темного месива ничего не увидел. Это был конец. Если дембеля узнают, они его сами головой вниз спустят.... Оставалась смутная надежда на молодого начальника караула, который возможно войдет в положение и что-нибудь придумает.
  
  * * *
  Усманов с упоением читал детектив Чейза, когда к нему обратился рядовой Тычкин:
  - Разрешите обратиться, товарищ лейтенант....
  Начальник караула, с трудом отрываясь от книги, недовольно посмотрел на солдата:
  - Что надо?
  - Товарищ лейтенант, у меня там, - солдат тоскливо кивнул на улицу, - магазин из подсумка выпал....
  Не понимая, что хочет от него этот туповатый солдат, который где-то выронил магазин и вместо того, чтобы подобрать его, приперся к начальнику караула, Усманов нетерпеливо отмахнулся:
  - Видел, где выронил? Ну, так иди и подними! Какого черта ко мне пришел? Утеря боеприпасов - уголовно наказуемое деяние. Хотите, что бы я вас под трибунал отдал?
  Бледный Тычкин отрицательно замотал головой и начал быстро пятиться назад. Усманов с облегчением вздохнув, вернулся к прерванному чтению. Прапорщик Джумаев убыл для проверки несения службы часовыми на постах и скоро должен был прибыть....
  
  * * *
  До заступления на пост оставалось совсем немного времени. Тычкин, облачившись в костюм химзащиты, прихватив монтировку, быстро вскрыл деревянные доски в туалете вокруг отверстия и с трудом преодолевая брезгливость, осторожно опустился вниз, чувствуя как мерзкая жижи плотно обволакивает тонкую резину костюма. Сверху на свое место бесшумно опустились доски....
  * * *
  Только Усманов вернулся к чтению, как постучал выводной.
  - Товарищ лейтенант! Отказник в туалет просится! Выводить, или пусть в камере гадит?
  Как назло, Джумаев еще не вернулся, а без него Усманов боялся принять решение. Если отказник нагадит в штаны, и завтра пожалуется начальнику гауптвахты, что его не пускали в туалет, то за издевательство над арестованными влетит ему, Усманову. Нет! Брать на себя ответственность он не хотел, и потому решительно скомандовал:
  - Ты выводной? Ну, так и веди его в туалет!
  * * *
  Рядовой Мамедов уже не мог терпеть. Он был намерен твердо стоять до конца в своих убеждениях, но облегчаться в камере категорически не хотелось. Хотя можно было бы, вот тогда бы он посмотрел, кто убирал бы его кал. А его самого никто и никогда не сможет заставить это делать.
  И когда он уже решил присесть прямо в камере, как услышал шаги выводного и скрежет открываемой двери.
  - На выход!
  Быстрым нетерпеливым шагом арестованный пересек небольшой дворик караульного помещения, торопливо распахнул дощатую дверь и в прыжке сдергивая штаны, начал опускаться над долгожданным отверстием, одновременно с этим облегчая переполненный кишечник. Дальнейшего его разум не успел и не смог понять. Какое-то чудовище с горящими возмущенными глазами чуть не вышибло из-под Мамедова пол, с остервенением вопрошая:
  - Ты что, падла, делаешь?
  Мамедов, не осознавая действительности и реальности, чувствуя священный ужас и шок, рванул наружу....
  
  * * *
  Выводной, младший сержант Кулешевский, исполнял обязанности выводного уже не один десяток раз, но попытку бегства арестованного видел первый раз. Причем настолько хитро придуманную, что на нее попался даже он сам. Ведь секунду назад своими глазами видел, как Мамедов прыгал в нутро туалета, в полете спуская штаны, после чего Кулешевский со спокойной совестью отвернулся в сторону, как Мамедов, чуть не зашибив выводного, пронесся мимо него и пытался взобраться на забор, невзирая на пущенную по верху колючую проволоку. Времени обдумать ситуацию не было.
  - Стой! Стрелять буду!
  Грохот выстрела уложил Мамедова на землю и немного привел в чувство. Рядом был человек с оружием, который мог бы защитить его от неведомого гнусного туалетного чудища! Мамедов лежал на земле и на своем родном языке возносил молитвы аллаху....
  
  * * *
  На выстрел наконец-то прибыл Джумаев и позвонил дежурный по полку, майор Савушкин, который пообещал зайти попозже.
  - Ну, чудо, и чего ты туда полезло? - Джумаев был взбешен, - Подошел бы ко мне, я тебе новый магазин выдал!
  - Товарищ прапорщик, - виновато опустил голову Тычкин, отправленный по причине своего "дерьмового" вида в казарму и успевший уже принять душ, а также переодеться и вернуться в караульное помещение, - я подходил к начальнику караула, так он мне приказал доставать....
  - Карпек! Да я даже не понял его, что он от меня хотел!? - еле сдерживая смех, ответил Усманов....
  * * *
  Служба шла своим чередом. Был уже час ночи, когда Джумаев обратился к Усманову:
  - Володя, пойдешь Мамедова воспитывать?
  Начальник караула понял, что сейчас его помощник каким-то способом хочет сломить непокорного солдата, согласно кивнул головой. Они прошли в помещение гауптвахты, и Джумаев, открыв дверь, спокойно спросил Мамедова:
  - Ну что, не передумал по мытью?
  Тот гордо покачал головой - нет!
  - Ну, как хочешь, - вздохнул прапорщик, - выводной! Хлорку!
  Усманов с интересом смотрел, как Джумаев намешал в ведре густейшую хлорную смесь и начал разбрызгивать ее по небольшому помещению камеры. Карпек старательно обрызгал стены, пол, дверь и шагнул из камеры, напоследок бросив арестованному:
  - Как захочешь мыть полы, позовешь через часового, я принесу тебе тряпку и ведро.
  Начальник караула с облегчением вышел на свежий воздух.
  - Вот посмотришь, минут десять-пятнадцать, нас вызовут, - подмигнул ему Джумаев, - чтобы не дышать этой гадостью, он будет делать все, что прикажешь.... Верный способ. А что остается делать? Бить нельзя, а если одному позволишь делать то, что он хочет, завтра тебе вся рота на шею сядет....
  Они вернулись в караулку, где сели играть в нарды. За игрой время потеряло всякое ощущение, и от игры их оторвал лишь доклад часового:
  - Товарищ лейтенант, прибыл дежурный по полку!
  Джумаев вдруг побледнел, взглянул на часы и кинулся на гауптвахту. Усманов тоже посмотрел на часы и с ужасом осознал, что с момента засыпки хлорки уже прошло полтора часа, и неизвестно, в каком состоянии находится непокорный Мамедов. Если он в камере еще жив, то точно с сожженными ядовитым газом легкими....
  Дежурный по полку майор Савушкин, выслушав доклад начальника караула, спокойно бросил ему:
  - Ну что, пойдемте, посмотрим, как дела у нас на губе....
  Лейтенант Усманов почувствовал, как у него волосы на голове встают дыбом, но, удержав себя, лишь согласно кивнул головой. Часовой на гауптвахте бойко доложил, что происшествий не случилось и Усманов с чувством огромного облегчения увидел довольную рожу Джумаева.
  Савушкин поздоровался с ним за руку, как со старым знакомым:
  - Здорово, Карпек, как дела?
  - Нормально, товарищ майор! Рядового Мамедова пытаемся перевоспитать, хлорный климат ему создали, так держится, гад. Прихожу, а он к двери губами прижался и в щель дышит! Не сдается!
  - Э-э! Всему вас учить надо, салаги! - заинтересовался Савушкин, - Где он сидит? Открывайте камеру!
  Джумаев с готовностью открыл камеру.
  - Вы что, товарищ солдат, не хотите служить родине? - надменно спросил Савушкин. Тот, глядя с ненавистью, молчал.
  - Что молчите? Работать будете?
  Мамедов отрицательно покачал головой.
  - Товарищ солдат! Если вы не будете работать, я буду вынужден властью, данной мне народом и правительством, приговорить вас к расстрелу! Ну что?
  - Не буду! - гордо ответил Мамедов.
  - Как хочешь, - вздохнул Савушкин, - пойду приказ на расстрел писать....
  Мамедов проводил офицера презрительным взглядом. Ага, поверил он, что офицерам солдат можно расстреливать.... И так напугался, что прямо побежал полы мыть! А вот вам!....
  * * *
  В комнате начальника караула майор Савушкин снял фуражку и вытер покрывшийся испариной лоб:
  - Да-а, крепкий орешек.... Такого и расколоть приятно.... Так! Джумаев! Быстренько организуй мне пачку холостых патронов! Усманов! Пиши приказ о расстреле Мамедова! Как какой?! Фильмы про сталинские репрессии видел? Вот наподобие и пиши!
  Пока те выполняли его распоряжение, Савушкин неторопливо разобрал свой Макаров, извлек боек, и собрал пистолет обратно. Затем снарядил один автоматный рожок холостыми патронами и положил его в подсумок разводящему. К показательному расстрелу все было готово.
  Когда Мамедова выведи на улицу, в небольшом дворике он увидел дежурного по полку с листком бумаги, начальника караула со своим помощником и разводящего, с безразличием глядящим на него.
  - Рядовой Мамедов! - обратился к нему Савушкин, заглядывая в листок, - Именем Союза Советских Социалистических Республик за невыполнение требований воинских уставов и приказов командиров, вы приговариваетесь к высшей мере наказания - смертной казни через расстрел. Приговор привести в исполнение немедленно!
  Мамедов усмехнулся. Напугали! Ну-ну! Без суда и следствия, так и поверил он! Еще один способ придумали, чтобы сломить его? Посмотрим! А дальше он ничего не понял, потому что дальнейшие события стали развиваться стремительно.
  - Приговоренный! Ваше последнее желание!
  - Побыстрее стреляйте - спать хочу! - засмеялся Мамедов.
  - Как скажешь, - не стал спорить Савушкин, неожиданно вытаскивая из кобуры своего Макарова. Так же с безразличием глядя на приговоренного, он снял пистолет с предохранителя, передернул затвор, и, направив пистолет на Мамедова, спокойно нажал на спусковой курок....
  Именно в этот миг Мамедов вдруг понял, что с ним не шутят, а действительно хотят расстрелять, потому что дежурный делал все правильно, однако к облегчению солдата выстрела не последовало, но этот бешенный майор не остановился, а с удивлением переглянулся с начальником караула:
  - Смотри ты - осечка?!...
  И еще раз передернул затвор и оттуда вылетел патрон! Да-да! Боевой патрон, который почему-то не выстрелил, и спас Мамедову жизнь! Но не успел Мамедов это осознать, как дежурный по полку еще раз направил ствол на солдата и нажал на спусковой крючок. Однако выстрела снова не последовало.
  Мамедов с облегчением открыл глаза, но к своему ужасу увидел, как взбешенный офицер, засунув пистолет в кобуру, недовольно обратился к стоящему рядом сержанту:
  - Ты смотри! Две осечки! А ну-ка, дай автомат!
  Дальнейшее напоминало кошмар, Словно в замедленной съемке Мамедов увидел, как Савушкин передергивает затвор автомата, направляет на него и нажимает на спусковой крючок. Ствол изрыгает пламя прямо на него, Мамедова, и солдат вдруг осознает, что с такого расстояния невозможно промахнуться, а значит он, Мамедов, не жив, а уже мертв!
  Мамедов осознал себя лежащим на земле, ощупывающим свое тело в поисках ранений, но никак не мог их обнаружить. Он хотел, но не мог поверить в счастье, что, стреляя с такого расстояния, Савшкин мог промахнуться. Но самым страшным было то, что офицер сам недоуменно смотрел на живого солдата и с удивлением переспрашивал у зрителей:
  - Неужели не попал.... Неужели промазал?... - при этом, водя стволом, словно пытаясь еще раз взять на мушку солдата. Мамедов, осознав, что его сейчас будут продолжать пытаться убить, на четвереньках, в полусознательном состоянии, быстро пополз к Савушкину, пытаясь поцеловать его сапоги и бормоча:
  - Товарищ майор! Не убивайте! Пожалуйста! Все буду делать! Только пощадите!
  Тот, брезгливо морщась, выдергивал ноги и отпихивал ими распростертого перед ним ниц солдата:
  - Если мне еще хоть раз доложат, что ты не выполняешь приказаний - приду и убью! Пока живи! Да хватит мне сапоги лизать - п-шел вон!
  
  * * *
  Наконец-то наполненная событиями ночь подошла к концу, и Усманов вздохнул с облегчением. Скоро он ляжет, поспит до обеда, а там и смена караула.... Да-а, нелегкое это дело - Родину защищать.... Зато будет, что рассказать таким же молодым офицерам, которые еще ни разу не заступали в свой первый самостоятельный караул. Салаги! От приятных размышлений Усманова оторвал часовой у входа в караульное помещение:
  - Товарищ лейтенант! На губу арестованного привели! Запускать?
  - Да! Ведите! Я им сейчас займусь!
  В небольшом дворике стоял немного знакомый молодой лейтенант из второго батальона и приведенный им солдат. Со священным ужасом поглядывая на Усманова, двор торопливо подметал Мамедов.
  - Ну, что натворил? - спросил начальник караула у прибывшего офицера.
  - Гонора много, - улыбнулся тот, - ничего не хочет делать....
  - С этим мы справимся.... - засмеялся Усманов, - Выводной! Принимай клиента! Я пока его оформлю!
  И они направились в караулку.
  А Мамедов в это время торопливо шептал в след уводимому на гауптвахту солдатику:
  - Братишка! Ты главное не спорь! Делай все, что прикажут! Здесь хуже, чем в гестапо! Чуть что не так - сразу расстреливают! Клянусь, братишка!...
  Служба шла своим чередом.
  
  Глава 15
  К празднованию Дня победы советского народа над немецко-фашистскими оккупантами стали готовиться задолго до наступления знаменательной даты. Из штаба округа сообщили, что в полк приедет заместитель командующего войсками округа, и замполит решил не ударить перед высоким начальством лицом в грязь. Все лучшие силы полка были брошены на подготовку концерта художественной самодеятельности.
  Замполит первого батальона капитан Хаснеев получил задачу отрепетировать сценку о героической борьбе советских солдат с фашистами. По замыслу майора Орысбаева, надо было показать диалог на привале, как солдаты разговаривают о том, что они победят фашистскую нечисть, что готовы к смерти за Родину, что погибнут, но не сдадутся...
  Для разнообразия и большей реальности решили ввести в мини-спектакль еще роль медсестры, которая ухаживает за раненным бойцом, и на которую претендовала дочь начальника штаба полка с одноклассницей, так как обе занимались в школьном театральном кружке. Так и было решено, что дочь Архипова сыграет медсестру, а ее подружка исполнит роль диктора.
  Актеры были отобраны из третьей роты. Роль командира должен был сыграть сержант Батманкоев, роль раненного комиссара, которого вынесут на носилках, заслуженный дембель Гасанов, ну а выносить его на плащ-палатке должны были два духа...
  Особенно нравился солдатам момент, когда они должны были выпить за погибших товарищей, разливая из солдатской фляжки воду по алюминиевым кружкам. Незадолго до праздника сержанту Батманкоеву пришла в голову лихая мысль, устроить пьянку прямо на сцене, причем так, чтобы никто об этом не догадался. Гасанов через своих земляков из кочегарки заказал литр водки, который был бережно припрятан до праздника.
  Наконец-то наступило долгожданное девятое мая, 45-я годовщина победы... Накануне замполит полка лично руководил украшением плаца портретами руководителей Советского Союза:
  - Та-а-к... Генерального секретаря Михаила Сергеевича Горбачева повесить над трибуной. Во-о-т, хорошо висит. А членов политбюро всех вместе разместить на нарах, что справа от трибуны...
  После праздничного завтрака офицеры в парадной форме вывели свои подразделения на плац. Командир полка принял доклады о наличии личного состава, и полк погрузился в тихие переговоры и болтовню солдат и начальников в ожидании приезда генерала. Но как только из штаба показался бегущий к командиру дежурный по полку, все встрепенулись и замерли по стойке смирно.
  - По-о-олк! - раздался зычный рев командира. - Становись!
  К трибуне подъехала "Волга", из которой вылез генерал-майор в сопровождении полковника и майора, которые остались возле машины, а генерал направился на плац...
  - С-смир-р-на! Р-равнение на с-средину...
  - Здравствуйте, товарищи! - рявкнул генерал.
  - З-здрав ж-жлам тр-ищ генерал! - дружно ответил полк, и на сердце у командира полегчало.
  - Поздравляю вас с 45-й годовщиной победы советского народа над немецко-фашистскими оккупантами!
  - У-р-р-а! У-р-р-а! У-р-р-а!
  - Вольно! - скомандовал генерал, и что-то негромко произнес командиру полка, после чего они направились на трибуну, с которой командир предоставил слово замполиту полка майору Орысбаеву. Замполит легким и уверенным шагом поднялся на трибуну, постучал для проверки по микрофону, который ответил грохотом из всех динамиков, и начал свою поздравительную речь:
  - Дорогие товарищи солдаты, сержанты и офицеры! Разрешите от имени командования полка поздравить вас с 45-й годовщиной победы советского народа над Великой фашистской Германией!
  Он сделал паузу, чтобы набрать воздуха для следующей фразы, и к своему удивлению заметил, что весь полк, включая и гостей на трибуне, почему-то смеются. Поняв, что прозевал что-то интересное и смешное, Орысбаев сжал зубы, и продолжил свою речь:
  - Победа далась нашему народу дорогой ценой! И если посмотреть на победу в целом и не считать наших потерь, то мы все же победили...
  После прохождения торжественным маршем полк был направлен в клуб на праздничный концерт. По центру зала сидело командование полка и генерал...
  * * *
  В подсобке клуба "артисты" первого батальона торопливо переливали водку во фляжку.
  - Блин, не влезает... - недовольно пробурчал Гасанов, наполнив фляжку до горлышка.
  - Потому что мятая, - кивнул сержант Батманкоев, - а, ерунда. Что не влезло, мы прямо сейчас вмажем... Разливай...
  Немного плеснули и молодым. Выпили понемногу, но организмы, отвыкшие от алкоголя, отреагировали сразу. Настроение поднялось, страх перед большой сценой пропал, и даже наоборот, хотелось скорее выйти на сцену, чтобы допить остальное...
  Настала и их очередь. За кулисами к ним присоединилась "медсестра", с удивлением глянувшая на их раскрасневшиеся лица, но прозвучало название спектакля, "раненный комиссар" Гасанов развалился на плащ-палатке, и "командир" сержант Батманкоев повел группу на сцену...
  - Группа советских солдат, после тяжелых боев, отступает к Москве, - с пафосом начала вещать диктор. - Комиссар смертельно ранен, но пока оставалась малейшая надежда, товарищи по очереди несли его на себе. Командир заметил, что бойцы сильно измучены, и дал команду на привал.
  - Привал, товарищи... - устало произнес "командир".
  Солдаты рассаживаются на полу, заботливая медсестра, через плечо которой висит сумка с красным крестом, располагается возле раненного, протирая его лоб... Один из солдат достает из грязного вещмешка фляжку, кружки, и разливает в них содержимое.
  - Товарищи... - грустно говорит "командир", - давайте помянем наших товарищей, павших в неравных боях с фашистами...
  - Ой, мальчики... - неожиданно раздается громкий шепот "медсестры", - это что, правда водка?
  - Выпьем за победу, которая обязательно придет, хоть мы и отступаем... Выпьем за нашу Советскую Родину! - строго посмотрел на нее "командир".
  Они дружно выпили, "медсестру" разобрал кашель, и лицо раскраснелось.
  - На, родная, занюхай... - протянул ей шапку один из солдат.
  - Пи-и-ть - неожиданно простонал "раненный", который по сценарию вообще должен был молчать.
  - Комиссару налейте! - скомандовал "командир".
  "Медсестра" поднесла к пересохшим губам "комиссара" кружку, бережно приподняла голову, и начала поить из кружки. По лицу "комиссара" поплыла довольная улыбка, а по рядам зрителей прокатилась волна довольного ропота...
  - Товарищи, а приезжайте после войны ко мне в Сибирь... У нас тайга, охота, рыбалка... - мечтательно произнес один из бойцов. - А какие маринованные грибочки моя мама делает...
  - Разобьем фашистов, все к мамам вернемся! - кивнул "командир" и кивнул солдату с фляжкой. - Наливай за родителей!
  Раненный "комиссар" садится и пьет вместе со всеми, по залу слышен тихий хохот и шушуканье, а командир полка начинает зеленеть... Генерал же еле сдерживает ухмылку...
  - Ребята! А давайте споем "Катюшу", чтобы... - приходит в голову "медсестре" мысль изменить сценарий, и заодно продемонстрировать свои вокальные способности.
  - Нельзя, милая... - качает головой "командир" и, взглянув на командира полка, вздыхает. - Кругом враги...
  - Медсестре больше не наливайте! - раздается восторженный выкрик, и зал погружается в хохот. Актеры тоже не выдерживают, и отворачиваются от зрителей, чтобы скрыть эмоции. Взбешенный командир попытался вскочить с места, но его удержал генерал, которому было интересно, чем же закончится такая интересная пьеса...
  "Командир" солдат посмотрел вбок, и увидел за кулисами замполита полка с красным лицом, который показывал кулак и махал, чтобы они немедленно ушли со сцены. Терять артистам было уже нечего, и они продолжили игру...
  - Кто курить будет? - достал из кармана пачку "Мальборо" "комиссар".
  - Это что за табачок у тебя такой?
  - Трофейные... А, пакость... Чего только фрицы не придумают...
  Зал замер, и в полной тишине актеры неторопливо курят. "Комиссар" Гасанов пускает в потолок кольца, размышляя о дембеле... Майор Орысбаев не выдерживает паузы и толкает диктора, чтобы та читала текст дальше.
  - Но тут из леса донесся какой-то шум, - начала диктор. - Боец Васильев крикнул: "Немцы!".
  - Немцы!!! - заорал один из артистов.
  - Успокойся, Васильев, - осоловевшими глазами посмотрел на солдата "командир". - Нервы у тебя не в порядке... Это же ветер шумит... Выпей для успокоения.
  - Нервы, значит, - злобно шепчет замполит, и чуть громче добавляет. - Это уже белочка, товарищи!
  - Это уже белочка, товарищи! - с выражением повторяет диктор, и дикий хохот сотрясает клуб.
  - Васильев! - зовет "командир" солдата. - Осталось там еще?
  - Так точно! - кивает солдат.
  - Допить надо, - рассудительно произносит раненный "комиссар", - война идет, если погибнем, то врагам достанется...
  - Разливай, Васильев, - кивает "командир" и, взяв кружку, поворачивается лицом к залу. - Товарищи! Я поднимаю эту кружку за то самое святое, что есть у каждого из нас, за то, что мы ждем, и обязательно дождемся! Пусть даже вот мы, конкретно, погибнем, но он все равно придет, потому что он неизбежен, как разгром фашистских оккупантов. За дембель, товарищи!
  Бурные овации и восторженные крики покрыли тост, произнесенный "командиром". Генерал трясся от приступа смеха, закрыв лицо руками. Бойцы же, взяв плащ-палатку с раненным, вместе с командиром строевым шагом покинули сцену. Осталась лишь медсестра, которая нетвердым шагом подошла к диктору, вырвала у той микрофон, и заплетающимся языком произнесла:
  - И они п-п-пошли дальше! К п-поб-б-еде!..
  
  
  Глава 16
  "Звезды театра" Батманкоев и Гасанов в "золотой" список солдат, первых убывающих на дембель, так и не попали. Зато получили уважение и признание всего личного состава полка, что в некоторой степени компенсировало ущемленное самолюбие "артистов".
  Они в очередной раз заступили в наряд по столовой, где по праву дембелей не только попали на самые легкие работы, но и вообще не работали, переложив свои обязанности на более молодых сослуживцев. Да какая вообще может быть работа, когда свобода перед носом, а долгие два года службы далеко позади...
  Потом была сказка... К Батманкоеву пришла знакомая подвыпившая девчонка из соседнего села, которая хотела много любви. Чтобы опуститься с "красавицей" на один уровень умственного развития и заставить себя переспать с нею, дембелям необходимо было принять на грудь сильную дозу спиртного. Два дембеля, девушка и водка, чинно уселись в столовском подсобном помещении...
  - За любовь!.. - подмигнул пьяной подруге Гасанов.
  - Втроем!.. - расхохоталась густо намалеванная девица.
  - Ну, посмотрим... - чуть не поперхнулся Батманкоев, который пока не представлял, как это будет.
  Они начали вторую бутылку для храбрости, когда раздался решительный стук в дверь.
  - Кто там? - рявкнул Гасанов.
  - Открывайте, Ур-р-оды... - послышался знакомый голос пьяного начальника столовой прапорщика Ермилова. - Чего закрылись?..
  "Артисты" переглянулись. Прятать подругу было некуда, желание овладеть ею уже возникло, и было бы обидно, если она достанется этому шакалу... Взгляды обоих уперлись в здоровенный столовский холодильник.
  - Быстро туда!...
  - Мальчики... Вы чего?.. - опешила подруга. - Я же замерзну...
  - Согреем, дура! Или хочешь ночь на губе сидеть?
  Подвыпившая девчонка с матами залезла в холодильник, скрючившись пополам. Батманкоев открыл входную дверь, и в комнату ввалился Ермилов, который уставился на стоявшую на столе бутылку водки.
  - Б-б-бухаете?.. С-с-волочи... - с трудом пробормотал прапор. - Артисты... Хреновы... У-в-в-важаю...
  - Товарищ прапорщик! Разрешите вам налить сто грамм от дембелей гвардейского полка?
  - Н-н-наливай... А чем закусывать?.. Ну... с-скромники... У м-м-меня в холл-л-л-лодильнике колбаса есть...
  - Товарищ прапорщик! - взмолился Гасанов. - Не надо! Мы не голодные!
  - М-м-молчать!.. С-с-ейчас д-дам...
  Шатаясь, прапорщик подошел к холодильнику, открыл дверь, и замер. Затаив дыхание, замерли и оба дембеля, с грустью ожидая следующих действий прапора.
  Несколько секунд тот всматривался во внутрь... "Вот, блин, допился..." - с грустью подумал Ермилов. Из холодильника на него смотрела молоденькая испуганная девушка. "Не-е... Надо бросать пить..." - вздохнул прапор, взял колбасу, и закрыл дверь. Молча положив колбасу на стол, он направился к выходу.
  - Товарищ прапорщик... - неуверенно произнес Гасанов. - А сто грамм...
  - Не-е, ребята... Мне х-х-хватит... И так всякая фигня мерещится... П-п-пойду-ка я л-лучше д-домой...
  ...Любовь!!! Как это прекрасно! До утра Гасанов и Батманкоев вдвоем отогревали замерзшую подругу. Через три дня у обоих возникли проблемы с мочеиспусканием, которое сопровождалось резкими болями...
  
  Глава 17
  За год офицерской службы лейтенант Усманов увидел и познал столько, сколько не видел за всю свою жизнь. Потому на молодых лейтенантов Володя смотрел высокомерно и презрительно. Им еще только предстояло познать то, что прошел он. К его огромному сожалению, в первой роте штат взводных был укомплектован полностью, потому молодых офицеров в роту не дали, и учить жизни было некого. Зато во вторую роту сразу прибыло два молодых офицера.
  Два лейтенанта нерешительно заглянули в ротную канцелярию второй роты, где сидел замполит роты старший лейтенант Никулин.
  - Разрешите, товарищ старший лейтенант?
  - О, - поднялся замполит, - заходите! К нам?
  - Так точно, - приняли строевую стойку оба офицера.
  - А я заместитель командира роты по политической части старший лейтенант Никулин. Что заканчивали?
  - Лейтенант Субанкулов, - отчеканил невысокий крепкий лейтенант. - Окончил Московское суворовское военное училище, затем Московское общевойсковое...
  - Кадет, кремлевец... Неплохо...
  - Лейтенант Орозалиев, - представился второй, худощавый и стройный. - Дальневосточное общевойсковое...
  - Тоже котируется, - кивнул Никулин, - командир роты скоро подойдет, а пока поговорим... Присаживайтесь.
  Никулин решил с первого дня взять обоих в жесткий оборот, чтобы помочь их становлению.
  - Холостяки?
  - Так точно, - кивнули лейтенанты, по курсантской привычке пытаясь встать, когда разговаривают с офицером.
  - Сидите, сидите... Не хочу пугать, но пока это к лучшему. Притретесь, посмотрите на нашу жизнь, и пусть ваши подруги решают, готовы ли они к такой жизни. Караулы, наряды, командировки... Не всякая женщина выдержит... Самое главное, вам сразу надо выстроить свою систему взаимоотношений с подчиненными. Уважайте подчиненных, и они будут вам отвечать тем же. Всегда обращайтесь к ним на "Вы", и они никогда не будут вам "тыкать", как до сих пор тыкают лейтенанту с первой роты... Усманову... Познакомитесь еще. Вы должны добиваться, чтобы каждое ваше указание или приказание было выполнено точно и в срок. Дадите слабину - пиши пропало... Солдаты сядут вам на шею. Не справляетесь с ситуацией, натолкнулись на прямое неподчинение, ни в коем случае не распускайте руки! У офицера достаточно прав и власти, чтобы наказать любого солдата или сержанта. Не знаете как, подходите ко мне, к командиру роты, мы подскажем, поможем, если будет необходимо, то сами вмешаемся в ситуацию. Чтобы заработать авторитет у подчиненных, поначалу часто придется действовать по принципу "Делай, как я!". Вы должны показать солдатам, что не зря поставлены командовать. На зарядке вы должны бежать впереди взводов, чтобы подчиненные знали, что вы - лучше их бегаете. На спортивных снарядах лично показывать все элементы, прежде чем требовать их выполнение от солдат. На огневой подготовке вы должны на "отлично" выполнять все нормативы, чтобы подчиненным было, на кого равняться и с кого брать пример... Все это потребует от вас полнейшей самоотдачи, придется дневать и ночевать в роте, но только тогда будет результат...
  
  * * *
  Вторая рота для проведения стрельб прибыла на полигон, расположенный возле пронзительно голубого озера Иссык-Куль. Старший лейтенант Никулин, как замполит роты, отвечал за обеспечение личного состава питанием, потому подозвал к себе лейтенанта Субанкулова:
  - Ильяс, дуй в столовую местного полка, там должны были дать команду, чтобы нас накормили. Узнай все. Будут ли нас кормить, или возникли какие-нибудь проблемы. Понял? Давай!
  Субанкулов быстрым шагом отправился в столовую.
  - Эй, солдат! - остановил он солдатика в грязной робе. - Где дежурный по столовой?
  - Вон товарищ прапорщик ходит... - кивнул в глубь помещения тот, и Ильяс направился к развязному прапорщику с красной повязкой на рукаве.
  - Добрый вечер! - поздоровался лейтенант с дежурным. - Мы прибыли к вам в командировку, прибыл уточнить, вы нас сегодня будете кормить?
  - Ага, - кивнул прапор. - Все нормально! Команду получил, так что ужин будет вас ждать...
  Довольный Субанкулов бодро подошел к Никулину:
  - Товарищ старший лейтенант! Все узнал! Ужином нас накормят!
  - Хорошо, Ильяс. Посудой тоже обеспечат, или нам со своими котелками приходить?
  - Э... - замялся лейтенант. - Я не уточнил...
  - Дурная голова ногам покою не дает, - вздохнул замполит, - иди, узнавай...
  Чувствуя растущее недовольство, Субанкулов опять отправился в столовую.
  - Это опять я, - обратился к прапорщику. - Забыл уточнить, нам со своими котелками приходить, или вашей посудой будем пользоваться?
  - Нашей, нашей... - улыбнулся дежурный.
  Запыхавшийся лейтенант подошел к замполиту:
  - Уточнил, товарищ старший лейтенант. Будем кушать из их посуды!
  - Вот, молодец! - улыбнулся Никулин. - А нам вместе в их полком на ужин приходить, или после них, во вторую очередь?
  Ильяс чуть не взвыл... Он над ним что? Издевается? А сразу нельзя было сказать, что еще надо узнать?
  - Сейчас уточню... - сквозь зубы процедил он, и опять отправился в столовую...
  Теперь с дежурным по столовой он не просто разговаривал. Он пытал его обо всем. Если кушаем во вторую очередь, то во сколько?.. Посуду будет мыть их наряд, или выделить свой в помощь?.. Когда прибудем в столовую, то где конкретно для нас будут накрыты столы?.. Со столов будет убирать наряд, или каждый за собой уносит тарелки в мойку?.. Сразу подробно расспросил про завтрак...
  Кипящий от негодования Субанкулов прибыл к Никулину, готовый ответить на любой вопрос. На любой вопрос теперь он давал четкий ответ, чувствуя растущую радость. Ну что, замполит?! Поиздевался?! Мы тоже не лыком шиты! Больше не удастся тебе меня погонять...
  Никулин насмешливо посмотрел на Субанкулова.
  - Ты что-нибудь понял? Почему я тебя гонял?
  - Кажется, начал... - вздохнул Ильяс.
  - Я не хотел тебя унизить, или выставить дурачком. Ты - офицер. Ты в ответе за всех своих подчиненных. Ты должен думать за них, за себя, за командование... Должен прогнозировать на много шагов вперед, чтобы успешно решать все задачи. Тебе никто не будет разжевывать задачи, тебе их просто будут ставить. И ты - офицер! Должен сам рассмотреть ее со всех сторон, все уточнить, проанализировать, понять, что необходимо для ее выполнения, и решить, как ты будешь ее выполнять. Как в боевом уставе после получения задачи. Уяснить, провести рекогносцировку, наметить первоочередные мероприятия и так далее... Ну что я могу сказать... Будет из тебя толк, лейтенант! С третьей попытки, но с задачей справился. Если не дурак, то кое-что должен понять. На будущее. Во благо твоего же будущего... Начинай думать не как курсант, а как офицер, как начальник...
  Неожиданно для себя Субанкулов почувствовал уважение и благодарность к этому старшему лейтенанту, который за десять минут дал ему больше, чем все вместе взятые преподаватели и командиры в военном училище.
  - Спасибо вам, товарищ старший лейтенант! - искренне поблагодарил он замполита.
  - Не за что... - улыбнулся Никулин.
  
  Глава 18
  Помощник дежурного по гарнизону лейтенант Субанкулов ехал по городу старшим армейской машины "Урал" за получением пищи для гарнизонного караула в одной из воинских частей гарнизона. Настроение было прекрасное, ласково светило солнце и сквозь открытое окно лицо обдувал свежий ветерок. От скуки лейтенант катал по руке учебную гранату без запала, покрашенную под боевую в зеленый цвет.
  Водила был молодой, город знал плохо, ездил еще хуже, и Ильяс постоянно следил за его действиями. Они только начали останавливаться на красный сигнал светофора, как неожиданно, заскакивая на встречную полосу, их обогнала шикарная новенькая иномарка, из салона которой через открытые окна и люк разносилась громкая музыка. Иномарка перед самым носом подрезала их, и водила едва успел затормозить, чтобы не воткнуться "Уралом" в зад навороченной машине.
  - Вот урод... - яростно прошипел Субанкулов, который от резкого торможения ударился головой об стекло и, повернувшись к водителю, нажал на клаксон. "Урал" издал свирепый негодующий рев.
  Из салона люка показалась гогочущая рожа "лица кавказской национальности", которая исчезла, потом вместо нее высунулась рука с каким-то пистолетом, а за ней вторая рука, которая сделала неприличный жест. Неприличный жест офицеру гвардейского мотострелкового полка?!! В силу воспитания, задетой гордости, возмущения от столь наглого хамства, взбешенный Ильяс заорал водителю:
  - Давай вперед! Вставай слева от него!. Да плевать мне на правила, давай на встречную! Чтобы рядом с этим уродом!
  Автомобиль дернулся вперед, и поравнялся с наглецом. Сжав зубы, лейтенант хладнокровно выдернул у учебной гранаты чеку, и зашвырнул гранату прямо в люк иномарки. Пару секунд водителю иномарки понадобилось, чтобы осознать, что произошло. Потом он понял, что надо что-то делать, и остатками заклинивших мозгов принял решение. Раздался резкий визг колес, иномарка, словно резвый конь, скаканула вперед на красный сигнал светофора и вылетела на середину перекрестка, где была остановлена старым, добротно сделанным советским автомобилем "Волга".
  Еще через несколько секунд загорелся зеленый свет, и "Урал" неторопливо проехал мимо места побоища, где иномарка явно проиграла "Волге".
  - Не быкуй, козел! Любовь - это дружба двух пиписок! И у меня она больше! - гордо проорал в окно довольный лейтенант. Честь гвардейского полка была отстояна.
  Испустив облако густого дыма, "Урал" направился по дальнейшему маршруту согласно должностных обязанностей...
  
  Глава 19
  Первый мотострелковый батальон вышел для проведения ротных тактических учений с боевой стрельбой на учебный полигон. Солдаты под командой офицеров быстро и сноровисто установили огромные армейские палатки, хозвзвод раскинул столовую, и через несколько часов полевой лагерь стоял во всей своей красе, выравненый по всем линиям, с обложенными камнями дорожками, обозначающими "тротуары" между палатками, и дневальными под деревянными "грибками". Боевые машины пехоты в ровном строю стояли отдельно под охраной суточного наряда.
  Володя Усманов давно ждал этого выхода, для которого у него была припрятана хлорпикриновая шашка, прозванная "синеглазкой", и которую он с превеликим трудом выменял за бутылку водки у начальника склада химслужбы полка. Он еще покажет ротному Леонову, какой он офицер! Он представлял, как закинет эту шашку в палатку солдатам, после чего выяснится готовность противогазов и ОЗК к защите от оружия массового поражения... Сразу выяснится, кто хитрит, и вытащил из противогазов клапана... Все негодяи будут вычислены им, лейтенантом Усмановым...
  С раннего утра закипела армейская жизнь. Подъем, зарядка, завтрак, построение и, наконец, долгожданная команда "По машинам!", для выезда на стрельбище...
  Заместитель командира полка подполковник Жорбулов, проводивший полевой выход с первым батальоном, построил личный состав на огневом рубеже:
  - Сегодня первый день. Мы должны выполнить стрельбы из боевых машин пехоты, чтобы кому-то вспомнить навыки, кому-то впервые отстреляться, должны проверить готовность оружия, выверку прицелов... Наша цель - коммунизм, поэтому стрелять надо метко! Первыми выходят на огневой рубеж офицеры. Начнем с первой роты. Личный состав распределить по учебным точкам для изучения мер безопасности, условий выполнения упражнений и изучения материальной части оружия. Приступить!..
  Лейтенант Усманов быстро и четко занял место наводчика-оператора в боевой машине. Подполковник Жорбулов, помня наказ начальника штаба полка о том, что с этим лейтенантом надо быть поосторожней, лично запрыгнул на броню, и показал Усмнову кулак:
  - Лейтенант! Открывать огонь только по моей команде!!! Ты понял?
  - Так точно, товарищ подполковник! - проорал Усманов. На подполковника преданно смотрели умные лейтенантские глаза.
  Жорбулов спрыгнул с машины, и вышел на огневой рубеж перед БМП, из которой за ним внимательно наблюдал Усманов, стараясь не пропустить команды на открытие огня. Подполковник посмотрел в одну сторону, в другую, и увидел, что на правом фланге на огневом рубеже замешкался какой-то солдат...
  - Эй! - заорал он на солдата и махнул рукой. - А ну быстро марш с огневого рубежа!!!
  Володя увидел яростную отмашку заместителя командира полка. Началось! Резким движением он дослал патрон из пулеметной ленты в ствол ПКТ, навел прицел на цель и нажал гашетку...
  Подполковник ничего не успел понять. Инстинкт самосохранения среагировал быстрее, кинув его грузное тело в песок, и заставив зарыться в него с головой. Когда пулемет замолчал, он отполз в сторону на безопасное расстояние, поднялся, отряхнулся, прочистил уши, после чего сказал:
  - ... ... ...!!! ..., ... ...! - затем добавил. - .........!
  Только после того, как он излил душу, Жорбулов позволил себе смачно выругаться...
  Так лейтенант Усманов был отстранен от боевых стрельб, и отправлен на исправление "вечным" дежурным по полевому лагерю...
  
  * * *
  В последний день полевого выхода должны были состояться учения с боевой стрельбой, для чего с вечера на полигон с проверкой прибыл заместитель командира дивизии подполковник Варенов. Он переночевал в палатке, а утром в сопровождении подполковника Жорбулова, командира батальона Десятникова и ротного Леонова отправился по лагерю, чтобы проверить условия быта солдат. Они зашли в палатку первой роты, солдаты по команде вытянулись перед проверяющим, и Варенов стал доброжелательно опрашивать их об условиях службы и боевом настрое...
  Вечный дежурный по лагерю лейтенант Усманов в это время контролировал приготовление завтрака, потому о нахождении в палатке начальства не знал. Убедившись, что завтрак готов, и можно давать команду на построение, он решил осуществить свой давно задуманный план. С хитрой улыбкой он приблизился к входу в палатку первой роты, и за пазухой у него была припрятана "синеглазка"... Он прислушался. До него доносились негромкие голоса... "Сейчас проверим вашу боевую готовность..." - радостно подумал он. Чтобы неподготовленным солдатам было труднее выбираться из загазованной палатки, он быстренько застегнул несколько застежек на входе, потом вынул хлорпикриновую шашку, и проворно поджег. Приподняв полог, он сильным движением закинул начавшую дымить ядовитым газом "синеглазку" в глубь палатки...
  Ни заместитель командира дивизии Варенов, ни подполковник Жорбулов, ни командир роты Леонов ничего понять не успели. Палатка мгновенно наполнилась дымом, который не давал дышать, заставляя захлебываться в кашле, и резкая боль наполнила глаза слезами.
  Солдаты первой роты были готовы к полевому выходу, у каждого через плечо висел противогаз, и многодневные тренировки позволили мгновенно среагировать на неожиданную вводную. В дыму, в панике, в дикой давке, по пути пытаясь сорвать с какого-нибудь солдата спасительный противогаз, рвались офицеры к выходу... Но нет такой силы на свете, которая смогла бы в такой ситуации сорвать с мотострелка гвардейской части противогаз...
  Довольный Усманов стоял перед входом, с язвительной усмешкой ожидая первого неподготовленного солдата... Наконец, кто-то набрел на выход, и не пытаясь расстегнуть, просто так рванул полог, что все застежки поотлетели. С матами в облаках хлорпикрина к ногам лейтенанта вывались с выпученными глазами и жадно хватающими ртами свежий воздух два подполковника, майор и старший лейтенант...
  ... По степи за лейтенантом бежало два подполковника... У заместителя командира дивизии в подмышке болтался оторванный рукав кителя. Усманов мгновенно понял, что они не просто будут читать ему нравоучения, потому бежал старательно и быстро... Он еще хотел жить. Вскоре старшие офицеры отстали... В гонке за жизнь победила молодость.
  Издалека Усманов наблюдал за полевым лагерем, ожидая, когда уедет проверяющий, и можно будет вернуться в родную роту. Его никто не ругал. Леонов посмотрел на него красными воспаленными глазами, и отправил в полк. Ротный глядел вслед лейтенанту и с тоской думал: " Ну как природа могла допустить рождение Гитлера, Геббельса и лейтенанта Усманова?..".
  
  * * *
  Командир полка обвел глазами своих заместителей и негромко спросил:
  - Ну что, какие будут предложения по лейтенанту Усманову?..
  - Я бы его прямо в пустыне где-нибудь закопал, - глухо ответил Жорбулов.
  - А я бы помог, - прошипел начальник штаба подполковник Архипов.
  - Надо от него избавляться, пока он кого-нибудь не убил, или до ручки не довел... - кивнул замполит полка Орысбаев.
  - Что ж, - вздохнул командир. - Единственный выход от него избавиться, это отправить на повышение, или переводом в другую часть куда-нибудь подальше от нас. Пусть другие с ним мучаются... Сейчас пришла разнарядка на взводного в Германию? Давайте его туда отправим?
  Заместители командира радостно закивали.
  - Тогда! - твердо произнес командир. - Начальнику штаба подготовить все необходимые документы! Аттестацию сделать идеальную, чтобы не дай Бог, его к нам не вернули!..
  
  * * *
  Отъезд лейтенанта Усманова в группу советских войск в Германии отмечал весь офицерский состав первого батальона и командование полка. Провожали с душой, песнями, и слезами облегчения на глазах...
  - Слушай, Сергей, - обратился к Леонову замполит Симоненко. - Грустно все это... Посмотрят в Германии на Усманова, потом избавятся от него так же, отправив на повышение ротным опять же к нам. Здесь его снова пнут на повышение, чтобы не мешал служить. Окончит академию... И еще будет нами командовать. А представляешь, сколько таких Вовчиков - дурачков руководит страной и армией?..
  
  Глава 20
  Есть в армии особо черные дни, которые называются праздниками. Для военного человека праздник, что для лошади свадьба... Голова в цветах, а задница в мыле... Причем отмечаются все общегосударственные праздники, к ним добавляются все военные, плюс торжественные даты из истории конкретной части, и одни из самых "любимых" - спортивные праздники, которые проводятся по настроению командира... Завтра воскресенье? Значит для всего личного состава - марш-бросок на десять километров. И называется это удовольствие спортивным праздником...
  Послезавтра очередной праздник - начало учебного периода! А значит - строевой смотр! Приедет заместитель командующего округом! Все силы - на наведение порядка в полку, отработку приветствия и прохождения торжественным маршем в составе подразделений! Сегодня все тренируются в составе подразделений, завтра в составе полка! Впер-р-ред!
  И началось...
  - Р-рота! Стр-роиться!
  Ротный Леонов стоял взбешенный. Беситься было не из-за чего, но он сам ввел себя в это состояние. За сутки предстояло вогнать личный состав в состояние отупевших роботов, чтобы они перестали думать, и лишь автоматически и тупо выполняли все необходимые действия. Думающий военнослужащий - потенциальный преступник.
  - Р-рота! - рявкнул он. - Спиной друг к другу! В шахматном порядке! По диагонали! Зигзагом!.. Стано-о-вись!
  Строй развалился. Испуганные солдаты пытались выполнить команду, так ничего и не поняв. Самым главным для них было показать перед своим командиром старательность и расторопность.
  - От-т-ставить! Вы не военнослужащие! Вы - стадо тупых баранов... - прищурившись от негодования, констатировал Леонов. Солдаты испуганно и преданно смотрели на человека, который был для них Богом и царем, папой и мамой... От него зависело ВСЕ!
  - Послезавтра начинается учебный период... Приезжает с проверкой генерал с комиссией. Будет иметь все, что шевелится... А я в групповом сексе за чужие спины никогда не прятался! И если мною будет получено хоть малейшее замечание, вы все примите участие в нем... Сержант Ахметханов!
  - Я! - вытянулся замкомвзвод первого взвода.
  - Что является лицом командира роты?
  - Вход в казарму! - отчеканил сержант первое, что пришло в голову.
  - Неверно! Запомните, что туалет - лицо командира роты. Ваш взвод отвечает за туалет? Не дай Бог, там будет грязнее, чем у меня лицо. Ясно? А то там некоторые стрелки своими стволами в писсуар попасть не могут. И потом на стрельбище в мишень попасть не могут. Ясно?
  - Так точно!
  - После отбоя строевой смотр... Провожу я и командиры взводов. А то стоит рядовой Ходжабаев, форма не глажена, сапоги не чищены, морда не бритая - как пятилетний... Ходжабаев! Что должен сделать военнослужащий, услышав свою фамилию?..
  - Я таварища старша летенат... - испуганно забормотал рядовой, едва понимающий по-русски.
  - Закройте рот - трусы видно, товарищ солдат! Устав забыли? По-русски не понимаете? Я, хоть академиев не кончал, но высшее образование вам даду!..
  Леонов обвел внимательным взором замерший строй, и продолжил:
  - Сейчас приступим к отработке приветствия... Когда генерал поздоровается с вами, все ваше стадо должно дружно промычать: "Здравия желаем товарищ генерал!". Потом он скажет: "Поздравляю вас с началом нового учебного периода!", и вы должны громко и четко проорать три раза: "Ура! Ура! Ура!". Ясно?
  - Так точно! - дружно гаркнула рота.
  - Для особенно тупых повторяю, после первой фразы генерала: "Здравия желаем товарищ генерал!", а после второй: "Ура! Ура! Ура!".
  Через несколько часов Леонов довольно кивнул:
  - Неплохо... Сейчас навести порядок в расположении. Где надо - подкрасить, где надо - подбелить или подмазать... Провести занятие по заправке кроватей, я утром проверю, как будут выровнены и заправлены кровати. Запомните, каждая складка на солдатском одеяле - лазейка для мирового империализма. Хасанов! Вы хотите, чтобы через вашу кровать в Советский Союз проползли империалисты?
  - Никак нет!
  - Вот и хорошо...
  * * *
  Армия, как и женщина, непредсказуема... Вчера было белым, а сегодня стало черным... Должен был генерал приехать послезавтра, а приехал утром следующего дня. Когда только приступили к уборке территории... Не успели ни побелить бордюры, ни подмести плац, а несется команда: "Полковое построение!"...
  Взбешенный командир - это запаниковавший командир, который прячет за бешенством в отношении подчиненных свой панический страх перед вышестоящим командованием. Огромная лавина доброжелательных армейских выражений от командира полка покатилась вниз, к подразделениям, и обрушилась на головы рядового состава...
  Через полчаса полк стоял на плацу, на левом фланге гордо реяло полковое знамя, а по асфальту ветер неторопливо гонял какие-то бумажки и прочий мусор, на который с тоской смотрели все офицеры.
  - Сгною на плацу, если с приветствием осрамитесь, - грозно процедил сквозь зубы Леонов.
  Генерал с округлым животиком принял доклад командира полка и бодро поздоровался:
  - Здравствуйте, товарищи гвардейцы!
  - З-здрав ж-жлам т-рищ генерал! - прогремело дружное приветствие.
  - А что же вы все так позасрали? - укоризненно покачал головой генерал, недовольно оглядывая плац.
  - У-р-р-а-а! У-р-р-а-а! У-р-р-а-а! - идеально громко, дружно и радостно поплыло в воздухе...
  * * *
  Полк ротными колоннами уходил на занятия в парк боевых машин, где распределялся по учебным точкам на своей технике. Генерал должен был прибыть следом, и кто его знает, в какое подразделение решит зайти и чьи знания проверит...
  Пока начальство не прибыло, офицеры давали солдатам последние указания об устранении вдруг обнаруженных замечаний в боксах и на технике. Сержант второй роты Асанов руководил уборкой мусора из угла бокса, в который его замели, и забыли убрать.
  - Ал-ле! Воин! - крикнул сержант рядовому Чарыеву. Зачуханый и грязный молодой солдат повернулся и пошел к Асанову.
  - Ты чего?! Воин!? - возмутился сержант. - Не знаешь, что команда "алле" выполняется бегом?! А ну быстро схватил ведро с мусором и бегом выкинул! Быстрее, баран... Вон Мищенков идет! Он тебе сейчас вставит по самое никуда! Уж я то знаю...
  Солдат, испуганно глядя на сержанта, которого ужасно боялся, схватил ведро и побежал к выходу из парка. Однако, скрывшись за углом бокса, солдат сплюнул, и пошел дальше ленивым шагом, сердито ругаясь на злого сержанта.
  Солдат и генерал следовали навстречу друг другу с одинаковой крейсерской скоростью. Генерала сопровождала свита из старших офицеров и командования полка. Командир полка первым заметил приближающуюся угрозу в лице грязного, небритого, в замасленной робе солдата, который что-то бормотал себе под нос и шел, опустив нос, но предпринять ничего не успел.
  Рядовой Чарыев молча пробрел мимо, не отдав честь, и чуть не отпихнув плечом генерала. Генерал в последний момент, слегка усмехнувшись, нарочито почтительно подвинулся в сторону, и делегация остановилась, молча глядя в след "угрозе империализма". Командир полка стоял бледный, чувствуя, как бешено бьется готовое разорваться похолодевшее сердце...
  Генерал вздохнул, повернулся к стоявшему рядом полковнику и грустно произнес:
  - Страшна советская пехота... Вот поэтому нас империалисты и боятся!
  Он поднял голову и посмотрел на плакат, украшавший бокс с боевой техникой, на котором был изображен солдат, протирающий БМП, а внизу плаката был написан лозунг: "Кончил - оботри боевую машину пехоты!". Он покачал головой, и в полном молчании делегация двинулась дальше.
  Желание что-то проверять у генерала пропало, но чтобы отметиться, и после этого уехать, он завернул в ближайший бокс, где проводил занятия по мерам безопасности командир роты старший лейтенант Леонов.
  - Рот-та! С-с-мир-р-на!
  - Вольно, - махнул рукой генерал. Он обвел глазами строй вытянувшихся солдат и подошел к ближайшему, которым оказался рядовой Ходжабаев, знающий по-русски всего несколько слов... Генерал остановился возле него и доброжелательно спросил:
  - Как служба, товарищ солдат?
  Генерал для Ходжабаева был человеком, которого боялись даже дембеля, которых, в свою очередь, боялся он сам. Потому от неожиданности солдат забыл те немногие русские слова, которые знал. Он мучительно начал вспоминать их, чтобы ответить, что все хорошо, от потуги кровь прилила к лицу, и он густо покраснел. Молчание затягивалось... На помощь пришел командир полка, который выпученными глазами уставился на него и прорычал:
  - Что вы молчите, товарищ солдат? Отвечайте!
  От стресса знакомые слова мгновенно всплыли в памяти, солдат радостно заулыбался, вспомнив нужный ответ и, преданно глядя на генерала, четко ответил:
  - Зае-е-пись!..
  
  Глава 21
  "По России мчится тройка - Миша, Рая, перестройка...". Одним из первых шагов на пути к "цивилизованной" жизни стали выборы первого президента СССР. Выборы проходили по стандартному, годами отработанному сценарию, и ничем не отличались от выборов Генерального секретаря ЦК КПСС. В полк завезли дефицитные продукты - кофе, хороший чай, колбасу, сгущенку, которыми должны были начать торговать с шести часов утра в день выборов прямо на избирательном участке. Все знали, что продуктов на всех не хватит, потому уже глубокой ночью офицерские жены стали занимать очередь на "выборы"...
  Замполит второй роты старший Никулин с грустью ехал в городской маршрутке и рассматривал плакаты, украсившие город. Рядом сидела женщина с мальчиком лет пяти, который только научился складывать из букв слова, чем увлеченно и занимался. Маршрутка стояла на перекрестке, когда малыш по слогам прочитал огромный плакат: "Голосуйте за Горбачева, потому что он лидер!".
  Все бы было хорошо, но в слове "лидер" мальчик перепутал букву "л" с буквой "п", и в салоне повисла напряженная тишина... Перепуганная и покрасневшая мамаша начала разъяснять сыну:
  - Неправильно! Видишь, внизу маленький завиток... Значит это буква "л"...
  Мальчик еще раз перечитывает плакат, уже правильно, и с недоумением смотрит на маму:
  - А какая разница?..
  Устами младенца глаголет истина... Так первым президентом стал "лидер" Горбачев... Никто еще не предполагал, что после него править Россией будет еще несколько таких же "лидеров".
  
  * * *
  Жена старшего лейтенанта Леонова уехала погостить к матери в Алма-Ату, и он холостяковал. Вечером придя домой, он только умылся, как раздался негромкий стук в дверь. Сергей распахнул ее и увидел своего однокашника по военному училищу Жуматаева.
  - О, Мара! Заходи! Гостем будешь, сейчас ужин приготовлю...
  - Спасибо, Серега... Слушай. У тебя жена уехала, пусти переночевать... Я и бутылку с собой взял, посидим...
  - Что случилось, Мара?
  - Да... - вздохнул Жуматаев. - Все нормально. Выспаться хочу. Да и с тещей поругался.
  Они накрыли стол в зале и уселись ужинать. После первой стопки Леонов кивнул:
  - Рассказывай...
  - Что рассказывать? - усмехнулся Мара. - Вот смотрю на вас, русских, и завидую. Ведь живу, как и ты, с женой и ребенком в однокомнатной квартире. Но у вас же нет такого количества родственников, как у нас, у азиатов. Каждый день толпа родственников. Причем почти никого не знаю. В дверь тук-тук, открываю, стоит двенадцать человек во главе с аксакалом, и представляются - мы, мол, твои родственники по троюродному брату твоего деда по материнской линии. Приехали в Фрунзе за покупками, переночевать негде, пусти к себе домой... Ну нельзя у нас не пустить! А ведь их еще кормить надо... Спать уложить... Прихожу домой со службы, уставший, как собака, пожрать нечего, спать негде... Вот безвылазно на службе и торчу.
  - Ну, а с тещей что?
  - Это сегодня вечером... Ты же видел котенка нашего? Проглот еще тот, постоянно жрать хочет. Пошел я из комнаты на улицу покурить, прохожу через коридор и вижу, что на кухне в видимой части сидит наш кот, и что-то жрет. Ах, гад, думаю, стащил со стола что-то. Ну, я возьми и рявкни своим командирским голосом: "Опять жрешь, тварь проклятая?". Тут шорохи вдруг из угла кухни, который мне не виден, а затем оттуда появляется теща и жалобно оправдывается: "Что ты, Марочка... Я сегодня с самого утра ничего не ела...". И началось... А... Наливай, Серега!..
  Через полбутылки двум офицерам стало скучно. Они огляделись. Возле ног Леонова степенно прохаживался кот Барсик, периодически пронзительным криком пытаясь что-нибудь выпросить.
  - Барсик... - ласково поглядел на кота Леонов. - Чтобы что-то получить, надо сначала это заслужить...
  - А у тебя авиарезинка есть? - пришла в голову Жуматаеву какая-то мысль.
  - У нас все есть! - гордо ответил Леонов.
  - Так давай привяжем его к резинке, а на полметра перед ним положим колбасу. Пусть прыгает! Если достанет - пусть жрет. Не достанет - его проблемы?!
  Идея друга Леонову понравилась. Он достал из шкафа метр авиамодельной резинки, один конец привязал к батарее, а второй к коту. В полуметре от Барсика положили колбасу. Шоу начиналось...
  Барсик, которого Леонов, в отличие от жены, не баловал деликатесами, очень хотел кушать. Он чуял и видел колбасу, и мужественно предпринимал попытки, чтобы добраться до нее. Но резинка раз за разом оттаскивала его от заветной цели. Друзья ухахатывались...
  - Не, не достанет, - держась за живот, трясся от смеха Мара.
  - Говорю, возьмет! - горячился Леонов. - Барсик! Малыш! Вперед!
  Кот решил действовать по-другому. Задрав в неимоверном напряжении хвост, он, цепляясь за деревянный пол, раз за разом все ближе и ближе подтягивался к куску сосиски.
  - Давай! Давай! - переживал за любимца семьи Леонов.
  И когда казалось, что все, сейчас кот схватит сосиску, раздался резкий звук порвавшейся резинки, которая всей своей мощью ударила Барсику под хвост прямо по его гордости и достоинству... С дикими воплями кот сделал несколько кругов по комнате вокруг замерших в страхе офицеров, и потом с разбега выпрыгнул в форточку с третьего этажа...
  Друзья подбежали к окну. Прихрамывая на все лапы, Барсик молнией метнулся в кусты, откуда стало раздаваться печально-недовольное урчание, полное боли и страдания...
  * * *
  Через несколько дней приехала Леонова Юля с дочкой. По квартире ходил похудевший и ободранный кот с обезумевшим взглядом.
  - Сережа! Ты что? Барсика совсем не кормил? - ахнула женщина.
  - Ой, Юль... - виновато вздохнул Леонов. - Он тут колбасой отравился. Теперь ее на дух не переносит. Ты ее ему не давай...
  Юля не поверила. Барсик жалобно терся у ног хозяйки, словно пытаясь на что-то пожаловаться.
  - Сейчас, милый, я тебя накормлю... - она открыла холодильник, и достала оттуда сосиску. Кот посмотрел на нее испуганным взглядом, бешено зашипел и бросился в комнату, где забился под диван и яростно урчал, всем видом давая понять, чтобы к нему никто не приближался...
  - Бедненький, - вздохнула женщина, - и правда, отравился...
  
  Глава 22
  Командир полка пригласил к себе домой в гости замполита полка майора Орысбаева. Пока закипал чайник, они успели немного поговорить о службе, потом раздался свист чайника, и командир пошел заваривать чай. На ковре перед Орысбаевым лежал командирский любимец русский спаниель Вернер. Уставший пес развалился на боку в сладком сне, и майор умилился наблюдаемой картиной. Однако дальше произошло непредвиденное.
  Тишину комнаты нарушил такой полноценный пук, которого никак нельзя было ожидать от этой небольшой собачки, и который больше бы подошел слону. От произведенного грохота пес проснулся, и с подозрением уставился на Орысбаева... В глазах собаки читалось изумление: "Ну ты и бзднул...". Заполит укоризненно покачал головой, и Вернер устремил взор на потолок, мол, не с неба ли раздалось, потом повернулся, понюхал свой зад, пожал плечами, показывая всем видом, что это не он, и опять упал на ковер.
  По комнате плыло страшное зловоние. Помимо того, что Орысбаеву нечем было дышать, послышались шаги командира, и верный четвероногий друг командира уселся на четвереньки, преданно глядя на дверь. Орысбаев попытался принять такое же верное выражение лица, которое читалось на собачьей морде, чтобы его не заподозрили в содеянном, но сразу понял, что проигрывает животному. Вернер перестал быть животным... Это была сплошная преданность и невинность...
  Вошедший командир сразу почувствовал неприятный запах. Мгновенно выявив виновного, он укоризненно поглядел на замполита. Орысбаев решил оправдаться, но моментально понял, что командир ему не поверит, а вот ложь в отношении любимца простить не сможет. Майор грустно вздохнул и покраснел.
  - Ты бы животное какое-нибудь завел, замполит... - стараясь дышать через раз, произнес командир. - Знаешь, как здорово помогает стресс снимать после службы?.. И сам, между прочим, стал бы их больше уважать.
  Майор Орысбаев был хорошим офицером. Любое слово командира он воспринимал как приказ. В тот же вечер на семейном совете они долго решали, какое животное лучше приобрести. После произошедшего у командира, Орысбаев не хотел видеть дома собаку. Жена из-за шерсти не хотела видеть кошек. Дети хотели попугая. Попугай устраивал всю семью...
  
  * * *
  - Ну, скажи "Попка-дурак!", "Попка-дурак!", - несколько вечеров подряд вся семья Орысбаевых по очереди учила попугая разговаривать.
  Умная птица с подозрением и презрением смотрела на окружавших ее "полудурков", и гордо молчала. Через неделю майор Орысбаев вынес заключение:
  - Наш попугай - дебил.
  Такого оскорбления гордый попугай простить не мог. Потому птица не стала показывать хозяевам, как она здорово научилась имитировать скрип открывающейся двери на кухню, и стук дверцы холодильника... Она дожидалась, когда придет ночь, и глупые люди лягут спать. Чтобы можно было поиграть в интересную игру с оскорбившим ее человеком.
  Игра начиналась в тот момент, когда Орысбаев начинал засыпать. На кухне скрипела дверь, затем хлопала дверца холодильника.
  - Дети проголодались? - удивилась жена, и пошла посмотреть. Вернулась в изумлении. - А там никого нет...
  Они только успокоились и снова стали засыпать, как заскрипела кухонная дверь. Теперь пошел смотреть глава семьи. На кухне никого не было. Дети крепко спали в своих кроватях. Из зала за Орысбаевым задумчиво наблюдал попугай.
  Замполит достал из-под кровати здоровый охотничий нож и сжал в руке. Только раздавался скрип двери, он с ножом мчался на кухню, чтобы убедится, что дверь закрыта, и там никого нет. Он возвращался, как хлопала дверца холодильника. Он снова бежал, чтобы опять убедиться, что там никого нет, и все продукты на месте...
  Всю ночь Орысбаеву не спалось. Утром, не выспавшийся, и уставший до чертиков замполит пошел на службу.
  За месяц в их квартире побывали экстрасенсы, которые обнаружили мощные инопланетные энергетические потоки. Потом читал молитвы священник. Потом была целая куча целителей, знахарей, про необъяснимый феномен написали в газете, но никто ничего сделать так и не смог.
  Замполит полка переехал в другую квартиру, но неведомый барабашка, видимо сумел забраться в одну из коробок, потому что обнаружил себя в первую же ночь на новом месте. Причем самым интересным было то, что дверь на кухне вообще не была установлена, но скрип продолжался точно такой, как и в прошлой квартире...
  
  Глава 23
  В полку произошло важное событие. В полк дали компьютер. Смотреть на чудо империалистической техники собралось управление полка, а показывал чудо начальник строевой части, который умел включать его, и даже что-то печатать... Для "чайников" в компьютер была загружена несложная программка, состоящая из нескольких задачек, где все расписывалось: нажми сюда, потом туда, набери то да се...
  Первому доверили решать задачи замполиту полка майору Орысбаеву, который раньше служил в Германии, и уже видел компьютер. Когда он щелкнул по нужному значку, открылось "окошко", в котором появилась доброжелательная надпись: "Введите, пожалуйста, свое имя". Офицеры переглянулись. Майор Орысбаев сразу понял, что империалисты хотят выведать военную тайну о том, кто является замполитом полка. Он хитро улыбнулся, подмигнул начальнику штаба, и одним пальцем решительно напечатал: "Дебил". Что, выкусили, капиталисты проклятые?!.. Начальник строевой части показал ему, как нажать "ввод", и на экране появилась первое задание. Потом второе... После выполнения последнего машина весело загудела и на мониторе всплыло новое "окошко": "Молодец, Дебил!"...
  В общем, работать на компьютере майору Орысбаеву не понравилось...
  * * *
  "Долгожданной" перестроечной свободой захлебнулась вся страна. Своей неуправляемостью, соплежуйством руководства, откровенным беспределом и наплевательством к людям она привела к дичайшим перекосам в экономике и политике... Из магазинов пропало ВСЕ!!! Те, кто не сдохнет, должны были дожить до "свободных" рыночных отношений...
  Итогом всего этого стало событие, которое впоследствии назвали августовским путчем ГКЧП. Радостный командир полка со своим замполитом провели общее собрание офицеров в поддержку ГКЧП. Счастливый Орысбаев был в воодушевлении:
  - Что, дождались?! Демократы?! Всех демократов завтра к стенке будем ставить... Потому что если все в стране хорошо, то оказалось все плохо! Этого не может быть, так как все расхолаживаются. А эти дела должны быть. Вот ГКЧП и случилось. В этих делах все сводится к тому, к чему я хочу привести, другими словами, всех тех. И приведу... Все у меня поплачете...
  Полковые офицеры сидели хмурые. Что происходит в стране, никто не понимал, потому просто смотрели на полкового придурка, и каждый думал о своем...
  Еще через несколько дней "зоопарк" с переворотом закончился. Силовые структуры остались нейтральными, руководители ГКЧП никакой решимости не проявили, потому судьбу страны решили обкуренные и пьяные московские подростки и выжившие из ума бабушки и дедушки, которые вышли на улицы и по умственной неполноценности всерьез решили, что это действительно они "спасли" Россию. Они грозно трясли перед телекамерами своими тощими костлявыми кулачками и что-то радостно орали...
  "Путч" был ликвидирован, и пошли разборки - а что ТЫ делал в дни путча? Осознав, что наговорили много лишнего в поддержку ГКЧП, командир с замполитом несколько дней не появлялись на службе. Пытавшийся незаметно пробраться в штаб за личными вещами майор Орысбаев столкнулся с помощником дежурного по полку старшим лейтенантом Никулиным, который не смог удержать себя и с серьезным выражением лица спросил:
  - Товарищ майор! Там телефонограмма пришла! Надо срочно подать в штаб округа список тех офицеров, которые выступили в поддержку ГКЧП, и что они конкретно говорил. Вас с командиром полка в список включать? И не могли бы вы напомнить, что наговорили?..
  С ненавистью глядя на оборзевшего подчиненного, замполит полка с красными от недосыпания глазами молча проскользнул к себе в кабинет... Была не жизнь, а кошмар. Дома живут какие-то барабашки, не дающие спать по ночам, на службе - сплошные неприятности...
  
  Глава 24
  Когда дебилы начинают делать в огромном доме перестройку, как правило, она заканчивается обрушением дома. Так рухнул Советский Союз. В самостоятельные государства стали выделяться национальные республики, на территории которых служило много военнослужащих из других республик. Подсознательно понимая, что рано или поздно придется делать выбор, офицеры стали пытаться уехать служить к себе на Родину.
  Кто-то сумел перевестись на новое место службы к себе домой, кто-то просто уволился. Самые лучшие увольнялись в первую очередь. Командир седьмой роты Павлович презрительно сплюнул сквозь зубы:
  - Я сумел за два года службы стать ротным. Неужели я не смогу жить и работать на гражданке?..
  Великая армия великой страны обескровливала на глазах...
  
  * * *
  Спустя пять лет.
  Начальник службы безопасности крупного северного порта Игорь Никулин получил письмо. Глянул на обратный адрес, и на сердце потеплело. Из любимой, дорогой сердцу Киргизии... От бывшего взводного Бахи Орозалиева... Никулин распечатал письмо, и с улыбкой предался чтению:
  "Здравствуй, Игорь. Слышал, что у тебя все в порядке, очень рад. Мы тоже живем, как можем. Я служу помощником начальника штаба полка. На свою зарплату могу в магазине купить пять пар самых дешевых резиновых сапог. Как выживаем - не знаю. Ильяс Субанкулов уже заместитель командира нашего первого батальона. Вроде бы должны отправить на повышение. На должность командира батальона на Иссык-Куле. После того, как он приехал на БМП к штабу полка зарплату выбивать... Не платили пять месяцев деньги, так он из парка БМП выгнал, подъехал прямо к штабу, направил ствол пушки во входную дверь и зарядил орудие. Условие поставил - либо зарплата всем офицерам полка в течение пяти часов, либо он разносит к чертовой матери этот никому не нужный штаб... Что ты! Министр обороны Киргизии даже его уговаривать приехал. Ильяс ни в какую не сдается. Так вот и получили деньги. А Ильяса приметили, вот на повышение и идет.
  Орысбаев уже подполковник, руководит кадрами вооруженных сил Киргизии. Все такой же тупой, важный и красноречивый. Про Серегу Леонова и Мару Жуматаева ничего не слышно. Леонов вроде бы служит в армии Казахстана. Павлович вернулся в родной город Чадыр-Лунга в Молдавии, ведь он по национальности гагауз, работает каким-то начальником на мясокомбинате. Серега Симоненко в Новосибирске, работает в ГАИ.
  Да! Тут Вова Усманов объявился. Его часть вывели из Германии и расформировали. Решил он бизнесом заняться. Еще за бугром пообещал знакомому немцу, что организует тому русскую охоту на медведя. А какие в Киргизии медведи? Самое интересное, что действительно организовал! Нашел спившегося циркового дрессировщика, у которого был престарелый медведь, и пообещал по приезду немца заплатить хорошие деньги за мишку. Немец приехал, вывез Вова его в горы, недалеко спустили косолапого и погнали на немца... Медведь от свободы помолодел, свежего горного воздуха хлебнул, да как помчался от них... Навстречу ему едет из аула какой-то киргиз на велосипеде. Увидал медведя, велосипед бросил и бежать. А у мишки цирковые навыки-то хорошо сохранились. Он на велосипед садится и погнал дальше... Представляешь, сидит немец с ружьем наизготовку в засаде, и тут прямо на него выезжает медведь на велосипеде... В общем месяц потом немца в дурке нашей Чим-Кургонской откачивали. Так и не пошел у Вовы бизнес.
  А вообще, мы с Ильясом часто вас всех вспоминаем добрым словом. Жаль, что Союз развалился, и нам не пришлось служить дальше вместе. В полку офицерами и прапорщиками служат почти одни киргизы, у всех есть родственники в аулах, кому-то нужен водяной насос с БМП, кому-то соляра, кому-то патроны, кому-то колеса... В общем - весь полк растащили... Большая половина техники не боеготовна. Обидно все это.
  Извини за длинное письмо. Ждем вас в гости. Помните, что у вас навсегда на киргизской земле остались друзья, которые поделятся с вами последним.
  Удачи!
  Бахтияр".
  
  Никулин сложил письмо и откинулся на спинку кресла. Киргизия, милая сердцу земля, где прослужил почти четыре года и полюбил живущих там людей, природу, где приобрел настоящих друзей, где осталась частица сердца и души... Как иногда хотелось бы вернуться туда!
  Как дорога сердцу пехота - царица полей... Это десантники, получив задачу, налетели впятером на одного с криками-кияками, наполучали орденов - герои!.. А если вдруг противник превосходит силами, или не сдается, то боевой дух десантников тает по часам. Вот тогда-то и выползает на свет пехота. Она ползет в грязи, таща в себе боль и страдание, она вгрызается в землю, чтобы выжить и победить, она умирает молча, без слез и просьб, она скрипит зубами, но не просит пощады...
  Самое главное - пехота не знает поражений. Пехота либо побеждает, либо умирает... Третьего не дано. Игорь закрыл глаза и скрестил два пальца:
  ВИВАТ ПЕХОТА!
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"