Иштван закрывает дверь и дергает ручку, чтобы замок схватился и дверь не распахнулась у Иштвана за спиной. Исполнив эту предосторожность, он выходит на лестницу и сбегает на первый этаж. На лестнице никого, и не нужно соблюдать достоинство, так что Иштван перепрыгивает через две ступеньки, не боясь споткнуться. Внизу он оглядывается, и, вспомнив, где выход, выбегает вон из дома. На улице уже темнеет, скоро начнут зажигать фонари. Иштван находит то окно под самой крышей, свет из него не пробивается - окно занавешено тяжелыми шторами. Они висят неподвижно, и Иштван начинает дышать ровнее. Он уже собирается отводить взгляд, но шторы резко взлетают и прилипают к стеклу. Иштван заметно вздрагивает и, стуча каблуками, спешит уйти вниз по улице.
***
Утром того дня он с неудовольствием вспомнил, что подходит срок сдавать статью. От этого кофе вдруг испортился и Иштван, оставив его недопитым, уселся за стол. Вступление вышло прилично, но дальше дело не заладилось. Иштван решил было набросать план развития мысли, и даже набросал, но разлинованная мысль не стала обрастать дальше.
Иштван нарисовал на полях треугольник и аккуратно разделил его на четыре части параллельными линиями. Потом он заштриховал одну часть и поставил три точки в другой. Положил ручку поперек листа, встал и прошелся от стола к двери. С выражением сказал "прежде всего, следует заметить". Ничего не помогало.
Он остановился у книжного шкафа и, поводив пальцем вдоль ряда корешков, выбрал две книги, объемный том и университетскую брошюру. Вернулся с ними за стол, записал названия на отдельный лист, и открыл первую на закладке, помеченной восклицательным знаком. Прочитав страницу до конца, он кивнул, взял ручку и полчаса писал без остановок. Получилось хорошо, из текста следовало, что автор знает значительно больше, чем требуется для простого и даже обыденного эссе, но даже с этой ученической задачей справляется с изяществом, присущим опытному мастеру. Перечитав, Иштван добавил в начало первого предложения "Как известно", и поставил пару ссылок, подсмотрев в толстую книгу.
Дальше по плану следовало перейти от теоретических схем к предмету статьи. Здесь у Иштвана была хитрость и была проблема. С месяц назад он нашел сборник биографических очерков с комментариями, которого хватило бы еще на десяток смелых аналитических статей о новой власти, но на днях заходил бывший однокурсник и забрал книгу с собой, почитать.
Иштван встал, и начал было приводить в порядок бумаги на столе, но передумал. Однокурсник Лайош жил недалеко и можно было обернуться за час, если не выслушивать его новые пространные идеи. У Лайоша было много идей.
***
Обычно по набережной ходили редко, Иштван и сейчас никого не встретил, но издалека увидел толпу рядом с большой кучей мусора на другом берегу, где мостовая спускалась к воде. Когда Иштван подошел ближе, там уже стоял фургон и несколько подростков в одинаковой форме и кожаных фартуках примерялись грузить кучу мокрых тряпок и водорослей на носилки. На двери машины и на фартуках была одинаковая эмблема: пятиконечная звезда, обвитая побегом плюща.
Рядом с фургоном брали интервью у высокого мужчины с седыми висками. Репортер заметно мерз и старался задавать вопросы, на которые можно ответить кратко, но собеседник говорил долго, складно и с явным удовольствием.
- Учебная лаборатория недавно создана при городском университете. Мы надеемся подготовить из ребят хороших студентов, мне особенно приятно, что их интересует моя специальность - ихтиология.
- В нашей реке ведь раньше не было осьминогов?
- Это редкий случай. Гигантский пресноводный кальмар нам до сих пор не встречался, он обитает в субтропиках. Пока трудно судить, как здесь оказался этот экземпляр, но мы проведем тщательные исследования и непременно опубликуем результаты. Для ребят это прекрасная возможность научиться исследовательской работе на живом материале. В некотором смысле живом, конечно. Эта особь уже мертва, и нам кроме всего прочего предстоит выяснить причину смерти.
Иштван снова присмотрелся к тому, что лежало у воды. Теперь он различил там размякшее тело и переплетенные щупальца, покрытые водорослями и речным илом. Студенты в фартуках, завязав лица платками, тащили кальмара к фургону.
Заморосил мелкий дождь, и толпа стала редеть по краям. Иштван поднял воротник, засунул руки в карманы, и уже собрался было уходить, но тут заметил знакомый рыжий плащ. Иштван обошёл двоих стариков, нырнул под чей-то зонт, кого-то подвинул локтем и хлопнул Лайоша по плечу. Тот вздрогнул и резко обернулся. Очки от этого движения сползли на сторону, он их поправил пальцем и наконец узнал Иштвана.
У Лайоша были ранние залысины и вечно красные от воспаления глаза, из-за которых он выглядел лет на десять старше. Он заметно старался держать руки по швам или хотя бы в карманах, но они как будто без его участия постоянно теребили пуговицы, разглаживали рукава и поправляли шарф. Сам Лайош часто оглядывался и, чтобы это скрыть, делал вид, будто стряхивает пылинку с плеча.
Поздоровались. Иштван не стал долго расспрашивать о новостях, а сразу перевел разговор на свою книгу.
- Надо, надо отдать - протянул Лайош. - Я, правда, не читал еще, сразу как принес в контору, положил на стол. А тут пришел Вюрст, увидел и забрал с собой. Я бы не отдал, но он же умеет заговорить, гипнотизер чертов. Я, кстати, сейчас к нему иду, собрание консулята, пойдем со мной, верну тебе книжку. Может и услышишь чего, будет заметка.
Про гипнотизера он сказал со значением, глядя Иштвану в глаза. Это был его новый знакомый, и Лайош долго добивался такого знакомства. Месяц назад Эриха Вюрста назначили председателем консулята; Иштван сразу написал про него статью, и уже подходило время сдавать вторую.
Пока Лайош сбивчиво, но подробно объяснял свою идею об устройстве социальной пирамиды, они поднялись с набережной на улицу и зашагали в сторону ратуши. На следующем перекрестке их обогнал фургон с обвитой плющом звездой на двери.
***
Еще в коридоре они услышали чей-то необычно громкий хохот из-за открытой двери. Лайош сказал "он уже там" и вошел первым. Иштван старался не отставать. За дверью оказался большой зал с длинным столом для собраний посередине. В нем давно не проветривали, Иштван поискал взглядом, куда бы повесить пальто и не нашел. Пришлось держать в руках.
Вокруг стола сидели и стояли люди, многих он видел и раньше - там были городские чиновники, счетоводы и клерки. Все разговаривали разом, перекрикивая общий гул. У окна снова громко расхохотался крепкий румяный гражданин с зачесанными назад волосами. Лайош уже смеялся вместе с ним, и Иштван узнал нового председателя консулята.
Вюрст поглядел на часы, вышел в центр комнаты и собрался что-то сказать, но закашлялся и только махнул рукой в сторону стола. Сел первый посреди.
По обе стороны расселись люди в одинаковых пиджаках с гербом города на нагрудном кармане. Они и сами были похожи, со щеками, животами и лысинами на затылках. Случайный наблюдатель, не настолько знакомый с консулятом, легко бы их перепутал, но Иштван после университета долго работал в мэрской газете и знал каждого по имени.
Репортеры и посетители выстроились вдоль стен и не особенно старались сохранять тишину. За столом перебирали бумаги из нескольких папок и о чем-то спорили, но Иштван так и не расслышал, о чем. Председатель заметно скучал, посматривал на часы и время от времени ставил подпись на подаваемых документах.
Иштван протиснулся к Лайошу и выяснил, что про книгу разговора еще не было, но после собрания еще будет случай. Он прислонился к стене и приготовился ждать, пока советникам не надоест возиться с бумагами.
Очень скоро дверь приоткрылась, и из коридора заглянула голова в клетчатой кепке. Вюрст просиял, дал знак заходить и собрал документы в неровную стопку. Двое в кепках и свитерах внесли пару ящиков и со звоном бухнули их на стол. Советники привычно взялись разливать коньяк по бокалам, гости потянулись к столу. Иштван вздохнул и встал в очередь вслед за всеми.
Когда ему протянули стакан, председатель как раз запутался в длинном и сложном тосте, третьем по счёту. Скомкав мораль, он выпил бокал до дна и повернулся за следующим. Терять время было ни к чему; Иштван подтолкнул Лайоша, и тот наконец спросил про книгу. Вюрст радостно согласился, схватил Иштвана за плечо и повлёк через коридор в свой кабинет.
Закрыв дверь, он открыл шкаф и достал иштванову книгу. Но в руки не дал, а бросил на стол.
- Я пролистал, так любопытно, много нового.
Иштван промолчал. Вюрст достал из кармана пачку сигарет, закурил сам и предложил Иштвану, но тот не терпел дыма с детства. Председатель вдруг нахмурился и стал серьезный.
- Вы, пан Иштван, много читаете и много знаете, но вы меня извините, пишете глупости. Ну что за детский сад! Дался вам мой диплом, ну пускай купленный, разве кому это интересно. Вцепились в этот консулят, как дурной щенок в половик. С вашим умом вы б могли заняться более полезным...
Он пошевелил пальцами в воздухе и затянулся. Иштван переводил взгляд с его глаз, слегка мутных, на сигарету, и обратно. Такого поворота он никак не ждал, хотя про диплом подозревал давно.
- Пора бы уж бросать ерунду. Пойдем с нами вот после этого, я вас отведу до людей. Мы вам повысим градус, а? Ей-богу. Таких статей напишете, пойдут в столичные газеты первой полосой. Сейчас надо еще выпить, потом соберемся, и к людям.
Книгу Вюрст так и не вернул.
***
Они спустились по лестнице, грохоча каблуками о деревянные ступеньки. Как казалось Иштвану, вихрем пронеслись по улице, свернули на другую, потом в переулок. Там задержались, потому что Вюрст демонстрировал баварский пивной танец. Отчистив Вюрсту бок от грязи и сухих листьев, они обогнули еще один квартал и наконец пришли к нужному дому.
Иштван вслед за всеми ввалился в квартиру. Сквозь его голову время от времени проносилась какая-то волна, и тогда он не узнавал собственные руки. После очередного прилива его нашли и сунули большой мягкий сверток. Оказалось, что внутри просторный льняной балахон, и он немедленно натянул его поверх одежды. Капюшон был великоват, но, накинув его на голову, Иштван обнаружил прорези напротив глаз. Следом из свертка выпал бурый фартук с вышитой на груди звездой, обвитой довольно толстым побегом с мелкими листьями. Пришлось надеть и его.
Иштван огляделся. Кругом деловито разбирали такие же свертки, влезали в одеяния, путаясь в рукавах, и помогали друг другу завязывать фартуки. В комнате стало тесно и, чтобы никому не помешать, он сел на диван в углу. Глаза тут же начали слипаться. Иштван откинулся на спинку и сложил руки на животе.
Над самым ухом кто-то звонко хлопнул в ладони. Иштвана подбросило, как от выстрела. В середине комнаты стоял новый человек. Его балахон был красного цвета.
Пристально рассмотрев Иштвана - сон сразу улетучился - человек заявил:
- Сегодня произошло долгожданное событие, братья.
Он выпрямился и заложил ладони за пояс фартука.
- Преодолев опасности, о которых мы можем только догадываться, эмиссар доставил пакет из канцелярии. Новые инструкции наконец развяжут нам руки. В некотором смысле, конечно: пока трудно судить о деталях. Но уже сейчас можно уверенно сказать: мы послужим ускорению процесса и сделаем его необратимым. С нашей помощью процесс захлестнет этот город и смоет всю его мещанскую пошлость, которая нам так претит. У нас много работы, но сначала мы проведем обряд построения храма в честь космоса, пославшего нам сегодняшний успех.
С этими словами он достал из ящика стола книгу в массивном переплете, деревянный молоток и дощечку, исписанную мелкими буквами. Книгу он открыл и, не глядя, положил на стол.
Братья стали подходить по одному. Каждый читал по несколько строк и в такт стучал молотком по дощечке. Иштван понял, что текст на латыни, но смысла не разобрал. Когда подошла его очередь, он наклонился над книгой и неуверенно, путаясь в ударениях, произнес то, что ему полагалось. Выпрямившись, он встретился взглядом с глазами в прорезях красного капюшона и решил больше к столу не подходить.
Первый круг закончился, и начали читать по второму разу. Трое братьев ждали своей очереди на диване. Иштван сел, спрятавшись за ними. В углу было темно, единственная лампа освещала стол и согнувшуюся над книгой фигуру. Размеренно постукивал молоток, глухая непонятная латынь едва пробивалась сквозь капюшон, и Иштван закрыл глаза.
***
Еще во сне он услышал плеск воды, и ему страшно захотелось пить. Потом стала позвякивать ложечка в чашке, и он проснулся. Это заметили.
- Доброе утро, гражданин. Выпьете чаю?
За столом, опираясь локтем и закинув ногу на ногу, сидел мужчина с седыми висками - вчерашний ихтиолог с набережной.
Иштван пошевелил сухим языком во рту, протер глаза и неровным голосом пожелал доброго утра в ответ. Профессор, светло улыбаясь, указал на стул рядом с собой. Иштван послушался. Голова еще не хотела держаться прямо и норовила упасть на руки. Всё-таки он выпрямил спину и кивком поблагодарил за чашку чая, которую ловко налил и пододвинул профессор.
На краю стола, аккуратно сложенный, лежал красный балахон и - поверх него - фартук со знакомой вышивкой. Теперь Иштван присмотрелся и понял, что побег плюща вокруг звезды больше похож на щупальце с большими круглыми присосками.
Профессор пил чай и с вежливым интересом разглядывал соседа. Иштван ткнул пальцем в фартук и спросил:
- И тут кальмар. Это потому, что вы ихтиолог?
- Наоборот, я ихтиолог потому, что у нас теперь кальмары. Нас вчера не представили. Я - доктор Крамер, профессор кафедры ихтиологии, как вы верно заметили.
- Иштван Хайсак.
- Иштван Хайсак, публицист и политолог. Наш общий друг рекомендовал вас как любознательного человека и ценного специалиста. Вы хотите знать биографии наших замечательных людей, без сомнения вас интересует скрытый механизм власти. Прекрасно! Я проведу вас по самым влиятельным кабинетам. Вам это будет любопытно, а нам полезно внимание критического ума.
Иштван пил чай, смотрел прямо перед собой и машинально кивал. В голове кружился какой-то туман. Он понимал каждое третье слово, остальные доходили как сквозь вату. Проклятый доктор рокотал, не умолкая, и к середине второй чашки о чем-то с Иштваном договорился.
***
На улице Иштвану стало легче, тяжелая вчерашняя погода разошлась, и даже обрывками было видно небо. Он поежился, сунул руки в карманы и поспешил вслед за профессором.
Идти было недалеко, через два квартала они свернули в тихий двор и, пройдя под мокрыми липами, вышли к низкому крыльцу. Крамер распахнул дверь и пригласил Иштвана заходить.
- Кафедра.
Сразу за дверью Иштван услышал низкий электрический гул. Он стал громче, когда они поднялись по узкой лестнице на второй этаж.
На площадке этажа была одна окованная железом дверь, а в углу гудела массивная машина, похожая на половину небольшого паровоза. Наверху ее корпуса стояло несколько манометров, шесть или семь чугунных труб разного размера уходили в пол и в обе стены. Раньше Иштван таких не видел и не сообразил, для чего она может быть нужна.
Пока он рассматривал машину, вслед за ними по лестнице поднялись четверо подростков в университетской форме. Не обращая на Иштвана внимания, они встали перед профессором, и старший протянул ему сложенный вдвое лист.
- Из канцелярии, срочно читайте.
Крамер, заметно встревоженный, кивнул Иштвану на дверь.
- Заходите, вас ждут.
И развернул лист. Иштван было двинулся к двери, но профессор вдруг заговорил таким непохожим на свой голосом, что он вздрогнул и обернулся.
- Что? Как - привезли мертвого? На берегу же был еще жив.
Двое подростков зашли ему за спину, а старший забрал из рук бумагу.
- Сказано сейчас же привести.
- Да, да, пойдемте, я иду. Надо выяснить, я думаю, что мы выясним, и...
Профессора подтолкнули в спину и все пятеро ушли на лестницу.
Когда гул машины заглушил их шаги и новый голос Крамера, Иштван нерешительно повернулся к двери. Подождал еще немного, прислушался, потом вздохнул, шагнул вперед и потянул ручку на себя. В лицо хлынул яркий свет.