Иногда очень сложно принять решение. Будто ты набит сырым песком. Такое бывает только тогда, когда сердце спорит с разумом. Хочется на всё наплевать, заснуть так крепко, чтобы никто уже не мешал. Под вечер такое ощущение становится ещё отчётливей. Оно полностью захватывает тело, и сопротивляться ему уже невозможно. Появляется сильное желание прихода того долгожданного счастья, ради которого я терпела всё это время. Сейчас, именно сейчас.
Такое нехорошее чувство.
Ненавижу. Слово, от которого становится дурно. Желание уничтожить всё , что связано с объектом несчастья, неугомонного сумасшествия. И надежда, что когда-нибудь это станет возможным.
Стою на трамвайной остановке, тереблю запястье левой руки. Я никогда не думала, какими жестокими могут быть люди вокруг. Хотя они скорее просто глупы, чем жестоки. И иногда мне жаль, что я чем-то от них отличилась, ведь из-за этого.... Из-за этого мне приходиться ненавидеть. Я не хочу заставлять свои эмоции молчать (и ненависть в их числе), ведь эмоции и осень- это всё, что у меня осталось.
Я начинаю потихоньку исчезать, мои руки, ноги уже немного легче и вот-вот станут невесомыми. Я распадусь на множество цветных молекул, забуду и забудусь, может быть, никто даже не заметит моего исчезновения. Может быть....
На остановку быстрыми шагами подбирается мальчишка лет шестнадцати, по его лицу читается чрезмерное самомнение и жестокость в "наплевательском" отношении к кому-то кроме себя.
- Привет, привет!
- Ты опоздал.... Снова. Убить тебя за это мало! Я, между прочим, стою, жду....
Его встречает девушка, скорее всего, чуть младше парня, и ко мне в голову приходит мысль о синей рыбе. Хотя она была стройная, я представляла себе жирную синюю рыбу.
- Ну, убьёшь ты меня, тебя посадят и что дальше?
- Кто сказал, что меня посадят?
Подошёл трамвай, и парочка прервала свой разговор, медленно подползая к входу. Народу было мало. И это был мой трамвай.
Я наблюдала, как железный жук, шатаясь, убежал за поворот, тем временем мысли в моей голове прекратили свой привычный поток. Их что-то сбило, что-то, опередившее моё сознание.
Чтобы избавиться от такого состояния мне оставалось дойти домой пешком, и надеяться, что шаги и асфальт приведут меня в порядок. Лишь через квартал я вспомнила момент, выбивший меня из колеи, и вопрос, появившийся сам собой.
Если убить, то как?
В такт моим шагам в сознании складывались в одну громадную стопку все случаи убийств, о которых я слышала, и даже мечтала. Только одно меня смущало: я знаю, что это убийства, я знаю, кто убийца. Как убить так, чтобы об этом никто и никогда не узнал?
Появилось чувство потерянности во времени. Мой шаг ускорился с потоком мыслей, с такой же тенденцией начал исчезать окружающий мир. Я не вижу, не слышу, я занята тщательным обдумыванием своих планов. Как мне казалось, планов моего счастья.
"Самое главное, чтобы никто даже не подумал, что это я. Что бы эта мысль обходила стороной головы наивных, верящих в справедливость и собственную правоту. Значит, надо сделать всё как можно тише."
Мои глаза бегали по всему окружающему, секундами сознание взрывали вспышки эмоций. Словно фейерверк. Но не в форме фонтана, скорее, в форме улетевшей в небо звезды. При любых остановках идти дальше уже не хотелось, будто чан со всеми силами кто-то опрокинул, и моя жизненная энергия растеклась по холодному каменному полу. Но всё равно я каждый раз возвращалась к своему вопросу: "Если,.. то как?".
" Тишина...Это одна из причин, по которым вариант с огнестрельным оружием отпадает, кроме того, я не смогу достать и уничтожить оружие, когда это понадобится. Если допустить, что я каким-то образом приобрела его, то валяющийся в какой-нибудь мусорке пистолет- это явно не средняя статистика. Да и глупый дядя-бомж наверняка достанет его оттуда и решит похвастаться своим братьям по несчастью. А если он выстрелит из него в неприятеля- воришку с соседней помойки, то моя счастливая жизнь накроется медным тазом. А сверху положат кирпич."
Я начала идти слишком быстро, так что буквально врезалась в те тридцать секунд, что светофор выделил машинам. И шла уже как будто бы не я.
"Также я не собираюсь таскаться по городу с трупом, что бы где-нибудь его спрятать. Во-первых, я не вол, во-вторых, труп в сумке- это совсем немного, буквально чуть-чуть, подозрительно.
Такая же проблема будет и с ножом или другим ручным оружием. Его спрятать уже легче, но всё равно опасно. Плюс к этому огромное количество крови. Это значит, мне придётся мыть пол. Тратить драгоценное время. Кроме того, кровь просто так не отмоешь. А если резать где попало, то имеется вероятность, что объект не умрёт.... И тогда он может случайно, при непредвиденных обстоятельствах, запомнить меня. Нет, так нехорошо."
"Если..., то как?", мой ответ был уже близок, я буквально дышала ему в спину, когда подошла к подъезду своего дома. Взгляд исподлобья на это каменное чудовище. Ненавижу... этот дом. И мне кажется, что наши чувства взаимны. Две ступеньки, касание ключом домофона, я открываю дверь. Огромная камера в подземелье. Здесь проживают крысы с красными глазами и противными, костлявыми(если так можно выразиться) комарами. У каждого из них своё отделение. По несколько штук они заперты там. Без еды. Каменные стены словно не пропускают её. Запертые вместе крысы без еды, пожирают друг друга, прямо следуя правилу моряков, из серии "Что делать если...?" Что делать, если в трюме появились грызуны? Команда и без того на взводе, а тут ещё всякое зверьё таскает вашу еду. Способ избавления от напасти прост: нужно поймать несколько крыс и посадить их в бочку без еды. Через неделю голодовки, скажем, из четырёх крыс останется только одна. Она-то и решит все ваши проблемы. Все мои соседи являются одной большой ассоциацией с этими крысами.
И всё же я здесь живу. Ключ открыл знакомую дверь, и теплый воздух начал царапать мне лицо и руки. Надо сказать, что у него не особо получалось, но всё- таки ощущения не из приятных. В то время пока, я ходила и открывала форточки, дверь привычно захлопнулась. Квартира со мной поздоровалась. Квартира, из которой я когда-нибудь уеду, в другой город, может, в другую страну. Буду следовать за чистой, свободной мечтой и забуду эти стены. Большие, белые, добрые по-матерински стены. Но я забуду и воздух, воплощающий собой историю этой квартиры. Хотя сейчас это не важно, мне надо изменить судьбу, свою, этого дома.
Я оставила обувь в коридоре, а верхнюю одежду бросила в углу своей комнаты, сумку поставила на стул. Сама, сталкивая на пол книги, испугав спящую кошку, забралась на середину кровати. Там, лёжа я открыла свой нетбук. "Интернет- ответ на все вопросы..", - мелькало у меня в голове во время заставки Виндоус. "Но что я собираюсь узнать у него?"
"Как успокоить нервы, мысли, как внезапно стать счастливой в беде? Сама жизь- беда, мы все вынуждены существовать и терпеть, и как же несправедливо розданы нам эти страдания! Не хочу об этом думать, нехорошие мысли порождают нехорошие деяния. Хотя кто мне такое сказал? На мой взгляд, жизненная цель каждого человека- это стать счастливым. И уже не важно, что представляет из себя его счастье, крепко держать ручку в руке или вырастить куст крыжовник.. Чехов...Никогда его не любила. Почему же многие и многие стоят на нашем пути, обвиняют, душат, лишь потому, что их жизненные ценности не совпадают с нашими? Меня занесло, это не правильно... Порой у таких людей даже исчезает что-то человеческое, тогда они похожи на одноразовые кульки. Прозрачные, пустые, но способные убить. Они не дают дышать, они уничтожают наше счастье. Моё счастье. А я хочу быть счастливой."
Непонятно как я воспринимала тогда информацию. Как я меняла сайты, закрывала всплывающие окна. Читала, проносилась глазами по статьям, на белой компьютерной бумаге записывала адреса сайтов. Рядом с каждым адресом было по три заголовка: "Что?", "Как?", "Сколько?". Пять, шесть, уже семь вечера. Три часа я записывала это.
"Эргокальциферол(витамин Д); есть; несколько недель. Долго. Кофеин(домашнее приготовление);есть, не более суток. Затратно, грязно. Ядохимикаты *зачёркнуто*. Ртуть; доступно; постепенно. Слишком опасно для окружающих. Ток; доступно; казуистика(редко). Белая поганка(Амантотоксин); возможны трудности; в течении дня. Скорее всего, оставлю следы. Зубной яд. *зачёркнуто*; Человеческие укусы считаются наиболее тяжёлыми, трудно- заживающими и подверженными осложнениям. Болиголов Пятнистый (Конин, цикототоксин); трудно доступен осенью; неизвестная эффективность."
Это и многое другое копилось на бумаге от Forpus(all your office needs). Я бы писала и дальше, искала бы и находила; меня завораживала не столько моя цель, сколько путь к ней. Я задавалась вопросами: "А как это?", "Как выглядит человек во время смерти?", "Что чувствует человек, умирая?", "Что происходит внутри его?". Но почему-то эти вопросы я не задавала Интернету, я настойчиво искала способ убить, и может быть, увидеть своими глазами. Периодически трепала запястье и подёргивала серьги, сходила покормить кошку. Потом у меня заболела голова. Я и вправду устала. Хотелось спать, на улице уже темнело. "Может быть, если я усну сейчас, то просплю приход крыс в дом..." Нет, большой жирной крысы. И вонючей: "Интересно, я проснусь от запаха? Ха-ха.". Комнату освежал свежий ветерок из форточки окна, я положила несколько листов бумаги на письменный стол в углу комнаты, переоделась и легла в постель.
В мир грёз я провалилась мгновенно, без мыслей и раздумываний планов на завтра.
Лёгкость в голове, во всём теле, немного плывущее сознание.
Во сне я стояла в тёмном помещении, где не было ощущения пола, стен или хоть что-нибудь относящегося к предметам интерьера. Напротив меня, метра через три, стоял мужчина в шляпе, чёрном костюме и светлом галстуке, кажется, в наклонную линию. Пару раз точка моего зрения менялась, и я могла наблюдать себя со стороны. Свет на нас падал, словно от плохой настольной лампы, с правой стороны, еле освещая даже лица. Я была в своей спальной одежде, синяя футболки и серые лосины, чувствовала себя я тоже как обычно. Спустя пару секунд мужчина со мной заговорил. Но очень тихо и не разборчиво, я всё поняла только тогда, когда он направил на меня револьвер. "Если...то...", к сожалению, большего услышать мне не удалось. В те секунды меня одолевали два чувства: паника и любопытство. Причём любопытства было больше, вскоре оно полностью заглушило панику. Тогда я наблюдала себя со стороны, но не видела своих же глаз. Словно он были закрыты чёрной пеленой, или запиксилены чем-то, наподобие цензуры. Я сказала: "И что? Я не умру, давай. Я не умру. Ведь я.....", мужчина приблизился. Расстояние между нами сократилось до двадцати сантиметров, револьвер оказался в моей руке. Без каких-либо сомнений или переживаний я начала его поднимать, закрыла глаза, мужчина передо мной исчез.
Железо коснулось виска, я нажала на курок. То, что разорвало моё сознание, тогда не было холодным или горячим. Невесомое. Оно раскрошило что-то внутри меня и лицо сгорало от горячего потока, сквозь мои веки я наблюдала его красный цвет. Уши заложило, но перед этим я не слышала оглушающего звука выстрела, я чувствовала, как пуля вошла в мою голову, только не смогла почувствовать, как она вышла. Не успела. На самом деле я просто проснулась.
Снова в тёмном, пустом помещении, где освещалась только я, сидящая под одеялом на кровати. Видя себя со стороны, я сказала :"Я была права, что я сплю. Я это знала". На этом глухота и темень покинули меня, мягко, не меняя своего настроения.
Лёгкий ветер из окна поднимал полупрозрачные шторы. Он, вроде бы, он даже что-то сбросил с моего стола, но, скорее всего, просто так лежало. Было холодно, настолько холодно, что я даже смогла побороть свою лень, подняться с кровати и закрыть окно. Я повернулась на правый бок и как следует укуталась красным одеялом в пододеяльнике с начатой вышивкой. Жаль, что её уже не закончат. Все уже были дома и давно спали. По квартире шастал запах чего-то мясного, может быть даже с грибами. Позже я проснулась уже при солнечном свете.
Кошка лежала, растянувшись на подоконнике, периодически посапывая. Её мордочка в тени, тело грело солнце полудня. Пушистый мешочек с теплым наполнителем то поднимался, то опускался. Это милое существо, незаметно поворачивало свой носик в мою сторону, создавая дорогое ощущение отвлечённой, потерянной мысли. Не то, чтобы успокаивающей, но дающей передышку уставшим нервам.