Аннотация: Это и юмор, и вымысел, и чистая правда)))
Часть II "2006".
Глава I (20.11.05.)
-Вы должны к нам приехать в гости, я вас с Люсьен познакомлю, посмотрите наш храм, искупаетесь в речке, попаритесь в баньке, с моим Ананием познакомитесь, правда, если вы не бабочка вы вряд ли ему понравитесь, сходим в лес за грибами, за ягодами, - Серафима Викторовна задушила Регена в объятьях, - Я вам так благодарна за деньги, - прослезилась она необремененными слезами.
-Только сейчас я верю, что сегодня буду дома, - сказал Александр возле кассы, покупая билеты на автобус до Касимова. - До Заподрищенска, три, - сказал он кассирше.
Во вторник близнецы были подняты в половине шестого.
-Бабушка у нас же каникулы, - попыталась возмутиться Анна.
-Я помню, но я еду в Касимов покупать машину, вы со мной? - баба Сима одетая, причесанная и аккуратно накрашенная, в общем готовая на все и ко всему и ко всем, стояла в коридоре между спальнями Анны и Александра.
-Нет, - Анна накрылась одеялом с головой.
-Да, - оживился Александр.
-Первый автобус только в 10.00.будет, - сонно пробурчала Анна из-под одеяла.
-Просыпайся милая, я тебе кофейку сварю.
-Анна, мне не все равно какую машину купит бабушка, а тебе все равно? - сказал Александр, зайдя в комнату сестры и прикрыв за собой дверь.
Александр заставил одеяло Анны перелететь с хозяйки на кресло.
-Как ты смеешь, а если бы я была голая!
-Я бы зажмурился. Вставай!
Анна махнула рукой, повернулась на бок, положила руки под голову, сосредоточила внимание на собственном носе и тут же отрубилась.
Александр медленно поднял сестру в воздух вместе с кроватью, Анна ничего не ощутила, мирно спала паря под потолком. Александр заставил кровать вращаться, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, пока... пока не получил подушкой по голове.
-Совсем обалдел, а если бабушка войдет!
-Вижу, ты проснулась.
-Да, я проснулась, но тебе это так с рук не сойдет! Ты что, возомнил себя богом, считаешь если ты телекинетик, то тебе позволено издеваться над людьми! - кричала Анна, сидя на кровати, ибо стоять она на ней не могла, потому что высота до потолка составляла каких-то семьдесят сантиметров.
Александр поставил кровать на место и вышел. Он поймал себя на мысли, что ему действительно нравиться не то, что "издеваться" над кем бы то ни было, а что он упивается своей силой. Где-то в душе он не одобрил такое отношение к сестре. Но была другая сторона души, сущности, которая говорила ему: "Какой ты молодец!".
-Я нормальный. Я должен держать себя в руках, - сказал сам себе Александр.
На кухне хрипел старый радиоприемник, он достался бабе Симе от дедушки Жени, а тот его купил как раз после Второй Мировой.
Пропикало шесть утра, прозвучал фрагмент "Время вперед", и приятный голос ласково сообщил о двух пожарах произошедших вчера в Москве.
-Двое погибли, выбросившись из окна, не дождавшись спасателей. Общее число жертв восемь человек, трои из них дети, одному из них не было и года, - мелодично тараторил диктор.
"Мои бы способности там больше сгодились, ха! А ну-ка, вперед стань суперменом, точнее суперчайлдом или супербоем - иронически подумал про себя Александр. - Хотя, я бы смог им помочь, надо попробовать действовать на расстоянии."
-В Рязани на улице Шевченко обнаружили два трупа, один сильно изуродован, ведется расследование, - продолжал пугать народ мелодичный голос. - Один очевидец утверждает, что собственными глазами видел, как труп упал с неба, но, учитывая, что этот очевидец не был в этот момент трезв, милиция не станет его слова принимать во внимание.
Александр ничего кроме удовлетворения самим собой ничего не почувствовал.
-Бабушка, ты собираешься купить машину в одном из автосалонов, или с рук? - спросила Анна, расчесывая золотисто-каштановые пряди.
-Я не знаю, все салоны принадлежат твоей маме, а если она узнает, что я покупаю машину, она помешает мне, - вздохнула Серафима Викторовна.
-Хотя, если рискнуть, то можно приобрести хорошую машину и со скидкой, - возразила Анна. - И потом, - продолжала умная девочка, - Гонки по отбору участников состоятся девятнадцатого августа в Санкт-Петербурге, так? Так, машину надо заказывать либо в Санкт-Петербурге, либо в салоне в Касимове, или в Рязани, ну и в Москве, в салоне сами доставят тебе машину, куда ты им скажешь, я уже не говорю о нужных документах.
-А если Люсьен узнает?
-Вряд ли, не думаю, что во всех салонах знают, что мама запретила тебе участвовать. Шура, а ты как думаешь?
Александр был занят нарезанием хлеба и напевал себе под нос: "грэй со плешто рума нума ей, нума рума ей..."
-Нума,рума, нума ей, ки пу терши рамо скалип бэй, мя ми терстэ о о ки пэйэй... - напевая, он улыбнулся сестре. - Возьмем служебную машину, зачем ждать десяти, - сказал он весело.
Анна улыбнулась и тут почувствовала себя такой счастливой.
Анна подошла к брату и взяла его за руки. Близнецы вместе, одновременно чисто и звучно затянули, приплясывая: "грэй со плешто рума нума ей, нума рума ей, нума,рума, нума ей, ки пу терши рамо скалип бэй, мя ми терстэ о о ки пэйэй, майя и, майя о, я танцую пьяный на столе лума-лума-е, лума-лума-лума-е, снова счастье улыбнулось мне, лума-лума-е, лума-лума-е!".
-Чего с утра разорались!
-Goten Morgen, Der-Wer-Belastigt Allem! -поздоровались близнецы с дедушкой Ананием.
-Не зачем со мной разговаривать на языке, который я не знаю, - проворчал Ананий. - Сима, я не могу найти своих очков. Где мои очки!!!
-Они у тебя на носу, дорогой.
-А, - Ананий пощупал свой нос, нащупал очки. - У меня из-за вас давление повысилось, своей смертью не умрешь, орете как ненормальные!
-Нельзя так говорить на дедушку, - сказала баба Сима, после того как Ананий вышел из кухни.
-Как? - Анна невинными глазами посмотрела на Серафиму Викторовну. Александр злобно усмехнулся.
-"Тот-Который-Всех-Достал", сам стариком однажды будешь, Алюсик, тоже, быть может, будешь иметь дурной характер.
Александр взглянул в окно, его взгляд задержался на старом коте, вальяжно разлегшимся на крыше сарая, залитой солнечными лучами. Пышная, серо-голубая шерсть кота серебром переливалась в утренних лучах новорожденного дня.
"Скоро для всего этого я перестану существовать" - промелькнула странная, даже глупая мысль.
"Ангел бездны всегда приходит вовремя".
Он уже однажды во сне видел его, он видел его во всем белом, лицо - нет лица, пустота, казалось, что черная маска. Нет, саван, наброшенный на тень. Тень высокого и худого человека, окутанная в саван. В правой руке тень сжимала косу. Была гроза, за шумом дождя Александр слышал удары чьего-то сердца, удары становились все тише, потом сердце, чье-то сердце, остановилось...
Анна почувствовала настроение брата, она подошла и прижалась к нему, потерлась о его щеку носом.
-Что с тобой, о чем ты подумал? О чем-то плохом?
-И да, и нет, - он поцеловал сестру в лоб.
Эта идиллия умилила Серафиму Викторовну.
-Так редко, когда мальчики твоего, Алюсик, возраста так относятся к сестрам, обычно они предпочитают быть грубыми.
Глава II "Люсьен"
Итак, пока Серафина Викторовна обзванивала адвокатов, Люсьен Меланикум, по мужу Люсьен Супин, сев в свою любимую машину, поехала к Сайрусу лично поговорить с ним о разводе. По дороге из шумного Лондона Люсьен отменила все встречи, назначенные на ближайшие двадцать четыре часа, заехала к своей модистке забрать очередной уникальный костюм в красно-черных тонах, и позвонила детям узнать, как у них дела. Выехав из Лондона, она рванула по трассе со скоростью 250 км в час, затем свернула на безлюдную дорогу. Остановилась. Заглушила мотор.
-Определить расстояние до ближайшего ко мне человека.
-Никого нет в радиусе пятьсот восьми метров, пятьсот семи и тридцати сантиметров, - сообщало устройство, функцией которого было определять расстояние до любого физического объекта.
Люсьен вместе с машиной растворилась в воздухе.
Как обычно всякий раз при телепортации Люсьен почувствовала сильную головную боль, тело, казалось, вот, вот распылится, дышать стало невозможно, она судорожно вдохнул, струя свежего горного, холодного воздуха ворвалась в грудь.
Она находилась высоко в горах, заснеженных горах, где не было ни души, где только ветер, свободный и непокорный метался по своим владениям. Она оставила машину на вершине заснеженной горы и начала спускаться, притормозила у входа в пещеру. Точнее это была не пещера, а туннель, длинный, узкий, темный. Туннель, хоть и казался нескончаемым, промелькнул мгновенно, и она вошла в необъятный зал. Зеркальный пол отразил молодую женщину двадцати семи лет, мрачный бездонный потолок, множество дверей. Зал не имел стен, кругом одни двери, абсолютно неразличимые между собой, узкие, не более одного метра в ширину и длинные, казалось, нескончаемой длины, уходившие вверх, двери, железные и старые, без рисунков и надписей. И свет, теплый солнечный, слепящий свет, исходящий отовсюду озарял мрачное величие зала. Посередине зала находилась статуя. Статуя женщины, возможно средних лет, среднего телосложения, среднего роста (статуя была сделана в человеческий рост из белого мрамора), черты лица под тяжестью веков почти истерлись и стали едва ощутимы. Женщина в правой руке когда-то держала, по всей вероятности какое-то оружие, возможно меч. Теперь же рука сжимала только воздух, который подобно песку просачивался сквозь пальцы.
-Этернитас! - прозвучал в тишине голос Люсьен, зал поглотил и разбил его эхом.
Одна из дверей содрогнулась и резко распахнулась, открыв великолепный вид на горные хребты, поток морозного воздуха хлынул в зал. Среди горных хребтов, едва покрытых почти растаявшим снегом, виднелась, вымощенная железобетонном дорога, которая вела вверх, где вдалеке виднелся замок, мрачный, в готическом стиле. Машина Обманщик, стоит отступить от длинного повествования и немного сказать о машине, она представляла собой модель выпуска 1914 года с откидным верхом, белого цвета, при желании хозяйки могла покрываться коррозийными пятнами и молодеть на глазах. На глазах салон машины преображался, исчезали коррозийные пятна, металл начинал сиять в солнечных лучах. Люсьен называла это свойство машины новой противоугонной системой, а машину Обманщиком или Хакером. Так вот, Обманщик тут же материализовалась подле нее, (крыша была поднята). Она села в нее и поехала к замку. На этот раз Люсьен вела машину неспешно, так как с одной стороны дороги были отвесные скалы, а с другой - крутые обрывы. Вдруг сзади послышался вой мотора, Люсьен бросила взгляд в зеркало, на огромной скорости ее догоняло новенькое Жигули серого цвета, Жигули лихо перескочило через Обманщика, шумно приземлилось на асфальт и помчалось дальше по направлению к замку.
-Приветствую Вас...! - крикнул водитель Жигули.
Как только дорога стала более сносной, Люсьен рванула на скорости 270 километров в час, резко затормозив у ворот, ворота тут же нехотя открылись, пропуская приезжую. Она припарковалась рядом с серым Жигули.
-Ты самая красивая и эффектная женщина, - Сайрус подошел к ней и взял ее руки в свои.
-Я хочу развестись.
-Неужели. Хорошо. Документы при тебе? Где подписать?
-Нет, документов нет.
-Господи, как я рад тебя видеть, - Сайрус прижал ее к себе, она не сопротивлялась. - Я знаю, я далеко, я не с тобой.
-Я хочу жить по-человечески. Отпусти меня.
Сайрус любил ее, он бы ее отпустил, он бы подписал любые документы, но разве он бы отпустил ее. Никогда! Физически отпустить, отписаться на бумаге - легко. А из сердца выписать возможно? Возможно...
"Не отрекаются любя".
И его чувства, несомненно, являлись бы веревкой, невидимым лассо, державшим Люсьен. Он понимал, почему Люсьен не устраивает такая жизнь, его она тоже не устраивала.
"Нет между нами компромисса, нет, и никогда не было", - подумал Сайрус, крепко прижав к себе Люсьен.
Сайрус не мог спросить, любит ли она его, это вопрос банальный. Но значимый ответ, и такой трепет в душе в ожидании его.
"Кто-то должен уступить. Кто-то из нас двоих первым должен перестать быть бараном на мостике. Надо, я должен позволить Люсьен быть не со мной. Она не виновата, она не должна страдать".
Он не может сказать: "Я люблю тебя", он не создаст еще одну невидимую, но ощутимую веревку. Он только сильнее прижал ее к себе, ей стало даже больно, но она не подала виду.
"Лучше чувствовать боль, чем пустоту", - мелькнуло в ее сознании.
Сайрус крепче сжал ее в объятьях. Комок подкатил к горлу, больно защипало в глазах.
"Какой дурак, какой же я дурак", - думал он, глотая острый комок.
"Какая дура, какая же я дура, - думала Люсьен, стыдясь посмотреть ему в глаза. - Все, все чего я достигла, все во имя его".
-Ты плачешь? - совершенно ошарашенный этим спросил Сайрус.
"Я никогда не видел Люсьен плачущей, а часто ли я ее видел, часто ли интересовался, что волнует ее, как часто, я вспоминал, что у меня есть жена и дети, эгоист, самовлюбленный дурак!"
-Прости меня, - он целовал Люсьен в губы, в лоб, покрывал поцелуями все лицо, руки. - Прости меня, - шептал он.
-Ты, ты меня прости. Хорошо, что мы простили друг друга, так легче расставаться, - ровным тоном сказала она.
"Вот как все значит. Вот и настал момент, когда в отношениях надо поставить не многоточие".
Он разжал пальцы, ее рука выскользнула из его ладони, он смотрел, как теперь уже не его женщина идет к машине, расправив плечи, идет легко, освободившись от груза их незаконченных отношений.
Глава III "Новая машина"
В восемь утра зашел их сосед, живущий через дорогу, Антон Поликарпович Витяев, любитель рыбной ловли, быстрой езды на санках, будь-то с горки крутой, будь-то на лошадке...
Чаще был во хмелю, но и во хмелю не был буен, всегда почтительно обходился с бабами, сыпал анекдотами, рассказывал забавные истории о соседях и над собой был не прочь посмеяться.
Итак, Антон Поликарпович в восемь утра без приглашения, но с большой охапкой ромашек и лукошком лисичек появился на пороге Серафимы Викторовны.
-Антон Поликарпович!
-Серафина Викторовна, утро доброе, а как Ананий Акакиевич поживает? - спросил Антон Поликарпович, надеясь, что Анания Акакиевича дома нет. - Это вам, - он протянул ромашки и лисички. - Я слышал, вы машину покупать собираетесь. Почту за честь, если вы позволите мне вас сопровождать в Касимов или в Рязань, моя машина к вашим услугам в любое время суток.
Александр и Анна сделали друг другу несколько реверансов, аккомпанируя этим словам Антона Поликарповича, впрочем, ни Серафина Викторовна, ни Антон Поликарпович их не видели.
-Доброе утро, сосед, что так рано? - на кухне появился Ананий Акакиевич в пижаме.
-Да вот лисичек собрал, дай, думаю, зайду соседа-ботаника проведаю.
-Как здоровье, сосед? - спросил Ананий Акакиевич, чтобы завести разговор о своем нездоровье.
Ананий Акакиевич очень любил поговорить о своем нездоровье, он перечислял все лекарства, которые пьет, которые забывает пить, рассказывает какое у него давление и какие у него несносные внуки.
Как Ананий Акакиевич меряет давление, точнее как ему меряют, отдельная песня:
"Сима, ты мне руку передавила, ты даже манжету нормально одеть не можешь, а еще доктором собиралась стать!" - ворчал он, отшвыривая фонендоскоп. - Я сейчас его разобью! Манжету не так одеваешь! Не туда трубку прикладываешь!
Как-то баба Сима уронила на пол увесистую книгу, как раз рядышком с креслом, в котором сидел и смотрел телевизор Ананий.
-Ты чуть книжкой меня не убила, - расскандалился Ананий. - Прямо по башке чуть не попала, нет, чтобы переживать, так нет!!! Ненормальные, шизофреники, - обращал свой маразм Ананий Акакиевич еще и на внуков.
Или случалось Ананию что-нибудь разлить, а не дай Бог, разбить, то:
- Это все из-за вас, все время под руку лезете! - орал Ананий, обвиняя кого угодно, только не себя.
А потом он ходил, высоко задрав нос, подолгу ни с кем не разговаривая, как будто его смертельно обидели.
-Здоровье-то ничего, - ответил Антон Поликарпович, не отрывая взгляд от карих глаз Серафины Викторовны. - Так это, я вас подвезу, куда скажите на своей машинке-то. Вы это-то не против?
-С удовольствием.
-Так я сейчас подъеду? - не веря своему счастью, пролепетал Антон Поликарпович.
-Да, конечно, - Серафина Викторовна одарила его сияющим взором.
-Куда прикажите везти, в Рязань или в Касимов?
-В Касимов, - кокетливо произнесла Серафина Викторовна, размещаясь возле водителя, в то время как близнецы уже заняли места на заднем сидении.
Дорога Рязань - Касимов - это трасса, по обе стороны которой расположен лес, точнее сказать, если двигаться в сторону Касимова, то лес расположен с левой стороны, а с правой находиться лесопосадка и огороды, а сзади Храм, за который каждый вечер прячется солнце.
-Касимов, Касимов, люблю я этот городок, с его маленькими домами, огородиками, - говорил Антон Поликарпович, въезжая в город, пересекая шлагбаум. - Магазинами, церквами...
-Мечетями и синагогами, - тоном, слегка пропитанным сарказмом проронил Александр, обращаясь как-будто к самому себе.
-Мне набережная напоминает Венецию, - включилась в разговор Анна до этого мурлыкавшая себе под нос какую-ту песенку.
Антон Поликарпович припарковал машину за православной церковью, которая находилась недалеко от рынка. Помог выбраться Серафине Викторовне из машины, запер машину, после того как ему об этом незначительном упущении напомнил Александр, и взял Серафину Викторовну под руку.
-Ну что ж разделимся, - весело предложил Антон Поликарпович.
-Конечно, не волнуйся, бабушка, ты иди с Антоном Поликарповичем посмотри машины, а мы пойдем по магазинам, нам все равно надо учебники посмотреть, - заулыбалась Анна. - Созвонимся!
-У вас деньги есть? - спросила баба Сима.
-Не вопрос, с нас хватит, - отозвался Александр. - Мы пойдем в сторону церкви, а потом погуляем по набережной.
- Серафина Викторовна, они не заблудятся, - сказал Антон Поликарпович. - Вы уж подольше погуляйте, - он подмигнул близнецам.
-Вот наглый! - сказала Анна брату, когда бабушка и Антон Поликарпович скрылись в павильоне автомагазина. - "Погуляйте подольше".
Александр улыбнулся.
Следуя предложению Антона Поликарповича: "Погулять подольше", близнецы, как и планировали, спускались к набережной напоминавшей Анне Венецию. Обогнув мечеть, которая прежде, еще в начале века была православной церковью. Красивая старинная православная церковь из красного кирпича, была варварски перестроена в мечеть в 2011 году, когда заселение турков в мещерские края было наиболее интенсивно.
"Обещаю. Обещаю, я верну тебе прежний облик", - Александр прикоснулся к красной стене, холод прошел по позвоночнику и разлился по всему телу.
-Тебе холодно? - спросила Анна.
-Да, немного, - его знобило, дрожа, он оперся о стену. Он закрыл глаза и прильнул лицом к красному, родному кирпичу. Толчок, легкий, едва ощутимый, еще толчок, как стук сердца. Стена пульсировала под его пальцами.
-Шура, - строго произнесла Анна. - Кто написал "Богатырские ворота в стольном граде Киеве", - спросила она, чтобы отвлечь его.
-Кто? Что?
-Кто?
-Мусоргский, - ответил последний. Он улыбнулся сестре, отошел от стены. - Пойдем, - он махнул головой в сторону пристани.
Когда они отошли от церкви, пересекли дорогу, направляясь в сквер, Александр обернулся и посмотрел на купол.
-Прочь! - рявкнул он, становясь к церкви лицом. Месяц, скрипя и сопротивляясь, начал трансформироваться в крест. Агония перевоплощения веры привлекла внимание всех, кто слышал, видел. Собралась толпа, люди кричали, показывали пальцами, крестились, некоторые падали на колени, простирая руки к небу.
-Умница! Умница! - плакала Анна.
Александр не отрывал взгляд от купола, его опять била дрожь, но никто из толпы не замечал черноволосого мальчика с бледным лицом, никто не замечал его огненного взгляда направленного на новорожденный, неокрепший крест, никто, кроме Анны и еще двоих подростков лет тринадцати, один высокий и светловолосый, другой немного пониже с крашенными красными волосами.
Анна взяла брата за руку, это придало ему сил. Двое, как только определили из толпы "мастера", кинулись к нему, протискиваясь сквозь шумевшую толпу. Как только они приблизились почти вплотную, тот, что повыше почувствовал удушливую слабость, как будто-то кто-то большим ковшом зачерпнул энергию, пульсирующую в нем. Народ восторженно ахнул, подросток бросил взгляд на крест, невидимая рука мастера полировала крест, придавая ему прежнюю забытую форму.
Православный крест раскинул пойманный, солнечны свет, Александр упал без сознания и был подхвачен светловолосым подростком, к которому тут же вернулись силы.
-Оттащите его к дереву, - сказала Анна подросткам вместо "кто вы?" или "здрасте".
-Шура?
-Час спасу, - сказал юноша с красными волосами, доставая пол-литровую бутылку минеральной воды, наполовину уже пустую. Он набрал в рот воды и прыснул на Александра.
-Не поможет, он в глубоком обмороке, - глубокомысленно заметил другой.
-И надолго? - спросила Анна.
-Неа, скоро придет в себя, Сеня нам нужно кое-что покрепче воды.
-Моментум!
Вода в бутылке, которую не выпускал из рук Семен, забурлила и окрасилась в янтарный цвет.
-Армянский, - любовно произнес он, протягивая бутылку светловолосому юноше. - "Ной Араспел", возраст не менее трех лет, для его определения наиболее подходящие слова - элегантность и мягкость.
-Гений алкогольный, - сказал последний, выхватывая бутылку и вливая немного ее содержимого в рот Александру, которой тут же очнулся и закашлял.
-Вкусно?
--Что это? - хрипло спросил Александр.
-40% армянский коньяк, этот сорт начали возделывать в 1877...
-Нет, не спрашивай его, а то он расскажет тебе всю историю создания пиво-водочных изделий, - перебил своего друга светловолосый подросток, обращаясь к Александру. - Ты телекенетик, так?
-А если и так, - Александр прищурился.
-Решаешь куда бы нас зашвырнуть? Не пытайся, ты сейчас не способен и соломинку поднять. А мы ведь тоже не из простых.
Александр поднялся и заслонил спиной сестру от непростых.
-Ну и кто же вы?
-Этернитас, - сказал юноша с красными волосами и хитро улыбнулся. - Алая мантия. Ах да, Семен.
-Телепат, Евгений, тоже Алая мантия, - протянул руку светловолосый юноша. Александр спокойно пожал протянутую руку.
-Александр, моя сестра Анна. Нам пора, - коротко сказал Александр. Настроение знакомиться дальше у него не было. Как говаривала Анна, бывали времена, когда у него было только два типа настроения: плохое и очень плохое.
-Увидимся в школе, - добродушно сказал красноволосый подросток, превратив остатки 40% коньяка еще во что-то.
Анна достала сотовый и набрала номер бабы Симы.
-Мне некогда, - раздался в трубке раздраженный голос Серафимы Викторовны. - Получай! Вот тебе, вот тебе! Девушку обижать, ...
Анна указала на автомагазин, возле которого был припаркован черный Джип, возле Джипа стоял рослый и плотный детина, который схватил за грудки немного пожилую женщину, а та, ругаясь в приличных выражениях, пыталась заехать ему кошелкой хоть по чем-нибудь. За машиной стояла девушка, почти ребенок, худенькая, невысокого роста со светло-русыми волосами по плечи. Девушка растерянно смотрела на выходки своего, как потом выяснилось, ухажера, и даже не попыталась помочь подняться Антону Поликарповичу, который, героически заслоняя собой Серафину Викторовну, был немного резко отставлен в сторону и теперь, кряхтя, вставал с земли. Пара ментов кавказкой наружности поспешили разнять рослого и Серафиму Викторовну, им кое-как это удалось, Серафина Викторовна еще что-то кричала рослому по поводу его обращения с девушкой.
-Нельзя позволять с собой так обращаться, - говорила она девушке, беря ее под руку и уводя от Джипа. Заберите его и заприте! - сказала она милиционерам, указывая на рослого.
-Он мой жених, он меня содержит, - пролепетала девушка.
-Мы тебе лучше жениха найдем, посмотри какой у меня внук! - сказала баба Сима, указав на Александра. - А, нет, он еще маленький, ему только одиннадцать, конечно он выглядит постарше, а тебе сколько?
-Восемнадцать.
-Ну, другого найдем, постарше. Точно! Анюсик, скажи-ка мне телефон Миши.
-Конюха, понятия не имею.
-Да какого там конюха, адвоката, ну мы вчера у него были. Такой симпатичный молодой человек, - сказала Серафима Викторовна девушке.
-"Он раздавит ее своим обаянием", - подумал Александр, представив Регена и эту девушку вместе.
-Я не помню, - честно ответила Анна.
-Он знает, что ему надо, но он жестокий, если ему надо - из-под земли достанет, а не надо ему - даже не вспомнит, - процедил сквозь зубы Александр, ему Реген не нравился, но в тоже время он уважал его, его силу воли, Александр почувствовал родственную душу, жестокость была свойственна и ему, но он ее в себе искоренял. - Не давай телефон, девушку жалко.
"Он такой же, как и я, только хуже. А может это я хуже?", - думал Александр.
-Я и не собиралась, мне он тоже показался опасным, - прервала самокопание Александра сестра.
-Тогда зачем, ты?..
-Дура. Меня привлекла его самостоятельность, замкнутость и сила. Все, что есть в тебе...
"Девочка считает себя дурой, потому, что она способна любить...Что есть во мне..."
Александр посмотрел на сестру, их лица находились в пару сантиметрах друг от друга. Александру вдруг страшно захотелось поцеловать сестру в губы, жадно, сплестись языками, обнять, прижать к себе...
-Я машину купила!!! В кредит! Антон Поликарпович поручился за меня. Идемте, покажу.
Серафима Викторовна подбежала к бледно-розовой Lada Revolution.
-Она, конечно, секонд-хэнд, но и так сойдет, - она с любовью посмотрела на машину. - Прямо, как первая шапочка моей старшенькой дочурки, - сказала она о цвете.
Александр и Анна музицировали на террасе, музыка Вивальди, концерт ля минор для скрипки со струнным оркестром, роль одной из скрипок струнного оркестра исполняла Анна, разносился по всему дому, просачивался через сетку от мух в форточках во двор, в сад.
Серафима Викторовна, оставив, наконец, свою новую машину, вышла в сад собрать груш и насладится виртуозным исполнением своих внуков. Через открытое окно и прохожие, и баба Сима могли любоваться двумя прелестными детьми: мальчиком в строгом черном костюме с бледным лицом, особенно подчеркнуто бледным цветом его волос, черными как смоль; и девочкой в прелестном зеленом платье, золотисто-каштановые волосы которой были убраны в тугие косы и перевязаны светло-зеленной лентой.
-Я знаю, в чем смысл жизни, Анна,- Александр опустил скрипку и посмотрел в окно. - В любви...
Глава IV "Гонки"
"Почему здесь почти нет русских людей, одни американцы, арабы и негры!" - возмутился про себя Александр.
-Глупые гонки, кто пустил эту старуху! - произнес с акцентом какой-то тучный человек, слегка неопрятного вида, тыча грязным пальцем в
направлении бледно-розовой машины, мчавшийся со скоростью 350 километров в час, машину, безупречно проходившую виражи.
Александр сжал кулаки, его острый взгляд фиксировал каждую мелочь дороги, каждую мелочь в препятствиях, слова тучного человека, стоявшего сзади него, произносимые с американским акцентом обратили внимание Александра.
-Кто пустил эту старуху водить, она же не знает, где у нее тормоз! - заорал америкос по-америкосски, Александр слегка отвлекся на него, на его слова, он на секунду потерял контроль над машиной. Бледно-розовая машина врезалась в заграждение, помяв заграждение и капот.
Американец рассмеялся.
-Как она, она жива? - обеспокоено спросил Александр Анну.
-Да, смотри!
Серафима Викторовна пыталась открыть дверь, к ней подбежали люди, помогли вылезти.
Александр видел, как баба Сима ожесточенно пинала машину ногами и что-то кричала.
-Ругается! С ней все в порядке.
-Тогда продолжим.
-Только бабушку не забудь посадить в машину без повреждений.
-Конечно!
Странная картина произошла возле бледно-розовой машины: баба Сима с вытянутой правой ногой резко развернулась на 1800, правая нога стала рядом с левой, затем Серафима Викторовна задом плюхнулась на сидение, резко развернулась вправо на 900, дверца машина с шумом захлопнулась, и машина пулей помчалась догонять и обгонять.
-Мама!!! - крикнула Серафима Викторовна.
Машина мчалась так быстро, что казалось, что она не касается земли. Резкий поворот, машина мчится, не снижая скорость, на двоих боковых колесах.
-Это невероятно!!! 500 километров в час!!! Похоже, эта старушка уделает всех! - орал комментатор.
Зрители вопили, Серафима Викторовна тоже вопила, но ее никто не слышал, по непонятным причинам рация в ее машине отказала еще на первой секунде.
Количество кругов иссякало, вот последний круг, последние секунды и финиш.
Взмах флажка, заглушение скорости бледно-розовой машины, до ее полной остановки, ликующий вопль зрителей и ...
Трибуны вокруг Александра дрогнули, как от землетрясения, снова вопль, только другой, стадион начало трясти, стадион охватил скрежет разрывающегося металла.
"Америкосы проклятые, арабы, хачики, вот вам за вашу наглость! Пришли на Русскую Землю, так оставайтесь, закованные в железо, здесь навечно!!!"
Александр почувствовал, что он каждой своей клеткой чувствует биение каждой частички этого огромного стадиона, он ощутил себя нервом, заставляющий каждую эту частичку биться согласно своему желанию.
Земля под его ногами содрогнулась, Анна, упав, схватилась за его ноги, он подхватил ее и перемахнул вместе с ней через несколько покореженных рядов, испуганных, раненных и убитых людей.
-Что ты делаешь, бабушка, там же бабушка!
-С ней все будет в порядке.
-Остановись! Остановись, Шурка!!! Что ты делаешь, ты же всех убьешь!!!
Глава V "Александр"
"Бежать! Бежать! Бежать отсюда к черту!!! Господи, что я делаю?! Господи, кто Я?! Анна, прости меня!"
Александр оттолкнул сестру, перемахнул через пять рядов очумевших зрителей и бросился бежать, расталкивая тех, кому не посчастливилось оказаться на его пути.
Монолитная, каменная стена стадиона, преграждавшая ему путь, распылилась. Клубок песка, щебня, камней, глины, человеческих тел и крика подхватил его и понес его, разматываясь, обращаясь в воронку, всасывая новых жертв. Кто-то кричал в этом вихре мертвецов, он едва понял, что это он кричит.
"Я не Могу Остановиться!"
Он захотел, дико захотел попасть туда, где нет никого, кому он может причинить вред, туда, где нет живых...
Дорога разодранная, дома покореженные, небо серое, пыль окровавленная, река такая спокойная, такая черная, почему она черная...
Осознание себя, как себя реального вошло в душу, вошло в легкие вместе с холодной черной водой Невы. Безразличная к происходящему Нева поглотила Александра, обезглавленный вихрь остановился, замер, опал.
"Почему начинаешь понимать, что ты реален только тогда, когда ты умер?"
Чья-то ледяная рука схватила его за шкирку, он упал на что-то твердое и потерял сознание.
Анна, последовавшая за вихрем, несмотря на опасность быть им поглощенной, прыгнула за братом в Неву. Холодная вода, температура которой в августе не доходит до 110 тепла, а сегодня было холодно и ветрено, ошпарила ее. На мгновенье у нее перехватило дыхание, несмотря на это, она, судорожно вобрав воздух, нырнула.
Она выныривала, набирала воздух в легкие и снова ныряла, она звала его снова и снова, плакала от накатывающегося безмятежными волнами отчаяния, давясь слезами снова ныряла.
На берегу собрались зеваки, которым повезло лишь потому, что пришли под шапочный разбор. Репортеры, оправившись (в том и другом смысле) после минувшего жуткого происшествия, разворотившего весь стадион, раскромсавшего его как консервную банку, приступили к своей работе в полной "боевой" экипировке.
Кто-то втащил Анну в лодку, какой-то рыбак. Мокрую, обессиленную, осиротевшую, ее принял берег.
-Анюсик! - Серафина Викторовна, выскочив из целехонькой, не считая разбабаханного капота, бледно-розовой машины, кинулась к внучке.
Анна отрешено посмотрела на нее.
"Хорошо, что она жива и невредима", - промелькнуло в усталом Аннином мозгу.
-Анюсик, зачем ты прыгнула?!
-За чем?! Спроси за кем? Ураган убил Александра, - прохрипела Анна, скрыв, кто хозяин урагана.
Серафима Викторовна, не раздумывая, сиганула в Неву, только черные туфли с серебряными бляшками остались в руках одного из спасателей, который попытался машинально схватить Серафиму Викторовну. Но не удачно, все только и видели розовые чулочки с изысканным рисунком.