Прия слезла с ящика на холодный пол, поежилась: по вечерам в уборной кожа невольно шла пупырышками. Ряды высоких умывальников; под ними ящики, чтобы доставали дети. Забранные решетками окна. Непроглядная тьма позади решеток. Это, конечно, лучше, чем сарай. Но иногда Прие казалось, что это не приют, а какая-то тюрьма.
Рядом оглушающе сморкался Яго. Всегда он сморкается так, будто хочет избавится от избытка мозгов, подумала Прия кисло. Брат игнорировал человеческие умывальники и упорно пользовался биде, хотя ему тысячу раз объяснили, что предназначено оно совсем для другого.
- Для кого еще другого? - недоумевал Яго.
Подобрав по дороге тщательно облизывающую себя Ночь, Прия с Яго босыми ногами зашлепали в гостиную. Другие дети уже разбрелись по кроватям, но сном и не пахло: предстояло ведь тщательнейшим образом перемолоть кости минувшему дню. Это было любимое время Прии. Гостиная наполнялась мягким свечением, превращаясь в зону обстоятельных перешептываний, серьезных обсуждений несерьезных тем. Деловитый гомон шелестом листьев разносился по койкам.
Однако сегодня Прия не спешила в кровать. Будто в задумчивости, она стояла и гладила кошку. Яго, что-то почувствовав, ущипнул сестру за попу. Увидев, что Прия не реагирует, мальчик тяжело вздохнул.
- Думаешь о ней, да?
- М-гм.
- Я тоже, - помолчав, признался Яго.
Они наблюдали, как мисс Айрис разливает по кружкам воду из графина. Рядышком на кроватке Уву в салфетке блестела пригоршня красноватых камушков.
- Знаешь, а я ведь снова сказал неправду. Я тоже хочу, чтобы нас забрали.
- Правда хочешь? - Прия большими, исполненными надежды глазами посмотрела на брата. Даже кошка смотрела на Яго без прежней враждебности.
- Хочу, - буркнул Яго. - Я все еще считаю, что мы окажемся в каком-нибудь коровнике. С этой деревенщины станется. Да и учить нас будет некому. Но наша жизнь в коровнике была... не так уж и плоха, - мальчик заложил руки за голову и улыбнулся: - А что касается уроков, так мне вообще плевать! Все равно чертовы птицы рано или поздно украдут наши конспекты!
Прия прыснула, зашлась беззвучным смехом. Во взгляде, направленном на брата, светилась благодарность.
- Эй, вы двое. Вы до утра там простоять собрались? - мисс Айрис изогнулась, уперев руку в поясницу. Из-за спины выглядывали любопытные мордашки. - Могу подушки кинуть.
- Увидимся утром, - прошептала Прия и от избытка чувств чмокнула брата в щеку. Под общее улюлюканье Яго в мучениях схватился за щеку, будто его укусила змея.
Гостиная была разделена на две зоны, для мальчиков и девочек. Кровати для девочек располагались под единственным, перечерченным железными решетками окном. Зона для мальчиков, куда направился Яго, усиленно вытирая рукавом щеку, находилась в окружении голых стен и нелепого, упирающегося в потолок столба. Рэндалл, поправив очки, что-то выпалил в сторону Яго. Тот отклонился от курса, чтобы прописать Рэну леща.
Едва Прия с кошкой подошла к кровати, Уву на соседней койке замычала и протянула руки. Прие не хотелось расставаться с кошкой. Но рядом стояла мисс Айрис и, поглаживая Уву по белокурой головке, смотрела на Прию с таким жалобливым видом, что Прие осталось только капитулировать и сдаться.
- М-м-м! - Уву зарылась пальчиками в черную шерстку. На лице сияло блаженство. Девочки вокруг издали умиленный стон, спонтанно захлопали, вызвав возмущенные крики из мужской половины гостиной. Мисс Айрис потрепала Прию за щеку. Надув губки, Прия тоже похлопала, хоть ей и хотелось побыстрее забрать кошку обратно.
Сама же Ночь, видимо понимая отведенную ей роль, стойко претерпевала ухаживания Уву.
- Уву выглядит такой счастливой... - прошептала рядом Вия, потирая мешки под глазами с глубоким вздохом. Лучшая подруга Прии под конец дня опять выглядела так, будто не спала как минимум пять тысяч лет.
- Кстати о счастливчиках, - губы Прии расплылись в хитренькой усмешке. - Кое-кто сегодня смотрел на мисс Айрис. Очень внимательно смотрел!
- Чего?! Чего-чего-чего?!! - Прию тут же облепили девочки. Только Уву осталась сидеть, приглаживая кошку и блаженно жмурясь. Уву слышала и всё понимала, но часто не реагировала на происходящее.
- Тот красавчик в плаще?! - вскричала Лэсси. "Наша Принцесска", как ее за глаза называли другие девочки, обычно свысока смотрела на любые темы и только хмыкала, стоило кому-нибудь упомянуть хоть что-нибудь, но сейчас ее будто скорпион ужалил. - Он смотрел?! Так смотрел или нет?! Я не видела! Прия, почему ты не позвала?!
- Прия была занята тем, что сама на него пялилась, - осклабилась рядом Вия. Прия потянулась к подруге и прописала щелбан в готовности подставленный лоб.
- Не может быть... - Лесси переживала любовный конец света. - Этого просто не может быть...
- Лесси его для себя присмотрела, - авторитетно заявила одна из "мамочек". Двойняшки-Мамочки, получившие свое прозвище за изощренные, порой пугающие продуманностью и реализмом игры с куклами, делили общую кровать в центре девичьей зоны.
- Сказала, если мы с ним заговорим, она нас убьет, - деловито добавила другая.
- Так, спокойно, - Прия подняла ладонь, имитируя Магнуса. - Давайте не прыгать ко всяческим выводам...
- Ишь ты, раскомандовалась! - Лесси выросла над кроватью, как кобра.
- Тш-ш! Не перебивай, иначе не расскажу, как зовут того, в плаще!
Мисс Айрис с выразительно вздернутой бровью наблюдала, как Прия обходит девочек по кругу, нашептывая секрет на ушко. Лесси порхала над ней, как стервятник. Все больше пар глаз зажигалось, обращая на Айрис хитренькие, будто у голодных лисичек, взгляды.
- Ах вот оно как, - Лесси, кому секрет открылся последней, замахала ладошкой-веером. - Все не так плохо, как я боялась...
Прия плюхнулась на кровать довольная, как слон. В ее взгляде, обращенном на мисс Айрис, читалось превосходство. "Хочешь кошку - готовься к войне", - говорил вздернутый чумазый носик.
- Ладно, ладно, - мисс Айрис подняла руки, заставив Прию улыбнуться и тем самым выдать себя с потрохами. - Твоя взяла. Надо же, вы с Яго и правда брат и сестра. Ну а теперь марш по кроватям! Пьем раствор и ложимся спатки.
- Мисс Айрис, а у вас есть любимый человек? - спросила Вия, пока руки няни заправляли одеяло по уголкам кровати.
- Был когда-то, - лицо мисс Айрис было не разглядеть из-за вьющихся прядей.
- А что с ним стало?
Мисс Айрис выпрямилась. Девочки вокруг резко притихли.
- Спать, - сказала мисс Айрис тоном, после которого могло следовать лишь абсолютное подчинение.
* * *
Парализующая дрема саваном накрыла женскую половину. Уву с блаженными ямочками на щеках заснула в обнимку с кошкой, прядающей ушами каждый раз, когда Айрис проходила мимо. На соседней кровати свернулась калачиком Прия в обнимку с Вией. Айрис разрешила девочкам лечь вместе, надеясь сгладить тоску Прии по зверушке.
Полусгнившие, разлагающиеся от Поветрия глотки выли и плакали. О стекло и стены Приюта бились страдающие, переполненные ужасом вопли. Айрис они казались почти человеческими, но человек не мог так кричать. Сама по себе попытка издать подобные звуки привела бы к травме.
Мальчишки лежали тихо, страшась лишний раз шевельнуться. Редко когда отбой происходил так поздно. Виной, конечно, была кошка; хотя и та странная парочка задержала их дольше, чем она должна была позволить. И вот результат. Придерживая волосы Рэна, Айрис проследила, чтобы тот до конца опустошил стакан. Ладонь мягко опустила затылок мальчика на подушку. Рэн не успел даже лечь поудобнее, сукровь вышибла детское сознание напрочь. Айрис сняла с носа мальчика очки и положила на тумбочку.
- Завтра мне снова на рынок? - зашептал Яго с соседней койки. - Или Маришка уже выйдет?
- Пока не знаю. Посмотрим утром.
Яго с плохо скрываемой брезгливостью посмотрел на дно стакана, где оседала красноватая, с металлическим блеском, кристаллическая пыль. Ему явно не хотелось ни спать, ни пить эту бурду.
- А шахматы завтра будут?
- Яго, не дури голову. Пей давай.
- Вы сперва скажите, будут или нет.
- Да будут, не переживай, - Айрис невольно улыбнулась, увидев, как подбородок Яго приподнялся, а в глазах появилась его коронный самоуверенный прищур. - Лучше выспись хорошенько, чтобы не вылететь завтра в четыре хода.
- Ага, мечтайте, - Яго поднес стакан к губам, улыбнулся Айрис напоследок. - Завтра я вас вынесу. Как пить дать...
Айрис подхватила стакан из слабеющей ладони. Яго раскидался по кровати, шумно вздохнул и нехотя закрыл глаза. Пальчики на руках и ногах еще с минуту сжимались в томительном ожидании.
Маришка больше не придет, малыш, подумала Айрис, направляясь к стоящей в отдалении кровати Оззи. Не придет, но вам, милые мои, знать об этом не нужно. Проживите подольше в неведении. Вдали от кошмара за стенами. Ведь настанет день - и спрятаться будет уже негде.
Другие мальчики вечно двигали кровать Оззи поближе к стенке, и Айрис, как ни старалась пресечь травлю, все же понимала их позицию. Оззи регулярно мочился в постель. При ближайшем рассмотрении стена рядом оказывалась усеянной козявками. Оззи доставал их из носа и меланхолично лепил на стену, лежа в кровати даже тогда, когда все играли или валялись вповалку вокруг Урсулы, через силу слушая ее истории. Настоятельница не любила, когда героям приходилось страдать или бороться. В историях госпожи Урсулы все было хорошо с самого начала и стабильно ползло к счастливому концу.
Слушая пастельные рассказы об очередном пикнике лесных зверят, Айрис неизменно бросала взгляд на Оззи, чей обрубленный кусок спины виднелся за колонной.
- Оззи, - она дотронулась до плеча мальчика. - Пить.
Не поднимая головы, Оззи протянул ладонь за стаканом, вслепую сжимая воздух. Нащупав стакан, он застыл, будто не видя смысла делать что-то дальше.
- Пей, - сказала Айрис, приподнимая засаленную, полную перхоти головку.
Выпив сукровь, Оззи отключился, так и не издав ни звука. Айрис постояла над ним, принюхиваясь и пытаясь понять, стоит ли опять вне графика сменить белье.
- Чего встала? Ты хоть видела, сколько сейчас времени?!
Резкий тон мисс Файн заставил кулаки Айрис непроизвольно сжаться. Вторая няня стояла у кровати Тома. На крысином личике, бледным пятном выступающим из мрака, горела печать абсолютного отвращения.
- Ты ведь знаешь, что Госпожа Урсула требует отбоя в одно и то же время! - Каким-то невообразимым образом голос мисс Файн вызывал у Айрис чувства еще более тоскливые, чем завывания Падали за окнами. - Тебе, конечно, на это наплевать. Тебе вообще на все плевать. Но прилетит за это не тебе, а мне! Почему, скажи на милость, этот мальчик еще не спит?!
Том, и без того не отличавшийся храбростью, под указующим перстом мисс Файн и вовсе превратился в дрожащую лужицу. Плавными движениями Айрис укрыла одеялом тщедушное тельце Оззи. Выпрямилась, все так же не обращая внимания на закипащую коллегу. Природная мудрость подсказывала: если что и способно довести мисс Файн до припадка бешенства, так это вежливое молчание.
- Ясно, - мисс Файн собрала на лице узелок улыбки. - Ты опять за свое. Опять делаешь это.
- Что "это"? - невинно осведомилась Айрис. Ей не нравилось, что мисс Файн ошивается у кровати Тома, и что бедный Том вынужден выслушивать ее истерическую ересь.
- Ты знаешь, о чем я. Молчание!
- Ты хочешь, чтобы я молчала?
- Нет! Ты и так молчишь! Пытаешься довести меня!
- Это нелепо. Мы говорим прямо сейчас, - наслаждаясь бурлящим от ярости личиком мисс Файн, Айрис приблизилась к тумбочке Тома. По телу Мисс Файн прошла волна суетливости. Она отступила на шаг, поправляя то чепчик, то идеально выглаженную юбку. На подносе в лунном свете поблескивал кусочек сукрови.
- Ну. Чего ждешь, - нервный голосок мисс Файн звучал почти с отчаянием. - Я не уйду отсюда, пока не увижу, что ты сделала свою работу.
Ах ты мелкая, бездушная тварь, подумала Айрис почти без злобы, поднимая с подноса последнюю крупицу сукрови. А точнее, непонятно чего. Что бы Мисс Файн не подложила на поднос, это был билет в Страну Кошмаров. И Томасу, чья заячья душонка и так была истерзана, изорвана прошлым туда визитом, предстояла еще одна увлекательная поездка.
Сердце болезненно рвалось о ребра. На секунду Айрис показалось, что сейчас она обернется и кинет эту дрянь в лицо мисс Файн. После чего задушит ее прямо здесь, над побелевшим от ужаса мальчиком.
- Спокойной ночи, Том, - она погладила по волосам трясущегося от волнения мальчонку. Тот с жадностью осушил стакан и лег, не в силах успокоить ходящую ходуном грудную клетку. Айрис постояла, приложив ладонь ко вспотевшему лбу ребенка, пока дрожь не успокоилась, спрятавшись глубоко во внутренностях Тома.
- Так-то лучше, - мисс Файн облегченно выдохнула, замшевые туфельки отклеились от пола и торопливым шагом защелкали к выходу из гостиной. Айрис буравила ее спину взглядом, надеясь прожечь ужасающих размеров кровавую дыру. Впрочем, ненависть к мисс Файн была вещью скорее символической.
- Простите меня, мои маленькие пташки, - мисс Айрис уставшим взглядом окинула гостиную, задержавшись на худощавой спинке Тома. - Кажется, тот самый день уже настал.
* * *
Левый Шепчущий застыл на штырях, Правый - на столешнице. В животе зияла дыра, заполненная тросиками, дисками, железными крючками. Руки пытались сосредоточиться, но перед глазами мерцали вспышки. Детская кожа, как полотно, раскрывалась перед ней во всей красе. Чистая и пористая. Без единой морщинки. Воздух и тьма давили. Тишина вливалась в уши и сдавливала горло.
Тяжело, тяжело было работать в такие ночи.
Увенчаные острыми ногтями пальцы, однако, делали свое дело. Поддевали ниточку, на цыпочках, цепляли за крючок детский локоток, взводили пружинку, багровая песчинка, и снова в глазах вспышка, вспышка, вспышка. Детишки на подушках, безобразно-самоуверенные, бесстыже-свежие. Кровь еще не цветет, но некоторые уже почти, почти... Внезапно так захотелось сорвать крышку и достать последнюю, испить ее до дна, но нельзя, нельзя, терять голову совсем нельзя. Ведь тогда она снова забудет, и все, что выросло в саду, испортится. А может, эта мразь, Князь Артер, и все его предательские гончие сорвут цветы вместо нее! Не позволю! Это мои владения. Мои цветы. А псов твоих я закопаю прямо здесь... особенно эту молодую сучку...
Пальцы ставят баночку обратно. Последняя частица должна остаться на случай, если все пойдет на смарку. Если вновь придется ждать десятки, а то и сотни лет.
И все же это случится, нутро не врет. В самом воздухе гуляет предчувствие Цветения.
- Я все сделала! Как вы просили! - "мисс Файн" тявкала за порогом, не в силах переступить. Красные ворсинки ковра облепили туфельки, будто присоски. Казалось, черные глазки "мисс Файн" вот-вот разойдутся в стороны: один останется на ней, а второй прилипнет к пустующему креслу в центре кабинета. - Это будет Том! Снова Том! Я хотела дать другому, госпожа Урсула, но эта идиотка, эта мерзкая Айрис, она...
- Сгинь, шваль, - челюсть Урсулы шевелилась с большим трудом.
"Мисс Файн" дематериализовалась, превратившись в цоканье каблучков на коридоре. Крыса бежала в норку, зная, что может быть похоронена в одной яме с мерзкими псами. По крайней мере эта шавка служила только одному хозяину.
Сморщенные ладони прилипли к столешнице. Она ждала новых вспышек, отложив работу, изнывая от пустоты, жаждавшей быть заполненной.
- Зачем мы здесь, зачем мы здесь, - надрывалась за спиной марионетка. - Мы здесь за тем, чтоб есть, есть, ЕСТЬ!
Он возник перед ней, как призрак из плоти, дурацкий белый плащ полощется во тьме, а меч кричит, вопит, как бестия, жаждет ее крови. Урсула отшатнулась, ее бросило в пот. Дряблое горло близко, слишком близко к орущему мечу. И вот он покидает ножны! У лохматой псины есть инстинкты, но даже так - пустую комнату не одолеть. Но если бы он не повернулся... если бы решил закончить начатое...
- Как посмел, - ногти сжались, впиваясь в ладони. Дряблое горло тряслось от первозданной ярости, - Как посмел, ты, щенок?! У тебя, говоришь, ключ в руках?! Наваждение развеешь?! Конец, сказал, положишь?!!
Кулаки врезались в стекло.
- Не позволю. Слышишь, не позволю! Кудахтай сколько влезет, петушок. Горлань свою песенку, а шею я твою сломаю, будь уверен. - Она вдруг рассмеялась, потом захохотала, закрыв изрезанное морщинами лицо. Как же она ненавидела прикасаться к этому лицу. - Да знаю уже, знаю. Без сомнения он станет проблемой... тем более с этой проклятой железякой...
Вдруг то же горло, но голос будто бы совсем другой: - О-о... и она тоже? Решила забрать их себе? Двоих сразу? Вот как... ну раз так, тогда...
В тот вечер Альза не вполне осознавала, куда несут ее ноги. В голове будто лопнул гигантский резиновый шар. Снова и снова перед глазами возникала трухлявая дверь в пристройке отца. Что-то скреблось, врезалось, билось в дверь с другой стороны, расшатанные петли вопили тонким голосом металла. Ноги держали дверь изо всех сил. Сквозь щели проливались густые лучи Кровоточины. Никогда она не испытывала такого страха, как в той заваленной лопатами пристройке. И хоть отец был близко, буквально за стеной, Альза с ужасом понимала, что не сможет позвать на помощь.
Она стояла на том же мосту, с которого спрыгнула Маришка. Несмотря на явные остатки жизнедеятельности, мост был заброшен предыдущими хозяевами. Было непонятно, как кто-то вообще здесь жил, учитывая прущий со дна зловонный воздух. Котлован напоминал вскрытый желудок исполинского зверя. В его присутствии вставали дыбом волосы на шее.
Маришка не погибла от падения. С перебитыми ногами она пыталась доползти до лестницы, чтобы подтянуть себя наверх. Тогда-то твари и догнали ее. Так сказал им Магнус.
Глядя на черную дыру в основании котлована, Альза чувствовала, как разум оплетает паутиной нечто, стоящее в шаге от абсолютного, животного ужаса.
Заметив ее, застывшую у парапета, люди не на шутку переполошились. Два подростка подбежали к ней и справились, как она себя чувствует. Альза пробормотала что-то бессвязное. Каждая клеточка вела борьбу с паутиной ужаса, сил на слова не оставалось. Через пять минут она ощутила, как середины вспотевшей спины коснулись.
- Что бы там не творилось у тебя в голове... - произнесла хриплым от тревоги голосом женщина в запачканном фартуке, - ...не надо. Просто не надо. Пощади нас всех и просто ступай домой.
- Я здесь не за этим, - Альзе понадобилась недюжинная сила, чтобы сказать это. Чернота трубы под ногами параличом сводила губы.
- Зачем тогда?
- Не уверена, - Альза закрыла глаза, сильнее вцепилась в ограду. - Наверное... пытаюсь понять.
- Ясно, - женщина повернулась, стала бок о бок с Альзой, положив ладони на парапет. Прикосновение ее кожи было холодным, но приятным. - Как и все мы.
Они стояли в тишине, будто при погребении. Последние лучи солнца карабкались по трубам и растворялись в дымке. Воздух остывал. Изо рта Альзы медленно и тяжело вырывались облачка пара. Женщина рядом поежилась.
- Тебе пора домой, - приобняв себя руками, она зашагала к выходу с моста. Жестяные листы гнулись и порывисто стонали.
- Если я найду того, кто это сделал - я заставлю его пожалеть о каждой секунде, что Маришка провела внизу, - Альза сжала парапет с такой силой, что пальцы на руках онемели. - Клянусь.
Женщина остановилась. В бесцветных сумерках спина казалась беспомощной и хрупкой.
- Не давай клятв, которые не можешь исполнить.
Эти слова застряли в мозгу Альзы, будто воспалившаяся заноза. Даже на заваленной хламом кровати, в комнате, которую она ненавидела, которую презирала всей душой, будто нечто живое, способное понять и возмутиться этому презрению - даже тогда она не разрешала словам утихнуть. Это было бы слишком милосердно.
Альза подняла руку и сжала ее так, будто стиснула невидимое горло.
Из соседней комнаты, будто насмешка над всем, что произошло сегодня, раздавались ритмичные стоны. Вал опять принимал гостей, несмотря на их договоренность не шуметь после заката. Они говорили об этом буквально вчера. На секунду Альзе захотелось войти в соседнюю комнату и выбросить из окна всех, кого найдет. Единственное, что ее остановило - предельная уверенность, что из головы Вала договор вылетел так же, как и все, что Вал пытался там удержать.
Как ни тщилась, Альза не могла понять, чем руководствовались девушки, принимая решение провести ночь по ту сторону двери. И по развитию, и по внешнему виду Вал недалеко ушел от обезьяны. Покрытое рыжими волосами, усыпанное веснушками тело выглядело непропорциональным. Шелковистые волосы скрывали глаза, простые и бесхитростные, как два голыша, вынесенных на берег прибоем. Вал не был плохим парнем. Совсем наоборот. Но Альза понимала: его добродушие продиктовано лишь неспособностью вместить такие концепции, как ложь, притворство и предательство.
Так же и утром, услышав слухи об очередной девушке, покончившей с собой, Вал так перепугался, что чуть не отрубил себе пальцы.
- Не понимаю, - говорил он, прикрыв залитое слезами лицо узловатыми, заляпанными гусиной кровью пальцами. - Альза... зачем убивать себя?
Вопрос прозвучал столь честно и бесхитростно, и в то же время так грубо и жестоко, что Альза не нашла в себе силы ответить.
Стоны прекратились. Через минуту дверь отворилась. Отирая рыжеватой спиной стену, Вал протиснулся в ее комнату, прикрываясь лишь перемотанной вокруг талии простынкой.
- Альза, - зашептал он так старательно тихо, что услышали и тараканы, скребущиеся в стенах. - У тебя случайно не будет...
- Вал, - Альза произнесла эти слова медленно и четко, чтобы не пришлось повторять. - Во-первых - оденься. Во-вторых - сгинь из моей комнаты.
Вал застыл, потоптался на месте, будто потерявшийся в лесу медведь. Затем попятился и исчез за хлипкой дверью.
Так-то лучше, подумала Альза, бросая в стаканчик багровую песчинку сукрови. Вал, конечно, будет дуться. Но уже завтра ничего из этого не вспомнит.
Таков был человек, первым протянувший ей руку помощи в Заробе.
Силы окончательно покинули Альзу. Впервые за долгие месяцы ей захотелось забыться, нырнуть в пустоту паралича, найдя спасение от проклятия непрерывного самосозерцания. Понадобилось осушить два стакана, прежде чем грубая рука размазала сознание, смешав каморку с чернотой.
![Hysterium Chapter 4 [Max Yugo]](/img/j/jugo_m/hysterium4/ch4.jpg)