Аннотация: Эти три сказки объединены в сборник для конкурса
ЮГАНСОН ИРИНА
(e-mail: ineronova@gmail.com)
МАЛЕНЬКИЕ СКАЗКИ.
Нгуэн-Лентяй и Лесной Дед.
(по мотивам вьетнамской сказки)
Жила на краю деревни бедная вдова и был у неё единственный сын Нгуэн— не кривой, не хромой, но такой ленивый — весь свет обойди, другого такого не встретишь. Мать с утра до ночи не разогнётся, не присядет - и дом на её руках и огород на её плечах, а сын на циновке лежит, мечтает. О чём, спросите вы, мечтает? - Да об одном — как бы всю жизнь так и пролежать на циновке не вставая. Что бы мать его ни попросила, какое бы дело не поручила, всё в конце-концов приходилось делать самой.
Вот однажды терпение у матери лопнуло — взяла она бамбуковую палку, стала ею Лентяя по бокам охаживать, а как вскочил тот с циновки, сунула ему в руки верёвку и велела идти в лес за хворостом, и не потом, и не чуток попозже, а сей же миг. Да ещё вдогонку крикнула: - И попробуй, сынок, вернись домой с пустыми руками, угощу тебя на обед не белой лепёшкой, не сладким рисом, угощу вволю вот этой самой палкой!
Хочешь-не хочешь, а пришлось Лентяю отправиться в лес. Ноги у него одна о другую заплетались, веки сами собой слипались. Уж как он добрёл до опушки, сам не понял - где тут хворост собирать. Увидел раскидистое дерево и прилёг отдохнуть — больно умаялся. А на дереве плоды поспели — красные, сочные, так сами в рот и просятся, и самый большой, самый спелый, самый сочный повис как раз над головой Нгуэна — вот-вот упадёт. Раскрыл наш лентяй рот пошире, да замечтался — хорошо бы этот плод ему прямо в рот упал, вот бы славно он полакомился!
Час так лежит Лентяй, два, вот уже и солнце зашло за край земли, вот взошло снова, а плод всё не падает. Челюсти у парня онемели, живот с голодухи подвело, вот снова солнце зашло за поля за деревню, вот взошло снова — не падает плод.
Тут налетела на дерево стая обезьян, стали обезьяны по веткам скакать, плоды срывать, листьями закусывать. А одна, самая шустрая, хвать тот-самый спелый, заветный красный и в рот.
Не выдержал Лентяй такого издевательства, вскочил, руками замахал: - Ах ты, такая-сякая, отдай этот плод сейчас же! - я его две ночи караулил, я его два дня поджидал — а ну отдай!
А обезьяна только рожу скорчила - назло уселась на ветку пониже, громко чавкает, сок по мохнатым лапам бежит.
Лентяй внизу прыгает, ругается, а поделать ничего не может.
Тут вдруг затряслось дерево, словно от смеха, перепугались обезьяны, прыснули во все стороны. Глянь, из-под земли, из-под самых корней, словно гриб лесной, вырос дедок, сам невысок, борода ниже пояса. Смеётся дедок, остановиться не может.
Наконец, отсмеялся и говорит: - Я Лесной Дед, живу чуть не тысячу лет, чего только за свою жизнь не повидал, а так смеяться ни разу не доводилось. В благодарность проси чего хочешь, любое твоё желание исполню.
Долго Лентяй не раздумывал, почесал в макушке и загадал: - Хочу, чтобы вовек ни руки мои, ни ноги никакой работой себя не утруждали.
- Да, - задумался Лесной Дед, - нелёгкую ты мне задачку задал. Ну да что уж — раз обещал, надо выполнять. Ложись сюда, головой к стволу.
Нырнул дедок в дупло и вернулся с чистой шёлковой тряпицей, развернул тряпицу на траве. Хлопнул в ладоши, у Нгуэна руки-ноги вмиг отвалились, будто и не было их никогда. Не успел Лентяй испугаться, как вместо прежних рук и ног стали у него новые расти.
А дед тем временем собрал старые лентяевы руки да ноги, завернул в шёлковую тряпицу: - Вот, пусть они в дупле в прохладе отдохнут, пока волшебные за них поработают.
-А я как же?
- А ты? А ты вставай да домой отправляйся.
Дедок сладко зевнул, засунул тряпицу под мышку . - Да, чуть не забыл, коли тебе снова понадоблюсь, приходи сюда же через три года и три дня. Я семь лет не спал, за лесом ходил, пришла пора отдохнуть. - Сказал и исчез в дупле.
Хотел Лентяй ещё под деревом полежать, да тут новые ноги как вскочат, новые руки хвать за топор и ну хворост рубить — целую гору нарубили, накрепко верёвкой увязали, да на спину взвалили. Тут Лентяй и крякнул — потому как пока руки-ноги трудились, он устали не знал, а спина-то своя, не волшебная. Хотел он вязанку сбросить, да не тут-то было — руки верёвку крепко держат, ноги к дому спешат-торопятся.
Пришёл Лентяй домой, а матери ещё нет. Сбросил он хворост в угол, захотел на свою циновку лечь, подремать вволю, да не тут-то было — руки уже вёдра схватили, ноги к колодцу побежали. Натаскал он воды, только на циновку взглянул, а ноги к очагу тащат, руки огонь разжигают, муку достают, тесто замешивают, лепёшки пекут. А пока лепёшки пекутся, руки успели овощи почистить, в котелок покрошить, похлёбку на огонь поставить. Хотел Лентяй похлёбки поесть, да не тут-то было — схватили руки метлу и ну двор убирать. А там ноги в огород понесли — сорняки выпалывать. Так и не дали Лентяю присесть до позднего вечера.
А вечером мать с поля пришла, ничего понять не может — дом чисто убран, двор выметен. Сын на пороге её встречает, за стол ведёт, а на столе похлёбка густая ароматная, лепёшки белые пышные.
Как горько ни приходилось прежде бедной женщине, держалась, слезинки не пролила, а тут от счастья слёзы ручьём полились.
Так теперь и пошло. - По три раза за день Нгуэн пропалывал огород. Раз семь подметал пол. Спина у него гудела, поясницу ломило, зато руки и ноги не знали устали.
Уж дома и делать больше нечего стало, и решил Нгуэн податься в чужие края — мир поглядеть, денег заработать. Мать погрустила-погрустила да и согласилась. Поднялся парень в горы, спустился с гор — вот уже вокруг и чужие земли — чужие деревни, незнакомые люди. И куда ни пойди — всюду хороший мастер нужен. Чего только Нгуэн ни делал - и корзины плёл, и плоты сплавлял, и дома строил, и лодки долбил - и за что бы он не взялся, всё его руки делать умели. Да так ловко, что никто угнаться за ним не мог.
Время идёт, то спешит, то ползёт, - плетёт наш Лентяй корзины и думает - ничего-ничего, немного терпеть мне осталось - всего три года.
Время идёт, то спешит, то ползёт, - сплавляет Лентяй по реке брёвна, а сам шепчет - ничего-ничего, два года всего терпеть осталось.
Время идёт, то спешит, то ползёт, - конопатит Лентяй лодки, бормочет себе под нос - ничего-ничего, всего один годик осталось терпеть.
Время идёт, то спешит, то ползёт, - наконец-то Лентяй домой возвращается, в гору поднимается, с горы спускается, напевает чтобы легче идти - ничего-ничего, всего три денёчка осталось!
Вот наконец и прошло три года и три дня впридачу, вернулся Нгуэн в родные края, но не к матери родной поспешил, а в лес к заветному дереву: - Эй, лесной дед, забирай свои руки-ноги волшебные, верни мне мои простые!
Лесной Дед тут как тут - развернул шёлковую тряпицу, вынул оттуда простые руки-ноги, забрал волшебные. Приложил старые руки к плечам - а они не пристают, отваливаются. Приложил ноги куда следует - и ноги приставать не хотят.
- Да, - вздохнул Дед, - совсем они обленились за три-то года. Слыханное ли это дело — столько времени никакой работы не знать! Ну, да ты не унывай, зачем они тебе? Ты же мечтал всю жизнь на циновке лежать, ничего не делать? Вот твоя мечта и сбылась.
Заплакал Лентяй — как же я жить то теперь буду, как матушке на глаза покажусь! Да и не доберусь я до дома — здесь пропаду!
- Ладно, - говорит Дед, пожалею я тебя, непутёвого. Пошептал он слова заветные, руки-ноги Лентяя на место и приросли.
Сможешь заставить их трудиться - хорошо, а нет, так не удержишь, отвалятся и больше не прирастут — тут и я помочь не в силах буду. - Сказал так и исчез, будто не было.
Еле-еле заставил Нгуэн свои ноги встать. Прикрикивал на них, подгибаться не давал. Шаг за шагом крепла его походка — и вот уж, гляди, топают ноги не хуже волшебных. С руками потрудней пришлось — всё поначалу из них валилось — варёными плетьми висели, пальцы не гнулись. Но и с руками Нгуэн справился — была бы голова на месте. Всё, чему голова обучилась, и рукам научиться пришлось.
Мать обрадовалась — сын вернулся. Да не с пустым кошельком — можно теперь волов прикупить, о нищете забыть.
Ну что ещё про Нгуэна сказать? - Кто помнит теперь, что Лентяем его прозывали? Может кто другой и лентяй, а он для всех Мастер Нгуэн — самый уважаемый в деревне человек.
А Лесного Деда он с той поры ни разу не встретил. Да и зачем?
Сказка о лёгком хлебе.
(по мотивам вьетнамской сказки)
Надоело Мину, крестьянскому сыну, спину на поле гнуть, каждому ростку кланяться — умные люди лёгкий хлеб ищут, а я чем хуже? Вон столяру-плотнику разве плохо живётся - а всей-то работы — топориком деревяшки тесать.
Отец с матерью ему перечить не стали — что ж, иди учись, может и станешь хорошим мастером.
Да чему тут учиться, рассмеялся молодой крестьянин. Что я не видел, как столяры-то работают? Мне бы брёвнышко раздобыть сухое, да топорик ладный по руке, да нож острый, увидите, как шустро дело пойдёт, монеты в кубышку так и покатятся.
Усмехнулся отец, слова не сказал. Дал сыну брёвнышко сухое, топорик с длинной ручкой да нож старый.
Сел парень под деревом, прилаживается, как половчее бревно разрубить.
Шёл мимо сосед - Эй, сынок, что мастеришь?
- Борону, отец, мастерю. Уж такая борона получится — всем на заглядение — забудешь в неё волов впрячь, сама по полю побежит, сама все сорняки из земли выполет.
- Ну , - улыбнулся на это сосед, коли так, покупаю я твою борону, - кому не пригодится хорошая борона? Сколько за неё просишь?
Что раньше времени о деньгах говорить. Только как борону мою увидишь, сам всё, что ни есть отдашь не считая.
А когда мне за ней приходить?
Да завтра и приходи — я над работой рассиживаться не люблю — стукну разок, стукну другой, всё и готово.
- Завтра так завтра. - Ушёл сосед по своим делам, а паренёк ну по бревну топориком колотить. Стукнул вкривь, стукнул вкось — руку занозил, стукнул посильней - рукояткой по лбу себе заехал, зато пару-другую дощечек всё же отколол. Стал из них борону мастерить — не борона получается - кривулька на рогульке - стыдно людям показать.
Утром пришёл сосед — Ну как, готова моя борона?
- Нет, - отвечает крестьянский сын, - маловато бревно оказалось. Лучше я из него короб для муки сделаю — не простой, особенный, - в такой хоть сто лет муку храни — не отсыреет, не испортится. А до чего прочный — хоть с крыши роняй, не разобьётся.
Не стал сосед про борону вспоминать. Закивал радостно, —Чудесно, мне как раз такой короб в хозяйстве надобен. Когда он будет готов?
Завтра с утра и будет.
А сколько за него запросишь?
Что раньше срока о деньгах говорить — как работу мою увидишь, сам никаких денег не пожалеешь.
Ушёл сосед, а Мин стал по бревну топориком колотить, колотил-колотил, уронил топор на ногу, едва без ноги не остался, стукнул со всей мочи - щепка отскочила, чуть глаз не выколола. Что вместо мучного короба вышло, того лучше людям не показывать — засмеют.
Пришёл утром сосед — Ну, сынок, показывай мой ларь.
А Мин ему на это, — Бревно больно неровное попалось, из такого только простой короб сделать можно, для моей задумки надо будет потом другое подобрать посуше да поровней. А из этого я лучше подошвы для сандалий сделаю — сносу им не будет — хоть по камням броди, хоть по болоту. А уж до чего удобны, до чего легки — хоть весь день ходи, нога не устанет.
Что ж, - не стал спорить сосед — у меня как раз сандалии сносились. Когда за работой приходить?
Завтра с утра и приходи
А сколько за работу запросишь?
- Что о деньгах говорить? - Завтра мою работу увидишь, сам никаких денег не пожалеешь.
Ушёл сосед, а Мин взял нож, стал дерево строгать. Строгал-строгал, да нажал чуть посильней, нож и застрял накрепко — ни туда, ни сюда. Стал паренёк его выдёргивать, едва палец не оттяпал. До утра провозился. Всё полено извёл, да толку никакого.
А утром сосед уж тут как тут — ну как, готовы подошвы для моих сандалий?
- Нет, - отвечает несчастный Мин, а сам чуть не плачет,— много сучков в этом бревне оказалось, не выходят из него ровные дощечки.
- А что же ты сейчас мастеришь?
Стружку для растопки.
Вот и славно. Мне как раз такая стружка нужна. Когда готова будет?
- Да хоть сейчас забирай.
А сколько за неё хочешь?
Даром бери, только унеси с глаз моих подальше.
Перестал с той поры Мин - крестьянский сын лёгкий хлеб искать. А пошёл он мастера искать, делу учиться. Сказал отцу — я не я буду, если борону не сделаю да короб для муки да подошвы для сандалий.
Упорным оказался.
Вот и хорошо — упорный человек любому делу научится.
Сказка о Злой Собаке.
Жила-была Собака... нет-нет, не так! - жила-была Рыжая Псина. Большущая-пребольшущая, злющая-презлющая! И такая лохматая, будто не собака это, а дикая медведица. А уж страшна, жуть до чего страшна! — как зубы ощерит, как рявкнет, как рыкнет, — всё, беги-спасайся пока живой.
По ночам Собака яблоневый сад сторожила, гулким басом лаяла да рычала, стальной цепью гремела, чтобы тот сад не то, что воры, честные люди стороной обходили, а днём спала или книжки почитывала — наденет очки на нос, укроется клетчатым пледом — если бы кто в окошко глянул, ни за какие коврижки её не узнал. Ещё Рыжая Собака любила на зелёной травке кверху пузом валяться, через заборы сигать, за мячиком гоняться, только никто об этом не догадывался, да и догадаться не мог, никогда она себе ничего подобного не позволяла, потому что злым собакам не положено по газонам за мячиками носиться.
И был у Огромной Собаки маленький уютный домик с кирпичной трубой, с тёплой печкой, дверью да крылечком. Одно плохо — никто в эту дверь никогда не стучал, даже почтальон и тот не заглянул ни разу.
Вот как-то утром пришла Собака усталая с работы, за ночь она набегалась под холодным дождём, намаялась, налаялась до хрипоты, она так устала, что даже есть не смогла, но только легла на мягкий диван, только натянула поглубже любимый плед, только глаза закрыла, как за дверью кто-то завёл на тонкой ноте: «И-и-и!.. У-у-у!..»
Рассердилась Собака : - Кто мне спать не даёт? Кто под дверью поёт? - Р-р-разорву!
Стихло... - только слышно, как дождь хлещет по мостовой.
Укутала Собака голову пледом, зарылась в подушку, задремала.
И тут снова под дверью завели тонко-претонко, тоскливо-претоскливо: «И-и-и!.. У-у-у!..»
Зарычала Собака грозно, гавкнула во весь голос, аж чашки в шкафу подпрыгнули и зазвенели.
Снова всё стихло — только слышно, как ветер гудит да гром грохочет.
Задремала Собака, стал ей сладкий сон видеться — травка зелёная, мячик синий, и тут снова : «И-и-и!.. У-у-у!..»
Не выдержала Собака, вскочила с дивана. Распахнула дверь — Кто тут ноет, кто тут воет, кто хозяев беспокоит! - Беги, пока цел!
Только не видать никого. Ливень стеной льёт, вместо дороги ручей пенится, и ни души вокруг.
Хотела Собака в дом вернуться, вдруг слышит опять - тихонько-тихонько кто-то выводит «И-и-и!.. У-у-у!..» - Глядит, а у крыльца, под самой нижней ступенькой сидит серый котёнок. Махонький- премахонький, с детскую ладошку. Шерстинки на нём сухой нет. Сидит и горько плачет: «И-и-и!.. У-у-у!..»
Что ты у моего порога скулишь? Что пищишь? - грозным голосом спросила Огромная Собака. Котёнок от испуга в комочек сжался, стал меньше воробушка.
Ой, не ешьте меня, пожалуйста! Пожалуйста, не ешьте!
Больно нужно мне глупых котят есть. Отвечай, почему ты не убежал, когда я зарычала? Или тебе не страшно было?
Страшно. Ой как страшно! Только гром ещё страшнее.
Так зачем же ты здесь сидишь? - Беги домой. Где твой дом?
Котёнок снова горько заплакал.
Нет у меня дома.
Тогда беги к хозяину.
Нет у меня хозяина.
-Что ж, и такое бывает, всё равно, нечего тебе на под чужими дверьми торчать да мокнуть. - котёнок сильнее прежнего задрожал от этого страшного голоса.
-Но куда же мне идти?
-Как куда? Под крышу. В тёплый дом.
-Где же я этот дом возьму?
-Так вот же он - перед тобой. Заходи скорей, пока совсем не простудился.
-А вы меня не съедите?
-Сказала же — не ем я котят, котлеты гораздо вкуснее.
Котёнок нерешительно прыгнул на ступеньку повыше, потом ещё на одну, потом перебрался через порог и сам не заметил, как очутился в уютной комнате.
А Собака закрыла дверь, достала из комода большое пушистое полотенце с голубой каймой и закутала в него малыша, так что из свёртка торчал только розовый нос да зелёный глаз.
И Котёнку сразу стало сухо и тепло. В доме пахло чем-то вкусным, потому что Собака уже хлопотала у плиты. Она согрела в кастрюльке молочко, отыскала в буфете самое маленькое блюдечко, потом размяла кусочек котлеты и залила горячим супом. Но ни до молока, ни до супа с котлетой Котёнок так и не добрался, его разморило в тепле, и он уснул на мягком белом полотенце с голубой каймой. А Собака так больше и не прилегла, она всё сидела и смотрела на серый пушистый клубочек.
Поздно вечером Собака собралась было, как всегда, идти сторожить сад, но, Котёнок спал так сладко, что она поняла, ну не сможет, не сможет она оставить малыша — а вдруг тот проснётся один в чужом месте, испугается и снова будет плакать.
Она долго думала, а потом решительно подошла к телефону:
-Это говорит Злая Собака, мне нужен выходной, сегодня я никак не могу выйти на работу по очень важным семейным обстоятельствам.
На том конце провода Хозяин Сада сначала решил, что его разыгрывают, ведь Собака ещё ни разу не брала ни выходных, ни отпусков, потом долго сердился, ругался и грозился, потом ещё дольше упрашивал, уговаривал, даже умолял, ему казалось, что если из-за огромного забора не будет слышен хриплый собачий лай, со всех концов набегут любители чужих яблок. Ему уже виделось, как мальчишки с огромными мешками забираются на деревья.
-Нельзя относиться к охране объекта столь безответственно, - кричал Хозяин Сада. - Если в саду пропадёт хоть одно яблоко, я вычту это из Вашей зарплаты, - Хозяин Сада почти перешёл на визг. - Я не знаю, кем Вас заменить, я никому не могу доверить такого важного дела, - он сорвал голос. - Если Вы не выйдете на работу, я должен буду сам бегать вдоль забора и лаять на прохожих, - просипел он. - Мне будет жаль, если придётся Вас уволить за прогул, - он прокашлялся, - ведь во всём городе Вы не найдёте такой хорошей работы, такой выгодной и престижной работы, — эти слова он постарался произнести очень твёрдо и внушительно.
Страшная Лохматая Собака спокойно выслушала обрушившийся на неё из телефона крик, визг и шёпот, немного помолчала, а потом ответила негромко, но решительно: -Извините, но мне давно перестала нравиться эта выгодная и престижная работа, а поэтому с сегодняшнего дня, вернее, с сегодняшней ночи, я увольняюсь. Надеюсь, менее выгодную и престижную работу я найду и без куска хлеба не останусь. - И повесила трубку.
Всю ночь Собака не спала, всю ночь ходила из угла в угол и тяжко вздыхала, ведь это очень непросто — вдруг взять и бросить работу, которой отдала столько лет своей жизни, бросить сад, где она помнила каждую веточку, каждый гвоздь в заборе. Она глядела на Котёнка и всё думала, думала, думала. А утром после завтрака вдруг, неожиданно для себя самой, предложила:
-Знаешь что, дождь кончился, солнышко светит ярко, а давай-ка мы с тобой пойдём гулять в парк?
-А давай-ка, - согласился с ней малыш.
Они шли рядышком — огромная Рыжая Псина и махонький Серый Котёнок и никто от них не шарахался и не пугался. В парке Котёнок гонялся за мотыльками и стрекозами и играл с детьми в прятки, а Собака носилась по траве с ребятишками, ей кидали синий мячик, тот самый синий мячик, о котором она так мечтала, она его ловила и приносила обратно, потом дети стали карабкаться на неё как на горку, потом оседлали, словно лошадку и по-очереди ездили верхом по усыпанным песком дорожкам.
И всем было хорошо в тот день — и Котёнку, и Собаке, и детям, и их мамам. Только одна очень серьёзная и ответственная тётя заявила, что не подобает такой страшной и большой собаке бегать среди детей без намордника, ведь она может заразить их микробами или даже, страшно подумать, покусать. Тётя говорила очень внушительно и строго, так, что котёнок спрятался за клумбу, дети спрятались за спины мам, мамы спрятались за спину Собаки, а Собака громко и сердито зарычала на тётю. Тётя подняла указательный палец: «Ну вот, я же предупреждала!» Но тут подошёл Директор Парка, и сказал:
-Никого эта собака не заразит и не покусает. Не беспокойтесь, это проверенная собака, я выписал ей бумагу с синей печатью, здесь написано, что Большая Лохматая Псина с сегодняшнего дня работает в нашем городском парке Доброй Собакой. Тётя недовольно фыркнула, но возразить ей было нечего.
И с той поры каждое утро Большая Добрая Собака уходила в городской парк на работу, самую прекрасную работу на свете. И конечно, Серый Котёнок шёл на работу вместе с ней. Каждый день они бегали за мячиками, бабочками и стрекозами. А вечерами в их маленький домик приходили гости — мамы с детишками, почтальон, директор парка, доктор, булочник, водитель грузовика и школьная учительница - приходили посидеть, поболтать, попить чайку с пирожками и послушать страшные рассказы о злой собаке, сторожившей сад.