Аннотация: Искупление за грехи приходит вместе с их осознанием...
Настенька
Случай
Ты подошла ко мне на улице. Протянула руку, требовательно глядя в глаза. Я сначала не поняла, кто ты - маленькая девочка десяти лет, с не по-детски серьезными глазами. Ты смотрела прямо, не отводя взгляд, и от этого становилось жутко.
- Кто ты? - мой голос звучал хрипло. Нескончаемый людской поток, в раздражении, огибал нас.
- Мама, - твой голос был чист и звонок. - Ты не узнаешь меня? - и тогда я оцепенела. Я поняла, отчего твои глаза казались такими знакомыми - это были мои глаза! Овал лица, поворот головы, копна рыжевато-медных кудряшек - все это я ежедневно видела в зеркале, и почти перестала замечать.
Воспоминания
Веселая шумная вечеринка. Клубы сигаретного дыма, запах потных людских тел, извивающихся в танце, алкоголь и адреналин. Я, поддавшаяся общему безумию, танцую откровенно, даже слишком.
А потом было ощущение горячих рук, настойчивых губ человека, лица которого даже не было видно из-за сигаретного дыма.
Через два месяца было безжалостное: "Вы беременны".
Потом была боль, больница, и оцепенение. Четкое чувство потери чего-то невыразимо важного. Того, что уже никогда не вернуть.
Потом опять были вечеринки, сомнительная компания, наркотики, алкоголь, сигаретный дым.
А оцепенение все не проходило.
Тогда начались путешествия по городам. Я бежала от себя, боялась себя, ненавидела себя. Но я твердо знала, что однажды ты меня найдешь.
И вот, я оказалась в обычном провинциальном городке.
Продолжение
- Мама, - твой голос стал настойчивее. - Ты не рада меня видеть?
- Но... тебя же нет... не может быть! - я едва не срываюсь на крик.
- Это они так думали, когда вырывали меня из тебя холодным железом. Но ты же в это никогда не верила, - это был не вопрос, это было твердое знание. Окружающее становилось неважным, незначимым. Мир сосредоточился на больших умных глазах, цвета горького шоколада.
- Я... - мое горло перехватило. - Я искала тебя... дочка... - я протягиваю руку и касаюсь твоей руки. Она холодная. Холоднее, чем лед. Мне все равно, я согрею тебя. Я искала тебя слишком долго. Я пытаюсь обнять тебя, но ты отстраняешься. Вновь берешь меня за руку.
- Этого будет достаточно, - странная у тебя улыбка. Когда улыбаются только губы, а глаза остаются неподвижными, как кусочки стекла. - Зачем ты тогда ЭТО сделала? - и вновь ты задаешь тот вопрос, отвечать на который я не хочу.
- Понимаешь, маленькая, твоя мама была большой дурой.
- Так бывает, я знаю, - ты снова киваешь с умным видом.
- Как тебя зовут?
- Ты же не дала мне имени, - ты пожимаешь плечами. - Но обязательно дашь, я знаю.
- Дам, - я сжимаю твою ручку, и мне кажется, что она становится теплее. Я согрею тебя, согрею.
- Пойдем, я покажу тебе место, где живут ангелы, - ты увлекаешь меня за собой, а мне уже все равно, лишь бы мою руку не покидала твоя холодная ладошка.
Ангелы
Это был обычный подвал, каких сотни в любом городе. Только с тем отличием, что тут жили нищие. На пороге меня остановил неприятный запах давно немытых тел, мочи, алкоголя, безнадежности.
- Милая, а мы точно пришли по адресу?
Твоя рука не дрогнула, а глаза смотрели прямо.
- Мама, почему мы остановились? Я же обещала показать тебе ангелов, - и, не обращая больше на меня внимания, ты уверенно перешагнула порог.
Это было ужасное место: темное, длинное, смрадное. На полу небрежно лежало полуистлевшее, грязное тряпье. На нем полукругом сидели нищие. Ты подвела меня к ним, и спокойно села, не боясь испачкать нарядное белое платьице. Преодолевая отвращение, я села рядом. Впервые я взглянула в их глаза. И поняла, почему ты назвала их ангелами. У них были кристально-чистые, ясные, всепонимающие глаза. Я тут же перестала морщиться от запаха, перестала обращать внимания на грязные опухшие лица.
- Ты пришла, - это была всего лишь констатация факта. Они смотрели на меня добрыми, одинаково голубыми глазами.
- Вы ангелы...
- Какая разница, как нас называют?
- Но почему тогда все...так?
- Все это суета, тщета, пыль. Перед жизнью вечной все равно.
- Но почему здесь вы нищие?
- Нам не нужно золото. Мы питаемся милостью людской, а большего нам и не надо.
- А почему тогда вы... пьете?
- Мы видели страдания ваши. Это больно, поверь. Все мы создания Его, все мы не любим боль, - они смотрели на меня большими голубыми глазами, сверкающими на опухших грязных лицах. А я сидела, и пыталась понять, почему эти создания стали такими. Пыталась, и не могла. А потом внезапно пришло осознание, что беда их - в недеянии. Они привыкли смотреть на мир со стороны, не решаясь запачкать рук. Но дошли лишь до того, что сами погрязли по уши. Не делая ничего, они живут веками, превращаясь в тех, кого жалели и кем брезговали - превращаясь в людей.
Перемена декораций
На улице послышался визг тормозов. Ты чуть сильнее сжала мою руку. В подвал вошли какие-то люди: дорого одетые, благоухающие парфюмом.
- Другие, - ты шептала спокойно, без эмоций.
- Люди?
- НЕ ангелы. Другие... - а "другие" шли, оглядывая помещение с брезгливым снисхождением. Наконец, один из них щелкнул пальцами, и обстановка разом переменилась. Мы оказались в большом казино: множество игровых столов, рулетка, бар. Ты продолжала держать меня за руку, не выказывая не малейшего удивления.
Ангелы спокойно наливали себе алкогольные напитки и беседовали с "другими". Незаметно мы с тобой оказались в центре круга, образованного ими.
- Смертная, - сказал высокий мужчина. Он был привлекателен, но глаза его были абсолютно пустые, и от этого становилось жутко. - Сыграем? - он обратился к тому ангелу, что говорил со мной ранее.
Глаза нищего заблестели, и он радостно кивнул.
- Как обычно? Мой выигрыш - минус её грех, твой - плюс?
- Тринадцать партий. Выиграешь ты - она идет по вашему ведомству. Я - по нашему.
- Согласен, - быстро кивнул ангел. - Надо разнообразить. Ты же помнишь, за что наш начальник рассердился за вашего? За проигрыш в карты? Ну, так, глядишь, я и отыграюсь.
Игра
Я воспринимала происходящее, как нелепый фарс. Я не понимала того, что они говорят, что собираются делать. Вся компания столпилась за столом, покрытым зеленым сукном, и в молчании начала следить за игрой. Ты сжала мою руку:
- Мама, ангел выиграет. Мы будем вместе. Всегда.
За столом шла игра.
- Еще.
- Еще.
- Пас.
- Открываюсь.
- Вист.
А для меня уже не существовало времени. Я смотрела на твое безжизненное лицо, и понимала, что должна что-то делать. Мысль зрела мучительно-медленно, а я все не могла оторвать от тебя глаз.
Игра кончилась.
- Смертная, ты выиграла. Рай для тебя открыт.
Осознание пришло.
Осознание
- Я тоже предлагаю сыграть, - на мох губах появилась усмешка. - По новым правилам. В рулетку. Я ставлю на "зеро". Если выигрываю я - она, - я кивнула на дочь. - Остается в мире живых, а я по своей воле иду с тобой в ад. Выигрываешь ты - моя душа твоя. Как видишь, тебе везде сплошная выгода.
"Другой" ухмыльнулся, услышав мои слова, и повернулся к сотоварищам.
- Ну как вам предложение, господа?
- Если смертная так хочет в ад - это её выбор, - они смеялись. Но смех их был пустой и безжизненный.
Шарик катился по желобку не спеша, словно в замедленной съемке. Он преодолевал цифру за цифрой. Раз "зеро", два... Он еще больше замедлил свой ход. Я чувствовала, что не дотянет, что все было зря, напрасно, но... Словно от невидимого толчка, шарик пролетел последние две цифры и остановился. Совсем.
"Зеро"
Легкость.
Правильно.
Все правильно.
Все по-честному.
Понимающие глаза ангела: "Он всегда принимает жертвы".
Она вернется в ту жизнь, что я когда-то у неё отняла.
Подавая руку "другому", я обернулась и посмотрела на дочь: