Аннотация: О том, что это такое - быть гэйном, что такое Огонь и как его поддерживать, немного про теологию освобождения и много про любовь.
Дейтрос-3. НЕВИДИМЫЙ МИР
Пролог первый.
2017 год, Германия. Школа.
Рабочий день закончился. Экран компьютера тихо угас, практикантка складывала бумаги. Она задержалась сегодня на работе. Зал обслуживания опустел, уборщицы грохотали тележками и ведрами. Банк был закрыт. Девушка сдернула резинку с волос, хвостик распался, мелированные черно-пегие пряди упали на плечи. Практикантка отколола от костюма бейджик с именем "Ханна Петерс". Вскинула сумку на плечо.
Маленький немецкий городок тлел, отходя от первого весеннего зноя. Электронное табло на соседнем здании показывало то температуру воздуха - 22 градуса Цельсия, то дату - 22 апреля 2017 года. Практикантка свернула с мостовой, обогнув клумбу. Подошла к своему серебристому Опелю "Астре", несоразмерно массивному для одинокой молоденькой девушки.
Повинуясь сигналу вставленной карты, электронный замок открылся с щелчком. Практикантка огляделась вокруг. Как всегда, безлюдно, лишь на другом конце стоянки в машину садился запоздавший клиент - высокий, ухоженный блондин. Девушка задумчиво, как бы вскользь, взглянула на него. Блондин захлопнул дверцу. Его приземистый алый Форд стал бесшумно выруливать к выходу со стоянки.
Практикантка села в машину, вставила карточку в щель зажигания. Узнав хозяйку, машина заурчала по-кошачьи. Девушка вырулила вслед за Фордом, бросила озабоченный взгляд на панель - цифры показывали, что газа в баке оставалось не так много. Опель Астра выехал на широкую улицу, магистральную для этого маленького городка. Девушка произнесла:
--
Музыка. Продолжать.
Бортовой компьютер приветливо вспыхнул цветными огоньками. Молодой сильный женский голос зазвучал в салоне.
I danced in the morning when the world was begun* I danced in the Moon & the Stars & the Sun I came down from Heaven & I danced on Earth At Bethlehem I had my birth.
....
*Танцевал Я на первом рассвете земли,
Солнце, месяц и звезды в мой танец вошли.
Но когда пришел срок перемены времен,
Я cошел в Вифлеем и был девой рожден. (слова Сидни Картерс, перевод О.Чигиринской - здесь и далее)
Девушка вела Опель, отрешенно глядя вперед. Она была миловидной - чуть скуластое лицо с мягким подбородком, глубокие светло-карие глаза. Подняв руку, она нажала кнопку вызова на мобильном телефоне, закрепленном за ухом. Дождалась какого-то ответа и произнесла в микрофон безразличным тоном.
--
Привет. К ужину что-нибудь купить?
И выслушав ответ, сказала.
--
Пять минут.
Она уже доехала до кольца, где надо было сворачивать в сторону дома. Взглянула в зеркало. Лицо ее не изменилось, но в глазах плеснула тревога. Красный Форд каким-то образом оказался позади нее (а она проворонила этот момент). Девушка сменила направление и поехала не налево, как ей было нужно, а направо. Музыка гремела в салоне.
Dance, dance, wherever you may be I am the Lord of the Dance, said He! And I'll lead you all, wherever you may be And I'll lead you all in the Dance, said He! *
*Танцуй же, танцуй, не жалея ног,
Я в танце веду, ибо Я твой Бог.
Замкни цепь рук и войди в мой круг,
Я в танце веду, ибо Я твой Друг.
Опель нырнул в туннель. Форд держался позади, то отставая на две-три машины, то почти догоняя Опель. На повороте девушке показалось, что преследователь поехал в другом направлении, и она вздохнула было облегченно - но опять увидела сзади назойливо-алое пятно. Теперь она хорошо различала водителя, и в глазах ее мелькнул страх - бледное лицо блондина показалось знакомым. Девушка стиснула зубы и выключила музыку.
Кстати же, можно и заправиться. Она заехала на "Арал", подрулила к газовой колонке. Вылезла, хлопнув дверцей. Оперлась о крышу машины, словно отдыхая, с облегчением провожая взглядом проехавший мимо красный "Форд". Вот он свернул направо, на автобан - там уже и развернуться нельзя. Девушка стала заправлять машину. Руки ее слегка дрожали.
Практикантка заехала в супермаркет. Купила пирожных и бутылку розового португальского вина. Минут через двадцать вошла в свою квартиру на третьем этаже старинного кирпичного дома. Квартира была съемной, и снимали ее на четверых - кроме практикантки, здесь жили две гимназистки-старшеклассницы, сбежавшие из родительского гнезда, и одна дама творческой малоприбыльной профессии.
Эта дама, похожая на мулатку, с пышной копной темных волос, уже стояла, усмехаясь, в дверях своей комнаты, и смотрела, как Ханна Петерс складывает пакет на тумбочку и достает из ящика штуку вроде электронного сканера. .
--
Я сделаю, - женщина подошла к ней и стала водить сканером вдоль тела практикантки. Прибор тихо гудел, горела зеленая лампочка. Наконец женщина отложила сканер. Посмотрела девушке в глаза.
--
Что случилось, Ивик?
--
Ничего. Показалось, - ответила та, - вроде хвост. Но, слава Богу, я ошиблась. Доехала до заправки, заодно газу подкачала, а он дальше, на автобан. Паранойя, наверное.
--
Если у вас паранойя, это еще не значит, что вас не преследуют, - сказала женщина, - а это ты что тут купила?
--
Так ведь Ашен завтра приезжает, - девушка смутилась.
--
Ну ладно, ладно, знаем, что ты у нас с начальством на короткой ноге. Переодевайся и дуй на кухню, будем заниматься.
Их было четверо. Над внешностью каждой из них как следует поработали - теперь только очень опытный глаз мог бы отметить принадлежность девушек к одному народу, к одной расе, узнать в них то, чем они являлись на самом деле - а они были дейтрами.
Алайна, старшая из них, была очень смуглой и гордо носила пышный шар курчавых темных волос - под мулатку. Между тем дейтрины почти никогда не бывают кудрявыми и темнокожими. Семнадцатилетняя Шем была ярко-рыжей и очень коротко стриженной, ее ровесница Майта - истинно арийской внешности. Милая девочка-Гретхен, сероглазая блондинка (хоть и видно, если приглядеться, что искусственная, к тому же с просверкивающей вишнево-красной прядью). Шем с Майтой - в миру их звали Лаурой и Мелани - гляделись типичными подростками-европейцами - обильный пирсинг, кольца в ушах, сине-зеленые татуировки на коже. Только сейчас они сидели в летних топиках по случаю жары, и видны были впечатляюще развитые мышцы - и дельтовидные, и бицепсы-трицепсы. Можно предположить, что девочки занимаются спортом.
Внешность Ханны Петерс - она же Ивенна иль Кон, двадцати двух лет от роду, замужем, мать троих детей - была не так уж сильно изменена по сравнению с другими. Разве что черные волосы мелированы золотистыми прядками. Но внешность Ивенны и для Дейтроса не была типичной, овал лица слишком круглый и мягкий, сглаженные скулы, сравнительно невысокий рост. Здесь, на Земле она выглядела нормально при своих 165 сантиметрах, но в Дейтросе казалась приземистой и коренастой.
Девушки учились в школе разведки. Этот заключительный год они проводили непосредственно на Земле (или Триме, как ее называют в Дейтросе), проходя кондиционирование. Мужская часть их группы - восемь парней - обреталась в ближайшем крупном городе, учась в университете и проживая в студенческом общежитии.
Алайна, командир группы, по званию ксата, гремела тарелками.
--
Надеюсь, что это съедобно, - сказала она. Майта обиженно нахмурилась.
--
Я старалась.
--
А я люблю, когда Майта готовит, - сказала Ивенна (коротко ее называли Ивик). Она поднялась и стала разливать по тарелкам похлебку - там видны были темные и светлые грибы, розоватое мясо, картофель, перец и лук-порей.
--
Как меня достала эта школа! - с чувством сказала Майта, - вы не представляете, какой это маразм! Эти детки...
--
О да, - подхватила Шем, - сидят в печенках. Особенно мальчики. Ко мне опять привязался сегодня этот Йонас! Представляете, подсел, и жмется, и жмется... Так хотелось дать ему хорошенько, так ведь нельзя.
--
Может, мне еще для конспирации с ним в постель лечь? - обиделась Шем.
--
А уроки эти? Это же курам на смех! - воскликнула Майта, - я не понимаю, чем они вообще занимаются! Там же делать нечего. Скукота смертная! И ладно то, что мы уже выучили и сдали в Дейтросе. Но допустим, латынь, мы ее тоже не знаем - но ведь это же так легко! А они еще стонут, неуды получают... Их бы в квенсен хоть на месяц...
--
Это еще что! - перебила Шем, - мы сегодня на физкультуре два километра бегали на время.
Девушки, не удержавшись, захихикали, улыбнулась даже Алайна.
--
В полной выкладке? - спросила она.
--
Ага, и в противогазах! - фыркнула Майта.
--
Так вот, половина класса вообще не добежала до финиша.
--
А прикладом в спину? - спросила Ивик.
--
Ну да, - вздохнула Алайна, - мы-то все это прошли еще в двенадцать лет. Я помню, как раз первый раз в квенсене пошли на тренировку... три километра по-здешнему. Уж на что вроде нас и раньше в школе гоняли, а все равно многие падали... Давайте есть уже наконец!
Девочки примолкли, сложили руки лодочкой. Алайна прочитала молитву. Ложки застучали о фаянс.
--
Ну да. Четыре дня, - кивнула Ивик. Глаза ее мечтательно затуманились. Она дико скучала по мужу и детям, ее дочке исполнилось четыре года, а сыновьям-близнецам три. Впрочем, дети уже учились в вирсене - школе первой ступени, и отец забирал их домой не каждый вечер, а только когда было время. И конечно, на выходные. Ивик старалась поменьше думать о детях - когда вспоминала их, хотелось разреветься.
Но ведь она сама это выбрала - стать разведчицей.
--
А у нас на политике сегодня смешно было, - сказала Майта, - представляете, была дискуссия на тему "Тоталитаризм и демократия". Они такие прикольные! Они все думают, что у них демократия, и что это так клево, это настоящая свобода, и типа в государстве от них что-то зависит.
--
Как в Дарайе, - буркнула Шем.
--
Я еле удержалась, чтобы не спросить - в чем выражается эта зависимость? В выборе президента из нескольких кандидатов, которых они совершенно не знают, и чья предвыборная программа - это реклама?
--
Вот и удерживайся, - сказала Алайна, - это тебе полезно.
--
Да мне это ничего не стоит! Но как смешно на них смотреть. Ведь не дураки вроде... А что у них мозги запудрены - не понимают.
--
Мозги, к сожалению, пудрят всем и всегда. Ни одно государство без этого не существует, - сказала Ивик.
--
Доедайте быстренько, - велела Алайна, - после ужина будем повторять политологию, кстати. И английский. Завтра начальство приезжает, а у нас еще конь не валялся.
Ашен приехала прямо с утра, Ивик мудро сдержала желание сразу броситься ей на шею. Разве что чуть дольше здоровалась за руку, и глаза Ашен при виде старой подруги блестели радостнее.
Они были сестрами по сену. В Дейтросе профессиональное братство считается настолько важным, что фамилию человек получает в профессиональной школе - в данном случае, военной, в квенсене. Все двадцать однокашников становятся сестрами и братьями на всю жизнь. Правда, Ивик не очень-то горела желанием видеть остальных родственников - но Ашен иль Кон, близкой подруге с первого курса, была искренне рада. Пусть Ашен, на несколько лет раньше начавшая карьеру, теперь и числилась ее же собственным начальством,. И достигла уже звания шехины, хоть и командовала не шехой - стандартным подразделением из полусотни человек - а всего лишь учебно-боевой группой агентов на Земле-Триме.
Но остальные тоже радовались появлению Ашен, несмотря на неизбежную проверку. Девушка была из тех командиров, которых не столько боятся, сколько любят. Ивик с восторгом наблюдала за подругой, ее восхищала эта непринужденная способность девчонки, такой же, как она, командовать людьми, требовать, держаться с таким достоинством и оставаться ровной и дружелюбной.
Сама Ивик командовать не умела совершенно и перманентно чувствовала себя виноватой во всем, самой младшей и низшей. Трудно было найти человека, менее пригодного для военной службы, чем она - но что поделаешь, в гэйны - дейтрийскую касту воинов - подростков отбирают совершенно по другим критериям, чем в любой армии любого другого мира.
Они сели на кухне, Ашен включила свой эйтрон (дейтрийский компьютер, встроенный в корпус земного ноутбука) и часа три основательно проверяла их теоретические знания, набранные за три недели, прошедшие с последней сессии. У каждой были свои слабые места, за которые стоило тревожиться. Шем, как всегда, запуталась в теории стратегического воздействия. Хоть и отработала хвост, оставшийся с прошлого раза. Майта побаивалась темпоральной теории и общей физики Медианы. Алайна, художница, не обладавшая большой способностью к языкам, постоянно запиналась, говоря по-английски, а ее произношение и вовсе оставляло желать лучшего. Впрочем, английский - второй иностранный - нужен им лишь постольку-поскольку, для кондиционирования достаточно немецкого, который они за первый год обучения довели до состояния почти-родного. Ивик, способная к языкам, наоборот, английским владела неплохо, к тому же она самостоятельно начала изучать еще и третий язык, русский - по совету Ашен. Третий, а точнее, четвертый, ведь все гэйны еще в училище - квенсене изучают дарайский, язык противника.
Зато Ивик не давалась техника, и отвечая по основам электроники, она краснела и путалась в схемах. В глубине души она не понимала, зачем эти схемы нужны, достаточно того, что она умеет пользоваться всем этим - подслушивающие устройства, тримеры для переноса участка местности в Медиану, устройства для наблюдения из Медианы, разные там взрыватели, передатчики, компьютеры и эйтроны, детекторы и электронная защита... Зачем знать строение механизмов - для этого существуют техники. Она втайне завидовала Шем и Алайне, которые разбирались в электронике как заправские инженеры. Темпоральная теория тоже ее пугала, хотя в этот раз Ивик по крайней мере выучила нужную часть материала.
К тому же трудно было отвечать Ашен. Это была любимая подруга, сестра, с которой спали рядом, тесно прижавшись, на холодной земле во время походов и учений, сидели за одним столом на уроках и лежали в спальне на соседних койках, воевали вместе на Тверди и в Медиане, утешали друг друга - ближе ее, по сути, у Ивик и не было человека. Разве что еще одна сестра по сену, Дана, которая осталась в Дейтросе и растила сейчас своих детей. И вот теперь эта родная душа холодным, жестковатым тоном (пусть и с легкой улыбкой) задавала ей каверзные вопросы, и надо было напрягаться, вспоминать, выдавливать из себя... И она говорила "хорошо", кивала или чуть укоризненно качала головой, и неизвестно, что было хуже. Все это казалось Ивик нелепым.
После экзамена, переодевшись, гэйны отправились на очередную тренировку. До леса бежали неторопливо, негромко разговаривая на ходу. Это была уже не столько проверка, сколько просто необходимая регулярная работа для поддержания формы.
В полукилометре от дома лежал фитнесс-парк с удобными беговыми дорожками, спортивными снарядами, но там девушки не тренировались почти никогда. Опасались привлечь к себе внимание. К счастью, городок был окружен высокими холмами, густо поросшими лесом. Тропинки по возможности выбирались нехоженные. Оказавшись на склоне, гэйны резко прибавили скорость, и в гору бежали уже в привычном для себя темпе. Кое-где приходилось продираться сквозь бурелом, тропинка была не слишком проходима, но гэйны быстро двигались вперед. Закрытые спортивные костюмы защищали от ветвей, модные напоясные сумочки хранили в себе шлинги - оружие для боя в Медиане. Обычное оружие - дейтрийские пистолеты "Деффы" - закреплено под мышками, под одеждой.
На другой стороне холма выбрали более-менее ровную поляну. После долгой и основательной разминки разбились на пару и тройку и начали отрабатывать приемы рукопашного боя - трайна. Ивик не очень любила это занятие, точнпо дейтрийскому названию ее сказать - не любила совсем. Дарайцы, с которыми в случае чего придется столкнуться - все сплошь серьезные, физически подготовленные мужчины. На Земле, конечно, мало используются вангалы - генетически измененные солдаты, со сниженным интеллектом и повышенной мускульной массой. Но и обычные дарайские офицеры ей не по зубам, они тоже тренируются, любой из них даже в одиночку скрутит Ивик за минуту. Все равно вся надежда - вовремя уйти в Медиану. Но тренироваться было положено. Ивик тренировалась в паре с Шем. Шем как раз была мастером трайна и всерьез на него рассчитывала - может быть, напрасно. Изящная, коротко стриженная девчонка, еще подросток, так и летала, нанося удары, жестоко кривя лицо, громко выдыхая - Ивик едва успевала блокироваться.
Наконец Ашен приказала: "Эшеро Медиана". С облегчением Ивик прикрыла глаза и в следующий миг оказалась в Пространстве Ветра.
В том самом промежутке между мирами, между Дейтросом, Тримой-Землей, и Дарайей, и бесконечным числом других миров. В промежутке, где лучше всего чувствуют себя именно гэйны. Вдаль уходила серая долина, кое-где вздыбленная скалками, лунный пейзаж без малейшего признака жизни, светло-серое будто фосфоресцирующее, всегда бессолнечное небо.
Ивик коснулась наручного прибора, келлога, посылая знак "свои" местным патрулям. Теперь они тренировались для работы в Медиане. Здесь можно непосредственно воплощать плоды своей фантазии, и в частности, создавать виртуальное оружие. Способность создавать сильное, высокоэнергетичное и оригинальное оружие - это и есть уникальная особенность гэйнов, она связана с умением творить вообще. За эту способность их в двенадцатилетнем возрасте и отбирали в военную касту гэйн, невзирая на остальные качества тела и характера.
Ашен создавала фантомы, похожие на дарайцев или гнусков - генетических монстров, трехметровых агрессивных полуобезьян. Все остальные сбивали эти фантомы, что было куда сложнее, чем убивать в Медиане реальных дарайцев. Ведь фантомы создавала гэйна! Они были агрессивными, быстрыми и даже сами - высший класс! - производили кое-какое оружие. На Ивик нацелились три огромных, гротескных чучела, пытаясь приблизиться. Она создала вокруг себя резиново-упругую прозрачную сферу защиты. Протянула ладони, из которых бил фонтан разноцветных шариков, долетая до монстра, шарики взрывались, летела пыль, земля стояла дыбом, реальные дарайцы давно были бы мертвы. Но фантомы Ашен защищались, убить их было не просто. Ивик скосила глаза, Алайна справа от нее держала в руках что-то вроде фантастического миномета и поливала "противника" огнем. Слева Шем создавала стремительных маленьких птиц, пикирующих прямо с неба на противника, у земли они превращались в вихри, которые пронизывали виртуальные тела фантомов, и одного из псевдо-дарайцев ей уже удалось убить. Ивик подумала мельком, нельзя ли скопировать этих птиц, но ей пришла в голову лучшая идея. Совсем недавно она научилась трансформации - это приходит с опытом. Она укрепила защитную сферу. Сосредоточилась на пару секунд, ощутила, как волна щекотки пробегает по рукам и ногам - она превращалась. Ее пальцы вытянулись и затрепетали, тело стремительно покрывалось перьями, ноги уменьшались. Ивик ощущала себя хищником, и тело ее теперь было телом гигантского орла, наподобие тех, что жили в горах недалеко от ее квенсена. Взмахнув огромными крыльями, Ивик взмыла в серое небо. Умело увернувшись от огня фантомов, гэйна стала поливать их металлически блестящими дробинками, они сыпались с концов ее крыльев сплошным потоком, Ивик заботилась только, чтобы не пролететь над подругами. Через несколько секунд фантомы были убиты, Ашен сдалась. Ивик прекратила огонь и взмыла выше, в зенит, не в силах отказать себе в удовольствии свободного парения. Раскинув крылья, она висела на высоте, откуда фигурки гэйн внизу казались муравьиными. Медленно, кругами снижалась на равнину. Счастье трепетало в ней и пронизывало каждую жилку - полет, свобода, всемогущество - так, будто вместо крови в жилах вскипал солнечный свет. "Бой окончен, все ко мне", - звякнул сигнал в сохранившемся наушнике. Ивик снижалась постепенно, и лишь у самой почвы приняла свой нормальный, человеческий вид.
--
Эшеро Трима, - приказала Ашен, и они вновь вернулись на Землю. Выйти на Твердь из Медианы можно лишь в строго определенных местах, вратах, но сейчас они вернулись по "горячему следу", по собственному следу, который еще не успел зарасти.
От вина Ашен отказалась - к огорчению Ивик, она уже сегодня собиралась ехать дальше, чтобы завтра проверить мужскую часть группы. Дежурила Алайна, и она постаралась, приготовила местное блюдо, запеченную в духовке цветную капусту в соусе, к ней - толстенькие румяные жареные колбаски. Ели пирожные. За обедом о делах не говорили, болтали о том, о сем. Потом Ашен объявила, что задания на следующий отрезок - три недели - будут только учебные. Всем учиться. Гнать программу. Шем обиженно засопела. Обычно их использовали для мелких акций - заодно они учились оперативной работе.
--
Насчет программы я серьезно, девочки, - сказала Ашен, - сделайте как следует, потому что потом... - она примолкла, - потом может быть и некогда.
Шем с Майтой многозначительно переглянулись. Ивик подумала, что Ашен явно знает что-то, но не говорит. По известному принципу "меньше знаешь - лучше спишь". Может, планируется какая-то крупная операция, их будут использовать. В отличие от гимназисток, Ивик эта мысль не очень-то радовала.
Интересно, как я вообще собираюсь работать, подумала она, если уже сейчас предпочитаю спокойную жизнь без всяких акций и неожиданностей? Наверное, это все не для меня. Зачем я только согласилась? Ашен позвала, вот я и пошла... ну и потом, это престижно. Сейчас бы служила в маленьком северном гарнизоне, ходила бы в патрули, участвовала в стычках... пушечное мясо. А быть агентом на Тверди, и не боевиком даже, а кондиционированным настоящим разведчиком - это круто. Но я-то ведь совсем не крутая... Ивик привычно подавила возникшую панику. Ничего, все справляются - и она справится тоже.
Ашен перевела взгляд на нее.
- Сейчас все свободны.. Ивик, может, прогуляемся с тобой? Красивый город у вас...
Городок и вправду был красивый, как игрушечка, типичные вестфальские мощеные улочки, домики - вперемежку фахверк и оштукатуренные с лепниной, башенки, арки, развалины старинного замка на холме. Девушки поднялись почти к самой вершине - народу вокруг было немного, несмотря на субботний день, но дейтры говорили по-немецки. И одеты были по-местному - джинсы, легкие свитерки. Ивик украдкой любовалась подругой. Соскучилась. Внешность Ашен на Триме почти не изменили. У нее и так были слишком светлые для дейтры пепельные волосы, по-здешнему забранные в обычный хвостик. В Дейтросе женщина заколола бы волосы на голове или заплела косу. Ясные серые глаза, пухловатые губы. И лицо Ашен не было типичным, узнаваемо-дейтрийским - она взяла многое от своей бабушки, которая до сих пор жила где-то здесь, на Триме.
--
У тебя когда отпуск? - спросила она.
--
На той неделе, - ответила Ивик.
Ашен деловито кивнула.
--
Это хорошо.
--
Что-то будет, Ашен? Ты знаешь что-нибудь? Или нельзя?
--
Да. Будет большая контроперация. Больше ничего сказать не могу. Вам придется работать на Тверди.
Ивик чуть поморщилась.
--
Но возможно, и в Медиане тоже - бои не исключены. Наша контрразведка нашла кре-что - после узнаешь.
--
Да что - живы и здоровы. Я их ведь тоже редко вижу. Дэйма и вовсе, он у нас в Латинской Америке теперь работает. Про него лучше Дану спрашивать. А ты с Даной давно не общалась?
--
Давно.
Дана, их сестра по сену, была замужем за родным братом Ашен.
Перед ними высилась башенка на крепостной стене. Ашен огляделась - вроде бы, никого. Подпрыгнула, уцепилась кончиками пальцев за верх башни, вскарабкалась, находя ступнями почти невидимые выемки камня, цепляясь, словно обезьяна. На полосе препятствий и не такое брали, конечно, но Ивик не любила этого. Вздохнув, она последовала примеру подруги. Вскоре, пыхтя, вылезла и поднялась во весь рост рядом с Ашен, на самом верху башенки.
--
Красиво, - задумчиво сказала шехина. Они стояли на головокружительной высоте. Внизу зеленым мхом стлались леса, на горизонте призрачная линия облаков обрамляла холмы, лес резали извилистые ленты дорог, домики сливались в единые белые полосы и квадраты. В небо взлетал маленький шпиль далекой церкви. Благодаря Медиане Ивик давно избавилась от страха высоты. Хотя здесь ведь не Медиана. Здесь грохнешься - костей не соберешь,подумала она, боязливо отступив от края.
Вдвоем они сидели в маленьком кафе. Ивик тянула свой капуччино. Ашен щелкала кнопками келлога, замаскированного под коммуникатор. Наконец шехина отложила прибор и взяла свою чашку.
--
Вкусно как.
--
Ты молодец все-таки, - сказала Ивик.
--
Почему? - удивилась Ашен.
--
Талантливая. Из нашего сена никто так... может, Скеро, так она научную карьеру делает. А ты уже шехина, уже преподаешь.
--
Да перестань ты! - фыркнула Ашен, - вот скажешь тоже! А ты зато детей родила. А я... - она умолкла.
Жених Ашен погиб, еще когда она училась в квенсене. С тех пор у нее так ничего и не складывалось.
--
А, детей каждая может родить, - отмахнулась Ивик, - и ты еще успеешь.
--
А что преподаю... Ивик, ты русский-то учишь?
--
Учу, - со вздохом сказала она и продекламировала, - Уж небо осенью дышало, уж реже солнышко блистало, короче становился день... некогда вообще-то, знаешь!
--
А ты учи. Я-то на нем свободно, сама знаешь, мама с детства научила. Она в России выросла все-таки. Но жду, когда место освободится. А потом я и тебя перетащу. Знаешь, все это преподавание... это ерунда. Я хочу по-настоящему работать. В стратегии, контрстратегии... это интереснее гораздо. И важнее.
Ивик кивнула. Она не была уверена, что это так уж нужно. Какая разница, где работать? Но наверное, Ашен права.
--
Можно, конечно, и здесь в Европейском секторе попасть в первый или второй отделы. Но это маловероятно, здесь они маленькие. На Европу мало влияют, это малозначимый для нас регион. Важнее Америка, но там все забито, и нашими, и дарайцами. Да, пожалуй, Россия, - рассуждала Ашен, - Россия и Южная Америка. Но у меня больше шансов попасть в Россию...
Она вздохнула.
--
А карьера эта моя... думаешь, не говорят за спиной - мол, родители подталкивают? - спросила она, - вообще это ужасно, иметь таких родителей! То есть, сами по себе они, конечно, прекрасные, но...
Ивик отхлебнула кофе. Да, что уж греха таить, даже у нее самой возникали такие мысли. Ашен - дочь шемана 3го уровня Эльгеро иль Роя, главнокомандующего всей шематы Тримы, всей дейтрийской агентуры на Триме. А мать Ашен - Кейта иль Дор, одна из самых известных фантом-операторов - а это ценнейшие редкие специалисты.
--
Тебе надо совершить что-то такое, чтобы ты сама... ну сама, вне зависимости от родителей, стала известной, - задумчиво сказала Ивик.
--
Вот именно! Вот и получается, что требования намного выше, чем к другим. А... - Ашен махнула рукой, - ладно, неважно это. Тебе-то как здесь? Что тяжело, я понимаю, школа же. А вообще? Тебе, если честно, на Триме нравится?
--
Ну... да, - сказала Ивик, - здесь снабжение... то есть я имею в виду, здесь продукты, барахло - я детям часто беру что-нибудь. Здесь красиво, опять же. Культура интересная. А то, чем мы занимаемся... Опять же, это не в патрулях торчать. Разнообразие все-таки. Будет что внукам рассказать, - она улыбнулась.
--
Но? - спросила Ашен. Ивик кивнула.
--
Да, есть, наверное, и но... Иной раз думаешь - работать там, защищать Дейтрос - это как-то... честно. Знаешь, мне как в квенсене объяснили это, вбили - так я и понимаю. В Дейтросе населения меньше двух миллионов. В Дарайе - восемь миллиардов. Дорши реально стараются нас уничтожить, это правда. И уничтожают при возможности. Гэйны - ладно, можно там всяких громких слов не говорить - но ведь правда гэйны Дейтрос постоянно прикрывают. Защищают границу. Это нужно, это всем понятно.
--
Ага. А здесь вроде не то что-то? Я же знаю, Ивик. Для таких людей, как ты, важно не то, чтобы работа была интересной... или легкой... важно чувствовать, что твоя работа нужна людям. Или Богу. В общем - нужна. У меня это тоже так, но наверное, в меньшей степени.
Ивик смотрела на подслеповатое оконное стекло, за которым наконец-то зарядил мелкий серый дождичек. Уютное все же кафе. Черные деревянные столики, стойки, ничего лишнего. И дождик моросит за окном. В свободное время Ивик частенько приходила сюда с эйтроном-ноутбуком и писала очередной рассказ или продолжение романа, попивая капуччино из чашки. Дома у нее отдельная комната, но здесь как-то уютнее...
--
- Вот именно, Ашен. Именно так. У меня есть чувство, что здесь мы занимаемся чем-то не тем. Я не уверена, что это морально и правильно - воздействовать на сознание землян... у них своя жизнь, свой выбор. Вот работать в третьем отделе - защищать Землю от физической гибели - я бы хотела. А ты все про стратегию...
--
Ну ты же сама понимаешь. Дарайцы первыми начали воздействие. Более двухсот лет уж как. Если бы мы не вмешались, Земля стала бы подобием Дарайи. Христианская церковь была бы здесь запрещена. Любые политические сопротивления задавлены. Иерусалим, возможно, снесли бы с лица Земли или уничтожили бы христианские святыни... И вся эта дарайская гадость была бы здесь воплощена. Весь смысл нашей работы в течение многих веков, гибели наших гэйнов, и что хуже всего - смысл гибели Старого Дейтроса - пропал бы. Мы ведь живем ради сохранения христианства и Земли. Ты же видишь, как сильно давит Дарайя. Посмотри, еще лет десять назад эвтаназия в Европе была запрещена, а теперь - пожалуйста, везде... Еще вырос разрыв между богатыми и бедными странами. Или вот только что в Германии приняли закон о разрешении использования фетальных тканей в терапии - ведь вся цепочка прослеживается, кто проталкивал этот закон.
--
Да, да, - согласилась Ивик, - я все понимаю. Прекрасно понимаю. Но... наверное, мне надо это понимать как-то глубже. А я даже вообразить не могу - как, что убедит меня в этом. Например, в квенсене я ведь сначала даже убивать доршей не могла. В бою. Мне умереть было легче. А помнишь тот поселок в Килне? Хойта, которого они... так страшно убили. Детей сожженных... Я когда это все увидела, у меня с тех пор никогда больше не было сомнений - да, их надо убивать. Да, это наш долг.
Ашен осторожно оглянулась, Ивик поняла, что говорит слишком громко и, сильно смутившись, перешла почти на шепот.
--
А здесь? Да, я все понимаю - дарайское воздействие, наше... Но мне все время кажется, что было бы правильнее вообще уйти и не трогать землян. Пусть бы они сами развивались, как хотят. Бог не допустит, чтобы их церковь погибла, это же очевидно.
--
Ивик, но Бог именно для этого создал Дейтрос. Если бы не мы, вся Земля погибла бы уже давно. А что касается - "как хотят", мы бы и рады, но ведь дарайцы не будут настолько щепетильны...
Ашен умолкла. Она говорила банальности. И обе подруги знали это. Но что еще тут скажешь? Ивик нужно не логическое - ей необходимо эмоциональное убеждение.
А здесь и правда не найдешь таких убедительных фактов, как сожженный доршами килнийский поселок и замученный монах...
--
Земля уже давно не развивается полностью сама по себе. И дарайцы, и мы давно уже стали одним из факторов. И при этом, знаешь... сколько аналитики ни считали, все получается, что сами по себе земляне делали бы точно такие же выборы. Ну иногда, по мелочам, что-то было бы иначе.
--
Эх, ладно... - вздохнула Ивик, - не обращай внимания. Если мне совсем уже никак станет - я скажу. Пока ведь работаю...
--
И потом, еще одно. Я вот работаю здесь дольше, чем ты. И больше видела. И знаешь, что я скажу? Я хочу изменить этот мир. Дейтрос не идеален? Конечно. Но этот мир построен на лжи, неравенстве и угнетении. Здесь миллионы людей голодают и умирают от голода, миллионы детей не ходят в школу, здесь существует рабство, а богатые страны буквально кровь пьют из бедных, но об этом как-то не говорят, а говорят о якобы гуманитарной помощи, которая составляет мизер по сравнению с тем, что экономические механизмы выкачивают из бедных стран.
Ашен тоже, пожалуй, говорила, слишком громко, но в кафе никого не было, лишь длинная белокурая девчонка за стойкой старательно протирала кофейный автомат.
--
Ты скажешь, в Дарайе тоже уже нет голода. Да, но я не хочу, чтобы этот мир стал подобием Дарайи. Там нет голода лишь потому, что высоко развиты технологии, выше, чем здесь, на Земле. Но неравенство, угнетение, подлость - все это существует и там. Само производство вангалов - детей со сниженным интеллектом и усиленной мышечной массой - разве это не подлость? Убийство инвалидов, стариков, больных детей - это не подлость? Безработица для трети населения - это разве нормально? Нет, я хочу, чтобы Трима развивалась по дейтрийскому пути, а не по дарайскому. И если для этого надо работать здесь... вот я и работаю. Скажешь, я неправа, Ивик?
--
Права, конечно, - улыбнулась та. Да ведь и действительно Ашен права! Пожалуй, даже убедила... Ивик и сама так считала по сути.
Вот только - но об этом говорить не обязательно - может быть, охранять врата в Дейтрос, ежедневно рискуя жизнью, патрулируя в Медиане, возвращаясь в северный, затерянный в снегах поселок - может быть, это все-таки правильнее.
Городок тонул в утреннем тумане. Казалось, железнодорожная станция обрывается в никуда, бегут, поблескивают рельсы - и впадают в бело-молочную пропасть, и ничего там дальше нет, за этим маленьким вокзалом. Горы вдали, здания на другой стороне железной дороги - все это бесследно исчезло. Ивик подумала, что это выглядит так, будто вокзал не настоящий, а фантомный, построенный в Медиане. Но очень хорошо все простроено, мелкие детали, камешки, трещины в асфальте, и граффити на стене: "Gewalt ist nicht angeboren. Gewalt wird provoziert" - Насилие не бывает врожденным. Насилие провоцируют. Ивик невольно улыбнулась. Даже социально озабоченные подростки здесь, в этой тихой и благополучной стране, пишут на стенах лозунги против насилия. Насилия вообще. Ивик нащупала "Клосс-А7" под курткой - им разрешили взять дейтрийские модели, они лучше земных, привычнее, да и что терять, местное оружие все равно нарушило бы конспирацию.
Шем тихонько двигалась в такт музыке, пританцовывала - из ушей торчали проводки плеера. Майта задумчиво смотрела в землю. Алайна щелкала кнопками электронной книжки, на вид - суперсовременной, реально - совмещенной с келлогом и маленьким эйтроном. Вдали зашумел поезд, еще невидимый за слоем тумана.
Все изменили свою внешность. Майта и Шем были в париках и ярко размалеваны, Алайна наоборот парик сняла, ее прическа была очень короткой, аккуратной и подсветленной. Сама Ивик вчера коротко постриглась и покрасила волосы хной. По приезде в Кельн полагалось надеть и очки, односторонне темные.
Ивик ничего не взяла с собой. От чтения в поезде ее тошнило, а музыки не хотелось сейчас. Тем более, слушать можно только здешнюю музыку, а Ивик из нее мало что грело. Она просто сидела, глядя в окно, на разворачивающиеся пейзажи. Ехать по Германии в поезде - ощущение, что проходишь задворками, из окна видны все индустриальные пейзажи, все покосившиеся изгороди, свалки, пустыри. То, что незаметно, когда едешь на машине. Задние дворы цивилизации. А с фасада Германия похожа на Дарайю. Там Ивик тоже побывала несколько раз - это входило в программу обучения. Да и в квенсене им много раз показывали документальные съемки из Дарайи. Дивного нового, благополучного мира - только во много раз страшнее, чем этот, здешний. Может быть, будущее Европы, в который раз подумала Ивик. Или даже всей земли - только земная церковь не угаснет никогда.
Мы не позволим.
Шемис сидела напротив Ивик, глаза ее блестели. Голова в черном, под китаянку, парике все так же покачивалась в такт музыке. Ивик вдруг представила ее в гимназии. И Майту. Действительно, смешно. Они еще даже не в последнем классе. Им восемнадцать, как и остальным детишкам. Только вот дейтры они уже взрослые. Многие в восемнадцать уже рожают первого ребенка - вот и сама Ивик тоже так. Уже состоялись профессионально. Майта и Шем много раз ходили в патрули, сталкивались с дарайцами, участвовали в боях. Убивали. Каково им - ходить в школу, притворяться обычными местными девочками?
Ивик и самой было сложновато с легендой. Но она, по крайней мере, была здесь взрослой.
--
Шем, - позвала она. Та вытащила из ушей проводки.
--
Чего?
--
Песню вчерашнюю... я хочу выучить. Может, слова напишешь?
--
Давай комп, - согласилась Шем. Ивик, не ожидавшая такой мгновенной реакции, протянула ей свою книжку. Шемис стала быстро-быстро набирать текст.
--
Мелодию я тоже забыла, - призналась Ивик. Шем махнула рукой.
--
Потом научу. Мы когда возвращаемся, послезавтра?
--
Если все будет благополучно, - кивнула Алайна.
Ивик взяла свою книжку. На экранчике горел текст. Шем сочинила эту песню на днях, и вчера - Ашен еще была с ними, а потом уехала на своей машине в Кельн - спела ее, подыгрывая себе на клори, точнее - на переделанной под клори земной гитаре. Майта чуть поддерживала ее своей флейтой. Обе девчонки были музыкантами, универсалами, Шем еще и писала стихи. Это нормально для гэйн. Все гэйны умеют творить образы в Медиане. Почти все умеют творить и на Тверди, даже более того - не могут без этого. Все дейтрийское искусство, все, без исключения - побочный продукт деятельности гэйнов. Побочный продукт войны.
Ивик не была музыкантом-профессионалом, но на клори играть умела. И любила петь. И песня Шем ее чем-то зацепила.
А знаешь, так просто Упасть - как в ладони - в траву. Холодной росою Умыть воспалённые веки. И чистому небу Сквозь слёзы шепнуть: "Я живу На этой планете. В таком непростом человеке."
Ему бы забыть О сраженьях, о правде, о зле. Ему бы качать Колыбель с тихой песней ночами. И с тёплой улыбкой Неспешно идти по земле, Любуясь закатами, Всходами и родниками.
Зачем ему битвы И правды двуранящий меч? Зачем перевалы С суровыми злыми ветрами? Так просто - в траву... И - забыться, забыть, не беречь Усталую землю, Объятую снова кострами
Пожарищ и смут. Над Землёй - облака, облака... Бездонное небо раскинулось. Падаю в небо. И снова рождается Вера в себя. И строка. И воля подняться И встретиться взглядом с рассветом.
Чтоб кто-то качал Колыбель с тихой песней в ночи. Чтоб с тёплой улыбкой Уверенно шёл по планете. Любуясь закатами, Окнами света в ночи. И радуясь всходам, И новым дорогам, и детям.*
*Татьяна Смирнова
С парнями встретились на Кельнском вокзале, прямо на крытом перроне первого пути. Компания была колоритная - большинство в косухах и плащах, благо, май не принес тепла, в Вестфалии снова похолодало. Прически ребята сделали кто во что горазд - Бен щеголял ярко-красным чубом, зачесанным на одну сторону, Ларс поставил разноцветный панковский гребень, кое-кто просто побрился налысо. Ивик издали взглянула на эту шумную компанию немецкой молодежи и решила, что дейтринов они не напоминают ничем. Разве что очень-очень внимательно приглядеться - тогда можно увидеть что-то общее в очерке скул, в заостренной форме лица. И еще внимательно-цепкие взгляды, уверенные движения.
Но это надо приглядываться. И знать заранее, подумала Ивик. А так - даже дарайский контрразведчик ничего не заподозрит.
Все же они очень редко собирались и действовали вместе. Обычно акции были мелкие, на одного-двух человек. Курьерская работа, единичная ликвидация, провезти кого-то через границу, оформить что-то на свое немецкое имя.
Шем с Майтой сразу бросились к парням с радостным воплями. Девчонок подхватили на руки, закружили. Майта сразу прильнула к Тиму, своему почти-жениху - вскоре планировалась помолвка. Здесь, под видом местной молодежи, они наслаждались тем, что по дейтрийским меркам считалось бы неприличным - вцепились друг в друга и так и шли в обнимку. Шем подхватила под руки двух парней - ее одногодков, Рэсса и Вира, и шла, весело болтая с ними. Алайна солидно беседовала с ксатом Кани, командиром мужской группы. Рядом с Ивик пристроились Бен и Феррин - Лукас и Доминик, вспомнила она с некоторым напряжением. Потом вспомнила и клички, которые парни носили в "компании" - Ричи и Дидл.
--
Ну как жизнь, малышка? - высоченный Бен по-хозяйски обнял ее за плечи. Ивик усмехнулась.
--
Отлично. А у вас?
--
Да все ничего, универ только достал, прикинь, мне еще курсовую писать... - пожаловался Бен. Ивик фыркнула.
--
А у меня зуб болит, - мрачно сказал Феррин, - сгнил, сволочь, удалять ведь придется.
--
Ну и что, у тебя отпуск скоро?
--
Да зачем, здесь схожу. Хоть с занятий слиняю ненадолго. Зубные врачи здесь неплохие, вроде. О, классная музыка, люблю! - оживился он. На площади перед Собором звенели гитары. Какая-то латиноамериканская группа наяривала веселую мелодию, собирая с прохожих монетки. Вокруг музыкантов собралась небольшая толпа.
--
Я куплю диск! - Феррин метнулся в сторону. Кани встревоженно обернулся.
--
Он пошел диск покупать, - объяснила Ивик. Командир покачал головой. Счастливый Феррин присоединился к группе, засовывая компакт-диск в нагрудный карман.
--
Классно играют, - сказал он, - надо будет мелодию попробовать... если ее, например, переложить для клори и...
--
Ашен! - тихонько воскликнула Ивик. И не удержавшись, помахала рукой. Ашен ждала их на площади, стоя перед "живой статуей" - актером, изображающим робота. Шехина выглядела живописно - но именно с целью не выделяться. Здесь, в центре Кельна, именно так и следовало выглядеть, чтобы не быть белой вороной. Светлые волосы Ашен с прокрашенной зеленой прядью были разбросаны по плечам, из-под мини-юбки торчали пестрые колготки, а зеленая просторная куртка наверняка скрывала целый арсенал добротного дейтрийского оружия. Как и у всех присутствующих, впрочем. Ашен в ответ помахала рукой. Подошла, улыбаясь.
--
Отойдем, - сказала она негромко. Отошли к высокому бортику, сели - кто на бортик, кто на землю, образуя круг. Бен вскочил на бортик, с целью наблюдения за местностью.
--
Сейчас спускаемся к реке, - Ашен объяснила, как добраться до места, - и помните. Наша задача - страховка на Тверди. Если все обойдется - то мы не вступим в бой. Если нет - бой вести по возможности скрыто, не привлекать внимания населения, доршей фиксировать или незаметно убивать, трупы - в Медиану. Первая группа, пошли!
Ивик и Шем вскочили. Они входили в первую из трех групп. С ними отправились Феррин, Ларс и Кани. Кани был старшим (он и по возрасту - 25 лет - был старше других), шел чуть впереди. Ивик бросила последний взгляд на Собор вблизи. Она любила Кельнский Собор, взлетающие в небо легкие башни, словно из темного кружева. Немного царапало внутри - бой. Еще и на Тверди. Опасно, конечно. Но в радостном возбуждении Ивик думала, что если уж умирать - то это неплохая смерть, здесь, на Триме, в виду башен Собора.
Только в последнюю неделю контрразведка окончательно установила местонахождение дарайской базы. Там был и штаб, и база подготовки, и склад оружия, и еще что-то. Штурмовать базу должны были, конечно, бойцы из Медианы, но несколько учебно-боевых групп окружили неприметное здание недалеко от берега Рейна, чтобы не дать врагу уйти на Тверди. В Медиане вся соответствующая местность была уже забита гэйнами - они никого не пропустят.
К тому же момент был выбран так, чтобы на базе находилось максимальное число дарайцев-агентов. Местное командование. Если все получится, понимала Ивик, мы нанесем по ним очень чувствительный удар.
Ее группа ожидала атаки, сидя за столиком небольшой кнайпы-пивной, к счастью, дождя не было, и столики были выставлены на улицу. Все взяли по пиву. Кани коротко описал задачу каждого бойца. Ивик потягивала свой кристально-вкусный "Кёльш", временами взглядывая на то самое здание, от него отделяла кнайпу лишь небольшая мощеная площадь. Парни весело трепались - видимо, снимая нервное напряжение.
--
Дидл, а зачем тебе зуб-то удалять? Вон попроси Бена, он тебе с одного удара...
--
Да, только как бы я ему раньше не удалил чего-нибудь нечаянно.
--
А пиво тут хорошее...
--
Да брось ты, самое нормальное пиво - в Лайсе, в зоне Бронар... у меня там дед живет.
--
Эх, мальчики, - сказала Шем, - а я никогда не пробовала лайского пива. Ты, Ивик?
--
Не-а.
--
Это упущение! - заявил Ларс, - в следующем отпуске исправим. Ивик, я тебя приглашаю лично.
--
Угу, только с семьей. А лимонад для детей там есть?
--
Ну... что-нибудь найдется.
--
Мать семейства, - Шем толкнула ее в бок. Ивик фыркнула.
--
А ты...
--
Тихо, - спокойно сказал Кани. Все разом примолкли. Кани достал свой "мобильник". Посмотрел на экран. И в этот миг дробный стук разорвал тишину. Поперек через площадь бежал человек. На вид - совершенно гражданский, обычный немец. Через секунду Кани и Феррин вскочили, сбрасывая плащи, выхватывая малые "Клоссы" с глушителями, помчались наперерез... Ивик не видела, что там происходило дальше, потому что Шем негромко сказала:
--
Вперед! - и надо было тоже сбрасывать куртку, в ладонь привычно легла рукоятка пистолет-пулемета, левой Ивик оперлась об оградку и перепрыгнула, обегать было некогда - из окна первого этажа спрыгнул дараец... еще один... и еще. Ларс выстрелил первым. Ивик заняла позицию, намеченную заранее, за тумбой с каким-то зеленеющим экзотиком и с колена стала палить по дарайцам. Их было слишком много, ни о каком "фиксировании" речи не шло. Только стрелять. Дорши опомнились быстро - вот только укрытия на площади не было, они заметались, кто-то залег и начал вести ответный огонь, кто-то попытался добежать до угла здания. Грохота не было - глушители хорошие, выстрелы едва слышны. Кажется, жители окружающих домов еще ничего и не заметили, кроме того, что на площади много народу, и движутся все как-то очень быстро и резко... и некоторые почему-то остаются лежать на мостовой. В этот миг сработал установленный триангуляр, без предупреждения, Ивик едва успела зажмуриться, чтобы не получить удар по глазам - теперь они находились в Медиане. Картина резко изменилась. Город исчез, вокруг была уходящая вдаль темная долина, и на ней - множество гэйнов, утекающих дарайцев быстро фиксировали шлингами... Ивик полагалось вернуться на Твердь вместе со всей группой, чтобы додавливать оставшихся дарайцев - и она немедленно сделала это. На этот раз она чуть сместилась и оказалась почти в центре площади, сразу же метнулась в сторону, и одновременно ощутила сразу два резких толчка в грудь, не удержалась на ногах, упала, быстро перекатилась и оказалась за выступом здания. Место удара ощутимо болело, пуля застряла в бронежилете, но думать об этом было некогда - Ивик продолжала стрелять. Господи, сколько же их там! Дарайцы продолжали лезть из окон, рассредоточивались на площади, кто-то пытался бежать в переулок. Краем глаза Ивик заметила Феррина справа от себя, успела подумать, что укрытие у него хреновое, всего лишь куст, едва задымившийся первой зеленью, и увидела, что на месте лица дейтрина расплывается кровавое пятно, Феррин медленно начал падать, но даже подойти к нему не было возможности. Ивик, сцепив зубы, точно целилась, била короткими очередями. Клосс-А7 работал исправно, и дарайцы падали один за другим.
Где-то вдали завыла сирена - хозяин кнайпы, так и не показавшийся на улицу, очевидно, вызвал полицию. Этого еще не хватало, с тоской подумала Ивик. Поймала в прицел очередного дорша, нажала на спуск, пистолет ощутимо дрогнул в руках. Внезапно в переулке слева и впереди возникла - совершенно неожиданно - гражданская компания.
Местность вокруг была заблаговременно очищена от людей - под разными предлогами дейтрины выставили повсюду временные запрещающие знаки. Но то ли эти знаки уже кто-то снял, то ли девчонки прошли под них, разрушая миф о немецкой законопослушности - и теперь оказались в центре боя, замерли посреди тротуара, даже не догадываясь прижаться к стене и залечь. Их было четверо. Примерно того же возраста, что Шемис и Майта. И тотчас двое дарайцев метнулись в их сторону и пользуясь тем, что дейтрины прекратили огонь, исчезли за углом здания.
Потом Ивик увидела Шем. Восемнадцатилетняя гэйна волею случая оказалась ближе всех к злополучной улочке - она прыгнула вперед, на девчонок, и не тратя слов, сбила наземь одну, затем вторую... Между тем и дарайцы зашевелились, пробуя извлечь выгоду из положения - один из них, явный вангал, вцепился в немецкую девочку, прикрываясь ею. Ивик оценила расстояние - нет, она никак не успевала добежать. Никак. Через две секунды все было кончено. Шем сбила с ног еще одну девчонку, а потом прыгнула на вангала. Она была мастером трайна. Она рассчитывала на себя, на то, что успеет раньше, чем вангал застрелит девочку. И Шем успела.
Она нанесла доршу удар в кадык и сверху вниз по руке, выбила пистолет. Одновременно вангал выпустил заложницу. Девчонка завизжала и бросилась бежать. А двухметровый, здоровенный, быстрый, с генетически ускоренной реакцией вангал обрушился на Шем. Девушка умело ушла от удара, поднимая одновременно пистолет, но вангал метнул шлинг, и через мгновение Шем полетела на землю, спеленутая огненными петлями, а со стороны площади глухо застрекотала очередь. Стрелял, кажется, Кани, и он достал-таки вангала, но падая, дарайский солдат успел захватить и рвануть Шем, еще секунда - и они лежали рядом. Вангал, прошитый очередью и неподвижная, в петлях шлинга, с неестественно выгнутой шеей маленькая гэйна. На площади между тем было пусто. Десятка полтора врагов лежали в странных позах, Феррин навалился на куст, словно обнимая его, свесив голову. Ивик ощутила, как по лицу обильно текут слезы, услышала, что сирены продолжают выть, и чей-то голос вещает в громкоговоритель по-немецки. Видимо, район уже оцеплен.
--
Убираемся! - раздался в наушнике голос Кани. Ивик вскочила и побежала через площадь к Шем. Может быть, это ошибка... может быть, не все так страшно. Ивик знала, что - все, ноги ее подкашивались. Она упала рядом с девушкой на колени. Теперь было видно, что шея сломана, вывернута, черные глаза Шем широко раскрыты, и в них совсем нет страха. Ивик встала. Подошла к углу здания, где был установлен третий элемент триангуляра, активировала его. Дрожащим голосом сообщила Кани по телефону о готовности. "Эшеро Медиана!" - в голосе командира звучали ярость и горечь. Десять минут прошло, пространство снова готово сдвинуться - площадь опять погрузилась в Медиану со всеми лежащими на ней. Здесь было безопасно. Здесь не было слышно полиции, кругом свои, бойцы из шематы Тримы добивали уцелевших дарайцев, санитарная команда собирала раненых и убитых. Ивик совершенно без сил села на почву рядом с Шем. Взяла девушку за руку, и ей показалось, что рука уже остывает, что она очень холодная. Сердце Ивик бешено колотилось. Она прикусила губу.
"Насилие не бывает врожденным. Насилие провоцируют".
"А знаешь, так просто - упасть, как в ладони, в траву..."
- Ты же мне песню... ты же мелодию мне так и не... - прошептала Ивик, и от звука собственного голоса наконец заплакала. Но и этого ей не позволили, в наушнике возник голос Ашен.
--
Внимание, пятая группа! Все на Твердь! Повторяю, все на Твердь, зачистка здания! Эшеро Трима!
Ивик, все еще всхлипывая, вернулась на Твердь, в Кельн, на маленькую площадь, оцепленную полицией.
Возможно, кто-то видел всю сцену из окон. Видел и последующее исчезновение трупов - словно корова языком слизнула. Возможно, даже близко к площади подошел кто-то из полицейских или случайные прохожие - как те девчонки. Земляне не попадают в Медиану из-за неподвижности облачного тела. Происшедшее, конечно, может быть квалифицировано как чудо - но кто будет заниматься расследованием? Никто. А даже если это где-то и всплывет, дарайские и дейтрийские агенты сделают все, чтобы превратить все в утку из разряда летающих тарелок и полтергейста. Стрельба в центре Кельна - не шутка, но ведь никто не погиб, никто не исчез, все в порядке. Дом, принадлежащий одному миллиардеру, будет продан с аукциона по его распоряжению. Исчезнувших служащих подсадного офиса на первом этаже никто не потеряет, никто не подаст заявления об их розыске.
Расследование зайдет в тупик и заглохнет.
Такие акции - большая редкость, и проводятся только в случае крайней необходимости. Здесь такая необходимость была, понимала Ивик, осторожно продвигаясь вдоль коридора вслед за Ашен. Шехина взяла ее с собой, они осматривали третий подземный этаж, начиная с крайней лестницы.
Снаружи дом выглядел небольшим - обычный трехэтажный, не очень старый особняк в розоватой штукатурке. Слегка запущенный сад во дворе. Офис маленькой фирмы "Европейские грузоперевозки". Наверху несколько квартир, которые сдавались служащим офиса.
Под домом располагался гараж - тоже, в общем, ничего особенного. И не такой уж большой, он занимал площадь дома и сада, не более, гараж на полсотни машин. Правда, битком забитый, и не только мощными броневыми внедорожниками и хорошими мотоциклами - он был сразу заблокирован, и на машинах никто уйти не успел. Под гаражом располагались еще этажи, идущие вниз. И вот они уже занимали площадь гораздо большую. Это был по сути целый подземный город. По данным агента, удачно внедрившегося на базу, только постоянное "население" этого города составляло не менее тысячи дарайцев - агентов, боевиков, обслуживающего персонала. Те, кто пытался спастись через верхнее здание, составляли меньшинство. Большая часть была убита в Медиане.
Второй подземный этаж занимали склады, кажется, казармы для вангалов - Ивик толком не разобрала. Наверное, еще что-то. Их сразу послали вниз.
И ведь этаж благоустроенный вполне, думала Ивик. Даже свет еще горел, и свет яркий, люминисцентный, почти как днем, светло. Похоже на коридор в больничном подвале - белый кафель, плиточный пол, недорого, но аккуратно. Сжимая Клосс в правой руке, она двигалась по стеночке вслед за Ашен. Все двери плотно закрыты. Только странно пахнет чем-то... Ивик собралась уже об этом сказать, но запах вдруг резко усилился, и Ашен сказала:
--
Маски!
Ивик вытащила маленький дейтрийский противогаз из нагрудного кармана, быстро нацепила, задержав дыхание. Маска охватывала все лицо, неприятно стягивая кожу. Ашен подошла к первой двери, закрытой, видимо, на простой ключ. Отошла в сторону, размахнулась, ударила ногой. Дверь подалась сразу. Навстречу гэйнам в коридор вырвались белые клубы газа. Ашен, чуть пригнувшись, словно газ был плотным, нырнула в глубь помещения. Ивик за ней. Сердце тоскливо заныло - она знала, что увидит там.
Комната была небольшой, без всякой мебели. Людей - пятеро. Они лежали на полу, в разных позах, скорченные, явно задыхавшиеся перед смертью, искавшие воздуха, держались за горло, за грудь. Ашен молча стала проверять реакцию зрачков, Ивик последовала ее примеру, хотя это и было бессмысленно. Разве что крохотный шанс, что люди еще живы.
--
Шендак... - прошептала наконец Ашен, - Гады!
В соседнем помещении было трое отравленных газом - на этот раз женщины. Ивик, едва сдерживая дрожь, проверяла их, и впервые ей в голову пришло, что в обеих камерах - явные, очевидные триманцы. Расовый тип дарайцев выражен еще ярче, чем у дейтринов, эти не походили ни на тех, ни на других. Обычные европеоиды, среди них один африканец. Ашен тем временем холодным и резким тоном передавала информацию остальным. Господи, думала Ивик, но зачем? Зачем они держали здесь триманцев, землян?
--
Это тюрьма, Ив, - сдавленным голосом, сквозь маску произнесла Ашен, - идем. Может быть, кто-то выжил.
Следом за ними шла команда гэйн-велар, вызванная из Медианы. Трупы триманцев невозможно перевести в Медиану, так же, как и живого землянина. Облачное тело неподвижно и после смерти. Следы дарайской деятельности придется уничтожать простыми брутальными способами... в кислоте растворять, возможно. Ивик едва не затошнило - не то от этой мысли, не то от газа. Ладно... это не наше дело... они разберутся. Возможно, здесь еще и живые дорши где-то засели.
Восемь убитых... большая камера - четырнадцать мужчин. Еще пять женщин. Ивик чувствовала, как внутри все заледенело и дрожит, стискивала зубы. Потом, все потом. Потом можно будет думать. Плакать. Впадать в истерику. У очередной двери, едва Ашен выбила ее привычным способом, их встретила автоматная очередь. Газа на этот раз не было. Ашен, прижавшись к стене, не глядя в камеру, крикнула по-дарайски.
--
Оружие на пол, руки вверх, выходить по одному! Мы не стреляем!