Язева Марианна Арктуровна : другие произведения.

1-7 главы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Истории из школьной жизни. Возможно, не совсем обычные.

  ГЛАВА 1,
  в которой рассказывается про недружный класс, битву с лицевыми ранениями и неожиданное появление новенькой.
  
  Не было дружбы в четвертом классе "В".
  Ну, вот не было, и все, хоть ты разорвись от огорчения. Но рваться никто и не собирался даже, а вот драться и дразниться - сколько угодно. То есть, конечно, нельзя сказать, что так уж вовсе никто ни с кем не дружил: были, конечно, парочки и группочки девчонок, которые вместе бегали в школу, шептались на переменках и хихикали на уроках; были и пацанские компанийки, человека по три-четыре. Но это все как-то больше по принципу - кто рядом с кем живет, да кто вместе с кем сидит. Удобнее в школу да из школы шагать не в одиночку, болтать о том - о сем... ну, и все, пожалуй. А такого, чтобы мальчишки с девочками вместе, - такого нет, такого не было вообще.
  Даже Настя Кирюшина, которая жила на одной лестничной площадке с Артёмом Плошкиным, и двух метров рядом с ним не прошла за всю свою долгую трех-с-половиной-летнюю школьную жизнь. Встречалась она возле троллейбусной остановки с Диной Аляскиной из соседнего двора, и с ней уже, болтая без умолку, шагала к школе. А Плошкину разве что язык могла показать по-соседски, или, к примеру, ранцем огреть по спине, когда он мимо нее по проходу между партами скачет.
  А почему не огреть? Очень даже обычное дело. Надо только точно замах рассчитать, чтобы успеть хорошенько по цели шарахнуть, а то зря только силы потратишь, - удержи-ка в руке ранец с учебниками и прочим школьным бутором, когда он со всего маху просвистит мимо Тёмкиной бессовестной спины!
  А Артём, в свою очередь, в школу обычно ходит с братьями Терлеевыми. Этим деваться некуда - близнецы, куда им вразнобой. Но они тоже ухитряются ссориться - только пыль стоит! То линейку делят, то разбираются, на чьем учебнике обложка меньше порвана, а то и кроссовки на физкультуре умудряются перепутать. А кто первый начал - нипочем не разберешь, даже если рядом стоял: одинаковые они, Терлеевы, как две копии. Женька Сурик их клонами назвал однажды, - есть такое научное слово для совершенно одинаковых организмов. Братья сначала решили, что он их клоунами обозвал и поколотили сгоряча. А потом разобрались, что к чему, и успокоились. Им даже нравится такое прозвище, если честно. Но Женьку на всякий случай поколачивают иногда: слово-то хорошее, ловкое, из фантастических фильмов, а все равно нечего прозвища давать. Сам-то кто? Сурик и есть Сурик. Ерунда какая-то. То ли краска, то ли замазка, то ли мелкий грызун...
  Самая большая группировка в третьем "В" - это мальчишки с третьего ряда: Лешка Крот, Денис Барин, Владик Пеппер, Мишка Чугай и Санёк Косец. По классному журналу они, на самом деле, Кротов, Барский, Перечников, Степанов и Альфеев, но кто ж уважающего себя пацана по имени или фамилии называет? Несерьезно это, право слово! Кроме Сурика, у которого такая фамилия от природы, что и сочинять ничего не надо, остальные все имеют кликухи. Тут путать не следует: клички - это у собак всяких. Или кошек. А здесь - кликуха. Еще иногда говорят - погоняло, но это как-то обидно звучит. Кто кого погоняет? За такое и в лоб можно приложить: ишь ты, погоняет он. На себя посмотри! Ну, а там и понеслось...
   Классная руководительница Валентина Леонидовна, по секрету говоря, тоже без прозвища не обошлась. Ничего обидного, на самом деле, - есть такое вполне даже настоящее имя: Матильда. Но вот почему Валентина Леонидовна, носящая к тому же совершенно обычную фамилию Коновалова, оказалась Матильдой - этого, похоже, никто не знает. Кажется, это было наследство от предыдущего ее класса, который стал нынче - ого ж себе! - восьмым "В". Никто из "В"-четвертого к таким взрослым ребятам с дурацким вопросом - "не вы ли назвали свою классную Матильдой?" - в жизни не сунется. Да и не нужно это никому выяснять; привыкли уже, что в классе нужно говорить - Валентина Леонидовна, а уж где-нибудь в коридоре или на улице, ясное дело, Матильда. Без вариантов. А то могут сказать, что подлизываешься. Такие порядки. Даже для девчонок.
  Так и объяснили потом новенькой...
  Новенькая появилась в классе неожиданно: не первого сентября, не с начала четверти и даже не в понедельник.
  В четверг, после сдвоенной математики, Матильда (которая - не забывайте! - Валентина Леонидовна) ушла из класса в кабинет завуча и не появлялась всю большую перемену. В честь такого дела Косец затеял грандиозную драку с Ванькой Клепаловым (Клёпой), причем началось всё с обыкновенной подножки, а закончилось оторванным карманом пиджака, разбитым носом, рассыпанным перед доской содержимым портфеля и стремительно растущей гулей над глазом. Гуля украсила боевую физиономию Косца, остальное досталось Клёпе.
  Да и кто бы сомневался? Клёпе доставалось всегда: и от пацанов, и от девчонок, и от Матильды, и от бабушки. Кстати, бабушка Вани была известна обширными размерами и суровым нравом. На родительских собраниях, которые бабушка посещала постоянно из-за бесконечных командировок Ваниной мамы, ей всегда ставили отдельный стул в проходе, так как за партой она никак не помещалась.
  И вот теперь Клёпе грозила очередная взбучка за распухший нос и драный карман. Санёк же прижался лбом к оконному стеклу (ничего холоднее под рукой не оказалось) и бубнил в это самое стекло угрозы злополучному Ваньке-Клёпе, грозя при этом кулаком себе за спину.
  Этот-то кулак и оказался первым, что увидела приведенная учительницей в класс девчонка с перекинутой через плечо холщовой сумкой на длинном кожаном ремне.
  А вот Ма... извините, Валентина Леонидовна, в первую очередь увидела Ваню, уныло ползающего по полу и одной рукой собирающего тетрадки с учебниками, а другой - зажимающего пострадавший нос.
  - Так, - ледяным голосом произнесла классная руководительница, пропустив перед собой девчонку и остановившись в дверях, - замечательно. Перемена не прошла зря.
  А та, мимолетно взглянув на копошащегося в ногах Клепалова, сразу уставилась на кулак Санька; он, поглощенный охлаждением своего поврежденного лба, не услышал голоса учительницы и старательно вращал вывернутой за спину рукой, обещая Клёпе продолжение кровавой разборки.
  - Альфеев! - моментально разобралась в ситуации Валентина Леонидовна. - А ну-ка, иди сюда!
  Санёк отлип от окна и предстал перед учительницей, безуспешно пытаясь прикрыть все тем же кулаком багровеющую шишку над бровью. Он мрачно ожидал полагающуюся ему порцию нравоучений, прикидывая в уме план страшной мести Клёпе, который - вот ведь удивительное дело! - ухитрился как-то дать ему не то, чтобы достойный, но всё же отпор.
  Но пока классная руководительница подбирала слова для обвинительной фразы, девчонка восторженно покрутила головой и отчетливо объявила:
  - Ничья!
  Потому что в это время Ваня Клепалов уже поднялся с колен, продолжая зажимать ладонью нос.
  И это звонко произнесенное слово, видимо, как-то сбило боевой настрой Матильды, потому что она громко откашлялась, выдержала выразительную паузу, переводя взор с одного бойца на другого, и отчеканила:
  - Так. Альфеев. Клепалов. После. Уроков. Останетесь. В классе.
  И выдержав еще одну убийственную паузу, многозначительно пообещала:
  - Поговорим.
  И головой покивала для пущей убедительности.
  В этот момент и затрещал звонок. Все быстренько распределились по своим партам, исподтишка успевая помогать друг другу тычками и пинками, и только тогда всерьез обратили внимание на стоящую перед доской девчонку.
  Валентина Леонидовна взяла ее за плечи и поставила перед собой. Сразу стало видно, что та совсем пигалица: чуть выше Матильдиного локтя. Одета она была по-обычному: синяя юбка с лямками, светло-голубая блузка, белые колготки и белые же босоножки. Волосы светлые, чуть рыжеватые, собраны в два коротких хвостика. В общем, совершенно обычная ученица начальной школы. Вот только сумка странная, а так - всё, как у всех.
  - Вот, - объявила Валентина Леонидовна, слегка выдвигая новенькую вперед, к первым партам. - Знакомьтесь. Это Зоя. Зоя Зольникова, ваша новая одноклассница.
  В классе зашумели. Событие было интересное, к тому же появлялся шанс профилонить часть урока литературы.
  - Из какой школы? - тут же поинтересовалась Лиза Портнягина. Она сама перевелась в прошлом году из сорок девятой и, видимо, надеялась встретить землячку.
  - Зоя приехала из другого города, - сообщила учительница, отпуская девочку и подойдя к своему столу. - Из...
  - Из Разъезда! - громко произнесла девочка, с интересом оглядывая лица новых одноклассников.
  Кто-то хохотнул, повторяя вслух странное название, кто-то принялся переспрашивать соседей, а Денис Барский тут же поинтересовался, все ли жители из этого города уже разъехались. Братья Терлеевы хором засмеялись, радуясь возможности оттянуть срок проверки заданного наизусть стихотворения, а Леночка Шумилова, отличница, пожала плечами: она такого города не знала, и это сразу показалось ей обидным.
  Новенькая отвечать на глупый вопрос не стала, а просто как-то очень внимательно посмотрела на Дениса, словно запоминая, даже голову от такой внимательности наклонила немного набок.
  Валентина Леонидовна постучала ладонью по столу.
  - Так, все, прекратили веселье! - скомандовала она. - Познакомиться у вас еще будет время. Зоя, садись пока...
  Она оглядела ряды парт.
  -... ну, вот с Олей Горобец и садись.
  Оля тут же вскочила, как пружиной подброшенная:
  - Со мной Рябчикова сидит, Валентина Леонидовна! Рябчикова же!..
  - Ничего, Горобец, пока Рябчикова болеет, Зоя посидит с тобой. Заодно возьмешь над ней шефство, познакомишь со всеми, расскажешь, что и как...Так, в общем, определились. Теперь начинаем урок. Что у нас было задано?..
   Новенькая прошла к указанному месту и села, засунув сумку в парту.
  Оля тут же собралась что-то шептать соседке сзади, Маринке Сошниковой, но учительница тут же прервала это бурное обсуждение событий:
  - Оля, ты, я вижу, очень хочешь прочитать нам заданное стихотворение? Выходи к доске, порадуй нас.
  Оля порадовать не хотела и не могла, потому что выучила вчера вечером только начало стиха, а потом смотрела по телевизору сериал про любовь. Любовь была скучная, даже поцелуев почти не показали, но Оля всё надеялась на лучшее, поэтому смотрела внимательно от начала до конца. А после конца пора уже было идти спать, а не учить стихи про осень... Но ей все же здорово повезло, потому что у неё и спросили-то именно только начало, а продолжить вызвали Гену Бызикова, а потом Дашу Переногову, и все они, как один, получили крепкие "четверки".
  А вот вызванный с той же целью Косец молчал, как партизан на допросе. Сходство с допрошенным партизаном придавала и огромная шишка, которая, несмотря на холодный стекольный компресс, дозрела до великолепной багряной расцветки. Бровь у Санька распухла и придавила сверху глаз, так что смотрел он на всех с геройским прищуром. А молчать он и всегда умел: да не как-нибудь там, глядя в пол, а поглядывая на одноклассников, - мол, да, не выучил, а вам слабо?
  Отстояв и отмолчав свое, Косец вернулся за парту с заслуженной "парой".
  Возвращаясь к себе на "галёрку", он встретился глазами с новенькой. Она смотрела на него не то, чтобы укоризненно, но с каким-то пренебрежением, что ли. Очень обидный был взгляд. Никакого уважения ни к выдающемуся ранению, ни к партизанскому гордому молчанию не было в этом взгляде.
  "Ах ты, рыжая кикимора!" - тут же обозлился Санёк. - "Ну, это мы еще посмотрим!.."
  Но что именно "посмотрим" - это он и сам себе не смог бы толком объяснить.
  
  
  ГЛАВА 2,
  совсем коротенькая, в которой новая ученица просто-напросто идет из школы... только вот домой ли?..
  
  Чем закончился обещанный Валентиной Леонидовной разговор после уроков с Саньком и Ваней, мы обсуждать не будем. Что уж там, наверняка пристыдила она боевую парочку по полной программе, с записями в дневнике, а то и вызовом родителей. Тут и свеженькая литературная двойка Альфеева обязательно сыграла свою дополнительную трагическую роль, не сомневайтесь.
  А новенькая - Зоя Зольникова - после уроков повесила на плечо свою холщовую сумку (к которой вовсю присматривались девчонки, - модная это штучка или так, случайная несуразность?) и отправилась на школьный двор.
  Там стоял совершенно нормальный, то есть абсолютно невыносимый, шум и гам. Насидевшиеся за партами ученики вылетали из школьных дверей, как пули: со свистом и опасными последствиями.
  Кто-то тут же затевал толкотню и размахивание портфелями, что нередко переходило в знатную потасовку. Кто-то от избытка жизненных сил орал во всю глотку то, что только что пришло в просветлевшую голову, например: долой уроки! Или: Вовка - круглый дурак! Или: эге-гей! (Согласитесь, что третья мысль самая умная и здравая из всех вышеперечисленных!).
  Кто-то вылетал на пришкольный стадион и тут же включался в безумную беготню, пинание мяча или бросание палок в ближайшие кусты. А кто-то тут же сбивался в кучки и писклявым голосом принимался с наслаждением сплетничать, делая круглые глаза и взмахивая косичками и бантиками.
  Новенькая никого не огрела сумкой по голове, не завопила от избытка чувств и не включилась в спортивные игры. Не стала она и шептаться с только что обретенными одноклассницами. Она просто встала на школьном крыльце и начала внимательно смотреть по сторонам. На орущих, дерущихся, бегущих, кидающихся, пинающих и болтающих.
  Что она высматривала в этой бурлящей толпе, о чем думала и с чем сравнивала, - осталось неизвестным. Саму ее почти никто не замечал: маленькую девчушку в голубой блузке и синей юбочке. Что на нее смотреть? Раз уж выдался теплый осенний денек, так и надо пользоваться им на всю катушку!
  Пару раз ее толкнули проносящиеся по крыльцу ребята, - может, одноклассники, а может - вовсе нет. Какая разница? Она еще почти никого не запомнила, а до нее сейчас и дела никому не было. Вот разве только той девчачьей компании, что столпилась у ограды стадиона и щебечет что-то торопливо и взахлеб. Недаром они то и дело поглядывают на замершую на широком крыльце маленькую фигурку!
  Но вот и девчонкам надоело обсуждать свои проблемки, да и мальчишки в большинстве своем разбежались кто куда. Школьный двор почти опустел. Только всё ещё гоняли мяч, побросав в стороне ранцы, сумки и портфели, самые заядлые любители футбола.
  Только тогда девочка спустилась с крыльца, прошла по бровке стадиона к кустам за дальними воротами, раздвинула густые ветки и исчезла в их гуще. Только мелькнуло синее среди пожелтевшей листвы.
  Если бы кто-нибудь захотел проследить за тем, куда это отправилась новая ученица четвертого "В", он не увидел бы ничего интересного, - ни шалаша в кустах, ни летающей тарелки на недалеком пустыре, ни черного "Мерседеса" на ближайшей улочке. Девочка просто-напросто вышла кратчайшим путем через дыру в заборе на автобусную остановку, где вскоре села на самый обычный городской автобус ?19. Через четыре остановки она вышла, предъявив водителю проездной билет, и зашагала не куда-нибудь там, а прямым ходом к красивому трехэтажному особняку, на фасаде которого красовались огромные нерусские буквы: HОTEL.
  Под буквами нерусскими (видимо, для тех, кто не владеет в достаточной мере иностранными языками) красовались буквы уже русские, составляющие два вполне понятных слова: ГОСТИНИЦА "ЗВЕЗДОЧЕТ". Почему самая обычная городская гостиница заимела такое астрономическое название, сказать трудно. Наверное, это загадка из числа тех, к которым относится и прозвище "Матильда", полученное Валентиной Леонидовной Коноваловой...
  Девочка, которую мы уже знаем как Зою Зольникову, подошла к огромным входным дверям этого самого "Звездочета", совершенно запросто распахнула эти двери и скрылась внутри.
  
  
  ГЛАВА 3,
  в которой с Дашей Переноговой случается ужасная история, а Зоя становится рукой судьбы
  .
  Даша Переногова на появление в классе новой девочки внимания почти не обратила. Как и на очередную "четверку" по литературе. Все её внимание в этот день сосредоточено было на Марине Сошниковой. Дело в том, что Марина оказалась свидетельницей одной истории, которая Дашу чрезвычайно волновала, если не сказать - беспокоила.
  Накануне вечером она прогуливала свою таксу, - рыжую сардельку с кривыми ножками, имя которой в родословной занимает две с половиной строчки. Но имя это, вернее - кличка, никакой роли сейчас не играет, тем более, что дома её зовут просто Плюша. И вот, эта самая Плюша, будучи отпущенной с поводка, отчего-то впала в состояние кратковременного безумия и с сумасшедшим лаем напала на проходящую мимо незнакомую женщину. Видимо, внимание неуравновешенной собаки привлек широкий длинный плащ, надетый на прохожей...
  Короче, ошалелая Плюша облаяла плащ, а заодно и женщину внутри него. Даша, уже привыкшая к выходкам своей питомицы, в жизни своей не укусившей ни одного человека и гавкающей скорее от страха или удивления, чем от злости, издали прикрикнула на расшумевшуюся Плюшу и неторопливо пошла отгонять ее от женщины в плаще. Но прохожая отчего-то очень испугалась и с криком шарахнулась в сторону. Тут-то Плюша, в кои-то веки почувствовавшая, что её действительно боятся, бурно возрадовалась своему грозному виду и метнулась прямо под ноги прохожей, норовя уцепить зубами за полу плаща.
  Закончилась эта история весьма печально: женщина оступилась и неловко повалилась на бок, Плюша с истерическим визгом отлетела в сторону, где и была поймана подбежавшей Дашей, а Марина Сошникова именно в этот момент показалась из подъезда и с огромным интересом наблюдала за разворачивающимися событиями. События оказались весьма неприятными: когда женщина с трудом поднялась на ноги, у неё стал заметен большой живот, за который она тут же схватилась двумя руками и потихоньку побрела к ближайшей лавочке, напрочь забыв о безумной таксе и ее малолетней хозяйке. И там, на лавочке, не убирая рук с живота, она откинулась на спинку и даже закрыла глаза: видимо, ей стало нехорошо.
  Перепугавшаяся Даша не нашла ничего лучше, как подхватить на руки свою злополучную собаку и рвануть вместе с ней куда подальше, а именно - прочь со двора. Там она и бродила по улицам еще полчаса, таская за собой упирающуюся Плюшу, боясь вернуться на место инцидента. Когда же она собралась-таки вернуться домой, навстречу ей из двора, включив сирену и мелькая лампочкой на крыше, вылетела машина "Скорой помощи".
  Даша перепугалась еще больше и снова уволокла таксу на дальнюю прогулку.
  Весь четверг в школе она то и дело ловила на себе исполненные тайного знания взгляды Марины и каждый раз холодела от ужаса, представляя, как та во всеуслышанье объявит:
  - Представляете, вчера наша Дашенька Переногова со своей собакой довела до инфаркта беременную женщину!
  Или что-нибудь в этом роде. А потом в школу приходят милиционеры... Тут Дашу совсем уже пробирал первобытный ужас, и она вся покрывалась мелкими колючими мурашками.
  Жизнь превратилась в кошмар.
  Вечером Даша отказалась гулять с Плюшей, да еще и пихнула её ногой, когда собака начала прыгать на нее, просясь на улицу. Мама сделала дочери суровый выговор, но та залилась слезами и закрылась в своей комнате. Дома назрел скандал. Вернувшийся с работы папа постучал в дверь кулаком и пообещал выломать задвижку. Пришлось открывать.
  Вспомнив обычное поведение Альфеева, Даша выбрала партизанское молчание и только заявила, что собаку ненавидит и гулять с ней отказывается. Все уговоры были бесполезны. Образы умирающей беременной женщины и суровых милиционеров пугали девочку гораздо сильнее, чем озадаченные родители.
  Подвывающую от нетерпения Плюшу повела на улицу мама, а папа снова стукнул кулаком, - теперь уже по столу, - и ушел спать. Ему некогда было разбираться с дочкой и собакой, ему в шесть пятнадцать надо было выходить из дома, чтобы успеть на работу.
  На следующий день Даша выглядела совсем плохо: невыспавшаяся, бледная, невнимательная... Валентина Леонидовна забеспокоилась, не заболела ли ее ученица. Ученица категорически отказалась идти к врачу. Марина отчетливо фыркнула. Даша затравленно глянула в ее сторону и совсем увяла.
  Уроки тянулись целую вечность.
  Случилось, правда, и нечто интересное: на математике эта самая новенькая, Зоя, решила задачу каким-то необычным образом. Матильда была откровенно удивлена, задавала девочке вопросы, и та как-то совсем не по-детски громко и уверенно ей отвечала. Запомнились слова учительницы "решать от противного". Что там такого противного нашла она в Зоином решении и почему при этом была так довольна, - никто не понял. Но впечатление осталось.
  Больше всего Дашу, да и не только её, поразило то, что девчонка нисколечко не зазналась. Спокойно вернулась к себе за парту, и даже ничуть не стала нос задирать. Как, например, та же Лена Шумилова; она, когда её Матильда хвалит за хорошие контрольные или образцовый ответ, прямо раздувается от гордости и глядит на всех сверху вниз. А эта - ничего подобного. Видимо, потому что что-то противное в ее решении Валентина Леонидовна обнаружила. Действительно, чем уж тогда гордиться?..
  Но впечатление от решенной задачи моментально испарилось, когда Даша поймала на себе Маринин взгляд. Взгляд был ехидный и многообещающий. Даша отвернулась, но прямо спиной ощущала, как одноклассница смотрит на нее сзади...
  Последним уроком был классный час. Валентина Леонидовна объявила, что сегодня тему выберет случай. Так и сказала: не я, мол, буду назначать, а Его Величество Случай. Прямо голосом выделила каждое слово, чтобы все поняли, что они - с большой буквы.
  Владик Перечников тут же выкрикнул с места:
  - Чего это вдруг величество? Случай - он и есть случай, а не прынц какой-нибудь!
  Учительница ответила, что, во-первых, принц - это вовсе даже высочество, а не величество. А во-вторых, иногда случай приводит к очень важным последствиям, которых даже специальным образом не добиться ни за что, и тому есть очень много подтверждений. И в истории целых стран, и в жизни каждого человека. Вот, например, она сама когда-то совершенно случайно опоздала на поезд, и из-за этого познакомилась со своим будущим мужем, - вот такой счастливый случай.
  Мужа Валентины Леонидовны все в классе видели сто тысяч раз: он нередко заходил после уроков и уносил домой стопки тетрадей для проверки, а однажды даже помогал физруку проводить "Веселые старты". Муж был низенький, толстый и ужасно старый, - лет, наверное, сорока. Так что таким ли уж счастливым было то опоздание на поезд, - это все девочки в классе, наверное, засомневались. Только Лена Шумилова громко объявила:
  - Ой, как повезло-то!
  Но вполне вероятно, что она имела в виду как раз незавидного мужа, которому досталась такая молодая и красивая учительница начальных классов. В любом случае, Лена нашла способ еще раз угодить Матильде, потому что та даже порозовела от удовольствия и даже руками развела: вот, мол, действительно, счастье привалило!
  Но дальше о личной жизни классная руководительница распространяться не стала, а достала из своего портфеля книжку. Книжка была всем хорошо знакома: "Денискины рассказы" из школьной библиотеки.
  - Сейчас мы наугад, то есть совершенно случайно, выберем один из рассказов Драгунского...
  Валентина Леонидовна подошла к доске и круглым красивым почерком крупно написала на ней: ВИКТОР ДРАГУНСКИЙ.
  - ...Итак, выберем рассказ, прочитаем его вслух и потом обсудим ту тему, которую автор, - тут она еще раз показала рукой на доску, - поставил в этом самом рассказе.
  Начало было интересное. В классе зашумели.
  - Тихо, тихо! - скомандовала Матильда. - Давайте сейчас выберем руку судьбы! Ну, того, чьей рукой и будет управлять сегодня Его Величество Случай!
  Тут же поднялся лес рук. Это всё были, конечно, руки судьбы, и было их двадцать восемь, потому что некоторые особенно увлекающиеся подняли сразу по две. Шум, конечно, поднялся такой, что учительнице пришлось тоже замахать руками и повысить голос.
  - Я думаю, мы сегодня дадим такую возможность... - она сделала паузу, и всем волей-неволей пришлось притихнуть, чтобы услышать продолжение, - ...дадим такую возможность... вашей новой подруге Зое! Зоя, выйди, пожалуйста, сюда!
  Под разочарованное гудение руки опустились. Зоя спокойно, даже равнодушно, словно ей ежедневно приходилось играть роль руки судьбы, подошла к учительскому столу и взяла книгу. Взяла она её как-то подчеркнуто осторожно, и некоторым показалось даже, что она тихонько погладила потрепанную обложку.
  - Итак, сейчас Зоя откроет книгу на любом месте, - объявила Матильда, - и тот рассказ, который окажется открытым, начнет читать. Всем понятно?
  Само собой, понятно было всем. Что тут непонятного? И чего было сыр-бор разводить с великими случаями и руками судьбы? - подумали многие, но урок есть урок, поэтому пришлось утихнуть и ждать, что там откроет эта малявка.
  А малявка не торопилась. Она уставилась на закрытую книгу, словно просматривала насквозь всё её содержание. А потом торжественно положила книгу на стол, подняла над ней руки ладонями вниз, да ещё и пальцы растопырила, словно пианист на концерте. В классе радостно захохотали: молодец девчонка, умеет устраивать представления, веселить товарищей! Немного пошевелив пальцами над "Денискиными рассказами", новенькая подняла лицо кверху и, глядя куда-то в дальний угол потолка, медленно двинула вниз правую руку. И открыла книгу. А потом опустила глаза, но не на стол, а почему-то - на Дашу. Взглянула ей прямо в лицо, прищурилась, и - опустила руки по швам. И шаг в сторону сделала, уступая место учительнице.
  Валентина Леонидовна наклонилась, посмотрела в открытую книгу, перелистнула назад страницу и объявила торжественно:
  - "Тайное становится явным"!
  И так же торжественно вручила "Рассказы" Зое.
  "Я услышал, как мама сказала кому-то в коридоре:
   - ...Тайное всегда становится явным." - начала новенькая громко и отчетливо.
   "И когда она вошла в комнату, я спросил:
   - Что это значит, мама: "Тайное становится явным"?
   - А это значит, что если кто поступает нечестно, все равно про него это узнают, и будет ему стыдно, и он понесет наказание, - сказала мама."
  Зоя читала медленно, выразительно, совсем по-взрослому.
  Матильда села на стул и удовлетворенно кивала каждому предложению: ей нравилась выбранная тема, и нравилось, как хорошо девочка читает.
  Рассказ оказался совсем коротенький, и скоро прозвучало уже:
   " - Ты это запомнил на всю жизнь? И я ответил:
   - Да."
  
  
  ГЛАВА 4,
  в которой бурно обсуждается, всегда ли тайное становится явным
  
  Класс уже вволю отхохотался над прохожим, облитым манной кашей, а Барин, то есть Денис Барский, всё еще изображал, как этот дядька с выпученными глазами вычерпывает у себя из-за шиворота полные горсти этого аппетитного продукта, когда Марина уже изо всех сил начала тянуть руку.
  - Ты что, Марина? - удивилась Валентина Леонидовна. - Тебе выйти?
  - Нет, - вскочила она. - Я для обсуждения. По теме. Мы же будем обсуждать?
  - Да, конечно, будем. Молодец, Сошникова...
  Матильда не без труда успокоила развеселившихся ребят. Марина все это время стояла, ожидая возможности выступить, а Зоя так и оставалась у доски с книжкой в руках.
  Даша буквально помертвела. Уже когда прозвучало название выбранного рассказа, она почувствовала, как у нее где-то внутри заплескался страх. А уж когда эта выскочка подняла руку, Даша еле удержалась, чтобы не выскочить из класса. Ей захотелось оказаться сейчас где-нибудь как можно дальше от школы, да и от дома тоже.
  Что там этому Дениске, - ну, не сходил на экскурсию в Кремль. Подумаешь, горе! Поругали, наказали, да и простили. Костюм дяденьке почистили, шляпу... проблем-то! И не надо по ночам ворочаться в кровати, представляя милиционеров, арест и тюрьму для малолетних преступников!
  Даша глубоко, чуть ли не со всхлипом, вздохнула и снова поймала на себе взгляд новенькой.
  - Ну, Сошникова, что ты хочешь нам сказать по теме прочитанного Зоей рассказа?- спросила Валентина Леонидовна, отбуксировав Дениса за шиворот в ближайший угол.
  - Я думаю, - начала Марина, преданно глядя на учительницу, - что врать нельзя. Это очень нехорошо - врать! Особенно, когда сделаешь что-то о-о-очень плохое!
  Она так протянула это "о-о-очень", что Даша, буквально сжавшаяся в комок за своей партой, почувствовала, как это длинное "О" медленно втыкается в ее левый бок. Тот, который со стороны Сошниковой.
  - Ну-ну, - подбодрила Марину учительница. - А почему нехорошо?
  - Ну, как...- Сошникова несколько притормозила. - Если врешь, ты обманываешь людей... даже родителей... и учителей...
  "Учителей она явно приплела, чтобы выслужиться перед классной", - тоскливо подумала Даша. -" и причём здесь учителя?"
  - А почему, почему плохо? - настаивала Матильда.
  - Ну, как... - завела своё Марина. - Не узнают, что ты это сделал...
  - И здорово! - заявил из угла Барский. Видимо, решил, что терять ему нечего, запись красной ручкой в дневнике обеспечена. - Не узнают - не накажут! Что ж плохого?
  К всеобщему удивлению, Матильда не стала одергивать Дениса, а даже как бы поддержала его:
  - И правда: не заметил бы милиционер, из какого окна вылили кашу, мальчика бы не наказали. Пошли бы они с мамой в Кремль. Как хорошо!
  - А дядька! Дядька-то! Кто бы его чистил-то! - возмутилась Марина.
  - А его же мама отчищала! При чем тут вранье!.. Мог бы и не признаваться!.. Одна что ли каша во всем доме?.. И откуда там был милиционер? Так не бывает!.. А если он её случайно в окно уронил?..
  Последняя выкрикнутая кем-то фраза вызвала очередной взрыв хохота. Даже Валентина Леонидовна не удержалась, засмеялась над этой случайно выпавшей в форточку кашей.
  - Стоп, стоп! - застучала она ладонью по столу, спешно приняв серьезный вид. - А давайте представим, что никого не облили. А просто Дениска обманул маму (снова смешки, повороты в сторону кривляющегося в углу Дениса) и вылил кашу, например, в унитаз (опять оживление). Тихо, тихо! Что смешного в унитазе? (Голос Плошкина: каша! И опять хохот). Плошкин, сейчас пойдешь украшать собой второй угол!.. Итак, мальчик обманул маму, а она об этом никак не узнает. Что вы скажете?
  Марина пожала плечами и села.
  Тут же вскочил Гена Бызиков:
  - Я скажу, что это значит, типа, рассказ назван неправильно!
  - Вот как! Ты хочешь сказать, что замечательный писатель Виктор Драгунский написал неправильно?
  Но Генку не так-то просто было сбить, даже и авторитетом известного писателя.
  - Этот... Друговский писал правильно, здорово даже писал, - продолжил он свою мысль. - Особенно про то, как курицу варили... синюю...
  Радостное ржание читавших. Матильда снова барабанит ладонью по столу.
  - А только это... название все же не того...неверное название. Типа всё, что наврешь - обязательно узнают! Неправда же! Чего-нибудь узнают, это да, но не всё и не всегда!
  Гена уселся, чрезвычайно довольный собой. Соседи хлопали его по плечам: молодец мол, уел писателя! Действительно же, не всё и не всегда!
  - А стекло! - завопил вдруг Плошкин.
  - Какое стекло? И почему ты выкрикиваешь с места? - возмутилась Валентина Леонидовна.
   Артём вскочил:
  - Такое стекло! Которое на той неделе в коридоре высадили, на втором этаже! Кто его грохнул? А никто не знает, правда же? Вы сами говорили, не признался никто! Ну и что? И не узнают никогда, а уже новое вставили... Значит, не всё? Не всё явным становится, так же?
   - Вот стоял бы под окном милиционер, - заявила Оля Горобец, - и узнали бы.
  - Ага, ему стеклом по башке бы прилетело, и он сразу бы фамилию объявил, - радостно завопил из угла Денис и немедленно был изгнан из класса в коридор, где он пристроился у полуоткрытой двери, - дослушивать про враньё.
  В очередной раз утихомирив класс, Валентина Леонидовна вспомнила о молчаливо замершей перед доской Зое.
  - А ты что скажешь, Зольникова? Ты так замечательно прочитала нам рассказ Драгунского... ты слышишь, Плошкин? Драгунского, - вон, на доске же написано... Да, замечательно прочитала, молодец. Ну, так что ты можешь сказать по теме нашего обсуждения?
  Зоя посмотрела зачем-то на книжку, которую так и держала в руках, и заговорила. Заговорила гораздо тише, чем недавно читала, и поэтому все невольно притихли, чтобы её услышать. Ребята на задних партах даже шеи вытянули.
  - Я думаю, бывает по-разному, - все еще глядя на книжку и как бы разговаривая с ней, начала новенькая. - Иногда ложь бывает такая... мелкая. И безобидная. Как каша в унитазе. (На захихикавшего Владика шикнули). Бывает - больше. Когда из-за тебя накажут другого. Ну, ты не признаешься, а накажут - другого. Не по справедливости. А ты не признаешься.
  Она подняла глаза, и снова Даше показалось, что она смотрит именно на нее.
  - Бывает, что скрывают какие-то поступки, потому что стыдно. Или страшно. И тогда всё равно, узнают или нет... для других всё равно. А для тебя - нет, потому что мучает совесть, и это очень тяжело. А если не мучает, то опять плохо. Потому что ты можешь решить, что так можно, и потом снова будешь врать. Или молчать.
  - Вот видите, ребята, - начала было говорить учительница, но тут снова вскочила Марина:
  - А если ты знаешь? Вот, например, знаешь, кто стекло разбил? И не выдаешь? Это как, правильно или нет?
  - Так, Сошникова, ну-ка давай мы с тобой после уроков про окно поговорим! К завучу пойдем и поговорим! - обрадовалась Матильда. - Конечно, надо сказать, а как же!
  - Ой, - перепугалась Марина, - не надо меня к завучу, не видела я ничего, честное слово! Я же болела прошлую неделю, у меня и справка... Я просто для примера про окно!
  Валентина Леонидовна нахмурилась:
  - Что это за примеры такие! Путаешь меня... Говори про рассказ! У нас обсуждение темы, вот и не отклоняйся!
  - Так я же про тему, - надула губы Сошникова. - Вон она (кивнув на Зою) тоже примеры говорила... Ну, вот если бы в рассказе было по-другому: Дениска эту...манку...вылил на человека и ошпарил его, так? И сам бы видел, как ошпарил! Ожоги на лице, представляете? И спрятался бы молчком. Это как?
  - Это очень, очень плохо! - подтвердила учительница.
  - Но он уже все равно об.. обже... ("обожженный", - подсказала Матильда), ну да, обожженный. Ему какая разница, кто его? Ему в больницу надо!
  Это Женя Сурик выступил.
  - Как всё равно? А наказать? И лечение пусть оплатит, раз облил! Мазь, бинты... правильно, Валентина Леонидовна? - Марина прямо дрожала вся от возмущения. - А если убийца, тоже все равно? Раз уже мертвый?
  - Ну, ты что-то уж слишком круто взяла, - оторопела учительница. - С манной каши - и на убийства! Нет, конечно, правильно - наказание должно быть, раз виноват. И порой правда выясняется не сразу... но выясняется. Об этом и рассказ. Правильно, Зоя?
  Она обращалась уже к этой малявке, как к равной!
  Та молча кивнула головой, подошла к столу и положила, наконец, книгу.
  - По-моему, это всё-таки про совесть рассказ, - сказала она. - Дениске повезло, что его сразу застукали...с этой кашей. Ему потом бы и Кремль не в радость был. Мучился бы. Он же хороший мальчишка, так-то... по другим рассказам это понятно...
  Она отправилась к себе за парту и добавила, как бы извиняясь:
  - Мы с бабушкой читали эту книжку... и обсуждали...
  Тут и прозвенел звонок.
  Денис влетел в класс и тут же получил роскошную запись в дневник, красной ручкой и с восклицательными знаками. А остальные из класса вылетели, потому что погода стояла теплая, и надо было хорошенько набегаться и накричаться в школьном дворе.
  
  
  ГЛАВА 5,
  в которой ситуация меняется самым неожиданным образом
  
  Если говорить точно, вылетели из класса не все.
  Остался Миша Степанов, который был сегодня дежурным, и поэтому ему следовало протереть доску, убрать мусор, полить цветы и вообще - навести порядок в классе. Чтобы ровно стояли на полочках книги, по местам лежали в шкафу наглядные пособия, а все, что второпях забыто и потеряно умчавшимися на волю одноклассниками, - аккуратно сложено на подоконнике возле учительского стола. Вот сейчас там оказалось две шариковые ручки, один набор цветных карандашей (большей частью - тупых и поломанных), девчачий носовой платок в розовых цветочках, прошлогодний календарик с изображением гоночного автомобиля и бейсболка с иностранной надписью над козырьком.
  За бейсболкой тут же вернулся Генка Бызиков, состроил зверскую рожу Мише, собирающему мятые бумажки под партами, и испарился.
  Даша Переногова в классе не задержалась, но во двор выходить не хотела. Уж конечно же, там неутомимая Сошникова сразу собрала вокруг себя всех девчонок, до которых смогла дотянуться, и взахлеб рассказывает им про то, как она, Даша, натворила страшных дел и сбежала с места преступления!
  Даша остановилась у окна в коридоре и притворилась, что читает учебник русского языка. Ничего другого не пришло ей в голову. В конце концов, могло ж ей срочно понадобиться освежить в памяти какое-нибудь орфографическое правило? И вот она стояла, невидящим взглядом уставившись в опостылевший учебник, и раздумывала, сколько же ей нужно тут выстоять, чтобы не встретиться в школьном дворе с одноклассниками. А там - выходные, и до понедельника целых два дня...
   - Интересно?..
  Возле Даши откуда-то возникла новенькая, глядела снизу вверх серьезно и внимательно. Ни тени иронии в голосе.
  - Что интересно? - автоматически ответила вопросом на вопрос Даша.
  - Ну... учебник. Интересно?
  Девочка привстала на цыпочки, заглянула на открытые страницы.
  - Ты же новые темы читаешь, еще не пройденные... Наверное, и правда интересно!
  Нет, она, видимо, все же издевалась, эта коротышка!
  Даша захлопнула учебник и сказала с вызовом:
  - А хоть бы и так, тебе-то что?
  - Я просто спросила. Что тут обидного?
  Даша пожала плечами.
  Ей было досадно: чего эта девчонка к ней прицепилась? Смотрит в упор, вот ведь манера какая! Да еще голову поворачивает набок, прямо как Плюша, когда ей из кухни вкусный кусочек покажешь. Посмотрит, головой покрутит, а потом летит сломя голову попрошайничать.
  - Ты чего улыбаешься? - заинтересовалась новенькая.
  - Собаку свою вспомнила, - от неожиданности честно ответила Даша. - Плюшку.
  - А-а, - понимающе отреагировала та. - Таксу?
  - А какую же... - начала было Даша, но осеклась. - А ты откуда?..
  - Видела, - спокойно объяснила Зоя. - Рыжая такая, в синем ошейнике. Действительно, смешная. Только невоспитанная ужасно. Людей пугает! У нас в Разъезде не разрешают таких отпускать с поводка, очень строго причем.
  Откуда она знает про Плюшину невоспитанность, если только второй день как появилась в классе? - промелькнуло в голове у Даши. Ответ был один: Сошникова-таки растрезвонила о происшествии, даже новенькой успела что-то напеть, вот они хором и читали морали на классном часе! Совесть, обман... специально все было придумано!..
  Видимо, Дашино смятение так явно проявилось у нее на лице, что Зоя торопливо сказала:
  - Да нет, с ними ничего такого не делают, просто хозяину направление дают на площадку! Для дрессировки!
  Не дождавшись от Даши никакой реакции, - она так и стояла с ошарашенным видом, - Зоя продолжила:
  - Конечно, надо собаку сразу уводить, если не слушается, но я бы все-таки подошла извинилась перед Аллой Петровной. Ну, хотя бы издали, если эта твоя... Булочка... очень уж сильно раскипятилась!
  - Какая Булочка?.. - прошептала совершенно уже обалдевшая Даша. - Какая Алла Петровна?..
  - Ну, как какая? Ее Аллой Петровной зовут, эту тетеньку. Забавное, кстати, имя, правда? У нас в Разъезде я таких не встречала, честно!.. Я с ней поговорила потом, когда ты убежала. Я ведь не знала тогда еще, что с тобой в одном классе окажусь... ну, подошла узнать, не надо ли помочь. Она ведь такая, видела?.. скоро ребеночка родит! Говорит, дочку. Сейчас это можно прямо в животе посмотреть, знаешь?
  - Так она... все нормально? - Даша так и не могла придти в себя, слушая новую одноклассницу.
  - Ну да. Нам немножко по пути было, я проводила... Представляешь, она с детства собак боится, ее в деревне какая-то цепная покусала, она мне даже шрам показала, на руке, вот здесь!
  И Зоя показала место шрама, - чуть пониже локтя.
  - А... там еще Марина была, - решила прояснить ситуацию до конца Даша. - Сошникова. Такая... в красном спортивном костюме... в классе она сзади вас с Олей сидит...
  - Не помню, - честно подумав, сказала Зоя. - Не видела, кажется. Говорю же, я ведь вас еще тогда не знала никого! А ты, наверное, понадеялась, что она подойдет, поможет, да? И правильно, с собакой-то уже подходить не стоило, раз боится... А я еще удивилась, чего ты так убежала молча... а если там подружка была недалеко...конечно, тогда понятно.
  Даша не стала разубеждать Зою. А то пришлось бы еще выяснять, почему Марина не подошла к этой... Алле Петровне.
  Странная девчонка, подумала Даша, когда они вместе выходили из школы. Надо же: подошла к незнакомой тетеньке, разговаривала с ней... Решила, что Даша специально убежала, чтобы не напугать собакой еще сильнее... Да кто угодно бы понял, что Даша просто удрала, чтобы не было скандала. Самым позорным образом испугалась и думала только о себе, а вовсе не о прохожей и ее будущей дочке!..
  - Ну, пока! - сказала странная девчонка, перекидывая ремень сумки через плечо и сворачивая к футбольному полю.
  - Пока! - ответила Даша и вдруг, повинуясь какому-то неясному порыву, крикнула ей вслед:
  - Зоя!
  Девочка обернулась.
  - Ты...это... спасибо!
  Зоя засмеялась и махнула рукой.
  
  
  ГЛАВА 6,
  в которой все, как умеют, читают стихи, но так и не ясно, кто же будет участвовать в конкурсе
  
  В первые же дни новенькая "засветилась" буквально по всем предметам. И пишет-то она грамотно, и решает, и читает...
  Валентина Леонидовна не скрывала своей профессиональной радости по поводу появления такой ученицы. То и дело спрашивала ее, когда нужно было дополнить или уточнить ответ других одноклассников. Да еще и сразу выдвинула ее на конкурс чтецов, нанеся этим жестокий удар по самолюбию Лены Шумиловой.
  До сих пор считалось, что она - самая лучшая в четвертом "в" по чтению стихов. Лена легко запоминала рифмованные строки и произносила их громко, четко, старательно проговаривая каждое слово и выделяя голосом фразы с восклицательными знаками. Очень здорово получалось, как у настоящей артистки! Во всяком случае, так казалось самой Лене, ее маме, бабушке, тете Стелле с дядей Борей, маминой подруге Александре Григорьевне и соседке Веронике Тимофеевне. В общем, всем культурно-образованным людям, слышавшим Леночкину декламацию на домашних семейных праздниках. Кроме того, ей всегда охотно хлопали на утренниках и концертах еще в детском саду, ну, а затем, уже в школе, в число поклонниц попала и Матильда. Она ставила ее в пример остальным ребятам:
  - Вот, слушайте, как Шумилова стихи читает! Каждое словечко у неё звучит четко, ясно! И всем всё слышно, всё понятно! Вот ты, Портнягина, на перемене трещишь, как заводная, а у доски - заикаешься на каждой строчке. Альфеев, а ты не читаешь, а словно вату жуешь! Терлеевы за всю жизнь еще от начала до конца ни одного стишка не запомнили! (Братья, хором: "Наша Таня громко плачет!") Вот-вот, это, наверное, единственный!.. А поучились бы у Шумиловой!..
  И так далее.
  Чуть ли не каждая проверка заданных наизусть стихов заканчивалась подобным призывом. А Леночка привычно делала безразлично-скромное лицо, даже плечиками иногда пожимала: что делать, мол, одарена...приходится привыкать к комплиментам...
  И все тоже привыкли к этому.
  А тут пьедестал рухнул.
  На выходные по внеклассному чтению было задано любое стихотворение русского классика. На выбор.
  Большинство выбирало стихотворение самым разумным образом: по размеру. Чем короче, тем лучше. Сразу три девочки выбрали "Подругу дней моих суровых", то есть пушкинское "Няне". "Вскормленный в неволе орел молодой" тоже пользовался успехом, в основном, у мальчишек. Артем вспомнил вызубренную когда-то в подготовительной группе детсада "Белую березу" Есенина. Лиза Портнягина, страдая, вымучила "Зимнюю дорогу".
  Вообще, конечно, Пушкин оказался самым востребованным поэтом. Кого ж еще и выбирать, если речь о русском классике? Матильда так и сказала:
  - Правильно, ребята, Пушкин - это наше всё.
  Одобрила, значит.
  Что именно - всё, она как-то не объяснила, но Лена и так поняла: всё - наше. Всё, что написал - наше. А то чьё же, американское что ли? Ну уж нет, извините! Мы, знаете ли, патриоты.
  Короче, Лена тоже выбрала Пушкина, - "Буря мглою небо кроет".
  - Выпьем, добрая подружка бедной юности моей!.. - громко призывала она. - Выпьем с горя; где же кружка?
  И даже голову поворачивала к учительскому столу, словно искала там потерянную кружку. Артистизм, понимаете?..
  Валентина Леонидовна слегка поморщилась во время особо выделенных голосом призывов выпить, но тут же удовлетворенно закивала головой: классика, куда деваться. Даже романс есть такой, как известно.
  И тут же записала замечания в дневники Леше Кротову и Мише Степанову, которые на бессмертные строки о кружке загоготали, показывая друг другу выразительные жесты пальцами и щелкая себя по горлу.
  - Молодец, Лена! - как обычно, оценила Матильда, выводя в журнале аккуратную пятерочку.
  Следующей была очередь Зои.
  - У меня тоже Пушкин, - объявила она. - "Анчар".
  - Это такое дерево, - тут же сочла нужным объяснить четвертому "в" Матильда. - Растущее в пустынных районах. Ядовитое растение...
  И что-то еще такое ботаническое хотела сказать, но Зоя вдруг ее прервала:
  - Они поймут, Валентина Леонидовна, там же всё понятно, в стихах.
  И, не дожидаясь реакции учительницы, начала:
  - В пустыне, чахлой и скупой...
  Читала она необычно: не тарабанила вызубренные строки, четко отделяя их одну от другой, а произносила негромко и задумчиво, как бы вглядываясь вдаль, где видна ей была и выжженная солнцем пустыня, и шатер с бессердечным владыкой, и корявые ветви страшного дерева.
  Зато "...но человека человек послал к анчару..." зазвенело неожиданно громко, и кое-кто в классе даже вздрогнул. И снова - мягко, печально:
  - Принес он смертную смолу...
  В классе стало тихо. Даже Кротов со Степановым, уже пострадавшие за свои эффектные инсценировки и потому решившие было веселиться до конца, вслушивались в трагическое:
  - Принёс - и ослабел, и лег под сводом шалаша...
  Владик Перечников даже вслух что-то вроде "эх-х" выдохнул, когда раб умер.
  А потом - как-то буднично и равнодушно, словно объясняя что-то совершенно неважное по сравнению с тем, что произошло, - да всего лишь очередная война! - Зоя закончила стихотворение.
  И случилась пауза.
  Вещь, согласитесь, совершенно невозможная в четвертом классе, да еще в конце пятого урока. Но пауза - была, несколько секунд абсолютной тишины. Потом все, конечно, задвигались, заговорили, а Зоя пошла на свое место.
  Валентина Леонидовна вывела ей "5" в журнале и спросила:
  - Зольникова, а ты нигде не занималась?
  - Где - не занималась? - не поняла девочка.
  - Ну, в студии какой-нибудь. Театральной, например...
  Зоя отрицательно помотала головой, а Лена поняла, что это - катастрофа. Никогда ей не задавали подобных вопросов. Никогда. То есть, эта пигалица из неизвестного никому Разъезда показалась Матильде артисткой?! Да ее и слышно-то почти не было, лепетала что-то себе под нос... Подумаешь, звезда!
  Очень обидно было Лене Шумиловой.
  А тут буквально на следующий день Валентина Леонидовна и объявила про конкурс чтецов. Каждый год его проводили по школам: сначала между классами, потом районный и так далее. В прошлый раз Лена заняла первое место среди третьих классов, но в районном конкурсе не участвовала, потому что заболела ветрянкой и пришлось сидеть дома. Очень обидно было, что вместо сцены в актовом зале четырнадцатой школы достались ей расчесанные гнойнички да пятна зеленки по всему телу.
  И вот теперь новый гнойник: эта противная Зоя!
  - Нам нужно выдвинуть от класса одного участника! - провозгласила Валентина Леонидовна. - В нашей подгруппе, как и в прошлом году, третьи и четвертые классы. Двое лучших идут на район.
  У Лены бешено заколотилось сердце. В прошлом году даже не обсуждалось, кто будет выступать от их класса. Ей сразу было сказано: готовься, конкурс тогда-то, читать будешь то-то. А сейчас учительница никаких фамилий еще не называет!
  - Нам надо решить, кто будет выступать от нашего класса... есть предложения?
  Вот так. Это уже не очевидно!
  Правда, Настя Кирюшина тут же выкрикнула по старой памяти:
  - Шумилову, кого!
  И кто-то еще произнес ее фамилию. Но и только. А Даша Переногова - ах ты, выскочка! кто тебя спрашивает? - встала и заявила:
  - А я предлагаю - Зольникову!
  И тут заговорили все, как будто кто-то повернул в классе регулятор громкости:
  - Точно, Зольникову!.. Зоя классно читает!.. Новенькую на конкурс!.. Правильно!.. Про это дерево пускай!..
  Про дерево Денис Барский выкрикнул. Ничего себе, Барин за девчонку голосует! Да он никогда в жизни ни про одну из них слова доброго не сказал, только "дуры", "плаксы" да "зубрилки"!
  И Лена поняла, что мир перевернулся.
  - Ну что, Зоя, похоже, что класс тебе выразил доверие! - объявила Матильда таким голосом, что стало сразу понятно: такого решения она и ожидала.
  А на Лену она даже не взглянула; так, мазнула взглядом по лицу, ничем не выделяя из остальных. Тех самых, которые - кто заикается, кто вату жует, кто вообще ничего не учит. Она, отличница Леночка Шумилова, такая же, как они. Это было совершенно новое, ужасно неприятное ощущение.
  Лена уперлась взглядом в парту, чтобы больше не видеть ни Матильду, ни одноклассников. Ей казалось, что все вокруг ехидно посматривают на неё, радуясь ее позору. Она уже не лучшая! Не единственная и неповторимая! Не гордость класса!
  Но на самом деле никто на нее не смотрел, потому что смотрели все на Зою. Она в который уже раз повела себя самым неожиданным образом! Как только Валентина Леонидовна огласила свое, то есть класса, решение, девочка вылезла из-за парты и вышла к доске. И обведя взглядом класс, сказала:
  - Я вам всем очень благодарна, конечно. Спасибо за доверие и все такое...
  Гена Бызиков прошипел довольно громко "во, выпендривается", кто-то хихикнул, но в основном все внимательно смотрели на новенькую, ожидая, что она скажет еще.
  - ...но я, честно говоря, не очень люблю выступать, - смущенно продолжила Зоя. - Нет, серьезно! Когда много народу, да если еще волнуюсь... а как не волноваться...
  И она широко улыбнулась, разведя руками:
  - Я со страху могу забыть слова! Честно! Такое было! Я недавно на школьном празднике вышла на сцену... мы там готовили композицию... и забыла все на свете! Мне все вокруг шепчут, подсказывают, а я молчу, представляете?..
  Эта ненормальная рассказывала о себе то, что любой человек на ее месте скрывал бы изо всех сил. И любое напоминание о таком случае воспринимал бы как личную обиду. А она стояла перед ними - и смеялась сама над собой!
  - Ой, ужас! - продолжала она, весело блестя глазами, - всё испортила! За меня подружка моя, Анфиса, весь текст сказала! И свой, и мой, представляете? А я столбом простояла... молча... для красоты...
  И она засмеялась, искренне, заливисто, и многие хохотали вместе с ней, просто заразившись ее настроением.
  - Ну, ничего, - не сдалась Валентина Леонидовна. Она-то как раз не развеселились ничуточки. - Потренируешься, привыкнешь. Надо учиться публичным выступлениям, это верно; и со взрослыми случается такое... Я сама с тобой и позанимаюсь. Откроем актовый зал... ничего, все получится!
  Ей, видимо, очень хотелось продемонстрировать своё новое приобретение. Наверное, уже всем учителям похвасталась, какое сокровище у нее появилось! Лена почувствовала, что вся ее обида сосредоточилась не на этой дурочке, которая отказывается от возможности оказаться лучше всех, а на учительнице, которая так упорно ее уговаривает, вместо того, чтобы сразу поставить на этой кандидатуре жирный крест.
  - А это обязательно, - нахмурив брови и мгновенно посерьезнев, спросила вдруг Зоя, - выступать вот так?
  - Как это - вот так? - не поняла Валентина Леонидовна.
  - Ну... поодиночке?
  - Что ты имеешь в виду?
  - А если подготовить такое стихотворение, которое вдвоем можно читать? Ну, как бы по ролям? Или просто - по очереди...
  Учительница замотала головой.
  - Нет-нет, так не делается! Зачем по ролям? Все читают сами, по одному, всегда так было... Ладно, давай договоримся так: ты еще подумаешь спокойно, дома посоветуешься, если хочешь, с друзьями... А завтра мы с тобой еще поговорим.
  Урок закончился, и надо было спешить переодеваться на физкультуру. Все с шумом и толкотней кинулись в коридор, устроив пробку в дверях.
  Лена задержалась, ей не хотелось прыгать и скакать, и вообще она не любила находиться в толпе. Зоя тоже не торопилась, и в результате они оказались последними, выходящими из класса.
  - Слушай, - сказала вдруг Зоя, в коридоре подойдя поближе к однокласснице. - Я ведь, честно говоря, это тебе хотела предложить.
  - Что еще предложить? - недружелюбно буркнула Лена.
  - Я про конкурс. Про стихи. Выбрать такое стихотворение, чтобы можно было читать вдвоём, понимаешь? Ты так уверенно держишься перед всеми, я заметила. Я бы у тебя поучилась, кстати... А вместе вообще легче. Я после того, как Анфиса за меня тогда выступила, почувствовала, что когда друзья рядом, уверенность какая-то... правда же? Я потом с той же композицией еще раз выступала... нас приглашали... так мне уже не страшно было. Раз Анфиска рядом... Нормально всё прочитала, нам очень здорово тогда хлопали!
  Она все говорила и говорила, будто не замечая угрюмого вида собеседницы, и ее раздраженного тона, и поджатых губ, и недоброго взгляда.
  - Давай попробуем, и покажем Валентине Леонидовне, она поймет...
  - Матильда? - перебила ее Лена. - Она же тебе сказала: так нельзя. Чего ты придумываешь всякую ерунду? Хочу, не хочу... Боишься - откажись. Чего из себя клоуна корчить!..
  Про клоуна получилось совсем грубо, но Лена уже не могла остановиться.
  - "Ах, спасибо, благодарю за доверие"... Чего выпендриваешься? - повторила она вслед за Бызиковым. - Доверие ей... да всем наплевать! Им всем - наплевать, лишь бы кого-то другого назначили, не их... Разве непонятно? Все эти конкурсы, олимпиады... "Доверие"!..
  Она фыркнула, выразив полнейшее свое пренебрежение к сказанному Зоей. И пошла быстрее, помахивая портфелем. Не хотела она, чтобы кто-то видел, как они разговаривают. Подумают еще, что новенькая пожалела ее, отличницу Шумилову. Вот еще глупости!
  И она прибавила шаг.
  
  
  ГЛАВА 7,
  в которой Кириллу Матросову не везет с акробатикой и грозит заключение в темнице, а Зоя его спасает
  
  Ох, уж эти уроки физкультуры в начальных классах!
  Когда еще не очень ловко получается быстро переодеться, не говоря уж о том, чтобы аккуратно сложить снятую одежду! Когда то и дело дома остаются то кроссовки, то чистые носочки, то футболка! Когда в девчоночью раздевалку открывается дверь и с диким хохотом десятком рук туда впихивается отчаянно упирающийся одноклассник из числа тех, что послабей! Когда построение превращается в кучу малу, а "по порядку номеров рассчитайсь!" путается в цифрах! Когда левофланговых называют "коротышками" и "карапузами", а упитанных - "жирдяями" и "бомбовозами"!
  Рома Калинин всегда стоял в физкультурном строю последним. Он был ниже всех в классе. У него все в семье были маленькими: и мама, и папа, и старшая сестра Женя, и даже дедушка Иван Иваныч, живущий в городе Альметьевске. Поэтому никаких шансов на то, что он вдруг начнет расти, расти и окажется хотя бы в середине строя, у него не было.
  Во втором классе сразу после школьной линейки 1-го сентября Рома насмерть подрался с Чугаем, то есть с Мишкой Степановым, когда тот назвал Калининых "семейкой лилипутов". Тогда у обоих здорово пострадали новенькие костюмы и полностью были уничтожены два праздничных букета, оказавшихся первыми видами оружия в той страшной битве, но открыто обзывать Ромку после этого никто уже не решался.
  Сложнее было Кириллу Матросову. С его фамилией быть бы ему стройным и спортивным, ходить враскачку да всем видом выражать готовность в любой момент взобраться на мачту или, к примеру, вытравить конец. Или что там еще приходится делать на кораблях. Но Кирилл не то, чтобы на мачту, - он и обычную лестницу, ведущую на его родной шестой этаж, во время поломки лифта преодолевал с изрядным трудом.
  Фигура Кирилла Матросова напоминала скорее Винни-Пуха, нежели любого другого литературного героя. И отличалась соответствующей ловкостью и грацией. Поэтому уроки физкультуры всегда были для него Наказанием. Именно так, с самой, что ни на есть, заглавной буквы. Со здоровьем же у него было все в порядке, так что вожделенного освобождения от спортивных занятий получить он никак не мог и дважды в неделю отчаянно мучился, пытаясь хоть в какой-то мере соответствовать требованиям физрука Альберта Александровича.
  Физрук Альберт Александрович, по иронии судьбы, носил фамилию Толстогузов. Правда, в четвертом "в" этого никто не знал. Действительно, откуда им было знать фамилию учителя физкультуры? Между собой ребята называли его так же, как все учащиеся школы, прошедшие через уроки А.А.Толстогузова: Супер-Алик.
  Супер-Алик неспортивных детей не любил. То есть, конечно, он понимал, что его работа отличается от тренерской в какой-нибудь спортшколе олимпийского резерва, но... Втайне ему очень хотелось, чтобы детей как-нибудь сортировали таким образом, чтобы к нему попадали ребята ловкие и шустрые, как, например, Гена Бызиков и Марина Сошникова, а всякие Матросовы, Калинины и те же Терлеевы, которых природа совершенно не одарила координацией движений, ходили на занятия ко второму преподавателю, Галине Анисимовне.
  Галину Анисимовну, дорабатывающую предпоследний год перед пенсией, все называли бабой Галей: и ученики, и - потихоньку, между собой - учителя. На уроках у нее все традиционно перекидывались парой выданных в свободное пользование мячей, а кто не хотел - валялись в углу за гимнастическими брусьями на куче матов и болтали в свое удовольствие. Очень демократичные были уроки, при том практически нетравмоопасные. Разве что мячиком кому в лоб прилетит... невелика беда.
   Однако четвертый "в" в полном составе достался Супер-Алику, так что уроки проводились со всей серьезностью, в соответствии с утвержденными планами, и даже с перевыполнением их.
  На первом же построении с участием новенькой оказалось, что у Ромы Калинина появилась соседка слева. Впервые за все годы школьной жизни. Говоря честно, Зоя была с Ромой одного роста, а если тщательно измерить, то, пожалуй, и на какой-нибудь малюсенький сантиметрик выше, но она сразу встала на левый фланг, даже и не вздумав разбираться по поводу этого сантиметрика. Похоже было, что ее ни в малейшей степени не волнует ее местонахождение в этом строю!
  - Так, - отметил тут же всевидящий Супер-Алик. - У нас прибавление семейства? И, как положено, за счет малышей?
  Правый фланг радостно захохотал, да и остальные тоже. Почему бы и не повеселиться, если учитель дает к этому повод?
  - Шаг вперед! - скомандовал Зое Супер-Алик, и она вышла вперед.
  - Как фамилия? Откуда прибыла? Какими видами спорта занимаешься? - залпом выдал ей вопросы физрук.
  - Зольникова! Из Разъезда! Никакими! - в тон ему отрапортовала Зоя.
  Все опять развеселились, а Супер-Алик нахмурился. Он считал, что новенькая должна была хоть немного оробеть, раз уж она, неспортсменка, пришла в спортзал.
  - Оценка по физподготовке какая была? - строго спросил он.
  - Четверка! - так же жизнерадостно ответила Зоя. И даже руку с растопыренными четырьмя пальцами подняла, как будто Супер-Алик мог не понимать цифры.
  Физрук недовольно покачал головой. Ему было все ясно: очередной балласт с натянутой отметкой, чтобы не портить общую успеваемость. Мелкая, тощая девчушка, никакой мышечной массы. Пигалица.
  Потеряв интерес к новенькой, он махнул рукой, - вставай, мол, в строй, - и начал перекличку. После этого класс, как обычно, гуськом потянулся бегать по периметру спортзала. Началась разминка.
  Бегущий первым Владик Перечников задавал темп. Он своими длиннющими ногами буквально в несколько широких шагов преодолевал большую сторону зала, а потом семенил по короткой, чтобы вписаться в очередной поворот. Очень неудобно было ему бегать по залу, тесно.
  Как всегда, Кротов с Альфеевым начали ему орать на ходу:
  - Пеппер, сложи свой циркуль! Подпили ходули! Прокачай тормоза!
  И прочие глупости.
  И как всегда, строй разорвался примерно на середине, где бежал несчастный Кирилл Матросов. Уже на втором круге он начал отставать от бегущего перед ним Вани Клепалова, и все, кто были сзади, перешли на непонятную инвалидную трусцу, а Пеппер уже подтянулся к замыкающей группу бегунов Зое.
  - Матросов! - громогласно скомандовал Супер-Алик. - Вон из строя! Побежал по внутреннему кругу, не мешая товарищам!
  После чего Кирилл принялся, отдуваясь, крутиться в центре зала, а строй снова подтянулся и дальше побежал уже правильным кольцом. Потом все перешли на шаг, разминая на ходу руки, а потом пошли уже традиционные наклоны, сгибания, вращения и так далее. Не обошлось, как водится, без толчков, подножек и дерганий за разные торчащие элементы одежды... но это уже такие мелочи, о которых не интересно и рассказывать. Подумаешь, порвалась у Лизы резиночка для волос, Леша чуть не упал, наступив на развязавшийся шнурок кеда, а Оля уронила спрятанный в карманчике трико мобильный телефон. Нормальные рабочие моменты.
  Сегодня четвертому "в" предстояло сдавать акробатику. Это означало: прыжок через "коня" ноги врозь, серия кувырков в группировке на матах, удержание "березки" в течение десяти секунд и лазание по канату.
  Супер-Алик вызвал к себе Гену и Марину, и они перед всем классом образцово-показательно выполнили все упражнения.
  Физрук демонстративно хлопнул несколько раз в ладоши, оценивая уровень их подготовки:
  - Все видели? Теперь ваша задача - повторить всё в таком же стиле, ясно?
  Гена с Мариной снисходительно улыбались, - они знали, что повторить вряд ли кому удастся.
  - Так, Сошникова - на страховку каната, Бызиков - к коню. Распределились по снарядам для тренировки, даю вам пятнадцать минут. Дисциплина! Понятно?
  И физрук углубился в заполнение журнала, усевшись за свой стол в открытой тренерской комнатке. Оттуда он мог всё видеть и слышать, что происходит в зале. Очень удобный наблюдательный пункт.
  Большинство ребят отправилось кувыркаться на матах. Занятие это не столько спортивное, сколько веселое, особенно когда после нескольких кувырков резко встаешь на ноги. Тут у всех получается совершенно пьяное поведение, так как тело кренит под самыми дурацкими углами, и даже взгляд невозможно на чем-то конкретно остановить. Смеха и комментариев тут полная коробочка!
  А уж когда Косец, качаясь и корча бессмысленную рожу, заорал:
  - Выпьем с горя! Где же кружка? - и, рухнув на мат, стал его ощупывать, бормоча "где же кружка? да где же она? здесь же прятал, точно помню!", хохотали все вокруг, даже Лена Шумилова.
  Поняв, что тренировка превратилась в балаган, Супер-Алик вышел в зал. Воцарилась тишина.
  - Веселимся, значит? - ласково поинтересовался физрук. - Жизни радуемся? Успехам свои спортивным? Некрасова цитируем?
  - Пушкина... - не удержавшись, уточнил Альфеев.
  - Ах, Пушкина! - оскорбился Супер-Алик. - Очень хорошо. Давай-ка, Пушкин, вперед, к коню.
  - В седло? - брякнул Санёк. Он просто не смог вовремя остановиться и выйти из роли, уж очень нравилось ему быть в центре внимания.
  Альберт Александрович чужих шуток не любил. Он смеялся только над своими собственными. Поэтому он просто шагнул к Альфееву и влепил ему звонкий подзатыльник. Косец ойкнул и отпрыгнул в сторону.
  - Считай, что один балл ты уже потерял, Пушкин! - объявил ему Супер-Алик. - Вместе с седлом. И уздечкой.
  Это была уже его собственная шутка, поэтому он ухмыльнулся.
  - И стременами, - добавил он немного погодя, и снова порадовался своему юмору. Надо заметить, что многие тоже хихикали: отчасти потому, что тоже еще не вышли из веселого расположения духа, отчасти - потому что почувствовали такое расположение у учителя, а учитель - пример для подражания.
  Плошкин даже где-то в стороне попробовал дать подзатыльник Женьке Сурику, но тот в ответ сильно толкнул его в плечо и сбил с ног. Возню эту физрук пресек одним суровым взглядом и посулил тоже снять по баллу с оценки за урок. Все притихли.
  Начались упражнения.
  Отпрыгали "ноги врозь" почти все мальчишки и большая часть девочек. Супер-Алик рисовал в своем блокноте массовые "четверки" и "тройки".
  Кое-как справилась с прыжком Оля Горобец. Ей пришлось трижды разбегаться, - никак не могла она решиться преодолеть кожаного коня. С поддержкой физрука, однако, свою "троечку" она честно заработала.
  "Четверку" заработала Зоя, еле удержавшаяся на ногах после приземления. А прыгнула она хорошо, смело и высоко, отметил про себя Альберт Александрович.
  Класс пошел уже "сдавать" кувырки, когда Гена Бызиков обнаружил:
  - Эй, а Матросов-то! Матросов не прыгал!
  Заметил, видимо, что не вся еще программа веселья выполнена.
  Кирилл обреченно встал с лавочки, на которой сидел все время самостоятельной тренировки, и подошел к началу разбега. Класс предвкушающее замер. Постояв на месте секунд пять, Кирилл мотнул головой:
  - Я не буду прыгать.
  - Вот как! - физрук жестом остановил смешки и комментарии в толпе зрителей. - А ты на математике так же отказываешься задачу решать?
  - Нет. Но прыгать я не буду, - упрямо повторил Кирилл, глядя в пол.
  - Он животных любит! Конягу боится задавить! - выкрикнул Денис Барский.
  А Кротов добавил:
  - Это пони! У неё спина слабая!
  И все принялись хохотать и высказывать разные варианты лошадиной темы. И даже сам Супер-Алик что-то опять повторил про уздечку со стременами, но тут же резко оборвал веселящуюся толпу:
  - Так, тихо все! Матросов - двойка. Марш на кувырки.
  Здесь повторилась та же история: массовые "3" - "4" - и двойка у Матросова, который хоть и попробовал сдать тест, но после первого же поворота через голову завалился на бок и почти выкатился с матов на пол.
  По "березке" пятерок было побольше, в основном у девочек, а Кирилл даже не стал пробовать поднять ноги, лежа на спине. Прекрасно понимал, как глупо он будет выглядеть и какую бурю насмешек это в очередной раз вызовет.
  Дошла очередь и до каната.
  Здесь первенствовали, конечно, пацаны. Девочки, изо всех сил извиваясь и судорожно цепляясь за толстенную веревку, кое-как добирались до середины, зарабатывая себе снисходительную "троечку". Вот здесь Зоя удивила и одноклассников, и учителя: легко добралась до самого крюка, на котором крепилось металлическое кольцо на конце каната, хлопнула левой рукой по этому крюку, ещё подтянулась, потрогала потолок, и только после этого соскользнула вниз.
  - А ты молодец... Зольникова! - заглянув в свой блокнот, отметил физрук. - Можешь!..
  Но что она такое, по его мнению, может, так и осталось неизвестным, так как в этот момент Пеппер с видом охотника, упустившего дичь, завопил, указывая рукой на выход:
  - Сбежал! Вы смотрите, сбежал!
  Повернувшись в указанном направлении, все увидели спину Матросова, торопливо покидающего зал.
  - А ну-ка, назад! - громовым голосом скомандовал Супер-Алик.
  Кирилл вздрогнул, замер, словно сомневаясь, не припустить ли со всех ног, но всё же повернулся и медленно, обреченно вернулся к одноклассникам.
  - Кто тебе позволил уходить с урока?
  Кирилл угрюмо молчал, плотно сжав губы.
  - Кто, я спрашиваю?!
  Молчание. Притихли и ребята, поняв, что шутки в этой истории закончились. А начинается здесь скандал, возможно, с вызовом родителей и беседой у завуча. А то и что-нибудь похуже.
  - Никто, - почти не разжимая губ и не глядя на учителя, буркнул Матросов.
  - А если никто, то какое право ты имел - Без! Моего! Разрешения! Выйти! Из! Зала!
  "Учителей, наверное, специально учат вот так разговаривать", - промелькнуло в голове у Кирилла. "Матильда тоже так умеет..." Он вздохнул и еще плотнее сжал губы.
  Поняв, что диалога с опальным учеником не получится, физрук крепко, как клещами, схватил мальчика за плечо, резко развернул, и, подталкивая перед собой, повел в тренерскую.
  - Запрет его там! - со знанием дела прошептал Ваня Клепалов. - До второй смены! И свет выключит. Там окон-то нет...А сам пойдет к завучу!
  - Точно, что ли? - ужаснулась Оля Горобец, которая до смерти боялась темноты.
  - Стопудово, - авторитетно подтвердил Барин. - Сидел, знаю. Целый урок сидел. Делов-то...
  Он, конечно, не стал признаваться, что самым постыдным образом плакал, сидя в наглухо закрытой темной каморке, где пахло, как в сапожной мастерской: искусственной кожей, клеем и старой обувью.
  Супер-Алик уже втолкнул безвольно шагавшего перед ним Матросова в тренерскую, с шумом захлопнул дверь, повернул торчащий в замке ключ и ударил ладонью по клавише выключателя.
  - До конца урока, - он посмотрел на часы, - двенадцать минут. Все отжимаются: мальчики от пола, девочки - от скамейки. Два по десять. Бызиков, Сошникова - контролируете. До звонка в раздевалки не выходить.
  И он широкими шагами отправился к выходу из зала.
  - Постойте! - раздался вдруг громкий голос. - Да вы что?.. Постойте же!
  Зоя, растрепанная после кувырканий и прочих упражнений, с гневно сверкающими глазами, кинулась вслед за физруком, а когда он резко обернулся, так же резко остановилась перед ним. Забавная была пара: огромный широкоплечий Альберт Александрович и маленькая, буквально ему по пояс, взъерошенная девчонка, заложившая за спину руки со сжатыми кулаками!
  - Что ты... - начал было физрук, но Зоя перебила его:
  - Что вы делаете? Разве так можно?!
  - Не понял... - медленно начал Супер-Алик, и лицо его стало наливаться багровой краской.
  - Он ведь не может, - девочка буквально кричала на учителя, а класс потрясенно замер. - Вы же прекрасно понимаете, что он не может! Прыгать, лазить... Зачем же заставлять? Это... это нехорошо!
  - Что?! - физрук, похоже с трудом возвращал себе дар речи. - Ты это... кому это ты тут?!..
  - Как кому? Вам, конечно! - Зоя, похоже, ничуть не испугалась закипающего от гнева учителя. - А это (она показала на запертую дверь тренерской) - просто издевательство! В темную...кутузку? Под замок? Как в тюрьме? За то, что кувыркаться не может?!
  Она не только не сбавила тон, но и наступала на Супер-Алика, а тот был вынужден пятиться назад перед этой бешеной пигалицей!
  Выкрикнув последние слова, Зоя повернулась и кинулась бегом к тренерской, крутанула ключ и дернула дверь. Все увидели в темном проеме нелепую сгорбленную фигуру Матросова с прижатыми к лицу руками.
  Девочка схватила его рукав и вытащила из тренерской. Похоже, бедняге суждено было сегодня терпеть, что его то толкают, то тащат за собой...
  - Он что, виноват? - уже тише, но с таким же яростным напором продолжала Зоя, буксируя за собой ничего не соображающего Кирилла. - Можно над ним издеваться, да? Вы все лучше? Красивые, ловкие, все у вас получается?
  Она уже обращалась к одноклассникам, которые так и стояли толпой около свисающего с потолка каната.
  - У нас в классе... там, в Разъезде...есть мальчик, и представьте, его тоже зовут Кирилл...
  Самое удивительное было в том, что она говорила, а Супер-Алик молчал и слушал, не двигаясь с места. Наверное, вид кричащей на него крохотной девчушки ошеломил его не меньше, чем ее одноклассников!
  - У него, у того Кирилла, нет ног. То есть, они есть - но не ходят. Это такая болезнь, паралич называется, понимаете? Он всю жизнь в коляске такой, специальной... И на уроках, и всюду... И на физкультуре он тоже на ней, понимаете? Он кеды надевает на урок, представляете? Футболку... У нас они одинаковые такие, красные у всех... И вместе с нами. Вот что может в своей коляске - то и делает. Мячиком там... из лука стрелял... и в городки... То, что может, понимаете? И все помогают! А вы... и вы...
  Она говорила сначала ребятам, а на последних словах снова повернулась к физруку. И замолчала. А Кирилла продолжала держать за руку. Они так и стояли вдвоем посреди зала. Вдвоем против всех.
  Или - не против?
  Потому что Даша Переногова негромко, но четко сказала:
  - Правильно, Зоя. Нельзя же так.
  А Оля Горобец выдохнула:
  - Как же это... живого человека - в темноту?!
  - Чего, действительно, виноват он, что ли... - это уже Женя Сурик. А Ваня Клепалов заявил:
  - У меня дядя есть, он знаете, какой толстый? А между прочим, у него два ордена!
  И многие зашумели, заговорили каждый о своем.
  Тут, наконец, опомнился и физрук.
  - Значит, так, - начал он угрожающе. - Весь класс остается здесь, а я иду за завучем. Тут и разберемся, кому - два ордена, а кому кое-что покруче достанется.
  И почти бегом отправился прочь.
  Вот тут всех и прорвало. Кто-то из пацанов присвистнул, девчонки перепугано охали и ахали, а общее настроение четко выразил Денис Барский:
  - Вот ну ни фига себе!
  И все были с ним совершенно согласны. Потому что сейчас должно было произойти землетрясение, град с камнями или что-то еще в том же роде.
  Но не произошло ничего.
  Потому что в зал вернулся Альберт Александрович, не глядя ни на кого объявил, чтобы класс шел одеваться, потому что звонок уже прозвенел. И ушел в свою каморку, захлопнув за собой дверь.
  Сказать, что в раздевалках было шумно - это ничего не сказать. Общество бурлило так, что у девчонок было слышно, что вопят пацаны, а у пацанов - что вопят девчонки. А выводы все сделали такие:
  во-первых, никуда Супер-Алик не ходил, а просто побегал по коридору и вернулся;
  во-вторых, никогда он этого Зольниковой не простит;
  в-третьих, молодец девчонка, смелая и вообще... правильно поступила;
  в-четвертых, хватит Матросова дразнить, чего уж там;
  в-пятых, круто там в этом Разъезде, если на физкультуре и вправду стреляют из лука и играют в городки;
  в-шестых, в-седьмых и в-двадцать-вторых, - вообще, ни фига себе!
  Да и кто бы с ними не согласился?..
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"