Катюшке понравилось незаметно исчезать из дома. В условленный час она распахивала окно, взбиралась на подоконник, Гюнтер подавал ей руки - и мгновение спустя она оказывалась по ту сторону.
Впрочем, мама сразу же выяснила, каким способом дочь покидает дом. И не преминула при случае поинтересоваться у Гюнтера:
- Как ты думаешь, дверь вообще зачем-то нужна?
- Определенно, - как ни в чем не бывало, улыбнулся он.
Исчезновения продолжались.
Этим вечером Катюшка, как и договаривались, оставила окно открытым. Прилегла. И вдруг:
- Катюша!
Почудилось?
- Катюшка!
Нет, не почудилось.
- Чего тебе? - глаза упорно не желали открываться.
- С добрым утром!
"Какое утро? Заснуть не успела!" - Катюшка возмущенно повернулась лицом к стене. И тотчас же снова услышала настойчивое:
- Катюша!
С усилием села в кровати, огляделась, буркнула сердито:
- Ну, где ты там?
Подтянувшись на руках, Гюнтер взобрался на подоконник.
- Между прочим, уже половина пятого, - насмешливо сообщил он - Гарик с удочками у калитки.
- А Люська? - Катюшка принялась с ожесточением тереть глаза кулаками, разгоняя сон.
- Заявила, что не собирается участвовать в наших жестоких развлечениях.
- Что, так и сказала? - Катюшкины глаза широко распахнулись сами собой.
В предрассветном мареве лица Гюнтера было не разглядеть, но Катюшка знала - он улыбается.
- Слово в слово.
- А я с ней согласна, - с вызовом проговорила Катюшка. - Вольно же вам бедных беззащитных рыбок мучить!
- Слушай, может, и ты останешься?
- Не-а. Еще и Дружка с собой возьму.
Всю дорогу Дружок путался под ногами, а Катюшка изводила ребят рассуждениями о том, что уничтожать животных ради забавы - безнравственно.
- Да рыба - какое ж она животное? - отмахивался Гарик. - Так, холоднокровное.
- Двойка тебе по твоей любимой биологии, Игорь Свиридов! И холоднокровные, и теплокровные именуются животными, а ты отныне и навсегда будешь именоваться хладнокровным живодером!
Гарик и Гюнтер переглянулись.
- Кажется, придется утопить, - Гарик тяжело, очень тяжело вздохнул.
Покуда готовили удочки, Катюшка, морщась при виде червяков, пыталась заговорить то с Гюнтером, то с Гариком - все равно, о чем, противно молчать-то. Но в ответ слышала одно и то же: "Потише, рыбу распугаешь".
- Ну ладно, я купаться пойду!
- Гюнтер, по-моему, она решила нас от хлопот избавить, - хохотнул Гарик. - Только уйди подальше, а? Ну хотя бы во-он к тому мосточку.
- Ага, а то всю рыбу распугаю, - передразнила Катюшка.
И сделала наоборот: устроилась в ближайших кустах, разделась до нижней рубашки и плюхнулась в воду, маня за собой Дружка. Тому-то все нипочем, а вот Катюшке... Предосенняя вода холодна, тепло покидает ее разом, всего за несколько дней. Катюшка продержалась четверть часа, из упрямства: слабо мне, что ли?
Завернулась в одеяло (хвала предусмотрительности!), пообсохла, уняла дрожь. И вернулась к мальчишкам с видом победительницы.
Триумф не удался: эти двое наловили-таки рыбы, не то чтобы много, но, как заявил Гарик, на уху достаточно.
- Не хочешь заняться общественно полезным трудом?
- Ты на что это намекаешь? - Катюшку передернуло. - Как ловили, так и потрошите, не собираюсь возиться в этой гадости.
- Эх ты! На первый взгляд - свой парень, а на второй - капризная девица! - Гарик извлек из ведра окунька, помахал перед Катюшкиным носом. Катюшка брезгливо отвернулась.
- Ну и какой же ты рыбак? Настоящий рыбак любит запах рыбы.
- А кто сказал, что я рыбак? Я так, за компанию. И вообще, если обратили внимание, я с самого начала была против.
- Ты что, вообще никогда рыбу не ешь? - Гарик подозрительно прищурился.
- Почему? Когда она жареная...
- И тебя не мучит совесть?
- Так она ж ведь жареная! - Катюшка уперлась.
- Отсутствие логическое мышления, - прокомментировал Гюнтер, запуская руку в ведро. В другой руке уже обосновался нож.
- Логика! - Катюшка зябко передернула плечами. - Почему же вам так нравится это словечко, что тебе, что папе? И оба вы заявляете, что у меня эта самая логика отсутствует. А я, между прочим, умею рассуждать ничуть не хуже вас. А может, и лучше. Ну вот, например... Например... Смотри: в течение всего учебного года ты заходишь за мной ровно за полчаса до начала занятий, так? В школу мы идем прогулочным шагом, так? Чтобы собраться, я встаю еще за полчаса. Боюсь, видишь ли, что ты обзовешь меня... как это?.. ах, да, неорганизованной! Еще одно любимое словечко! А не боялась бы - тратила бы вдвое меньше времени на сборы. И до школы нормальным шагом - я считала - девять минут. Можно на целых полчаса дольше спать. Вот!
- Гениально! - Гюнтер издевательски отсалютовал рыбиной. - Грандиозно! Несколько несущественных дополнений позволишь? Первое: однажды утром ты учебник литературы сорок пять минут искала. И где же нашла? Помнишь?
- Ну, допустим, за кровать завалился, Просто я перед сном дочитывала...
- Какая примерная ученица! - фраза прозвучала откровенно двусмысленно. - Жаль только, пятнадцать минут на сборы - ну никак не получается. Потому что в твоих расчетах условия - заведомо идеальные. То же самое со временем, за которое ты доберешься до школы. Зимой мы идем напрямик. А осенью и весной - ты забыла? - придется обходить роскошную лужу шириною во всю улицу. Три - четыре минуты - минимум. Так откуда же ты берешь свои девять минут?
- А лужу, помнится, еще в прошлом году собирались... - Катюшка попыталась перейти в наступление.
- Ну что за привычка не спорить, а юлить? - наступление захлебнулось, едва начавшись.
- Как же, с тобой поспоришь! - Катюшка ушла в глухую оборону.
- Поспоришь. Если не поленишься рассуждать доказательно, а не так: вы рыбку ловите, значит, злые, а я, добрая, я ее всего лишь кушаю, - Гюнтер закрепил успех.
Переглянулись - и рассмеялись.
Гарик метко зашвырнул очищенного окунька в котелок.
- Только не говорите, что намерены есть это жуткое варево! - Катюшка вспомнила, что собиралась быть врединой.
- Еще как намерены! И даже с тобой поделимся, мы не жадные, - хохотнув, заверил Гарик. - Только вот в другой раз подумаем, брать тебя в экспедицию или нет, все равно толку никакого.
- Всегда с вами так, одни детские игры на уме! - вдруг по-настоящему рассердилась Катюшка.
- Гюнтер, чего это она? - изумился Гарик. - Обиделась, что ли?
- А что ты у него спрашиваешь? Ты у меня спроси! Вот скажи мне, Гарька, чем заняты мы месяцы напролет? Учеба, учеба, учеба, а если не учеба, то такие вот глупые занятия! - Катюшка перевела дух. - Нет, мальчишки, с вами, конечно, интересно. И люблю я вас, очень... Только вот...
Гарик насмешливо присвистнул.
- Погоди, - остановил его Гюнтер.
- Только вот неправильно мы как-то живем. Вроде бы, и не скучно... а как будто бы на всем готовеньком. Повторяем вслед за Николаем Островским, что в жизни всегда есть место подвигу, - и ничего не делаем, ну ничегошеньки! А хочется настоящих поступков, хочется так жить, чтобы захлебываться жизнью!.. - осеклась, поглядела на ребят то ли требовательно, то ли просительно. - Гарька, ты понимаешь?
- Чего ж тут не понять? Так оно и выходит.
- А ты? - обернулась к Гюнтеру.
- Не совсем, - задумчиво отозвался он.
- Бюргер! Тебе бы только покой - ты и счастлив!
- А разве это плохо?
- А разве хорошо?!
Гарик с отсутствующим видом швырял в воду камушки. Шлеп-шлеп-шлеп! - камушек, прежде чем утонуть, отскакивал от воды трижды, четырежды... Гюнтер и Катюшка прервали спор: Гарик бросал мастерски.
- Раз, два, три, четыре... семь! - у Катюшки разгорелись глаза.
Гюнтер тоже поднял с земли камушек.
- Дай-ка попробую.
Старательно скопировал движения Гарика.
Шлеп-буль! - камушек ушел под воду.
Гюнтер поглядел на Гарика с недоумением. Катюшка показала Гюнтеру язык, с комической торжественностью пожала Гарику руку. Поглядела на одного, на другого, улыбнулась - уже без насмешки.
- Нет, мальчишки, как я все-таки вас люблю!.. Стой, а чем это так вкусно пахнет? Неужели вашей отравой?.. Слушайте, я, кажется, готова попробовать.
- Жуткий риск! - таким зловещим тоном Гарик обычно рассказывал страшилки приставучим малышам.
Но Катюшка окончательно решила сменить гнев на милость. И даже вызвалась помыть быстро опустевший котелок. Правда, в конце концов доверила это дело Дружку.
В обратный путь пустились по еще непросохшей утренней росе. Прежде чем расстаться, постояли у Катюшкиной калитки.
- Знаете, ребята, а я почему-то уверен, что будут подвиги, - сказал на прощание Гарик.