Она, по меркам старух, - безгрешная,
по меркам сверстниц - заучка робкая.
А ей расти бы, взрослеть при Брежневе,
ходить на лекции при Андропове.
Чередовать диамат с рассказами
о жизни честной, простой и правильной,
дружить с воркуньями ясноглазыми
на голубятне у дяди Равика.
Они довольны пшеном и крошками,
а достигают высот сверкающих.
Они отважные, осторожные.
Ты верь-не верь, но она такая же.
Ей шпильки на ноги, шпильки в волосы,
а все ж до моды - что до Меркурия.
Как на тельняшке, на платье полосы,
не поколеблены злыми бурями.
Но ей бы тоже хотелось подвига,
чтоб маме с папой сказать - гордитесь, мол.
Она напишет курсач про Хлодвига
И защитится - назло родителям.
"Не будь дурехой, ступай-ка в медики..."
Они не раз бы, не два повздорили,
ведь ей, смешной, что ни день - отметина.
Не в дневничке - на челе истории...
По четким клеточкам - буквы стройные.
Мечты прекрасные... и невнятные.
А на дворе времена застойные:
плакаты тусклые, конфетки мятные.
(плакат помятый, конфетки мятные.)
Но в этой строчке нашлось бы место ей,
а в нашей строчке стоит, как ижица.
Она голубок в сарае пестует.
В достатке перьев.
Да вот - не впишется.