Следуя детской привычке, Аня сбегала вниз по ступенькам: помнила, что в детстве это порою поднимало настроение. На площадке между вторым и третьим этажом ее слуха достигло протяжное, внушительное "Мя-яу", профессионально срезонированное подъездным эхом. Угольно-черная бабы Клавина Муська уютно расселась на подоконнике.
- Мя-я-яу, - Муська со знанием дела вывела очередную чувственную руладу, спрыгнула с подоконника и перебежала площадку.
Пакостница Муська обладала известной всему подъезду дурной привычкой - бросаться идущим по лестнице чуть ли не под ноги. А поскольку Муське посчастливилось родиться угольно-черной, без единого пятнышка, жильцы Аниного подъезда относились к злосчастной кошке кто с подозрением, а кто и с явной неприязнью. Например, тетя Катя с третьего этажа всегда шипела: "Сгинь, нечистая сила!" и сгоняла Муську сумкой с подоконника - правильно, как раз себе под ноги. А сантехник Михаил Петрович однажды, не иначе как с большого бодуна, бегал за "нечистой силой" по всему подъезду, матерясь так, что подростки заслушивались.
Аня привычно схватилась за пуговицу пальто, но одернула себя и решительно прошла вниз.
Электронные ручные часики показывали девять - рановато для воскресенья. Мерзнуть на улице нет смысла: лучше всего поехать в библиотеку, как раз она уже открылась. Там всегда найдется работа. А можно и просто посидеть в читальном зале, как все нормальные люди.
Намозолившие глаза четыре остановки на автобусе - Аня ловила себя на мысли, что уже видеть не может примелькавшиеся за шесть лет улицы. Ну да, действительно, шесть лет: сначала, как прилежная студентка, Анечка штудировала всю рекомендуемую литературу, а потом год работы на абонементе. Быстро прошагав на ветру по маленькому голому скверику от остановки до парадного фасада, то и дело обгоняя рвущихся к знаниям студентов унылого вида, Аня с привычно рассчитанным усилием потянула тяжеленную входную дверь и вошла в просторный холл.
Слева, у гардероба, уже выстроилась очередь человек в двадцать - преимущественно молодежь, хотя попадались и интеллигентные старички. Тётя Рая всегда проклинала воскресное утро, самое трудное за всю неделю. Справа в деревянной кабинке безукоризненно одетая Наталья Сергеевна деловито выдавала контрольные листы, и осчастливленные читатели проходили по лестнице на второй этаж. Перед кабинкой - стеклянная дверь на абонемент с грозной компьютерной надписью "В верхней одежде не входить!" Аня позабавилась: вот и до скромного филиала библиотеки имени Пушкина докатился научно-технический прогресс! Раньше сия директива была старательно выведена по трафарету.
И будучи студенткой, и теперь, работая на абонементе, Аня искренне не понимала, зачем человеку нужно отстоять в очередь - раздеться и одеться - чтобы сдать и получить книги. Ну какая ей самой разница - в пальто или без пальто пришел читатель. Лишь бы шифр правильно выписал.
На всякий случай кивнув тете Рае (та, естественно, не заметила кивка: хороводилась с посетителями), Аня повесила пальто на специально отведенную вешалку для служащих и прошла на абонемент. В воскресенье с утра здесь, в уютном небольшом зале со старыми стеллажами и давно не лакированными каталожными шкафами, всегда толпился народ: кто-то изучал каталог, кто-то выписывал названия книг, а возле обоих столиков библиотекарей выстроились маленькие очереди человек из четырех-пяти.
- О, Ань, - оторвала глаза от формуляров Наташка, такая же выпускница "библиотечного дела", только четырьмя годами старше. - А ты чего здесь?
- Да так, посижу, почитаю, - неловко ответила Аня.
- Делать тебе нечего, голуба моя, - громко, на весь зал, пробасила Екатерина Степановна - типичная "русская женщина", пятидесятилетняя мать троих детей и бабушка стольких же внуков. Стоящие возле Екатерины студенты недоверчиво покосились на Аню: что за невиданное ископаемое, которому в выходной делать нечего?
Наташка убежала за книгами.
- И когда мы тебя пропивать будем? - звучно вдохнула Екатерина и набросилась на растерявшуюся молоденькую девушку. - Это ваши три книги? Ваши? Ну, так кладите их, куда следует. Я что, всех вас помнить должна?
- Я там у вас за столом посижу, - и Аня кивнула на столик возле окна, где в перерыв абонементские дамы собирались пить чай.
- Да сиди, - отмахнулась Екатерина.
Кстати, о птичках: сегодня выходной, завтра я приду сюда по обязанности, и послезавтра, так жизнь и пройдет среди стеллажей. Вот, Екатерина уже замучила: когда замуж выйду и рожу кого-нибудь. Семейная статистика Наташки - муж и трехлетняя дочка - Екатерину вполне устраивает. Ой, даже снисходительно пожалела меня сегодня. Да ну ее. Хватит обращать внимание. На всех не угодишь: ни на мачеху, ни на Екатерину... Как тогда, пять лет назад, не угодила одному человеку.
Можно, конечно, подобрать себе чтение, но и Ахматова пока сойдет...
Когда от мелких буковок заломило глаза, Аня поняла, что пора сделать перерыв и немножко прогуляться по скверу. Дошла до конца аллейки и свернула влево, к трехэтажному зданию огромного супермаркета, площадка возле которого постоянно была загромождена легковыми машинами.
В двух шагах от Ани изящно притормозила серебристая "Ауди", из которой выбрался невысокий светловолосый парень в дорогой кожаной куртке. Аня остолбенела: "Нет, я точно телепатка. Это же он.... Сережка... Почти не изменился. Только выглядеть стал, как крутой босс, и машинка неслабая. Ведь только вчера вспомнила... Похоже, у меня обострилась связь с космосом!"
Аня инстинктивно поправила простенькую, видавшую виды беретку, неумело изображая неузнавание. Нет, сердце не забилось учащенно, щеки не зарумянились в наивном смущенье, разве только взгляд машинально опустился на левое запястье... Как давно, господи. Как будто в прошлой жизни.
Правая передняя дверца машины открылась, и в асфальт уперлась остроносая туфелька - лодочка со стразами, тонюсенький серебристый каблучок-шпилька. Как в таком люди ходят и ноги себе не переломали? Вслед за туфелькой вытянулась изящная длинная ножка в расшитых золотыми бабочками черных колготках. Потом вторая ножка, потом коротенькая кожаная мини, потом завитая пепельная головка... Наконец девушка эффектно выпрямилась, давая возможность лицезреть серо-голубую коротенькую курточку-жакет. Как в замедленном кино: красавица не спешила продемонстрировать белому свету модные тряпки и точеную фигурку. Любуйся, чернь, королева прикатила!
- О, Анюта, - Сергей приветственно вскинул руку в небрежно-компанейском жесте.
- Привет, Сереж, - кивнула Аня в ответ.
Сережа обогнул машину. Теперь они стояли почти рядом. Как когда-то - в прошлой жизни.
- Ну, как ты? Где работаешь?
- В библиотеке, - ровно ответила Аня. Кто бы сомневался, что ее работа - не повод для того, чтобы гнуть пальцы.
- А-а... - неопределенно протянул Сергей, - не то сочувственно, не то равнодушно: и такое бывает. - А я у отца в конторе тружусь. Юрисконсультом. Бываю в центре наездами, предки квартиру купили, мы сейчас там обитаем. Неплохой магазинчик, я тут регулярно затариваюсь, когда к родителям езжу. А ты в этой, что ли, библиотеке работаешь? - Сергей махнул рукой в сторону скверика.
- В этой.
- Странно, что мы ни разу не пересеклись.
- В самом деле странно... Как-то не замечала за тобой любви к чтению. Даже излишне спрашивать, как у тебя дела. Шикарно выглядишь, - выдавила Аня, внутренне поморщившись и проклиная собственную деликатность. Общаться с Сергеем не хотелось абсолютно, но нельзя же так вдруг прервать разговор.
- Спасибо. Ты тоже ничего. Даже похорошела.
Аню передернуло.
- Замуж не вышла?
Секунду помедлив, Аня неловко ответила:
- Нет пока.
- А я вот собираюсь жениться. Мы с Викой второй год встречаемся. Как думаешь, этого достаточно для оформления отношений?
- Тебе виднее, - Аня пожала плечами, осторожно и ненавязчиво перевела взгляд на блондиночку возле "Ауди", нетерпеливо постукивающую ножкой в умопомрачительных туфлях.
- Сережа! - раздался требовательный звонкий голосок. - Долго мне еще на морозе торчать?
Сергей заторопился:
- Ну, ладно, Ань, счастливо!
- Счастливо, - отозвалась Аня в пустоту. Сергей уже догонял капризную даму, уверенно двинувшую на своих огромных шпильках к автоматическим дверям супермаркета.
Молодец эта Вика, аж завидно. Она, видите ли, замерзла... Жаль, мачехи нет, уж та бы не упустила случая попенять: какой вариант упустила! И профессия хлебная, и при деньгах, и есть, куда жену привести! На этом витке мысли Валентина надолго застряла бы, вспомнив бывшего супруга - увы, безденежного и к тому же падкого до прекрасного пола. А тут - и симпатичный, и не дурак, и в супермаркетах товар приобретает, а не в магазинах низких цен. И родитель не дворы метет, а фирмой заправляет.
Прохожие сновали в супермаркет и обратно. Вот женщина в светлой трикотажной юбке: ну посмотри же вниз, тетенька, у тебя пакет потек, сбоку на юбке во-от такое пятно расползлось! Словно подслушав Анины мысли, женщина опустила голову, охнула и, отодвинув наконец пакет, принялась оглаживать запачканную юбку. "Точно, в телепатку превращаюсь. Уже пора давать объявления, типа потомственная гадалка и всё такое. А может быть, не телепатка, а психопатка?"
...В родную библиотеку больше не тянуло: мозолить глаза хоть и законным, но все-таки бездельем совсем зашивающимся Наташке и Екатерине?
Ах да, с утра же хотела увидеться с Ленкой - единственной институтской подругой. Аня не то чтобы питала к ней горячую дружбу, да и Ленка не платила ей тем же, просто сидели вместе, создавали "парность", столь удобную в институте. На четвертом курсе Ленка вышла замуж. Кстати, даже не пригласила Аню на свадьбу - только фотографиями похвасталась. Но, как ни странно, Ане и в голову не пришло обижаться: она и не ждала большего от этой дружбы.
На пятом курсе, уже перед защитой диплома, Ленка родила. Аня пару раз навещала ее, помогала с дипломом, и неоднократно, просиживая дни в библиотеке, делала конспекты для обеих. После окончания института подруги примерно раз в месяц встречались: Ленка, вероятно, восполняла недостаток общения, а для Ани это был удобный вариант отсидеться вне дома в выходной. Прочих знакомых по институту Аня практически сразу растеряла, да и не тянуло с ни с кем встречаться. На всяких встречах выпускников принято хвастаться успехами, слегка гримируя их под новости, а тут - чем похвастаешься?
Ленкина квартира - это, конечно, вариант. Но вот сама Ленка, с нескончаемой трескотней о том, когда у Андрюшки прорезался зубик, какие штанишки лучше связать - синие или зеленые, и почему детское питание такой-то фирмы лучше не брать... Иногда, правда, в приливе откровенности, изрядно подпитанной девятиградусным коктейлем, Ленка обсуждала с подругой проблемы... хм... интимной жизни, но тут уж Аня играла роль пассивного слушателя. Оно и понятно: чтобы делиться опытом, надо его где-то взять.
Видимо, все же придется ехать: до вечера еще далеко. А пока - можно отложить звонок подруге и притвориться перед собой, что она, Аня, ничего еще не решила, и вообще свободный человек - куда захочет, туда и поедет. Не торопясь (а куда торопиться-то?) Аня вернулась в библиотечный скверик и, расстелив целлофановый пакетик на мокрую облезлую скамейку, присела. Бесцельно порылась в сумочке, достала дешевенькое карманное зеркальце. Самое обычное кругленькое зеркальце в банально-розовой пластмассовой оправе, в котором свою драгоценную физиономию можно созерцать лишь по частям. Губы, что ль, подкрасить?
- А-а! Ма-ама! - почти рядом с Аниной скамейкой раздался оглушительный детский вопль.
Аня от неожиданности вздрогнула: режут ребенка, что ли? - и выронила зеркальце. Но ничего сверхъестественного не происходило: малыш в розовом комбинезончике растянулся на тротуаре, а молоденькая джинсовая мамочка суетилась рядом. Будь Анина воля, она бы погладила малыша по ушибленной коленке, поцеловала в зареванную красную щечку... Но современная родительница предпочитала другие методы:
- Под ноги смотри! Сколько раз тебе говорила! И прекрати реветь!!
Несчастная жертва педагогики буквально зашлась в плаче.
- Отряхивай коленку! Как ты отряхиваешь, ты что, ослеп?! У всех дети как дети...
Так. Что-то похожее сегодня выдала с утра Валентина: у всех, мол, дети как дети, замуж повыходили... - не у меня одной проблемы с родителями. Можно только пожалеть маленького человечка. Да и мамашу заодно, так мастерски испортившую настроение и себе, и сыну из-за сущей ерунды.
Ну вот, к "связи с космосом" добавилось ощущение дежавю: точно пора к доктору.
Но зеркало осталось цело: упало на коленки, на мягкий черный драп. Слава богу! Хотя что сразу - слава Богу? И не стыдно же дергать Бога по таким пустякам! Правда, если разбить зеркало - к смерти, то и не пустяк получается...
И кто только это выдумал?! А если не зеркало, а чашку или блюдце, - видите ли, к счастью! А вазу? Оконное стекло? Химическую пробирку? Банку из-под майонеза?! И вот еще, теперь - спасибо научно-техническому прогрессу! - можно бить CD-диски. Пачками! Сто процентов - к зависанию компьютера.
А вот возьму и обману глупые приметы! Как хлопну это дурацкое розовое зеркальце об асфальт - и цена-то ему пять рэ, не жалко. А если помру, так зеркальце мне тем более ни к чему. Сколько ж вокруг этих зеркал накрутили: и стихи им посвящают, и песни - "Хочу, мол, у зеркала, где муть..." В самом деле, муть. А у Брюсова, помнится, даже рассказ какой-то есть. И свечки к зеркалу ставят, и женихов в нем рассматривают, и под подушку кладут вместе с куском пирога, волосами любимого мужчины и просроченными таблетками от кашля!
А я сейчас всю эту мистику - раз! - и об асфальт. С размаху. Без всякого суеверного почтения. Только подожду, пока интеллигентный дядечка пройдет: зачем ему в пожилом возрасте такие стрессы?
Но дядечка, как назло, повернул к скамейке, достал из старомодного портфеля газету и уселся рядом с девушкой.
- Напрасно, вы, барышня, с предубеждением относитесь к приметам и суеверьям. Несмотря на внешнюю абсурдность, они нередко имеют под собой вполне реальную почву...
"Вас не спросила", - ехидно усмехнулась про себя Аня и похолодела. Откуда этот чудик узнал, о чем она только что думала?! Аня осторожно отодвинулась.
Но дядечка (на дедушку он все-таки не тянул: осанка внушительная, да и седины в темных волнистых волосах почти нет, только очки стариковские, в толстой пластмассовой оправе) нимало не смутился и продолжал:
- Подумайте сами: если информация - пока неважно, правдивая или ложная, передается из поколенья в поколенье, то, как вы думаете, почему?
Аня старательно делала каменное лицо, надеясь, что странный, хоть и, на первый взгляд, культурный и безобидный пенсионер оставит ее в покое.
- Человеческая память - вещь весьма рациональная и, смею вас уверить, избирательная, от лишнего с завидным упорством избавляется. Гораздо проще позабыть глупую примету, не правда ли? Пользы от нее никакой, а вред в виде испорченного настроения и потрепанных нервов - налицо.
- А как же древние мифы до сих пор живут? А небылицы про Иванов Царевичей и всяких Бабок-Ёжек? - не удержалась Аня и дернула себя за язык.
- Оч-чень хороший вопрос, - одобрительно-серьезно кивнул дядечка и поправил поношенную коричневую шляпу. - Вы знаете, ведь мечты и сказки живут дольше всего... Но не об это у нас с вами речь. Вспомните, как вы купили ваше зеркальце?
- Ну, как обычно... вас конкретный ларек "Роспечати" интересует? - усмехнулась Аня уже с некоторым любопытством.
- К чему мне, милая барышня, ларек? Вы лучше вспомните, как выбирали его, почему из тысячи зеркал в вашем городе выбрали именно это?
- Но это очевидно! - пожала плечами Аня. - Во-первых, большое настенное зеркало с собой носить не будешь...
- Совершенно с вами согласен, - согласился дядечка.
- Значит, надо купить маленькое, карманное. А потом... - Аня нахмурилась, припоминая, и внезапно воспроизвела ситуацию - неожиданное доверие далось на удивление легко. - Ну, если вам так интересно, оно мне показалось таким... глупым, по-дурацки розовеньким, кругленьким... не знаю, это скорее ощущения...
- Вот-вот, - серьезно подтвердил ее собеседник. - Ощущения. А почему такие ощущения вызвало именно это зеркальце? Причем ощущения настолько выпуклые, что вам захотелось его купить? Вы уже выбрали его, стали его хозяйкой, понимаете? А потом... в нем поселился ваш образ, и оно привыкло к вашим чертам... Не уверен, но могу предположить, что вы никому его не давали. Кстати, если б вы, к примеру, потеряли ваше зеркальце, вам неприятно было бы думать... даже не думать, а смутно чувствовать, что оно досталось другому человеку, который словно подсматривает за вами...
"Понятно... - напряженно подумала Аня и нервно сжала сумочку. - Кто-то за мной подсматривает, зеркало оказалось мыслящей субстанцией, а я веду непринужденную беседу с тихим безобидным психом. Хорошая компания подбирается. Надо вставать и быстренько двигаться к остановке - там, по крайней мере, народу много. Адекватного". Она уже открыла рот, чтобы сказать что-нибудь вежливо-неопределенное, но странный пенсионер вдруг поднялся со скамейки, свернул газету в трубочку и извиняющимся тоном произнес:
- Я вижу, наш разговор показался вам несколько необычным... Ну, что ж. Не смею дольше вас утомлять старческой болтовней. А с зеркальцем все-таки поосторожней, не роняйте его... без надобности...
И дядечка тронулся вправо, предоставив ошеломленной Анечку созерцать аристократически прямую спину. Аня почувствовала холодок где-то в животе.
Ладно, ушел - и бог с ним. Аня вскинула руку и с надеждой глянула на часики - но нет, время не обмануть, пока только полдень, и неизбежно близится решение: звонить Ленке или не звонить. Хотя что тут решать? Идти-то, кроме Ленки и библиотеки, всё равно некуда. Аня потянулась за телефоном, и в этот момент из сумочки донеслась негромкая мелодичная трель. Аня поспешно расстегнула молнию надежного внутреннего отделения под нетерпеливый звон телефончика, глянула на высветившееся имя... "Ленка! Как чувствовала, что я собираюсь ей звонить. Значит, судьба - едем к ней в гости".