Ясинская Марина : другие произведения.

Черный пес Шлеолан

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 5.90*7  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    1-е место на конкурсе Героической Сказки в номинации Рассказы, 3-е место Зимнего СуперЦарКона 2006 , 1-е место конкурса "Заглянуть за горизонт" в номинации "В поисках алмазного венца" портала "Что хочет автор", 2-е место конкурса Наследники Толкиена-6 на "Проза.ру". Лауреат конкурса "Facultet 2008". Вышел на диске "Мира фантастики" N5, 2008. Опубликован в сборнике "Там, где небо сходится с землей...", январь 2009 (Adventurer/Искатель), в сборнике "Facultet" 2009, в сборник "Кото-собачий разговорник для людей, призраков и ангелом", издательство Шико: Севастополь и в соавторском сборнике "Рунные витражи" в издательстве "Рипол-классик".

ДОСТУП К ПОЛНОЙ ВЕРСИИ ТЕКСТА ОГРАНИЧЕН В СВЯЗИ С ПУБЛИКАЦИЕЙ
   Катберта Уилрайта односельчане не жаловали сызмальства. Виноват он был с самого рождения - за то, что отец его, Иоланн Уилрайт, плотник и дровосек, женился на приблуде неизвестной. Во всем Востершире о ней никто ничего не знал - ни в Дрип-Хилле, ни в Гримсенде, ни даже в самом Пэтчеме - староста Гарвин нарочно справлялся.
   Иоланн был нелюдим: жил на отшибе, ни с кем близко не знался, подолгу пропадал в лесах. Но мастер своего дела был знатный - дерево у него в руках словно таяло, и лепил он из него что вздумается. На ярмарках в Пэтчеме вещицы его вмиг расхватывали, не смотрели, что по десятку шиллингов за иные просил. Не ведал Уилрайт недостатка, исправно кормился своим мастерством, и завидовали тому менее умелые соседи.
   А как привел плотник в дом красавицу Дженет, сельчане решили, что из нелюдей она, из зелигенов, тех фейри, что ликом пригожи - потому как разве ж девка человеческая такой красы позарилась бы на угрюмца Иоланна?
   Может, и прижилась бы в деревеньке Дженет, хоть и за зелигену ее считали, да не вышло. Дом плотницкий, на самом отшибе выстроенный, прямо у речушки Крич-крик стоял, далеко от колодца. Все бабы воду оттуда таскали и в кадке белье терли, а Дженет, видишь ли, прямо в реке полоскала. Нехорошо! Дальше-больше: как в боку у кого заколет или носом кто потечет, так сразу вспомнят - Дженет как раз на днях стирала.
   И поползли по деревне слухи, что, знать, не из зелигенов, а из бенни она, тех самых фейри, что стиркою в речке смерть предсказывают. Бояться ее стали. Без надобности дела с Уилрайтами старались не иметь, сторонились их больше прежнего. И когда рожала Дженет первенца своего и в горячке три дня металась, бабка-травница не пришла, не сняла лихорадку.
   Умерла красавица Дженет. А сельчане не позабыли, что за бенни ее считали, все так же чурались Иоланна и сынишку его, Катберта. И детям своим наказывали стороной Уилрайтов обходить.
   Умер плотник рано, сыну еще и шестнадцати не стукнуло. Тот на место Иоланна встал. Хоть и молодой совсем, а крепкий - вековые стволы валил с десяти лет. И резал по дереву умело - мастерством в отца пошел. Мастерством, силой и нелюдимостью - в отца, красою - в мать. Только если девка какая на красоту эту суровую заглядывалась, тут же одергивали неразумную, говорили: "Не людская это красота, а фейриной крови нечистой знак".
   Шли годы, а сельчане по-прежнему избегали Катберта - по недоброй памяти его отца и матери. А уж как вернулся однажды он из лесу со щенком черным, так и вовсе от него отвернулись. Кто же в своем уме себе псину черную заведет, когда всем ведомо, что проклятый этот зверь одни несчастья и беды несет? Роптали люди, и более всех - мельник Томас да жена бочкаря Джона. Пришлось старосте Гарвину к плотнику идти:
   - Катберт, - говорил он, - всю деревню чудовищем своим ты погубишь. Избавься от него, пока не поздно.
   Молодой плотник смотрел на него угрюмо и долго молчал. Потом сказал нехотя:
   - Какое чудовище? Псина обычная. Вон, без уха одного. Шлеоланом зовется. Я его, изодранного, щенком из запруды вытащил. Выкормил, выходил. Если сызмальства зверя в теплоте да заботе держать, разве ж он вырастет в чудовище?
   Не соглашался с ним староста:
   - Молод ты еще, глуп. Не ведаешь всего. Не хочешь прибить, ну так прогони, пока беды не случилось.
   Катберт еще дольше молчал. Потом ответил:
   - Как пес этот появился, я от тоски и одиночества выть перестал. Есть мне теперь с кем поговорить, о ком позаботиться. А прогоню его, так сам зверем заделаюсь.
   Не послушал старосту Катберт.
   Остался с ним одноухий Шлеолан.
  
   * * *
  
   Когда Катберт жену в дом привел невесть откуда, в деревне зашептались - весь в отца пошел.
   Туирен Уилрайт белье тоже в речке стирала, да только ее за бенни не держали. Молодежь в приметы старинные меньше верила. И правда - зачем ей к колодцу плестись, воду ведрами таскать-надрываться, если дом прямо у речки? И потом, видели Туирен босой. Обычные у нее ноги, без перепонок гусиных - значит, не бенни она вовсе. А там и Гарвин-староста узнал, что и не приблуда Туирен никакая, а сирота из далекого Монмаутшира.
   Успокоились селяне. Надеялись одно время, что, может, жена молодая, раз не фейри, забоится черного Шлеолана и настоит, чтоб избавился муж от нечистой скотины от греха подальше. Да не случилось.
   Злые языки шептали, что не вышло бы у нее, даже если бы и захотела. Мельник Томас рассуждал:
   - Все знают - плотнику зверь его дороже всего на свете. Он с ним и беседует, как с человеком, и кормит его кусками получше, и за загривок треплет нежно, по морде гладит ласково, словно родного.
   Жена бочкаря Джона подхватывала:
   - Да и псина-то за ним ходит неотступной тенью, на нас зверем глядит.
   И хоть не один год прошел, как пес одноухий у Катберта появился, и никаких бед так и не приключилось, все равно селяне недобро косились на черную скотину.
   А Катберт жил как прежде, работал в поте лица, и семья не просто нужды не знала - еще и излишек водился. Завидовали соседи, говорили:
   - За что такие блага нелюдимцу? Нет чтобы добрым людям чего перепало!
  
   * * *
  
   Но однажды ненастье все же настигло деревню. Пожар от молнии случился.
   Выгорела деревня дотла. Виновника быстро нашли. А как же - уцелел ведь только Катбертов дом. А до того, что он на отшибе стоял, и огонь к нему потому и не добрался, погорельцам дела не было. Припомнили все: про мать-фейри, про отца-нелюдима, про жену не из местных. И, конечно, про черного пса.
   Пришли к Катберту собаку на расправу справедливую требовать: староста Гарвин впереди, мельник Томас и жена бочкаря Джона - по сторонам, а за ними - пол-деревни.
   Молодой плотник в дверях их встретил - высокий да крепкий, сам со столетний ствол, который так ловко валит. И молча глядел - решительно и угрюмо.
   Потоптались люди, помялись под его тяжелым взглядом и разошлись, так ничего и не сказав.
  
   * * *
  
   Оставаться на месте, где раз настигло несчастье - плохая примета. Погоревали, поохали - да и решили переселяться. Места свободные совсем недалеко - на другом берегу Крич-крика. Правда, о них издавна шла недобрая слава. Но оставаться там, где беда случилась - еще хуже.
   Катберт переселяться не стал - зачем? Что раньше на отшибе жил, что теперь - все одно, только через речку перейти. Тем более что жена как раз дочку ему родила, малютку Этлинн - куда ж с новорожденной переезжать?
   Зато в первый же день плотник на другой берег перешел, взялся рубить деревья, обтесывать бревна, стены возводить. Работал без устали, все дни напролет. Чуть более месяца прошло, и отстроили деревеньку.
   Староста Гарвин раз подошел - поблагодарить Уилрайта. Постоял, посопел, да так слова и не вымолвил. А плотник приладил последнюю дверь и молча ушел, сам ничего не сказав и слов не дождавшись.
   А вскоре опять заявились селяне к Уилрайтову дому. Вытолкнули вперед старосту Гарвина. Тот, глядя в сторону, начал:
   - На новом месте новый погост заложить следует. Только места там вроде недобрые. Священник сказал - надо охранника завести. Грима (1) церковного.
   Замялся, потоптался, искоса глянул на Катберта.
   - По обычаю на только что освященном кладбище хоронить надо черную собаку, без единого белого волоска, чтобы сторожила кладбище от дьявола. А иначе обязанность эта нелегкая выпадет на первого покойника, на погосте схороненного.
   Хрипло прозвучал голос плотника:
   - А старый погост кто охранял?
   Гарвин смешался.
   - Какая разница! - высунулась жена бочкаря Джона, - Псину свою отдавай!
   Недобро смотрел Катберт. Молчал.
   - Не дашь, что ли? - хмуро осведомился староста.
   - Не дам, - отрезал плотник.
   - Бирюком живешь - совсем одичал! - закричали в толпе.
   - Смотри, сам не захотел по-хорошему, - предупредил мельник Томас.
   Катберт развернулся и в дом зашел - только дверь тяжелая хлопнула.
   А неделю спустя возвращался он из лесу со Шлеоланом, и на подходе к дому углядел жену свою, Туирен, всю в слезах - пришли селяне, малютку Эти силой забрали, унесли.
   Жутко завыл Шлеолан, а плотник рванул во всю мочь через Крич-крик, в деревню. Пес - за ним. В доме старостином Катберт дверь вышиб - на заметил. Глазами дикими глядит, а за ним клыками щерится черный пес - и не скажешь, какой зверь страшнее.
   Там его уже поджидали - мельник, жена бочкаря и староста. Гарвин руки дрожащие за спину спрятал и сказал:
   - Не отдашь псину свою - значит, дочка твоя упокоится на погосте нашем первою и гримом обернется. От дьявола будет кладбище охранять, в окрестностях от неблагих фейри защищать, да заблудившихся из лесу выводить. И век не видать ей покоя. Тебе решать.
   Пошатнулся плотник. Вышел на крыльцо - а во дворе полдеревни собралось. Оглядел он их невидящими глазами, отчаянно вцепился в псиный загривок и пошел, шатаясь, на новый погост. Пришел, на колени перед Шлеоланом опустился, обнял своего пса одноухого и долго не подымался. Любопытные селяне, издалека подглядывавшие, говорили - вроде как шептал он зверю своему что-то и ладонями лицо вытирал. А пес смирно сидел, смотрел на хозяина и будто кивал согласно.
   Потом Катберт лбом к песьему лбу прижался, нож из-за пояса вынул и по черному горлу провел - нежно так, будто лаская. Вырыл яму, закопал Шлеолана и обратно пошел. Страшен он был - руки в земле, рубаха в крови, а глаза белые, мертвые.
   Вмиг опустела деревня, закрытыми дверьми выставилась. Только у колодца на земле лежала, надрывалась плачем в сбившихся распашонках малютка Этлинн.
  
   * * *
  
   А на следующий день приключилась беда. ДОСТУП К ПОЛНОЙ ВЕРСИИ ТЕКСТА ОГРАНИЧЕН В СВЯЗИ С ПУБЛИКАЦИЕЙ
Оценка: 5.90*7  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"