Два танка выстрелили одновременно, целясь куда-то сильно левее нашей позиции. Поднялись столбы разрывов, а через мгновение застрочили автоматы второго взвода... ага, пора начинать и нам.
- Огонь! - гаркнул я.
Сам тоже дал короткую очередь, целясь между двумя танками - если повезет, зацеплю какого-то фрица.
Смысла этого боя я не понимал - что мы тут делаем, разве за нашей спиной есть что-то, что нуждается а защите? Но на то и солдат, чтобы исполнять приказы, не особенно вдумываясь в их смысл, и поэтому мы будем стоять здесь сколько нужно, вплоть до последнего человека.
Танкам наш обстрел вреда причинить не мог, но вот пехотинцы вынуждены были залечь. Несколько так и остались лежать, когда остальные подхватились на ноги и побежали дальше.
- Оп-па, - сказал я, заметив, что заработали пулеметы "Элефантов". - Ложись!
По лесу над нашими головами точно хлестнула исполинская металлическая плеть. Воздух наполнился свистом и треском, вниз полетели срубленные ветки, щепки и куски коры.
Держать нас все время прижатыми к земле они не смогут, но это и не нужно. Достаточно подойти ближе, и тогда регулярная, обученная пехота при поддержке танков легко раздавить партизанское воинство.
Конечно, у нас есть гранаты, но...
Довести мысль до конца я не успел - громыхнуло так, что земля подо мной дернулась. Свалилось еще одно дерево и, судя по истошному взвизгу, кого-то из наших все же придавило.
Я выглянул из укрытия.
Посреди поля возникла воронка шириной метров в пять, а на ее краю замерло то, что осталось от самого шустрого "Элефанта". Башню сорвало и отбросило в сторону, от корпуса повалил черный дым, одну из гусениц разорвало на куски и раскидало их в стороны.
Ага, да тут заранее поработали наши, превратили обычное поле в минное... неплохо.
- Командир? Командир! - сбоку подполз один из новичков - черное от грязи лицо, и выпученные, совершенно белые глаза. - Там Димана... Димана убило, пулей в голову? Что делать-то?
Ну вот, мой взвод съежился на десять процентов, и это если придавленного деревом не убило.
- Пока ничего, - ответил я. - Но если отходить будем, ты его потащишь. Понял?
Сейчас этот парень соображает очень плохо, если вообще соображает - что поделать, первый бой, он никому не дается легко, особенно такой вот бой, когда у тебя лишь автомат, а против тебя стальные чудища с пушками.
- Да... - кивнул он. - Так точно.
Ну вот и молодец, а мне надо глянуть туда, где упало дерево... так, кто там был?
Командиры прочих "Элефантов", увидевшие гибель собрата, свои машины остановили, зато стрелять принялись с удвоенной силой. Зато к ним подтянулась пехота, и на нас обрушился настоящий вал огня - пули щелкали по листьям, осколки распарывали воздух, искалеченные деревья стонали и качались.
Под деревом я нашел самого могучего из новичков - он был цел и лишь щупал ушибленное плечо.
- Ничего, до свадьбы заживет, - ободрил я бойца, и похлопал его по другому плечу.
В грохоте боя появились новые нотки, и я понял, что пальба доносится еще откуда-то издалека, чуть ли не из деревни, откуда на нас двинулись фашисты. Ухитрившись выглянуть, обнаружил, что моя догадка верна - меж домов бегали люди, поднималось несколько столбов черного дыма.
Ага, теперь понятно, зачем мы тут сидим - отвлекаем врага на себя, притягиваем его силы, в то время как другой отряд под командованием самой Княгини наносит удар с той стороны, откуда его не ждут.
- Огонь!! - завопил я так, что зазвенело и у меня в ушах.
Самый момент, чтобы брать алеманов тепленькими!
Танки загудели моторами, начали разворачиваться, хотя пушки их оставались нацелены в нашу сторону. Пехотинцы тоже побежали в сторону деревни - понятное дело, те, кто там остался, попросили помощи, а это наверняка не только тыловые кухни, а еще и штаб.
А штабные очень не любят, когда их трогают за задницу.
Ближайший "Элефант" выстрелил, снаряд вонзился в землю совсем неподалеку. Взрыва я не услышал, просто меня ударило в бок с такой силой, будто я наскочил на едущий поезд.
Перед глазами потемнело.
Очнулся почти тут же, а попытавшись сплюнуть, обнаружил, что рот забит землей.
- Командир? - передо мной возникло лицо "сопли". - Ты как? Слышишь меня?
- Да... - ответил я, пытаясь проверить, являюсь ли я счастливым обладателем полного комплекта конечностей.
Ничего себе, вот повезло так повезло - руки-ноги на месте, и даже осколком не задело, а то, что голова гудит, это дело житейское, там ведь кость и болеть нечему, да и пройдет скоро.
- Отходить велят, - сказал "сопля", шмыгнув носом.
- Значит, отходим, - я перевернулся на живот. - Эй, отползаем потихоньку!
Танки уже были далеко, и по нам вроде бы даже не стреляли, и смысла торчать на этой опушке больше нет, и в общем можно не ползти, а идти нормально, не опасаясь получить пулю или осколок.
Раненых у меня во взводе оказалось трое, и один убитый.
Ничего, более-менее, могло быть и хуже.
Из шестов и плащ-палаток соорудили носилки, и потихонечку двинулись в обратный путь. Оказались в арьергарде колонны, и комроты, чтобы поговорить со мной, пришлось немного подождать.
- Молодцы, хорошо держались, - похвалил он.
- Как смогли, - ответил я, и вздрогнул, обнаружив в руке командира знакомую мне уже фляжку.
- На, хлебни, - это прозвучало не как приказ, но отказываться я не стал.
На этот раз обошлись без стакана, и самогона я выпил совсем немного - как раз, чтобы взбодриться. Плохо одно, после спиртного зверски захотелось есть, а на обед мы запросто можем не остановиться.
Но остановились, примерно через час, на очень симпатичной полянке.
Едва принялись резать палки твердой, точно дерево, колбасы, объявился Снежок.
Тот был схвачен мощным клювом и мгновенно проглочен, а птица, балансируя крыльями, подсеменила ближе. Силы свои Снежок несколько переоценил, и когда настало время двигаться дальше, попросту не смог взлететь.
С возмущенным даже не карканьем, а хрипом взгромоздился мне на вещмешок, да так и поехал.
- Будешь столько жрать, прогоню, - пообещал я, повернув голову, но ворон, судя по его виду, не поверил.
Отягченные ранеными, до лагеря мы добрались только ближе к вечеру. Обнаружили, что Княгиня с бойцами из второй роты уже здесь, и поползли слухи, что в той деревне они захватили алеманнского офицера.
Ну что же, не зря, значит, все было.
Я проследил, как устроились бойцы в палатке, дошел до медпункта, чтобы узнать что с ранеными. Двоих "легких" врачи обработали и отпустили обратно, одного, и им оказался уцелевший брат Рязанцев, оставили у себя.
- Жить будет, опасности нет, - сказал мне, блестя стеклышками очков, знакомый врач. - Но пусть пару дней полежит у нас, посмотрим, как рана будет себя вести... так, на всякий случай.
Вот под моей командой осталось всего семь человек.
Выйдя из медпункта, я столкнулся с комроты.
- Ага, а я тебя ищу! - заявил он. - Пошли!
- Куда? - удивился я.
Неужели опять пить?
- К Княгине, там военный совет будет, - ответил Иван, и каким-то нервным движением огладил свою лысую голову.
Странно, с чего свежеиспеченного командира взвода позвали на военный совет? Решили наградить орденом за проявленный в бою героизм?
- Хорошо, идем, - сказал я.
Не прошли и десятка шагов, как Снежок, деловито хлопая крыльями, опустился мне на плечо.
- Вот чертяка черный, напугал! - воскликнул комроты. - Он у тебя ручной, что ли?
- Похоже, - ответил я. - Эй, ты, проваливай, не до тебя сейчас!
Но ворон улетать не пожелал, а когда я попытался его снять, он вцепился когтями в ткань так, что не отдерешь. Ладно, надеюсь, что на военный совет можно прийти с птицей и никто меня за это не разжалует в рядовые?
Войдя в землянку, я поймал несколько удивленный взгляд ее хозяйки.
- Ого! - воскликнул начальник штаба, и дернул себя за бородку.
Тут были, как я и ожидал, только "старшие офицеры" отряда, и никого из командиров взводов.
- Располагайтесь, - велела Княгиня, и я послушно уселся на лавку.
Снежку на всякий случай показал кулак, и тот вроде понял, сидел неподвижный, точно чучело.
- Для начала решим вопрос со Старовым, - сказала наша предводительница, и я нахмурился.
Какой такой вопрос? Судя по тону, не орден.
- Вводите, - продолжила она.
Дверь землянки скрипнула, и внутрь шагнули двое бойцов, ведших под руки третьего: тонкие губы, молодое лицо, лихорадочно блестевшие глаза... ба, да это же заместитель батьки, поначалу все утверждавший, что я предатель, а затем пытавшийся меня пристрелить!
Вот тебе на, только его тут и не хватало!
Зато понятно, для чего позвали меня... ох, как еще понятно.
- Докладывай, - приказала княгиня начштаба, тот прокашлялся и заговорил хорошо поставленным баритоном:
- Олег Масловский, заместитель Ивана Хорошенко, всем нам известного командира батальона Михаила Архангела. Наткнулся на наш патруль сегодня днем, после чего был приведен в лагерь, где и подвергнут допросу. По полученным от него сведениям, находящийся здесь Артем Старов является агентом алеманов, именно он навел врага на...
Понятно, "старые песни о главном".
Чего бы ему не сгинуть где-нибудь в лесу или в руках фашистов?
- Это он? - спросила Княгиня, требовательно глядя на Масловского.
- Он! - тот рванулся в мою сторону, захрипел, и только конвоиры его удержали. - Гнида продажная!
- Ты чего скажешь? - теперь взгляд командирши обратился на меня.
Я хмыкнул и почесал в затылке:
- Ничего не скажу. Это бред.
- Врешь! Ты, подо... - Масловский осекся, тычком под ребра ему дали понять, что без приглашения влезать не стоит.
- Да, я был у них в отряде, находился там под подозрением, держали меня под замком, - все это я нынешним соратникам рассказывал, но можно повторить еще раз - удивительно, насколько легко простые факты выпадают из человеческих мозгов. - Когда пришли эсэсовцы, те самые, "гальванизированные", этот вот попытался меня пристрелить, но не сумел.
Попробуй, докажи, что ты не негодяй... да, задачка не для простака.
- Может быть, того, отстранить его? - предложил командир второй роты, самый старший из собравшихся, седоватый, круглоголовый, с выправкой кадрового офицера, какую не потеряешь и в партизанах.
На вылинявшей гимнастерке он носил колодки незнакомых мне орденов.
- Или сразу расстреляем? - а это командир третьей, узкоглазый, мало похожий на слава.
- А я против! - грохнул Иван, и усы у него встопорщились, как у рассерженного моржа.
Они могут говорить, что угодно, решает здесь Княгиня, а она в сомнении, я вижу.
- Если бы Старова прислали фашисты, они бы придумали легенду получше, - проговорил начштаба: они с Иваном братья, и обычно по всем вопросам выступают одним фронтом. - Кроме того, когда мы его нашли, он был в наручниках, а откуда СС могло знать о засаде?
- Только если у вас в отряде есть шпион, причем не я, - поспешно вмешался я.
- Молчать! - очень веско заявила Княгиня, и я торопливо захлопнул пасть.
- Мы не можем допустить, чтобы рядом с нами воевал человек, которому мы не доверяем хотя бы грамм, - продолжила она, - но и разбрасываться опытными в военном деле людьми мы тоже не можем, сейчас судьба нашего многострадального народа зависит только от нас...
В этот момент она, несмотря на одежду и обстановку, выглядела как никогда, величественно, и легко было представить ее на престоле с золотой короной на голове, со скипетром и державой в руках.
Величественно, и очень-очень привлекательно.
- Артем, - сказала Княгиня, глядя на меня, - если ты сейчас, прямо перед всеми нами, именем Святого Георгия, покровителя Москвы, поклянешься, что не служишь врагу, то мы поверим тебе.
Вот так все просто?
Особенно учитывая, что я не чтобы сильно верующий, и Святой Георгий для меня - пустой звук?
- Я готов, - сказал я, раздумывая, в чем тут может быть каверза.
- Подожди немного, - Княгиня развернулась и отправилась в заднюю часть землянки, отгороженную занавеской - там она, скорее всего и живет, а здесь у нее что-то вроде рабочего кабинета.
Вернулась она, держа нечто завернутое в парчу - вышитую золотом, но очень-очень потрепанную. Когда сдернула ткань, по землянке пронесся дружный вздох - глазам предстал большой крест, серебряный, насколько я мог судить, украшенный алыми и зелеными драгоценными камушками.
Даже ворон на моем плече дернулся, хотя с ним все понятно, птицы любят блестящее.
- Этот крест даровал моему далекому предку сам святитель Алексий, - сказала Княгиня, и я понял, отчего мои соратники таращатся на церковную побрякушку, словно детишки на Деда Мороза. - И ни один человек, держа его в руках, не способен соврать в присутствии потомка Дмитрия Благословенного.
Неужели они и в самом деле в это верят?.. Нет, неужели это правда?
После переноса из мира в мир, появления во мне неведомо откуда новых способностей и бродячих мертвецов с автоматами я был готов поверить во что угодно, даже в такой вот священный блокатор фальши...
Ну а девчонка не промах, бежала из столицы княжества не с пустыми руками.
- Клянись! - проговорила она, подходя ко мне. - Повторяй за мной.
Я взял крест осторожно - как же, вещь ценная, реликвия, сломаешь, уж точно решат, что ты гнида фашистская - и он показался мне горячим, словно Княгиня подержала его над огнем.
- Я, Старов Артем... - начал я, громко произнося те слова, что шептала наша командирша.
Пока я говорил, крест постепенно остывал, и вскоре я мог держать его без малейшего неудобства. Собравшиеся в землянке люди таращились на меня с напряженным вниманием, словно ожидали, что я с диким воплем рухну наземь и начну биться в корчах.
Увы, в этом плане я народ разочаровал.
Когда закончил клясться, на лице моего комроты объявилась довольная ухмылка, а начштаба облегченно вздохнул.
- От обвинений чист! - объявила Княгиня, и неожиданно подмигнула мне, как самая обычная девчонка - так, чтобы никто больше этого не увидел, и при этом откровенно игриво.
Ого, а она вовсе не такая железная леди, какой хочет казаться!
- Но как же... это невозможно, - заместитель батьки выглядел таким растерянным, что мне даже стало его жаль.
Всегда больно, когда рушатся твои надежды.
- Невозможно, чтобы он солгал в этот момент, - Княгиня посмотрела на Масловского. - Ты, если хочешь, можешь остаться в нашем отряде, но мы тебя не держим. Уведите его.
"Нет, - подумал я. - Этот парень гордый, он никогда не останется там, где его так унизили. Да еще видеть каждый день меня, ставшего причиной этого унижения... нет, он уйдет, разве что до утра дотерпит".
Заместителя батьки вывели.
- Этот вопрос мы решили, - Княгиня завернула крест в ткань и положила на стол. - Остались другие...
Ну понятно, сейчас меня выгонят, ибо не по рангу комвзвода здесь сидеть.
- Но ты, Артем, обладаешь специфическим боевым опытом, - продолжила она. - Предполагаю, что он может нам пригодиться. Прошу всех сюда, поближе... Давай карты.
Последняя фраза относилась к начштаба.
Стол оказался застелен картой окрестностей, достаточно подробной, чтобы на ней были отмечены даже мосты, и мы принялись слушать, что поведал захваченный сегодня в плен алеманнский обер-лейтенант.
- Полицейские отряды силой до взвода планируется разместить в каждом населенном пункте, - говорил начштаба, расставляя на карте черные фишечки, обозначавшие вражеские части. - Более крупные соединения при поддержке бронетехники будут выдвинуты сюда, сюда и сюда...
Интересно, почему он ничего не говорит об алеманнской авиации, и на карте нет ни одного аэродрома? Или в этом мире летающая техника по каким-то причинам даже менее развита, чем у нас больше века назад, и братья Райт еще не собрали свой первый самолет?
Занятно... что же им помешало?
Судя по карте, лесов в окрестностях Москвы было намного больше, чем в нашей реальности, да и сам город выглядел намного меньше. Зеленые пятна, лишь кое-где пересеченные линиями автомобильных и железных дорог, тянулись на восток, к границам Нижегородского княжества.
Оттуда, как я понял по оговоркам, партизанам помогали оружием и снаряжением.
Фашисты, судя по их замыслу, планировали взять большой участок чащобы в кольцо, и начать методичные облавы, прочесывая один участок за другим, и уничтожая все, что попадется по дороге.
Наверняка их встревожило то нападение на эсэсовские машины, когда оказался уничтожен целый "батальон смерти".
- В связи с этим планируется начать передислокацию... - говорил тем временем начштаба.
Запасной лагерь, подготовленный на такой случай, находился севернее, примерно в сотне километров - да, чтобы перебазировать туда все и вся, и при этом ускользнуть из сжимающегося кольца, придется попотеть.
- Ну что, какие будут мнения? - спросила Княгиня, когда доклад оказался закончен.
- А какие могут быть? - командир второй роты пожал плечами. - Надо уходить. Побыстрее. Данные разведки подтверждают слова этого фашиста, колонны машин движутся по дорогам, с ними идут танки. Против такой силы мы не выстоим, даже если к нам присоединятся все соседние отряды. У нас для этого слишком мало тяжелого оружия.
- Просто так удирать, показать им хвост? - лицо Ивана выглядело так, словно ему вместо водки плеснули в стакан уксуса. - Сколько лет мы били их в хвост и в гриву, а теперь вот так все бросим, и спразднуем труса? Как ты думаешь, что решат все, кто в нас верил и поддерживал?
Княгиня повернулась ко мне:
- Ты что скажешь?
- В прямой бой с ними вступать смысла нет, и уходить нужно быстро, это верно, - заявил я, - но кто говорит, что при этом нужно совсем отказаться от борьбы, оставить территорию врагу?
- Поясни, - попросил Иван.
- Множество мелких диверсионных отрядов, без лагеря, с опорой на созданные в лесу пункты снабжения - созданные так, чтобы чужаки их даже с собаками не смогли отыскать.
Меня когда-то учили создавать такие пункты, и как это делать, я не забыл.
- Здравая мысль, - сказала Княгиня. - Щипать врага, заставлять его думать, что мы еще тут, метаться в бессильных попытках ухватить за хвост несуществующую дичь, тратить силы и людей.
- Крух, - сказал Снежок, и я понял, что ворону надоело сидеть в неподвижности.
- Можно, я птицу выпущу? - попросил я, и в ответ получил нетерпеливый взмах рукой.
Снаружи уже сгустились сумерки, и Снежок, деловито машущий крыльями, почти мгновенно пропал из виду. А я вернулся в землянку, где командиры рот дружно наседали на Княгиню, пытаясь ее в чем-то убедить.
- Нет, нет, и нет, - сказала она, наконец. - Моего решения не изменить! Ясно?
И это положило конец спору.
Как я вскоре понял, наша командирша собралась поручить исход другим, чтобы самой остаться тут во главе одного из диверсионных отрядов - глупость, конечно, придурь воинственной девчонки, но у кого хватит сил и авторитета удержать наследницу Московского престола?
В спор о том, сколько групп создать и как разместить пункты снабжения, я не влезал - они воюют тут не первый год, знают каждый куст и каждого жителя окрестных деревень.
Заговорил, лишь когда меня спросили, кто из бойцов моего взвода годится в диверсанты:
- Петрович... это Иванов, и Сашка Ольховский, - это чернявый со шрамами, тот, который "на охоту ходил" - стреляет и в самом деле неплохо, да и крепкий, выносливый. - Плюс я сам.
Вот это карьерный рост, я понимаю, за несколько дней вырос до командира подразделения.
Дальше принялись распределять конкретные задачи, и я понял, что этой ночью спать мне не придется. Отряд снимется с места завтра утром, пока немцы не успели сомкнуть кольцо, а пункты снабжения нужно начать создавать вот прямо сейчас, не задерживаясь ни на час.
- Пора за дело, - сказала Княгиня, когда мы все поднялись. - Тридцать минут на все
Это на то, чтобы оповестить бойцов, подготовить оружие и собрать груз - ох, и восплачет сегодня наш завхоз горькими слезами, ведь столько добра уйдет из его загребущих рук...
Эти тридцать минут я бегал по лагерю, точно сумасшедший, а когда они истекли, оказался заново обмундирован, вооружен и снаряжен, а также обзавелся новыми бойцами. Из взвода, которым я так недолго покомандовал, мне оставили Петровича и Сашку, а также придали еще троих.
Радист, снайпер и сапер, все опытные партизаны, и смотрят на меня с недоверием.
Оно и понятно, кто я для них, непонятно откуда взявшийся новичок, за какие-то заслуги ставший командиром.
- Ядреный хрен, - сказал я, оглядев свою диверсионную группу. - Первое задание...
Любой солдат, сколь бы он ни был силен и вынослив, может таскать на себе ограниченный запас продуктов и боеприпасов, а без еды и патронов воевать трудновато. Поэтому для начала мы создадим себе "базу" в нескольких точек, наподобие белки, что осенью прячет орехи по нескольким кладовым.
Если враг найдет одну из них, это будет неприятно, но не смертельно.
В любом случае, горизонт самостоятельных операций у нас не больше месяца.
- Вопросы? - поинтересовался я, закончив инструктаж, но рот никто не открыл. - Отлично, приступаем.
Места для наших кладовых выберет Петрович, он леса под Коломной топчет с детства. Задача остальных - притащить груз, куда надо, помогать с его укладкой и маскировкой, да еще и запомнить приметы.
Никому не известно, кто из нас выживет через неделю или две...
Первая ходка закончилась для нас посреди болота - пока дошли, я дважды провалился по колено, нашему радисту повезло еще меньше, он ухнул по пояс, едва вытащили. Следопыт обругал нас пьяными медведями, а нам обратном пути замучил хитрыми ориентирами.
Вроде бы несложно - от кривой сосны строго на север сто метров, затем на восток, и окажешься на тропе, которую днем видно по желтоватой траве, главное не сделать шаг в сторону.
Вторую кладовую организовали посреди густого ельника, и тут пришлось выкопать яму: работали в кромешной тьме, по очереди, передавая друг другу лопаты, а потом закидывали все ветками и прятали собственные следы; Петрович чуть не носом землю рыл, чтобы убедиться, что все в порядке.
Когда вернулись в лагерь за третьей порцией груза, начало понемногу светать.
Между землянок наблюдалось движение, командиры строили своих людей, спавшие этой ночью соратники таращились на нас - кто с облегчением, кто завистливо.
- Ну как, порядок? - спросил меня попавшийся навстречу Иван.
- Полный, - уверил его я. - Еще один раз остался.
- Ну-ну, - комроты хлопнул меня по плечу, и умчался дальше, а мы занялись очередной порцией груза.
Консервы, лекарства, упаковки сухих пайков, ящики с гранатами и коробки с запалами, цинки с патронами, аккумуляторы к фонарям и радиостанции, запакованные в особые коробки - все это нужно взвалить на себя и отнести... ну, насколько я помнил, примерно километров на пятнадцать.
Кладовые должны отстоять друг от друга подальше, и не лежать рядом с базами других групп.
На этот раз мы двинулись прямо на восток, навстречу поднимавшемуся солнцу. Пересекли протянувшуюся через лес грунтовую дорогу, которой, судя по виду, давно не пользовались, и принялись петлять между многочисленными оврагами.
Петрович вел нас по самой удобной дороге, избегал буреломов, крутых подъемов и спусков. Но мы все равно пыхтели, точно паровозы, и шли медленно, ведь каждый тащил килограммов по тридцать.
У маленького круглого озера остановились, чтобы умыться и немного перевести дух. Курить я запретил, хотя сам тоже хотел, пришлось ограничиться парой галет и глотком воды.
Пошли дальше, и вскоре оказались в молодом лесу, выросшем на месте пожарища: молодые березки, елки и сосенки стояли стеной, но даже тут Петрович ухитрялся находить тропы. Кладовую заложили уже при полном дневном свете, в бывшей медвежьей берлоге.
- А хозяин не вернется? - спросил наш снайпер, низкорослый крепыш по имени Слава.
- Нет, - мрачно отозвался Петрович. - Я сам его убил. Давай маскироваться.
Мы замели следы нашего пребывания тут, а когда отошли примерно на километр, я разрешил остановиться и позавтракать.
- Покажи винтовку, - попросил я Славу, когда с едой оказалось покончено и курильщики схватились за сигареты.
- Зачем тебе? - он нахмурился, и глянул на меня подозрительно.
- Просто интересно, - СВД я во время службы руках держал, но местная снайперка от нее наверняка отличается так же, как "Смерч-95" от "АК-74". - Не бойся, не сломаю.
Слава засопел, но винтовку мне отдал.
Так, тяжеловата немного, ствол непривычно длинный, из такого и на километр шмальнешь. В устройстве ничего необычного, все более-менее знакомо, так что при нужде я с этой штукой справлюсь.
Снайпер облегченно вздохнул, получив винтовку обратно, а я пристал к радисту.
Имей наши прадедушки такие рации во время Великой Отечественной, они бы наваляли фашистам на пару лет раньше - легкая, удобная, простая в использовании, и к ней же дополнительный криптографический блок. Нам он не пригодится, мы текстовые сообщения передавать не будем, только коды по заранее согласованной системе, но все равно классно.
- Ну что, отдохнули? - я поднялся первым. - Тогда идем.
Нам еще разок предстоит заглянуть в лагерь отряда, забрать припасы на первое время, и потом мы будем свободны точно птицы. Ага, стоило только вспомнить о птицах, как сверху захлопали крылья, и Снежок с довольным "Крух!" приземлился мне на вещмешок.
- И ты с нами? - спросил я у него. - Не хочешь эвакуироваться?
Ворон не ответил, принялся деловито чистить перья.
Налегке мы дотопали до лагеря с рекордной быстротой, и обнаружили, что он опустел. Остался только один взвод во главе с незнакомым мне веснушчатым парнем, и охраняли они как раз наши припасы.
- А, вот и вы, - с облегчением сказал веснушчатый, увидев меня. - Забирайте. Остальные уже все, того... Так что мы только вас ждем, типа, и уходим следом...
- Так дождались. Удачи! - и я помахал ему ладошкой.
Взводный моей иронии не уловил, быстренько собрал своих людей, и они ушагали прочь. Мы остались посреди брошенного, непривычно тихого лагеря вшестером, если не считать Снежка.
Остались одни.
***
Карл Фришке, рейхсфюрер и глава СС, всякий раз испытывал одни и те же чувства, глядя на штаб-квартиру охранных отрядов - всесокрушающая, подавляющая мощь, твоя к ней причастность, и гордость за эту причастность.
Здание возвели почти пятьдесят лет назад, после первой восточной кампании. Использовали проект самого Шпеера, участие в котором принял сам создатель нынешнего Рейха. Благодаря этому творческому союзу появились могучие колонны из черного гранита, треугольная крыша, величественные формы, напоминающие о славе древнего, арийского Рима.
Вот и сегодня, выйдя из служебной машины, Фришке пережил те же эмоции.
Над Берлином сеялся мелкий дождь, и рейхсфюрер, отмахнувшись от ординарца с зонтом, торопливо взбежал по ступенькам.
- Зиг хайль! - рявкнули часовые, выбрасывая руки.
Он ответил, массивная дверь, тоже на вид каменная, открылась сама, и Фришке оказался в вестибюле - никакого отдельного входа для старших офицеров, здесь, внутри СС они все товарищи... пусть хотя бы внешне.
Через пару минут быстрый лифт привел рейхсфюрера в приемную его кабинета.
Тут он выслушал приветствие секретарей, небрежно кивнул им, и оказался в святая святых - сюда, в просторное помещение с огромными стрельчатыми окнами, допускались немногие.
В камине уже горел огонь, на столе стояла чашка кофе и лежала пачка свежих газет - требования Фришке отлично известны обслуге, ну а если кто не в состоянии их запомнить, то место в одном из концлагерей всегда найдется.
- Так, что у нас на сегодня... - сказал рейхсфюрер, усаживаясь в кресло и прихлебывая кофе.
Листок с расписанием лежал на обычном месте... так, так, так...
Он так углубился в чтение, что вздрогнул, услышав глубокий сосущий звук - словно вытащили затычку из ванной размером с комнату. В кабинете повеяло холодком, пламя в камине заревело, встало меняющей цвета стеной - алый, желтый, зеленый, лиловый.
За окнами словно потемнело, хотя дело было вовсе не в сгустившихся тучах.
- Черт подери, - пробормотал Фришке, чувствуя, как в желудке возникает ком льда: этих гостей он не ждал сегодня, совсем не ждал, и вообще, он привык обращаться к ним самостоятельно. Торопливым движением он нажал замаскированную кнопку, расположенную под столом - заработали размещенные в углах кабинета камеры, ожили диктофоны.
В дверь стукнули, она приоткрылась, в щель просунула голова секретаря:
- Господин рейхсфюрер...
- Я вызову! Позже! - рявкнул Фришке, вытирая со лба холодный пот.
Секретарь исчез.
Падавший в окна свет стал таким же, как ранее, а из пламени кабинета шагнула высокая фигура. Колыхнулась серая мантия, скрывающая гостя целиком, по темно-алому паркету ударил кончик тяжелого посоха.
Рейхсфюрер встал из кресла резким, нервным движением, понимая, что выглядит не лучшим образом, чувствуя в себе слабость и ненавидя себя за эту слабость... но он не мог вести себя иначе в присутствии подобного существа, никто из известных ему людей не мог.
Особый, суперзасекреченный отдел института перспективных военных исследований СС работал над тем, чтобы понять, кто такие эти существа, называющие себя Старцами? Во время редких встреч сначала с предшественником Фришке на посту рейхсфюрера, а затем с ним самим их пытались фотографировать, записывали на пленку их слова, собирали информацию по крупинкам.
Отдел существовал уже пятнадцать лет, и толку от него было мало.
Они до сих пор не знали, кто такие Старцы, и почему они в один прекрасный день стали союзниками Черного Ордена, не могли понять даже, встречаются с одним существом или каждый раз приходит другое.
И откуда приходит?
Фришке чаще всего думал, что они имеют дело с настоящими демонами, выходцами из ада, хотя ни в ангелов, ни в бога не верил, и уж тем более в черта с рогами и копытами.
- Добрый... добрый день, - сказал он, пытаясь подавить дрожь в ладонях.
- Добрый, - пророкотал гость на превосходном немецком.
Его мантия скрывала все, кроме державшей посох руки, и эта рука выглядела до ужаса обыденно - вроде бы мужская, со светлой кожей и коротко обстриженными ногтями, но при этом отчего-то пугающая.
Старцы внушали страх всем, кто с ними встречался, а таковых на данный момент было всего пятеро, не считая рейхсфюрера.
- Что привела вас к нам? - сказал он, засунув непокорные ладони за пояс и гордо вскинув голову.
Пусть выходец из иных миров видит, что здесь его не боятся.
- Как всегда, желание помочь вам, - Старец сделал шаг, и пламя за его спиной опало, вновь стало обычным. - Сегодня в полдень вас посетит обервайсфюрер Виньярски.
- Да?.. - Фришке бросил быстрый взгляд на слиток расписания: точно, встреча с директором института перспективных военных исследований запланирована.
- В том числе он доложит вам насчет особого проекта "Торен", - гость шагнул еще раз, и рейхсфюрер ощутил исходящий от него жар - словно от раскаленной доменной печи. - Ну а вы, в свою очередь, должны распорядиться о том, чтобы просьба вайсфюрера Якуна о присылке в Новый Берлин Гончих была удовлетворена.
- Э, хорошо... - страх в душе Фришке уступил место удивлению: он общался со Старцами множество раз, неоднократно просил их (или его?) о помощи, но никогда не слышал, чтобы потусторонние союзники СС уделяли внимание таким мелочам, как сегодня.
Хотя проект "Торен" вовсе не мелочи... он может изменить весь мир.
- Вот и отлично, - голос гостя потеплел, можно было предположить, что под капюшоном своей мантии он улыбается. - Всего вам хорошего, рейхсфюрер, увидимся.
Гость шагнул назад, не разворачиваясь, и взревевшее пламя утянуло его в камин.
Фришке без сил рухнул в кресло, нащупал чашку, в которой еще оставался кофе, выпил одним глотком. Да, насчет Гончих он Виньярски скажет... но надо будет расспросить того, что там с этим "Тореном", и зачем Якуну понадобились самые лучшие убийцы, каких знает мир?
И не забыть приказать, чтобы записи сегодняшнего визита передали в особый отдел.