Мэдер Ева. "человечество живо одною круговою порукой добра..." Фонд семьи Муральт в Государственном архиве г. Цюриха

"Человечество живо одною круговою порукой добра..."

Фонд семьи Муральт в Государственном архиве г. Цюриха

Ева Мэдер/ Eva Maeder

"Круг моих знакомств постоянно растет: меня ежедневно втягивают в новую, связанную, в основном, с работой и моими обязанностями переписку", - сообщает пастор Петербургского реформированного прихода Йоханнес фон Муральт (1780-1850) в Швейцарию, своей семье в 1841 году. Кроме службы настоятелем, которую он вел с 1810 года до самой смерти, бывший ученик Генриха Песталоцци занял в российской столице пост президента "Швейцарского общества помощи" ("Schweizerischen Huelfsgesellschaft") и основал две школы. Подобная длительная и многогранная деятельность не могла не найти отражения в огромном количестве документов, которые его племянник и ассистент Эдуард фон Муральт привел в порядок и в 1864 году перевез в Швейцарию. Ядро собрания составляют письма более чем двухсот лиц из России, Швейцарии и Европы в целом. Среди отправителей значатся: Николай I, виднейшие представители российского дворянства и интеллигенции, министры царского правительства, равно как и немецко-говорящие педагоги и теологи. В посланиях известных лиц речь идет, как правило, об официальных договоренностях или формальных приглашениях, еще чаще - о необходимости финансовой помощи русским проектам в Швейцарии. Неизмеримо больший вклад в раскрытие личности пастора и его места в общественной жизни Петербурга вносят частные письма. В них высказываются просьбы о принятии под его юрисдикцию, о поступлении в одну из организованных им школ или о рекомендации в семью наставника.

В своих отношениях с российской элитой Муральт выступает как "покровитель" русских швейцарцев и реформированного прихода. Письма, представляющие особый интерес с точки зрения социальной истории, - отправлены простыми людьми, рассказывающими об условиях жизни в столице России и за ее пределами. Многие довольно расчетливо пытаются вызвать сострадание, но и за наигранно-жалостливыми строками скрываются интереснейшие сведения о способах выживания в чужой стране. Личные связи и отношения открывают доступ к работодателю и информации; для того, чтобы подняться по служебной лестнице, необходимо быть общительным и мобильным человеком. Архивный материал содержит бесчисленные конкретные примеры, расширяющие и обогащающие существовавшую до настоящего времени историю переселения швейцарцев за пределы родины, придающие ей черты личной драмы.

Еще абсолютно неисследованных областей касаются донесения реформированных и лютеранских священнослужителей из регионов Балтии, Поволжья и с Юга России. Они пишут о начинаниях паствы в сфере религии; о своих отношениях с различными протестантскими конфессиями и православной церковью. Столь же бесценными являются письма, полученные Муральтом от далеко уехавших знакомых - общественных и военных инспекторов, торговых людей и солдат - со всех концов России сообщавших ему о ситуации в провинции, об условиях связи и транспортных службах.

Упомянутые нами письма адресованы не столько пастору, сколько широкому кругу читателей и слушателей - пастор занимал признанное место как "информатор" (как мы увидим далее, фон Муральт не чуждался и роли придворного осведомителя). Но отдельно стоят личные письма друзей, среди которых - и некоторые русские. Богаче всего оказывается корреспонденция с отцом бывшего ученика, Петром Чебышевым. Дворянин, живущий в своей усадьбе в окрестностях Тулы, - он хотел внести личный вклад в дело развития русской промышленности и основал сахарный завод, однако скоро обанкротился и должен был предстать перед судом. Как минимум раз в неделю, он пишет своему швейцарскому другу, что позволяет нам не только понять образ мыслей и манеру поведения русского дворянства, но документально представить социальную и политическую атмосферу в России 1830-х и 1840-х годов.

Переписка с родителями, братьями и сестрами позволяет нам судить об изначально негативном, а затем и прямо отрицательном отношении Муральта к положению в России. Пастор рассказывает о своих личных начинаниях, о реконструкции С.-Петербурга, о жизни при дворе, равно как о политическом и хозяйственном развитии страны. Интересное дополнение к письмам составляют дневниковые записи фон Муральта, озаглавленные "Tagebuecher und Lesefruechte" ("Дневники и плоды чтения"): выжимки из теологических и страноведческих писаний, меж коих вставлены его личные впечатления от встреч - например, с наследником трона, будущим царем Александром II - и поездок. Завещания, написанные после холерных эпидемий 1830 и 1847 годов свидетельствуют о стабильности и достаточности его дохода.

Письма и личные записи дают нам возможность изнутри взглянуть на педагогические и общественные начинания фон Муральта. Интересно сравнить их с сохранившимися в Цюрихе официальными документами, касающимися основанных или реформированных пастором организаций: двух школ, "Швейцарского общества помощи" и прихода. Все они (за исключением школы, закрытой в 1837 году) продолжили свое существование и после смерти отца-основателя и несомненно обладали некоторыми архивами, до сегодняшнего дня не обнаруженными. В личном же архиве Муральта не найдено никаких первоисточников, касающихся названных учреждений и сообществ; там остались лишь печатные материалы - типа правовой документации и газетных статей. Также неисследованными остаются документы, происходящие из 1820-х - 1830-х годов и связанные с частной школой при реформированном приходе: расписания занятий с именами учеников и преподавателей, табели и экзаменационные программы.

Архив Эдуарда Муральта, стоящего в тени своего дяди, - до настоящего времени оставался незаслуженно забытым. Цюрихский теолог с 1850 по 1858 год вел документацию реформированной церкви С.-Петербурга: например, заполнял заявки на выдачу свидетельств о бедности ("Armutsnachweise") и поддерживал переписку со священнослужителями. Прежде же всего, он занимался каталогизацией греческих и латинских произведений в теологическом отделении императорской библиотеки. Два из принадлежавших ему рукописных свода - "Catalogus codicum mss. Latinorum theologicorum", "Catalogue chronologue et palИographique des manuscrits en langues etrangХres de l'Ermitage Imperial" - находятся сегодня в Цюрихе.

Имеющиеся в архиве документы являются более чем достаточным основанием для изучения не только истории семьи Муральт в России, но и для углубления знаний по истории Российского государства в целом. Целостная же картина возможна лишь при соотнесении фрагментов архивов, находящихся в Петербурге и Цюрихе и создании общего каталога единиц хранения, в т. ч. включая архивы партнеров Муральта по переписке, где должны храниться ответы пастора. Публикуя особенно интересные фрагменты корреспонденции, мы делаем первый шаг в сотрудничестве России и Швейцарии.

Частная школа цюрихского пастора Йоханнеса фон Муральта

"Глубокоуважаемый господин пастор! Вы пишете мне о необходимости отойти от просветительской деятельности. Меня, привыкшего за долгое время видеть в Вас одного из лучших в резиденции педагогов ... это сообщение болезненно поразило". Так Сергей Уваров, министр образования Российской Империи, в письме к Йоханнесу фон Муральту от 1837 года выразил свое отношение к закрытию первого учебного заведения в России, преподавание в котором велось по методу Иоганна Генриха Песталоцци. У школы была великолепная репутация, ее посещали дети как русской, так и иностранной знати. На чем основывался подобный успех и чем отличался данный педагогический проект от ему подобных?

Фон Муральт, происходивший из древнего цюрихского рода, после завершения обучения на теологическом отделении университета, семь лет работал с Песталоцци в реформированных школах Бургдорфа и Ивердона (Burgdorf, Yverdon). В 1810 году он занял место настоятеля реформированного прихода в Санкт-Петербурге. Из-за крайне малого интереса, проявляемого прихожанами к вопросам религии и церкви, пастор мог посвящать церковным делам лишь 2-3 дня в неделю, - и оттого начал искать возможности занять остающееся свободным время и реализовать свои педагогические познания и опыт. Совместно с двумя ведущими преподавателями и четырьмя учителями-предметниками он основал в 1811 году школу, которую, следуя пожеланиям родителей, спустя несколько месяцев пришлось преобразовать в интернат. Для этой цели на Васильевском острове сняли подходящее знание и наняли домоправительницу. Желающих поступить во вновь открытое учебное заведение оказалось необычайно много, и уже вскоре после начала занятий фон Муральт должен был искать большее помещение. Отклонение пастором "выгодного" предложения о покупке нового здания интерната, привело к тому, что педагог-реформатор подвергся нападкам со стороны патриотически-настроенного дамского общества и был вынужден отступиться. С тех пор для занятий использовался приходской дом. Пансионеры же жили и столовались у учителей и самого фон Муральта в небольшой пристройке во дворе. С 1819 года в школу стали принимать и русских детей.

Быстрый рост числа учеников объяснялся ограниченным числом хороших начальных школ. Постройка системы российского образования находилась в 1810-е - 1820-е годы еще на уровне "закладки фундамента". Немногие гимназии "первой категории", в которых преподавались все предметы, были ориентированы на нужды русских детей. Для иностранцев предназначались школы протестантских и католических приходов. После неоднократных посещений этих столь различных организаций фон Муральт пришел к неутешительному выводу: "Основной характер тамошних занятий представляется мне выраженным в сплошных ограничениях: дать от всего, что необходимо [sic] знать, по возможности больше в минимальный срок и как можно более механическим способом, чтобы создать наилучшее впечатление и как можно больше сэкономить на профессиональных учителях".

Пастор же, напротив, стремился к повышению качества образования. Организация занятий и подбор учителей проводились с учетом индивидуальных потребностей и психологических особенностей детей. Последние до момента поступления в интернат находились под надзором частных педагогов и получали поэтому самые различные знания. По уровню владения каждым из предметов - латынью, русским, английским, немецким, французским, историей, географией, религией, арифметикой, геометрией и алгеброй, природоведением, физикой, рисованием и чистописанием - ученики (после предварительного экзамена) распределялись по 4 классам. Занятия по всем предметам проходили в одно и то же время. Условием для этого было наличие большого преподавательского корпуса - до 30 учителей. Причем, речь шла прежде всего о профессиональных педагогах из Европы. К старейшим из них относился историк Липманн (Liepmann), так охарактеризованный Цдекауером: "Близорукий, маленький, в голубых очках, он носил длинную, зеленую, дешевую накидку и такие бархатные сапоги, которые иногда буквально подталкивали учеников - посмеяться над ним. Но огромные познания, необычайная память, умение излагать материал и справедливая строгость на экзаменах искупали эту его смешную сторону и вызывали к нему всеобщее уважение". Британец Уоррен (Warrand) был автором "лучшей английской книги своего времени"; геолог Постельс (Postels) принимал участие в экспедициях Крузенштерна. Но даже довольно высокая заработная плата не могла предотвратить того, что некоторые из учителей через несколько лет переходили на службу к дворянству. Таким образом они надеялись получить доступ к той части русской элиты, которая могла бы обеспечить им рост по службе. И многим это на самом деле удавалось - некоторые стали даже учителями и наставниками наследника престола, Александра II.

Фон Муральт ставил перед собой необычайно высокие образовательные и воспитательные цели и задачи. Каждый из учеников должен был получить не только обширнейшее общее образование, но и развить в себе некий талант. "Речь шла о том, чтобы сначала стать человеком, а затем - специалистом", - вспоминает Цдекауер. Это стремление к полноценному, ориентированному на самое существенное, использованию материала поддерживала и дидактическая многогранность учебного процесса. На уроке языка последовательно сменялись стилистические и риторические упражнения, анализ текста и изучение истории литературы. Во время занятий по природоведению дети посещали музеи и мастерские, где видели материал и производные из него своими глазами. После шестичасового учебного дня ученики шли с воспитателем на прогулку, плавали в Неве, катались на коньках или посещали занятия по хореографии и гимнастике.

Высокий уровень образования имел и свою цену. За год обучения в школе в 1812 году платили 1500 рублей за пансионера и 500 рублей за ученика дневной формы обучения. Подобное могли позволить себе только очень обеспеченные семьи. Нет ничего удивительного в том, что большинство из известных на сегодняшний день 578 выпускников происходило из знатных русских или иностранных родов. Для них подобное обучение было престижно и готовило к дальнейшей карьере. Основным поприщем для русского дворянства была государственная служба. С ее профессионализацией огромное значение получали глубокие знания в области родного языка и страноведения. Именно фон Муральт, швейцарец, впервые ввел в обязательную программу русский язык, прежде расценивавшийся большинством дворян как "крестьянский" или "низкий". Для преподавания этой дисциплины он нанял именитых ученых: автора "Грамматики" Николая Греча, поэта Бутырского и публициста Андрея Краевского.

Царь ценил усилия пастора на ниве российского просвещения: в 1827 году фон Муральт получил орден Св. Владимира IV степени, в 1837 году он был удостоен орденом Св. Анны II степени. Высокое положение швейцарца в обществе подтверждалось и тем уважением, которое оказывали ему не только иностранцы, но и русские. Педагогическая деятельность позволила фон Муральту подняться по социальной лестнице - в финансовом плане предприятие было безуспешным. Деньги, получаемые от учеников, едва покрывали расходы на высокие ставки учителей и оплату снимаемого помещения. Кроме того, многие родители отдавали деньги позднее или вовсе забывали об этом. Так, проживавший в Москве и постоянно боровшийся с хозяйственными трудностями предприниматель Гуицетти (Guizetti) был должен фон Муральту еще в течение 4-х лет после окончания школы его сыном 3600 рублей. В 1821 году издержки на содержание интерната возросли до 20000 рублей.

К финансовым проблемам добавились административные. В 30-е годы министерство образования распространяло предписания, однозначно указывающие на необходимость поддержки государственных институтов за счет частных учебных заведений. В 1835 году фон Муральт оказался вынужден принять определенные меры. Так, он писал одному из своих друзей: "Произошло столько всего, что расходилось с моими расчетами и желаниями, что я почувствовал себя в настоящем адском пламени... Пришло время закрыть мое учебное заведение, если, конечно, я не хочу уничтожить самого себя". Родителям учеников удалось на некоторое время предотвратить закрытие школы. Школьная программа была пересмотрена и сокращено число учителей-предметников. Но эти мероприятия, проводимые в целях экономии, не сочетались с педагогическими идеалами фон Муральта. Школа стала для него "присутственным местом" ("Zurichtungsanstalt") и он не испытывал к ней более никакого интереса. После того, как в 1837 году он проинформировал министра народного просвещения Уварова об окончательной ликвидации школы, здание школы на Мойке было использовано им лишь однажды - для наблюдения за пожаром Зимнего дворца. При этом пастор сказал пораженным детям: "Так закончил свои дни этот дворец, а я хочу сегодня закрыть свое предприятие".

Тем временем, уровень образования в С.-Петербурге стал значительно выше. В 1839 году наряду с государственными существовало 15 частных гимназий "первой категории", а также множество небольших школ с ограниченным количеством изучаемых предметов. Для них фон Муральт стал источником свежих идей: учение Песталоцци было в России почти неизвестно. Далтон вспоминал: "Со всех сторон у фон Муральта просили о совете в связи с воспитанием... В эти дни он мог сознательно поддержать практически любое начинание, никто не хотел слышать ничьего иного мнения, кроме мнения высоко ценимого педагога, лучшего ученика Песталоцци". Пастор использовал свой авторитет у царской семьи и правительства России, в среде директоров школ и воспитателей для распространения новых педагогических методов. Этот опыт педагогического обмена фон Муральт продолжил и после 1837 года. Он постоянно навещал другие учебные заведения, принимал участие в экзаменах в Техническом институте и церковно-приходских школах. Наряду с этим, он оставил за собой право надсмотра за основанной им же в 1815 году реформированной церковной школой. Она продолжала существовать и после его смерти в 1850 году и была закрыта большевиками в 1928 году.

"Имею счастье служить своим согражданам...": Йоханнес фон Муральт - посредник между царским двором и швейцарской колонией в Санкт-Петербурге

"Большинство служащих при дворе учителей и гувернеров - мои друзья или знакомые. Мой круг общения и мое положение не могли бы быть лучше. Благодаря своему 32-летнему пребыванию в С.-Петербурге ... я соприкоснулся с людьми изо всех городов и всех слоев общества, ... и везде встречаю теперь открытые двери и сердца. Я могу с большей или меньшей открытостью общаться с военными и государственными мужами, с министрами и посланниками, с учеными и деятелями искусства, духовенством и наставниками, с врачами и учителями, с торговыми людьми, фабрикантами и ремесленниками. Я свободен в выборе общества, поскольку обладаю полнейшей независимостью, вследствие чего не могу ни на кого пожаловаться, а лишь благодарю Бога".

Эти строки взяты из письма 1842 года пастора Йоханнеса фон Муральта к родным, в Швейцарию. С момента своего прибытия в российскую северную столицу в 1810 году, ему удалось обзавестись необычайно широкими связями. Фон Муральт находился в близком контакте с многочисленными, живущими в России, иностранцами, равно как с русским дворянством. Таким образом, он исполнял важную посредническую функцию между различными эмигрантскими кругами и российской элитой.

Фон Муральт вел переписку практически со всеми странами Западной Европы и регионами России. Из этой обширнейшей корреспонденции и его календаря можно восстановить последовательность предприятий, в коих пастор принимал самое деятельное участие. И тем не менее все же наша точка зрения на фон Муральта останется несколько односторонней: темные стороны его личности пройдут мимо нашего внимания. Биографы фон Муральта, его племянник Эдуард фон Муральт и Германн Далтон, опиравшиеся на данные документы и личные воспоминания, еще более закрепили за пастором образ "святого", не всегда соответствовавший действительному положению дел. До настоящего времени лишь Гарри Шнайдер приблизился к раскрытию тайны этой необыкновенной личности, и благодаря современным методам исторического анализа сравнил условия жизни и работы фон Муральта с теми же условиями у других швейцарских настоятелей в России. Используя результаты этого исследования, я хочу поговорить о связях и влиянии пастора. В итоге, опираясь на модель Вольфганга Райнхарда, я попытаюсь подвергнуть анализу роль фон Муральта в различных зарубежных приходах и образовательных учреждениях. Ядро моего исследования приходится на 1830-е и 1840-е годы, этот период богаче всего отражен в сохранившихся архивных документах.

-- Социальное положение и отношения

Родившийся в 1780 году в известной цюрихской семье Йоханнес фон Муральт, изучал в университетах Цюриха и Галле теологию и работал в качестве частного учителя у госпожи Штайль (Staёl) в замке Коппет (Coppet) на Женевском озере, а также сотрудничал в школе Песталоцци в Ивердоне (Yverdon). В 1810 году он поступил на вакантное место пастора реформированного прихода в С.-Петербурге, куда входило около 1000 швейцарских и немецких торговых людей, ремесленников, служащих, ученых и т. д. Прихожане были рассеяны по всему городу и не требовали от своих пасторов, чьи церковные обязанности ограничивались воскресными службами, практически ничего. Благодаря доходу в 2000 рублей фон Муральт был финансово устроен, и мог посвятить себя иной деятельности. В 1811 году он основал частную школу, в 1814 - "Швейцарское общество помощи" ("Schweizerische Huelfgesellschaft") и в 1818 - немецкую реформированную церковную школу. Благодаря этому он познакомился с большинством из живущих в Санкт-Петербурге немецко-говорящих иностранцев, а также с русским дворянством и членами царской семьи.

В ближайшем окружении царя Александра I, женатого на германской принцессе Луизе, находились многочисленные немцы и швейцарцы, занимавшие посты членов правительства. Многие из них являлись и прихожанами реформированной церкви: например, секретарь царицы Йоханнес __________ (J. Chambeau), министр финансов Георг Канкрин (G. Cancrin), бывший преподаватель царя по греческому языку и товарищ министра Фридрих Аделунг (F. Adelung) и наставник наследника престола Флорент Жилль (F. Gille). Они ввели фон Муральта во дворец, где ученика Песталоцци ожидал теплый и доброжелательный прием: в 1814 году царь лично познакомился в Базеле с Песталоцци, и с тех пор царская семья проявляла неослабевающий интерес к его теориям, в надежде на модернизацию отсталой системы российского образования. Мать царя, Вюртембергская принцесса Мария Федоровна, просила юного швейцарца, представить ей педагогическую концепцию своего учителя. Фон Муральту удалось сделать это настолько убедительно, что царица доверила ему руководство Императорским сиротским приютом. Но там пастор натолкнулся на сопротивление русских педагогов и вынужден был после нескольких месяцев отступить.

Эта неудача не повлияла, однако, на его отношения со двором. Благодаря влиятельным прихожанам он остался в контакте и с царской семьей. В 1848 году фон Муральт лично встретился с наследником престола, Александром Николаевичем, в Павловске. Как пастор впоследствии запишет в своем дневнике, царевич увидел его у портала дворца и закричал: "M. Muralt, vous ne me connaissez plus? Certainement vous m'avez oubliИ?" Я же только и смог сказать: "Je suis ИtonnИ, que V. Altesse Imperiale se souvient encore de moi". Он: "Je suis charmИ de vous voir!" и удалился с выражениями уважения и благодарности в Александровский дворец". Министр народного просвещения Сергей Уваров и министр финансов Герг Канкрин постоянно приглашали фон Муральта для совещаний. С Канкриным, протестантским сыном графа из Гессена, у него возникли даже дружеские отношения и пастор в течение всей жизни был его доверенным лицом. Во время частых отлучек министра, фон Муральт информировал его о делах в министерстве финансов и о ситуации в России. Канкрин же позволил пастору заглянуть в свой личный дневник, выказав тем самым доверие к нему и силу его духовного влияния. В лице Канкрина фон Муральт приобрел высокопоставленного покровителя. После его ухода от дел в 1844 году влияние пастора на кабинет министров ослабло. Новый министр финансов Вронченко внимал ему "весьма почтительно", но исполнял лишь немногие просьбы.

Благодаря своей частной школе фон Муральт упрочил знакомства со знатными русскими и иностранными семьями. Учебное заведение, в котором преподавали видные исследователи и педагоги, считалось престижным и пережило мгновенный взлет. С выпускниками пастор поддерживал отношения в течение всей жизни: многие из них сделали карьеру, некоторые жили за счет своих огромных поместий; но в помощи "отцу" и "наставнику" никто не отказывал. Знакомство фон Муральта с представителями высшего света не прошло для него даром. Часто люди, обращавшиеся к пастору за помощью прямо говорили о его огромных связях в высшем свете, так поступил, например, пастор Заннау из Балтики: "Муральт может все, что захочет, он воспитал половину Петербурга".

Близкие отношения фон Муральта со двором и правительством основывались на его безусловной политической лояльности по отношению к русской монархии и царю Николаю I. Будучи призванным ("сверху") к расширению влияния Просвещения в России, он проводил реформы "достойных порицания бюрократов и законодателей", но как выходец из древнего цюрихского рода, так и не смог выйти за границы отмеренные государством. Западные демократические движения казались ему слишком далеко заходящими в своих претензиях. В 1845 году фон Муральт в последний раз приехал на родину, где на собственном опыте убедился в существовании политических противоречий между консервативной, демократической и радикальной партиями. Со вздохом облегчения он вернулся в "стабильную" Россию, где "при мягком правлении дома Романовых процветало образование, верность вероисповеданию предков, покой и мир". Но фон Муральт был достаточно открыт и для того, чтобы выслушивать сообщения либерального графа Зуцора (Suzor), хотя всячески старался ограничить свой круг общения консерваторами, подобными филологу Николаю Гречу и публицисту Фадею Булгарину. С русской интеллигенцией, негативно относившейся к существующему режиму, он контактов практически не имел.

С явным удовольствием фон Муральт принимал участие в общественной жизни России. Он регулярно посещал оперу, концерты и скачки, прогуливался у минеральных источников или в парках. Как члену знатного цюрихского рода, ему были известны все принятые в высшем свете нормы поведения. Так, он сообщает о посещении Петергофа в день водосвятия (Wasserweihe) 1 августа 1840 года: "Сначала я был поражен ангельскими голосами придворного хора в огромной церкви, при этом я наслаждался обществом многочисленных дам, которое я возглавил; величественным видом процессии и всего двора". Со своими русскими знакомыми он общался, в соответствии с существовавшими тогда правилами хорошего тона, по-французски или по-немецки, хотя в совершенстве владел и русским языком. В свободное время, "в часы досуга" пастор самозабвенно отдавался решению проблем российской грамматики, занимаясь "серьезно и с большим удовольствием".

В частной жизни фон Муральт практически не имел контактов с русскими, если не считать дружбы с Александром Римским-Корсаковым. Близкий круг его знакомых и друзей состоял почти полностью из иностранцев, как-то: академик Георг Фридрих Паррот (G.F. Parrot), книготорговцы Брифф (Brieff) и Гларнер (Glarner) и фабриканты Адольф Гонцельбах (A. Gonzelbach) и Якоб Лютшг (J. Luetschg). С ними пастор встречался как минимум один раз в неделю на обедах или ужинах. Очень обильные, длящиеся почти до полуночи смены блюд вредили его здоровью - он получил серьезные заболевания селезенки и желудка, - но доставляли бесконечное удовольствие. Даже в глубокой старости пастор проявлял себя как человек, не чуждый радостей жизни: "Я мог бы и в 70, как в 30 лет смеяться с тобой на спор или горланить на перекрестке в Альпенцелле", -писал он своему юному другу, руководителю хора Крамеру, в Цюрих.

Располагающие манеры поведения и легкий характер делали фон Муральта желанным гостем в любом из домов С.-Петербурга. Благодаря этому он всегда получал информацию о важнейших событиях из первых рук. Например, когда дочь царя неизлечимо заболела туберкулезом, пастор немедленно отправился в Царское Село, где постоянно находился в курсе происходящего: за советом и помощью к фон Муральту обращались как добрые знакомые, германские придворные врачи, так и (православный) духовник великой княжны. Пикантные известия пастор передавал дальше - с большой готовностью и талантом рассказчика. "У Вас есть удачная способность, сообщать обо всем, что может для кого-либо представлять интерес", - говорили ему неоднократно. Иностранцы, проживавшие в российской провинции, писали только пастору - так они могли передать информацию всем знакомым, ограничившись одним письмом. Германский генерал-лейтенант фон Зедделер (von Seddeler) говорил: "Если есть в одном месте много друзей и нет ста рук, чтобы писать к ним самому, вернейшее средство, чтобы передать им сведения о себе, - написать к тому из их друзей, которого знает большинство и который всеми с удовольствием привечается. В Петербурге таким человеком являетесь Вы". Фон Муральт, чей адрес за сорок лет ни разу не менялся, стал для приезжающих в Россию и их родных излюбленным собеседником. Его просили передать информацию дальше, найти близких и даже произведения искусства. Цюрихский генерал-лейтенант Йоханн Каспар Фэзи (J.C. Faesi), возглавивший в 1838 году Кавказскую операцию, переправлял свои письма родным в Швейцарию через фон Муральта. Он, наверное, считал этот способ более быстрым и, прежде всего, надежным, чем государственная почта - и ошибался. "Общая газета Аугсбурга" ("Augsburger Allgemeine Zeitung") узнала о содержании его переписки и опубликовала сенсационные известия о военных действиях, о которых русская сторона умалчивала. Согласно одному из писем Фэзи к его брату, фон Муральт показал корреспонденцию одному из информаторов газеты; по мнению Далтона, он пересказал ее содержание в одном из вечерних клубов. Впрочем - не важно как, но пастор стал причиной того, что Фэзи чувствовал себя скомпрометированным по отношению к руководству армии и утратил свое высокое положение. Теперь он уже не мог замолвить слово за знакомых перед вышестоящим начальством. Вместо того, чтобы рассчитаться, генерал обходил происшедшее молчанием. Поскольку любое высказывание - как писал Фэзи своему брату - "ничего бы не изменило в его положении и только навредило бы соотечественнику". Зато родственники генерала вежливо, но решительно просили фон Муральта - в будущем все сообщения держать при себе.

Фон Муральт сделал достоянием гласности доверенную ему частную переписку, разрушив, тем самым добрую славу лица, достойного доверия. Направлял ли он свои знания не по назначению и в иных случаях, можно узнать лишь из документов, связанных с пастором. Из его личной переписки мы, естественно, выносим впечатление о нем, как о необычайно положительном и влиятельном человеке. Как же использовал фон Муральт свое влияние?

-- Образ действия и поле игры

После войн с Наполеоном многие швейцарцы покинули свою родину, находящуюся в состоянии кризиса. В письмах к высокопоставленным лицам в Берне фон Муральт требует заключения договора с Россией об основании здесь швейцарских колоний. Но прежде, чем эти планы могли быть реализованы, русское правительство изменило свою политику. Положение 1833 года - об отказе во въездных визах колонистам из крестьянского сословия - положило конец массовому переселению в Россию. Для лиц, принадлежавших к иным сословиям, въезд был также значительно затруднен, еще больше проблем доставляло получение вида на жительство. Получив отказ, швейцарцы умоляли фон Муральта об организации для них въездного паспорта, но как правило - тщетно: пастор не имел контакта с русским посланником в Берне - фон Крюденером. Ему даже не удалось вызвать в Россию швейцарскую родственницу, в качестве помощницы по хозяйству, для своего племянника Эдуарда, чья жена скончалась от холеры. Важнейшим представителем фон Муральта в русском государственном аппарате был Канкрин, но и он мог поспособствовать лишь в областях, ему лично подведомственных - таможенное управление, налоговая полиция. Если багаж въезжавшего был оставлен на границе или вовсе конфискован, то за защитой обращались к пастору. Он помогал даже реформированным прибалтам и швейцарцам, которые хотели избежать больших таможенных налогов на импорт и тайно перевозили товар через границу. Был ли фон Муральт на самом деле убежден в невиновности этих "контрабандистов" или действовал из чувства солидарности со своими согражданами и братьями по вере - неизвестно.

Многие иностранцы, приезжающие в Россию, были еще очень молоды, иногда - просто дети. Опасность, что они, выйдя из под постоянного контроля, перейдут границы дозволенного, была велика. Что могли предпринять родители, кроме как попросить знакомого пастора в Петербурге, проследить за своими отпрысками? Благодаря его огромному авторитету и педагогическим способностям, возложенные на него поручения такого рода счастливо исполнялись. Матери благодарили фон Муральта за "его любвеобильные и отеческие увещевания" и были убеждены, что они "достигнут своей цели". Он не боялся войти в контакт и с католиками, но только - если требовалась его помощь. Так, пастор заботился о племянниках Фрибургского священника Жирара (Girard), поблагодарившего фон Муральта цитатой из Библии: "Наш Спаситель сказал и о Вас: "Я был покинут, и Ты принял меня!". Не менее внимательно наблюдал он и за жизнью взрослых прихожан. Пастор был посредником в семейных конфликтах и пытался воздействовать на моральный аспект профессиональной деятельности своей паствы, предотвращая участие своих сограждан в фабричных спекуляциях. Много ближе было фон Муральту, если эмигранты "трудились в поте лица своего". Многочисленные примеры показывают, как естественен для фон Муральта был переход от одной роли к другой - заступничество и протекция, наставничество и поддержка.

Без поручительства и рекомендательного письма видного лица иностранцы не могли и надеяться на получение работы в России. Приезжие самых различных профессий - учителя, гувернеры, необразованные рабочие, художники - просили своих пасторов или знакомых об обращении к фон Муральту за подобными "отношениями". Муральт мог рекомендовать на вакантные должности в России учителей, воспитателей и даже ученых, поскольку директора петербугских школ и дворяне постоянно обращались к нему в поисках подходящих наставников и педагогов. Так, графиня фон Бенкендорф из Могилева просила его о выборе воспитателя для своих детей. Когда Фридрих Георг Струве искал сотрудников для своей новой обсерватории, фон Муральт порекомендовал ему швейцарского астронома. Его посреднические услуги были известны даже в Голландии: "Консул Окснер (Ochsner) в Амстердаме рассказал мне о Вашей замечательной деятельности... Вы не можете противостоять наслаждению - служить своим согражданам... в связи с чем прошу Вас подыскать для меня место в России".

Фон Муральт помогал не только служащим, он представлял интересы иностранных предпринимателей и торговых людей. В 1838 году он доложил Канкрину и министру морского флота о проекте судовладельца Альбрехта по организации прямой пароходной линии Санкт-Петербург - Гавр и Англия. Кроме того, он познакомил своего петербургского покровителя с различными открытиями в области физики и химии: __________ ("Blendkugeln") западно-швейцарского художника Пиккарда (Piccard) или экономящие дерево способы дестиллировки барона Рэиндера (Rehinder). Русские предприниматели прибегали к помощи швейцарца в случае, если не могли добиться внимания к своим проектам. Например, когда губернатор не давал владельцу поместья лицензии на производство вина, последний обратился к фон Муральту в поисках заступничества и просил поговорить с Канкриным. Пастор видел в этом свой личный вклад в научное и промышленное развитие России, за которым он внимательно наблюдал; хотя по отношению к производителям алкоголя был вполне прагматичен. За свои добрые услуги фон Муральт ничего не просил взамен. Правда, нередко использовал свои связи с людьми, принимающими решения в области хозяйства и политики для того, чтобы вкладывать свои средства в как можно более доходные предприятия.

Пастор выступал и защитником на судебных процессах. С подобными просьбами к нему обращались иностранцы, живущие в российских провинциях или реформированные прибалты, которые не могли лично принимать участие в обсуждениях и заседаниях, проходивших в Петербурге. Фридрих Якоб Фэзи, брат опального генерал-лейтенанта, жил с момента ухода с армейской службы в своем поместье на бессарабской границе. В 1841 году его лишили (в связи с якобы невыплаченным налогом) доходов от деревень в Бессарабии. Кроме того, несчастный был втянут в нескончаемые земельные распри с вольными крестьянами. В 1843 году русский Сенат в Санкт-Петербурге должен был принять дело Фридриха Фэзи к производству. Перед началом решающего заседания Каспар Фэзи обратился за помощью к соотечественнику. "Кроме Вас у меня нет во всем городе ни одного знакомого, который мне мог бы помочь в подобном деле, так что я напоминаю воина, идущего в битву без оружия". Возможно, пастор чувствовал себя в долгу по отношению к Фэзи - в связи с неприятными для обоих публикациями в Аугсбургской газете, - и посетил, не откладывая, всех знакомых сенаторов и Председателя Сената, генерального прокурора Панина. Приговор был для Фэзи положителен, на чем последний решил прекратить все сношения с оппонентами: "теперь полагается открыть coup de collier и нанести противникам решающий удар, посему я открываю для своего брата у Вас кредит до 2000 рублей. Особенно важно, куда будут переданы деньги, но "пожертвования" каждый Ю tort et Ю travers примет с удовольствием и даже протянет за ними руку". Как позволяют предположить дальнейшие благодарственные письма Фэзи, фон Муральт исполнил это пожелание и распределил "отказные деньги". Пастор явно не раз позволял себе нарушать запрет Канкрина на дачу взяток, и все же процесс тянулся еще годы - предоставил ли Фэзи в распоряжение фон Муральта недостаточно средств или последний отдавал их не тем людям? На окончательный приговор 1845 года пастор не мог повлиять ни коим образом, поскольку находился в Швейцарии.

В ситуации, подобной Фэзи, находился и немец фон дер Вейде (Weyde), директор солеваренного завода в Херсонской губернии. Местный следователь Кроменицкий обвинил его в 1843 году в сокрытии соли, и конфисковал доход предприятия. Жена несчастного просила пастора опротестовать несправедливое наказание у Канкрина, которому были подчинены все солеваренные заводы. Но поскольку Канкрин пребывал в то время за границей, фон Муральт обратился к его заместителю Вронченко, который и призвал Кроменицкого к ответу. Последний приостановил расследование, но только для того, чтобы повторить свои обвинения двумя годами позже. Поскольку Канкрин в тот период уже отошел от дел, то фон Муральт вынужден был обратиться к одному из секретарей министерства, однако не сумел предотвратить смещения фон дер Вейде с должности. Приведенный ниже пример лишний раз доказывает, что влияние пастора на чиновников министерского аппарата было несравнимо менее значительным, чем его воздействие на Канкрина. Когда немецкий учитель Герден "по причине переписки с евангелистами" был приговорен к 1000 ударов "шпицрутенами" и пяти годам каторги в Сибири, фон Муральту удалось лишь наполовину уменьшить порку. И абсолютно никакого выхода не существовало у швейцарца на сотрудников цензурного аппарата. Несмотря на заступничество пастора, немецко-балтийский "Ostseeblatt" прекратил с 1839 года свое существование. Но зато он помог сильно задолжавшему издателю Меркелю (Merkel) финансово: тем, что нашел подписчиков на его автобиографию. Если фон Муральт не мог никак повлиять на принятие решения, он пытался помочь хотя бы деньгами и одеждой и пробовал вселить в души новые силы. "Я напрасно ищу слов для того, чтобы описать Вам чувство, охватившее меня при получении Ваших успокаивающих, участливых строк", - писала ему жена отстраненного от службы фон дер Вейде.

Чаще, чем в функции судьи, пастор выступал в роли помощника страждущих - бедных и старых иностранцев, которые горячо его благодарили и называли "единственным другом человечества" и "последним спасителем". При этом речь идет не о пустых фразах: в России на самом деле существовало немного благотворительных организаций для нуждавшихся иностранцев. Один немецко-балтийский учитель, "заболевший в русской провинции", видел единственный выход из финансового кризиса в публикации своих трудов. Об этом он просил фон Муральта: "Я настолько беден, что могу сказать вслед за Шиллером: "Моя голова глупа и тяжела как свинец, табакерка холоста, мой желудок может служить небом, мои произведения просят милостыню". При обращении за помощью не-швейцарцев для получения денег пастор мог воспользоваться лишь неофициальным путем: призывая знакомых и бывших работодателей нуждающегося к благотворительности. Так, например, он просил царицу об оплате сыну бывшей воспитательницы царской семьи - Маргариты Вильдермет (Wildermeth) - курса лечения в Aix-les-Bains. Для старых или получивших увечья русских слуг он искал подходящие дома престарелых или пытался "_____________________". Обедневшая графиня фон Менгден (Mengden), прослужившая всю жизнь воспитательницей в дворянских семьях, был помещена им таким образом в институт "Новая Александрия" ("Neualexandria"). Помог фон Муральт и прибалтийскому пастору, который (поскольку не был дворянином) не имел права на поместье в качестве места проживания в старости. И как минимум в одном случае - при страшном голоде Гларнера в 1816 году - фон Муральт напрямую использовал свои связи, чтобы поддержать соотечественников, попавших в беду на родине. По его подсказке министр Каро д' Истриа (Caro d' Istria) обратился к Александру I, который пожертвовал голодающим 100000 рублей.

Фон Муральт понимал недостаточность и случайный характер подобных мероприятий. Чтобы, как минимум, помощь своим согражданам перенести на законодательный базис, он в 1814 году основал "Schweizerische Huelfsgesellschaft". Взносы богатых русских швейцарцев вливались теперь в один фонд, из которого предпринимателям и нуждающимся выдавались кредиты, а безработным оплачивалась дорога на родину. Швейцарцы, которые от тоски по родине или по иным основаниям впадали в депрессию или вовсе "теряли разум", определялись фон Муральтом в соответствующее императорское лечебное заведение. Руководство этим "Обществом" пастор осуществлял до самой смерти с огромным успехом, постоянно опасаясь лишь одного - быть использованным. Спустя несколько лет после основания предприятия он писал: "Я теперь действительно испуган необходимостью видеть в моих согражданах людей, стремящихся воспользоваться моей помощью. Треть тех, кого я поддерживаю, использует меня в своих целях или обманывает меня, треть неблагодарна и, как максимум, одна треть достойна поддержки".

Пастор нередко улаживал наследственные дела умерших прихожан и соотечественников. Так, к примеру, когда советник по земельным вопросам Карл Майер (C. Mayer) в 1842 году уезжал из Елисаветпола на Кавказ, он просил пастора в случае своей гибели переслать все доходы в Швейцарию. Особенно нуждались в его услугах одинокие люди. После смерти вдовы Фридриха Клингерса (Klingers) пастор распорядился вещами, находившимися в доме и разобрал архив литератора, в котором были письма Гёте. В личный архив священника отдавались на хранение частные документы. Генерал-лейтенант Фэзи депонировал здесь бумаги, касающиеся его владений в Польше. Т.о., фон Муральт брал на себя одновременно обязанности духовника и консула и работал в постоянном контакте с назначенным по инициативе "Общества помощи" в 1816 году представителем Швейцарии в С.-Петербурге.

Фон Муральт осуществлял духовную миссию не только в своем приходе, но участвовал в качестве "духовного заседателя" и в т. н. "реформированных заседаниях" юстиц-коллегии (с 1832 года - генеральной консистории) всех реформированных приходов в России. При разработке нового церковного закона 1832 года ему удалось отстоять независимость реформированной церкви как от лютеран, так и от российского государства. В то же время Муральт использовал свои связи с тем, чтобы обеспечить единоверцам материальные преимущества. Особенно важна была его помощь при срочных работах по ремонту церквей. Так, например, настоятель церкви из прибалтийского Либау писал в Петербург: "Поскольку Вы лично близки с его превосходительством господином графом фон Канкриным, который в тоже время является членом реформированного прихода, то мы решились обратиться к Вам со следующей просьбой: не будет ли Ваше Высокопревосходительство столь любезным к своим собратьям по вере, чтобы открыть нам доступ к руке, из которой мы можем получить необходимую для ремонта сумму в 700 рублей". Но больше всего от дружбы фон Муральта с Канкриным выигрывал приход С.-Петербурга. В 1824 году Канкрин выдал на ремонт церкви, пострадавшей от наводнения кредит на 100000 рублей. Даже пасторы лютеранских соборов пользовались посредничеством своего реформированного коллеги: так, для будущего епископа Пауффлера (Paufflera) фон Муральт просил у царя 1000 рублей.

Равно как и финансовая помощь, была важна поддержка фон Муральта в религиозных спорах. В приходах, к которым принадлежали и реформированные и лютеране, противоречия мог сгладить только он один. Так, например, в Одессе, в 1843 году вновь призванный лютеранский проповедник утверждал, что "______". После чего один из его прихожан обратился к фон Муральту с просьбой, чтобы последний "постарался разъяснить Швейцарскому объединению и Гейдельбергскому Катехизису по Святому Писанию все пункты и правила, на которые должен опираться служитель церкви перед Богом и приходом". Обращались к нему руководители церковной общины из Москвы, спрашивая его совета в разработке новых церковных документов.

Распределение постов и должностей было также причиной большого числа конфликтов, значительную роль в коих играли социальные и личные противоречия внутри колонии. Петербургскому пастору удавалось довольно часто замирять противников, поскольку его авторитет был непререкаем для обеих сторон. Кроме того, немаловажно было его умение встать на позицию оппонента. При выборе пастора реформированной церкви в Москве в 1845 году некоторые прихожане отклонили предложенную фон Муральтом кандидатуру Ревалензера Рейтлингера (Revalenser Reutlinger). Они вызвали из Базеля своего кандидата, Пауля Наэфа (P. Naef), который в результате и занял вакантное место. Пастор принял чужое решение, подружился с Наэфом и помог Рейтлингеру найти новое место. Благодаря его умению обходиться с людьми в течение всего периода работы фон Муральта в приходе не возникало никаких особенных проблем. Но после его смерти в 1850 году положение резко изменилось. Его племянник Эдуард, принявший приход, вскоре поругался с церковным советом и спустя недолгое время уступил свое место немецкому пастору Икену (Iken).

Фон Муральт поддерживал и придавал силы реформированным приходам в их внутренних конфликтах, но никогда не защищал их в борьбе против православной церкви. Сложнее всего в этой связи приходилось ему с протестантскими общинами Прибалтики. В середине 1840-х годов балтийские крестьяне начали массово переходить в православие, поскольку надеялись т.о. улучшить свое материальное положение. Русские священники поддерживали их иллюзии. В то же время действующий генерал-губернатор использовал слабости немецко-балтийской элиты, чтобы урезать ее права на самоуправление. По дороге в С.-Петербург в 1845 году пастор ненадолго задерживается в Прибалтике и лично наблюдает "проводимую правительством политику изгнания русского вероисповедания". Судя по его словам, виновато было, прежде всего, незнание правительством о положении на местах. Возможно, он пытался как и прежде, донести свои наблюдения до влиятельных политиков - но безуспешно. Это понимание собственного бессилия, еще больше, нежели "волнения, связанные с путешествием", стали причиной гепатита, свалившего его вскоре после возвращения на долгие недели в постель. Однако, его вера в царя не была уничтожена этим открытием, наоборот - она окрепла благодаря тем шагам, которые, пусть и поздно, но предпринял Николай I. Он понял, что стабильность в регионе возможна только при сотрудничестве с немецкой верхушкой, сместил в 1846 году генерал-губернатора Головина и восстановил религиозные и административные права протестантов. В более позднем своем письме о положении реформированной церкви фон Муральт ни разу не упоминает о пережитых волнениях: "Мы, евангелисты, живем в мире и с католиками и с греками. Евангелическая церковь не только охраняется, но и поддерживается правительством".

"Добрые дела" были для фон Муральта естественным способом существования. Уже в почтенном возрасте он писал: "Я погребен под горой получаемой и отправляемой корреспонденции и все более расширяющихся дел. И это - наряду с моей основной работой". Но несмотря на свои обязанности по отношению к приходу и болезнь, он никогда не отказывался помочь нуждающимся. И незадолго до смерти написал: "Зачем мне дальше жить, если я ничего не могу сделать?". Как же был вознагражден пастор за свои деяния?

-- Дело и награда

Фон Муральт до самой смерти был посредником во всяческих делах - бесплатно. Даже от своих богатых друзей он не принимал лично никаких подношений - они, как и выданные Канкриным 1000 рублей, сразу же входили в приходскую кассу. Только однажды, когда после закрытия школы в 1837 году у пастора осталось долгов еще более чем на 10 000 рублей, он принял деньги от вдовы Клингера. Наградой для фон Муральта было всеобщее уважение и внимание. Получатели помощи выражали свою признательность в изысканнейших формулировках и небольших подарках. Жена академика Паррота (Parrot) сделала "с любовью думая о нем за работой" (предположительно) коврик, и написала пастору: "Я буду очень рада, если Вы отыщите для него местечко перед Вашим пультом, за которым Вы творите для людей так много добра, и если он поможет уберечь Вас от простуды". Во время Рождества в семье _____ (Chambeau) под украшенной елочкой для фон Муральта лежало серебряное ведерко, год спустя - серебряный столовый прибор. Любовь укрепляла его дух, составляла его "капитал".

Но фон Муральт не был никоим образом лишь "благодетелем", его отношения были отношениями взаимопомощи. Дворяне, посылавшие своих детей в его школу, были уверены в основательности и престижности подобного образования: не только в соответствующей подготовке их отпрысков к дальнейшей государственной службе, но и в обретении ими выгодных знакомств за рубежом. Сам же пастор мог благодаря своей преподавательской деятельности пропагандировать идеи Просвещения и учение Песталоцци, завоевывая авторитет и уважение знатных россиян. За свои педагогические заслуги он получает от русского правительства в 1828 году орден Св. Владимира, а в 1836 году - Св. Анны - ордена, которые крайне редко вручались частным лицам. Его положение в обществе и жизненная позиция позволили ему стать неофициальным представителем швейцарцев в России. Фон Муральт способствовал переселению в Россию из Европы; с помощью финансовой поддержки богатых соотечественников он воплощал в жизнь социальные проекты; имея доступ к деньгам, не зависел напрямую от русского правительства. Пастор представлял не только сограждан, но всех немецко-говорящих, с которыми чувствовал себя объединенным одной культурой. Т.о., он помогал и русской элите, которая лишь с его помощью могла преодолеть огромную социальную, географическую и психологическую дистанцию со своими деловыми партнерами в Европе. В качестве представителя реформированной церкви он проник в Прибалтику и Поволжье.

Педагогическая, консульская, посредническая и религиозная деятельность фон Муральта взаимно дополняли друг друга. Влияние и положение, завоеванные им на посту пастора, распространялись и на иные области. Это обеспечивало ему определенную защиту от внешних факторов. Если в одной области деятельности перед ним вставала преграда - например, в 1830-е годы был ужесточен контроль за иностранными частными школами - он или обходил ее с помощью связей, полученных от других проектов, или сосредотачивался на иной работе.

Сотрудники и преемники фон Муральта пользовались всеми доступными средствами для "пропаганды" своего пастора. Литография с его изображением продавалась в 1846 году вместе с портретом Песталоцци в реформированных приходах по всей России. Всем присутствовавшим на похоронах великого швейцарца роздали стихотворение "на кипарисовых листочках":

Muralt! Ergraut im Dienst der alten Kirche,

Bluehend umringt von dankenden Geschlechtern,

... spendetest Licht in heiteren Schuelerhallen,

bildetest Lehrer eifernden Strebens voll,

streutest Apostelbriefe durch die Wildnis,

dunkler Gefilde.

... Unter Petropolis umstrahlten Zinnen

toent, in den Huetten namenlosen Elends

lange dein Name noch mit Wonne und Wehmut:

Johann vom Muralt!

Муральт! Поседевший на службе старой церкви, окруженный благодарными

Людьми,

... дарил свет в

Тихо сегодня на Волковском кладбище, молчат могильные плиты. Но хочется, чтобы никогда не дремала память.

Обзор архива:

А. Личные документы семьи фон Муральт 1-

В. Акты семьи 70-

С. Документы отдельных членов семьи ф. Муральт 100-

D. Записи 180-

?? Записи отдельных членов семьи 200-

F. Счета и финансовая документация 241-

G. Печатные материалы:

а) Касающиеся семьи в целом 261-

в) Отдельных членов семьи: их статьи и материалы о них 280-

с) Касающиеся третьих лиц 305-

H. Документы, связанные с происхождением и историей семьи 330-

J. Фотографии, рисунки, отдельные предметы 390-

K. Материалы, касающиеся вопросов собственности и владений 501-

Примечание: Далее имена собственные приводятся в латинской транскрипции: так, как они даны в архиве для облегчения поиска оригиналов, в случае необходимости. Опись касается лишь фрагментов архива, связанных с Россией.

W I 20

130.1 Johannes von Muralt (1780-1850) VI Nr. 60

(Документы, связанные с учебными заведениями, основанными фон Муральтом в Санкт-Петербурге/ Дипломы, личные дела/ Регистр писем/ Завещание/ Некрологи и материалы, рассказывающие о дальнейшей судьбе школ).

130.2 (Продолжение)

(Письма Йоханнеса фон Муральта третьим лицам)

131 (Продолжение)

(Письма Й.ф. Муральту от третьих лиц: Amburger, C./ Amburger, F.W./Anspach/ Appenzeller, J.C./ Arnold, Alexander von/ Arnold, Carl von/ Arnold, Gustav von/ Bacheracht, R./ Baranoff, Chr. von/ Barck, E./ Barth, Carl/ Beaulieu-Marconnay/ BeauprИ/ Beck, de/ Becker, Jon. Paul/ Becker, Paul/ Beer, J.A./ Beise, Friedr./ Bendicks, W./ Benkendorf, Elisab./ Benner/ Beral/ Bergstraesser/ Bernhard, G./ Bernhard, Paul/ Bernhardi, Aug./ Bernoulli, J./ Bernoulli, Niklaus/ Beskow, B. von/ Bibelgesellschaft, Evang./ Bibikoff, Barbe/ Bienemann/ Billeter, Carl/ Billeter, C.W./ Billeter, Sophie/ Birch, von/ Bischoff/ Blessig, C./ Blochmann, Karl/ Boening, G.Fr./ Boissonnet, Louis/ Bolschwing, Alex. von/ Bolwiler, S. de/ Bonenblust, Franz/ Bonenblust, Joh./ Borchardt, Nikolaus/ Bornemann, Fr./ Bornhauser, Joh./ Bourdillon/ Bourgeois, F./ Boutiaguin, Paul von/ Braenlich, Wilhelm/ Branderberger, Maria/ Brandt, Carl/ Brandt, F./ Brandt, W./ Bravoura, M./ Breitenstein, S./ Bray, von/ Brieff, J./ Bronewsky, E./ Brueningk, Jon. A./ Brueckner, Julie/ Brunner, Martin/ Buergin, J. C./ Buff, J./ Bugnion, V./ Bulgarin, V./ Bulmerincq, M. von./ Burckhardt, J.L./ Buss, Chr./ Busse).

132 (Продолжение)

(Calame, Henriette/ Calame, Julie/ Campenhausen, von/ Cancrin, Georg Graf/ Cappel, Jon./ Castriot, S./ Cloetta, Nanette/ Chabot, Baron de/ Chambeau, J. von/ Chatelain, Cecile/ Coquerel, Athanase/ Cramer, Jakob/ Croneberg, A./ Cruse/ Custer, J.H./ Custer, L.J./ Dapples, Christian & E./ David d'Angers/ Deley-Termoz/ Dellient/ Dering, Christian/ Develey/ Develey, Charles/ Develey, Elise/ Diesterweg/ Dingelstaedt/ Doering, C./ Doxat-Romer, Marianne/ Dreist/ Dronsart/ Dubelt/ Druempelmann, Ludw. von/ Du Bois, J.L./ Dulneaux, O.A./ Duplan, F./ Du Puget, Baron/ Duvot/ Dutel, R./ DuvИ, Alex. Melchior gen./ Ebel, Joh. Gottfried/ Egger, Wilhelm/ Eichen, Friedrich/ Engelhardt, G. von/ Engelsohn, Ernst/ Epithalamien/ Erichsen/ Escher, Caspar von/ Escher, Ferdinant von/ Escher, Friedr. Ludw. von/ Escher-Zollikofer, Heinr.).

133 (Продолжение)

(Faesi, Johann Caspar/ Fatio/ Fatio, Louise/ Feh, Conrad/ Fessler/ Fierz, Salomon/ Finlay, James/ Fischer, C. von/ Flittner/ Friedrich Wilhelm IV./ Friederici, F./ Froelich, D./ Fuss, N./ Fust/ Gambs, Alex/ Gotovtzoff, Elisab./ Gengenbach, C. von/ Gengenbach, Karl von/ Gengenbach, Elisabeth/ Gengenbach, Joseph von/ Gerden, Friedrich Anton/ Gersdorf, E. von/ Gille, Florent/ Gise, Max/ Goerwitz, H./ Golitzin, Alex. Fuerst/ Golochvastoff/ Grimm, A./ Grimm/ Griot, A. Ph./ Gripenberg, Odert/ относительно Grusino/ Gsiedinoff, A. von/ Guizetti, A./ Guizetti, E./ Guizetti, Hermann/ Guyenet, Lucie).

134 (Продолжение)

(Haag, J.C./ Haenschel, Charlotte & G./ Haffner, Eduard/ Hafner, Jon. & Elis./ Hagenauer/ Hamilton, Henriette/ Harder, David/ Harder, Louis/ Hartmann, Geo. & Tho./ Helmersen, J. T. & A./ Henzi, R./ Hepp/ Herrnhuter, Sprengel Dorpat/ Hourko, Luise & Josef/ Hourko/ Jackson, Carl/ Jannau, H. von/ Jennison/ Juergen, Alexander/ Kaegi, J. Rudolf/ Kern, F.W./ Ketzler/ Keyserlingk, Gf. & Gfn./ Kirchenpauer/ Kirikoff-Driesen/ Kirschtein, Henri/ Klatzo, A./ Klatzo, Jon. Jakob/ Klien, Ernst Ludw./ Klingenberg, Jon./ Knechtenhofer-Gerber, Elis./ Knorring, F./ Korff, W. von/ Kraus, Karl Samuel/ Krause, J. & Julie/ Kriegsmann, Niclaus/ Kruedener, Baron von/ Krueger, J./ Kruesi, Hermann/ Kubli-Tanner, A.E./ Kuester, C. von/ Kyber, E.).

135 (Продолжение)

(Langenschwarz/ Lantz/ Laschkareff/ Lavroff, Eugenie de/ Law, Edward/ Lazaroff, de/ Leresche, J.L.B./ Lichtenstaedt, Jeremias Rud.&Sophie/ Lieb, Henriette/ Liepmann/ Liphardt/ Lobry, J./Lobstein,F./ Lochmann, Louise/ Loewis/ Lutherische kirche in Russland/ Mandileny/ Marti, A./ Martinsen, Jon. von/ Marty, J.R./ Masing, Otto Wilhelm/ Maurer, Conrad/ Maurer, Helene/ Mayer, Carl/ Mayor, Alex./ Medem, G. von/ Meier, J.J./ Melartin, G./ Mengden, Constance von/ Mengden, W. & Wilhelmine von/ Merian, Louis/ Meyer, Josef/ Meynier, Louis/ Mieg, E./ Miln, Catharina/ Miville, Jakob/ Mueller, Georges/ Munier/ Muralt, Jean von/ Muralt-Scherb, Leonh. von/ Muralt-Hirzel, Leonh. von/ Muralt, Peter Balthasar von/ Muravieff, Andre/ Musin-Puschkin, P.).

136 (Продолжение)

(Neke, Elise/ Nikolaus I./ Oppermann/ Ostrogradsky, Alex/ Ott, Wilhelm/ Oubril, A. von/ Ouwaroff/ Palmstierna, Baron von/ Parrot, Georg Friedr. & Amalie/ Parrot, J./ Pauffler/ Pelz/ Penjon/ Peretz, A./ Perrault, J.J./ Perrot/ Pfeiffer M.Tr./ Poncet, Friederike von/ Poorten, Joh. Georg/ Postels, Alex/ Probst gen. Lindenstein/ Radloff/ Ramsauer/ Reformierte Kirche in Moskau/ Rehbinder, Baron von/ Reiff, Philipp/ Rennenkampf, Alex. von/ Rennenkampf, Paul & Marie/ Reutlinger, Rud. Heinr. & Therese von/ Richter/ Ritter, Carl/ Roeder, von/ Rombauer, Jon./ RosИn, Eugen von/ Rossillon/ Roth, Rosina/ Rymski-Korsakoff, Michael).

137 (Продолжение)

(Sacken, Baron von/ Salis-Soglio, Friedr. & Margaretha von/ Scherbatoff, C./ Scheremetieff, A.P. von/ Scheuss, Jon./ Schmalz/ Schneider, Jon./ Schnitzler, J.H./ Schoene, C. Eduard/ Schoener, G.A./ SchСlthess, Stephan/ Schorr/ Schreiber, Sigismund/ Schubbe, Adam Johann/ Schugart, Karoline/ Schulthess, Johann/ Schulthess, Kaspar/ Schulthess, Theodor/ Schwenzon, C./ Seddeler, Baron von/ Shukowski, V./ Sievers, Emanuel & Jakob/ Sievers, F. von/ Simon, Georges A./ Sinner, L. von/ Sourine, S./ Spies, Basilius/ Sprenger, Hans Jakob/ Staёl von Holstein/ Steinhaeuslin, Albr. Alex./ Steiger, M./ Steiger, R. von/ Steiner, M./ Stempel, M./ Stempel, Ch./ Straube, Jon. Balthasar/ Stuenzi, Jak./ Stuerler, R & Marie von/ Stutzer, Jon./ Sulzberger, Heinr. & J.C./ Sunckell, Jacob/ Suter/ Szymanowski, Carl von).

138 (Продолжение)

(Tanner, Jon. Heinr./ Tanner, Lorenz/ Thal, Robert/ Theiller, N./ Tobler, Mathilde/ Tobler, Max/ Tobler/ Tourgeneff, Alexander/ Transehe, C. von/ Trener, Gustav/ Tschebyscheff, Catharina & Peter/ Tschur, Bartholome/ Uexkuell, E. von/ Ullmann/ Ungern-Sternberg, Theodor von/ Urech, Elise/ Vater, Johannes Severinus/ Verdan/ Viollier, M. & L./ Vogel, Carl/ Vogel, D./ Volkmann/ Wahnschaft, Th./ Walter/ Wannoski/ Wavre, Ad./ Weekrooth, Philipp/ Weibel, Amelie/ Weliascheff, Pierre/ Wernich, Carl/ Weyde, AdelaОde & J. von der/ Wildermett/ Willamoff, G. von/ Wissell, C.F./ Wodan, Carl & Marie/ Wolf, Friedr. Aug./ Wolff/ Wuerttemberg, Antoinette/ Wulffert, Alex./ Zanthier, Ernestine von/ Zeidler, Z. von/ Zieglier-Pellis, Jakob/ Zimmermann/ Zinn, Carl/ Zinowiew, Julie/ Zschokke, Heinrich/ Zykoff, D. von).

E. Рукописи отдельных членов семьи

200 Johannes von Muralt: дневники, записи о поездках и выписки из книг

222 - Eduard von Muralt-Oschwald - каталоги Императорской библиотеки С.-Петербурга (NN 3, 4).

223 - Eduard von Muralt-Oschwald - записи и сочинения: О протестантах в России (N 7); "Пастор Йоханн фон Муральт и его друзья" (не датировано, предположительно - после 1850) - ок. 387 с.

Координаты автора статьи:

Dr. Eva Maeder

Brauerstrasse 32

8400 Winterthur

Schweiz

Tel. 0041/ 052 2132672

Maeder@access.unizh.ch

Документы, использованные в настоящей публикации получены из Государственного архива (Staatsarchiv) г. Цюриха, фонда семьи Муральт. Мы выражаем признательность сотрудникам и руководству архива за помощь в работе над проектом "Русская Швейцария".

Staatsarchiv Zuerich, W I 20 223, S. 181 (Heft 5). Автор статьи выражает сердечную признательность Кристофу Баумгартнеру, Петеру Нидерхёйзеру, Барбаре Штадлер.

По поводу биографии Йоханнеса фон Муральта см.: Dalton, Hermann. Johannes von Muralt. Eine Paedagogen- und Pastorengestalt der Schweiz und Russlands aus der ersten Haelfte des 19. Jahrhunderts. - Wiesbaden, 1876; Maeder, Eva. "Dem Vergnuegen nicht wiederstehen, den Landsleuten zu dienen" - Johannes von Muralt zwieschen Zarenhof und Schweizer Kolonie in St. Petersburg.

Эдуард Муральт (1808-1895) прибыл в Петербург в качестве помощника своего дяди, Иоханнеса фон Муральта в 1834 году и начал там работать библиотекарем в Царской публичной библиотеке, а с 1840 года - и в Царском Эрмитаже. После возвращения в Швейцарию (1864) он стал профессором теологии в Лозаннской Академии. Составил описания рукописных фондов и редких изданий в фонде Петербургской публичной библиотеки. В российских справочниках, выпущенных даже в последние годы, фамилии Муральт обнаружить практически невозможно. См. его работы: Muralt, Edouard de. Essai de chronographie byzantine (395-1057), pour servir Ю l'examen des annales du Bas-Empire et particuliХrement des chronographes slavons de 395-1057. - St. PИtersbourg: Eggers et Cie., 1855.- XXXII, 588 S.; Muralt, Edouard de. Essai de chronographie byzantine (1057-1453). - BБle-GenХve: H. Georg; St. PИtersbourg: Eggers et Cie., 1871 - 73. - 2 Bd.

Детальное описание местонахождения писем можно найти в работе: Schneider, Harry. Schweizer Theologen im Zarenreich (1700-1917). - Zuerich, 1994. - S. 163; а также в конце данной публикации.

StAZ, W I 20 130-138. К сожалению, около половины переписки, например письма Генриха Песталоцци и министра финансов Георга фон Канкрина утеряны. Но, по счастливой случайности, переписка Йоханнеса фон Муральта 1837 - 1850 годов сохранилась в копиях в неопубликованном сборнике, посвященном памяти пастора: StAZ, W I 20 223. "Johannes von Muralt und seine Freunde: 50 Jahre paedagogische, gemeinnuetzige und kirchliche Wirksamkeit in der Schweiz und St. Petersburg". (= Beitraege zur Zeitgeschichte aus den Papieren des Verewigten).

Возможно, что речь Николая I, прочитанная им в 1831 году в Варшаве и переданная впоследствии в Швейцарию, родилась под пером Фадея Булгарина, одного из публицистов, друживших с Муральтом. Оригинал хранится в: StAZ, W I 20 136.

По этой причине обращались к нему - Фадей Булгарин, Великая княгиня Антуанетта фон Вюртемберг, Алексей И. Мусин-Пушкин и Алексей Голицин. Оригиналы писем - StAZ, W I 20 131, 134-138.

Недостаточно высоко оплачиваемый в Пскове частный учитель из Швейцарии просит пристроить его на лучшее место в Костроме и в то же время через пастора пытается вернуть свою собственность в Швейцарии. StAZ, W I 20 132.

Например, письма генерал-лейтенанта Каспара Фэзи, советника Карла Майэра и барона фон Зедделера. StAZ, W 1 20 133, 135, 137.

StAZ, W 1 20 138.

StAZ, W 1 20 135.

StAZ, W 1 20 200.

StAZ, W 1 20 130.1. Кроме прочего, здесь находится литография и фотография пастора 1840-х годов, а также художественно оформленная папка актов.

StAZ, W 1 20 110.2, 130.1.

См. по этому поводу публикуемое ниже сообщение "Частная школа цюрихского пастора Йоханнеса фон Муральта".

Причем, в так и не отправленном (предположительно) письме к Швейцарскому государственному совету, он требует введения для граждан Швейцарии, проживающих в России, равных прав с иными, находящимися на ее территории иностранцами. StAZ, W 1 20 110.2, 130.1.

StAZ, W 1 20 222.

Цит. по: Dalton, Hermann/ Johannes von Muralt. Eine Paedagogen- und Pastorengeschtalt der schweiz und Russlands aus der ersten Haelfte des 19. Jahrhunderts. - Wiesbaden, 1876. - S. 150. Цюрихский архивист Вайсс (Weiss) также ссылается в своей статье на Далтона: Weiss, Richard. Jochannes von Muralt und seine Petersburger Schulen//Neue Zuercher Zeitung. Nr. 1500, 1507, 1522. - 1, 2, 4 August 1930.

В своей работе я опираюсь на воспоминания бывших учеников этой школы - Германа Далтона и Николаса Цдекауэра, а также на имеющиеся в Государственном архиве города Цюриха письма Йоханнеса фон Муральта. Для уточнения источников см. часть 3 настоящей статьи.

Цит. по: Dalton. J. v. Muralt, S. 131.

Указ. соч., с. 4.

Указ. соч., с. 4 и 6.

Возможно, что именно вследствие этого первоначальный уровень образования в школе падал. Так, "временем расцвета" именует Далтон в своей книге (с. 137) 1810-е года.

См. например прошение об увольнении Флорента Гиллеса (Florent Gilles), будущего воспитателя наследника престола, от 1824 года. StAZ, W 1 20 133 (письма Ф. Гиллеса).

Zdekauer, Nikolas. RИminiscences de la pension du pasteur Jean de Muralt de 1825 Ю 1831 (par un ancien ИlХve de cette pension. Le 10 fИvrier 1873, XXIII anniversaire de la mort du digne pasteur). - St. PИtersbourg, 1873. - S. 12.

Zdekauer. RИminiscences, S. 5.

Для сравнения: фон Муральт как настоятель получал в год 4000 рублей. См.: Schneider, Harry. Schweizer Theologen im Zarenreich (1700-1917). - Zuerich, 1994. - S. 167.

В составленном Цдекауером списке находятся 18 князей, 15 графов, 14 баронов и 2 маркиза. Zdekauer. RИminiscences. S. 25-39.

Жена одного сотрудника русского посольства в Берне писала: "Для службы, на которой я хотела бы видеть моего сына, ему нужнее всего русский и французский языки". Поскольку юноше не удавались именно эти предметы, она просит Муральта о частных уроках. StAZ W 1 20 138 (письма от M. и L. Viollier, 1837).

Из 150 выпускников, дальнейший род занятий которых известен, около половины служили в армии или на государственной службе, остальные стали торговыми людьми. Zdekauer. RИminiscences. S. 25-39.

См. в настоящем издании мою статью: "Имею счастье служить своим согражданам" - Йоханнес фон Муральт посредник между царским двором и швейцарской колонией в С.-Петербурге.

Учителю Флоренту Гилле (F. Gille) удалось впоследствии получить половину этой суммы. StAZ, W I 20 133 (письмо Ф. Гилле)

Цит. по: Dalton. Johannes von Muralt. S. 149.

Там же, с. 150.

Пушкарев И.И. Николаевский Петербург. - СПб., 2000. - С. 310-314. Переиздание книги 1842 года.

Dalton. Jahannes von Muralt. S. 139.

Так он рассказывал об учении Песталоцци лично Марии Федоровне, матери царя, министру финансов Канкрину и будущему министру народного просвещения Уварову. Указ. соч., с. 140.

StAZ, W I 20 223, S. 15, 235, 289, 297 (Heft 5), s. 47, 98 (Heft 6).

По поводу истории церковных школ см.: Pour la fЙte jubilaire de l'Иcole de l'Eglise rИformИe Ю Saint-PИtersbourg le 11 mars 1843. - StAZ, W I 20 130.1; Das 50=jaehrige Jubilaeum der Reformirten [sic] Kirchenschule zu St. Petersburg am 11. Maerz 1868. - St. Petersburg, 1868; Die Schule der Reformierten Gemeinden in St. Petersburg am 1. April 1904/ Hrsg. E. Thommen. - St. Petersburg, 1904.

Так бывший ученик Эдуард Фолленвайдер (Eduard Vollenweider) вспоминает о разговоре, состоявшемся у него с директором Брокком при приеме в школу в 1909 году: "Они смотрели не на книжные знания, но прежде всего - на личность: есть ли у школьника предпосылки к развитию в дальнейшей жизни, к становлению личностью". Vollenweider, Eduard. "Ich trage noch so gerne aus meinen alten Erinnerungen vor...". Interview (29.1 und 5.2.1982, Meilen)// Die besten Jahre unseres Lebens: Russlandschweizerinen und Russlandschweizer in Selbstzeugnissen, 1821 - 1999/ Hrsg. P. Collmer. - Zuerich, 2000. - S. 156.

StAZ, W I 20 223, S. 214 (Heft 5). Здесь я хотела бы высказать свою глубочайшую признательность госпоже Барбаре Штадлер из Государственного архива г. Цюриха, а также Норберту Герне, Беате Ходлер, Яну Кусберу, Гэрри Шнайдеру, Клеменсу Сидорко и Ральфу Тухтенхагену за их помощь в написании настоящей статьи.

В "Семейном архиве фон Муральт" находится половина всего объема корреспонденции, письма ок. 200 лиц. Остальные документы со времени передачи архива в Швейцарию значатся как утерянные. Списки с части из них находятся в неопубликованном сборнике памяти Й. фон Муральта, созданном его племянником, Эдуардом - "Йоханнес фон Муральт и его друзья". Но, к сожалению, из шести рукописных тетрадей две - охватывающие период 1810-1837 годов - также утрачены. StAZ, W I 20 130.2-138; W I 20 223.

См. о нем: Amburger, Erik. Pastoren der evangelischen Kirche Russlands vom Ende des 16. Jahrhunderts bis 1937. Ein biographisches Lexikon. - Erlangen, 1998. - S. 422; Сотрудники национальной библиотеки - деятели науки и культуры: биографический словарь. Т. 1: Императорская Публичная библиотека 1795-1917/ Сост. Л. Силов. - СПб., 1995. - С. 366-368.

Далтон был одним из последователей фон Муральта на посту пастора реформированного прихода в С.- Петербурге. См. его труд: Dalton, Hermann. Johannes von Muralt. Eine Paedagogen- und Pastorengeschtalt der Schweiz und Russlands aus der ersten Haelfte des 19. Jahrhunderts. - Wiesbaden, 1876.

Schweizer, Harry. Theologen im Zarenreich (1700 - 1917). Auswanderung und russischer Alltag von Theologen und ihren Frauen. - Zuerich, 1994. - S. 163 ff.

Reinhard, Wolfgang. Freunde und Kreaturen. - Muenchen, 1979.

В 1723 году реформированные прихожане вышли из-под опеки своей евангелической церкви, а с 1773 года немецко- и франкоговорящие члены общины имели право на собственного священника, пока в 1859 году приход окончательно не выделился в самостоятельную единицу. Amburger, Erik. Geschichte des Protestantismus in Russland. - Stuttgart, 1961.

В конце пасторской деятельности фон Муральта в 1850 году численность паствы возросла до 1800 человек. Schneider. Theologen. - S. 35, Прим. 2.

К тому же он мог бесплатно проживать в приходском доме (Pfarrhaus), снять который стоило бы более 2000 рублей, и с ростом своего прихода получал дополнительные дотации. Фон Муральт никогда, в отличие от своих собратьев по службе и даже - от гораздо больше получавших зарубежных университетских профессоров, не жаловался на недостаток денег. Schneider. Theologen. - S. 167; Maurer, Trude. Hochschullehrer im Zarenreich. - Koeln, 1998. - S. 67 ff.

Tuchtenhagen, Ralph. Bildung als Auftrag und Aufgabe. Deutsche Schulen in St. Petersburg 1704 - 1934// Nordost-Archiv III/1994. H. 1. - S. 63-87. Здесь - S. 65-66.

Staedler, Peter. Pestalozzi. Geschichtliche Biographie (Bd. 2). - Zuerich, 1993. - S. 388.

StAZ, W I 20 200. Дневниковая запись от 18.9.1848, с. 3.

Фон Муральт был бессменным участником приемов у Уварова. Но их личные контакты ограничивались профессиональными (деловыми) разговорами. StAZ, W I 20 223, S. 2, 160, 230ff, 243, 255. По поводу Уварова см.: Whittaker, Cynthia. The origins of modern ryssian education: an intellectual biography of count Sergej Uvarov 1786-1855. - DeKalb, 1984.

Hessen - земля в центре Германии.

По поводу Канкрина см.: Mertes, Alois et al. Drei Deutsche in Russland. Ostermann, Cancrin, Haas. - Darmstadt, 1983; по поводу эпохи правления Николая 1 в целом, см.: Linkoln, W. Bruce. Nikolaus I. Von Russland (1796 - 1855). - Muenchen, 1981. - S. 201 ff.

После смерти Канрина фон Муральт, согласно завещанию, получил его золотые часы: "не из-за их стоимости, но потому, что они были первым, что я получил в мире в собственность". StAZ, W I 20 223, S. 91, 157, 167 (Heft 5).

StAZ, W I 20 223, S. 297 (Heft 5).

В 1832 году учебное заведение посещали князья Николай и Алексей Долгурукие; Константин, Давид, Михаил, Николай и Сергей Голицыны; Яков, Петр и Федор Голохвастовы; Иосиф Щербатов, граф Якоб Сиверс и барон Эдуард фон Вольф. W I 20 130.1.

См. по этому поводу вторую часть настоящей публикации.

StAZ, W I 20 223, S. 56 (Heft 6).

StAZ, W I 20 223, S. 90 (Heft 5).

StAZ, W I 20 223, S. 70 (Heft 6).

Так А. Вулферт (Wulfert), член реформированного прихода, описывал эту поездку после смерти фон Муральта в 1850 году. "Cypressenblaettchen auf Muralt's Sarg", StAZ, W I 20 130.1.

Фон Муральт разделял с поляком Булгариным и происходившим из прусской семьи Гречем не только политические воззрения, но и нерусское происхождение. Chiari, Bernhard. Das "polnische Scheusal". Faddej Venediktovi? Bulgarin in St. Petersburg (1789 - 1859)// St. Petersburg - Leningrad - St. Peterburg. Eine Stadt im Spiegel der Zeit/ Hrsg. v. S. Creuzberger et al. - Stuttgart, 2000. - S. 62-82, здесь - S. 69.

Во всяком случае, фон Муральт был близко знаком с Георгом фон Энгельгартом, руководителем Царскосельского лиция и сторонником оппозиции. С этой т. зр. было бы крайне интересно узнать о реакции пастора на восстание декабристов, но, к сожалению, переписка этого периода утрачена. См. также в предыдущей статье его отношение к пожару Зимнего дворца.

StAZ, W I 20 223, S. 179 (Heft 5).

StAZ, W I 20 223, S. 23 (Heft 5). Фон Муральт начал относительно рано преподавать русским ученикам в своей школе их родной язык и призывал к этому таких известных филологов, как Греч или Владимир Одоевский.

Генерал Римский-Корсаков под руководством маршала Суворова вел русские полки в битве при Цюрихе 1799 и с удовольствием делился с фон Муральтом своими воспоминаниями о Швейцарии. StAZ, W I 20 223, S. 90 (Heft 5).

StAZ, W I 20 223, S. 70 (Heft 6).

В то же время фон Муральт общался со швейцарским придворным, на чью образцовую ферму хотели перевезти в будущем больную, поскольку было обещано излечивающее воздействие запаха стойла. StAZ, W I 20 223, S. 290 (Heft 5).

StAZ, W I 20 223, S. 179 (Heft 5).

StAZ, W I 20 223, S. 52 (Heft 6); Dalton. J. von Muralt. - S. 185.

Так, среди прочих, художник Якоб Мивилле (J. Miville) и неизвестный живописец Sch. Из Гальберштадта (Halberstadt). StAZ, W I 20 223, S. 131, 245 (Heft 5); Lanz, Hans. Der Maler Jacob C. Miville (1756-1836). - Loerrach, 1954. - S. 107.

Soom, Jost. "Avancement et fortune". Schweizer und ihre Nachkommen als Offiziere, Diplomaten und Hofbeamte im Dienst des Zarenreichs. - Zuerich, 1996. - S. 109f, 135f, 237.

Dalton. J. Von Muralt. - S. 186.

Зелинский В. Быт и нравы русской армии после 1822 года: по письмам генерала Фэзи из Польши и с Кавказа. - С.-Петербург, 1912. - С. 187.

Зелинский. Быт. - С. 188 (письмо Фэзи к его брату Фридриху).

StAZ, W I 20 223, S. 18 (Heft 5).

Brunner, Christoph. "Sowohl diesem Reich als unsrem Vaterland zur Ehre". Von den europaeischen Welten des Glamer Kaufmanns Johann Rudolf Marty, Riga, in seinen fuenf Briefen von 1809 bis 1821 an den kaiserlich-russischen Hofrat Johann Caspar Horner, Zuerich// Mundo multo miracula/ Hrsg. v. H. Berger et. al. - Zuerich, 1992. - S. 162-185, здесь - S. 183.

Schweizer im Zarenreich. - Zuerich, 1985. - S. 64.

StAZ, W I 20 223, S. 157 (Heft 6).

StAZ, W I 20 223, S. 183 (Heft 5).

StAZ, W I 20 223, S. 223 (Heft 5).

StAZ, W I 20 223, S. 240б 243 (Heft 5).

StAZ, W I 20 223, S. 185 (Heft 5).

StAZ, W I 20 223, S. 340 (Heft 5).

К сожалению, неизвестно, чем и как именно помог фон Муральт племянникам Жирара и почему последний использовал в своем послании столь патетическую цитату. StAZ, W I 20 223, S. 47 (Heft 5).

StAZ, W I 20 223, S. 185 (Heft 5).

Из-за недостатка средств даже балтийский барон фон Унгерн-Штернберг (Ungern-Sternberg) был однажды вынужден просить пастора о заступничестве перед герцогом фон Лёйхтенбергом (Leuchtenberg), в чьих владениях он работал в качестве управляющего. StAZ, W I 20 223, S. 157, 181 (Heft 5), 90 (Heft 6).

StAZ, W I 20 223, S. 33 (Heft 5). О том же просил и барон фон Корф, друг Николая 1 и воспитатель царских сыновей, в 1847 году - найти ему учителя французского языка. StAZ, W I 20 223, S. 81 (Heft 6).

StAZ, W I 20 223, S. 181 (Heft 5). В устройстве в России швейцарских ученых значительную роль сыграл секретарь АН, Пауль Фусс (Fuss). См.: Mummenthaler, Rudolf. Schweizer als Sekretaere der Petersburger Akademie der Wissenschaften// Bild und Begegnung: kulturelle Wechselbeziehungen zwieschen der Schweiz und Osteuropa im Wandel der Zeit. - Basel, 1996. - S. 417-419.

StAZ, W I 20 223, S. 84 (Heft 6).

StAZ, W I 20 223, S. 38 (Heft 5).

StAZ, W I 20 223, S. 48, 259 (Heft 5).

StAZ, W I 20 223, S. 207б 332 (Heft 5).

Доход фон Муральта вырос до 50000 рублей banco, 30000 рублей были вложены в акции Любекского пароходства. Связь с судовладельцем Альбрехтом, за которого он ходатайствовал у Канкрина, в этом несомненна. StAZ, W I 20 130.1 (Завещания от 1.7.1839 и от 1845).

Soom. Avancement. - S. 109f, 237.

StAZ, W I 20 133 (письмо Фэзи от 31.1.1843).

StAZ, W I 20 223, S. 229 (Heft 5).

Он улаживал и иные финансовые дела Фэзи в С. - Петербурге. StAZ, W I 20 223, S. 259, 270 (Heft 5).

StAZ, W I 20 223, S. 279 (Heft 5).

StAZ, W I 20 223, S. 316 (Heft 5). По утверждению госпожи фон дер Вейде, Кроменский сам положил глаз на место ее мужа. После ухода Канкрина она просила фон Муральта обратиться к Хемиоту (Chemiot), секретарю Вронченко.

StAZ, W I 20 223, S. 95 (Heft 6).

Вероятно, это явилось следствием цензурных ограничений для Балтии. Thaden, Edward. Russia's Western Borderlands 1710-1870. - Princeton, N.J. 1985. - p. 191.

StAZ, W I 20 223, S. 34 (Heft 5).

StAZ, W I 20 223, S. 17 (Heft 6).

StAZ, W I 20 223, S. 235 (Heft 5).

StAZ, W I 20 223, S. 31 (Heft 6).

StAZ, W I 20 223, S. 17 (Heft 5).

StAZ, W I 20 223, S. 204 (Heft 5).

StAZ, W I 20 223, S. 245 (Heft 5).

StAZ, W I 20 223, S. 56 (Heft 6).

Фон Муральт, кроме того, выслал 20000 рублей, собранных "Швейцарским обществом помощи" в Петербурге в горный кантон. Dalton. J. von Muralt. - S. 162.

StAZ, W I 20 223, S. 50, 245 (Heft 5).

Dalton. J. von Muralt. - S. 159.

StAZ, W I 20 223, S. 189 (Heft 5).

StAZ, W I 20 223, S. 69 (Heft 6).

После смерти Фэзи в 1845 году пастор передал документы его брату Фридриху, отдавшему владения сыну Георгу. StAZ, W I 20 223, S. 120 (Heft 6).

С 1816 по 1837 этот пост занимал Ф. Дюваль (F. Duval), затем полномочия были переданы (по 1947) Иоханнесу Боненблусту (J. Bohnenblust). Dalton. J. von Muralt. - S. 162.

Более подробные сведения о роли фон Муральта в консистории, которая прежде всего занималась вопросами разводов и нарушения дисциплины, пока не найдены. Акты консистории только приняты к разработке. Schneider. Theologen. - S. 148, 155.

Перевод отрывка из письма далек от дословного, поскольку отправитель использует возвышенный устаревший слог и очень "утяжеленные" конструкции. StAZ, W I 20 223, S. 307 (Heft 5).

Dalton. J. von Muralt. - S. 118. Из каких средств приход вернул кредит чуть более года спустя - неизвестно.

StAZ, W I 20 223, S. 84 (Heft 5).

StAZ, W I 20 223, S. 264 (Heft 5).

К сожалению, неизвестно, чью сторону принял пастор в этом случае. StAZ, W I 20 223, S. 33 (Heft 6).

StAZ, W I 20 223, S. 356 (Heft 5).

Schneider. Theologen. - S. 36. Эдуард работал в основном в Императорской библиотеке и в 1860 году окончательно возвратился в Швейцарию.

Haltzel, Michael. Der Abbau der deutschen staendischen Selbstverwaltung in den Ostseeprovinzen Russlands. - Marburg, 1977. - s. 12 ff.; Thaden. Borderlands. - S. 172ff.

Dalton. J. von Muralt. - S. 218; StAZ, W I 20 223, S. 35 (Heft 6).

StAZ, W I 20 223, S. 130 (Heft 6).

StAZ, W I 20 223, S. 33 (Heft 6).

Также в протекцию царя верили и руководители лютеранских приходов. Busch, Margrete. Zwieschen Anpassung und Selbstbehauptung. Deutsche in St. Petersburg am Vorabend des 1. Weltkrieges// St. Petersburg - Leningrad - St. Petersburg. Eine Stadt im Spiegel der Zeit/ Hrsg. v. S. Creuzberger et.al. - Stuttgart, 2000. - S. 123-132; здесь - S. 129.

Thaden. Borderlands. - S. 190.

StAZ, W I 20 223, S. 67 (Heft 6).

StAZ, W I 20 223, S. 273 (Heft 5).

Будучи сам не совсем здоровым, в 68 лет во время холерной эпидемии он ухаживал за своими прихожанами. StAZ, W I 20 223, S. 111 (Heft 6).

StAZ, W I 20 223, S. 164 (Heft 6).

StAZ, W I 20 223, S. 35 (Heft 6).

StAZ, W I 20 223, S. 245 (Heft 5).

За теоретическую подкладку подобных выводов я благодарю господина Райнхарда. Reinhard. Freunde. - S. 24 ff., а также: Pfister, Ulrich. Politische Klientelismus in der fruehneuzeitlichen Schweiz// SZG 1992/ 1. - S. 28-65, здесь - S. 36.

Стоило бы исследовать вопрос о том, пробовал ли фон Муральт заинтересовать своего родственника в Большом Совете Россией.

Деньги, полученные от продаж шли на доброе дело. StAZ, W I 20 223, S. 67 (Heft 6).

StAZ, W I 20 130.1 ("Cypressenblaettchen auf Muralts Sarg", A. Wulfert).

Оставить комментарий © Copyright Мэдер Ева (yarich-bib@rambler.ru) Размещен: 04/07/2011, изменен: 04/07/2011. 85k. Статистика. Статья: Публицистика Скачать FB2		Ваша оценка:

Мэдер Ева "человечество живо одною круговою порукой добра..." Фонд семьи Муральт в Государственном архиве г. Цюриха

Мэдер Ева
"человечество живо одною круговою порукой добра..." Фонд семьи Муральт в Государственном архиве г. Цюриха