Аннотация: Короткий рассказ про разные взгляды на жизнь, смерть, победу, убийство etc. Хотя рассказ и философский, экшн тоже есть.
Продай мне свой доспех!
Воин спешил.
Хотя он уже не надеялся на то, что успеет. Хотя вороньё уже заканчивало свою кровавую трапезу, хотя конь его пал в версте от цели, израненный стрелами, изодранный крючьями гизарм.
Он, тем не менее, всё ещё отчаянно надеялся.
Склон холма был очень крут, а воин уже изрядно устал. Моргая от заливающего глаза солёного пота, шепча имена павших товарищей, он карабкался, тяжело извиваясь в тяжёлых, пробитых и искореженных мечами и топорами доспехах. Острые шпоры на его сапогах взрывали землю, преломлённым посередине мечом он упирался в сырой склон, силясь успеть вскарабкаться. Это было очень трудно. Ведь он так устал...
Лихие вороги налетели как адский вихрь. Их борзы кони зловещими призраками, лютыми оборотнями выскользнули из предрассветного тумана. И хотя добры вои и были готовы ко всякой худой погибели, но и они устрашились, узрев скалящиеся с вражьих сёдел черепа. Иже ведали, что пощады не будет. Воин молча изощрял меч свой добрый, разминая плечо раззудившее, готовился к последней своей баталии.
К часу доблести, боли, и веры, крови, мужества, и ужаса. И вечной славы...
Ибо ведал, что пощады не будет...
Он изощрял клинок дедов, и всё помышлял о словах, изречённых в ночь накануне тем, кто мнил себя сильным. Кто мнил себя вольным. Воин размышлял, и чем ближе были взмыленные морды вражьих коней, чем звончей резали воздух их кривые сабли, чем мрачней сверкали тусклые их брони, и алчные очи - тем больше открывалась ему Истина. Так приходило Откровение.
А потом была сеча кровава...
Они пришли на закате, их багряные плащи зловеще развевались на тёплых вечерних ветрах, и жестокие лица были залиты кровью багряных лучей заходящего светила. Они мерзко смеялись, глядя на переливающееся кровавым багрянцем золото церковных крестов, и жадно глядели на товары, купцами на торжище разложенные.
А потом они долго пили из кладезя, оскверняя чистую воду отчей земли позорными своими устами.
И лишь затем ихний речник молвил своё гнусное слово. Почто вам всем столь негоже гибнуть, несчастные? Так вопрошал он. Нощь тёмна не пройдёт, и не запоют петухи, как орда наша будет у домов ваших. Ибо мечи хотят пить, ибо мошны хотят есть, ибо десницы хотят грести безвозмездно и неумеренно.
Ибо слабый должен давать сильному...
И тьма тех, кто скорился до вас - не быть вам первыми, иже не быть и последними. Град за градом, дым за дымом покоряются. Князь за князем главу склоняет, дабы срубили золотой венец его. И не счесть тех рук, что смиренно тянулись к их вяжущему. И не счесть спин, плети покорно предвкушающих...И здравствуют они и поныне, ибо Жизнь - удел послушных, а Воля - удел лишь сильных! Но во глади клинка моего отражаются очи ваши, и Страх я в них вижу! Нет в вас Силы, а значит - нет и Воли, ибо слишком долго вы чёрну землю пахали, и срослись с нею, согнувшись. Так служите и далее, согнувшиеся, ибо не ведома вам радость беспрестанных битв, и бесчисленных убиений. Ибо лишь меч в деснице даёт Веру, а лишь Вера даёт Силу, а лишь Сильный властвует над Слабыми, и над Мёртвыми. А третьего - не дано!
Так молвил окаянный честному люду, а вслед за тем - подошёл к воину, и коснулся кольчуги его. И вопросил.
Ты ратный человек, и это видно не по плоти твоей бренной, бронью затянутой, не чреслами, мечом опоясанными, но взором твоим соколиным - твёрдым, непреклонным. Незнаючи, могу положить, что немало сечей славных на памяти лет твоих, немало врагов сгубленных, немало мечей сломленных. И видно мне - ведаешь ты, что нет у вас надежды супротив Силы встать. Нет у вас веры, что плоть отстоит, себя поддерживающую!
Так отчего казнью смертною карать себя? От чего на погибель идти, вольной гордостью красуясь, ежели нету воли? Подумай, ратный муж, подумай - славная смерть - удача, ратная смерть - долг, глупая смерть, и кости в кипятке, и череп у седла, и дети сиротливые на пожарище - глупость, и нет ей оправдания. Плохой сие есть конец. Так не стой до конца! Продай мне свой доспех! Продай мне свой доспех, воин, в хорошую цену продай, ибо он тебе уже не пригодиться!
И воин подумал. И, наморщив чело, оглядел кресты православные, и жён напуганных, и поля жизнью зелёной колосящиеся...
И изрёк - нет!
Удивлён был недруг поганый, удивлён, и восхищён, ибо знал цену храбрости, и знал, что и воин её знает. И всё допытывался, лиходей - чем движим воин. Али на чудо надеется - так не быть сему, ибо до него многие уповали, и ни ко единому не снизошло! Али на память славную? Так ведь разнесёт ветер прах степями, и взойдут из него травы пышные, и не станет боле памяти, ибо не помнят неудачливых? Али гордость свою пестует? Так ведь много их здесь, православных, и должно каждому за себя глаголать, и себе самому долю выбирать?
И не знал воин - что ему ответить, а лишь молча изощрял клинок...
И была сеча лютая...
И пали в той сече все - и мал и велик, и слаб и силён, и вой и хлебороб. И не стало более народа, а с ним - не стало и его воли. Не возжелали люди отдать её алчущему, и сгинула она вместе с ними - без сути, без значения.
А воин рубился. В первых рядах, исходя ядрёным потом в отцовском доспехе, отворяя плоть клинком голодным. И дивно рубился он - страшно, неслыханно, люто, аки демонами влекомый, ибо было ему откровение. И не из поста оно ему пришло, не от креста честного, не от молитв смиренных, но с поля ратного, из криков гибнущих, из узоров, кровью оставленных. И ведал он нынче ответ на вопрос врага своего.
И не хотел умереть, не ответив...
Воин поднялся наверх холма. Все мужи пали в то утро. И теперь - вернувшись во град - воин уже не застал его. Все дыма были попалены. Все жёны и дети - порезаны. И лихие враги добро грабили.
А позднее - речник тот заприметил его, и подъехал конно, окружен дружиною. И злорадно смеясь, молвил - уж не передумал ли храбрец, смущён будучи? Уж не решил ли, часом, доспех свой ему продать?
И ответил воин, что на то прибыл он, последний. А на то он прибыл, дабы ответ ему дать, на вопрос, их обоих мучащий. И склонился враг, любопытствующий - что надумал воин?
И ответил воин - лиходей, себя вольным мнящий - ничтожен, ибо лишь, как шакал, пищу других вкушает.
А кто же волен - спросил враг - уж не мертвец ли тщетно борющийся?
А волен выбор сделавший по воле сердца, ибо разум прахом развеется, а дух наш - и поныне здесь...