Вот идет по земле человек. Он идет спокойно и размеренно, заранее продумывая последующий шаг. Человек гладко выбрит, опрятен в полном понимании этого слова, и в наиблестящем носе его правого ботинка как вечно движущийся маятник, через каждые две секунды проплывает, отражаясь, то назад, то вперед кожаный, аккуратно упакованный, небольшой чемоданчик. Мысли человека с чемоданчиком, похожи на самого человека с чемоданчиком: все сложено в аккуратные стопочки, стопочки положены на полочки в определенном наиправильнейшем порядке, а полочки расположены так, что в любой момент можно обнаружить и достать любую интересующую вас стопочку и отдельный из неё листик. Идет правильный человек и думает, что все в его жизни идет по упорядоченному, правильно составленному плану, который ничто на свете нарушить не может.
Но увы... Из-за очередного продуманного поворота пути правильного человека-чемоданчика появляется другой человек. И тут уж человеку с чемоданчиком можно только посочувствовать. Ему бы на своем правильном пути встречать только таких же, подобных ему, правильных, опрятных, размеренных людей, а встречаются, как назло, не просто не такие же, а совершенно противоположные. Итак, повернувший из-за поворота человек, идущий теперь прямо навстречу Человеку-чемоданчику, произвел на последнего небывалое удивление и недоумение, и, в принципе, его можно понять. То, что надвигалось на него, было одето в вязанную, всех возможных цветов хламиду, из-под которой торчали развивающиеся по ветру штаны, удерживаемые, казалось, только ногами, также удерживаемыми на земле лишь благодаря обуви, увесистой по причине невероятного количества грязи, непонятно как удерживающейся на них. В довершение всего на лице его была видна лишь улыбка невообразимых размеров, все же остальное скрывалось под густо растущим волосяным покровом, свисающим, к ужасу человека-чемоданчика, аж до пояса этого нечто. Нечто с удовольствием грызло зеленое яблоко, заедало его черствым, черным непонятно от чего, толи от времени, толи от пыли, хлебом, и иногда прихлебывало из бадьи что-то пенящееся. В руке, держащей яблоко, оно (Нечто) несло пучок сорняков (как отметил про себя человек-чемоданчик: "... отличавшихся пятилистным строением ").
Нечто приближалось к человеку с чемоданчиком и его невероятных размеров улыбка расползалась по мере приближения в ещё более невероятную - безразмерную. Чемоданчик начал даже было пятится, тем самым, меняя свои неизменные, правильные планы, при виде такого интереса к себе со стороны этого странного существа, только отдаленно напоминавшего Человеку-чемоданчику человека. Но, опомнившись, Человек-чемоданчик перестал пятиться, посчитав это грубейшей ошибкой, и просто остановился. Закрыв глаза, он ожидал самого страшного, но любопытство, всеже присущее ему, взыграло над страхом, и он приоткрыл левый глаз: Нечто надвигалось и уже было совсем близко - глаз самопроизвольно зажмурился до боли. И тут Человек-чемоданчик почувствовал, что против своей воли начинает отрываться от земли. Он открыл глаза и увидел, что причиной этого является Нечто в вязаной хламиде, которое обняло Человека-чемоданчика и подняло в воздух, сминая идеально выглаженный костюм. Человек-чемоданчик беззвучно замахал руками, норовя попасть чемоданчиком по голове странного типа и освободится. Но усилий прикладывать не пришлось, и волосатое само отпустило правильного, но теперь изрядно помятого Человека-чемоданчика. Затем (на что этот же правильный ничего не смог возразить) вручило ему оставшуюся половину яблока, кусок хлеба, налило в откуда не возьмись появившийся стакан пенящейся жидкости, и потом после небольшой паузы, вздохнув, но так же радостно отдало большую часть сорняков. От этого Человек-чемоданчик совсем потерял дар речи и встал, как вкопанный. И тут произошло чудо - Нечто (по мнению человека-чемоданчика, не способное на большее, чем несложные физические действия ) заговорило (правда на несколько странном диалекте, включавшем в себя как слова по крайней мере из трёх различных языков, так и сочетания слов уж совсем непонятного наречия). Сказало Нечто, точнее спросило, что-то подобное: "Хай! Пипл! Скажи мне куда ты гоуаешь, ибо не фиг больше молчать!?". После небольшого размышления Человек-чемоданчик понял, что его спрашивают о направлении его пути, но не будучи способным говорить, дрожащей рукой указал направление, заданное по его правильному плану. Направление, указанное Человеком-чемоданчиком, вызвало радость у человека в хламиде, и, положив руку на плечо Человека-чемоданчика, он повлёк его туда, откуда только что пришёл, сказав, что им по пути.
Человек-чемоданчик ничего более не мог поделать, но успокоил себя тем, что направление его пути, хотя и после небольшой задержки, восстановлено. Правда, хоть и сохранено было направление, вид Человека-чемоданчика уж более не говорил о его безупречной правильности, целеустремлённости и опрятности. Помятый пиджак его болтался странно, сдвинувшись, съехав совершенно с одного плеча, обувь запылилась, а чемоданчик по неправильной траектории дергался в руке, обременённой к тому же половиной яблока и сорняками. И хотя его это беспокоило, он успокаивал себя мыслью о том, что Хламида не причиняет ему сильного вреда, и покорно шёл пока в правильном направлении. Но вскоре он понял, что волосатое Нечто, хоть и не прямо, но косвенно, представляет собой объект довольно опасный. А понял он это, когда из-за очередного правильного поворота пути появились двое...
И хотя их внешний вид был не столь странным, как у первого знакомого Человека-чемоданчика, но почему-то страшное предчувствие мелькнуло у него в голове и так более не оставило. Двое, показавшихся из-за поворота были голы в трёх местах: на голове (совершенно голой из-за отсутствия какого-либо волосяного покрова), на ногах (частично - из их сланцев были видны пятки и пальцы) и, как правильно показалось Человеку-чемоданчику, а потом и подтвердилось, - в голове. Одеты они были как спортсмены: в футболки и спортивные штаны (что несколько обрадовало Человека-чемоданчика, так как он было подумал, что они тоже люди правильные и устремлённые). Но потом, увидев, что они в отличие от спортсменов не бегут, а, во-вторых, курят и косят на встречных недобрые, налитые кровью глаза, человек-чемоданчик обмер...
Но остановиться он не смог, так как волосатое шло, как ни в чём не бывало, на встречу страшным типам, уже показывавшим на Человека-чемоданчика и Нечто пальцами и что-то друг другу говорившим явно по поводу встречных. Они подошли прямо к ним, и один спросил, вроде бы на обычном языке, но странно растягивая гласные буквы в словах: "Ты-ы чё-о-о та-а-кой ва-а-ласатый?" - обращаясь явно к человеку в хламиде с таким видом, что, что бы тот ни ответил, он убьёт и его, и ни в чём не повинного Человека-чемоданчика. Но на удивление последнего, вопрос лысого вызвал опять-таки улыбку на лице Хламиды, а затем последовали и вообще странные действия. Из рюкзака на спине, дотоле не замеченного человеком-чемоданчиком из-за волосяного покрова Хламиды, Нечто достало два яблока, затем, порывшись, две бутылки с прозрачной жидкостью, хлеб, ещё пучок сорняков и, откуда-то взявшийся в рюкзаке, цветочный венок. Каждому из лысых он вручил по яблоку, по куску черствого хлеба и по бутылке, пучок сорняков отдал одному, а другому надел на голову венок, одобрительно посмотрел на обоих, потом как будто что-то вспомнил, опять порылся в рюкзаке и повязал каждому из лысых по верёвочке на руку. Теперь уже с явно довольным видом от содеянного улыбнулся и произнёс умиротворённо: "Я верю в вас, Пипл! Все люди - братья и дети цветов. Живите с миром. Бай!" - и вновь повлёк Человека-чемоданчика в нужном ему направлении, положив руку ему на плечо. Уходя, Человек-чемоданчик обернулся и увидел, что странная парочка как стояла, так и стоит... А Хламида не оборачивался и шёл в нужном для Человека-чемоданчика направлении.
Мысли в голове Человека-чемоданчика путались, стопочки падали с полок, и в каком бы из листиков он не рылся, он не мог найти логичного объяснения тому, что происходило с ним. А объяснять надо было многое. Во-первых, что это за странный Человек-хламида, и почему ему не важно его собственное направление пути, во-вторых, что за странные вещи хранятся у него в рюкзаке в полнейшем беспорядке, в-третьих, что за двух страшных типов они встретили и, наконец, почему странные речи и действия Нечто произвели на встречных такое умиротворяющее впечатление. Кстати, о тех двоих...
Они немного постояли, явно соображая, что сказал и что сделал человек в хламиде. Потом тот, что был в венке, стащил его с головы и вопросительно посмотрел на друга. "Ну ты-ы чё-о-ни-и-будь по-о-ня-а-ал?" - спросил он. Другой пожал плечами, сорняк сложил в карман штанов, откупорил бутылку с прозрачной жидкостью, выпил, понюхал хлеб и сказал: "Да хрен с ним!" Второй был явно с ним согласен, с жидкостью и хлебом проделал то же самое, и они, обнявшись, побрели дальше, грызя подаренные человеком-хламидой яблоки.
А Человек-хламида, обняв Человека-чемоданчика, шёл по правильному (с точки зрения Человека-чемоданчика) пути. Человек-чемоданчик осмелел и слушал с интересом речи Нечто о всеобщем мире и счастье, о добрых людях, скитальцах и менестрелях, любящих всё живое вокруг себя. Затем он достал из рюкзака губную гармошку, и они шли дальше под его весёлю игру. Встречались им по дороге и ещё люди. Были и толпа также лысых, но теперь уже одетых в солдатские ботинки и штаны с подтяжками, людей, были и мужчины, переодетые в женщин, и женщины, переодетые в мужчин... Были и похожие на Человека-чемоданчика, но они уж более не привлекали его. Мысли в его голове окончательно смешались, полочки рушились, стопочки падали, но его больше не волновало это. Он шёл, загребая носами ботинок пыль, с весёлой улыбкой на лице, сняв пиджак и размахивая чемоданчиком, отчего в нём всё также рушилось, как и в его голове.
И тут Хламида и человек-чемоданчик подошли к развилке. Три дороги уходили в разные стороны и растворялись в дали. Человек-чемоданчик вспомнил про план и правильный путь, но потом, помотав головой, закрыл глаза, покрутился на месте вокруг себя, открыл глаза, подумал, размахнулся да так зафигачил свой чемоданчик чёрт знает куда, что аж подпрыгнул на месте от удивления. Затем он посмотрел на Человека-хламиду, ещё покрутился на месте и пошёл, обняв Нечто, куда глаза глядят, напевая песенку под аккомпанемент губной гармошки, в неправильном, но так теперь не важном для него направлении...