Яр Надя : другие произведения.

Надпись

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Второй рассказ Имперского цикла и продолжение рассказа "Госпожа моя смерть". Оками-сама показывает Ариану Торну столичные достопримечательности и освещает расовые вопросы.

  От Храма Первозданного Света уже много лет как остались одни руины, горелые камни, разбитые в мелкий щебень. И даже щебню досталось огня - он был лёгок и чёрен. Город вокруг вздымался отвесным горным массивом и ощущался как клетка из жёстких лучей, немолчного шума и диких энергий. Пришелец из другого человечества, Ариан Торн чувствовал себя здесь муравьём в громадной печи. Столица родины-царства, Раджаста, была несравненно ниже и меньше. Спокойнее. Там было немало одноэтажных домов.
  
  - Приказ Её Величества, буквально: показать тебе Храм и несколько трюков и рассказать про Арджуну Рейана, - сказал имперский палач Оками Гэн. - Храм вот он. Несколько - это сколько?
  
  - От трёх до семи, - ответил Торн.
  
  Он не пытался задать количество предстоящих чудес и как-либо манипулировать Гэном. Пустошь посреди города, на которой они стояли, красноречиво свидетельствовала о том, что бывает с людьми, на которых Оками разгневан.
  
  Убийца пошёл вперёд. Торн догнал его в три шага и следовал чуть сзади, справа, с обожжённой стороны лица. Он знал, что мёртвый глаз Оками Гэна видит не хуже, а лучше живого. Прятаться в якобы слепом секторе не было смысла; более того, это вызывало презрение обладателя неживого ока, как и попытки многих других всё время держаться слева, продиктованные страхом и отвращением перед горелой плотью. Ариан Торн шёл справа сознательно - предстоял перед мёртвым взором.
  
  Щебневые сугробы впереди шевельнулись, там что-то вынесло из-под земли, как из волн.
  
  - Смотри.
  
  Сапог Гэна ступил на базальтовую балку. Рука в чёрной перчатке, казалось, едва шевельнулась, Торн даже не сразу понял, в чём дело. Оками держал рукоять своего таинственного энергетического меча и что-то чертил на камне незримым остриём. Ариан посмотрел вдоль клинка, больше угадывая его, чем видя. На конце балки проявилась резная надпись или узор. Торн не мог понять, шрифт это или же сложное кружево, и не улавливал смысла полностью. Будто мантра - предупреждение или вечность. Он кивнул, признавая искусство Гэна.
  
  - Замечательно.
  
  Сам он не сумел бы так быстро создать узор такой сложности и совершенства, тем более на таком расстоянии, даже очень хорошим виброножом.
  
  - Надеюсь показать это и Кано, моему старому наставнику, при встрече, - заметил Гэн. - Или так.
  
  Балка дрогнула, и, смывая узор, по ней пробежала рябь. Не по ней - по вселенной. Храм на долю мгновения восстал из праха во всей древней славе, Ариан увидел рыцарей и мастеров - детей и сад - молодой планетарный город, гораздо меньший - пустоты, каменные каньоны юной планеты и красное исполинское солнце-гиганта, в которого превратится звезда Триасол, Солнце Троицы, через пять-шесть миллиардов лет. Всё вместе, складки эонов лежали в одном, в воле Оками Гэна, в его кулаке. Ариан вдохнул ветер этих эпох. Там было нечем дышать: воздух древности, до Республики, не любил людей, а потом, под конец времён, его выжгла корона звезды. Ариан стоял, пытаясь отдышаться, и молчал в трепетном благоговении.
  
  - Передай Каю, так делать не надо, - сказал Гэн.
  
  Балка снова была чиста, гладка, как минуту назад. Надпись с неё исчезла - не была срезана, а не бывала, не существовала изначально. Кай - это кто? - подумал Торн, - не знаю здесь такого.
  
  Судя по всему, узнаю позже.
  
  - Арджуна Рейан. - Никакого щадящего перехода к банальному через юмор. Оками вынул из кармана комм и поднял его к глазам Торна. Юное лицо на фотографии было прекрасно в своей дикости. Нет, лицо было очень гармоничным, ему придавали безумие боевая раскраска и ритуальные шрамы.
  
  - А вот так он выглядел без покрова. - Оками сменил фото на другое. - Мишлинг, наполовину лусак. Лусу - забавные полузвери, вроде некоторых примитивных частей человечества, вымерших ещё в древние времена, не выдержав расовой гонки с нами. Любят потанцевать в раскраске, потрахаться и у костра, под шаманский бубен съесть вражью печень. У парня был соответствующий характер. Мотался по всей галактике, мамин мальчик на побегушках, и был печально неадекватен собственному надприродному дару. Боец, отряд спецназначения в одном лице. В свободное время же обретался в Бойцовском клубе - ты о нём здесь услышишь, это такой тайный орден для угнетённых офисных работяг - бил морды, учил бить других и участвовал в дорогих подпольных боях. На этом и погорел отчасти. Одно дело, когда молодой сильный парень с прекрасными - в этом плане - данными регулярно бьёт себе подобных или чуть потяжелее. И совершенно другое, если он побеждает огров весом в полтонны. К Арджуне пришёл посыльный из Храма и передал приглашение к мастерам. "Служители Света желают с вами поговорить." Рейан его выгнал прочь, а потом передал послание Храму, в котором высказал всё, что думал о мастерах, свойственными лусу поэтическими оборотами. Неадекватен, как я сказал.
  
  Оками сложил комм обратно.
  
  - Одно из заданий Арджуны ему вышло сильно боком из-за вышеописанных личных качеств. Он притащился к матери, полумёртвый от ран, и та послала его медитировать, то есть подумать над жизнью. Он ничего не надумал лучше, чем попытаться завершить то дело. Ну и попал к нашим в плен. - Он указал куда-то к центру выгоревшей пустоши. - Его притащил сюда мой наставник. Вон там допрашивали Арджуну, в двух шагах от Храма Света. Первозданного, да-да. Там медитировали мастера Совета, там же были камеры для пленных. Обычно они пустовали... Я был в это время здесь, ещё ученик, ребёнок. Всё слышал. Арджуна молчал. То есть, он кричал - кричал на пределе сил и душой, и телом, как всякое существо, которое погрузили в адские муки - но матери так и не выдал. Её идентичность, имя сокрытой Тёмной хозяйки - всё, что от него хотели... Когда я потом спалил это место, лет десять спустя, в масс-медиа и сетях рассуждали, какая случилась трагедия в моей жизни, как я несчастен, грозен и велик. А я себя чувствовал так, словно вынес мусор.
  
  Он пнул носком сапога этот мусор, камни, оставшиеся от Храма, который его взрастил. Шорох как будто отдался эхом от разрушенных служебных построек на переходе с пустоши к городским кварталам и блокам дистрикта 17. Оками рывком повернул туда голову, присмотрелся, а потом поманил рукой, кого-то увидев.
  
  Из-за поросших мхами и бурьяном куч камней вышла стайка детей. Двое, трое... пятеро. Оками стоял неподвижно. Его кошмарное лицо маячило в империи по всем каналам, украшало собой плакаты, призывающие служить в армии и доносить на мятежников и сепаратистов. Ариан подозревал, что дети сейчас припустят прочь, а если и подойдут, то трясясь от страха.
  
  - Оками-сама?..
  
  Ребятишки присмотрелись и действительно припустили, но не прочь от массового убийцы, а, наоборот, к нему, с восторженным воплем.
  
  - Оками-сама!!
  
  Один бежит как-то странно, подумал Ариан Торн - но тут же понял, в чём дело. Мальчик-кентавр. Четыре ноги, две руки, как на древних рельефах. Калаи, так называлась раса. Это был не единственный алиен среди детишек.
  
  - Оками-сама!..
  
  Дети окружили их, приплясывая от радости. Об этом можно будет рассказать друзьям и дома. Видели Самого! И где - !..
  
  - Играете здесь, да? - спросил имперский убийца.
  
  Они закивали хором.
  
  - Что за игра?
  
  - Солдаты и сепары, - твёрдо сказал парнишка лет восьми, с виду человек. - Я скоро пойду в армию, Оками-сама.
  
  - Ещё не скоро, - Гэн улыбнулся. Дети почти не испугались. Ариан видел, что им жутковато смотреть на трещины в обугленной плоти кумира, на сочащуюся оттуда кровь, но они приняли смысл улыбки. - Ещё столько же проживи, сколько прожил, тогда и.
  
  - Я тоже хочу в армию, Оками-сама, - заявила девочка с белой шалью на голове. Под шалью чуть шевелились щупики, как тонкие косички-дреды. Тёмные, с отверстиями на концах, в которых, знал Торн, наркотические шипы. Гуманоиды, раса лелои, популярное имя лилим, презрительное - лилаки. - Почему мне нельзя?
  
  - Почему же нельзя? - возразил Гэн. - Можно.
  
  - Но я же лелу! - Девочка ткнула пальцем в свою "причёску". Она была сбита с толку. - Я не человек, армия только для людей... так говорят?..
  
  Она потеряла уверенность.
  
  - Неправда, - сказал Оками и указал на Торна. - Вот он, например, в армии. Он генерал.
  
  - Он человек... - неуверенно заметила малышка. Она рассматривала Торна, хмурясь.
  
  - У людей не бывает синей кожи, - уверенно заявил ещё один мальчик-нелюдь - кажется, туки - с тюрбаном на голове. - У меня дома расовый атлас, настоящий, на бумаге. Это не человек. Или он покрасился.
  
  - Это Кришна, - совсем маленькая человеческая девочка, в алом платьице, лет пяти-шести, и самой настоящей бинди меж бровей - толстой красной точкой. Ей понадобилось дольше всего, чтобы добежать сюда от развалин. Говорила она тихо, удивлённо, и Торн увидел в её глазах то же, что ощущал сам, когда Оками встряхнул время - благоговение.
  
  - Он асур, - сказал убийца. - Кришна - их бог, поэтому все они выглядят так, с синей кожей.
  
  - Кришна - всеобщий бог, - Ариан опустился на колени, ближе к девочке. Она глядела на него, как на чудо, и он заметил, что выразительные черты её смугленького лица напоминают асурские. Только цвет другой. - Он воплощение Вишну, Творца всех миров и жизней. Поэтому все его знают - и мы, и вы. Он создал нас.
  
  - Асуров? - спросил кентаврик.
  
  - Всех живых существ. В разных мирах его называют разными именами, Кришна - одно из них. У Творца очень много имён.
  
  - Почему мы тогда все такие разные? - спросил мальчик-туки. - Если нас создавал один бог. - Он посмотрел на Оками Гэна, будто ища поддержки.
  
  - Вишну создал нас непохожими, чтобы мы не скучали, - сказал Ариан. - Представь, как бы было уныло, если бы все носили одно лицо. Господь, как и вы, любит разные игры.
  
  - Но из-за этих разниц нельзя в армию! - сказал кентаврик.
  
  - Это временная мера, - сказал Оками. - До тех пор, пока мы не наведём порядок, не уничтожим всех сепаратистов, террористов и прочих врагов империи. Кроме того, есть много путей служения родине. Ты можешь пойти во вспомогательные войска, туда берут всех, кто нужен. Можешь служить в ИСБ, быть внештатным агентом или информатором. Это почётно.
  
  - Яуу! ИСБ! - заулыбался пацан, пританцовывая своими обутыми в войлок копытцами. - Правда, можно?!
  
  Секрет популярности режима, вспомнил Торн слова одного из имперских беженцев, с которыми он говорил, диссидента-республиканца. "Народ обожает власть, которая давит тех, кто ему не по нраву, хотя она при этом давит сам народ. И дети растут такими." Он не был уверен, что эта оценка верна. Дети явно не ощущали себя давимыми. Они считали расовые законы досадным недоразумением.
  
  - А в Орден? - сказала девочка-лелу. - Можно мне в Орден?
  
  - В Орден! - Дети прекратили спор и закивали, говоря наперебой. - И чтобы невидимый меч, как у Вас! Душить врагов силой воли!
  
  - Хотите в Орден? - спросил Оками. - Для этого нужен особый дар, у подавляющего большинства людей его нет. Дар отдавать приказы вселенной, - он косо взглянул на Ариана, - как Вишну.
  
  - Оками-сама, у меня есть этот дар? - спросила лелу.
  
  - Сейчас проверим - сразу всех вас. - Убийца показал детям открытую ладонь. - Что у меня в руке?
  
  Дети умолкли и стали послушно присматриваться, как один. Ладонь Гэна была пуста, он обманывал их. Или нет?
  
  - Кто-нибудь видит? - спросил Гэн. Его глаза сверлили личики детей, которые, по счастью, этого не замечали, поскольку уставились на его руку.
  
  Мальчик-туки нахмурился и неуверенно шевельнул губами:
  
  - Огонь?
  
  - Какого цвета?
  
  Мальчик пожал плечами и закрыл глаза, как будто увиденное было слишком ярким. Светло-оливковое лицо его исказилось. Ему было нехорошо.
  
  - Видите, - сказал Гэн, сжав ладонь в кулак. - У большинства людей нет надприродного дара. Нет и у вас. Но это вовсе не беда. Одни рождены, чтобы править, а другие - чтобы подчиняться, и таких гораздо больше. В конечном счёте тот, кто властвует, так же служит своим подданным, как они ему. Ваше существование оправдывает моё.
  
  Дети смотрели на него во все глаза, не вполне понимая, ловили каждое слово.
  
  - Бегите, - сказал Оками и взмахнул рукой, - играйте дальше.
  
  Выжженный щебень взметнулся длиннющим гребнем волны, повинуясь его небрежному жесту, и застыл низким чётким мостом между ними и кучами битого камня, в которых раньше играли дети. Ребята ахнули и кинулись трогать чудо руками. Девочка-лелу украдкой коснулась его тонким щупальцем из-под шали. Мальчик-кентаврик неожиданно легко взлетел на этот мост в прыжке и помчался к руинам. Его друзья завизжали от восторга и последовали за ним, только малышка с бинди не могла туда взобраться. Она протестующе завопила. Ариан подошёл и подсадил её наверх.
  
  Дети спрыгнули вниз вдалеке и скрылись в развалинах. Мост, краткосрочный дар Гэна, рассыпался щебнем.
  
  - Вишну, да? - спросил Оками совершенно другим тоном. - Воплощённый Бог. Твоя чёрно-синяя кожа - атрибут Творца миров?
  
  Он, казалось, не ожидал ответа.
  
  - Мальчик-туки что-то увидел, - сказал Ариан. - На вашей ладони, Оками-сан.
  
  Гэн повернулся и пошёл обратно туда, где припарковал флаер.
  
  - Почему не взять его в Орден? - сказал ему вслед Ариан, не двигаясь с места.
  
  - Потому что его дар слаб, - Оками повернулся вполоборота, - потому что ему плохо от созерцания моего огня, значит, он менее склонен ко Тьме, чем ко Свету, а это не то, что нам надо; и потому, что мальчишка смертельно болен. Это полутук-полулилак, у него рак лимфатической системы. Обширный и агрессивный рак, лечат - опять возвращается через полгода-год, и так всё детство и юность. Популярная смерть среди этих мишлингов. Ему просто некогда будет учиться, он будет слишком занят либо гибелью, либо больницей.
  
  - Рак? - Торн не поверил своим ушам. - Вы ему ничего не сказали.
  
  - Это забота его родителей и врача в школе. Мама и папа знали, что делали, когда зачинали мишлинга с риском такой болезни.
  
  - Вы его можете исцелить?
  
  Оками молчал.
  
  - Я знаю, это нелегко, - сказал Торн.
  
  Оками подошёл к нему и сделал такой жест, будто собирался взять за ворот, но как бы передумал и положил руку ему на плечо. Рука была тяжела, как железная.
  
  - Зачем?
  
  - Не стоит разбрасываться верными людьми. Пусть они даже нелюдские мишлинги.
  
  Оками повёл рукой вокруг.
  
  - В городе сорок миллиардов, Торн. В одной только столице. Народу с этим уровнем таланта - как песка. Зачем?
  
  - Я прошу, - сказал Торн. - Буду должен.
  
  - Да? - лицо имперского палача исказилось в ухмылке. От горелой плоти шёл серный запах. - И чем ты отдашь?
  
  - Передам Каю то, что вы говорили.
  
  Оками глядел на него, словно не веря в то, что услышал, а затем занёс руку, словно для пощёчины. И что-то сделал - не совсем удар. В следующий момент Ариан обнаружил, что сидит на щебне, в волшебном временном кресле, похожем на Гэнов мост. Оками же стоял к нему спиной и звал детей.
  
  
  
...
  
  - Позвоните его родителям, - объявил он, поднявшись с колен и стряхивая что-то с перчаток. Мальчик-мишлинг спокойно спал на земле, куда Гэн его уложил, голова ребёнка покоилась на сложенном тюрбане, и теперь Ариан видел, что тот действительно не чистокровный - щупы на его голове были помесью органов обеих рас. - Пусть заберут его. И каждые полгода к доктору, на полный скан. В вашей школе есть доктор?
  
  - Да, Оками-сама, - сказала девочка-лелу. - Но у неё очень старые приборы, они часто ошибаются.
  
  - Что это за школа? - спросил Ариан.
  
  - Смешанная, в дистрикте 17, сэр, - сказал кентаврик. - Семнадцать - сто сорок четыре, так мы её зовём.
  
  - Вам сменят медицинские приборы, - пообещал Оками. - Империя даст вам новые.
  
  Дети молчали. Для них это было слишком серьёзно, чтобы благодарить словами. Лишь их глаза безмолвно молились Гэну, полные почитания детские взгляды.
  
  - Оками-сама пора идти, - сказал Ариан. Он протянул девочке-лелу свою визитку. - Государственные дела. Я генерал Торн. Если вашему другу опять будет плохо, дайте мне знать. Я не так сильно занят.
  
  
  
...
  
  Оками повёл флаер вертикально вверх, в видимый от подножий башен обломок неба, прочь от мёртвого Храма.
  
  - "Ом нама Шивайя", - произнёс он. - Ты это говорил утром, когда нанёс на лоб полосы из пепла, как делаешь каждый день. Что это значит?
  
  - Поклонение Благому, - ответил Торн. - Это мантра.
  
  Всё сущее, живое и неживое, не мне, а Шиве. Но пепел, священный пепел долины Ганги в Раджасте, закончился уже давно. Шкатулка Ариана хранила только ничтожную долю, смешанную с обычным пеплом дерев, которые он жёг в кострах на Раньялоке.
  
  - Ты дикарь, - объявил Оками Гэн, убийца своих соратников, разрушитель своего Храма. - Цивилизованные люди не мажут кожу сажей под бессмысленные молитвы. Знаки и символы, как погоны, находятся на одежде.
  
  Торн вынул платок и стёр трипундру со лба.
  
  Оками промолчал, лишь насмешливо хмыкнув. Правильно, думай, что я податлив и жалостлив и никакой не Вишну, просто ещё один подчинённый.
  
  Они летели назад во дворец. Гигантский город-термитник вокруг светился неисчерпаемым светом. Полосы, пятна падали через окно на чёрные доспехи Гэна, чёрную кожу его щеки и чёрную душу, расцвечивая мимолётно, на мгновенье.
  
  - Бо́льшую часть налогов, на которые существуют школы, платят люди, - сказал имперский палач. - Когда я увижу, как нелюдь искренне помогает людям за счёт своих - а не за счёт людей другим нелюдям, как сейчас - я рассмотрю возможность переоценки.
  
  Оценивай как хочешь, главное, работать не мешай.
  
  Ариан аккуратно сложил платок и спрятал в карман.
  
  
  
  
  
  
- fin -

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"