- Разве не противен тебе мёртвый мир, - так орала она, - разве всё твоё существо не восстаёт против мысли о том, что весь мир только плоть, что мы только приматы, что злодейство и гений - всего только химия мозга, игры жалких частиц, что мы рождены, чтобы есть, пить и совокупляться?!
На стол брызгали слюни. Я чуть-чуть отодвинулась. Мир, жив он или он мёртв, никогда ещё не был противен.
Чего не скажешь о слюнях.
- Разве ты не кипишь гневом от одних только слов, что все мёртвые вечно мертвы?!
Не киплю, вяло думала я; это всё не имеет значения. Мне было удивительно всё равно.
Я покрутила стакан и уставилась на возникший в нём круговорот вина. Жидкость вращалась медленной яркой юлой, поедала секунды и шла в никуда, шла в стакане по кругу, как вечность закрытого мира. Хотелось выпить, но вино надо было беречь, так как нас демонстративно игнорировал официант.
- ...Что все праведники не получат наград, что злодеи не будут наказаны?!!
Я наблюдала за выражением её лица. И мне стало смешно. Она всё-таки знала всю правду. Знала, что её ждёт. Знала и хотела уйти от расплаты. Вот и вышла вся смелость и мужество духа, а осталось капризное - "я не хочу!"...
Люди часто и громко желают того, чего больше всего не желают. Чистоты, справедливости, грома и молний. Призывай всем на головы гнев и надейся, что в награду за этот призыв гнев тебя обойдёт.
А я помнила этот город и пыль, всё богатство властей, нищету его духа, этот злой королевский трактир и его деревянные стены. Я помнила каждую кружку, каплю пива, столы, золотые монеты и медь, каждый звук пьяных песен и крик петуха. Каждый год, задержавшийся здесь за последние семь сотен лет. Я знала, что сейчас колыхнётся полог у двери, и трактирщик сделает шаг назад. И пушистая кошечка Время перестанет гоняться за солнечным зайчиком в прахе и свернётся клубком на коленях Хозяина мира. Носик лапой прикроет. И так было и будет всегда. И природа Вселенной не играет роли.
Эта ночь обещала быть долгой. Возмездие неизбежно.