Сначала эльф начинает задаваться невинными на первый взгляд вопросами. Типа, кто мы, зачем мы и куда мы идём, отчего Эру допускает зло по отношению к Детям, нужно ли ждать Второго Хора или всё же можно попытаться своими силами исправить Искажение, отчего даже смерть не даёт выхода из Арды, а даёт единственно срок в Мандосе, и на фиг вообще вся эта тягомотина? Эльф читает книжки типа Сильмариллиона, но они, ясное дело, ответа не дают.
Эльф начинает якшаться с людьми. Предупреждения он пропускает мимо ушей. Мало-помалу он втягивается в "малодуховную человеческую буржуазность", начинает слушать "Алису" и почитывать постмодерн. Он перестаёт петь для эльфов в недоступных лесах и начинает петь для людей в городских кафе, а то и нанимается на регулярную работу. Он может стать Тёмным, увлечься мелькорианством или там ницшеанством. Первое даст ему чисто человеческую, конечную и смертную глубину характера и эмоций, второе даст ощущение полной и абсолютной свободы и безответственности. И то и другое равно чуждо эльфам. И то, и другое очеловечивает; ни то, ни другое не нарушит уже устоявшийся уклад его новой, оцивиленной жизни. Рано или поздно он с облегчением обнаружит, что телефонной связи с Лориэном таки нет, или уже нет, что птицы в парке не садятся ему на плечо, чтобы огласить весну мелодичными трелями; и что западное шоссе ведёт таки в Польшу, а не в Валинор.
На этой стадии уже можно считать, что попытка к бегству удалась. Ночью ещё может зазвенеть телефон, и холодный голос сообщит об окончательном переводе данного эльфа в категорию "орков", то есть забытых, зачёркнутых и несуществующих в принципе существ. Но это необязательно.