Аннотация: продолжение "Путь домой идет через болото"
ЧАСТЬ 2
ОТШЕЛЬНИК
(соль земли)
Не следует предаваться сожалениям
о прошлом, ни жаловаться на перемены,
которые нам в тягость, ибо перемена
есть самое условие жизни.
А.Франс
'И так всю жизнь, - подумал я. - Каким
тяжелым трудом, ценой каких лишений
добывал себе этот человек средства к
жизни!'. Но тотчас я поймал себя на
другой мысли: едва ли бы этот зверолов
согласился променять свою свободу.
В.К. Арсеньев
ГЛАВА 1
068
Я правил свое неуклюжее судно к северу, вдоль затопленного русла протоки. Мною заранее были определены требования к новому, пока еще не открытому месту жительства. Это должен быть остров. Во-вторых, размером никак не меньше того, что я вынужден был покинуть. Лучше даже, если несколько больше. В-третьих, невдалеке от него обязательно должен размещаться окраинный берег болота с тем, что бы иметь возможность переправляться в тайгу, охотясь там и ставя ловушки.
Плыл неспешно, чтобы не поднимать лишнего шума, без особых усилий отталкиваясь шестом от промерзшего еще дна. Глубина не превышала полутора-двух метров. Лишь в редких местах дно круто падало вниз, что бы тут же возникнуть вновь. Плот мягко скользил по умиротворенному водному зеркалу, предутренний покой которого нарушался лишь легкой рябью от моей вязанки. Ближе к утру поднялся свежий ветерок и плот принялся растерянно рыскать по курсу. Удержание прежнего направления потребовало значительных усилий.
Часа через три, когда солнце полностью оторвалось от горизонта, остатки моего островка окончательно скрылись в туманном мареве. Опасаясь что преследователи (если конечно они решились стать моими преследователями) могут увидеть меня, одиноко возвышающегося на фоне безбрежного водного простора, а так же от того что сильно утомился от интенсивной физической работы, решил поставить плот на прикол и отдохнуть. Глубоко вонзив шест в грунт и привязавшись к нему, вытащил из короба несколько шкур и раскинул на бревнах. Затем достал продукты, с удовольствием позавтракал, запивая водой, зачерпывая её ладонью прямо за бортом.
Солнышко начинало пригревать, сдвигая в сторону предутреннюю морозь. Удобно развалившись, закинув руки за голову, предался размышлениям. Очень хотелось курить, но я опасался, что запах табачного дыма далеко разнесётся над водой и может выдать меня. По зрелому размышлению решил, что вернее будет не пытаться сейчас уплыть как можно дальше от острова, стремясь побыстрее скрыться от возможной погони. У моих визави имеются не только две лодки, которые позволят им при желании прочесать большую площадь и быстро нагнать меня, но и бинокль, с помощью которого они способны держать под контролем всё пространство вокруг, до самого горизонта. Лучше просто лечь, стараясь не обнаружить своего местонахождения, не поднимаясь весь день с палубы судна, и хорошенько отдохнуть, положившись на судьбу и везенье. В таком разе наткнуться на меня спасатели смогут лишь случайно. Едва возвышающийся над поверхностью плот им будет разглядеть весьма и весьма непросто, так как его контуры скрадываются на фоне торчащих из воды прутьев многочисленных кустов и макушек небольших притопленных островков.
Растянувшись на шкурах, укрывшись одной из них, задремал. Проснулся от того что почудились сквозь сон голоса и скрип уключин. Все вокруг заволокло густым туманом, верхняя граница которого неторопливо колыхалась едва в метре над водой. Солнце нескромно заглядывает ко мне сверху, будучи пока еще не в силах разогнать клубящийся водяной пар. Осторожно приподняв голову, прислушиваюсь. Нет, вроде бы никаких голосов, только лишь изредка слабые всплески, скорее всего это играет рыба, либо другая какая живность. Встав, осторожно приподнимаю голову над лежащим на воде облаком и оглядываюсь вокруг. Никаких признаков погони. Успокоившись, вновь растягиваюсь на своем импровизированном ложе.
Сон абсолютно ушел. Впервые за долгое-долгое время ощущаю совершеннейшее блаженство покоя и безразличие к своему прошлому и будущему. Существую только сейчас и только здесь. Ощущаю блаженство, какое ощущает, видимо, пригретый солнышком цветок, замерший средь луговых трав и наслаждающийся счастьем бытия, не гадающий о том, что с ним случится завтра - съест ли его злобное жвачное, иссушит ли жаркое безразличное солнце или загубят бессердечные проливные дожди. Сегодня он живет! Ему свыше выпал удивительнейший шанс на этот миг жизни и он им пользуется. Его жизнь лишь результат лотереи, в розыгрыше которой он не принимал никакого участия. А что будет завтра... да какая разница! Завтра будет только завтра.
069
Я думал, глядя в невысокое сизое небо, что ничего не жду от будущего, что мне сейчас, пожалуй, никто не нужен, да и сам я не нужен никому. Никто, нигде меня не ждет, никто нигде не страдает из-за моего отсутствия, никто ничего от меня не требует. Все мои искания, желания, надежды где то в далеком, далеком прошлом. Ничего, по большому счету, из того, чего я когда то страстно желал, не случилось. И уже не случится. Будущее же было неведомым, но неожиданно радостным, ибо зависело лишь от меня, от моих знаний и умений, от моего желания, терпения и настойчивости.
Постепенно я вновь погружаюсь в сон.
Когда проснулся, солнце уже клонилось к западу. Туман пропал без следа. Даль ясна и отчетлива. Ни малейшего дуновения ветерка. Осторожно приподнялся на руках и огляделся по сторонам, лодок не видно. Видимо действительно мои спасители решили не устраивать погони. Я по прежнему чувствую вину перед этими людьми. Перекусив, взялся за шест, определив продолжить двигаться в том же направлении. По моим расчетам именно там стоило искать противоположный край моего обширного болотного царства.
Солнце осторожно касается горизонта. Свет степенно оттесняется тьмой. Но вскоре из болот всплывает Луна и вновь становится светло. Если и никак днем, то вполне достаточно, чтобы видеть ближайшие окрестности и путь пред собой. Небо украсилось густой россыпью звезд. Немного полюбовавшись Млечным Путём (за зиму я отвык от звездного неба), нашел ковш Большой Медведицы, затем Полярную звезду и двинулся прямиком к ней.
Плыл всю ночь, не встретив сколь нибуть значительных клочков суши. Уже под утро, чувствуя сильное изнеможение, позавтракал и, заякорив своё судно, вновь улегся спать.
Проснулся опять засветло. На всякий случай внимательно огляделся окрест - горизонт по-прежнему пуст и безлюден. Подумав, решил, что сейчас уж не будет большой беды, если я стану двигаться и днем.
Вдали виднелись несколько островков различной величины. Временами я подплывал то к одному из них, то к другому, но все они не устраивали меня либо своими небольшими размерами, либо скудостью растительного покрова. Несколько раз возникало даже желание вернуться на свой остров, такой обжитой и такой родной. Охотники наверняка уже покинули мои владения. Но, во-первых, я сейчас вряд ли его найду, так как совершенно потерял ориентацию среди безграничной водной целины. Во-вторых, я вовсе не был уверен, что не подвергнусь еще одной спасательной операции и на этот раз более успешной и буду водворен в людское сообщество в принудительном порядке.
На третий день путешествия стало казаться, что вода начинает спадать. Её уровень медленно, но явственно понижался. Приходилось все чаще и чаще огибать мели и небольшие, покрытые мокрой жухлой травой островки.
Наконец, ближе к вечеру четвертого дня моей вынужденной одиссеи, я увидел в наступающих сумерках огромную темную массу, покрытую шапкой густого леса. Если это и был остров, то размерами он значительно превосходил мой прежний. Пристав к берегу уже затемно я сразу развел большой костер, натаскав валежника от начинавшейся метрах в двадцати от воды опушки леса. Я не знал, есть ли тут опасное зверьё. Да и остров ли это вообще? Накопившаяся усталость притупляла чувство опасности. Утром всё выясню. Мне непременно необходим отдых. Отдых на твердой земле. Еще одну ночь на плоту я попросту не вынесу. Не было сил даже отужинать перед сном. Бросив прямо на землю несколько циновок и кинув на них шкуры, укрывшись одной из них, я тут же забылся тревожным неспокойным сном.
ГЛАВА 2
Ночью я несколько раз вскакивал и принимался с диким видом озираться по сторонам, не понимая, где нахожусь. Затем, успокоившись, вновь падал на шкуры и засыпал.
Окончательно проснулся от пробиравшего меня холода. Солнце только-только вынырнуло из воды и было еще мокрым и холодным. Костер погас. Я находился на пологом, покрытом сухой колкой травой склоне. Буквально шагах в тридцати начинался сосновый бор. Дрожа, собрал валежник и раздув несколько оставшихся на пепелище угольков развел большой костер, рассудив, что исследовательские работы могут и подождать, необходимо сначала согреться. Когда огонь запылал, я набрал в свой недавно обретенный котелок воды и подвесил его на длинной жердине над костром. К тому времени, как закипела вода, я несколько согрелся (надо бы побегать по берегу, подумал с тоской, но уж очень не хотелось отходить от огня). Бросил в бурлящую воду горсть сушенного кипрея. Затем, сняв котелок с огня и дав чаю немного настояться, зачерпнул густую коричневую жидкость кружкой, которая в отличии от прочего похищенного мною имущества была мне подарена, и с удовольствием, вытягивая трубочкой губы, осторожно втянул в себя обжигающий напиток, тут же отозвавшийся по всему телу приятным теплом. Я даже немного пожалел, что не взял с собой сахара, но совесть восстала против таких мыслей и, устыдившись, я отринул крамольную мысль прочь.
Выпив три кружки, первую - торопливо, обжигаясь, последнюю - не спеша, растягивая наслаждение, ощутил себя абсолютно довольным жизнью. Вместе с теплом вернулось хорошее настроение, но и проявил себя пустой желудок. Решив еще на полчасика отложить исследование вновь приобретенных территорий, достал кусок подвяленной кабанятины и, нарезая её небольшими ломтиками и нанизывая на прут, принялся поджаривать над углями. Осторожно, чтобы не просыпать ни единого кристалла, подсаливал дымящееся мясо и с наслаждением поедал его. Случайно опустив руку в карман шинели, обнаружил там черствую краюху черного хлеба, которую видимо недоев, сунул туда накануне побега. Это был царский пир. В меру подсохший хлеб, горячее мясо, чай, которого я осилил еще пару кружек! Затем, отвалившись на спину, позволил себе выкурить две сигареты из своего скудного запаса. Это ли не счастье?!
070
Наконец, окончательно насытившись и согревшись, сложив свое небогатое имущество на плоту на случай экстренной эвакуации и отведя его на метр от берега, прихватив нож и один из топоров и, чувствуя себя вооруженным с ног до головы, отправился в путь. Решил идти не берегом, а двинуться напрямки, лесом. Надо как можно скорее определиться с тем, куда же меня занесла судьба - на остров ли, либо я нахожусь у края материковой тайги.
Сосновый бор чист и весел. Поднявшееся высоко солнце просвечивает его насквозь. Легко шагаю меж ровных и одинаковых как телеграфные столбы светло-коричневых стволов.
Весьма отлогий подъем вскоре заканчивается и я выхожу к краю большой светлой поляны. Вдыхаю полной грудью напоенный весенними ароматами воздух. Земля устлана ковром прошлогодней мятой травы, сквозь которую начинает уже пробиваться свежая зелень. Миновав поляну и небольшую лиственную, в основном березовую, рощицу, вновь вхожу в бор. Шагов через полтораста сквозь плотный строй золотистых сосновых стволов справа от меня неожиданно проступает довольно крутой, покрытый дерниной земляной склон холма. Близкая плоская верхушка его едва на метр возвышается над окружающими деревьями. А еще через полсотни шагов слева серой полосой проявляется второй холм. Этот явно ниже, не более пяти - семи метров, но обращен ко мне отвесной стеной скалистых обрывов. Впрочем и склон правого холма уже становится столь же обрывистым.
Метров двести иду по постепенно сужающемуся коридору, противоположные стены которого сходятся все ближе и ближе. И когда они практически стискивают меня меж собой, сблизившись на расстояние менее метра, перекрывая небо над головой, и я уже, с трудом пробираясь по заваленному камнями дну ущелья, думаю не следует ли повернуть обратно, за небольшим поворотом мрачные стены неожиданно пресекаются... Я выныриваю из каменной щели, оказавшись прямиком в гуще светлого березового леса. Отхожу, продираясь сквозь кусты, шагов на двадцать и оглядываюсь. Оба холма обращены в эту сторону живописными неприступными каменными обрывами, рассеченными меж собой узкой вертикальной щелью, сквозь которую я только что и проник сюда. Обрывы хоть и не столь высоки, вряд ли даже метров восьми - десяти, но совершенно отвесны, отчего производят впечатление дикое и кажутся гораздо большей высоты, нежели на самом деле.
Переведя дух и, не без удовольствия, полюбовавшись на свои собственные Альпы, отправился дальше. Березовый лес с редкими вкраплениями ольхи, клена, кустов рябины, боярышника, небольшими группками, по два - три дерева, елей и даже, кажется, лип (хотя в последнем я не уверен), тянулся на несколько сот метров по совершенно плоской равнине. Временами пересекаю крошечные, заполненные недвижимым душным воздухом солнечные полянки.
Метров через триста уровень почвы стал слегка понижаться и вскоре дальнейший путь мне преграждают кусты шиповника, сплошным спутанным валом уходящие в обе стороны. Не без труда продравшись сквозь колючие заросли, я очутился на краю песчаного обрыва, чуть не свалившись при этом с него. Внизу, метрах в трех подо мной плескается черная вода. Вдали ясно различим противоположный берег, вытянувшийся на сколько хватает глаз. Он сплошь покрыт тайгой. Судя по всему, это и есть край болота. Я действительно на острове, что меня полностью устраивает. Кроме того не без удовольствия отмечаю, что пространство между островом и противоположным берегом представляет собой чистую водную гладь. Это уже не болото, а настоящее озеро. Надо будет обязательно соорудить либо легкий плот, либо лодку, для охотничьих вылазок на материк. Ну до этого еще далеко.
В великолепнейшем расположении духа, определив, что берег материка находится от острова примерно на востоке либо северо-востоке, двинулся в правую сторону вдоль кромки обрыва. Вскоре кусты шиповника, подходившие чуть ли не к самому обрыву, остались позади и идти стало гораздо легче. Не было больше необходимости тесниться у самой кромки, рискуя полететь вниз и искупаться в холодной воде.
Пройдя с километр или около того, заметил, что уровень почвы вновь понижается, временами даже небольшими уступами. Белые березовые стволы справа сменились зеленоватыми осиновыми, а затем совершенно неожиданно для меня, настоящими тополями. Еще шагов через пятьсот вышел к краю земли... Дальше берег теряется в воде. Вдали из неё торчат лохматые макушки кочек, словно взлохмаченные головы погрузившихся на дно великанов. Там, очевидно, начинается настоящее болото.
И спереди, и слева, и справа от меня - вода.
Я стою на самом краю длинной узкой косы. По правую руку глубоко в остров вдаётся залив. Припомнилось слово - лиман. На противоположной стороне его, метрах в двухстах, оконечность другой такой же косы, поросшая березами, осинами и небольшими пятачками-кущами ив с приникшими к самой воде голыми ветвями. Деревья еще не покрылись листьями и дальний лесок во многих местах просвечивает насквозь. Скорее всего, противоположная коса уже той, на конце которой стою я, шириной в средней своей части едва ли более сотни шагов.
071
Берега обеих кос со стороны залива обращены к нему крутыми, но не обрывистыми склонами высотой от метра до двух-трех. У самой воды неширокий, окаймляющий подковой весь залив песчаный пляж, прерываемый лишь устьем залива да местами перечеркиваемый поперек зарослями ив. Не спеша двигаюсь по песку, держась у самой воды. Песок хоть и сыроват, но вполне плотен и отлично выдерживает мой вес. Вода в заливе чиста и даже прозрачна. Гораздо прозрачнее, чем в протоке на моем старом острове, с каким-то приятным глазу легким желтоватым оттенком. Твердое плотное песчаное дно, освещенное солнечным светом, хорошо просматривается на глубину, пожалуй, метров двух. У самого берега весело снуёт рыбья мелочь. Подальше, у дна, спокойно и вальяжно прогуливаются экземпляры посолиднее. Временами рыбьи стайки пронзает тень, поднимая со дна облачка мути. Рыбешки, словно искры потревоженного костра, рассыпаются в стороны. Но уже через мгновенье снова беззаботно суетятся на солнечном мелководье. Да! Этот остров был для меня просто подарком судьбы. Находкой! Удачей! Везеньем! Как ни назови, всё будет верно. Когда же в самой глубине залива, на большой поляне между берегом и лесной опушкой, я обнаружил еще и протекающий по мелкому овражку ручеёк с холодной водой, впадающий в залив, я пришел в такой восторг, что затянул во все горло песенку по принципу 'что вижу, то пою'.
Вторую косу я исследовать не стал, пересекши её у самого основания, выйдя метров через двести к берегу, на котором высадился накануне. Пройдя еще с полкилометра к северу, оказался у своей временной стоянки. Плот полностью лежит на суше, вернее на толстом слое ила, хотя когда я утром покидал его, он был еще на плаву. Но меня это нисколько не беспокоило, так как он выполнил своё предназначение и больше мне не нужен. Перетащив все свое имущество подальше от берега и, подумав, что исследование северной части острова, а так же его внутренних областей можно и отложить на некоторое время, решил, что сейчас стоит вплотную заняться оборудованием стана для ночлега.
072
На этот раз предо мной уже не стоит вопрос элементарного выживания. Я выжил. У меня был шанс вернуться домой, к людям, однако я им не воспользовался, приняв иное решение. Решение о том, что мой дом теперь здесь, среди таежных болот. И в этом решении я не только не раскаивался, но еще более укрепился. Здесь, на этом самом острове, я буду не выживать, я буду здесь жить. Соответственно и жизнь свою я должен с самого начала обустраивать крепко и основательно, в расчете на долгие годы. Я должен создать самодостаточное натуральное хозяйство, настоящий крестьянский хутор, который будет и кормить меня, и одевать и с которым я не буду зависеть ни от капризов природы, ни от иных превратностей судьбы. Не буду ни голодать, ни мерзнуть. Не заскучаю от однообразия. Не буду жалеть о принятом решении.
Первым делом необходим дом. Ни шалаш, ни землянка, ни чум, а настоящий теплый и сухой дом с печью. В общем-то вопрос о том, какое это будет жилище, населением практически и не обсуждался. У населения теперь имеются два настоящих стальных топора и возведение сруба - единственно разумное решение.
С тем, где лучше разместить усадьбу, можно будет определиться лишь после беглого обследования острова что бы иметь хотя бы поверхностное, в общих чертах понимание того, где и что в моих новых владениях имеется. Более тщательное исследование территории я оставлю на потом, когда несколько обживусь на новом месте. Сейчас же необходимо соорудить простой шалаш, в котором смогу спокойно, ничего не опасаясь провести ближайшую ночь - две. Неизвестно, водятся ли на острове опасные для меня животные. Конечно, вряд ли они здесь были, но, как говорится, береженого бог бережет.
За несколько часов я смастерил двускатный шалаш, густо укрыв его сосновыми ветвями. Насколько же быстрее шла моя работа теперь, когда в руках моих имелся хороший металлический топор! То, на что раньше я потратил бы несколько дней, сейчас заняло едва два-три часа.
Строительство завершилось еще засветло разведением небольшого уютного костерка перед входом. Довольный собой, и, смею сказать, чувствуя себя вполне счастливым, поужинал сваренной в котелке жиденькой гречневой кашей с брошенной туда горстью мелко порезанного вяленого мяса, после чего с чистой совестью завалился спать.
073
Весь следующий день посвятил продолжению ознакомления с островом. С утра пораньше отправился вдоль берега, на этот раз в северном направлении. Кстати, после спада воды обнаружил, что часть острова, на которой я высадился, выходит прямиком на болотную топь с раскиданными по ней большими мшистыми кочками-островками и небольшими окошками воды между ними. К лету кочки прорастут свежей травкой, а озерки затянутся тиной. Болото превратится в веселенький с виду зеленый лужок, терпеливо поджидающий редкую здесь и потому особенно желанную жертву. Промедли я еще дня два-три, то добраться до этого острова на плоту я бы определенно не смог. Скорее всего я сел бы на мель среди болот и мне пришлось бы, бросив почти все свои пожитки, добираться до ближайшей суши пешком, ежеминутно рискуя оказаться затянутым трясиной.
Довольный тем, что все так хорошо обернулось, я шел, опираясь на березовую трость, так как сильно натруженная за последние дни нога вновь давала о себе знать тупой тянущей болью. Медленно продвигаясь вперед, обходя разномастные буераки, через час-другой вышел к северной оконечности острова. Передохнув на небольшом бугорке, пошел дальше. Северный берег так же выходил на болота, но здесь вдоль него тянулись еще и густые заросли тростника, камыша и рогоза, а редкие прогалины между ними покрыты колышущимися полями осоки. Берег, по которому я хромал, несколько раз подскакивал вдруг небольшими, примерно метровыми ступенями. Поверх каждого такого уступа, на сотню-другую метров тянулась равнина, заканчивавшаяся очередным уступом с обрывистым, местами обвалившимся краем. Тянувшийся справа от меня лес, то далеко отступал от берега, то вплотную льнул к нему, образуя разделенные между собой живописные мирки. В результате, когда я наконец добрался до восточной окраины острова, то оказался на краю трехметрового обрыва, виденного мною накануне. У подножия обрыва по-прежнему плескалась темная вода, несмотря на то, что уровень её за последние сутки значительно спал. Очевидно в этой части острова озеро подходило к берегу значительными глубинами.
Шествуя вдоль берегового обрыва, я с интересом наблюдал, как меняется местность справа от меня. Вот между двумя березово-осиновыми рощами виден край соснового бора, высовывающийся между ними словно густо зеленый язык. А дальше, среди сосен возносится ввысь верхушка большого конического холма, похожего очертаниями на гору Фудзи. Вновь череда рощ, перемежаемых небольшими полянами, каждая из которых по-особому чем-то примечательна. Вот, среди голых безлистых крон замелькал край длинного скалистого обрыва. Где то там мрачное ущелье, так напугавшее меня вчера. Это невысокое плоскогорье значительно ниже 'горы Фудзи', но гораздо больше её по площади. К полудню я оказался на том самом месте, куда вышел накануне.
Судя по всему мои новые земли были не в пример обширнее старых. В поперечнике остров был едва ли менее полутора километров в самой своей широкой части, а в длину никак не менее четырех. А то и всех пяти. С южной стороны, как я уже отмечал, в него глубоко вдавался залив, образующий полузамкнутый водоем с чистой водой. С севера и запада к берегам вплотную подходят болота. С восточной - озеро, за которым виден окраинный берег этого обширного болотного массива. С южной, между выходом из залива и лохматыми болотными кочками - значительная полоса свободной воды.
В центральной части острова, вытянувшись почти на одной линии, располагались три упомянутых мною ранее холма, два из которых, с плоскими верхушками образовывали некое подобие плоскогорья. Третий, самый северный - метров до двадцати - двадцати пяти высоты, с конической, слегка закругляющейся вершиной. Между двумя первыми я прошел накануне, третий же стоял особняком, никак не соединяясь со своими собратьями.
Весь остров густо покрывали сосновые, березовые, осиновые леса с вкраплениями деревьев иных пород: елей, тополей, ив, ольхи. Видел даже несколько лип. На многочисленных лесных лужайках и полянках разбросаны кусты рябины, черемухи, малины, смородины, боярышника, еще каких-то неизвестных мне растений. Свежая трава своей зеленью еще не покрыла землю и сейчас трудно пока судить о её видовом составе. Наверное здесь были и традиционные для этих мест лесные и болотные ягоды. Я так же, пробираясь низким, западным берегом, обнаружил устья нескольких небольших ручейков. Два из них, правда, были сухими, прочие же жизнерадостно журчали. Хлебнув из каждого водицы, убедился в её полной пригодности для питья. По острову там и сям разбросаны приличных размеров поляны, вполне подходящие для обустройства на них огородов. Я твердо рассчитывал завести здесь картофельную плантацию.
Еще несколько дней ушло на обследование внутренних областей острова в поиске наиболее удачных мест под будущий поселок. Из пяти-шести приглянувшихся первоначально мне мест я, наконец, остановил свой выбор на большой ровной лужайке в основании открытого мной ранее залива. Она имела все возможные преимущества пред другими и устраивала меня практически во всех отношениях. Продолговатое, ровное, вытянувшееся вдоль берега залива, покрытое невысокой ровной травкой поле, больше похожее на поле для гольфа, к тому же предоставленное значительную часть дня солнечным лучам. Окружающие её с трех сторон лесные заросли гарантировали великолепную защиту от пронзительных осенних и зимних ветров. Близость лесной опушки позволяла не беспокоится о запасах дров и строительного материала. Расстояние от леса до берега около полусотни метров. Удобный, несколько крутой, но не обрывистый спуск к воде. У самой воды великолепный песчаный пляж в три-четыре метра.
Не по центру, а несколько ближе к основанию западной косы, поле пересекается неглубоким, знакомым мне по первому путешествию овражком с протекающим по его дну ручьем. Верховья оврага теряются в чаще леса.
Если, следуя руслу ручья, пересечь поляну и углубиться в лес, то метрах в трехстах от опушки, у самой подошвы отлогого здесь южного склона ближайшего холма, можно обнаружить обширную поляну. Она как нельзя более пригодна и по своему местоположению, и по размеру, и по защищенности от ветров, для запланированной мною картофельной плантации. Да и других насаждений, которые я собирался произвести в будущем.
ГЛАВА 3
074
К облюбованной под усадьбу лужайке менее чем за день перетащил все свое имущество. Сделал это в три этапа. Первым делом носил вещи частями вдоль берега и складывал у основания косы. Потом таким же образом через косу на лужайку, к оврагу. И в завершение, закатав по колено штаны, переправил через овражек. Передохнув, соорудил в нескольких шагах от склона овражка, с восточной его стороны, шалаш. Это сооружение практически являлось точной копией возведенного ранее на месте высадки, но значительно больших размеров, так как мне предстояло прожить в нем ни как не менее месяца, пока не будет готово основное жильё.
Между прочим, я с беспокойством обнаружил, что запасы продуктов начали истощаться с катастрофической быстротой. Не помогло даже то, что на второй день после высадки на остров я перешел сначала на двухразовое питание, а затем стал вообще только ужинать перед сном, иначе голодный желудок попросту не давал уснуть. И хотя за последние две трети года я стал весьма умерен в еде и довольствовался по настоящему малым, все же призрак голода вновь замаячил на горизонте. Я уже всерьез задумывался над тем, не придется ли съесть драгоценный запас картофеля. Лишь мысль, что в этом случае придется навсегда распрощаться с мечтой о его разведении, удерживала меня.
В заливе, судя по многочисленным всплескам, явно водилась рыба. Но пока стояла высокая вода, поймать мне её никаким образом не удавалось. Когда же вода пошла на убыль, я, нарезав лозы в ивовых зарослях, сплел с десяток ловушек - вершей. Затем из трех поваленных сосновых бревен соорудил небольшой маневренный плотик и рассовал ловушки по всему заливу, что бы определить наиболее уловистые места водоема, нащупывая при этом шестом глубину и стараясь найти перепады глубин, так как знал, что большинство рыбьего народа держится именно там. Каждую ловушку отмечала торчащая из воды верхушка шеста, служившая для неё, к тому же, якорем. Перед устьем каждой устанавливал в ряд две - три плетенки-направляющие, что бы добыча шла туда, куда надо, то есть прямиком в утробу длинной ивовой корзины.
Уже на следующий день в половине ловушек обнаружил улов. Может он и не был столь богатым, как я ожидал, всего по одной - две - редко три рыбки, но дал мне повод успокоиться в отношении своего пропитания и приступить, наконец-то, к постройке дома.
075
На новом месте приходилось начинать свое обустройство практически с нуля. Но на этот раз я строил не временное убежище, а настоящий жилой дом. Решил, что избушка будет состоять из одного теплого помещения, к которому затем прилажу сени-кладовую, соединенную, в свою очередь, с небольшим входным тамбуром. Таким образом, жилище мое не будет ни вымерзать в зимнюю стужу, ни перегреваться в летний зной. Найдя, как уже говорил выше, подходящее ровное место, которое явно не затапливалось по весне, я расчистил от дерна площадку размером четыре с половиной на три метра. Прокопал по периметру её неглубокую канавку. Затем, натаскав от обнаруженной у обрывистого склона ближайшего из холмов каменной осыпи булыжников, какие только было мне по силам снести (здесь на помощь вновь пришли сани-волокуши, которые я широко использовал на своем первом острове), я добросовестно выложил нечто вроде фундамента под будущий сруб. На эту работу затратил ровно неделю. Конечно можно было и не утруждать себя обустройством фундамента, бросив бревна первого ряда прямо на землю, как часто делают в деревнях. Но в большей степени именно от наличия и качества фундамента, а также от крыши, зависит долговечность постройки, так что не думаю, что впоследствии пожалею о потраченных усилиях.
Особенно тяжко мне далось устройство нижнего или, как говорят в наших краях, 'окладного' венца сруба. Это основа всего дома и сработана она должна быть надежно и добротно. Было бы неплохо пустить на него водостойкую лиственницу, но к тому времени я не обнаружил деревьев этой породы в разумных пределах от места строительства. Тогда я остановился на сосне. При этом ствол решил взять потолще, не менее тридцати сантиметров в диаметре. Найдя пару подходящих деревьев, повалил их, обрубил верхушки и разделил каждое на две части. Полученные бревна, два из которых имели длину в четыре с половиной метра и два - в три, с огромным трудом переволок к месту строительства. К счастью необходимые по размеру деревья нашлись буквально в считанных метрах от площадки и я смог докантовать бревна с помощью простейшего рычага из ствола молодой сосенки. На все это мною было потрачено четыре дня тяжелейшего напряженного труда.
Еще два дня ушло на размещение и закрепление по месту двух длинных бревен оклада. Вырубил топором у противоположных концов до половины диаметра выемки - 'чашки', под поперечные бревна. Разместил в них концы более коротких бревен, добиваясь их плотного прилегания друг к другу. Отходя в разные стороны, убедился, что получился ровный, аккуратный, пахнущий свежей смолой прямоугольник. Заранее решил, что чашки буду 'выбирать' с верхней стороны бревен, что сильно упростит и ускорит работу.
После того, как в результате титанических усилий получился отличный, крепко связанный окладный венец, я продолбил по периметру вдоль всей верхней поверхности неглубокий, овальный в сечении паз, что бы следующее бревно прилегало к предыдущему более плотно.
Почувствовав, что совершенно обессилил, я позволил себе два дня отдыха.
076
Нежданные выходные посвятил прогулкам по острову, во время которых, между прочим, обнаружил явные следы присутствия на острове зайцев: свежие шарики помета, характерно подранная кора на молодых березках и осинках, явно погрызенные тонкие веточки на кустах. Это открытие весьма обрадовало меня! Надо будет изготовить крепкие шнуры и соорудить простейшие самоловы. Другой крупной живности, за исключением птиц, я на острове пока не нашел. Вообще вести охоту в основном планирую, переправляясь на материк, для чего свяжу легкий, но вместительный плот. Я даже уже вынашивал планы устройства в моих будущих таежных угодьях системы постоянно действующих ловушек с ловчими ямами и простейшими загонными оградами из жердей, тянущихся на десятки метров. Такие ловушки достаточно проверять раз в несколько дней, выбирая попавшуюся в них добычу. Это позволит не только регулярно пополнять запасы свежего мяса, но и восполнять весьма необходимый, быстро тающий 'шкурный' резерв. Но пока что это лишь приятные фантазии. Сегодня же предо мной стоят более насущные проблемы.
077
После кратковременного отдыха, восстановив силы в немалой степени благодаря улучшившемуся за счет свежей рыбы рациону, вернулся к постройке дома. Решил действовать планомерно. Высчитав, что для нормального, полноценного сруба необходимо заготовить бревна для одиннадцати-двенадцати венцов, каждое диаметром около двадцати сантиметров (так как более толстые попросту не смогу доставить к месту строительства), я стал обходить ближайшие окрестности и искать подходящие по размерам стройные сосны. Найдя нужное дерево, валил его и сразу разделывал на необходимого размера бревна. Как правило из одного ствола получалось два бревна - пяти с половиной и трех с половиной метров. Правда из иных удавалось выкроить лишь одно - мешали начинавшиеся низко ветви, а я старался, что бы бревна мои были очень ровными и гладкими, без каких либо намеков на сучки и прочие изъяны.
На заготовку двадцати четырех длинных бревен и двадцати двух коротких ушло десять дней упорного труда. Затем, передохнув денёк, стал перетаскивать их к месту будущей стройки. И если с короткими бревнами я справлялся довольно легко, то длинные доставили мне массу хлопот. Древесина была уже сырая и, потому, очень тяжелая. По-хорошему бревна для сруба надо заготавливать зимой, когда стволы максимально свободны от влаги, но я, по понятным причинам, лишен этой возможности - зимой меня здесь попросту не было.
Как ни пытался я, ухватившись за один конец бревна, протащить его хоть несколько метров, с огромным усилием оторвав от земли, оно выскальзывало из рук и тяжело падало к моим ногам, чуть, пару раз, не переломав их. В конце концов догадался вырубить четыре полуметровых чурбака диаметром сантиметров по десяти и подкладывая их под бревно, катить его на этих импровизированных катках. Правда это на словах звучит красиво и просто, на деле же и при таком методе транспортировки приходилось преодолевать множество трудностей. Главное, вовремя перемещать освобождающийся позади чурбак вперед и не допускать, что бы бревно скатывалось с катков в стороны. Постоянно приходилось равнять почву на пути движения, срезая небольшие кочки и вырубая торчащие корни, что сильно утяжеляло и без того нелегкий труд. Так как все бревна были предусмотрительно заготовлены мною на расстоянии не более двух сотен метров от места строительства, то за день успевал приволочь три-четыре, иной раз пять бревен. Чтобы помочь себе, временами начинал во всю головушку отчаянно горланить песни. Ни одну из них, правда, допеть до конца не мог, так как уже стал забывать слова, но смело замещал их тем, что приходило в голову. Иной раз, к моему стыду, это были и не совсем литературные обороты речи, особенно когда каток снова и снова прищемлял мне ногу. Из 'Дубинушки' помнил только 'эх, дубинушка, ухнем!'. Я представлял себя бурлаком, тянущим баржу вверх по течению.
Наконец и этот поистине титанический, никем не воспетый, но достойный считаться четырнадцатым подвигом самого Геракла, труд был завершен.
Несколько дней ушло на чистку стволов от корья. Во-первых, неочищенное бревно уже через пару лет начнёт активно гнить. Во-вторых, в избушке из таких бревен не будет переводиться сырость, что вряд ли доставит кому бы то ни было удовольствие.
078
С огромными усилиями втащил два длинных бревна на готовый венец сруба. Тщательно подогнал по месту, разместив концы в вырубленных чашах, предварительно плотно набив продольные канавки нижних бревен влажным мхом, загодя натасканным из лесу. Мох нужен именно влажный, так как он не только не ломок, но с ним и сподручнее работать. К тому же просохнув, мох превращается в некое подобие герметичной замазки, не оставляющей между бревнами ни единой щели. А высохнет он быстро, вместе с самими бревнами. Затем на уложенных бревнах вырубил чашки и протесал продольные канавки. Укладка двух поперечных, более коротких бревен далась несколько легче. Сравнительно 'несколько'.
За первый день смог уложить лишь один венец. При этом, учитывая небольшое уменьшение диаметра бревен в сторону бывшей верхушки дерева, я размещал два противоположных бревна в одном венце нижними, комлевыми концами в одну и ту же сторону. Бревна следующего над ними ряда, чтобы сруб не перекосило, намеревался размещать комлевыми концами в противоположную сторону. И так далее. Кроме того, прежде чем опускать очередное бревно по месту в вырубленные чашки, я внимательно исследовал его торец, стараясь уложить так, чтобы та сторона ствола, которой дерево росло к северу и где годовые кольца прилегали друг к другу наиболее плотно, оказывалась снаружи сруба. Таким образом, стены моего будущего дома смогут гораздо лучше противостоять намоканию извне, и, одновременно, лучше держать тепло внутри помещения.
Чем дальше шло строительство, тем больше сноровки у меня появлялось. Уже на следующий день я уложил полтора венца, а далее складывал даже по два за день. Правда после четвертого ряда возникла проблема с подъемом очередных бревен на растущий сруб. Но я быстро нашел выход и из этой ситуации - изготовил два длинных, диаметром около десяти сантиметров хлыста. Выбрал топором у более тонких их концов поперечные выемки. Затем разместил этими концами на верхнем бревне готовой части сруба. Противоположные концы хлыстов свободно лежали на земле. Нарубил по верхнему краю каждого из этих двух наклонно лежащих бревен множество неглубоких поперечных зарубок - ступенек на расстоянии сантиметров десяти одна от другой.
Подтащив с помощью рычага очередное бревно к основанию наклонно лежащих хлыстов, я начинал осторожно перемещать его вверх. Сначала поднимал на одну-две ступеньку левый край и закреплял его там веревочной петлей, подперев для надежности шестом. Затем таким же образом приподнимал правый. И так до самого верха. Вскоре эта процедура уже проходила у меня вполне ловко и споро, так что я тратил на подъем очередного бревна не более получаса.
Когда я уложил по месту короткие бревна третьего ряда и прижал их концы поперечными длинными следующего, я вырубил по центру одного из коротких, с той стороны, что смотрела в сторону залива, кусок под будущий дверной проем на ширину, немногим больше ширины своих плеч. То же самое я сделал и с бревном четвертого ряда с этой стороны. Бревно пятого венца оставил не тронутым, чтобы не ослабить еще не окрепший сруб. Следующий, т.е. шестой венец, так же был прорублен в этом месте. Седьмое осталось целым, а в восьмом и девятом - прорублены отверстия. Сверху легли бревна двух последних венцов. Убедившись, что сруб крепок и надежен, смело перерубил два оставленных в дверном проеме бревна.
Кроме того в длинной стене, выходящей во двор будущей усадьбы, я устроил оконный проем шириной сантиметров тридцати и высотой в два бревна, перерубив среднее полностью, а нижнее и верхнее от него только до половины.
В двух остальных стенах - короткой со стороны леса и длинной, со стороны овражка, проделал по одному небольшому отверстию на уровне глаз, выбрав на половину толщины выемки в двух смежных бревнах. Получились крошечные оконца-бойницы шириной и высотой сантиметров по десяти, которые я планировал затыкать деревянными пробками и использовать для вентиляции а, в случае необходимости, и для обзора.
Время от времени я отходил в сторонку и внимательно осматривал растущий сруб с разных сторон, контролируя, чтобы стены были ровными и не заваливались ни в одну, ни в другую сторону. Я так тщательно подгонял каждое бревно по месту и выверял каждую операцию, что сруб получался на загляденье ладным и крепким.
К исходу десятого дня от начала укладки первых бревен сруб был готов полностью. Это было отличное сооружение из плотно пригнанных, без малейшего намека на щели между ними, оструганных топором до золотистой белизны бревен, расточавшее по сторонам невероятно приятный запах. Сам же я к тому времени густо покрылся пятнами смолистого соснового сока. И если стереть с кожи его еще как то удавалось, то в одежду он въелся намертво, на всю её оставшуюся жизнь. Да и из волос смола удалялась только с их клоком, так как растворяться в воде смола решительно отказывалась.
С берега натаскал в берестяном коробе чистого светло-желтого песка и усыпал им пол слоем сантиметров в двадцать, хорошо проливая водой и плотно утрамбовывая. Впоследствии застелю пол плетеными тростниковыми циновками, так что комфорт в моей избушке будет наивысшим.
Теперь оставалось соорудить крышу, изготовить дверь, а так же пристроить сени - кладовку. Но так как, согласно моего календаря, наступила середина мая, земля покрылась свежей зеленой травкой, а деревья молодой изумрудной листвой, настала пора приступать к давно задуманному и очень важному для меня мероприятию, от которого в немалой степени зависело дальнейшее моё благополучие - посадке картофеля.
ВСЁ ПРОИЗВЕДЕНИЕ МОЖНО ПРИОБРЕСТИ В ИНТЕРНЕТ-МАГАЗИНАХ: Литрес, Ozon.ru, ТД "Москва" (http://moscowbooks.ru), Google Books (http://books.google.ru), Bookz.ru, http://lib.aldebaran.ru, http://iknigi.net, Bookland.com, на витринах мобильных приложений Everbook, МТС, Билайн.