Янкин Алексей Евгеньевич

     НАСЛЕДНИК СЛАВЫ

     ЧАСТЬ 2

     НЕВОЛЬНИЧИЙ БЕРЕГ ВСЕЛЕННОЙ

     (главы с 1 по 4 )

     Глава 1. Хозяева Вселенной.

     - Вставай, отребье двуногое! – Роман подскочил от сильного тычка в бок. Рядом с его низкими пластиковыми нарами возвышается, опираясь на три крепких щупальца, фигура с лошадиной головой и двумя огромными выпуклыми глазами–блюдцами по ее бокам. Глаза фасеточные, вроде пчелиных. Совершенно невозможно разобрать, куда существо смотрит в данный момент. У него практически нет шеи и голова, кажется, не имеет возможности ни наклоняться, ни поворачиваться – она словно продолжение тела, зажатого спереди и сзади двумя большими кожистыми выпуклыми пластинами-панцирями. На покатом лбу инопланетянина заметен еще один сравнительно небольшой черный круглый глаз. В одной из верхних конечностей-щупалец зажата метровая палка с раздвоенным шипом на конце. В двух других - небольшой плоский диск и короткий цилиндр из того же, похожего на сиреневый пластик, материала.

     - Вставай! Вставай! – повторило страшилище , угрожающе направляя палку в бок пленника. Роман быстро вскочил, не дожидаясь следующего тычка , тем более что тот сопровождался довольно чувствительным разрядом тока. Тотчас к его груди над солнечным сплетением была прижат тот самый плоский диск, моментально намертво прилипший к ней. От него по всему телу заструилась легкая вибрация.

     Чудище подождало, пока Роман накинет на себя одежду, брошенную комом прямо на пол, и сообщило:

     - Обращаться ко мне Господин Арт , Помощник Младшего Хозяина. Понял?! – и, не услышав ответа, слегка дрогнуло щупальцем с зажатым в нем коротким цилиндриком. Романа резко дёрнуло за ребра вперед так, что он чуть не упал на четвереньки. На полминуты он задохнулся от боли в грудной клетке.

     - Понял, понял. – поторопился он с ответом.

     - Что? – взревело в голове у землянина, - Ты что бормочешь? Думать. Думать надо! – и существо приложилось кончиком свободного верхнего щупальца к голове пленника. Голову в месте прикосновения обожгло холодом, - Думай! Отвечай. Думай.

     Роман понял, что он не слышит голос существа извне. Тот рождается в самой глубине его собственной головы. Он усиленно стал думать:

     - Понял, понял, понял, понял…

     - Понял, Господин Арт , Помощник Младшего Хозяина. – терпеливо, уже мягче поправил инопланетянин, слегка приподняв для наглядности раздвоенный кончик дубинки.

     - Понял, Господин А рт. – покорно повторил Роман.

     - Господин Арт , Помощник Младшего Хозяина. – еще один рывок за грудь. Ребра хрустнули.

     - Понял, Господин Арт , Помощник Младшего Хозяина. – Роман хватает ртом воздух.

     Пучеглазый Арт удовлетворенно закурлыкал, развернулся, неуклюже качнувшись и пошел впереди. Диск на груди пленника настойчиво потянула за собой. Инопланетянин ловко переставлял три своих ноги. Роман еле поспевал за ним, стараясь не споткнуться. Он уверен, что если упадет, то диск просто разорвет грудную клетку надвое.

     Долго шли по какому то узенькому полутемному петляющему, то сужающемуся, то расширяющемуся коридору, время от времени сворачивая в примыкающие к нему ходы. За все время пути на встречу не попалось ни одного живого существа. Зато двери совершенно круглой формы, несколько приподнятые над уровнем пола, встречались во множестве. Существо, шедшее впереди, казалось, совершенно не интересуется судьбой пленника. Оно уверено, что урок пошел двуногому впрок и тот никуда от него не денется. Да и нападения с его стороны оно явно не опасалось. Несколько придя в себя, Роман попытался поднять левую руку. Та не слушалась, болтаясь безвольно плетью. Правую – тот же результат.

     Наконец остановились у одной из круглых дверей, ничем не отличавшихся в ряду других совершенно таких же. Стражник ткнул щупальцем в самый центр круга и тот, тускло вспыхнув, исчез. Существо не пошло дальше, а отойдя в сторону, мысленно скомандовало:

     - Иди!

     Внутри помещения сумрак. Роман, стараясь лишний раз не злить стража (ребра еще болят), переступает бывший ему почти по колено порог. Дверь за спиной со щелчком возникает вновь. Несмотря на то, что в помещении темно, видимость вполне сносная. Мрак разгоняет темно-багровый свет, неспешно льющийся из тусклых квадратных светильников, рассеянных по окружности стены. Комната большая. Скорее ее следует назвать залом. Высокий куполообразный потолок теряется во мгле. На полу какие-то концентрические узоры. Ближе к противоположной стене расположилось десятка четыре таких же, как его страж чудищ. Недвижимы словно статуи, сидят на высоких стульях без спинок, свесив три своих ноги по сторонам треугольных сидений. В голове звучит приказ:

     - Садись.

     Кто дал команду - непонятно. Лошадиные рыла бесстрастны. Выпуклые многогранные глазища-блюдца неподвижны. Роман оглядывается в поисках места - куда бы присесть и неожиданно замечает справа от себя длинную лавку с несколькими вмятинами вдоль. В двух из этих вмятин уже сидят Профессор и Зэнь-Ди. Они, кажется, даже не заметили прихода Романа. «Запуганы» - мелькает мысль. Роман опускается рядом с Зэнь-Ди. Та не шелохнулась. Мрачная тишина. Роман пытается оглядеть помещение, но понимает, что уже не может двинуть ни рукой, ни ногой, ни пошевелить головой. Лишь зрачки глаз способны ворочаться из стороны в сторону. Теперь понятно причина странной неподвижности друзей.

     В совершенной тишине проходит минут десять. Шелест где-то позади слева. Скосив глаза, видит лохматую согбенную фигуру Шуке. Поприветствовать или хотя бы улыбнуться другу Роман не в состоянии. Шуке совершенно сломлен. Большие темные глаза печальны. Он испуганно озирает товарищей в тщетной надежде на поддержку и, не дождавшись ответных взглядов, получив только им слышимую команду, покорно садится по другую сторону от Профессора. Садится мимо вмятины. Сообразив, сползает нижней частью тела в неё.

     - Сейчас состоится собрание Братства, на котором будет решена ваша участь. – опять непонятно кто говорит, - Есть вопросы?

     - Да. – вырвалось у Профессора, - Кто вы? И что вам надо от нас?

     - Не бормочи. Думай.

     Роман с трудом улавливает «голос» Михалыча :

     - Кто вы? Что вы хотите от нас? Почему напали на наш корабль?

     Роману кажется, что воздух слегка завибрировал от неслышимого смеха страшилищ.

     - Мы матороканцы, честные торговцы и крепкие специалисты? – кто такие «крепкие специалисты» он не понял. Может его мозг неправильно перевел какой-то термин? Из опыта общения с зартенаррским кораблем Роман знал, что в его голове звучат не те слова, которые произносятся (думаются) передающим мысль, а тот их перевод, который делает мозг принимающего. Очевидно одна и та же фраза может звучать в головах разных «слушателей» по-разному. В зависимости от их словарного запаса и интеллектуальной широты восприятия.

     - Но если вы торговцы, зачем напали на нас? – раздраженно повторил Профессор.

     Матороканцы закурлыкали, переговариваясь между собой. Затем кто-то из них отвечает:

     - На вас напали не мы. Наши хозяева.

     - Ваши хозяева? Разве не вы хозяева корабля?

     - Нет.

     - А кто они? И что вашим хозяевам от нас надо?

     Некоторое время царило полное молчание, потом в головах пленников раздался голос. Роман мог поклясться, что голос выдавал некоторое смущение думающего :

     - Наши хозяева - великие айоллы. Они не только наши, но теперь и ваши хозяева. Они хозяева Вселенной. Все что ни есть во Вселенной принадлежит им. Они были вашими хозяевами даже тогда, когда вы еще ничего не знали о них. Они велики и им покорны все. Поэтому они по праву могут взять всё, что посчитают нужным. Захотели ваш корабль, взяли его. Захотели вас, взяли вас. Захотят ваши жизни, возьмут их. Захотят вашу планету, возьмут и её.

     - Так они просто пираты, – покачал головой Профессор, - Очень удобная позиция. Что захотели, то и взяли.

     - Кто такие «пираты»? – очевидно перевод этого слова в головах матороканцев не произошел.

     Савелий Михайлович как мог, попытался объяснить. Матороканцы долго курлыкали, наконец ответили:

     - Пусть так. Но они Хозяева. Они вольны делать всё, что захотят. – и , не желая больше тратить время на пустые разговоры с пленниками, голос в голове отрезал, - Теперь мы, от их имени, будем решать, что делать с вами, двуногие, пока вы находитесь на борту нашего корабля. Никто не должен зря есть пищу корабля, и никто не должен сидеть без дела.

     Неожиданно без всякой видимой причины поднялась Зэнь-Ди. Она стояла молча. Голова безвольно склонена на бок. Роман не «слышал» о чем инопланетяне разговаривают с ней и разговаривают ли вообще. Ни девушка, ни матороканцы ни шевельнули ни одним мускулом на лице. Да и у матороканцев, очевидно, мимика отсутствует напрочь. Их «лица » какие то твердые на вид, словно закрыты приросшими к лицу масками. Наконец Зоя села так же молча, как стояла. Вслед за ней встаёт Профессор. Всё повторилось. Когда Профессор сел, Роман услышал голос, обращенный несомненно к нему:

     - Встань! Каков твой возраст по вашему летоисчислению? Стар ты или молод?

     - Скорее молод , чем стар. Среднего возраста. Не очень стар.

     - Молод или не очень?

     - Молод. – поколебавшись ответил Роман.

     - Хорошо. Ты относишься к образованному классу своей планеты?

     - Да.

     - Что ты умеешь делать?

     Роман пытается объяснить, чем он занимался и что умеет. Неподвижные фигуры молчат. Наконец голос произносит:

     - Не то. Всё не то. Эти навыки бесполезны. Чтобы взять за тебя хорошую цену на торгах ты должен представлять для покупателя хоть какую-то ценность. Тебя необходимо обучить ремеслу. – после чего чудища принялись совещаться, курлыкая и пофыркивая, потряхивая кончиками длинных морд.

     - Вы что, нас продать собираетесь? – не удержался Роман.

     - Садись.

     - Но…

     - Садись.

     Роман почувствовал, как диск на груди тянет вниз. Вместо него встаёт Шуке. Матороканцы сразу оживились. Они даже, как показалось Роману, несколько раз переглянулись между собой. Хотя по их глазищам определить это трудно. Шуке стоял навытяжку, бесстрастно смотря в пространство перед собой. Один из пиратов, очевидно старший, вскочил и забегал туда-сюда перед сидевшими собратьями, смешно перебирая тремя коротенькими ногами-щупальцами и время от времени вздымая вверх все три руки. Наверное между пиратами разгорелся нешуточный спор. Курлыканье инопланетян напоминало курлыканье разгневанных индюков. Роману даже казалось, что сейчас они замотают своими лошадиными мордами из стороны в сторону совсем как индюки. Несмотря на всю стрессовую обстановку в голову Романа пришла мысль - матороканцы между собой не общаются (или не всегда общаются) мысленно, а часто просто говорят на каком то своем языке. Как впоследствии оказалось, это действительно так. Наконец бегавший возбужденно матороканец успокоился и сел на своё место. Шуке, повинуясь неслышимому никем кроме него приказу, встал и, не глядя ни на кого, перебирая заплетающимися ногами словно робот, вышел в откатившуюся перед ним нишу двери.

     Следующим, спустя минуту, вышел Профессор.

     У Романа зазвучало в голове:

     - Ты станешь обучаться у корабельного повара из третьего сектора. Иди.

     Куда идти? За круглой дверью его ждал стражник. Тот ли это самый, что привел его или другой, Роман не мог определить. Зэнь-Ди осталась в комнате одна.

     Глава 2. Ученик повара.

     Роман попал на обучение (скорее на дрессировку) к существу, отдаленно напоминающему матороканцев, но бывшему почти вполовину короче. Оно так же ходило на трех ногах-щупальцах, но еще более коротких и толстых. При этом сама походка, порядок перестановки «ног», совершенно иной. Имело три толстеньких руки-щупальца с тремя на удивление ловкими длинными пальцами-отростками на каждой, без заметных когтей или ногтей. Голова, более круглая, сидевшая даже на некоем подобии толстой шеи, украшена тремя равновеликими выпуклыми черными глазами и ртом-клювом между двумя из них. Эту сторону головы можно считать лицом, ибо и ходило существо именно в этом направлении, однако кроме клюва эта сторона головы больше ничем не выделялась. Каких либо ушных раковин или ноздрей не заметно. Смотрело существо своими небольшими по сравнению с матороканскими глазами сразу во все стороны, временами концентрируя два из них на том, что его особо заинтересовало. Глаза не фасеточные, как у матороканцев, а с одним большим подвижным зрачком.

     Звали существо - Ладдер. Поначалу Роман даже подумал, что это матороканец-урод , мутант. Но нет. Вскоре узнал, что его новый хозяин вовсе не матороканец, а представитель совершенно иной расы – расы гиодов. Они, в отличии от матороканцев, не ходили голыми, а кутались в разноцветные простыни. Очень любили пестрые расцветки и соревновались между собой кто оденется более аляповато. Несмотря на некую внешнюю схожесть с матороканцами они даже не родственны им. Гиоды довольно многочисленны. На корабле их несколько сот, может быть тысяча, не больше, в отличии от матороканцев, которых, как впоследствии узнал Роман, всего около сотни. Держатся гиоды независимо, даже гордо, и сами матороканцы обращаются с ними более терпимо, чем с прочими. Но ровней себе не считали. Когда землянин немного освоил язык общения на корабле, он понял, что гиоды не рабы, а свободные слуги, по своей воле нанявшиеся в услужение и получающие определенную плату, выполняя более квалифицированную работу по обслуживанию нужд матороканцев и, возможно, айоллов.

     Кстати о языке. Роман поначалу считал, что ментальное общение общепринято среди инопланетян и является обыденным, но оказалось, что это далеко не так: лишь матороканцы и айоллы общались между собой мысленно, да гиоды немного владели этим искусством. Причем если для айоллов это единственный способ общения, то для матороканцев лишь один из двух. Они имеют фонетическую речь, свой язык, на котором говорили между собой, желая скрыть свои мысли от представителей иных рас. Остальные же понимали их мысленные команды только тогда, когда матороканцы обращались непосредственно к ним.

     Гиоды мысленно передавали не конкретные слова, а эмоции, настроение, общие понятия, но предпочитали словесное общение. Слегка приоткрыв мощный клюв гиод издавал высокий продолжительный вибрирующие , местами дребезжащий звук. Точнее серию звуков, которые и являлись их речью.

     Остальные расы мысленно общаться между собой не могли совершенно и имели каждая свой оригинальный язык. Но чтобы понимать друг друга, вся эта разномастная публика общалась между собой на неком «межгалактическом» языке «хэге », очень элементарном и конкретном. С обучения этому языку и началась новая жизнь Романа. Язык настолько прост, что уже через несколько дней Роман мог сносно объясняться со своим хозяином. Первым делом он усвоил, что является рабом и только рабом и должен незамедлительно выполнять любой приказ, отданный ему любым гиодом или, особенно, матороканцем, если он не противоречит ранее отданному приказу. В таком случае раб должен уведомить о полученном ранее поручении. Приказ матороканца безусловно сильнее приказа гиода и приостанавливает выполнения данное гиодом поручения до полного исполнения поручения матороканца. Разумеется, приказ айолла важнее приказов и матороканца и гиода, но мало кто из рабов видел этих айоллов и уж тем более получал от них приказ. Те никогда не общаются с рабами и даже с гиодами, но исключительно с матороканцами.

     Трехрукий Ладдер оказался вполне покладистым хозяином. Первым делом он начал обучать Романа языку: говорил ему что-то, но пленник ничего не понимал. Он азартно мотал головой, выкрикивая одно слово по несколько раз и тыкая по сторонам тремя пальцами – Роман думал, что тот сердится, но оказалось, что он попросту так хохочет. Прислушался. Ладдер указывал на свою голову, на голову землянина и повторял слово. Роман понял, что от него требуется и тоже повторил его. С десятой попытки получилось похоже. Повар указывал на ноги, руки, тело. Ходил, приседал, бегал, брал, клал обратно, каждый раз называя слово или два. Вскоре Роман запомнил элементарные понятия. Выучил, что на кухне-камбузе как называется. Язык совершенно не похож на язык Зар-Тенарра, который он изучал, казалось, столетия назад.

     Условные сутки на корабле разделены на вахты. И если сутки матороканцев или гиодов делятся на три части, одна из которых посвящена работе, другая - сну а третья личному времени, то сутки рабов состоят из непродолжительного времени для сна и длинной вахты, целиком посвященной напряженной работе. Роман называл отрезок от одного своего пробуждения до другого «днями», чтобы хоть как-то определиться во времени и не сойти с ума.

     Первые «дни» новый раб не мог поднять головы, настолько хозяин загружал его работой. О судьбе своих товарищей он даже не успевал подумать. Но через «месяц» стал втягиваться в новый для него образ жизни, одновременно усваивая язык общения на корабле. Вскоре он даже смог общаться со своими вновь обретенными сотоварищами по несчастью, рабами, работавшими как и он при камбузе.

     Оказалось, что всего на пиратском судне имелись представители нескольких рас. Кроме таинственных айоллов, грозных матороканцев, их слуг - гиодов, были еще представители рас, состоявших из пленников, захваченных в разное время в самых разных концах Вселенной. Одни - сравнительно недавно, другие – поколения назад. Все они находились на положении рабов – бесправной собственности Хозяев и даже слуги-гиоды являлись для них законными господами.

     Четырехногие маа представлялись пародией на кентавров. Четыре коротеньких ножки с коленками, смотрящими в разные стороны как у пауков и парой длинных, почти до земли, рук, свисавших с тела между первой и второй парой ног. Чтобы руки не касались земли, маа обычно складывали их, сцепив пальцами, на спине у основания шеи. Вертикально стоящая длинная стройная, как у земной ламы, шея венчается небольшой красивой головкой с четырьмя глазами и парой остроконечных подвижных ушей. Все прочие, вслед за Хозяевами, чаще зовут их «четырехглазыми». Они, пожалуй, наиболее многочисленны. Их тысячи. Самый высокий маа едва достигал макушкой плеча землянина. В рабстве у матороканцев уже не одно поколение и давно смирились со своим положением. Они жизнерадостны, не обидчивы, охотно идут на контакт, с удовольствием делятся всем, что знают. Бесхитростны и открыты. Родившись рабами от родителей рабов, рабов дедов и рабов прадедов, другого положения, кроме рабского, не знают, отчего переносят его легко и без ропота. Во всяком случае так кажется со стороны.

     Дабл-дредноиды напротив, довольно мрачны и необщительны, возможно из-за этого с ними никто не общается и большинство их недолюбливают. А может это происходит из-за того, что даблы-дредноиды питаются исключительно кровью живых существ, для чего у них на кончике морды имеется присоска с четырьмя мелкими зубчиками. Даблы присасываются к своей жертве присоской, безболезненно вскрывают кровеносный сосуд и, напившись крови, обеззараживают место укуса своей слюной. Роман, когда узнал об этой особенности высоких двуногих и двуруких даблов, был в ужасе. Но оказалось что не все так страшно: они, во-первых, питались кровью только своих собратьев. Во-вторых – это происходило добровольно. И в третьих – это не приносило никакого очевидного вреда укушенным. Кроме того они питались соком специально выращиваемых для них растений. Но все же вид одного дабла, присосавшегося к шее другого, вызывало у Романа дрожь и омерзение. Но этот их образ жизни не приносил, судя по всему, никому никакого вреда. Во всяком случае никто не припомнит случая, чтобы дабл-дредноид попытался укусить кого либо из представителей иной расы. Тем не менее, это не освобождало их от ходивших вокруг мрачных сплетен и самых диких подозрений. Даблы стоят на социальной лестнице пиратского корабля даже ниже своих собратьев-рабов маа. Рождение дабла на корабле явление крайне редкое, потому матороканцы пополняют их ряды в основном в результате набегов. Большинство даблов-дредноидов рождалось свободными и попадало в рабство, будучи плененными при пиратских набегах на их несколько планет. Даблы в свое время расселились по нескольким звездным системам, но с тех пор по какой-то причине деградировали практически везде. На корабле их заметно меньше маа, но больше гиодов.

     Негласно население корабля делилось на «симметричных» и «не симметричных». К первым относились маа и даблы-дредноиды, ко вторым матороканцы и гиоды. К кому относились айоллы Роман так и не понял.

     Существовали еще некие тцоп-виши, которых редко кто из кухонных рабов видел. Они походили на землян. «Только покрыты шерстью» - смеялся Ладдер, когда Роман пытался выспросить его об этих таинственных особях.

     - Они кто? Тоже хозяева?

     - Кто? Тцоп-виши? – глаза Ладдера даже запрыгали от смеха в глазницах, - Они грязное отребье. Даже не рабы, а так, нежить, – кок сплюнул на палубу задымившейся слюной.

     Тем не менее Роман так и не понял, кто такие эти тцоп-виши. Живут в хороших условиях в отдельных, закрытых для прочих помещениях корабля. Ничем особо не занимаются. Живут в полное свое удовольствие – спят всласть, едят вволю, занимаются спортивными состязаниями. Ладдер не раз бывал на их территории. Но, тем не менее, по его словам это самые распоследние существа. Им запрещено общаться с другими обитателями корабля. Да они и не стремятся к этому и вряд ли способны на это. Их роль на корабле землянину так и осталась непонятной. Может это заложники, предназначенные для выкупа или обмена? Не пойдешь же спрашивать о них у матороканцев.

     Если матороканцам или гиодам доводилось упоминать о тцоп-вишах, они всегда презрительно морщили нос (образно), словно речь шла не о разумных существах, а о скоте.

     - Ты очень, очень на них похож. – смеялся старший повар, тыкая Романа твердыми кончиками щупальцев в живот.

     Сами гиоды с планеты, вращающейся вокруг единственного угасающего светила, где они живут в глубоких теплых пещерах. Этим их образ жизни напоминал образ жизни сквиргов. Но если сквирги прячутся в ущельях Зар-Тенарра от жгучего жара своих солнц, то гиоды напротив, прячутся от холода, ища в недрах своей планеты тепла.

     Роман вспомнил, какое на матороканцев впечатление произвело, когда они узнали, что Шуке сквирг с Зар-Тенарра. Словоохотливый Ладдер по секрету рассказал, что эти легендарные кровожадные сквирги некогда захватили планету, принадлежавшую матороканцам. Большинство её жителей попросту уничтожили. Жалкие остатки туземцев еле успели скрыться на нескольких кораблях. Матороканцы за время своих вынужденных скитаний пристрастились к бродяжничеству и грабежам, пока не попали под власть своих нынешних хозяев – айоллов – Властителей Вселенной, став под их руководством некоей помесью купцов и разбойников, не брезговавших при случае пиратством и работорговлей. Они стали не лучше самих сквиргов, но винили в этом не себя, а их. Доля правды в этом была. Да и, говоря по совести, они не заходили в своих грабежах так далеко, как зартенаррцы , не уничтожая жизнь на целых планетах. Гораздо выгоднее время от времени грабить их, чем превращать в безжизненные пустыни.

     Роман, Савелий Михайлович и, номинально, Зэнь-Ди представляли на корабле расу землян. Где теперь находятся товарищи землянина, Ладдер не знал и, похоже, не лгал своему рабу. Вообще повар относился к землянину весьма неплохо. Не забывал, конечно, что тот всего лишь раб, но и лишний раз не тыкал этим, за что Роман оставался весьма ему благодарным.

     Через какое-то время (примерно условных полгода, согласно производимым землянином расчетам) Роман был привлечен к готовке наиболее простых блюд для рабов и проявил себя способным, схватывающим всё на лету поваренком. Еще через какое-то время Ладдер доверил двуногому помогать при готовке уже для матороканцев и гиодов. А со временем даже самостоятельно готовить отдельные блюда, а несколько раз и оставлял за себя старшим по кухне, когда удалялся попировать с друзьями и поиграть в какую-то азартную игру.

     Кроме Ладдера, бывшего хорошим, добрым, но все же хозяином, Роман сдружился с несколькими такими же как он кухонными рабами. Особенно они сошлись с одним четырехногим четырехглазым маа по имени Кабо. Точнее имя у того гораздо-гораздо длиннее и сложнее, но оно оказалось не по зубам Роману и его новый друг согласился на очень сокращенное «Кабо».

     Кухонным рабам жилось легче, чем большинству их сотоварищам на корабле. Работы хоть и много, но она не столь грязная и изнуряющая, как у других. Особенно тяжело, по разговорам, приходилось рабам, обслуживающим топливные реакторы корабля. Смертность среди них ужасная. Говорят, гиоды - руководители отрядов рабочих на реакторах, даже не запоминают имен вновь прибывших рабов, так как все равно те вскоре передохнут. Не легче приходилось и рабам в аграрных блоках. Рабы механики, рабы уборщики, рабы обслуга, каких только рабов нет на корабле. Роман искренне считал, что ему повезло и только мысли о пропавших где-то в недрах огромного транспорта друзьях не давали покоя. Увы! Похоже, что его путешествие на этом закончено. Приходилось лишь смириться со своей судьбой. Что он мог еще сделать? Бежать? С кем? На чём? Он даже не знал, где на корабле находятся какие-либо шлюпки. Есть ли эти шлюпки. Где вообще края этого безразмерного корабля-мира. Да и куда бежать? Здесь он хоть накормлен. Увы! Такие размышления всегда заканчивались одним – приступом депрессии.

     Глава 3. Новый хозяин.

     К Ладдеру изредка заходил его соплеменник по имени Ту-Гиддо. Он так же повар, но из какой-то другой кухни и, судя по нескрываемому подобострастью со стороны Ладдера, имел более высокий статус. Ладдер играл с ним в азартную игру, несколько напоминавшую кости, но с большим числом, несравненно более сложными правилами и расчетами набранных очков. Роман, по зову хозяина, не раз приносил игрокам приготовленные им лично закуски и бодрящие напитки, чем неоднократно удостаивался похвалы гостя. Как-то захмелевший Ладдер, чтобы сгладить впечатление от пришедшего к нему только что крупного выигрыша, горячо подхватил эти похвалы, особо напирая на редкое умение землянина готовить.

     Когда Роман явился следующим утром на кухню, хозяин был уже там. Он сильно не в духе. Оказалось, что накануне после ухода Романа ему совершенно перестало везти и он проиграл весь свой вчерашний выигрыш. Затем проиграл все, что у него было при себе. Чтобы отыграться, поставил на кон своего любимого раба, разделив его на несколько ставок. И проиграл их все.

     - Сейчас же собирайся, не дожидаясь окончания этой вахты, и отправляйся на кухню к Ту-Гиддо.

     - А кто он, этот Ту-Гиддо? – осторожно поинтересовался Роман, посчитав, что сейчас уже не страшно и испортить отношения с бывшим хозяином. Его всё равно проиграли как вещь.

     - Ту-Гиддо? О-о! Этот выскочка высоко взлетел. Он готовит исключительно для матороканцев и айоллов.

     - Но и Вы готовите для матороканцев.

     - Да. Частенько. Но он ежедневно. И самым главным. К тому же он готовит особые блюда. А чем питаются айоллы, так я вообще не хочу забивать себе голову. Так что у тебя появился шанс выбиться в люди. – Ладдер выпучил на Романа два глаза с этой стороны своей головы и усмехнулся, - Только вряд ли ты обрадуешься этому шансу.

     - Почему? – удивился Роман. Он посчитал, что в хозяине говорит оскорбленное чувство собственника.

     - Иди! – прикрикнул Ладдер, махнув сразу двумя щупальцами, держа в третьем длинную поварешку, - Иди! К началу следующей вахты ты должен быть там. Я обещал.

     ***

     Роман налегке, имея при себе лишь электронный пропуск с моргавшей на его тусклом экранчике красной стрелкой направления движения, пробирался через многочисленные пустые или заполненные народом коридоры. Выскакивал на какие то площади, перебирался с палубы на палубу. Где-то попадались одни хозяева и Роман, скромно опустив глаза под строгими взглядами, старался быстрее пройти мимо. Видя в его руках пропуск, его не задерживали. Где-то были одни рабы самых разных рас. Везде во множестве попадались деловитые гиоды. Будучи и не рабами и не хозяевами, они непринужденно вели себя и с теми и с другими, не заискивая перед первыми и не слишком заносясь перед вторыми.

     ***

     Наконец землянин добрался до нужного места. Кухня Ту-Гиддо оказалась значительно меньше той, которой командовал его собутыльник Ладдер. При этом она чище и оборудована такими большими печами, которых Роман даже не видел на своем прежнем месте.

     Ту-Гиддо, брезгливо оглядев снизу-вверх своё последнее приобретение, велел одному их слуг отвести землянина в предназначенную для него каюту. Это действительно оказалась персональная каюта, рассчитанная на одного человека! Роман в ней совершенно один! Раньше в общем кубрике у него не было даже своего индивидуального места для сна – все спали на тех нарах, которые оказывались в данный момент свободными. Не было и речи о наличии своего уголка или места для хранения личных вещей (за полным их отсутствием). Здесь же - шкаф с висящими в нем сменными рабочими и одним праздничным нарядами. Они пришлись как раз впору землянину. Было очевидно, что его ждали. Каютка правда небольшая, не больше купе в поезде, но в ней можно остаться одному и спокойно поразмыслить. Роману так не хватало этого одиночества. Этой тишины в ушах. Он вытянулся на мягкой кровати и, закрыв глаза, невольно задремал.

     ***

     Подскочив, Роман проснулся. Боже! Как он мог заснуть! В первый день! Его сейчас накажут. Быстро одев свежий наряд, он отправился в кухню. Ту-Гиддо находился там и, казалось, терпеливо ждал его. Он не сказал ни единого слова осуждения или нетерпения. Только бросил взгляд одного из глаз на вошедшего:

     - Раб, подойди сюда.

     Роман торопливо подскочил к хозяину.

     - Поверь, я не так глуп и не так жесток, как тебе может показаться. Я понимаю твое волнение и дал тебе отдохнуть. Но учти наперед, что я люблю порядок и пунктуальность. Ты должен быть на кухне раньше меня и уходить с нее позже меня. Ты понял?

     - Понял, хозяин.

     - Ну вот и хорошо. А теперь покажи свое умение, - голова хозяина склонилась в сторону большого стола, заставленного какими-то продуктами, - Ко мне сегодня придет Распорядитель Обедов. Ты должен понравиться ему, чтобы тебя допустили до готовки.

     - Понял, хозяин.

     Ту-Гиддо отвернулся и удалился, смешно подпрыгивая на своих трех ножках, к выходу из кухни. Роман покопался среди продуктов. Тут были как знакомые уже ему овощи и фрукты, отдельные ингредиенты, так и куски какой-то полузамороженой субстанции, чем-то напоминающей мясо. Очевидно это оно и есть. Роман уже видел такое на старой кухне. Правда то казалось менее плотным и более жилистым – от какого-то животного, разводимого на корабле и напоминающего здоровенную гусеницу. Это же больше похоже на земную говядину. Роман задумался – как его приготовить, чтобы «показать» себя, как хочет его новый хозяин? А не запечь ли его вон в той сравнительно небольшой печи вот с этими плодами. Еще порежу того «лука» (очень похоже). Натру этой смесью. Точно такая была и на кухне Ладдера. А затем, уже готовое блюдо сбрызну кисловато-сладким соком красного пупырчатого фрукта и посыплю меленько нашинкованными листьями, имеющими слабый, но заманчивый, как раз к мясу, аромат.

     Ту-Гиддо появился в ту же секунду, как Роман закончил оформлять блюдо.

     - Готово. – не спросил, констатировал он, - Разложи на четыре блюда и неси за мной.

     Новый хозяин развернулся и вышел в ту же дверь, через которую вошел. Раб быстро сервировал четыре блюда. На противне оставалось еще достаточно мяса с печеными плодами. Роман аккуратно накрыл противень крышкой, чтобы аромат не уходил вместе с теплом. Затем погрузил все на трехколесную тележку и двинулся к двери.

     ***

     В небольшой полутемной, как предпочитают господа, комнатке-столовой за шестигранным столом сидят четыре фигуры: его нынешний хозяин, еще один гиод (Роман почему то подумал, что он очень стар) и два матороканца. Куда смотрят матороканцы по их огромным пчелиным глазам определить трудно, учитывая, что и их головы не обладают способностью шевелиться в связи с полным отсутствием чего либо, что можно назвать шеей. Старый гиод, казалось, едва сдерживал свое любопытство, но не хотел терять лица перед матороканцами. Тем не менее повернутые в сторону вошедшего два глаза подрагивали.

     Поставивший перед каждым из присутствующих по тарелке раб был милостиво отпущен указующим наклоном макушки своего хозяина. Он долго сидел на каком-то ящике в кухне, гадая, что может ждать его по результатам этого экзамена. Понятно, что Ту-Гиддо возлагал на него какие-то особые надежды. Или ему просто так кажется? Может просто элитный повар решил испытать свое новое приобретение, доставшееся задарма – не прогадал ли он, забрав выигрыш, для чего пригласил нескольких своих приятелей.

     Вытащив из под складок одежды часы, Роман посмотрел на стрелки – прошло почти три земных часа! И чего там есть? Может они разошлись давно? Ушли через другую дверь? Там вроде действительно была еще одна дверь. Подожду еще с полчаса и пойду, проверю – решил землянин. Он уже клевал носом, когда его пихнули в плечо. Перед ним стоял новый хозяин. Роман расстроился – ну вот, опять. За один день проштрафился дважды. Но Ту-Гиддо вроде как даже не сердит. Он выглядит довольным, насколько землянин научился разбираться в выражениях лиц гиодов. Слегка приоткрытый широкий рот-клюв и блестящие черным глаза в разбежку явно свидетельствует о хорошем настроении. Когда гиоды сердятся, их клювы плотно защелкнуты, а глаза уставлены в одну точку – на виновного. Если же они в ярости, клюв напротив, хищно раздвинут и виден подрагивающий раздвоенный кончик змеиного языка. И шипят ещё. А теперь нет – доволен. Роман ждёт. Новый хозяин не сказав ни слова, похлопал своим тяжелым щупальцем раба по плечу и подтолкнул его в сторону выхода.

     - Иди. Отдыхай. Заслужил. Завтра с утра на первую вахту не опаздывай. Твои рабочие вахты – первая и вторая. Третью можешь отдыхать. Помни, ты должен быть здесь с утра, еще до моего прихода. – и в спину уходящему рабу, - Тебе очень повезло. Будешь и дальше так готовить, считай, что твоя жизнь окажется лёгкой и беспечной.

     ***

     Но жизнь его нельзя было назвать лёгкой и беспечной, как предсказывал хозяин Ту-Гиддо. За малейшую провинность, а то и без всякой видимой причины его лишали единственной свободной вахты и землянин работал круглые сутки, засыпая лишь урывками на полчаса в кресле в закутке за печью, пока рабы-уборщики проводили обязательную санобработку кухни дважды в течении каждой рабочей смены. Характер у нового хозяина очень тяжелый, не в пример старому. Ладдер был веселым и отходчивым. А этот нет. Чуть что не по нраву - не пожалеет. Заставит заниматься самой грязной работой, помогать тем же уборщикам. Разгружать тележки со склада. А затем изволь – будь готов стряпать.

     Главное блюдо, которое постоянно заказывали Роману – тушеное мясо с овощами. Он действительно достиг в его приготовлении совершенства. Были и другие заказы, но тушеное мясо чаще всего. Все господа очень любили мясо. На кухне кроме Романа работали еще несколько поваров. В основном рабы из маа. Был один дабл-дредноид, но он смешивал напитки. Несколько поваров-гиодов специализировались каждый на каком-то особом блюде и появлялись на кухне редко. Они постоянно ворчали и раздавали рабам-поварам указания. Их раздражала тупость рабов и то, что они сами вынуждены работать рядом с этим отребьем. «Отребье» - их любимое словечко. Большинство из гиодов иначе никак к рабам и не обращалось. Роман про себя решил, что это из-за того, что социальный статус самих гиодов был где-то посередине между господами и рабами и их это подсознательно напрягало.

     Статус самого Романа оказался несколько неопределенным. С одной стороны он безусловно раб и таковым воспринимался всеми окружающими. С другой – он представитель совершенно иной, незнакомой расы, статус которой так же еще не определен Хозяевами Вселенной и матороканцами. Поэтому и отношение к землянину было помягче. Но это не спасало его от тяжелой работы, которой нагружали его помимо прямых обязанностей повара.

     Как правило, когда Роман приходил на свою вахту минут за двадцать до хозяина, на его столе уже размещался набор необходимых продуктов. Фрукты и корнеплоды помыты и освобождены от корешков и ботвы. Мясо, почти оттаявшее после заморозки, очищено от кожи и лишних жил, нарезано крупными кусками. Ему оставалось подойти к экрану, найти свою страничку и прочитать то, что он должен приготовить сегодня. Часто во время готовки экран вспыхивал вновь, призывно побулькивая, уведомляя о поступившем новом заказе. Нередко Романа вызывали даже в его свободную смену. Разумеется потраченное личное время никто ему компенсировать не собирался. Ведь он всего лишь раб.

     ***

     Вот и сегодня, не успел землянин как следует выспаться, в никогда не отключаемом динамике связи забубнил голос невидимого диктора, призывающего его незамедлительно явиться на кухню. Ничего необычного. Так заканчивалась каждая третья его свободная смена. Землянин, накинув одежду, покорно отправился туда, откуда не больше пары часов назад вернулся. Кухня почти пуста. Лишь один гиод, специализировавшийся на опьяняющих напитках для матороканцев, выжимал в дальнем углу в серебристый сосуд сок сразу из нескольких плодов, собираясь затем подморозить его. Когда вошел Роман, тот удостоил его беглым взглядом и вернулся к своему занятию. Не будет же он разговаривать с этим рабом. Больше в кухне никого нет. Лишь над рабочим столом Романа призывно помаргивает свет. Повар подошел, пнул большую квадратную кнопку и свет перестал мигать, залив рабочую поверхность ровным приятным светом. На информационном экране поступивший заказ. Как всегда – тушеное с плодами мясо. Ого! Аж десять больших порций. Роман критически оглядел стол. Мяса явно маловато. Что делать? Вызывать рабов, отвечающих за подготовку продуктов? Он даже не знает, где те сейчас находятся. Возможно в других кухонных блоках, а может вообще на отдыхе в общем кубрике рабов этого сектора.

     Он знает, где размещаются холодильные камеры. Никогда правда там не бывал, но ничего страшного не случится, если он сегодня сам пойдет туда и отрежет нужный ему кусок мяса. Роман взял большой вибронож для замороженного мяса и отправился к выходу, ответив на удивленный взгляд работавшего в углу гиода:

     - За мясом я. За мясом. Мяса кончилось. – и вышел. Во взгляде гиода промелькнула неуверенность. Роман уже не видел, как после его ухода гиод подбежал к переговорному устройству и стал кого-то лихорадочно вызывать.

     ***

     Морозильные камеры, представлявшие собой большие комнаты-холодильники, находились в том же коридоре, что и кухня, в которой работал Роман. Вот она, мясная секция, в самом конце. Открыв первую герметичную дверь он вошел в небольшое помещение теплового затвора. Закрыл плотно за собой дверь. Выбрал одну из нескольких, стоявших здесь же трехколесных тележек для мяса, кинул туда вибронож и вручную открыл дверь в саму морозильную камеру. Роман здесь никогда еще не бывал. Да и повода не было – раньше мясо всегда находилось у него на столе. Открывая дверь в морозилку Роман вспомнил брошенный на него гиодом обеспокоенный взгляд. Может поварам не положено самим ходить на склад за продуктами? Или это касается только его? Но у него есть задание, которое следует выполнить. Землянин с усилием откатил массивную дверь. Лицо обдало могильным холодом и облачком пара. В морозилке заморгал, а затем включился тусклый желтоватый свет. Роман шагнул внутрь.

     Комната-морозилка уходила вдаль на десяток-другой метров. Слева и справа от центрального прохода, вдоль стен в три ряда тянуться широкие открытые полки – нижняя на уровне колен Романа, средняя на уровне груди и верхняя уже над его головой. На всех полках лежали, вытянувшись в струнку, руки вдоль тела, голые замороженные трупы людей.

     Глава 4. Возобновляемые запасы.

     Сколько времени так простоял Роман, он и сам не понимал. Словно провалился в черную яму беспамятства. Очнулся от начавшего бить не то от холода, не то от ужаса озноба. Передернул плечами.

     Это действительно люди!? Очень, очень похожи. Светло-розовая, совсем как у землян, слегка заиндевевшая от мороза кожа. Голова. Две руки. Две ноги. Их тут десятки. Десятки замороженных, окаменевших тел, аккуратными рядами уходящих вдаль. На каждой полке по два тела бок о бок. Рука к руке. За их головами голые ступни следующих. За головами тех - следующие. За ними – следующие. И так ряд за рядом. Ряд за рядом. Рад за рядом.

     Две нижних правых полки свободны. У трупа в следующем ряду отрезаны обе ноги, а у лежащего рядом, у стены – левая рука по локоть и одна нога по колено. Отрезано профессионально, по суставам.

     Перед глазах Романа всё плыло. Так вот чье мясо он готовит уже несколько месяцев кряду! Вот чье мясо так любят матороканцы и не отказывают себе в удовольствии полакомиться им гиоды! Животы туш (то, что он видит - телами назвать трудно. Это подготовленные для дальнейшей разделки туши), и их грудные клетки вспороты и выпотрошены. Туши явно опалены огнем, чтобы удалить все росшие на них волосы. Черепные коробки вскрыты. Мозг из них извлечен. Глаз нет. Одни пустые глазницы. Постой… глазниц не две, а четыре – две побольше и две, смещенные к бокам головы, поменьше. Да и нос какой то странный. И так у всех тел. На каждой руке и ноге по четыре пальца. Пальцы побольше и подлиннее, чем у человека и оканчиваются острыми коготками. Кто это? Роман облегченно вздыхает. Не люди. Это не люди! Какой тяжкий груз спадает с его плеч. Тем не менее ужас всё еще владеет им. Он, забыв и про тележку и про лежащий в ней нож разворачивается чтобы скрыться прочь, бежать из этого страшного места.

     Перед ним стоит Ту-Гиддо. Тот, сразу оценив ситуацию, понимающе кивает.

     - К-к-кто это? – слова с трудом вылетают из уст Романа.

     - Что? – не понимает чудище.

     До Романа доходит, что он говорит на русском, он повторяет на местном:

     - Кто это?

     - Это тцоп-виши.

     - Тцоп-виши? Те самые? Вы… вы что, едите их?! – почти шепчет землянин.

     - Да. Это считается лучшим мясом.

     - Но … но… они же люди.

     - Не люди. Они тцоп-виши.

     - Всё равно. Всё равно. Разумные существа.

     Роману показалось, что Ту-Гиддо пожал плечами.

     - Это пища матороканцев. Они когда-то захватили планету тцоп-твишей и поработили их самих. Стали есть тцоп-твишей. Как это произошло, я не знаю, но стали их есть. Это факт.

     - Но… они же… они же разумные… - повторял Роман в шоке.

     - Они разумные не больше, чем моя поварешка, - покачал макушкой головы гиод, - Матороканцы разводили их на своей планете как скот. Как мы разводим кормовых червей, чьим мясом кормим весь корабль. Матороканцы пристрастили к этой пище даже своих господ, айоллов. Гиодов тоже. Правда не всех. Многие гиоды брезгуют. – Ту-Гиддо вздохнул и вновь покачал головой, - Но это всего лишь мясо. Всего лишь мясо. Такое же мясо как у наших кормовых червей. Только вкуснее. К тому же их специально выращивают именно в качестве пищи.

     Роман почувствовал, что сейчас его стошнит.

     ***

     Роман со временем свыкся с мыслью, что поедаемые хозяевами тцоп-виши действительно не люди, а животные, лишь отдаленно напоминающие их. Действительно – четырехглазое, четырехпалое существо вряд ли можно назвать человеком. Да и Ту-Гиддо уверяет, что их интеллектуальный уровень не дотягивает даже до уровня кормовых червей гиодов. Поэтому их и держат на корабле отдельно, отдельным, так сказать, стадом. Их даже не привлекают к каким то работам. Что им доверишь? Только на корм и годны. Человек, существо пластичное - ко всему привыкает. Привык и Роман. Правда лишний раз старался в морозилку за мясом сам не ходить.

     Матороканцы затребовали нового блюда из мяса и Ту-Гиддо переадресовал это требование своему талантливому рабу. Роман уже не раз ловил себя на мысли, что смотрит теперь на туши тцоп-твишей, как на туши обычных земных свиней. Жалко конечно скотинку, но это всего лишь животное. Такова его судьба. Его для этого и выращивали. Вот и тцоп-твишей где то сейчас выкармливают, ухаживают, убирают за ними. Когда придет пора - заколют (или как там их еще убивают), туши опалят, выпотрошат и на заморозку. А то, что похожи на человека, так это игра природы, не более.

     Воспоминание о свиных тушах натолкнуло Романа на мысль запекать туши тцоп-вишей целиком в печах, нафаршировав предварительно пряными травами и плодами. Печи на корабельной кухне большие, рассчитанные на приготовление значительного количества порций разом и одна туша животного входила в нее как раз. Блюдо настолько понравилось матороканцем, что Ту-Гиддо, как старший повар, был милостиво приглашен присутствовать при трапезе. Это считалось наивысшей степенью почета для повара, да и оказывалась такая честь только поварам-гиодам. Похвалить раба никому бы не пришло в голову – не его это заслуга. Но так как Роман не относился к «природным» рабам, хозяева после небольшого совещания все же решили и ему оказать своеобразные почести, вызвав в зал где происходило пиршество. Правда Роману показалось, что вызвали его скорее из любопытства (что это за зверь такой новый), чем из желания высказать благодарность или восхищение его талантом. Тем не менее, Ту-Гиддо счастлив ! Это, в конце концов, его заслуга и пойдет в плюс именно ему. Именно он дрессировал инопланетянина. Роман же молил лишь об одном – чтобы его не пригласили отведать приготовленного им блюда. Как бы то ни было, но съесть хоть кусочек мяса, с тех пор как он узнал, что оно из себя представляет , он не мог. Даже не смотря на то, что, в конце концов, это всего лишь мясо животного. Но его никто и не собирался угощать. Сидеть за одним столом могли только представители одной расы – расы матороканцев. Как исключение такой чести мог удостоиться лишь гиод. И то не всякий. И то только в неформальной обстановке за небольшим дружеским столом. Но ни как не раб.

     Роман видел, как матороканцы, сидящие вокруг большущего стола, на котором водружено гигантское овальное блюдо с целиком запеченной тушей тцоп-виша, покрытой тонкой, коричневатой, хрустящей корочкой, смотрят на неё с вожделением в предвкушении незабываемой трапезы и нахваливают Ту-Гиддо. Над горячим блюдом поднимается лёгкое жаркое марево. Наконец один из сотрапезников, очевидно самый старший, ухватившись тремя крепкими пальцами легко отрывает прямо от туши понравившийся ему большой кусок мяса, с которого закапал прозрачный сок, и тут же засунув его в рот, принялся громко смачно чавкать. По отвратительной лошадиной морде покатились липкие капельки жира. Фасеточные глазищи поблескивали десятками угольков. Роман готов поклясться, что чудище поглядывает в его сторону. Землянину стало плохо. Кажется ему понятно теперь желание матороканцев посмотреть на него перед обедом. Он представил себя на этом блюде и задрожал. А ведь сожрали бы при случае. Как пить дать сожрали. И не побрезговали. Он для них такое же животное, как этот несчастный тцоп-вишь, пасшийся еще недавно где-то там, в неведомом загоне, на своем искусственном лугу и не помышлявший о предвидевшей его участи.

     На его уход никто из пирующих не обратил ровно никакого внимания. И так рабу оказано слишком много чести.

     ***

     Прошёл ровно год с тех пор, как Роман попал на корабль. Где они сейчас находятся? Кто его знает. О судьбе своих друзей с того памятного дня распределения он так ничего и не слышал, хотя пытался при каждом удобном случае расспрашивать о них всех знакомых рабов. Те лишь испуганно таращились на него – говорить о чем-то ином, кроме их непосредственных обязанностей рабам строго настрого запрещено. Гиоды, те из них, с которым Роман оказался на более-менее дружеской ноге, как любимчик шефа, только качали головами. Либо они действительно ничего не знали, либо просто не хотели говорить. Да и не мудрено затеряться пленникам на этом огромном безбрежном корабле, на многочисленных палубах которого сосредоточены тысячи и тысячи существ самых разных рас.

     Вскоре после прибытия Роман неожиданно столкнулся со своим приятелем по старой кухне – маа Кабо. Тот работал здесь же, среди обслуги кухни. Оказалось, что Ладдер, пытаясь отыграть у Ту-Гиддо способного раба, проиграл в результате ему и Кабо. Роману оставалось лишь тихо радоваться, что его друг последовал за ним и он не останется здесь в полном одиночестве. Кабо же расстроен не на шутку – у старого хозяина осталась вся его многочисленная семья (у маа практиковались групповые браки), другие соплеменники, налаженный образ жизни. А здесь кто он? Раб самого низшего уровня? Надо начинать всё с начала. В этом он винил больше Романа, нежели проигравшего его хозяина. Тот пытался утешать друга. Маа то успокаивался, то высказывал всё, что наболело на душе. Землянину грустно и горько от несправедливых упреков. А каково ему? У него-то вообще на корабле нет семьи. И нет даже надежды когда либо встретить её. Они с Кабо то горько плакались друг другу в жилетку, то целыми сменами вообще не разговаривали. Все это не способствовало улучшению и без того депрессивного состояния Романа. Это не ускользнуло от глаз хозяина. Тот сложил два и два и вскоре Кабо исчез. Роман поначалу даже позлорадствовал, но вскоре глубоко раскаялся в таких мыслях.

     Если разобраться, то он действительно явился невольной причиной начавшихся злоключений маа. У того был по старому месту жительства какой никакой статус, а по вине Романа всё пошло прахом. И из-за кого!? Из-за какого-то безродного инопланетянина! У которого даже нет своей общины на корабле. Как бедному рабу не сердится на чужака? Зачем ему нужен такой друг?

     Как землянин не пытался разузнать у хозяина судьбу Кабо, ничего не получалось. Тот лишь отмахивался всеми тремя щупальцами и заявлял, что не собирается с одним из своих рабов обсуждать судьбу другого своего раба. Этого еще не хватало!

     С трудом, но Роман привыкал к этой жизни. Новыми друзьями, правда, так и не обзавелся. Отчасти из-за поселившегося в нем страха очередной потери. Отчасти из-за того, что другие рабы относились к нему с некоторой неприязнью, как к любимчику Хозяина и странному чужаку. Да и его внешность их откровенно отталкивала. Свободные гиоды, работавшие с ним бок о бок, видели в нем прежде всего раба. Были приятели, с которыми можно время от времени почесать языки. Гиоды, в общем-то, неплохие ребята.

     ***

     Приближался какой-то большой праздник, называвшийся на корабле Днём Очередного Пробуждения Хозяев Вселенной. Что это такое, никто толком объяснить не мог. В этот день просыпаются Хозяева. Не гиоды или марокканцы, а настоящие Хозяева - таинственные айоллы. На вопрос: «а они что, спят всё остальное время?», старший повар отвечал: «они никогда не спят».

     - Как же тогда они просыпаются? – недоумевал землянин.

     - Потому что все остальное время они находятся в другом мире.

     - В каком другом? Они что, не здесь живут? Прилетают?

     - Они здесь живут. И не здесь. Они обитают сразу в двух мирах. И в этом, и в другом.

     - Как это? – не понимал Роман, - В каком другом и как можно жить сразу в двух мирах? И почему они, если не спят, просыпаются?

     - Просыпаются, потому что во время пробуждения они находятся только в одном мире – в этом. Им нужно поддерживать силы. Питаться.

     - Но как так можно?

     - Отстань, раб! – не выдерживал Ту-Гиддо, ковыляя прочь на своих коротких ногах-щупальцах.

     Другие вообще отказывались говорить об айоллах. Рабы, похоже, попросту сами ничего не знали, а гиоды откровенно боялись.

     ***

     Когда до праздника Дня Пробуждения оставалось буквально десяток вахт, Ту-Гиддо подозвал Романа к себе и доверительно сообщил, что на складе почти не осталось мороженных тушь тцоп-вишей, а на праздник мяса нужно много. И они вдвоем отправятся в их загоны, чтобы отобрать подходящих, наиболее спелых особей. Тех потом забьют, обработают и заморозят. Надо отобрать с полсотни животных. Понадобится много мяса.

     - Нельзя, нельзя поручать отбор местным рабам-заготовителям, – ворчал Ту-Гиддо, - Они отберут одни кости. Это отребье ничего не понимает в заготовке мяса. Ты будешь помогать мне.