Рокова Яна : другие произведения.

Четыре грани 2.3

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    ЧАСТЬ 2.3 По просьбам читателей ОБЩИЙ ФАЙЛ разбит на ЧАСТИ. .ЧАСТЬ ВТОРАЯ. (ЧЕРНОВИК)
    Извините, без вычитки, за указание на "очепятки" буду очень признательна :-))
    Спасибо, мой лю ЗКП, laki
    КОММЕНТАРИИ ПРИВЕТСТВУЮТСЯ ЗДЕСЬ :-)
  
  ВНИМАНИЕ! ATTENTION! ACHTUNG!
   УВАЖАЕМЫЕ ЧИТАТЕЛИ, ПРОТИВНИКИ ОТНОШЕНИЙ М+М, а так же М+Ж+М, ПОЖАЛУЙСТА, НЕ ЧИТАЙТЕ ДАННУЮ СТРАНИЦУ - НЕ РАССТРАИВАЙТЕСЬ САМИ И, ПО ВОЗМОЖНОСТИ, НЕ РАССТРАИВАЙТЕ АФФТОРА.
  
  УВЕРЕНА, ЧТО НА СИ МНОЖЕСТВО ПРОИЗВЕДЕНИЙ, СПОСОБНЫХ ДОСТАВИТЬ ВАМ РАДОСТЬ И УДОВОЛЬСТВИЕ, А НЕ ГАДЛИВОЕ ПОСЛЕВКУСИЕ ОТ ПРОЧИТАННОГО.
  
   ЛИЦАМ МОЛОЖЕ 18 ЛЕТ, НЕОБХОДИМО НАЖАТЬ КРЕСТИК В ПРАВОМ ВЕРХНЕМ УГЛУ МОНИТОРА
  
  СПАСИБО ЗА ПОНИМАНИЕ,
  ВАШ АФФТАР :-))
  
   ЧЕТЫРЕ ГРАНИ
  
   ЧАСТЬ 2.3
  
  
  28.
  
  
  Предстоящий разговор с Русланом лаэра немного страшил. Но видимо у парня наболело.
  Что задумал его решительно настроенный племянник? Если все-таки речь зайдет о Рени, ничего не останется, как объяснить ему на пальцах, почему он может забыть о его наложнике. Ни полунамеков, ни практически откровенных требований оставить Рени в покое, Русик видеть и слышать не желал.
  Еще пару месяцев назад, или даже меньше, варвар просто посмеялся бы над проблемами родственника, но теперь Руслана было откровенно жаль. Ведь и сам Аслан лишь совсем недавно смог признаться себе, что Тессино Солнышко и его зацепил по-настоящему. Практически так же, как Дерек, или даже...
  Хотя вот в это было пока сложно поверить. Но хуже всего было то, что его любимая девочка все замечала. Странно только, что с увлечением Меченым она мирилась, хоть и не одобряла, а на Рени реагирует абсолютно спокойно. И вроде бы даже сочувствует. Но вот как-то все равно неловко перед женой.
  
  ***
  
  Руслан явился в точно назначенное время, едва Аслан успел войти к себе в кабинет после завтрака.
  - Ну что застыл в дверях, проходи! - внутренне собравшись в попытке угадать причину этого разговора наедине, кивнул он напряженному племяннику на кресло.
  
  Хорошо, что лаэр сидел, и все-таки был настроен на что-то выбивающееся за рамки. Потому что ему потребовалась вся его выдержка, после того, как Русик, так и не приняв приглашения присесть, выпалил на одном дыхании, что он хочет уйти под его покровительство.
  
  Аслан даже не знал теперь - радоваться или огорчаться. То, что мальчишка наконец-таки осознал, что к Рени его не допустят, чем косвенно и подтверждалась формулировка его просьбы - это хорошо. Но ведь не просто же так он "дозрел" до подобной безрассудной идеи. "Безрассудной" хотя бы потому, что лаэр хоть и имел право взять младшего родича под свою опеку, и так, скорее всего и было бы, живи они оба в Степи, но Аслан прекрасно понимал подоплеку. Неужели, шельмец, надеется, что, таким образом, он сможет хоть на какое-то время остаться в крепости и видеться с Ренальдом? В логике ему не отказать - так оба парня оказались бы его учениками, и, само собой разумеется, все тренировки и спарринги, которыми грозили загрузить Рена - делили бы поровну, даже если им и не разрешат общаться вне отведенного для занятий времени.
  
  Но подобные отношения влекли за собой и еще кое-какие обязанности. Впрочем, и это не было бы проблемой еще некоторое время назад...
  
  Чтобы выиграть себе хоть немного отсрочки, прежде чем озвучит свое решение, Аслан вопросительно посмотрел на затаившего дыхание Руслана, вставшего в ритуальной просьбе на одно колено.
  От волнения закусивший губу юноша был непривычно серьезен и собран. Пожалуй, то, что парень переживает за исход разговора (ведь он совершал очень ответственный шаг, очередной этап взросления в его жизни), выдавали лишь эти мелочи - закушенная губа, лихорадочно блестевшие глаза и сжатая в кулак рука с побелевшими костяшками пальцев (вторая рука открытой ладонью была прижата к груди на уровне сердца).
  
  Аслан малодушно порадовался, что Руслан сподобился произнести эту просьбу наедине.
  Потому что если вот сейчас он, старший родственник, не найдет достаточно аргументов для отказа, это будет оскорблением не только Руслана, но всех его предков. Традиционная просьба младшего к старшему стать его наставником, редко, когда не удовлетворялась, потому как вековые традиции, сложившиеся в результате особенностей жизни в Степи подразумевали, что это честь - одному взять на себя ответственность за младшего сородича и передать накопленные знания и опыт в воинском деле, а другому - учиться у по-настоящему достойного оказанной чести воина.
  
  Самое страшное заключалось в том, что Руслан был ближайшим родственником и вполне мог сделать братьев, Тагира и Аслана, непримиримыми врагами, чего допускать нельзя ни в коем случае. И не только с политической и экономической точки зрения соседствующих государств, но и вообще - для Аслана сама мысль о том, что придется идти против брата, было противна.
  
  В зачет влюбленному, но далеко не безнадежно глупому племяннику шло то, что он все-таки додумался произнести свою просьбу не при сородичах.
  Единственное, на что Аслан очень надеялся теперь, что Руслан, сын вождя, так же, как и он когда-то, не захочет оказаться снизу, но парень правильно истолковал вопрос в его взгляде и снова решительно кивнул:
  - Я буду твоим нижним...
  - Отец знает? - сурово спросил Аслан.
  - Нет...
  - Как ты думаешь, что он на это ответил бы?
  - Это мое право выбора, я хочу, чтобы... это был ты... - упрямо стоял на своем Русик.
  - Значит, ты, сын вождя, - специально сделал акцент лаэр, - догадываешься, как среагирует Тагир.
  - Да, - немного стушевался парень, но тут же вскинулся. - Но ему придется принять мой выбор!
  - Нет.
  Руслан неверяще моргнул, решив, что ослышался, и повторил, уже не сдерживая эмоций, словно несправедливо обиженный ребенок:
  - Но я сам этого хочу! Дядя Аслан! Это взвешенное решение! Клянусь!
  - Но я не могу дать тебе того, что ты заслуживаешь, - мягко начал Аслан.
  - Ты не можешь мне отказать в этой просьбе! Я выбираю тебя! Я знаю, все, что ты на это можешь мне возразить! Аслан?! Дядя Аслан... - севшим от отчаяния голосом произнес Русик, - не смей мне отказывать! Иначе я повторю это при всех!
  Аслан нахмурился, резко вскочил с кресла, с противным скрипом отодвинув его назад от стола.
  Угроза была серьезной. Особенно вот в таком состоянии даже не оскорбленного, а скорее обиженного племянника. Парень был прав - Тагир наверняка надеялся, что Руслан не допустит никого сверху, но, несмотря на свое недовольство решением сына, оспаривать его выбор не станет.
  Это вот у самого лаэра выбора не было - за него все решил его отец. И даже, если бы юный Аслан в свое время, живя среди варваров, не отвоевал себе право всегда быть сверху - никто его не тронул бы. Но это уже даже не так интересно. Тем и важны иерархические разборки, кто из воинов-степняков сильнее и удачливее, что помимо разрядки, сулившей быстротечное удовольствие, в первую очередь речь шла о том, чтобы все было честно.
  - Руслан... - тяжело вздохнул лаэр, пытаясь достучаться до упертого мальчишки.
  - Ты не можешь мне отказать... - негодование, густо замешанное на обиде и непонимании, за что именно его наказывают, выплескивалось наружу.
  - Рус... я попытаюсь объяснить, - Аслан подошел вплотную, положив ладонь на плечо юноши.
  - Не хочу слушать твои объяснения! - вывернулся сын Тагира из-под руки дяди. - И повторю!
  - Ну это же просто неразумно, пойми!
  - Только вот не надо сейчас давить на то, что у меня нет никакого самоуважения! - в сердцах бросил вспыхнувший парень, разворачиваясь к дверям. На самом деле унижаться вот так после отказа, было невыносимо стыдно. Очень хотелось остаться наедине со своим позором. Но то, что это уже окончательное решение Аслана, было убийственно. Он так надеялся!
  
  Противоречивые чувства сейчас терзали лаэра. Хотелось как следует встряхнуть племянника за шкирку, чтобы не забывался, но Аслан вполне понимал его состояние болезненной необходимости любой ценой оказаться ближе к объекту своей страсти.
  Из них двоих - взрослый он. И следует хотя бы на некоторое время задвинуть свое эгоистичное желание оградить Рени от назойливого внимания любимого племянника.
   Аслан поймал отшатнувшегося было парня и удержал его, прижав к груди.
  - Да постой ты, Рус! Я понимаю тебя.
  - Как ты можешь понимать, если Рен с тобой, а я только облизываюсь? - недовольно пробормотал Руслан.
  - Ты даже представить себе не можешь, как я тебя понимаю, дурачок, - с горечью усмехнулся лаэр. - И ты прав, у меня нет достаточно веских оснований для отказа, ты наверняка это учел. Ты просто не знаешь всего, а мне не слишком хотелось бы вдаваться в подробности... Рен... он такой... он действительно уже сейчас пленителен, но... и будет еще интереснее, когда научится всему, что должен уметь воин... и эта смесь совершенства и недостатков, его непосредственность... Великие Духи! Рус... Как тебя угораздило?
  - А тебя? Почему ты выбрал его? Я же знаю, такие, как он, никогда тебе не нравились... Вот Айдар...
  - Потому что... неважно, почему... - перебил Аслан. - И Айдар остался в прошлом.
  - Ты мне не хочешь объяснять ничего про Рена. Но все остальное? Я сам согласен, Аслан? Научи меня быть снизу....
  - Зачем?! И я не знаю, как это.
  - Я видел, как ты относишься к Рену... это так непохоже на то, что у нас... Завораживает, - глухо прошептал Рус, уткнувшись лицом в плечо лаэра.
  - Да ты завидуешь, что ли? - Аслан легонько потянул парня за волосы на затылке, вынуждая посмотреть в глаза.
  Руслан только обреченно вздохнул:
  - Я не знаю. Это не зависть... а может и зависть...
  - Руслан! Тебе не нужен я. Тебе вообще не нужен наставник и любовник в одном лице, - легонько постучал он пальцем по лбу родственника. Вроде и не больно, но обидно.
  - Почему?
  - Потому что я и Рен... - Аслан замолчал,- просто потому что его, например, я не могу воспринимать как всех остальных... - попробовал продолжить он свою мысль и снова смолк.
  - Знаешь, я не понимаю, почему я не видел этого больше нигде.
  - Потому что такое не принято афишировать. И, вполне возможно, что этого просто и нет. Меня устраивает. И я могу себе позволить. И Рена смогу защитить. Это другое. Я за него не только головой отвечаю. Он вот здесь, забрался в душу. И это не временно, пока он не прошел следующий этап. Так, наверное, и должно быть по-настоящему. Но то, что подходит для меня, не совсем уместно в Степи, ты не находишь? К тому же, такая привязка может оказаться губительной. Ты становишься уязвим. Рен - моя слабость. Так же, как и Тесса. Я не думал, что так случится когда-нибудь. Но случилось. И еще. Я уже женат. И Тесса приняла мое особое отношение к воспитаннику. У тебя же - все впереди. И ты сам прекрасно понимаешь, ты - сын вождя, и не имеешь права остаться без женщины. Не надо делать привязку на мужчину. Тебе - не надо. Или, по крайней мере, не сейчас, пока у тебя нет своей семьи.
  - Но это все равно не объясняет, почему хотя бы один раз... Ты мне не доверяешь? - выдавил Руслан.
  - Скорее себе... не обижайся. Меньше всего хочу, чтобы ты считал, что мне безразлична твоя просьба и твоя судьба. Просто поверь мне на слово. Так будет лучше. Для всех.
  - И что мне теперь делать?
  - Ничего. Забудь. Давай сделаем вид, что этого разговора не было.
  - Я не могу.
  - Руслан - ты сын моего брата, я люблю тебя. Как собственного сына. Ты можешь всегда рассчитывать на поддержку, помощь, участие без всяких дополнительных обязательств. И если ты очень уж хочешь - то можешь оставаться в крепости просто так. Я тебе все покажу, расскажу. Научу, всему, чем владею сам. Но не требуй от меня того, что я тебе дать не в состоянии. С тобой не будет так же как с Рени. Зачем обманывать и обманываться? Через некоторое время, ты согласишься с тем, что я тебе сейчас говорю...
  - Не знаю...
  - Просто поверь мне пока на слово. Таур выразил готовность взять тебя учеником. Это огромная честь.
  - Согласен.
  - Не упускай этот шанс, а все остальное, что он не сможет тебе предложить, ты же знаешь его принципы, получишь в другом месте... ну, пусть не сейчас...
  - Второго Рена среди наших нет...
  - Но я тебе его не уступлю.
  - Я все же хочу понять, почему ты отказываешь мне в том, чтобы хоть один раз?
  - Ты требуешь от меня слишком многого. Но именно того, что ты хочешь, я тебе дать не могу. Не потому что не хочу, а просто не могу. Я не хочу, чтобы ты разочаровался. Поэтому постарайся остаться сверху. И уж если тебе так хочется попробовать... Хочешь, я поговорю с Айдаром. Мне кажется, он справится...
  - Не надо...
  - Ну что я могу для тебя еще сделать, Рус?
  - Видимо, ничего... прости...
  - Не извиняйся. Все. Забыли. Только не забывай, что ты мне очень дорог.
  - Не говори никому...
  - Не скажу. Это будет наша маленькая семейная тайна, - подмигнул лаэр.
  Руслан грустно улыбнулся, отстраняясь.
  - Хочешь чаю? - предложил Аслан.
  - Нет, благодарю... ох, я совсем забыл! Таур же сказал, что после тренировки ждет нас! - виновато взглянул Руслан на дядю. - Я сказал, что сам передам тебе...
  - Ну и чего ж мы с тобой здесь торчим? Нехорошо опаздывать к Дауту на его чаепитие. Пойдем скорее, - потянул Аслан смущенного юношу к выходу...
  
  ***
  
  Чаепитие у таура Даута, было непростым. Как и связанная с этим церемония. Глиняные чашки с горьким терпким напитком скорее исполняли роль признания собравшихся учениками таура, что вот для таких, как он, великих воинов, настой только и может быть приятен. И недоступен для других, не избранных. Наливали понемногу, лишь чуть прикрывая донышко.

Чай с особыми травкакми [из инета]

  Впрочем, в данной ситуации, важен был не вкус и объем выпитой жидкости, а само участие в подобной чайной церемонии. Поэтому практически все присутствующие, стараясь не кривиться оттого, что на языке словно застывала вяжущая горечь, отпив по глотку, теперь просто разговаривали, ожидая, когда же заварится "нормальный".
  В этот раз отведать знаменитого горького настоя на особых травах, по рецепту уважаемого варвара, удостоились чести победившие во вчерашних соревнованиях. Тагир, Аслан и бывшие ученики славного Наставника так же были приглашены к столу.
  
  Даут только посмеивался, зная прекрасно, что его невкусный чай большинство присутствующих терпеть не может. Просто гордятся оказанной честью и давятся этим глотком кто как может.
  Сам он пил с удовольствием...
  И не только он...
  
  Рени после тренировки и душа не мог понять, с чего это все сидят вокруг с довольно постными лицами, разговаривая на такие интересные темы - и про вчерашнее соревнование, и про какие-то давнишние, вспоминая отдельные моменты.
  Ему любопытно было все! И сама обстановка, и разговоры собравшихся избранных варваров и бойцов Аслана. Самого же просто распирало от гордости, что он тоже приглашен и сидит здесь вместе со всеми. Правда, жаль, Руслан, пришедший с Асланом чуть позже остальных, оказался далеко. А вот то, что таур указал самому Рену на место напротив, было немного странно.
  
  Вкусный необычный чай в его чашке закончился быстро. Но почему-то все равно мучила жажда.
  - А можно мне еще чаю? - спросил он, протянув свою чашку сидевшему рядом с первым чайником Айдару.
  - Подожди, Рен, скоро нормальный заварится, - шепнул в ответ варвар, крутивший свою чашку с недопитым напитком в руках.
  - А еще вот этого, с травками? Там же еще осталось. Кажется, никто больше не хочет... - тихо закончил он, чувствуя, что то-то не то. Наверное, несмотря на непринужденную обстановку, не следовало обращаться к старшему. Тем более, Асланов друг был не простым воином. И когда за столом вдруг воцарилось молчание, Рени поспешно отодвинул свою чашку, поняв, что причиной этих странных выражений лиц - недоумение, восхищение, любопытство, недоверие и прочих нечитаемых эмоций - является он, стало вдруг ужасно неловко.
  - Я сказал что-то не так? - выдавил он, покраснев. - Извините, я просто не знаю...
  Юноша быстро взглянул на Аслана. В первую очередь своим поведением он позорит хозяина. Но лаэр, похоже, и не сердился, а, наоборот, с какой-то особенной теплотой разглядывал его. Только почему-то улыбался грустно.
  
  Рени ничего не понимал. И вообще очень хотелось, чтобы кто-нибудь провел какой-то инструктаж, что ли. Новые родичи у него появились, но, несмотря на то, что Русик успел уже познакомить со многими обычаями, и рассказать, что, почему, зачем, он вот сейчас чувствовал себя ужасно глупо.
  
  - Да, можно, конечно, - нарушил тишину усмехнувшийся Даут. - Айдар, налей-ка и мне заодно...
  
  Аслан вздохнул, устало прикрыв веки. Ему уже необязательно было смотреть на реакцию окружающих варваров. На их многозначительные переглядывания и восторженный блеск в глазах. Больше им никаких доказательств не требуется. Рени и таур - одной крови! И тот, и другой - воин холодной ярости...
  Он знал это уже давно. И теперь таур Даут, лучший Наставник степняков лично убедился в том, что у него появился наконец-то преемник, пусть и очень дальний, но кровный родич. Причем, по воле Духов, единственный...
  
  Получив вожделенный напиток, Рени тихо поблагодарил Айдара и уткнулся в свою чашку. Распущенные светлые волосы занавесили его лицо от любопытных пытливых взглядов новых сородичей.
  Таур снял свою заколку и протянул ему:
  - Прибери волосы, Рен.
  - А? - вскинулся юноша, снова смущаясь. Быстренько собрал волосы в хвост и вопросительно глянул на Аслана.
  - Бери-бери, Мелкий. От таких подарков не отказываются, - кивнул лаэр.
  - Спасибо, - поблагодарил Рени, взяв в руки заколку с каким-то интересным рисунком.
  - Да не за что! - благодушно отозвался довольный Даут.
  - Какая красивая! - восхитился парень. И, забыв про снова распустившиеся волосы, принялся изучать необычно выполненную вещицу со вставками кости и выпуклой кожи, чуть ли не благоговейно проводя по рисунку подушечками пальцев.
  - Потом насмотришься, хвост заколи, - тихонько толкнул его локтем в бок Айдар...
  
  ***
  
  После того, как все разошлись, Рени надеялся, что Аслан позовет его с собой. Но Рус перехватил лаэра, зачем-то отозвав его в сторону.
  
  - Рен, пошли, они догонят, - хлопнул юношу по плечу Тагир. - Проводи меня в библиотеку. Я Аслана там подожду. Рус сказал, у моего брата книга есть занимательная, с описываемыми обычаями, которые похожи на наши.
  Ренальд слегка напрягся, второй раз читать эту книгу с кем-то кроме Тессы или Аслана, желания не возникало.
  - Пойдем, я сам полистаю! - рассмеялся вождь варваров, поняв причину замешательства наложника брата. - А тебе отдохнуть нужно. Таур, возможно, до отъезда еще тебя погоняет...
  
  ***
  
  Отозвав лаэра в сторонку, Руслан, немного запинаясь, попытался извиниться еще раз:
  - Прости, дядя Аслан. Я же не знал, что именно так все обстоит.
  - Вот так, Русик, - подтвердил Аслан, разведя руками. - И за тебя, и за меня, Даут решил по-своему. Хотя мог бы и не подстраховываться.
  - Но...
  - Без "но", Руслан, - грустно усмехнулся старший варвар. - Теперь ты веришь мне, что я тебя понимаю?
  - Но Рен же... он же... - растерялся Русик, пытаясь сообразить, что его смущает. Ведь, даже если таур пожаловал Рену заколку со своим родовым знаком, то Рен-то может остаться с лаэром и по собственной воле! Это вот Аслан его ни к чему принудить не посмеет теперь.
  - Он не готов, - остановил лаэр дальнейшие споры.
  - И все это время вы не?... - широко распахнул глаза племянник.
  - Да, Руслан. И вообще, мне не хочется обсуждать этот вопрос, - жестко ответил лаэр, поджав губы. Зачем парню знать то, что ему знать необязательно? И так слишком много лишней информации просочилось за пределы господской спальни.
  - Извини... я понимаю... Теперь понимаю...
  - Ладно, пойдем, уже! - попытался выдавить улыбку хозяин Замка. - Только твоего сочувствия мне и не доставало...
  - Я же от души, - надулся парень.
  - Я тоже тебя люблю, - взъерошил макушку племянника Аслан. - Иди, общайся.
  - И ты не будешь больше беситься? - лукаво прищурился Рус, чувствуя, как ликующе потеплело на душе.
  - Постараюсь, - рассмеялся Аслан. - Только не нервируйте мою жену. Чтобы вас не пришлось разыскивать.
  - Хорошо! Спасибо! - помчался Руслан на улицу, высматривать, куда подевался Рен...
  
  ***
  
  Аслан проводил заметно повеселевшего племянника взглядом и направился к дому. Предстоял еще один очень нелегкий разговор. И, к сожалению, его никак не избежать.
  

Злополучная книга [из инета]

  Зайдя в библиотеку, лаэр остановился в дверях с ощущением того, что волнуется, почти как и Руслан недавно. Поговорить с Тагиром было необходимо, хотя и не очень нравилась тема.
  - Ну, проходи, чувствуй себя, как дома, - поддел брат, сидевший на диванчике, листая злополучный фолиант. - Занимательная книжечка...
  - Да уж... - выдавил лаэр, присаживаясь в кресло напротив. - Ты и про эту книгу в курсе?
  - Нууу... Руслан рассказал вкратце... - усмехнулся Вождь.
  - Вот ведь... - смутился Аслан.
  - Видно, здорово впечатлился тем, как ты среагировал, ну и просил тебя образумить... - безжалостно пояснил Тагир, забавляясь.
  - Да ладно, хватит уже! - поднял руки Аслан. - Все, мы уже разобрались.
  - Это хорошо, что разобрались... Мы с Даутом были уверены, что ты справишься.
  - Кажется, он не очень уверен... - угрюмо пожал плечами лаэр.
  - Да нет, напротив... - улыбнулся Вождь.
  - Тогда зачем, взял Рена еще и под свою защиту?
  - Ему виднее... - глубокомысленно изрек Тагир, - неужели, не очевидно?
  - Очевидно. Даже слишком. Ты же меня позвал не для этого?
  - Нет, не для этого... какой догадливый...
  Аслану очень не хотелось первым начинать разговор, Тагир тоже мялся, все-таки спрашивать было не принято.
  - Ладно, не тяни кота... а то я уже нервничать начинаю.
  - Где же ты растерял свою знаменитую выдержку? - прищурился брат.
  - Тагир, хорош глумится! Давай не будем о том, что со мной творится...
  - Значит, ты согласен, что у меня есть повод для беспокойства?
  Аслан напрягся.
  - Я полагаю, тебя это не коснется.
  - Ты считаешь, что мои отеческие чувства к собственному отпрыску можно проигнорировать? Я тебя сейчас не как Вождь Клана спрашиваю.
  - Я догадался.
  - Полагаю, ты мне не будешь в красках описывать, о чем просил тебя мой сын?
  - Правильно полагаешь, - осторожно ответил Аслан, прямо взглянув в глаза старшего брата.
  Очень не хотелось озвучивать то, что он отказал Руслану в традиционной, пусть и высказанной неофициально просьбе о покровительстве. Но и скрывать это не имело смысла. Пожалуй, так даже было бы честнее. И проще объяснить причину Тагиру. С багажом прожитых лет, Вождю достаточно и намека, чтобы он понял то, что Русику пришлось бы разжевывать. Но вот незадача - он обещал племяннику оставить подробности разговора втайне. А слово свое лаэр предпочитал не нарушать.
  - Аслан... - старший варвар захлопнул злосчастную книгу. - У меня есть право спросить у Руса не как у сына, а как у члена Рода...
  - Я прекрасно помню твои права, Тагир. Не надо.
  - Впрочем, я и так угадаю, - перешел, наконец, степняк к самому животрепещущему вопросу. Не понять, что разговор между Русиком и Асланом уже состоялся, было невозможно. И не только из-за того, что оба с опозданием пришли на чаепитие. Но и по их лицам. Руслан был расстроен, но держался. Хозяин Замка выглядел сосредоточено-серьезно. Но напряжения не было, значит, договорились. - Рус к тебе под крыло просился?
  Тагир впился взглядом в непроницаемую маску на лице Аслана, как раз решившего продемонстрировать двоюродному брату, что он все-таки умеет владеть собой.
  - Хватит изображать пойманного лазутчика. Я уже впечатлился твоей стойкостью и неразговорчивостью! - хлопнул ладонью Тагир по закрытой книге, лежавшей у него на коленях. - Я надеюсь, ты хоть догадался отказать ему в глупой затее? - не выдержал Вождь первым игры в гляделки.
  Уголки губ Аслана дрогнули. Странное напряжение, сдавившее грудь, несмотря на то, что он был уверен в своей правоте, отступало. Ссорится с братом он не желал всей душой. И теперь мог облегченно перевести дух.
  - Я вот сейчас даже не пойму, это ты меня похвалил или опустил? Считаешь, что мне нельзя доверить обучение твоего сына?
  - Аслан! Не до шуток! - подался вперед степняк.
  Лаэр широко улыбнулся, и Тагир облегченно откинулся на спинку дивана:
  - Спасибо, брат.
  - Ты понимаешь, почему? - решил уточнить хозяин Замка.
  - Прекрасно тебя понимаю, - серьезно кивнул Вождь. - Я надеялся на твою разумность, молодец, что сумел отказать.
  - Слава Великим Духам! - рассмеялся Аслан.
  Когда повисшее напряжение между братьями спало, разбавленное удовлетворенными улыбками обоих, Тагир вновь посерьезнел:
  - Когда думаешь Рена в Степь отправить?
  - Не сейчас, - быстро ответил Аслан.
  - Ты ведь понимаешь, что это всего лишь на время?
  - Тагир, только не надо со мной разговаривать на эту тему, как с душевно больным... - поморщился лаэр.
  - Неужели? - иронично вздернул бровь Вождь. - Даут его сегодня, считай, в свою семью принял. А он хоть и на землях нашего Рода живет, мне не подвластен. Захочет, в любой момент уйдет. Любой Вождь его примет. И от Рена он теперь не отстанет. Все-таки хоть и безумно дальняя, но его кровь! Детей-то у него не осталось, и уже не будет. А у твоего приобретения могут быть. И даже не один. Да и Клану его дети, ой как нужны. Причем гораздо важнее, чем твои и мои. Даже если у Руслана не будет сыновей, это не столь страшно, как если их не будет у Ренальда! Это-то ты, надеюсь, понимаешь?
  - Тагир, все я понимаю! Еще как понимаю! Но до своего двадцатого дня рождения он будет жить здесь, это не обсуждается, - Аслан приготовился к отстаиванию своей позиции, потому что слабо себе представлял, что на это скажет Тесса.
  
  И жену, и ее Солнышко следовало все-таки как-то тактично подготовить к этой новости. Впрочем, сам-то он давно уже думал о том, что Рени рано или поздно придется поучаствовать в продолжении рода. Но именно наличие славных предков и собственные, пока еще дремлющие возможности парня, не давали ему шансов увильнуть от почетной миссии разбавить кровь специально отобранных степнячек своей. Пока таур не давал своего подтверждения, что Рен их надежда на то, что сам Даут не последний воин холодной ярости в Степи - это казалось еще далеким неясным событием. Но вот теперь проблема встала в полный рост. Для любого молодого варвара - подобная миссия была бы огромной честью. Но с их непредсказуемым Солнышком никогда не угадаешь. Хорошо еще, что ему не придется жениться на девушках, выбранных для зачатия детей. Правда, Тессу все равно вряд ли эта пикантная подробность утешит... но вопрос того, будут ли у них в Роду потомки Рени, все-таки, как ни любил он жену - важнее. Выживание Клана - это слишком серьезно.
  
  - Хочешь привыкнуть к этой мысли? - почти с сочувствием спросил Тагир.
  - И это тоже. Ты же ведь специально говоришь мне об этом сейчас. Не думаешь же ты, что я его завтра в Степь отправлю? Парень только-только здесь адаптировался, ему семестр в Академии закончить надо. А то слишком много впечатлений. Давай уж я ему сам расскажу о предстоящей миссии.
  - Хорошо. Как знаешь, - согласно кивнул степняк. - Если не найдешь достаточно аргументов, лучше перестрахуйся. Пусть таур объяснит Рену всю важность и необходимость его участия.
  - Я сам, не надо. Просто... - замялся Аслан, - понимаешь... у Рена немного другие представления о необходимости физической близости, замешанные на морально-этическом аспекте...
  - Уникальная личность, - усмехнулся Тагир.
  - Это точно. Но все равно... Я сам объясню. Чуть позже, не сегодня.
  - Договорились, - улыбнулся довольный Вождь и на всякий случай уточнил. - Ты же знаешь, что у нас его никто не обидит...
  - Я не сомневаюсь, Тагир, но... не сегодня.
  Брат поднялся:
  - Пойду, порадую Даута. Он волнуется.
  - Не ври, не умеет он волноваться, - усмехнулся Аслан.
  - Ты просто забыл, братик. К тому же таур умеет владеть своими эмоциями... а нам до него...
  
  
  29.
  
  
  Кажется, еще ни разу парни не приезжали в город не развлекаться, не по долгу службы или сопровождения господ, а со столь ответственным и невеселым поручением.
  К тому же каждый из них ощущал себя косвенно виноватым в том, что произошло, и это здорово подстегивало их желание докопаться до истины.
  
  По прибытии в город Мартин с сопровождающими остановились в городской казарме, где первым делом решили еще раз обсудить, откуда начать поиски. Оба младших парня, Кирей и Мартин, рвались начать немедля. Но Дерек быстренько их пыл остудил.
  Меченый очень надеялся, что сынок коменданта не натворит глупостей, если вдруг ухватит ниточку. Самое главное, собрать информацию, не встревожив тех, кто мог бы чего-то опасаться. И только проанализировав ее, можно будет принимать решение.
  Аслану, как и Дереку, не давала покоя одна мысль, которая уж очень прочно выбивалась из всей этой 'красивой комбинации', если все-таки свадьба Мартина подстроена для каких-то неясных целей. Именно на это лаэр требовал обратить особое внимание.
  Если девчонку снасильничал не младший Караскет (а Халар ведь не мог ошибиться, подтвердив, что насилие было, причем именно не позднее, чем за последние сутки), то кто?
  В город, по уверению купца, они приехали чуть ли не накануне. Охрана сопровождения - какая-то дальняя родня...
  Представить себе, что папаша или дюжие мужики сами оприходовали девку - в голове не укладывалось никак. Инцест - слишком уж большой грех перед Всевидящими. И потом, Улитка могла бы попросить о защите и справедливости, представ перед лаэром здешних земель. Уж наверняка на папашку нашлась бы управа. Но она стойко держалась озвученной версии событий...
  Но даже если это так, и на родственничков девушки нашло похотливое затмение, или еще какая причина, вопрос 'зачем' ее пристроили Мартину, все равно оставался. Конечно, это просто удачное стечение обстоятельств, что прикрыть грех им попался пьяный неженатый парень. И, возможно, не будь он бойцом Аслана - это дело так и замяли бы, чтобы не раздувать неприятные слухи. И тут уж вопрос, кому теперь не повезло - пока открыт. За такой подлый обман - наказание суровое!
  Но для того, чтобы все-таки вынести окончательное решение, надо обязательно выяснить, ну хотя бы постараться воссоздать цепочку предшествующих событий.
  
  Сауш рассуждения Меченого полностью поддержал.
  Первым делом следовало бы переодеться в более неброскую одежду. Наемникам, а тем более солдатам лаэра, вряд ли чего расскажут, если как раз тут замешан злой умысел. А надо так, чтобы никто ничего не заподозрил - и одеться попроще, и более-менее внятную легенду сочинить, под каким предлогом разыскивать-то будут - то ли им купец чего должен, то ли они ему, то ли в охрану собирались наняться. Мол, сговорились, да разминулись где-то.
  На сбор сплетен да слухов, которые еще надо проверить, может и недели не хватить. Но ребята все-таки надеялись на удачу.
  Для начала Сауш предложил наведаться в Дом Удовольствий.
  Мартина от одной только мысли о том, чтобы возвратиться туда, где и начался для него веселый вечер, плавно перетекший в кошмарное утро, чуть не вывернуло. Да и Кирей возмутился:
  - Кто о чем, а вшивый все о бане!
  Сын Инвара, насупившись, принялся грызть ногти. Дерека поставили старшим. И пока что он почему-то тянул время.
  Меченый, не въехав, что парень-то всерьез разобиделся, еще и поддел:
  - Март, ты вот только о себе и думаешь. Нужно же еще и непомерные потребности друзей уважать, раз уж такая оказия выпала, а то, прямо-таки не по-товарищески получается...
  Сауш закатился, а Мартин, приняв всерьез, вскочил, чуть не срываясь на истерику:
  - Потребности? Да?! Посмотрел бы я на тебя, окажись ты на моем месте! Ты! Ты!!! Я думал, ты мне друг, Меченый! Скоты вы оба! Я сам пойду! Кир, ты со мной?
  Кирей, уловивший иронию в словах Дерека, и начавший было улыбаться вслед за ржущим Саушем, обалдело уставился на друга. Но не успел высказаться, как Меченый быстро вскочил, сшиб подножкой оказавшегося уже у дверей Мартина, пытавшегося вырываться и отбрыкиваться. Быстренько скрутил юношу и водворил за шкирку на место. Сопротивляться превосходящему по силе бойцу было невозможно. И от бессилия что-либо изменить, отчаяние и безысходность захлестнули с новой силой. Пережитый за предыдущие сутки стресс все-таки давал себя знать.
  Мартин согнулся пополам, уронил голову на сжатые кулаки и разрыдался...
  Парни переглянулись. Посерьезневший Дерек одернул свою растрепанную одежду и похлопал Мартина по вздрагивающему плечу:
  - Март, ты совсем придурок? Ну-ка живо заканчивай здесь море разводить! Мы в бордель по делу пойдем, а не с девками кувыркаться. Нам Хозяйка нужна. Такие, как эта 'леди', порой бывают настоящим кладезем информации.
  Сын коменданта всхлипнул. Приступ прошел довольно быстро, но теперь невыносимо стыдно было перед ребятами за свою слабость. Да и прав был Меченый. С чего он вообразил, что они всерьез... Он же знал Сауша. Красавчик умел разделять понятия увеселительной прогулки и выполнения задания... Что касалось преданной службы лаэру - у Сауша никогда на этот счет нареканий не было.
  - Значит так! - подытожил Дерек. - Кир, мы сейчас по-быстрому метнемся в бордель. А ты башкой отвечаешь за этого вот деятеля! И чтобы не высовывались до нашего возвращения! Ясно?!
  - Ясно... - буркнул Кирей.
  - Мартин! Возьми себя в руки, иначе завалишь нафиг всю конспирацию! Нам проще втроем будет разобраться, чем каждый раз тебя одергивать.
  - Да ладно, - еще раз всхлипнул парень, судорожно вытирая глаза, но все еще не решаясь поднять голову. - Я понял уже...
  - Ну и хорошо. Вы тут пока посидите, помозгуйте. Может, еще что дельного вспомнишь, - мягко заметил Сауш. - Дерек, пошли. Я знаю, где одеждой попроще разжиться...
  
  ***
  
  Хозяйка, увидев парней так скоро, удивленно подняла бровь. Однако поприветствовала тепло и радушно, не казенной улыбочкой, предназначенной для клиентов.
  Дерек еще раз отметил, что женщина явно неравнодушна к их признанному блондинистому сердцееду.
  - Душа моя, мы сегодня по делу, - сразу предупредил Сауш, поцеловав протянутую руку.
  Дерек молча кивнул. Таким леди руки обычно не целовали... но тут он полностью передавал инициативу напарнику. Он лучше знает, какие струнки загадочной женской души надо затронуть, чтобы добиться результата.
  
  Пригласив их обоих к себе в небольшой будуарчик, владелица Дома Удовольствий указала на кресла. Предложила что-нибудь выпить.
  Выпить бы не помешало, но в свете последних событий, пока еще не было повода. Не сговариваясь, оба парня отказались от крепких напитков, согласившись на чай.
  Интересно было наблюдать за ее преображением. Пока шли по коридорчикам в дальнее помещение здания, она расточала улыбки, и легкий намек на кокетство вокруг Хозяйки вместе с запахом ее сладковатых духов. Но стоило лишь переступить порог, как она тут же оказалась собранной серьезной женщиной, прекрасно разбирающейся в людях, и умеющей вести дела и переговоры. Скорее всего, если бы не ее личное расположение к Красавчику, такую, как она, и не подкупить парой монет, хотя все имеет свою цену.
  Но обаяние Сауша значительно упрощало их задачу по сбору информации.
  И в частности они узнали, что у нее, никто похожий по описанию на купца или его громил, не появлялся. Оно и понятно. Все-таки заведение не из дешевых. А приезжие все-таки предпочитают более простые. Логику рассуждений понять можно. Еще неизвестно, так ли это верно, что в более дорогом заведении качество предоставляемых услуг на порядок лучше? С наличностью в чужом городе расставаться как-то неуютно. А бабы - они и везде бабы. В других борделях, вон, тоже лицензии есть, что там только чистенькие работают...
  Ну так вот у нее не было, но у ее знакомой, вполне возможно. И даже наверняка. Товарка по древнему роду занятий как раз на таких вот клиентах специализируется. Они же, как правило, на окраину города ехать побаиваются - мало ли что. А тут все рядом - и девочки, и игровые столы. И значительно дешевле.
  - Спросить надо, - задумчиво протянула Хозяйка.
  - Адресок можно? - подал голос Сауш.
  А Дерек чуть было не ляпнул: 'ты что, сам не все еще бордели в округе знаешь?', но вовремя прикусил язык. Наверняка она была в курсе маленьких слабостей своего лучшего клиента. Но выглядело бы некорректно. Поэтому все втроем сделали вид, что верят в эту маленькую ложь о неведении Красавчика тропинок в другие заведения подобного рода.
  - Адресок...
  - Надеюсь, размер нашей благодарности Вас удовлетворит, - выразительно звякнул монетами Дерек.
  - О, когда необременительная услуга еще имеет и материальное подтверждение, она становится не в пример приятнее, - улыбнулась Меченому Хозяйка. - И я, пожалуй, прогуляюсь с вами. Как раз сейчас у меня здесь относительное затишье, а визит давно обещала нанести. И потом, мне она быстрее расскажет...
  
  Следующий этап расследования тоже оказался удачным. Да, купец был именно в том заведении, пил, играл. Ребята даже получили примерное описание с кем и когда. Но потом оба мужика куда-то вместе ушли. Больше, к сожалению, ничего узнать здесь не удалось. Но все равно, ниточка уже потянулась.
  
  Дерек отошел в сторонку, ожидая, пока Сауш попрощается. Впрочем, надолго он не задержался. На мгновение прижавшись губами к запястью Хозяйки Дома Удовольствий, Красавчик удостоился легкого мазка ладонью по щеке.
  
  Роковая красотка быстро развернулась и села в вызванный экипаж. Ей пора было возвращаться к своим обязанностям.
  А Сауш тяжело вздохнул:
  - Какая женщина...
  Дерек покачал головой, подошел, пощелкал перед носом напарника пальцами:
  - Эй? Ты уже со мной или как? Мы вообще-то здесь по службе!
  - Да, ладно тебе. Я в порядке, - усмехнулся Сауш и мечтательно прикрыл глаза: - У меня же Рута...
  - Ага, - скептически хмыкнул Дерек. - Надеюсь, она об этом помнит...
  - Что ты имеешь в виду? - сразу набычился Сауш.
  - Да ничего, не психуй! - примирительно похлопал Дерек приятеля по плечу. - Пойдем, а? А то там наши мелкие уже, наверное, готовы на подвиги во имя справедливости...
  
  ***
  
  Возвратившись в казарму Дерек и Сауш наскоро перекусили и сообщили ребятам о состоянии дел.
  Разделив выделенные Асланом на добычу сведений монеты, еще раз обговорив, кто куда направится, чтобы не пересекаться раньше времени, бойцы разошлись по местам, где предположительно мог еще побывать купец с дочерью. И к тому же теперь надо было выяснить, что за тип, с которым отец Улиты играл в карты в борделе.
  За этими сведениями Мартина отправили с Саушем. А Дерек с Киреем решили начать распутывать события с конца - с Почтового Двора, пока что не решая светить там сына Инвара, вдруг кто-то мог его опознать, но только не для того, чтобы правдиво рассказать, как оно было на самом деле, а наоборот затаится...
  
  ***
  
  Первый вечер принес не только некоторые ответы, но и выявил очередные вопросы.
  Удалось раскопать, что новоявленный тесть Мартина здорово проигрался. Точную сумму никто назвать не мог. Но по лицу мужика было видно, что здорово переживает. Второй, личность которого пока не установили, светился, как начищенный самовар...
  Но это было еще не очень поздно вечером.
  А из одного из слуг на постоялом дворе удалось вытрясти, что как раз накануне поздним вечером, ближе к ночи, купец уходил куда-то со своей дочкой.
  К сожалению, это еще ничего не доказывает, потому как многие постояльцы предпочитали ужинать в городских ресторациях и трактирах...
  В Почтовом Доме тоже пока ничего толкового узнать не удалось. Служащие работали сутками. И тот человек, который был в тот день, точнее ночь, появится только завтра...
  Впрочем, уже кое-какая информация к размышлению появилась. Но мозаика еще не сложилась в ясную картину...
  
  ***
  
  Хотя это и был последний, прощальный ужин с гостями-варварами, приглашенных на него в праздничной столовой Замка собралось немного. Были только свои. Аслан с женой, Орис, таур Даут, Тагир и Айдар. Молодежь - Рени и Руслан, как пропали после обеда, так пока и не объявлялись.
  Правда, Аслан все-таки пытался отслеживать их перемещения. А неугомонные мальчишки искали себе занятия сами: то их видели возле оружейной, то в казарме, в которой остановились варвары. То они пытались соревноваться в стрельбе из арбалетов нового вида, то мелькали возле конюшен...
  
  Тесса заметно нервничала, и была недовольна, что Рени не появился к ужину, но Аслан постарался успокоить её, что так даже лучше. Лаэр предпочел бы, чтобы и жена на предстоящем вечером разговоре не присутствовала, потому что в суматохе дня он так и не сумел найти время и поговорить с ней по поводу "радостной" новости, сообщенной ему Тагиром. Но с другой стороны, было бы невежливо прогонять хозяйку, когда гости в доме. Если бы речь шла не о ее Солнышке, Аслан даже и не переживал бы. Но, зная трепетное ревнивое отношение Тессы ко всему, что касается их Котенка, здорово мандражировал.
  
  Поэтому и получилось, что Аслан не смог найти возможности подготовить жену к тому, что Рени теперь не только входит в Род, но и принят в семью таура кровным родственником, и ему пришлось сделать это перед ужином, пока она выбирала платье.
  Как он и предполагал, выбранный наряд тут же полетел на кровать, и Тесса резко обернулась:
  - И что теперь?!
  - Ты только не волнуйся, рыбка моя, - подошел лаэр, попытавшись обнять, но девушка отстранилась:
  - Аслан?
  - Золотко, никто твое Солнышко не собирается отбирать, - произнес он самое главное.
  - Наше, - облегченно выдохнула Тесса.
  - Наше, наше, - послушно закивал варвар, все-таки привлекая расслаблено опустившую плечи девушку к груди.
  - Но?
  - Да никаких особых "но", - поспешил успокоить Аслан. - Просто таур... ну он сейчас как бы дедом Ренальду получается, будет проявлять заботу, у него детей-то своих не осталось... Ну там, благодарить... может быть... да нет, скорее всего, подарок какой-нибудь преподнесет.
  - Благодарить? За что?
  - Ну так полагается, вроде за то, что мы его родственника отыскали...
  - Не совсем поняла, ну какой Рени ему родственник?
  - По крови, Тесс. Я тебе потом подробнее расскажу. Ты только не сильно удивляйся, если что...
  - Если что? Аслан! Ты можешь мне толком объяснить?
  - Ну, наверное, я тебе все-таки не все рассказывал, радость моя. Просто как-то ни к чему было, и примеров никаких подходящих, чтобы вдаваться в подробности, - смутился лаэр.
  - Как с кострами на нашу свадьбу? - съехидничала жена.
  - Ну, да... что-то типа этого... Ты самое главное запомни - наше Солнышко никуда от нас не денется, ясно?
  - Я уже начинаю нервничать...
  - Вот именно поэтому и предупреждаю, - вывернулся лаэр. - Давай, собирайся, а то скоро гости придут. Тебе помочь с платьем?
  - У меня на нем спереди шнуровка - я справлюсь. И потом, я знаю, что ты больше снимать любишь, чем наряжать, - улыбнулась девушка.
  - Как же я тебя люблю, мое сокровище, - замер Аслан, прижавшись губами ко лбу жены.
  - И я тебя, - выдохнула она, обнимая его за талию, и запрокидывая голову назад, чтобы подставить губы для мимолетного поцелуя.
  Время и впрямь поджимало, а еще и украшения надо подобрать. Аслан почему-то попросил одеться для ужина так, чтобы никто не усомнился, что она купается в роскоши. А значит, и драгоценности должны быть из тех шкатулок, в которые она нечасто заглядывала.
  
  Перед тем, как пригласить гостей к накрытому столу, сидя в гостиной в ожидании хозяйки Замка, даже попросил таура и брата, мысленно проклиная себя за это унижение, пока не особо распространяться насчет того, что они ждут от Рена.
  Даут кивнул, пряча понимающую улыбку.
  - Твоя жена - чудесная женщина, впрочем, я уже говорил. Но она - женщина. Ты не можешь удовлетворить ее потребности в заботе и участии.
  - В смысле? - удивился лаэр.
  - Она прекрасно понимает, что ты - состоявшийся мужчина. Ты сильная, самодостаточная личность. Но ведь и она уже не совсем ребенок. Наверняка у нее уже проснулись материнские инстинкты и желание отдавать свою любовь и нежность не только своему мужчине. Тебе повезло, что она приняла Рена и перенесла часть этого нереализованного желания на него...
  - Но с чего такие выводы? - напрягся хозяин Замка.
  - Разве не очевидно, что она неравнодушна к мальчишке, Аслан? Мне, например, это заметно. Не пора ли тебе подумать о том, чтобы занять ее собственными детишками. А то испортит нам парня.
  - Ты не видел его таким, каким он появился здесь, - покачал головой лаэр, стараясь не затрагивать болезненную тему насчет собственного потомства. - Если бы не Тесса, вряд ли он сейчас оказался таким счастливым и довольным тем, что здесь находится. И поверь, она прекрасно понимает, что он не ребенок, а мужчина. И уже доказала, что может ограничивать свои инстинкты наседки и не вмешиваться в процесс становления Рена, как бойца.
  - Ой ли? - усмехнулся Даут, провоцируя.
  - Не хотелось бы вдаваться в подробности, но это так.
  - Приведи хоть один пример?
   Аслан поморщился. Не хотелось бы выносить сор из избы, но Даута следовало успокоить.
  - Разбор драки, устроенный сыном коменданта и Реном. Она не стала прикрывать его.
  - Странно... - задумчиво закусил губу таур.
  - Рен хотел постоять за себя, практически ничего умея против подготовленного бойца, пусть и ровесника по возрасту.
  - И что? Неужели продержался? - недоверчиво покосился Даут. - Что, боец слабоват оказался?
  - Растащили вовремя. Но как раз в тот день, не желая уступать Караскету-младшему, в мальчишке и проявилась эта особенность его крови. А Тесса дала ему возможность почувствовать себя мужчиной, и ответить за свой проступок самому. И уж поверь, это решение ей далось с трудом. Проще было наказать зачинщика. Сутки карцера...
  - Ну, это не так уж и страшно.
  - Страшно. Для него, думаю, было страшно. Потому что каменные стены и охапка соломы были еще слишком свежи в его воспоминаниях о том, в каких условиях их содержали перед аукционом рабов. И к тому же Рен, помня о своем статусе в моем доме, не предполагал, как отреагирую на такую выходку я.
  - А почему решение выносила твоя жена? - задал вопрос Айдар, до этого молча прислушивающийся к беседе.
  - Я был в столице. Тесса предоставила решать коменданту.
  - Интересно, получается, заодно наказала и Инвара, - хмыкнул Айдар. - Ему, небось, было нелегко принимать решение о наказании сына и хозяйского раба.
  - Госпожа Тесса - разумная женщина, - вставил Орис. - И не раз доказывала это. Наверняка она прекрасно понимала, как среагировали бы ребята на "хозяйскую игрушку", если бы вмешалась. Прости Аслан, - обернулся он к лаэру, - но в то время его считали именно "игрушкой". В гарнизоне такие конфликты обязан решать комендант, по Уставу.
  - Значит, не устану повторять - Тесса замечательная женщина, - подытожил Даут.
  - Тесса знает, каким я хотел бы видеть Рена. И повторю еще раз, ее участие в судьбе мальчишки не портит его. Но вот с тем, что она будет нервничать из-за столь стремительного развития событий... не могу спорить. Именно поэтому и прошу. Без подробностей... - вздохнул Аслан.
  Очень не хотелось вспоминать о том инциденте. И он-то прекрасно мог себе представить, что творилось с женой, которая, наступив на горло чувствам к своему Солнышку, пыталась быть разумной. Если бы не ее выдержка, еще неизвестно, как ребята потом относились бы к Рени.
  - Но ладно, с этим понятно. Я вот хотел бы в Замке Ильшата и Мергена оставить, чтобы Рена научить нашей выездке и другим премудростям. Мерген - прекрасный охотник. И обучает отлично. Не ты же будешь его учить следы читать, - словно между прочим обронил Тагир.
  И таур согласно кивнул.
  Аслан возмущенно вскинулся, буравя брата глазами:
  - С чего это вдруг я попал в вашу немилость?
  - Ну что ты ерепенишься? - поморщился Даут, переключая внимание на себя.
  - Неужто и ты, мой наставник, в моем умении сомневаться начал? Не доверяешь?
  - У тебя своих лаэрских забот не хватает? - лукаво прищурился таур, но сразу же посерьезнел:
  - Тебе доверяем, а вот охрана новому родичу нужна.
  - Тагир? - обернулся слегка обескураженный Аслан.
  - Мы посоветовались и считаем, что это не помешает. На довольствие моих ребят поставишь? Или мне для них обоз прислать?
  - Издеваешься? - буркнул Аслан. - Я законы Степи помню. Не надо никаких обозов. И поселю вместе с солдатами. Или, может, мне надо еще одну спальню готовить на нашем этаже? Чтобы, так сказать, неотлучно? - поддел он.
  - Это хорошо, что помнишь, - кивнул Даут. - Кстати, насчет того, где ты их поселишь - сам решай. А вот о том, что такие, как Рен, особенные... Впрочем, надеюсь, об этом ты тоже помнишь, - осторожно добавил таур, не развивая тему.
  - Ну еще бы! - недовольно кивнул Аслан.
  Такие, как Рен, не бывают снизу, и вообще их общение со своим полом в интимной сфере не очень рекомендуется. Какая ирония, что даже с такой внешностью, на первое место ставилась наследственность с особой кровью потенциального воина холодной ярости... И напоминание было не лишним, но очень болезненным для Аслана.
  - Да и вообще, хорошо бы вам с ним в гости приехать, причем, хм... срочно! - решил, наверное, Даут окончательно добить бывшего ученика.
  - В чем заключается спешка? - задал вопрос Аслан, мрачно взглянув на брата, которому он уже озвучил, что не хочет отпускать Рени до того, пока парню не исполнится двадцать лет.
  Но не успел таур ответить, как дверь гостиной распахнулась, и нарядная хозяйка Замка позвала мужчин пройти к столу...
  
  ***
  
  Атмосфера за ужином поначалу была немного напряженной. У лаэра никак не шла из головы последняя фраза Даута, о том, что он хочет скорейшего визита Рена в Степь. Но пока вроде бы разговоры шли на другие темы, подаваемые блюда были вкусными, вино - слегка расслабляло, не задурманивая головы. Так что постепенно все расслабились. Даже Тесса уже не хмурилась, что Рени неизвестно где до сих пор.
  Насытившиеся гости уже больше разговаривали, чем ели или пили. И Даут решил, что пора сделать Аслану подарок за радостную весть о том, что теперь у него появился кровный родич.
  Увесистый мешок с монетами сопровождаемый благодарственной витиеватой речью, подобающей случаю, дескать, пока только деньгами, а все остальное отправит в дар Аслану, как только окажется дома, Даут преподнес так, что Тесса и Орис потрясенно замолчали.
  Тагир и Айдар, прекрасно понимающие истинное значение Рена - надежду на продолжение этой кровной линии, традиционное одаривание принесшего отличную весть, восприняли совершенно нормально. Дар за такого мальчишку должен был быть значительным, не меньше цены Ренальда на аукционе! И это только сейчас.
  Не стоило забывать и то, что таур вообще очень богат, поскольку ему его ученики ежегодно, согласно обычаю, по 1/30 своего дохода дарят в благодарность за науку. Еще и поэтому и ценность дара тоже будет очень значительной.
  Аслан ожидал чего-то подобного, он ведь действительно тауру, получается, нашел кровного родича. Но только не подарка в таком размере, потому что вовсе не собирался наживаться на своем наложнике. И очень надеялся, что как-то обговорят этот вопрос с тауром позже.
  Но Даут не оставил ему никакой лазейки. Отказать теперь, когда произнесены ТАКИЕ слова, он просто не может. Этим щедрым даром таур признал Рени младшим кровным родичем, включая его в члены своей семьи, где Даут оставался уже долгое время единственным.
  И даже его нетерпеливое желание срочно делать Ренальду соответствующую его нынешнему статусу особую татуировку было понятно.
  Отказаться невозможно. Да Аслан и сам бы ошалел от подобной чести, особенно в том возрасте, в котором находился Ренальд. Вот только ему никто бы и не стал такое предлагать - кровь не та, но и их Солнышко не варвар! И это здорово осложняло всю процедуру...
  
  Единственная татуировка на теле таура представляла собой красивый абстрактный рисунок диковинного зверя в виде наплечника от шеи, захватывая часть груди и с заходом на руку. Рену пока нанесут детскую - контур и основные детали - всего два цвета, подтверждающие, что он прямой потомок тех, кого боги одарили ледяным поцелуем. И по мере прохождения ступеней его обучения, пробуждения дремлющих пока что способностей воина холодной ярости, будут добавляться линии и цвета.
  
  - Но ведь... - начала было Тесса, но, взглянув на мужа, замолчала, решив, что неприятных вопросов к благоверному перед тем, как лечь спать, будет ох, как много...
  - Тут у вас таких мастеров нет, но ничего, - продолжал таур, как ни в чем не бывало. - Мастера росписи пришлю самого лучшего, как раз когда вторую часть подарков привезут. Да и Рену по мелочи кое-что передам. Вот не знаю только, кем считать мне его - то ли сыном, то ли внуком... Да, впрочем, неважно! У ребенка здесь ничего своего нет. Плохо, непорядок при живых родственниках. Ну, коня подходящего и оружие - это само собой, - принялся перечислять таур, вспоминая, нужно ли что-то еще более необходимое.
  - Я сейчас почему-то начинаю себя чувствовать злобной мачехой, - нервно хихикнула Тесса, теребя в руках салфетку.
  - Я, признаться, тоже... в смысле, не мачехой, но как-то мне не по себе, - съехидничал задетый Аслан. - Я никогда и не подозревал, что мой уважаемый суровый наставник будет хлопотать над парнем, как наседка над своим птенцом.
  Тагир только хмыкнул, но ничего не сказал.
  - Мне ли тебе напоминать, что пока Рен неполноправный воин, ответственность за его необходимое материальное обеспечение несет семья. А та гнедая кобылка... - укоризненно взглянул таур на Аслана. - Да, да! Я специально сходил на конюшню, не поленился глянуть. Никак она ему не подходит. Как на ней выездке-то учиться?
  - Кхм... ну, это мой муж не от скупердяйства такую Рени подсунул, - вступилась Тесса. - Дело в том, что Ренальд вообще не умел сидеть на лошади еще полгода назад... И все, чему Ренальд научился - заслуга Аслана и его бойцов. Единственное, чего не отнять, так это то, что сам очаровал магистра Нирата, так что ему позволили поступить в Академию заочно, и успешно сдал все зачеты и экзамены. Мы гордимся его успехами, его упорством в достижении поставленных целей... Но не стоит забывать, что он пятилетним ребенком попал в Обитель, где его вовсе не готовили пойти по стопам его отца... Потомок аристократического древнего рода оказался неприспособленным к жизни вне ее стен. Как раз те годы, когда формируется характер и многие навыки, прошли вдалеке от лошадей и оружия, и не было рядом людей, которые научили бы его тому, что должен уметь юноша с такой родословной, - по мере произнесения своей речи, Тесса все больше злилась. Понимала, что вроде бы не должна была вмешиваться, но вот просто не могла не высказаться.
  - Тесса, девочка моя, извини старика, если обидел, - улыбнулся таур. - Я же не в упрек.
  Аслан на это заявление только покачал головой. Орис с Айдаром, вообще, откинувшись на стульях, молча любовались развернувшейся дискуссией. Уж Орис-то прекрасно помнил, что из себя представлял "нежный мальчик". И сколько с ним возились и Аслан, и Тесса, и он сам, чтобы из Рени вышел толк. Только вот и впрямь не отнять - не будь парень упорен и настойчив - вряд ли чего путного вышло...
  - Твой муж молодец, и я ему очень благодарен. Не только я. Весь Род. Но это просто позор, что при живом родиче Рени на чужой шее сидит! Не дело это! Так что, это просто моя обязанность обеспечить его. И не возражай. Я знаю, что вы не нуждаетесь. Ну так и я не обеднею. Дай мне себя тоже потешить, что я участвую. Ты вот, Тесса, еще слишком молода и даже представить себе пока не можешь, какого это, уже и не надеяться, а вдруг сына ли, внука ли обрести... когда... - таур замолчал, потому что горло воина перехватил спазм.
  Давно уже такого не было. И он спокойно, почти без эмоций возносил молитвы Великим Духам, чтобы они берегли его сыновей и единственную любимую жену там, в Долине Предков... Потому что он нужен еще их Роду. Пока еще есть сила и дух, нельзя сдаваться и лелеять свое горе утраты по ушедшим навсегда... Надо жить...
  
  - Даже не знаю, что на это возразить... - растерялась Тесса, смутно чувствуя опасность, только не понимая, откуда. Ей почему-то вовсе не хотелось, чтобы ее Солнышко задаривали дорогими подарками. Пусть и очень почетно это было и по традиции... Почему-то стало душно, и срочно захотелось найти Рени, чтобы взять его за руку, убедиться, что он здесь, рядом, и никто его отобрать или переманить у них не собирается. И еще она очень жалела, что не попробовала побыть стервой и не закатила Аслану скандал, чтобы вообще не показывать Ренальда на глаза его родственникам. Мало было одного Руслана?! И проблем, связанных с его интересом. А тут, хоть и не такого плана, но то, о чем они все говорили, выходило за рамки ее понимания. Она была уверена, что многое знает и об обычаях, и о традициях, а оказывается, нет. И на память всплыла недавняя свадьба Шамиля и Фелиски. И эти костры и клятва варвара...
  А вот теперь и еще родственник объявился. И не простой. Он даже не из Рода Тагира! Аслан рассказывал, что его наставник был женат на женщине их Рода. И остался здесь, где была его семья. Среди тех людей, с которыми росли его погибшие сыновья. Но воины холодной ярости не принадлежат к какому-то одному Роду. И он в самом деле может уйти в другой. Любой Вождь в Степи примет такого знаменитого воина. Это честь для Рода... Но Рени?!!
  Словно отвечая ее мыслям, слово взял Тагир, настаивая на том, что, раз в Род Ренальда вперед приняли, то и татуировка Рода должна быть тоже.
  Странно, но на это заявление, Тесса среагировала вполне спокойно, только уточнила, как это должно выглядеть?
  Но это как раз и не вызывало разногласий - знак семьи таура будет на плече, с заходом на грудь и как раз окажется, что отличительный знак Рода будет между лапой и грудью зверя.
  - Это будет очень болезненно? - тихо произнесла побледневшая девушка, жалея, что сейчас в гостиной зажжено слишком много ламп, потому что все взгляды изучающее обратились к ней.
  - Мужчины умеют терпеть боль. Каждый, кто достоин, проходит инициацию, не волнуйся, Тесс, - ответил Аслан. - Рен справится.
  - Я уверен, - поддержал таур. - Жаль, что ему приходится постигать всю науку так скоротечно, но затягивать нельзя. Ну, ничего, за пару лет из него превосходного воина можно сделать. Все задатки в наличии. И за наставниками дело не станет. Да и вообще, пора из мальчика делать мужчину. Плохо, что не в Степи...
  Тесса вцепилась в бокал. Аслан покосился на таура, но тот, словно забывшись, возвращаясь к одной и той же, беспокоящей его мысли, все-таки продолжил:
  - Рен... он, как я понимаю, еще с женщинами-то не был, верно?
  Хозяйка, пригубившая вина, поперхнулась и закашлялась. Аслан поспешно похлопал жену по спине, одновременно успокаивая.
  - Кх... извинте... кх... - выдавила пребывающая в шоке девушка. И даже не оттого, что кто-то мог заподозрить про их связь, а потому, что речь шла о Рени! Представить себе какую-то другую девушку рядом с ним... у нее это просто в голове не укладывалось.
  - При всем моем уважении, давайте все же оставим этот преждевременный разговор. Успеется... Рену до двадцатилетия еще два года... - свирепо взглянул Аслан на вождя - мол, не при жене же! - Вот приедем в гости, там и поговорим, и решим, что с этим делать.
  Тагир сообразил, что сейчас и впрямь нагнетать не стоит:
  - Да, мужской разговор не для нежных девичьих ушек, - улыбнулся он, наливая в стакан воды и протягивая хозяйке Замка:
  - Извини, Тесса. Мы немножко увлеклись...
  - Я уже поняла, - укоризненно покачала девушка головой. - Наверное, мне пора покинуть вас, господа. Уже поздно, - при она этом выразительно взглянула на мужа.
  Аслан догадался, что Тесса немедленно хочет увидеть свое Солнышко. Только где этого Мелкого носит?
  - Надеюсь, вы на меня не обидитесь, - произнесла девушка, поднимаясь.
  - Нет, ну что ты, - попытался остановить Тагир. - Присутствие прекрасной умной женщины превращает все в настоящий праздник. Но любое, даже такое великолепное застолье, теряет свою неповторимость с ее уходом. Может быть, не будешь покидать нас?
  - Благодарю за комплимент, - улыбнулась Тесса. - Но я немного устала. Продолжайте без меня, прошу вас. Тем более, у вас есть что обсудить, не выбирая выражения. Мужчины всегда поймут друг друга лучше, если будут яснее высказывать свои мысли, - слегка поддела она, разряжая немного неловкую обстановку. - И вот тут как раз присутствие женщин не совсем уместно. Так что наслаждайтесь, господа, свободой. Приятного вечера...
  - Спасибо, родная, - поцеловал Аслан ладошку Тессы, но она улыбнулась как-то грустно. И у лаэра неприятно заскребло на душе.
  Нет, она не обиделась. Тесса всегда умела вовремя уйти, прекрасно понимая, когда это нужно сделать. Но вот то, что ей не следовало слышать, она все-таки услышала. Пусть не все, пусть мизерную часть. Но его девочка совсем неглупа. И если сделает правильные выводы... Объяснять ей как, что, зачем и почему... Аслан почему-то не находил в себе мужества. И словно предавал ее этим. Информация не была секретной, не таила в себе какой-то угрозы...
  Он просто боялся, что именно сейчас она не захочет понять и принять то, что уже решено. И вот тогда точно обидится. И как потом с этим жить дальше, с этим непониманием и обидой? Невозможно... остается только упорно делать вид, что ничего не происходит... По крайней мере, сейчас...
  Никогда не подозревал за собой трусости, но вот в данном вопросе просто не мог найти другого выхода.
  - Аслан, я, пожалуй, тоже пойду, если тебе не нужен? - предложил Орис.
  Лаэр благодарно кивнул. Помощник всегда его понимал с полуслова. И теперь прекрасно понял, что речь пойдет уже о внутриклановых вопросах, касающихся только варваров. И даже если он и имеет, что сказать по поводу Рена, то его голос вряд ли будет засчитан.
  - Орис, будь добр, прогуляйся до старой казармы, - обронил Аслан.
  - Я понял, - подтвердил Ор. - Доставлю.
  Тагир глянул на Айдара и тот кивнул:
  - Я тоже пойду. Орис, я отправлю Рена домой. Провожать надо?
  - Надо, - кивнул таур.
  - Сам дорогу найдет, - одновременно произнес лаэр, взглянув на жену.
  - Проводи, пожалуйста, Орис, - попросила девушка. - Мне так спокойней будет.
  - Хорошо, госпожа Тесса. Прогуляюсь. Полезно подышать перед сном свежим воздухом. Пошли, Айдар. Заодно и тебя провожу. Вдруг ты заблудишься? - хмыкнул парень.
  
  Мужчины поднялись из-за стола, провожая хозяйку. И уселись на места в более расслабленных позах, как только за ушедшими закрылась дверь.
  - Ну, теперь можно и поговорить... - удовлетворенно произнес таур.
  - Я уже сказал... - начал было Аслан, но Даут перебил:
  - Да, Тагир мне передал твое пожелание. Но, боюсь, ты не до конца понимаешь всю важность и необходимость немного сократить сроки.
  - Те, кто присутствовал на чайной церемонии, о Рене, конечно, молчать будут, но ты же знаешь - шила то в мешке долго не утаишь, - поддержал таура Вождь.
  - Вы меня теперь вдвоем обрабатывать будете? - недовольно буркнул Аслан. - Я же объяснил, парень не готов...
  - Не готов к чему? - иронично выгнул бровь таур. - Мы, кажется, пришли к согласию, что Рен входит в Род Тагира. Но, видишь ли, и ему, и мне детишки-то моего кровника ох, как нужны.
  Аслан замялся и Даут покачал головой:
  - Сколько тебе было, когда ты впервые осознал, что хочется чего-то...
  - Не сравнивай. Я воспитывался в Степи. Это Дамир за девками в бане подглядывал, когда еще, наверное, и не знал, чем мужчины от женщин отличаются.
  - Твой отец был счастлив, что хоть наследник у него достойный, - подтвердил Тагир, криво усмехнувшись.
  - Аслан, да ладно? - удивленно вскинул бровь таур. - Твоя жена у тебя единственная женщина?
  - Я не представляю себя с другими. Боюсь и Рену не смогу описать все прелести, которые сулят жаркие девичьи объятия, - хмуро подтвердил лаэр. - Кто будет его наставником в столь деликатном вопросе? Да и вообще, сколько он должен общаться с девушками, чтобы решиться на такой подвиг?
  - Это, конечно, хуже, - кивнул таур. - Но, думаю, раньше времени отчаиваться не стоит. Да и не нужно разводить долгие ухаживания. Природа возьмет свое. Ты уж совсем как-то... Незамужние вряд ли сгодятся для такого ответственного дела. Если только сам кого выберет.
  У Аслана дернулась щека. Вот этого-то он и опасался.
  - Думаю, оптимальный вариант - потенциальные матери, уже рожавшие, - подал голос Тагир.
  - Согласен, - кивнул Даут. - Так и вероятность зачатия с единственной встречи больше. Я подумаю, кого порекомендовать. В первую очередь, конечно, те, кто рожал не позднее этой весны. Но лучше прошлогодние, женский организм успел восстановиться.
  - А мужья точно не откажутся от подобной чести? - уточнил Аслан. - Мне не хотелось бы ходить за Реном хвостом по стану, опасаясь, что его спровоцируют на драку из чувства неприязни.
  - Давненько ты у нас не был, - покачал головой Тагир. - Все тот случай вспоминаешь?
  - Ну, никто же не думал, что резней закончится. Там даже поединком нельзя было назвать, - возмущенно заметил лаэр.
  - Ничего, нормально сейчас живут, разобрались между собой.
  - За это не волнуйся, - успокоил Даут. - Мне буквально перед ужином уже намекали, что и для него, и для жены, было бы счастьем иметь в семье такую кровь. И разница подходящая. Мальцу у них полтора года. Женщина там красивая, статная. Не сможет не понравится. А потом, замужняя всегда знает, как приласкать, приголубить, чтобы все получилось. И насмехаться не будет, если что не сразу получится -дело серьезное. И бабы, не девки - сердцем чуют, когда поехидничать, а когда душевную тонкость проявить.
  - Ну это понятно... и все же ну не лежит у меня душа выпихивать парня раньше времени.
  - Аслан?! Ну кто же знает, что раньше, а что вовремя? Ну ты же сам понимаешь!
  - Я - это я. И если Роду нужно мое присутствие или помощь - все, что в интересах Клана - это даже не обсуждается.
  - Ну так, а разница в чем? Ну, сам посуди - Рена твоего никто не забирает насовсем. Это тоже в интересах Клана! Ну, исполнится ему двадцать... Что изменится?
  - Он хоть мозгами понимать будет, что это необходимость. А сейчас его просто разрывать будет от чувства ответственности непомерного груза, оттого, что голова с сердцем не в ладах окажутся!
  - Да ты словно не слышишь! - посетовал Даут. - Ну кто на него будет взваливать ответственность за воспитание малышей? Он еще сам наполовину ребенок. Да, да, я помню, что это особенности его воспитания в Обители или где он там рос. И мы их прекрасно учитываем!
  - Ребенку имя будет давать муж матери, которая удостоится чести родить от Рена сына, - подтвердил брат.
  - А если родится девчонка? Все-таки он-то не степняк.
  - Вот поэтому и нужно несколько кандидатур, - улыбнулся таур.
  - Да еще и выбирать придется, - хмыкнул Тагир. Эх, жаль, у меня пока
  - Да ты не переживай. Просчитаем вероятности-то... - похлопал по плечу впавшего в мрачную задумчивость лаэра.
  Аргументов, которые он мог бы озвучить вслух, на ум пока больше не приходило, и объяснить, что он чувствует, как не по душе ему эта затея - не хватало убедительных слов. К тому же, не согласиться, что кровь Рени нужна Роду, он тоже не мог.
  - Да по-хорошему, в степи-то он как раз к двадцати годам научится большему, чем тут у тебя.
  - А Академия?
  - Ну он же все равно не находится там на постоянных условиях. А по учебникам можно в любом месте учиться. Уж неужели ты думаешь, что мы позволим парню упустить такой шанс получить подобное образование?
  - Нет! До двадцати он будет здесь! - категорически помотал головой лаэр. - Тесса... - запнулся Аслан, чуть не проболтавшись, - прекрасно справляется с тем, что контролирует его.
  - Твоя жена? - осторожно спросил таур, пытаясь ухватить какую-то ускользающую мысль.
  - Моя жена слишком близко к сердцу приняла судьбу мальчишки. И возилась с ним, пока я не мог оценить, зачем мне это чудо вообще сдалось, - досадливо отмахнулся Аслан. - Я не знаю, как мне удалось бы его объяснить моим ребятам, что Рен не просто постельная игрушка! Я не спорю, мне повезло, что она - дочь военного и понимала, что парню вне стен этих комнат жизни не будет, если не объявить его личностью. Но он еще нуждается в ее поддержке и одобрении... Дальше... там видно будет, - устало закончил хозяин Замка свое путаное объяснение.
  - Ну ладно, мы уже поняли, что вам обоим парень дорог. - Пусть будет так, как ты считаешь нужным. Пускай живет у тебя... Но детей-то он делать уже может! - гнул свою линию Даут.
  - Хорошо! - хлопнул Аслан ладонями по столу. - Вы ведь все равно не оставите эту затею, да?
  - Ты всегда отличался прозорливостью, братик, - усмехнулся довольный Тагир.
  - Ну раз мы договорились, да и время, действительно позднее...
  Тагир поднялся:
  - Благодарю за гостеприимство, Аслан, мой дом - твой дом!
  - Спасибо, брат, - приложил лаэр руку к сердцу. - Я и не сомневаюсь.
  
   Мужчины поднялись из-за стола, Аслан отправился их проводить, но уже у дверей таур вдруг обернулся:
  - Тагир, я тебя догоню, - пообещал Даут. - У меня буквально еще пара вопросов с глазу на глаз...
  - Я подожду на улице.
  - Хорошо, - кивнул Даут.
  - Спокойного сна, Аслан, - произнес Вождь, выходя в парадные двери.
  - Доброй ночи, - откликнулся лаэр, оставшись с Даутом в прохладном холле.
  - Я только хочу тебе повторить - что это честь! Огромная честь для семей, которые выберем для зачатия детишек, Аслан. Так и упирай на это. И пусть не волнуется. Я лично прослежу, чтобы женщины понятливые и чуткие оказались.
  - Да в том-то и дело. Я боюсь, что у него все природные инстинкты перемкнет, если он будет считать, что так нехорошо... эти его идеи и заветы Всевидящих... Ох, не знаю, не знаю...
  - Ничего, это дело благое. Всевидящие его простят. А уж наши Великие Духи и благословят напутственно! И меня пойми. Стар я уже для того, чтобы еще детьми обзаводиться... И еще... я ведь почему именно сейчас на детях настаиваю... - вздохнул таур. - Скажи, а ты сам-то понял, почему этот родственник, кем он там Рену приходится, дядей?
  Аслан кивнул.
  - Так почему он такую подлость-то совершил? И ведь ни с чем не считался, подонок...
  - Объяснишь?
  - Попробую. И я и твой Ренальд можем полюбить по-настоящему, искренне, лишь один раз... Но уж полюбив, сделаем все, чтобы быть рядом с этой женщиной. Так что то, на что дядя пошел, чтобы мать Рена заполучить - это для таких, как мы, норма... И нет ни закона, ни морали, которую мы не сможем переступить для того, чтобы получить свою единственную.
  Аслан недоверчиво прищурился. Лаэр слишком давно знал своего наставника, чтобы просто заподозрить таура в том, что он способен на гнусность. А про Тессино Солнышко - и вообще смешно предполагать.
  Однако таур не походил на шутника:
  - Мне повезло. Со мной была МОЯ женщина. Я и живу-то до сих пор ради ее памяти. Она просила не торопиться следом и отдать ее Роду все, что смогу. Я и отдаю... Только вот сыновей не могу дарить другим женщинам. И Рен... страшно мне, вдруг, он к кому успеет привязаться за это время. Что тогда с ним делать? Поверь мне на слово, тогда ему свое предназначение еще невыносимей выполнять будет... Прими, как данность, что Рен, скорее всего, однолюб. И если ждать - влюбится, и тогда детей, кроме как от любимой делать не будет!!! К тому и вопрос, о том был ли он уже с женщиной - отнюдь не праздный. Я не хочу, чтобы моя кровь пресеклась!
  Аслан подавленно молчал. Признать сейчас, что женщина у Рени уже была. И эта женщина - его жена... как-то он оказался не готов. Но речи о том, чтобы Тесса могла зачать от Мелкого даже не стояло. Однозначно - нет!
   Да и отец никогда не допустит подобного. И пусть Дамир считался наследником, но пока у них с Роксаной детей нет, именно его, дети будут считаться ближайшими кандидатурами на престол.
  О, Великие Духи! Как далеко он хотел бы оказаться от всех этих проблем!
  А кроме того, он изначально, разрешая жене забавляться со своим рабом, и мысли не допускал о том, что от этих забав появятся дети.
  И, наверное, и таур, и Тагир правы - пора уже прекратить потакать прихотям Тессы по поводу боязни зачатия собственных наследников.
  Ну еще год-другой, и пойдут нежелательные слухи... ни к чему... Пусть будет так, как распорядится Судьба.
  - Подумай, Аслан. Хорошенько подумай над тем, что я тебе сейчас сказал... - добавил Даут.
  Лаэр кивнул, почти машинально пожелал доброй ночи наставнику и обессилено прислонился к стене, когда за степняком закрылась дверь, принеся порыв холодного осеннего воздуха с улицы:
  - А если уже? - тихо прошептал он.
  Да не если, а, скорее всего, так и есть... Тесса для Рени - тот самый свет в окошке, к которому иногда стремятся всю жизнь, выбираясь из самых безнадежных ситуаций, возвращаясь даже из Долины Предков, обманув смерть, потому что здесь ждут тебя каждую минуту - и днем, и ночью. Любого. И с победой, и с позором проигранной битвы. Что бы ты не натворил. Поймут, простят, утешат... одарят теплом и любовью...
  И эта привязка сильнее физического влечения, когда переплетаются не только тела, но и души...
  И, может быть, таур прав, что еще через пару лет будет совсем поздно...
  Или, наоборот, все пройдет, стоит лишь попробовать вкус другой женщины?
  Столько вопросов...
  И ответы на них тоже неоднозначны...
  А как же тогда Тесса? А как он сам?
  Как быть?
  
  
  30.
  
  
  Разговор с тауром оставил неприятный осадок. И Аслан шел сейчас в спальню наложника с тяжелым сердцем. Кажется никогда еще в собственном доме он не чувствовал себя насколько беспомощным. Неспособность справиться с тем, что на него навалилось, угнетала.
  Предстоящий разговор и с женой, и с Рени страшил лаэра. Особенно с Тессой. Опытный воин, готовый к любым ситуациям, сейчас он боялся собственной жены...
  Совершенно неожиданно Тесса в любви к своему Солнышку оказалась эгоистична. Понимающая и принимающая потребности Аслана, она мирилась с его особенностями воспитания среди варваров и допускала возможность отношений собственного мужа с мужчинами (по крайней мере, воспринимала это как вредную привычку - мало ли у кого какие бывают), и даже признавала их определенную суровую притягательность. Хотя даже она вряд ли потерпела бы, заведи он еще одну женщину. На аукционе рабов, когда им пытались показать наложниц, лаэр это прекрасно понял. Вполне вероятно, что терпимость жены была основана на ее уверенности, что она для него единственная неповторимая. А остальное - мелочи.
  И, привязав к себе Ренальда, была убеждена, что это взаимная связь. Хотя с Котенком дело обстояло еще хуже. Любимая девочка выпестовывала Рени для себя. И единственный, с кем она могла бы поделиться - это он сам. И вряд ли кто посторонний, даже с такими благими целями, как продолжение Рода, мог бы рассматриваться Тессой, не как объект необоснованных притязаний на ее собственность. Причем, не в том смысле "собственность", что Ренальд имеет статус раба, а в том, что мальчишка невольно стал слишком дорог и сам поработил ее душу. И чужих она в свой круг избранных допускать не желает.
  
  Каждый шаг, приближающий лаэра к спальне Солнышка, оказывался короче предыдущего. И у самых дверей Аслан вообще остановился, собираясь с духом.
  Досада на свой иррациональный страх перед предстоящей ссорой (а лаэр был уверен, что ее не избежать), совершенно не воодушевляла. Хотелось поскорее улечься в кровать, крепко прижав к себе своих самых любимых людей. Чтобы передать свои ощущения не словами, чтобы они почувствовали через это прикосновение, как они ему бесконечно дороги.
  Но помимо своих желаний существуют еще и более высокие цели, ради которых приходится идти на жертвы. И их нельзя игнорировать.
  Для Ренальда лаэр уже мысленно подобрал пару вариантов аргументированного обоснования необходимости его участия в почетном поручении. Но Тесса! Вряд ли она так легко согласится с тем, что интересы Клана важнее ее личных, и доводов, способных убедить его собственную жену, у Аслана почему-то не было. Как и достаточных веских причин, с которыми могло бы согласиться любящее женское сердце. Мальчишке должна польстить оказанная честь, доверие и ответственность лишь за зачатие. Практически никаких минусов, сплошные плюсы. Да к тому же подарки от таура действительно знатные, и на красочные татуировки степняков Рени восторженно "облизывался", немного завидуя этим знакам мужественности на их телах...
  
  Как же Аслану сейчас не хватало одной сероглазой ехидны. Возможно разговор с Меченым о звездах, тесно прижавшись к такому же сильному плечу, как и его собственное, вернул бы душевное равновесие и уверенность, что он все делает правильно.
  Но и Дерека он обещал отпустить. И теперь жалел о столь поспешном решении. Это противостояние было почему-то необходимо лаэру на уровне подсознания. И если на какое-то время, переключившись на Рена, сосредоточив на меняющемся буквально на глазах юноше, он и "отпустил" парня со шрамами, смирившись с неизбежным его уходом, как только будут готовы бумаги, то сейчас просто накрыло с новой силой. Такая тоска... И отсрочка, продиктованная природными условиями на время осеннего и весеннего бездорожья, лишающего связи (а, значит, и сбора необходимых документов для выправления "вольной" старшему рабу), уже не спасала.
  Те, на кого привередливый организм варвара реагировал слишком однозначно, оказывались по-прежнему недоступны. Но хуже всего было не физическое влечение, а осознание, что когда-нибудь их, этих двух рабов, просто не будет в его жизни. Что когда-нибудь все же придется отпустить.
  И уж одного из них Тесса ему не простит точно.
  Единственная надежда, что, как и сказал таур, Рен - однолюб. И добровольно от Тессы никогда не откажется...
  Но это еще пока неясно в свете последних событий. А сейчас первоочередная проблема - просто рассказать своим Котяткам, объяснить, убедить, уболтать... Лишь бы только они вняли его доводам и согласились с неизбежностью решения, принятого имеющими веское слово знатными представителями степняков, с которым он и сам мирился с трудом.
  Вздохнув поглубже, вознеся короткую просьбу о поддержке и Великим Духам, и Всевидящим, хозяин Замка толкнул дверь...
  
  Открывшаяся взору лаэра картина оказалась такой умиротворяющей, что до ощущения физической боли в груди захотелось просто молча присоединиться, не нарушая уютного тепла и спокойствия...
  Тесса прямо в нарядном платье сидела на полу, прислонившись спиной к подвинутому ближе к камину креслу. Подбородок девушки покоился на поджатых к груди коленях, которые она обхватила руками. Напротив нее, скрестив ноги на манер варваров, пристроился наложник, что-то с воодушевлением рассказывающий ей.
  Аслан почувствовал, как внутри что-то слегка царапнуло. То ли Рен за несколько дней, пока гостили варвары, и он бегал слушать их истории и легенды к ним в казарму, привык так же располагаться на войлоке и шкурах, то ли перенял эту манеру от него. Хозяин Замка и сам по привычке так же усаживался на ковер в их комнате Отдыха. Но почему-то сейчас не хотелось, чтобы Мелкий настолько ассимилировал со степняками. Вместо гордости за то, что парень перенимает какие-то повадки, которые ему пригодятся впоследствии, Аслан почувствовал укол ревности и необоснованное волнение. Ренальд безусловно заслуживал большего, чем находиться в четырех стенах своей спальни, но вот отпустить Солнышко в Степь, не говоря уж о любом из лаэрств или столице... Нет!
  Аслан просто не желал с ним расставаться. И больше всего опасался, что побывав где-то еще, Рени не захочется возвращаться в эту крепость, к однообразной жизни без особых событий, где все "развлечения", которые успел увидеть Котенок, вольно или невольно спровоцированы сыном коменданта.
  Новые встречи, новые места, новые знания, умения и навыки... Ренальду было интересно все... Но это и понятно, мальчишкам нужны самостоятельные приключения и новые впечатления. А пока что в копилке его памяти приятных моментов, которые стоило бы хранить всю жизнь, было не так уж и много. Одно только пребывание на аукционе рабов в качестве живого товара чего стоит. Сам он еще толком-то нигде не был, кроме ближайшего города. И захочет ли он прозябать здесь, закончив Академию, достаточно заматерев, как боец, и перешагнув возрастной рубеж, когда брат его отца уж точно не сможет повлиять на него, ссылаясь на опекунство, как принято у аристократических семей? И еще Аслан точно знал, что если Рени не захочет - удерживать он его не станет. Это слишком эгоистично... С Мелким он так поступить не сможет, даже если самому будет слишком худо... разве что из-за Тессы?
  Но и Тесса должна понять. Если не поймет, значит, не любовь у нее к Рени, а просто зависимость, и чем скорее она от нее избавится, тем легче им потом будет жить своей семьей, без Солнышка... И лучше всего, как и советуют все вокруг, обзавестись уже, наконец, потомством...
  Слабое утешение заменять одну привязанность на другую, но, говорят, родительские инстинкты сильнее, чем любовные привязанности, так что можно будет постараться забыть о том, что Рени был в их жизни... По крайней мере, можно попытаться...
  
  Итак, любимые и желанные Аслану люди были здесь. У лаэра даже спазм перехватил горло, так не хотелось сегодня продолжать расстраивающую и его самого, и жену тему...
  Взгляд Тессы, неотрывно блуждающий по лицу Мелкого выдавал, что она не слышала и половины повествования, находясь мыслями далеко от этой комнаты. И, скорее всего, где-то там, в будущем, когда придется отпустить Рени. И уже просто не позволишь себе загнать его домой, как мальчишку. Рядом с ней пока еще слишком юный, эмоциональный и открытый, но мужчина... И с этим приходилось считаться.
  Оказывается, уютно и мирно здесь только на первый взгляд.
  Застывшая на губах жены полуулыбка больно ранила, выворачивая душу варвара наизнанку.
  
  Аслан специально не стал закрывать дверь неслышно. Но на его приход девушка даже не среагировала.
  Рени обернулся, радостно воскликнув:
  - Аслан!
  - Ну что, гулена, - попробовал лаэр разрядить обстановку нарочитой веселостью в голосе, - ты хоть поужинал?
  - Да! Мы давно с Русом поели, потом опять к ним ходили. Слушай, Аслан... Мне прямо неловко как-то, все ко мне относятся как-то, даже не знаю, как... это не уважение, не снисхождение, - пытался подобрать парень определение, - и на опеку вроде не совсем похоже, но что-то такое... И приятно, и страшно. Вдруг я не оправдаю их доверие? Все-таки, ну какой из меня варвар? Я ничего почти не умею - ни шатер такой не соберу, как они ставили, помнишь?
  - Конечно, помню, - кивнул Аслан, опускаясь и устраиваясь также, как Рен, скрестив ноги позади наложника, попытавшегося обернуться к собеседнику. Но лаэр не дал Рени произвести этот маневр. Придвинулся ближе и обнял, положив подбородок юноше на плечо.
  - Аслан? - сразу же заерзал Рени, пытаясь все-таки встретиться взглядом с новым собеседником.
  - Жалуйся, жалуйся - не отвлекайся, - разрешил господин.
  - И выездку такую, как они показывали, не осилю... Аслан, ты сможешь мне показать, как, а?
  - Смогу, конечно. Ты не переживай, Котенок. Со временем всему научишься.
  - Ну, как внутри шатров у степняков устроено, я еще в тот раз запомнил! - похвастался довольный Рен. - В каком порядке войлок и шкуры укладывать, чтобы и зимой не холодно от земли было, - попытался он вновь обернуться, чтобы увидеть, одобряет лаэр или нет.
  Но Аслан стиснул его чуть сильнее:
  - Не вертись ты, егоза!
  Старший парень быстренько взглянул на Тессу, внимательно рассматривающую теперь их обоих, и отвел глаза. Чувство непонятной вины давило со страшной силой. Но жена, вместо того, чтобы поддержать как раз направленный в нужное русло разговор, упрямо молчала.
  - Кстати выездке тебя будет Ильшат обучать. Его Тагир специально оставляет!
  - Правда? - изумился Ренальд. - Ух ты! А вдруг у меня не получится? - слегка поник он. - Может, мне на том сером иноходце попробовать все-таки? Можно?
  - У тебя будет, на чем потренироваться. Уж об этом-то не беспокойся, - уверил господин.
  - В смысле?
  - В смысле, не только приятно, но иногда и очень полезно иметь богатого родича, дурашка.
  - Я не понимаю, Аслан. При чем тут это? - нахмурился Рен.
  - Так таур, думаешь, просто так тебе эту заколку подарил? - чуть отодвинулся в сторону лаэр, расцепляя объятия.
  - Это снова что-то особенное? Символ чего? - загорелся Рени.
  Аслан осторожно расколол его хвост, стащив заколку с волос раба, вложил ее в протянутую парнем руку и снова прижался, обнимая. Зарылся носом в макушку, вдыхая родной запах распущенных светлых прядей, но не спешил разъяснять.
  И вроде не впервые они сидели вот так, слишком близко, и не первый раз его волновал этот аромат собственного тела наложника и дорогого душистого мыла, которым тот пользовался. Но сейчас Аслан воспринимал это как-то иначе, более остро, пронзительно.
  Оттого, что еще вчера он мог на что-то рассчитывать... а сегодня все зависит от этого пойманного в объятия Чуда, которое даже пока и не подозревает о своей значимости уже не только для них с Тессой, но и для всего Рода. И неважно, что по законам Энейлиса, Рен все равно оставался пусть роскошной, но вещью. По законам Степи, которые Аслан чтил - этот Мелкий принадлежал теперь к семье таура Даута... И принудить юного воина к близким отношениям - это было бы слишком бесчестно.
  
  Рени разглядывал свою заколку теперь даже более внимательно, чем когда впервые получил ее в руки, правда, уже без легкого трепета, а как-то более жадно, что ли, пытаясь угадать смыл символов, выжженных на кусочках выпуклой кожи, обхватывающей вставленную внутрь отшлифованную кость какого-то животного...
  - Ой, Тесс, - спохватился парень, - ты-то не видела еще! Смотри, что мне Даут подарил!
  - Смотрю... - вздохнула девушка, протягивая руку. Но не стала дотрагиваться до самой заколки, а перехватила державшие вещичку пальцы Рени, накрыв своими.
  - Тебе не нравится? - разочарованно вытянулось лицо наложника.
  - Да нет, нравится. Симпатичная вещица....
  - Нет, Тесс. Я же вижу, она тебя расстраивает. Почему ты не любишь, когда мне кто-то что-то дарит? Тееесс? - потребовал парень ответа.
  - Ну почему не люблю... Не обращай внимания, - отмахнулась девушка.
  - Ты весь вечер расстроенная чем-то, да? - заметил Рени. - Я тебе столько всего порассказал... А ты даже ни разу не перебила, уточняя, - с легкой ноткой упрека продолжил парень.
  - Может, ты просто сегодня превзошел в красноречии самого себя? - пошутил Аслан, решивший выручить жену. - Это что, плохо, что она тебя не перебивала?
  - Не так уж и плохо, - вынужден был признать Ренальд. - просто я чувствую себя... словно я в чем-то провинился, но никак не возьму в толк, чем именно вызвано это неудовольствие? Аслан... Ты же сам меня отпустил пообщаться с Русом. Он ведь завтра утром уедет, и мы очень долго не увидимся... - невольно вздохнул наложник. - Я должен был сам догадаться, что пора домой, да?
  - Нууу... - глубокомысленно протянул лаэр, оставив этот вопрос на совести парня.
  - Я... я не понимаю... Я чувствую, когда вы со мной. А сегодня что-то не так...
  - Я с тобой. Вот даже держу тебя, чтобы ты это чувствовал, - покачал головой Аслан. - И Тесса... Тесс, иди к нам ближе...
  - Не волнуйся Котенок, я просто устала, - протянула девушка ладошку рабу, за которую он тут же уцепился. И их пальцы переплелись сначала крепко, словно подтверждая, что это не мираж, и потом едва соприкасаясь в легкой безостановочной хаотичной ласке.
  - Так что там про заколку? - напомнил Рен, снова обращаясь к господину.
  - Это символ того, что таур принял тебя в свою семью, Мелкий.
  - Как это? Почему меня?
  - Ну... почему, почему, - замялся Аслан.
  - Да ладно, ты шутишь! - недоверчиво рассмеялся наложник. - Кто я и кто он! С чего вдруг мне такая честь? Я, конечно, помечтал, - признался Рен смущенно. - Ну ты уж слишком завернул. Скажи серьезно, Аслан!
  - А я серьезно. Это не шутка, Ренальд. Ты ему подходишь. Своих детей у него больше не осталось.
  - Вот теперь нашего мальчика залюбит, - мрачно заметила Тесса, полоснув по мужу взглядом, и поднялась на ноги.
  - В смысле, "залюбит"? - всполошился Рен, машинально прижимаясь спиной к груди господина теснее, и накрывая обнимавшие его руки Аслана, своей ладонью. Впрочем, тут же устыдился своего порыва и постарался отодвинуться. Но варвар не отпустил.
  - Ну скажешь тоже, - хмыкнул Аслан с упреком. - Не знаю, что ты себе вообразил, но в его возрасте и в его положении, со стороны Даута это именно платоническая любовь, и означает, что ты у него единственный родственник, для которого он ничего не пожалеет.
  - Ничего? А зачем мне от него что-то? У меня и так все есть, - напрягся Рени. - Аслан? Тесс? Вы что, отказываетесь от меня? - через силу выдавил юноша, все-таки вывернувшись из-под рук господина и выжидающе требовательно уставившись на хозяина, потому что на Тессу смотреть у него не хватало духа. Если откажется она, то его мир, к которому он уже совсем привык, просто рухнет...
  - И не подумаю отказываться! - быстро выпалила Тесса. - Что за бредовые подозрения?
  - Аслан, я нервничаю. Объясни, пожалуйста, - попросил Рен дрогнувшим голосом.
  - Мелкий... Котенок... - начал мяться лаэр.
  Рени смотрел, не моргая, плотно сжав губы, и часто вздымающаяся грудь красноречиво говорили, насколько он взволнован. У Аслана самого зачастил пульс, и он себе прекрасно представлял, что творится с их мнительным Солнышком.
  - Рен... Я от тебя не отказываюсь. Даже не надейся, - пошутил Аслан, мысленно проклиная себя за косноязычие.
  Наложник шутку не оценил, лишь вычленив, что от него отказываться не собираются, облегченно перевел дыхание.
  Тесса опустилась в кресло, нервно сцепив пальцы.
  - Но понимаешь тут такое дело... - продолжил лаэр, расценив уход жены на заведомо превосходное по положению место, отчего он тут же почувствовал себя перед лицом строгих обвинителей и судий, как предательство с ее стороны. Ему и так тошно оправдываться. - Как бы тебе объяснить...
  - Но, Аслан? - перебил юноша. - Или мне тебя уже называть только "мой господин"? - тихо прошептал Рени, стискивая в ладони подарок таура.
  - Тьфу! Ну что же это такое! - рассердился лаэр. - Ну что еще опять за подозрения и нелепые предположения, Рен?!
  - Ну, тогда просто успокой меня, бестолкового, и объясни по-человечески, что происходит? Я чувствую себя очень глупо, потому что, кажется, что всё, что касается меня, все понимают вокруг лучше, чем я сам. Я помню о своем положении. Беру в расчет, что до чего-то просто не дорос. Но...
  - Все-все, я понял, - сдался Аслан, - Ты прав. Вкратце дело обстоит так, что теперь тебя приняли в Род, и тебе следует сделать татуировку.
  - Как у Руслана?
  - Почти, - уклончиво ответил Аслан
  - Правда?! - обрадовано загорелись глаза Рени. И мальчишеская улыбка осветила нахмуренное лицо, преображая парня.
  Даже Тесса не могла не улыбнуться. С тем, что надо сделать Родовую татуировку она была согласна. Пусть уж Рени принадлежит Роду, а не единолично этому тауру.
  - Аслан... - вдруг посерьезнел наложник.
  - Что?
  - Она не такая будет, да?
  - Да, не такая, и не совсем уж детская. Таур, вождь и другие воины видели, что ты умеешь уже сейчас. Так что не переживай, - снова развернул Аслан юношу к себе спиной и обнял.
  Ему нужно было это ощущение того, что Рен здесь, рядом. И он готов был просидеть вот так и час, и даже больше. И говорить, и слушать... только не смотреть сейчас в ясные голубые глаза, требующие ответов. Потому что сегодня к серьезному обстоятельному разговору об участии Солнышка в производстве на свет детишек, он совершенно не готов. А то что он что-то недоговаривает, Рени обязательно почувствует... Врать не хотелось.
  - И? - подала голос Тесса, беспощадно взглянув на мужа, отчего Рен снова напрягся:
  - Это еще не все, да?
  - Да, Котенок. Еще таур берет на себя заботу о твоем материальном благополучии.
  - Ну это ты уже говорил. Аслан, Тесс? - обернулся он к девушке, протянув руку, подергал ее за подол платья, приглашая снова спуститься с кресла и присоединиться к ним на полу.
  - Мне, правда, ничего не надо. Это даже как-то неправильно...
  - Да нет, Солнышко, - вздохнула Тесса. - Я понимаю, о чем ты, милый. Тебе в этом доме нет отказа ни в чем, что тебе не навредит... Но у варваров свои правила. Ты же еще не полноправный воин Рода. За тебя отвечает семья... Твоя семья сейчас - это таур. Он достаточно богат, чтобы позволить себе...
  - Но я думал... размечтался, дурачок, - опустил голову Рени, оборвав себя. - Все нормально, - тихо добавил он.
  Руки парня безвольно скользнули вниз. И Аслан сразу почувствовал перемену. Если до этого Рени то замирал, то вертелся ужиком, но даже и не пытался отодвинуться. То сейчас он просто сдался. Нет, он тоже не стал вырываться или брыкаться, пытаясь встать и уйти, приняв оскорбленный вид. Просто теперь он принял объятия своего господина со словно нарочитой покорностью игрушки, всего лишь раба, не имеющего права голоса и, конечно же, не достойного даже мечтать о том, что он член их маленькой семьи.
  Тесса тут же соскользнула вниз, придвинулась вплотную, положила руки на плечи Рени, пытаясь заглянуть парню в лицо:
  - Вот что ты уже успел выдумать, скажи? Солнышко ты мое неразумное. Ну вот как с тобой быть, а? Никому мы тебя не отдадим, никто от тебя не отказывается, глупый. Наоборот, все больше желающих в родственники записаться. Сначала вот в Род тебя приняли, теперь и кровный родич объявился.
  Рен вздохнул, высвободив свою руку из-под Аслановой, и обнял любимую госпожу:
  - Почему так? Почему я своему родному дяде был не нужен, а чужому...
  Девушка чмокнула расстроенного раба в кончик носа и быстро взглянула на мужа поверх головы наложника:
  - Аслан, хватит мямлить. Объясни Рени, что он у нас особенный.
  - Единственный и неповторимый, - иронично хмыкнул Ренальд.
  - Вот именно. Только каждый вкладывает в это понятие разные смыслы.
  - Таур Даут хочет оказать тебе честь, чтобы нанести еще и знак своей семьи. Это... даже не знаю, Рен, сумеешь ли ты понять. Я о подобном мог только мечтать, - осторожно произнес Аслан. - У меня только Родовая.
  - Какую? Где? - загорелся Рени. - Когда???
  - Тише, тише, - облегченно рассмеялся Аслан, погладив плечо наложника. - Скоро. Таур своего мастера пришлет... Вот здесь....
  Ладонь лаэра переместилась на грудь юноши, "нарисовав" небольшой круг - здесь будет татуировка Рода, а вот здесь... - пальцы Аслана обвели замысловатые линии контура будущей татуировки от шеи, захватывая плечо, почти до локтя. Преподнося это помимо воли лаэра в виде внезапной ласки, почти с нежностью. Заставили Рени невольно замереть, заворожено отслеживая перемещения пальцев старшего парня, расслабляя.
  Аслан не удержался, прижавшись щекой к его макушке, незаметно замедляя движение. И наложник, откинув голову ему на плечо, закрыл глаза. Пальцы Рени наощупь нашли ладонь Тессы. И девушка чуть сжала их, поняв этот жест-просьбу о поддержке. Но она не собиралась мешать мужу.
  А пальцы Аслана продолжали скользить поверх рубашки Рени, снова переместились на грудь, нырнули за распахнутый ворот, попутно расстегнув еще пару пуговиц.
  Ренальд, успокоившись насчет того, что он по-прежнему дорог своим господам, сам подставлялся под эту незамысловатую ласку. И очень удивлялся, что не прыгает до потолка от свалившегося на него счастья, неслыханной чести. Уже достаточно перенервничав, что кто-то собирается его лишить этой семьи, теперь наслаждался безмятежностью тепла камина и присутствия обоих господ, ставшими ему родными людьми, рядом. Юноше необходимо было подтверждение, что он любим именно ими.
  А остальное уже было не столь важно. И выглядело просто волшебным сном, нежданным подарком, очередным резким поворотом его переменчивой судьбы. И если и не исполнится - то жаль, конечно. Но самое главное, что он был сейчас в центре внимания, посерединке. И Тесса, и Аслан - вот они рядом - незыблемый островок его личного понимания счастья и места в этом мире. Пусть и не амбициозно, зато очень уютно. Если бы он не стеснялся показать свою слабость, наверное, расплакался бы от переполнявших его эмоций, но теперь он не мог себе этого позволить - варвары не плачут...
  - Рени, отличительные знаки наносить будет больно... - попыталась слегка прервать эту эйфорию Тесса, решив, что он так счастлив из-за татуировок, обещавших визуально сделать его более мужественным.
  - Ну и все равно, - твердо ответил Рен.
  - Аслан, обезболивающее-то хоть какое-нибудь будет? - не унималась девушка.
  - Думаю, будет, - успокоил Аслан. - Таур умеет готовить много разных напитков...
  - Я потерплю, Тесс, ты не переживай, - вскинулся Рени. - Подумать только! Тесс, ну Тесса же! - встрепенулся парень, обеспокоено заглядывая в глаза любимой. - Все будет хорошо. Я все стерплю, вот увидишь.
  - Это вряд ли, - вздохнул Аслан. - Женщины на церемонию не допускаются.
  - Жаль... - протянул Рени. И тут же про себя подумал, а, может, и хорошо. По крайней мере, она не увидит, как ему придется терпеть, и не будет переживать.
  Он потянул руку девушки к своим губам, зажав ее пальчики своими, и трепетно перецеловал каждый.
  Напряженность, возникшая при выяснении подробностей, сошла на нет. И сейчас все трое чувствовали легкое возбуждение. Пожалуй, самое время отправляться в кровать. Вот только Аслан был не в силах отлепиться от парня, продолжая уже все более настойчиво оглаживать чуть ли не мурлыкающего Рени, расслабившегося под его ладонями.
  И руки лаэра уже забрались под расстегнутую наполовину рубашку, с удовольствием скользя по горячей гладкой коже, чувствуя упругую эластичность тренированных мышц вместо тощих ребер, какими щеголял Рени был еще несколько месяцев назад.
  А еще, возможно, Аслан потому не мог оторваться, что знал - была произнесена только часть того, что он должен был сообщить о том, чего же на самом деле хотели таур и вождь. И сейчас, если перебраться в кроватку, Рени снова окажется у стены, придавленный его тяжелой рукой. А как быть насчет завтра? Захочет ли наложник вообще ночевать вместе с ними добровольно?
  Аслан прижался губами к выставленной словно нарочно шее юноши, спуская рубаху с плеча Рени. Тесса тут же перехватила собравшийся в гармошку рукав и потянула вниз за манжет, разоблачая дальше. Лаэр лизнул парня за ухом, отчего тот смешно сморщился и передернул плечами:
  - Щекотно...
  Но варвар, не обращая внимания, снова лизнул наложника за ухом и прикусил губами мочку, заставив Рени замереть. Чуть отстранившись, заглянул в лицо. Полюбовался на затуманивающиеся удовольствием зрачки под полуприкрытыми ресницами. Почувствовал, как заколотилось сердце Котенка под его ладонью...
  Было совершенно дикое желание продолжить. Приласкать затвердевшие комочки сосков, а потом спуститься на живот...
  А лучше вообще опрокинуть Мелкого на спину, стащить ненужные тряпки и вылизать всего, словно настоящего котенка, наслаждаясь его смущением и неумением сопротивляться ответному желанию подставиться под практически невинные ласки...
  Зацеловать... ну или немножко покусать - как уж получится... И то и другое видение возможного исхода, будоражило воображение хозяина Замка, заставляя попеременно захлебываться в волнах подкатывающего желания овладеть наложником немедленно и необъяснимой нежности к парню, заставляющей сдерживать себя... И это сейчас не имело ничего общего с запретом старших в Роду степняков.
  
  Ренальд уже заерзал, пытаясь сесть поудобнее, чтобы его возбуждение не было так очевидно. И Аслан не стал усердствовать, провоцируя столь явно, и поумерил свой пыл, считая, что главное, не испугать Солнышко... пусть расслабится, не чувствуя немедленной угрозы.
  
  Рени млел... Так хорошо оказалось вернуться домой и опуститься у камина рядом с непривычно задумчивой Тессой. Орис его шугнул из казармы варваров, и пришлось пробежаться по холодным дорожкам парка, не столько замерзнув, сколько подспудно чувствуя, что он и впрямь потерял счет времени и припозднился. И от этого неприятно тянуло холодком под ложечкой. Вызывать недовольство своих господ юноша не хотел.
  А сейчас Рени стало жарко. Приятное поначалу тепло разливалось теперь уже не только по коже, но и под ней. Особенно там, где его касались большие ладони господина, ласково настойчиво, но не в попытке захватить территорию, а как бы приглашая к чему-то. Ренальд не мог конкретизировать, к чему именно, потому что дальше загадывать было страшновато, но вот так хотелось продолжать.
  И парень сам подставлялся под тягучую чувственную ласку. Жар неясного желания зарождался где-то в груди, расходясь по телу, словно круги по воде от брошенного в нее камня, расплываясь по телу с каждым ударом сердца все дальше, догоняя предыдущие. И все его тело, не только спина, прижатая к груди Аслана, плавилось от тепла варвара. И Тесса так близко...
  Рени облизнулся.
  Девушка потянулась к его пересыхающим губам, легко поцеловала, оглаживая ладонями его колени, бедра, и, мимолетно скользнув по животу, сразу перешла к рукам. Прохладные пальцы госпожи так возбуждающе контрастировали с горячими ладонями ее мужа...
  Ренальд закусил губу, чтобы сдержать готовый сорваться стон. Аслан потерся щекой с проступившей к вечеру щетинкой о скулу наложника, слегка отрезвляя парня, и тут же даря свежие эмоции, заставляя нырнуть в новый омут ощущений...
  Как же жарко...
  Аслан снова прихватил губами мочку уха. Забывшись, Рени прогнулся вперед, ближе к Тессе, поднял руку в попытке прижать еще ближе голову трущегося об него, словно огромный кот, варвара, направляя его поцелуи...
  И тут словно обожгло! Противные волоски подмышками, которые он пытался не демонстрировать, оказались прямо у Тессы перед лицом.
  Рени тут же опустил руки, плотно прижав локти к телу, непроизвольно скрестив их на груди, и почти с испугом, извиняющее уставился на девушку. Ему было очень неловко, что так получилось - увидела или нет? Противно ей теперь... может быть, не успела рассмотреть?
  Тесса чуть отстранилась, недоуменно нахмурившись на этот защитный жест. (Со стороны это казалось именно так).
  - Солнышко? - вопросительно улыбнулась она. - Что?
  - Ничего... - смутился Рени, не признаваться же ей в своем проколе, - просто...
  Тесса не понимала, что случилось, и этого "объяснения" девушке оказалось недостаточно. Она отстранилась, убрав от наложника руки.
  Ренальд поморщился, досадуя на себя за такую забывчивость, а ведь ему есть, что прятать от глаз любимой. Но распалившийся Аслан не заметил маленького недоразумения. Перехватив руки Рени, легко фиксируя своей ладонью, он принялся выцеловывать скулу парня, подбираясь к губам, заставляя Рени снова погружаться в волшебный полутранс.
  Тесса тихо поднялась и вышла из комнаты.
  
  Когда Рени отшатнулся от нее в защитном жесте и не захотел объяснять причину столь странного поведения, почему он воспринимает ласку от Аслана, и стал избегать ее, Тесса даже не сразу поняла, отчего так больно стало в груди. Недоверие резануло острым осколком.
  Все было, как обычно. И перед сном Рени делился впечатлениями за день. Но она его еле слушала, пропуская новости мимо ушей, и все никак не могла себе представить, что ему придется хоть ненадолго, но уехать, и никак не могла наглядеться на свое Солнышко.
  Девушке как-то и в голову не приходило, что можно настолько бояться разлуки, которая будет еще не скоро. Рени был настолько ее... ну ладно, ее и Аслана, и это было стабильно хорошо и правильно, и вдруг какие-то родственники с подарками и обещаниями...
  Нет, чисто теоретически, она даже гордилась парнем, и в глубине души радовалась его радостям. Но эта глупота был просто неприлично счастлив и горд, что его приняли в Род, и было вполне понятно, что стать учеником таура - предел мечтаний любого мальчишки. Она не стала бы подрезать крылья его мечте. Тесса легко могла себе представить, насколько Ренальд преобразиться еще через годик-другой.
  Но новое известие, как гром среди ясного неба, о том, что таур принял Рени в свою семью, это было несколько неожиданно. Конечно, теперь-то уж таур-то из него просто обязан будет сделать отменного воина, чтобы тоже не стыдно было за новоявленного родственника. Но это значит, что ее Солнышко рано или поздно поедет в Степь.
  Только к чему торопиться?
  И что означает расстройство Даута по поводу того, был ли уже Рени с женщиной или нет? Какое это имеет отношение к технике приемов?
  А что, если в Степи кто-то понравится их мальчику? Нет, конечно же, там женщин слишком мало, чтобы уступить какую-нибудь девушку пришлому новичку. Зато заслуживших вступить в брак воинов в избытке. Но вдруг? Что если Рени заболеет по какой-нибудь степнячке? Все, как на подбор - писаные красавицы.
  Еще только не хватало, что уведет у кого-нибудь подругу... Как Шамиль, вовремя оказавшийся рядом с Фелиской...
  Или Русик осмелеет настолько, что совратит ее Солнышко? Или еще кто-нибудь... Кто не будет ходить кругами, а окажется сообразительнее Аслана.
  Парень же так отзывчив на ласку. И если он доверяет своему господину, и сдерживается лишь из-за преследующего фантома страха и боли, то те, кто там - они не сделали Рени ничего плохого. И против них не может быть предубеждений. Только вот степняки не приспособлены и к ласке и нежности между собой, она изливается только на их женщин. И тогда уж точно напрочь отобьют у него всякое желание вообще когда либо с удовольствием заниматься любовью с мужчиной.
  А если все-таки кто-то понравится Рени? То что? А если он вообще еще не любил? И эта его привязанность - просто влюбленность в того, кто его спас от ужасов, уготованных ему на аукционе рабов?
  Родня предала. А они с Асланом оказались той спасительной соломинкой, теми, ради кого он просто удержался, не разучившись радоваться жизни? А теперь, если из Рени сделают настоящего мужчину, подтянув физическую форму, закалив волю, показав, что не только она или Аслан владеют искусством любить и дарить наслаждение... зачем они ему? Удерживать его в качестве постельной игрушки, лишенной собственных желаний - кощунственно.
  И все же если это не то чувство, какое испытывает она к нему, а просто легкая влюбленность, как к первой женщине, которая ввела его в мир телесных удовольствий, так сказать, до первой юбки? Или до той, настоящей и единственной-неповторимой?
  Тесса была готова расплакаться от растерянности и непонимания, что же все-таки случилось? Что произошло уже сейчас, пока их мальчик даже не покидал стен крепости...
  Рени ведь уже не первый раз, раздеваясь, старался избежать контакта. И вместо того, чтобы, как повелось в последнее время, провоцировать ее, сам стал зажиматься, стараясь быстрее нырнуть в пижаму, и под одеяло... и явно предпочитал общество ее мужа ей.
  За Аслана Тесса теперь могла порадоваться - кажется, у них дело шло к взаимопониманию семимильными шагами. Но вся радость пропиталась ядом подозрений, не в силах мириться с действительностью. Вот приехал друг ровесник - и она оказалась задвинутой на второй план. Понятно, что Русик в гостях всего на три дня, и это можно как-то пережить, но все равно что-то происходит... только вот что?
  
  Как далеко ее мальчики собирались заходить сегодня, Тесса не загадывала - ее занимал другой вопрос. Муж ведет себя деликатно, так что если у них до чего-то и дойдет - сами справятся.
  А ей сейчас хотелось уйти, скрыться от всех подальше...
  Рени не игрушка, ни в коем разе не игрушка...
  Так почему же хочется реветь, как маленькой девочке, если вдруг сломалась самая любимая кукла - горько и безутешно...
  
  Тесса добрела до супружеской спальни, немного постояла, решая, как ей быть сегодня, и двинулась дальше, в свою личную комнату...
  
  
  31.
  
  
  Аслан отметил, что жена вышла из комнаты, но останавливать ее не стал. Во-первых, он надеялся, что девушка ненадолго, а во-вторых, это можно было расценивать так, что она хочет дать им возможность побыть вдвоем. Возможно, у Рени будут еще вопросы по поводу предстоящей росписи татуировками или еще какие-то...
  А Рени даже не сразу очнулся, что Тессы уже нет в рядом.
  Для него эта "новость" явилась неприятной неожиданностью. Юноша отстранился, поискав взглядом любимую в комнате, пытаясь прийти в себя от вязких дурманящих разум ласк господина.
  - Почему она ушла, Аслан? - растерянно обернулся он к старшему парню.
  - Я не знаю, Котенок.
  - Она, наверное, увидела... - расстроено прошептал Рени.
  - Увидела что? - недоуменно переспросил Аслан.
  - То, что ей неприятно видеть, - "пояснил" наложник, плотно прижимая руки к туловищу, словно это могло теперь хоть чем-то помочь.
  Аслан скептически хмыкнул, пообещав, что пойдет и все выяснит.
  - Давай-ка ты спать укладывайся... - предложил он, с сожалением поднимаясь с пола и протягивая руку Рени.
  Они немного увлеклись. Но, похоже, у Ренальда все настроение продолжать пропало. И Аслан не посмел бы сейчас настаивать. Тогда лучше и самому успокоиться, чтобы не наделать непоправимых глупостей. И оставаться сейчас в одной комнате с наложником вовсе не помогло бы самоконтролю, который и так уже держался на честном слове.
  - Хорошо, - вздохнул Ренальд, покорно поднимаясь, - Аслан, я сожалею, что так получилось.
  - Не бери в голову, Котенок, - отмахнулся лаэр, направляясь к дверям.
  
  Варвару и самому теперь уже было как-то не по себе. Он ожидал немного другой реакции Тессы. Скорее ссоры, во время которой можно было бы вывалить все, но уж отмучиться за один раз, а не нести гнет непонятной вины. И этот молчаливый уход жены Аслану был очень не по душе.
  
  Едва лаэр вышел за дверь, Рени рванул в уборную. Помимо того, что ему просто необходимо было избавиться от тянущего ощущения напряжения в паху, на всякий случай решил помыться с душистым мылом еще раз, а потом уже переодеваться ко сну. Потому что, извернувшись и брезгливо сморщившись, понюхал собственные подмышки и остался недоволен. Затем позлился на зеркало, отражающее всю неприглядность неравномерно пробившейся растительности, и расстроился окончательно. Ладно бы хоть по-человечески проступала. А то просто недоразумение какое-то.
  Гениальная идея пришла внезапно. Не сказать, чтобы она и раньше не посещала Рени, но юноша как-то слабо себе представлял сам процесс. Однако внезапный уход Тессы подтолкнул к решительным действиям.
  Больше всего он волновался, что господа могут в любой момент вернуться, чтобы лечь спать, а он все еще не закончил процедуры.
  Кое-как натянув штаны прямо на мокрое тело, Ренальд сбегал в комнату Отдыха, где Тесса последний раз сидела с вышиванием, и раздобыл себе ножницы.
  Подстегиваемый желанием поскорее закончить и страхом быть застигнутым в процессе процедуры, внимательно прислушиваясь, не возвращаются ли хозяева, Рени прикрыл дверь в уборную. Но столкнулся с тем, что, оказывается, ножницами подстричь опостылевшие ему волоски в паху и подмышками не так-то просто. Бриться ему еще не приходилось и как обращаться в столь деликатном вопросе с ножом или опасной бритвой, он представлял только теоретически. Да и брать без спросу Аслановы предметы для этой процедуры, которые находились в уборной спальни хозяев, он не рискнул...
  После стрижки в паховой области, при которой он чуть не лишился самого драгоценного, у взмокшего наложника от волнения и понимания, что у него все равно ничего путного не выходит, на глаза просто слезы наворачивались. Кое-где проплешины чистой кожи увеличились. А где-то волоски срезались не под самый корешок, и сейчас их невозможно было даже захватить ножницами - если только теперь выстригать по одному... Да и к тому же жутко неудобно корячиться. Рени пробовал и стоя, и сидя, но все равно, толку чуть.
  Сказать, что визуально стало эстетичнее, язык не поворачивался. Плюнув с досады, он решил попытать счастья подмышками.
  Здесь получилось еще хуже. Ориентируясь на отражение в зеркале, рука постоянно промахивалась, и ножницы впустую клацали по воздуху, не принося долгожданного результата. В очередной раз, сомкнув лезвия, прихватил кожу до крови, и зашипел от пронзившей боли. Оказалось, что там довольно чувствительное местечко. А он-то боялся, что будет щекотно...
  Кровь остановилась быстро, но все равно щипало немилосердно.
  Ренальд тихонько приоткрыл дверь, прислушался. В комнате по-прежнему была тишина. Это радовало и немного настораживало, почему же Аслан так долго?
  Смыв выступивший на лице пот ледяной водой, Рени продолжил измывательство над собственным телом. Кое-как справившись с левой подмышкой и задрав вверх правую руку, он перехватил ножницы левой рукой, но она оказалась еще более "неуклюжей". И естественно он поранился снова. Только на этот раз более чувствительно. И кровь из небольшой по виду ранки никак не желала униматься.
  - Гадство!!! - в сердцах отшвырнул юноша ножницы на пол. Подмышками нещадно пощипывало. Оставшиеся неостриженными волоски больно кололи ставшую чересчур чувствительную плоть.
  Рени застонал от отчаяния - его задумка не удалась, да еще и по всей раковине и на полу под ним оказалось множество прилипших мокрых волосков, которые следовало прибрать за собой...
  Соответствующие настроению нехорошие слова, которые Рени подслушал в казарме, хоть и не были произнесены вслух, а только мысленно, немного подняли настроение. Наконец-то он признал, что ребята бывают правы. Иначе, если не давать выход своим эмоциям, когда что-то идет не так, как хотелось бы, свихнуться можно от расстройства.
  Остается единственный выход - это избавиться от мерзкого волосяного покрова раз и навсегда самым кардинальным образом. Так, как это делали перед их продажей на аукционе рабов. Только качественно и с гарантией, что эта процедура будет уже не на полгода, а, как и обещали - надолго, возможно, насовсем. Ради такого дела можно еще раз потерпеть. И Ренальд очень надеялся на замкового лекаря. Халар наверняка смог бы составить такую же хитрую по составу мазь, чтобы выжечь все до корешков...
  Тщательно прибрав за собой следы неудачной экзекуции, Рени натянул рубаху. Правда, пока натягивал рукава, разбередил ранку подмышкой, и небольшое пятнышко крови проступило на светлой ткани. Но менять ее юноша не решился. Пусть уж так. До завтра заживет, а рубашку он и сам сумеет застирать утром, прежде чем кидать ее в корзину для грязного белья.
  
  Его тело, измученное непростой, но, к сожалению, почти бесполезной процедурой, источало приятный запах ванили и лимонника. И Рени улегся под одеяло, чтобы уже не шевелиться лишний раз. От волнения и так пульс колотился учащенно, и проступала легкая испарина. Чутко прислушиваясь к тишине в коридоре за дверью, юноша теперь уже всерьез переживал, отчего же Тесса и Аслан не возвращаются? Ведь прошло столько времени...
  У него, правда, было одно предположение. Рени надеялся, что раззадоренный Аслан пошел "успокаиваться" к жене. И от этих мыслей наложник чувствовал, как снова приятно тяжелеет в паху, несмотря на малюсенькую капельку ревности и желания оказаться рядом. Он не смог бы никому признаться в этом вслух. Но перед его мысленным взором почему-то снова и снова всплывали фрагменты тех сценок, свидетелем которых ему нечаянно довелось побывать, где Аслан и Тесса занимаются любовью...
  
  Сонная тишина должна была убаюкивать уставшего от впечатлений дня парня, но сейчас она действовала в противоположном направлении. И чем больше минут утекало в небытие, тем сильнее становились его переживания, и сомнения охватывали все сильнее - хозяева не придут сегодня... почему? Может быть, они приходили, пока он был в ванной, и поэтому ничего не услышал?
  Под легким одеялом ему то становилось душно, то отчего-то пробирал озноб, словно он по-настоящему мерз, не ощущая рядом привычное тепло любимых людей. Все радости насыщенного событиями дня, который они провели с Русланом, и мальчишеский восторг, оттого, что у него скоро будут настоящие татуировки, почему-то отошли на второй план.
  Снова стало жарко.
  Не в силах больше мучиться, Рени выбрался из кровати, и прямо босиком отправился разведывать обстановку.
  
  В длинной анфиладе коридоров было сейчас очень красиво и как-то таинственно. В сдвоенные стрельчатые окна пробивался лунный свет, выстилая на ковровых дорожках замысловатые пятна света и тени. Напольные вазы, наполовину утопленные в ниши стены, казалось, даже приобрели новые контуры в полумраке ночи.
  Стараясь ступать неслышно, чтобы не нарушить это хрупкое очарование, Рени прокрался к господской спальне и прислушался. За дверью была гнетущая тишина. Конечно, он знал, что стараниями мастеров-строителей звукоизоляция в покоях на этом этаже была отменной. Но что-то подсказывало, что его здесь никто не ждет, а постучаться не хватило духу. Тяжело вздохнув, парень поник, размышляя вернуться к себе или еще попытать счастья.
  Он только собрался двинуться дальше, к личной комнате Тессы, как дверь, перед которой он стоял, неожиданно начала приоткрываться. Петли были смазаны на совесть, неслышно было даже легкого скрипа. А, судя по тому, что и шагов, открывающего ее, тоже не было слышно, значит, это Аслан.
  Объяснять, что он здесь забыл, когда ему велено было ложиться спать, Рени очень не хотел, но спрятаться он уже не успевал. Не придумав ничего лучшего, юноша резво перебежал поперек коридора к окну и уставился вдаль, стараясь унять зачастивший пульс и выровнять дыхание.
  
  Дверь за спиной резко распахнулась, и раздался изумленный возглас.
  - Рен?!
  Хоть и ожидавший окрика, Рени все равно невольно вздрогнул, заливаясь румянцем.
  - Мелкий, ты чего здесь бродишь? - быстро подошел Аслан к наложнику.
  Кроме штанов на муже Тессы больше ничего не было. Наверное, он уже собирался спать, но почему-то решил выглянуть в коридор. Хотя Ренальд был уверен, что крался тихонечко, и Аслан не мог его услышать.
  - Я... мне душно и не спится, смотри как красиво ночью, - попытался Рени переключить внимание господина на лунный пейзаж за окном, усаживаясь на подоконник.
  Лаэр скептически хмыкнул, подойдя ближе. Взглянул в указанном направлении и согласно кивнул:
  - Красиво... Ты думаешь, из твоего окна вид хуже? - придвинулся он к младшему парню.
  - Нуу... Ты вон туда посмотри! - немного подвинулся Рени, освобождая место, - Видишь, как сторожевая башня выделяется на фоне неба. Ну красиво же?
  Аслану пришлось почти вплотную прижаться своим бедром к ногам юноши. Точнее как-то само получилось, что он оказался как раз между расставленных ног Ренальда, пытавшегося удержаться на подоконнике.
  Оперевшись рукой на холодный гладкий камень, лаэр поморщился.
  - Задницу отморозишь, любитель ночных пейзажей, - пожурил он, подсовывая свои ладони под ягодицы раба.
  - Нее, - рвано выдохнул Рени, отчего-то замерев и еще больше смутившись. Чуть было не забыл, почему он вообще здесь оказался. Через тонкую ткань его одежды слишком явно ощущалось, насколько горячо тело мужа Тессы. Особенно его руки, послужившие "прослойкой" между холодной плитой каменного подоконника и пятой точкой, на которую Ренальд пошел искать себе приключений. Правда, господин ограничился лишь этим жестом доброй воли. Никаких поползновений и намеков на что-то большее, что обычно пугало Рени, лаэр не делал. Но лихорадочный жар кожи варвара одновременно немного возбуждал и успокаивал. Хотелось прижаться еще плотнее, окунуться в живительную ауру силы старшего парня, зачерпнуть исходящей от Аслана уверенности, что по-прежнему все хорошо, и можно облегченно перевести дыхание, что он себя зря накручивал в отсутствии хозяев.
  - Уже отморозил, - констатировал лаэр, покачав головой. - Отшлепать тебя надо, чтобы согрелся.
  - Аслааан! - возмутился Рени, заерзав, цепляясь за плечи господина. - Я не маленький!
  - Да? - хмыкнул варвар.
  - Да! И вообще меня шлепать теперь нельзя - я принят в твой Род, забыл?! - поддел Ренальд. - Это оскорбление для воина!
  - Эх, шлепать нельзя - ты прав. Иначе наставник с меня шкуру спустит, - сокрушенно вздохнул лаэр, стараясь не рассмеяться. - Ну, насчет того, чтобы ущипнуть за непочтение к старшим, никаких запретов ведь не было? - с трудом прихватил он упругую кожу через легкие штаны на попе Ренальда.
  - Ай!!! - взвился Рени, не ожидая такой подлянки. - Ты что?!
  - Ахаха, - зашелся Аслан, прижимаясь всем телом к попытавшемуся оттолкнуть его наложнику. - Охохо... ты пищишь, как девчонка, Мелкий.
  - А ты щиплешься, как девчонка, мой господииин, - противно передразнив, не остался в долгу Ренальд.
  - Это ты меня назвал девчонкой?! - постарался нахмурить брови лаэр, но его плечи все равно тряслись от еле сдерживаемого смеха.
  - Нет... Ты... ты! Ты и на девчонку-то не похож!!! - уперся Рени руками в обнаженную грудь Аслана, одновременно напрягая мышцы ног, чтобы постараться зажать лаэра в "тиски".
  - Как это не похож? - купился слегка дезориентированный варвар, чувствуя, что зря он затеял эту возню. Только вроде успокоился, пока был далеко от источника раздражения вполне определенных желаний, и вдруг захлестнуло новой волной.
  Теперь уже рассмеялся Рен, и Аслан опомнился:
  - Ах, ты мелкая пакость! Еще гусаком меня обзови! Точно отшлепаю!
  - Ладно, ладно - сдаюсь! - обнял Рени сильную шею старшего парня, наслаждаясь тактильными ощущениями этой мощи под жесткой занавесью распущенных волос варвара. Вторая рука юноши обхватила его затылок, в диком желании провести ладонью по этой гладкой, но жесткой, как у коня, гриве.
  Почему-то смех пропал сразу у обоих. Аслан медленно отстранился, чувствуя буквально физически, что волевое решение дается ему с огромным трудом. Да и Рени вспомнил, что хотел спросить:
  - Ты видел Тессу?
  - Да, она ушла спать к себе.
  - Почему?! - встрепенулся Рени. - Из-за меня?
  - Нет, Котенок, у твоей госпожи... - немного замялся варвар, - ежемесячная передышка от нас с тобой.
  Ренальд нахмурился. Почему Аслан не придавал этому значения, Рени не знал, зато он прекрасно помнил о месячном цикле Тессы.
  - Но... еще рано, - засомневался юноша. - Аслан! Она в порядке? Почему так рано? Прошло только двадцать дней! - забеспокоился он.
  - Эээ... - теперь напрягся и лаэр, но отмахнулся от дурных мыслей. - Не волнуйся, Солнышко. Она сказала, что так иногда бывает.
  - Отправь ее завтра к Халару, - попросил Рени. - Меня все равно не послушает.
  - А меня послушает? - с сомнением выгнул черную бровь варвар.
  - Ха! Ты - ее муж и господин! И лаэр этих земель, в конце концов. Выше тебя здесь по статусу только Всевидящие! Послушает, конечно, - убежденно кивнул наложник.
  - Не могу не согласиться, - рассмеялся хозяин Замка. - Но все равно сомневаюсь...
  - И я еще читал, что так быть не должно, - упрямо продолжил Ренальд. - Ну, если только застудилась или перенервничала... Но вроде не с чего...
  - Хорошо, отправлю, начитанный ты мой, - пообещал варвар. - Я теперь тоже волноваться начинаю. Но завтра ранний подъем. Гостей надо будет проводить. А они ранние пташки. Так что нам с тобой сейчас пора отправляться спать.
  Аслан подался назад, чтобы дать Рени место спрыгнуть с подоконника, и рабу пришлось расцепить объятия.
  Коснувшись заледеневшими ступнями прохладного пола, Рени поморщился, и Аслан только теперь увидел, что юноша босой.
  - Вот балбесина! - укоризненно покачал лаэр головой и снова подхватил растерявшегося на мгновение парня под ягодицы. - Держись, дитятко! - хмыкнул он.
  - Асссслан, - зашипел вспыхнувший до корней волос наложник. - Отпусти! Я сам!
  - А я самее, - хмыкнул Аслан, слегка встряхнув белокурое Чудо, чтобы перехватить поудобнее. - Держись, говорю! А то уроню. Вон как вымахал-то.
  Поняв, что сопротивляться бесполезно, Рени снова обнял шею господина и, сильно сжав бедра Аслана, скрестил длинные ноги на пояснице хозяина.
  Оказавшись так плотно прижатыми друг к другу, чтобы почувствовать обоюдное возбуждение, пусть пока и не такое острое, но неумолимое желание, Аслан первый понял, что это была очень плохая идея, поизображать из себя мартышку с дитенышем, как в столичном зоосаде. Шумно выдохнув сквозь стиснутые зубы, он быстро рванул по коридору в комнату наложника, резко передумав тащить его в супружескую спальню, которая была гораздо ближе.
  
  Распахнув ногой дверь, Аслан быстро пересек комнату и скинул свою драгоценную ношу на кровать.
  - Знаешь, Мелкий... тебе придется сегодня ночевать одному, - выдавил он. - Давай, ныряй под одеяло и грейся.
  - Почему? - потянулся Рени его удержать. - Ты к Тессе?
  - Нет, мой ангел, - вздохнул лаэр. - Я - к себе. Но если я улягусь рядом, то спать нам не придется.
  - Эээ... я отодвинусь к самой стене, - ляпнул Рени, которому очень не хотелось оставаться одному, но тут же понял, насколько это провокационно звучит, и смутился. - Ооо... ладно, иди...
  - Рен... Да, лучше пойду, - щелкнул Аслан юношу по носу и быстро развернувшись, пока не передумал, пошел к выходу из комнаты.
  - Спокойной ночи, Аслан, - крикнул вдогонку Ренальд, быстро закутываясь в одеяло.
  - Добрых снов, Солнышко, - обернулся варвар, прикрывая дверь. - Я за тобой утром зайду. Спи!
  Кто бы только знал, как не хотелось покидать уютную спальню наложника и возвращаться к себе, потому что там не было Тессы...
  
  ***
  
  Варвары собрались засветло. Проводить гостей вышли почти все, кто находился в Замке-крепости. Официальная делегация - Тагир, Даут, Айдр в сопровождении отряда воинов освободили старую казарму и собрались на площадке перед казармой бойцов лаэра. Те, кто приехал на праздник Осеннего Дня Благодарения Всевидящих с обозами и остановился в городе, останутся еще на несколько дней, пока не закончится ярмарочная декада.
  Аслан не собирался будить жену, но Тесса сама встала, и, хотя выглядела бледной, но все же пожелала проститься с его родичами.
  Заметно погрустневшему Рени хотелось подольше побыть с Русланом, но он снова оказался в центре внимания. Даут долго давал последние указания Верену, поставив перед собой юношу, которому пришлось снова проделать несколько упражнений на дыхание и растяжку, чтобы таур остался удовлетворен. Потом Тагир представил нового родича Мергену и Ильшату, велев Рену внимательно отнестись к их наукам. Ну, об этом можно было и не упоминать. Ренальд был только за то, чтобы начать как можно раньше.
  Быстренько оформив обратную сделку по выкупу домика своей покойной матери у довольного Шамиля, Аслан еще раз пожелал смущенно прячущей сияющие глаза Фелиске счастья.
  Антига плакала, утирая белоснежным передником слезы, обнимая то рыжую девчонку, то ее мужа-варвара, и тоже все тихонечко причитала, желая им всяческих благ и уверяя, что в любое время ждет обоих детушек в гости.
  Рута предпочла посмотреть на отъезд гостей-степняков с опоясывающего балкона-галереи третьего уровня.
  Комендантша и ее новоявленная сноха сидели дома. Зато Инвар сам подошел к Шамилю и, указав глазами на Фелиску, невольно сделавшую шаг за широкую спину мужа, велел беречь жену-красавицу.
  Тепло (даже с некоторым облегчением) распрощавшись с Тагиром и Русланом, Тесса отошла в сторонку, не мешая прощаться своим мальчикам.
  Рени обнялся с Русланом, попросив его не оглядываться, когда степняки тронутся в путь. Можно было и не напоминать об этой примете для отъезжающих, чтобы новая встреча обязательно состоялась. Но Ренальд решил подстраховаться.
  С тауром и Вождем тоже получилось родственное прощание. И кроме рукопожатия, оба варвара по очереди стискивали его плечи настолько сильно, что вышибало дух. Рени смущался такому теплому радушному отношению к своей персоне, но было приятно.
  
  Подъехавший Орис, приведший с собой еще двух коней, вместе с Асланом и его наложником отправились провожать гостей.
  Когда шумная толпа отъезжающих степняков скрылась за воротами Замка, солдаты гарнизона крепости начали расходиться - пора было отправляться на тренировку, которую и так сдвинули на полчаса из-за суматохи с проводами. Всхлипывающая Антига удалилась к себе на кухню.
  Тесса задержалась во дворе с Инваром, сетующим, что совершенно не представляет себе, как быть с женой Мартина. Появление купеческой дочки в качестве снохи в его доме здорово напрягало мужчину. Госпожа пообещала получше познакомиться с Улитой в ближайшие дни, чтобы постараться понять, что же эта девушка все-таки из себя представляет. К тому времени, может быть, будет что-нибудь известно от ребят, уехавших в город искать доказательства, которые могут дать Мартину свободу или, наоборот, подтвердить его вину.
  Инвар поблагодарил хозяйку Замка за участие и поспешил по своим делам. Аслан и Рени, верхом провожавшие сородичей до самых дальних ворот, вернулись. Тесса, увидев мужа и свое Солнышко, улыбнулась любимым мужчинам и, помахав им издалека ручкой, хотела пойти в дом. Но подъехавший Аслан попросил задержаться.
  
  Идея сходить в лазарет девушке не понравилась. Она беспечно отмахнулась, мол, ничего страшного, что это ты так переполошился? Но тут взял слово Рени, высказав свои опасения на основании знаний, почерпнутые в учебнике, порекомендованном ему в Академии "О строении тела человека и процессах, протекающих в нем". И Тессе ничего не осталось, как согласиться пойти к Халару за вердиктом, что она совершенно здорова.
  Девушка и сама не могла себе представить, что известие о том, что Ренальда взял под свое крылышко Даут, и именно от таура теперь много зависит в судьбе их Солнышка, настолько потрясут ее.
  Тесса сдалась, но пообещала, что сходит после завтрака.
  Рени вызвался ее сопровождать. Тем более у него самого созрела огромная проблема, и он надеялся на замкового лекаря, как на последнюю инстанцию в своем "горе". Но выяснить, что в любимой все в порядке, юноша считал первостепенным вопросом.
  Успокоившись насчет вчерашнего ухода Тессы из-за недомогания, он не решился начинать разговор о небольшом казусе, после которого она так внезапно исчезла из комнаты.
  
  ***
  
  Со стороны конюшен примчался дог, учуявший хозяв. Обрадовавшись возможности побегать за палкой, пес сначала полез облизываться. Но Тесса, потрепав его по морде, быстренько скрылась за дверью лазарета. А нервничающий Рени не был настроен на проявление таких телячьих нежностей. И теперь Дик, весело виляя хвостом и поскуливая от нетерпения, прыгал вокруг наложника господина. А Рени, оставшийся на крылечке, бросал ему толстую палку, ежеминутно оглядываясь на дверь. Тесса задержалась в лазарете почти на полчаса. Бедный парень чуть не извелся в неизвестности, ожидая, когда же Халар выпустит ее.
  
  Но вот, наконец, госпожа вышла со смущенной улыбкой на лице и пунцовыми щеками. По-видимому, лекарь не ограничился допросом и проводил осмотр.
  - Солнышко, все в порядке, - отчиталась Тесса. - Пойдем домой? Тебе теперь надо плотнее браться за учебу. И так несколько дней пропустил, - предложила девушка.
  - Я скоро приду, Тесс, - пообещал он. - Я только к господину Халару на минуточку.
  - Давай я теперь тебя подожду?
  - Нет, - смутился парень. - Я приду, Тесс. Ты иди...
  - Ну хорошо, - вздохнула она. - Может, мне в библиотеке обосноваться?
  - Как скажешь, Тесс. А хочешь, я к тебе приду с учебниками? - заглядывая в глаза, замер Рени.
  - Приходи, - кивнула девушка, улыбнувшись. - Пойду пока Аслану отчитаюсь. А ты - ябеда!
  - Ну Тесс, - заискивающе скорчил умильную рожицу Ренальд, - не сердись, пожалуйста... я же, правда, волнуюсь... то есть, мы оба, - быстро поправился он.
  - Аслан бы не волновался, это ты его напугал, - покачала головой госпожа. - Ну ладно, беги. Я тебя жду.
  
  Беги...
  Хорошо бы! А, закрыв за собой дверь, Рени вдруг оробел и застеснялся, не зная, как начать разговор с лекарем о своей проблеме.
  Хорошо, что Халар оказался догадливее. Немного удивился, что Рени пришел сам, но поманил ближе и, предложив располагаться, налил обоим по кружке чая. И исподволь попытался расспросить, что случилось?
  Кое-как путано объяснив суть про собственный дискомфорт, Рени расстроено увидел скептический настрой пожилого мужчины, откровенно не понимающего из-за чего такой сыр бор - подумаешь, проблема.
  Пришлось задирать рубаху и показывать "безобразие". До штанов дело даже не дошло. Едва увидев свежие болячки на ранках после самоотверженной попытки справиться с волосяным покровом самостоятельно, Халар только покачал головой и ворчливо пожурил за такие эксперименты. Затем вручил наложнику господина бальзам, велев смазывать два раза в день, чтобы быстрее прошло раздражение. Разъедающий ранки пот во время напряженных тренировок не способствовал скорейшему заживлению.
  Видя, что мальчишка все равно остался при своем мнении и решительно настроен на болезненную экзекуцию, Халар пожевал губу и спросил, глядя прямо в глаза:
  - Рен, а господин Аслан знает, что ты задумал?
  - Нет, - тихо ответил юноша, опустив голову.
  Врать смысла не имело.
  - Ага, - мрачно стукнул кулаком по столу лекарь. - А ну-ка, пойдем со мной, голубь мой сизокрылый! Ты хоть теперь и родич степнякам, но по-прежнему принадлежишь своему господину. И в первую очередь спрашивать разрешение на "порчу имущества" я буду с него.
  Рени не совсем понравилась фраза, явно указывающая на то, что он вроде бы вещь. Но странно, что Халар, схватив его за руку, хоть наложник не собирался вырываться и бежать, был жутко разозлен. И эта злость была направлена вовсе не на него, а на лаэра.
  Ничего не понимая, Ренальд покорно поплелся за лекарем в сторону дома. Правда, на улице, Халар отпустил его руку, чтобы не возникало вопросов у встречных свидетелей. Но, решительно подходя к кабинету Аслана, снова прихватил за руку не знавшего куда провалиться с досады, резко замедлившего шаги юношу.
  
  Ренальду, замершему в уголке, закрыв пылающее лицо руками, очень хотелось бы оказаться подальше и не становиться свидетелем дальнейшего разговора между Асланом и Халаром, который, почти не стесняясь в выражениях высказал все, что он думает по поводу этой идиотской затеи. Мол, он прекрасно догадался, что "некрасиво, ужасно и т.д. и т.п." - вовсе не относятся к перечисленным симптомам дискомфорта и неприятных ощущений наложника. И вообще, что это еще за блажь для варвара?
  Обернувшись к Рени, лекарь велел рабу заткнуть уши. Что юноша с удовольствием и сделал, прижав заледеневшие от волнения пальцы к пылающим ушам, которые, кажется, готовы были отвалиться от стыда и раскаяния, что Аслану приходится прикрывать его дурь. Однако у негодующего Халара был достаточно громкий голос, чтобы Рени не смог не расслышать, как он продолжал ругать своего лаэра, словно проштрафившегося мальчишку, гневно вопрошая, где он понахватался таких глупостей, противных природе? Что это еще за похотливые извращения? И если хочется иметь гладкожопого мужика, пусть попробовал бы сначала на себе, что это такое, прежде чем намекать своему юному наложнику на то, что ему по вкусу. А несчастному мальчику вовсе не следует потакать дурацким прихотям своего хозяина, решаясь на такую болезненную процедуру...
  Бедный Аслан, ни сном, ни духом даже не догадывающийся о том, что задумало это ходячее недоразумение, теперь наконец-то понял, что все гораздо серьезнее, чем он думал.
  Сам бы прибил это Солнышко, старавшееся сейчас слиться с интерьером кабинета, но ведь жалко же дурачка, который, не иначе, как из-за Тессы удумал такую несусветную глупость... И выбить эту дурь из головы Рени будет непросто. И, главное, теперь уж точно хотелось всыпать этому бестолковому щенку за то, что так его подставил. Спорить с Халаром и оправдываться, отказываясь от того, что это было его "пожелание", да еще и вмешивать сюда Тессу, которая своим пристрастием к гладкой эстетичности в интимных местах, совратила и мальчишку, ни он, ни Рени, не могли...
  Вот и получилось, что ему, лаэру, хозяину и Замка, и всех окрестных земель, и этого конкретного Котенка, оставалось только молча сжав зубы, краснеть и бледнеть от такого нагоняя, что устроил ему пожилой лекарь...
  
  
  32.
  
  
  Аслан дождался, пока Халар сделает передышку и, быстро поднявшись из-за стола, метнулся к наложнику. Пообещав через плечо пожилому мужчине, что скоро вернется, сгреб юношу в охапку и вытолкал его в коридор. Лекарь покачал головой, не одобряя действия лаэра, но понадеялся, что все обойдется, поэтому остался на месте, не став вмешиваться. Свое мнение он высказал. Недопустимо, конечно, было так разоряться, забыв про субординацию, но негодование на глупую затею парней (а для него они на данный момент оба выглядели просто бестолковыми мальчишками), было слишком уж велико.
  
  - Аслан, извини... - выдавил слегка придушенный Рени за дверью, еле поспевая перебирать ногами, подстраиваясь под широкие шаги варвара.
  - Извини?! Да ты совсем сдурел, Мелкий! - сквозь зубы процедил господин. - Вы меня все скопом добить решили?! Мало мне Мартина с его девками? Почему я должен выслушивать еще и все это? Где твои мозги вообще?
  - Ну, Аслааан...
  Втолкнув парня в гостиную, лаэр слегка встряхнул совсем расстроенного Ренальда и отступил, грозно сдвинув брови к переносице и на всякий случай убрав руки за спину. Уж очень хотелось придушить этого Котенка, так подставившего его.
  - Ты с ума сошел, Рен? Какого хрена тебе втемяшилась такая абсурдная идея, а? Это из-за Тессы, что ли?
  Юноша сначала кивнул, но тут же опомнился и принялся горячо убеждать, что вовсе не из-за любимой, которой нравится, когда он "голенький", а из-за собственного неприятного ощущения дискомфорта.
  - А в голову не пришло просто сбрить? - вздохнув, уточнил лаэр, ни капли не поверив.
  - Я не умею...
  - Хотя да... - нервно хмыкнул лаэр. - Если ты еще морду не брил, даже боюсь представить, что ты натворил бы там, горе мое...
  - Ты думаешь, пора? - провел языком Рени по легкому пушку, пробивающемуся над верхней губой. - Я попробовал состричь... - признался наложник, обреченно опустив голову.
  - Что? - изумился Аслан, буравя взглядом светлую макушку, и, не удержавшись, фыркнул:
  - Ну и как, удачно?
  - Не удачно... поэтому и хочу, чтобы сразу. Ну, пожалуйста, Аслан! - вскинул голову Рени, но тут же вновь опустил ресницы. Смотреть в глаза мужа Тессы было ужасно неловко.
  - Эх, жаль пропустил такое зрелище, - еле сдерживался теперь варвар, чтобы не расхохотаться, глядя на пылающие кончики ушей Рени. Да что там, несчастное Солнышко был весь охвачен краской стыда, не только уши, но и щеки и даже шея...
  - Мне очень надо, прошу тебя, очень... - лепетал Ренальд, твердо стоя на своем.
  И Аслан почувствовал укол совести, невольно отгоняя непрошеные видения гладкой задницы наложника, которые с регулярным постоянством преследовали его с тех пор, как он увидел мальчишку с Тессой, обмазанной шоколадом. Его и самого почему-то заводила эта идея, но Халар был прав - цена за визуальное удовольствие была слишком высока. Он бы ни за что сам не стал подталкивать Мелкого к безумному решению кардинально решить вопрос с заложенным природой естеством. Но все эти жаркие уверения в необходимости...
  Может быть, плюнуть на то, что неприятно зудело где-то на подсознательном уровне, что потакать мальчишке не следует - слишком уж похоже на то, что он начинает вить из него веревки? От него лишь требовалось разрешение... раз уж Котенку так приспичило, может быть, пусть помучается? Заодно и в следующий раз умнее станет. Будет думать своей красивой башкой, что его любят и ценят не за внешность?
  Невольно сглотнув, Аслан мотнул головой, снова пытаясь избавиться от похотливых картинок перед мысленным взором.
  - Хорошо, Рен, раз уж это для тебя имеет такое огромное значение, я дам тебе добро. Но только в обмен на мою просьбу.
  - Это о Тессе? - холодея, спросил Рени, больше всего опасаясь, что из-за их с Тессой недопонимания и того, что ей не нравится его растительность, Аслан в наказание просто запретит им заниматься любовью.
  - Нет, но для меня это очень важно.
  Что может быть менее важное, если речь не о Тессе, Ренальд себе отчетливо представлял. Аслан слишком долго терпел, не принуждая его к близости. Наверное, господину надоело ждать, когда он сам дозреет. Справедливый обмен... В животе екнуло и ледяная рука паники сжала горло наложника. Когда-то это все равно должно было случиться. И Рени выдавил:
  - Хорошо... я понимаю, Аслан...
  - Понимаешь? - немного озадаченно переспросил лаэр.
  Юноша обхватил себя руками, словно в попытке согреться, и еще раз кивнул, кусая губы. Казалось, внутри него лопнула какая-то пружина, закручивающаяся все туже и туже. И вместе с тем, что он дал свое согласие, появилось чувство облегчения. Иногда жить в ожидании неизбежного страшнее, чем понять, что это неминуемое не где-то там, далеко, а нависло уже в полный рост. Все. Назад пути нет.
  Было стойкое ощущение того, что клетка захлопнулась. Маленькая глупая серая мышка попалась в ловушку. Но Рени старался думать о том, что, может быть, Аслан не будет с ним слишком груб, как было в прошлый раз... Отчаянно хотелось верить, что теперь будет как-то иначе... Отступать поздно. Да и какой смысл?
  Хозяину Замка очень хотелось обнять непутевого мальчишку, потому что показалось, что вся его убежденность в правильности своего решения уже не слишком радовала парня.
  Но пусть уж сам озвучит, если передумал.
  - Рен, если ты сомневаешься... - начал было Аслан, подсказывая вариант для отступления, но Рени упрямо помотал головой.
  - Пойдем, - тяжело вздохнул лаэр, открывая дверь. - Представляешь, как низко я пал в глазах Халара? Ты со мной точно не расплатишься, Мелкий, - "подбодрил" он без всякой задней мысли передернувшего плечами Рени...
  
  Когда лекарю сообщили результат переговоров наедине, оба удостоились слишком выразительного взгляда пожилого мужчины. Даже словами не надо было озвучивать, насколько он остался невысокого мнения об умственных способностях и господина, и его наложника. Впрочем, мальчишке Халар явно симпатизировал, поэтому мстительно велел Аслану поприсутствовать на болезненной процедуре и самому воочию убедиться, на какие жертвы идет его наложник, чтобы продолжать пользоваться благосклонностью своего господина.
  О том, что настоящей виновницей сумасбродной идеи является госпожа Тесса, ни один, ни другой не могли признаться лекарю. Аслану было невыносимо неловко ощущать себя похотливым ничтожеством, а Ренальда терзало еще более глубокое чувство стыда. Получается, господин его покрывал, беря "вину" на себя, да еще и присутствовать будет. Но его робкие попытки возразить, Халар даже и слушать не стал, желая преподать урок старшему парню. Несмотря на всю чуткость и деликатность, замковый лекарь вполне справедливо полагал, что мужчинам нечего стесняться. Тем более после полугодового сожительства. Откуда же ему было знать, что "нежный мальчик" все это время был любимым наложником жены Аслана, а не его самого...
  
  Если бы Ренальд мог справиться со своей проблемой самостоятельно, то вообще не стал бы никого привлекать к этой интимной процедуре. В одной из прочитанных им книг упоминалось, что есть какие-то более щадящие средства, которыми пользовались женщины-рабыни в богатых гаремах юго-восточных стран, но эффект от втирания таких мазей все равно был недолгим. Да и где такое средство взять-то? Вряд ли оно продается в любой аптечной лавке. Хотя, может быть, чем-то подобным пользуются шлюхи в дорогих борделях? Но, во-первых, кто его в бордель пустит? Во-вторых, парень знал, что у него просто язык отнимется, прежде, чем он сумеет сформулировать свою просьбу поделиться чудесной панацеей от его неприятностей. А в-третьих, он почему-то представлял, как вульгарно раскрашенные полуголые девки поднимут его на смех и с позором прогонят взашей... Если только, польстившись на его смазливую внешность, не вздумают оставить при себе, долбанув по затылку, чтобы не успел оказать сопротивления. И затем примутся планомерно опаивать какой-нибудь дурманящей разум гадостью, лишавшей воли. Или посадят на цепь, заперев в подвале, чтобы ежедневно подкладывать его тело для ублажения богатых извращенцев. Бррр...
  Про такие ужасы он тоже понаслушался страшных рассказов, пока был лотом на аукционе рабов.
  Без сопровождения в бордель соваться нельзя. Но если кто-нибудь из ребят в гарнизоне узнает, вряд ли поймут. Просто отвернуться презрительно, и житья ему в крепости, кроме как на третьем уровне, где расположены хозяйские спальни, не будет...
  Ох... нет, только не это! Пусть уж лучше Аслан побудет рядом, хоть это и невыносимо. Но, по крайней мере, щекотливая информация дальше лекаря и лаэра никуда не просочится...
  
  - Так, - поднялся Халар, - вижу, что переубедить мне вас не удалось. Пойдем со мной, Рен. Я еще должен проверить, есть ли у меня в наличии все необходимые ингредиенты, чтобы составить эмульсию. И заодно расскажу, как тебе следует подготовиться до вечера.
  - А почему до вечера? - решился задать вопрос наложник.
  - Во-первых, снадобье должно настояться, а во-вторых, у тебя будет время передумать, хорошенько все взвесив. Два-три дня потом будешь еле шевелиться, как после ожогов, - выдал мрачный прогноз Халар.
  - Так мало? - обрадовался Ренальд, вспомнив свой первый опыт.
  Но Аслан, не ожидавший, что Рени выйдет из строя на несколько дней, изумился одновременно с наложником:
  - Так долго? А как же тренировки?
  - Да! - сердито отрезал лекарь. - Не получится у вас и на елку влезть, и задницу не ободрать!
  - Ох... я и не подумал... - совсем поник Рени, вспомнив, что Верену, Ильшату и Мергену поручено гонять его по полной программе.
  - Ладно, с этим я как-нибудь разберусь, - поморщился варвар. - Но нельзя ли как-то сгладить... эээ... ускорить.
  - Нельзя! Я и так на бальзам рассчитываю, что у твоих родичей покупаем, - снизошел до пояснений Халар и внимательно посмотрел на притихшего юношу. - Рен, может, все-таки, не стоит?
  Лаэр тоже с надеждой уставился на Рени, но упрямое Солнышко, обрадовавшись, что заживление потревоженной кожи произойдет всего за два-три дня вместо полутора недель, помотал головой, отбрасывая ненужные сомнения.
  - Нет, я так решил!
  Его гораздо больше беспокоил другой вопрос - как скоро Аслан потребует расплаты?
  - Тьфу! - в сердцах махнул рукой Халар. - Пойдем!
  
  К счастью для Ренальда, все необходимые составляющие у Халара имелись. Мужчина ворчливо бормоча вполголоса, вытаскивал из шкафчиков какие-то пузырьки с настойками, мешочки с травами и склянки с порошками. Выставив все это на столе, придирчиво оглядел внушительный арсенал и достал аптекарскую ступку.
  - Все. Это я приготовлю. А ты пока выпей-ка вот это, - отмерил он в мензурку маслянистой жидкости из одного из пузырьков.
  - А что это? - с подозрением уставился Рени на желтоватую густую и вязкую жидкость, со слабовыраженным запахом.
  - Масло клещевины*, - хмыкнул Халар. - Пей! Не отравишься.
  Одним махом опрокинув стаканчик, Рени скривился, и тут же зажал рот руками, чтобы не стошнило. Вкус был достаточно своеобразным, и Ренальду он показался не просто неприятным, а отвратительным:
  - Фууу...
  - Ничего-ничего, - похлопал Халар юношу по плечу, - это слабительное, чтобы ненароком не случилось какого конфуза...
  С обезоруживающей прямотой объяснив про эффект чудодейственного средства, лекарь отправил Рени восвояси, пообещав, что этого должно хватить, чтобы желудок к вечеру очистился полностью. В очередной раз покрасневшему парню было велено больше сегодня не принимать пищи и жидкостей, и явиться после вечерней тренировки, не забыв привести господина с собой.
  
  ***
  
  Надо ли говорить, что денек у Ренальда выдался "веселенький"?
  Первым делом он отправился к давно ожидающей его Тессе. Хотя, теперь уже было стойкое желание запереться у себя в комнате и всласть помандражировать. Благо поводов появилось, хоть отбавляй.
  Наименее страшным было принятое решение раз и навсегда избавиться от опостылевшей поросли. Вторым неприятным моментом оказался страх признаться любимой раньше срока, что он задумал. Потом-то, конечно, она все сама увидит...
  Но время от времени скручивающие живот приступы, когда приходилось срочно бросать учебник и мчаться в уборную, не оставили ему шансов. Хорошо, что заглянувший к ним в комнату Отдыха Аслан, догадавшись о причине, отослал его к себе, сославшись на то, что ему нужно побыть с женой наедине.
  Тесса была обеспокоена недомоганием своего Солнышка, но оба парня уверили ее, что поводов для паники нет.
  Ну и, конечно, самый зловещий вопрос, маячивший на горизонте - это то, как же у них теперь будет все с Асланом.
  В очередной раз выйдя из уборной, мельком отметив, что масло клещевины и впрямь оказалось весьма эффективным средством, Рени упал на кровать, лицом в подушку. Тревожные мысли настойчиво стучали в висках и тюкали по темечку сотнями молоточков. Вопросов и неясностей было великое множество. Как это будет происходить? Так же страшно, через боль и позорное унижение? Выдержит ли он, не срываясь на крик и слезы? При Тессе или нет?
  Вот этот момент волновал Ренальда больше всего. С одной стороны - при любимой была надежда немного расслабиться, потому что Тесса наверняка не даст обращаться с ним грубо. Хотя Аслан в последнее время вообще ни намеком не давал понять, что снова собирается его насиловать. Наоборот, ласки господина будили такие непристойные развратные видения, что Рени становилось страшно неловко за свою испорченность. А с другой стороны, это противное природе зрелище - совокупление двух мужчин, может ведь оттолкнуть девушку, и тогда она вообще побрезгует потом с ним заниматься любовью...
  И разрешит ли Аслан полностью погрузить комнату во тьму, чтобы лаэр не увидел его страха и смятения? И как вообще...
  Под этим "вообще" было еще множество подпунктов, которые Рени даже боялся додумывать. В прошлый раз перед тем, как Аслан его брал, его кишечник был пуст, а что если варвару приспичит не дожидаться такого момента? И как только не противно?!! Наверное, с этой точки зрения, он сам должен позаботиться, чтобы не было лишних поводов для конфуза. И как? Каждый раз бегать к Халару за таким же средством, как сегодня? И как угадать, в какой день он понадобится Аслану в качестве любовника?
  Невыносимо...
  От переживаний живот продолжало скручивать снова и снова, хотя к вечерней процедуре юноша был уже полностью готов.
  То, что это неприятное сосущее ощущение в желудке может быть просто от голода, Рени в голову не приходило.
  
   *Масло клещевины - касторка
  
  ***
  
  Получив наставления от Аслана, отбросить все посторонние мысли и сосредоточиться на тренировке, Ренальд постарался себя проявить. Верен остался доволен.
  А Аслану еще предстояло спровадить на несколько дней Мергена и Ильшата, что он и сделал, сказав, чтобы они завтра прямо с утра смотались пока в город и побродили по окрестностям для будущего ориентирования на местности, когда Рен будет их подопечным. Верена отправил с ними. С этой стороны вопрос был улажен. И лаэр очень надеялся, что Котенок придет в надлежащую для занятий форму в кратчайшие сроки. Надо только придумать еще отговорку и для Тессы, чтобы жена тоже не беспокоилась. Халар сказал, что сутки Рени уж точно проведет в лазарете. Хорошо, что у Тессы есть причины не ночевать в общей спальне. Может быть, и удастся пока не ставить ее в известность, хотя бы один денек...
  К вечеру она заметно повеселела, хотя с утра была хмурой, особенно из-за того, что Рени, обещавший, что вернется от Халара быстро, задержался чуть ли не на час.
  Расцеловав не заметившую подвоха девушку, оба заговорщика спровадили госпожу в ее спальню, а сами отправились в лазарет.
  
  Рени жутко нервничал и стеснялся. Но Халар не готов был уступить робкой просьбе мальчишки все-таки не привлекать господина. Пригрозил, что вообще выгонит обоих, если еще раз поднимется этот вопрос. И кивнул Аслану подождать в сторонке, пока он все приготовит.
  Лаэр уже тоже нервничал не меньше Рени, но послушно отвернулся и теперь бездумно скользил взглядом по оконному стеклу, мысленно попросив Великих Духов о снисхождении к упрямому Солнышку Тессы. Ренальду Халар дал выпить какой-то настойки, как он объяснил - успокаивающей и отключающей болевые рецепторы. На просьбу Аслана, дать ему тоже что-нибудь подобное, лекарь только фыркнул:
  - Обойдешься, мой господин, самому пригодится по окончании. А тебе полезно прочувствовать все, находясь в здравой памяти, - желчно заметил он.
  
  Собственно подготовка заключалась в том, что Ренальд улегся на застеленную белоснежной простынкой кушетку, лекарь велел поднять руки, чтобы он мог привязать их к спинке, по ходу поясняя, что это просто для того, чтобы Рен не начал дергаться, мешая процедуре. Затем велел согнуть ноги в коленях и развести их в стороны, чтобы так же надежно зафиксировать их в таком положении жгутами из простыней.
  Смотреть на это "издевательство" Рени не мог, глаза сами закрывались от стыда, что его здесь раскладывают, как лягушонка перед препарированием. Единственное, на что Халар милосердно расщедрился, так это повесил еще одну простынку над часто вздымающемся от волнения плоским животом наложника, отгородив такой импровизированной ширмой нижнюю часть тела раба от взглядов обоих парней. А уж затем ввел в мочеиспускательный канал "подопытного" тонкую серебряную трубочку, и "запеленал" член юноши в несколько слоев мягких полосок ткани до самых яичек, чтобы не причинять лишней боли, там, где этого не требовалось. Зачем трубочка, Рени спрашивать не стал. В учебнике "О строении тела человека и процессах, протекающих в нем" он видел описание разных предметов, предназначенных для выведения жидкости из полостей тела, сосудов с целью их опорожнения, или, наоборот, введения в них жидкостей, промывания. Значит, ему и в самом деле не позволят самому вставать в туалет, по крайней мере, в первые часы. Там, на рынке рабов, никто о такой потребности тела невольников не заботился. Правда, это не добавило оптимизма, а наоборот, расстроило. Совсем уж беспомощным овощем в глазах Аслана ему выглядеть не хотелось.
  В помещении было довольно тепло, но Ренальд все равно покрылся мурашками и старался не дрожать от внутреннего напряжения. Постепенно, под действием лекарства парня все-таки отпустило. Яркий свет от масляных ламп стал казаться более приглушенным, лица склонившихся к нему мужчин немного смазанными, а внутренние ощущения близкими к тому, что он находится в преддверии сна, в тягучей полудреме. И стыд, и страх, и волнение - все отошло на дальний план.
  Присевший рядом с его головой Аслан, ободряюще улыбнулся и накрыл ладонями пальцы его заведенных за голову рук.
  Это участие и готовность разделить предстоящую боль теплой волной признательности наполнили сердце Рени.
  - Ну что, Рен, последний раз спрашиваю, не передумал? - обратился к нему Халар, держа в руках какое-то странное приспособление - похожее на косточку.
  - Да!
  - Ну тогда, держи, прикуси как следует, - поднес лекарь эту штуку к его рту.
  Юноша нахмурился, вспомнив про кляп из тряпья, и покорно прикусил зубами "кость". Он вовсе не собирался показывать свою слабость перед этими мужчинами. В конце концов, татуировки делать тоже, наверное, больно. Так что "потренироваться" немного не помешает. По крайней мере, этот "кляп" не позволит ему кричать...
  
  Лекарь начал с подмышек. Обмакнув в резко пахнувшую эмульсию обмотанную корпией палочку, он быстро намазал промакивающими движениями сразу обе.
  Сначала было ощущение, что приложили лед. Рени непроизвольно дернулся, но постарался взять себя в руки. Затем, почти сразу же появилось легкое жжение, которое все нарастало и нарастало. Юноша зажмурил глаза, пытаясь отключиться от боли, понимая, что это еще только начало. Аслан переместил свои пальцы, лежавшие поверх его ладоней, в которые Ренальд отчаянно вцепился, часто задышав. Спина и лицо покрылось легкой испариной. Взяв чистую салфетку, Аслан промокнул выступивший на лбу наложника пот.
  - Рени, ты как? - обеспокоено спросил он, стараясь заглянуть парню в глаза.
  Поймать взгляд Мелкого оказалось довольно проблематично. Юноша лишь на какой-то миг распахивал ресницы, и тут же зажмуривался снова, стискивая зубы на свернутой в несколько слоев жесткой коже "кляпа". Но и этих мгновений оказалось достаточно, чтобы заметить расширенные от боли зрачки, закрывающие почти всю радужку.
  - Великие Духи! Котенок... - растерялся Аслан, не ожидая, что это будет происходить именно так. - Халар...
  - Что, Халар?! Я же предупреждал! Может, не стоит продолжать?
  Ренальд распахнул глаза и помотал головой, не соглашаясь.
  - Рени, ты уверен? - варвар погладил юношу по волосам, не представляя себе, может ли он чем-то помочь? Как оттянуть часть страданий этого глупого Котенка на себя?
  Юноша отчаянно, словно и в самом деле боясь передумать, закивал головой.
  - Хорошо, хорошо, не дергайся. Постарайся расслабиться, - похлопал Халар его по колену. - Только учти, там, - он выразительно кивнул на пах наложника, - будет еще больнее.
  Хозяин Замка передернул плечами, невольно почувствовав, как у него самого "там" все сжалось. Бедный Котенок!
  
  Аслан в полной мере оценил очередной урок, преподнесенный ему пожилым лекарем. Потому что не проникнуться увиденным, утирая невольные слезы и пот стонущего мальчишки, оказалось невозможно, и он уже сто раз пожалел о том, что повелся на уговоры своего неразумного Солнышка. Видеть, как корчится терзаемое разъедающим снадобьем юное тело в инстинктивном желании избежать боли, не обращая внимания, что останутся синяки от врезавшихся в кожу жгутов простыней, удерживающих его в одном положении, и не в силах ничем помочь, было невыносимо.
  Целых полтора часа, пока ужасное снадобье, приготовленное Халаром, разъедало кожу юноши, вытравливая корешки волосков, Аслан не отходил от него ни на шаг.
  Лекарь ушел за перегородку, оставив господина и его наложника наедине, удовлетворенно отметив, что из лаэра получилась отличная сиделка. Вообще-то, даже забавно было наблюдать, как тот, побледнев, старается, сохранить самообладание, морщась от боли в онемевших пальцах, в которые вцепился Рен, не соображая, что вполне способен переломать конечности господина, даже не собирающегося оказывать какое-то сопротивление. А силушки у "нежного мальчика" было уже достаточно. Аслан вполголоса нес какую-то ерунду, уверяя, что скоро все закончится. Уговаривал своего раба потерпеть, то гладя Рени по влажным волосам, то утирая выступающую испарину и ему и себе, то склоняясь над ним, чтобы мимолетно коснуться губами лица или волос юноши. Пожалуй, таким невменяемым Халар не мог припомнить своего господина, даже при виде ужасных ран кого-то из подчиненных, за которых варвар в свое время переживал не меньше. Хорошо, хоть в последнее время на границах затишье.
  Халар предпочел бы лечить крестьян из округи, чем врачевать раны, полученные в военных стычках парнями, которых он знал.
  
  Чуть легче стало, когда пришло время смывать эффективно подействовавшее средство. Но все равно, как ни старался Халар аккуратно смывать остатки впитавшейся в поры кожи эмульсии, вместе с отвалившимися волосками, Ренальду было жутко больно. И он, неимоверным усилием воли старался не выгибаться, становясь на мостик, пока его обихаживали, как какого-то обделавшегося младенца. Откуда такие глупые ассоциации, он понять не мог. Хотя отметил, что Халар вовремя подстраховался катетером. Обезумевший от боли мозг не желал слушаться хозяина, и физиологические процессы происходили рефлекторно. Но унизительная процедура уже не имела значения, чего уж теперь, когда все позади. Осталось только перетерпеть, пока ядовитая гадость полностью выйдет из организма и начнется регенерация поврежденных участков кожи.
  
  Юношу всего тщательно обмыли, смазали бальзамом и только затем сняли удерживающие его "путы". Аслан перенес его на кровать, показавшуюся слишком мягкой после жесткой кушетки.
  Теперь Рени колотил озноб, и его накрыли двумя одеялами.
  Халар все-таки сжалился над лаэром и принес ему успокаивающей настойки, потому что хозяина Замка тоже начало немного потряхивать, отпуская. Видимо, сказывалось напряжение последних часов.
  Приподняв голову наложника, Халар заставил его разомкнуть стиснутые челюсти, и выпить еще немного обезболивающего средства, после которого Рени ненадолго провалился в спасительное небытие, лишь тихонечко постанывая во сне.
  - Ну все, Аслан, можешь идти домой, - сообщил Халар, пощупав пульс на запястье уснувшего юноши.
  - Я с ним останусь, - мотнул головой варвар.
  - Зачем? - удивился лекарь. - Я все равно здесь ночую. Ничего страшного с твоим парнем больше не случится. Завтра придешь, проведаешь.
  - Халар...
  - Иди к жене, мой господин, и хватит уже изображать из себя наседку. Я головой отвечаю, теперь все будет хорошо. Он у тебя молодец. Честно говоря, думал, будет хуже.
  - Куда уж хуже-то? - невесело усмехнулся варвар.
  - Да уж поверь мне, бывает...
  - Я все равно останусь. Тем более Тесса... - замялся Аслан. - Ну, ты же сам догадываешься. Сегодня ей не до меня.
  - Подгадал специально? - хмыкнул лекарь.
  - Нет, не специально. Но, знаешь, на всякий случай, если она сюда явится, ты ее к Рени не пускай.
  - А она послушает? Сам же знаешь, как твоя жена над мальчишкой трясется.
  - Ты тоже так считаешь?
  - А кто так не считает? - вместо ответа задал встречный вопрос Халар. - Хорошо Рену хоть с хозяйкой повезло, раз уж хозяин у него такой...
  - Какой? - нахмурился лаэр.
  - Такой, как ты, Аслан, - строго ответил Халар. - До тебя слишком поздно доходит, что рабы - это не игрушки!
  - Ты опять?- раздраженно отмахнулся лаэр, прекрасно понимая, что лекарь имел в виду тот раз, после которого Котенка пришлось лечить. - Я все уже давно усвоил. И сегодняшнее тоже.
  - Он к тебе слишком привязан, Аслан. Старается угодить... тянется к тебе совсем не так, как к хозяину...
  - Это разве плохо?
  - Он растет, развивается, чтобы соответствовать твоему идеалу. К тому же мальчишка слишком смышлен для того, чтобы оставаться лишь постельной утехой. И это непременно создаст предпосылки к тому, что вынужденное рабство вступит в конфликт с врожденной гордостью и самолюбием свободного человека. Не сломай его, Аслан. Не стоит злоупотреблять такими вот выходками. Это же просто блажь... для тебя - приятная изюминка - а для него столько неприятных впечатлений. Оно вам обоим надо?
  Впрочем, какой из меня советчик?
  - Это было его решение. Я просто дал согласие, - поморщился лаэр.
  - В данном случае ты мог бы, как его хозяин, просто запретить ему делать глупости. Твоя жена, кстати, вряд ли разрешила бы так издеваться над собственным телом. Впрочем, Тесса мне всегда казалась более сознательной, чем ты. Уж извини, мой господин, за правду, - припечатал Халар.
  Аслан только вздохнул. А с Тессы станется, между прочим, устроить им обоим промывку мозгов. И даже не будет брать в расчет, что сама же и является причиной, по которой ее Солнышко пошел на экзекуцию.
  - А что с моей женой, кстати?
  - Опомнился! - хмыкнул лекарь. - Ничего страшного. Всего лишь сбой лунного цикла. Скорее всего, просто нервное. У женщин иногда бывает. Никаких физических отклонений, опухолей, болезненных проявлений нет.
  - Ох, хорошо, - облегченно выдохнул лаэр, немного неловко чувствуя себя за то, что и в самом деле, поверив Тессе на слово, не стал уточнять у Халара сразу о состоянии ее здоровья. Если бы не Рени, ему бы и в голову не пришло, что сбой цикла может принести какие-то проблемы.
  - Ты побереги ее, Аслан. Она хоть с виду у тебя и сильная девочка, но женщины все воспринимают излишне эмоционально. Может быть, видя, что у тебя неприятности, она принимает их слишком близко к сердцу. Впрочем, хорошая жена так и должна поступать... А тут все эти гости, которых надо ублажить, Мартин со своими женитьбами... В общем, надеюсь, что все образуется. С моей стороны я не вижу ничего серьезного. Но она должна прийти ко мне в следующем месяце. Я еще посмотрю... Главное, чтобы цикл восстановился.
  - Хорошо, я понял.
  - Ну, давай, иди, отдыхай, - похлопал Халар Аслана по плечу.
  - Я все же останусь, - обернулся варвар, взглянув на спящего Рени.
  - Вот упрямец, - фыркнул Халар, увидев во взгляде господина то, чего, по идее, там быть не должно. - Как знаешь. Я тогда к себе пойду. Если что, зови.
  - Конечно, - кивнул лаэр, снова присаживаясь возле своего Котенка. Взвинченным нервам требовался отдых, но уходить даже на соседнюю кровать почему-то было страшно. Не хотелось, чтобы Рени, очнувшись, оказался один...
  
  ***
  
  Второй день сбора информации для Дерека и отправившихся с ним парней, оказался менее результативным, чем предыдущий.
  Оказалось, что предполагаемый свидетель, которого они надеялись застать в Почтовом Доме, на праздники уехал к родным.
  В гостинице никто ничего подозрительного вроде бы не заметил. По крайней мере, разговорить обслугу про недавнего постояльца не удалось. Всего-то одна служаночка обмолвилась, что заезжий купец уходил с дочкой из гостиницы, а вернулся с ней и каким-то пьяным солдатиком. Но вроде парень шел сам, никто его за руку не тащил.
  
  Встретившись в городской казарме днем с остальными, и сообщив пока неутешительные новости, Сауш толкнул в бок совсем поникшего Мартина.
  - Не ссы раньше времени, Март! Пробьемся!
  - Да, - кивнул Дерек, - cдается мне, что служанка-то, может, и еще что видела, да только при хозяине сказать не решилась. Ну это, Красавчик, по твоей части. Надеюсь, сумеешь разговорить деваху. Ты только в лоб не интересуйся, а то как бы не насторожилась, что в день по два раза про купца спрашивают.
  - Учить меня будешь? - насмешливо вздернул бровь блондин. - Девка-то хоть ничего себе?
  - Сауш, да какая тебе разница? - заржал Кирей. - Это ж для пользы дела!
  - Да я так, - фыркнул парень, приосанившись, - просто прикинул, потребуется мне моральная компенсация, или как?
  - Ничо, на рожу смотреть не обязательно. Потискаешь ее где-нибудь в темном уголке, формы там как раз, как ты любишь, - выразительно обрисовал Меченный в воздухе силуэт огромной груши. - Глядишь, удастся и хозяйство отполировать, чтоб не обидно... ты только поаккуратней. А то, мало ли, тоже потом с претензией к лаэру попрется.
  - Тьфу на тебя, - осклабился Красавчик. - У меня Рута есть.
  - Ба! Да ты никак собрался верность хранить? А как же вчерашняя Хозяйка? - глумливо заржал Кирей.
  - Это особый случай, - беспечно отмахнулся Сауш. - И вообще не твоего ума дело!
  - Так он же не в форме, откуда ей знать, что мы на службе у лаэра? - подал голос Мартин.
  - По поводу формы, это ты, Март, правильно заметил, - кивнул Дерек. - Вот это-то мне и не нравится, что ты так засветился. Все свидетельства пока только против тебя...
  - Гадство!!! - отшвырнул Мартин пустую кружку, гулко бухнувшую об стену и свалившуюся на пол.
  - Март, прекрати истерить, как баба! - одернул Меченый. - Нечего казенную посуду бить.
  - Она не разбилась, - буркнул сын коменданта, нехотя поднявшись из-за стола и подняв оловянную кружку с пола.
  - Значит так, - подытожил Дерек. - Сауш идет охмурять девицу. Хочешь, плати ей, хочешь так ублажай, но чтобы она все до мелочей вспомнила, и про этот день, и накануне, и после, когда купчишка слинял уже. Ясно?
  - Ясно, - кивнул Сауш.
  - Мартин, ты снова сидишь здесь. А мы с Киром попробуем выяснить про того типа, что папашу нашей Улитки "обул".
  - Не нашей! - взвился Мартин.
  - Извини, - покаялся Дерек. - Но ты заметил, я не стал говорить "твоей". А головная боль из-за твоей жены общая. Так что не придирайся к словам, Мелкий.
  Мартин только злобно зыркнул на временного командира из-под насупленных бровей, но возразить было нечего.
  
  К вечеру удалось разузнать, что тип-то оказался довольно скользким. Слава у него была нехорошая. И, как выяснилось, по борделям любит шляться, и к азартным играм неравнодушен, и в семье не все гладко. Вроде как там жена на него постоянно в претензиях, а он-то и возразить своей бабе особо не смеет, потому как от тестя во многом зависит.
  А замешан ли он в этом деле со скоропалительной Мартиновой женитьбой еще каким боком или нет, пока оставалось неизвестным...
  
  Дерек ловил себя на мысли, что следовало бы переговорить с Асланом. У него появились кое-какие соображения в связи с новыми обстоятельствами. Но лаэр был далеко. И к тому же, очень хотелось упорядочить в мозгу полученную информацию. Копаться в "грязном белье" чужих людей парню со шрамами не доставляло удовольствия, но он просто обязан был, несмотря на брезгливость, реабилитироваться в глазах варвара, иначе перестанет себя уважать, не справившись с поручением. Да и Мартина было жаль. Меченый надеялся, что младший Караскет все-таки ни при чем.
  
  Заложив руки за голову, Дерек долго пялился в потолок, стараясь не упустить никакую мелочь, планируя завтрашний день, хотя остальные трое спутников уже давно спали. Даже Мартин, беспокойно ворочавшийся с боку на бок, наконец, угомонился и уснул.
  И еще одна причина, по которой Меченый хотел бы поскорее вернуться в крепость - Тесса...
  Он не видел ее всего два дня (ночные грезы не в счет), и уже начал чувствовать, как соскучился. Присутствующая тенью легкая светлая грусть от разлуки под стать осеннему настроению в ненастный день, казалась предвестником надвигающегося одиночества. Если ему стало так плохо всего лишь по прошествии двух дней, то как же будет, когда он оставит семью лаэра навсегда?
  Время лечит...
  Но сможет ли он убраться подальше от Замка-крепости, получив "вольную", чтобы не было даже соблазна хоть издали любоваться на Асланову жену?
  На многое он не рассчитывал, просто не позволяя себе предаваться напрасным мечтаниям. Но хотя бы увидеть ладную фигурку госпожи издалека, или поймать ее взгляд, улыбнуться в ответ на ее теплую улыбку... просто жить, зная, что его любовь где-то рядом...
  Дерек скрипнул зубами и глубоко вздохнув, прикрыл глаза.
  Планы на завтра подождут... Перед мысленным взором парня уже маячил неясный пока силуэт девушки...
  "До встречи во сне, моя радость", - еле слышно прошептал Дерек, проваливаясь в сладкую полудрему...
  
  ***
  
  Ночь прошла беспокойно. Ренальд то приходил в себя, то снова ненадолго отключался, постанывая во сне, каждым своим вздохом-стоном, словно острым ножом, скользя по натянутым нервам господина. Аслан старался подавить совершенно неуместное желание, завернув в одеяло, взять это синеглазое Чудо на руки и баюкать, словно ребенка, чтобы ему стало хоть чуточку легче. Но его пока не следовало даже трогать. Рени никак не мог найти удобного положения, чтобы постельное белье совсем не касалось пострадавших участков его кожи. Раскинув руки, он то подтягивал ноги, сгибая в коленях, чтобы одеяло оказалось просто натянутым сверху, то вытягивал их, поджимая пальцы, стараясь переключиться...

Аслан [из инета]

  Аслан почти не спал, неизменно оказываясь рядом, как только Рени просыпался. Ренальд температурил. Озноб, сменяющийся жаром с обильным потоотделением, вконец измучил обоих парней. Аслан то поправлял подушку, переворачивая ее другой стороной, накрывал одеялами, снимал их, оставляя легкую простынку, поил оставленным Халаром отваром, шептал всякие ласковые глупости, даже спел пару песен, похожих на колыбельные, но до утра все равно наложнику было очень худо. Да к тому же Рени жутко переживал, что доставляет столько беспокойства. Однако где-то на краю замутненного болью сознания присутствовала неподдельная благодарность, теснившая грудь разливающимся теплом за то, что сегодняшней ночью он не один на один со своими страданиями. И не Тесса, а именно Аслан находится рядом. Перед любимой было бы еще невыносимее оказаться таким беспомощным и жалким...
  А лаэр, глядя на осунувшегося Котенка с темными кругами под глазами, на его лихорадочно алеющие щеки, на ярко-алые от высокой температуры обметанные жаром губы, только бессильно играл желваками на скулах, гладил Рени по щеке, мысленно проклиная нездоровую тягу к эстетике. Не стоило это того, что творилось сейчас с его Котенком. И снова принимался просить Великих Духов и Всевидящих, чтобы они поскорее смилостивились и послали их Солнышку облегчение его мукам.
  Пару раз заглядывал лекарь, которому почему-то тоже не спалось. И в пятом часу он уже просто прогнал Аслана, сидевшего на стуле возле наложника.
  - Иди-ка ты уже спать, мой господин, - кивнул он на измятую койку рядом с кроватью Рени. - А еще лучше, шел бы ты домой. Пятый час ночи...
  - Халар? - варвар устало потер виски. - Как он? Это нормально, что температура скачет?
  - Так и должно быть. Организм борется. Жар спал. Теперь просто поспит пару часов. Завтра будет легче, - пожилой мужчина зевнул, прикрыв рот ладонью.
  - Хорошо... - Аслан подошел к окну, прижался лбом к холодному стеклу, бессмысленно скользнув взглядом по непроглядной темноте за окном. - Я здесь... сейчас лягу...
  - Давай. Я подежурю, - пообещал Халар, усаживаясь на стул. - Утром еще бальзамом намажу, а вот дозу обезболивающего надо снизить.
  Аслан обернулся:
  - Может быть, рано?
  - Не рано! - отрезал Халар. - Рен не девка - потерпит. Нечего его к дурману приучать!
  Лаэр кивнул.
  Лекарь прав, но все равно ему было не по себе.
  
  ***
  
  Тессу всю ночь мучили тревожные сны. Девушка просыпалась несколько раз, резко выныривая из своих сновидений, хватала ртом казавшийся душным воздух своей комнаты, оглядывала очертания знакомых предметов и пыталась унять учащенное сердцебиение. Она не могла припомнить содержание своих видений, но оставался неприятный осадок. И это тревожило еще больше. Почему-то очень хотелось оказаться между своими мужчинами, чтобы, засыпая, чувствовать тепло их горячих тел. Даже тишина комнаты, не нарушаемая мирным дыханием Аслана и Рени, казалась какой-то ненатуральной, давящей. Под утро она не выдержала и, поменяв прокладку, отправилась в спальню наложника.
  Естественно, в комнате Рени ее ожидал неприятный сюрприз в виде застеленной кровати, в которую явно никто не ложился со вчерашней ночи.
  Хмыкнув, девушка решила заглянуть в супружескую спальню. Вообще-то вряд ли Аслан притащил бы Солнышко в их кровать, в ее отсутствие, но мало ли?
  Ожидаемо, мальчиков не было и здесь.
  Тесса нахмурилась. Впрочем, комнат, где они могли бы нечаянно заснуть, на этаже было еще достаточно. Губы хозяйки невольно скривились в улыбке, девушка припомнила, как они вырубились в прошлый раз в общей комнате Отдыха живописной композицией, не решившись бросить ее одну. Но и ни там, ни в одной из гостиных, ни в библиотеке ее мужчин не оказалось.
  Больше недоумевая, чем волнуясь, Тесса еще раз методично обошла все помещения, решив не заглядывать только к Руте. То, что они могли забрести к ее служанке, показалось вообще абсурдным бредом.
  Хозяйка Замка вернулась к себе и крепко задумалась. Где еще в столь ранний час искать парней, она себе представляла слабо. А вариантов было множество. Во-первых, Аслан вполне мог отправиться проверять посты - у него время от времени возникала такая потребность проконтролировать своих подчиненных, но неужели потащил за собой и Рени? Хотя... почему бы и нет...
  Во-вторых, судя по всему, мальчики, наконец-то начали получать удовольствие от тесного общения, и, пользуясь тем, что она временно ночует у себя, могли устроить себе романтическую ночную прогулку.
  Ну, насчет того, что с ними могло что-то случиться в собственной отлично охраняемой крепости, в которой из чужих были лишь пара варваров, оставленных Тагиром, да непонятная девица купеческого сословия (а такая мысль у девушки тоже промелькнула), тоже промелькнуло где-то на задворках сознания. Но это вряд ли... Степняки слишком уж дорожили новым родичем, чтобы причинить ему какой-то вред. Так что оба - и Мерген, и Ильшат должны быть надежными. Она их совсем не знала, но Асланову брату все же доверяла.
  Ну и напоследок, более менее разумное объяснение, что тщательно маскируемое Рени (правда не слишком умелое) недомогание, все-таки оказалось гораздо серьезнее, чем они оба пытались ее уверить, заставили девушку подскочить и проверить свои предположения. Рени ведь даже не ел вчера ничего, уверяя, что один денек поголодать даже полезно.
  
  Быстренько одевшись, Тесса выскочила на улицу. Ночная прохлада опалила пылающие щеки, сердечко глухо бухало в груди, пока она шла к казарме бойцов, раздумывая, стоит ли разбудить Ориса и поставить его в известность, что Аслана и Рени нет в доме. Жизнь в приграничных землях требовала соблюдения некоторых условностей. Но пока она отмахнулась от этой мысли. Сообщать коменданту о том, что господин и его наложник куда-то подевались, ей показалось неуместным. Орис все-таки импонировал Рену и, кажется, более лояльно относился к такому положению вещей, что у Аслана есть любовник.
  Тревогу поднять она еще успеет, тем боле, что в одном из окошек лазарета горел неяркий свет, и стоит проверить свою догадку, прежде чем удивлять народ. К тому же до побудки осталось меньше часа. Но Тесса заволновалась не на шутку.
  Влетев на крылечко, девушка дернула дверь. Перевела дыхание, прислушиваясь к царящей в предбаннике лазарета тишине. И лишь затем, стараясь ступать как можно тише, поспешила в палату. Однако бодрствующий лекарь ее услышал и вышел навстречу. Правда и она уже успела появиться на пороге комнаты, пораженно замерев при виде открывшейся взору картины.
  В палате было очень тепло, и немного душновато от ударившего в нос специфического запаха каких-то лекарств. Единственный горевший масляный фонарь рассеивал приглушенный свет. Оба ее мальчика находились здесь.
  Развалившись прямо в одежде на одной из кроватей, Аслан сотрясал небольшую чистую комнату богатырским храпом. Обычно так муж храпел только сильно вымотавшись физически, и Тесса занервничала еще больше. Но сейчас просто не могла оторвать взгляд от младшего парня, выглядевшего совсем неважно. Рени беспокойно завозился под простынкой, и девушка двинулась вперед, чтобы подойти ближе. Может быть, ей просто показалось?
  - Госпожа Тесса? - не сильно удивился лекарь. - Что случилось? Вам нездоровиться? - метнулся Халар ей навстречу, намеренно перекрывая путь.
  - Со мной все в порядке. Халар... а что здесь происходит? Что с Рени? - нахмурилась Тесса, пытливо разглядывая пожилого мужчину, пытаясь понять по его лицу, насколько все серьезно.
  - Да ничего страшного, - успокоил он, устало улыбнувшись.
  - Ничего страшного?! Что они оба здесь делают? Почему в лазарете? - Тесса попробовала заглянуть через плечо Халара. Прошедшие годы хоть и немного ссутулили спину мужчины, но ширина плеч все равно закрывала обзор. Пройти дальше он ей не позволил.
  - Что с Ренальдом?! - повторила девушка свой вопрос.
  - Не будите его, госпожа Тесса. Уже все позади. Он просто спит, - перегородил Халар дорогу, уперев руку в дверной косяк.
  - Халар! Объясните, пожалуйста... - от недоброго предчувствия Тесса забыла, что могла бы приказать отойти, и ее голос прозвучал почти умоляюще.
  - Сейчас, сейчас. Совершенно нет никаких поводов для волнений, госпожа. Да Вы присядьте пока. Одну минуточку, - пообещал лекарь, не желая вмешиваться в хозяйские разборки. - Ваш муж все Вам сам объяснит...
  Немного шокированная девушка позволила себя усадить на стул в приемной. А Халар метнулся обратно, разбудил Аслана, потрясся его за плечо:
  - Тшш... вставай, мой господин, - хмыкнул он тихонько. - Ты был прав. Твоя жена здесь. Иди-ка ты с ней сам объясняйся.
  - Проклятье... - прошептал Аслан, сразу запаниковав. - Халар?..
  - Давай, давай, а то смелый больно решения принимать за своего раба. Не бойся, ты же глава семьи, - поддел лекарь. - Если что, я тебя потом, так и быть, полечу. Надеюсь, голову она тебе не оторвет. А с остальным современная медицина справится.
  - Ах, как оптимистично, - буркнул лаэр, проведя ладонями по лицу, прогоняя остатки сна. Как-то он еще не готов был выступить с пламенной речью перед Тессой в защиту их с Рени решения, надеясь, что это случиться чуть позже...
  - Иди! И дверь прикрой, а то мне парня разбудите, - шикнул на него Халар.
  - Может, ты что-нибудь сам придумаешь? - все же обернулся Аслан, опасливо косясь на приоткрытую дверь, где ожидала его супруга.
  - Иди уже, придумавальщика нашел! - махнул рукой Халар. - Тебе все равно вставать пора. Скоро побудку объявят...
  
  
  33.
  
  
  Вид измученного бессонной ночью мужа, слегка пошатывающегося, с коричневыми кругами под глазами и помятым лицом, да еще и старательно отводящего взгляд, словно напроказивший школяр, девушку вовсе не успокоил.
  - Что случилось? - отрывисто спросила она, борясь с нарастающей паникой.
  - Доброе утро, рыбка моя... - промямлил Аслан, оглянувшись на лекаря, не пожелавшего его поддержать, предательски отправив разбираться с женой самолично.
  - Доброе? - выгнула бровь Тесса. - Я проснулась. Ни тебя, ни Рени нет... Аслан! Хватит юлить! Что вы оба делаете здесь, в лазарете? Ты, что, снова не рассчитал? - ахнула она, предположив самое первое, что пришло в голову... и, на ее взгляд, самое страшное - если только-только научившийся доверять мужу Рени, снова подвергся насилию, пусть не специально, непреднамеренно, то все ее чаяния и надежды рассыплются прахом...
  - Да нет! Тесс... Ну, ты что? - чуть не обиделся лаэр. - Уверяю тебя, ничего страшного не случилось, милая.
  - Хорошо, хорошо, - поспешно согласилась она, продолжая буравить мужа подозрительным взглядом. - А что же произошло такого "нестрашного", из-за чего потребовалось вмешательство Халара?!!
  - Ну... - беспомощно развел руками Аслан, мысленно ругаясь, что сдуру пообещал Мелкому не выдавать его хотя бы одни сутки. Как он сразу не подумал о том, что жене не сумеет солгать? Но любимой требовалось четко и ясно ответить, почему ее драгоценное Солнышко сейчас имеет такой бледный вид. - Тесс, рыбка моя, это... как бы тебе объяснить...
  - Аслан! Когда ты теряешь дар красноречия, я начинаю здорово волноваться, - предупредила Тесса.
  - Да ничего я не теряю! - встрепенулся лаэр. - Действительно уже все позади. Даже Халар может подтвердить. Иди, досыпай спокойно, а мне пора на тренировку...
  - Подтвердить что? - не унималась девушка.
  - Что я ни в чем не виноват! Вернее в том, в чем ты меня подозревать изволила, - раздосадовано съехидничал варвар, расстроившись, что жена до сих пор упрекает его в несдержанности по отношению к наложнику. Он и сам костерил себя последними словами за ту их самую первую ночь с Рени, но сейчас уже ничего не вернешь. А голословные обвинения, особенно из уст любимой девочки, звучали очень уж обидно. К тому же, Мелкий паршивец старался как раз для нее.
  Тесса только было открыла рот, чтобы извиниться, но в этот момент из комнаты, где лежал Ренальд, послышался слабый голос бедного страдальца за сохранение красоты бренного тела.
  - Аслааан...
  Видимо, Халара, демонстративно отвернувшегося к окну, пока господа разбираются между собой, и созерцающего сейчас унылый осенний пейзаж хмурого утра, юноша не заметил.
  - Иду, Рен! - отозвался варвар, радуясь возможности сбежать с допроса, устроенного ему супругой.
  - Я хочу к нему, - вскочила Тесса со стула.
  - Нет, Тесс, не сейчас, - мягко придержал варвар девушку за плечи. - Завтра ты его получишь... если Халар позволит.
  - Почему завтра?! Я хочу увидеть его немедленно! Что еще за тайны?
  - Спросишь у своего Солнышка сама! Я обещал Рени, что ты его сегодня не увидишь, - вздохнул лаэр. - Прости, мой ангел, но я должен сдержать слово лаэра...
  Тесса слабо улыбнулась, все еще не веря в то, что Рени мог попросить о подобном, но внезапная мысль, что ее сокровище с недавних пор старается избегать контактов и вообще ведет себя так, словно ему неприятно ее присутствие, обожгло горечью.
  Что она сделала не так? Когда нечаянно оттолкнула его от себя? Неужели ему стали неприятны ее прикосновения? И ее любовь кажется парню слишком навязчивой?
  - Хорошо, - закрыла девушка лицо ладонями, не видя смысла прятать свои чувства от мужа. Нет нужды притворяться перед ним, что для нее эта новость оказалась ошеломляющей. Ощущение было такое, словно на бегу наткнулась грудью на преграду, выбившую воздух из легких, и теперь задыхается от внезапной боли.
  - Тесс... - растерялся лаэр, не понимая, как ее утешить, не раскрыв их с Ренальдом "секрета", и теперь беспомощно взирал на поникшую жену, старающуюся взять себя в руки. Но он уже увидел, как сильно ее задела просьба Рени.
  Конечно, она поймет, ведь завтра (максимум, послезавтра) все разрешится. Но он ее прекрасно понимал, припомнив, как переживал сам, когда его "котятки" рассорились и играли в молчанку, не желая поделиться причиной размолвки...
  Но сейчас лаэра больше волновал проснувшийся юноша. Хотелось убедиться самому, что с ним все в порядке, и температура спала.
  И страдальческий вздох парня, донесшийся из комнаты, подстегнул варвара к тому, что наложнику он сейчас нужнее, чем жене.
  - Ступай домой, Тесс. Все образуется, - уверенно пообещал Аслан, помогая девушке встать, поддержав под локоток. - Я после тренировки приду. Позавтракаешь со мной?
  - Конечно, - тихо отозвалась Тесса. - Иди к нему...
  Аслан не стал заставлять себя упрашивать и тут же исчез за неплотно прикрытой дверью. Тесса услышала ободряющий голос мужа, что-то тихонько сказавшего Ренальду. И сдавленный, как девушке показалось, испуганный возглас Рени. И снова утешающий голос мужа...
  Она сейчас и рада бы отправиться к себе, да вот только ноги почему-то не слушались. То ли она не могла уйти, не убедившись, что ее ненаглядному Солнышку ничего не грозит, то ли была слишком подавлена новым открытием, что ее визит для Ренальда неприятен...
  Пока Тесса собиралась с мыслями и силами, чтобы выйти на улицу, "нацепив" маску невозмутимости для прочих уже проснувшихся обитателей Замка-крепости, которым совершенно необязательно знать, что в господской спальне происходит что-то непонятное, в приемную вышел Халар.
  - Госпожа Тесса? Вам нехорошо? - обеспокоено шагнул он к девушке. - Может быть, воды?
  - Нет, благодарю... - покачала она головой и внезапно встрепенулась, оживая:
  - Халар, я все понимаю - врачебная тайна и прочее... Скажите мне только, почему мой муж провел ночь здесь, если нет ничего... страшного?
  Замковый лекарь нахмурился. В проницательности пожилому мужчине было не отказать, и он сейчас прекрасно понимал завуалированный вопрос, который мог бы звучать так: "Аслан точно не виноват в том, что его наложник оказался на больничной койке?"
  Только вот как на него ответить, если он считал, что лаэр-то как раз и виноват в первую очередь! Вместо того чтобы выпороть мальчишку, раз и навсегда отучив от разных глупостей, взялся ему потакать!
  И правильно, кстати, что Аслан не горит желанием поделиться с женой новостями, что она, оказывается, вышла замуж за такого прихотливого извращенца, требующего от своего наложника подобных жертв. Небось, пока в Степи рос, не сильно разбирался, гладкая там у партнера задница или нет.
  - Госпожа Тесса, - проникновенно начал Халар, старательно подбирая слова, - Вы совершенно напрасно волнуетесь. Ваш муж просто необыкновенно щедр на милости к своему наложнику и вполне понятно его желание поддержать юношу в такой час... Слава Всевидящим, теперь уж все позади, и через пару дней Ренальд будет как огурчик. Молодой здоровый организм... все будет хорошо. Вы уж меня извините, но я должен идти, - выразительно кивнул лекарь назад, взяв какое-то снадобье с полки.
  Тессе показалось, что это был бальзам (тот, который с секретными травками степняков).
  Естественно, она вовсе не собиралась препятствовать помощи лекаря в скорейшем излечении Рени от непонятной напасти. Поэтому все-таки нашла в себе силы и отправилась домой.
  Только вот ни спать, ни есть ей совершенно не хотелось. А так же вышивать или читать хозяйка Замка не смогла себя заставить.
  Если бы не обещание мужу, что позавтракает с ним вместе, отказалась бы и от трапезы. Да и настроение у обоих было далеким от благодушного. Аслан испытывал смутную вину перед любимой за то, что не мог рассказать ей сейчас о причине нахождения Мелкого в лазарете. А Тесса не поднимала глаз от тарелки, в которой, вяло поковыряв вилкой, не нашла для себя ничего аппетитного. И, просто отодвинув ее в сторону, теперь молча ждала, когда муж насытится. Ничего утешительного Аслан своей любимой девочке сказать не мог, но и видеть ее такой несчастной, было выше его сил. К тому же второй такой же несчастненький отлеживал бока под присмотром Халара. Только вот Рени было не в пример хуже. К моральным терзаниям добавлялись страдания физические. А сам Аслан просто разрывался от невозможности урегулировать этот вопрос к всеобщему удовольствию всех сторон.
  Варвар прекрасно чувствовал, что жена ему не верила, и теперь навыдумывала невесть что, строя свои чудовищные предположения.
  Он даже начал злиться на их непутевое Солнышко, словно заразившее и Тессу своей мнительностью и умением находить проблемы там, где их вовсе и нет.
  
  К вечеру Тесса накрутила себя так, бросаясь в своих предположениях из одной крайности в другую, что просто не находила себе места. То ей казалось, что Аслан все-таки дорвался до Рени и нечаянно навредил ему, но это все-таки касалось физической стороны, а не моральной, поэтому Аслан теперь и не отходил от парня, что Ренальд несомненно оценил и принимал с благодарностью. Бывает...
  То представляла себе, будто что-то случилось на вечерней тренировке, о чем ее не поставили в известность, но степень повреждений парня заставила Аслана показать его лекарю.
  То дофантазировалась до того, что Рени сам попросил Аслана оградить от ее неуместных притязаний, так как постеснялся прямо сказать ей о том, что господин, оказывается, все-таки больше привлекает его, чем госпожа, насаждавшая свои уроки любовных игр насильно. Да, он откликался на них, да еще как! Но кто поручится, что, не чувствуя покровительства Аслана, парень просто проявил актерский талант? Кто теперь подтвердит, что Рен не усвоил правила и умело прикидывался, чтобы удержаться в милости хоть у одного из своих хозяев?
  В общем-то, она парня прекрасно понимала. Других достаточно влиятельных покровителей у него не было, а жизнь быстро учит находить того, кто сыто кормит и не скупится на оказание поддержки в плане развития личности. Теперь Ренальду опасаться нечего. Такой покровитель как таур Даут, вполне способен устроить парню жизнь не хуже, чем у нынешнего господина, да притом и с огромной перспективой стать свободным воином, не рабом...
  Что ни говори, а окажись она сама на месте Рени, наверняка бы рассматривала такой вариант. И за это свое Солнышко Тесса упрекать не могла. Обидно, горько, но до чего же жизненно...
  А что до того, что, пытаясь привязать к себе мальчишку, сама влюбилась по уши, разрешив себе такую поблажку, будучи замужней женщиной (да с полного попустительства благоверного!), так то только ее вина и ничья больше. Даже Аслан ни при чем - он потакал ее прихоти...
  Утешения этот печальный вывод хозяйке Замка-крепости не принес. Но и как теперь жить дальше с таким знанием своей беспомощности что-либо изменить, Тесса не знала.
  И в страшном сне ей никогда не доводилось испытывать такого ужаса, как оказаться ненужной любимому человеку.
  Единственное, на что она рассчитывала, так это на то, что рано или поздно как-то все само образуется... Просто пройдет время, и все станет по-прежнему... По крайней мере, в Аслане она была уверена. А что до его увлечения мужчинами... Пусть уж лучше спит с парнями время от времени, чем с фаворитками...
  Хотя, если на том злосчастном аукционе рабов выбрали бы рабыню, а не синеглазого раба - сама бы она точно не оказалась теперь с терзающей сердце душевной раной...
  
  После завтрака Аслан снова отправился в лазарет, а потом по каким-то своим лаэрским делам. А Тесса так и металась по комнатам, не находя душевного равновесия, снедаемая то безосновательной ревностью, то надеждой, то отчаянием, даже обедать не захотела.
  Погода соответствовала настроению. Тяжелые свинцовые тучи, утром показавшиеся на горизонте тонкой темной ниточкой, теперь уже захватили половину небосклона. Тусклое солнце, пару раз пытавшееся выглянуть сквозь серое марево, окончательно разочаровалось и скрылось где-то высоко в поднебесье, пережидая до лучших времен, пока не налетит теплый южный ветер и не прогонит непогоду. Изменения направления ветра пока не предвиделось. Значит, уже завтра или даже сегодня к вечеру, все-таки пойдет снег.
  В такую погоду самым лучшим занятием было бы сидеть у растопленного камина и вышивать, слушая, как Аслан теребит струны лютни, тихонько мурлыкая себе под нос свои баллады или степные напевы. Или по очереди читать с Рени его умные учебники. Или просто наблюдать, как мальчики возятся, дурачась... Правда приемчики, которыми старший парень опрокидывал на пушистый ковер младшего, не всегда казались безобидным баловством. Но Тесса доверяла мужу, замечая, что тот все-таки страхует падение и даже иногда специально проделывает это медленно, чтобы Ренальд успел понять свою очередную ошибку и воспользоваться Аслановым же способом, вновь устремляясь в атаку. Чтобы было интереснее, муж время от времени поддавался и давал себя повалить. Но едва лишь Рени удавалось уложить своего господина на обе лопатки и с победным кличем пристроиться у него на груди, ожидая ее обожающей улыбки, которую она дарила им обоим, как вредный варвар шустрой ящерицей вскальзывал из мудреного захвата. А затем опрокидывал своего наложника и начинал щекотать, пока растрепанный, раскрасневшийся, обессиленный Рени не запросит пощады...
  Тесса грустно улыбнулась и вздохнула, плотнее закутываясь в шаль.
  Она мечтала, что когда-нибудь наступит такое время, что их Солнышко будет чувствовать себя свободно и легко не только во время дурачеств в комнате отдыха, но и в спальне. Полностью разделяя жаркую страсть своих господ, готовых щедро поделиться своей любовью, нежностью и лаской, и так же впитать предлагаемое без остатка, выпивая драгоценный коктейль чувств и ощущений досуха.
  Будет ли теперь так когда-нибудь? Или все, что она могла бы оставить себе на память, пронеся через годы, чтобы время от времени окунаться в приятные, полные безграничного счастья моменты, произошло? И теперь уже она окажется в постели своих любимых мужчин лишней?
  От подобных мыслей становилось еще горше...
  
  Хорошо, хоть отвлеклась ненадолго, выполнив обещание, данное Инвару, и побеседовала с его снохой.
  Девушка не произвела на Тессу слишком положительного впечатления, несмотря на то, что Улита держалась довольно скромно, оказавшись без папенькиного покровительства. Надменную физиономию, что ее занесло в такую провинциальную глушь, больше не демонстрировала, да и показушно лить слезы из-за своей тяжкой доли, насильно выданной замуж за первого встречного, не спешила. Впрочем, это было и неудивительно. Незваная чужачка, с таким скандалом вошедшая в семью Караскетов, не могла быть встречена радушием новоявленных родственников и их окружения. И теперь следовало привыкать к новым правилам, позабыв старые привычки. За эти дни Улита явно почувствовала свое положение никому не нужной здесь обузы, поэтому и гонор свой купеческая дочка не осмелилась показывать перед женой лаэра. Но и совсем забитой-затравленной, сломленной перипетиями, произошедших в ее жизни изменений, не выглядела.
  Тесса ей не доверяла. Даже Фелиска, едва попавшая в крепость и принявшаяся попеременно строить глазки то комендантскому сынку, то Рени, не вызывала у жены лаэра такого неоднозначного отношения. Помощница кухарки хоть и раздражала госпожу, не видевшую смысла в ревности по отношению к простолюдинке, но читалась, как открытая книга. Эта же девица виделась хозяйке Замка "темной лошадкой".
  Решив, что угрозы для власти мужа в этих приграничных землях, а заодно и государственным интересам Энейлиса, Улита не представляет, Тесса все-таки посоветовала Марте занять сноху работой по дому, и не спешить привлекать ее к помощи в ведении учета хозяйства всей крепости. Пусть уж лучше комендантша солдат гарнизона эксплуатирует. Они, по крайней мере, присягу лаэру давали, и обязаны свято соблюдать его интересы. А допускать чужачку к стратегически важным знаниям об оснащении крепости запасами продовольствия, обмундирования, оружием и прочими важными вещами, вовсе и ни к чему. Надо получше к ней присмотреться сначала.
  Марта полностью разделяла точку зрения своей госпожи, тем более, она совпадала с Инваровой. На том и порешили.
  Да еще неизвестно, что удастся накопать на эту Улиту ребятам в городе.
  
  Ужинать Тесса тоже не захотела. Аппетит пропал напрочь и пока что не думал возвращаться.
  Правда, муж не захотел выслушивать ее отговорки и решительно пресек отлынивание от совместной трапезы, заявившись в ее комнату с подносом, на котором был легкий ужин на две персоны, что, несомненно, следовало оценить.
  После легкого перекуса, сославшись на недомогание, Тесса снова оказалась в одиночестве.
  А Аслан отправился разбираться с какими-то бумагами, доставленными ему днем из города.
  Тесса снова попробовала почитать, но как нарочно, интрига в интересном романе свернула от политических пристрастий героя к альковным похождениям, и дальше про большую и светлую любовь читать оказалось выше ее сил.
  Однако проникнувшись героическими подвигами книжного персонажа, девушка решила, что негоже праздновать труса и впадать в уныние раньше времени.
  Ведь она даже не попыталась напрямую выяснить, что же у них с Рени сломалось в их отношениях? Наверное, было бы честнее заставить его сказать правду. Пусть горькую, пусть безжалостную, но это все-таки станет поворотным пунктом к выздоровлению от такой напасти, как увядшая любовь (если она, конечно, была с его стороны). Все лучше, чем терзаться от неизвестности, и придумывать себе виноватых. Так недалеко и до того, чтобы начать подозревать незнамо в чем собственного мужа...
  Решить проще, чем сделать...
  Наверное, Тесса никогда еще с такой тщательностью не собиралась "на свидание", перебирая ворох одежды, чтобы решить, какая будет уместнее при "штурме" палаты лазарета. Вряд ли Халара удастся уговорить пропустить ее через дверь... Но, к счастью, девушка еще не забыла навыки лазания по выступам в стене, чтобы проникнуть в окошко.
  Руту госпожа отослала спать, чтобы не давать лишних поводов для раздумий недоуменной горничной, которая и так не могла понять, что за недомогание приключилось с ее обычно жизнерадостной хозяйкой.
  Тесса решила выбрать платье для охоты, как раз замечательно подходившее для ее целей, так как было сшито на манер мужского покроя. Бархатный темно-синий камзол и черные брючки из мягкой, отлично выделанной кожи, выгодно подчеркивали стройность ног. Из-под распахнутого камзола выглядывали кружева белой шелковой блузки. Тонкую талию охватывал поясок с блестящей серебряной бляхой. Волосы Тесса прибрала в хвост, закрепив его обернутым в несколько витков кожаным шнуром на затылке. Решив, что краситься необязательно, девушка лишь слегка пощипала свои и без того разрумянившиеся от предвкушения встречи с Солнышком щеки и, обмакнув пальчик в пузырек с дорогими духами, нанесла ароматную смесь на запястье, шею и ложбинку между выпуклыми холмиками груди. В уши Тесса вдела серьги в виде больших колец из черненного серебра. После этого критически осмотрела себя в зеркало.
  Пожалуй, в таком виде, она больше напоминала благородную разбойницу, чем аристократку, но Аслану бы точно понравилось... Значит, и на Рени удастся произвести необходимое впечатление. Осталось только натянуть мягкие сапожки на низких каблуках, в которых удобно будет карабкаться по стене. Хорошо, хоть там невысоко до окна. Впрочем, девушка была настроена столь решительно, что ей сейчас и высокая башня не оказалась бы помехой в осуществлении ее планов.
  
  ***
  
  Аслан отложил важные бумаги в сторону и смачно зевнул, потянувшись, разминая затекшую спину. Вот право же - лучше мечом махать, чем заниматься делопроизводством и принимать решения, требующие его непосредственного участия, как представителя законной власти.
  Прежде, чем отправиться к Рени (он и сегодня намеревался ночевать в лазарете), лаэр решил заглянуть к супруге, пожелать ей спокойного сна или просто поцеловать, если она уже отправилась в страну грез.
  Какого же было его изумление, когда он застал ее полностью облаченной для прогулки, натягивающей второй сапог...
  - Рыбка моя, ничего не хочешь мне объяснить? - отмер Аслан, полюбовавшись на столь странный выбор одежды жены для отхода ко сну.
  Красноречивое молчание, блеск в глазах супруги и пунцовый румянец, заливший щеки любимой девочки, ответили лучше самого подробного объяснения.
  - Тьфу! Вы оба меня точно довести решили, - выругался лаэр. - Жди здесь! - приказал он, захлопывая дверь и резво направляясь в сторону лазарета.
  
  ***
  
  В ночном воздухе заметно похолодало. Не удивительно - ведь уже осень. Ветер еще усилился. И теперь налетал порывами, норовя забраться под распахнутый настежь плащ лаэра, который он не удосужился застегнуть. С неба сыпалась мелкая купа колючего снега, больше похожего на замерзший дождь. На ветках деревьев снежинки не задерживались, но земля успела покрыться тоненьким слоем белого предвестника грядущих морозных дней.
  Решительно шагая к лазарету, Аслан ловил себя на мысли, что, несмотря на злость, хочется просто рассмеяться от такой курьезной ситуации. Не понять, что Тесса намеревалась все-таки добраться до своего ненаглядного Солнышка, было невозможно. Но вот пусть уж теперь Ренальд сам и объясняет свой бзик по поводу желания подвергнуться такой жестокой процедуре. Хватит уже делать из него самого козла отпущения, а то кругом у них получается "господин-самодур", надоело!
  Аслан даже не собирался выслушивать возражения Халара по поводу нетранспортабельности пациента. Лаэр собирался просто завернуть мальчишку в одеяло и оттащить домой, если тот сам пока не в состоянии доковылять через двор от лазарета к господскому дому. Лишь бы Тесса уже успокоилась, что ничего ужасного с ее Солнышком не приключилось.
  Как раз и время подходящее. После отбоя на улице - ни души. Бодрствуют только караульные на своих постах.
  
  Распахнув дверь в палату, варвар остановился, застав Халара, избавляющего Рени от серебряной трубочки в причинном месте. Лекарь сопровождал манипуляции ободряющим бормотанием, чтобы морщившийся от неприятных ощущений Рен немного потерпел. Мол, скоро будет легче, и дольше оставлять ее не стоит, чтобы не разучиться справлять нужду естественным путем.
  - О, вижу, пациент идет на поправку, - обрадовался Аслан.
  - Да, - кивнул лекарь, споласкивая в стоящем рядом тазике руки и вытирая их чистым полотенцем. - Заживает и впрямь, как на собаке, благодаря снадобью твоих родичей. День-другой, конечно, еще позудит. Да и по-первости по малой нужде ходить неприятно будет, но это уж мелочи.
  - Хорошо, значит, я могу его забрать домой, - сообщил лаэр собеседникам, удивленным таким желанием господина.
  - Аслан? - решил выглянуть из-под простынки порозовевший от смущения наложник. И тут же страдальчески скривился. Пока еще и руками шевелить без особой нужды было больно.
  - Что это тебе, очередная вожжа под хвост попала, мой господин? - нахмурился Халар. - Нечего его дергать. Пусть здесь отлеживается. Уход должный ему обеспечен. Ты не смотри, что щеки у твоего сокровища ввалились - так после жара у всех бывает. А поголодать все равно еще пару деньков не помешает, чтобы потребностей в туалет ходить поменьше было. Ему сейчас только питье требуется и поврежденные участки кожи бальзамом смазывать вовремя.
  - Ну, с голоданием, это я и сам ему обеспечу. Нельзя набивать пузо, значит, нельзя - не помрет. И смажу уж, наверное, не хуже тебя, - хмыкнул Аслан, взглянув на лекаря. - Не побрезгую.
  Халар усмехнулся:
  - Ну, воля твоя, мой господин. Только надо, чтоб еще сутки ты парня в постели подержал. Потом пусть встает, да потихоньку разминается. А то, небось, уж и спина отваливается, пластом-то лежать, да? - обернулся лекарь к юноше.
  - Ага, - подтвердил Рени, который действительно уже измучился от невозможности потереть ноющую поясницу.
  Руками двигать было больно, словно при вывихе обоих плеч. Только вот "горели" не кости и мышцы, а кожа подмышками. Да и в паху по-прежнему было жутко неприятно, когда простынка нечаянно касалась раздраженной кожи. Но все-таки уже довольно терпимо по сравнению со вчерашней ночью.
  Ренальд встретился глазами с Асланом, и поспешил отвести взгляд.
  Лаэр смотрел на него так... Во взоре господина было и участие, и сочувствие, и радость, что уже все самое страшное позади, и еще что-то, отчего у юноши непроизвольно екнуло в животе. И это было не предвкушение приятных моментов. Зачем Аслану сегодня понадобилось забирать его отсюда? Интересно, Тесса уже спит?
  Объясняться с любимой придется... Только Рени малодушно хотел отодвинуть это объяснение на более поздний срок, уповая на то, что девушка, соскучившись, не будет обидно насмехаться над его затеей, а оценит ее по достоинству.
  Лаэр подошел ближе, потрепал настороженного юношу по спутанным волосам, подарив ободряющую улыбку, но пока не слишком успокоив разволновавшегося о своей дальнейшей судьбе парня.
  - Хорошо, я понял, Халар, - согласился Аслан и, снова взглянув на юношу, вздохнул. - А подниматься и впрямь скорее нужно, пока мои орлы не начали задаваться вопросом, что это ты тренировки пропускаешь, - пояснил варвар.
  - Я знаю, постараюсь тебя не подвести, - тихо пообещал Рени.
  - Как ты его перемещать-то надумал? - обратился Халар к Аслану. - Ребят кликнуть? Или вдвоем оттащим?
  - Ох! - сдавленно пискнул Ренальд. - Не хватало только носилки соорудить для этого, и как раненого героя перенести в господские покои с почестями, чтобы все были в курсе моего подвига...
  Юноше было совсем не смешно, а вот оба мужчины расхохотались в голос, видимо представив презабавное зрелище.
  - Нормально-нормально, - подмигнул отсмеявшийся лекарь наложнику господина, ставшему вновь пунцовым от смущения. - Раз чувство юмора не утратил, значит, почти здоров. Хотя, знаете, я бы все-таки посоветовал вам обоим обратиться к мозгоправам, - съехидничал Халар.
  - Ладно, обойдемся без мозгоправов и без носилок, - подбодрил Аслан. - Одеваться-то сейчас, наверное, пока не стоит, а то все до мяса сотрешь. Я тебя в одеяло закутаю, да так доволоку.
  - Я тяжелый! - спохватился Рени, все еще надеясь, что лаэр пошутил.
  Но не тут-то было. Халар оказался солидарен с господином насчет нецелесообразности проверять, сотрется или нет под одеждой нежно-розовая тоненькая кожица, едва-едва начавшая подживать на месте проведения жуткого эксперимента. И принялся активно помогать, расстелив на соседней кровати шерстяное одеяло для своего непутевого пациента. А потом они вдвоем с Асланом перетащили и удобно закутали шипящего сквозь стиснутые зубы парня (старающегося не показать, каких мучений ему доставляет вынужденное перемещение), чтобы не дай Всевидящие не простудился во время небольшой прогулки по улице.
  - Бальзам не забудь! - напомнил лекарь, деловито подтыкая болтающиеся края одеяла вокруг ставшего похожим на огромную гусеницу наложника.
  - У Тессы дома такой же есть, не волнуйся, - отозвался варвар.
  - Ну, как знаешь. На вот, отвар захвати, - сунул Халар плотно закупоренную бутыль в карман Асланова плаща. - А одежду его я завтра днем занесу, когда проведать зайду, - напутствовал Халар. - И не забудь постель ему перестелить, чтобы белье стерильное было, слышишь? - не унимался лекарь, придерживая широко распахнутые двери.
  - Да слышу, слышу, - снова отмахнулся Аслан, подхватив свое сокровище на руки. И сейчас думал только о том, чтобы не забыться и не стиснуть изо всех сил этого бестолкового, жалобно таращившегося из импровизированного свертка Котенка, из-за которого столько суеты-маеты.
  

Снег [из инета]

  Больше всего, что один, что второй опасались встретить невольных свидетелей. Но на улице не оказалось ни души. Сыпавшиеся с низко нависших туч снежинки стали немного мягче, уже больше похожие на настоящие хлопья, а не на колючую крупу. Однако предаваться романтическому настроению Аслан не стал, опасаясь за Мелкого. Сутки еще не минули с тех пор, как спала температура. Только простудить его не хватало до полного счастья.
  Рени теперь смешно жмурился, стараясь уберечься от снега, попадающего на длинные ресницы, но у лаэра не было возможности стереть непослушные снежинки, чтобы не выпустить драгоценный сверток одеял из рук. Хоть и говорят, мол, своя ноша не тянет, но здоровый пацан - это все-таки не легкая, как перышко, Тесса.
  И пока варвар дошел от лазарета до крылечка запасного входа в дом (потому что он был ближе, чем парадная дверь), даже умаялся.
  Около дома лаэр, наконец-то, отпустил ухмыляющегося лекаря, который открыл ему входную дверь и попрощался, ворчливо пробормотав, что, мол, баба с возу - кобыле легче. Он, дескать, хоть выспится теперь по-человечески, пусть теперь господин сам подежурит возле болезного, раз предпочел прелестной женщине мальчишку, которого и употребить-то по назначению нельзя. И еще ехидно прибавил, что мол, дверь закрывать не будет - если госпожа надумает оторвать ему чего нужное или не очень за такой подарочек на ночь глядя, то он милости просит...
  - Типун тебе на язык, - невольно передернул плечами Аслан, ощутив, как и Ренальд подобрался, виновато взглянув и тут же опустив глаза.
  - Дык кто ж на правду обижается, мой господин? Верно я говорю, Рен?
  - Угу, - уныло подтвердил Рени. - Спасибо, Халар.
  - Ну то-то же. Ладно уж, желаю спокойной ночи. Я завтра зайду...
  
  ***
  
  Когда немного запыхавшийся варвар добрался до верхнего яруса, где располагались спальни, не столько устав от тяжести, сколько больше перенервничав, как бы не оступиться в полумраке на ступенях, прежде чем двинуться по коридору, признался:
  - Ох и попадет нам с тобой... - тяжело вздохнул он.
  - Ты что, рассказал все Тессе, да? - перепугался не на шутку Рени, аж забыв на время скрежетать зубами, сдерживая рвущиеся наружу стоны. По хорошему, лучше бы ему еще денек в лазарете отлежаться, чтобы никто его не шевелил.
  - Ну нет, уж, - хмыкнул варвар. - Про это ты ей сам расскажешь. Даже показать можешь, - великодушно разрешил Аслан. - Она как раз нас ждет.
  - Ыыыы... ну зачем сегодня-то?!! - чуть не взвыл юноша, дернувшись, но тут же поняв, что это бесполезно.
  - Тихо ты, не брыкайся, - сочувственно прижался щекой старший парень к перекосившемуся лицу младшего. - Ты бы видел, как она целый день мается сама не своя. Чуть ревновать не начал, - пошутит Аслан. - Мы с тобой оба дурака сваляли. Надо было прямо сказать ей, что к чему, а теперь Тесса навыдумала себе, что у тебя и впрямь тяжкие травмы, а мы просто пугать ее не хотим...
  - Аслааан... ох, Всевидящие, я не могу, не хочу я в таком виде беспомощном... ну Аслан, давай ты ей сам все расскажешь, а? А я уже завтра постараюсь с кровати подняться... еще денечек, ну, пожалуйста, - заканючил Рени. - Да хоть из одеяла-то меня выпутай, спеленали, как младенца... справились, - раскраснелся парень, сердито запыхтев, но быстро понял, что самостоятельная попытка избавиться от надежной "упаковки" доставляет только новые мучения несчастному телу, и обреченно затих.
  - Ладно, сейчас до спальни дойдем, я тебя распеленаю, - пообещал Аслан. - Только тихо ты, а то... Упс, - остановился лаэр, как вкопанный.
  И Рени даже не надо было поворачивать голову, что бы понять, что они попались. Видимо Тесса почувствовала, что они уже здесь, потому что вряд ли могла услышать негромкое бормотание из-за плотно прикрытой двери.
  И теперь юноша крепко зажмурился, мечтая, чтобы это все-таки была не Тесса, пусть кто угодно, но только не она пускай увидит его в таком жалком состоянии...
  Не повезло.
  - Тесс, ты только не волнуйся, - сразу предупредил Аслан, увидев, как Тесса бросившаяся было навстречу, точно примерзла к полу. Такого зрелища - Рени, не самостоятельно идущий рядом, а безвольным кульком повисший на руках у мужа - благоверная явно не ожидала. - Помоги постелить чистое белье, давай Руту звать не будем.
  - Да, конечно, - тут же отозвалась девушка, чуть ли не бегом бросаясь вперед к спальне Ренальда.
  
  Следующие полчаса Рени вспоминать не хотел бы.
  Тесса справилась с его постелью не в пример быстрее, чем он сам когда-то, несмотря на то, что хозяйке Замка не часто доводилось самой заниматься такой прозаической работой, как смена белья.
  И лишь когда Аслан с великой осторожностью опустил его на кровать и аккуратно избавил от одеяла, сразу же прикрыв наготу чистой простыней, Тесса отодвинула мужа, и уселась рядом, внимательно вглядываясь в лицо несчастного страдальца за красоту.
  - Рени, Солнышко мое, что с тобой приключилось? - нежно дотронулась она до пылающей щеки наложника, радуясь, что он вовсе не пытается отодвинуться, только лишь отводит глаза и взволнованно облизывает пересохшие губы. - Пить хочешь?
  - Ему нельзя, - вмешался Аслан. - Только специальный отвар и то по чуть-чуть. Где-то у меня бутылка-то была, которую Халар дал... - нахмурился он.
  - Так он тебе ее в карман плаща сунул. Наверное, внизу. Ты же плащ у входа скинул, - тихо напомнил Рени, млея от скупой ласки своей госпожи. Прохладная ладонь девушки была так кстати. Кажется, даже мучительная боль подмышками и в паху немного отступила.
  - А! Точно! Я сейчас принесу... вы тут поворкуйте пока, - обрадовался лаэр возможности смыться.
  - Аслааан... - запаниковал юноша, поняв, что придется сейчас все рассказать жаждущей правды Тессе.
  - Я мысленно с тобой, Котенок! Не скучайте! - шустро сбежал варвар.
  - Предатель! - пропыхтел Рени, пытаясь без помощи рук спрятать лицо под простынку, но девушка живенько пресекла его попытку, нарочно отогнув краешек подальше от подбородка наложника.
  - Ренальд... послушай, наверное, пора поговорить начистоту, - начала было Тесса заготовленную речь, но столкнулась взглядом с широко распахнувшимися темно-голубыми глазами своего любимчика и почувствовала, как спазм сдавил горло, а глаза быстро наполняются влагой.
  Она вовсе не собиралась показывать свои слезы, и уж, тем более, давить на сознательность парня, заставляя его чувствовать себя виноватым в том, в чем, собственно, не было его вины. Это она придумала себе любовь... Ренальд просто откликнулся и потянулся к ней, как брошенный голодный щенок к ласковой руке, протянувшей ему косточку, потому что больше не к кому было здесь, в Замке, после страшных перемен в его жизни. Или подыграл ей, выжидая своего часа, да это неважно!
  Она же все равно не в состоянии его ненавидеть, и любовь в одно мгновение не угасает... По крайней мере, такая привязанность, которой она по глупости поддалась, разрешила поселиться в ее сердце...
  - Тесс, прости, я хотел, как лучше, - перебил ее Рени. - Ты только не смейся, ладно?
  - Не смейся? - повторила девушка озадаченно. - О чем ты, милый мой?
  - Ну, из-за чего я такой сейчас... - опустил он глаза, закусив губу.
  - Какой "такой"? Ты мне скажешь, что у вас с Асланом приключилось?
  - Тесс, Аслан не виноват, это я его упросил, не ругай его, пожалуйста. Ему уже от Халара влетело...
  - Солнышко... я ничего не понимаю, - сдалась Тесса, решив, что пусть уж сначала выскажется он, а потом она задаст свой вопрос, терзающий ее целый день.
  - Ох... как же... ну... в общем... я это... - тяжело вздохнул Рени, быстро взглянул на любимую, не собирающуюся перебивать его нелегкое признание. Еще раз вздохнул и выпалил:
  - Я избавился от волос!
  - В смысле? - встревожено окинула взглядом его спутанные светлые лохмы Тесса. Даже дотронулась, желая убедиться, что ей не чудится, и улыбнулась, почувствовав под пальцами привычную шелковистость прядей. - Родной мой, а это что, парик? - невольно хмыкнула она.
  - Ой, да нет же! - зарделся как маков цвет юный эстет. - ТАМ избавился! - скосил он глаза на простынку. - Халар пообещал, что теперь насовсем...
  Тесса сглотнула, переваривая услышанное, и когда до нее все-таки дошло, не смогла сдержать облегченного смешка.
  Рени расстроился, смутившись еще больше:
  - Ну вот... я так и знал, ты же обещала не смеяться! - обиженно закусил он задрожавшие от негодования губы.
  - Прости, Котенок... - снова фыркнула вредная госпожа, хватаясь за простынку с явным намерением воочую убедиться, что она услышала и поняла верно.
  - Не надо! - успел вцепиться Рени, чтобы она ее не сдернула, и тут же охнул, скривившись - руками-то двигать было все еще больно.
  - Ладно, ладно, счастье мое, не буду, - живо отдернула руки Тесса, сочувственно покачав головой. - Больно, да?
  - Ага, - не стал врать Ренальд. - Тесс, давай, потом... там... просто я даже сам не знаю, на что похоже, - виновато вздохнул он. - Все щиплет или, скорее, печет, как после ожога... Халар сказал, что быстро пройдет...
  - Бедненький мой... Да как же ты сподобился-то такое учудить? - снова прижала Тесса ладони к осунувшимся щекам своего ненаглядного, стараясь не задеть пострадавшего тела, но не в силах не прикоснуться, чувствуя, как утренний страх оказаться ненужной ему, отпускает. Только вот "откат" действует странным образом. Вместо того чтобы беспечно радоваться счастливому разрешению непонятной ситуации, ее начинает колотить дрожь.
  - А это он для тебя старался, - раздался голос бесшумно возникшего в дверях мужа.
  Аслан не собирался пропускать объяснение Рени с женой, молнией сгонял вниз, подобрал плащ и вернулся, затаившись за чуть приоткрытой дверью, решив, что вмешается, если только Тесса вздумает придушить глупого мальчишку. Но раз смертоубийство отменялось, и гроза вроде бы миновала, то он решил, что можно идти сдаваться.
  - Для меня? - удивилась Тесса.
  - Конечно! - подтвердил Аслан, проходя в комнату. - Не для меня же! Это все из-за твоего маниакального пристрастия к чисто выбритым... кхм... местам, у парня появился комплекс.
  - Да не так! - попробовал протестовать Рени. - Не комплекс вовсе! Просто... мне... ну я же видел, как тебе неприятно, что у меня там все так...
  - О, Всевидящие! - всплеснула руками Тесса и недоверчиво перевела взгляд с мужа на его наложника. - Рени, ты серьезно, что ли?
  - Ну да... - снова смутился юноша, чувствуя себя отчего-то виноватым.
  - Чушь какая! - возмутилась девушка, вскакивая. - Ты пошел на это просто для того, чтобы мне нравиться?! Да ты нормальный ли человек? Я тебя люблю, Рени! Говорю тебе при муже. Он прекрасно знает, что я не вру в таких вещах. Я люблю тебя любым - хоть лохматым, хоть лысым, хоть... А! - махнула она рукой. - Аслан! Ну ты-то где был? Почему не запретил? Посмотри на это чудовище еле живое! Зачем такие жертвы?! Ну, что молчите?!
  - Ну вот, - обреченно вздохнул лаэр, опуская голову. - Я думал, обойдется...
  - Обойдется?! - завелась Тесса не на шутку. - Да что вы за два ненормальных? Рени!
  Юноша зажмурился, ожидая, пока минует буря. Взглянув на него, Тесса снова махнула рукой.
  - Аслан! Почему ты его не отговорил?!
  - Его отговоришь, как же! Будто не знаешь, чего стоит переубедить в чем-то, если он уже решил, что правильно, а что нет, - вяло огрызнулся муж.
  - И это говорит мне лаэр! Сын Повелителя всего Энейлиса, брат славного Тагира, Вождя целого Клана великих степных воинов! - ехидно поддела Тесса, потом возмущенно посопела, а затем желчно поинтересовалась:
  - Хм! А интересно, что это вы заодно не избавились от будущих усов или от бороды? А?
  - А... эм... - пристыженные парни недоуменно переглянулись.
  Аслан непроизвольно потер свой подбородок с пробившейся к вечеру щетиной, и решил вступиться за своего Котенка:
  - Тесса, ну про усы-то я ему расскажу-покажу, как брить. Что же за мужчина, который не бреется? - осторожно заметил лаэр.
  - Вот именно! Мужчина! Это сейчас Рени юн, а через пять-десять лет ему уже не будет казаться удачной идеей оставаться на всю жизнь голышом ТАМ! - резонно заметила Тесса. - Да как он к твоим родичам-то поедет? Аслан, ты лично видел хоть одного варвара, бреющего подмышки и задницу? А?! Может, я просто чего-то не знаю? А если баню затеют или купаться на реку пойдут? А Рени там своими девственно чистенькими причиндалами светить будет?! Если уж так приспичило, спросил бы у меня, как на время избавиться от неудобств! Уж на пару недель хватило бы! Полчаса на процедуру и свободен! Вот она глупость человеческая! Как дети, честное слово! Надо же додуматься!
  - Ну Тесса, не ругайся, - пришиблено расстроился Рени, сгорая от стыда и чуть не плача. - Теперь уже все равно ничего не изменишь...
  - Нет, ну что тебя не устраивало, а? - продолжала бушевать хозяйка Замка. - Аслан вон не переживает, что зимой не мерзнет без подштанников! - поддела Тесса. - А ты? Теперь точно заставлю Марту для тебя шерстяные на складе найти! - пригрозила она обреченно внимающему Ренальду.
  Лаэр негромко хрюкнул, сдерживая неуместный смех.
  - У Аслана все нормально... - попробовал оправдаться несчастный парень. - А у меня незнамо на что похоже было - то пучки, то проплешины... Ну, Тесс, ну, пожалуйста, не ругайся...
  - Ох, горе мое луковое, - внезапно успокоилась Тесса, снова осторожно присаживаясь рядом. - Ну какой же ты у нас глупый, Котенок... - неожиданно всхлипнула она, и уже не сдерживаясь, расплакалась, не в силах унять катившиеся по щекам слезы. Нервы все-таки не выдержали.
  - Тесса!!! Только не плачь, ну что ты, все не так страшно, не буду я просто голышом купаться, да и все, никто не догадается, - перепугался Рени. Превозмогая боль, выпутывая руку из-под простыни, Ренальд потянулся к девушке, чтобы дотронуться, утешить. - Ну что ты, Тесс! Аслан, скажи ей!
  Тесса ухватила юношу за руку, переплетая пальцы, пытаясь удержаться от подступившей истерики, и удержать, не отпустить больше свое бестолковое Солнышко, которое, оказывается, додумалось доказывать свою любовь таким идиотским способом...
  А она сама-то хороша! Напридумывала себе всяких ужасов... Но все равно никак не могла успокоиться, теперь уже, наверное, от счастья, что действительно все позади...
  - Я с вами с ума сойду, - покачал головой лаэр, подойдя к жене. Обнял ее, крепко прижав, и опустил свою огромную ладонь на переплетенные пальцы любимых "котяток", пьянея от щемящей нежности, мысленно благодаря Великих Духов за то, что они подарили ему этих двоих, без которых он не представлял себе существования...
  
  
  34.
  
  
  Наревевшись вдоволь, Тесса успокоилась. В конце концов, теплые пальцы Рени, пытавшегося слабым пожатием передать ей немного уверенности в том, что ничего непоправимого не произошло и убежденности, что все было сделано только из-за желания быть любимым, его тихий голос, полный раскаяния в недальновидности своего поступка, настолько огорчившего ее, сделали свое дело. Да и крепкие объятия мужа, терпеливо пережидавшего семейную "драму", оказались весьма кстати. Действительно, что уж теперь-то лить слезы? Обратно не переиграешь. Но отцепиться от бесконечно родных мужчин девушка пока что была не в силах.
  Хорошо, Аслан оказался самым вменяемым их всех троих, и, заметив страдальческую тень, время от времени проскальзывающую по лицу юноши, догадался, что ему следует дать отдохнуть от потрясений после перемещения из лазарета и последующего нагоняя.
  
  Мягко отцепив руки жены от ладони Ренальда, Аслан нежно, утешающе поцеловал девушку и предложил ей отправляться спать, намекнув, что болезному тоже нужно восстанавливать силы.
  Уходить Тесса не хотела. И хоть на кровати наложника можно было уместиться вчетвером, не сильно стесняя друг друга, но идея пристроиться рядышком, была неудачной. По крайней мере, сегодня.
  - Иди, рыбка моя, - ласково проворковал Аслан, словно уговаривая капризного ребенка. - Я сам с ним останусь.
  - А ты где спать будешь? - подозрительно уставилась Тесса на мужа.
  - Да я вон в кресле присяду...
  - Сидя спать неудобно, - резонно возразила она.
  - Да хоть на полу растянусь, - отмахнулся варвар, - подумаешь, не на сырой же земле.
  - Принести тебе одеяло?
  - Не надо, если замерзну - плащом укроюсь, - помотал головой лаэр.
  - Аслан, ну что ты выдумал? - подал голос Ренальд. - Ничего со мной до утра не случится. Только мне надо... - замялся он, понимая, что до туалета вряд ли доберется самостоятельно. А до утра терпеть проблематично.
  - Вот! - спохватился лаэр. - Все, радость моя, ты иди, мы - мальчики взрослые, тут и без тебя справимся, - мягко подтолкнул Аслан жену к выходу из комнаты, еще раз чмокнув девушку в щеку.
  Но Тесса не сразу последовала совету. Вздохнув, вывернулась из объятий мужа, склонилась над юношей. Убрала с высокого лба светлые прядки волос, прижалась теплыми губами к его челу, запечатлев целомудренный поцелуй, и медленно выпрямилась:
  - Сладких снов, Солнышко мое...
  Рени смежил веки, расплываясь в счастливой улыбке.
  Какая ерунда эта, без малого почти сутки, терзающая изматывающая, зудящая как больной зуб, боль! Ради того, чтобы снова тать уверенным в том, что Теcсе будет приятно любить его тело, Рени готов был терпеть свое состояние и неделю! Лишь бы знать, что он по-прежнему дорог ей. Ведь дорог же? Иначе не стала бы любимая так распекать их обоих за глупость, беспечность и недальновидность поступка. И уж тем более не стала бы плакать.
  А вот за то, что он стал причиной ее слез, Ренальду было невыносимо стыдно. Он чувствовал себя виноватым. Ведь обещал Аслану, что по его вине Тесса не будет расстраиваться, а оно вон как обернулось...
  Спасибо, что Аслан пытался заступиться, вместо того, чтобы наказать. Да и вообще, какой господин будет столько возиться со своим наложником, сколько Аслан возится с ним? За это Ренальд был готов простить лаэру многое, очень многое из своих прежних обид...
  И все-таки, положа руку на сердце, Рени не мог не признать, что ему безумно льстило, что за него так искренне переживают. Однако юноша был полностью согласен с мужем госпожи. Тессе сегодня не место в его комнате. Очень хотелось, чтобы любимая ушла, и не пришлось бы вынужденно демонстрировать перед ней ей свою временную немощь.
  Пусть пользоваться помощью Аслана тоже было неловко, но другого выхода просто сейчас не было. Если только попросить, чтобы между ног натолкали пеленок, и, как младенчику, сходить под себя... Бррр...
  Может, это и было бы лучшим выходом, чем светить голым задом перед варваром, но кожа в месте недавней экзекуции была пока еще слишком нежной. И таких пыток, которые сулило ему раздражение от ядреной, дурно пахнущей мочи (из-за лекарств, заменяющих еду и питье, которыми пичкал Халар), он, пожалуй, выдержать достойно не сумеет. Лекарь, правда, сказал, что через сутки - двое все образуется. Просто сейчас почки добросовестно очищают организм от всякой дряни...
  
  С трудом выпроводив Тессу, Аслан не стал рисковать, играя роль молчаливого сопровождающего. И довольно быстро пресек попытку Ренальда попробовать самостоятельно преодолеть путь от кровати до уборной. Он просто подхватил его на руки и оттащил, не слушая слабых возражений юноши. Но и там оставил лишь ненадолго в уединении, да и то только после красноречивого умоляющего взгляда своего синеглазого Чуда.
  - Мелкий, в наше время, небось, ни одна благовоспитанная девица не краснеет столько, сколько раз на дню ты умудряешься вгонять себя в краску. И ведь находишь же где-то причины стесняться! - неодобрительно хмыкнул варвар, заставляя себя не опускать взгляд ниже лопаток наложника.
  Спереди на юношу и впрямь смотреть было пока что жутко. Лаэр непроизвольно начинал мандражировать при виде этого зрелища, стоило лишь только вспомнить происходившее в лазарете. И уж точно не мог понять, как это Рен додумался пойти на подобное истязание плоти добровольно. Вот же дурачок!
  А вот вид сзади практически ничем не выдавал, что желанное юное тело пока нельзя подвергать физическим упражнениям любого направления - ни муштре, ни любовными утехам.
  Великие Духи! Ну как же хотелось просто прижаться к этой великолепной упругой заднице, кто бы знал!!!
  
  - Может, помочь? - все-таки уточнил Аслан, сочувственно представив, что без свободно действующих рук даже помочиться, не опасаясь промахнуться мимо унитаза, проблематично.
  - Нет, - живо помотал головой Рен, нелепо переминаясь с ноги на ногу, пристраиваясь, при этом старательно напрягая мышцы тела, словно оттого, что он зажимается, его нагота может стать менее заметной.
  Смех да и только!
  - Я за дверью буду, - сдался Аслан. - Если что, зови.
  - Угу, - вымученно кивнул Рени, мечтая поскорее остаться в одиночестве.
  
  Халар предупреждал, что по-первости будет больновато, но скорее преуменьшил ожидаемый прогноз. От ощущения, что мочевой пузырь вот-вот лопнет, из-за дикой рези внизу живота, и от невозможности облегчиться, у Ренальда просто в глазах темнело. Даже вспотел от натуги, пытаясь наладить процесс. То ли он перенервничал, то ли просто организм подло мстил нерадивому хозяину за вынужденные мытарства, но, отливая, Рени чувствовал, что еле держится на ногах. И, не стесняясь, парень скулил в голос, полностью наплевав, примчится ли Аслан его "спасать" или нет.
  К счастью, варвар предпочел дождаться, пока характерное журчание смолкнет (ох уж это мнительное Солнышко!). Зато, стоило ему затихнуть, сразу оказался рядом, успев поддержать Рени, готового рухнуть тут же, в уборной, заботливо подхватив на руки и живо вернув Мелкого в кровать. Крупные бисеринки пота с его лица Аслан стер тыльной стороной ладони, сочувственно усмехнулся:
  - Ну что, герой, давай, пей свой отвар и баиньки. Или еще и смазывать тебя надо?
  - Нет, не сейчас. Халар сказал, что теперь только утром, - вымученно отозвался Рени, умоляюще скосив глаза на откинутую в сторону простыню.
  - Хорошо, Котенок, - лаэр прикрыл юношу простынкой, заработав благодарный кивок, - утром, так утром. Тогда осталось только выпить лекарство, - поднялся Аслан, чтобы отмерить необходимую дозу. - Есть-то хочется?
  - Немного. Я потерплю, - мужественно пообещал Ренальд, обессилено прикрыв ресницы.
  - Подожди, не засыпай! Прими-ка сначала снадобье, - поднес лаэр стаканчик с отваром к потрескавшимся губам парня, заботливо поддержав его.
  Рени жадно хлебнул горьковато пряной жидкости, немного вяжущей рот, и облизал губы.
  Аслан осторожно помог ему вновь опуститься на подушки, расправил сползшую простынку:
  - Не замерзнешь? Может, одеяло сверху накинуть?
  - Нет, не надо. Мне и так жарко.
  - Ну-ка, - обеспокоено прижался Аслан губами к теплому лбу наложника. - Да нет, вроде, температуры нет...
  - Мне просто жарко.
  - Хорошо, тогда спи, давай. Во сне силы скорее восстанавливаются.
  - Аслан...
  - Что?
  - Я тебе так благодарен, что ты со мной столько возишься, - признался Рени, преданно взглянув на хозяина подозрительно заблестевшими глазами.
  - А как же иначе? - фыркнул лаэр и, не удержавшись, быстро склонился (невольно копируя жену), и потерся носом о нос смущенно сморщившегося, зажмурившегося от такой незатейливой ласки Рени.
  - Возьми у меня подушки лишние, - щедро предложил наложник. - Ты, правда, что ли, на полу спать будешь?
  - Потом решу, не переживай за меня. Спи! - строго молвил Аслан, гася лампу.
  
  Ренальд постарался расслабиться и не слишком кряхтеть. На его лице появилось страдальческое выражение. Самостоятельный поход в уборную был поистине героическим подвигом в его теперешнем состоянии. И если при Тессе юноша неимоверным усилием воли старался не показать, как ему на самом деле худо, да и перед Асланом не хотелось лишний раз демонстрировать свою немощь, то теперь, когда комната погрузилась в непроглядную темноту, скрывающую его от глаз лаэра, Рени почти с наслаждением скривился. И разрешил плещущейся внутри боли проявиться наружу... чтобы она, поскорее удовлетворившись тем, как его корежит и ломает, оставила, наконец, его в покое...
  Лаэр почти неслышно передвигался в темноте. Впрочем, копался он недолго - видимо, только скинул верхнюю одежду и устроился в кресле, подставив под вытянутые ноги стул.
  - Аслан, давай я передвинусь к стене, и ты тоже на кровать ляжешь?
  - Не сегодня, Мелкий. Твоя постель должна быть стерильна. А я жутко устал, чтобы идти в душ. Сил нет, - признался варвар. - Я в порядке. Спи уже, неугомонный!
  - Вот, зараза, спина все равно ноет, - пожаловался Ренальд тихонько, пытаясь улечься поудобнее. Он-то надеялся, что эта напасть после справления нужды пройдет.
  - Так всегда бывает, когда долго в одном положении лежишь, так что потерпи.
  - Терплю... а откуда ты знаешь?
  - Приходилось и самому испытывать, да и ребят видел неоднократно, - хмыкнул Аслан. - Правда, сам понимаешь, они не из-за такой дури, как у тебя, в лазарете оказывались.
  - Понятно, - пристыжено буркнул Рени. - Это когда ты в бедро ранен был?
  - Да, - невольно почесал варвар вдруг зазудевший давний шрам через подштанники. - Ладно, сейчас помогу твоему горю, - заставил он себя подняться с кресла.
  Аслан почему-то чувствовал себя вымотанным не хуже Ренальда. И спать уже очень хотелось, глаза буквально слипались от усталости. Давненько такого не случалось. Причем, он же ведь физически почти не делал ничего такого, не считая тренировки на плацу, неужели моральные терзания так вымотали? И сейчас варвар был готов уснуть хоть стоя, не говоря уж о кресле, в котором действительно не вытянешься во весь свой немалый рост.
  Лаэр снова зажег лампу, нашел чистое банное полотенце, скатал его и подложил импровизированный валик охнувшему Ренальду под поясницу.
  - Ну, так лучше?
  - Ага! Значительнее, - блаженно улыбнулся Рени, чувствуя, как перераспределяется нагрузка на позвоночник, получив дополнительную опору, и тупая тяжесть в районе почек медленно отступает, словно ленивая речная волна при отливе. - Здорово!
  Аслан поспешил отвести глаза и отойти подальше от соблазна. Контуры тела раскинувшегося морской звездой под тонкой простынкой наложника будили в варваре совершенно неуместные в данной ситуации похотливые желания.
  Лаэр тихо выругался сквозь стиснутые зубы. Мысли казались совершенно недостойными зрелого мужа.
  - О Великие Духи!
  Он ведь вполне способен контролировать свои инстинкты и не поддаваться искусу! Вроде бы давно вышел из отроческого возраста, когда шалят молодые соки, и голова совсем не соображает, потакая тому, что находится в штанах, да и к извращенцам-насильникам он себя все-таки не относил.
  Да, Рени хотелось поиметь, но не одноразово, овладев только юным стройным телом, а так, чтобы снова почувствовать соприкосновение душ, какое бывает только при взаимном влечении. Но сопротивляться соблазну сгрести мальчишку в охапку и хотя бы просто прижать к себе во сне, как иногда бывало в последнее время, было почти невозможно.
  - Аслан, ты чего? - осторожно спросил Рени, не подозревая, какие демоны терзают его несчастного господина, вызвавшегося подежурить у постели болезного.
  - Да ничего... все нормально. Устал просто, - соврал лаэр, быстро погасив лампу и стараясь думать на отвлеченную тему, пусть даже менее приятную, чем о возможности исполнения его мечты.
  О том, что Ренальду придется ехать в Степь, как постановили Даут и Тагир, размышлять сейчас тоже не хотелось, еще успеется.
  Самое время было бы сбежать к Тессе за утешением и удовлетворением. Только вот беда - она еще день-два из-за сбоя в лунном цикле не сможет получить радости любовных утех сама, но Аслан считал, что это было бы нечестно по отношению к любимой девочке, и поэтому остался в комнате наложника.
  Отошедшая на некоторое время проблема с семьей коменданта неожиданно оказалась спасением от самого себя.
  Аслан поудобнее устроился в кресле и принялся размышлять о том, что делать с Улитой, если все-таки выяснится, что младшему Караскету девчонку подсунули специально. Правда, кому и зачем это надобно, обоснованного и логичного решения не находилось. Если таким образом хотели добраться до него самого, бросить тень на властителя этих окрестных земель - слишком уж странный и малоэффективный способ был выбран. Нет, это явно не является правильным вариантом ответа на эту задачу. Но представить, что Мартин или Инвар могли кому-то так сильно насолить, чтобы обиженный выбрал столь изощренный способ мести - тоже в голове не укладывалось. Да и вряд ли это может быть камушком в огород комендантши, которая мечтала о женитьбе сына на какой-нибудь купеческой дочке. Так что, совпадение стало скорее досадной случайностью, чем чьим-то расчетом.
  Подорвать доверие местного населения, бросив тень на его авторитет, сделав упор на то, что именно он непосредственный командир элитной сотни, солдат которой опустился до распутства и изнасилования?
  Бессмысленно и бесполезно.
  Или это вообще какой-то заказ с политическим оттенком, направленный, чтобы досадить отцу?
  Хотя, нет, это тоже вряд ли. Недруги Энейлиса прекрасно осведомлены, кто является наследником Правителя. И Аслан был вовсе не против того, чтобы все досталось старшему брату. Он не собирался оспаривать у Дамира права на престол. Отец Тессы, правда, как-то раз в приватной беседе, поддел его, мол, плох тот солдат, который не мечтает стать полководцем. Но целиком и полностью разделял точку зрения зятя, что если нет склонности к подковерным играм и не находишь удовольствия в плетении замысловатых интриг, то следует жить, как велит долг и честь, как того требует совесть. И, чем лавировать в бурных потоках Дворцовых течений, норовя захлебнуться в их мутных водах, Аслан предпочел добровольную "ссылку" (и титул "лаэра" - стража рубежей государства) на эту землю, где он был сам себе высшей властью. Да и Тесса, уезжая из столицы, не слишком расстраивалась, что ей некуда будет надевать свои драгоценности, хранимые в шкатулках. И не обижалась на Роксану за то, что та считала ее, в некотором роде, простушкой.
  Повезло ему заполучить такую девушку, век благодарен будет ее отцу, что не отдал малышку после смерти матери Тессы сразу к тетке на воспитание, а позволил ей расти среди бойцов...
  Может быть, со временем, Аслан бы и научился всему тому, что умеет Дамир, не представляющий себе другой жизни, кроме столичной, но только вот тогда он перестал бы быть самим собой. И уважение родичей степняков Аслану было дороже, чем мнение родного отца и сводного брата. Но вообще-то все равно было бы странно, если бы политические веяния докатились до окраины государства.
  
  ***
  
  А В ЭТО ВРЕМЯ В ДАЛЕКОЙ СТОЛИЦЕ ЭНЕЙЛИСА
  
  Столица, слегка взбудораженная празднованием Дня Благодарения Всевидящих, постепенно возвращалась к привычной жизни. По окончании Большой Ярмарочной недели, которая в самой столице Энейлиса проходила с широким размахом, впрочем, как и все праздники, улицы и площади опустели. Специальные службы уже сняли украшения и гирлянды с казенных объектов, но в жилых домах, особенно в небогатых районах, где люди радовались возможности продлить себе праздничное настроение хоть еще немного, оставались украшенными окошки, балкончики и ложные портики (впрочем, таковых было не так уж много). Ну а в богатых особняках прислуга четко следовала указаниям господ. Праздник закончился - хорошего понемножку, поэтому особняки уже выглядели вполне обыкновенно, застыв в своей первозданной красоте, созданной архитекторами и строителями, безо всяких излишеств, и дожидались очередного масштабного события.
  Праздники в столице проходили с размахом - сценарий проведения подобных мероприятий существовал несколько поколений и был уже больше чем привычная дань традициям. Каждое из череды ярких запоминающихся событий, имело свое значение, а еще практически не оставляло свободного времени жителям и заезжим гостям, лишало всех малейшей возможности, чтобы они могли заскучать.
  Вначале, как и положено, были праздничные чинные шествия к Храмам Всевидящих, чтобы встретить новый день, когда ночная тьма встречается с первыми лучами солнца, ознаменовывающими начало великого праздника. К которому, помимо благодарности за отпущенные Небом блага и просьбам и в дальнейшем не обходить милостью преданную паству, приурочивались помолвки, бракосочетания и обряды имянаречения младенцев, народившихся накануне грандиозного события. И торжественные, полные величия и нисходящей благодати службы, куда приходили целыми семьями, мало, чем отличались от тех, что происходили в отдаленных лаэрствах приграничных земель. Ну, может быть, в столице таинство службы было чуть более торжественным и пафосным.
  Днем на торговых площадях разворачивалась торговля самым разнообразным товаром, устраивались народные гуляния, развлекали нарядно разодетый люд прошедшие отборочный конкурс артисты и циркачи. Надо сказать, что за это право - выступить на столичном празднике, желающих побороться было достаточное количество, потому как в такие дни им позволялось платить вдвое меньше налогов в городскую казну от заработанной в процессе выступления суммы. А денечки бывали достаточно "урожайными" за счет благодушно настроенных обывателей, зараженных всеобщим весельем и готовых раскошеливаться. Впрочем, и бесплатно глазеющих зевак, не спешивших бросить пару медяков выкладывающимся в полную силу комедиантам, акробатам и фокусникам было достаточно. Но праздник есть праздник - атмосфера всеобщего благоденствия и приступы человеколюбия по отношению к окружающим все же преобладали. Не обходилось без небольших локальных ссор, но бдительные стражи порядка были начеку и тут же прекращали безобразия.
  Развлечения предлагались на любой вкус - начиная от организованных детских площадок, где устраивали аттракционы, карусели и сказочные представления для детворы, выставляли лотки с разными игрушками и непременными сладостями до специально выделенных зон, где могли показать свою молодецкую удаль мужчины, от безусых юнцов до убеленных сединами зрелых мужей. В общем, в празднике участвовали все слои населения - и аристократии, и зажиточным гражданам, и даже жителям Энейлиса (по данным неумолимой статистики), находящимся за чертой бедности, в столице и ее окрестностях, было чем себя позабавить. К тому же за городом для богатой элиты устраивались выездные пикники и организовывалась охота в частных владениях Правителя, участие в которой считалась большой честью.
  С таким же размахом проходили и все предпраздничные мероприятия.
  Если Аслан обходился торжественным приемом для всех видных горожан и не слишком-то пышными визитами в гильдии, то здесь все происходило не в пример значительнее.
  Поэтому почти вся предпраздничная неделя для Правителя Энейлиса и его Наследника слилась в сплошной ряд обязательных поездок.
  
  Небольшой, но от этого не менее роскошный кортеж, возглавляемый ими, по давно заведенному обычаю объезжал столицу и ее окрестности. Давая возможность воочию убедиться, насколько удачным был этот год для верноподданных, и разделить с ними как радости, так и (не приведи Всевидящие!) беды.
  В эти несколько дней, надо было показать, что верховная власть не забывает о своих подданных и всячески заботится о них.
  Вот и приходилось посещать разные мануфактуры, солидные казенные учреждения, богоугодные заведения, торговые представительства различных направлений и прочая, прочая...
  Не обошли стороной в этот раз даже скромно спрятавшийся вдалеке от широких мощеных проспектов строение, в котором происходил аукцион рабов.
  Не слишком отец Аслана и Дамира жаловал подобные заведения. Но в этот раз отчего-то решил заглянуть, удивив старшего сына, не решившегося высказаться в присутствии нескольких человек охраны сопровождения венценосных особ. Он, кстати, тоже не одобрял деятельности расположившегося в столице торжища живым товаром, относясь довольно неприязненно к самой идее торговли людьми.
  Но положенные взносы арендаторы дорогого столичного земельного участка платили вовремя, да и налоги владельцы этого заведения вносили в казну исправно, причем, из-за своей специфики, отнюдь не маленькие. Поэтому и не подвергались гонениям поганой метлой следящими за порядком и законностью службами. Все же лучше иметь хоть как-то контролируемое злачное место, чем знать, что этот процесс все равно будет происходить, но только уже подпольно, минуя статьи доходов казны Правителя.
  К тому же, иметь наложников, наложниц или же рабов для исполнения других поручений, не возбранялось. Не нынешним Правителем это было заведено, и одним Указом, отменяющим подобную мерзость, было не отделаться. Слишком многие влиятельные Дома пользовались предоставляемыми услугами, да и некоторые зажиточные граждане не гнушались прикупить парочку-другую бесправной рабочей силы, готовой прислуживать за крышу над головой и пропитание. Были бы в достатке звонкие монеты, готовые перекочевать из тугих кошельков потенциальных покупателей в тяжелую мошну услужливых продавцов-работорговцев.
  Здесь можно было подобрать живой товар на любой вкус - от безмолвной, бесправной прислуги до бойцов-охранников (на что, впрочем, мало кто решался - все-таки мужчины-рабы, владеющие навыками, необходимыми для таких услуг, чаще всего попадались слишком непредсказуемые для удержания их под контролем, и совсем не желающие мириться с постигшей их участью невольников).
  Ну, и, конечно же, самым ходовым, хоть и дорогущим товаром считались наложницы и наложники. За некоторые эксклюзивные экземпляры цену запрашивали просто сумасшедшую. Но ради престижа иметь такую экзотику или же из каких-то страстных, снедающих изнутри желаний, о которых не всегда прилично даже упоминать в кулуарной беседе, спрос на подобный товар не прекращался. Отчасти, было даже неплохо, что позволить себе такую роскошь мог далеко не каждый, иначе небольшими площадями под подобное заведение не отделались бы. Да и сомнения относительно приобретения несчастных бесправных людей возникали порой нешуточные, но к чести (если она у них есть, конечно) торговцев рабами и перекупщиков, сопроводительные бумаги на живой товар выглядели очень достоверно, чтобы уличить их в злонамеренном лишении этих бедолаг свободы с целью личной наживы.
  Так и пришлось Дамиру, напустив на лицо выражение легкой скуки, стоять за плечом отца, рассеянно наблюдая очередную церемонию. Правда, результат посещения оказался для него буквально ошеломляющим.
  Так, что сейчас, спустя почти десять дней, получив очередную порцию упреков за свои давние грехи, из-за которых теперь столько проблем с наследниками, Дамир был серьезно озадачен.
  Выйдя от венценосного отца, молодой мужчина отправился в дальний уголок Дворцовой усадьбы, где под охраной, но, не привлекая излишнего внимания лиц, которым знать об этой личности было необязательно, поселили стройную темноволосую девушку, подаренную Правителю устроителями аукциона рабов.
  Кто она такая и откуда - узнать так пока и не удалось. Рабыня помалкивала о своем происхождении, и применять пытки к ней не решились. Судя по ее правильным чертам миловидного лица, коже рук, незнакомой с мозолями, и довольно культурной речи (с легким акцентом, указывающим на ее все-таки нездешнее происхождение), девица эта не знала тяжелой работы, и образование и воспитание получила в свое время достойное аристократки. В рабство, как утверждают бумаги, она попала в числе военной добычи, захваченной в море. За нее и еще парочку пассажиров, путешествовавших на военном судне недружественного государства, ожидали выкуп, но все сроки давно минули, а с запрошенных адресов, которые указала девушка, ни денег на выкуп, ни каких-либо других ответов, выслано не было.
  О цели своего путешествия из одной страны в другую, девушка тоже отзывалась довольно расплывчато, и вообще создавалось впечатление, что она специально слегка смошенничала, озвучив совершенно чужие адреса, по которым живущим там людям не было до нее никакого дела. Выждав для порядка некоторое время, ее все-таки отправили на аукцион, чтобы получить хоть какую-то выгоду от ее содержания.
  Осунувшаяся и расстроенная постигшими ее обстоятельствами, немногословная девица, не желающая даже перекинуться парой-тройкой слов с такими же товарками по несчастью, она уже не выглядела так привлекательно, как вначале, и потенциальные покупатели почему-то не спешили приобретать ценный товар. То ли их останавливала какая-то незримо присутствующая в ней внутренняя сила, то ли проскальзывающий шальной блеск темных глаз, обещавший, что прежде чем удастся покорить гордый дух рабыни, придется с ней помучиться. Ни побои (на всякий случай испробованные надсмотрщиками), ни временное лишение скудного пайка невольницы, ни даже обещания отдать ее на забавы оголодавшим без женской ласки охранникам (дальше угроз, правда, не зашло - все-таки непорченый товар можно впарить гораздо дороже, ведь рабыня с редким именем Шу оказалась еще девственницей), не сломили загадочную незнакомку.
  
  Однако, заметив интерес, промелькнувший во взоре Правителя, направленный именно на эту конкретную девицу, предприимчивые торговцы решили разом убить двух зайцев. А заинтересованность была нешуточная, если он, пусть и на пару мгновений, невольно показал ее окружающим.
  Одновременно с этой рабыней было выставлено на обозрение два десятка отборных прелестниц и даже пяток юношей-наложников (мало ли?).
  Но внимание отца Дамира привлекла она одна. И хитрые владельцы рабыни решили просто подарить ее Правителю - вроде и презент преподнесли, и себя от излишней заботы избавили. А уж что он будет с ней делать - так это на его усмотрение. Похоже, никому она больше не нужна. Все нюансы законности обращения девушки в рабыню соблюдены, так что с них - взятки гладки.
  Дамир вообще не мог понять, почему отец не отказался от такого этически сомнительного подарочка. Хотя именно он, протерев глаза на предмет обмана зрения, тихонько шепнул отцу, мол, смотри, до чего на Асланову жену похожа, просто не верится...
  Может, именно это обстоятельство и подтолкнуло правителя Энейлиса к решению не отказываться от подобного дара. Ни к чему, чтобы еще кому-то в голову могли прийти схожие ассоциации.
  И лишь вернувшись во Дворец, оставшись один на один с отцом, наследник решил озвучить пришедшую ему в голову мысль: "А зачем она нужна? Дескать, думаешь, что с Роксаной не вышло, хочешь эту братцу-варвару подложить?"
  Отец тогда чуть не взорвался, наорав, что ему только еще внуков от рабынь не хватало для полного счастья! Ну, а после, слегка поостыв, прочитал целую лекцию о чистоте крови. И еще добавил о том, что теперь Дамир лично отвечает за то, чтобы девушке подобрать толковую прислугу, умеющую держать язык за зубами, и учителей для обучения, как следует себя вести, чтобы как можно правдоподобнее походить на его младшую невестку - Тессу.
  После некоторого раздумья Дамир честно высказался, что для него остается тайной, откуда же тогда ребенок возьмется, если и с Роксаной не получилось, и эта девица не годится на роль матери наследника?
  После чего снова удостоился от отца тяжелого взгляда, в котором явственно отражалось сожаление по поводу умственных способностей старшего сына, и пришлось выслушивать разжеванное объяснение о хитроумном плане, который Правитель намеревался воплотить в жизнь, раз уж по-другому никак не получается.
  Не от злостного умысла, а почти что с благородной целью обеспечить страну наследником, приходится идти на некоторые жертвы, вопреки морали и нравственности, и вообще, в сторону сантименты! Так надо на благо народа, и точка!
  В ходе долгой и пространной лекции отца, Дамир уяснил себе, что ребенок нужен именно от Аслана, поскольку даст возможность если и не полного объединения с варварами, то намного более плотного союза, а это сейчас, ой как нужно, причем обеим сторонам. И с точки зрения экономики - степняки, в просторечии называемые варварами, далеко не бедствовали на своих просторных землях. Отменные воины и торговцы были хорошо обеспечены. И пусть роскошь, привычная глазу гражданам Энейлиса, у гордых сынов Степи выглядела иначе, чем в возведении монументальных строений, дворцов и храмов, забитых дорогой утварью и предметами далеко не первоочередной необходимости, золота и прочих, не теряющих в любое время в цене вещей, у них было в достатке. А, кроме того, обширные поля и пастбища, овцеводство и коневодство (помимо воинственного нрава, демонстрируемого незваным гостям), позволяли варварам сохранять свою автономию и суверенитет. Удобные, а главное безопасные торговые пути через их земли значительно удешевляли ценность перевозки различных товаров для самого Энейлиса. Так что здесь все было вполне оправдано.
  Ну и насчет взаимовыручки для лучшей обороноспособности обоих государств, это тоже оказалось бы не лишним. Некоторые донесения разведки заставляли призадуматься о мутных волнениях, происходящих в сопредельных государствах. И просочившиеся слухи, что Энейлис является для некоторых слишком лакомым кусочком, были хоть и не новостью для Правителя, но данный неприятный факт приходилось учитывать. Не обращать внимания на тревожные звоночки о готовящихся переменах, было бы слишком самонадеянно. Может быть, конечно, иностранным державам и достанет ума не посягать на чужие земли, но все-таки лучше перестраховаться. Сейчас у соседей-степняков у самих были проблемы на границе, но пока, насколько в курсе был Правитель, родичи его младшего сына, не обращались за помощью даже к нему. А ведь Аслан готов поддержать и, кто знает, как обернется случай. На войне все бывает...
  Об этом Правитель Энейлиса даже думать себе запрещал. Несмотря на грандиозные планы, за которые ему наверняка придется держать ответ перед Всевидящими, он любил и младшего сына тоже, и ни в коем случае не желал ни ему, ни его близким безвременной кончины.
  Но в данный момент, рассуждая над сложившейся удручающей ситуацией с наследником Дамира, просто не видел иного выхода.
  
  В общем, после трехчасовой беседы, старший сын и законный наследник Правителя Энейлиса, выполз с аудиенции у отца просветленный и удрученный одновременно - слишком много информации по грандиозной задумке родителя. И в то же время этот вариант не сказать, чтобы уж так дурно попахивал, но неприятный душок у него все же имелся. Впрочем, как и всегда, когда интриги и хитрость, чтобы защитить доброе имя и честь семьи, вплетаются в большую политику. Каким бы благим целям они не служили. Не до дипломатии.
  И даже предстоящие праздники слегка омрачала тень грядущих событий.
  Дамир не слишком любил младшего сводного брата, но он с трудом представлял себе его реакцию на задумку их общего отца...
  Авторитет Правителя был неоспорим, но вот о своей собственной шкуре старший брат печалился, надеясь, что отец правильно объяснит Аслану его роль для будущего страны, и у брата не будет претензий ни к нему, ни к Роксане. В конце концов, ему, Наследнику, тоже не предложили выбор, лишь уведомив о принятом решении.
  
  Всю Ярмарочную неделю Дамир находил себе предлоги, чтобы оттянуть более близкое знакомство с новенькой подопечной, ссылаясь на собственную занятость в праздничных мероприятиях. И на то, что ей надо немного попривыкнуть к новой обстановке. И мучительно раздумывал, каких же именно учителей следует пригласить к девице, чтобы она стала копией Тессы не только внешне, но и по поведению.
  Задачка, конечно, не из простых, но благая для их фамилии цель того стоила...
  
  
  35.
  
  
  Вспомнив про последнее посещение столицы, Аслан невольно помотал головой. Начал ведь с того, что следует отвлечься от мыслей о Ренальде, а сам невольно припомнил бессонную ночь своих безуспешных притязаний на филейную часть второго раба.
  "Дерек, заррраза..." - невольно усмехнулся варвар, крепко зажмурившись. Потом устало потер виски, рассердившись на самого себя. Ничего себе отвлекся! Вместо одного теперь все мысли о другом. Причем посещающие совершенно без всякой системы.
  Не оставляло беспокойство, как там ребята в городе? Удалось ли что-нибудь раскопать про Улитку с ее склочным папашей-купцом или нет?
  Потом вдруг привиделся Меченый со своим коронным хамоватым прищуром, точно знающий, чего от него хочет варвар-извращенец. И задушевный разговор о звездах на привале в осеннем лесу. И летние глупые соревнования на первенство в заплыве через реку. И самоотверженный поступок Меченого на перевале в горах, за который Аслан обязан ему жизнью. И обещание отпустить...
  Великие Духи!!! Ну, куда?! Надо было сообразить раньше и сказать, что, дескать, квиты после того, когда он вытащил медленно подыхающего Дерека из зловонной клетки на рабском рынке, выкупив за бесценок и забрав с собой...
  Хотя... нет, это было бы нечестно. Но как его отпустить?!! Чтобы больше никогда не иметь возможности сойтись в спарринге или в дурашливой словесной пикировке?!
  Ренальда трогать нельзя. Вот так... Любить можно, заботиться, холить и лелеять, наблюдать, как Тесса забавляется с ним, провоцируя и получая от своего Солнышка все, что хочет, а ему - нельзя! А Рени, между прочим, его наложник!
  Хоть башкой от стенку бейся, хоть узлом завязывай кое-что, отличающее мужчину от женщины...
  А с тем, с кем можно - в Степи еще полно желающих разделить суровую мужскую страсть - не хочется...
  И на Дерека не следует рассчитывать. Можно только пожирать глазами мужественную фигуру бойца, любоваться хищными движениями, когда он спаррингует с тобой или с кем-то из ребят, облизываться на эту подтянутую задницу и бугрящиеся под кожей мышцы, на гордый разворот широких плеч, в которые так и хочется вцепиться зубами, чтобы оставить свою метку... Ну, можно и не в плечи, а в мощный загривок...
  Эх... Правильно Тесса говорила, в этом желании подчинить другого самца все-таки есть что-то звериное...
  Но остается только жалеть об упущенных возможностях, не в силах нарушить данного слова...
  Столько власти и столько ограничений. Все-таки очень неприятно оказаться заложником собственных желаний и чувств. Поневоле позавидуешь беспринципности таких сволочей, как Ливар Морицкий, наверняка не страдающих от угрызений совести, а просто берущих от жизни все, что им хочется, по праву сильного, наделенного властью...
  На этой невеселой мысли совестливого лаэра Аслана все-таки сморил долгожданный сон...
  Правда, во сне ему довелось утолить свою страсть и с одним рабом, и с другим. Только вот Тесса, потешающаяся над его забавами с парнями (каким-то образом оказавшаяся в его сновидении), заставила сконфуженно искать оправдания своим поступкам.
   К слову сказать, во сне Аслан их так и не нашел, разбуженный посторонними звуками, доносившимися со стороны кровати, где ночевал Рени.
  
  Наложник предпринял попытку самостоятельно поднятья, что, впрочем, ему удалось. Только вот он все еще стоял, не решаясь отойти от кровати в предрассветных сумерках.
  - Мелкий, доброе утро, - широко зевнул Аслан, пытаясь разогнуть затекшую за ночь спину. Все-таки надо было ложиться на полу, мышцы противно заныли в отместку за беспечность.
  - Доброе... - смутился Рени, тщетно пытаясь обвязать прихваченную простынку вокруг бедер. - Я тебя разбудил, да?
  - Да ничего, нормально... А ты чего вскочил-то в такую рань? В уборную? - подошел Аслан вплотную. - Давай я тебя оттащу?
  - Не, не надо. Что ты меня все на руках-то таскаешь, как маленького. Я сам! - Рени попытался протестовать, но его повело в сторону, и лаэр вовремя подхватил, не дав упасть.
  - Пойдем, провожу.
  - У меня, наверное, от голода голова кружится, - принялся оправдываться юноша. - Все нормально уже, честное слово...
  - Да брось ты эту тряпку! - хмыкнул Аслан. - Чего там я у тебя еще не видел? Или тебе холодно?
  - Да нет... просто... ну не по себе, - вздохнул Ренальд, смиренно проводив взглядом откинутую хозяйской рукой простыню на постель.
  - Перестань, а. Ну, сколько можно? Чего тебе стесняться, объясни мне? Природа тебя ничем не обидела. Ты уже на дохлого цыпленка давно не похож, а мужчине не пристало стыдиться своего естества.
  - Вот и Тесса то же самое говорит...
  - Перед ней ты наверняка меньше стесняешься, - хмыкнул варвар.
  "Конечно, меньше", - мысленно согласился Рени. С Тессой они теперь если и не на равных в подначивании, соблазняя друг друга, то где-то очень близко к тому. С любимой он мог себя чувствовать расковано. Но вот сдуру пообещав Аслану выполнить его просьбу в обмен на разрешение избавиться от опостылевших волос, теперь задавался вопросом, когда же лаэр озвучит свое требование? Как только у него ТАМ все подживет?
  Скорее всего, да...
  И от этого становилось тревожно, и хотелось бы получить долгую отсрочку, чтобы уж окончательно свыкнуться с этой мыслью, что деваться теперь некуда. Только вот как нарочно, от этого снадобья, которым пичкал его Халар и от чудесного бальзама, обладающего удивительными целебными свойствами, заживало все как на собаке. По крайней мере, Ренальд уже хоть и поморщился, но вполне успешно без видимых усилий закинул руку варвару на плечо, чтобы тот мог его поддержать, сопровождая через комнату...
  Голова казалась тяжелой, словно пивной котел, и противная слабость от голода и вынужденного обездвиживания не внушали уверенности, что он сам сможет преодолеть расстояние до уборной без посторонней помощи. Разве только вдоль стеночки. Но тогда, согласно законам геометрии, путь увеличится почти вдвое...
  Больше всего Рени теперь страшило то, что когда Аслан захочет его, то как же быть с предварительным опустошением кишечника? Вот новая проблема - хоть плачь!
  Впору еще посидеть на голодном пайке, чтобы уж отмучиться за один раз. Может быть, уже завтра-послезавтра он будет достаточно готов "к употреблению", а заодно голодный обморок вкупе с паническим нежеланием вновь пройти через унизительную боль, позволит улизнуть в спасительное неведение, что там лаэр будет творить с его телом...
  Или набраться смелости и прямо спросить господина, в какой именно день следует быть готовым, чтобы с утра сбегать к Халару и попросить масло клещевины?
  Впрочем, лекаря такой подход, скорее всего, здорово удивит. Он же, наверное, как и все в Замке, уверен, что Аслан ежедневно пользует своего наложника все эти полгода... И вдруг такое...
  Нет, выдавать их маленький "секрет на троих" нельзя...
  Рени тяжело вздохнул.
  - Аслан, а можно мне сполоснуться? Кажется, ТАМ уже достаточно зажило. А то я весь воняю...
  - Чем это ты воняешь, выдумывальщик? - удивился лаэр, заглядывая в дверь.
  - ПОтом и лекарствами. Ты же помнишь, как я потел, пока у меня жар держался, - сморщил нос Рени, представив, как неприятно будет Тессе на него смотреть, когда придет навестить. В том, что она обязательно придет, когда проснется, юноша не сомневался. Только вот если вчера ему было не до подобных глупостей, то сейчас снова хотелось очень-очень нравиться ей. Но как можно предстать перед любимой девушкой с грязными сосульками на голове и терпким запахом немытого тела?! Да и вообще все чешется...
  Для Аслана Рени сейчас так не старался бы. Наоборот, его вполне устроило бы, если б господин разочаровался в своем желании утолить похотливую жажду и побрезговал прикасаться.
  Но варвар оказался неприхотлив.
  - Пока Халар не разрешит тебе искупаться, никаких омовений! - отрезал он. - Если хочешь, оботру тебя мокрым полотенцем. Или Тессу попрошу.
  - Нет! Только не Тессу! Не надо, - поежился Рени.
  - Дурачок, - беззлобно фыркнул лаэр.
  - А только голову помыть? Вдруг завшивею? - на всякий случай уточнил Ренальд.
  - Обойдешься. За три дня никто еще не успел завшиветь. Умыть тебя, горе луковое?
  - Я сам, - поджал губы Рени, пошатываясь, прошлепав к раковине. Тяжело оперся о ее край ладонями, пережидая, пока пройдет противное головокружение. Даже несколько самостоятельных шагов без опоры, стоили усилий. В животе требовательно и громко заурчало. Желудок взбунтовался, не желая мириться с вынужденной голодовкой.

Аслан [из инета (слегка подредактировано)]

  Пока Ренальд обихаживал себя сам, Аслан решил воспользоваться паузой и тоже облегчиться. Только-только избавившийся от навязчивых мыслей о расплате за разрешение господина уладить свои проблемы, увидев в зеркале его отражение, Рени замер, невольно представив размер хозяйского достоинства, который вновь придется прочувствовать внутри своего тела...
  Юноша невольно обернулся и поймал себя на том, что беспардонно пялится на спину непринужденно расслабленного варвара, неторопливо справляющего малую нужду.
  Широкий разворот плеч, черная грива рассыпавшихся волос, закрывающих лопатки, узкая талия, крепкие ягодицы, прикрытые чуть приспущенными подштанниками, длинные сильные ноги, большие мужские ступни...
  Рени сглотнул, понимая, что, по меньшей мере, неприлично подглядывать за такими интимными вещами. Ему самому бы точно не понравилось привлекать чье-то внимание в такую минуту. Но Аслан, кажется, даже и не замечал жадного взгляда, беспечно почесав тонкий белесый шрамик на бедре, заправляя внушительное хозяйство обратно в штаны.
  Отчетливо ощущая, как пылают кончики ушей, Ренальд еле-еле заставил себя отвести взгляд от господина, которому он вынужден будет подчиниться. И никуда не денется, потому что если уж быть честным, хоть и пугала грядущая близость, но юноше с некоторых пор льстило, что Аслан все-таки выбрал его.
  Глупость несусветная! Надо бы радоваться, пока варвар был откровенно увлечен Дереком, но какая-то детская ревность, что лаэр уделяет внимание еще кому-то, отравляла. Было бы еще прекрасней, если бы варвар все внимание дарил ему, а свои дурацкие привычки спать с парнями осуществлял где-то на стороне.
  Но теперь уже ничего не поделаешь...
  "И как же все-таки быть? Как остальные выходят из такой ситуации? Как там они в Степи относятся к интимной гигиене во время своих совокуплений?" - снова принялся терзаться наложник, умывая пылающее лицо ледяной водой.
  
  От прикосновения бесшумно возникшего за его спиной господина Ренальд распрямился и вздрогнул.
  - Заканчивай с водными процедурами, пока не окоченел, - перекрыл Аслан льющуюся воду и протянул полотенце. - Вытирайся. Дрожишь весь.
  Рени и в самом деле слегка потряхивало, и он бы не мог с уверенностью сказать, от чего именно - от бодрящего холода студеной воды или от разнообразных мыслей, рассерженным пчелиным роем жужжащих в голове.
  - Хватайся! - подставил Аслан плечо, волевым решением задавив желание подхватить Мелкого на руки и, быстренько оттащив обратно в постель, закутать в теплое одеяло.
  До побудки осталось больше часа.
  Рени осторожно опустился на кровать, стараясь не кривиться. В общем-то, если не двигаться, он уже практически не чувствовал дискомфорта, но для того, чтобы поменять стоячее положение тела на сидячее, кожа в паху оставалась еще слишком чувствительной.
  - Будешь досыпать?
  - Я есть хочу, - жалобно похлопал Ренальд себя по втянувшемуся животу.
  - Терпи. Отвара хочешь?
  - Хоть чего-нибудь хочу уже. Мне кажется, мой желудок уже сам себя скоро переваривать начнет.
  - Неженка, - ухмыльнулся Аслан, чудом ухватив Мелкого за впалую щеку - подержаться и впрямь было не за что. Всего за пару дней мальчишка здорово осунулся на лицо. Но даже такой подурневший, парень почему-то не вызывал неприязни и отторжения, а наоборот появилось какое-то щемящее чувство нежности к бедному страдальцу во имя завоевания любви своей госпожи.
  - Я бальзам принесу, отогревайся пока, - укрыл лаэр юношу простыней, все-таки пристроив сверху одеяло, закутав своего непутевого Котенка чуть ли не по самые брови, жалея, что нельзя потискать.
  - Я так задохнусь, - глухо фыркнул Рени из-под одеяла.
  - Не задохнешься, - заботливо отогнул краешек Аслан. - Дыши, так и быть.
  Было бы здорово просто пощекотать - в момент бы согрелся! Лаэра почему-то очень радовала мысль о том, что щекотки Рени боится больше, чем он сам. Только вот над своим любимчиком Тесса не насмехалась, а его все время подкалывала насчет недопустимой для взрослого мужчины слабости.
  
  Смазывая пострадавшие участки кожи (к слову сказать, они уже не выглядели страшным багровым ожогом), Аслан здорово пожалел, что не согласился доверить это действо Халару или хотя бы жене. Впрочем, перед Тессой Рени пока не хотел светиться, чтобы она не видела промежуточную стадию заживления после процедуры.
  Тщательно смазывая бальзамом подмышками, варвар старался удержаться от смеха, забавляясь над ужимками хихикавшего Рена, которому было уже не столько больно и неприятно, сколько щекотно. К тому же чудодейственное снадобье степняков прекрасно охлаждало, превосходно анестезировало и увлажняло стянутый слой поврежденной кожи.
  Это вообще-то была отличная панацея не только от синяков, ушибов, мелких ссадин и порезов. Это же замечательное средство иногда использовали даже при обширных открытых ранах, чуть изменяя состав.
  Аслан переживал, что Рени все еще немного трясло, хотя в комнате было жарко натоплено, да и сам он немного продрог, пока раздетым ходил за бальзамом. Но когда, закончив с верхней частью туловища, перешли ниже - разогрелись оба. У варвара теперь просто в глазах темнело от неутоленного желания, от несбыточного сейчас (и, скорее всего, позже тоже неосуществимого, если только Рени сам не догадается сделать ему такой бесценный подарок).
  А Ренальд радовался, что выглядит так, будто он не специально закрыл пылающее лицо обеими руками, а просто ему так было удобнее остаться, после того, как хозяин обрабатывал лекарством его кожу подмышками. И теперь изо всех сил старался сохранить ровное дыхание, судорожно прикусив изнутри щеку, чтобы удержать в повиновении одну часть тела, которая могла бы выдать его состояние. Ему даже и в голову не пришло, что пальцы Аслана, легко втирающие ему целебное снадобья могут подарить столько чувственности, почти ласки, от которой плавились внутренности, скручиваясь в тугой узел внизу живота. Лучше бы по-прежнему чувствовать боль, чем вот такое изощренное издевательство. В ушах громко шумела кровь, а сердце глухо бухало, колотясь о ребра. Рени рассчитывал, что у него надолго все ТАМ атрофировалось, и был не слишком приятно удивлен совершенно противоположному эффекту. Потому что умом юноша понимал, что не хочет этого варвара ни сейчас, ни чуть позже. Ведь это все-таки против естества природы, неправильно, нехорошо двум мужчинам заниматься такими вещами. Но слабое тело, измученное голодом и истязаниями, преступно радовалось чужим прикосновениям, откликаясь на аккуратную ласку, жутко смущая. Впрочем, Рени не стал бы утверждать, что Аслан культивирует у него это едва контролируемое желание намерено. Скорее всего, хозяин проделывал эту процедуру излишне осторожно просто из боязни причинить ему боль...
  
  В общем, когда к обоюдному облегчению, все закончилось, варвар похлопал наложника по согнутому колену, разрешая расслабленно вытянуться, кое-как прикрыл его наготу простыней и живо сбежал в уборную мыть руки.
  И мыл их долго... почти полчаса.
  Чем он там на самом деле занимался, Рени даже стеснялся предположить, прислушиваясь к звукам льющейся из душевой лейки воды.
  Юноша очень надеялся, что больше такого не повторится. Руками теперь двигать было почти не больно, так что вечером он сам будет в состоянии нанести себе чудесное средство даже на самые... кхм... труднодоступные местечки. Не надо ни лекаря, ни господина. Иначе точно конфуза не миновать. Хватит с него унизительных откровений, и так стыдно...
  
  К тому времени, когда успокоивший свою плоть лаэр выполз из душа, Ренальд уже перевернулся на бок. И теперь прикидывался спящим, напряженно наблюдая за хозяином из-под опущенных ресниц.
  То ли он не сумел обмануть варвара, то ли еще по какой-то причине, но лаэр неслышно ступая, подошел к нему, заботливо поправил одеяло и почти невесомо погладил по щеке. Рени глубоко вздохнул, перехватил его руку и распахнул глаза. Взгляды парней пересеклись, юноша молча притянул варвара ближе, и Аслан не стал сопротивляться, укладываясь рядом. Правда между ними все равно оставалась преграда из легкой простынки, но это было уже неважно. Рени уткнулся лицом в сильное плечо старшего парня, и Аслан, прижавшись щекой к светлой макушке, осторожно обнял своего Котенка второй рукой.
  - Подрыхнем еще? - тихо спросил лаэр.
  - Угу, - довольно мурлыкнул Рени, сдерживая глупую улыбку. Он совершенно не знал, как выразить свою признательность хозяину за то, что доставил ему столько хлопот. Но, кажется, Аслану этого и не требовалось.
  Блаженно вытянувшись, давая отдых измученному ночью в неудобной позе телу, чувствуя теплое дыхание Рени у своей шеи, варвар готов был простить своему бестолковому сокровищу обе эти бессонные ночи и парочку авансом, на будущее. Глаза закрылись сами собой, и он почувствовал, что снова теряет связь с реальностью, проваливаясь в полудрему.
  А Ренальд, решивший, что теперь уже не заснет, убаюканный мерным дыханием и теплом пристроившегося рядышком мужа Тессы, даже не заметил, как скользнул в мир грез следом за своим господином.
  
  ***
  
  Утреннюю тренировку лаэр благополучно проспал (что практически с ним никогда не случалось раньше).
  Проснувшаяся Тесса, первым делом, едва умывшись и набросив пеньюар, поспешившая в комнату наложника. Постояв в дверях, умилилась и решила не будить своих мужчин. Такая картинка девушке, строившей свои планы относительно обоих, ее вполне устраивала. Раз уж они спят, можно пока привести себя в порядок - прибрать волосы в нормальную прическу и переодеться.
  
  Обеспокоенный отсутствием лаэра на утренней тренировке, Халар заявился к господам до завтрака.
  Рута проводила лекаря к хозяйке. И той ничего не осталось делать, как провести его в комнату наложника.
  Увидев сладкую парочку, пожилой мужчина хмыкнул, быстро взглянул на Тессу, с удивлением отметив, что она вовсе и не думает проявлять хоть малейшие признаки ревности, а, наоборот, в ее взгляде было что-то такое...
  Пожилой мужчина затруднялся обозвать это выражение однозначно. Скорее всего, так матери смотрят на своих любимых сладко сопящих чадушек, наслаждаясь минутами тишины, пока озорники не проснутся и не примутся шалить, изматывая нервы...
  Неправильно все это. Пора уже Аслану подумать о том, чтобы обеспечить жену ребенком. Впрочем, он, конечно, мог и ошибаться насчет своих выводов. Поэтому, отбросив в сторону ненужные домыслы, замковый лекарь тут же сурово нахмурился и, разбудив Аслана, громким шепотом принялся распекать его за безответственность. Мол, он же предупреждал, что нечего лаэру делать в кровати наложника, пока тот не пригоден к использованию.
  Спросонья Аслан морщился, хмурился, что-то мямлил, не находя себе слов оправдания и виновато косясь на стоявшую за спиной лекаря ехидно ухмыляющуюся жену.
  Конечно, Ренальд тоже проснулся, и сонно щурясь, сконфуженно признался, что он сам попросил Аслана полежать рядом.
  - Как дети малые! - досадливо смерив одного и другого строгим взглядом, констатировал Халар. - И не стыдно? Ладно еще это недоразумение, - кивнул он на Рени. - После того, что он над собой учудил, чего еще ожидать, но ты-то соображать должен! - вздохнул лекарь, укоризненно буравя взглядом пристыженного хозяина Замка.
  Тесса подавила смешок. Именно этими словами она вчера вечером ругала своих мальчиков.
  - Эх... ладно, - махнул рукой Халар. - Мне надо осмотреть пациента, - выразительно взглянул он на Тессу, догадываясь, что Аслан останется.
  - Хорошо, оставлю вас, - понятливо кивнула девушка. - Пойду, распоряжусь насчет того, чтобы Рута накрывала стол. Халар, Вы ведь останетесь с нами позавтракать?
   - С удовольствием, - благосклонно согласился лекарь.
  
  ***
  
  Осмотрев Рени, Халар ехидно заметил, что дома, видимо, и впрямь стены помогают. Он даже и не ожидал, что кожа наложника будет регенерировать так быстро. Оба парня хитро переглянулись. Аслан самодовольно расплылся в улыбке, а Рени, по своей неизживаемой привычке, смущенно покраснел.
  Ренальд выпросил позволения помыться и что-нибудь покушать. Халар уже не видел причины для отказа в небольшом послаблении. Правда, ванну разрешил принять с отваром ромашки (Руте пришлось заваривать аж целых два пучка, чтобы целебная вода в ванной оказалось нужной концентрации). А из еды - только густой овсяный кисель и клюквенный сироп или чай.
  - Ну, раз ты такой шустрый, тогда нечего разлеживаться, ближе к вечеру можешь подниматься и потихоньку расхаживаться, - удовлетворенно кивнул лекарь обрадованному наложнику.
  А уж как Тесса-то была рада, что Аслану после завтрака надо было идти по своим делам, и драгоценное Солнышко остался в полном ее распоряжении. Разве что юноше удалось только отвоевать право самостоятельно держать ложку, пока хлебал свежеприготовленный кисель. Он бы и от здорового окорока не отказался, но пришлось соблюдать предписания лекаря, ну хотя бы еще денек...
  Разгуливать неглиже, хотя Тесса была не против, Рени все-таки отказался. Аслан предложил пока не облачаться полностью, и обойтись его халатом, который варвар все равно не носил.
  Два следующих дня Ренальд наслаждался вниманием со стороны любимой, полностью посвятившей все свое свободное время ненаглядному сокровищу. Нацеловались они вдоволь, и Рени страшно жалел, что не готов пока к более близким отношениям. Как ни странно, Тесса его не стала торопить, хотя попыталась спровоцировать, но сама же и пресекла поползновения, срочно переключив внимание Солнышка на учебники. Академию-то никто не отменял, а сдача зачетов по его индивидуальной программе уже не за горами.
  А вот признаться кому-нибудь, Аслану или Тессе, какая очередная навязчивая мысль заботила его, юноша так и не смог. И молча страдал, ожидая, когда Аслан заставит его "расплачиваться"...
  Спать в эти ночи ему пришлось посерединке. Правда, Аслан заметил было, что Тесса может забыться, и по любимой привычке слишком сильно начнет прижиматься во сне, но удостоился такого взгляда от обоих, что просто махнул рукой.
  
  На второй день, дожидаясь Аслана, разминающегося с бойцами на вечерней тренировке, Тесса все-таки, заметив непривычную задумчивость юноши и смурную тень, время от времени, проскальзывающую по его лицу, сама спросила:
  - Что тебя тревожит, Рени? Поделись, может быть, я смогу чем-то помочь? Или ты все переживаешь, что от тебя пахнет розами? - фыркнула она на ушко, заставив Ренальда смущенно замереть, уткнувшись в ее плечо.
  Отвечать очень не хотелось, но девушка подловила такой момент...
  Они сидели в обнимку перед камином. Ренальд разнежено плыл от ее прикосновений, легких поцелуев, от которых Тесса просто не могла удержаться, наслаждаясь его отзывчивостью, стараясь не слишком возбуждать и не будоражить собственные ощущения. Им пока следовало воздержаться от настоящих любовных утех. Но рисовать тонкими пальчиками невидимые узоры по его рукам, шее, плечам, спине и дотрагиваться губами до шелковистой кожи, увлажненной розовым маслом, было так восхитительно приятно.
  Рени сидел в спущенном почти до пояса хозяйском халате, податливо прогибаясь навстречу ласке любимой, осторожно, чтобы не нарушить хрупкого равновесия этой теплой нежности и не сорваться на страсть. После сегодняшней ванны с чередой кожа почему-то оказалась стянутой, и госпожа коварно уговорила его разрешить ей исправить это. Ренальду не слишком нравилось благоухать розами, будто девчонке, но растирающая его ароматическим маслом Тесса пообещала, что до того, как вернется Аслан, все уже выветрится. Аромат вроде бы и впрямь уже не был таким навязчивым, но, может быть, он просто принюхался? Ничего ужасного, конечно, не случилось, но ведь вредный варвар все равно подразнит, ехидно хихикая, даже если потом будет подлизываться и уверять, что ему нравится.
  Но настоящая причина тревог юноши заключалась вовсе не в этом.
  В общем, рассказывать о терзающих его сомнениях, глядя в глаза девушке, Ренальд так и не смог. И, теперь, глубоко вздохнув для храбрости, все еще застыв неподвижным изваянием в ее объятиях, сдавленно произнес:
  - Тесс, я, наверное, совершил глупость... Халар не хотел браться за меня, пока мой господин не позволит, а за разрешение избавиться от волос, я пообещал выполнить Асланову просьбу... Догадываешься, какую?
  - Эээ... ты думаешь, что он имел в виду... - медленно произнесла Тесса, попытавшись отстраниться, чтобы заглянуть парню в глаза, но Рени не позволил, чуть сильнее прижавшись, стискивая ее в своих объятиях.
  - А ты разве сомневаешься? - глухо перебил Ренальд. Ему и самому было понятно, что эта ситуация со стороны была чем-то похожа на банальную жалобу. Когда обиженный маленький мальчик прибегает за утешением к матери и ждет не столько совета, сколько того, чтобы его просто пожалели и посочувствовали его горюшку. И неважно, что он не спрятал лицо, уткнувшись в ее подол, хрупкое девичье плечико любимой оставляло призрачную иллюзию для проведения параллели. За эту продемонстрированную неуместную в его возрасте слабость тоже было стыдно. Он почти не помнил, когда он мог бы так жаловаться собственной матери. Рени старался абстрагироваться от всего, что было в прошлом. Вспоминать было слишком больно. Наверное, стоило вынести все, что предложила ему Судьба, чтобы оказаться здесь, рядом с той, которая заменила ему и мать, и сестру, и подругу, и любимую...
  Этот дом стал для него родным домом, и его хозяева - теми, кто оказался ближе кровных родственников.
  - Затрудняюсь с уверенностью сказать, но все-таки я думаю, что настаивать Аслан не будет, а подождет, пока ты сам "дозреешь", родной мой, - успокаивающе погладила она юношу по спине.
  - Тесс... мне не хочется, - честно признался он, еще раз горестно вздохнув. - Но я обещал. И какой смысл тянуть?
  - Но тогда, в чем же проблема? - осторожно спросила Тесса. - Солнышко, я уверена, что Аслан будет очень аккуратен. Того, что было тогда - не повторится, он учел свои ошибки. И я точно знаю, что он до сих пор корит себя за то, что так обошелся с тобой. Я не могу тебя просить, чтобы ты извинил его, просто постарайся понять - он никогда не имел близости с девственниками, поэтому был так груб и несдержан...
  - Я понимаю, и надеюсь... но я не могу понять другого... Тесса, ну как же ему не противно?
  - Радость моя, нет ничего неприличного в том, что нравится обоим партнерам. Мне жаль, что у тебя осталось лишь негативное впечатление от первого опыта, но...
  - Я не об этом! Я уже привык к твоим объяснениям, и убедился, что ты права, заставляя меня каждый раз переступать через мои представления о том, что прилично или неприлично... Тесс, я не хочу, чтобы... когда он... когда мы... ну в общем, когда все случится, чтобы он испачкался... это так неприятно, унизительно, я уже сейчас задыхаюсь от неловкости, пока еще ничего не произошло... Я не смогу ни расслабиться, ни получить сомнительного удовольствия... мне дурно от одних только мыслей, - сбивчиво попытался объяснить юноша.
  Тесса слушала, не перебивая, давая ему возможность высказаться, начав догадываться о глубине нешуточной для мнительного Солнышка проблемы.
  - Я не знаю, что мне делать. Сходить к Халару, попросить у него слабительное? И под каким предлогом? И как я угадаю, в какой именно день мне надо будет принять его? Или просто поголодать пару дней, чтобы уж точно никакого конфуза не приключилось? Тесс... у меня голова пухнет от подобных мыслей! - отчаянно прошептал Рени, отстраняясь и собираясь встать.
  Но теперь девушка удержала его, не позволив отстраниться. Следовало немедленно успокоить и убедить, что ничего непоправимого в столь щекотливом вопросе вовсе нет. Пока Рени не загнал себя в очередной тупик, надумав невесть что, нужно срочно принимать какие-то меры. Видимо, ей самой придется вмешаться (что, впрочем, хозяйку Замка не пугало). Ради того, чтобы Рени лег под мужа, не чувствуя себя жертвой обстоятельств, по принуждению, а ее драгоценный варвар наконец-то обрел долгожданную гармонию с самим собой и со своими привычками, привитыми ему воспитанием в Степи, и не метался больше между Дереком и Рени, она готова была поучаствовать. Ренальд - часть ее семьи. И она не хотела разбавлять их треугольник четвертым участником, тем более с тем, кого Аслан ни под каким видом не притащит в их общую спальню, а, значит, будет уединяться с ним на какое-то время, игнорируя ее и Ренальда. Эгоистичное чувство собственницы и нежелание делить внимание мужа с кем-то еще, было слишком сильным стимулом.
  Но пока что надо просто успокоить парня:
  - Рени, все не так страшно, как ты себе вообразил. Что естественно, то не зазорно. И если и случится какая-то накладочка, не думаю, что Аслану будет слишком противно лишний раз сходить в душ.
  - Но мне-то противно!!! Какая может быть романтика, когда после всего... ох... Тесс, я просто в ужасе от подобной перспективы... - судорожно вздохнул Ренальд, стискивая девушку от избытка негативных эмоций.
  - Милый, ну прекрати изводить себя, - поморщилась она, пошевелившись, чтобы он слегка ослабил свою хватку. - Ничего еще не случилось...
  - А если случится? Я просто сгорю от стыда, Тесс, я не смогу смотреть ему в глаза.
  - О Всевидящие! - хмыкнула девушка. - Ну почему тебя-то это так угнетает, дурашка? Аслан наверняка в курсе таких специфических нюансов. Что же ты думаешь, они там у себя в Степи все такие щепетильные и ранимые, как и ты? Наверняка бывает по всякому... Варвары, что с них взять, - ободряюще улыбнулась она.
  Отрицательно помотав головой, соглашаясь с ее доводами, Рени все равно не разделял оптимизма любимой.
  - Ну, если тебя так занимает данный вопрос, почему бы тебе самому не спросить Аслана, что он по этому поводу думает?
  - Да у меня язык отнимется раньше! - возмущенно отозвался юноша. - Я сам не знаю, почему тебе-то рассказываю об этом... Ты же вообще ни при чем... - расстроено опомнился Рени.
  - Как это ни при чем? - удивилась Тесса. - Мы же договаривались с тобой об откровенности во всем. Солнышко, ты сам придумываешь себе несуществующие в реальности страхи, и я не вижу ничего предосудительного в том, что мы можем обсудить с тобой любую интересующую тебя тему. Ну, хочешь, я спрошу у мужа, как они выходят из столь щекотливого положения? Может, вообще, лопухом или пучком травы оттираются, если уж все-таки не обошлось без последствий, - хихикнула девушка.
  - Нет, что ты?! - испуганно дернулся Ренальд.
  - Ладно, ладно, не буду, - снова погладила она наложника мужа по поникшим плечам. - А, знаешь, - после некоторого раздумья продолжила Тесса, - я, пожалуй, вижу кое-какой выход.
  - Правда? - напряженно замер Рени.
  - Правда. Скажи-ка мне, мое сокровище, слышал ли ты когда-нибудь о таком чудесном средстве, как промывание кишечника?
  - Слышал, конечно, но ведь...
  - А какая разница, Котенок, в лечебных целях это происходит или в гигиенических? Если ты сам выбираешь день, когда будешь морально готов, то, что тебе стоит предварительно произвести кое-какие гигиенические процедуры, если так ты будешь чувствовать себя увереннее? И попробуешь сосредоточиться на том, чтобы получить удовольствие, а не на том, останутся ли последствия вашей близости на... хозяйстве твоего господина? А? Как тебе моя идея?
  - Ну... наверное...
  - Если хочешь, я помогу тебе с процедурой, самому не слишком удобно...
  - Нет! - вспыхнул Рени до кончиков ушей. - Я справлюсь! Только где же мне взять клизму-то?
  - У Халара? - подсказала Тесса.
  - Нееет... - простонал Рен в отчаянии. - Тогда снова будут вопросы.
  - Тогда... нет, хоть на медицинском складе наверняка есть запасные, Марте тоже не хотелось бы скармливать выдуманную историю, - задумчиво нахмурилась девушка. - О, придумала! Я просто закажу в городской аптеке. Завтра пошлю кого-нибудь из ребят с запиской. А в упаковке будет не видно, что именно я приобретаю. Не волнуйся, Солнышко. Это будет нашим с тобой маленьким секретом, - ободряюще улыбнулась Тесса. - Ну, радость моя, тебе полегчало? Или это еще не все твои "ужасные проблемы"? - поддела она.
  - Полегчало... наверное... - сдержанно буркнул Ренальд, все еще находясь в замешательстве. Он уже был сам не рад, что пришлось посвящать Тессу в такую деликатную область их предстоящих отношений с господином...
  - Ну вот и славно, - подвела итог хозяйка Замка. - Рени, если хочешь, я могу быть с вами...
  - Нет, Тесс, вот этого точно не надо, а то я... не надо, пожалуйста. Мне будет самому до себя, и я не знаю, как... ну, в общем, я не хочу, чтобы ты видела... Прошу тебя, не надо... Ты только не обижайся, ладно? Просто я не хочу, чтобы ты видела меня таким...
  - Угу... - закатила глаза Тесса, пользуясь тем, что Рени не видит выражение ее лица. Похоже, над этой неуместной стеснительностью тоже предстоит поработать. Она-то как раз очень хотела посмотреть, как это будет выглядеть со стороны. Да и насчет того, чтобы поучаствовать, кое-какие фантазии формировались в хорошенькой головке девушки. Но заранее пугать не стоит. Аслан наверняка не был бы против присутствия зрительницы. Начет того, что любимый варвар обрадуется ее желанию поучаствовать, оставались кое-какие сомнения, и она уже заранее прикидывала варианты, как переубедить мужа. Но ее Солнышку не нужны лишние стрессы. Пусть мальчики немного привыкнут друг другу, а уж потом...
  - Если передумаешь, не стесняйся мне намекнуть, - шепнула Тесса.
  - Хорошо, - вынужденно согласился Ренальд. - Тесс, я тебе так благодарен за то, что ты меня всегда пытаешься понять...
  - Не стоит благодарности, дурашка... Я тебя просто люблю, и хочу, чтобы ты чувствовал себя счастливым...
  - Я тебя тоже люблю, Тесс... Больше собственной жизни, - тихо признался Рени.
  - Я знаю, родной мой, тебе не обязательно каждый раз доказывать мне это, издеваясь над своим телом.
  - Глумишься? - обиженно надулся Ренальд, наконец-то отстранившись и подозрительно взглянув в лицо девушки.
  Тесса старалась сохранить серьезное выражение, но лукавые искорки смеха, затаившиеся в ее зрачках, выдали обожаемую госпожу с потрохами.
  - Вовсе нет, - возразила она. - Просто, если бы ты так не зацикливался на всяких дурацких мелочах, мы бы сейчас занимались любовью, а не целомудренными посиделками, созерцая танец огня в камине.
  - Тебе скучно со мной? - усомнился Ренальд, перехватив ее ладони.
  - Нет, сокровище мое, - рассмеялась Тесса, осторожно высвободив свои пальчики, обвивая его шею руками, - разве с тобой можно соскучиться? - выдохнула она ему в губы. И сразу же накрыла своими, увлекая затяжным поцелуем от неприятных мыслей к более интересному занятию... не желая отвлекаться на несущественные глупости, тем более что до прихода мужа, пока единолично можно пользоваться вниманием юноши, осталось не так много времени...
  
  От тренировок Халар все-таки советовал воздержаться хотя бы несколько дней. Но Верен и степняки вернулись на третий день, после того, как побывали в городе и объехали с разведкой ближайшие окрестности. И на следующее утро Рени мужественно решил выйти на плац, чтобы Аслану не пришлось придумывать ему оправдание. Но не успел толком поздороваться с обрадовано поприветствовавшими юношу бойцами, гадавшими, куда же запропастился парнишка, как Аслан живо прогнал его обратно. Правда, не одного, а вместе с Вереном, которому что-то сказал, отозвав в сторонку. Понимая, что возобновлять занятия все равно надо, лаэр отправил их в фехтовальный зал, чтобы Рен не светился хотя бы перед остальными, что наставник гоняет его в щадящем режиме.
  Несколько дней без тренировок, да еще и не слишком восстановившись на овсяной каше и курином бульоне, разрешенными Халаром, не прошли даром.
  Поднимаясь с первого уровня, где располагался фехтовальный зал, к себе в комнату на подгибающихся, дрожащих от усталости ногах, Рени ощущал себя словно отброшенным назад во времени, когда он только-только с подачи лаэра начал тренировать свое тело.
  Юноша чувствовал, как буквально до судорог сжимаются потрудившиеся мышцы (особенно с внутренней стороны ног от паха до колен). Хотя, может быть, это было еще и оттого, что походка его на время утратила грациозность, а передвигаться враскоряку было все же удобнее. Новая кожа, затянувшая поврежденные поверхности тела была все еще слишком чувствительна к трению.
  К счастью, противное состояние беспомощности, неуклюжести и дикой усталости прошло довольно быстро. Наставник, хоть и не слишком страдающий от недостатка деликатности, не стал спрашивать о причинах недомогания и потери формы. Видимо, Аслан был убедителен в своей версии событий, изложенной для бойца.
  
  Верен давал юноше частые передышки, но зато время занятий увеличилось почти вдвое.
  Из-за раздражения подмышками, руки при отжимании Ренальд вынужден был расставлять шире - а это оказалось намного тяжелее, чем выполнение обычных упражнений. Руки в районе предплечий с внутренней стороны, и спина в области лопаток ныли теперь нещадно. Естественно, он смог выполнить только половину от обычной нормы отжиманий, и Верен, сочувственно покачав головой, согласился, что так общая нагрузка оказалась значительнее, и сам остановил истязания, заявив, что этих упражнений достаточно.
  Растяжки Рену давались с трудом. В первый день возобновления тренировок было особенно больно. Рени искусал губы в кровь, но не посмел пожаловаться даже себе, не говоря уж о свидетелях попытки скорее восстановить прежнюю форму.
  И только к концу недели Аслан отпустил юношу с Мергеном и Ильшатом на конную прогулку.
  Тесса была категорически против, но оба парня сумели ее переубедить, что это всего лишь неспешная прогулка, а не занятия верховой ездой и не соревнования по конкуру. И если Ренальд поймет, что поспешил прыгать в седло, то просто вернется назад. В крайнем случае, пешочком.
  Девушка хотела было поехать тоже, но муж покачал головой:
  - В другой раз, Тесс. Хватит, понянькалась немножко со своим Солнышком, и достаточно. Пусть ребята сначала познакомятся получше. Твое присутствие будет их напрягать.
  - Вот еще новости! - обиженно насупилась Тесса.
  - Рыбка моя, но ведь ты же и сама прекрасно понимаешь, что они будут вынуждены соблюдать приличия...
  - Так-так-так... - насмешливо перебила девушка, понимая, что Аслан имел в виду, но все же вредничая. - Что-то я уже начинаю волноваться. Прилично ли будет отпускать с твоими родичами нашего мальчика? Как бы они его чему плохому не научили, раз это не должно касаться женских ушек.
  - Ну, радость моя, - рассмеялся Аслан. - По части обучения плохому, мы с тобой его и сами всему научим. И я не знаю, на что ты намекаешь. А в моем представлении, не так уж все и плохо, я бы даже сказал, отличные перспективы вырисовываются, если подойти с фантазией.
  Тесса представила себе мысленно несколько вариантов и тоже рассмеялась, заставив присутствующего при разговоре Рени только тяжело вздохнуть и смущенно опустить ресницы.
  - Так что не волнуйся, - продолжил лаэр. - Да и Рен не будет на тебя отвлекаться, и как следует выслушает вводный урок. Чтение следов, дорогие мои - целая наука.
  - Кто бы спорил, - согласилась Тесса.
  Ренальд пока лишь скептически хмыкнул. Отличить следы копыт коней от собачьих (лишь один породистый кобель носился по всей территории беспрепятственно) или от Дерекова кота Барса, он мог и без всякой науки. Но это в крепости, где других крупных животных не было, если не считать тех, что обитали на птичьем и скотном дворах за вторым периметром крепостных стен. А вот про диких животных было бы и впрямь интересно послушать. Правда, какая живность, крупнее полевки, могла бегать сейчас в чистом поле вблизи крепости, Рени себе тоже представить не мог. Вот если отъехать подальше, к чернеющему вдалеке лесу, то там была вероятность встретить кого-то еще.
  

За стенами Замка [из инета]

  День выдался на загляденье солнечным, ярким. Высокая лазурь неба ничем не напоминала осень. Порывистый ветер, двое суток накануне гонявший по небу злые сизые тучи, просыпавшиеся на землю снежными хлопьями, наконец-то стих. Морозный воздух едва заметно румянил щеки. Припорошенные снегом окрестности сияли девственной чистотой. В такую погоду и впрямь хорошо учиться читать следы, оставленные животными и птицами. Кстати, Аслан сказал, что при должных навыках, и отпечатки копыт одной лошади с другой не перепутаешь. Впрочем, даже если бы у самого Рени не было желания осваивать это умение, ничего бы не изменилось. Взрослые все решили за него. И благодарный юноша искренне радовался, что может попробовать себя еще и на этом поприще.
  Настроение у Рени было отличное. Эта выходка с избавлением от ненавистной "шерсти", растущей неправильно, лишний раз подтвердила его значимость для любимой и для Аслана тоже. Осталось чувство удовлетворения и уверенности, что теперь все будет хорошо. Нелегко давшийся ему разговор с Тессой значительно успокоил насчет другой насущной проблемы. Ну а легкий дискомфорт от соприкосновения собственного седалища с удобным седлом не шел ни в какое сравнение с тем, как он себя чувствовал несколько дней назад, в горячке метаясь по койке в лазарете.
  Тесса все-таки заставила надеть его теплые двойные подштанники из мягкого хлопка. (Где только откопала такие, неужто и впрямь на складе гарнизона?) Правда, госпожа сначала поехидничала, дескать, она же обещала! И лишь потом призналась, что надеется на то, что в таких ему просто удобнее будет перенести небольшую верховую прогулку, поэтому нечего жеманничать и привередничать. Обиженно надувшийся в ответ парень, теперь вынужден был признать правоту любимой. И в душе Ренальда присутствовало теплое чувство благодарности девушке за такую деликатную заботу.
  Так что незамутненное чувство радости было почти всеобъемлющим.
  Рени с удовольствием подставлял лицо легкому ветерку, гулявшему за стенами Замка-крепости, небрежно удерживая поводья неторопливо шагающей лошади, и изредка косился на спутников.
  С виду варвары ничем практически не отличались от остальной массы своих собратьев - высокие, статные, ловкие, неутомимые, бесстрашные в бою... (Правда, в бою Рен их не видел, но вот в соревнованиях в День Благодарности Всевидящим оба принимали участие. Так что с тем, как степняки управляются с оружием и гарцуют на своих горячих конях, юноша имел представление).

Украшение Мергена [из инета]

  Густые черные гривы, хитро заплетенные в длинные косы, увитые простыми кожаными шнурами, до темна загорелые от длительного воздействия солнца и ветров мужественные лица, немного ехидный прищур карих глаз, светящиеся живым умом. Разве что мощную шею Мергена украшало знатное ожерелье из клыков разных животных, подобранных так удачно, что казалось настоящим предметом искусства, выполненным руками умелого мастера. Но, скорее всего, это были личные трофеи охотника. Да и на его теплой кожаной куртке было приторочено больше не то чьих-то хвостов, не то просто кусочков меха, по сравнению с одеждой второго степняка.
  Время от времени Рени ловил на себе недоуменный взгляд Ильшата, заинтересованно прислушивающегося к голосовым командам, отдаваемым юношей своей рыжей кобыле. Но варвар помалкивал, не высказывая пока своего мнения. И за это Рени был ему признателен. Наверняка у Ильшата было много претензий к будущему ученику. Но портить настроение, выслушивая замечания о своих ошибках, в такой день не хотелось.
  
  А еще Рени невольно вспоминал про обещанные татуировки Рода и пытался себе представить, как же будет происходить ритуал. Страшно ему не было. Ради такой чести, быть принятым на равных среди воинов, он был готов вытерпеть любую боль.
  Все-таки ему определенно везет!
  Очень хотелось еще раз взглянуть на то, как выглядит Родовая татуировка, но, к сожалению, варвары сейчас были одеты. Не просить же их расстегнуть куртки, чтобы поглазеть на нательный рисунок. Скорее всего, ведь не откажут, но вряд ли поймут правильно.
  Ренальд хмыкнул, пытаясь вообразить, как такие жеребцы, как эти двое степняков, могли бы заниматься любовью... и ничего у него не вышло. Может быть, это было и не так уж отвратительно, если смотреть со стороны, но все-таки противоестественно. Наверняка ведь любая женщина с удовольствием согласилась бы иметь такого мужа. Зачем им отношения между собой? Рени, конечно, учитывал тот факт, что степнячек рождалось в Клане слишком мало, чтобы хватало на всех мужчин для создания традиционной пары, но все равно... есть же бордели, по крайней мере, на землях Энейлиса - точно есть... И с соседей-варваров, со своих родичей, Аслан никогда не взимал пошлину за беспрепятственный проезд по своей земле...
  Не такое уж огромное расстояние разделяет оба народа, если приспичит...
  Почему, интересно, применительно к этим двум, у Ренальда не возникало даже мысленного интереса с сексуальной подоплекой (так же, как к любому из бойцов лаэрской сотни), а вот к Аслану... Он же тоже чем-то похож на них, ну, по крайней мере, во внешности есть несомненное сходство с родичами со стороны матери...
  Рени вовсе не хотел близости со своим господином... или все же хотел? Иначе чем объяснить, что его уже не так сильно пугало скорое разрешение этого вопроса. Насколько муж Тессы был особенным, помимо того, что просто именно он был хозяином своего раба-наложника?
  Ответа Ренальд так найти и не успел, потому что Мерген, заметив несколько цепочек следов, четко отпечатавшихся на снежном полотнище, укрывавшем равнину, приказал спешиться, подзывая юношу ближе.
  
  ***
  
  Тесса извелась в ожидании возвращения Рени, которого сопровождали за стены крепости оба степняка, оставленные Тагиром. Впрочем, далеко они не отъезжали. Девушка даже издали с высокой замковой башни могла наблюдать за казавшимися крошечными фигурками воинов, сопровождавшими ее ненаглядное Солнышко.
  Проехав немного, Рени и охотник спешились, и варвар принялся что-то показывать юноше на снегу, бурно жестикулируя, указывая направление. Видимо, откуда куда держала путь животина, оставившая обнаруженные следы.
  На первый взгляд, несложная наука на самом деле была интересной и познавательной. И хотя Тесса довольно прилично разбиралась в ней, но все равно до Аслана ей было далеко. А раз уж муж признавал Мергена одним из лучших охотников и следопытов, то у Рени просто нет шансов не освоить эту науку с таким наставником. Мало ли что в жизни пригодится?
  Хозяйка Замка еще немного постояла на башне, зябко кутаясь в теплый плащ, и спустилась вниз. Как бы не хотелось держать свое Солнышко возле юбки, но Аслан прав, не отпустив ее сегодня с ребятами. Ренальду еще слишком многому придется научиться, прежде, чем он станет настоящим надежным мужчиной. Таким, каким она мечтала бы его видеть. Таким, каким хотел бы его видеть муж.
  Только что будет твориться с ней самой, если она и сейчас души не чает в этом светловолосом красавце, со всеми его сегодняшними комплексами и недостатками...
  Может ли быть любовь такой сильной? Как избавиться от этой зависимости или наваждения?
  А стоит ли избавляться, если им всем троим хорошо вместе?
  Тесса глубоко вздохнула... Пусть все будет так, как будет...
  Девушка очень надеялась, что завершающим штрихом к их безоблачному семейному счастью и гармонии в отношениях будет неизбежное и безоговорочное принятие Рени близости с Асланом.
  Надо только набраться терпения и немного подождать...
  
  ***
  
  Домой парни вернулись довольно скоро. Для первого раза впечатлений у Ренальда было и так в достатке, и если бы не чувствовал пока небольшой дискомфорт от верховой езды, его восторг просто плескался бы через край. И ученик, и оба степняка-наставника остались довольны первым днем обучения.
  - Думаю, толк будет, - одобрительно кивнул в сторону Рена Мерген.
  И Ильшат согласно подтвердил. Он пока не дергал парня, делая замечания. Выездке уж лучше сразу обучаться на добром коне. А обещанного скакуна Даут пока еще не прислал. Аслан полушутя-полусерьезно предположил, что обоз с подарками будет внушительным, раз таур до сих пор собирает. Даут всегда держит слово.
  
  Дневные радости сошли на нет только ближе к вечеру. После обеда Рени потащил Тессу на прогулку в парк. Оба знали, что вечером должны вернуться ребята, отосланные собирать какие-нибудь сведения о невестке коменданта. Инвар и Аслан с нетерпением ждали известий, закрывшись у лаэра в кабинете. Тесса тоже немного нервничала, заранее переживая. Все-таки не слишком приятно, когда некрасивая история происходит с кем-то из знакомых, и в особенности, если касается близких людей. А Аслана, как ни крути, это касалось тоже.
  Тесса сочувствовала Мартину, но не могла не злиться на мальчишку, невольно бросившего тень на репутацию собственного мужа, не сумевшего внушить своим элитным бойцам, что подобные истории, какая приключилась с младшим Караскетом, совершенно недопустимы.
  
  36.
  
  Мартин с ребятами вернулись в крепость незадолго до ужина. Как ни хотелось Аслану сейчас услышать о результатах поездки, пришлось смирить свое нетерпение и вначале позволить бойцам быстро перекусить, а потом уж явиться с докладом пред его светлые очи.
  Младший Караскет был непривычно бледен и мрачен. Остальные же сохраняли невозмутимые выражения на лицах. Можно было бы в обход традиций позвать ребят сразу к себе в кабинет или в комендантскую. Вот только такой поступок, после ничем не примечательной, якобы будничной поездки в город, мог спровоцировать у кого-нибудь приступ излишнего любопытства. А вызывать пристальный интерес у других обитателей гарнизона было ни к чему. Сначала надо понять, что же они накопали.
  Ни Инвар, ни Мартин особо не обрадовались, увидев в кабинете лаэра помимо его жены, еще и наложника. Вот уж кому-кому, а ему, по мнению Караскетов, совершенно нечего было делать при обсуждении их семейной проблемы. Но, видимо, сам хозяин Замка посчитал иначе.
  Ренальд тихо сидел в уголке за небольшим столиком. Перед ним лежала пачка бумаг и чернильные принадлежности. Несколько листов были исписаны красивым убористым почерком. Он лишь поздоровался с вошедшими и постарался не издавать больше ни звука.
  Лаэр расположился на своем привычном месте - за столом. Его жена устроилась чуть поодаль, в удобном кресле лицом к вошедшим, всем своим видом показывая, что она просто сторонний наблюдатель. Остальным присутствующим Аслан сделал приглашающий жест рассаживаться вокруг стола.
  
  Сосредоточенный комендант, поигрывая желваками на скулах, переводил тяжелый взгляд с лица совсем оробевшей Улиты на сына, на жену, мельком окидывал то Аслана, то Дерека, интуитивно ощущая, что лаэр полагается на субъективное мнение Меченого. И на душе у старшего Караскета скребли кошки.
  Аслан сначала хотел выслушать отчет всех четверых приватно, но затем передумал, и Сауша с Киреем отпустил восвояси, велев дожидаться в гостиной, вдруг потребуются какие-то уточнения деталей. Кирей предпочел бы вернуться в казарму, раз уж он оказался не нужен, но делать нечего. А вот Сауш, наоборот, обрадовался возможности поболтать с Рутой, которая принесла им чай.
  Понятно, что семью Караскетов лаэр хотел видеть в полном составе. Присутствовать им следовало всем, чтобы уж потом ни Марта не возмущалась несправедливостью в отношении сына, ни купцова дочка не смогла трепать языком, что против нее плетут заговор. Ведь в любом случае, какое-то решение принимать придется, независимо от того, кто виновен в столь скоропалительной вынужденной свадьбе.
  - Итак... Дерек, я слушаю, - кивнул лаэр, разрешая начинать. - Или, может быть ты, Мартин, хочешь представить? - быстро взглянул варвар на поникшего, словно под грузом неподъемной ноши, осунувшегося темноволосого парня. Вид младшего Караскета ему совершенно не нравился. От былой бравады и так и сквозившего в каждой фразе юношеского максимализма не осталось следа. Но и на элитного бойца Мартин сейчас походил менее всего. Какая-то надломленность и опустошенность были прочно запечатлены на его смазливой физиономии.
  Видимо, дело плохо...
  - Никак нет, - твердо ответил парень, все еще пребывая в замешательстве относительно того, как ему поступить. В свете последних событий сделать правильный выбор стало слишком трудно.
  На жену он старался пока не смотреть, намеренно не встречаясь взглядом с отчаянно сдерживающей волнение девушкой.
  - Излагать только сухие факты или красочное описание? - уточнил Дерек, поднимаясь, и привычно одергивая рубаху, чтобы доложить по всей форме.
  - На твое усмотрение, - ответил Аслан, жестом указав, что Меченый может не вставать. - Оставь формальности, здесь все... свои...
  
  По мере того, как Дерек рассказывал где, как, у кого и каким образом они добывали сведения (не слишком углубляясь в подробности, а просто для того, чтобы до каждого из присутствующих дошло, что эти факты взяты не с потолка), настроение людей все больше портилось.
  Меченый же, как можно короче излагал факты, причастные к гнусной истории, которые ему и ребятам удалось разведать. А узнать о пребывании папаши Улиты в городе получилось на удивление много. И теперь можно рассказать, где и когда побывал купец, а так же что в этот момент он делал, буквально если не по минутам, то уж по часам - точно.
  
  Марта то причитала вполголоса, то так же вполголоса эмоционально ругалась. Инвар хранил упрямое молчание, только его стиснутые кулаки, лежавшие на столешнице, совсем побелели от еле сдерживаемой ярости. Мартин сидел, крепко сцепив пальцы, с опущенными плечами, не поднимая головы и не отрывая взгляд от поверхности стола, словно там ему открывались какие-то необыкновенные истины, написанные невидимыми чернилами. Дерек вещал нарочито бесстрастным голосом, стараясь не допустить эмоций. Впрочем, он всю эту историю уже успел узнать и переварить. Тесса внимательно наблюдала за лицами присутствующих, и внутри у девушки все кипело от возмущения и негодования. Только она, как и подобает аристократке, умела держать себя в руках, поэтому вряд ли кто-то мог понять, что она чувствует по-настоящему. Аслан также сохранял бесстрастное выражение лица. И лишь едва заметный прищур немного гасил плескавшийся на дне его зрачков гнев. Как же он ненавидел выступать в роли судьи чужих судеб в таких вот делах. Но надо выслушать все до конца, чтобы принять взвешенное решение.
  И варвар ловил себя на мысли, что иногда водить бойцов в атаку гораздо проще, чем исполнять свой долг лаэра не только военачальника, но и судьи.
  Ренальд, на которого сейчас никто, кроме Тессы, не обращал внимания, с идеально выпрямившейся осанкой, походил на натянутую струну. Остановившимся взглядом юноша смотрел перед собой в никуда. И хозяйка Замка догадывалась, что, слушая историю Улиты, парень невольно проводит какие-то параллели с собственной злой судьбой, которая вырвала его из привычного круга общения, разлучила с родными и забросила его в "самостоятельное плавание" по сточной канаве, прилепив рабское клеймо. Пусть не в буквальном смысле, но, если бы Рени не повезло вызвать смесь жалости и симпатии у жены лаэра, вздумавшего купить себе живую игрушку, его ситуация, теперь была бы гораздо хуже, чем та, в какой оказалась купеческая дочка.
  О чем он сейчас думает, помимо прочего? Все так же мысленно благодарит Всевидящих, за то, что теперь любим и обласкан, вытянув свой "счастливый билетик", или проклинает тех, кто так или иначе поспособствовал получению для свободного человека статуса раба-наложника?
  А ведь и себя, и мужа можно поставить в один ряд с теми подонками... Не было бы спроса на невинных "нежных мальчиков", не было бы и предложения...
  Тесса чуть не задохнулась от внезапного открытия, которое в полной мере осознала буквально только что.
  Захотелось распахнуть окно и сделать глоток свежего морозного воздуха, но девушка не шелохнулась, только лишь побледнела, впившись ногтями в собственные ладони, чтобы немного отвлечься.
  Она жалела, что Аслан разрешил Ренальду присутствовать на разбирательстве. Потому что, как бы ей не хотелось сейчас встать, подойти и, обняв свое Солнышко, разогнать все его тягостные раздумья, Тесса не могла это сделать. В первую очередь, ради него самого.
  Неприятно, что ему снова пришлось вспомнить о том, что считавшиеся родными люди отняли у него выбор, но то, что не убивает, делает только сильнее. Он справится. Сам. Должен справиться.
  Хотя...
  Тесса тяжело вздохнула, усилием воли заставив себя оторвать обеспокоенный взгляд от лица застывшего юноши. Правильно ли это, что себя и Аслана она не причисляла к тем, кто делает выбор за него сейчас?
  
  Улита, то нервно теребившая кружевной манжет рукава, то тискавшая дрожавшие пальцы, сломалась на середине повествования. Девушка тихо отчаянно разрыдалась, вынимая душу и вызывая невольное сочувствие, хотя за то, что она участвовала во всем этом, никакого сочувствия и не заслуживала.
  
  Тесса молча встала, налила воды из графина и, сунув купеческой дочке в руки, вернулась на место. Эта девица вызывала у нее двоякое мнение, но неприязни из-за того, что и Мартин оказался втянут в ее историю, все-таки оказалось больше.
  Дальше уже, всхлипывая и замолкая, чтобы сделать очередной глоток воды, словно ее мучила ужасная жажда, Улита рассказывала сама. Дерек лишь дополнил своими репликами некоторые пробелы в преступно некрасивой истории.
  
  ***
  
  Улита была единственной дочерью в семье, но не единственным ребенком. Молодой купец поначалу не слишком расстраивался, что первой родилась девка, которой все равно не доверишь семейное дело. Выйдет замуж - и поминай, как звали - все, отрезанный ломоть. Но потом детей не было почти десять лет. Расстроенный таким положением вещей, купец, дела которого шли ни шатко ни валко, уже начал было подумывать о том, а не завести ли ему где-нибудь еще детишек на стороне, чтобы потом взять незаконнорожденного сына к себе помощником, обучить кое-чему, да и спокойно век доживать. Мало ли еще что за зять попадется... а тут все-таки своя кровиночка.
  Но едва он начал присматриваться "к вариантам", как жена его понесла, да так удачно, что за последующие четыре года родила ему аж троих сыновей... Что впрочем, тоже теперь не так уж и радовало. Расходов, чтобы прокормить столько ртов, стало не в пример больше.
  Но семью свою купец все-таки любил, и старался обеспечивать, чтобы всего было в достатке. Крутился, как мог.
  Добрые люди посоветовали рискнуть - мол, чего он торгует только в Энейлисе? Зачастую поездка в чужие земли бывает намного прибыльнее. Правда, рисковать придется не в пример больше, но зато и доход, то есть конечная прибыль будет весомее.
  Связываться с дальними поездками не хотелось. Но только вот случай решил все за купца. Как на грех - сначала вмешалась стихия, и перевозимый по реке на корабле товар канул на дно... А потом почти сразу же и сухопутный караван, везший уже оплаченный им товар, подвергся нападению и был разграблен. Тогда многие пострадали, пока власти соседних государств, не объединились, чтобы навести порядок на свободных землях, где и промышляли разбойники.
  Но вот если кто-то отделался легким испугом, потеряв часть своей прибыли, то отец Улиты попал тогда знатно. Пришлось ему все-таки вспомнить о возможном решении своих проблем.
  Правда, родня жены не оставила в беде.
  Свели его с нужными людьми, и даже проинструктировали о том, что в первую очередь и где стоит ехать покупать. Да он и сам мужик был далеко не глупый. Еще предложили доплачивать за оказание помощи. Поскольку владелец судна уже не хотел ехать сам, а присмотреть за товаром в дороге да сдать его в другой стране доверенному лицу - дело не хитрое, но сулящее выгоду, он согласился. И по мелочи - где чего передать, или разузнать ненавязчиво, с коммерческой точки зрения, тоже обещали не забыть и об его интересе.
  Надобно сказать - люди оказались честные и за услуги платили, действительно щедро.
  
  Да и собственные торговые дела скоро в гору пошли... За пару лет и убыток покрыл, да так развернулся, что впору уж было остепениться. Управляющие да приказчики работу свою знали. А хозяин он был строгий.
  Дома подрастали дети. Младшенький оказался хиловат здоровьем, уж к каким только лекарям да знахарям не обращались... И вскоре семья перебралась за город. Жена год от года моложе не становилась, а ему-то самому чаще приходилось оставаться в городском доме. Ну, вот и коротал он иногда одинокие вечера в увеселительных заведениях.
  Поначалу было все хорошо, знойные бабенки скрашивали его досуг, а со временем и разнообразия захотелось во времяпрепровождении. В карты и в кости ему сопутствовала удача... буквально вот до последнего времени. Пока не проигрался он знатно в пух и прах...
  Чтобы не всплыли невеселые обстоятельства его некредитоспособности, да не потерять свое имя, пришлось ох как покрутиться.
  Правда, шансов такой позор замять, чтобы и дальше можно было самому свое дело вести, и семья его, не знавшая нужды, по-прежнему оставалась бы в счастливом неведении о том, что он не такой уж образцовый муж да отец, было маловато.
  
  Единственной возможностью выпутаться из этой ситуации оставалось приданое Улиты.
  Не то, которое он сам собирал для дочери, а то, которое оставил ей ее дед, так и не дождавшийся внуков. Все-таки два доходных дома денег стоили немалых. Даже продай он один из них - все долги удалось бы покрыть с лихвой.
  Вот только кто ж ему даст это сделать!
  По Закону он этого сделать никак не мог. А Улита в силу своего несовершеннолетнего возраста - тоже!
  И как быть в такой ситуации? Непонятно...
  
  Дочку купец баловал, конечно, любил по-своему. Умная она у него была, да хитрая. Одна беда - девка, не парень! Не бабье это дело купеческими обязанностями заниматься. Но малолетние сыновья ему все ж таки дороже были. Слишком много надежд на счастливую безбедную старость он именно с ними лелеял.
  А дочь - что дочь? Выйдет замуж и поминай, как звали.
  Вот если бы кто согласился взять ее без приданого... Но в Столице, почитай, всем было известно о ее наследстве.
  Правда, один из иноземных знакомцев согласен был устроить ее брак со своим племянником. Но небескорыстно.
  Молодой жених от Улитиного приданого отказывался (очень уж толково "добрый" родственник на пару с потенциальным тестем ему преподнесли эту информацию, немного слукавив об истинном положении вещей), но его дядюшка попросил себе треть суммы от продажи.
  Хоть и грабеж, но, делать нечего, пришлось купцу соглашаться. Другого выхода просто не оставалось, чтобы с наименьшими потерями из того дерьма, в которое он попал, выбраться. Да и девку-то уж не просто так собирался пристроить, а по уму, чтобы и она не голосила, не выла у себя в горнице, пугая слуг, что он ее продал. Не ровен час, слухи пойдут ненужные.
  Но тут уж его авторитет сыграл и слово главы семьи: "Я тебя поил, кормил, - и мое отцовское слово - закон! За кого скажу, за того и пойдешь!"
  Сладить все требовалось как можно быстрее и, не привлекая ненужного внимания, по-тихому.
  Вот и договорились, что он сам привезет дочь на Ярмарку в приграничье накануне праздника, где ее и заберет будущий муж, у которого там же был деловой интерес.
  
  В дороге много купца тяжелых мыслей одолевало. Добравшись, наконец, до пограничного города государства, до того испереживался, что решил, надобно немного дорожную пыль стряхнуть, да усталость разбавить каким-нибудь напитком покрепче...
  И причина была не одна. Видимо, вышла какая-то накладка, и жениха в обговоренном месте не оказалось. Да и о том, не случилась ли с ним в пути какая неприятность или он, вообще, не выезжал из своего дома - сведений не было.
  Купец решил не впадать раньше времени в панику, а подождать еще день-другой - авось, объявится.
  Расположились пока на постоялом дворе. Дочь в номере запер. Товар да охранников пристроил. А сам пошел местные злачные места инспектировать...
  А в трактире, расположившись неподалеку от такой же купеческой братии, возвратившейся из дальних стран, краем уха услышал, что, дескать, племянник-то, на которого уповал Улиткин отец, не то занедужил, не то и вовсе скончался скоропостижно. Мол, поэтому и дядюшка его отложил поездку, хотя и собирался везти в Энейлис свои товары.
  Вот это неприятность так неприятность!
  И уж тем более отличный повод, чтобы затопить в вине печаль о несбывшейся надежде.
  Правда, у купца еще кое-какие мыслишки появились, но он рассчитывал подумать об этом чуть позже, а в тот злополучный вечер пуститься во все тяжкие, чтобы хоть ненадолго забыть о своих насущных проблемах.
  

Карты [из инета]

  Не повезло ему в этот раз. Ох, как не повезло! Вроде и пил немного, а как его заманили в карты играть, и сообразить не успел. Словно, кто под руку толкнул...
  Сначала вроде даже выигрывать начал, но удача не спешила возвращаться. Попал несчастный купец на везучего игрока, да так что и сам не понял, как его вокруг пальца обвели! Мало того, что весь товар профукал, так еще и должен остался.
  Заливаясь пьяными слезами (ведь теперь вся семья или в сточной канаве окажется, или в долговой тюрьме), просил рассрочку по карточным обязательствам, но скользкий мужик, к которому должно было перейти все состояние заезжего гостя, ни в какую не соглашался поначалу. Хоть в петлю теперь сам полезай...
  Уж потом, вроде смилостивился, да такую сделку предложил, что купец не мог устоять в своем состоянии полного отчаяния...
  
  Этот хитрый лис, которому он проиграл, владелец нескольких лавок (по возрасту чуть младше самого купца), о том, чтобы пожалел детей, и слушать не хотел. Зато, оказывается, просек во время разговора, что тот с дочерью приехал.
  Его предложение было почти кощунственным. Но купцу, которому теперь, когда тут, в чужом городе, где его никто не знал и никто не мог за него поручиться, оказавшемуся в одночасье не просто нищим, а еще и должником (хоть в петлю!), отказываться было чревато. Потому что возвращаться и без товара (или вырученных денег), и с
  незамужней дочерью, было просто невозможно.
  Кредиторы-то в столице ждать не будут!
  
  Решив вернуть хотя бы товар (все равно уже почти смирился с мыслью, что дочерью он откупается за всю семью), да еще и в пьяном отчаянии, отец Улиты все же решился обменять девичью честь дочери фактически на свою жизнь. Все едино, для задуманного нового плана придется ее отдать, пусть и замуж...
  Ударив по рукам, пришлось позволить этому негодяю-лавочнику провести с дочерью наедине какое-то время в обмен на прощение долга и возврат своего товара.
  В мыслях клятвенно пообещав Всевидящим, что больше он не сядет за игровые столы (да ни в жизнь!), купец протрезвел довольно быстро.
  По мере того, как в мрачном расположении духа, "безутешный родитель", трезвея, утирал выступавшие пьяные слезы, взгляд его, бесцельно блуждающий по помещению, наткнулся на любопытный объект.
  Улиту он поджидал, чтобы забрать домой. Все-таки время-то позднее - глубокая ночь на дворе. Уж самого страшного для юной девицы, она, конечно, не лишится (этот лавочник-то пообещал не издеваться над девкой), но мало ли извергов? Не приведи Всевидящие, прибьют еще ненароком, или всей компанией потешатся.
  Вот так, хоть и жаль кровиночку, но своя рубашка ближе к телу...
  "Ничего, - рассуждал купец, - она духом сильная, переживет. У них, у баб-то все равно ведь кто-то будет первым... Еще неизвестно, кто потом достанется..."
  
  Лавка та, куда увел счастливый обладатель купчишкиного товара тихо всхлипывающую Улиту, находилась аккурат напротив Почтового Двора...
  Ну да, не домой же ее вести, он, поди, и сам семью имеет...
  И главное, как назло, ни одного трактира поблизости, где можно было бы свою совесть чаркой залить. Протрезвевшему-то папаше ох как на душе тошно было!
  Так и пришлось купчишке в казенном месте дежурить. Много здесь всякого разного люда было. Да по большей части все проездом. И то хорошо, хоть никто внимания не обратит...
  
  Отца Улиты одолевали тяжкие раздумья. Что теперь делать? То ли каким-то окольным путем забирать семью и с остатками товара подаваться из страны, то ли все-таки попробовать осуществить первоначальный план, который родился у него в связи с занедужившим женишком... правда, с некоторыми отступлениями...
  Просить отсрочку у кредиторов, мотивируя это тем, что через два года дочь сама продаст оставленные ей дома и вернет за него долги, было невозможно. Кто в такое поверит?
  А если и поверит - проценты набегут такие, что не то что двух, а двадцати двух домов не хватит, чтобы расплатиться...
  
  На парня в форме солдата гарнизона крепости местного лаэра купец сначала даже и не обратил особого внимания, решив, что он здесь с каким-то поручением по службе.
  А вот когда паренька, сомлевшего в уголке, развезло в теплом помещении, купца просто осенило!
  Да это ж просто удача, можно сказать, сама в руки пришла!!!
  Это же просто отлично, что мальчишка молодой совсем, и наверняка не женат (но это уже детали). И то, что объект внимания уж точно из лаэрской элитной сотни (судя по одеянию) - еще лучше! Насколько купец был наслышан - владелец местных земель строг, но справедлив. Значит, позора не допустит, и за бесчестье спросит с виновного. А уж в таком состоянии, в изрядном подпитии, если еще немного выдумки добавить...
  Шикарная комбинация - комар носа не подточит!
  
  Теперь уж купец, пересев поближе, строго бдел, чтобы мальца не спугнули раньше времени, не разбудили бы ненароком. Но вроде как раз лошадей пока свободных не было, и все складывалось весьма удачно.
  В ожидании дочери Улиткин отец сидел как на иголках, бормоча про себя бесконечное: "только бы не сорвалось!"...
  
  В общем, повезло ему. В отличие от ничего не подозревающего парня...
  
  Утешать зареванную дочку было некогда. Скорее уже готов был отвесить пару пощечин для приведения ее в чувство. Дура-девка, раз уж так подфартило - нечего носом водить, быстрее моментом пользоваться надо. Пока не очухался!
  Перехватив Улитку за пределами Почтового Дома - хорошо, в окно углядел, как она вышла из лавки, отец велел ей быстро привести себя в порядок, лицо умыть, да волосы растрепанные прибрать.
  Слава Всевидящим, дура - не дура, а дочь все-таки у него с умом оказалась, быстро смекнула, что ей и в самом деле деваться-то некуда.
  
  Если уж родной отец на поругание отправил, второй-то мыслью, после того, что "все, жизнь кончена", у девушки было стойкое желание отомстить. Но не сейчас...
  Сейчас не время и не место. Но отцу она этого своему никогда не простит!
  И если уж поначалу была хоть какая-то идея, да осознание, из-за чего она на такие жертвы идет, на такой вот позор, и выполняет все безропотно... Ради семьи! Хоть для самой себя, но немного легче становилось, то вот теперь и этого не осталось...
  Только мать, да братишек жалко... Себя, конечно, еще жальче, но против отцовского-то слова поперек ничего не скажешь...
  
  Парень-то, солдатик, конечно, ох как попал! Она изнасилована - он ничего не помнит...
  Еще бы помнить, если он и на Почтовом Дворе-то еле лыко вязал, когда Улита его в провожатые приглашала.
  И ведь была уверена, что не откажет. Девка она была видная, да женихи уже свататься приезжали. Только вот родители все брали время на обдумывание, все казалось им, что она большего достойна. Да и приданое у нее богатое приготовлено.
  
  И уж было и сговорились. А тут на тебе! Такая несправедливость!
  Одна отрада, что сам жених (представленный портретом на небольшом эстампе, невесть как оказавшимся в руках отца), ей не нравился. Хоть не так обидно, что свадьба расстроилась, раз уж пришлось в эту Тьму-Таракань приехать...
  Все-таки путь неблизкий.
  А этот солдатик, который послужил ширмой для защиты девичьей чести, оказался ни в пример симпатичнее. Да что там говорить, по сравнению с "женихом", который по какой-то причине не явился к назначенному дню встречи, так и просто красавчик. Правда, характер у молодого мужа-солдафона оказался под стать его должности. Улита никак не ожидала, что этот мальчик, что-то жалко лепетавший в первый день знакомства в свое оправдание, не желая мириться с постигшим его "счастьем", стать мужем девицы купеческого сословия, немного придя в себя, вдруг вспомнит, что он теперь глава семьи, и примется командовать.
  Впрочем, яблочко от яблоньки... Раз уж отец - комендант пограничной крепости, стоило ожидать...
  Ох и возмущалась Улита после памятного разговора, перед тем, как муженек отправился на какое-то задание. Но за неделю слегка подостыла, опомнившись, что старая жизнь и впрямь безвозвратно закончилась. Мамаша жениха вовсе не собиралась потакать ей в привычных капризах. Правда, и Улита раньше не сталкивалась с такими, как местная комендантша, к несчастью, приходившаяся ей теперь свекровью. В общем, в ожидании возвращения Мартина, немного поцапавшись, выясняя, кто оказался главнее в социальном плане, обе теперь хранили вежливый холодный нейтралитет во взаимоотношениях.
  А уж из-за того, что сейчас, при докладе лаэру вскрылось про папашины дела, так и вообще страшно сделалось. Инстинкт самосохранения Улиты просто вопил - признавайся во всем, падай в ножки, да кайся!
  Домой-то возврата все равно нет. Куда ж деваться-то, если муж откажется? Одна надежда, что под трибунал не отдадут за поклеп, но и открытого городского судилища не перенести, от стыда сгоришь.
  А ведь люди-то, что поглазеть соберутся, вряд ли на ее стороне окажутся. Похоже, местного лаэра в городе-то очень уважали. Значит, скорее всего, солдатику обманутому посочувствуют, чем какой-то пришлой девице... И перспектив никаких. Даже если просто за ворота крепости вышвырнут безо всякого суда - так ведь без рекомендаций и какой-нибудь служанкой в городе не пристроишься. К тому же толком-то она ничего не умела - не положено было ей белы ручки марать в отцовском доме, для этого дворовые девки были. А без денег на еду и хоть на какой-никакой ночлег на первое время - только в петлю... или в бордель, но оба варианта никуда не годились, слишком уж за свою душу боязно. Хоть и виновата перед Всевидящими, но Улита все же надеялась на их милость, потому как в молитвах очень ловко умела формулировать степень собственного участия в беззаконии....
  
  Пойти-то солдатик с ней тогда пошел. Да только его самого впору было под локоток тащить, как беднягу из стороны в сторону мотало. Слишком уж развезло в душном помещении...
  Да и отец еще особой травки парню в вино подсыпал, которое им в номер потом сам притаскивал...
  Так что, хоть и страшновато было ехать скандалить в Замок-крепость к месту службы ее новоявленного муженька, но с утра она сцену свою на постоялом дворе на отлично отыграла.
  
  Ни дочка, ни купец особо не сомневались, что и в крепости у них все получится.
  Насилие-то реально было. А уж он - не он - кто докажет?
  Правда и лаэр больно уж умный, да подозрительный попался. Ведь проверку какую устроил, лекаря привлек!
  Ну а настоящие слезы лить над тем, что довольно сладкая жизнь в отчем дом где-то там осталась, далеко, а злая Судьба взяла, да задом повернулась - получилось очень даже к месту.
  Да и отец ругался, возмущаясь таким творимым беззаконием, вполне убедительно. Видно, душу отводил - не про собственную же низость вопить... у купца вечно кто-то другой виноват оказывался, да за него расплачивался...
  
  И вот теперь Улита завывала белугой, сбивчиво пересказывая историю про свои злоключения, и бросала на Мартина преданные взгляды из-под слипшихся от слез ресниц - авось простит... Хотя для позорного изгнания ее с глаз долой - причин хоть отбавляй...
  
  Наконец девушка умолкла, низко опустив голову.
  Хмурый, едва сдерживающий злость Аслан, ощущавший себя так, словно это он вывалялся в дерьме, да еще и нервничающий из-за Ренальда (ему, как и Тессе, во время чистосердечного покаяния купеческой дочки, пришло в голову сравнить, как чувствовал себя Рени, которого продал родной дядя), подался вперед, вперив взгляд в молодого бойца:
  - Ну что парень теперь тебе решать, - жестом прервал лаэр пытавшуюся было высказаться комендантшу. - Она призналась, свидетелей хватает. Так что разведем, если что, быстро, поспособствую. Так что думай, Мартин, как поступить. Развод-то при таких обстоятельствах, конечно, с тебя всякие подозрения снимет в том, что ты девку обесчестил... Но, с другой стороны, тогда твою историю все знать будут, как тебя обманом на порченной жениться заставили, и все равно будут показывать пальцем... Сам понимаешь, слушание этого дела придется в городе проводить, иначе Ваш брак, признанный в Храме, и не расторгнуть.
  Улита коротко всхлипнула, побоявшись привлекать к себе внимание, и затаив дыхание, ждала ответа. От нее теперь ничего не зависело.
  - Или тихо-мирно год перетерпишь, - продолжил хозяин Замка. - И из-за того, что детей нет, расстанетесь полюбовно. Надеюсь, ума хватит, чтобы не обзавестись ребятишками, если вместе спать надумаете.
  - С этой змеищей? - тихо ахнула Марта, ужаснувшись предположению. Хоть и жаль было девку, а родного сыночка все же жальче.
  - Цыц ты! - одернул Инвар жену. - Не тебе решать!
  - Не надумаю! - жарко вскинулся Мартин, буравя возмущенным взглядом своего господина.
  - Не зарекайся, парень. Дело молодое. В жизни всякое бывает. Да ты уж и сам убедился. Так что думай хорошенько, прежде чем дашь ответ.
  - А вдруг она уже того, тяжелая, - не унималась Марта, задав очень уместный вопрос. - Что ж нам чужих внуков придется нянчить?
  - Ну, если уж так получилось, тогда, однозначно, - развел руками лаэр. - Впрочем, я все-таки хочу услышать взвешенное мужское решение, Караскет. Обвинять кого-то потом, и передумывать будет поздно...
  
  
  37.
  
  
  Мартин чувствовал себя сейчас загнанным в ловушку зверем. Ему отчаянно не хотелось брать ответственность за решение, которое ему предоставили выбирать самому. Ему абсолютно не нужна была эта подлая девчонка, которая вдвоем со своим предприимчивым папашей-купцом так подставила, испоганив его жизнь. И ее жалостливая история не взывала в сыне коменданта должного сочувствия. Нет, он вполне мог бы посопереживать ей и повозмущаться несправедливостью этого несовершенного мира, если бы гнусная история не касалась его самого.
  Но вот простить Улитке собственное унижение на глазах у всех, кто его знал, кто ему был дорог, перед кем он невольно опозорил не только себя самого, но и свою семью, и косвенно повлиял на подрыв авторитета своего лаэра, Мартин не был готов...
  Но родителям Аслан не разрешил вмешиваться, вынуждая принять собственное мужское решение и взять всю ответственность за свой нешуточный выбор на себя. Тесса тоже молчала, не став предполагать какой-нибудь оптимальный вариант, хотя Мартин пытался угадать ее настроение, зная, насколько девушка может влить на своего мужа.
  Мартин готов был выть от бессилия. И, тем не менее, парень понимал, что отмолчаться не получится. Ему казалось, что взгляды присутствующих прожигают его кожу насквозь, только вот эмоции были разными.
  Никогда не думал, что жениться придется вот так. К Фелиске, с которой застукала мать и чуть не загнобила девчонку, оказывается, были настоящие чувства. Пусть он и вел себя не лучшим образом перед самой свадьбой, малодушно испугавшись трудностей и неизвестности взрослой жизни. Но, потеряв свою простодушную красавицу, Мартин действительно почувствовал, будто из груди вынули кусок души. Ненавидеть Фелиску за то, что она приняла предложение степняка после того, как ее жених завалился в день свадьбы домой с посторонней девушкой, назвав женой другую, было бы неразумно. Скорее всего, Шамиль спас их обоих. Фелиску от позора, а его, дурака, от тяжелого греха считаться виновником ее возможностью суицида.
  А что будет с этой? Ведь домой Улитке возвращаться нельзя. С этаким-то папашей, что ее ждет? Один раз продал в пользование, так и вдругорядь не постесняется, скот...
  Сама, конечно, хороша! Вместо того чтобы сообщить властям о творящемся беззаконии, стала соучастницей такой вопиюще гнусной преступной аферы.
  Хотя с другой стороны, кто ж ее осудит за послушание родительской воле?
  Мерзкая ситуация.
  Но в любом случае - лаэр прав - если будет суд, все равно от позорной истории и ему не отмыться. И какими еще невероятными "подробностями" она обрастет, никто не угадает. Хватит презрительных насмешек. С него хватит!
  Зареванная Улитка сейчас меньше всего походила на ту противную девицу, пытавшуюся показать, что ему выпала великая честь стать мужем купеческой дочери. И отчего-то этим напоминала потерянную Фелиску, ожидавшую решения, когда помощница кухарки оказалась предметом разбирательств, что же теперь с ней делать, раз их застали на сеновале - выгнать с позором за распущенность или...
  Сердце заныло с новой силой от осознания потери. Теперь шаловливые ручки Фелиски ласкают другого парня, а он больше не почувствует сладкие жаркие поцелуи на своих губах, и вряд ли Улитка будет так же заразительно смеяться над его шутками...
  Почему же так несправедливо? Чем он прогневил Всевидящих?
  
  Мартину казалось, что он слишком дорого заплатил за свою неуместную самоуверенность, непомерную гордыню и пренебрежение к простой девчонке, за то, что позволил поиграть с чувствами, за то, что не ценил бесхитростное желание Фелиски выскочить по-человечески замуж за симпатичного парня.
  А к Улитке, подставившей его, было двоякое чувство брезгливой жалости и отчаянной ненависти. Вот только не давал покоя благородный поступок счастливого соперника-варвара, увезшего его настоящую любовь к себе в Степь. Вот это по-мужски, спасти девушку от позора брошенной накануне свадьбы, наплевав на то, что берет ответственность за чужие грешки.
  Наверняка не каждый так смог бы. Хорошо, что Фелиска по-настоящему понравилась степняку...
  Но ведь и Улитка недурна собой, и далеко не дура, может быть... а вдруг и у него получится?
  Нет.
  Неприязнь за ее предательство все равно отправляла душу, злым огнем разливалась по внутренностям, выжигая притаившуюся жалость к ее проблемам. И делить постель ради маленьких радостей взрослой жизни, раз уж он теперь семейный человек, как предложил кто-то из присутствующих, Мартин с молодой супругой не хотел. Из-за того, как она поступила, почему-то физически было неприятно думать о ней, как о жене, с которой можно было бы приятно провести время в спальне, скорее как о неожиданно заползшей в дом красивой, но опасной змеище. И никаких совместных разделений горя и радости тоже не хотелось. Предавшая один раз, запросто предаст и во второй... или не предаст?
  Кто он для нее? Никто по сути. Лишь средство обезопасить себя от более жалкой участи, чем стать женой простого солдатика...
  Лживая тварь!
  Угораздило же его встретить эту девку на свою беду... А ведь она ему даже понравилась... Впрочем, спьяну все бабы - красавицы, правильно Сауш говорил.
  Только вот кто же знал, что внешняя красота содержит такое гнилое нутро?
  Обманули, как ребенка, только вот расплачиваться приходится по-взрослому...
  А с другой стороны, может быть, она решилась на такое с отчаяния? Разве могла женщина перечить мужчине, от которого зависит? Тем более, собственному отцу, каким бы паскудным самодуром он не оказался?
  Как все сложно...
  И Фелиску все равно уже не вернуть...
  При любом раскладе - свою медноволосую хохотушку-красавицу он потерял навсегда...
  Вспоминает ли она о нем? Простила или прокляла?
  
  Наверное, чувствуя острую вину перед Фелиской, парень все же решился на благородный шаг, выбрав из двух зол, по его мнению, наименьшее.
  
  В горле отчего-то запершило и, облизав пересохшие губы, стараясь выглядеть решительно, Мартин выдавил:
  - Пусть все останется так...
  Мать горестно всхлипнула, видимо, подсознательно ожидая другого ответа. А вот Инвар одобрительно крякнул. Улита шумно выдохнула, словно все это время боялась дышать, в ожидании своей участи.
  Лаэр опустил ладони на столешницу и подался вперед:
  - То есть, Мартин, ты не будешь выдвигать против них, - кивнул он на Улиту, имея в виду девушку и ее папашу-купца, - обвинения в клевете и принуждению к незаконному браку?
  - Д-да, - сглотнул Мартин и туже твердо добавил:
  - Пусть все останется так! А через год разведемся. Я могу вернуться в казарму?
  - Можешь, - согласился лаэр. - Только для правдоподобности будущей причины развода лучше бы тебе ночевать под крышей семейного очага. Тогда никто не усомнится, что вы пытались обзавестись детишками.
  - Вот гадство, - еле слышно прошептал Мартин, бросив недобрый взгляд на молодую жену, и вдруг почувствовал настоящий укол жалости - Улитка совсем поникла, хотя должна была ликовать, ведь ей здорово повезло. Подсудное дело решили замять.
  Девушка сидела, низко опустив голову и обхватив себя за плечи руками, будто вдруг продрогла, хотя в помещении было жарко.
  - Хорошо, - согласился с доводами Аслана парень. - Как-нибудь перебьемся. Я могу и на полу поспать.
  - Зачем же? - тихо прошептала Улита. - Кровать широкая...
  - Да кто тебя знает? - неприязненно прошипел Мартин.
  - Обалдел, зимой на полу? Отморозишь все нах... напрочь, - вставил Дерек, ухмыльнувшись. - Ты лучше меч посередине положи.
  Караскет оживился:
  - Точно! На всякий случай, чтобы прецедента не возникло.
  - Эй, ты что?! - спохватился Меченый, вмиг посерьезнев. - Я пошутил, дурачина! Еще лишишься самого дорого ненароком. Я не о жене, извини, Улита, - цинично обозначил свое отношение к девушке боец. - Март, не вздумай!!!
  Аслан криво усмехнулся:
  - Ладно, шутки в сторону! Надеюсь, больше никаких идиотских предложений не последует. У Мартина своя голова на плечах имеется, - строго взглянул он поочередно на смутившегося Дерека и насупившегося сына коменданта.
  - Я - пас! - примирительно поднял ладони Меченый. - Своя, так своя. Надеюсь, после всего этого, мозги на место встали.
  - А уж я-то как на это уповаю, - тихо произнес Инвар.
  - Отец... - виновато вздохнул Мартин.
  - Дома поговорим, - оборвал его старший Караскет.
  
  Ренальд, по просьбе Аслана ведущий протокол дознания, напряженно ожидая решения Мартина, с удивлением взглянул на ровесника (по непонятной причине ненавидящего его с первого дня) и поймал себя на мысли, что поступок молодого бойца лаэрской сотни, решившего не разглашать подробности постыдной истории, заслуживает уважения.
  Как бы неприязненно не относился он к комендантскому сынку, но, представив себя на его месте, передернул плечами - не позавидуешь...
  Впрочем, в данный момент его самого разве что не трясло после душещипательной истории Улиты. Что-то болезненно-знакомое переплеталось с его собственной участью. И пусть он здесь оказался любим, но его так же предала собственная семья. И те жгучие эмоции бессилия что-либо изменить, которые он старательно давил, особенно в первое время, понимая, что они разрушительно влияют на его психику, всколыхнулись с новой силой, горечью затопили сердце и заставили стиснуть зубы, удерживая на лице маску холодного равнодушия, в то время, когда внутри все клокотало, не находя выхода. Он отчаянно не хотел погружаться в затягивающую пучину переживаний, преследовавших его первые дни в рабстве.
  Если бы не Тесса... и не Аслан, разрешившие ему почувствовать себя полноценной личностью, удержавшие его на краю... согревшие своей заботой и любовью, заставившие развиваться интеллектуально и физически, потребовавшие его раскрепощения в постели, он, наверное, просто свихнулся бы, не понимая, не в силах принять, за что над ним так жестоко поглумилась фортуна. Страшно представить, что с ним сталось бы...
  Но, если бы он не стал рабом, то не встретил бы Тессу...
  Насмешка судьбы или ее дар?
  Голова пухла от противоречивых мыслей. Рени заставил себя разжать заледеневшие пальцы, стиснувшие едва не треснувшее перо, которым он записывал показания Улиты и отчет Дерека.
  Переизбыток негативных эмоций требовал выхода. И больше всего юноша боялся, что от вселенской несправедливости они просто прольются злыми слезами - он не желал оставаться рабом, но и расставаться с этим домом и семьей лаэра отчаянно не хотел.
  И если у Мартина с Улитой более-менее положение на ближайшее время прояснилось, то у него самого сейчас было стойкое ощущение, что он снова оказался на распутье. Один, покинут, позаброшен всеми... Да еще это обещание Аслану...
  Ведь совсем недавно он почти смирился с предстоящим, а сейчас снова стало себя ужасно жаль - за что ему это? Почему нужно переступать через себя, свои принципы и отчаянное: "не хочу так!"
  Ренальд нуждался в поддержке и утешении. Только вот никто не спешил вызволять наложника из сонма осаждающих демонов-призраков его необоснованных страхов за дальнейшую свою участь.
  Бросив быстрый взгляд на неподвижную госпожу, закрывшуюся под непроницаемой ледяной маской истиной аристократки, Рени почувствовал, что просто не посмеет требовать утешения, иначе перестанет уважать себя. Тессе, наверное, и так непросто сдерживать эмоции. Его личная богиня, несмотря на здоровый эгоизм, не чужда сочувствию к чужому горю. Но сейчас вынуждена играть роль, подобающую супруге лаэра.
  А Аслан в данном случае тоже не друг семьи Караскетов, а их господин и представитель власти.
  Значит, и он, Ренальд, допущенный на засекреченное заседание, должен взять себя в руки и быть достойным оказанного доверия присутствовать на закрытом дознании.
  Только вот почему-то не хватает воздуха... и не хочется никого видеть, абсолютно никого!
  - Рен? - прошептала одними губами Тесса, бросив обеспокоенный взгляд в сторону своего подозрительно побледневшего Солнышка.
  Виноватый взгляд, полный любви и сожаления, словно девушка думала не только о судьбе Мартина, а о нем. О том, что его история чем-то схожа. Хотелось бы верить, что он не обманулся, невольно обрадовавшись небезразличию любимой.
  Но все же сама ситуация угнетала, и сильно...
  
  Чувство благодарности и все так же дурацкая обида на несправедливость, что по-другому, не будь он рабом, они бы с Тессой и не встретились, обожгла, выбив остатки самообладания. Ренальд слабо улыбнулся ей в ответ, но глаза предательски защипало, и уже не помогала прикушенная изнутри щека.
  К счастью, Аслан как раз обернулся:
  - Рен, ты все записал?
  - Да, - сумел выдавить юноша.
  - Хорошо, - протянул руку лаэр, требуя записи.
  Рени быстро вскочил и вложил исписанные листочки в ладонь господина.
  - Можно мне уйти? - тихо спросил он, почти задыхаясь от непонятного распирающего изнутри ощущения чего-то чужеродного, неуместного, постаравшись только, чтобы его просьба не прозвучала умоляюще.
  - Да, иди, - отпустил Аслан, сожалея, что не догадался отпустить парня раньше. Но лучше было бы вообще не привлекать его. Он сам или Тесса вполне справилась бы с протоколом.
  Можно было бы обойтись и без документа - свидетелей признания Улиты достаточно, но что-то лаэру подсказывало, что против этой ушлой купеческой семейки стоит запастись документальным подтверждением низкого поступка, заслуживающего примерного наказания.
  Что делать с улизнувшим с его земли купчишкой - об этом еще стоит подумать. Скорее всего, следует сообщить службам отца - пусть у столичных правоохранительных ведомств голова болит о том, что у них под носом существует такая гнида. Трудно назвать человеком того, кто, идя на поводу своих страстей, вздумал выкупать собственную свободу и жизнь честью дочери.
  А вот с лавочником, любителем азартных игр и молодых девичьих прелестей, он разберется по-свойски.
  Главное сейчас обезопасить Караскетов от притязаний этой девицы, если она вдруг передумает добровольно соглашаться на развод через год по причине "бесплодия" и будет требовать еще время для попыток стать матерью. Храмовые служители Всевидящих против любых разводов. Для доказательств целесообразности обратного ритуала нужны веские причины. И, конечно же, они пойдут навстречу милой молодой женщине, особенно, если она так же убедительно и четко сыграет свою роль, как в день своей свадьбы. Но девчонка и так "поимела" Мартина. Хватит с нее и того, что ее гнусная тайна будет сохранена присутствующими.

Улита [из инета]

  Лаэр лишь мельком глянул на листы, исписанные четким каллиграфическим почерком Рени, прежде чем передвинул их Мартину через стол:
  - Прочти! - обратился Аслан к младшему Караскету. Затем перевел взгляд на Улиту:
  - И ты тоже... прежде чем поставить подпись, что все фактически так и произошло, со слов записано верно.
  Девушка бросила затравленный взгляд на сурового лаэра и послушно кивнула.
  - Кстати, так что там с твоим приданым? Не тем, которое отец твой зажал, выставив Мартина насильником, а с дедовым?
  Улита вздрогнула и поспешно отвела взгляд:
  - Так оно же в семье осталось, - тихо ответила она. - Отец-то настоял на том, чтобы он, то есть, Мартин меня совсем без приданого взял... и обряд соответственно провели. Я не могла возразить...
  - Дура-девка... ну, это дело десятое, - мрачно кивнул лаэр, решив про себя, что можно попробовать, может чего еще и удастся изменить.
  Сейчас его больше волновал сам Мартин, а не благосостояние его супруги.
  - Улита, надеюсь, почерк ты разбираешь. Никаких дальнейших разговоров об искажении твоей истории, давлении и запугивания я не потерплю, так и знай! Тебе дается единственный шанс, и вот этот протокол будет храниться у меня в качестве гарантии от притязаний твоих или твоего отца. Хотя что-то подсказывает мне, что он здесь вряд ли объявится в ближайшее время. Надеюсь, ты согласишься с этим условием.
  - Да, - поспешно шмыгнула носом купцова дочка.
  - Аслан, я, пожалуй, тоже пойду, раз остались одни формальности. Свидетелей для подписания достаточно, - вдруг резко поднялась Тесса, чувствуя необходимость оказаться рядом с Ренальдом.
  - Да, иди! - отпустил лаэр жену, уловив, нетерпение в ее голосе.
  
  Тесса живо пересекла комнату, на мгновение встретившись глазами с Дереком.
  Парень, старательно сдерживающий себя во время дознания, пытаясь не пялиться на слишком уж отвлекающий фактор, теперь, когда понял, что снова не увидит предмет своих грез, как минимум, до завтра, пытливо проводил уходящую девушку долгим взглядом.
  Тесса чуть было не споткнулась на ровном месте, лишь сейчас сообразив, что Дерек такой же раб, как и Рени. И не совсем правильно расценив его взгляд, буквально ощутила всем своим существом тоску парня, словно окунувшись в его переживания, только отнесла ее не к собственной личности, а к его жажде свободы.
  Девушка почувствовала болезненный укол в груди, но она лишь опустила ресницы, пряча сочувствие. Дереку оно не нужно. Он сильный мужчина, и она еще найдет время поговорить с ним на эту тему. В конце концов, он сам уже несколько раз выбирал остаться, когда была возможность сбежать, пусть и с небольшим шансом на успех затеи.
  Этого парня она высоко ценила за преданность и благоразумие. И, что скрывать, он ей импонировал чем-то еще, то ли своей похожестью на мужа, то ли неуловимым отличием, и статус раба, а не свободного человека, был здесь совершенно не при чем.
  Желание Дерека защитить ее жизнь и честь любой ценой, жар его ладоней, стискивающих ее талию, и поцелуй, запечатленный на ее губах в какой-то подворотне во время приключения в городе, вызванный, скорее всего, вспышкой адреналина, она так и не смогла выкинуть из памяти. И увядший цветок незабудки все еще продолжал бережно храниться между страниц любимой книги...
  Сердце учащенно забилось, смущенное чужими эмоциями, но Тесса посчитала, что все-таки в ее смятении "виноват" Рени, которого следовало срочно отыскать.
  
  Мягко хлопнувшая дверь за спиной хозяйки Замка вернула Меченого с небес на землю. Он постарался придать своему лицу бесстрастное выражение, украдкой взглянув на хмурого Аслана, не догадался прозорливый лаэр о том, что творится в его душе? Но нет. Тот внимательно наблюдал за тем, чтобы заплаканная Улита прочла документ, прежде чем поставить подпись.
  Руки девушки дрожали. Несмотря на то, что поступила она по отношению к Мартину отвратительно, все-таки купеческую дочку было немного жаль. По большому счету она оказалась жертвой обстоятельств.
  Вот только Дерек задавил в себе это сочувствие. На протяжении последней недели он ежедневно имел возможность видеть, как тяжело переживал Мартин потерю Фелиски и свою скоропалительную женитьбу.
  Иногда этого придурка хотелось придушить собственными руками, но все же непутевый сын коменданта был ему другом. Пусть не таким, как Орис или Сауш, но Март оказался своим, тем, кому Меченый доверил бы защищать собственную спину в бою.
  
  Аслану осточертела уже эта история, хотелось разогнать всех к лешему и побыть немного одному, приходя в себя. В правильности своего решения - предоставить выбор Мартину, он не сомневался. И все-таки ощущение, что он сам измарался в нечистотах, никуда не уходило. В таком состоянии не хотелось "пачкать" любимых - Тессу и Рени.
  И следовало наконец-то поскорее покончить с формальностями.
  Пока суд да дело, неизвестно чем закончится через год бракоразводный процесс. Вернее, не случится ли еще что-либо непредвиденное, из-за чего в Храме могут отказать в обряде разрыва союза Мартина и Улиты? Но вот ее приданое, завещанное дедом, можно попробовать объявить неприкосновенным под каким-либо благовидным предлогом, чтобы не плодить ненужные слухи. Скорее всего, затея окажется провальной, но мало ли?
  Придется все-таки осторожно как-нибудь связаться со знакомыми, не привлекая службы Правителя. Перед отцом выставлять себя некомпетентным в решении вопроса о клевете на собственно бойца, не хотелось.
  И все же лаэр чувствовал, что у него словно камень с души сняли. Мартину придется непросто и, откровенно говоря, если бы он сейчас отказался от навязанной обманом жены, варвар не осудил бы Караскета, безумно радуясь в душе, что парень далеко не подонок и, несмотря на постоянные трения с Рени, раздражавшие Аслана, имеет внутренний стержень.
  Все-таки из него выйдет толк, если перестанет маяться дурью и постарается повзрослеть. К кому-то слава и почет приходят уже в юности, а кого-то жизнь возит мордой об землю, прежде чем прибавляется ума, щедро разрешая набивать синяки и шишки на собственных ошибках.
  Подсказывая парню лазейку, лаэр ожидал, что Мартин все-таки откажется, но он решил взвалить груз ответственности на свои плечи. Потянет ли?
  Переглянувшись с Инваром, Аслан одобрительно кивнул. Комендант лишь тяжело вздохнул, видимо, задаваясь тем же вопросом.
  А вот Марту, кажется, больше занимала мысль, не станет ли она бабкой чужим внукам? Поджав недовольно губы, женщина старалась сдерживаться и не буравить невестку неприязненным взглядом.
  
  - В общем, разобрались, - подвел итог собранию лаэр. - Это соглашение вступает в силу при условии, что ты не понесешь от чужого семени, Улита. Все остальные вопросы будешь урегулировать с мужем. Если возникнут серьезные разногласия, обращайтесь, - разрешил Аслан, и, сделав паузу, добавил:
  - Оба.
  Мартин и Улита синхронно кивнули, присутствующие поставили подписи, и лаэр махнул рукой, разрешая покинуть свой кабинет.
   - Дерек, задержись, - велел Аслан парню со шрамами, немного задумавшемуся, уйдя в какие-то свои мысли.
  Меченый облегченно выдохнул - ему хотелось перекинуться парой слов с варваром наедине. Хорошо, что тот сам догадался остановить его.
  
  ***
  
  Воцарившуюся тишину после ухода семейства Караскетов можно было бы резать ножом - оглушала.
  Аслан устало провел ладонями по лицу и, откинувшись на спинку кресла, пристально разглядывал обманчиво-расслабленного Дерека, неподвижно сидящего напротив, опустив вытянутые руки на стол и сцепив пальцы "в замок".
  Несмотря на мысли о Рени, варвар ощущал, как он соскучился по этому парню с изуродованным лицом.
  Меченый был непривычно серьезен. Впрочем, и неудивительно. Перелопатить столько, образно выражаясь, чужого грязного белья, должно быть очень противно. Аслан терпеть не мог присутствовать на подобных разбирательствах. А уж простому бойцу тем более претило, но он честно справился с неприятным заданием. Ребята - молодцы! За неделю раскопали столько информации для реабилитации Мартина хотя бы перед самим собой и родителями, раз уж остальным решили ничего не объяснять.
  Отчего-то хотелось разгладить вертикально залегшую складочку между густыми бровями Дерека. И провести большим пальцем руки по плотно сжатым губам, чтобы увидеть, как удивленно расширяются зрачки внутри серой радужки с вкраплениями охры, прежде чем в них появится упрямое злое выражение непокорности и предупреждения. А сами губы изогнутся в ироничной все правильно понимающей кривоватой ухмылке.
  Но лаэр не торопился вскакивать со своего места и распускать руки, чтобы разрушить эту странную вязкую тишину, нарушаемую лишь их дыханием.
  
  Дерек не выдержал первым, на мгновение опустив веки, и тут же снова вскинулся:
  - Что?! Хочешь подробностей, деталей? Мне повторить все еще раз?
  - Нет, - отрывисто отозвался Аслан. - Все решено.
  - Тогда я могу идти, мой господин, полюбовался?
  - Ты сильно устал? - вместо ответа задал вопрос лаэр.
  - Не настолько сильно, чтобы отказаться от спарринга, - усмехнулся Дерек, привычно преображаясь в язвительную ехидну.
  Губы варвара тронула улыбка:
  - Я надеялся, что ты мне не откажешь, - немного двусмысленно прозвучало фраза.
  - А вот теперь я уже начинаю волноваться, мой господин - одно и то же ли мы понимаем под словом "спарринг"? - съехидничал Меченый, моментально подобравшись, хотя внешне по-прежнему оставался таким же безмятежно-расслабленным.
  Аслан почти неуловимым движением вскочил, резко отодвинув назад мешающееся кресло, опершись на столешницу ладонью, переметнул сильное тело через стол, не утруждая себя тем, чтобы чинно обойти препятствие, разделявшее его со своим старшим рабом. Может быть, по-мальчишески немного красуясь - мол, вот как я могу! Но при этой демонстрации своей отличной физической формы почему-то не было стыдно (разве что самую малость). С Дереком интересно играть. И то, что он обещал парню со шрамами не домогаться его - сейчас отошло на задний план.
  Совсем прозрачный намек, что Рена не стоит трогать, ржавым гвоздем сидел в мозгу, раздражая и отравляя существование рядом с доступным лишь для скупой ласки телом наложника. Любоваться можно, а требовать от него ничего нельзя. Но до добровольной сдачи Котенок вряд ли снизойдет.
  А Дерек, пусть и со своими принципами, которые Аслан и не думал ломать, все-таки оставался хозяином своим желаниям и возможностям. И отчаянная, едва не похороненная надежда на чудо, снова ожила.
  
  - Во как! - присвистнул немного ошарашенный выходкой варвара Дерек, тоже вскакивая на ноги. Парень почувствовал, что из-за внезапно сократившегося расстояния между ним и хозяином, отчего-то сбилось дыхание. У обоих. И самое смешное, что в его случае это лишь от части было вызвано иррациональным страхом давнишней угрозы лаэра осуществить свою заветную мечту, ради которой его задницу и выкупили на аукционе рабов.
  "Вот гадство!" - смутился Меченый, запоздало отшатнувшись.
  - А что тянуть-то? На плацу темно. Как насчет зала?
  - О! А в зале уже праздничная иллюминация к моему приезду? - поддел Дерек, сообразив, что на улице и впрямь сейчас по периметру площадки для тренировок горят два-три фонаря. А вот в зале внутри дома, которым хозяин Замка редко пользовался, вряд ли жгут просто так масло, если только хозяин не предвидел развития продолжения вечера после беседы именно так.
  - Почти угадал, - хмыкнул Аслан. - Прислугу звать не будем, сам зажгу. Идем!
  - Как скажешь, мой господин, - вежливо склонился Дерек, - но только после Вас! - кивнул он на выход, словно предупреждая тайное желание лаэра пропустить бойца вперед, чтобы похотливо полюбоваться на широкую спину (даже под одеждой угадывались литые мышцы) и упругую задницу идущего впереди раба.
  - Ты меня хочешь лишить даже маленькой радости? - фальшиво расстроился хозяин Замка, тщательно дозируя нарочитую обиду в голосе, чтобы не выдать, что и в самом деле почувствовал легкую досаду.
  Он и сам не понимал, зачем лишний раз подогревать не совсем здоровый интерес, но все еще не определился, что ему хочется от парня больше - погонять его по залу, пока сам не выдохнется, сбрасывая накопившуюся злость, или, зажав у стены, прижать собственным телом, не оставляя ни миллиметра свободного пространства между ними.
  К Ренальду Аслан испытывал несвойственную ему раньше нежность и желание обладать чистой душой Мелкого и стройным пропорционально сложенным юным телом.
  А вот от Дерека по-прежнему срывало крышу в азартном желании просто подчинить, не ломая. На равных...
  И даже зная, что снова ничего не выйдет, а можно даже и огрести по морде от забывающего в таком случае о субординации парня, все равно эта жадная страсть перекрывала здравый смысл и инстинкт самосохранения.
  - Соскучился? - невинно поинтересовался Меченый, постаравшись, чтобы его голос не выдал странной радости, несмотря на всю двусмысленность.
  В данный момент ему хотелось верить, что Аслан действительно ждал его, чтобы не только получить исчерпывающий ответ на вопросы и доклад о выполненном задании. Не только для того, чтобы сейчас жадно облапывать вожделеющим взглядом, но и просто, без затей, по-человечески, как скучают долго не видящиеся близкие друзья, съевшие вместе не один пуд соли.
  - Очень, - не стал лукавить лаэр, наплевав, что там вообразит себе этот нахал, глумливо расплывшийся в довольной улыбке, словно ему сообщили о недельной увольнительной в бордель и вручили на развлечения тугой кошель.
  - А ты? - вырвалось у Аслана прежде, чем он прикусил язык, пожалев о сорвавшихся словах. Он просто не мог себе позволить демонстрировать свою слабость еще откровеннее.

В смелых мечтах Дерека [из инета]

  Спина идущего впереди парня напряглась, и он остановился. Затем медленно обернулся, решая, ответить честно или нет - по кому он соскучился больше - по этому похотливому самцу, которому, в самом деле, требовалась встряска для его мозгов, и спарринг вполне подошел бы, чтобы сбросить негатив из-за разбирательства гнусной истории Караскета. Или все же по Тессе, еженощно посещающей его сны?
  Меченный совершенно по-разному скучал по своим хозяевам, но ни один из озвученных вариантов, скорее всего, не устроит Аслана, который упорно не хотел понимать, что его воин-раб нуждается только в дружеском участии, без всякой сексуальной подоплеки. В таких отношениях, которые подразумевают прямоту и честность, возможные лишь между двумя равными. В той дружбе, за которую, не задумываясь, можно заплатить жизнью, потому что точно знаешь, что за твою жизнь готовы заплатить ту же цену!
  Может быть, слишком пафосно, но определение, в общем-то, верно.
  Жаль только, что до варвара это не доходит...
  Стоит ли обманываться, надеясь, что иллюзии обретут реальные очертания?
  Дерек понимал, что не стоит - слишком много между ним и Асланом ступенек на социальной лестнице, служащей мерилом отношений.
  А за признание в далеко не платонической (если бы Тесса откликнулась) любви к хозяйской жене лаэр и вообще может свернуть шею голыми руками...
  И все же отчаянное противоречие получить вольную, и при этом остаться здесь, в крепости, где его знали как раба, удручало. Поэтому на помощь парень снова призвал спасительный сарказм, за которым так удобно прятать недопустимую слабость желания быть услышанным и правильно понятым в искренних чувствах, и глупую неуместную сентиментальность.
  - Нет, не слишком. Нам некогда было скучать, мой господин. Я с ребятами выполнял задание нашего лаэра.
  - Ааа... - не сумел погасить разочарования Аслан. - Ну что ж, похвально. Твой лаэр, возможно, не будет слишком жмотничать и расщедрится за качественное исполнение задания на несколько золотых монеток.
  - Ого! Здорово! Да пусть благословят моего лаэра Всевид... Великие Духи! - поправился Дерек.
  - Шут гороховый, - усмехнулся Аслан. - Слушай, а ведь ты не Всевидящим поклоняешься, так?
  - Угадал.
  - А кому?
  - Какая разница...- не пожелал откровенничать Меченый.
  - Что отрицает твоя вера, как самый страшный грех?
  - Самоубийство, - не задумываясь, ответил Дерек.
  - А убийство?
  - Для того чтобы считать это грехом - слишком много условностей, обходных лазеек. Если есть за что отомстить смертью врагу - почему бы и нет?
  - Значит, месть?
  - Или предотвращение злодеяния, если по-другому не остановить. Ты хочешь поговорить об этом?
  - Нет... - растерялся Аслан, - не сейчас...
  - Тогда не расстраивайся, - вернулся к предыдущей теме боец. - Пошлешь меня в следующий раз куда-нибудь подальше, - усмехнулся Дерек, - на более длительный срок, глядишь, взаправду затоскую по тебе, мой господин, и будет тебе щщщастье! - заржал Меченый, прогоняя возникшую было неловкость.
  - А если... - начал Аслан, но собеседник перебил:
  - Могу прямо сейчас отправляться... Хотя, нет, это я погорячился. Лучше отосплюсь на родимой койке. По Барсу-то я точно соскучился.
  - Если очень попросишь, я тебе могу и сам поурчать, вместо кота, - хмыкнул слегка уязвленный Аслан, понимая, что эта наглая морда откровенно издевается.
  - Неее, даже не уговаривай! - рассмеялся Дерек. - Барс не покушается на мою задницу. А с тобой рядом спокойно не расслабишься.
  - Зря ты так, - притворно оскорбился лаэр, чувствуя знакомый подъем настроения - щекотливая тема заводила.
  С Рени все-таки приходилось объясняться аккуратнее, и всегда помнить о том, что нужно успеть вовремя остановиться, чтобы не ляпнуть что-то лишнее. Дерек сумеет остановить сам. Уже останавливал. И не один раз.
  Наверное, именно поэтому все еще дремлющее желание подчинить, не отпускало, требовало реванша.
  Потому что в сердце варвара место было лишь для одного из рабов. И там прочно обосновался Мелкий.
  А этот порыв с Дереком - лишь вбитая воспитанием в Степи привычка - добиться ускользающей цели.
  Может быть, что-то большее, но все-таки не то, что он испытывал к своему домашнему Солнышку, планомерно изводившему своего потерявшего голову господина последнее время.
  Аслан интуитивно чувствовал, что со дня на день Даут пришлет обещанный обоз с подарками и Мастера по татуировкам. Ренальду нанесут родовые знаки отличия - и все!
  И как бы не хотелось заласкать Мелкого, чтобы он сам умолял взять его (хотя это что-то такое из области недостижимых мечтаний), уже не получится!!!
  Просто убеждения и уважение к собственному Роду не позволят идти против настоятельных рекомендаций Вождя и таура. При таком неистовстве бушующего внутри желания можно было бы поступиться принципами и пойти на сделку с совестью, но лишь только если доверчивый Котенок сам разрешит... что в данном тяжелом случае слишком сомнительно.
  Может быть, Тесса сумеет выбрать момент и уговорит...
  Но на это тоже надежды мало. Скорее всего, жена вмешиваться не будет, чтобы не потерять свое сокровище, обидев ненароком, подтолкнув к тому, чего Рени старательно избегает, глупый, так и не веря, что может быть по-другому, а не так, как осталось, видимо, навсегда в его памяти...
  Дерек - слабое утешение. Но все-таки утешение и возможность переключить плавящиеся мозги на более приемлемый объект.
  Айдара, готового помочь его "горю", несмотря ни на что - ни на прошедшие годы, ни на свой статус, который предполагал, как минимум, сначала померяться силой, ведь он давно уже ни для кого не был нижним, Аслан больше использовать не хотел. Это не слишком этично по отношению к другу детства и юности. Лаэр раньше не верил в то, что может остаться такая привязанность, пронесенная через годы, невзирая на количество случайных партнеров. Айдару всегда везло, и было с кем скинуть лишнее напряжение. Степняки не любили демонстрировать своих чувств (да и были ли они такими же настоящими, как у него - полукровки?), кроме как к собственным женщинам. Но то, что Айдар сам добровольно расставил акценты, когда встречали обоз с шоколадом, вызывало щемящую тоску по ушедшим дням, и желание оставить прошлое в прошлом.
  Аслан слишком уважал их дружбу, именно ту составляющую, которую не нужно было доказывать, укрывшись от нескромных чужих взглядов. Он не хотел использовать Айдара для своих "низменных инстинктов" (как иногда в шутку называла Тесса потребность разделить животную страсть с мужчиной).
  Казалось бы, тогда получается, что он пытается использовать Меченого, но это было бы не совсем верно.
  К Дереку у варвара были самые искренние чувства, только вот с желаниями он еще не определился - маятник раскачивался со странной закономерностью - от еле сдерживаемой жажды придушить, до того, чтобы просто "отлюбить" и перестать мучиться этой странной одержимостью...
  Как же все-таки повезло с женой, которая сумела смириться с этой его особенностью время от времени настойчиво хотеть парней.
  Вряд ли Тесса так же спокойно отнеслась бы к его прихоти завести себе знойную танцовщицу, хотя, признаться, та невольница, что привозил в гости знакомый, после которой Рени по своей наивности из страха быть отвергнутым, решился на соблазнение, была недурна. Но - нет!
  Хватит ему тех, кто рядом.

Аслан и Тесса [из инета]

  Услада для глаз все равно не сравнится с отрадой для души. А для души лаэру вполне хватало любимой девочки и ее Солнышка. Да и этот поганец с расцарапанной рожей, с которым они сейчас направлялись в старый фехтовальный зал, тоже занимал определенную нишу в одном из потаенных уголков той же самой души варвара. И с ним было приятно обменяться частичкой искреннего тепла, пусть и спрятанного за шутливой перебранкой...
  Близкие...
  Не по крови, но именно они - те, за кого, не задумываясь, прольет собственную...
  
  От раздумий об упущенной возможности воспользоваться щедрым предложением решившегося на приватный танец Ренальда, Аслан снова вернулся к мыслям о жене, и они вызвали на его губах легкую улыбку. Без нее он не добился бы от Рени даже той малости, что имеет сейчас.
  Варвар тяжело вздохнул.
  Его нисколько не обмануло нетерпеливое желание Тессы уйти вслед за Реном.
  Аслан был уверен, что жена сумеет найти нужные слова или по-другому убедить своего ненаглядного любимчика, что он им бесконечно дорог. Кажется, Мелкий уже в состоянии выдержать ласки истомившейся от долгого воздержания не тискать свое Солнышко госпожи.
  Его Котятки...
  Как же некстати влез Даут со своим навязанным родством и рациональной идеей получить от Рени потомство... Помешать этому невозможно. Тагир и Даут в своем праве.
  Интересы Рода - превыше собственных.
  А самому пора уже смириться с тем, что Ренальд для него оказался недосягаем.
  И, может быть, по вышеозвученной причине даже больше, чем сейчас Дерек.
  
  Каким же он был идиотом, что сам оттолкнул, отпугнул мальчишку, когда можно было приручить, сам вызвал отвращение к близости. Ведь если бы с самого начала не проявил себя похотливой бесчувственной скотиной, не сделав скидку ни на менталитет, ни на физическое развитие парня в отличие от его ровесников-степняков, Рени уже давно бы сдался.
  Отзывчивый на ласки Котенок не смог бы устоять...
  Тессе же он покорился, пусть и с отчаянным внутренним сопротивлением, цепляясь за свои принципы и вбитые с детства комплексы, понятия о чести, морали и нравственности...

Тесса и Рени [из инета]

  Но любимая девочка не сдавалась, планомерно искушая, приоткрывая новые возможности для получения плотских удовольствий, подкрепляя уверенность наложника, в том, что любовь не может быть достойна осуждения, согревая его теплом своей души, убеждая в искренности своих чувств, находя время и слова для утешения, поддержки и понимания проблем мнительного парня. И она честно получила свою награду...
  Только бы это не помешало планам Тагира и Даута на Рена, которого Тесса невольно запечатлела только лишь на себя, став единственным идеалом любимой женщины.
  Ну, вот такое неудобное сокровище им с женой досталось...
  Только он не сумел воспользоваться им правильно и бережно, чтобы получать дивиденды долгие годы, и теперь остается только кусать локти. Молча упиваясь своим бессилием, ища замену, и мечтая о чуде. Лишь бы это Солнышко продолжало оставаться рядом, в его доме. Пусть и не опаляет страстью, а просто согревает...
  За все надо платить.
  За ошибку, за случившееся той ночью полгода назад, он пока что не расплатился и по сей день.
  И, наверное, хорошо, что не пытался так же ломать Дерека. Потому что, скорее всего, один из них оказался бы уже трупом. Хотя вероятность того, что Меченому позволили бы безнаказанно пережить убийство своего господина, ничтожна.
  Да он и сам бы себя не простил, прибив эту наглую рожу, не желающую сдаваться просто так...
  
  - Аслан, ты в порядке? - вдруг совершенно серьезно спросил парень, оказывается уже некоторое время молча наблюдающий за ушедшим в раздумья господином. - Ты уверен, что тебе сейчас нужен именно спарринг?
  Лаэр смущенно остановился, мотнул головой, прогоняя морок, навеянный невеселыми думами, и чуть прищурился, оценивая вопрос.
  - Могу предложить потрепаться о звездах или просто посидеть рядом. На большее не рассчитывай, - не удержался от колкости Меченый.
  - Разберемся, - вздохнул лаэр, благодарный за то, что Дерек снова правильно понял его состояние. Слишком правильно. - Иди уже, чего встал, помечтать-то я могу...
  - Как знаешь. Мое дело предупредить, чтобы не слишком разочаровывался, - пожал плечами Дерек, уверенно шагая по полутемным коридорам и лестницам, хотя только приблизительно знал, где располагается тренировочный зал. Все-таки в этом доме он не был частым гостем.
  - До первой крови, - процедил сквозь зубы лаэр, буравя взглядом спину парня со шрамами.
  - По-другому не отпустит? - невинно поинтересовался боец, обернувшись через плечо.
  - Вряд ли, - признался Аслан.
  - Как скажешь, мой господин, - хмыкнул Меченый. - Я к твоим услугам. Кхм... надеюсь, ты меня правильно понял.
  - Специально нарываешься?
  - А то! - усмехнулся Дерек, предвкушая хорошую драку.
  Главное, чтобы вид и запах алой жидкости, которую не жаль пролить ради доброго дела, в самом деле, помог остановить зарождающееся безумие отомстить друг другу за то, что они оба не могут получить желаемое.
  Лаер - его тело.
  А он - дружбу человека, неравного ему по положению...
  
  
  38.
  
  
  Уже буквально через несколько минут поисков Тесса начала паниковать - ни в спальне, ни в общей комнате отдыха, ни в гостиной, где то ли Рута развлекала ребят, то ли Сауш развлекал служанку, Ренальда не оказалось.
  Бойцы поспешно вскочили, приветствуя госпожу, но она только досадливо покачала головой:
  - Сидите!
  - А что, уже закончилось? - загорелся любопытством Сауш. - И что решили?
  - Да, практически разобрались. Там еще формальности остались. Пусть Мартин вам сам расскажет, - отмахнулась Тесса. - Рута, ты Ренальда не видела?
  - Не видела, госпожа Тесса, - покачала головой служанка. - Поискать?
  - Нет, благодарю, не надо, - спохватилась хозяйка, выходя из гостиной.
  'Ну, где же он?! - остановилась она в раздумье. - Пошел бродить по улице? На крепостную стену? Или?'
  Представить, куда могло подеваться ее Солнышко в настолько расстроенных чувствах, было сложно... И уж тем более это было затруднительно, потому что охваченная лихорадочной тревогой за Ренальда она совсем позабыла, что в доме есть еще одно место, куда парень мог бы отправиться в подобном состоянии.
  Проклиная себя за то, что сразу не ушла вслед за ним, все больше нервничая, Тесса выскочила в одной легкой шали, поспешно накинутой на плечи, но сейчас даже не чувствовала усилившегося к ночи мороза. Она метнулась к крепостной стене и окликнула часовых. Но бойцы доложили, что Рен не появлялся ни на плацу, ни на улице - пространство хорошо просматривались с постов на стене, и на саму стену наложник Аслана тоже не поднимался.
  Единственный вариант - это сад на другой стороне дома. За пределы Замка-крепости Рени вряд ли пойдет, но просто ожидать возвращения парня, у которого неизвестно что сейчас творится на душе, оказалось невыносимо.
  Тесса вспомнила о Диком, но как назло, и пес, который учуял бы хозяйского мальчика в пять минут, куда-то запропал. Не в силах успокоится, девушка решила все-таки самостоятельно поискать Рени в саду.
  К сожалению, там его тоже не оказалось. Но не сойти с ума от беспокойства помогла случайность.
  Четыре неяркие полоски цветных бликов, перечеркивающие тропинку около стены дома на снегу, о которые Тесса словно споткнулась, очнувшись, оказались слабым отсветом, проникающим сквозь витражные окошки-бойницы как раз там, где внутри дома располагалась замковая часовня.
  Аслан туда практически не заходил, предпочитая просить удачи и благодарить за ниспосланные блага не Всевидящих, а своих Великих Духов Степи. Слуги пользовались той часовней, что была на территории крепости рядом с захоронениями погибших бойцов, согласно местным обычаям. Неподалеку находилась и мемориальная стена с табличками всех, кто когда-либо служил Аслану и погиб в бою или скончался после из-за ранений, у которых не было родни и некому было отдавать их останки.
  Кроме Ренальда в этот час в домашней молельне вряд ли еще кто-нибудь мог находиться. С замиранием сердца Тесса отправилась проверять подтверждение своей догадки.
  
  ***
  
  Из-за приоткрытой двери замковой часовни струился слабый свет зажженных светильников и еле слышный терпкий аромат благовоний.
  Сердце девушки буквально рвалось на части. Слишком сильно Тесса переживала за Рени, заранее опасаясь того, что ей предстояло увидеть...
  Предчувствуя, насколько в угнетенном состоянии будет сейчас их с мужем Котенок, она мысленно уже подбирала слова утешения. Главное найти те самые убедительные доводы, которые позволят уговорить его не принимать все случившееся близко к сердцу, суметь пробить брешь в стене отчуждения, скорее всего уже выстроенной рабом-наложником наедине со своими невеселыми мыслями. Даже если эта история с Улитой и напомнила ему свои собственные злоключения, сейчас-то уже все позади! Тем более что Тесса не собиралась ни в чем лгать любимому мальчишке. Ренальд наверняка и так чувствует любовь и заботу, просто не хотелось, чтобы он загонял себя понапрасну надолго в эту депрессию.
  Зачем? Когда можно быстро пресечь и не допустить.
  К тому же, если не помогут просто слова, у девушки оставался последний железный аргумент заставить его забыть хотя бы на ночь о своих проблемах.
  Она бы предпочла начать именно с этого, но боялась, что Ренальд не в том настроении, чтобы ответить на ее ласки, по которым она успела безумно соскучиться за неделю, пока он приходил в себя после жестокой экзекуции.
  Сейчас главное, просто понять, как далеко парень забрел в дебри своих переживаний. И наплевать, придется ли делать вид, что не замечаешь его слез, целуя слипшиеся стрелочками длинные ресницы или утешающее гладить по макушке, чувствуя у своей шеи теплое дыхание Солнышка, прижавшегося лбом к ее плечу, захлебываясь от щемящей нежности и желания немедленно все исправить, собственноручно отведя любую беду от любимого родного человечка...
  То, как Ренальд воспринял Улиткину историю, было слишком наглядно - нездоровая бледность наложника пугала.
  
  Рени действительно оказался в часовне.
  Тесса остановилась, так и не перешагнув порог. Она не стала окликать не услышавшего ее прихода юношу.
  К огромному облегчению девушки, замершей у приоткрытой двери, на все таком же бледном лице Ренальда с широко открытыми, потемневшими от переживаний глазами, читалось выражение холодной, даже ледяной отрешенности от всего мир. Отрешенности не пассивной, смиренной и смирившейся с ударами судьбы.
  Нет! Он весь сейчас был подобен воину перед своей главной битвой, исполненный решимости драться до конца.
  Хозяйка Замка невольно залюбовалась преобразившимся парнем - твердо сжатые губы, алым пятном выделяющиеся на безупречном сосредоточенном лице, направленный 'внутрь' себя взгляд, блеск сухих потемневших синих глаз, тонко трепещущие крылья прямого носа, упрямо выпяченный вперед подбородок, точеные скулы, свободная раскрепощенность в казалось бы смиренной позе перед возвышающимися над алтарем золочеными фигурками Всевидящих, глубокое ровное дыхание...
  Солнышко...
  Уже не мальчишка...
  Но по-прежнему бесконечно любимый...
  Ее мужчина...
  
  Вот только она явно в данный момент здесь лишняя.
  Это только его битва. Ренальд должен сам научиться справляться со своими внутренними противоречиями. И кажется, он на верном пути.
  Все, что ему еще потребуется для осознания собственной самодостаточности и самооценки, она сможет дать и позже.
  
  Девушка неслышно вышла, подавив в себе желание подойти и опуститься рядом с ним на колени. Иногда человеку необходимо побыть в одиночестве, чтобы принять какое-то важное решение.
  Пускай...
  Разве не этого они с Асланом хотели?
  Так что свое 'хочу' и 'могу' придется попридержать.
  Трудно, но ничего не поделаешь - у каждого свой путь и своя ноша.
  Она ведь готова нести свою?
  Готова.
  Вот и Рени должен выбирать сам то, что ему по силам. Как бы не хотелось подтолкнуть, направить, надо терпеливо ждать.
  В таком вопросе нельзя принимать решения за другого. Чужая помощь может лишь помешать, а то и вовсе навредить.
  Для их совместного будущего следует развернуться, уйти, ждать и надеяться на лучшее.
  Тесса только очень сильно хотела, чтобы в этом будущем оба бесконечно дорогих сердцу мужчины присутствовали в ее жизни.
  Пусть так и случится...
  
  ***
  
  Выскочив из кабинета Аслана, юноша размашисто прошагал по коридору, стремясь вырваться на волю из удушающей атмосферы комнаты, в которой происходило дознание, убежать от воспоминаний, всколыхнувшихся вместе с докладом Дерека и невеселой исповедью Мартиновой жены. Хотелось как можно скорее выйти на улицу и вдохнуть полной грудью свежего воздуха.
  Казалось, что каменные стены крепости давят на него, заставляя чувствовать свою ничтожность и никчемность...
  А в горле по-прежнему стоял появившийся во время откровений Улиты, свернувшийся в комок, так и не прозвучавший вопрос: 'За что?'
  И на языке ощущался мерзкий, кислый вкус кожаного кляпа, который использовали работорговцы...
  Проходя мимо двери, ведущей наверх смотровой башни, где у лаэра стоял телескоп, Ренальд сначала решил было, что это лучшее место - вряд ли его будут искать там... и так необходимого свежего воздуха в достатке, и прекрасный вид, окружающий Замок-крепость... Хотя уже опустились сумерки, но недавно легший на землю снежный покров делал поздний вечер светлым...
  А сейчас хотелось много-много теплого света, чтобы разогнать этот вязкий тошнотворный сумрак, сгустившийся вокруг, подступивший вплотную, в котором Рени буквально задыхался, ощущая, как его начинает колотить нервная дрожь возмущения, недовольства и полного бессилия что-либо изменить.
  Однако, уже сделав несколько шагов вверх и прикинув расстояние, которое ему пришлось бы еще преодолеть, поднимаясь по крутым ступеням, Ренальд резко передумал. Мышцы ног все еще противно ныли, восстанавливаясь после утренней тренировки с Вереном и конной прогулки со степняками.
  Прислонившись лбом к холодному камню, парень тихо застонал...
  Голова буквально шла кругом от множества вопросов, заполошной стаей птиц бившихся в ней.
  Вот только готовых ответов на них не было... Да и кто бы сумел ответить ему на подобные претензии?
  Пожалуй, только Всевидящие...
  Рени неподвижно замер, пораженный тем, как такая простая мысль не посетила его раньше.
  Резко развернувшись, юноша направился в замковую часовню.
  
  Привычный с детства неяркий огонь светильников и аромат благовоний всегда благотворно влияли на юношу. Даже сегодня они напомнили ему о том благостном состоянии, которое охватывало его душу во время вознесения молитв. В детстве, казавшемся сейчас таким далеким, он специально стремился достичь его. Максимально сконцентрировавшись, впадая в состояние близкое к полутрансу, Рени мог провести у алтарей целый день, считая именно это своим предназначением.
  Только сейчас ему было не до медитативного безмолвного общения с богами.
  Впервые в жизни ему не хотелось просить о чем-то или благодарить Всевидящих за ниспосланные милости.
  Он хотел ответов. И очень хотелось получить их с тех, кто вершит судьбы и господ, и рабов... Кто стоит выше над наделенными фактической или юридической властью, и теми, кто ничего не имеет, кроме собственной души...
  Ощущение вселенской несправедливости не отпускало.
  Где-то внутри себя, Ренальд понимал насколько глупо надеяться на ниспосланный свыше ответ, но остановиться уже не мог.
  Впитанные, буквально с молоком матери, вошедшие не то что в привычку, а в плоть и кровь ритуалы, Рени исполнил автоматически, не задумываясь.
  Глядя, как разгорается скудный язычок пламени, жадно облизав внутренние стенки ритуальной чаши для возжигания благовонного масла, юноша преклонил колени.
  Все было как всегда... Даже лежавшие неподалеку специальные коврики для молений он, как обычно, проигнорировал...
  Все... Кроме него самого.
  Глубоко вздохнув и, глядя невидящими глазами поверх огня, Рени задал первый из мучавших его вопросов:
  - За что?!!
  Юноша истово прислушивался к тишине, не нарушаемой даже тихим шипением колеблющегося огонька, но статуи богов не спешили делиться с ним своей мнением, и не снисходили до ответов, видимо надеясь, что он все поймет сам... А их лики, как всегда, оставались исполнены безмятежности...
  В Священных книгах было много мудрых притч и разъяснений. Ренальд помнил эти тексты наизусть... Сложно забыть прочитанное и повторенное тысячи раз...
  Вот только, там-то все объяснено хорошо, правильно, красиво... Настолько, что, читая Священные тексты, невозможно представить человека, добровольно преступающего их!
  Но почему же в настоящей повседневной жизни все не так!?
  И как посмели люди настолько извратить волю богов, не страшась грозящей им божественной кары?
  Ведь Заветы-то, все семь, просты для понимания даже совершенно безграмотным. Значит, умеющие читать, тем более их понимают! А ведь те, кто добился власти, далеко не глупы и умеют читать даже между строк, и, получается, нарушают их намерено?...
  И почему уже не верится в ниспосланные свыше испытания его веры?
  Легко поверить в свою избранность, будучи исключением из всех правил...
  Еще бы!
  Брат отца, дядя, который должен был заботиться, беречь и растить, как родного сына - продал, словно ненужную в хозяйстве вещь...
  Вот только отец Улиты, так же спокойно обменял родную дочь кровь от крови, плоть от плоти, на собственное спокойствие и благополучие...
  Выходит он, всего-навсего один из бесчисленного числа таких же, преданных самыми близкими и родными.. Что же получается, Священные книги врут? И люди не боятся возмездия за свои злодеяния?!!
  А живет ли хоть кто-нибудь так, чтобы про него можно было сказать - да, он верен ВСЕМ божественным заповедям?
  И из-за чего, вот конкретно в его жизни, все настолько запуталось?
  И только ли его дядя, из-за своей нездоровой любви к вдове своего брата пошедший на преступления, виноват в этом?
  А почему тогда его мать из-за своей любви к погибшему мужу, забыла о нем? Обошлась с ним как с бессловесной вещью, своей волей решив и его судьбу? Ведь он же сын любимого ею человека?!
  Разве это не грех?
  Она тоже, получается, заботилась только о себе и своей выгоде?
  Отец Улиты продал дочь... однако ведь даже он до этого преступления искренне заботился о ней!
  Ренальд искренне недоумевал, как же так?!
  Оставшись вдвоем с матерью, они должны были стать друг другу ближе, он-то был совсем несмышленым ребенком и очень нуждался в заботе, ласке и участии. Но она, наоборот, словно вычеркнула его из своей жизни, оставив радость общения там, за незримой чертой. Оплакивая мужа, отгородилась от сына, заботясь только о его физической безопасности, и совсем ничего не сделала для того, чтобы у него могло быть пусть бедное, но достойное будущее.
  Зачем нужна была ее бесполезная жертва, если он оказался в рабстве? Неужели дядя испугался мести подросшего племянника? И почему тогда просто не убил?
  Почему не мать, а его хозяин восполняет этот пробел в становлении его личности, как мужчины? Неужели, она забыла, что он потомок рыцарей и воинов, а не какой-то там переписчик Священных Писаний? Может быть, она надеялась, что вдвоем будет удобнее молиться богам о его отце?
  Ренальд поморщился от кощунственной мысли, что ему это озарение пришлось не по вкусу. Отца своего он почти не помнил, но уважал его память. А вот становиться таким же, как мать, одержимым фанатичной идеей вернуть погибшего из небытия, не хотел.
  Или ей так было проще жить?
  А дядя? Для чего он нуждался в изощренном уничтожении плода любви своего брата-соперника с любимой женщиной не только физически, но и морально?
  Что ж... ему чуть было не удался чудовищный по своей гнусности замысел...
  Или все-таки не стал нарушать слово, данное матери, что оставит 'щенку' жизнь... Надеялся, что существование в рабском ошейнике покажется племяннику преисподней?
  Побоялся мести богов? Или же не захотел пачкать руки?
  Вот только ответов на эти вопросы у Ренальда по-прежнему не было...
  И вся его вера не могла помочь их найти...
  Рени сам понимал, что находится близко к той грани, переступив которую остается только отречься от безучастных богов, слишком уж высоко находящихся над мирской суетой, не желая вмешиваться и вершить высшее правосудие, когда единственная спасительная мысль мелькнула в разгоряченной голове юноши:
  'А ведь Всевидящие все-таки вняли тогда напуганному до полусмерти мальчишке, внезапно оказавшемуся на рабском аукционе, его отчаянным мольбам о помощи, послав на выручку Тессу...
  Его личную богиню...'
  Пожалуй, только попав сюда, он почувствовал себя кому-то действительно нужным, понял, что такое тепло домашнего уюта, что значит быть членом семьи... Ведь даже получая очередной выговор за какую-нибудь оплошность или собственную глупость, все равно это не холодное пренебрежение раздраженных тем, что он болтается под ногами, людей, погруженных в свои проблемы. Здесь если и ругают - то за дело. Не для того, чтобы он почувствовал свою унизительную ничтожность, а чтобы в следующий раз постарался не ошибаться, подставляя самого себя или близких.
  Ренальд только недавно осознал, что бывает различный страх, и для нормальных людей, страх потерять самых дорогих, гораздо ужаснее опасений за собственную шкуру, несмотря на свойственные всем живым инстинкты самосохранения...
  Неужели чужие люди за такой непродолжительный срок могли стать родными, а те, кто был родным за семнадцать... ну пусть за двенадцать лет (первые пять, пока был жив отец, его, наверное, все же любили) не смогли стать теми, кого невозможно было забыть, и пришлось просто простить, чтобы понапрасну не бередить душу...
  Значит все-таки именно тут его дом. И его место рядом с Асланом и Тессой...
  Пусть пока и в качестве раба-наложника.
  Может быть, когда-нибудь его статус все же изменится?
  Любовь порой творит чудеса...
  И ведь Тесса права - не сказано о том, кого любить, как и о том, что плотская близость - великий грех... Нет этого в Заветах...
  И в том, что при почти болезненной зависимости от Тессы, его влечет и к Аслану, скорее всего, нет ничего богопротивного...
  По каким-то косвенным признакам, почти интуитивно, Ренальд чувствовал, что это у них взаимно.
  Наверное, действительно он должен все решать для себя сам, как ему быть дальше.
  Хозяин, этот непостижимый варвар, и так слишком лоялен и терпелив...
  
  И мысли о близости с мужчиной уже не казались наложнику такими удручающими и постыдными. Ведь это теперь будет не из страха оказаться неугодным и не из благодарности за полученные блага, вовсе нет!
  Ну, может быть, совсем чуточку именно из-за этого.
  Но должно случиться не просто для удовлетворения специфических интересов хозяина, а станет своеобразным признанием его прав на искреннюю привязанность раба, возможно, даже на любовь. Хотя любовь к Аслану, наверное, никогда не сравнится с тем ярким всепоглощающим чистым чувством, которое Ренальд испытывает к Тессе...
  
  Юноша так и не получил ответов на те вопросы, которые он задавал вслух, зато пришло понимание о сокровенном.
  Такое вот неожиданное взросление и переосмысление ценностей... Хотя вряд ли его можно назвать неожиданным - за прошедшие полгода слишком много всего поменялось в окружении и его внутреннем мире.
  Пора уже научиться жить в ладу с самим собой.
  По крайней мере, можно попытаться, постепенно приняв все, как есть...
  Кто он такой, чтобы требовать отчета у Всевидящих?
  Не стоит гневить богов понапрасну. Сейчас у него есть почти все, чтобы быть счастливым...
  И на ближайшее время статус раба скорее защищает от проблем, с которыми парень его возраста мог бы столкнуться, окажись один на один с суровой прозой взрослой жизни без поддержки родни и добрых знакомых. Можно считать, что такое положение не помешает наслаждаться этим счастьем - жить в окружении любящих людей, если не придавать подобному факту, что он наложник, неуместного в его ситуации трагизма...
  Так что не стоит роптать на судьбу.
  Она много чего отняла, но зато подарила взамен Тессу и Аслана...
  А еще Ориса, язву-Дерека, Верена, Руслана и даже целый Клан родичей-степняков...
  - Благодарю, - вспугнув тишину, искренне произнес Ренальд вслух, поднимаясь с колен.
  Уверенно загасив огонь, юноша вышел и плотно прикрыл за собой дверь в часовню.
  
  И чем дальше он уходил от места, сохранившего втайне помыслы богов, обретя душевное равновесие, тем увереннее и быстрее шагал в сторону своей спальни.
  Откуда взялась убежденность, что Тесса именно там, волнуется и переживает в ожидании его возвращения, Рени не знал, но интуитивно чувствовал тревогу девушки, и огорчать свою ненаглядную лишним промедлением был не намерен...
  Он не мальчишка - мужчина! Не только его право, но и святая обязанность - оберегать свою женщину от ненужных печалей и забот. Чтобы она могла быть счастлива рядом с ним, также как и с Асланом, незамутненной радостью обладания друг другом, и не взваливала бы на свои хрупкие плечики решение его проблем, которые он с пугающей регулярностью сам себе придумывает на пустом месте.
  Иначе, какой же он мужчина? Так - то ли дите неразумное, то ли просто эгоист...
  Нет уж!
  Ренальд вовсе не хотел становиться обузой, чтобы нравиться Тессе лишь за красивые глазки... Жаль, что он не может пока служить идеалом, но ради нее... и Аслана придется постараться...
  
  Губы юноши тронула теплая улыбка - отчего-то в душе теплилась надежда, что его хозяева все же не рассчитывают на слишком уж кардинальные изменения в кратчайшие сроки...
  
  ***
  

Тесса в кресле [из инета]

  Распахнув дверь в собственную комнату, погруженную в полутьму призрачного лунного света, проникающего сквозь окно, Ренальд испытал секундное разочарование - он же так надеялся, что Тесса ждет его...
  Но почти тотчас легкую обиду смыло волной ликования - любимая действительно находилась здесь. Она не зажигала лампы, и устроилась в кресле, умудрившись уместиться в нем прямо с ногами, погруженная в какие-то свои печальные мысли.
  При его появлении девушка встрепенулась, быстро вскочив, легкими шагами пересекла комнату, и почему-то замерла в шаге от него, лишь несмело прикоснувшись ладонью выше его локтя:
  - Рени, Солнышко... ты как, родной мой? - участливо спросила она, вызвав ответную благодарность, окутавшим Рени теплым облачком, заставив наложника глубоко вздохнуть, избавляясь от спазма в горле.
  Он не ошибся в своей убежденности насчет настоящих чувств, он действительно им дорог. И пусть с Асланом все немного сложнее, но это уже неважно, главное - он дорог ей!
  - Я в порядке, ангел мой, все хорошо, - улыбнулся юноша и для пущей убедительности, прошептал:
  - Честное слово...
  - Рени, я сожалею, что Аслан позвал тебя...
  - Не стоит об этом - это мои проблемы, - спокойно ответил наложник.
  - Ренальд, - немного опешила Тесса, - разве я не говорила тебе, что всегда готова помочь справиться с твоими проблемами или хотя бы выслушать их? Вместе легче найти пути решения их устранения. Что изменилось, милый? Я же вижу, что тебе сейчас тяжело. И знаю, что именно тебя больше всего не устраивает в твоем положении...
  - Тесс... ох, ты не так поняла... или я, наверное, немного не так выразился. Я ничего от тебя не скрываю. Я действительно уже пришел в себя. А что касается твоих опасений - это наша с Асланом проблема. Мы ее сами решим. Да уже и не проблема, в общем-то, - твердо ответил наложник. - Я знаю, что ты обо мне беспокоишься и всегда готова поддержать, но давай закроем эту тему. Все.
  - Хорошо, - напряженно отозвалась девушка, опустив руки, - давай не будем об этом...
  Таким решительным своего ненаглядного мальчика она не привыкла видеть.
  - Эй, золотоко мое, - спохватился Рени, - только не вздумай обижаться. Тесс, не надо драматизировать, со мной действительно все хорошо.
  - Я не обижаюсь, - пожала плечами Тесса, попытавшись улыбнуться, только улыбка вышла какая-то жалкая, ненастоящая.
  - Я вижу, - с горькой иронией заметил наложник.
  - Я... я просто... ладно, дай мне пять минут прийти в себя, - вздохнула девушка, отворачиваясь.
  - Я в твоем распоряжении до самого утра, если наш варвар не решит иначе, - мягко произнес Рени, и, не дав ей отойти, привлек в свои объятия. Наверное, впервые он ощутил себя гораздо взрослее любимой. Ее женственность, хрупкость, обманчивая беззащитность, растерянность покоряли. У него и раньше возникали такие моменты прозрения, но никогда еще он не был настолько твердо уверен в том, почему у мужчины возникает потребность защищать и оберегать свою любовь, даже когда нет никакой явной угрозы.
  Тесса прислонилась лбом к его плечу, подозрительно промолчав.
  - Ну что ты, Тесс? Не выдумывай ничего лишнего, - аккуратно прижался Ренальд щекой к макушке, понимая, что готов стоять так целую вечность, вдыхая аромат ее волос, ощущая грудью ее сердечко, бьющееся в унисон с его собственным, и успокаивающе прошептал:
  - Не надо расстраиваться, я сам справился. Ты только не обижайся, звездочка моя, я люблю тебя больше жизни, Тесс, ты же знаешь... но пора бы мне уже позволить самому хоть такие маленькие решения принимать... - Ренальд чуть отстранился, руки юноши скользнули вверх.
  - Пора... - эхом откликнулась Тесса, соглашаясь. Только при этом отчего-то снова тяжело вздохнула.
  Рени разжал объятия. Нежные чувственные прикосновения его ладоней к лицу оказались очень приятными, но вот только наложник не спешил продолжать ласки, удержав, заставил посмотреть ему в глаза, ища подтверждения, что она действительно с ним согласна:
  - Я тебя огорчил, да? - констатировал он, отметив тщательно подавляемое любимой смятение.
  - Нет, мое сокровище, - улыбнулась Тесса, обняв его за талию, - я просто пытаюсь привыкнуть к этой мысли, что ты меняешься, - фыркнула она, подавшись вперед, чтобы опять спрятать свои эмоции, прижавшись к его груди.
  - Вредная моя, - юноша опустил ее лицо и вдруг крепко стиснул в объятиях, вызвав довольный всхлип госпожи, с трудом заставив себя чуть ослабить хватку. - Прости...
  
  Ренальд сам не мог понять, почему ему все время хотелось добавлять к разным эпитетам, которыми награждал свою ненаглядную хозяйку, глупое указательное местоимение 'моя', словно где-то в подсознании свербело, что чем чаще он будет произносить это вслух, тем тверже останется их незримая связь.
  Аслан не возражал, понимающе ухмыляясь, если ему удавалось услышать из уст наложника обращение к собственной жене. А Тессе, кажется, и вовсе было приятно. По крайней мере, Рен не раз непроизвольно отмечал, как девушка становится мягче, доверчивее, нежнее...или, наоборот, шаловливее, в зависимости от ситуации.
  Ну а для него самого уже просто вошло в привычку, от которой Рени совершенно не хотелось избавляться.
  
  - Солнышко, - вкрадчиво прошептала Тесса, обретя возможность дышать, и в голосе девушки появились бархатные игривые нотки, - а как ты себя чувствуешь?
  - Я же сказал, Тесс, со мной все норма... - начал Рени, но тут же спохватился, что любимая имеет в виду уже нечто другое. - Думаю, мое тело вполне готово к тому, чтобы доставить тебе удовольствие, - пообещал он. - Я так соскучился, - признался парень, смущенно улыбаясь.
  - Я хотела предложить тебе обоюдное удовольствие, глупота, - хмыкнула Тесса, немедленно обозначив намерения.
  Вытянув заправленную в штаны рубаху наложника наружу, девушка беспардонно задрала ее, и, прижав ладони к его обнаженной спине, довольно зажмурилась в предвкушении...
  - Кто я такой, чтобы возражать моей госпоже? - подхватил Рени игривое настроение, радуясь, что Тесса переключилась со своих переживаний о нем на более интересную тему. - Я полностью в твоей власти, любимая...
  - Развей же скорее мои сомнения, - озорно мурлыкнула хозяйка, потянув его в сторону кровати.
  - Ты же не сомневаешься, притворщица! - возмутился Ренальд.
  - Да знаю я, знаю, - сдалась Тесса. - Ну что тебе трудно подыграть, что ли? - шутливо надула она губы.
  - Нет, конечно, не трудно. Наоборот звучит заманчиво, - поспешил заверить парень. - Я просто испугался, что ты и впрямь засомневалась... без недельной практики, - поддел он.
  - О! Точно! Нам же придется наверстывать упущенное за целых семь дней! Держись, Рени, - многообещающе приникла Тесса к нему всем телом, заставив юношу взволнованно сглотнуть, почувствовав, как желание концентрируется во вполне конкретное подтверждение, что он готов осуществить доказательство своей преданности и покорности немедленно.
  - Вот только не надо меня пугать, - прошептал он. - Я-то как раз готов, а вот ты... - поймал он губами мочку ее ушка, довольно рассмеявшись, почувствовав, что теперь и у Тессы сбилось дыхание, - ты готова?
  И, не давая возможности ответить, сохраняя невозмутимость, прижался губами к чувствительному местечку на изящной шейке, вызвав у девушки ощущение ползающих вдоль позвоночника приятных мурашек.
  - Рениии...ааах...
  - Умм?
  - Сол...нышко, подожди, - очнулась Тесса, попытавшись отстраниться и не придавать значения зарождающемуся внизу живота вожделению.
  - Что, милая? - нахмурился Рени, не понимая, чем вызвано замешательство.
  - Подожди. Зажги сначала светильники, пожалуйста.
  - Тесс... - немного обескуражено заморгал наложник, прогнав пошлую мысль, которая могла появиться только в связи с дурным влиянием Сауша, не всегда сдерживающего свой язык при хозяйском мальчике: 'я и в темноте не промахнусь', - зачем нам сейчас светильники?
  - Как это зачем? Я же тебя еще не разглядела, как следует. Все не обязательно. Зажги лишь возле кровати. Хочу получить не только тактильное, но и эстетическое наслаждение, - откровенно призналась жена Аслана, лукаво улыбаясь.
  - Тесса... - удрученно простонал смутившийся парень, - ты снова смеешься надо мной?
  - Вовсе нет! Ну что ты, - уверила девушка, нетерпеливо переместив шустрые пальчики на застежку его штанов. - Я уже просто извелась от нетерпения увидеть тебя полностью обнаженным, то есть преображенным, - слега стушевалась она из-за собственной оговорки. - Ах, не морочь мне голову! - рассмеялась Тесса, попытавшись оттолкнуть Рени.
  Но он уже завелся, не желая выпускать ее даже на пять минут, поэтому прежде чем идти исполнять пожелания хозяйки, обхватил ладонями ее затылок, и заставил замолчать долгим чувственным поцелуем. Начавшимся нежно, почти целомудренно и закончившимся страстным яростным сражением языков, ощущая растекающийся по жилам жар, слепо шаря ладонями в ненасытном поиске оставшегося ненароком необласканным местечке на теле партнера. Цепляясь остатками рассудка за мысль о том, что это лишь прелюдия к настоящему действию...
  Рени понимал, что вряд ли сегодня Тесса позволит ему вести - слишком соскучилась. Она и вообще-то делала такие 'подарки' нечасто.
  Ему нравилось покоряться своей госпоже, угадывая и исполняя ее пожелания... Но изредка все-таки хотелось ощущать свое превосходство. И сегодня хотелось именно этого.
  Особенное удовольствие доставляло, если удавалось чем-то удивить или смутить любимую, заставив ее раскрыться так, чтобы она казалась трогательно беззащитной, не в силах противиться захлестнувшим ее эмоциям...
  Не всегда же господам 'издеваться' над ним, умиляясь его чувствительности к восприятию их ласк. Правда, при Аслане он и помыслить не мог, чтобы продемонстрировать свое желание доминировать в постели...
  Но он понимал, что сейчас надо сначала уступить ей.
  
  Только когда закончился воздух в легких, и от жадности поскорее перейти к более смелым и решительным действиям, они оба сбились с дыхания, даже не заметив, что в процессе уже наполовину избавились от лишней одежды, Аслановы Котятки сумели расцепиться. Едва удерживая трепещущие тела в вертикальном положении, каждой возбужденной нервной клеточкой ощущая необходимость снова очутиться в объятиях друг друга, и продолжить начатое, стирая грани приличия.
  Оба понимали - надо остановиться и успокоиться, чтобы как следует прочувствовать всю прелесть неторопливой игры - созерцания - соблазнения - нежной ласки - удовольствия и лишь затем удовлетворения...
  Юноша судорожно вздохнул и, наконец-то, отправился зажигать масляные лампы.
  Тесса довольно облизнулась, провожая Рени алчущим взглядом, мысленно уговаривая себя постараться быть сдержаннее.
  Но разве рядом с Солнышком можно оставаться равнодушной?...
  
  ***
  
  К тому времени, когда Ренальд зажег третий масляный светильник, скромно завернув регулирующее колесико на режим минимального освещения, Тессе почти удалось взять себя в руки и успокоиться.
  - Достаточно, Солнышко, - остановила она юношу, постаравшись, чтобы нетерпение в голосе не прозвучало так явственно.
  Ренальд обернулся, и, не собираясь спорить, оставил в покое очередную лампу. Только на губах наложника промелькнула удивительно порочная улыбка, словно он точно знал, что сейчас испытывает жена Аслана, наблюдая за его действиями.
  В ее взгляде впервые промелькнуло что-то более хищное, чем обычно, отчего у парня предвкушающее заныло не только в паху, но и в груди, приятно подняв его самооценку. С таким выражением любимая частенько наблюдала за своим освобождающимся от одежды варваром, дразнящее красующимся обнаженным телом, зная, что это ее заводит.
  Но к легкой досаде раба, девушка тут же прикрыла глаза, пытаясь обуздать свой порыв. А Рени безумно хотелось, чтобы она так же теряла голову и из-за него.
  И, с твердой убежденностью, что ему сойдет с рук эта маленькая импровизация, соблазнительно, с какой-то внутренней уверенностью в своей притягательности, он подошел к кровати и небрежно взялся за шнуровку штанов.
  - Нет, милый, я сама, - покачала головой Тесса, очарованная очевидным преображением парня, приближаясь мягко, словно хищник, подкрадывающийся на охоте к своей жертве.
  Босые ступни девушки утопали в мягком ворсе светлого ковра, а Рени, как завороженный смотрел в глаза своей хозяйки, неумолимо сокращающей расстояние. Знакомый озноб возбуждающего предвкушения долгой томительной игры охватил его тело, и каждый нерв вибрирующее запел, словно натянутая струна. И парень прекрасно знал, что играть на этих струнах будет Тесса, подводя его почти к самой вершине, но не давая обрушиться водопаду наслаждения, снова и снова отодвигая секунды небытия, когда вселенная взрывается мириадом осколков вспыхнувших под зажмуренными ресницами звезд, и приходит вожделенное ощущение бесконечного полета вне этой окружающей реальности. Пока она сама не сочтет нужным подарить долгожданную разрядку и освободить от сводящего с ума давления распирающих все его существо эмоций и чувств.
  Хозяйке Замка нравилась покорность наложника и готовность подчиняться ее правилам, и сейчас она, соскучившись, будет безжалостна. Но это стоит последующей, в конце концов, награды.
  Положив ладони на грудь Рени, которые юноша сверху накрыл своими, прижав еще плотнее, Тесса с удовольствием отметила, что его сердце бьется так же неровно, как и ее собственное.
  Мягко толкнув парня спиной на кровать, она тут же, подобрав подол шелковой сорочки, опустилась сверху, удерживая вес собственного тела на вытянутых руках.
  - Тесс, мне уже не больно, - прошептал Ренальд, поняв, почему она привычно не прижимается сразу.
  Переместив свои ладони на талию девушки, он заставил ее оседлать его бедра, сожалея, что между ними все еще прослойка из ткани штанов, которые она пока не разрешила снять.
  Тесса подчинилась, с тревогой вглядываясь в его лицо, чтобы уловить хоть малейшие признаки дискомфорта, так или иначе отразившиеся в его живой мимике. Несмотря на то, что взбунтовавшееся либидо уже вопило: 'хочу!', она понимала, что есть еще небольшой шанс остановиться и потерпеть пару дней, пока Рени полностью придет в форму.
  - Не думай об этом, - попросил наложник, настойчивее сжав пальцы, чтобы, если любимая внезапно передумает, не смогла бы вырваться. - Не бросай меня вот так, я точно такого не переживу...
  - Сокровище мое, - мягко улыбнулась девушка, расслабляясь, и осторожно, стараясь не делать лишних движений, опустилась так, как хотел Рени.
  Облокотившись на локти, Тесса провела пальчиками по лицу парня, убирая с его лба и висков прядки длинных волос, мешающих любоваться им с такого близкого расстояния.
  Ладони Ренальда, не сводящего с нее глаз, плавным круговым движением начали подниматься от поясницы вверх по спине, повторяя изгибы изящного женского тела.
  Тесса прикрыла веки, поддавшись на провокацию, забыв на мгновение, что это она его собиралась соблазнять, но тут же с огромным трудом, вынырнув из захлестнувших ее эмоций, распахнула ресницы.
  - Не шали, Рени, - шепнула девушка. - Ну-ка перемести руки на спинку кровати!
  - Тесс, - лукаво откликнулся наложник, исполняя пожелание, схватившись за резное деревянное изголовье шикарного ложа, - я же его когда-нибудь просто оторву...
  - Ну и ладно, - беспечно отмахнулась она, - будет повод научиться резьбе по дереву.
  - Ну если ты так философски относишься к порче имущества... - фыркнул Рени и мечтательно добавил:
  - Или придется просить Трея, чтобы выковал железную спинку.
  - Ага... - протянула Тесса, явно уже уйдя мыслями от возможных будущих проблем, заворожено следя за движением его губ.
  Рени как раз, словно нарочно дразня, демонстративно облизал их.
  Госпожа глубоко вздохнула, досадуя на проказливого мальчишку, заставляющую ее сдерживать инстинкты, и склонившись, намерено проигнорировала зовущие губы, почти прижалась щекой к его щеке, оставляя между их пылающей кожей тонюсенькую воздушную прослойку, заставляя теперь Ренальда потянуться навстречу, чтобы получить полноценную нежную ласку.
  Ему хотелось глубоких поцелуев, от которых кругом идет голова и волнами до самых кончиков пальцев попеременно растекается приятная истома и вожделение. Мышцы его тела то непроизвольно напрягались, поддаваясь искушению, то расслаблялись, слушаясь теряющего волю хозяина, которому тоже не хотелось сдаваться так быстро.
  Тесса приподнялась, залюбовавшись веточками темных выступивших под кожей вен на напряженных руках Рени, вцепившегося в спинку кровати.
  Ладони девушки аккуратно легли на вздымающуюся грудь наложника, пальчики медленно обвели маленькие мужские соски по окружности. И едва почувствовав, как они затвердели, она двинулась дальше исследовать полуобнаженное преображенное тело. Сначала по бокам, стараясь не вызывать отвлекающей щекотной реакции Солнышка, проводя по гладким, без единого признака растительности подмышкам, и дальше, по внутренней стороне его рук, к локтям и предплечьям...
  Для того чтобы дотянуться выше, ей пришлось бы снова улечься на него грудью, но Тесса пока еще недостаточно наигралась.
  Рени сглотнул, борясь с противоречивыми желаниями поменяться ролями или расслабиться и опустить закрывающиеся сами собой веки. По здравому размышлению, следовало забыть пока про первый вариант, поэтому он пока постарался сконцентрироваться на приятных ощущениях, заворожено глядя на нее расширенными черными зрачками, пульсирующими, словно при неровном освещении, пытаясь сопротивляться желанию выгибаться навстречу. Но юноша уже понимал, что проиграл, надолго его сегодня не хватит... Стоит ей только 'пройтись' привычным маршрутом, исследуя губами его тело, закончив с лицом, которому уделялось внимание в первую очередь, постепенно спускаясь от шеи и ниже, туда, где сосредоточились его желания на самое ближайшее время, не размениваясь на далеко идущие планы и абстрактные мечты об абсолютном счастье...
  Иногда Ренальду даже казалось, что Тесса действительно любуется лишь его голубыми глазами и смазливой мордашкой. И, если бы не сомнительная милость Природы, добавившая в его внешность мягкие девичьи черты, ему бы не светило ублажать взор его личной богини так часто, а может быть, и вовсе не удалось бы оказаться в ее кровати...
  Он прогонял упаднические мыслишки, утешая себя, что все остальное, не касающееся интимной близости - забота и понимание со стороны Тессы все равно остались бы, но он хотел получить по максимуму все то, что она способна была отдать, пусть это и было самонадеянно и эгоистично.
  Конечно, он учитывал мнение Аслана насчет развлечений своего наложника с собственной женой.
  Но наедине с Тессой запреты или разрешения лаэра казались несколько абстрактным понятием.
  Здесь и сейчас - лишь он и она, и только их искренность имеет первостепенное значение.
  Это так мало и одновременно так много в его-то положении, но отказаться от радости принадлежать ей, Рени просто не мог, ощущая эту нужность наравне с потребностью дышать.
  
  Тесса тем временем сдвинулась ниже, добралась до его штанов, но не сдернула их совсем к огорчению наложника, а просто расшнуровала, и предательски отвлеклась, убрав пальчики от желавшего попасть 'в добрые руки' естества несчастного парня, плотоядно окинув его довольным взглядом, от которого вмиг стало жарко. Рени все-таки не выдержал и прогнулся ей навстречу, сам подставляясь под ищущие губы, в надежде получить более чувствительную, чем легкие прикосновения, ласку, надеясь вынудить Тессу поменять тактику сведения его с ума этой томительной неторопливостью.
  Глаза все-таки закрылись, Ренальд сдался, высоко задрав подбородок, максимально открывая доступ к шее, чем Тесса и не замедлила воспользоваться, снова принявшись изводить свою ненаглядную жертву короткими поцелуями, перемежаемыми дразнящей лаской шустрого кончика язычка.
  - Тееессааа... - выдавил Рени, нетерпеливо поерзав, - не томи... я весь твой, воспользуйся уже, а? Пожааалуйста... - в голосе наложника явно промелькнули негодующие нотки несправедливо обиженного ребенка, и Ренальд смущенно заткнулся, проклиная свою слабость.
  Ну за что она так с ним? Каждый раз безжалостно вытягивает на поверхность то, чего он сам стесняется демонстрировать, желая быть сильным, пусть не телом, но хотя бы духом. А на деле выходит, что он по-прежнему по сравнению с ней сущий мальчишка.
  - Расслабься, родной мой, мы только начали, - тихонько рассмеялась вредная госпожа, тепло пощекотав дыханием ставшую в разы чувствительней кожу на животе парня.
  Рени обреченно вздохнул, с каким-то восторженным страхом представляя, что если любимая еще не добралась до сокровенного, а он уже почти не контролирует себя, что же будет, когда она осчастливит его своей милостью ТАМ? И позволит ли сразу пройти непосредственному процессу естественным путем, впустив его исстрадавшуюся ожиданием плоть в упоительно тесное жаркое лоно, сочащееся влагой, или сначала вдоволь потешится, удовлетворяя орально?
  Впрочем, независимо от ситуации, ему будет нереально хорошо, в этом Ренальд ни капли не сомневался...
  Так оно получилось...
  
  Чудесная симфония еще блуждала отголосками отдельных аккордов после только что пережитого бурного оргазма (при котором и в самом деле многострадальная спинка кровати жалобно скрипнула, претерпевая сопротивление его скрючившихся в стальной хватке пальцев). Пересохшей гортани не хватало влаги, и жадные глотки воздуха с трудом поступали в легкие. Осоловевший взгляд никак не хотел фокусироваться на лице склонившейся над ним довольной произведенным эффектом хозяйки, остававшейся расплывшимся пятном бесконечно родного источника теплого участия и только что пережитого единения не только тел, но и душ, когда Тесса заставила его непослушное тело перевернуться на живот.
  Сорвавшийся с губ слабый стон изъявления протеста она проигнорировала, тихонько рассмеявшись.
  Рени требовалось еще хотя бы несколько минут передышки, чтобы неподвластное пока сложным командам мозга тело вынырнуло из блаженного умиротворенного составления рассыпавшихся кусочков мозаики, и осознало, наконец, свое присутствие в этой реальности, но девушка не хотела дожидаться. Тесса все-таки помогла перекатиться, оставив без внимания раскинувшиеся безвольно руки наложника, и занялась его спиной.
  И Ренальд теперь только внутренне вздрагивал, ощущая болезненно-сладкие покалывания, словно стал одним огромным пучком оголенных нервов. Хотя она лишь, устроившись между широко раздвинутых ног раба, теплыми коленями намерено касаясь его мошонки, опираясь на руки, не участвовавшие в процессе, медленно-медленно, продолжая свои садистские исследования, сможет ли он выдержать еще одну любовную атаку, проводила кончиком языка вдоль его позвоночника, собирая горчинку испарины. Густая грива распущенных шелковистых волос, скользящих за ее движениями по всей спине Рени, казалось, заметает мокрую дорожку, усиливая будоражащие волнительные впечатления.
  Начав сразу с ямки почти под волосами, девушка губами проложила путь между лопатками, миновала поясницу и продолжила движение дальше. Затем отодвинулась, усевшись на пятки и, осторожно поглаживая ладонями ямочки на его пояснице, спустилась к ягодицам, притупляя бдительность только что не пускающего слюнки наложника, и, чуть разведя половинки, продолжила путь до самого колечка упрямо сжатых мышц сфинктера...
  - Тесс, что ты делаешь?! - сдавленно прошептал Рени, испуганно облизав губы и непроизвольно напрягаясь.
  Не то, чтобы ему было неприятно - наоборот! Просто вдруг жаркое марево наслаждения, начавшее затягивать его с новой силой, не давая возможности отойти от пережитого недавно, немного померкло. Неискушенному в столь откровенных ласках парню показалось неправильным то, что Тесса не брезгует подобным действием.
  Наверное, если бы Аслан, прежде чем осуществить свои притязания и права, попробовал бы приласкать его так, это не было бы странно и настолько стыдно. Но его любимой девушке вовсе не обязательно опускаться до подобного...
  Рени потерялся в ощущениях. Приятно было до невозможности, но в мозгу назойливым дятлом долбилось - не надо так! Ей же потом самой станет противно, когда опомнится... Богине не пристало целовать чью-то попу, пусть даже и 'любимую'.
  - Тесс, Тесса? - обеспокоено заерзал Ренальд.
  - Чшшш, расслабься, Солнышко, - отвлеклась на секунду Тесса, миновав 'опасный' участок. Пальчики девушки спустились к мошонке, приласкав, чуть сжимая яички, окуная Рени в новый водоворот наслаждения.
  - Я не хочу так... не надо целовать там... - все-таки попробовал он обозначить свое отношение к подобной нежности, не в силах сформулировать внятно, почему именно 'там и так' не хочет принимать это от нее.
  - Потерпи, - завредничала Тесса. - Рени, я же не делаю тебе больно. Хватит уже загоняться на тему приличий. Ответь честно, тебе нравится?
  - Д-да, - с трудом признался юноша.
  - Ну, вот и наслаждайся, - прошептала она уже рядом с его ухом, заставив поежиться от приятных мурашек, потому что вдруг быстро скользнула всем телом по его спине, нарочно прижимаясь грудью, чтобы он почувствовал ее напряженные соски.
  - Что ты со мной делаешь? - укоризненно пробормотал Рени.
  - Сам же сказал, что я могу делать с тобой все, что мне вздумается, - безжалостно напомнила она.
  - Ну я же не знал... - растерялся юноша.
  - Теперь знаешь, перестань спорить, - слегка прикусила она его за мочку уха и тут же, поцеловав, ленивой ящерицей скользнула вдоль его спины, снова возвращаясь к притягательным, по ее мнению, ягодицам парня.
  Ренальд даже не успел нахмуриться от резкого контраста мимолетной боли, лишь оттеняющей общее состояние удовольствия.
  Ладони девушки погладили округлые холмики непроизвольно напрягшегося раба, но сразу же переместились на бедра, проследовали по стройным ногам до колен, и вернулись по внутренней стороне бедер к ее первоначальной цели.
  
  Тессе очень хотелось отвлечь Рени от пугающих его мыслей о близости с Асланом.
  Это не она, а варвар должен был проделывать подобные манипуляции усыпления бдительности, помогая преодолеть нижнему партнеру страх, и помочь расслабиться. Это из-за его поспешного и жестокого вторжения без предварительных ласк, их Солнышко так остро негативно реагирует на 'домогательства' даже с ее стороны.
  Тесса досадливо вздохнула. К сожалению, все равно уже не переиграть прошлого, но сегодня она была намерена пойти чуточку дальше, чем невинные поцелуи филейной части любимого мальчика.
  Ничего постыдного, недостойного в своем поведении она не ощущала, и Ренальд напрасно опасался. Осталось только приучить его к той мысли, что это лишь очередной этап узнавания возможностей собственного тела получить еще один способ удовольствия из огромной многогранной составляющей интимной стороны отношений взрослых людей, чуждых различным предрассудкам в отношении постели.
  Но Тесса решила не расстраиваться - ночь впереди длинная. Судя по настроению Аслана, он вернется еще не скоро. А убаюканный нарочито медленными размеренными действиями, больше похожими на расслабляющий массаж, чем на возбуждающую ласку, юноша постепенно сдавался. И к удовлетворению госпожи, даже уже не зажимался оттого, что ее пальчики 'нечаянно' соскальзывали, задевая крохотную дырочку плотно стянутых мышц, а непроизвольно, почти незаметно, но все же подавался навстречу.
  Тесса коварно улыбнулась, порадовавшись, что не зря еще утром подстригла длинные ногти, тщательно отшлифовав острые шероховатости. Не хотелось бы даже нечаянно поранить нежную слизистую оболочку при проникновении.
  Хозяйке Замка уже не терпелось попробовать осуществить свою исследовательскую на сегодняшний день задумку (романтика придет позже, Солнышко требуется сначала приручить), хотя она и очень сомневалась, что с первого раза, не имея опыта подобных действий, ей удастся нащупать вслепую пальчиками его простату...
  Главное, чтобы Рени не опомнился и не попытался сбежать. Дурашка еще сам не понимает, от чего заранее хотел отказаться.
  С Асланом потренироваться для успеха будущего эксперимента не получилось. Варвар отчего-то смутился и, путано объяснив, что ему этого не надо в принципе, имея в виду, что он против того, чтобы побыть 'учебным пособием', ушел от щекотливой темы. Живенько перехватил шаловливые пальчики жены, вплотную подобравшиеся к его аппетитной заднице, и переключил внимание своей любопытной девочки на ее собственные ощущения от его ласк сразу в двух направлениях, продемонстрировав, что умеют творить пальцы его рук, заставив Тессу метаться среди раскиданных подушек, отчаянно вцепившись ногтями в его спину.
  Свои ощущения Тессе очень понравились, поэтому она справедливо полагала, что и Ренальду подобное должно прийтись по вкусу, когда 'распробует'. В конце концов, что у девочек, что у мальчиков, попы почти одинаковые...
  
  Однако ее надеждам не суждено было оправдаться, Ренальд прикидывался покорным ровно до того момента, пока она все-таки не рискнула воплотить свои намерения в действительность.
  - Нет, Тесс! - умудрился он вынырнуть из своего (пограничного состояния, разомлевший под умелыми нежными ручками, нежно ласкающими чувствительную кожу в самых сокровенных местечках, находясь почти у незримой черты очередного падения в бездну наслаждения, за которым последует удовлетворение, развернувшись тугой пружиной, уже до предела скрутившей внутренности). И, резко обернувшись, перехватил ее руки, повалил на кровать, нависнув сверху, удерживая девушку за запястья.
  Правда, Тесса не стала сопротивляться, нечаянно выпустив ситуацию из-под своего контроля. Вообще-то она не ожидала, что ее Солнышко сумеет воспротивиться в том состоянии, до которого она уже умудрилась его довести.
  Можно было бы применить свой коронный приемчик, с которым ему уже удалось познакомиться в прошлый раз, когда уже был уверен, что ей не вырваться, да вот только мальчик с тех пор многому научился. И наверняка учел и это, потому что держал ее грамотно - не причиняя боли, но имея явное преимущество. Пожалуй, из такого захвата ей и не вывернуться.
  - Нет, Тесса. Я же объяснил тебе, я так не хочу. Ты понимаешь? - начал он, но тут же сам себя одернул:
  - Тесс, голубка моя, скорее всего, я не имею права перечить твоим желаниям, моя госпожа. Но если ты хоть чуточку уважаешь мое мнение, то постараешься понять. Я очень на это рассчитываю, - произнес юноша абсолютно серьезно.
  - Хорошо Ренальд, - максимально честно ответила Тесса. - Я тебя услышала. Только ты можешь внятно объяснить, что именно тебе так неприятно в моих действиях?
  - Мне не неприятно... точнее, мне очень приятны твои прикосновения и мои ощущения, но меня крайне смущает, что это удовольствие мне решила доставить ты.
  - Я? - удивилась Тесса. - С каких это пор я тебя снова начала смущать? - глаза девушки увлажнились, губы дрогнули, словно она готова была расплакаться от обиды и негодования.
  - Ох... Тесса, - неожиданно растерялся Рени, испугавшись ее реакции на свои слова, - ну вот что ты себе сейчас представила, а? Это моя прерогатива придумывать разные поводы для сомнений, - невесело улыбнулся он. - Мне сложно объяснять тебе такие вещи, мой ангел... Неужели тебе именно так может быть приятно разнообразить наши интимные забавы?
  - С чего ты взял, что мне может быть неприятно? - разгорячилась Тесса. - А в отношении тебя, Солнышко, я вообще не вижу причины...
  - Просто попробуй меня понять и принять таким, каков я есть... - мягко возразил Рени.
  - Разве я дала тебе повод сомневаться в том, что люблю тебя именно таким? - нахмурилась госпожа. - А почему бы тебе просто не попробовать довериться мне и своим ощущениям, зачем ты снова сопротивляешься? - возразила девушка, пытаясь убедить. - В этой комнате нас только двое. Рени, то, что касается только нас с тобой, не выйдет за пределы твоей спальни.
  - Да? - задумчиво окинул он ее нечитаемым взглядом. - Тогда давай попробуем доверять друг другу. И для начала пойдем на взаимные уступки - как тебе такой вариант?
  - Конечно! - облегченно обрадовалась Тесса, но тут же насторожилась:
  - А ты вообще-то, о чем? В смысле, что конкретно ты имеешь в виду?
  - Не прикидывайся, моя радость, ты прекрасно знаешь, о чем я мечтаю. Позволишь? - отпустил он ее запястья.
  Убирая руки, скользнув ласкающим движением по стройным бедрам любимой, наслаждаясь ощущением тепла гладкой кожи под своими ладонями, юноша подхватил ее ножки под коленями и аккуратно закинул на свои плечи.
  - Рениии... - прошептала отчего-то оробевшая Тесса пересохшими вмиг губами, заворожено глядя на своего драгоценного мальчика восхищенным, потемневшими от возбуждения взглядом.
  Как-то все-таки непривычно в его исполнении проявляется мужская сущность доминировать по праву рождения.
  - Ты согласна с таким условием, девочка моя? - заговорщески, как-то воркующее прошептал он, словно гипнотизируя, склонившись к лицу хозяйки, удерживая ее ножки.
  И от выражения этих бездонных синих омутов, полных любви, обожания и готовности принять любой выбор, Тесса не смогла ответить: 'нет!'.
  Из-за этой недвусмысленной позы, приятной тяжести его тела, придавившей ее к кровати и лишившей возможности сопротивляться, откровенно чувствуя возбужденную плоть наложника, прижавшегося именно там, где у нее самой уже нетерпеливо зудело так, что хотелось поерзать, чтобы он, наконец, вошел и избавил ее от томительного ожидания вновь разгоревшегося безудержного влечения, Тесса кивнула. Она сейчас не в силах была выразить словами свои противоречивые чувства: восторг его решительными действиями и возмущение из-за откровенного шантажа. Но сдаться своему как-то резко возмужавшему ненаглядному Солнышку на милость победителя было так заманчиво...
  Если ему сейчас хочется только так, а не иначе, неважно для чего именно - просто самоутвердиться, развеивая остатки сомнения, кем он для нее является, из чувства противоречия, или из-за уверенности, что именно таким способом получится доставить им обоим максимальное удовольствие - почему бы и нет?
  Любящие люди ведь могут уступать друг другу в незначительных мелочах...
  
  
  39.
  
  
  Даже не подозревая о том, что благоверная потихоньку продвигается в осуществлении ее плана по сведению своих любимых мужчин вместе (попутно облегчая ему непростую задачу по приручению мнительного Котенка), и уж тем более о том, что, переосмыслив свое существование разговором с богами, и наведя порядок в смятенной душе, Рени добился определенных преимуществ в отношении интимных игр с Тессой, варвар, разгоряченный адреналином доброго спарринга с достойным противником, мыслями был здесь, в старом фехтовальном зале, рядом с таким же взбудораженным Дереком. И обоим парням пока не приходилось жаловаться на то, что первая кровь, выступившая на костяшках ободранных пальцев, и на треснувшей губе у лаэра (над чем Меченый не преминул постебаться в своем духе, мол, нечего раскатывать), остудила их головы. Чудодейственный бальзам поможет к утру скрыть 'потери' внешнего лоска.
  Наоборот, лишь поймав прямой, восхищенный и злой взгляд друг друга, и одновременно усмехнувшись, скорее всего, схожим мыслям, обнаженные по пояс парни, блестя лоснящимися от пота гибкими мускулистыми торсами, снова приняли стойки для ближнего боя, закружив в завораживающем опасном танце, словно два матерых хищника, не поделившие добычу или территорию.
  От оружия, не сговариваясь, решили отказаться. Слишком велика была вероятность не сдержаться и нанести более ощутимые повреждения, чем того требовалось для удовлетворения их интересов. К чему лишние разговоры среди непосвященных в истинное положение вещей бойцов гарнизона? А вот безоружная стычка, без всяких правил, как раз подошла для какого-то нездорового удовольствия дать, наконец, выход своей накопившейся злости и усталости быть непонятым, и заводила так, что сносило крышу. И требовалось себя постоянно мысленно одергивать, чтобы оставаться в трезвом уме и не проиграть этот, возможно, лучший спарринг.
  Потому что нетрудно соврать вслух, но самому себе лгать бесполезно.
  Видимо, оба парня это прекрасно осознавали, и пытались хотя бы вот так нестандартно признаться в своих чувствах, в том, что безумно скучали друг по другу...
  
  ***
  
  Немного утолив жажду странной, не имеющей смысла мести, Дерек подловил слегка расслабившегося варвара, слишком увлекшегося наслаждением спарринга с достойным противником. Меченый сосредоточено провел ряд коварных и действенных в боях без правил приемов, весьма недурно парированных Асланом, но ему все-таки удалось прижать условного противника к стене, буквально впечатав того спиной в неровности старой каменой кладки, и лишив варвара возможности вырваться.
  - Ну, теперь-то отпустило, мой господин? - тяжело дыша, поинтересовался раб-воин, не позволив сочувствию прорваться в своем голосе, снова скрыв эмоции за ехидством.
  - Почтиии, - прорычал Аслан, не желая сдаваться даже в заведомо проигрышной позиции.
  Немыслимо извернувшись, варвар лишил парня со шрамами наслаждения краткосрочным триумфом. И теперь уже Дерек тихо шипел сквозь стиснутые зубы, едва не размазанный по той же самой стене. Только его положение оказалось еще более двусмысленным. Одно ухо нещадно саднило от внезапного соприкосновения к треклятым камням, в другое натужно дышал вымотавшийся Аслан. Непроизвольно заставляя ежится от поглотивших сомнений - только ли от физической усталости сбилось дыхание настырного варвара? Они буквально прилипли друг к другу лоснящимися от пота телами, не замечая легкой раздражающей боли на разодранных костяшках пальцев и ломоты натянувшихся до предела мышц. Один - сопротивляясь, превознемогая боль в вывернутой руке, а другой удерживаясь лишь на хлипкой грани - не отпустить и не допустить настоящей травмы.
  Лаэр не спешил позволить себе еще изощреннее поизмываться над парнем, хотя безумно хотелось довести до логического конца славную охоту. Вместо положенного затихания желания от выплеснувшегося в ходе изматывающей схватки адреналина, он сейчас чувствовал недвусмысленную пульсацию в паху, плотно прижимаясь к бедру противника. И этот поганец наверняка тоже ощущал возбуждение его не желающей укрощаться плоти.
  Со стороны казалось, будто парни застыли скульптурной композицией, внезапно охваченные параличом, и лишь их ходящие ходуном грудные клетки позволяли понять, что они оба все еще живые люди.
  - Сдаешься? - наконец, собрав остатки здравого смысла, ухитрился промурлыкаь Аслан, едва не задевая разбитыми губами ухо раба.
  - Вот ещщще, - прошипел Дерек, чувствуя, что ему все-таки понадобится передышка. У этого двужильного бугая, вскормленного в Степи молоком какой-нибудь бешеной кобылицы, силищи было не занимать. Но сдавать свою и без того не слишком завидную позицию Меченый остерегался.
  Однако варвар, пристально вглядывающийся в полутемном зале в такое невозможно близкое, мокрое от пота лицо упрямца, уловил легкую судорогу боли, тенью промелькнувшую на перекошенной физиономии раба, и чуть ослабил стальной захват.
  Этого оказалось достаточно, чтобы Дерек рывком оттолкнул его, и, не сдержав стона, вернул едва не вывороченный в локте сустав на положенное место.
  - Все! - постановил опомнившийся варвар, немыслимым усилием воли заставив себя отступить еще на шаг назад и склониться в поклоне, означающем конец боя.
  - Неужели? - натянул наглую улыбку Меченый, осторожно 'поправив' обеими руками чуть не вывихнутую от соприкосновения со стеной челюсть.
  - Да, - подтвердил Аслан кивком, и отвел жадно блестевший взгляд в сторону. - Предлагаю сполоснуться под душем и выпить за...
  - Выпить согласен, только некрасиво будет мотаться туда-сюда из казармы. Что я дежурному скажу? Сдается мне, что пока мы тут... развлекались, команда 'Отбой' уже прозвучала, - с сожалением вздохнул Меченый.
  - Так я и предлагаю принять душ здесь, в доме... - отчего-то смутился варвар, только сейчас поняв, что сморозил полную чушь.
  - О! - глумливо усмехнулся Дерек, уставившись на своего господина с явным сарказмом. - Твое предложение чересчур заманчиво, но я предпочту отказаться...
  - Тьфу! - в сердцах скривился раздосадованный Аслан. - Я вовсе ничего не имел в виду! Просто противно же, когда пот присыхает. Просто... Мля! Меченый, ну почему ты все время все сводишь к пошлости, а?
  - Я?! - очень натурально изумился парень.- Да мне и в голову не приходит приставать к тебе с непристойными предложениями, мой господин. Я бы даже предложил свои услуги банщика, но, к сожалению, не обучен этой профессии...
  - Вот уж, правда, к сожалению, - съязвил лаэр, развернувшись к выходу из зала. - Топай за мной! - велел он.
  У Дерека слетела наигранная веселость, и неприятно засосало под ложечкой. Однако тон, каким были произнесены последние распоряжения, не оставляли сомнений, что варвар уже не шутит и это - приказ!
  Ловко подхватив валяющуюся у входа в зал рубаху, лаэр небрежно закинул ее на плечо и, чеканя шаг, вышел в полутемный в этот час коридор. Дерек свирепо побуравил фигуру хозяина взглядом, от которого, по меньшей мере, широкая спина варвара должна была воспламениться. Но чуда не произошло, и Меченый нехотя последовал за господином, также подхватив с пола свою рубаху.
  Преодолевая неприятное чувство тревоги, Дерек, тем не менее, старался не отстать от Аслана, который даже не соизволил усомниться, что раб-воин покорно следует за ним.
  Выйдя из зала, варвар почти тотчас свернул в какой-то неприметный закуток, и Дерек резко остановился.
  Лаэр зажег масляный фонарь и, протиснувшись сквозь сгрудившийся у входной двери хлам, уверенно проследовал дальше. Распахнул тяжелую занавесь, закрывающую нишу, взял с полки какие-то тряпки, встряхнул их и оглушительно чихнул.
  Видимо, сюда давно никто не заглядывал, раз пыль сумела скопиться в таком количестве. Все-таки, как успел отметить Дерек, в остальных помещениях Замка, где ему удалось побывать, царила почти идеальная чистота.
  - Будь здоров, - машинально ляпнул он.
  - Буду, и не надейся, - огрызнулся варвар. - Что встал? Иди сюда.
  - Я... - внезапно сглотнул Меченый, почему-то не желая вторгаться в личное пространство хозяина на этом маленьком пятачке, свободном от разнообразного барахла. - Мне уже начинать волноваться? - вяло пошутил он, отчаянно не желая снова возвращаться к вопросу, который волновал их обоих (правда, с полярной противоположностью).
  - Рано, - зловеще усмехнулся лаэр. - Иди же!
  Не дожидаясь, пока его воля будет исполнена, Аслан шагнул вглубь, пропав из поля зрения Дерека. И тот услышал журчание воды.
  Меченый никак не ожидал, что и в том закутке у рачительного хозяина проведен водопровод.
  Помявшись, он все-таки осторожно вошел внутрь, приготовившись дать достойный отпор. Но лаэр вдруг материализовался в непосредственной близости, вынырнув из темноты обратно в круг света масляного фонаря.
  - Лови!
   Сработал рефлекс. Дерек поймал на вытянутую вперед руку тряпку, оказавшуюся смоченным и отжатым кое-как полотенцем. Но от неожиданности и омерзения, соприкоснувшись с мокрой тканью, вскрикнул и громко выругался.
  - Оботрись, прежде чем натянешь рубашку, - хмыкнул довольный маленькой месью варвар. И тут же снова шагнул в глубину помещения к журчащей воде, стекающей в какую-то жестяную купель, уходя вниз по трубам. По крайней мере, звук был именно таким.
  Послышался характерный плеск и удовлетворенное фырканье. Варвар, похоже, не пожелал удовлетвориться обтиранием и все-таки ополаскивался. До пояса или... полностью - Дереку было все равно. Его разбирали злость на фокусничающего господина и дикое желание поскорее убраться отсюда. Однако он поспешно выполнил приказание обтереться и судорожно натянул рубаху, противно скатывающуюся, не желая налезать на влажное тело. Хотя само тело теперь приятно освежилось и благодарно притупило ноющую после спарринга боль в раздраженных нервных окончаниях.
  - И куда теперь грязное полотенце? - поинтересовался Меченый.
  - Брось у двери, - отмахнулся лаэр, выходя на свет оставленного посреди комнатушки фонаря.
  На его плечах висело небрежно наброшенное полотенце. Один в один повторяя рисунок полосок по краю, которые были и на презентованном на время рабу. Варвар промокнул краем мокрые волосы и лицо, и снова чихнул. - Тьфу, заррраза! Сколько пылищи! - выругался он.
  - Будь, мой господин, - невольно ухмыльнулся Дерек.
  - Угу, обязательно, - неприязненно сдернул варвар 'проштрафившуюся' тряпку и отшвырнул ее в угол у двери.
  - Пойдем, - кивнул он на выход, подхватив фонарь.
  Дерек закатил глаза к потолку, мысленно благодаря своих богов, за то, что не последовало ничего непристойного.
  Погасив фонарь, лаэр оставил его на полке у входа и плотно притворил за собой дверь.
  Оказавшись в пустом коридоре, у раба невольно вырвалось:
  - А теперь куда?
  - Иди за мной, - махнул рукой варвар.
  Меченый тяжело вздохнул - ну теперь-то что еще?!
  - Узнаешь, - словно прочитав его мысли, невпопад произнес лаэр, снова заставляя парня со шрамами нервничать. Все-таки не слишком приятно знать, что твои размышления и думы может кто-то подслушать, пусть даже и законный хозяин, которому принадлежишь с потрохами...
  Дерек редко бывал внутри господских покоев, но все равно мог с уверенностью сказать, что сюда они добирались другим путем. И непохоже было, что лаэр веет его к парадному выходу, где он оставил верхнюю одежду.
  Широкий коридор с арочными перекрытиями потолков сменился узким проемом незаметной в очередной нише лестницы, ведущей на нижний уровень. Двери, двери... какие-то из них были плотно прикрыты, какие-то оказались распахнуты. Темные холлы... Помещения, мимо которых проходили парни, были погружены в ночной сумрак. И лишь изредка приходилось наступать на косые тени, распластавшиеся на полу напротив окон. Лунный свет причудливо преломлялся стеклами, дробился неровными полосками теней качающихся на ветру за окнами деревьев, создавая сюрреалистическую мозаику, казавшуюся очень странной на фоне мрачных в темноте стен. Аслан двигался уверенно, словно кошка, безошибочно ориентируясь без света.
  Меченый машинально отмечал повороты направо-налево, надеясь, что ему все-таки удастся под каким-нибудь предлогом свалить ночевать на родную койку в казарму. Может быть, у похотливого варвара проснется задремавшая совесть, или хотя бы мозги встанут на место и он великодушно велит ему убираться восвояси? Тогда как раз пригодятся в срочном порядке собираемые сведения о пути передвижения. Дерек был уверен - он выберется самостоятельно, лишь бы получить вожделенную отмашку на отступление. А то, если лаэру взбредет в голову провожать до парадного выхода, вдруг по дороге передумает отпускать?
  'Ну что за скотина эта лаэрская морда?! Так все хорошо начиналось...', - сокрушался расстроенный (и чего уж там, слегка мандражирующий) парень с глубокими шрамами на левой щеке.
  Прохлада неотапливаемого (сейчас или пока на улице еще не слишком морозно) коридора быстро остудила разгоряченные спаррингом тела. Но вот и щеки, и уши у Меченого продолжали нестерпимо гореть.
  Аслан тем временем в очередной раз резко свернул и приостановился, буркнув:
  - Ступеньки крутые, - и сразу же двинулся дальше.
  - Мля! Твою ж... - зашипел Дерек, проигнорировав предупреждение и чуть не полетел вниз, споткнувшись на первой, неожиданно потеряв опору под ногами. Но успел уцепиться за какой-то выступ, содрав пару ногтей 'до мяса', и услышал впереди сдержанное фырканье.
  - Осторожнее!
  - И впрямь крутые, - согласился Дерек, откусывая задранный ноготь и, не заморачиваясь, сплюнул его на пол.
  - Пришли! - остановился Аслан.
  Взяв с уступа трехрогий подсвечник, зажег его, и Дерек прищурился, пытаясь понять, где они очутились. Аромат медового воска дразнил ноздри. Раб слегка удивился, что Аслан не воспользовался, по обыкновению, масляным фонарем, но хозяину Замка виднее...
  Оказалось, что лестница, на которой стояли парни, упиралась в окованную медными листами широкую дверь.
  Варвар провел какую-то хитрую манипуляцию с секретным железным замком, и она неслышно (несмотря на свои габариты) распахнулась на хорошо смазанных по-хозяйски петлях.
  Сразу ощутимо потянуло сквозняком, но из подвальной тьмы совсем не пахло сыростью склепа. К прохладной свежести приятно примешивалась странная смесь ароматов дерева и вина...
  'Понятно', - удовлетворенно кивнул своим мыслям Дерек. Винные погреба 'не любят' посторонних запахов, и восковые свечи предпочтительнее другого освещения.
  Лаэр поежился и бодро шагнул внутрь. Любопытство распирало раба, но здравомыслие подсказывало, что спешить навстречу проблемам не стоит.
  Подсвечник в руке варвара вырвал из темноты округлые бока лежавших на боку бочек. Скорее всего, здесь же хранились и бутылки, только из дверного проема они не были видны.
  Далеко от двери лаэр не удалялся. Взяв один из кувшинов, стоявших на массивной полке между бочками, быстро дунул в узкое горлышко (видимо, сдувая пыль) и открыл краник на третьей бочке от входа, подставив под темную струю найденный сосуд.
  - Фух, - вытер внезапно вспотевший лоб Меченый. - Я уж думал, ты...
  - Заквашу тебя в одной из них? - язвительно подхватил варвар, кивнув на ряды бочек, - предварительно надругавшись?
  - Ну... - неопределенно хмыкнул Меченый, не став высказывать вертящееся на языке замечание: 'и как бы это у тебя получилось, мой господин?'
  - Интересное предложение...
  - Эй! Это не предложение, а предположение, - возмущенно перебил Дерек. - Причем, не мое! Нет! Это вообще твое разыгравшееся воображение, мой господин. Я в твоих душегубских игрищах не желаю участвовать!
  - Да? Жалко... - с притворным сожалением вздохнул лаэр, закрывая краник. - Хотя пустых бочек в этом погребе все равно сейчас нет ни одной... Ладно, живи пока. На-ка, подержи, - протянул варвар кувшин.
  Дереку ничего не осталось, как проворно спуститься и принять из рук нервирующего его хозяина сосуд с драгоценной жидкостью.
  Не желая задерживаться, Меченый живо взбежал обратно вверх по ступеням, хотя осмотреть подвал было бы любопытно. Судя по гулко отдававшемуся эху, помещение было огромным.
  'Вместо того чтобы думать о всяких непотребствах, лучше бы экскурсию устроил', - мысленно посетовал раб на своего господина.
  - Не расплескай! - строго окликнул его варвар, - хорошее вино... - зачем-то пояснил он.
  Вино и впрямь было налито по самое горлышко и норовило выплеснуться наружу. Дерек придвинул кувшин к носу и с удовольствием втянул ароматный букет зрелого красного вина с легкими нотами черной смородины, сливы и черного перца... Почему-то на миг стало трудно дышать, остановившееся время, словно за что-то мстя, отбросило на несколько лет назад - слишком давно он не пробовал такого...
  Меченый мотнул головой, отгоняя ранящие воспоминания о свободе и достатке. Не стоит смешивать свои эмоции ДО и ПОСЛЕ проигранной битвы, ценой за поражение в которой у него теперь рабский статус.
  Дерек не забыл обещание лаэра дать ему вольную, но пока еще до реализации задуманного оставалось слишком много условий. И опять тоскливо защемило в груди - свободы хотелось, но вот покидать Замок-крепость - нет. Пусть он в сердцах и сравнивал нынешнее местопребывание с обителью порока, злясь на облизывающегося в сторону его филейной части варвара, но крепость ассоциировалась у парня именно с домом, который он будет защищать по зову сердца, а не с местом наемной службы...
  - Ого, - вымученно улыбнулся он, железной волей заставив себя абстрагироваться от ненужных сейчас переживаний о будущем.
  - Не 'ого', а 'ого-го!', - наставительно поднял указательный палец вверх Аслан. - Пошли уже. Ты обещал, что составишь мне компанию.
  - Да легко! - живо откликнулся раб-воин. - Надеюсь, ты не лелеешь надежду, что тебе удастся споить меня?
  - Ну, а если лелею? - поддел лаэр. - Что тогда? Пить не будешь?
  - Жаль тебя огорчать, но это ты напрасно надеешься... - фыркнул Меченый. - От такого напитка не откажусь, и еще тебя перепью, если не пожадничаешь.
  - Ну, поживем, увидим, - не стал спорить варвар, вернув потушенный подсвечник на место и снова выбирая какой-то незнакомый маршрут в лабиринте переходов своего огромного дома.
  Дерек думал, что они окажутся в какой-нибудь из гостиных с уютными креслами и камином, но неожиданно почувствовал прохладу близкой улицы и зябко передернул плечами. Спрашивать еще раз, что задумал хозяин, Меченый не стал. На улице, конечно, далеко не лето, но вряд ли варвар решил устроить пикник на природе. Значит, даже если придется идти по улице - не успеют замерзнуть.
  Аслан быстро прошагал по короткому коридорчику с узкими не застекленными окнами-бойницами на внешней стене и толкнул дверь, оказавшуюся незапертой.
  - Входи, располагайся! - радушно предложил хозяин, зажигая масляную лампу.
  Дерек с любопытством огляделся, пытаясь сообразить о назначении этого помещения.
  На первый и даже на второй взгляд, оно являлось нежилым. Небольшое окно с внутренней стороны оказалось закрыто ставнями. Вторая дверь, более добротная, располагалась напротив первой, но, судя по всему, выходила на улицу, потому что была закрыта изнутри на массивный засов. Скорее всего, это помещение размещалось неподалеку от комендантской.
  Половина комнаты пустовала, на добротных стеллажах вдоль правой стены плотно ютились какие-то плетеные короба, набитые барахлом. Массивный стол также был завален старыми хозяйственными книгами и канцелярскими принадлежностями. У окна стоял окованный железом сундук. Между столом и стеллажами была втиснута длинная добротная лавка со спинкой, оббитая потрескавшейся от времени кожей - этакая пародия на диван. Сверху на ней громоздились три перевернутых обшарпанных стула.
  - Вино поставь, - кивнул лаэр на край стола, сдвинув мешающие вещи в сторону. - И помоги вытащить лавку на эту сторону.
  - А на стуле посидеть твоей господской заднице жестко? - скривился Дерек, с опаской косясь на 'диванчик'.
  - Ты за мою задницу переживаешь? - ухмыльнулся Аслан, ехидно подмигнув.
  - Еще чего! - возмутился Дерек. - Мне хватает переживаний за свою собственную.
  - Не зацикливайся, все не так страшно, - глумливо 'успокоил' варвар.
  - Так я тебе и поверил! - огрызнулся Дерек, невольно вспомнив Ренальда после первой ночи с хозяином.
  - Не попробовав, не узнаешь, - парировал Аслан.
  - Обойдусь я без этих знаний, - буркнул Меченый, стаскивая стул, чтобы освободить доступ к лавке.
  Очень ему не хотелось ее вытаскивать. Он вполне мог довольствоваться стулом.
  - Ты чего ежишься? Боишься? - заметил варвар, как Дерек зябко передернул плечами.
  - Холодно здесь, - смутился парень.
  - Не замерзнешь, сейчас надышим и изнутри градус поднимем, - оптимистично пообещал Аслан, с грохотом отшвыривая в сторону оставшиеся на лавке стулья.
  'Диванчик' оказался тяжеленным. Для того чтобы поднять его вдвоем, пришлось бы изрядно попотеть. Парни решили просто выдвинуть его, с жутким скрежетом провезя по полу, и только потом развернули рядом со столом, чтобы пристроиться, с удобством вытянув ноги.
  - А как пить будем, по очереди? - кивнул Дерек на кувшин.
  - Да нет, где-то здесь кружки должны быть, - нахмурился Аслан, пытаясь припомнить, в каком из плетеных коробов могут покоиться убранные за ненадобностью старые кружки.
  Раньше это помещение использовалось управляющим. Но с тех пор, как отец переехал в столицу, забрав с собой верных ему людей, а Марта взяла бразды правления в свои руки и облюбовала себе другую, более уютную комнатушку, чтобы заниматься хозяйственным учетом, это помещение уже не использовалось.
  Пока Аслан, ворча что-то под нос, рыскал по коробам в поисках подходящей для распития вина тары, Меченый принялся разглядывать старые книги.
  Скупые запутанные записи прихода-расхода провианта его не вдохновили, но помогать господину он не спешил. И теперь напряженно косился на лаэра, гадая, почему удостоился такой чести выпить с хозяином. А еще совершенно бездумно невольно любовался напрягающимися мышцами варвара, ворочающего тяжелые короба с барахлом.
  Аслан, будто почувствовав на себе пристальный взгляд, вдруг обернулся и недоуменно взглянул на Дерека:
  - Что?
  - Н-ничего... - от злости на самого себя и провоцирующего его Аслана, жутко смутился Меченый. - Жду, когда ты клад отыщешь. Может, проще на кухню сбегать?
  - Да проще наверх подняться и взять нормальные бокалы, - досадливо отмахнулся лаэр. - просто, не хочу, чтобы нам мешали...
  - Значит, мне все-таки стоит волноваться, - сделал неутешительный вывод Дерек.
  - Да что ты все заладил! Не буду я тебя домогаться, расслабься, - сморщился варвар. - Рута, небось, еще не спит, да и Тесса... А я хочу просто с тобой вдвоем посидеть, - не сумел выразиться точнее Аслан. - Подай лучше стул. Наверху пошарю, может, туда запихнули, - указал он на верхнюю полку.
  - На, держи, - всучил Меченый хозяину требуемое и снова уселся на лавку, нарочно повернувшись спиной к раздражающему объекту.
  Спустя несколько минут наконец-то раздался победный возглас варвара, обнаружившего искомое.
  Но не успел Дерек развернуться, как в уличную дверь требовательно забарабанили. От неожиданности оба парня вздрогнули. И тут же послышался грозный голос коменданта, решившего поинтересоваться, кто это здесь хозяйничает...
  
  ***
  
  Инвар, мягко говоря, находился не в духе после разбирательства фактов со скоропалительной свадьбой сына. У вымотавшегося за день мужчины было одно желание - отправиться домой и завалиться спать, чтобы хоть на время забыться, уйти от проблем, тяжких раздумий и самоедства, но дома ждала Марта, так же тяжело переживающая удар, постигший их семейство. А утешать жену или выслушивать ее - неважно, упреки или соболезнования - не было никаких сил.
  Ушедший с головой в свои проблемы, Инвар не сразу обратил внимание на подозрительный шум в пустующей конторке управляющего, находившейся по соседству с комендантской. И теперь крайне настороженный непонятным явлением и досадующий на потерю бдительности, хотел немедленно выяснить, кто же это решился самовольничать. Насчет того, что это помещение можно использовать под какие-то нужды, тем более на ночь глядя, ему распоряжений от господ не поступало. А значит, за порядок отвечает он.
  Но когда послышалась возня за дверью, сообщающая, что отодвигается тяжелый засов, и на пороге возник сам лаэр, Инвар слегка стушевался:
  - Аслан? - недоверчиво прищурился он, не в силах оторвать взгляд от разбитой губы хозяина.
  - Заходи, - после секундного замешательства приглашающе махнул рукой лаэр.
  Инвар машинально шагнул внутрь, но, заметив Дерека, выдвинутую почти на середину комнаты лавку, кувшин с вином (наметанный глаз коменданта невольно отмечал детали и лихорадочно делал выводы), стушевался:
  - Я это... в общем, я просто хотел узнать, кто тут... я, пожалуй, пойду к себе...
  Меченый, догадавшись, к какому заключению пришел Инвар, когда увидел перестановку мебели, метнул на Аслана яростный взгляд. Краска бросилась парню в лицо. Выругавшись сквозь зубы, он вскочил, и теперь изо всех сил пытался сдержаться от того, чтобы не повторить все свои 'пожелания' варвару вслух.
  Поняв, что он слишком близок к тому, чтобы при свидетелях получить от собственного раба по морде, невзирая на чины и регалии, Аслан моментально сориентировался:
  - Присоединяйся, Инвар! Мы тут как раз нашли укромное местечко, чтобы выпить, поболтать...
  - Да, - невесело усмехнулся комендант. - Мне только и осталось, как напиться до свинячьего состояния в связи со всем этим, - неопределенно махнул он рукой. Правда, не стал добавлять вертевшееся на языке: 'не хочу вам мешать'. И еще было очень обидно за Меченого. Неужели Аслан нашел, чем шантажировать парня, ведь он прекрасно знал позицию раба-воина, не желавшего интимной близости с господином. Оказывается, не одному ему сейчас горько, но вмешиваться в непростые отношения этих двоих Инвар считал себя не в праве.
  - Да отпусти ты уже ситуацию, - дружески хлопнул по плечу мужчину варвар. - Давай, вино отличное, когда еще повод будет...
  - Да мне домой... Марта, небось, с ума сходит...
  - Ну вот, выпьешь и пойдешь, - решительно усадил лаэр Инвара на лавку, и снова ловко вспрыгнул на стул, чтобы дотянуться до верхней полки, на которой стоял короб с упакованными чашками.
  Меченый, все еще играя желваками на скулах, подвинул стул, не желая присаживаться на компрометирующую лавку. И теперь исподлобья следил за обоими мужчинами, судорожно ища предлог, чтобы отказаться от участия в попойке... и не находил...
  
  ***
  
  Разлив вино по чашкам, Аслан подвинул их ближе к 'собутыльникам':
  - Без закуски? - уточнил Инвар, беря свою в руки и вдыхая пряный букет напитка. - О!
  - Вот именно, - самодовольно улыбнулся варвар. - Его и без закуски пить можно. Что-то ты совсем раскис...
  - Считаешь, есть повод радоваться? - с горечью огрызнулся комендант.
  - Ну, все не так уж безнадежно. Или еще какие-то проблемы, помимо личных?
  Инвар перевел взгляд с разбитой губы хозяина на Дерека и, вздохнув, неуверенно пожал плечами:
  - Тебе виднее... А мне и личных хватает. Чувствую себя по уши в дерьме.
  - При чём тут ты?
  - Ты прекрасно понимаешь, при чём. Прав ты был, когда не хотел Мартина в крепости оставлять... Расслабился пацан под моим крылышком, совсем башкой не думает.
  - Да не знаю уже, - досадливо мотнул головой лаэр. - Представь, что он так где-то еще вляпался бы. Кто разбираться бы стал?
  - Аслан, я тебе и ребятам по гроб жизни обязан, - смутился мужчина. - Словами передать не могу, как мы с Мартой вам признательны, - прочувственно заявил Инвар.
  - Да брось, - отмахнулся лаэр. - Мартин - мой боец. Как еще я мог отреагировать на подобные инсинуации со стороны пришлых купчишек? Естественно, надо было разобраться во всей этой поганой истории.
  - Не скажи, - криво ухмыльнулся старший Караскет. - Да ты и сам прекрасно знаешь, что больше половины господ и копаться бы в той грязи не стали.
  - Морицкий? - подал голос Меченый, вспомнив эгоистичную скользкую сволочь, любившую жестко развлекаться с бесправными рабами.
  Аслан поморщился.
  - Этот - да, вряд ли... А с чего ты вдруг о нем вспомнил?
  - Не знаю, так... Тоже попытался представить, - неприязненно поморщился Дерек.
  - До сих пор противно, - повел плечом Аслан, словно можно было избавиться от некстати всплывших подробностей развлечений, предложенных лаэром Ливаром Морицким. - Ладно, давайте, чтобы личных проблем поменьше было, - предложил хозяин Замка тост.
  Инвар с готовностью протянул чашку.
  - Эй, не спи! - окликнул варвар Меченого.
  Дерек, сидящий на стуле напротив коменданта и Аслана, расположившихся на лавке, чуть замешкался, о чем-то мучительно размышляя.
  - Не сплю... За удачное разрешение проблем! Главное, чтобы Март не пожалел о своем решении. Обвинять потом некого будет...
  - Это точно, - согласился варвар.
  - Ты вынудил его, слишком мало времени отпустив на раздумья, - высказал свои сомнения Меченый.
  - Я так не считаю, - возразил Инвар. - Некоторые решения следует принимать быстро. Все равно никто не может дать гарантий, как сложится дальше.
  - Я тоже считаю, что говорил сегодня уже не с сопляком, а с мужчиной, - серьезно ответил лаэр и поймал благодарный взгляд отца провинившегося оболтуса.
  - Не знаю... Я отдаю себе отчет, что это не моего ума дело, и одобряю решение Марта. Уверен, далось оно ему не просто, только не могу отделаться от мысли, что не нравится мне эта девица.
  - Ну еще бы, после всего, что накопали! - скривился варвар.
  - Нет, с одной стороны ее вроде и пожалеть хочется, но... не знаю... мутная она какая-то. Кто знает, что от нее еще ждать?
  - Да уж, не Фелиска... - огорченно вздохнул комендант. - Самому тошно. Марта воет теперь...
  - Не загоняйся, Инвар. Дерек, заканчивай нагнетать, - одернул лаэр. - За девкой пригляд, конечно, нужен. Но давайте уже выпьем...
  Мужчины протянули чашки, с глухим звоном стукнувшиеся бочками друг об друга, и поднесли их к губам. Инвар жадно выпил свою. Аслан, которому тоже хотелось побыстрее расслабиться, ненамного запоздал, опустошая, слегка посетовав, что такое вино не пьют залпом. И лишь Дерек, едва пригубив, теперь держал свою чашку обеими ладонями, с мазохистским наслаждением пытаясь понять, есть ли разница между этим прекрасным вином и тем, что он пил давно, почти в прошлой жизни.
  Аслан закусил, посасывая, разбитую губу, которую здорово защипало. Странный привкус крови и пряной терпкости вина будоражил.
  Хозяин Замка-крепости предпочел бы побыть с Дереком наедине, но и Инвару сейчас лучше не оставаться одному. Лаэр прекрасно понимал чувства и переживания своего коменданта, и ни в коем случае не хотел бы оказаться в его шкуре.
  Где-то на краю сознания присутствовала мысль о Тессе и Рени, но он старался не пропускать ее через возведенный барьер. Варвар был почему-то уверен, что их Солнышку сегодня приятнее компания его жены. Возможно, с ней мальчишка быстрее отпустит дурные воспоминания и ассоциации, связанные с разбирательством по делу младшего Караскета. Тесса найдет слова утешения или более действенный способ...
  Аслан досадливо мотнул головой, невольно представив эти самые 'способы'. Но тогда ему не стоит становиться даже незаметным наблюдателем, слишком уж остро реагировал его организм на наложника. Да и вообще перед Ренальдом было до сих пор стыдно. И за то, что оказался одним из тех, кто определял спрос на рабов, и за то, что воспользовался своим положением, ломая волю, как тогда казалось, бесполезной игрушки. Когда только совесть заткнется, ведь мальчишка простил... Не забыл своих унижений и боли, конечно, но простил. Или нет?
  Какая разница! Он упустил свой шанс и остается только уповать на чудо и постараться не угробить то, что имеет на данный момент. Какая-то доверчивая щенячья преданность Рени и безусловное принятие наложником его авторитета - подкупали неимоверно. Аслан никогда не страдал повышенной склонностью к удовлетворению самолюбия, но неожиданной привязанностью юноши дорожил, не решаясь признаться даже самому себе, насколько для него это важно.
  Напротив него на ободранном стуле сидел пригорюнившийся объект, так же беспардонно заставляющий время от времени переживать вспышки с трудом подчиняющихся контролю желаний. Но Меченый все-таки воспринимался скорее разумом, и то и дело проскакивающие похотливые мысли о некоторых частях его тела, доставляли неудобство в штанах. А Рени захватил целиком, задевая что-то сокровенное в душе. То раздражая до горячего всплеска желчи, то даря теплое ощущение необходимости прижать к себе настолько тесно, чтобы услышать, как заполошно начинает скакать сердце в груди парня.
  Аслан пытался сопротивляться непонятному чувству, испытываемому в разлуке с рабом-воином. Слишком уж оно напоминало ту отроческую тоску, когда пришлось оставить Степь и верных друзей-варваров, и вернуться к отцу. Но тогда он сам был юнцом, с трудом подавляющим потребность в общении с верными товарищами. Неужели Меченый за такой короткий срок успел стать кем-то большим, чем простой боец из его сотни?
  Лаэр исподлобья взглянул на раба-воина, стараясь понять, почему ему стало так важно его присутствие, одобрение решений и просто дружеская болтовня на отвлеченные, даже обезличенные темы?
  - Не нравится? - не выдержал варвар.
  - Что?
  - Вино не нравится?
  - Отменное вино. Я смакую, - ухмыльнулся Дерек, усилием воли 'возвращаясь' издалека в прохладный полумрак реальности. Меньше всего ему хотелось бы объяснять причину растягивания сомнительного удовольствия от совместной выпивки.
  Аслан удовлетворенно кивнул и взялся за кувшин, чтобы вновь наполнить опустевшие кружки.
  - Я, пожалуй, все-таки пойду... - предложил Инвар, интуитивно чувствуя себя здесь лишним.
  - Домой? - уточнил лаэр.
  - Ну... сначала посты проверю.
  - Отправляйся лучше домой, я сам проверю. Или у тебя какие-то сомнения?
  - С такой рож... - одернул себя комендант, - лучше ты сегодня не светись, Аслан, зачем провоцировать лишние сплетни, - покачал головой мужчина.
  - А назавтра, какие слухи пойдут? - ехидно вставил Меченый. - Ночью от жены схлопотал?
  - Ничего, Тессе парни простят такое вольное обращение с их господином, - рассмеялся варвар. И тут же сморщился. Только-только подсохшая трещина на губе вновь закровила. Он снова машинально облизал ее, не заметив напряженный, застывший и совершенно нечитаемый взгляд Дерека, проследившего за этим коротким действием.
  Инвар благоразумно промолчал, не став одергивать нахала, позволяющего себе такие вольные шутки, за которые можно было схлопотать от варвара, трепетно относившегося к своей половинке, по морде. Раз господин не среагировал, кто он такой, чтобы учить хозяйского раба правилам хорошего тона. У этих двоих свои счеты.
  Мужчина опустил глаза в пол, не желая быть уличенным в том, что он заметил не предназначенное для чужих глаз.
  - В крепости все спокойно, Аслан, можешь не обходить посты. Утром должны руду подвезти. Новый оружейник в курсе. Придет принимать. Просто хочу проветриться. Ноги домой не идут... - признался Караскет.
  - Давай тогда еще выпьем, и пойдешь, - сдался лаэр, стыдясь неуместной радости, что они с Меченым, наконец-то, останутся один на один. - Только не загуливайся до утра. Марту пожалей.
  - Ну да, - невесело согласился Инвар, ощутив укол совести.
  - Возьми ее с собой, - посоветовал Дерек. - Вам обоим проветриться не помешает.
  Комендант только усмехнулся:
  - Да что-то нет романтического настроя.
  - Но и по отдельности изводить себя то еще удовольствие. Сын вырос, сколько вы его еще пасти будете? Теперь уже в любом случае будет сам отвечать за свои поступки. И за жену! - припечатал Меченый, которому все никак не давала покоя дурно пахнущая история с этой девкой.
  - Вот то-то меня и тревожит... Улитка далеко не так проста, как Фелиска. А насчет прогулки под луной - так Марта, небось, уже спит... Антига ее какими-то травами пичкает второй день.
  - Успокаивающие настойки - это хорошо, но в твоем случае, думаю, вино будет предпочтительнее. Кружку двигай ближе! - велел лаэр мнущемуся Инвару.
  
  ***
  
  Задвинув засов за ушедшим комендантом, лаэр снова уселся на лавку и, подвинув один из свободных стульев, закинул на него ноги.
  - Пересаживайся ближе, - похлопал он по лавке рядом с собой.
  - Да мне и здесь не дует, - небрежно отмахнулся Меченый, для демонстрации удобства поерзав на своем стуле, который жалобно заскрипел от столь фривольного обращения. Старое дерево издало подозрительный хруст, заставив парня со шрамами неловко замереть.
  Варвар, внимательно наблюдавший за его потугами доказать независимость, не выдержал и заржал.
  - Ну, если что, падать невысоко. Иди, мне к тебе тянуться далеко, - кивнул он на кувшин.
  - Нечего ко мне тянуться, - недовольно буркнул Дерек, но все-таки, вняв голосу благоразумия, пересел на лавку, опустившись на самый край и оставив между собой и лаэром максимальное расстояние.
  - Доцедил? Кружку давай, - не стал обострять Аслан, наливая новую порцию в подставленную тару.
  Снова чокнувшись, парни немного помолчали, и Аслан произнес:
  - Н-да... хороший мужик Инвар, а как все повернулось. Я его давно знаю. И Марта - хорошая баба, хоть и скандальная, порой, бывает. Жаль, что я тогда на нее не шикнул посильнее, когда она девчонку гнобила. Фелиску, - уточнил он.
  - Думаешь, помогло бы? - задумчиво отозвался Меченый. - Если уж что предначертано, то так и будет... Раз уж суждено было Мартину было через это пройти и так... - неопределенно качнул он наполненной кружкой, - оригинально семейную жизнь начать...
  - А ты что, фаталист? - перебил Аслан. - Веришь в изменчивую фортуну?
  - А ты в судьбу не веришь? - сделав большой глоток, спросил Дерек и пристально взглянул на господина.
  - От меня самого многое зависит, - горячо возразил Аслан и невольно сник, вспомнив перевал в горах.
  Варвар почувствовал, как комок тошноты того, давнего, страха подступил к горлу. Тот, кому он обязан жизнью, все еще ждал развернутого ответа. Что тут скажешь?
  - Не знаю, может быть, в чем-то ты и прав, но насчет предначертанного... Вот ты, например, разве мог предположить, что тебе уготовано попасть в плен?
  - Нет. Я предпочел бы погибнуть с честью, а не сдохнуть презренным рабом на гнилой соломе или в сточной канаве, - согласился Меченый, помрачнев.
  - Но тебе не оставили выбора. И ты здесь.
  - Но пока не сдох. Наверное, стоит поблагодарить тебя?
  - Пока что - квиты, получишь бумаги на вольные хлеба, тогда и обсудим, - осторожно отозвался Ааслан. - А Ренальд? Кто мог сказать, что все так повернется, когда он родился в благополучной и обеспеченной семье? Ты же видел его мать... Отец Рени вряд ли мог себе представить, что жена свихнется от безутешного горя, забросив единственного ребенка! - зло добавил он. - Знаешь, я и представить себе не мог, соглашаясь с Тессой на авантюру с покупкой мальчишки, что все закрутится подобным образом... Хотя, с другой стороны, - потянуло лаэра на философские рассуждения, - не сидеть бы мне сейчас здесь, если бы не... забрал тогда и тебя.
  Аслан умышлено опустил слово 'купил'. Почему-то язык не повернулся, хотя оно соответствовало истине.
  - Вот оно, как жизнь поворачивается, то прекрасным ликом, то полнейшей задницей... - продолжил он. - Давай, еще по одной...
  - И почему, ты, мой господин, все ассоциируешь с задницей? - ехидно спросил Дерек, подставляя опустевшую чашку.
  - Угадай с трех раз, - провокационно 'облизал' загоревшимся взглядом хозяин Замка своего непонятливого визави с головы до ног. - Я тут тебе о смысле жизни толкую, а ты все на прозу сдвигаешь. Я же о несправедливости в целом...
  - Ну, что такое несправедливость, я тебе тоже могу много интересного поведать, - постарался Меченый поскорее переключить интерес варвара со скользкой темы, ругая себя за несдержанность языка.
  - Как ты очутился в плену?
  - Как... - заиграли желваки на скулах раба-воина. - Ну, если ты забыл о том, что я рассказывал, когда ты готовил запросы...
  - Ты почти ничего толком не рассказал.
  - Если тебя устроит краткий пересказ, могу повторить, - нехотя сдался Дерек. - Налей еще, - залпом опрокинул он вино и снова подставил пустую кружку.
  Аслан согласно кивнул, наполняя протянутую чашку до краев. Он готов слушать. Может быть, с пьяного языка слетит больше откровений и подробностей?
  
  Лаконичный рассказ Меченого не сильно отличался от предыдущей версии. Видимо, парню было слишком больно переживать снова и снова тот самый последний бой, когда, очнувшись уже в плену, он позавидовал тем, кто остался на растерзание воронов на поле брани.
  Обмен военнопленными осуществлялся выборочно, несмотря на действующую Конвенцию. И вряд ли кого удивило, что наемники без роду и племени, даже под пытками не пожелавшие назвать свои истинные имена, данные им при рождении, за которых некому было платить солидный выкуп, в эту категорию не попали. Многим из них просто устроили показательную страшную и неприглядную казнь. И лишь нескольким, в число которых попал и сильный, молодой и красивый парень (подумаешь, что находился на грани жизни и смерти), решили присвоить рабский статус, не страшась ни гнева богов, ни общественного порицания в беззаконии.
  - С*ки! - вполголоса выругался Аслан, шарахнув кулаком по лавке. - Ради горстки монет прибыли так калечить жизни... С позорным посмертием! Армия продажных тварей, а не регулярное формирование! Самих надо на кол сажать, начиная с верхушки предводителей! Правильно отец постановил, что - или всех, или никого, - от избытка эмоций лаэр выражался не слишком понятно, озвучив лишь половину выводов, пришедших на ум. - А трибуналы должны курировать жрецы храмов. Я хоть и не слишком жалую Всевидящих, иногда прикидывающихся великими слепцами, но все-таки они не допустили бы подобной мерзости.
  - Не смеши, Аслан. На войне все средства хороши, сам знаешь, - желчно отозвался Дерек. - Правил нет...
  - На войне! Но не после... Хотя... Все равно... - замолчал помрачневший варвар, переваривая услышанное. - Тут и без войны хватает несправедливости, - вновь мысленно вернулся он к ситуации с Ренальдом. - Взять хотя бы Рени, как можно было так поступить с ним? И виновных не отыщешь, чтобы доказать подложные факты наверняка. А ведь он не единственный невольник... Хотя... да не раб он уже... - скис лаэр, наливая очередную порцию, развязывающую уже заплетающиеся языки.
  Коварное вино пилось легко, оставляя обманчивое впечатление легкости усвоения. На самом деле, оно было довольно крепким. Особенно если употреблять без соответствующей закуски...
  - Почему не совсем раб? - заинтересовался Меченый, слегка напрягшись. Насколько он помнил, речь шла о том, чтобы дать вольную ему, а мальчишку, наоборот, во избежание фатальных последствий, оставить хотя бы на время в статусе раба-наложника.
  - А вот так... По законам Энейлиса - раб, а по законам Степи - свободный, и уйти может... - развел руками лаэр. - А я, если что, даже удерживать его не имею права... и не буду... - горестно вздохнул он, слегка забывшись.
  Дерек кинул насмешливый взгляд на поникшего хозяина, и, к своему неудовольствию, ощутил, как нормальная реакция сочувствия к проблеме варвара перекрывается злорадной эмоцией удовлетворения, что не одному ему плохо, оказывается. Он очень сомневался в том, что мальчишка уйдет добровольно к степнякам. Слишком явно Рен демонстрировал восхищение своим господином, оказавшимся не такой уж сволочью, каким показался вначале. Но пусть прочувствует, как страшно быть отвергнутым, и эту невозможную тоску получить желаемое... ведь он сам не просил ничего, кроме дружбы равных... Но это иллюзия. Отчего же, несмотря на выпитое, физически больно в груди?
  - Не переживай, - медленно произнес Меченый. - Ничего страшного, даже если и сманят его насовсем. Зато у тебя жена... вон какая... нереально красивая, умная... если бы меня так любила единственная женщина... - судорожно вздохнул он, беря себя в руки. - И к твоим... хм... пристрастиям относится терпимо. Не ожидал, что она пожалеет парня, не станет гнобить "соперника".
  - Тесса? - не уловил горькой отчаянной зависти поддатый лаэр. - Да. Она такая - удивительная... Я ее очень люблю! Больше жизни, но...
  Дерек хотел бы избежать пьяных признаний, опасаясь сам наговорить лишнего и проболтаться о своих сокровенных чувствах к госпоже. И уже мысленно проклинал себя, что свернул на эту тему.
  - Никак не могу смириться с мыслью о том, что родичи скоро заберут его у меня, - озвучил вслух Аслан свои страхи. - Я боюсь, даже она не сможет удержать наше Солнышко... Что тогда с ней будет?
  - В смысле? Тесса... - оговорился Меченый, - то есть, госпожа-то тут при чём?
  - А? - очнулся варвар.
  - Я спросил, что ты имеешь в виду, каким образом твоя жена может повлиять на выбор Рена?
  - Забудь! - опомнился лаэр, поспешно отведя глаза от прямого взгляда раба-воина. - Это я так... образно. Тесса с ним столько нянчилась... и вообще... - неопределенно махнул он рукой, чуть не задев стоявший на краю стола почти опустевший кувшин. - О! Давай, допьем уже...
  - Давай, - озадачено поскреб зудящие шрамы Дерек, решив, что Аслан просто перебрал, вот и заговаривается.
  Он почему-то чувствовал, что его задевают переживания варвара о дальнейшей судьбе Ренальда. У него никак не укладывалось в голове, что, имея такую женщину, как Тесса, можно настолько сильно привязаться к наложнику. Или боится, как бы не испортили ему мальчишку охочие до мужиков красавчики-варвары. Уж больно ушлые они оказались. Вон, Фелиску свели со двора, за одни сутки решив все организационные вопросы.
  - Знаешь, - заглянул Дерек в кружку, наполненную наполовину (Аслан виртуозно разделил остатки вина поровну). - Понимаю твою тревогу, - ехидно прищурился он. - Я бы вызвался в сопровождающие и присмотрел за твоим пацаном, но не в Степи. Если только отправиться туда, надев "пояс верности", чтобы не отвлекаться на постороннее. Кто вас, варваров, знает, что на уме? Вдруг домогаться начнут? - припомнил он жаркий, ласкающий взгляд Ильяса. Не такой откровенно жадный, конечно, что бывает у Аслана, но все же. И натужно рассмеялся, поняв, что шутка не слишком удачная...
  - Тьфу ты, Великие Духи! Кто о чем, а вшивый - все о бане! - в сердцах высказался лаэр. - Перестраховщик хренов! Кто тебя тронет - лично глотку вырву! - сверкнул глазами варвар, разъяряясь и вскакивая.
  - О! - шокировано отшатнулся Дерек. - О как! Я, конечно, весьма польщен, мой господин... Тихо ты, уймись! Разошелся, - ворчливо одернул Меченый, положив тяжелую руку на плечо лаэра и буквально силой усадив обратно на лавку. - Я только не совсем понимаю твоей логики, - постарался уже спокойно рассуждать он. - А почему бы тебе ни запугать своих родичей так же и в отношении Рена?
  - Ты, что, не понимаешь?! Не слышишь, что я тебе говорю? Его в Род приняли! - вскинулся, повысив голос Аслан, и снова сник. - Ты просто не понимаешь всего...
  - Ну, может, объяснишь? - зевнул Дерек.
  - Может и объясню, - заглянул в кувшин Аслан, забыв, что он уже опустел. - Сейчас только за вином схожу... Сиди здесь, я быстро! - велел он, легко и пружинисто поднимаясь с лавки. Будто и не пил. Правда, в дверях его слегка повело в сторону, но варвар быстро справился с координацией и шагнул в темноту.
  Дерек с наслаждением, до хруста в суставах, потянулся. Спина после доброго спарринга и двухчасовых посиделок в прохладном помещении взывала к тому, чтобы ее разместили горизонтально. Оглянувшись с опаской на дверь, за которой скрылся хозяин Замка, Меченый решил, что пять минут, полежав, растянувшись на лавке в полный рост, могут облегчить его ощутимый дискомфорт. Пусть Аслан подольше блуждает по своему лабиринту.
  Придя к согласию с самим собой, Дерек улегся, слегка поерзав, чтобы устроить и свисающие с края 'диванчика' ноги. И, широко зевнув, блаженно прикрыл глаза, только сейчас ощутив, как отпускает нервное напряжение последних дней...
  
  В голове слегка шумело, ногам было не слишком удобно во взвешенном состоянии, и парень повернулся на бок, поджав ноги и подложив согнутую в локте руку под голову. Вот теперь вышло просто великолепно!
  'Пять минут!' - пообещал себе Дерек, вновь прикрывая глаза...
  
  Продолжение следует...
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"