|
|
||
В одесском порту я случайно спасусь
В чемодане двойном с контрабандой романа.
Пролежу я свой век, зачитав наизусть
Полстолетья погрома, полстолетья обмана.
Мы с тобой заодно и в беде и в грехе,
Залезай в чемодан, заскорузлый мой ближний:
Предадимся любви, предадимся тоске
Среди нашей пустыни, нищей и выжженной.
2.
Пустота на сто миль кругом.
Как подчистили наш чистоган.
Голова пустым кошельком
Зияет в тоске по словам.
А деньги все не идут.
Их надо растить в животе.
И вот мои дети придут
Распять меня на кресте.
Как колючки вкусны и помет,-
Ежедневный вкушаю иссоп.
Кто меня однажды поймет,
Тот себе пустит пулю в лоб.
Но пока не ропщи, не спеши!
Будем змей любить и ужей,
Если в нашей серой глуши
Ни людей уже нет, ни зверей.
3.
Вместе умрем на дне чемоданном...
Через кордон потусторонней таможни
Переправить себя душа опоздала -
Ни уйти не может, ни вернуться не может.
Ляжем в ванную, мой гениальный Сенека,
Вместе умирать не так одиноко и глупо.
Обвинять мне некого и плакать не по кому,
Мадам Витоманка любит меня как супруга.
4.
Где последняя мошкара въедается намертво в плоть
И последний петух голосит соловьем,
Хорошо себя к стенке приколоть
Сирой бабочкой, залетевшей в ловушку-дом.
О мой милый, пока сдерут кожу с нас зиживо,
Будут души стонать и плакать пока,
В коридорах отеля буду я тайно хаживать
И писать дневники своего двойника.
Не страшны следы непридуманной истины,
Доморощенный страх оказаться вдвоем.
Мы умрем взаперти, и никто не отыщет нас, -
Растворимся, развеемся, в дым изойдем.
5.
О, я такое дитя, -
Кружу близ Гроба Господня.
Матерь Божия - Мама моя
В однозначной моей преисподней.
Кто-то выломал доски и слег.
Ах, не плачь, Матерь Божия, над Сыном.
Вот и нам исполнится срок -
Помоги нам тогда, помоги нам!
6.
Двери падают как листья...
Пред каждой дверью молиться.