Мы всегда въезжали в этот поселок около 10 часов утра.
Пока приходили в контору, пока водитель обслуживал инспекторов, отъезжающих в банк, проходило часа полтора. Затем час на дорогу, и вот оно - традиционное время.
В Хомяки я ездил не часто: обычный сельский населенный пункт, с погибающим совхозом, небольшими магазинами (точнее - торговыми точками), школой стандартного проекта с ежегодно уменьшающимся числом учеников, двухэтажными домами - неудачной попыткой скрестить город с деревней, тяжелой атмосферой всеобщего запустения не вызывал желания увидеть его снова. Лишь неотвратимая служебная необходимость могла заставить меня потерять рабочий день на эту поездку.
Сегодня в машине нас было четверо. Водитель - немногословный верзила в черных солнцезащитных очках, налоговый полицейский Сергей Родионов, подсевший попутно для решения каких-то своих дел, моя напарница по документальным проверкам Татьяна и я - налоговый инспектор Иван Яремчук.
Нашей с Татьяной целью являлась встреча с директором не до конца уничтоженного совхоза "Заветы Ильича". После многодневной проверки пыльной и наполненной тараканами многопудовой документации мы нашли немало налоговых нарушений в работе совхозной бухгалтерии и составили Акт. Суммы были приличные, но мы посчитали, что хозяйство все равно должно бюджету больше, чем оно стоит со всеми потрохами вместе взятое, и дополнительные долги им ничем не повредят, а нам для отчетности обеспечат солидную прибавку. Возражали двое: начальница отдела недоимки, потому что ее показатели наоборот покатились бы вниз из-за поступления нереальных ко взысканию долгов, и, чего мы, честно говоря, не ожидали - директор совхоза.
Вот уламывать этого человека наша группа и направлялась, а полицейский был как - никогда кстати.
Когда-то контора была по советским временам шикарной: остатки пошлой роскоши на сегодняшний день только усугубляли ощущение разрухи, и большой светлый директорский кабинет никак не ассоциировался с тем положением совхоза, о котором мы прекрасно были осведомлены.
Я говорил много трафаретных фраз, уставал, говорила Татьяна, о своем бедственном положении плакался директор, все и всех проклинал, но подписывать что-либо вообще, не то что Акт, категорически отказался.
Я посчитал, что сделал все, что от меня зависело, что теперь дело нашего руководства решать проблему, и мы с Татьяной откланялись.
Полицейский уже ждал нас в машине, я сел и приготовился с полчаса поспать, но почти у самого выезда из Хомяков Родионов тормознул:
--
А это что такое?
"Что такое" был ранее пустой совхозный склад, где сейчас стояли почти новая "Газель", довольно старый "Форд" и суетились несколько человек, явно занятых каким-то трудом.
--
Надо проверить, - Сергей почувствовал "добычу". Еще бы: всю жизнь опером, потом в полиции - нюх его при мне еще не разу не подводил.
Наш "козлик" резво развернулся и спустя минуту оказался бок о бок с "Газелью". Трудящиеся прекратили работу и недружелюбно уставились на нас. Но Серегу такими взглядами смутить было трудно. Он уже шагал к крыльцу, попутно выясняя у присутствующих местонахождение хозяина сего заведения.
Я, Татьяна и водитель тоже не задержались в салоне. Когда мы вошли в помещение, на меня пахнуло таким сладким духом, что я мгновенно вспомнил о том, что не успел позавтракать. На всю глубину немаленького коридора просматривались связки колбас, подвешенных на крюки, и именно их чудесный аромат чуть не сбил меня с ног. "Ого!" - только и подумал я.
Пока я разевал рот, полицейский скрылся в ближайшей к выходу боковой комнате. Опомнившись, я устремился за ним.
Из-за спин опередивших меня напарницы и водителя я разглядел стоящих у окна Родионова и незнакомого мужчину. Он был немолод, лысоват, с пивным животиком, в несколько поношенном костюме и довольно растерян. Полицейский напористо требовал у мужчины все имеющиеся документы.
--
А на каком основании? - пискнул он.
Родионов поморщился:
--
Вас навестили представители налоговой полиции и налоговой инспекции. Пока это просто знакомство. Мы у вас первый раз. Вообще о вас ничего не знаем. Если вы покажете все, что у вас есть сейчас, то мы посмотрим - все ли правильно, все ли соответствует, и, возможно, вы заранее избежите большого количества неприятностей. Вас, кстати, представители СЭС, пожарники, Администрации еще не посещали?
--
Нет, - ответил ошеломленный могучим напором предприниматель, - еще нет.
--
Ну, значит, посетят, и, возможно, мы сейчас упредим некоторые их возможные претензии. Так что давайте все, что у вас есть.
Я никогда не знал полных границ возможностей нашей славной полиции, но и сам всегда считал, что для проверки предпринимателя мне не требуются какие-то формальные бумажки; совсем другое дело, если этих нужных бумаг не хватало у налогоплательщика...
Поэтому, увидев, что Серега взял паузу, чтобы набрать дыхание, я потребовал Свидетельство о регистрации и лицензию, а выдыхающий полицейский - паспорт.
Мужчина оказался Чижовым Николаем Степановичем, предпринимателем, зарегистрированным в одном из районов областного центра всего месяц назад, женатым, с двумя детьми и тому подобное.
Лицензии у него не было. Строго говоря, я и сам не знал, нужна ли она ему, но привык к тому, что все и везде у нас лицензируется, и отсутствие такой необходимости показалось бы мне непонятным упущением органов власти.
--
Значит, лицензии у вас нет, - произнес я задумчиво. Мужчина засуетился:
--
Мне никто ничего не сказал. А я уже был в вашей районной Администрации.
--
Они тоже не всегда все знают. Я сам проверю, нужна вам лицензия или нет. Кстати, где ваша бухгалтерская документация?
Чижов замялся и промямлил, что бухгалтера он еще нанять не успел.
--
Значит, продукцию производим, а бухгалтерию вести не желаем? - это с другого фланга начал "наезд" Родионов, - как это понимать?
Николай Степанович поежился:
--
Да это, собственно говоря, не продукция. Это брак.
--
Это брак!? - я чуть не упал со стула, на который только что уселся. Челюсти отвисли у всех: у меня, у полицейского, у водителя и даже у Таньки.
--
Да, брак! Это пробная партия. Меня подвели поставщики - поставили некачественные ингредиенты, и колбаса получилась сырой, влажность намного выше нормы. Поэтому - некондиция.
Минуту царило молчание. Все думали. Я нарушил тишину:
--
Вы все выбросите?
Чижов отвернулся и смотрел в окно.
--
Да. Вы понимаете, я работал на "оборонке", в КБ. Почти до последнего. Но дочь закончила школу, ей пора в институт, а вы сами знаете, какие сейчас цены на поступление. Я решил заработать деньги. Зарегистрировался. Продал свою почти новую "девятку" - на нее я несколько лет собирал деньги - занял еще и решил с хорошим знакомым открыть здесь, у вас, колбасный цех. И до города недалеко, и на месте мясо дешевле, и аренда поменьше. Но денег осталось внапряг, и пришлось купить самые дешевые составлящие. И вот результат. - Он мотнул головой в сторону коридора. - Теперь я почти "приплыл".
Я все внимательно выслушал, но думать продолжал о своем. Мне всегда казалось нелепым мнение, что просроченные продукты в ту же минуту становятся негодными к употреблению. Я лично знаком с людьми, которые ходят по ларькам и уговаривают продавцов продать им просроченные продукты за полцены, в противном случае грозят настучать в торговую инспекцию. Если в ларьке торчит наемный продавец, то он просто не в компетенции решать такой вопрос, ну а если хозяин, то вполне можно и договориться. Тоже ведь своего рода неплохой бизнес, не правда ли?
Поэтому фраза о браке и сладостный колбасный дух никак не хотели состыковываться в моей голове. Наверное, мысли в наших головах текли в одном направлении, раз, на несколько секунд опередив меня, задал свой вопрос полицейский Родионов:
--
А попробовать вашу некондицию можно?
Чижов вроде как удивился, но почти сразу пожал плечами:
--
Почему нет?..
Короче, колбаса, хотя и вправду была влажной, но оказалась такой вкусной, что мы, подстелив на днище газетки, пожертвованные водителем, набили колбасами весь багажник, Татьянин пакет, дипломат полицейского и мою хозяйственную сумку, чисто случайно оказавшуюся в кармане. Хозяин сам помогал нам выбрать экземпляры получше, впрочем, я не ощущал особой разницы. Ну просто давно не было такой удачной командировки!...
Дело с "Заветами Ильича" затянулось до неприличия, и через две недели пришлось снова ехать в Хомяки. На этот раз я и сам горел желанием побыстрее оказаться у вожделенного склада. Теперь я даже как бы мог и обрадовать Николая Степановича: лицензия ему действительно была не нужна.
Однако уже с самого въезда в село у меня появились нехорошие предчувствия - на дверях колбасного цеха висел огромный безоговорочный замок. Наша машина, не останавливаясь, пролетела мимо. А у меня сразу же упало настроение, и к директору я зашел грустный и расстроенный.
Мы снова долго препирались, пока я не развернул круто тему разговора:
--
А у вас здесь колбасник вроде бы открылся, а что-то закрыто там. Вы не в курсе, чисто случайно?
--
Чисто случайно, да, - директор был рад неожиданному перерыву в наших прениях и даже расслабился, откинувшись на спинку кресла, - он ушел. Мы подняли ему арендную плату, и он смылся.
--
А что ж так-то, - я начал подозревать.
--
Я с главбухом прикинули, сколько этот буржуй должен получать дохода, и решили, что аренду ему маленькую установили. Пусть поделится с хозяйством.
Мне все стало ясно, кроме злости на директора, у меня не осталось никаких чувств. В эту минуту я решил, что оформлю Акт как "подписывать отказались", и пусть он с нами судится. Это уже не мое дело, а нашего юриста. А я больше в Хомяки не поеду, хватит с меня.
Всю обратную дорогу я скрипел зубами, потом успокоился. Кстати, я приобрел подержанный компьютер, надо бы программок разных интересных поустановить. Родионов говорил, что в Лисках какой-то неместный парень салон видеоигр открыл буквально на днях, а я еще его не видел. Надо бы съездить, проверить....