Якимова Ирина Валерьевна : другие произведения.

Argento soleque: серебром и солнцем Главы 34 - 35

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  
  
  Глава 34
  ХРУСТАЛЬНЫЙ ВАЛЬС
  
  
  Лира взбежала по ступеням к церкви вслед за охотниками. Сердце заходилось, кровь пульсировала в голове, раздирая её изнутри почти невыносимой болью. Она была в шаге от краха. Бездна вцеплялась в плечи крохотными, но острыми как бритвы коготочками страха. Она кричала в оба уха: "Что ты делаешь, Лира?!" А избранная - избранная готовилась произнести текст посвящения...
  А ведь все складывалось так хорошо! Дэви больше не мог влиять на ее мысли, его вампиров-надсмотрщиков удалось услать по ложному пути. Группа охотников доверяла Лире, она планировала с их помощью довести избранную до церкви Микаэля, а там сбежать с Литой и, возможно, Ульриком на близкую Пустошь, где все уже было готово для другого ритуала - ритуала уничтожения дара... Но Лита загорелась идеей исцеления вампиров сильнее, чем когда-либо прежде, и Ульрик смотрел на маленькую избранную с таким восторгом, что Лира все яснее понимала: он не отдаст ее на алтарь для жертвоприношения.
  В начале бала она снова встретились, и охотник вторично поклялся ей помочь. Его неведение было велико: он до сих пор не знал, что она служит Дэви... он даже не знал, что посланница главы ордена в этом году - вампирша! Лира с радостью восполнила этот пробел в его знаниях.
  Но сейчас Ульрик уже узнал всю правду. И Лира узнала, как выглядит отвращение на его лице. Отвращение к вампирше по фамилии Диос. Видеть это было... больно.
  Лира немного воспряла духом, когда Мира Вако покинула группу, ринувшись на битву с их общим врагом - кукловодом. Улучив момент, она обратилась к Ульрику.
  - Вы клялись послужить мне... - начала она, не отпуская его взгляд.
  - Отступаем в церковь! - крикнула Селеста, и Ульрик вздрогнул, ничего не сказав, отвёл глаза. Лира улыбнулась, насмешливо и отчаянно:
  - Вы клялись мне помочь!
   Но охотники уходили, и она, очертя голову, бросилась за ними.
  - Лита! - крикнула она, с силой распахнув тяжелые двери церкви. - Слушай меня, сестра! Никакого посвящения! Идем на Пустошь. Этот дар погубит тебя, нужно избавиться от него!
  Лита вздрогнула, но даже не подняла глаз. Ее губы шевелились - она уже начала читать ритуальную формулу. Тоненькая избранная-малышка дрожала, как свеча на ветру. Зато все охотники развернулись против Лиры. На их лицах - и на лице Ульрика тоже, - читалось знакомое отвращение к предателю.
  Дэви зловеще молчал, "Упустила! Упустила!" - вопила Бездна... Лира собрала волю в кулак.
  - Корвус, вы клялись мне помочь! - крикнула Лира.
  - Я клялся охотнице, а не вампирше! - нашёлся Ульрик.
  - Уничтожение дара - и есть задача охотников!
  Было видно, он заколебался. С ним и Селеста... Но в это время крыатые тени ворвались под своды церкви, и все решилось: охотники обратили свое оружие против вампиров, в мгновение ока забыв о Лире.
  "Время уходит. Скоро будет поздно!"
  Лира попробовала разрушить стены, запирающие Бездну, но не смогла сосредоточиться. Мысли рассыпались. В голове звенел гневный вопль Госпожи. Взгляд Ульрика жёг хуже огня. Лира бросилась к Лите, договаривавшей ритуальную формулу, сквозь строй охотников, защищавших избранную. Но Селеста, заметившая это движение, коротко махнула рукой, и игла кинжала кольнула Лиру в левый бок. Она охнула, схватившись за рану, но сделала еще шаг к Лите. К избранной, обойдя защиту охотников, рванулись и вампиры, но вдруг завизжали, рванулись обратно под потолок, заметались. Они бились о стены как гигантские мотыльки. Находя выход, вопя, мчалась прочь от церкви, забыв о задаче. Новый, невиданный страх гнал вампиров прочь: дар обрёл настоящую силу.
  Лира не бросилась бежать, замерла, глаза остекленели, остановились на одной далёкой точке. Внезапная боль пронзила её копьём: посвящение совершилось! Дар Литы сиял как солнце, странное солнце ночи. Маленькая светлая звезда спустилась с тёмного неба в старую церковь Микаэля.
  - Посвящение совершилось, - всё ещё плакала избранная. - Что мне теперь делать?! Теперь я могу исцелять?
  "Поздно, Лира. Ты виновата. Ты разделишь мою боль!" - зашептала Бездна, сжимая и царапая плечи.
  "Я всё исправлю! Только..." -
  Охотники угадали её боль и слабость. Все трое двинулись на неё. Лира бросилась к двери, но Ульрик преградил ей путь. Она хотела отшвырнуть его с пути, но не сумела пройти защиту охотника. Она хотела вновь призвать Бездну, но ту пугал свет дара, она сама не пожелала бы выйти из своей клетки сейчас. Лира кинулась к дверям, но кто-то успел ухватить ее плащ:
  - Стой!
  Задыхаясь от боли, Лира обернулась. Ульрик...
  - Я хочу вам помочь! Исцелить вас - это будет настоящая помощь... - быстро заговорил он. Да, Лира чувствовала его яростное желание вернуть её к людям. Вернуть, а не убить. Но ведь охотник не знает, что для предательницы возвращение равносильно смерти! А он уже перехватил её руку... Странное прикосновение! Нет, он не тот помощник, которого ждала Лира. Не Бездна направила его к ней, может быть, извечный враг Бездны? Этот охотник так больно задевает её раненую душу, когда просто касается рукой!
  - Ты не остановишь меня! - крикнукла она. - Ты, нарушивший клятву! Проклинаю тебя! Проклятие на весь твой род!
  Эхо отразило ее слова от стен множеством проклятий... И испугался ее Ульрик или просто... пожалел, но он убрал руку. Лира сбежала по ступеням, прочь от церкви. Охотники почему-то не пытались ее догонять. Надо отметить: они сразу безоговорочно уверились в своей победе... Что ж, это только на руку глашатаю Бездны!
  "Я ещё не проиграла!" - Лира послала эту мысль Дэви, но не стала слушать, что он скажет. Она опять закрылась образом смешного Ульрика, преградившего путь голосу Бездны.
  Ноги сами несли ее обратно в дом Реддо. Лира знала: избранная обязательно появится там. Ведь ее дар связан с Бездной также как дар Лиры. Бездна звала их сейчас туда... Их обоих.
  Веселье в доме Реддо было в самом разгаре: так далеко ещё до последней кадрили! Никто здесь не подозревал, какое ужасное событие произошло только что. Лира кружила по бальной зале, и гримаса боли временами кривила её лицо: дар приближался. Избранная шла на бал. Лира заметила отсутствие в зале многих молодых вампиров:
  "Юнцы! Испугавшиеся дара, удрали...".
  Идей, что делать дальше, в голове не было. Если б в церкви она не открыла своих намерений, могла бы до сих пор быть с группой. Но сейчас... Охотники не дадут ей и близко подойти к Лите. А если и удастся прорваться сквозь их защиту, усилившийся дар избранной, высветив ее темные намерения, сожжет ее.
  Хуже всего было то, что она овершенно перестала понимать, чего хочет. Повеления Бездны тонули в сиянии дара. И что-то внутри тянулось к этому свету, вопреки рассудку. Что-то, нервным и радостным дрожанием ответившее на желание Ульрика по-настоящему помочь ей - Лира почувствовала его сквозь всю боль... О, вот, она опять изменница, опять предательница! Предала охотников ради Бездны, теперь предает Госпожу ради... охотника? Нет, нет оставить эти мысли!
  Когда избранная и охотники вернулись в дом бала, она ушла к дальним комнатам второго этажа. Лира бродила по коридору, временами бросая панические взгляды в сторону бальной залы, где сияло солнце дара. Она ступала осторожно, прямая как палка, всё ещё пронзённая болью. Странный грустный Арлекин. Она была в смятении.
  Откуда этот человек появился в коридоре, Лира не сумела понять. Она не заметила, как он подошёл. Мужчина в красной мантии и белой маске. Когда его тень нависла над ней, она только подумала: "Вот ведь, воистину, не вовремя!"
  - Всё не мог подойти к вам раньше, леди. Скажите пожалуйста, что это за герб у вас на костюме?
  Лира скорчила недовольную гримасу и нехотя, мало заботясь о том, чтобы её поняли, начала объяснять:
  - Это герб владыки вампиров. Я здесь с поручением от него.
  - Ваше ''поручение'' я вижу.
  - Правда? - вздохнула она и впервые внимательно поглядела на собеседника.
   Мужчина был не так прост, как хотел показаться. Он точно знал и про герб, и про ее связь с Дэви. Может быть, знал больше самой Лиры.
  - Зачем вы задаёте вопросы, на которые вам известны ответы? - неприязненно бросила Лира. - И вы не представились.
  - Пока я в маске, я могу назваться любым именем, так что представление ничего не даст! - при этих словах брошь с гербом Первого вампира откололась от ее костюма и упала на пол. Мужчина подобрал её, но не пожелал отдать владелице.
  - Мой герб, - спокойно сказал он, вертя брошь в пальцах. - Теперь известен, как знак владыки вампиров. Занятно.
  На Лиру нашло оцепенение, вполне естественное для ситуации. Она застыла, глядя на собеседника во все глаза.
  - Макта Вастус?
  - Я предпочитаю: Виталий Фонс, - он говорил в обыкновенной манере, как многие гости бала-маскарада. Но было в нём что-то иное, отличное от всех. Его костюм, внешность, манера говорить - всё это было таковым только на сегодняшнюю ночь. Он же был совсем иной, принадлежал к другой эпохе. Это не они играли - он пришёл играть!
  Звонкий смех избранной внизу. Шёпот: "Чудо!" Кого-то уже избавили от Бездны... Лицо Лиры исказилось от боли. Первый вампир поглядел с состраданием:
  - Что с вами, леди? Вы ранены? - его ноздри затрепетали, он учуял кровь - заживающий порез Селесты на боку.
  - Это пустяк!
  - Моё бедное, невинное дитя, - он приблизился, коснулся её щеки. - Я знаю, как ты можешь избыть боль. Иди к ним.
  - Нет!
  - Вы почти разделены с Бездной. Это больно, это как рана, невидимая. Её можно исцелить, вернувшись в жизнь смертных или уничтожив источник боли - избранную.
  Разделена с Бездной?! - это неприятно поразило Лиру. Она... предала Госпожу? Нет, нет! Госпожа простит её, когда она убьёт избранную... Простит и вновь примет к себе! -
  Она не замечала, что говорит это вслух. А Первый вампир обнял её и гладил по голове. Потом он сел, усадил её к себе на колени и покачивал - так успокаивают перепуганного, рыдающего ребёнка.
  "Не плачь. Делай свой выбор, пока можешь. Пока у тебя есть свобода делать его. Я дал вам свободу, я дал вам выбор, я - Макта Вастус! Вы - дети мои, а не рабы, не марионетки... Иди. Исцелись. Убей или живи. Голос мой, несчастный глашатай мой, опять явившийся в мир не вовремя!"
  - Я не знаю, что мне делать, - созналась Лира, и ей стало легко. - Я сделаю, как вы прикажете, господин всех вампиров. Вы один знаете волю Бездны, я - скверный глашатай...
  "Нет! Решить ты должна сама, моё свободное дитя. Послушай, я открою тебе тайну - одной тебе, больше никому. Вот она: ты принадлежала Бездне с рождения. Все люди принадлежат Ей с рождения. Служение Ей заложено в вас, как в неповоротливую гусеницу - мечта о прекрасных крыльях бабочки. Поэтому и став снова смертной, ты не уйдёшь от Неё далеко. Ты не бросишь Госпожу, вернувшись в жизнь, ты продолжишь служение Ей, если захочешь..."
  "Я ничего не получу, вернувшись в жизнь! Разве я жила? Я только играла, наблюдала. Меня нет. Меня и не было никогда. "Кто я?", "Когда я была?", "Зачем я была?" - Никто. Никогда. Ни за чем. Я - пустой сосуд. Я обретаю полноценность, лишь пуская в себя Бездну. Без Неё, без Её воли, Её власти, Её приказов я ничто. Это так! Но он... Ульрик... Он волнует меня, смущает меня... пугает меня! Почему я ненавижу его осуждающий взгляд?!"
  - Моё бедное дитя, - Макта поцеловал её в лоб - прикосновение ледышки. Лира очнулась.
  Они стояли в коридоре и их разделяла первоначальная дистанция - два шага. Белые глаза Макты глядели холодно и равнодушно.
  - Охотники... они... не подпустят меня к избранной с оружием, - запинаясь, пробормотала Лира. Макта взмахнул, и ее правую ладонь заполнила холодная тяжесть, будто в руку лег невидимый клинок. Лира сжла ладонь в кулак. Да, длинный кинжал, как для ритуала. Очертания его лезвия блеснули в свете электрических свечей и пропали.
  - Что это?
  - Одно из множества проявлений силы Бездны. Ты можешь сделать Ее мечом, щитом, лекарством, ядом - чем пожелает твое сердце. Чего оно желает сейчас?
  - Б-благодарю, господин, - быстро сказала Лира и бросилась вниз.
  Она по-прежнему не знала, что собирается делать. Не знала точно также, как о судьбе избранного в Призрачном парке - просто согласилась об этом не думать. Только рукоять невидимого кинжала удобно лежала в похолодевшей, окаменевшей, ставшей частью ее оружия ладони. Она сама была сейчас оружием - ножом, что Макта метнул в сердце солнца.
  Тихо, неслышно она возникла на пороге комнаты, где охотники прятали своё сокровище. Ульрик преградил ей путь.
  В зале зазвенели первые аккорды вступления к Хрустальному вальсу. Две девушки пробежали коридором, смеясь... Обычный бал. Обычный дом. Обычные гости. А двое не совсем равнодушных друг к другу просто стоят в дверях, беседуют. Ничего сверхъестественного...
  - Вы не понимаете, что вы делаете, - спокойно, даже сонно сказала Лира. Она не знала, что сделает в следующий момент, но помнила одно: "Ей нужно увидеть избранную". Что будет дальше, она не знала... просто не хотела знать!
  - И что мы делаем, по твоему мнению? - с горячностью спросил Ульрик.
  Лира решила не отвечать, и ему было довольно её молчания. Юноша помимо воли любовался ей. И, заметив его восхищённый взгляд, Лира улыбнулась совсем так, как в начале бала, когда они танцевали свой первый танец: милая робкая улыбка, очаровательные ямочки на щеках...
  "Мне всё равно, всё равно, лишь бы они дали мне время выполнить, что задумано..."
  - Я хочу поговорить с тобой, - выдержав долгую паузу, намеренно неуверенно призналась она, длинные ресницы тенью легли на щеки: крохотный и точнейший расчет. - Мне нужно сказать... -
  Лира не знала, что хочет сказать. Наверное, это было просто желание отвлечь его.
  - Я знаю, вы уже исцелили кого-то. И я тоже больше не хочу быть carere morte. Я прошу об исцелении. -
  Ульрик будто смутился и глядел уже не так напряженно:
  - Ты... ты говорила, что хочешь уничтожить дар, что это долг охотников...
  - Тогда я не видела чистый дар, не знала, каков он в зените силы. Теперь вижу, что он действительно способен исцелять и хочу исцелиться. Я пришла одна, без оружия... видишь? -
  Лира разжала кулаки, ладонями к охотнику, показывая, что они пусты. Подсознательно она ждала, что невидимый кинжал со вполне слышным звяканием упадет на пол, но необычное оужие просто... растворилось.
  - Хорошо, иди, - буркнул охотник, отступая.
  Сердце бешено стучало. Лире казалось, оно заполняет собой весь мир. Весь мир пульсировал, как одно огромное сердце... И избранная, конечно, уже видела, кто идет к ней.
   - Иди же сюда... Это моя сестра, не останавливайте её! - велела она охотникам.
  Лира, улыбаясь, прошла к ней через всю комнату, сопровождаемая настороженными взглядами охотников. Мира недоумённо хмурила брови, точно силилась разгадать сложную загадку. Ульрик шаг в шаг следовал за ней, готовый предупредить, отклонить, отразить любое её движение. Лира видела, как он волнуется, и усмехалась: "Я не обману твоих ожиданий!''
  ...При этом она по-прежнему отказывалась думать о том, что собирается делать дальше. Может, исцелившись, она упадет в объятия Литы и разрыдается?
  Ясный взгляд, тихий голос избранной были обращены к ней:
  - Ты хочешь, чтобы я тебя исцелила? Ты carere morte, но я уважаю твою волю. Ответь мне. Я сделаю так, как ты хочешь.
  Лира криво усмехнулась: тяжело всё время поддерживать на лице спокойную маску, особенно если каждое слово избранной ударяет, как острым кинжалом! Она сложила руки на груди, оглядела охотников. Всем своим существом она ощущала их тревожные взгляды.
  - Стойте! - крикнула Мира Вако. - Вы хотите исцелить её?! Она же... Нет, только не ее!
  - Она этого хочет, - заметила избранная, и Вако сникла, замолчала, словно устыдилась своих слов, Она отвернулась, уставилась в зеркало на стене. Треснувшее зеркало: кто-то из гостей Бала уже успел полюбоваться своим отражением в нём...
  - Что ж, если так, я... понимаю ее, - глухо сказала она.
  - Она этого хочет! И может, давно может, - прошептала Лита. - Как жаль, что вы не видите! В вас, во всех вас сила такая же... нет! Сила большая, чем во мне! Иди за мной, и я выведу, - последнее она договорила уже одной Лире и протянула ладонь. Тело налилось силой, как натянутая пружина. Оно выдавало ее все еще не проговоренное задуманное. И, торопясь, пока это не прочитали охотники, Лира сделала последний шаг к избранной.
  - Исцеляю, - радостно сказала Лита и коснулась её костюма на груди. Лучи дара теплом свечи коснулись сердца Лиры, и улыбка застыла маской, глаза остекленели. Больно, как больно! Она отступила назад, и Ульрик робко коснулся её плеч, желая удержать... или обнять? Все звуки стихли, все огни погасли. Осталось биение проснувшегося сердца, дрожание возрождённой жизни, похожее на огонёк свечи - на кончике тонкой золотой нити.
   "Исцелена! Ещё одно чудо!" - Мира загадочно улыбалась своему отражению в зеркале. Солен и Селеста опустили кинжалы, улыбаясь, как улыбаются, видя младенца...
  Лира тяжело, сквозь стон выдохнула. Чтобы не упасть, уцепилась за Ульрика, и охотник, более не раздумывая, бережно обнял её. "Исцелена..." - сквозь боль донёсся печальный шёпот Бездны. Как убрать эту боль?! Лира сжала правую руку в кулак и почувствовала в ней гладкую холодную рукоять. Золотистое лезвие опять сверкнуло, на миг ослепив всех. И в этот миг Лира не то шагнула, не то шатнулась на избранную, замахиваясь кинжалом в сердце источника боли. Заученное движение охотника: косо в солнечное сплетение, - и Лира замерла: не отпуская кинжал, сжимая рукоятку, машинально, испуганно, как на первом испытании охотников.
  "Что дальше?!" - обычно кричат здесь новички...
  Время тянулось медленно, как мёд из ложки. Никто не ахнул, даже не вздохнул. Тишина комнаты сгибала плечи Лиры, придавливала к полу, а чуть подальше оглушительно гремела музыка, смех... Почему никто не кричит: "Убийца"? Почему?!''
  Она ждала: вот сейчас - клинок в спину убийце - и всё кончено... А избранная качнулась, отступила назад, освободившись от кинжала.
  - Я говорила... В конце концов избранный погибнет от руки исцеленного. Потому что это закон. Потому что само наличие избранного отнимает самое важное, что есть в вас... - вымолвила Лита. Её рука описала длинную дугу, закончившуюся на молодом охотнике. - Ульрик... - Она подавилась этим именем и тихо осела на пол. Мира подхватила её. Алое пятно расплывалось на бледно-зелёном платье избранной, окрашивая и ленты, и каменья, и вышивку, украшавшую наряд, в свой цвет.
  "Я никого не убивала. - Почему эта мысль? - Её душа свободна - это не значит: смерть".
  Лира обернулась к Ульрику, ей важно было знать, что чувствует он, видит ли и охотник, что она - не убийца! Ульрик отступил от Лиры и стоял теперь рядом с Солен. В его глазах была такая ненависть, что у Лиры пересохло во рту. Не злость к чудовищу, растоптавшему красивый цветок - другое: она убила ту, которую он поклялся защищать. Это была ненависть... к самому себе, осознание своей вины и своей доли в смерти избранной.
  "Никто не виноват", - хотела сказать Лира, и разум пронзила мысль: "Он что, верил мне, верил, что я хочу исцелиться?! Он сошёл с ума..."
  - Ничего нельзя сделать, - прошептала Мира и отвернулась от Литы, не выдержав ее гаснущего взгляда. - Ничего нельзя сделать! И... Диос, я тебя убью!
  Лира мгновенно очнулась, бросилась прочь из комнаты в залу, к танцующим, счастливо не ведающим, что творится у них за спиной. Вампирша за ней.
  Лира не надеялась сбежать. Она была готова к смерти с того момент как ударила избранную кинжалом. Сейчас ноги несли по инерции, она даже засмеялась такому наивному желанию своего тела сохранить жизнь. Лира пробежала всю залу насквозь и, когда Мира настигала её, путь вампирше Вако преградил кукловод Дэви. За спиной вампира Лира прислонилась к стене, потом упала в кресло. Она тяжело дышала и с удивлением, ужасом смотрела как легко, свободно вздымается и опадает грудь. Она чувствовала жар румянца на щеках. Что за...
  "Исцелена" - вот, что это значит...
  "Госпожа", - слабо позвала Лира. Бездна молчала. Тишина, как после контузии. Теперь Лира и Бездна были разделены. Вокруг был только звонкий и плотный мир настоящей жизни и настоящей смерти.
  - Госпожа! - зарыдала Лира. Холодные слёзы обжигали горячую кожу.
  - Леди Диос, вы великолепны! - бессмертный обернулся к ней. Мира ретировалась. - Верно, что кричит эта вампирша? Вы убили избранную?!
  Лира замотала головой:
  "Я не убивала. То есть, я просто выпустила на волю её душу. Избранная - заложница своего дара, я освободила её!" - Думать так мешала картинка алой крови на зелёном платье. Она нехотя признала:
  - Да. Убила... -
  Она вздрогнула: ей привиделись глаза Ульрика.
  - Вы великолепны! Почему вы плачете?
  - Я... больше... не carere morte! - выдохнула Лира.
  - Она исцелила вас?
  - Мне пришлось поддаться. Иначе было не подойти к избранной близко, - Лира глубоко вздохнула.
  Избранная мертва - это было точно. Дар больше не освещал бальную залу своими лучами. Он растворился где-то в мире, кто-то, возможно, уже поймал его луч, стал новым избранным... Избранная мертва, но дар не мёртв!
  "Я сделала, что смогла, господин". - Дэви молчал. О, она опять забыла, что исцелена! Проклятие Дэви в её крови сгорело вместе с собственным. Владыка не мог читать мысли смертной.
  "Снова смертная! Что же ей делать со своей нелепой жизнью?!"
  - Не огорчайтесь. Может быть, вы сможете вернуться к carere morte, - утешил вампир. - Я могу сейчас же дать вам каплю крови.
  - Не надо! - откуда, с какого дна души вырвался этот вопль? Лира больше ничего не хотела. Она умерла вместе с Литой. Она сгорела дотла, как свеча. Ей ничего не было нужно ни в мире смертных, ни в мире бессмертных.
  - Я оставлю вам охрану, не уходите далеко, - прошелестел кукловод и ушёл. Лира съёжилась в кресле, зажимая уши. В зале всё ещё звенел прозрачный Хрустальный вальс. Эта простая красивая мелодия теперь всегда будет напоминать ей о первой жертве.
  Лира больше не плакала. Глаза были сухи, пусты. Она проводила взглядом вампира, уверенно идущего через залу на негласную территорию ордена, поискала и охотников - и нашла Солен и Селесту. Мира куда-то пропала. Ульрик... Охотник стоял в дверях комнаты, где Лира убила избранную, будто охраняя их. Его лицо было замкнутым и чужим, в глазах мелькало то же, так напугавшее Лиру, безумие. Он всё винил себя...
  "Хрустальный вальс всё звенит... Какой длинный котильон! Или таково время для смертных? Невозможно - чувствителен каждый удар сердца, каждый вздох. Нелепая, бессмысленная жизнь - сокровище, отданное не в те руки..."
  - Госпожа... - опять прошептала Лира. Молчание. В этом звонком, ярком мире она была никому не нужна.
  Рабы кукловодаа оставили свои посты, поспешили в зимний сад. Сердце Лиры опять пребольно трепыхнулось: неужели их хозяин попался охотникам? Наверное, он заслуживал смерти, но Лире сейчас больно было видеть чью угодно смерть. Она побежала за рабами.
  Да, охотники загнали вампира в угол. Кто-то, кажется, Селеста ослепил его святой водой. Его пригвоздили к решётке в зимнем саду. Солен и Селеста встали около на страже. Ульрик медленно, как во сне, замахивался кинжалом.
  Лира подлетела к ним, заслонила собой кукловода.
  - Я не позволю вам этого сделать! - воинственно крикнула она. В голове шумело, она плохо осознавала, что делает, что говорит... Но Ульрик опустил кинжал. На его лице было отчаяние человека, знающего, что попал под власть чар, но не могущего избавиться от наваждения.
  - Вы не понимаете, что вы делаете! Вы отправляете его душу прямиком в Бездну!
  - Что?! - охотник был бледен... и так по-прежнему беспомощен перед ней! - Ты! Ты ещё жива?! Зачем ты пришла?! Убирайся отсюда, тварь!
  Воздуха вокруг было слишком мало - как на горной вершине, Лира задыхалась. Сердце стучало ещё громче, отдаваясь болью во всём теле. Лира почти ничего не видела, чёрные пятна поплыли перед глазами, но она старалась глядеть прямо перед собой - туда, где должны были быть глаза Ульрика.
  - Я умираю, Ульрик. Я не умею жить... Ты ничего не понял! Мне нужно поговорить с тобой. Я хочу рассказать тебе... Только мы должны говорить не здесь!
  - Лгунья!
  - Я не лгала тебе! - она заломила руки.
  - Предательница!
  Точно он ударил её. Голова Лиры дёрнулась, как от оплеухи:
  - Я не виновата! Это всё владыка... Меня обманули! Меня всегда все обманывали...
  - Не лги! Вампир! Убийца!
  - Я не убивала людей! Никогда! Ради своей вечности - только жалкие капли! Спроси лучше, скольких убила ваша верная союзница, Мира Вако?! Что он, орден?! Убийцы, лжецы, предатели! Один ты веришь в священные обеты! Они только пользуются тобой ради своей выгоды! Как пользовались мной...
  Ульрик покачал головой:
  - Ты убила избранную!
  Тогда ударил, теперь убил. Лира вздрогнула, точно сама получила кинжал в сердце. Не отводя от юноши безумного взгляда, прошептала своё последнее оправдание:
  - Я никого не убивала. Умирают только carere morte. Её душа свободна, это не значит: смерть.
  И вдруг... - так открывается родник из иссушенной земли пустыни, она поняла, что значит эта боль, эта бешеная пульсация. Лира просто не умела отличать одну боль от другой: боль-наказание и боль-преображение... - "Ты влюбилась, Лира Диос!" - осознав это важнейшее из открытий, она кинулась к охотнику, вцепилась в него, как утопающая.
  Умирающая...
  - Я не жалею ни о чём. Не соверши я ошибки в прошлом, мы бы не встретились, - быстро-быстро забормотала она. - И я благодарна Бездне за это! Мои слова ничего не изменят сейчас, ты никогда не поверишь им... но сказать их мне нужно!
  - Да... какого чёрта?! - крикнула Солен. Оставив начавшего биться вампира, свободной рукой амазонка всадила кинжал Лире в спину. Он бил милосердно, и Лира больше ничего не чувствовала. Внезапно притихшая, обмякшая, она сползла на пол, охотнику под ноги. Сознание меркло под тихий звон колокольчиков Хрустального вальса. Последней мыслью было: "Я не хочу к Ней! Ульрик, я люблю..."
  
  Наутро второго после пожара в Академии и первого - после кардинского бала вампиров дня, когда сражающиеся стороны притихли, осмысливая все случившееся, Винсент постучал в дверь квартирки Латэ. Ему отворила Адора Рете.
  - Винсент, - осунувшееся после двух бессонных суток лицо герцогини было непривычно строгим и отчужденным. - Ты к Филиппу? Увы, он не сможет поговорить с тобой.
  - Мне нужно с ним поговорить!
  - Винсент, он уже не поднимется. Вчера его хватил удар.
  - Тем более! -
  Не дожидаясь новых возражений, он отстранил Рете, пробежал в комнату, бывшую спальней. Зажатая в кулаке телеграмма, прочитанная полчаса назад, жгла ладонь хуже солнечных лучей. Хотелось с криком отшвырнуть ее, как ядовитую змею, как отвратительное насекомое. Немыслимо было поверить ей! Невозможно было ей не поверить.
  Старик лежал в постели, голова утопала в мягкой подушке. Левый искривившийся угол рта спрятался в глубокой кожной склдке, а глаза пусто глядели на зашторенное окно, из которого, помнил Винсент, открывался прекрасный вид на Академию...
  На обуглившийся остов Академии...
  - Знаете, что охотники получили из Карды сегодня утром? - звонко, горько спросил он неподвижного, вряд ли слышащего и видящего его Латэ. Не спросить не мог - этот новый страх обратится безумием, если он не поделится им немедленно и, лучше всего, с кем-то, знавшим их историю с Мирой от начала до конца.
  - Телеграмма! - еще звонче крикнул он, разворачивая истерзанный лист. - Карл сказал ждать вестей из Карды... Мы ждали - и дождались! На Балу Карды была избранная, и она... исцеляла вампиров. Её сопровождали охотники и Мира Вако. К сожалению, сохранить дар они не смогли. В четвёртом часу утра избранная была убита... Вот так! Что скажете? Вы скажете... хоть что-то?
  Лицо старика и не дрогнуло. Только глаза медленно повернулись и бессмысленно уставились на Винсента. И ему стало стыдно за вспышку. Но, все же, он сказал еще не все...
  - Ещ из Карды пишут, что бал закончился не за час до рассвета, как обычно, - голос задрожал, как у волнующегося смертного. - Супруга герцога перевела все часы в доме на час назад. А на рассвете, во время последнего танца бала, слуги отворили окна и... Все вампиры были испепелены солнцем. -
  Голос совсем сел. Винсент вдохнул побольше и хрипло сообщил:
  - Миру Вако не видели среди покидавшиих бал смертных гостей. Значит, она... -
  Все-таки он не договорил. В горле заклокотало - подавленный стон отчаяния. С тех пор, как Винсент прочитал кардинскую телеграмму, принесенную Дарой к Источнику, где собирались охотники, он ни разу не пустил его наружу. Потому что это значило принять смерть Миры. Смерть Миры! Пока еще не больно от этих слов, как шок после ранения. Боль придет позже, а за ней осознание и принятие. ...Если эта рана не убьет его раньше.
  - Винсент, Филипп не виноват в том, что случилось в Карде, - вступила вставшая в дверях Рете. - И, что бы ни было между вами в прошлом, жестоко сейчас говорить ему все это. Дай ему уйти спокойно...
  - Он это начал! Не он, я был избранным, но он позволил моему дару существовать, зная, скольких он погубит! И теперь Мира... она... -
  Он опять ярко представил, как потерявшая дар, утратившая последнюю надежду тетушка сама выходит под прозрачные лучи бледного зимнего солнца, и замолчал, бессильно комкая телеграмму.
  - Ты рано отчаиваешься: подробные известия из Карды поступят лишь к вечеру, - тихо заметила Рете.
  - Рано? - он зло засмеялся. - От Миры нет вестей, избранная мертва, дар вновь неизвестно где, глава ордена при смерти, в Доне хозяйничает Дэви, покров после всех свалившихся на орден напастей едва защищает охотников и, Бовенс говорит, следующей ночью и эта преграда на пути вампиров падет... - и вы говорите не отчаиваться?
  Рете кивала на каждое его жестокое заключение, нервно сцепив пальцы. Но на последних словах вскинула голову и даже слабо улыбнулась.
  - Во всем произошедшем есть кое-что хорошее для тебя, - сказала она. - Если Мира мертва, а ты жив, значит, ты не ее кукла. Теперь ты свободен, Винсент.
  Он не смог сразу ответить: в горле поднялся ком. Резко помотал головой, потом выдавил:
  - Я всегда был свободен. -
  Как горько, что ему уже не сказать Мире это, не разбить стены всех своих нелепых обид за прошедшие годы! Но... - слабая надежда все-таки мерцала, как огонек свечи, -...может быть, Мира жива, и он еще успеет это сказать? Сказать, что благодарен за подаренное время, попросить прощения за то, что, хоть в мыслях, не вслух, но называл ее хозяйкой... Как страшно он ошибался!
  Старик на постели заворочался, и Винсент на мгновение вынырнул из пустоты отчаяния. Губы Латэ зашевелились:
  - Дар... один... избранный... один.. -
  Винсент ждал еще, но Латэ замолк, бессмысленный взгляд старика по-прежнему упирался в стену. И отчаяние, подкормленное раздражением, нахлынуло с новой силой.
  - Избранный опять неизвестен! - резко, как лезвием полоснул, прошептал он. - Дар не спасет охотников завтра у Источника! И Мира это понимала, поэтому... - опять явилась картинка вампирши, в отчаянии простирающей руки к солнцу, и Винсент закрыл глаза. - Она едва нашла дар, и тут же потеряла его. Потеряв мечту, она не захотела жить. -
  Адора не ответила, он и сам почувствовал фальшь в последней фразе и замолчал. Адора прошла мимо него к окну, чуть отдернула штору, чтобы видеть, как солнце шествует по крышам Доны. Подробные объяснения из Карды придёт позже, а пока, в тишине, они следили, как мир, катящийся во тьму, в последний раз заливает уже ненужный свет. Никого не спасший, никого не воскресивший, не дарящий - отнимающий надежду... Последний ненужный день.
  
  
  
  Глава 35
  ВОСЕМЬ КУКОЛ МИРЫ
  
  Немолодой проводник с сочувствием смотрел на их троицу.
  - Возвращаетесь с Бала Карды? - поинтересовался он.
  Солен Реддо нервно поправила причёску. От последней, впрочем, мало что осталось. Диадема сгинула... Из их троицы она одна успела переодеться в дорожное платье, у двух её спутниц из-под пальто предательски выглядывали края неуместных здесь пышных бальных платьев.
  - Да, - холодно сказала Солен.
  - В Академию, - сочла нужным добавить Мира. И тут же удостоилась внимательного взгляда проводника: может быть, из-за неестественно бледного лица, может быть, из-за новеньких шрамов от воды Источника, её лицо украшающих... Но брошь с гербом ордена на платье, видимая благодаря предусмотрительно распахнутому пальто, успокоила этого, без сомнения, видавшего последствия декабрьских балов Карды, человека.
  Хмуро, неприветливо встречала их Дона. Снегом и ветром... Мира застыла на перроне. Что-то тревожило её. Какая-то горечь... - странно горький, мутный воздух! - перехватывает горло. Должно быть, с северного озера пришёл этот белёсый туман... Ненужная растерянность - только не здесь, только не сейчас!
   Поезд из Карды прибыл почти пустым. Кроме них троих в Доне сошёл всего один человек, мужчина, но его фигура мелькнула в клубах пара и скрылась. Он торопился куда-то, и Мира понимала эту спешку: неуютно было на Кардо!
  "Покров... Когда мы въехали под него? Я не помню... Я не почувствовала! Где он?"
  Габриель подошла незаметно, тихо встала рядом. Недавно прошедший снег облеплял её волосы, воротник пальто. Её губы побелели. Должно быть, и ей сейчас было холодно.
  - Жаль, - притворно вздохнула она, - научную работу мне, видимо, не доведётся закончить, - она улыбнулась, глаза хитро блестели. - Впрочем, это к лучшему, давно не могу похвастаться особенным научным рвением...
  - Вы пройдёте посвящение сразу же, как только мы доберёмся до Источника, - пообещала Мира.
  - Я совсем забыла сообщить вам, - сказала Солен с наигранной беззаботностью. - Вас не было в доме, когда огласили результат жеребьёвки. Судя по вашему вполне счастливому лицу, держу пари, вы не знаете, что Двадцатый Бал вампиров принимает Дом Вако?
  Мира охнула, негромко засмеялась, но тут же резко оборвала смех:
  - Замечательно. У меня есть пятнадцать лет, чтобы подготовиться... Подождите меня в здании вокзала. Оно под покровом и должно быть безопасно. Я быстро проверю обстановку и вернусь.
  Площадь вокзала Кардо была пуста. Ни одного экипажа. Только угольно-чёрные ночные тени оживали и скользили следом, цеплялись за ноги. Мира уходила от здания вокзала всё дальше, и её страх разрастался. Его холодные быстрые пальцы уже гладили кожу. Она ждала: вот сейчас покров скользнёт по лицу прохладной шелковистой тканью, но впереди не было ничего.
  Ещё один мягкий, осторожный шаг. Она прошла всю площадь. Над самой головой пронеслась какая-то сумасшедшая ночная птица.
  "Нет покрова... Нет покрова!"
  Крик раздался позади, и Мира обернулась. У здания вокзала бесновалась туча чёрных крыльев. Ловкие смелые движения... Это дикари! Вампиры разбивали окна и влетали в здание: должно быть, почуяли прячущуюся там жизнь.
  Мира бросилась Солен и Габриель на выручку. Она хотела преобразиться, но тень подержалась секунду и растаяла. Мало сил! Вчерашний поединок с кукловодом сильно утомил её, тем более, что запасов стабилизированной крови было очень, очень мало. Солен уже бежала навстречу и тащила Габриель, едва передвигающую ногами: девушка была на пороге обморока. В дверях охотницу настигли два вампира. Солен полоснула одного кинжалом, второй попытался схватить смелую герцогиню за руки, но каким-то чудом охотнице удалось достать и его.
  Мира подбежала к ним, приняла из рук Солен бесчувственную Габриель.
  - Что с ней? - задыхаясь, спросила она. - Укусили?
  - Нет, ей внезапно стало плохо. Думаешь, это?.. - Солен не договорила. На проспекте, вливающемся в улицу Греди, показался одинокий экипаж. Грохочущей повозкой правил мужчина. "Не-враги..." - ещё не узнав, кто возница, но доверившись этому не требующему объяснений ощущению, они бросились навстречу.
  Экипаж остановился перед ними, и девушки опешили. Это была нарядная свадебная карета: ленты, цветы... но дверца распахнулась, и оттуда выглянула охотница в обыкновенной темной одежде. Диана.
  - Полезайте внутрь! - быстро велела она. - Берите арбалеты... - она и сама держала заряженный арбалет с серебряной стрелой.
  - Вас послали нас встретить? Но как вы узнали? Я не отправляла сообщений из Карды!
   Мужчина с козел обернулся. Это оказался Марк.
  - Утром пришли плохие новости из Карды. Вас не ждали, - хмуро сказал он. - Но эта мечтательница, - кивок на Диану, - все-таки уговорила меня по пути от Рете завернуть на вокззал и проверить, не приехал ли кто первым послебальным поездом из Карды. Жаль, - он мрачно окинул взглядом спутниц Миры. - Вижу, спасение ты не привезла.
  Мира смешалась, и пристыженная, и раздосадованная прямотой охотника:
  - Мы поможем всем, чем сможем, Тэго.
  К вампирам на вокзальную площадь спешило подкрепление откуда-то из Центра, и разговор пришлось отложить. Солен, поддерживая Габриель, первой поднялась в карету. Марк выстрелил в дикаря, бросившегося на лошадь, и крикнул Мире:
  - Быстро! -
  Улица Греди, как всегда, казалась бесконечной. За громадами домов то и дело мелькала ещё не тронутая льдом река и разорванная цепочка огоньков - фонари Набережной. Кони летели быстро, но клочья тумана в небе, имеющие форму огромных летучих мышей, были быстрее. Диана дала Солен арбалет, другой кинула Мире, но та не взяла его. Она не отрывалась от Габриель: трясла её, щипала, пару раз хлопнула по щеке.
  - Глубокий обморок, - тревожно сказала она. - Плохо! Что же делать?
  Солен не ответила. С изяществом герцогини и проворством простолюдинки она перебралась к Марку. Её арбалет защёлкал, и крылатые твари бросились врассыпную с пути кареты, несколько рухнуло под копыта коней. Мира же вновь обратилась к Габриель.
  - Что с ней? - звонко спросила Диана. - И что это за смертная? Зачем с охотницами прибыла смертная... - начала рассуждать она про себя, и тут же вскинула удивленный и радостный взгляд на Миру. - Ой! Она, что, та? ...Та, кто нам так нужен?!
  Мира не ответила. Она все также пыталась поскорее привести Габриель в чувство.
  - Что же ты, избранная?! - испуганно спросила она, глядя в бледное, равнодушное лицо бесчувственной девушки. - Ты нам нужна!
  - Так значит, это была ложь, в телеграмме? - радостно крикнула Диана. - Ложь, чтобы сбить вампиров Дэви со следа, да? Я что-то такое и подозревала! И Алексу так и сказала! Я... ох, если б ты знала, как нам здесь нужен дар!
  - Я знаю, как он здесь нужен, - кратко, зло сказала Мира. - И Габриель - избранная. Но в телеграмме была не ложь...
  
  ...Звенят колокольчики Хрустального вальса - от этой мелодии у Миры теперь всегда будет мороз по коже. Избранная, Лита, едва найденная - потеряна. Ульрик склоняется над ней, зовёт - всё напрасно. А Миру качает, кружит мелодия вальса. Взгляд не отрывается от маленького узкого разреза на платье Литы, такого... знакомого - крохотного и смертельного. Дар сияет в крови избранной, но Мира знает: сейчас этот свет потухнет и мир окончательно погрузится во тьму. Дар уйдёт - и нет больше сил его искать. Нет больше сил сражаться против рока carere morte. А Дона? - Дона будет отдана Дэви...
  Габриель суетится рядом, ещё пытается что-то сделать, как-то помочь. В ней не угасла - едва разгорелась надежда.
  - Ничего нельзя сделать, - Мира слышит свой голос как бы со стороны. Всё тонет в пелене тумана, и она благодарит этот мягкий покров, он не даёт в полной мере осознать, что произошло. Хоровод масок кружит её. В пленительной мелодии нескончаемого Хрустального вальса слышится прозрачный смех безумной Лиры Диос.
  - Ничего нельзя сделать. Видите? - её дар уходит. Сияние совсем ослабело. О, как я могла поверить Лире Диос!
  - Вы видите дар, как сияние?.. Он, как проклятие, прячется в крови? - Габриель вдруг взвивается. - Я знаю!
  - Что...
  Но девушка уже режет себе руку кинжалом Миры.
  - Чтобы стать carere morte, нужно соприкоснуться ранами, так? Может быть, и здесь?.. Я попробую. Это уже никому не причинит вреда. -
  Последняя фраза долго звенит эхом: так говорил Ульрик час назад, только совсем по другому поводу... Глупцы! Слепцы! Как они могли отправиться на бал, когда нужно было немедленно ехать в столицу?! Это дар коснулся их - казалось тогда охотникам... На самом деле - просто безумная сказка кружила головы, но кто осмелился бы сказать это вслух? Безумная сказка об исцелении вампиров вдруг стала реальностью. С ними дар - и кто им страшен?
  А упрямая Габриель зажимает разрезанной ладонью рану Литы. Ещё мгновение - избранная вздыхает в последний раз и умирает. Мира обречённо следит, как быстро тает сияние дара - вот на платье тёмное пятно обычной человеческой крови. Но Габриель отнимает ладонь от груди избранной и показывает свой порез вампирше:
  - Светится? - спрашивает она.
  Мира молчит, наверное, целую минуту. Потом робко, ещё не веря новому чуду, шепчет:
  - Светится...
  
  Мира повернула Габриель набок и принялась расстёгивать платье, чтобы ослабить корсет. Девушк"а очнулась.
  - Что? ...Где? - бессвязно забормотала она. Потянулась, чтобы достать застёжки платья на спине и, коснувшись холодной руки вампирши, очнулась окончательно.
  - Всё в порядке. Мы едем с охотниками
  - Здесь... везде... вампиры! За нами летят.
  - С ними справятся, отдыхай.
  - Ты чувствуешь carere morte на расстоянии? Говорили, так Винсент мог делать! - зачарованно прошептала Диана. - А что еще ты...
  - Оставим пока это, - резко оборвала ее Мира: Диана подобралась к вызывающей у нее испуг теме. - Дар у нас - и довольно. Что творится в столице? На вокзальной площади я не почувствовала покрова.
  Увидев Марка, Диану, услышав об Алексе, она здорово воспряла духом: эти охотники, бывшие в Академии в ночь штурма, выжили и на равных ведут войну с вампирами. Значит, не все так плохо. Значит, жив и Карл... вот только почему за время разговора Диана ни разу не сослалась на мнение главы ордена?
  Диана вздохнула, но отвела взгляд от избранной. Восхищение в нем гасло, проявлялись напряжение и усталость:
  - Академии больше нет, ее сожгли двое суток назад. Покров у нас, и в нем сделан проход для дикарей-вампиров, для тех, кто в войне за дар примет нашу сторону. Наверное, поэтому ты его не почувствовала.
  - Значит, дикари помогаю вам?
  - Нет... Пока нет, ведь они не видели дар! Всюду хаос. Вампиры Дэви летают везде... Он совсем не скрывается! А покров слабеет. Мы уже все, не только главные, чувствуем это. Нас теперь слишком мало, чтобы защитить смертных от вампиров, и мы отказались от помощи им. Спасаем себя... и губим свою защиту, а вместе с ней и Купол...
  - Много погибших?
  Диана резко кивнула, на глаза охотницы навернулись слезы, и Мира непроизвольно поднесла ладонь к сердцу, глупо надеясь успокоить взметнувшуюся бурю в нем.
  - Даниель Гесси, Ангелика, Тони, Доминик... - начала перечислять Диана. - Судья Краус... Адора сказала, Латэ умер сегодня вечером. Он не перенес известия об Академии...
  - Карл жив? - каких же сил ей стоило вытолкнуть этот короткий вопрос! Испуг и сожаление мелькнули в глазах Дианы:
  - Он был ранен в ночь штурма Академии. Пока не говорят: ''смертельно'', но уже говорят: ''безнадежно''. Я не знаю, что сказать, Мира. Когда мы утром уезжали к Рете, он был еще жив, но доктор Меркес сказал, нового утра он не дождется. -
  Она замолчала. Молчала и Мира, прикрыв глаза и ни о чем пока больше не гадая. Она вслушивалась в ночь и за грохотом экипажа различала простую и царственную музыку тьмы. Вампиры отвязались от кареты, они ехали в тишине. За Сермой, за огнями Набережной чернел парк Академии. Мира не хотела видеть мёртвую, обожженную цитадель, но Солен отчаянно забарабанила в окошко, и она открыла глаза.
  Здание Академии угадывалось за деревьями. Тёмные пустые окна. Чёрные квадраты на месте дверей. Трещина рассекала левую стену, она пробегала кабинет главы... Бывший кабинет. Вместо окон здесь зиял провал. Свежий снег покрывал дорожки парка, землю между деревьями. И ни единого следа. Как страшно! Что там, под этим белым снегом?
  - Остановите, - глухо попросила Солен когда они проезжали Красный мост. Голос герцогини дрожал. - На одну минутку. Я... я тоже здесь училась.
  Они остановились, вышли из кареты. Чёрная громада Академии мёртво молчала. Безучастно, безразлично глядели её глаза-окна на Миру. Только ветер гулял в коридорах верхних этажей, выл, скрежетал в пустых кабинетах. Мира обошла здание, остановилась на перекрёстке улиц. Центральный вход был прямо перед ней, но она не смогла заставить себя подняться на площадку. Почерневшие буквы девиза виднелись над дверными проёмами:
  "Non sсholae, sed vitae discimus".
  "Это был и мой дом. Больше чем дом, так же как для многих. Цитадель, сердце..."
  Столько нитей, оказывается, привязывало её здесь! Нестерпимо больно было видеть и пустые проёмы дверей, и слепые провалы окон, и печально кривящуюся набок пожарную лестницу у бокового входа, и страшный, полный отпечатков чужих теней, которым не должно там быть, парк, и чёрную дыру, открывающую разрушенные недра здания на месте кабинета главы... За ее спиной Диана что-то тихо, горестно сказала Солен, а Мира ломко повернулась, неестественно чеканя шаг, пошла прочь. Отчаяние вело ее в сторону от черного пустого здания. Она почуяла след в воздухе, оставленный недавно пролитой кровью, и, пойдя по нему, скоро свернула в переулок. Здесь остановилась. Широкая мостовая меж домами, горами уходящими в небо, еще совсем недавно была полем битвы.
  Убитых два десятка. Среди них были и охотники - Мира нашла погнутый серебряный кинжал в снегу. Раненых нет - быстро определила она. Здесь куражились carere morte: она чуяла мало пролитой крови. Одно тело повисло на балконе дома - в юности Мира тоже любила затащить добычу повыше. Далеко впереди, там, где улица вздымалась горбом, шевелилась неясная тень. Диана также заметила это и бесшумно пошла туда, обогнав Миру. Меч в тонкой усталой руке охотницы едва не касался камней мостовой.
  Вампир склонялся над убитым охотником, слизывал с ран последнюю вылившуюся кровь, беззвучно шептал что-то, смаковал, долго задерживая на языке. Он не заметил ещё одной тени у себя за спиной. Диана уже привычно, небрежно взмахнув мечом, с одного удара отрубила ему голову.
  - Довольно, едем, - сказала подошедшая Солен. - Леди Габриель говорит, здесь скоро будут вампиры. Много carere morte... В Термине после ночи Большой Охоты они всегда забирали убитых. Им нужны новые рабы. Много-много новых кукол...
  - Габриель? ...Где она?
  - Я здесь, - прошептала избранная и коснулась руки Миры. Прикосновение отозвалось болью, как от сотен крохотных иголочек. - Я немного разобралась. Сюда летит небольшая группа вампиров. Их много в Центре и много на западе. Но основная часть торопится далеко на восток, за город, похоже, к церкви Рафаэля.
  - Источник! - обреченность слышалась в голосе Дианы. Мы собираем своих людей там, должно быть, Дэви решил нас добить.
  - Источник! - вместе прошептали Мира и Солен, и Мира обхватила плечи руками, точно мёрзла. Всё плохо. Она не думала, что всё будет так плохо! Что же делать? Она не привезла спасение: дар в руках Габриель не обладал и сотой долей мощи дара Литы. Но она обещала помочь... Чем же вампирша может помочь умирающей столице, погибающему ордену? Долго Мира вглядывалась в камни мостовой, и ей казалось, что перед ней пропасть и тьма - как в ночь обращения. В голове звенело странно далёкое эхо: "Много-много новых кукол", и она думала: странно, что она не пришла к этому решению раньше...
  - Я буду сражаться с carere morte их же оружием, - сказала она и темно, отчаянно поглядела на спутников. - Уезжайте, я не хочу, чтобы кто-то это видел.
  Мира выбрала первого мертвеца - женщину такого же роста и телосложения, замотала ей голову шалью, оставив узкую щель для глаз. Охотники не уходили, и у нее не было силы и решимости гнать их. Может, кто-то другой остановил бы её сейчас, но эти люди молчали. Остался один шаг, как и всякий последний шаг - страшный своей простотой. Мира замерла перед ним. К смелому прыжку в бездну она оказалась не готова. Не сумев оттолкнуться и на мгновение взлететь, она висела в пустоте над пропастью и не могла заставить себя разжать руки - такие слабые всегда, а сейчас нечеловечески цепкие. Она чувствовала ожидание и скрываемое любопытство спутников...
  "Сражаться с ними их же оружием", - снова подумала она, зубами разрывая вены на своём запястье. Потом отыскала резаную рану на груди мёртвой и влила туда свою кровь.
  Перед мысленным взором встала церковь Рафаэля - последнее убежище ордена, атакуемое вампирами. Она подумала о Даниеле, о Тони, о Доминике и Ангелике, о Карле и обо всех, неназванных Дианой, кто ещё мог быть жив...
  "Я иду!"
  Она быстро закрыла глаза и тихонько разжала руки...
  Когда она вновь собралась с мыслями, то поняла, что смотрится в зеркало. Женщина в зеркале над ней была худа и бледна, резкими, тонкими штрихами было дано её лицо, огромные, тёмные от расширенных зрачков глаза глядели пристально, болезненно-сосредоточенно... слегка безумно. Тускло-чёрное платье терялось, размывалось в тускло-чёрном небе. Мира сорвала с лица мешающую смотреть ткань, прищурилась, желая разглядеть детали, и ей явилась другая, лежащая на земле, - другой, мягкий овал лица, другие, пустые глаза... Мира отшатнулась и в тот же миг раздвоилась. Она хотела сосредоточиться на одной половинке, а потеряла власть над обеими. Потеряла себя. Она не чувствовала ни своего тела, ни тела куклы. А другая "она" шевельнулась, поднялась, излишне резко выпрямилась над Мирой, упавшей, беззвучно кричащей в ужасе...
  "За спиной... Просто встань у неё за спиной..." - успел посоветовать слабеющий рассудок.
  Мира послушалась. Она закрыла глаза. Закрыла глаза кукле. Осторожно встала и, всё не открывая глаз, сделала два шага вперёд и чуть влево, рассчитывая очутиться за спиной куклы, но задела её плечом. Содрогнувшись от страннейшего ощущения двойного прикосновения, она чуть было не бросила всё... но вместо этого сделала ещё шаг. Повернулась, вскинула голову, чтобы глядеть над головой куклы. Открыла глаза.
  По крайней мере, теперь Мира не видела своего отражения в чужих глазах. Перед ней, в рамке из черепичных крыш, мерцали звёзды. Сейчас она почувствовала, сколько сил отняла одна минута раздвоения - закружилась голова, ослабели ноги... Мира опустилась на мостовую и отпустила куклу. Та мешком сползла на камни рядом.
  Отдохнув с минуту, она попробовала снова. И сейчас, прежде чем поднять куклу, сперва изучила чужое тело, ставшее её продолжением. Оно оказалось тёмным, приемлемо пустым и совсем замёрзшим. Конечности с трудом поворачивались в тугих суставах. Зрение нечёткое, глаза словно залиты мутной водой. Мира боялась наплыва чужих эмоций и воспоминаний, но этого не было. Быстро освоившись после первой заминки, она перешла к следующему мертвецу...
  Восемь кукол. Мира полагала, что сил хватит и на девятую, но что-то в ней противилось этому. Она разделила своё крылатое обличье на всех восьмерых, подняла их в воздух, закружила над улицей. Затем приказала им спуститься и закружиться воронкой вокруг хозяйки - и снова бросила вверх.
  - Получается, вы управляете ими своей кровью? - заинтересованно спросила Габриель. - Как необычно.
  - Дадим вампирам первый бой здесь, - звала Диана, но Мира заметила:
  - Я не уверена, что меня хватит надолго. К церкви Рафаэля, немедленно.
  Она удивилась тому, как ровно, монотонно, бездушно прозвучал её голос, в ушах отразившийся восьмикратным эхом. Ей пришлось согласиться с поддержкой Марка, чтобы дойти обратно до экипажа. Неопытный кукловод, она сама была куклой в его руках. Восьмикратно отразившаяся, она плыла над городом, кружилась в вихре хороводом из восьми теней. Её тревожил восьмикратно возросший голод. Пока только дразнил, но...
  - Как можно быстрее, - спокойно попросила она спутников.
  Дорога шла в гору, глазами летящей стаи Мира уже видела далеко впереди белую церковь - жемчужину в оправе из грубых камней. Каменистые холмы - предгорья, стёртые временем, где она стояла, казались по-древнему дикими - в трех шагах от столицы. Потом им пришлось оставить экипаж. Последние полмили они бежали. Показалась церковь Рафаэля. Похожая на церковь Микаэля в Карде как сестра, но кажущаяся выше, стройнее, даже притом, что не стояла на искусственном возвышении и была окружена садом. Под стенами здания Мира, к своей большой радости, не увидела разъярённой толпы. Только знакомые твари с перепончатыми крыльями кружили в облаках, редкими стрелами прорезали голый зимний сад, мелькали за узкими окнами.
  - Это не дикари. Значит, покров совсем ослаб! - прошептала Диана. - Охотники сдаются...
  - Или умер кто-то из поддерживающих покров, - обнадежил ее Марк, повергая Миру в пропасть отчаяния.
  - Они уже внутри, - заметила Габриель.
  - Держи меня за руку, не отпускай, - пробормотала она и тут же поморщилась от боли прикосновения избранной.
  Мира помнила, что к источнику ведут два хода. Она направила трёх кукол к нижнему, в глубине сада. С ними ушла Солен. Ещё три, послушные её воле, просочились в окна здания. Оставшихся двух отправила патрулировать небо над церковью.
  Церковь. Мира на мгновение опешила. На пути сюда, пока её куклы летели тесной группой, она радовалась открывшейся ей непривычно широкой панораме. Сейчас картина, видимая одновременно из трёх углов, ошеломила Миру. Она стиснула чьи-то пальцы... Оказалось, Габриель.
  Тогда она стала распределять внимание понемногу, поочерёдно беря то одну, то другую куклу, не выпуская в то же время остальных из поля своей воли, и ей начали являться чёткие картинки происходящего. Церковь Рафаэля была подготовлена к битвам лучше, чем Академия, хотя и в прежние времена carere morte, желающих взглянуть на источник единственной опасной для них воды, не находилось. Разрушения здесь ограничивались разбитыми витражами над алтарём и сломанными перевёрнутыми скамьями. Под сводами церкви носилось множество крылатых тварей. Они сражались между собой: куклы владыки против дикарей. Спускаться вниз никто не рисковал. На залитом на полпальца полу ещё шевелились изуродованные тела потерявших звериное обличье carere morte, пойманных ловушками здания или растерзанных собратьями. Их кожа местами была сожжена водой до костей. Вода поднималась из большого четырёхугольного отверстия в полу. Верхний путь к Источнику был полностью затоплен.
  Мира чертыхнулась: о том, что этот ход будет закрыт орденом без особых усилий, ей следовало бы догадаться! А вампиры, наконец, заметили чужие отражения... Они кинулись на чужаков, и Мира приготовилась драться, но вбежавший в церковь Марк точно послал две стрелы, и твари, потеряв крылья, рухнули вниз. Один загрохотал на перевёрнутые скамьи, другому повезло меньше - он угодил в открытый колодец.
  Мира заговорила. Первый раз она пробовала передать сообщение чужими устами. Получилось странно - тягуче, напевно:
  - Идите к нижнему ходу, я подойду!
  Охотник, хоть и недавно принял спокойным молчанием ее новое умение, вздрогнул от этого голоса.
  Нижний путь к Источнику. Здесь распоряжалась Солен, и три отражения вампирши отлично подчинялись её громким командам не требуя безраздельного внимания хозяйки. Сейчас первый из трёх подземных залов был позади, они бежали коридором. Прислушавшись, уловив шум приближающейся битвы, Мира направила к ним кукол из церкви.
  Второй подземный зал. Самый большой из трёх. Сегодня, наверное, самый мокрый. Здесь развернулось сражение. Вода лилась с потолка, с верхней галереи, ею были полны провалы в полу. Carere morte наступали, не обращая внимания на ожоги, которые она оставляла. Здесь были только рабы Владыки, дикари все остались выше, побоявшись боли. Мира тронула воду ладонью куклы. Да, она жгла, но вполовину не так сильно - словно была разбавлена или лишена какого-то важного компонента.
  Защитников Источника было немного, не более двадцати человек, и едва Мира ступила в зал, с верхней галереи в неё полетели стрелы. Прежде чем она успела сориентироваться, два её отражения были поражены. Поднимать их было некогда, и она приказала трём другим обратиться крылатыми, надеясь, что охотники, бывшие когда-то на тренировках, вспомнят её чудовищное обличье.
  Оружия здесь было в достатке - в неглубоком колодце впереди серебрился меч. Рукой последнего отражения, оставшегося в человеческом обличье, Мира быстро выдернула его из воды. Она вскрикнула, обжёгшись, и на мгновение остановилась на себе, всё также неподвижно стоящей перед церковью. Марк, не ушедший к Источнику, защищал её и Габриель от неизвестно откуда налетевших кукол Митто. Мира хотела кратко рассказать охотнику, что сейчас происходит у Источника, но пожалела на это времени. Габриель, поймав её взгляд, спросила:
  - Как это говорила Лита? Просто: "Исцеляю?"
  Мира не успела ответить, отвлёкшись на двух последних кукол, расчерчивающих небо широкими кругами. Новый поворот. Дикие предгорья внизу...
  - Можно, я попробую позвать дикарей? - Габриель сильно ухватила её за руку, нарочно отвлекая. - Они боятся меня, но и тянутся ко мне... Можно?
  Теперь ответить не успела Мира. Габриель рванулась куда-то, выпустив ее руку...
  Мыслью Мира возвратилась в подземный зал. Охотники признали её кукол и даже организовали им защиту. Три её куклы гоняли крылатых тварей. Сосредоточившись на них, Мира скоро сорвала с чужих кукол чудовищные оболочки и добила рабов на полу. Её оставшееся на земле отражение, неловко орудуя мечом, снесло им головы.
  Было мгновение ужаса, когда не отступающие carere morte оттеснили её от охотника. Их чёрные крылья замелькали перед самым лицом, закрывая весь мир, и вампирша упала на колени, схватившись за голову, чувствуя, что не удержит... не удержит все нити... Было мгновение надежды - там, в подземном зале, когда она поняла, что вампиры дрогнули и готовы отступить. Было мгновение боли, когда её куклу в небе разорвали carere morte, и Мира, возвращённая болью в своё тело, нашла себя, скорчившейся на камнях, как ребёнок в материнской утробе, как то её отражение... И было мгновение радости - когда свет от маленькой фигурки Габриель разросся и окутал стаю дикарей-вампиров, кружащих над избранной. Их крылатые тени растворились в сиянии дара, а вампиры попадали на землю. Те, что посильнее, поднимались, другие остались лежать, слабо шевелясь. И Мира услышала биение их сердец - уверенный, быстрый стук, она почувствовала тепло их дыхания. Эти carere morte были исцелены, а другие дикари стеной встали перед избранной, защищая её от кукол старейших...
  Вскоре куклы старейших были изгнаны из подземных помещений. Дикари, вставшие на сторону охотников, точнее, на сторону избранной, прогнали их с территории церкви Рафаэля. Но Мира знала, что радоваться рано. Её куклы, патрулирующие окрестности, разглядели вдали большой отряд carere morte. Дэви не собирался сдаваться. Всё же в битве наметилась передышка и она, устало вздохнув, отпустила кукол и пошла к Источнику. Она ступала осторожно, боясь, что от малейшего сотрясения вновь рассыплется на осколки-отражения. Она не замечала ничего вокруг.
  Потом знакомый прохладный ветер погладил окаменешее от сдерживаемых эмоций лицо... и вдруг резко усилился: мощный, сбивающий с ног порыв. Мира устояла на ногах, сделала еще шаг.
  ''Покров восстановился - избранная воодушевила и охотников,'' - как и сутки назад, важное хорошее событие не вызывало сильных чувств: все тонуло в смертельной усталости, и только старая крохотная надежда, что и для нее это событие принесет нечто хорошее, зудела, как заживающая ранка. Но она смотрела, как вампиры Дэви улетают прочь от церкви, не в силах справиться с воскресшим покровом, и не верила ей. Крылатые тени долго виднелись черными точками в светлеющем небе, алая полоса на чистом от облаков горизонте возвещала приход нового дня... а она вспоминала недавние неосторожные слова Дианы:
  ''Меркес сказал, до нового утра он не доживет...''
  У подземного хода ее встретил Бовенс.
  - Скорее, - взволнованно сказал он. - Все уже готово.
  - Готово для чего? - хотела спросить Мира, но не спросила. И слова, и мысли поглотила сырая темнота подземных помещений. Она только то и дело вздрагивала, когда с потолка на неё срывались капли воды. Бовенс быстро шёл впереди, Марк позади, и Мира была вынуждена идти шаг в шаг с ними. Она ощущала себя пойманной в ловушку. Пришла неуместная мысль: "Наверное, также чувствовала себя Лита, когда я тащила её в церковь Микаэля..." А Бовенс уже распахивал перед ней двери большого зала Источника.
  - Куда мы идем? - очнувшись, спросила Мира. Бовенс улыбнулся, в улыбке была знакомая усталость, но и довольство:
  - На посвящение избранной.
  Посвящение избранной? ...Опять? На миг Мира вспомнила доверчивую улыбку Литы, и к горлу подкатила тошнота.
  - Я carere morte, - слабо сказала она. - Вы только что видели моих кукол - каково? Должна ли я быть там?
  - Ты сегодня дала всем надежду, - сказал Бовенс. Его голос потонул в сонме других голосов. Они ступили в подземный зал. Немногие защитники Источника встретили вампиршу радостными возгласами.
  Огни светильников отражались в хрустально-прозрачной воде. Ею был залит пол зала. Вода лилась и с галереи - ручейки вели свою мелодию, хрустально-прозрачную и знакомую. Для Миры отыскалось единственное сухое местечко: маленький выступ скалы недалеко от чаши Источника. Её несли туда на руках и поставили, словно на постамент. Почему-то все много шутили и смеялись. И Мира, ловя то одну, то другую дружескую улыбку, дрожаще улыбалась в ответ, пока ее куклы, не видимые охотниками, танцевали в небе отчаянный танец, выражающий все ее истинные эмоции. Танец победы и поражения, радости и боли, надежды и тоски. Глазами кукол она видела, как, раздвигая облака, расползается, поглощая весь небосвод, алая полоса холодного зимнего рассвета...
  И было почти идеальное посвящение. Воплощение древней легенды в жизнь. В разгромленной церкви, на руинах старого мира... Вампирша, встав на место главы ордена, принимала клятву избранной. Мира говорила три заключительные формулы, а собравшиеся благоговейно внимали каждому её слову и каждый вспоминал свою клятву и вновь принимал её. Одна Мира была неспокойна. Пламя свечей казалось ей неровным, дрожащим, и, почуяв её слабину, тени в углах гримасничали и плясали. А восемь крылатых теней над церковью взлетали и снова падали, касаясь крыльями то звезд, то камней предгорья. Они кружились хороводом, то растягиваясь в воронку, то расплываясь в диск. И вой ветра в их ушах казался хозяйке стоном самой Бездны. Не той - пустой, жестокой матери вампиров - Той, что стояла над ней: Бездны Вселенной. Той, что является источником всех чувств, идей и стремлений: и злых и добрых...
  - Эй, - кто-то тихо тронул ее за руку, и Мира очнулась. Посвящение закончилось. Габриель уже о чем-то беседовала с Алексом, а к ней подошла Диана.
  - Мира, что с тобой? Тяжело принимать новую способность? Отпусти кукол, с нами теперь избранная.
  - Я отпущу их... потом, - Мира помолчала. - Диана, скажи, а где сейчас Карл? В каком госпитале?
  - Здесь, в госпитале при церкви, - Диана ободряюще улыбнулась. - Я как раз хотела тебе сказать... Дары и Меркеса не было на посвящении - значит, они сейчас с ним.
  Госпиталь при церкви занимал длинный и низкий одноэтажный дом. Мире открылся холодный тесный коридор, почти тонущий во тьме. В дальнем его конце умирал огонек лампадки, и она задохнулась, увидев этот маячок, обозначивший простую деревянную дверь, ведущую в боковую комнату, - маленькую звездочку надежды.
  ''Он жив, правда ведь, жив? Иначе лампадку потушили бы, верно? '' - почему она так решила, Мира не могла сказать. Разум хватался за самые нелепые связи и детали, пока она быстрым шагом шла по коридору на огонек за закоптелым стеклом. Сердце заходилось в бешеном стуке, и все же она едва ощущала его своим. Это был огромный барабан, отмеряющий последние мгновения до того, как правда откроется ей.
  Дверь была приоткрыта. За ней спорили два голоса, мужской и женский. Не вслушиваясь в слова, ни о чем пока не думая, Мира толкнула дверь, и та отворилась.
  Тут, как и предсказывала Диана, был старый врач ордена - Меркес и Дара в сестринской униформе. Но ее в непривычном наряде Мира узнала все же быстрее, чем человека, лежащего на постели у окна. Мужчину с изжелта-бледным лицом, исхудавшего и осунувшегося. Ввалившиеся глаза, обведенные темными кругами, были закрыты, - но спал он или был в глубоком обмороке? Искусанные губы приоткрыты. Грудь была перебинтована и петля бинта шла внахлест вокруг шеи. Забинтовано было и запястье правой руки, в нее, безвольную, как у куклы, Меркес вкалывал сейчас иглу от прибора переливания крови.
  ''Переливание крови''... - что-то шевельнулось в памяти. Ну конечно!
  - Возьмите мою кровь! - глухо сказала Мира, шагнула вперед. Дара, эмоционально говорившая Меркесу что-то про камфару, медленно обернулась и как-то бессмысленно поглядела на нее, будто только что проснулась.
  - Возьмите кровь carere morte, если другого средства нет! У нас сейчас есть дар, значит, и надежда на исцеление!
  - Инициация умирающих долгой мучительной смертью дает безумных от голода и совершенно неуправляемых carere morte, не способных исцелиться, - быстро, четко возразил Меркес, точно говорил это не впервые, и только потом обернулся к ней. - Вако? Что вы тут делаете? Выйдите немедленно! -
  Его слова произвели прямо противоположное действие: Мира бросилась к Карлу. Она почти дотронулась до его бессильно лежащей поверх одеяла руки, когда ее остановила Дара.
  - Мира, и правда, выйди, - тихо сказала она. - Потом придешь, не сейчас. -
  - Да почему?! - она не сдержала рыдание после этого крика, вся боль от того, каким она увидела любимого, выплеснулась в нем. - Карл... - тише не то позвала, не то всхлипнула она, но потусторонне бледная Меренс упрямо вцепившись в плечи, не пускала ближе к нему.
  - Пойми ты! - крикнула она, эхом Миру ударило то же, что и у самой, отчаяние в голосе охотницы. - Ты carere morte! У него осталось так мало сил, а ты вытянешь последнее! Ты его убьешь за минуту даже не прикосновением - взглядом!
  Мира застыла, как от пощечины, и в молчании позволила вывести себя в коридор. Она отошла к противоположной от двери стене, уперлась ладонями в нее, бесполезно пытаясь успокоить себя этим холодным прикосновением и не броситься на Меренс. Ведь то, что та сказала было такой жестокой... правдой.
   Дара тоже отступила.
  - Я говорю это не потому, что хочу занять твое место... хоть так, - тихо, без сотой доли прежней ярости сказала она. - Потому что это правда! Ты убьешь его! Я пошлю за тобой, когда ему станет лучше. Или хуже...
  - А сейчас какой прогноз? - прошептала Мира. Дара устало и печально поглядела на нее... и вздохнула с безнадежностью, в которой без слов можно было прочитать ответ.
  - Я дам вам попрощаться, - пообещала она и скрылась за дверью палаты. Мира дрожаще выдохнула, прислонилась к стене спиной. Несколько минут она еще постояла так, прислушиваясь, но за дверью было тихо. Потом вышла в сад.
  Неподалеку было церковное кладбище, и Мира задрожала, бросив случайный взгляд на длинный ряд свежих могил. Скоро там появится еще одна, со знаком принадлежности к ордену на надгробной плите - кинжалом и солнцем. И печальный мраморный ангел с перепончатыми крыльями демона будет склонять голову над этой могилой... Так, через века, заканчивается сказка о любви охотника и carere morte.
  Она обратила лицо к небу. Снежинки из сгустившейся в центре небесного купола тучи падали на закрытые веки и не таяли, кололи холодными острыми лучиками, застревали в ресницах. Послушные воле хозяйки чёрные твари слетелись на зов, закружились воронкой над ней - оком бури. Опять пришло ощущение пустоты внутри. Не голода, какой-то другой, которую можно было заполнить чем угодно. Мира заполнила ее тоской и страхом перед тем, что скоро предстоит принять, и черные твари зашныряли в небе. Закручиваясь в штопор они уходили к земле и оттуда, внезапно распахнув широкое полотно крыльев, взмывали вверх. А солнце вставало. Кровавый край его диска показался из-за горизонта.
  ''Исцелись'', - зазвенел вдруг красный тревожный свет, разливающийся по миру нового, рождающегося в муках дня. - Исцелись и приди к нему в последний раз живой... настоящей. Может быть, это его спасет?'' -
  Но Мира знала: не спасет. У нее не было волшебной силы сделать что-либо для его спасения, была только сила принять то, что случится.
  ''...И все-таки исцелись...'' - слышалось в шорохе крыльев крылатых тварей. Это шептал ветер, это пело сердце, не желающее принимать пустоту безнадежности... И Мира резким вздохом отпустила всех кукол. Не посмотрев, как они черными метеорами развеивающихся теней падают на камни, развернулась и пошла к Источнику. На поиски избранной.
  ...Нет, одна кукла все же осталась: в небе парила крылатая тень. Мира краем глаза следила за ней, пока шла. Странные движения, также отражающие то, что хозяйка чувствует сейчас, но... свободные. Вот тень снизилась, ступила на землю, преобразилась... И Мира поняла, что все это время, с Бала Карды, удерживало ее от просьбы об исцелении. Ее первая кукла. Винсент.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"