Якимова Ирина Валерьевна : другие произведения.

Argento soleque: серебром и солнцем Главы 3 - 5

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Глава 3
  СТАРЕЙШИЕ
  
  Лира равнодушно глядела на нарядную куклу в зеркале. Воздушное платье, делающее её совсем ребёнком, волосы, уложенные ровными кукольными локонами... Она была вполне готова к вечернему приёму у Дэви, где её должны были представить старейшим Карды, цитадели вампиров.
  Лира оглядела комнату, нарочно тёмную, где пряталась от мира и себя. Освещённые лишь луной, все предметы казались тенями самих себя. За единственным окном выл ветер, безжалостно тряс голые ветки ближнего дерева, и их лунные близнецы скакали по стенам. Внизу Лиру уже ждали, а ее единственным желанием было забиться в угол или под кровать.
  "Может, сказаться больной?"
  Дэви привёз её в Кардинский замок на следующий день после разговора с Тессой. Владыка оставил девушку на попечение слуг и сбежал куда-то. Лира предполагала, он возвратился в Дону, где оставалось множество нерешённых дел. До его возвращения она наслаждалась тишиной и покоем. Кроме неё в огромном замке был лишь Оскар Мерго - хозяин всех здешних слуг, но его самого девушка не видела ни разу. Мерго был вампиром-хозяином - очень сильным carere morte, способным поднимать мертвецов и делать из них послушных своей воле кукол. Многочисленные сероливрейные лакеи, все - были его отражениями, куклами... рабами.
  "А в Ордене таких, как Мерго, называли кукловодами..."
  Прошлое забывалось. Быстро, не давая Лире времени на его анализ, и всё-таки слишком медленно - так что она начала уставать от боли, которую оно несло. Она не посмела спросить Дэви ни об избранном, ни о действиях ордена, последовавших за её трусливым побегом. Эта история для Лиры навсегда оборвалась декабрьской ночью, когда по её вине погибли три человека и одна старая легенда.
  Молодая вампирша, она употребляла всё ещё очень мало крови. Лира узнала, что живая человеческая кровь нужна только для завершения преображения, а в дальнейшем можно кормить свою пустоту живой кровью животных или вовсе отделенной от тел и закупоренной в бутыли стабилизированной, и с этих пор трапезничала в хранилище бутылей с тёмной жидкостью, очень напоминавшем винный погреб. Ей требовалась и человеческая пища. Мерго готовил Лире все её любимые блюда. Правда, на вкус они были одинаковы - напоминали бумагу, но ещё не угасший человеческий голод утоляли удовлетворительно.
  Все две недели Лира бродила по замку, изучая владения Дэви. Она заглянула в пыточную, которой Адам пугал Тессу, и нашла её весьма похожей на ту, что была представлена в музее Доны. Она покружилась по бальной зале в вальсе с воображаемым кавалером. Она измерила шагами коридор, ведущий в зал своей первой встречи с владыкой, длиннейший во всём замке. Она пересчитала ступеньки центральной лестницы главного здания. Она узнала, что кладовые в вампирском замке забиты спящими в тяжелом наркотическом сне животными и людьми вперемешку. Она спускалась в пещеры под замком и исследовала с десяток тайных троп. Лира забрела даже в пустую спальню владыки и подивилась огромной кровати с пологом из металлических листов - этаким железным сундуком.
  Но больше всего ей понравилась галерея между двумя главными башнями. Она носила название Зеркальной, и действительно была полна зеркалами. Зеркала, покрытые паутиной трещин, здесь были везде - на потолке, на стенах, на полу, и то и дело какое-нибудь из них осыпалось шелестящим дождём осколков и пыли. Эта галерея единственная во всём замке была открыта для солнечного света. Лира полюбила сидеть здесь, иногда часами и днями, наблюдая, как медленно солнце прокатывается по небосводу, сияя то из одного, то из другого зеркала. Ночью же само вечное небо спускалось к ней, и она шепталась со звёздами, подмигивающими из серебряных лужиц осколков.
  Через две недели покойная жизнь оборвалась. В её второе воскресенье в Карде, едва солнце скрылось за горами, в замок Дэви поспешили тени. Небо стало чёрным от их крыльев. Во внутреннем дворике стало тесно от экипажей. Старейшие желали посмотреть на вампиршу Диос.
  "Может, сказаться больной?" - Лира поморщилась. Нет, нет. В конце концов, охотница Диос не такая уж трусиха!
  Она потянулась к голове, вынула глубоко вонзавшуюся шпильку и этим сбила локон. Он упал, повис отдельно от остальных и задорно. Лире понравился новый вид причёски. И Королева-Бездна закружилась в танце вокруг неё, радостно смеясь:
  "Хватит бегать, Лира! Это - твой новый мир, и нельзя бесконечно страшиться его! Будь смелой. Иди. Прими новую жизнь".
  Лире улыбнулась, и ей понравилась эта улыбка. Она была почти прежней - с мягкими ямочками на щеках. Только растущие острые клыки заставили бы насторожиться любого смертного, увидевшего её. Лира отметила и другую перемену в лице - отныне улыбались только её губы. Глаза остались холодными, зелёно-прозрачными, жестокими.
  "Иду. Принимаю".
  Её привели в знакомый зал первой встречи с Дэви. Сейчас в креслах, поставленных большим кругом, сидело два десятка мужчин и женщин. Старейшие Карды. Молодые и старые, красивые и уродливые, в нарядах разных эпох - эти carere morte были похожи в одном: вампирская общая трапеза уже прошла - к счастью, без участия Лиры - и глаза всех лучились одинаковым светом отнятой чужой жизни. Дэви громко объявлял фамилии, пришедших сегодня посмотреть на бывшую охотницу, и всё это были знаменитые фамилии из числа тридцати Родов Карды. Адам Митто, привычно скалящийся в улыбке, его друг Гелер... Калькаров сегодня сопровождал младший из их рода, Хиам - немного хмурый юноша с очень светлыми, почти белыми волосами. Самой красивой из присутствующих женщин была Мелисса Лакус, вечно юная графиня - Лира запомнила её по недавнему Балу Карды. Но больше всех охотницу заинтересовала другая дама, прячущаяся в тени под заложенным камнями окном. Длинные прямые волосы дождём струились по её плечам, странные туманные глаза делались необычайно пронзительными, когда она смотрела на девушку. Этот взгляд жёг!
  Старейшие завели долгий разговор, не касающийся Лиры, и она немного успокоилась. Нервная дрожь ушла. Сейчас вампиров больше занимало предательство Миры Вако.
  - Всё просто: она мечтала сама инициировать Линтера. Только странно, зачем обращаться к охотникам? О, безумная Вако! - убеждённо говорил Адам, а Хелена презрительно кривила губы:
  - Это ясная история. На самом деле она хотела видеть избранного живым, а не лишённым смерти. Но ты не поймёшь.
  Магнус Калькар задал волновавший всех без исключения вопрос:
   - Почему вы отпустили её, владыка?
  Дэви был рядом с Лирой, и временами ей казалось, что его близкое присутствие согревает. Она не видела своего нового господина две недели и теперь исподтишка изучала подзабытое, такое непростое лицо.
  - Она продолжит служить Бездне и служа охотникам, - невозмутимо сказал Дэви, и Лира нашла и тут же потеряла на его лице лёгкую мудрую улыбку. - Вместе с ней в орден войдёт частица Бездны. Войдёт, чтобы однажды разрушить его.
  - Но, если она пройдёт посвящение в охотники, не может ли это изменить её? - красиво нахмурилась Мелисса и шелестяще заметила. - Пора расспросить нашу юную подругу-охотницу. Пусть поведает нам подробности жизни служителей ордена. Например, меня давно интересует вопрос... -
  Она замолкла, подбирая слова, а Лира окаменела, вцепившись в подлокотники кресла. Сейчас вампирша спросит про покров, или тайну защиты, или попросит назвать фамилии входящих в круг главы...
  - Вы заключаете браки только между членами ордена? - Хелена вовремя пришла на выручку Лире и удостоилась быстрого, благодарного взгляда владыки.
  - Вовсе нет, - чуть хрипло сказала Лира. - Служение ордену не обязательное условие. Супруги многих даже не догадываются о существовании carere morte и всего, что с ними связано.
  - И всё-таки, как вампирша Вако ухитрилась перейти покров? - задумчиво проговорил кто-то, не дав ей передышки. - Орден может снимать его для определённых сarere morte?
  Вампир не спрашивал прямо, что создаёт покров, и Лира решила, что вполне может ответить:
  - Можно изменить ритуальную формулу при наложении покрова на определённую территорию, и под него смогут проходить низшие или какой-то конкретный, единственный бессмертный. Но в этот раз ничего такого глава не делал. Он был изумлён приходом вампирши не меньше, чем вы сейчас.
  После этого разговор свернул с опасного для неё пути. Старейшие долго судили, как быть с низшими, оставшимися без господина, без конца перебирали цепочку оборвавшихся с предательством Вако связей Дэви в столице и строили план какой-то Большой Весенней Охоты - по интонации Магнуса Лира поняла, что эти слова должны писаться именно так, с больших букв. Лира же наблюдала за длинноволосой незнакомкой, за всё время беседы не проронившей ни слова. Она чувствовала: и старейшая изучает её, хотя охотнице больше ни разу не удалось поймать её взгляд.
  Перевалило за полночь, и вампиры заторопились. Один за другим их силуэты растворялись в темноте. Владыка сделал знак уйти и Лире. Также без слов, она подчинилась.
  Поднимаясь по лестнице в любимую Зеркальную галерею она неожиданно для самой себя тихо засмеялась. Как странно! Лира ожидала какого-то ритуала, подобного клятве вступающих в орден, может быть, присяги владыке, но никто не потребовал ничего подобного. Что стоит за этим: доверие или безразличие? Неужели они не боятся вторичного предательства?
  "Кого испугает мышка, попавшая в капкан? Ха-ха, Лира. Ха-ха".
  Конец лестницы терялся во мгле. Казалось, она поднимается в безлунное, беззвёздное, бездонное небо.
  Шорох одежды... Мимо Лиры проскользнула какая-то тень, спускаясь. Ещё не привыкшая к почти мгновенным перемещениям carere morte, она испуганно вздрогнула.
  Тень замерла несколькими ступеньками ниже, и Лира узнала её: длинноволосая вампирша!
  - Лира Диос, - прошелестела она.
  - Да. А вы?
  - Называй меня Кларисса.
  - Я чувствовала ваш взгляд. Что вы хотели мне сказать, Кларисса?
  Она не приблизилась, лишь прошептала:
  - Только одно, Лира Диос. Запомни: тебе не дано самой выбирать путь. Не питай иллюзий. Ты инструмент.
  - Зачем вы говорите это? - насколько возможно холодно спросила Лира, не любившая мрачные загадки, если они исходят из чужих уст.
  - Мне жаль, что ты оказалась в руках Дэви, - Кларисса ступила в тень, проглатывающую лестницу, и исчезла, но Лира расслышала её последние слова.
  - Ты - погибель нашего мира...
  В Зеркальной галерее Лира уселась прямо на пол и за час собрала сложный узор из осколков. Ветер то и дело засыпал её зеркальца снежной крупой, и Лира осторожно протирала их рукавом. За пределами жилища вампира бушевала январская буря, но ей не было холодно. Став carere morte, она перестала чувствовать холод. Или это случилось раньше, нечувствительность пришла вместе с одиночеством? Сейчас Лира не помнила этого.
  Она не видела и не слышала появления владыки, но почувствовала: он здесь. Не поворачивая головы, Лира спросила:
  - Господин, кто такая Кларисса?
  - Её называют пророчицей. Что она сказала тебе?
  - Что я - погибель мира.
  Лира помолчала, но владыка не отвечал. В своём узоре на полу она видела отражение вампира - изорванную острыми краями осколков стекла тень.
  - Что она имела в виду, господин? Если ей дано прорицать, значит, я действительно...
  - Нет. ...И да, и нет, - поправился он. - Ты - не более чем нить, указывающая путь разрушителю мира. Можно ли тебя называть погибелью?
  Лира улыбнулась:
  - В Бездне есть ответы на все загадки, господин. Мне искать там?
  - Я объясню, почему тебя назвали погибелью и нитью, но позже, - он уселся рядом с ней. - Ты любишь это место, да?
  - Больше всего в вашем замке.
  - А мои carere morte боятся Зеркальной галереи...
  Лира переложила красивый, почти круглый осколок так, чтобы он заканчивал завитушку.
  - Глупо бояться зеркал, - сорвалось с её губ.
  - Ты, низшая, ещё не скоро разглядишь за своим отражением в зеркале тень чудовища-carere morte. Но, когда это случится, разобьёшь зеркало взглядом, и с тех пор в каждом новом зеркале будешь видеть только отражение чудовища и коридор, уводящий в Бездну, за его спиной, - объяснил владыка. Лира засмеялась:
  - Я вспомнила, господин! Избранный однажды сказал, что мне никогда не стать полноценным вампиром. Он увидел так.
  - Что он мог знать, этот мальчишка? Я сразу увидел в тебе carere morte: красивую, сильную. Сколько крови ты пьёшь сейчас?
  - Одной бутыли стабилизированной крови мне хватило на неделю.
  - Ты вполне можешь растянуть её и на две недели. Не стремись раньше познать всю вечность. Сколько тебе лет? Восемнадцать? Шестнадцать?
  - Шестнадцать.
  - Ты ещё слишком юна для превращения в вампира. Много лет назад я запретил обращать не достигших двадцатилетнего возраста, - он усмехнулся. - Теперь же, ради обращения охотницы, мне самому пришлось нарушить этот запрет.
  - Я слышала о запрете владыки вампиров ещё в ордене, господин. И уже тогда мне было интересно: почему именно двадцать лет?
  - Это нижняя граница. Я считаю, бессмертие вовсе должно быть доступно только людям старшего возраста, тем, кто прожил большую часть жизни и оставил потомство. Прежде чем познать бессмертие, необходимо познать жизнь, иначе ты рискуешь быть пожранным пустотой. Но, к сожалению, к бессмертию стремятся и совсем молодые, стремятся с удесятерённой энергией юности... и для них пришлось установить эту границу. К двадцати годам человек обычно способен мыслить самостоятельно.
  Лира опять улыбнулась:
  - Но вы сами едва ли обрели бессмертие в пожилом возрасте, владыка, - хитро заметила она. - Или вампиры молодеют с каждым столетием?
  - Моё обращение было необходимостью, - кратко сказал Дэви, и Лира почувствовала, что беззаботным вопросом она разбередила какую-то его старую рану. - А ты должна продержаться на черте, отделяющей высшего вампира от низшего, как можно дольше. Не стремись завтра же заполучить крылья. Твоё тело повзрослело, но твоя душа ещё ребёнок. Сначала вырасти это дитя.
  - Да, господин, - уже привычно согласилась Лира.
  Ветер бросил на её узор пригоршню белых зёрен снега. Лира разметала их, и вдруг увидела: из хаоса линий появится человек, если передвинуть пару осколков. Она поспешила сделать это и залюбовалась получившейся фигуркой. Зеркальный человечек, разбитый и вновь склеенный... Её неожиданный автопортрет. В осколках, составляющих тельце, танцевала Королева - Бездна. Лира поняла: сейчас Она явилась в истинном своём обличии и поняла, что готова увидеть это. Но Бездна отражалась в каждом осколке зеркала по-разному, и она всё никак не могла одним взглядом ухватить её новый облик целиком. Наверное, её внезапно заметавшийся взгляд испугал Дэви.
  - Лира Диос, что ты видишь? - быстро спросил он, поднявшись.
  - Её. Бездну...
  - Она имеет облик человека?
  - Да.
  - Прекрасная и холодная королева, - с улыбкой заметил владыка. - Теперь закрой глаза и забудь её. Представление Той, кому ты служишь, в каком-либо обличии отдаляет тебя от Неё. Это ложный путь.
   Лира послушно закрыла глаза. В тишине ветер рисовал снегом странные узоры на незащищённом лице.
  - Тогда что такое Бездна, господин? Мне кажется, я чувствую Её, но что Она - не пойму.
  - Иди сюда, ко мне.
  Лира открыла глаза. Владыка стоял у открытого окна спиной к ней. Она неловко поднялась - замёрзшие суставы совсем утратили гибкость. Ветер играл в бессмысленно разбросанных осколках зеркал перед ней, и в них Лира уже не видела ни фигурки человека, ни образа танцующей Королевы.
   - ...Что Она, господин?
  Вампир молчал. Лира приблизилась к нему и залюбовалась видом, открывшимся из окна. Тёмный внутренний двор замка, в раме двух толстых сторожевых башен - небо с дырявыми серыми тучами, горы... и далеко на горизонте, в узком провале меж двух скал, виднеется белой полосой старый город.
  - Всем carere morte дано чувствовать Её, - сказал Дэви. - Бездна - не чуждое, из странного мира пришедшее нечто. Она - извечная часть нашего мира и всего, что населяет наш мир. Она - часть меня и часть тебя. Что Она? Она - пустота между атомами, составляющими всё материальное. Бог владеет материальным миром, а над пустотой, в которой кружатся атомы, властна Она. Она старше Бога, была прежде Его и будет после Него. К Ней стремятся все миры, однажды, Она поглотит их... И только мы способны чувствовать Её. При обращении мы теряем часть связей материи, составляющей наши тела, но находим дорогу к Ней. -
  - Какой страшный образ! - прошептала Лира сама себе, но владыка услышал, усмехнулся:
  - Я стану твоим учителем, и ты услышишь в себе истинный голос Бездны, Лира Диос.
  Лира взглядом очертила профиль Дэви, белый, словно вырезанный из мрамора, смело задержалась на глубоких, чёрных, заманчиво-равнодушных глазах, когда он обернулся. Ее не разочаровало его предложение стать ей учителем, наоборот, Лира с радостью приняла его. Значит, она не влюблена? Да, наверное, малодушная Диос опять пыталась оправдать свое приятие общества вампиров влюбленностью в их владыку... Но все же что-то неудержимо влечет к нему, может, страсть пробуждается в её теле, пока разум и душа спят?
  - И я... значит, я останусь в вашем замке, господин?
  Дэви неожидано легко засмеялся, обнял её за плечи, привлёк к себе. Лира покорно обмяла в его руках, как кукла.
  -Да. Здесь я научу тебя, как искать Бездну в мире. В Карде, старой цитадели вампиров, мы близки к средоточию Её - к месту рождения первого вампира. Чувствуешь, где оно, это место, полное пустоты?
  Он учил не придавать Бездне человеческие черты, но сам сейчас говорил о Ней мягко, чуть ли не мечтательно. Так говорят о возлюбленной. Его прикосновения вызвали в Лире странное ощущение. Словно соприкасались их души. Она вдруг подумала, что именно его кровь сделала её бессмертной. Родители мертвы и, значит, он - самый близкий Лире...
  Неуверенно, она показала на белую полоску на горизонте - Вастус.
  - Да, там, на Пустоши. В развалинах старого города, - прошептал вампир.
  Сейчас между ней и вампиром не было ненавидимого Лирой барьера, и, боясь потерять это мгновение, она схватила Дэви за руку, прижалась губами к его ладони, не понимая, чего больше в этом наивном жесте - благодарности или страсти. Владыка не отстранился, но Лира почувствовала - невидимая стена уже вновь стоит между ними. Она не любила его, она окончательно уверилась в этом, но сейчас готова была завыть.
  
  
  
  Глава 4
  ДОПРОС
  
  В полночь к Мире, оставшейся одной в квартире главы, пришла высокая пожилая охотница.
  - Давай познакомимся, девочка, - приветливо предложила она. Голос дамы оказался неожиданно низким, завораживающим. - Я - Адора Рете.
  Адора Рете была сильно немолода. Худая, лицо и шея в морщинах, глаза уже стариковские, посветлевшие, но добрые. Мира представилась:
  - Мира... Вако.
  - Одевайся, Мира. Сейчас мы уйдём отсюда. Где Винсент?
  - Он ушёл.
  - На прогулку?
  Мира опустила голову, скрывая глаза:
  - Он вернётся, как только я уйду. Он сказал, что больше не хочет меня видеть.
  - Не переживай, девочка, - принялась увещевать её охотница, и тут уж Мира не удержалась от слёз. - Он скоро успокоится, он добрый юноша. Но тебе действительно придётся уйти со мной. Тебе нужно более безопасное убежище, о котором не будет знать почти никто. Пойдём, я покажу твой новый дом.
  Мира хмыкнула, напустив театральную мрачность, но подчинилась. Она чувствовала: упираться, спорить бессмысленно... как и - задавать вопросы.
  Квартал до восточного вокзала они спускались молча, затем герцогиня заметила:
  - Не бойся, Мира, я не на смерть тебя веду.
  Мира робко, неискренне улыбнулась:
  - Я поняла, что смерть мне не грозит, ещё когда надели ошейник. Кстати, я могу справляться с голодом и без него, а вот Винсент... Юные обращённые бывают неудержимы. Почему Латэ оставил его без ошейника?
  - Ты напрасно тревожишься об этом. Винсент справится без ошейника - мы уверены. И старайся реже упоминать его имя: официально он мёртв, - Рете вздохнула. - Я сказала сегодня Латэ: мы поздно разглядели его, поняли его... Ведь он был настоящим охотником, даже не пройдя посвящения!
  Эти "мёртв", "был" больно резанули Миру по сердцу. Она остановилась, безуспешно попытавшись проглотить давешний холодный ком в горле, хрипло заметила:
  - Почему вы говорите "был"?! Его проклятие можно исцелить! Я знаю историю дара! Я буду искать нового, избранного им. Разве охотники откажутся от дара? Я помогу вам, а вы поможете мне. Мне только нужна защита ордена... Я сделаю для вас всё, что угодно!
  - Просто поплачь, - Адора приобняла её и даже погладила по голове. - Поверь, тебе станет легче.
  Мира скрестила руки на груди и прерывисто выдохнула. Невидящий, ненавидящий взгляд её был устремлён вдаль.
  - Мы пришли, - объявила Рете через минуту. Мира недоумённо оглядела четырёхэтажный дом.
  - Здесь?! - поразилась она. - Слишком много соседей!
  - Весь этот район защищён очень хорошо. Здесь жила Агнесса. Представишься её сестрой. Квартира на верхнем этаже. Не покидай её, пока тебя не позовут. Как твоё второе имя?
  - Бланда.
  - Назовёшься им.
  - А можно я буду Кристиной или Алисой? - не удержалась Мира, не любившая своё второе имя. - Я не перепутаю! Пожалуйста...
  На следующее утро в новом доме её совсем доконал голод. Вампирша долго зажимала уши, не слушая голодного крика тьмы. Она пыталась не замечать сияние чужих жизней вокруг: справа, слева, внизу. Мира понимала: в этом доме за ней следят, ожидая первого её промаха. Всё же неумолимая, несытая пустота внутри толкнула: вперёд! - и она выползла из квартирки, спустилась вниз, то и дело затравлено озираясь по сторонам. Чего охотники ждут от неё? Того, что она отужинает прямо тут, в доме?!
  Её ждало письмо. Бумага с печатью ордена. Строгий запрет на употребление человеческой крови, "если вы надеетесь на дальнейшее сотрудничество". Недостаток жизни вампирше отныне предписывалось восполнять исключительно стабилизированной кровью. Здесь же был знакомый рецепт её приготовления: в свежей крови нужно было растворить смесь нескольких порошков, предупреждающую свёртывание. Пакет с зельями прилагался. Кровь можно было брать на бойне в Западной Пенне.
  Мира тяжело вздохнула и поплелась обратно к себе, забрав пакет.
  К вечеру она осмелела настолько, что решила наведаться в Академию. Мысли об новом избранном, о близости неуловимого дара не давали ей покоя, она надеялась, что её планы, предложения, тревоги найдут у главы ордена отклик.
  На перекрёстке улиц перед Академией она долго стояла, боясь перейти покров. Пришло странное ощущение: шагнув за него, она уже не вернётся назад, навсегда останется заключённой в стеклянную холодную полусферу. Но преграда осталась позади, а она вновь осталась в сознании, даже не закружилась голова! Мира быстро, воровато взбежала по лестнице главного входа к колоннам, будто боясь, что кто-то из старых знакомых увидит её здесь и вынесет ей порицание. Она взялась за ручку, когда дверь кто-то толкнул на неё. Мира увернулась и нерешительно заглянула в холл, растерянно поглаживая рукой резное дерево. Но человек, распахнувший дверь, придерживал её открытой со своей стороны, так что их руки встретились. Он отдёрнул руку, словно ужаленный, и вампирша рванулась назад. Дверь захлопнулась бы, но охотник вновь придержал её.
  - Вот и она сама! - крикнул он куда-то вглубь здания и пригласил её, мрачно. - Проходи, проходи, не бойся.
  А Мира на свою беду слишком уж задержала взгляд на его руке, держащей дверь приоткрытой. Сильная большая рука мужчины, тонкие чёрные волосы на кисти, фалангах пальцев. Она представила серебряный кинжал в этой руке... и содрогнулась.
  - Марк, не дурачься! - крикнул охотнику кто-то издалека. - Пусть её хоть допросят сначала!
  Быстрым шагом, скрестив руки на груди, Мира прошла весь первый этаж. Картина была, на взгляд вампирши, фантастическая: десяток охотников - пусть внешне они ничем не отличались от традиционной ее добычи, - Мира знала, в чьей она цитадели. Кто-то остановился, прервал беседу, другие продолжали как ни в чём ни бывало, но все без исключения следили за ней, пока она, чувствуя себя примой оперы, проходила холл. Но одобрительных взглядов Мира не ощутила.
  Стабилизированная дрянь, которой она напилась перед ответственным походом, холодно, тяжело, медленно растекалась по жилам...
  Мира остановилась перед дверью кабинета в середине центрального коридора. Обыкновенная дверь светлого дерева, медная ручка была тёплой, во всяком случае, теплее её ладоней. Она кинула прощальный взгляд на тёмный коридор, на огромные окна напротив центральной лестницы, сквозь стёкла которых в Академию глядела ночь. Загадочно поблёскивали серебристые буквы на табличке у двери, в которую Мира собиралась войти: "Филипп Б. Латэ, доктор философии, профессор", - спрятавшиеся под вуалью тьмы, они казались таинственными письменами на неведомом языке. Мира подняла было руку, чтобы постучать, оповещая о своём приходе, но передумала, сразу резко потянула дверь на себя.
  В кабинете Латэ не было. За его столом вольготно расположился молодой человек, немного знакомый Мире: они встречались у Академии, он был и в Призрачном парке и это он потом уводил её оттуда. Охотник попивал чернейший холодный кофе из фарфоровой чашки и сосредоточено вычерчивал что-то на листе бумаги.
  - Доброй ночи! - решительно поздоровалась Мира. - Мне нужен глава ордена. Он здесь?
  Охотник с некоторым сожалением оторвался от схемы и, глянув на посетительницу, удивлённо прищурился: здесь и сейчас он, видимо, никак не ожидал её увидеть.
  - Да, - медленно начал он, отставляя кофе в сторону, и кивком указал на тёмную боковую дверь, совсем незаметную на тёмной стене. - Он отдыхает.
  - Мне нужно с ним поговорить. Срочно.
  Однако, новое "срочно" подействовало на него совсем не так, как в прошлый раз.
  - Разве он назначал тебе сегодня встречу?
  - Нет. Но мне нужно с ним поговорить.
  - Дождись извещения о встрече, тогда приходи. Госпожа Рете должна была тебя предупредить.
  - Она предупредила, - немного обиделась Мира. - Но мне всё равно нужно увидеть вашего главу. Я подожду его здесь.
  - Жди, - великодушно разрешил охотник и снова взялся за кофе.
  - Я очень терпелива и могу ждать долго, - Мире вовсе не понравился его самоуверенный тон.
  - Да, знаю, - заметил тот. - До рассвета.
  Недовольная, оскорблённая, вампирша забилась в кресло в самом тёмном углу.
  Скоро она осознала бессмысленность ожидания: пока глава ордена сам не возжелает с ней поговорить, встречи не будет. Но уходить Мира не торопилась. Полчаса она выжидала молча, изучая охотника. Молодой человек старательно пытался её не замечать, но их взгляды всё равно то и дело встречались.
  Он был, пожалуй, старше Винсента, ниже ростом, но шире в плечах, черноволосый. Одет с педантичной аккуратностью, скучная монотонность всего облика усугублялась строгой причёской - гладко зачёсанные назад волосы. Но взгляд тёмных глаз не был ни осторожным и боязливо преданным, как у Патрика, ни тяжелым, гипнотизирующим, как у Дэви - он был тёплым, опасно располагающим к себе. И уголки губ чуть приподняты - в них таилась улыбка, даже если юноша вовсе не был расположен улыбаться.
  - Вам неприятно моё присутствие? - на всякий случай осведомилась Мира.
  - Охотнику следовало бы ответить "да", но я скажу честно: "нет", - быстро нашёлся он.
  - Отлично. Тогда, может быть, вы не откажетесь и побеседовать с carere morte?
  - Может быть.
  - Почему посвящения не было в эти полгода, когда вы уже знали о даре Винсента? Я спрашиваю вас, потому что уверена: вы посвящены в эту историю.
  Охотник не ответил и вообще отвёл глаза. Чего она и ожидала!
  - И второй вопрос, - также неестественно ровно сказала Мира, холодно глядя на него, - Почему дар скрывали? Что за тайны вы храните? Разве не следовало обрадовать весь орден пришествием избранного?
  Она устало оглядела знакомый кабинет. Она, можно сказать, в центре цитадели охотников! В центре паутины. Только она - не паук, а безнадёжно запутавшаяся мушка.
  - Бессмыслица какая-то! Похоже, Гектор всё-таки оказался прав: ордену не нужен дар. А я решила довериться Латэ... Напрасно!
  - Линтер был тем, кто мог бы стать Великим вампиром, - сообщил охотник, задумчиво, но несколько тревожно глядя сквозь неё. - Существование его дара - угроза для ордена, для всего человечества. Неудивительно, что глава скрывал от большинства охотников, что Винсент - избранный.
  - Великий вампир, в которого избранный может превратиться, это половина легенды. А как же другая половина: Великий охотник, способный исцелять carere morte?
  - О нём здесь лучше молчать.
  - Почему?
  - Ты многого не знаешь. Наверное, нам пора познакомиться... Карл Хортор. Я - секретарь главы ордена.
  Не расположенная к знакомствам с охотниками, Мира холодно улыбнулась:
  - Ты разговариваешь со мной, как с девочкой, Карл Хортор. А ведь я - ровесница твоей матери.
  Его улыбка ничуть не уступила её:
  - Сначала ты пыталась меня зачаровать, потом съесть, а теперь велишь обращаться к тебе "госпожа Вако"! Что ты хотела сообщить Латэ? Я могу передать главе ордена твои слова.
  - Я буду снова искать дар. Я здесь одна знаю, как. Но мне нужна будет помощь ордена, - громко сказала Мира, надеясь, что и глава в соседней комнате её услышит.
  - Напрасная затея, - заметил Карл. Он снова занялся своей странной схемой.
  - Однажды я до него докричусь.
  Охотник отрицательно покачал головой:
  - Ты не понимаешь. Однажды ты откроешь наши архивы и многое станет ясным.
  - Когда?
  - Далеко не все охотники имеют туда доступ. Для тебя, полагаю, сделают исключение после беседы с судьёй Краусом. Но пока...
  - Сидеть тихо и ждать, когда меня позовут?
  - Очень правильная мысль, - он бросил взгляд на часы. - Смотри-ка, наша беседа не заняла и часа. У меня дар убеждения, - рассеянно отметил он себе.
  - Я всё равно добьюсь своего, охотник, - пообещала на прощание Мира.
  - Это не от тебя зависит, - сказал Карл Хортор.
  "Жалость опять только почудилась ей в его взгляде?"
  Извещения Мира дождалась на следующий день. Судья Краус ждал её в седьмом часу вечера в здании суда близ Белой площади Пенны.
  К подобной беседе она готовилась, и всё же оказалась не готовой. Допрашивать её собрались двое: один - Феликс Краус, давний друг семьи Линтеров, знакомый Миры ещё по прошлой жизни, он помнил её... смертной, вторым оказался новый знакомый - Хортор. Мира хотела было осчастливить его злым презрительным взглядом, но передумала: "Ничто не должно выдавать мою слабость".
  - Что мне говорить? - довольно равнодушно осведомилась она у Крауса. Это был немолодой, добродушный на вид толстяк, менее всего, как и Латэ, похожий на классического охотника на вампиров.
  - Начни с себя.
  - Меня обратили двадцать один год назад, - Мира сделала долгую паузу.
  - Кто?
  - Мой сводный брат, Алан Вако, - выговорила Мира и опять замолчала надолго. Образ Алана, брата и возлюбленного, явился ей: молодой темноволосый человек с пронзительными светлыми глазами. Давно он был убит охотниками, но скоро к ней явилось его отражение. Винсент, сын старшей сестры, оказался похож на него, как две капли воды. И вот она, истинная причина того, почему Мира решилась встать на пути владыки вампиров: Винсент был слишком похож на Алана, сошедшего с ума от пустоты вампирского бытия... - а Мира не хотела, чтобы он тоже стал вампиром, пусть Великим.
  - Расскажи о нём.
  - Винсент... То есть Алан. О, это был изощрённо-жестокий дикарь! - ей не раз пришлось смутиться на протяжении печальной истории первых лет жизни. Но вот она добралась до времени службы Дэви...
   - Теперь - всё о владыке и его окружении, - потребовал судья, и Мира смешалась.
  - Александр Дэви - наш владыка уже больше двухсот лет, - запинаясь на каждом слове, сказала она. - До того, как меня ввели в ближний круг, я полагала, что господин - фигура номинальная, его власть призрачна. Я ошибалась. Нити, которыми он удерживает своих подданных, тонки и незаметны глазу, но прочнее всего на свете. Это страх перед Бездной. Все вампиры рано или поздно узнают его и или гибнут или приходят к Дэви и подчиняются владыке, как сильнейшему. Дэви считается стражем Бездны. Он управляет нами легко, незаметно. Иногда кажется, что он медлителен, что он... упускает возможности. Но нет: побеждает всегда он, несмотря на то, что внешне он абсолютно равнодушен к власти. Потому что он - Бездна! А кто вампиры? - Всего лишь рабы...
  - Эта метафизика мне неинтересна, - скучно сказал Краус, уставший ждать прекращения её словесного потока.
  - Да? - Мира сбилась, замолчала. Через минуту начала:
  - Приближённых у Дэви немного. Калькары, одни из старейших, Митто, Гелер... Я знаю, что владыке близки также кое-кто из Лакусов. Все они обладают способностями, возможностями хозяев, но не все пользуются. Истинные хозяева, у каждого из которых десятки рабов единовременно: Калькары, Герман Гелер, Оскар Мерго... Последний - хозяин слуг "Тени Стража", пожалуй, самый сильный из всех. Впрочем, я могу ошибаться, я знаю далеко не всю верхушку.
  - То, что ты говоришь, в общих чертах известно всем.
  - Связи владыки в столице! - печально объявила Мира. - Клеменс Грата в Северной Пенне, Камилл Плага, Амабэль Лапис - во Дворце.
  Краус и Хортор переглянулись. Очевидно, для ордена это была новость. Тогда, подумав, Мира рассказала и про Его Высочество...
  - Ещё! - потребовал судья.
  - Есть ещё некий Вердэ... Август, кажется. Там же, в Сатуре. Но он пока смертный...
  - Далее...
  Перевалило за полночь, когда она, кажется, закончила.
  "Почти вся наша кардинская группа погибла, - грустно подумала Мира, впервые за много лет остановившаяся, чтобы оглянуться назад. - И Гектор, и Селена, и Патрик..."
  - Вам следовало бы спросить меня обо всём этом раньше, - ехидно заметила она. - Владыка наверняка в первую очередь занялся тем, что обрубил нити, о которых было известно мне.
  - Также, как и мы, - задумчиво сказал Карл и пояснил. - Лира Диос! Дэви также получил ценный источник сведений.
  - Да. И, пожалуй, потеря ордена несоизмеримо выше, - печально согласился Краус.
  - На этом наша беседа окончена? - несмело спросила Мира.
  - Что ты! Мы только переходим к главной её части, - добродушно сказал судья, довольно поглаживая усы.
  - Я рассказала о всех своих связях.
  - Только за последние десять-пятнадцать лет. А ранее?
  "Ранее! Столица. Весёлая сумасшедшая юность. Друзья-дикари..."
  - Дэви ухмыляется, когда слышит обращение "владыка вампиров", - дрожащим голосом сказала Мира. - Он предпочитает: владыка бессмертных. И звание Бессмертного нужно заслужить. Те carere morte, кто не признаёт власти Бездны или избегает её, слабые, хищники столицы или Карды, те, кого вы убиваете десятками в год, для него значат не больше, чем пыль. Он именует их зверьми. Он сквозь пальцы смотрит на несоблюдение ими законов, ведь звери не могут ведать, что это такое. Все, кого я знала до Дэви, не имеют ни малейшего отношения к владыке! Они не могут быть опасны для вас!
  Краус нетерпеливо постучал пальцем по столу:
  - Имена, Мира.
  - Большинства моих тогдашних друзей уже нет в живых. Я недавно заходила на Закатную. Вы убили там всех!
  - Ваш дом на Закатной - Љ38?
  - ...Да.
  - Ну, ведьма! Так ты была в команде тех сумасшедших? Старая история, - пояснил он Карлу. - Да, их ловили в пятьдесят шестом, они потеряли тогда нескольких. А окончательно угомонили их совсем недавно... Продолжай, Мира.
  - Что мне ещё сказать?
  Нетерпеливый стук продолжился.
  - Все мои старые друзья убиты. Конечно, остались знакомые, но вряд ли кто-то из них сейчас в Доне и на прежнем месте...
  Стук был быстрым. Такой же быстрый, как стук сердца. Внезапно он оборвался... Мира облокотилась о стол, спрятала голову, скрестив над ней руки:
  - Я не помню!
  - Конечно, - снисходительно согласился судья, и, не меняя тона. - Если это - твоё последнее слово, ты умрёшь прямо здесь и прямо сейчас. Если расскажешь всё до конца - покинешь здание свободно.
  - Я не могу сказать! - умоляюще прошептала Мира. Она сама не понимала, почему так упрямится: все, не названные ею, были лишь знакомые, не друзья. Конкуренты, могущие предать в любой момент. Может быть, ей важно было сохранить хоть что-то из той, прежней жизни?
  - Эта война, - устало разъяснил Краус, - идёт очень давно. Если ты переходишь на нашу сторону, будь готова сразиться со всеми своими бывшими сторонниками: с тем, что стоит за всеми вами.
  - Вы можете меня пытать святой водой - я не скажу!
  - Может, действительно, отвести её к Источнику? - вмешался Карл. Вид у него был несколько оторопелый от количества новых сведений, точно как у Миры после получения первого задания Дэви.
  - Можем пытать, - утвердительно кивнул судья, - но не хотим. Ты не готова? Продолжаешь жалеть их? Это твоё последнее слово?
  Мира долго, ненавидяще молчала, но сдалась.
  - Всех их давно нет, - равнодушно сообщил судья, когда она закончила перечислять имена собратьев.
  - Я не знала...
  - Ещё!
  - Я назвала всех, кого знала.
  Краус молча указал на дверь.
  - Вам ничего не даст это имя, - прошептала Мира, вспомнив самую мудрую свою подругу. - Кларисса, старейшая. Даже не пытайтесь её искать.
   - Хорошо. Тогда обращённые тобой...
  Она смеялась долго, истерически, со всхлипами, наконец, вымолвила:
  - Вы шутите, Краус? Никогда не интересовалась ими.
  - Да, пожалуй, сейчас рано, - согласился он. - Вернёмся к этому вопросу лет через пять. Теперь же поведай нам об этой... как?
  - Тень Стража, - подсказал Карл.
  - "Тени Стража" в Карде...
  Беседа продолжилась в следующий вечер. Много ночей подряд.
  "Нет выбора. Некуда идти. Ты... попалась", - сколько ночей подряд в бессильной злобе она повторяла эти три фразы?
  Краус отпустил её, оставшись доволен полученными сведениями. Мира получила доступ в архив. И тогда появилась четвёртая фраза, логическое завершение:
   "Ты опять проиграла".
  Запутавшись в картах полной родословной Арденсов и окончательно пав духом, Мира оставила пыльные книжки с историей дара. Она вновь искала встречи с главой, но ей было отказано. Отложив историю дара, вечер за вечером она бесцельно перебирала старинные хроники - то немногое, что ей разрешено было брать.
  Оказалось, орден приложил руку к тому, чтобы столицу из Карды перенесли в Дону. Изрядно поредевший после Великого Алитера, орден скоро был побеждён новым владыкой - Александром Дэви и навсегда потерял Карду, но создал город, практически свободный от проклятия. Выиграв одну битву тогда, Дэви проиграл другую. Карда оказалась "в изоляции, как чумной квартал". Выбор места новой столицы был не случаен: вотчина Рете, одних из основателей ордена, кроме того, источник близ Сатура у церкви святого Рафаэля-исцелителя был единственным в стране, если не во всём мире источником воды, способной убить carere morte.
  - Как же мне перестать тревожиться за свою жизнь, если сюда за мной может в любой момент прийти владыка? - горестно пояснила Мира однажды охотникам, подобно ей пришедшим покопаться в архивах и любезно поинтересовавшимся, что за тревога написана у неё на лице и не вызвана ли она их присутствием.
  - Владыка вампиров? Сюда? - зачем-то уточнил Карл.
  - Да, - недобро усмехнулась она, поглядывая на его спутника, совсем ещё мальчика, не старше пятнадцати лет, как оказалось, сына знакомого ей по Балам Карды графа Гесси. - И я на месте вашего главы установила бы возрастной ценз: кто будет защищать эти стены? Эти дети?
  Она говорила бестактно и грубо, но не могла себя остановить. Кроме всего, Хортора ей очень хотелось уязвить хоть чем-то за его подлость - участие в её допросе.
  - Дэви сюда не войдёт, защиты у этих стен нет только от тебя...
  - Два века назад в Карде он прорвал ваш хвалёный покров. Я знаю историю. Теперь от Лиры Диос он узнает о всех ваших тайных убежищах. Он скоро придёт сюда!
  Юный Гесси улыбнулся. Карл засмеялся, уверенно сказал:
  - Ваш владыка - великий выдумщик.
  - Двести лет назад в Карде он не смог пройти покров церкви Микаэля, - пояснил Гесси, спокойно глядя ей в глаза. Он не обиделся на её возглас "дети", был равнодушен, и это разозлило Миру ещё больше. - Этот барьер не пересечь carere morte, ведомым проклятием, эту стену не разбить силой вампира, даже величайшего и одного из старейших.
  - Тогда как он прошёл в церковь?
  - Вы не охотник, я не имею права отвечать вам. Это нарушение клятвы.
  - О, да! Тайна организации! Предателям - смерть! - она по-прежнему насмешливо смотрела на Хортора. - Я надеялась получить здесь ответы, я дала вам ценные сведения, а меня обманули, не дали ничего! Теперь обозлённые дикари столицы объявили на меня охоту, и я уже не могу уйти от вас! Поймана... как мышка в мышеловку!
   Оставшись одна, она яростно перелистала очередной фолиант, не задерживаясь на тексте, пропуская и порой любопытные картинки. Потом резко подвинула книгу на край стола и, не рассчитав, уронила. Бессильно всплеснула руками:
  "Как тяжело! Нет, я должна справиться. Я справлюсь со всем. Справлюсь, как было раньше..."
  Кто-то тихо прикрыл дверь в библиотеку.
  - Чего тебе, Хортор? - недружелюбно осведомилась Мира. - Что-то забыл? Или для меня есть сообщение от Латэ? Ах, если бы!
  - Он, действительно, ждёт тебя завтра. Но я пришёл не только за тем, чтобы это сообщить. Позволь тебе помочь.
  Мира удивлённо приподняла брови, но сделала приглашающий жест.
  - Что ты читаешь? Вернее, что тебе позволили посмотреть? - Карл поднял фолиант и перелистал его. - Да, немного.
  Охотник опять держался нагловато, но на этот раз Мира поняла, почему: просто он ещё побаивается её. Она усмехнулась:
  - Достаточно, чтобы я поняла, что здесь, с вами, мне делать нечего. Единственное новое, что я нашла в вашем хвалёном архиве: Арденсы, первые хранители дара, живы до сих пор и скрываются под другими фамилиями. Чрезвычайно ценная информация!
  - Вообще-то да. В ордене это известно очень немногим, практически, той же компании, которая была посвящена в ситуацию с избранным-Линтером.
  - А я надеялась, что о даре вы знаете больше, чем Дэви, - вздохнула Мира. - Хорошо... Но как вы могли не воспользоваться теми сведениями об избранном, которые дала я? Владыка не отрицает способности дара исцелять вампиров! А вы?
  - Большинство в это не верит. С тех пор, как дар был проклят Великим вампиром, он не может нести исцеление.
  - Дар больше не проклятый!
  - Попробуй доказать это. Кроме того, покровители ордена не желают пришествия избранного.
  - Загадочные покровители! Кто они?
  - Потомки Арденса, о которых ты только что говорила: Красы, Гесси, Вальде...
  - Политиканы, военные и священники, - Мира погрустнела. - Чего же они боятся?
  - Этого я ещё не знаю, но - узнаю.
  - О, даже так! Почему ты помогаешь мне? "Не верь carere morte", - разве, это не первая ваша заповедь, охотник?
  - Я тебе вполне доверяю, - непривычно робко, но серьёзно заметил Карл. Мира хитро прищурилась:
  - Настолько, чтобы поведать мне страшную тайну, как в церкви Микаэля Дэви удалось преодолеть ваш знаменитый покров?
  - Настолько! - его глаза весело блестели: он принял её вызов. - Ссылаться на тайну организации мне уже поздно, так почему не разрушить ещё один миф о вашем господине? Тем более, что это продолжение темы Арденсов. Наш знаменитый покров создаёт маленький клочок ткани - кусочек знамени короля Лазара Арденса. Пока он в здании, туда не войдёт ни один carere morte. Знамя разделили на тридцать одну часть уже в Доне, а до того оно хранилось в Карде у Юстина Атера, настоятеля церкви святого Микаэля. В год Седьмого Бала вампиров в той церкви, последнем убежище ордена, ночами собирались люди со всей Карды: это было единственное защищённое здание в городе, наводнённом нежитью. Тогда орден не таился как сейчас, и о том, что Защиту от живых мертвецов стенам даёт великий основатель Лазар, знали многие. Один горожанин, чьё имя история не сообщает, в последнюю ночь недели нежити в общей суматохе вынес знамя Арденса из церкви. Он хотел защитить свой дом, где оставалась больная жена. Он не знал, что перемещение центра покрова за пределы назначенных границ губит весь купол. Эта часть покрова становится призрачной, проницаемой для carere morte, пока знающий особую ритуальную формулу не установит её над новой областью. Церковь осталась без покрова и только поэтому Дэви смог войти туда. Вашему владыке нечем гордиться...
  - ...Ведь трое охотников, оставшихся в церкви, всё равно держали оборону последнего убежища до самого рассвета. Ну что ж, гордитесь. Только это было чуть позже: через год после Седьмого Бала Карды.
  - Бессмертной, конечно, лучше знать, - легко согласился Карл. - Для меня это, знаешь ли, не живая история.
  
  
  
  Глава 5
  БЕЗДНА СМЕЁТСЯ
  
  Голос Бездны - скоро Лира научилась слышать его постоянно и разбирать, что он шепчет. Голос Бездны - шёпот Бездны... Теперь она замечала Её в мире. Сначала ее пугало то, какое большое место Она занимает, но скоро Лира привыкла. Она даже полюбила вслушиваться и всматриваться в Неё, спрятанную от глаз смертных за мерцающей, призрачной, зыбкой картинкой материального мира. Она полюбила всё удлиняющиеся паузы между ударами своего сердца, говорящие о том, что юная низшая приближается к Госпоже. Паузы между словами рассказывали Лире о собеседниках больше, чем хаос звуков, зачем-то исторгающийся из их уст. Она возненавидела тесный и суетливый дневной мир и добровольно отказалась от солнца, хотя ещё могла выносить его свет.
  Владыка был хорошим учителем. После его слов о Бездне Лире открылась суть carere morte. Она поняла истинную причину их голода - в их телах пустоты было больше, чем в телах смертных, а связи между частицами, составляющими их, были гораздо слабее, пустота разрывала их изнутри. Поэтому вампирам необходимо было постоянно восполнять недостаток материи. Лире открылось и суть страшного действия ритуала охотников: серебро и вода из Источника пробуждали их частицу Бездны, и она пожирала тело carere morte, оставляя лишь пригоршню пыли. И она вновь жалела вампиров, но уже по-другому - им, бессмертным, суждено видеть медленную гибель мира в Бездне.
  Минул год. Лира по-прежнему употребляла мало крови и пила только стабилизированную. Она почти не замечала признаков вампиризма у себя. Новые клыки оказались совсем небольшими, а кожа Лиры и прежде была бледной. За год она даже подросла и похорошела, как и полагается смертной девушке семнадцати лет, хотя бессмертным были несвойственны подобные изменения внешнего облика. Деньги, украденные у Адоры, Лира потратила на ткани и долгими зимними вечерами шила себе странные наряды. Самым странным из них был маскарадный костюм Арлекина. Чередование чёрных и тёмно-фиолетовых ромбов... Он облегал фигуру почти непристойно, лицо пряталось в тени большого капюшона. К сожалению, повода надеть его за год не случилось.
  Лира по-прежнему гостила в замке владыки, носящем название "Тень Стража". Возвратившись, Дэви редко покидал свои владения. Он был неизменно любезен с гостьей, но его жилище не стало Лире домом. Она скучала... Лире было разрешено гулять, она уходила, часто на несколько дней, и для долгих прогулок владыка подарил ей лошадь. Лира назвала её Миртой, но невзлюбила её. Высокая и тонконогая, нервная, с огромными глазами и смешными мягкими губами - может быть, до обращения Лира была бы рада такому подарку. Сейчас же животные вызывали брезгливость и раздражение, впрочем, как и люди. Они были слишком живыми. Лира не видела ясно их пустоту.
  Она любила бродить по развалинам старого города, который владыка указал как место рождения первого вампира. Время почти стёрло следы старой части Карды. На прежний центр древней столицы указывали только фундаменты, оставшиеся от храма и нескольких богатых домов, да остатки крепостной стены, за которую, встав на цыпочки, Лира могла заглянуть. Всё это были вылизанные и отполированные ветром, стерильно чистые камни.
  Наступила вторая весна её бессмертной жизни. Камни старого города скрылись в траве, над пустошью, когда-то бывшей дворцом Макты Вастуса, поплыли белые облачка яблонь. В эту поездку в старый город Лира была неспокойна. Пытаясь скрыться от неясной тревоги, она бродила по яблоневому саду, но земная суета преследовала и в этом тихом месте, давно забытом всеми. Раздражающий собачий лай доносился из-за холма, перед которым нерешительно остановились деревья. Лай был странным - какие-то механические звуки на одной ноте, без переливов. Пугливая Мирта вздрагивала от них.
  Лира забралась на холм и нашла небольшую стаю в пять собак. Увидев девушку, открыто стоящую на вершине, какой-то человек вышел из тени крепостной стены. Высокий худощавый юноша. Едва его длинные волосы заблестели отражённым лунным серебром, Лира узнала его. Самого молодой из семьи Калькаров - Хиам, обращённый в carere morte пятнадцать лет назад. Он часто сопровождал Магнуса и Сесилию в их визитах к владыке, но близко они не были знакомы.
  Лира спустилась к нему. Они поздоровались и немедленно смутились, замолчали надолго. Собаки, завилявшие хвостами при приближении девушки, чинно сели в отдалении, повинуясь взгляду хозяина.
  - Как они спокойны! - ещё тихо от стеснения удивилась Лира. - Обычно, животные начинают тревожиться в присутствии carere morte.
  - Эти - моё продолжение от кончика носа до кончика хвоста, - улыбнулся вампир, и Лире понравилась его резковатая, но не похожая на оскал улыбка. - А леди Диос, я гляжу, опять гуляет в одиночестве?
  Вместо "гуляет" он собирался сказать "скучает", но не решился. Лира согласилась лёгким кивком и вздохнула:
  - Если бы Мирта так подчинялась мне!
  - Мирта - та лошадка, что пасётся у старой церкви?
  Снова лёгкий кивок. Лира разглядывала стаю. Здесь были две жёлтые собаки, две пятнистые, чёрные с белым, и одна демоническая, абсолютно чёрная. Все как на подбор довольно крупные и поджарые, с длинными лисьими мордами и ушами торчком.
  - Я их хозяин, - гордо сообщил Хиам. - Хозяин - вы понимаете, что это значит?
  Лира нахмурилась. Хозяин? Он хочет сказать, кукловод, поднимающий мёртвые тела проклятием своей крови?! О!
  Наверное, омерзение отразилось на лице, и вампир засмеялся:
  - Да, леди! Вы не знали, что мёртвых животных можно делать рабами точно также, как человеческих покойников?
  - Прежде я только читала это... в страшных сказках Карды.
  - У меня редкий талант, - послушная его взгляду крайняя жёлтая собака поднялась и медленно направилась к хозяину. - Хозяевам-вампирам обычно бывает слишком сложно управлять животными. К незнакомому человеческому телу привыкнуть непросто, а к телу животного, имеющему свои анатомические особенности, и вовсе почти невозможно.
  - Остановите её! Не надо!
  Собака немедленно послушалась. "Правильнее сказать, её хозяин меня послушался", - подумала Лира.
  - Не бойтесь. Вы же видели рабов Сесилии. Она сопровождала владыку, когда он встречался с избранным.
  - Но они были люди!
  - О, да, - он помолчал. - Но, по-моему, человеческие покойники страшнее, чем эти чучела.
  Настал черёд Лиры молчать, размышляя, почему живые мертвецы-люди пугают ее меньше. Может, потому, что она, все такая же космически одинокая и едва ли живая, ощущает некое... сродство с ними? Хиам, уловив её тоску, решил развеселить:
  - Управлять животными намного интереснее. Невозможно и представить, как обостряется обоняние. Собаки быстрее людей, и челюсти их сильнее.
  - Покров способен пропустить их? - содрогаясь, спросила Лира. Неужели такие твари могли бродить в пределах Академии?
  - Нет. Как и всех carere morte.
  - И что же, легко ими управлять?
  - Всеми одновременно - довольно сложно, но я учусь. Обычно на охоте я отдаю нескольких во владение другим carere morte, и тогда воспринимаю те свои отражения отстранённо, превращаюсь в наблюдателя.
  - Их обращают точно также, как людей?
  - Также, как будущих рабов. Я сначала убивал их, в потом воскрешал своей кровью.
  - Вас научила Сесилия?
  - Нет. Я сам открыл в себе этот талант. Тётя и дядя были рады.
  Понемногу Лира развеселилась. Скоро она с улыбкой смотрела на маневры стаи. Теперь она замечала странности в поведении животных: их бока не вздымались от дыхания, даже после бега они не разевали пасть и не вываливали языки, чтобы охладиться. Эти звери были пустыми, лишёнными суеты жизни. Их созерцание дарило покой. Они начинали нравиться Лире. Вдалеке послышалось ржание Мирты, призывающей хозяйку. Та нехотя оглянулась на неё и, быстро повернувшись к Хиаму, неожиданно для самой себя спросила:
   - Можно сделать то же самое с моей лошадкой?
  Вампир удивился. Его взгляд тревожно забегал по лицу собеседницы:
  - Разве она не дорога вам?
  - Дорога. Именно поэтому я хочу забрать её с собой в вечность.
  Он присматривался к её глазам, ища признаки сумасшествия:
  - У вас не получится, пока вы низшая. Да и я ещё слишком молодой вампир-хозяин... Впрочем, я готов попытаться помочь вам. Предупреждаю: при ранениях вам придётся давать ей кровь целыми вёдрами, - он опустил глаза. - И с вами на прогулках всегда будет частица меня.
  - Я буду рада этому. Вы же можете отдать мне куклу Мирты во владение, и она будет слушаться моих команд лучше, чем сейчас?
  Вампир улыбнулся:
  - Да. Вы желаете сначала попробовать её крови?
  - Нет, - Лира испугалась небрежному вопросу, такому... вампирскому и всё ещё чуждому охотнице. - Я пью только стабилизированную кровь.
  Они поднялись на холм. Внизу белым ковром стелились кроны деревьев. Знакомый остророгий месяц выглядывал из-за быстро проносящихся туч.
  - Добрая ночь! - похвалил вампир. - Я надеюсь, что ночь Большой Весенней Охоты через неделю будет такой же. Вы будете там с нами?
  - Да.
  - А как же: "Только стабилизированная кровь?"
  Лира не ответила. Они прошли яблоневый сад, и собаки вереницей следовали за ними. Она указала Хиаму Мирту, но не стала смотреть, что он будет делать с ней.
  Через пять дней вампир возвратил Мирту. Как и обещал Хиам, она слушалась Лиру лучше чем прежде и при этом почти не изменилась: по-прежнему шумно фыркала и шарила по ладони девушки мягкими губами. Присутствия вампира-хозяина Лира не замечала и не испытывала ни малейшей неловкости при общении с ней. Дэви, узнав о том, как гостья поступила с его подарком, расхохотался.
  Владыка, как узнала Лира, редко останавливался в древней столице более чем на пару лет. Большая свита требовала многих жизней смертных. Когда число жертв по всей Термине переваливало за тысячу, по приказу Дэви, внимательно следящего за соблюдением всех законов ночной охоты, вампиры без сожаления должны были оставить свои земли, порой на несколько лет.
  Большая Весенняя Охота была последним крупным празднеством перед тем, как покинуть Карду. В эту страшную ночь carere morte охотились открыто. Они выбирали только одну область северного края, но бесчинствовали там открыто. Они чистили улицы городов от случайных прохожих и не просачивались, как в другие ночи, - вламывались в дома, ввергая их обитателей в ужас. Это была настоящая оргия убийств. Обычные правила вампирской охоты переставали существовать. Цивилизованные carere morte Карды вели себя, как столичные дикари. Они насыщали свою частицу Бездны, разросшуюся за годы осторожного, тихого существования.
  В этот раз бессмертные охотились на востоке Термины. Дэви возглавлял Большую Весеннюю Охоту, а Лира была его неотлучной спутницей. Вместе с бессмертными она входила в чужие дома, как хозяйка. В руках владыки она скользила над городами и селениями в поисках добычи. Лира не пила кровь его жертв. Но, отрёкшись на эту ночь от всех моральных законов, пожирала обреченных глазами, и её крохотная частица Бездны, с жадностью ловящая каждую картинку смертной муки, ликовала.
   Владыка заметил её трепет. В коридоре незнакомого дома он поймал Лиру, задыхающуюся, с горящими глазами, и неожиданно и осторожно коснулся её губ своими, ещё не впитавшими чужую кровь. Она приглушенно вскрикнула от боли, которую оставила на её губах эта капля обжигающей жизни. А вампир увлёк спутницу на открытый балкон и, переступив ажурную решётку перил, они вновь окунулись в ночь.
  Река чёрных теней скользила, то разделяясь на ручейки, то сливаясь в единый поток. Лира не различала в нём знакомых. Carere morte были безликим зеркалом, в котором образы убитых сменяли друг друга, проходя вереницей по коридору пустоты...
  Бессмертные понемногу продвигались к Пустоши - восточной границе Карды. Впереди уже показался острый белый клык церкви святого Микаэля, отделяющий развалины старой Карды от жилых районов. По просьбе Лиры владыка опустил её на землю, и она побежала, чувствуя за спиной огромную общую тень carere morte. Лире казалось, они следуют за ней, как детёныши за матерью.
  Чу! Откуда этот по-зимнему холодный ветер, несущий крохотные льдинки, царапающие кожу? Что за туча зацепилась за крест над церковью? При её виде гигантская тень за спиной Лиры распалась. Кто-то, налетев сзади, сбил с ног, вцепился в волосы. Царапнул когтями, скользнул по шее острыми клыками. Они кубарем покатились по земле, сцепившись как дерущиеся кошки. Очнувшаяся от иллюзии Лира узнала в напавшей Сесилию. Некрасивое лицо вампирши, искажённое от ярости, было просто страшно. Лира билась, извивалась, но у неё не хватало сил освободиться от нечеловечески цепкой хватки. Клыки Сесилии вновь проскользнули по шее, порвав кожу, и она закричала:
  - Прочь, нежить!
  Ей удалось изловчиться и отбросить вампиршу. Сесилия отлетела на два шага. Лира проворно вскочила. Было непривычно слышать своё тяжёлое дыхание. Что это с ней? Как ей удалось вырваться от старейшей? Неужели...
  "Защита охотника!"
  - А-ах, так! - выдохнула Сесилия. Она медленно и грациозно поднялась, злые чёрные глаза встретились с глазами Лиры, и та напряглась, готовясь вновь дать carere morte отпор. - Что ж, охотница, ты всё равно проиграешь!
  Она опять кинулась, но на сей раз подоспевший Дэви остановил её и встал между ними.
  - Господин! Это она указала Ему путь к нам! Её необходимо убить! - закричала Сесилия.
  Лира вертела головой. Свита образовала кольцо вокруг них. Из толпы раздавались возгласы, поддерживающие вампиршу, но владыка подошёл к охотнице, обнял за плечи.
  - Лира Диос принадлежит нам. Не Ему, - кратко и уверенно сказал он.
  - Господин! Вы же знаете! Она может не понимать этого, но она - нить, указывающая Ему путь! Обрежьте нить!
  Лира вздрогнула при слове "нить", вспомнив: "Я объясню, почему тебя назвали погибелью и нитью..."
   "Погибель мира", - так назвала её Кларисса!
  - Я ничего не знаю, господин! - взмолилась она. - Я не понимаю, о ком она говорит! Не оставляйте меня!
  Тень окутала толпу. Лица вампиров скрылись за чудовищными масками. Лира замерла, вцепившись в руку Дэви. Вот по толпе пошло движение. Некто вихрем ринулся к ней, попытался утащить с собой, и Дэви сцепился с ним. Они взмыли вверх, и следом рванулись многие. Новый чёрный вихрь пленил охотницу, унёс в небо. Лира чувствовала хватку множества рук, рвущих её на части. Она закричала... и задохнулась, внезапно лишившись всякой поддержки в воздухе. Начала падать, но кто-то подхватил её. Её швыряли, как мячик, пока Лира не почувствовала, что правое запястье схватила рука владыки. Лира вцепилась в неё, и Дэви выдернул девушку из лап взбунтовавшихся carere morte. Всхлипывая, она прильнула к груди огромного зверя. Тогда другой рукой Дэви схватил концы тени вьющихся перед ним тварей и одним сильным взмахом сдёрнул с них крылатые оболочки.
  Они опустились на землю.
  - Большая Весенняя Охота окончена, - медленно, монотонно сказал владыка. - Сесилия. Магнус. Леонард. Осмунд. Мелисса. Хиам, - позвал он главных нападавших, теперь тушующихся в толпе. - Подниметесь сегодня для беседы со мной в Зеркальную галерею.
  Лира спряталась за его плащ и дрожала от пережитого. Воздух потеплел, над крестом церкви Микаэля уже не было странной тучи.
  - Я защищал вас, леди Лира, - потерянно сказал Хиам. - Жаль, владыка не понял это.
  - Господин всё поймёт, когда поговорит с вами, - улыбнулась Лира.
  Они остановились побеседовать у лестницы, ведущей в Зеркальную галерею. Младший Калькар ожидал своей очереди, а Лира утешала его, как могла. Она знала: carere morte боятся зеркал.
  - Дэви я не боюсь, - он гордо вздёрнул подбородок. - Меня больше тревожит, что скажет Сесилия. Это она меня обратила: в нашей семье принято обращать вампирами двоих из каждого поколения. Родоначальница возлагал на меня большие надежды.
  Лира усмехнулась:
  - Сесилия сама сейчас у владыки. Просит прощения.
  Хиам мило, чуть смущённо улыбнулся. Он по-прежнему соблюдал выбранную в день их первой встречи дистанцию. Все мужчины-carere morte чуждались Лиры. На ней словно стояло клеймо владыки, хотя сам Дэви оставался равнодушным к новой игрушке, ему было вполне довольно роли ее учителя, как и ей - его ученицы. Лира вздохнула. Что значил его единственный поцелуй? Сейчас он казался странным сном. Странным сном, от которого до сих пор жгло губы.
  Солнце встало и замок затих, спрятав ночную тень за крепкими дверями и тяжёлыми ставнями. Лира не легла спать. В одном халате, наброшенном на ночную сорочку, она бродила по площадке перед лестницей в Зеркальную галерею.
  Она ожидала владыку.
  Лира злилась, писала свои вопросы на листочке и рвала бумагу в клочья. Почему при виде владыки язык у неё приклеивается к гортани, а все вопросы, что есть, забываются?! Она шептала про себя: Кларисса, Погибель мира, Разрушитель мира... - пока эти слова не утратили всякий смысл.
  Вот он идёт. Тёмные гладкие волосы аккуратно заплетены в косу, воротничок рубашки небрежно расстёгнут, левая рука скользит по витым перилам лестницы. Лира выступила из тени, и он остановился, чуть отстранился от её движения.
  - Расскажите мне, господин! Почему Сесилия хотела меня убить? И кому по её словам я указываю путь? - выпалила она, боясь, что владыка уйдёт.
  Вампир окинул её долгим задумчивым взглядом:
  - Ты ещё не готова это услышать, Лира Диос. Впрочем, если желаешь... Пойдём.
  Лира думала, что Дэви остановится в Зеркальной галерее, но владыка потащил дальше, в разрушенную башню - в её единственный круглый зал без потолка, где стены и пол были простым камнем. Она вздрогнула, увидев в ярко освещённой солнцем половине зала поднятую откуда-то снизу крестовину. Она была нетуго опутана цепями, словно в них прежде был человек. Место казни.
  - Кого тут казнили? Сесилию?
  - Леонарда Претера.
  - За что? Не он напал на меня, а госпожа Калькар!
  Лира почувствовала, что начинает мелко дрожать. Зачем вампир привёл её сюда? Чтобы убить?
  - В той суматохе он хотел меня убить. Я видел намерение, - Дэви усмехнулся, будто прочитав её панические мысли. - Не бойся. Леонард предал низших и присоединился к моей свите в ночь гибели избранного, как и ты, но от тебя я не жду повторного предательства, ведь мы с тобой оба служим Бездне. Просто эта башня - единственное место в замке, где нет чужих ушей.
  Широкая полоса света медленно ползла к нему по полу, по стенам, а владыка был как всегда спокойно-равнодушен.
  - Разве солнце не опасно для вас, господин? - осторожно спросила Лира.
  Вампир шагнул в центр зала, вытянул левую руку, так что кисть оказалась в полосе света. Кожа мгновенно обуглилась, будто рука была не на нагретом весенним солнцем воздухе, а в доменной печи. Потрясённо вскрикнув, Лира бросилась к Дэви, но он уже сам отступил назад, в тень.
  - Обычному carere morte этого было бы достаточно, чтобы рассыпаться пеплом, - заметил Дэви. - Вампира убивает не столько солнце или слова вашего ритуала, сколько страх. Серебро, святая вода, солнечные лучи уничтожают плоть сarere morte, и её место немедленно заполняется пустотой Бездны. Ощущение этой пустоты пробуждает страх. Страх рушит все барьеры, и Бездна расползается, уничтожая тело полностью. Circulus vitiosus. Если не бояться - ни ритуал ордена, ни полуденное солнце не уничтожат тебя.
  Он взмахнул покалеченной рукой, стряхивая крупицы чёрной пыли на пол. Под пеплом обнаружилась новая гладкая белая кожа.
  - Сытый carere morte легко восстанавливает плоть, - улыбнулся владыка. - Итак... Ты просила рассказать о твоей сути. Слышала ли ты когда-либо сочетание: "Голос Бездны"?
  Лира вспомнила ночь поисков Тессы.
  - Голос Бездны - так назвала меня Хелена, подруга Адама.
  - Такие люди рождаются редко, не чаще раза в столетие. Это люди, способные слышать Бездну и говорить Её голосом. Их след в истории в разные эпохи легко проследить - они оставляли после себя коридор пустоты. Я скажу тебе лишь о тех, кто принял участие в недлинной истории carere morte. Их всего четверо. Первым был алхимик Атер. Он нашёл дверь, пускающую Бездну в наш мир, и отворил её. Он - создатель первого вампира. Следующим, через сто лет после алхимика, был тот, кто известен тебе как Великий вампир. После него Бездна заговорила голосом дамы - Регины Вако, прабабки также известной тебе Миры Вако. Четвёртой стала ты.
  Он замолчал. Лира заметила, что их разделяет меньше одного шага. Когда она успела так подвинуться к нему?
  - Голос Бездны это что-то вроде избранного? - робко спросила она. - Я тоже обладаю каким-то даром?
  - Ты, как и твои предшественники, одним присутствием в мире создаёшь коридор пустоты. Ты ведёшь за собой Бездну, Лира Диос.
  По светлой части пола проносились тени облаков, и Лира вздёрнула голову. Там, выше тёмных старых каменных стен, за неровным краем разрушенной башни, было по-весеннему ярко-голубое небо с маленькими клочьями ваты-облаков. Это небо, казалось, принадлежало какому-то другому миру.
  - Это ещё не всё, - мрачно сказал Дэви. - Твоё рождение, как и рождение троих до тебя, знаменует приход первого вампира.
  - Он ищет меня?
  - Макта вовсе не знает о твоём существовании. Хотя, возможно, вы связаны с ним. Макта каждый раз уходил в сон вскоре после кончины Голоса Бездны. Случайное ли это совпадение?
  - Я не понимаю, господин?
  - Мы, Его дети, боимся Его и восхищаемся Им. А Макта не испытывает любви к нам. Он способен убить любого своего потомка одним взглядом, одним щёлчком пальцев. Но дело даже не в этом, - владыка резко склонился к ней, напугав. - Когда я вижу Его, я... и другие старейшие... - мы чувствуем Его силу, Его безграничную власть над нашими слабыми телами, цепляющимися за грань, отделяющую жизнь от не-жизни. Первый вампир - и залог, и угроза самому существованию carere morte. Он, Макта, страшен. И она непредсказуем, как Хаос!
  Больше всего Лиру напугала ставшая почти бессвязной речь владыки.
  - Почему вы так говорите, господин? В архиве охотников нет никаких упоминаний Макты со времени его ухода - Второго Бала Карды. Если он так страшен, почему в истории, которую ведёт орден, нет никаких упоминаний о нём?
  - Продолжение истории Макты интересно только вампирам. Макта одержим одной идеей - уничтожением нашего мира. Впрочем, до недавнего времени я был спокоен. У него ничего не выйдет - думал я, ведь Арденсов не осталось в мире, значит, сила старейшего - такая же сказка, как и другие легенды старой Карды. А тепеь выясняется, что Макта все еще может устроить здесь конец света, точнее, конец нашей вечности, - Дэви помолчал. - Ты любишь гулять на Пустоши... Двести лет назад я хотел сделать это место новым домом carere morte, и Макта воспротивился. Он убил многих старейших, сопровождавших меня, одним взглядом и лишь Великий вампир смог остановить его. И всё же нам пришлось оставить Пустошь первому... Тогда главной резиденцией цитадели вампиров стала "Тень Стража".
  - Разрушенная после знаменитого похода Гесси...
  - Да. Но это - совсем другая история.
  - Из страха перед Мактой Сесилия хочет меня убить? Она боится нашей связи, нашей нити... Так это Его тень была там, над церковью?!
  Владыка отступил. Его руки висели безжизненно, как плети.
  - Да, это был Он.
  Лира долго вслушивалась в наступившую звонкую тишину. Дэви отвернулся, показывая, что странный разговор закончен, но она всё же решилась спросить:
  - Тогда... почему вы не отдали меня госпоже Калькар, владыка?
  Её молодой голос оттолкнулся от стен, вопрос, зазвенев, унёсся ввысь без спутника-ответа. Вампир уже покинул башню.
  Лира рванулась на бесцельную прогулку и возвратилась в замок только к вечеру. У себя в комнате она разделась, но не легла в постель - уселась перед зеркалом прихорашивать волосы. Она легкомысленно оставила дверь незапертой и даже чуть приотворённой. Лира ждала гостя.
  Она всматривалась в зеркало, ища в его пустых глубинах знакомый тёмный взгляд. Она не думала о Макте, о своих недругах в свите Дэви - ни о чём из того, что следовало бы обдумать. Лира ждала.
  Владыка ушел из башни, испугавшись. Ведь вопрос Лиры подразумевал только один ответ - любовь. Почему же еще можно пощадить того, кто единственный имеет власть тебя уничтожить? Владыка придет к ней очень скоро или очень скоро прогонит ее прочь. Так или иначе, сейчас его время решать - не ее.
  Было страшно и одновременно волнительно, как на первом экзамене по охоте. Достаточно ли она горяча, чтобы ответить мужчине на все ласки, как должно? Тело трепещет, но не так, как в далеком декабре, когда на мосту она ждала от владыки поцелуя. В груди не разгорается пожар - скачет огромная холодная лягушка, движения пальцев, перебирающих волосы изящны, завлекающи, но их кончики не чувствуют ничего - ни тепла, ни приятной глакости шелка, ни режущей боли, ни холода...
  Вот чёрные тени новой ночи легли в углах комнаты и по зеркалу пошла тонкая трещина, деля отражение девушки надвое. За спиной Лира почувствовала холодную тень. Он здесь! Что он сделает? Обнимет? Укажет на дверь?
   Лира встала, но не обернулась. Она была странно спокойна, почти равнодушна. Дэви подошёл и обнял её. Лира повернула голову, позволяя себя целовать. В зеркале краем глаза она увидела тень его рук, очень тёмную - на своей белой коже. Сама Тьма обнимала её.
  Вдохновлённая этим, она отвернулась от зеркала и теперь горячо ответила партнёру на поцелуй.
  В ордене об этой стороне жизни carere morte говорили разное. Пожалуй, ни один другой вопрос не имел столько различных и подчас смешных трактовок. Неправы оказались те, кто придерживался мнения о половом бессилии бессмертных. Неправы оказались и те, кто обещал бессмертным любовникам неземное блаженство, которое не дано ощутить смертным. Было мгновение, подобное вспышке, когда она чувствовала себя единым целым с мужчиной и это единое словно снова было живым. Но миг ушёл и, как расплата за него, пришёл вечный вампирский голод: ощущение растущей пустоты внутри. Тогда Лира впервые подумала: "Мне нужна кровь - немедленно, сейчас!" - и ей было абсолютно всё равно где она её достанет, у кого отберёт вместе с жизнью.
  Дэви отодвинулся на край постели, Лира же забилась вглубь, к спинке кровати. Она сидела, скрестив ноги, упираясь острыми локтями в коленки, и её чуть пошатывало - Лира всё ещё ощущала себя в объятиях Тьмы.
  Она поймала взгляд вампира и первой отвела глаза, опустила голову, позволив тени волос опуститься на лицо. Лире не хотелось, чтобы владыка прочитал сейчас её мысли.
  "Я равнодушна к нему, как к мужчине, а вот его влечет страсть... но не ко мне - к Той, что смотрит из моих глаз. Он не отдал меня Сесилии, потому что не хочет потерять... но не меня - дорогу к Бездне. Да, он влюблен... но не в меня - в Бездну, смотрящую из моих глаз - в свою погибель!"
  Разочарование и грусть порхнули, ночными мотыльками коснувшись груди, и исчезли. Остался покой: одиночество ее души никто не потревожит... Звонкий смех Лиры напугал обоих. Дэви вскочил с постели. Он глядел обречённо. Смех исторгался из уст Лиры, но принадлежал он не ей. Она не могла унять его никаким усилием воли. Смеялась Бездна.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"