Аннотация: Эпиграф, с позволения автора, взят из замечательного стихотворения Е.А. Калинчук "Вид из окна"
Колокольня пуста.
На соборной игле тонкий флюгер ютится.
Неизвестно куда
Мчится, громко крича, одинокая птица...
Е.А.Калинчук, "Вид из окна"
Сипло трубили фанфары, грохотали барабаны, лязгали по брусчатке подковы и подбитые железом сапоги пехоты.
Войско герцога Рэйвена вступало в захваченный Сереброград.
Сам герцог ехал впереди на чёрном коне. Воронёные латы тускло блестели в лучах утреннего солнца, оруженосцы плотным кольцом окружали своего военачальника. Следом по безлюдным, словно вымершим улицам стройными колоннами шли солдаты - прямые спины, застывший взгляд, чеканный шаг. Со стороны они казались не живыми людьми, а шагающими куклами. О дисциплине в войске Рэйвена не зря ходили легенды.
На главной городской площади, у входа в ратушу, стоял тощий, низенький человечек в скромных тёмных одеждах - Раттус, письмоводитель магистрата.
При виде приближающегося вельможи и его свиты он торопливо сдёрнул с головы широкий берет и поклонился низко, почти до самой земли.
- Где все? - не тратя времени на приветствия, требовательно спросил герцог. - Где городской совет? Где бургомистр? И, самое главное, - где мальчишка? Разве я не приказал собрать из всех здесь?
- Ваше приказание выполнено, мой повелитель, - елейным тоном ответил Раттус. - Всех успели схватить и доставить в ратушу. Там они и сидят под замком в ожидании приговора.
Вскоре магистры городской управы предстали перед герцогом. Явно захваченные врасплох, наспех одетые, они угрюмо смотрели снизу вверх на восседавшего в седле врага. Некоторые выглядели так, будто только сейчас полностью осознали, что произошло.
Чуть в стороне от членов магистрата стоял юноша лет двадцати. Высокий, стройный, темноволосый. В отличие от горожан, он выглядел совершенно спокойным и смотрел на зловещего чёрного всадника уверенно, без всякого волнения или вызова.
Рэйвен разглядывал парня внимательно, оценивающе. Придя, наконец, к решению, бросил свите:
- Развязать.
В глазах юноши мелькнуло удивление. Герцог заметил это, усмехнулся, объяснил:
- Благородному пленнику подобает благородное обхождение. Раттус на радостях перестарался, простите его, княжич. Считайте себя моим гостем.
- Весьма благодарен за приглашение, но вынужден отказаться, - без всякой издёвки, очень вежливо ответил молодой князь. - Я не могу считать себя гостем в городе, принадлежащем моей собственной семье. Точно так же, как не могу простить предателя и изменника.
Рэйвен нахмурился.
- Вы упрямы, Радомир. Впрочем, я это предвидел. Считайте себя кем вам угодно, но с сегодняшнего дня вы будете постоянно находиться при мне - и я очень надеюсь, что мне не придётся прибегать к крайним мерам, вы меня поняли?
Он повелительным жестом направил к Радомиру одного из оруженосцев. Тот подъехал к юноше, ведя в поводу запасного коня, сделал знак присоединяться к свите. Молодой человек посмотрел на окружавших герцога всадников, окинул взглядом плотный строй оцепивших площадь арбалетчиков и молча вспрыгнул в седло.
Разобравшись со знатным пленником, Рэйвен повернулся к магистрам:
- Доброе утро, господа городские управители! Виноват - бывшие городские управители. Я пригласил вас всех сюда в столь ранний час чтобы сообщить - магистратура распущена. С сегодняшнего дня Сереброградом буду править я. Однако я не из тех, кто отказывается от толковых помощников. Если желаете поработать в канцелярии или в архивах - подайте прошение на имя Раттуса. Он решит, достойны вы доверия или нет. Покидать город запрещаю. Все свободны, кроме бургомистра.
Отпущенные на свободу горожане поспешно убрались с площади, на ходу растирая распухшие от верёвок запястья. Только седой старик с короткой, постриженной аккуратным квадратом бородкой остался стоять в ожидании новых приказов.
- Я слышал, ваш дом превосходит богатством и роскошью даже резиденцию князя, - с усмешкой обратился к нему герцог. - Что же вы так размахнулись, уважаемый. Скромнее надо быть. Удачные торговые сделки не дают вам права жить лучше, чем знатные сеньоры. Я реквизирую ваш особняк со всем добром - отныне он станет моим домом.
И, не обращая больше внимания на потрясённого старика, спешился наконец и направился в ратушу. Свита последовала за господином. Раттус мерзко хихикнул и шустро, опережая всех, юркнул в распахнутую настежь дверь. На пороге герцог обернулся и крикнул бургомистру:
- Приглашаю вас на своё новоселье, уважаемый! Сегодня вечером, можете придти с семьёй! Адрес, надеюсь, пoмните?!
Громкий хохот солдат, подхваченный эхом, отразился от стен домов, оттолкнулся от плотно запертых дверей и ставен, взметнулся над площадью, качнул на прощание флюгера на крышах и растворился в бледной синеве осеннего неба.
***
Одиноко сидящий в зале заседаний магистратуры Рэйвен, казалось, не замечал ни пустоты огромного помещения, ни его гулкой тишины. Он быстро, уверенно просматривал принесённые документы - планы городских укреплений, постановления, хартии, переписка между городским советом и старым князем, отцом Радомира. Прочёл также свитки пергамента, найденные в вещах молодого княжича. Ничего не понял, перечитал, нахмурился.
Лёгкий скрип дверных петель и звук острожных шагов заставили герцога оторваться от чтения, поднять голову.
- Разве я разрешал тебе войти? - резко спросил он согнувшегося в поклоне Раттуса.
- Нет, мой господин, - прошелестел тот. - Но я думал...
- Не надо думать, - оборвал его герцог. - Уходи, ты мне мешаешь.
Раттус выпрямился. Странные огоньки плясали в его бесцветных маленьких глазках.
- Почему ты гонишь меня прочь, господин? - стараясь говорить тихо и смиренно, спросил он. - Разве я не помог тебе взять город? Если бы я не показал твоим бойцам подземный ход от лесной лужайки за городом в резиденцию князя, тебе никогда не удалось бы одолеть крепостные стены. Если бы не сообщил, что в городе гостит практически без охраны княжич Радомир, ты не получил бы бесценного заложника. А я всё устроил так, что город пал без единого выстрела, да ещё и старый князь, вместо того, чтобы собрать войско и идти на тебя войной, вынужден будет теперь подписать мирный договор, чтобы спасти сына из плена. Разве всё это не доказательство преданности? Разве я не заслуживаю награды?
- Преданности? - с интересом переспросил герцог. - О какой преданности ты говоришь? Ты, изменник, продавший своих сограждан и своего молодого сеньора за мешок монет? Монеты уплачены сполна, чего же ещё ты хочешь? Как посмел войти без позволения и требовать добавочной награды?
Было что-то настолько жуткое в хриплом, низком голосе герцога, в немигающем взгляде его чёрных глаз, что Раттус упал на колени и прижал к груди худые костлявые руки.
- Не гневайтесь, мой повелитель! Умоляю, простите меня!
Рэйвен долго смотрел на предателя, потом махнул рукой:
- Встань. На первый раз я позволю тебе уйти ненаказанным. Но если такое случится ещё раз...
- Никогда, - горячо замотал головой письмоводитель. - Я всё понял, я всё понял, мой повелитель.
- Тем лучше для тебя. Кстати, раз уж ты здесь - взгляни на эти записки, - Рэйвен указал на лежащие на столе свитки. - Что это за белиберда?
Раттус пробежал глазами неровные строчки,
- Это какой-то рецепт, мой повелитель.
- Столько я и сам понял, - нетерпеливо мотнул головой герцог. - Рецепт чего? Зачем он мальчишке?
- Не знаю, - еле слышно пробормотал совсем запуганный Раттус.
Герцог указал на письменный прибор:
- Ладно. Займись своими прямыми обязанностями. Садись. Напиши такое письмо, чтобы отец этого щенка даже и помыслить не мог о войне со мной. И приложи к нему черновик мирного договора на двадцать пять лет. А кроме мира, потребуй выкуп за юнца. Должен же я вернуть обратно потраченные на тебя монеты.
Рэйвен засмеялся хриплым, похожим на воронье карканье смехом.
Предатель послушно плюхнулся на стул, придвинул к себе пергамент, чернильницу.
Чёрные цепочки слов побежали из-под остро заточенного гусиного пера.
За окном забил барабан, засвистела флейта - солдаты герцога готовились к торжественному параду в честь взятия города.
***
На стенах пиршественной залы пылали факелы. С кухни и на кухню без устали сновали проворные слуги с тяжёлыми подносами, виночерпии не успевали подливать вино в кубки. Рэйвен, сидя во главе стола, зорко наблюдал за гостями холодным насмешливым взглядом.
Княжичу Радомиру отведено было место по правую руку от герцога. Он тоже гораздо больше внимания уделял не угощению, а собравшимся в зале людям. Особенно часто пленник смотрел на дальний, непочётный конец стола, - там мажордом нового хозяина усадил бывшего бургомистра и его дочь. Девушка сидела, низко опустив голову. Плотная кружевная вуаль, спускавшаяся с высокого головного убора, скрывала верхнюю половину лица.
- Зачем ты ездил в Венецию? - неожиданно спросил Рэйвен.
- Уже и об этом доложили, - невесело усмехнулся Радомир.
- У меня отличные шпионы, - серьёзно, без тени хвастовства объяснил герцог. - И, кстати, тюремщики считаются одними из лучших в империи. Имей это в виду на будущее. Так зачем же?
Юноша повернулся к собеседнику, посмотрел прямо в глаза, ответил громко, перекрывая сильным, звонким голосом шум застольной беседы:
- За рецептом средства, помогающего постичь самого себя.
Разговоры за столом смолкли, все головы повернулись к знатным сеньорам.
- Вот как? - герцог был явно раздражён и поведением пленника, и неуместным любопытством гостей. - Что же это за средство?
- Зеркало.
- Зеркало? - Рэйвен, прищурившись, смотрел на юношу. - Мне доводилось видеть зеркала. Это просто куски выпуклых стекол, способные отражать предметы, как вода и полированный металл. Однако отражения получаются кривые, нос на пол-лица. При чём здесь познание?
- Во-первых, я узнал способ делать их ровными и гладкими. Во-вторых, это не просто стекло, - возразил Радомир. - Это стекло, покрытое смесью металлов. Наш город не зря назвали Сереброградом - испокон века здесь добывали и обрабатывали серебро. Да и песка по берегам реки достаточно. Я хотел научить наших серебряных дел мастеров новому ремеслу.
- Hеглупo, - поразмыслив, признал герцог. - Зеркала, даже кривые, стоят больших денег. И всё-таки, причём здесь познание?
- Иногда лучший способ понять самого себя - это взглянуть на себя со стороны, - уклончиво ответил Радомир.
Рэйвен пожал плечами и прекратил расспросы.
Гости мало-помалу вернулись к прерванным разговорам, застолье снова зашумело. Княжич вновь начал поглядывать на дочь бургомистра.
- Я слышал, она красавица, - неожиданно сказал герцог. - Это правда?
Радомир перевёл глаза на собеседника, посмотрел равнодушно.
- У каждого свой вкус.
- Но тебе она нравится? - продолжал расспрашивать Рэйвен.
- Милена - невеста моего старшего брата, - чуть помолчав, ответил княжич. - A для меня просто друг. Хотя я согласен с теми, кто считает её красавицей.
- Невеста наследника? Вот как, - герцог резко встал, поднял кубок. - За прекрасных дам! И особенно за ту, красота которой, по слухам, ярче света звёзд и сияния лунного диска! Прикажи своей дочери открыть лицо, старик! Подними вуаль, девушка, посмотри на своего нового сеньора!
Над столом опять повисла тишина. Некоторое время дочь бургомистра продолжала сидеть, уставясь в тарелку. Казалось, она не слышала ни приказа герцога, ни испуганного шёпота отца. Потом медленно, нехотя, повернулась в сторону нового правителя, откинула кружева, взглянула в упор. Рэйвен вздрогнул. Багровым пятном растеклось по белой скатерти пролившееся из его кубка вино. Пламя факелов бросало рыжие отсветы на нежные щёки девушки, колдовскими сполохами мерцало в её глазах.
Молчали гости, молчала Милена, молчал Рэйвен. Наконец, всё ещё не отрывая взгляда от красавицы, герцог негромко, но отчётливо сказал:
- Негоже такой жемчужине сидеть у самой двери. Подойди сюда, - сегодня вечером твоё место по левую руку от меня.
Бургомистр опять поспешно склонился к дочери, быстро зашептал, прося, уговаривая, умоляя...
Милена встала, ни на кого не глядя, прошла вдоль стола, заняла предложенное ей место.
- Виват! - хрипло каркнул повеселевший Рэйвен. - Что же вы сидите как на похоронах, дорогие гости? Разве сегодня не праздник? Разве я не велел пить за прекрасных дам, моё новоселье и нашу общую победу?
Приближённые и приглашённые поспешно схватились за кубки, громко повторили:
- За победу и прекрасных дам!
И пир продолжался.
***
Радомир в отведённых ему комнатах просматривал старинный пергамент из отцовской библиотеки. Дверь без стука отворилось, вошёл Рэйвен.
- Чем обязан? - с неудовольствием спросил княжич, сворачивая манускрипт.
- Она хочет одно из тех зеркал, о которых ты рассказывал в первый вечер на пиру, - сообщил герцог, бесцеремонно усаживаясь в кресло у очага и задирая ноги на каминную решётку.
- Милена? - догадался Радомир.
Рэйвен кивнул.
- Да. Говорит, что вернёт слово, данное твоему брату, и выйдет за меня замуж только если я познаю самого себя. Говорит, для счастливого и прочного брака это просто необходимо. Видел бы ты её улыбку, когда она объясняет, насколько полезно некоторым людям взглянуть на себя со стороны. Со мной ещё никто не смел так разговаривать!
Княжич молчал.
- Какая-то девчонка, - медленно, словно удивляясь самому себе сказал Рэйвен. - Я мог бы приказать. Заставить. Запугать. Сгноить в темнице.
- Но ты не можешь этого сделать, - понимающе, даже с сочувствием кивнул Радомир.
Герцог кинул на него злобный взгляд.
- Не могу. Я хочу, чтобы она полюбила меня. Чтобы тосковала по мне, ждала моего взгляда, слова, ласки. В жизни никогда и ничего не хотел так сильно. Пусть ей будет так же плохо, как мне сейчас.
- Странные у тебя понятия о любви, - заметил княжич.
- Мне нужно зеркало, - жёстко, сквозь зубы процедил герцог.
- Я понял, - холодно ответил Радомир. - Нужно - прикажи своим мастерам изготовить его. Рецепт у тебя, не так ли? Вот и воспользуйся им.
- Ты издеваешься надо мной, чёртов умник? - взорвался наконец бешеной вспышкой гнева незадачливый жених. - Думаешь, я полный идиот? Ты прекрасно знаешь, что в рецепте что-то пропущено! Мои мастера поняли, что расплавленное стекло надо не выдувать пузырём, как это делали до сих пор, а лить на плоский лист металла и раскатывать, как пекарь раскатывает тесто - тогда оно получается ровным и плоским. Блестящая идея, сказали они, просто гениальная! И амальгаму мой алхимик делает точно по твоим записям - блестит так, что глазам больно! Но она не держится на стекле, сползает, как снег с весенних крыш! И никто, никто во всём этом проклятом городе не может понять, чего же не хватает для того, чтобы получить твоё волшебное зеркало!
- Души мастера, - спокойно ответил Радомир. - Настоящее, не кривое зеркало - ловушка для мимолётных образов, пристанище двойников, инструмент для постижения тайной сути собственного облика, средство заглянуть в глаза своему скрытому "я". Разве можно изготовить такую необыкновенную штуку, не вложив в работу частичку души?
Герцог смотрел на юношу с недоверчивым страхом.
- Как можно вложить душу в кусок стекла?
- Не всю, - успокоил его Радомир. - Лишь частичку. Так и быть, я выполню твоё желание. Прикажи Милене явиться сюда, во дворец. Я хочу завершить работу над зеркалом в её присутствии.
***
Герцог и Милена стояли по одну сторону стола, Радомир - по другую.
Княжич взял одну из заготовок, поднёс к лицу, набрал в лёгкие воздуха и сделал выдох. Стекло помутнело от дыхания, подёрнулось тонким слоем влаги.
Тут же Радомир нанёс на влажное стекло тонкий слой амальгамы. Состав немедленно прилип к прозрачной, плоской поверхности. Княжич повернул изделие к зрителям. Солнечный луч, пойманный зеркалом, светлым пятном запрыгал по комнате.
- Держится, - изумлённо сказал герцог.
- Держится, - подтвердил Радомир. - Хочешь посмотреть на своё лицо, Милена? Подойди к окну, там больше света.
Милена встала у раскрытого окна. Ранняя весна выдалась в этом году, день стоял тёплый и ясный.
- Смотри.
Молодой мастер поднёс зеркало ближе. Стоило Милене взглянуть на своё отражение, в глубине стекла вспыхнуло серебристое сияние, разгорелось стремительно, вырвалось наружу, окутало дочь бургомистра плотной сверкающей завесой.
Девушка исчезла.
Оцепеневший герцог несколько секунд смотрел, как появившийся на её месте белый ястреб расправляет крылья, взмывает в весеннее небо, поднимается всё выше и выше над черепичными крышами...
- Что ты сделал? - придя наконец в себя, заорал он.
- Ястребы - самые верные из всех птиц, - спокойно объяснил Радомир. - Никогда не бросают любимых, всю жизнь верны своему избраннику. Неудивительно, что Милена превратилась именно в эту птицу. Зеркало правильно угадало её характер.
- Куда она полетела?!
- К моему брату, разумеется.
- Скатертью дорога! Зачем ему невеста-птица! - язвительно бросил герцог.
Княжич, глядя ястребу вслед, улыбнулся:
- Глаза тех, кто нас любит, - тоже зеркало, причём одно из лучших. Посмотрит ему в глаза - опять станет человеком. Может быть, даже более прекрасной, чем прежде.
- Ты знал... - хрипло и тихо, почти шёпотом произнёс герцог. - Ты знал с самого начала. Это ты научил её попросить у меня зеркало...
- Да, я, - спокойно признал Радомир.
- Я не допущу этого! - голос Рэйвена снова окреп, в нём зазвучала такая ненависть, что хватило бы нагнать страху на целый полк солдат. - Я догоню эту мерзавку! Я её растерзаю!
И герцог схватил зеркало и посмотрелся в него.
- Зря ты это сделал, - Радомир с усмешкой смотрел на жалобно каркающую на подоконнике взъерошенную чёрную птицу. - Теперь даже если и догонишь, не одолеть ворону ястреба. А любящих глаз, способных тебя расколдовать, во всей империи не найдётся.