В настоящее время дворник с вузовским дипломом и даже кандидатским - явление вполне обыденное. Причём не только у нас в Израиле, куда за последние 25-30 лет прибыло более миллиона только "русских" репатриантов (20% всего еврейского населения). В стране развалившегося социализма такие случаи, судя по доходящей до меня информации, тоже уже далеко не редкость.
В этой связи припоминаю случай четвертьвековой давности, когда я впервые познакомился с высокообразованным дворником. Как-то ещё в семидесятые годы я приехал в Москву в очередную командировку. По дороге в гостиницу рядом с Кутузовским особняком, где тогда размещалось белорусское постпредство, моё внимание привлёк необычный дворник.
Это был средних лет импозантный мужчина. Его интеллигентная наружность и слишком аккуратный внешний вид явно диссонировали со сложившемся в народе стереотипом дворника. Даже с учётом его столичного статуса.
Тем не менее никаких сомнений не было. Передо мной находился представитель этой очень распространённой профессии. Дядя вид действительно имел нетипичный, а вот выполняемая им работа была самая, что ни на есть дворницкая. Дело происходило зимой, и он скребком долбил лёд на тротуаре.
Но не этот примитивный процесс привлёк моё внимание. И даже не представительный вид его исполнителя. То был самый разгар исторического периода в недолгой советской истории, который потом обозвали брежневским застоем.
Столица той поры кишела диссидентами всех мастей, еврейскими "отказниками" и разными прочими правозащитниками. По всем известной ныне причине этот, по мнению властей, несознательный элемент нередко был вынужден переквалифицироваться из учёных и инженеров в кочегары и дворники. Так что интеллигентный дворник тогда уже тоже встречался. По крайней мере, в Москве.
Меня поразило другое. Мужчина в полголоса очень красиво пел. Я даже помню тот романс - "Гори, гори моя звезда". Слух у меня далеко не музыкальный. Но его вполне хватило, чтобы понять - поёт профессионал.
Я непроизвольно остановился и стал слушать. Работник лома, метлы и лопаты продолжал петь и долбить. Вроде бы, занятия несовместимые. Но ему они неплохо удавались. Во всяком случае, пел мужичёк не под "фанеру", как многие сегодняшние российские звёзды разной величины, а явно живым голосом.
Пару минут он не обращал на меня абсолютно никакого внимания. Потом вдруг прекратил своё пение и спросил: "Нравится?". Я кивнул. Но больше он уже не пел. Я тоже спешил. Собственно, на этом мы и расстались.
Через пару дней я опять встретил того же дядю. В тот раз он не пел и не долбил лёд. Был конец рабочего дня, и дворник возвращался домой. Как ни странно, он меня узнал и приветливо улыбнулся. Я остановился. Перебросились парой слов. Потом мужчина, кивнув в сторону пельменной, у которой мы стояли, неожиданно для меня предложил: "Может быть, зайдём?" Я согласился и не пожалел.
Пельмени в этом кафе действительно подавали тогда очень вкусные. Впрочем, об этом я знал и раньше. Частенько сюда захаживал. Не пожалел я по другой причине - блюститель чистоты московских улиц рассказал мне свою не очень типичную для того времени историю. Точнее сказать, эпизод из своей жизни.
Стали за столик. Познакомились. Я всё ещё помню его редкое русское имя - Ферапонт. Новый знакомый достал из кармана пальто "чекушку" и предложил распить. Вообще-то, в те годы этого делать в кафе не разрешали. Да и водку я, откровенно сказать, не очень... Но не хотелось обидеть Ферапонта отказом, и он плеснул мне в стакан грамм сто.
При первой встрече я, оказалось, не ошибся. Дворник и в самом деле ещё совсем недавно пел в московском театре оперетты. И был там, как говориться, не на последних ролях. Иногда исполнял даже сольные партии.
Впрочем, звездой, как сегодня многие безголосые российские певцы, бывший артист себя не считал. Тем не менее голос имел хороший. Был красив, импозантен и коммуникабелен. Ферапонт обладал ещё одним качеством, прямого отношения к пению не имевшим. Но это как посмотреть.
Короче, солист оперетты мог крепко выпить. Правда, в России с давних времён это умели делать многие. Но в отличие он них Ферапонт в таком состоянии мог ещё и совсем неплохо петь.
Вот по этой весомой в прямом и переносном смысле причине, певца нередко приглашали, как сейчас бы сказали, на корпоративные вечеринки. Корпораций в те застойные времена, по крайней мере, официально не существовало. Но очень богатые люди таки имелись.
На одной из таких вечеринок, точнее попоек, даже богатырский организм Ферапонта не выдержал алкогольной атаки. Певец очень крепко перебрал. "После литра выпитой...", как пел легендарный бард, солист оперетты прекратил пение и сам пошёл в контратаку.
В общем, как он мне признался, "порезвился" певец на пару тысяч рублей. Сумма в те времена достаточно внушительная - почти годовая его зарплата. И это не считая выбитых зубов и расквашенных носов.
Похоже, то был не первый случай подобного рода и, несмотря на хороший голос и отличную осанку, Ферапонта из театра выперли. Причём, как он выразился, с треском, вручив на прощание "волчий билет". Путь в искусство парню перекрыли наглухо.
А у него - семья. Жена и не помню уже сколько детей. Помыкался Ферапонт, помыкался, да и пошёл в дворники. Хотя никаким диссидентом и не был. Но вот беда, кроме как петь, ничего хорошо делать не умел. Поначалу малость переживал. Стеснялся. Прохожие иногда принимали за алкаша, отбывающего свои 15 суток. Да, это правда, дворник Ферапонт выпить любил, но алкашом назвать его - это уже было чересчур.
Со временем попривык. И даже стал получать, как он выразился, удовольствие от полезной и такой нужной для москвичей и гостей столицы работы. Я запомнил фразу, которую проронил этот, похоже, совсем не глупый человек: "Теперь, наконец-то, занимаюсь своим делом. С удовольствием пою для себя. И одновременно с не меньшим удовольствием тружусь на своё благо и на благо любимого города".