Блэкбук Ребекка : другие произведения.

Бессмертный Джингл (вся первая часть)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Глава 1. Страшно, больно...
  
  Я бежал как мог, спотыкаясь о корни деревьев, выглядывающие из-под земли, и старался не упасть, ведь стоит один раз упасть и я уже не поднимусь. Силы покидают меня, они на исходе. Я не знаю, что заставляло меня бежать дальше. Страх? "Адреналин", о котором я однажды случайно услышал? Почему я вообще бежал?
  Мне было страшно, мне было очень страшно, но краем разума я понимал, что бежать бессмысленно. Даже если меня не найдут, я умру где-нибудь в лесу, ведь никто не учил меня жить во внешнем мире, а этот лес ещё и проклят. Я даже не был уверен, лес ли это. Тут много деревьев и зелени, ветки били меня по лицу, но откуда мне было знать, не перепутал ли я место, называемое "лес", с чем-нибудь ещё? Ведь тут полно заброшенных домов, похожих на те, что стоят в моём городе. Я не так много знаю о том, как такие места должны называться.
  Помню, как всё-таки споткнулся и упал на сухую землю, задыхаясь от долгого бега. До сих пор не могу понять, почему я бежал. Меня никто не мог преследовать. Если только он каким-то образом...
  Я сжался от страха. Больше не могу бежать. Ноги болели, в груди что-то ныло. Не было сил даже спрятаться где-то, так что я остался здесь, тихо воя.
  И так я встретил их.
  Они шли в темноте. Тихо, осторожно.
  Я так устал, что даже не перестал подвывать. Уже неважно, найдут меня или нет, моя судьба предрешена. Мне некуда деваться.
  И они подошли ко мне: кучерявый, наполовину седой мужчина и молодая женщина немного выше его, с длинными чёрными волосами.
  Эти двое начали о чём-то переговариваться настолько тихо, что даже я не слышал с моим острым слухом. Женщина показывала на меня, мужчина мотал головой. Больше ничего я не понимал. Я не видел выражений их лиц, их эмоции оставались для меня загадкой, но я всё равно думал, что решается моя судьба, так что ждал, ждал, ждал...
  И тут женщина присела передо мной. Я увидел её красивые алые глаза, наполовину прикрытые этими чёрными волосами, не до конца убранными под заколку. Она нежно взяла мою руку в свои ладони, поднесла к своему лицу и... лизнула!
  Я даже отскочить не пытался, просто позволял ей облизывать мои окровавленные пальцы. В этот момент я отметил, что её язык немного странный: он словно липнул к моей коже, и везде, где она касалась, больше не оставалось крови. Я покрывался мурашками, не зная, куда деваться от странных ощущений, а она улыбалась мне, видя непонимание и усталость в моих глазах. От этой улыбки веяло чем-то тёплым, хоть её руки были ужасно холодны, а лицо казалось слишком бледным даже при окружающей темноте.
  Она легко поставила меня на колени и стала очищать дальше, не прекращая смотреть мне в глаза. Что это? Гипноз? Она одурманивает меня? Тот человек говорил, что моя мать одурманила его...
  Но я уже не мог бояться. Я не мог сопротивляться. Я лишь склонил голову и позволял этой женщине делать со мной всё, что она захочет, до тех пор, пока она не решит, что ещё со мной делать.
  А она не торопилась. Закончив с моими пальцами, она перешла на запястья, и тут я ощутил лёгкий укол боли, немного отрезвивший меня. Её клыки, ничуть не менее острые, чем мои, впились в мою руку, но захлестнувшее меня головокружение не дало мне начать сопротивляться. Кажется, я подумал: "Ничего страшного, скоро пройдёт..." И действительно, скоро стало настолько наплевать, что я только смотрел, как ещё больше синеют ветвистые линии на моих руках, как, не проливая ни единой капли, не оставляя следов, это странное создание, только похожее на человека, пьёт мою кровь.
  - Эй!
  Вдруг седой мужчина подошёл к нам и легонько дёрнул женщину за волосы. В этот момент я заметил на его руках словно бы железные листы, обхватившие их от запястья до локтя.
  Она тут же отстранилась, недоумённо посмотрев на мужчину.
  - Похоже, этот не настоящий. Его кровь не успокаивает тебя.
  Я с трудом разлепил глаза, которые уже слипались от накатившей усталости. Я долго бежал, теперь у меня выпили неизвестное мне количество крови - по ощущениям, всю - так что я готов был потерять сознание в любой момент.
  Женщина снова посмотрела на меня. Её взгляд больше не был таким нежным. Он был... я не могу описать. Эти эмоции были незнакомы мне, но что-то подсказывало, что она голодна, а я - её пища. Мне должно было быть страшно, но я не чувствовал ровным счётом ничего, наверное, от усталости.
  Мужчина вытащил какую-то стеклянную трубку из сумки, прикреплённой к его ноге, и протянул женщине.
  - Похоже, наступил крайний случай. Вот, выпей. Только малышню не ешь.
  Пока она отошла в сторону, он присел передо мной и взял меня за подбородок.
  - Ты чувствуешь вонь?
  Мне было плохо, язык не двигался. Я не чувствовал сил сказать что-либо. Я и услышал его с трудом. Всё, что я смог, это мотнуть головой, и даже от этого мир пошёл кругом. Единственная вонь, которую я чувствовал, шла от моих рук и грязного обрывка одежды на мне, заляпанных чужой кровью. Эту вонь я не забуду никогда. Надеюсь, что больше никогда её не почувствую.
  Он положил мою ладонь на один из своих железных листов на руках. Ничего не произошло.
  Мужчина отпустил меня и снова выпрямился, взглянув на женщину. Она держала уже пустую стеклянную трубку и её отчего-то трясло. Когда она подошла ко мне, я увидел теперь золотистый блеск в её глазах. Она словно извинялась за своё поведение, сложив руки перед грудью.
  Вдруг она встрепенулась и оттащила седого мужчину в сторону, начав с оживлением что-то ему говорить, снова показывая на меня. Я не мог разобрать даже её голос с этого расстояния, в ушах стоял гул.
  
  Я проснулся уже здесь и с тех пор лежу в постели, восстанавливая по кусочкам всё, что произошло со мной... Когда? Вчера? Не знаю, сколько времени прошло. Помню только ту тёмную ночь, кучерявого мужчину и женщину с клыками, виновато глядевшую на меня.
  Поднимаю руки и вижу, что они совершенно чисты, а одежды на мне нет. Я должен паниковать, но подо мной настолько мягкое одеяло, что я невольно начинаю урчать, зарываясь в него. Никогда в жизни такого не чувствовал.
  Я нахожусь в пустой комнате, очень похожей на...
  Меня пробирает дрожь.
  Не хочу вспоминать. Не хочу вспоминать!
  Но эта комната действительно так похожа на мою, если забыть про то одеяло, в которое я завёрнут, и про то, что на двери нет кошмарных царапин. Такая же пустая, такая же пыльная...
  Мне страшно. Снова мне становится страшно.
  Вдруг дверь открывается и входит та, кого я совсем не ожидал увидеть: та самая женщина. На всякий случай заглядываю в её глаза - жёлтые. Она жмётся, улыбается мне, медленно подходит ближе, и я невольно зажмуриваюсь, вспоминая, что было вчера. Она пила мою кровь! Разве люди так делают?
  - Ты в порядке?
  Я резко распахиваю глаза и осматриваюсь. Кто это сказал? В комнате никого, кроме меня и этой женщины, но я точно услышал мужской голос!
  Недоумевающе смотрю на женщину, ещё больше зарываясь в одеяло, оставляя снаружи только глаза, макушку и уши.
  - Не надо бояться... Я не трону тебя, честно!
  Она двигает губами, но я слышу мужской голос! Мне становится не по себе. Неужели?...
  - Ты... мужчина?
  - О, ты наконец заговорил!
  Ошибки быть не может, эта женщина на самом деле мужчина. Но разве у мужчин бывают такие длинные волосы? Я думал, длина волос всё определяет.
  Теперь, когда я могу разглядеть её... его при свете лампы в комнате, я вижу, что у него не такое уж и женственное лицо. Он худощавый, у него острые нос и подбородок. Но эти волосы... Они правда очень длинные. Кроме женщин на улице я ни у кого таких длинных волос не видел. Из-за них я и совершил ошибку.
  Я выбираюсь из одеяла и осторожно прикладываю руку к голове, потом убираю и смотрю на неё вблизи. На запястье остались два чуть заметных пятнышка, но если не приглядываться, их даже не заметить. То, что случилось, правда.
  Тем временем тот, кого я считал женщиной, подходит и присаживается передо мной, приветливо улыбаясь. Я рефлекторно отодвигаюсь, что поселяет в глазах незнакомца грусть.
  - За вчерашнее... прости. Ты же оборотень. Я думал, от твоей крови мне полегчает. Но, видимо, ты ненастоящий.
  Меня передёргивает от слова "оборотень". В моей повседневной жизни его часто заменяли словом "псина". Быть оборотнем - позор. Иметь волчьи уши и хвост - позор. Быть не таким, как все - позор.
  - Подожди! Подожди, малой, всё хорошо, не нужно так волноваться!
  Только тут я понимаю, что готов расплакаться перед этим незнакомцем с по-женски длинными волосами, и мне становится от этого ещё хуже. Могу ли я доверять тому, кто меня чуть не съел?
  Но его улыбка такая тёплая, а взгляд такой искренне испуганный, что я даю волю слезам. Это приводит его в панику.
  - Понимаю, вряд ли приятно быть ненастоящим оборотнем, но... Ты и так прекрасен! Ох, святая Иллиас, я не умею говорить с плачущими детьми... Парло!
  - Не смей использовать эту глупую кличку при посторонних! - недовольно кричит тот самый мужчина, врываясь в комнату, словно всё время стоял за дверью, - как ты довёл его до слёз?! Ты должен был просто узнать о его самочувствии и смыться! Как так можно, объясни мне!
  - Не кричи, ему и так плохо, - длинноволосый пытается обнять меня за плечи, но я отодвигаюсь и забиваюсь в угол самодельной кровати на полу. Он может снова укусить и тогда точно заберёт всю мою кровь. Я могу доверять ему только пока он на расстоянии от меня.
  Тот, кого назвали Парло, устало вздыхает и прикладывает палец к переносице, кажется, пытаясь с собой совладать.
  - Для других меня зовут Паоло, запомни это раз и навсегда. А теперь выметайся, он тебя боится.
  - Тебя он боится не меньше! Ты вообще хотел бросить его одного в лесу!
  - Если мы будем подбирать каждую мелочь на дороге, наших собственных припасов надолго не хватит. Понимаю, ты никогда не путешествовал и не знаешь, как это тяжело, вести учёт продуктов каждый день.
  - Говоришь так, будто сам путешествовал! Заперся ведь дома и слёзы по мне проливал, пока меня не было, а всё то время, что мы вместе, ты никуда дальше ближайшей лавки и церкви не высовывался. К тому же, от одного маленького голодного ротика не убудет.
  Всё, что я понял, так это то, что то место, где я был, действительно называется лесом. Слушая двоих людей, я не знаю, расплакаться ещё больше или взять себя в руки.
  - Вы... ненавидите друг друга?
  Две пары удивлённых глаз смотрят на меня.
  - Что? Почему? Мы лучшие друзья!
  - Не лучшие, но друзья.
  - Тогда почему... громко говорите?
  Кажется, они не понимают меня, как и я не понимаю их. Тот, что ближе, всё же пододвигается ко мне и обнимает. Отодвигаться больше некуда, поэтому я кладу голову на его грудь, продолжая содрогаться. Чего они от меня хотят? Что я им сделал? Что с того, что я оборотень? И почему я вдруг ненастоящий?
  - У Калеба плохой слух, нам нужно громко говорить, - объясняет то ли Парло, то ли Паоло.
  - Эй, это неправда! - возмущается тот, кого, как оказалось, зовут Калебом. Почему-то это имя кажется мне странным и смешным. - Просто кое-кто любит ругаться!
  Ругаться?... Так называется повышение голоса друг на друга?
  - Ты сейчас сам со мной ругаешься.
  - Ты начал орать при ребёнке! - Калеб обнимает меня ещё крепче и зарывается пальцами в мои волосы. Мне становится трудно дышать.
  - Отпусти его, он тебя боится.
  - И тебя тоже!
  Меня наконец отпускают. Я с ещё большим непониманием смотрю на двух странных людей. Вроде бы они громко говорят, что должно значить плохое, но при этом я не чувствую настоящей злости ни у кого из них, как будто разговаривать так для них нормально. Я привык, что голос повышают только во время злости.
  Но Пароло... Он так смотрит на меня, что мне становится страшно. Он ненавидит меня? Хочет ударить?
  Чувствую, как поднимается шерсть у меня на спине, и я всё-таки нахожу, как ещё сильнее прижаться к стене. Жаль, я не могу в ней раствориться.
  Странно, но в глазах Калеба я вижу понимание. Он накрывает меня одеялом почти с головой, поднимается с кровати и решительно смотрит на Пароло.
  - Ты же не собираешься снова завести этот разговор?
  - Собираюсь. Я отказываюсь брать с нами убийцу.
  Убийцу? Они говорят обо мне? Как они узнали? В ужасе смотрю на свои руки. Пускай ногти обгрызены от голода, они всё ещё настолько острые, что я... я смог...
  - Во-первых, одного убийцу ты с собой уже взял. Во-вторых, ты настолько уверен, что это не кровь животного? Он же оборотень, всё-таки!
  - Да, и именно животное ударило его бутылкой по голове. Не знаю, на кого он набросился, но это явно кровь того человека! Мне пришлось сжечь его одежду, и всё равно запах крови повсюду!
  Запах крови... Когда он так говорит, я действительно начинаю ощущать этот мерзкий аромат. И не только аромат. Вкус тоже. Такой противный, словно железный стержень растворился во рту. Страшно, больно...
  Калеб снова меня обнимает и гладит по голове. Мои уши невольно опускаются от непонятного удовольствия, вызванного этим жестом. Как странно. Я словно могу ему доверять...
  Пароло пытается приблизиться и вытягивает ко мне руку, но внезапно Калеб шипит на него. Защищает меня? Неужели Пароло настолько опасен?
  - Я понял, что ты не хочешь ему помогать. А я помогу!
  - Ему нужно мясо. Где мы его достанем, если всё, что мы добыли, рассчитано на тебя одного?
  - Он ненастоящий оборотень. Для него сгодится та же пища, что ешь ты.
  - Если его инстинкты в любой момент пробудятся...
  - Этого не будет. Я ручаюсь за него, если тебе так спокойнее.
  - Калеб, ты!... - сердитый мужчина смотрит на Калеба, на меня, скрипит зубами и выходит из комнаты, громко хлопнув дверью.
  Я смотрю на своего спасителя, а он с теплотой смотрит на меня в ответ. Его золотистые глаза внушают мне куда большее доверие, чем красные. Я всё ещё боюсь, но не так сильно. А ещё... Такое ощущение, что с ним я больше не буду испытывать боль. Можно ли так быстро ему довериться?...
  Думаю, можно.
  
  
  Глава 2. Первое имя.
  
  - Джингл! Теперь тебя будут звать так! - радостно объявляет Калеб, поправляя бантик из бинтов на моей голове. Так он решил оформить мою рану.
  Да, теперь я знаю такое сложное слово, как "оформить". Эти двое мужчин, которых я встретил, часто используют сложные и непонятные мне слова, поэтому я прошу Калеба объяснить их.
  - Общение с Хинесией плохо на тебя повлияло... - глядя на мой аксессуар, вздыхает Паоло. Теперь я чувствую себя глупо. - Так почему Джингл?
  - Потому что впервые об оборотнях я услышал из песни странствующего барда, когда он рекламировал средство от блох. Ты не знал, что рекламная песня зовётся джингл?
  - Да, знал... Хуже не придумаешь. Звучит как плохой анекдот.
  Как бы ни ворчал Паоло (Калеб больше не называл его Парло), я... не то чтобы счастлив. Я не понимаю собственных чувств. У меня никогда не было имени кроме "псины". Мне не нравится имя Джингл, но оно гораздо лучше того, что я до этого слышал.
  За это время у меня было много поводов подумать о положении, в котором я оказался.
  Меня подобрали два странника, один из которых священник, а второй - вампир (всё, что я понял, так это то, что вампиры пьют кровь, больше ничего я о вампирах не знаю). Оба они находятся в пути недавно, где-то месяц. Они идут по следам воришки, укравшего какую-то важную реликвию из церкви в их деревне, заодно желая отомстить за что-то, сделанное с Калебом. Когда я старался спросить, что именно с ним случилось, Паоло отворачивался, а Калеб неловко смеялся и говорил, что я ничего не пойму.
  Паоло больше не спрашивал меня ни о чём, хотя продолжает с опаской смотреть на меня. Зато Калеб почти не оставляет меня, всё время говорит со мной о разных животных, рисуя их в огромной тетради. У него много времени на это, так как днём мы сидим с ним где-нибудь в устроенных из веток и листьев шалашах или в деревянных брошенных домах, как тот, где я проснулся, пока Паоло готовит еду или спит неподалёку, а ночью я благополучно забираюсь к Калебу на спину и засыпаю, пока мы все идём в новое место. Этот лес вырос на месте старого города, поэтому брошенных домов тут много.
  Мы не можем перемещаться днём. Это особенность этого леса. Днём духи умерших городских жителей бродят здесь. Я не видел ни одного, но Калеб говорит, что не хочет гневить проклятые души, с которыми договорился, чтобы они позволили случайным путникам пройти здесь невредимыми с условием, что те будут ходить по деревне лишь "в часы их последнего спокойствия". Я ничего не понял из его слов кроме того, что ходить мы можем только по ночам. По этой же причине они не тронули меня тогда, когда я сбежал из города. Была бы возможность не проходить здесь, мы бы так и поступили, но кроме этого леса никак нельзя попасть на другую сторону континента, куда ушёл вор неизвестной мне реликвии.
  Калеб никогда не спит. Ни днём, ни ночью я не видел его спящим. Он может просто сидеть, закрыв или закатив глаза (это выглядит очень страшно), и долгое время не шевелиться. Я никогда не слышал его дыхание, стук его сердца, его объятия холодные как ледяная вода. Из-за того ли это, что он вампир, или просто бывают и такие люди? Я правда не знаю. Я даже не знаю ничего о себе подобных. Об оборотнях.
  Помню, Калеб спрашивал меня о моих родителях, но я ничего не смог ответить. Мне чуждо само это слово, "родители". Кто это такие? Я слышал про свою мать от того человека, но не более того.
  Я видел, что мои слова разожгли в нём интерес, но он воздержался от многих вопросов, чтобы не расстраивать меня. Калеб старается заботиться обо мне и моём состоянии, в отличие от Паоло. Он первый и единственный, кто беспокоится за меня, даже если это ужасно злит его друга.
  Под конец того разговора он сказал что-то вроде: "Что ж, возвращаться тебе некуда, это печально", - а потом улыбнулся и объяснил, что, скорее всего, мои родители были человеком и оборотнем, поэтому я ненастоящий. Да, у меня есть волчьи уши и хвост, у меня растёт шерсть на спине и мои ступни слегка другой формы, только инстинкты оборотней мне не достались. Самым ярким доказательством является то, что я не распознал в нём вампира сразу, ведь любой оборотень, даже если он никогда прежде вампиров не встречал, узнает их по ужасной вони. "Я хорошо пахну, честно! Но что-то в их генетическом коде вызывает отторжение вампиров. Я слышал историческую теорию, но ты слишком мал, чтобы её услышать".
  У него многое упирается в мой возраст. Он раз за разом говорит, что я слишком мал, и я не могу ничего ответить, ведь я не знаю свой возраст и не умею считать. Из окна своей комнаты я множество раз видел, как светлеет и темнеет улица, как странный шар света, называемый солнцем, поднимается и опускается, но у меня никогда не было возможности посчитать, сколько раз это случалось.
  Я почти ничего не понял из слов Калеба тогда. Он говорил что-то про поколения и размытие волчьей крови с каждым новым человеком в роду, вызвавшим большой шанс рождения ненастоящих оборотней.
  Сейчас я рассказывал про Калеба. Теперь Паоло.
  Паоло выглядит гораздо старше Калеба, он немного шире в плечах, но тоже довольно худой, и его волосы наполовину поседели. О нём сложно сказать много, так как он избегает меня. Иногда, когда я ещё не уснул, я могу услышать, как он упрашивает Калеба оставить меня, ведь я и сам отлично справлюсь с выживанием. В эти моменты он называет меня убийцей и говорит, что если бы Калеб нуждался во сне, то он бы ни за что не согласился взять меня с ними, ведь я могу убить их, пока они спят.
  Меня ранят эти слова, но я продолжаю притворяться спящим и через некоторое время действительно засыпаю, продолжая видеть один и тот же кошмар.
  А так он гораздо лучше того человека. Не ругает меня, не поднимает руку (возможно, только из-за Калеба), всегда сытно кормит (никогда не думал, что зелень может быть вкусной, но он быстро доказал мне обратное) и редко, если ничем не занят, учит меня читать, хотя говорит, что сам не понимает, зачем это делает. Это очень сложно. Многие буквы меняют своё произношение в зависимости от тех букв, что стоят перед ними. Паоло признавался, что очень удивлён, что я хотя бы знаком с человеческой речью, и я не знаю, обижаться мне на это или нет. Он необщительный, но часто встаёт на колени и говорит с кем-то по имени Иллиас. Калеб объясняет, что это молитва, и сам присоединяется к ней. Это единственный момент, когда он достаёт из-под одежды красивый перевёрнутый крестик, такой же, какой у Паоло всегда висит на груди.
  Это всё, что я могу сейчас о них сказать.
  В настоящий момент мы сидим в очередном самодельном шалаше. Калеб, как обычно, вертится вокруг меня, время от времени отвлекаясь на рисунок лисы в той самой огромной тетради. Он красиво рисует. Паоло сидит у самого входа и нарезает какие-то сочные травы, добавляя их в дымящийся котелок, и иногда оглядывается на нас, словно проверяет, не сделал ли я чего плохого.
  - Ну-ка, Джингл, повтори своё новое имя!
  -...Джингл... - бормочу я неуверенно, опустив плечи. Это напрягает Калеба. Он кладёт руку мне на плечо и ободряюще улыбается. Улыбка у него тоже красивая. Он весь красивый. Но эти длинные чёрные волосы, собранные в высокий хвост, всё равно делают его похожим на женщину, что портит его образ.
  - Тебе не нравится это имя? Давай подберём другое. Как насчёт... ммм... Джанг? Джу?
  - С чего ты вообще внезапно решил дать ему имя? - вмешивается Паоло, недовольно зыркая на нас.
  - Потому что мне надоело звать его "мальчиком"! И я должен представить его Иллиас в молитве.
  Паоло хлопнул себя по лбу.
  - Иллиас - богиня людей, а не оборотней.
  - Она богиня людей и полулюдей.
  - Полулюди, молящиеся Иллиас, давно стали ред... - когда Калеб показывает на себя, Паоло колеблется, -...ну, ты знаешь, она следит за тобой, но её святая сила всё равно никогда тебя не коснётся. И в нашем случае это хорошо, так как ты сразу ум...
  - Обрету вечный покой! - зажав мне уши, выпаливает Калеб. Я понимаю, почему он так сделал. Он старается не говорить о смерти. Опять же, я чувствую, что делает он это ради меня.
  - А кто такая Иллиас? - всё-таки спрашиваю я, желая узнать наконец, кому адресованы так называемые молитвы двух странных людей.
  Мои уши наконец-то разжимают, и я немного встряхиваю их.
  - Ну... Это немного сложно... - начинает Паоло, но его быстро затыкают весёлым восклицанием:
  - Рад, что ты интересуешься! Иллиас - богиня, благодаря которой появились и Паоло, и я, и ты!
  До них я слышал о богах только от тех, кто приходили к тому человеку с предложениями поговорить об их покровителе небесном. Обычно тот человек их прогонял, но однажды впустил в дом. Я не видел их, только слышал и ни слова не понимал. После этого случая тот человек ещё больше ожесточился, называл меня своим проклятием, позором...
  Я сомневаюсь, хочу ли слышать о богах, но Калеб уже сажает меня к себе на колени, вырывает рисунок с лисой и принимается листать огромную тетрадь. Она поистине огромная и наверняка тяжёлая. Я не уверен, что могу её поднять. Когда из неё вырывают лист, на его месте мигом вырастает новый.
  - В древние времена наш мир населяли только монстры и духовные расы. Духовные расы это феи, нимфы, демоны, ангелы... много кто. И, конечно же, боги. И однажды одна богиня решила, что эфиророждённые и существа из плоти не должны так различаться. Она была богиней душ, поэтому в её власти было создать новую душу. В этом ей помог бог Икарус... Знаешь, не все представители духовных рас рождаются такими. Иногда это эфиророждённые, а иногда ими становятся те, кто прежде имели плоть. Икарус был как раз таким богом. Он знал, в какой душе нуждается новое существо, которое будет иметь облик эфиророждённых и плоть монстров. Душа первого человека...
  - Вот только про души не надо, - снова вмешивается Паоло, нахмурившись.
  - Прости-прости, я увлёкся, - чуть усмехается Калеб и переводит взгляд с тетради на меня, - души это правда очень сложно. Даже Паоло в них не разбирается. Просто меня учил один... мастер, - он вздыхает и снова смотрит на тетрадь.
  Я слушаю внимательно, навострив уши. Это правда очень сложно, но так захватывающе, что меня уже не волнует непонимание половины слов.
  Глядя в тетрадь, я вижу крылатое создание и тыкаю в него пальцем.
  - Это Икарус?
  Калеб резко закашлялся.
  -...Да. Как ты понял? Только не говори, что... Ты прочитал?!
  Я киваю. Я прочитал не всё слово, написанное под рисунком, но первые буквы "ИК" и следующую гласную, которая могла значить как "А", так и "У", я осилил.
  - Паоло, ты вырастил прекрасного ученика! - вновь обнимая меня до нехватки кислорода, как он обожает делать, кричит Калеб счастливо, заставляя и меня, и Паоло зажмуриться от громкости его голоса.
  - Да-да... Я очень рад, что он делает успехи.
  - Ты такой умничка, Джингл, - всё не перестаёт радоваться Калеб, а меня посещает мимолётная мысль, что всё-таки мне никуда не деться от имени Джингл.
  С трудом выбравшись из объятий, я задаю ему следующий вопрос:
  - А на что похожи монстры?
  - На животных. По сути, все животные нашего мира это монстры, - отвечает за него Паоло.
  Замечая, как я разглядываю свой хвост, Калеб добавляет:
  - Ты верно понял. В тебе тоже течёт кровь монстра. Ты получеловек, как и я. Только если ты родился получеловеком, я стал им после укуса вампира. Все существа, похожие на людей, зовутся полулюдьми для простоты, даже если произошли не от связи людей и монстров, а от других причин. Так что даже эльфы, гордящиеся своим чистой кровью, будут названы полулюдьми, так как это раса людей, сумевших принять святой свет в свои тела, и никак они с монстрами не связаны. Правда, есть те, кто считают, что полулюдей не существует и все расы, отличные от людей, являются монстрами... Я тоже так думал. Но теперь, когда я сам стал таким, я полагаю, многим полулюдям очень обидно, когда их сравнивают с монстрами.
  Мне сложно представить, что такое обида. Я никогда не имел права обижаться. Наверное, это то, что я чувствую, когда Паоло называет меня убийцей. Правда же?
  Не знаю, какое у меня лицо, но радость Калеба меркнет, а его рука ложится между моих ушей, принимаясь ерошить и гладить волосы. Дрожь пробегает по моей спине.
  - Я-я же просил так не делать! Ты обещал!
  Я отскакиваю от него и прикрываю голову руками. Ненавижу это приятное чувство! Калеб вечно трогает меня, из-за чего я вынужден терпеть приятные ощущения до тех пор, пока ему не надоест надо мной издеваться. В этом плане я предпочитаю Паоло. Он никогда не трогает меня, даже случайно. Когда мы учимся читать, он сидит напротив меня и поворачивает книгу то ко мне, то к себе, но никогда не садится рядом.
  Кстати, Калеб и Паоло носят с собой несколько книг, но страницы отращивает только тетрадь Калеба. Он говорит, что сам заколдовал её подобным образом, чтобы тетрадь никогда не кончалась.
  - Успокойся, Джингл, тебе же нравится, я вижу. Почему ты противишься приятному? Паоло не даёт себя трогать, так хоть ты не сопротивляйся!
  Я не знаю, что ответить. Мне просто не нравится это приятное чувство, делающее меня совершенно беззащитным. Всю жизнь мой хвост только дёргали или наступали на него, что было до ужаса больно. С Калебом же совсем другое: когда он осторожно касается моего хвоста, когда нежно гладит, когда зарывается пальцами в карамельного (как он сам выразился) цвета шерсть, я таю, я теряю над собой контроль, я не знаю, как реагировать.
  - Да отстань от него, - снова встревает Паоло, вздыхает, берёт половник, зачерпывает из котелка немного содержимого, наливает в две чаши без ручек и забирается к нам в шалаш.
  От запаха мой желудок начинает урчать. Еда. Очень вкусная еда.
  Роняя слюни, я протягиваю руки к чаше. Паоло неодобрительно смотрит на меня.
  - Сделай лицо попроще. И следи за своими слюнями! Ты не собака.
  - Паоло!... Хотя, он прав. Надо уметь следить за собой.
  - Простите! - бормочу я и быстро вытираю слюни. Так странно слышать, что меня не считают псиной, как тот человек...
  Теперь я получаю чашу с едой и полными лёгкими вдыхаю восхитительный аромат травяного супа. Я научился не бросаться на еду, так как уже неоднократно обжёг язык.
  Паоло садится напротив, как обычно, и осторожно дует на содержимое чаши в своих руках.
  Я гляжу на Калеба. Почему-то мне неудобно видеть, что он не кушает с нами, но он лишь с улыбкой следит и иногда от скуки закатывает глаза. Я уже упоминал, как страшно это выглядит. Он умеет закатывать их так, что не видно ничего, кроме белков. Это связано с тем, что он вампир, или он сам по себе умеет так делать?
  Питается он тайком от меня. Один раз, когда я долго не мог уснуть, я застал его за поеданием маленького серого ушастого животного. Он рвал его на куски голыми руками, впиваясь клыками в мясо, выпивая всю кровь, а потом слизывая её остатки с губ. Я не подал виду, что не сплю, и вряд ли Калеб о чём-то узнал.
  Когда суп немного остывает, я с удовольствием принимаюсь его пить.
  - У тебя хвост ходуном ходит. Что, так вкусно? - вдруг со смешком спрашивает Калеб.
  Обратив внимание на собственный хвост, я пытаюсь его остановить. Моё тело реагирует на приятные вещи против моей воли. Ещё более неприятно становится, когда Паоло выдавливает улыбочку и снова становится серьёзным.
  Попивая травяной суп и вылавливая языком кусочки какого-то зелёного овоща, я снова гляжу на Калеба.
  - Но если я всё-таки получеловек, как ты сказал, почему я ненастоящий оборотень?
  Ему приходится некоторое время подумать над ответом.
  - Я ведь уже говорил, размытие крови оборотней кровью человеческой. Только твоё строение тела и некоторых органов чувств делает тебя оборотнем, и то не до конца, раз ты не чувствуешь мой запах так, как чувствовал бы настоящий оборотень. Ещё тебе не вредит серебро, - Калеб замешкивается, потом вздыхает, - будь ты настоящим оборотнем, твоя кровь ослабляла бы меня.
  - Но он ненастоящий, так что мы зря таскаем его с собой, - произносит Паоло без каких-либо эмоций и отпивает немного супа.
  Он так просто говорит такие жестокие вещи... А как иначе. Я же убийца. Убийца того, кто называл меня псиной. Убийца того человека.
  И хоть Калеб возмущается и виновато глядит на меня, и они начинают снова ругаться, я уже не чувствую аппетита. Я отставляю миску с супом и сворачиваюсь комочком в дальней части шалаша, сжимая в руках незаконченный рисунок лисы.
  Паоло никогда не примет меня.
  
  
  
  Глава 3. С корнем вырванное сердце.
  
  Этой ночью мы вышли из леса.
  Открыв глаза, я вижу прекрасную луну, и слышу, как Калеб тяжко вздыхает. Я знаю, почему. Они с Паоло обсуждали это всю дорогу сюда. Как только кончится лес, идти придётся быстро, потому что надо успеть попасть в ближайший город до следующей ночи, иначе Калебу нечего будет есть. В проклятом лесу нет никакой добычи, всех тех ушастых созданий под названием "зайцы" они наловили заранее для перехода через этот лес. Правда, зайцев ему мало и иногда для усмирения голода ему приходится пить лекарства, чтобы не наброситься на Паоло и на меня.
  Да, я о многом узнаю, пока притворяюсь спящим, но не сплю на самом деле. В такие моменты я имею возможность уткнуться носом в густые волосы, если они не скрыты капюшоном чёрного плаща, и слушать беседы Калеба с Паоло, которые слишком увлечены, чтобы проверять, сплю ли я. Я ношу такой же плащ, только укороченный. Обуви, к сожалению, для меня не нашлось, поэтому мои ноги просто плотно обмотаны тканью. Так никто не догадается, что я оборотень.
  Они много разговаривают. Не знаю, сколько они вместе, но, кажется, у них темы для разговоров никогда не кончаются. Они могут ругаться и смеяться, шептаться или кричать друг на друга, и всегда будут вместе. Нормально ли это для обычных людей? Не знаю. Я постоянно повторяю это "не знаю", так как других слов у меня просто нет. Я ничего не знаю о вещах вокруг меня. Я не знаю, почему поднимается солнце, откуда берётся хлеб и как люди могут спокойно улыбаться друг другу, когда постоянно спорят. Ещё тяжелее от того, что одну вещь я всё-таки знаю: спорят они в основном из-за меня. Даже сейчас. Паоло всё пытается узнать, зачем я нужен Калебу, раз я даже не настоящий оборотень.
  - Ты теперь каждого ребёнка будешь подбирать и тащить за нами?
  - Он не просто ребёнок. Он не выживет один. Нужно хотя бы найти какой-нибудь город полулюдей, где Джингл спокойно приживётся среди себе подобных.
  - Как ты попадёшь в подобный город? Ни тебя, ни меня туда не пустят, вспомни слова фьорта Льюиса. Теперь даже за цвет кожи могут повесить!
  - Я не оставлю его, пока не буду уверен, что он окажется в безопасности.
  Я слышу недовольный вздох Паоло.
  - Просто объясни, зачем он нам нужен? Ладно бы он был настоящим оборотнем и его кровь помогала тебе, но так мы напрасно тратим наши припасы и рискуем жизнями!
  - Как мы рискуем жизнями? - уже почти рычит Калеб, от чего я прижимаю уши к голове, - он безобиден!
  - Он убил человека!
  - Знаешь, я бы тоже убил того, кто вечно бил меня и за разумное существо не считал. И не смотри на меня так, словно я блефую. Тебя не считали проклятым за то, что у тебя не растут волосы, а твой отец сошёл с ума.
  Не растут волосы? А то, во что я утыкаюсь носом, это что? Откуда такая пышная копна волос? У Калеба очень длинные волосы. Они не особо мягкие, но настолько длинные, что, когда распущены, лежат на лопатках, а чёлка полностью закрывает лицо, если не убрать её под заколку, как Калеб и делает. Я никогда не спрашивал, почему у него такие волосы, но теперь чувствую, что обязательно спрошу.
  - С чего ты это взял? Что его кто-то бил и издевался над ним...
  - У меня есть свои источники... Джингл? Ты проснулся? - как-то испуганно спрашивает Калеб.
  Похоже, я неудачно шевельнулся и выдал себя. Дальше притворяться нет смысла.
  Я перестаю закрывать глаза и широко зеваю.
  - Да... Где мы?
  - О... - могу угадать по интонации, что Калеб улыбается, - мы наконец-то вышли из леса. Постоянно сидеть в шалашах очень вредно для моей спины.
  - Таскать тяжести тоже вредно для спины, - замечает Паоло хмуро.
  - Ой, да ладно тебе, попробуй сам понести Джингла! Он совсем лёгенький!
  - Нет уж, откажусь...
  Теперь я могу, не скрываясь, забраться чуть повыше, положить подбородок на голову Калеба и разглядывать дорогу впереди. Могу предположить, наш путь лежит по узкой вытоптанной дороге в середине поля. Вокруг растёт такая высокая трава, что если бы я не ехал на Калебе, то просто потерялся бы в ней.
  Паоло достаёт из сумки на ноге лист бумаги и разворачивает его. Насколько я знаю, это карта, но мне никогда не дают даже взглянуть на неё, поэтому я не знаю, что на ней изображено.
  - Где ты теперь его чувствуешь?
  Калеб на некоторое время замолкает, потом достаёт из-под плаща что-то круглое, называемое компасом.
  - Если позади нас юг, то... Северо-восток.
  Паоло сверяется с картой.
  - Либо он пошёл напрямую через территорию аругдов, либо сделал крюк через северо-запад.
  - Аругдов?
  - То, что осталось от орков и гоблинов, - объясняет Калеб, - три года назад они заключили союз против одного из племён диких друидов. Именно они обращают целые города в непроходимые лесные лабиринты, как тот, что мы только что прошли. В конечном итоге в этом союзе выжили только те, кто смог пережить воздействие силы друидов. Именно они и стали зваться аругдами. По крайней мере, Аль так рассказывал.
  - Фьорт Льюис.
  - Ой, да отбрось ты эти формальности! Мы давно подружились.
  - И всё же жаль, что он не может сопровождать нас в этом путешествии, - похоже, Паоло решил пропустить мимо ушей слова Калеба, - он много знает о внешнем мире, в отличие от нас.
  - Да уж... Но зато это так захватывающе! Мы наконец-то выбрались из деревни хоть куда-то! Впервые за сорок три года!
  Я стараюсь на пальцах подсчитать, сколько это. Паоло лишь мельком задел тему арифметики на наших уроках, назвав числа, состоящие из десяток. Десять, двадцать, тридцать, сорок... Это много? Не будучи уверенным, я спрашиваю напрямую:
  - Сорок три это много?
  - О... Это очень много. В моём возрасте уже пора на покой.
  - Ты всего на три года старше меня, а я пока в могилу не собираюсь.
  Мои глаза удивлённо раскрываются. Я в шоке. Калеб старше? Разве такое возможно? Паоло ведь такой старый и седой, а Калеб красивый, подвижный... Ну, как все молодые... Даже если он старше, где ЕГО седина?
  Зарываясь пальцами в густые волосы, я стараюсь найти хоть единый белый волосок, а обладатель этой копны подпрыгивает, чуть не скинув меня, и начинает вертеться на месте.
  - Ай! Ай! Ай! Джингл, прекрати! Больно! Стоп!
  Стараясь удержаться на его спине, я замечаю Паоло, скучающее выражение лица которого сменяется едкой ухмылкой, а затем он и вовсе заливается смехом.
  - Так его, так, Джингл, покажи ему!
  Изо всех сил вцепившись в голову Калеба, я не знаю, о чём думать и чему поражаться больше, смеху Паоло или тому, что он назвал меня по имени.
  Тут мои руки резко оказываются охвачены странным жёлтым свечением. Непонятная мне сила заставляет меня разжать их и поднять вверх, и из страха упасть я как могу сжимаю талию Калеба ногами, хотя со временем понимаю, что мои руки чётко зафиксированы и даже если я уберу ноги, я не упаду, а повисну в воздухе.
  Калеб останавливается и недовольно фырчит, приглаживая волосы.
  - Что ты делаешь?
  - А, ну... - мне становится стыдно от его строгого тона, зато Паоло даже не думает прекратить смеяться, - твои волосы совсем не седые... и они такие длинные...
  Мои руки возвращаются на плечи Калеба и перестают светиться.
  - Точно... Ты, наверное, не знаешь, почему они такой длины.
  - Не знаю...
  Паоло наконец перестаёт смеяться, но на его лице всё ещё виднеется слабая улыбка.
  - Он использует их как вместилище для магической энергии.
  Чувствую, как заинтересованно подёргивается моё левое ухо.
  - Да, вместилищем магической энергии можно сделать любой объект, теоретически даже живое существо. Правда, этот существо должно быть лишено всякого магического потенциала, иначе поглотит твою энергию как свою, а так как подобных существ не бывает, это остаётся всего лишь теорией. Только нежить может быть целиком и полностью заряжена лишь твоей энергией. На самом деле, это сложно объяснить, так как снова многое можно понять, только зная о душах. Скажем так, мои волосы это неживой объект, который всегда со мной и который сам собой содержит частичку моей души - а ты думал, почему без всяких нервов мы чувствуем прикосновение к волосам? - поэтому мне удобно использовать этот объект как хранилище энергии.
  Не понимаю ни слова, но это правда безумно интересно. Магическая энергия, душа, теория... Откуда он столько знает? Этому его тоже научил таинственный мастер?
  Мы продолжаем спокойно идти дальше.
  - Но почему твои волосы не седые?
  Паоло перестаёт улыбаться и снова недовольно хмурится, пока Калеб отвечает, показывая что-то пальцами:
  - Видишь ли, Джингл, это тело было омоложено моей магией и магией моей сестры в тот период, когда не принадлежало мне. Моя душа, однако, не может омолодиться, и поэтому на самом деле мне сорок три года, когда тело с момента омоложения достигло только девятнадцати лет. Не стань я вампиром, моя душа уже начала бы "изнашиваться" и постепенно отделяться от тела. Кстати, интересный факт, по этой причине маги не бессмертны, хотя могут омолаживать себя сколько угодно. Их тела просто уже не подчиняются ослабевшей душе, и...
  - Опять ты про души! - обрывает его Паоло и начинает потирать виски, всё больше хмурясь. - У тебя любой разговор уходит в души.
  - На душах построена история нашего мира! - возражает Калеб, и хоть я не вижу его лица, могу догадаться, что его настроение испортилось.
  - Просто скажи кратко, что ты вампир и не стареешь.
  - Но это будет не совсем правдой! Когда я был укушен, моё тело было старым и дряхлым, а голова вообще была лысой. Лысой! Ты представляешь, как плохо быть лысым?! Сколько комаров садилось мне на голову, чтобы поесть!
  - Я тебя понял, лысым быть плохо. Ты мне все мозги своей лысиной ещё в детстве прожужжал.
  - Прожужжал?! Это комары мне мозг прожужжали, пока его высасывали!
  - Не ругайтесь, - тихо, но твёрдо прошу я, сам не догадываясь, поможет ли это. Не знаю, что на меня нашло. Мне просто надоело слушать, как они ругаются друг с другом.
  И, что удивительно, это работает. Калеб замолкает и опускает голову, а Паоло начинает кашлять в кулак.
  Какое-то время путь продолжается в тишине. Иногда мои уши подрагивают от дуновения ветра или звуков, издаваемых неизвестными мне насекомыми. А ещё в такие моменты, когда еду на спине Калеба, я замечаю то, что при обычной ходьбе незаметно: постоянные покачивающиеся движения. Меня словно качает на волнах, образующихся, когда опускаешь палец в стакан воды. Это очень успокаивает.
  Я тихонько зеваю и зарываюсь в густые волосы щекой. Сейчас я закрою глаза, а когда открою, мы уже будем в городе. Мне немного страшно, но при этом это должно быть так волнительно! Я всю жизнь провёл взаперти, наблюдая за городским пейзажем только через прутья на окне. Это будет совершенно другой город и по нему я смогу перемещаться почти что свободно. Я столько всего увижу! Может, встречу даже таких же длинноволосых мужчин, как Калеб. Мне хотелось бы также сходить в церковь вместе с Паоло и попробовать помолиться. Калеб говорил, что главное - открыть свою душу, и тогда любые слова обратятся в молитву.
  Течение моих мыслей спокойно, пока нечто не пролетает мимо меня со свистом, заставляя коротко взвизгнуть и крепче вцепиться в плечи Калеба.
  Паоло кладёт руку на ножны, в которых лежит крестоподобный клинок. Калеб выступает вперёд и поднимает руки, которые начинают светиться белым светом. В тот же момент в воздухе замирает тонкая палка с железным концом.
  - Стрелы! - шикает он, а в следующий момент усмехается, - это будет куда проще, чем кажется!
  Ещё несколько стрел замирают в воздухе, ломаются напополам и падают на землю. Калеб идёт вперёд и Паоло идёт позади него, позволяя ему защищать нас.
  Я принюхиваюсь и ощущаю, что эти стрелы пахнут чем-то сладковатым. Тем временем в окружающей темноте, далеко впереди виднеется тёмный силуэт крайне высокого человека... Нет, это не человек, это какое-то дерево. Или всё же человек? Я не могу понять.
  Ещё несколько стрел останавливаются перед Калебом, ломаются и падают на землю. Не знаю, против чего или кого мы сражаемся, но у этой штуки или этого существа нет и шанса против нас.
  Я так думаю ровно до того момента, как что-то вырывается из зарослей высокой травы и хватает меня за ногу. Я стараюсь удержаться на спине Калеба, но меня тянет с непреодолимой силой.
  - Джингл!
  Паоло бросается ко мне и взмахивает клинком. Я чувствую, как сила, тянущая меня в траву, исчезает, и смотрю на обрывок древесного корня, обмотанный вокруг моей лодыжки. Страшно, но это уже незнакомый мне страх. Это страх не перед болью. Это страх перед неизвестностью.
  Калеб оборачивается, чтобы посмотреть, что случилось со мной, и в этот момент очередная стрела вонзается ему в руку.
  - Чёрт! - громко ругается он, пытаясь вытащить стрелу.
  - Не отвлекайся, я прикрою твою спину и Джингла заодно, - командует Паоло.
  - Хорошо!
  Когда Калеб вырывает стрелу из своей руки и бросает на землю, я замечаю, что покрыта она чёрной-чёрной, совсем засохшей кровью.
  - Побежали вперёд!
  Внезапно он срывается с места и бежит в сторону врага. Я слышу возмущённое восклицание Паоло, затем его тяжёлые шаги. Пробежка не входила в его планы. А тем временем стрелы летят и либо врезаются в невидимый барьер, который ломает их напополам, либо пролетают мимо нас. Оборачиваясь, чтобы проверить, поспевает ли Паоло, я слышу треск со всех сторон и вижу, как позади нас, вырывая огромные комья земли, вылезают древесные корни и тянутся за нами. Это заставляет меня крепче вцепиться в плечи Калеба. Страшно, страшно, страшно...
  Постепенно силуэт приближается, и я вижу огромное человекоподобное создание, вместо ног которого - ствол дерева, уходящий в почву. Ещё через несколько секунд я замечаю несколько маленьких фигур рядом с ним, что и пускают в нас многочисленные стрелы.
  Когда мы оказываемся достаточно близко, раздаётся рёв, от которого закладывает уши, и толстые корни вырастают перед нами, загораживая дорогу. Пока Калеб мешкается, пытаясь обойти резко возникшую преграду, те корни, что находятся сзади, нагоняют нас и пытаются обвить.
  - Паоло, ты плохо справляешься со своей работой!
  - ЕСЛИ БЫ МЫ СТОЯЛИ НА МЕСТЕ!...
  - Нас бы убили в два счёта!
  - Не ругайтесь хоть сейчас! - стараюсь успокоить их я, ибо и так слишком сильно напуган, чтобы ещё слушать их препирательства. Я интуитивно стараюсь взобраться выше на Калеба, но это не спасает от корней, которые уже слишком близко.
  Тут Калеб резко нагибается, так что я чуть не падаю с него, и касается рукой земли. Барьер света отталкивает корни, и, казалось бы, мы теперь в безопасности... но не все.
  Паоло уже в воздухе, обвитый этими корнями, которые он тщетно старается разрезать крестовидным клинком.
  - Фёфё Паоло!
  - Паоло!
  Шикнув, Калеб осматривается по сторонам, явно ища, чем помочь Паоло. Я скорее интуитивно понимаю, чем вижу, что его взгляд останавливается на толстом сплетении корней, преграждающем дорогу. Бросившись к нему, он прикладывает к нему руки и я вижу бесчисленные синие нити, обвивающиеся вокруг самого толстого корня.
  Странная лёгкость наполняет меня. Причём ощущение, что эта лёгкость приходит извне, словно я научился дышать каждой частью тела... Нет, только теми частями, которые касаются Калеба. Ветра нет, но его волосы поднимаются и красиво вьются в воздухе, а по его рукам и нитям бегут золотистые молнии, похожие на цвет его глаз.
  Раздаётся ещё один рёв. Корень пытается двигаться, но врезается в барьер Калеба и корчится словно от дикой боли, постепенно высыхая и становясь меньше. Рёв не прекращается, а я с ужасом понимаю: несмотря на то, что корни высыхают, Паоло всё ещё в плену и многочисленные корешки сжимаются лишь сильнее, стараясь не то задушить, не то разорвать его на части.
  - Калеб! Паоло, он...
  - Я делаю что могу, Джингл!
  Тут мой чуткий слух сквозь рёв неизвестного монстра различает писк. Маленькие существа, побросав луки, бегут к нам и бьют в барьер маленькими кулачками, пища что-то, что я не могу понять.
  - Калеб...
  - Освободите моего друга!
  Я вижу, как синие нити становятся ярче и толще, а корень начинает высыхать быстрее. Потом перевожу взгляд на маленьких остроухих существ и вижу, как один из них надевает на шею кулон с голубым камнем. Раздаётся тоненький, но человеческий голос:
  - Остановитесь! Не убивайте!
  Калеб на секунду отрывается от своего дела, удивлённо вздрогнув, но тут же возвращается к нему.
  - Мы освободим твоего друга, только не убивай нашего хранителя!
  - Гарантии?
  - Отпустить! Отпустить! - кричит существо с кулоном и остальные бегут обратно к существу-дереву, собираясь вокруг него.
  Наконец-то Паоло опускается на землю и падает на неё коленями, держась за горло с помятым серебряным воротником и стараясь откашляться. На его руках и ногах видны царапины от сухой жёсткой коры.
  Калеб убирает руки от толстого корня и синие нити развеиваются, однако барьер ещё не исчез, наоборот, стал больше, покрыв ещё и Паоло.
  Корни втягиваются обратно в землю, оставляя повсюду вывороченные комья земли. Существо с кулоном всё ещё стоит возле нас, и Калеб явно смотрит на него враждебно, так как тот сжимается и отступает назад. Я вижу многочисленные белые цветы, растущие прямо из его синей кожи, и мне становится не по себе, когда я ощущаю тот же сладковатый аромат, что шёл от стрел.
  - Что вы от нас хотите?
  Наш спаситель (если можно его так назвать) жмётся и старается спрятаться от пристального взгляда.
  - Нас заставили... Нам сказали, опасность придёт из южного леса...
  - Кто сказал?
  - Незнакомец... Он сказал, древний вирус перекинулся на южный континент... В доказательство он показал нам сердце прокажённого...
  - Посмотрел бы я, кто тут действительно прокажён... - цыкает Паоло, когда вдруг Калеб касается его плеча, за что натыкается сначала на недовольный взгляд, медленно переходящий в удивлённый. Кажется, к ним двоим одновременно пришла одна идея. Только я не понимаю, что именно не так.
  - Сердце... прокажённого? Вы же о... сердце вампира?
  Переводчик испуганно вздыхает. Остальные, кто слышат это слово, тоже в ужасе пищат и теснее сжимаются вокруг древовидного создания, перед этим схватив брошенные луки.
  - У людей это называется именно так...
  - Люди глупые! Люди навлекут на себя проклятие!
  Я спрыгиваю со спины Калеба и чуть не падаю. Только сейчас я понимаю, как сильно у меня дрожат ноги, но это не останавливает меня от того, чтобы подойти к краю барьера, положить на прозрачную стену руки и обратиться к чудику:
  - А что такое вампиры?
  Паоло и Калеб, конечно, старались мне объяснить, но из их слов я почти ничего не понял, так как вместе с тем они старались скрыть от меня как можно больше подробностей, чего я терпеть не мог.
  Существо подозрительно смотрит на меня и на мои уши.
  - Уж ты должен знать! Ты рождён бороться с ними!
  - Так, не учите его, - рычит во весь голос Калеб, прижимая меня к себе, - да, он оборотень, какие-то проблемы?
  Я не видел, как Калеб общается с другими, потому мне непривычно слышать такое. Даже во время ссор с Паоло он немного спокойнее, а тут... Хорошо, что мне он никогда не навредит. Я лишь сильнее убедился в этом после случившегося.
  Существо чувствует угрозу и отступает ещё немного.
  - Оборотни... Они должны бороться с прокажёнными... Бороться с вирусом...
  - Покажи им, - вдруг твёрдо произносит Паоло. Я не понимаю, к кому он обращается, пока Калеб не шагает вперёд и не начинает расстёгивать ремни под плащом на животе. Странные создания следят за ним, и я тоже смотрю, почему-то всё больше напрягаясь. Мне кажется, я увижу нечто страшное. Такое, что от меня хотели спрятать.
  И, когда поднимается чёрная кофта, я вижу дыру в груди, закрытую лишь костями.
  - Вы не ошиблись, я и есть прокажённый. Я пришёл сюда, чтобы найти своё сердце.
  
  
  
  Глава 4. Цветы под кожей.
  Маленькие существа пищат громче и бросаются врассыпную, только переводчик остаётся на месте, внимательно глядя на дыру в груди Калеба. Выглядит... странно. Но сильного страха я не испытываю. Может, потому что не вижу ни капли крови. Я знаю, что из ран должна идти кровь, но эта дыра настолько чиста, что выглядит искусственной.
  - Мы не можем пустить прокажённого дальше. Погибель несёт он! - с усилием произносит существо, вопреки своим словам отступая назад.
  Взмахом руки Калеб рассеивает барьер и шагает вперёд, будто давит на собравшихся всем своим могуществом. Лидер, вот кто он сейчас.
  - Я не причиню никому вреда, если меня пропустят.
  Мы с Паоло совершили движение одновременно: он вонзает клинок в корень у ноги Калеба, я отрываю надрезанную часть и начинаю грызть. От него, конечно же, не укрылись наши действия, и его взгляд, обращённый на недоросликов, становится ещё более злым... Нет, он уже смотрит на коричнево-зелёное существо-дерево. Скорее всего, именно ему принадлежат корни.
  Я бросаю пожёванный кусок древесины на землю и на всякий случай отшвыриваю ногой подальше. Гадкий на вкус.
  - Вы не хотите договариваться мирно.
  - Прокажённых нельзя пускать дальше!
  Калеб тяжело вздыхает и снова поднимает руку. Мне даже любопытно, что он сделает.
  Уже знакомое золотистое свечение охватывает кулон переводчика. Цепочка сжимается вокруг его горла и начинает поднимать над землёй. Его дыхание становится хриплым, цветы, растущие из кожи, приходят в движение и оплетают цепочку, стараясь её разорвать.
  - В вас даже крови нет, один только сок. Аругды стали наполовину растениями. Таким вампира не накормишь.
  - Не... произноси! Беда... Навлечёшь беду...
  - Вампир уже здесь. Какую беду ещё хотите накликать?
  - Калеб, успокойся! - вдруг обеспокоенно произносит Паоло, видя, как переводчик задыхается. Мне тоже не по себе. Я не хочу снова видеть смерть. Страшно.
  Цепь сжимается лишь сильнее.
  - Калеб! - Паоло хватает Калеба за руку. Едва серебряная пластина касается его кожи, я слышу шипение и тихий стон боли.
  Не знаю, что произошло, вижу только ожог на руке Калеба, который словно только сейчас осознаёт, что делает, и развеивает магию. Существо падает на землю, беспорядочно двигая цветами. Другие существа мигом собираются вокруг него и закрывают своими телами.
  - Будь милосерден... Если ты убьёшь кого-то, только подтвердишь мнение об опасности вампиров. Ты меня слышишь?
  Молчание. Паоло трясёт Калеба за плечи.
  - Ты слышишь меня?!
  -...Да, слышу. Спасибо, ты меня разбудил.
  Он опускает кофту и запахивает плащ.
  - Я правда не хочу никому вредить. Мне нужно только моё сердце.
  - Прокажённому нельзя иметь сердце! Прокажённый с сердцем слишком силён! Он уничтожает всё, что видит, убивает всех, кого чует!
  - Если бы он представлял опасность, я бы его убил. Калеб, позволишь показать? - спрашивает Паоло. Он неохотно кивает. Прежде чем я успеваю броситься к ним и что-то сделать, крестовидный клинок входит в ладонь и Калеб издаёт вопль, от которого у меня всё холодеет внутри.
  - Паоло! Стой! Ему больно! Стой!
  Кажется, даже Паоло в глубине души напуган, поэтому как можно быстрее вытаскивает клинок. От него остаётся дымящаяся рана, которую Калеб демонстрирует этим существам.
  - Мог бы... Просто поцарапать... Зараза...
  - Чем нагляднее, тем лучше.
  Я бросаюсь к Калебу и подношу его ладонь к своим губам. От раны идёт слишком явный запах горелого мяса, и вкус настолько отвратительный, что тошнит, но я должен зализать рану, чтобы она зажила.
  - Джингл, успокойся, мне уже лучше... И раны, нанесённые вампиру святым оружием, так просто не заживут...
  Не слушаю, просто вылизываю, сдерживая слёзы страха. Зачем Паоло это сделал? Не понимаю, совсем не понимаю!
  Переводчик не решается выступить вперёд, но снова говорит:
  - Если бы человек со святым оружием был под гипнозом, он вышел бы из него, причинив прокажённому боль... Человек в сознании! Но не убивает прокажённого. Почему?
  - Потому что этот клоун стал таким, спасая мою жизнь.
  Я не знал об этом. Мне всегда было интересно, как два настолько разных человека могут путешествовать вместе. Значит, это благодарность за спасение? Паоло тоже спасли, как меня? Или нет?
  Существа шепчутся на своём языке, понятном только им. Их остроконечные уши то и дело слегка шевелятся, а то и напряжённо вздрагивают и выпрямляются, когда кто-то совершает неаккуратное движение. Существо-дерево больше не вмешивается. Оно просто замерло, как самое настоящее дерево.
  Паоло загораживает нас с Калебом и вытягивает руку с клинком вперёд.
  - Для него становление вампиром хуже проклятия. И чтоб хоть один из вас настрадался так, как страдал я, пытаясь бесчисленное количество раз спасти этого тупого урода от попыток скопытиться!
  Калеб вновь закрыл мне уши, однако я всё прекрасно слышу.
  - Пао-...
  - Если кто-то из вас, носатиков, попробует его убить, я без раздумий запятнаю руки кровью. Не в первый раз!
  Кажется, Калеб назвал такую манеру говорить блефом. Или он говорит всерьёз?
  Шёпот становится громче.
  - Он говорит грубо, но он прав. Я не хотел становиться вампиром. Я вытерпел многое, чтобы не стать им, и всё равно стал. И даже так, прошло свыше пятнадцати лет, и я до сих пор никого не убил. Да, сейчас я угрожал, но не делали вы то же самое, напав на моего друга? - Калеб выступает вперёд, на этот раз с опущенными руками. - Получив своё сердце, я вернусь туда, откуда пришёл. Ну, или пущусь путешествовать по миру! Думаю, он очень красочный и даже я найду в нём место, хе-хе...
  Один из коротышек вытаскивает стрелу из сумки за спиной и направляет на нас как копьё. Да, я знаю про копья, но не знал про стрелы. В книжке Калеба много изображений с копьями. Похоже, благодаря своему размеру эти существа могут одинаково хорошо использовать эти палки с железными наконечниками как разное оружие.
  Переводчик пищит на собрата и тот с большой опаской кладёт стрелу-копьё на место.
  - Прокажённый не должен оставаться здесь. Прокажённый должен вернуться на юг, если у него действительно нет плохих намерений.
  - Неужели у вас действительно настолько плохие отношения с вампирами?
  - Не произноси!
  - Ладно-ладно... С прокажёнными, - Калеб аж кривится, - что они вам сделали? Что они сделали для этого мира? Почему они настолько опасны?
  Коротыши переглядываются. Несколько из них окружают существо-дерево, и то в ответ на их писк вытаскивает из-под земли довольно толстый корень. Прежде чем кто-то из нас успевает на него напасть, корень ложится на землю, словно что-то предлагая.
  - Пускай прокажённый сам посмотрит, что подобные ему делают с этим миром.
  - Это ловушка, - произносит Паоло, но Калеб уже делает шаг вперёд. Я крепче сжимаю его руку, не прекращая зализывать отвратительную на вкус рану. Почему у него нет крови? Не знаю, радоваться этому или нет.
  Его свободная рука ложится мне на голову, меж ушей, и вновь треплет мои волосы, как он любит.
  - Джингл, не бойся, они не смогут мне навредить.
  Не хочу его отпускать. Не хочу потерять.
  - Джингл... Ты присмотришь за мной снизу, хорошо? Если что, пустишь в ход свои зубки.
  Я не могу противостоять этой уверенной улыбке и медленно его отпускаю.
  Калеб встаёт на корень и тот поднимает его высоко в небо, так высоко, что я едва могу его видеть. Что если он упадёт? Убьёт ли это его? Никогда не задумывался над этим прежде, но насколько сильны вампиры?
  Никто ничего не делает. Даже Паоло замер, явно в напряжении.
  - Спускай! - разносится сверху через несколько минут.
  Корень медленно опускается на землю и исчезает в ней, как только Калеб с него сходит. Первое, что он делает, это бросается к Паоло с обеспокоенным взглядом.
  - Паоло... Покажи карту.
  Он быстро выхватывает карту из его рук, разворачивает и начинает смотреть. Я тоже пытаюсь заглянуть, но успеваю только заметить огромный узор, похожий на песочные часы.
  - Да, это тот самый город... Место, в которое мы собираемся, объято огнём. И ещё... Может, мне показалось... Я видел на горизонте что-то, похожее на солнце. Крупный горящий шар... Странно, что отсюда его не видно.
  - Прокажённые разозлили высшую расу за горным хребтом. Скоро их возмездие обрушится на нас!
  - За горным... Погодите, я же читал, что за горным хребтом никого нет!
  - Наглая людская ложь! Они создали прокажённых и надеются избежать вины!
  - Создали?... - спрашиваю я. Люди создали вампиров, я правильно понял?
  Вернув карту Паоло, Калеб поворачивается к существам и убирает чёлку за ухо. Я вижу оба покрасневших глаза
  - Даже если за горами кто-то существует, они не могут быть настолько могучими, чтобы обрушить на нас возмездие. Это не боги!
  - Хуже... Их сущность за гранью нашего понимания. Никто не знает, что они такое. Их сила ни с чем не сравнима! Они явятся к нам наказанием за всё совершённое! И в первую очередь виноваты люди, создавшие всё зло в этом мире!
  - Даже я, простой деревенский священник, знаю, что и орки, и гоблины известны своими набегами на мирные поселения. То, что вы стали наполовину растениями, ничего не меняет, - встревает Паоло.
  Тут уже одно из существ не может утерпеть: оно хватает стрелу-копьё и бросается вперёд. Ничего не успеваю сообразить, как мою ногу пронзает дикая боль. Я кричу, кидаюсь на него и сжимаю зубами длинное ухо.
  - Джингл! - не знаю, пытается ли Калеб образумить меня или просто выкрикивает моё имя от неожиданности. Я отпускаю существо, на четвереньках отбегаю и принимаюсь скулить, глядя на свою окровавленную ногу.
  У меня начинает двоиться в глазах. Сладкий запах, что я чувствовал всё это время, теперь будто всеми силами лезет в мой нос, и я задыхаюсь, корчась на земле и тщетно пытаясь достать до ноги языком. Зализать, зализать, очистить рану, заживить...
  До моих ушей долетают крики и писки. Когда я поднимаю голову, то вижу Калеба, который, подняв руки, расшвыривает своей магией тех существ вправо и влево. Сладкий запах становится нестерпимым. Это не так уж и больно, похоже на бред, только я всё равно метаюсь как в агонии.
  - Держись, Джингл... Калеб, не подпускай их!
  Паоло беспокоится за меня? Это... так... приятно...
  Сознание вот-вот меня покинет. Я так думаю, пока пальцы в перчатках не ложатся на мою рану, вызывая новую вспышку боли, что словно меня будит. Я снова кричу и сопротивляюсь, пока Паоло старается удержать меня на одной месте.
  - Так и знал... Эти стрелы чем-то смазаны! Калеб, надо отступить, если мы не хотим его потерять!
  Очередной коротыш летит в сторону, пока нас начинают окружать древесные корни. Мои глаза уже закрываются. Опасно делать это сейчас, но мне так хочется спать... Совсем немножко, пару минут я могу отдохнуть...
  Чувствую, как моё тело отрывается от земли уже знакомой силой, и инстинктивно хватаюсь за то, что оказывается у меня под руками. Только снова приоткрыв глаза, я понимаю, что это плечи Калеба, который бежит со всех ног. На этот раз Паоло спереди, прорезает нам путь, достав второй клинок. Или второй клинок мне только мерещится?
  Не могу больше...
  Глаза закрываются.
  
  
  Глава 5. Инфекция бессмертия.
  
  В следующий раз мои глаза открываются только тогда, когда уже всё стихло. Сколько времени прошло? Две секунды? Вижу над собой деревянный потолок и вздрагиваю от странного зудящего чувства в ноге, заставляющего меня опустить взгляд.
  Не знаю, как мне реагировать. Как и при нашем знакомстве, Калеб слизывает кровь, только в этот раз с ноги, и эта кровь принадлежит мне. По крайней мере, это не больно. Просто жжётся. И рана от стрелы-копья заживает быстро-быстро, как будто... не знаю... моя кожа - вода, а рана - взбудоражившие её волны. Только сладкий запах никуда не девается. Меня тошнит от него, и этот порыв не удаётся сдержать.
  Отплевавшись, я сталкиваюсь взглядом с красными глазами и невольно пытаюсь сжаться, но не могу убрать ногу от его губ, так крепко он меня держит.
  - Лежи смирно, я почти закончил, - улыбается он ласково и снова принимается проводить языком по ране. - Хоть ты ненастоящий оборотень, моя слюна очистит тебя от яда и не вызовет превращения. Удивительно, как хорошо, что ты оборотень...
  Я не понимаю и только машу хвостом, пока рана становится царапиной, затем белым шрамом, а потом и вовсе исчезает. Остаётся только кровавая корка, от которой язык Калеба быстро избавляется.
  - Я думаю, аругды используют собственную кровь в качестве яда для оружия. Когда я поцарапал одного из них, кровь была прозрачной и пахла так же, как твоя рана. Они и правда стали похожими на растения...
  - Их кровь... Этот сладкий запах... Это от них? - спрашиваю я и получаю в ответ кивок.
  Но что-то беспокоит Калеба, я вижу это. У него знакомое выражение лица. Когда же я его видел?...
  - Джингл... - он пересаживается поближе, разглядывая моё лицо. Его взгляд спускается ниже, возможно, к моей шее. - Я очень голоден. Всего один раз... Дай мне утолить голод тобой...
  - Нельзя, - слышу я голос из тёмного угла, в который ещё не заглядывал. Паоло подходит к нам и снова берёт Калеба за волосы. Я давно понял, что делает он это для того, чтобы не оставлять ожоги. Почему-то листы серебра, которые он носит на руках, ногах и шее, обжигают его. Они должны были бы обжигать и меня, но я ненастоящий. Как ни странно, в моей... ненастоящности?... много плюсов.
  Калеб смотрит страдальчески то на Паоло, то на меня. Его красные глаза уже не пугают, как раньше. Я даже готов исполнить его просьбу.
  Но Паоло не позволяет.
  - Я не могу... Он пахнет... Так сладко... - вижу протянувшуюся между верхним клыком и нижней губой слюнку. Ему очень хочется есть. Я помню, как он разрывал на части кроликов, но ведь со мной он ничего подобного не сделает, со мной он будет осторожен, так ведь?
  - Успокойся. Ты его смерти хочешь?
  Калеб мотает головой настолько, насколько это позволяет хватка на волосах.
  - Не хочу, но... Его кровь безумно вкусная. Мне нужна она. Всего немного...
  Паоло сильнее тянет чёрные локоны.
  - Не смей. У нас осталось ещё немного лекарства. До города хватит, а там мы купим все нужные ингредиенты.
  Ему плохо. Я вижу, как ему плохо. И Паоло понимает мои мысли.
  - Джингл, даже не думай его кормить. Он не сможет остановиться. Он выпьет всё и будет потом жалеть до конца жизни.
  Позднее, когда Калеб возвращается в эту комнату, он смотрит на меня своими жёлтыми глазами и не может поднять головы. За это время я успеваю полностью оправиться от тошноты и слабости, только лужа рвоты напоминает о том, что недавно было. Убрать бы её...
  - Прости... - слышу я тихое слово. Не в силах видеть эту грустно опущенную голову, соскакиваю с кровати и бегу обнимать его, вампира, который почему-то считается прокажённым, когда на деле добрее человека.
  Он вздрагивает и обнимает меня в ответ.
  - Я никогда не съем тебя... Не подпускай меня к себе, когда я голоден, хорошо? Только если ты ранен, чтобы я мог избавиться от этой раны... Больше ни капли крови не отдавай мне...
  Краем уха я слышу тяжёлые шаги. Это Паоло. Плеск воды...
  - Заканчивайте нежиться, нужно навести порядок. Джингл, будешь помогать.
  Когда Калеб отпускает меня, я бросаюсь к Паоло, обнимаю и его, чуть не роняя тазик с водой, который он нёс. Наверное, этого никто не ожидал. Если бы не занятые руки, он бы меня оттолкнул, это точно.
  - Фёфё Паоло, вы не ненавидите меня. Вы не желаете мне смерти. Почему тогда вы хотите меня бросить?
  Я не вижу его лица, поэтому не могу сказать, что он чувствует. Шерсть на спине встаёт дыбом от страха, и всё же почему-то не отстраняюсь.
  - Калеб, забери у меня тазик...
  Как только руки освобождаются, Паоло немного грубо отпихивает меня и хмурится. Кроме первой встречи до и после пробуждения он не прикасался ко мне, а я не прикасался к нему. Его это злит? Приводит в ярость?
  Он тяжело вздыхает и гладит меня по голове. Мои уши невольно встают торчком.
  - Тот, кого ты убил... Как он с тобой обращался?
  - Не задавай ему таких вопросов! - возмущается Калеб.
  Паоло ждёт моего ответа. И я не могу не ответить ему. Мне страшно, мне больно это вспоминать, но я должен ответить.
  - Он... Держал меня взаперти... Приходил только покормить... Или избить...
  - Не рассказывай, не надо!
  - Он был совсем не такой, как вы и Калеб... Он ненавидел меня... Мне постоянно казалось, что я уже мёртв... Постоянно было больно...
  Сажусь на пол и закрываю голову руками. Только когда я был в этой позе, тот человек мог меня пожалеть. Того человека уже нет, а я всё ещё принимаю эту позу каждый раз, когда сильно напуган. Он никогда не перестанет меня преследовать.
  Паоло сам опускается на колени и заставляет меня поднять голову.
  - Джингл, - его глаза зелёного цвета напоминают мне чем-то те овощи, которые он так любит, - я не буду врать. Я не был в таких условиях, как ты. И никогда не встречал тех, кого постигла такая судьба. Убийцы, когда их перед судом приводили исповедоваться, придумывали всевозможные слезливые истории, полные лжи, ради спасения шкуры. Но ты ребёнок. Даже если ты убийца, ты слишком мал, чтобы врать. И... я не знаю, как к тебе относиться. Знаешь... Даже если Калеб кого-то убьёт намеренно, я не думаю, что смогу и дальше с ним путешествовать.
  По нависшему молчанию я понимаю, что оба напряжены.
  -...Нет, я вру. Если это Калеб, я всё ему прощу. У меня нет человека дороже. И плевать, что он не совсем человек.
  Они и правда настолько близки? Я слышал, что Калеб спас его от смерти, а Паоло прилагал все усилия, чтобы он не стал вампиром.
  - Почему он стал вампиром? Он ведь не родился таким?
  Они переглядываются и одновременно кивают, словно приняв какое-то решение.
  - Тебе ещё рано знать, - шепчет Калеб, - но я готов рассказать тебе, что я сам знаю о вампирах. Не думай, что это обязательно правда. Так лишь пишут в книгах, которые я читал.
  Пока Паоло принимается за уборку, я слушаю ту историю, которую решил поведать мне сам вампир. Я мало что понимаю, но стараюсь слушать и запоминать. Это важно. Это история того, кто спас меня от смерти.
  - Ещё когда по земле ходили только монстры, они начали размышлять над бессмертием. Монстры думали об этом, но их разума не хватало, чтобы пойти дальше мыслей. И когда появились люди, а появление письменности обозначили Началом Истории, люди тоже задумались о бессмертии. Шли годы, десятки лет, столетия. К 300-летию учёные сделали первые успехи: на пойманных разбойниках испытали одно из средств, в несколько раз повысившее их регенерацию. К сожалению, это решение сыграло против них, так что с тех пор опыты никогда не проводились на преступниках.
  Сын одного короля втайне принял это средство, когда началась одна из многих войн. То, что солдаты принимали за непомерную силу предводителя и благословение богов, было не более чем эффектом от средства. Пока... его сердце в один день не остановилось. Он получал множество ран, и они быстро зарастали, но крови уже не хватало. Возможно, из-за того, что он принимал средство долго и его за это время никто не ранил смертельно, оно начало влиять на его организм сильнее, чем на тех преступников, которых как-то смогли умертвить благодаря недолговременному воздействию средства. Его аристократическое лицо стало ещё бледнее; он стал больше есть, кричать на солдат; начал чаще ходить на разведки в полном одиночестве.
  И во время очередного боя он бросился с голыми руками на врага перед собой, разорвал броню и впился зубами в горло.
  Обе армии были так этим напуганы, что бой мгновенно прекратился. Солдаты принца старались оттащить лидера от врага, противоположная сторона старалась его заколоть. Только прямой удар в замершее сердце успокоило воеводу... Навсегда успокоило.
  - Сердце... - я вспоминаю, что Калеб ищет своё сердце.
  - Да, сердце - слабое место вампира, даже если оно недвижимо. И хорошо, если оно у него вообще есть... Ведь тогда оно способно "оживать" и прокачивать по организму хотя бы ту кровь, которую он получает. А если сердца нет... - он коснулся своей груди, - вся кровь идёт на регенерацию единственного органа, который вампир не может восстановить. Поэтому я голодаю гораздо больше и голод приносит нестерпимую боль. Если я ещё жив, моё сердце в порядке. Я умру, как только его проткнут насквозь святым оружием. Обычное оружие перестало помогать очень скоро.
  Калеб берёт меня на руки, кладёт на кровать и садится рядом.
  - Я знаю, ты ещё многого не понимаешь. Но ты должен услышать до конца эту историю. Когда ты вырастешь, всё станет понятнее. Прости меня за такую жестокость.
  - Нет, ты вовсе не жестокий! Я сам хочу узнать больше о вампирах, - я опускаю уши, - и как они связаны с оборотнями...
  - Чтобы скрыть то, что случилось с его сыном, король приказал стереть память всем солдатам, участвовавшим в той битве. Но этот приказ не был приведён в исполнение. Все солдаты, которых принц успел укусить, пока вырывался, стали в несколько раз сильнее и в рекордно короткие сроки сошли с ума.
  Дальше несложно догадаться. Началась эпидемия - повышенное распространение инфекции - распространившаяся за границы человеческого государства. Да, странно это представить, но вампирами становились даже травоядные животные.
  И вот когда появились оборотни, существа с искусственно выведенными антителами против инфекции бессмертия.
  Исключительно плотоядные животные не становились вампирами после укуса, либо же это было не заметно, ведь они и так и так продолжали питаться мясом. Единственное, что они получали от вампиров, это ту же ускоренную регенерацию. Их сила оставалась прежней, а разум не менялся.
  Один священник из эльфийского рода сказал, что к нему во сне пришёл "ушастый бог", повелев даровать волкам ум и силу для борьбы с вирусом. Никто из богов не желал смерти этого мира. Лишь позднее "ушастого бога" назвали Наитат, богом мясопожирающих монстров.
  Что забавно (добавляет от себя Калеб), в другой книге говорилось, что эльфы относятся к Наитату как к сущности насилия и презирают за это. Что он сделал конкретно им? Ничего. Наоборот, он на некоторое время прославил эльфов как расу спасения, когда священник рассказал о своём сне. И это их благодарность...
  - А почему именно волки?
  - Интересный вопрос. Когда путём скрещивания людей и волков - название расы, сделавшей это, стёрли из истории - получились первые оборотни, эти же учёные начали пробовать скрещивание с другими монстрами. Зверолюдов сейчас много, появившихся и естественным, и неестественным путём, но почему-то только люди-волки научились вырабатывать вещество, которое при попадании в кровь вампира ослабляло сущность кровопийцы.
  Я снова раздумываю над словами Калеба. Ничего не понимаю, если честно... Кто такие эльфы? Что за Наитат? Чем волки выделились среди всех остальных животных?
  Кажется, он видит моё непонимание.
  - Давай скажу проще, Джингл... Только люди, скрещенные с волками, могут успокоить вечный голод вампира. Может, с их помощью можно было бы даже наладить с вампирами мир... Но не все вампиры желали исцеления, и не все оборотни желали рисковать жизнью. Да и яд вампиров, якобы полностью нейтрализовавшийся в их организме, всего лишь слабел и накапливался через поколения. Уже второе поколение оборотней начало получать ожоги от серебра, прямо как нежить, а третье отличалось повышенным голодом. Они уже не просто нападали на вампиров, чтобы обезвредить. Они пожирали их. И когда уже вампиров стало меньше, оголодавшие оборотни стали бросаться на всех подряд.
  Калеб опускает голову. Я замечаю, что Паоло давно закончил уборку и тоже слушает.
  - Оборотни тоже стали врагами всего мира, но у них нашлись защитники. В некоторых странах было решено, что если оборотень отрежет себе уши и хвост, то навсегда откажется от своей звериной формы, а значит, станет обычным человеком.
  Я содрогаюсь. Если вспомнить, тот человек старался отрезать мне уши, но они отрастали уже на следующий день... Он пытался сделать меня человеком? Или я придаю слишком много значения, ища причины, почему тот человек так со мной обращался?
  - Распространение инфекции бессмертия было подавлено, и несколько рас, объединившись, потребовали, чтобы люди убирались на южную часть материка как создатели опасного вируса. Южная часть материка - это территория, на которой раньше жили я, Паоло и ты. Сейчас это место цветёт и благоухает, а тогда людей отправляли на верную гибель в безжизненную пустыню. И оборотней, отказавшихся от своей природы, тоже.
  Люди до сих пор хранят обиду, но уже никто не помнит истинной причины. История исказилась. Если бы Брейн (я заметил, как исказилось лицо Паоло при звуке этого имени. Наверное, Калеб это тоже заметил)... То есть, мой мастер... Если бы мой мастер не хранил подлинники со времён мира между людьми и другими расами, мои знания ограничивались бы церковными книгами. Паоло, чему нас учили?
  Паоло явно не ожидал обращения к себе, потому растерянно кашляет, но всё же отвечает:
  - Нас учили, что, когда было решено заселить южную часть материка, богиня плодородия Мефиста по велению Иллиас разрешила ступить на новую землю только людям. Услышав об этом, другие народы разозлились и весь путь до южного континента преследовали людей, нанося удары в спину. Только на узком перешейке люди с божьей помощью смогли дать отпор...
  - На том перешейке, где теперь стоит лес мертвецов, через который мы прошли, - вздыхает Калеб, - до того, как вырос лес, там стоял большой граничный город, что-то вроде таможни. Нелюди не могли попасть сюда, а люди не могли выйти наружу без особых причин. Сейчас этот лес полон несчастных душ. Нужно запастись терпением, чтобы пройти через него, не заработав проклятие.
  - На самом деле людей попросту гнали взашей с их родной земли... Но, отчасти, история с Мефистой - правда. Она пришла на помощь сразу, как её достигли молитвы отчаявшихся, будто только этого и ждала. Прямо на глазах песок сменился плодородными землями, и раньше, чем люди достигли крайних южных гор, бывшая пустыня уже цвела, манила и приглашала к себе. Люди не были обречены на вымирание, как желали того другие расы, от людей во многом и произошедшие. Удивительно, что никто никогда не уважал людей как прародителей смугдов, кархардов...
  - К-кого?
  - Я расскажу о них, если мы их встретим. Что, как мне кажется, вполне вероятно. Мне и самому очень хочется увидеть их!
  Я удивлённо смотрю на Калеба, и Паоло, будто прочитав мои мысли, накрывает глаза ладонью, большим пальцем потирая морщинистый лоб. Да, согласен, его энтузиазм пугает. Как можно с таким оживлением думать о путешествии сразу после того, как пришлось столкнуться с таким агрессивным населением?
  Вдруг Паоло берёт меня за руку (это для меня крайне неожиданно) и тянет к двери.
  - Эй! Вы куда?
  - Мне кажется, ему лучше проветриться. Ты его уже замучил своей историей.
  - Ух... И правда...
  Оказывается, в том здании, где мы остановились, всего две комнаты. Всё остальное находилось снаружи. Сбоку от дома протекала большая река, но это никак не помогало засыхающим на грядках растениям.
  Это первый раз, когда я вижу солнце над головой. Всё время я был взаперти, а потом оказался вынужден выходить на улицу только ночью, и теперь... Могу сказать, что солнце очень яркое. И красивое. А небо такое голубое, ясное...
  - Джингл, - мрачный голос Парло вырывает меня из мечтаний, - ты должен знать, что Калеб может умереть в любую минуту.
  - Почему? - я зажмуриваюсь от солнца.
  - Его сердце... Тот, кто его украл, будто играет с нами. Но он может заскучать. Сейчас в его руках обнажённое сердце, и при желании он может проткнуть его всего лишь маленьким кусочком серебра. Этого хватит, чтобы... - впервые я слышу дрожание слёз в его голосе.
  - Паоло...
  - Этот идиот... Он всегда был весел и беспечен... Но сейчас ему просто хочется увидеть и испытать как можно больше перед последней смертью. Он с самого начала не поверил и не верит сейчас, что его сердце можно вернуть.
  Я опускаю голову и смотрю на землю. Цветные пятна пляшут перед глазами. Это эффект солнца?...
  - Он ведь... не может смотреть на солнце? Солнце вредит ему?
  В тягостном молчании Паоло крепче сжимает мою руку.
  - Он сгорит на солнце. Раньше у меня было лекарство, помогавшее ему справиться с солнцем и голодом, но теперь, когда у него нет сердца, кровь застыла и зелье ничего не делает. То, что я даю ему сейчас, не лекарство, а всего лишь питательная сыворотка. Её достаточно, чтобы остановить небольшой приступ голода. Придурок... Он болтал кучу времени и при этом не рассказал про вампиров ничего толкового. Слушай, Джингл...
  И уже от Паоло я узнаю о вампирах самое главное: они бессмертны. Старость их не касается. Можно разорвать вампира на мелкие куски, но, если останется сердце, он вернётся к жизни. И то, если сердце не проткнуть серебряным или освещённым оружием, вампир снова оживёт, стоит полить его останки кровью.
  - Конечно, с Калебом ничего подобного не происходило, но мы вместе изучили о вампирах всё, что возможно. Может, это тебе пригодится.
  Я давно уже сижу на бережке реки, опустив ноги в воду. Паоло стоит рядом и разглядывает собственное отражение в воде.
  - Теперь никто не поверит, что он старше меня... - в воде я вижу его тяжёлую улыбку, - Джингл, я думаю, ты уже никуда не денешься. Я приношу свои извинения за ранние подозрения в твой адрес. Поэтому... Проследи за тем, чтобы Калеб остался жив, когда меня не станет.
  Меня прошибает холодный пот. Я поднимаю взгляд на настоящего Паоло, не на того, который в отражении. Что он сейчас сказал?
  - Меня уже ничто не спасёт. Старые люди умирают. И Калеб хочет умереть вместе со мной. Я уговаривал его, убеждал, угрожал, но я знаю, что он хочет любым образом покончить с собой, как только я умру. Ты ведь будешь с ним, когда это случится?
  Паоло улыбается мне. Это так странно после сказанных им слов... Я не знаю, как он относится к своей смерти. Я очень боюсь умирать. Почему другие не боятся? Почему кто-то может хотеть умереть?
  - Пожалуйста, не умирайте, фёфё Паоло!
  - Это неизбежно, Джингл. Мне уже сорок. Будет чудом, если я доживу до шестидесяти. Меня уже можно считать долгожителем...
  - Почему?! Разве вы чем-то больны?
  - Старостью, Джингл. Все, плоть имеющие, обречены на недолгую жизнь, прежде чем их душа будет забрана смертью. И оборотни живут ненамного дольше людей, насколько я знаю. Поэтому не бойся взросления. Цени эту жизнь и забудь о том, что было раньше. Только... оставайся рядом с Калебом. Будь добр с ним. Каким бы ни было твоё прошлое, позволь Калебу стать твоим будущим и будь будущим для него. Тогда я буду спокоен.
  И он всё ещё говорит это с улыбкой... Честно, несмотря на морщины на широком высоком лбу, несмотря на седые волосы среди тёмно-коричневых, я вдруг вижу взрослого, но молодого человека. Я совсем не знал такого тёплого, заботливого Паоло. Даже всегда грозно сведённые густые брови распрямились, смягчая его взгляд.
  - Фёфё Паоло... Почему вы не можете тоже стать бессмертным? Калеб был бы счастлив...
  Его улыбка пропадает, на лицо ложится печаль. Он приседает и гладит меня по голове.
  - Секрет бессмертия без последствий ещё не разгадан. И это хорошо. Плохие люди воспользовались бы им, если б знали, как. Способ для человека стать бессмертным при жизни - обратиться в вампира. И я не желаю этого никому. Но, может, когда я умру, богиня Иллиас дарует мне возможность стать ангелом и вернуться к вам.
  Мои губы дрожат. Паоло впервые так добр со мной. Я не хочу, чтобы эта доброта кончалась. Хочу больше теплоты.
  - А я смогу стать ангелом?
  - Вряд ли... Никогда не встречал ангела-оборотня... Но чудеса возможны. И приятные, и не очень.
  Может, мне мерещится из-за солнца, но что-то блестит за спиной Паоло. Такое... красивое...
  Я вижу девочку ростом с палец взрослого. Она мило улыбается мне, едва шевеля узорчатыми крыльями.
  - Ангелами становятся не только люди! - она замечает, что я хочу задать вопрос, и быстро показывает знаками молчать. - Этот старик не видит и не слышит меня. Не говори ему ничего.
  Я киваю.
  - Ты что-то увидел? - подозрительно спрашивает Паоло, оборачиваясь. Девочка смеётся и улетает в дом. Кстати...
  - Нет, просто... Задумался, что это за дом.
  - А... Мы заметили его, когда убегали. Хотели попроситься на ночлег, но, видимо, это место уже заброшено, - он обводит взглядом засыхающие растения на грядках, - и заброшено не так давно.
  Этот дом не очень похож на дом того человека. Слишком маленький.
  - А каким был ваш дом?
  - Ну... Давай я расскажу внутри. Будет плохо, если мы оставим Калеба одного надолго.
  И мы возвращаемся, чтобы там дождаться ночи и снова отправиться в путь.
  
  
  Глава 6. Охота на ведьм.
  
  Идти приходится быстро, но осторожно. В этот раз я бегу рядом с Паоло и Калебом.
  Я не только разминаюсь, но и учусь ходить с тканью на ногах, ведь снимать её никак нельзя, а найти для меня обувь, даже оказавшись в городе, будет затруднительно из-за когтей.
  Одежду для меня немного упростили. Оказывается, Калеб хорошо шьёт. Из большой, висящей мешком мантии он смог сделать мантию поменьше, но она всё ещё хорошо скрывает мои уши и хвост. Похоже, ко мне будут плохо относиться, если узнают, что я оборотень.
  По знаку я накидываю на голову капюшон. Впереди виднеется что-то рыже-красное. Похоже на... огонь?
  - Джингл, иди сюда, - Калеб берёт меня на руки. Я чувствую его напряжение. - Паоло, ты пойдёшь вперёд.
  Паоло молча кивает и ускоряет шаг. Калеб идёт за ним, держа меня на руках, а я обнимаю его за шею, наблюдая из-под капюшона за тем, что происходит.
  Когда мы подходим ближе, становится очевидно, что рыже-красное свечение и правда исходит от огня. Большого огня. Не того, который я вижу обычно под котелком Паоло, а действительно большого огня, поднимающегося высоко над крышами домов, что стоят поодаль. Тут же я вижу новых странных существ с большими... нет, это не уши. Отростками на голове, похожими на раздвоенные уши, но не являющимися ими. Я не вижу никаких отверстий. Разве могут быть уши без отверстий?
  Паоло отступает немного назад.
  - Калеб, ты у нас начитанный. Что это за существа?
  - Кархарды. И да, они должны понимать наш язык. Попробуй с ними заговорить.
  Он снова идёт вперёд и поднимает руки. Я слышу его оклик, и пара горбатых существ поворачивается к нему, оскалив острые зубы. Сейчас, если задуматься, я думаю, они чем-то похожи на рыб, нарисованных в книжке Калеба. Сам я ни разу не видел ни одной рыбы.
  Паоло о чём-то разговаривает с ними. Я не слышу за треском огня. Честно говоря, жар пугает меня, и я прижимаюсь к своему защитнику как можно сильнее, скулежом умоляя отойти подальше, в прохладу ночи. Увы, это не помогает, и он подходит лишь ближе к огню, как только Паоло жестом показывает ему это сделать.
  - Мы все мужчины. Можете проверить.
  - Можете проверить всех, кроме ребёнка, - добавляет Калеб, который кажется недоумевающим, - он болен и не может раздеться.
  Запах гари слишком сильный. Зачем эти костры? Почему такие большие?
  Один... "кархард" подходит ко мне и прикасается к моей руке. Нет, это не рыба. Его руки хоть и похожи на рыбьи конечности, но покрыты мелким пушком.
  Я встречаюсь с остекленевшим взглядом. Если бы кархард не смотрел так пристально на меня, я бы решил, что он спит стоя.
  - Длинноволосый не похож на мужчину, - произносит существо, переводя взгляд на лицо Калеба. По его резкому вздоху я понимаю, как его это задело.
  - Что значит не похож?! Мне перед вами штаны снять?!
  - Ваши слова: "Можете проверить всех, кроме ребёнка".
  - Грх... Паоло, подержи Джингла.
  Я оказываюсь на руках Паоло и тут чувствую явную разницу в силе между ним и Калебом. Паоло заметно сложнее меня удерживать, хотя внешне он выглядит сильнее.
  Ладонь в перчатке накрывает мои глаза и какое-то время я нахожусь в темноте, слыша лишь треск костра.
  - Довольны теперь?
  - Подними.
  - Каким образом?!
  - У него с этим проблемы, - встревает Паоло, всё ещё не убирая ладонь с моих глаз. Я не понимаю, о чём речь. Кого поднять? Что показать?
  - Ясно. Превращённая женщина. Возможно, ведьма. Сжечь.
  - Я не женщина!!! - громче возмущается Калеб, - то, что у меня длинные волосы и не стоит, не делает меня женщиной!
  - У людей встречается подобное, - продолжает Паоло, - стресс, психологические травмы, врождённые пристрастия... В данном случае, это осознанный выбор. Он, как и я, священник, давший клятву безбрачия. В отличие от меня, он решил гарантировать себе жизнь без случайного ребёнка и избавиться от самой возможности греха, поэтому обратился к лекарю и... У него физически не может стоять.
  Наконец-то я снова могу видеть. И вижу я Калеба, дрожащего то ли от злости, то ли от стыда. Кархард смотрит то на нас, то на него, и на его широкой вытянутой морде я не могу прочитать ни единой эмоции.
  - Священники... - вдруг подходит к нам другой с кучкой хвороста под мышкой, - странный народ... Из-за них мы занимаемся этой неблагодарной работой!
  В его голосе я явно слышу гнев, хотя взгляд всё такой же остекленевший. Похоже, ориентироваться на лица... морды... бесполезно. Зато голоса говорят многое.
  - Нам едва хватает сырья на эти костры. Когда уже кончатся эти ведьмы?!
  - Ведьмы? - вырывается у Калеба. Паоло кивает.
  - Они здесь жгут ведьм. Точнее, всех женщин.
  Мои глаза широко открываются. Значит, в этом костре?...
  - Значит, в вашем городе столько ведьм, что?...
  - Нет, не в этом дело, - объясняет кархард, проверявший Калеба, подкидывая одинокое брёвнышко в огонь, - ведьм жгут в центре города. Эти костры здесь для того, чтобы не пришли их подруги. Было бы лучше, думаю, собирать их кучей и сжигать, но священники уверяют, что даже одна ведьма может быть опасна. Вот и приходится разводить такие костры при каждой поимке.
  Зубы Паоло скрипят. Мне тоже не по себе. Тот человек иногда называл мою маму ведьмой. Разве можно быть оборотнем и ведьмой? Больше звучало как ругательство... Кто такие ведьмы?
  Калеб снова забирает меня, и мы идём мимо костра туда, куда ведёт новый кархард.
  Даже когда мы оказываемся в доме, похожем на те, где мы раньше ночевали, но куда более богато обставленном, я всё ещё слышу треск огня. Костры и правда горят по всему городу. Это вселяет в меня непонятный страх. Ещё знание того, что где-то горит человек, очень пугает, и мягкое одеяло совсем не успокаивает.
  - Поверить не могу... Жечь женщин! Абсолютно всех! Только из-за того, что они могут быть ведьмами! - тут же начинает ругаться Паоло, громко шагая по комнате.
  - Мне тоже неприятно, что приходится остановиться в таком городе... - мрачно произносит Калеб, гладя меня по голове. После дневного разговора с Паоло я перестал от этого убегать. Я понимаю, что ему нравится меня гладить, и больше не боюсь приятного чувства. Меня самого это сейчас сильно успокаивает.
  - Я бы им!... Что за священники в этом городе такие?! Я бы понял, если бы была опасность... Но, Калеб, они тебя хотели в костёр бросить просто за длинные волосы! Не удивлюсь, если они и мужчин сжигают просто так!
  Я понимаю, что всем неспокойно, и ничего не могу сделать. Мне остаётся только зажмуриться, стараясь представить что-то спокойное... Но ничего не приходит на ум. До появления Паоло и Калеба в моей жизни не было ничего успокаивающего, а их присутствия сейчас недостаточно.
  - Паоло, тебе не нужно принять ванну?
  - Что?! - рычит он так, будто лишь сейчас заметил Калеба.
  - Ванну! - совершенно не теряясь, отвечает Калеб ему, - и подожди в ванной меня, мне не помешает твоя помощь.
  - Ты правда сейчас думаешь об этом? - он уже спокойнее. Это радует меня.
  - Ты же знаешь, я не могу помыть волосы сам! Кто мне поможет?
  Я открываю глаза и с мольбой смотрю на того, чья ладонь всё ещё покоится в моих волосах. Он мне подмигивает.
  - Ладно... - вздыхает Паоло и направляется к той двери, где, как сказал кархард, находится ванная.
  Как только дверь закрывается за ним, Калеб кого-то манит пальцем. К своему удивлению, я вижу ту самую девочку размером с палец, что садится перед самым моим носом и поглаживает его кончик.
  - Знакомься, Джингл, это Филили. Её видят только маги, как я, и дети, как ты. Она фея.
  - Ну... Ты ошибся. Не любая магия поможет меня увидеть. А вот открытые сердца, полные мечтаний, ждут, когда я помогу им успокоиться, - её милая улыбка заставляет моё сердце забиться чаще. Она... очень красивая. И она первая девочка, с которой я разговариваю. Или девушка? Женщина?
  - Я... очень рад, фёфё Филили...
  От её прикосновений я чувствую спокойствие. Куда большее, чем стоило бы.
  - Она проследит за тобой, а ты не обижай её! И ничего не говори Паоло. Ему всё равно не увидеть Филили.
  Я сползаю с коленей Калеба, на которых лежал, и он тоже уходит в ванную, а я остаюсь наедине с прекрасной феей, не зная, что делать и как себя вести. Она такая маленькая, что мне боязно на неё дышать, а светящиеся крылышки за спиной такие тонкие...
  - Ну, ну, всё хорошо, - успокаивает меня она. Крохотные пальчики касаются моего лба, и больше не волнует, что творится снаружи. Это так далеко, а прямо здесь такое спокойствие... - тебя зовут Джингл, верно? Тебе нравится твоё имя?
  - Да... То есть... Не знаю... У меня не было имени, и я рад, что теперь оно у меня есть... Но как-то неприятно быть названным в честь песни про блох...
  - Я могу тебя порадовать, "джингл" означает не только рекламную песню. С другого языка это переводится как "праздничный звон". Калеб прекрасно знает это, но, наверное, забыл сказать.
  Моим щекам становится жарко.
  - Ты - большая радость для него. Словно долгожданное дитя. В родной деревне Калеб очень любил играть с детьми. Он хотел бы, чтобы у него или у Паоло был ребёнок, но это невозможно, так что...
  - Да, я слышал... Он отказался от этой воз...
  - Нет! - прерывает меня фея, - Паоло соврал. Вампиры просто не могут иметь детей. Почему, - предугадывает она мой следующий вопрос, - узнаешь, когда вырастешь. Если объяснить кратко... Мужчины вырабатывают детородный сок, а женщины его хранят. Но вампиры не могут ни того, ни другого.
  - А Паоло?
  - Его не интересует ни одна женщина на свете.
  - Он никогда не хотел стать папой?
  - Никогда.
  Папа... Мама... Были ли они у меня? Калеб говорил, что они есть у каждого, но я не знаю их. У меня была мама, и я не знаю, что с ней стало. А папа...
  - Джингл, я хочу кое с кем тебя познакомить. Она ответит на все твои вопросы. Она заберёт все твои печали.
  - А?
  Филили тянет меня за руки. Ничего не понимая, я встаю и иду за ней к окну. По улицам ходят кархарды.
  - Где она?
  - Придётся прийти к ней самим. Но ты же не их робких? Сможешь добраться до нужного места?
  Я растерянно киваю, всё ещё не понимая ничего.
  - Не волнуйся, маленький храбрец, я покажу путь. Для начала поднимемся на второй этаж.
  На втором этаже я выбираюсь в окно и осторожно встаю на красную... штуку. Не помню, как она называется. Череповка? Но за неё очень удобно цепляться когтями.
  Да, по совету Филили я сбросил ткань с ног. Так я чувствую себя гораздо свободнее. Странно, я никогда не мог много двигаться, но именно сейчас, оказавшись предоставленным полностью самому себе, чувствую такую лёгкость, словно моя душа только этого и ждала. Калеб, ты бы гордился тем, как ловко я прыгаю по крышам! Даже не оступился ни разу.
  Я следую за тонкими звенящими крылышками и не слышу ничего, кроме этого звона, а между тем никто и не думает посмотреть наверх. Всё гораздо легче, чем я думал!
  Филили ведёт меня прямо к огню. Самый большой костёр, с которым не сравнятся те, что мы видели перед городом, разведён в центре широкой площади. Снова меня посещает мысль о том, кто же горит там, и страх поднимает шерсть на спине...
  - Стой! - остужает фея мой пыл. От неожиданности я отступаю назад и чуть не падаю, но успеваю вовремя вернуть себе равновесие. - Она в этом доме. Нужно спуститься.
  Я приседаю на корточки и смотрю вниз. Спуститься здесь никак нельзя. Два кархарда бродят вокруг дома и сразу поймают меня, если я попробую слезть с крыши.
  - Будь ты феей, оказался бы внутри в мгновение ока...
  Напряжённо думаю. У этого дома нет второго этажа и никаких окон, в которые я мог бы залезть с крыши.
  - Выруби их.
  Поднимаю удивлённый взгляд на фею. Что она сейчас сказала?
  - Всё просто! Прыгни на голову одному и оглуши второго. У тебя получится!
  - Н-нет! Я не стану этого делать!
  - Даже если от этого зависит чья-то жизнь?
  - Что?
  Фея садится на моё плечо.
  - В костре сейчас горит кукла. Настоящую ведьму допрашивают внутри. Она жила в том доме, где вы остановились днём. Об этом узнали и забрали её сюда. На самом деле никто не желает её смерти... пока что. И ты можешь её спасти. Тогда моя подруга поймёт, что ты достоин её помощи.
  Мне кажется, Филили ведёт себя не так, как ожидал от неё Калеб. Не лучше бы сейчас же вернуться к ним? Но я уже забыл, в каком доме мы остановились, а если начну искать, меня точно поймают... И эта ведьма... Кто знает, что с ней сейчас происходит? Она может страдать. Она может надеяться на помощь. Прямо как я когда-то.
  Если для этого мне не придётся никого убивать, я готов ей помочь.
  - Я вижу в тебе решимость. Хорошо, ты справишься! - Филили взлетает над моей головой в тот момент, когда я прыгаю вниз. Выходит не так плавно, как хотелось бы, но я приземляюсь прямо на горб одного из кархардов, а как только появляется второй, бросаюсь на него и... Как его оглушить? Всё, до чего я додумался за мгновение, это толкнуть его в стену дома.
  Я стою, тяжело дыша и глядя на свои руки. Крови нет. Значит, всё хорошо.
  - Они ещё в сознании, но не переживай, я займусь ими. Возьми ключ с пояса и открой дверь. Как только к тебе бросятся, замри на месте. Больше ничего не понадобится делать.
  Почему я её слушаюсь? Только сейчас я начинаю над этим задумываться, и всё равно беру ключ с пояса первого кархарда. Пока он пытается до меня дотянуться, фея присаживается на его нос и проводит по нему руками. Дыхание существа тут же успокаивается, и он кладёт голову на землю, будто заснув. В то время, как я открываю дверь, фея проделывает то же самое со вторым противником.
  И дверь открывается передо мной.
  
  
  Глава 7. Фея Чёрных Услуг.
  Даже если бы Филили не сказала мне замереть, я бы всё равно замер, ведь внутри меня ожидает гора лежащих тел, посреди которой находятся две девушки. У одной из них исцарапанное лицо, на плечах лежат две короткие косы, и она громко плачет, прикрывая ноги. Около неё я вижу железную цепь с двумя расстёгнутыми кольцами.
  А перед ней... Я бы решил, что это ещё одна фея, но не уверен, ведь она далеко не такая яркая, как Филили, да и ростом с человека. Крылья за спиной маленькие и совсем не светятся. На макушке волосы чёрные, а к концам белеют (что напоминает мне о Паоло, только его волосы седые лишь местами). Слева на голове длинный загнутый рог. На правой ноге странный узор, от которого создаётся впечатление, словно кожа на ней разошлась, обнажив красное мясо.
  Одно её присутствие внушает мне такой страх, что заговорить не получается. Нет, она не страшная, но энергия, исходящая от неё... Мне трудно объяснить. Словно она может одной своей улыбкой заставить видеть кошмары.
  И когда она смотрит на меня, я не могу избавиться от ощущения, что шерсть на спине встала дыбом, хотя она даже не поворачивает головы в мою сторону.
  - Ты правда хочешь этого? - спрашивает темноволосая девушка у той, что сидит на полу.
  - Д-да... Я хочу уничтожить этот город... Мне нечем заплатить, кроме своей души... Если всё сгорит дотла... Я готова на любые условия, только помоги мне!
  - Прекрасно... - её взгляд не отрывается от меня, - я исполню твоё желание. Отдай мне все свои горести, отдай весь страх и печаль, что очерняют твою душу. Ты забудешь, что значит тоска и сожаление. Ты будешь радоваться каждому дню в своей жизни, какой бы грех ни совершила.
  Я вижу, как меняется лицо девушки на полу, как она тянет руки к тёмной фее.
  - Ты позже мне заплатишь, а сейчас... - её взгляд наконец отрывается от меня, но лучше от этого не становится, - вспомни, что ты ведьма. Используй силы для мести. Не бойся огня, больше он тебе не навредит.
  Наконец у меня появляется сила двигаться, и я бегу прочь, забыв о том, что нельзя попадаться на глаза. Меня пытаются поймать, а в следующий момент дом позади меня взрывается, и огонь из центра площади, распавшись на несколько "хвостов", бросается на остальные дома, несмотря на то, что те были далеко.
  Крики слышны повсюду. Меня больше никто не замечает, а я просто ищу, где спрятаться от огня, и не могу ничего найти. Жар непреодолим. Мантия вот-вот загорится.
  - Не бойся, - стоит мне повернуться, как передо мной оказывается та самая тёмная фея, дружелюбно улыбаясь. - Я могу даровать тебе силу спасти себя и всех своих близких. Всё, что я возьму, это твою печаль и боль. Отдай всё самое худшее в своей жизни мне.
  Это явно не время и не место для размышлений. Я ужасно боюсь огня. Если эта леди может дать мне что-то, чтобы спастись, я должен...
  - Джингл, где ты?!
  Знакомый голос заставляет меня очнуться.
  - Калеб, я здесь!
  И фея растворяется в воздухе, словно только померещилась мне.
  - Джингл, зачем ты убежал?! - я вижу подбегающих ко мне Калеба и Паоло. Но как они прошли через огонь?
  Как только они приближаются, чувствую, как воздух вокруг меняется, словно что-то отталкивает от меня и них дым.
  - Я... - только я собираюсь рассказать о Филили...
  Где я? Что случилось? Разве я не был только что в доме кархардов? Я остался с Филили, а потом... Не помню!
  - К-Калеб, - я жалобно смотрю на него, схватив за мантию, - я не знаю! Честно, я не помню! Прости меня! Что случилось? Почему всё горит?!
  - Могу поклясться, это гнев богов... - вздыхает Паоло. Он на удивление спокоен сейчас, хотя издалека я видел панику на его лице, - мы не можем в это вмешиваться. Убираемся.
  - А как же... кархарды? Мы не должны им помочь? - в моей голове отчаянно бьётся мысль, что мы должны помочь кому-то ещё, но кому?
  Паоло мотает головой.
  - Они сами навлекли на себя несчастье.
  - Я не думаю, что здесь замешаны боги, - говорит Калеб, - скорее это несчастный случай, который они сами вызвали этими кострами. Джингл, нам надо уходить.
  - Нет! - я стараюсь убежать, но врезаюсь в невидимую стену. Что-то больше не выпускает меня, - пустите! Мы должны им помочь! Они сгорят! Они умрут!
  - Джингл, ничего не исправить, - Калеб пытается взять меня на руки, но я отчаянно сопротивляюсь. Разве нормально, что мы так просто оставляем жителей города на верную смерть? Это неправильно!
  Я перестаю биться в истерике, когда вижу, как там, где находилась площадь, вырастает огромный силуэт горящего человека. Его голова достаёт до небес, делая их красными от света огня. Вместо ног - широкая огненная юбка, накрывающая всё больше и больше домов.
  - Калеб, что это...
  - Я не знаю, Парло! То есть, Паоло...
  - Да плевать, как ты там меня зовёшь, нужно убираться как можно дальше!
  Мы бежим прочь. Капюшон слетает с моей головы, и уши тут же прижимаются к ней. Нет, здесь мы ничего не можем сделать. Страх берёт надо мной верх.
  Нам не удаётся сбежать. Огненная юбка накрывает нашу защиту, и становится ещё более жарко. Кроме огня ничего не видно. Он будто прижимает нас к земле, и Калеб всеми силами старается удержать спасительный барьер.
  - Если мы не сгорим, то сваримся заживо! - кричит Паоло.
  - Я знаю... Тц... Придётся вернуться. Только сзади путь не заблокирован!
  - Мы не можем прорваться сквозь огонь?
  - Нет! Он плотный... Я словно уткнулся в твёрдую преграду!
  Мы снова бежим, теперь в обратную сторону. Как ни странно, позади уже никакой стены. Чем ближе мы к площади, тем больше "юбка" кажется мне похожей на те шалашики, в которых мы раньше останавливались - стены прижаты к земле, а чем ближе к середине, тем больше места.
  Уже видны огненные ноги, а перед ними девушка с косичками. Она громко смеётся, подняв руки, и, прихрамывая, танцует.
  - Ведьма...
  - Самая настоящая...
  - Она ведьма? - так вот на что похожи ведьмы? И это она устроила такой пожар? Неужели у неё тоже волшебные силы, как у Калеба и Филили?
  - Калеб, выпусти меня, - вдруг говорит Паоло.
  - Что ты хочешь сделать?!
  - То, чему меня учили, пока ты прогуливал занятия.
  - Я не могу этого позволить!
  - Немедленно!
  У меня ноги трясутся, когда Паоло покидает барьер и направляется прямо к ведьме. Что он собрался делать? Калеб тоже выглядит неуверенным, что лишь больше меня пугает.
  - Фёфё Паоло, вернитесь!
  Ведьма прекращает танцевать, как только видит подходящего к ней человека. На её лице я вижу широкую улыбку, и она смеётся, жутко и истерично.
  Паоло сжимает крест на груди.
  - Значит, ты и есть ведьма, которую пытались сжечь.
  Когда девушка бросается к нему, он достаёт клинок и выставляет перед собой.
  - Ты же человек... Ты не хочешь мне навредить, правда?
  Паоло колеблется, но убирает оружие в пояс.
  - Я понимаю твою ненависть к жителям города... Твоя месть уже свершилась. Никто не выживет в этом огне.
  - Понимаешь ли? Ведь ты не ведьма и даже не девушка, - она слегка приподнимает подол разодранного платья, и я вижу её ноги полностью в крови. Меня мутит, - ради того, чтобы получить мою силу, они делали всё. Я уже сама желала броситься в костёр, лишь бы с этим покончить!
  - Это... ужасно...
  - Но я никого из них не ненавижу. Знаешь, сейчас я так счастлива!
  Раньше, чем Паоло шелохнулся, она оказывается возле него и берёт за руки.
  - Если ты правда понимаешь мою боль, станцуй со мной, а я отпущу тебя! Я так соскучилась по людям... По их лицам... По их рукам...
  Калеб сжимает моё запястье и медленно идёт вперёд. Вместе с тем я чувствую дуновение ветра и прохладу, а огонь над головой рассеивается.
  Паоло смотрит на ведьму, которая радостно танцует на месте, продолжая держать его руки.
  - Ты убийца... Ты осознаёшь это?
  - Сейчас я так счастлива, что не осознаю ничего! Ну же, потанцуем, потанцуем!
  - Её душа не может испытывать горе, - говорит Калеб, подошедший достаточно близко вместе со мной, - это странно, но... её душа кристально чиста. Ни единого чёрного пятна.
  - Мы не можем... Ты понимаешь. Она убила слишком многих...
  - Понимаю. И искать руки закона, в которые её можно отдать, слишком тяжело и опасно.
  Девушка отпускает руки Паоло и кружится на месте, а её радостный смех вырос уже до визга. Я закрываю уши, но всё равно прекрасно всё слышу.
  - Ну же, танцуйте вместе со мной! Отпразднуем гибель проклятого города!
  Жар окончательно спал. Над нами светлеющее от восходящего солнца небо. Вокруг лишь чёрные останки домов. Весь город сгорел за одну ночь.
  - Паоло, лучше я это сделаю...
  - Нет. Я должен был быть готов к тому, что мне придётся это делать. Пускай только Джингл отвернётся.
  Мне снова закрывают глаза, и последнее, что я слышу, это вопль, преисполненный радости и боли. Когда я стряхиваю с себя руки Калеба, то вижу ведьму, лежащую на земле и лишь громче смеющуюся в лицо Паоло.
  - Фея Чёрных Услуг... Ты исполнила моё желание... Забери же мою душу, пока я счастлива, как никогда в жизни!
  Чёрная тень, похожая на руки, возникает из воздуха и бережно вынимает из головы ведьмы белый цветок... Потом появляется огромная пасть и поглощает его одним разом. Тело ведьмы дёргается и затихает.
  Не могу поверить в увиденное. И не могу избавиться от ощущения, что таинственная пасть улыбнулась мне, прежде чем исчезнуть.
  Калеб бросается к телу.
  - Это... Это была не Смерть! Её душу только что что-то поглотило, и это была не Смерть!
  - Я видел...
  Я подхожу к Паоло и вижу его бледное лицо. Только потом мой взгляд падает на окровавленный клинок, который он держит дрожащей рукой.
  - Ты... видел?
  - Я видел цветок... И чью-то тень...
  - Этого... не может быть! Ты не можешь этого видеть!
  Меня не волнует их разговор. Меня волнует кровь, капающая с пальцев Паоло на землю. Он только что убил ведьму?
  Отхожу назад, стараясь закрыть голову. Паоло способен на убийство?
  Словно прочитав мои мысли, он произносит:
  - Джингл... Ведьмы - дети людей, когда-то заключивших контракт с демоном. Если они выпустят свои силы, они уже не люди... Нет, они не разумные существа. Убивать вышедших из-под контроля ведьм - такой же долг священника, как убийство демонов.
  Я в отчаянии смотрю на Калеба и вижу его кивок.
  - Убийство - это грех... Но иногда у нас нет другого выбора.
  Но это убийство, как ни посмотри! Так ведь не!...
  И тут я смотрю на собственные когти. Те самые, которыми раздирал лицо и грудь тому человеку. Я тоже убийца. Был ли у меня другой выбор? Мог ли я сбежать, не убивая его? А даже если не было выбора, имел ли я право убить? Он не демон и не ведьма. Он в любом случае человек. Можно ли убивать людей, если те жестоки?
  Страшно. Я не знаю, что правильно, а что нет.
  Калеб подходит и берёт меня на руки. Я чувствую его дрожь, я вижу покрасневшие глаза, но он держится.
  - Идём... Нам нужно найти другой город.
  - Калеб, я понимаю, тебе тяжело видеть кровь. Выпей то, что тебе нужно.
  - Нет, я...
  - Ради нашей же безопасности.
  Он смотрит на меня с горечью.
  - Джингл... Мне жаль. Уходите пока, я вас догоню.
  Я не знаю, что он собирается сделать, но ухожу вместе с Паоло, стараясь не оглядываться. Определённая догадка вертится в моей голове.
  Он тем временем находит несгоревший кусок ткани и вытирает им руки и клинок.
  - Я знаю, о чём ты думаешь. Я отвергал тебя, считая убийцей, но сам оказался убийцей... Джингл, буду честен, если бы мне не пришлось в прошлом убить Калеба бесчисленное количество раз, моя рука сейчас просто не поднялась бы. Не знаю, как выглядят вышедшие из-под контроля ведьмы, эта вела себя как сумасшедший, но всё-таки человек. Я надеялся, мне никогда в жизни не придётся больше убивать... И сейчас мне страшно, что я совершил грех, за который богиня Иллиас меня не простит. Могу успокоить себя лишь тем, что дружба с некромантом-вампиром уже такой грех, больше которого на свете не существует...
  - Некромантом?
  - Те, кто могут поднимать мёртвых из могил. Это тайная сила Калеба.
  - Значит, он может вернуть весь город к жизни?!
  - Мгх... - Паоло колеблется, - фактически, да... Но это будут всего лишь обгоревшие останки без собственного разума. Некроманты не так уж опасны, но их сила дарования жизни, пускай даже такой ужасной, претит всем божественным законам. В церкви нас учили, что первый некромант был обычным разбойником, от своей жадности проглотивший философский камень, и тот впитал черноту его души, став причиной сильнейшего проклятия. Теперь эта сила передаётся по наследству, отравляя тело и поглощая силы других людей...
  - Разве сила возвращать кого-то к жизни настолько плоха?
  - Она ужасна...
  Это заставляет меня снова задуматься.
  - Если кто-то убьёт убийцу, его не осудят?
  Я сам не знаю, как пришёл к такому вопросу. И Паоло выглядит очень задумчивым.
  - Это... сложно. Любой священник нашей церкви скажет, что убивать нельзя, но, если это демон, ведьма или другое опасное создание, мы убиваем его без раздумий. Если человек совершил преступление, достойное смерти, всё, что священник может сделать, это помочь ему выговориться. Душа очистится, но тело смерти не избежит. Если говорить лично про меня... Мне противно убийство кого-либо, и даже я нахожу, что иногда убить необходимо. Я просто понял, что иногда убить - единственное верное решение. Но никто не уйдёт от кары за подобный поступок. Сколько бы я ни молился, мне на самом деле не стать ангелом после смерти. Если убить грешника, это не оправдает убийство.
  Он смотрит на меня. Его лицо более хмурое, чем обычно.
  - Я считаю так... Всё, что мы можем сделать, чтобы облегчить своё существование на небесах, это молиться. Пока мы живём, мы должны защищать себя, близких и всеобщий покой. Если можно избежать греха, нужно использовать эту возможность. А если нельзя... Лучше согрешить, чем потерять самое важное, даже если наказание неминуемо. Этому научил меня Калеб.
  Мне резко становится холодно, словно от воды.
  - Значит, я...
  - Ты слишком мал, чтобы быть грешником. Не бойся. А даже если так... Чем больше я тебя узнаю, тем больше убеждаюсь, что ты вовсе не дикий оборотень, за которого я тебя сначала принял. Отпусти то, что сделал. Так было нужно.
  - Для чего нужно?...
  - Для того, чтобы ты выжил. И вернул Калебу желание жить. Возможно, ты спасёшь ещё немало жизней и искупишь вину перед самим собой, и тогда богиня Иллиас пустит тебя туда, куда мне путь уже заказан...
  Я беру его за руку.
  - Станьте ангелом, фёфё Паоло! Илла... Илси... Ил-ли-ас простит вас за то добро, что вы делаете для меня и Калеба! Она должна простить!
  Вижу, как он отворачивается, слабо сжимая мои пальцы. Я многое не понимаю из его слов, но одно знаю точно: если Иллиас может простить меня, то и его должна простить, иначе она просто несправедливая богиня!
  Скоро слышатся шаги Калеба, и он идёт рядом с нами, глядя на меня золотистыми глазами и грустно улыбаясь. На его клыках осталось немного крови.
  - Говорил же, что догоню! Идём, нам нужно поторопиться... - он накидывает капюшон на голову и прячет ладони в рукавах.
  - Нужно до восхода солнца найти укрытие, - едва слышно бормочет Паоло.
  - Или просто место, где много тени.
  Ощущение, словно кто-то провёл пальцами по моему плечу, пугает. И ещё больше пугает тихий смех, на который ни Калеб, ни Паоло не обращают внимание.
  Кто-то, помимо нас, остался в этом городе.
  
  
  Глава 8. Деревенщина.
  
  На следующую ночь мы приходим в новый город. Сначала я этого не замечал, потом становится очевидно, что дорога идёт вверх. Иногда Паоло издаёт тяжёлые вздохи.
  Вокруг много тех, кто похож на Паоло, то есть, на обычных людей, но Калеб заранее предупредил, что лучше как следует присмотреться, чтобы не допустить ошибки. И действительно, различия почти сразу бросаются в глаза, будь то цвет кожи или незнакомые мне конечности, выглядывающие из штанин, рукавов и из-под широких юбок.
  И это ещё ночью! Интересно, сколько тут народу днём?
  На нас никто не смотрит. Мне даже разрешили снять капюшон с головы, и я осматриваюсь по сторонам, сидя на спине у Калеба. Здесь не страшно. А ещё повсюду вкусные запахи.
  Если в прошлом городе дома были с треугольными крышами, то в этом городе куда больше домов, на которых стоят ещё одни дома, а издалека этот город походил на недавно увиденный мною муравейник.
  Было решено, что Калеб и Паоло зовут себя морками (они сказали, что это общее название всех полулюдей, которое они услышали от кархардов), а меня просто примут за фупинса (человека-зверя), не за оборотня.
  - Паоло, мы брали деньги?
  - Все наши сбережения. Если фьорт Льюис прав, валюта во всей Алтурии одинакова, - Паоло опускает руку в сумку, - кстати, вопреки его словам, сюда нас пустили без особых проверок и до сих пор не пытались убить. Осталось понять, улучшилась обстановка в мире или нам повезло...
  Моё внимание привлекает кто-то. Точнее, чья-то тень. В то время, как почти все жители города передвигаются медленно, эта тень метается из стороны в сторону слишком быстро, чтобы я заметил её обладателя.
  Паоло достаёт из сумки небольшой мешочек и подбрасывает в руке. Слышится громкий звон.
  - Должно хватить на то, чтобы переночевать. И, если цены не слишком высокие, мы сможем купить всё, что нужно для лекарства.
  Лёгкий ветерок проносится мимо нас и мешочек бесследно пропадает. Всё, что я вижу, это ту самую тень, уже оказавшуюся впереди нас.
  - Эй, держите вора!
  Никто не шелохнулся. Паоло оглядывается, ища отклик на свой крик, а Калеб вместе со мной уже несётся вперёд, вытянув руку. Я знаю, что это означает. Он поднимает руки, когда использует магию.
  Тот, кого он ловит и притягивает к нам, оказывается настоящей огромной ящерицей. В его руках... лапах и оказывается наш мешочек.
  - Стража! Нападение на гражданина!
  Это кричит уже незнакомый мне голос. А потом ещё один и ещё. Проходит очень мало времени, как мы оказываемся окружены.
  - Преступник! Схватить его!
  Сквозь толпу к нам пробирается Паоло.
  - Это не нападение! Тот ящер - вот кто настоящий преступник и вор!
  - Он нас обокрал! - кричу я тоже...
  Вот только нас никто не слушает. Уже слышен лязг, и я вижу над головами толпы копья.
  - Нападение! Нападение!
  Паоло выхватывает мешочек денег из лап ящерицы. Его тут же хватает множество рук, и самая мохнатая забирает мешочек, бесследно скрываясь.
  Существа, которых я не могу описать, начинают расталкивать народ вокруг. Они чем-то похожи на кошек, но вместо ушей у них рога, а глаза - впадины с белыми точками.
  Испуганный, я крепче цепляюсь за Калеба.
  - Вы здесь стража?! Выслушайте нас! - кричит он, но его ударяют копьём по руке, и ящерица мигом сбегает.
  Теперь все эти создания собираются вокруг стражи, и... почему-то я вижу на их лицах улыбки. Дальше начинается такая неразбериха из слов, что я ничего не могу разобрать.
  Паоло старается вырваться, но у него ничего не получается. Калеба тоже хватают и пытаются забрать меня.
  - Нет! Калеб! Пожалуйста, мне страшно! - бесчисленные пальцы, хватающие меня за руки и за бока, приносят боль. Почему ты не используешь магию, чтобы спасти нас? Почему?
  Только я закрываю глаза и издаю последний жалобный рык, как всё резко стихает, а потом начинается суматоха. Открыв глаза, я ничего не вижу, кроме тумана. К счастью, я ещё держусь за Калеба, так что снова к нему прижимаюсь. Судя по тому, что он куда-то бежит, он обрёл свободу. А Паоло? Где Паоло?
  Мы выбегаем из тумана, и я вижу, как кто-то бежит вперёд, держа Паоло и Калеба за руки. Дальше, дальше, по тёмным улочкам, где мы едва помещаемся... Пока не врываемся в какой-то домик. Здесь мало мебели, но мы всё равно едва помещаемся здесь все вместе.
  Я смотрю на нашего спасителя... или не спасителя?... с благодарностью. Паоло пытается отдышаться, а Калеб поплотнее закрывает дверь.
  - Ты ведь на нашей стороне?
  Спаситель поворачивается к нам. Это девушка. Или женщина. Я всё ещё не умею определять возраст. Первое, что бросается мне в глаза, это зелёные волосы, собранные во что-то, похожее на те штуки, которые иногда развешивали в моём городе. Кажется, сердечко? И у этого сердечка два хвоста.
  - Я ни на чьей стороне. Просто не хочу, чтобы эти отбросы обворовали вас.
  - Кхм! Пожалуйста, следите за языком, леди, - кашляет Калеб и показывает на меня, - с нами ребёнок.
  - Я уже знаю это слово от Паоло...
  - Лучше забудь. Это плохое слово. И многое, что говорит Паоло, забудь.
  Девушка скрещивает руки на груди, и я замечаю ещё больше деталей: у неё длинные остроконечные уши; кожа темноватая; грудь, правые рука и нога частично закованы в железо; на левой руке тяжёлая перчатка.
  - Вы что, семейная парочка? Отвратительно...
   Паоло издаёт странный звук, похожий на икоту. Калеб хлопает себя по лбу.
  - Ещё одна... Нет, мы не семейная пара, мы не возлюбленные, мы даже не любовники! Мы друзья детства и желаем ими остаться!
  - Ладно... А ребёнок? - она поднимает на меня палец. - Украли?
  - Спасли, - говорит Паоло, восстановив дыхание, - у двух лю... морков не может родиться фупинс.
  - Паоло, я тебе больше скажу, у двух мужчин вообще никто не может родиться! Всё, хватит. Как нам передвигаться по городу, если нас считают за преступников? И почему так случилось?
  - О, - девушка слегка улыбается... Мне сложно назвать это улыбкой. Уголок губ поднят, но брови всё так же нахмурены, - жители этого города нашли бы любой повод обвинить вас в преступлении. А вы и повелись! Деревенщина, что сказать.
  - Дере...
  -...венщина?
  - Я слышал это слово с улицы... Так в городе называли глупых людей, которые вечно задавали вопросы о том, куда и как пройти.
  - Ребёнок знает больше вас, - на этот раз её брови тоже приподнялись, - по вам сразу видно, что вы не были в городе, либо же в вашем городе должны слишком хорошо обстоять дела с законом. Но я уже поняла, что вы простачки из какой-то деревни. Вероятно, с южной части материка? Тогда вы люди, а не морки. Удивлена, что вы говорите на международном языке. Значит, он не искоренился среди людей.
  Сразу атмосфера становится напряжённой. Паоло кашляет и поправляет плащ. У Калеба дрожат руки.
  - Вам здесь не выжить. Я проведу вас к другому выходу из города, и вы смирненько уберётесь отсюда.
  Напряжение рассеивается. Калеб выдыхает так, словно миновала опасность.
  - Не думал, что в городе так опасно. Хотя, Альберт предупредил...
  - Альберт? Дурачок, что ищет повсюду крылатых монстров и полулюдей?
  - Да! Ты его знаешь?
  Девушка накручивает на палец прядь зелёных волос.
  - На самом деле... Это из-за него я сейчас разговариваю с вами. Он натолкнул меня на мысль, что получать деньги за помощь приключенцам куда лучше, чем пытаться урвать копейки у остальных воришек, плюс стражи. А страже в этом городе от вас ничего не надо, кроме денег.
  - Кажется, я начинаю понимать... - бормочет Паоло.
  - Я спасла вас не за бесплатно. Хотела взять триста золотых... Но, так уж и быть, за знакомство с Альбертом возьму двести восемьдесят пять.
  - Пятнадцать золотых это не скидка!
  - Хорошо, тогда триста.
  - Ты не получишь ни копейки!
  - Почему эльф промышляет воровством? Я слышал, что вы гордый народ, далёкий от грязных дел, - говорит Калеб.
  В этот момент я вижу на лице девушки грусть.
  - Гордый народ... Хех... Когда это было...
  Я спрыгиваю со спины Калеба, вопреки его попыткам меня остановить, подхожу к ней и беру за руку. Мне интересно. Калеб говорил об эльфах как о людях, сумевших впитать в себя святой свет лесных духов, но я и представить не мог себе, на что такие люди похожи.
  - Вы очень красивая.
  Это просто то, о чём я думаю. Впервые вижу зелёные волосы, и это по-настоящему завораживает. Мне нравятся её уши, и похожие, и не похожие на мои. Она немного грубая, как Паоло, и это почему-то мне тоже нравится. Мне только не нравится, что она грустит.
  Беру её за вторую руку. Она смотрит удивлённо, и я замечаю, как краснеют смуглые щёки.
  - Я никогда не видел эльфов. Вы намного красивее кархардов.
  Не понимаю, почему, но она громко и заливисто смеётся, прикрывая рот отнятой ладонью. Это настолько смешно?
  - Ох, святая Дия... Я совсем забыла, как ведут себя обычные дети. В этом городе дети говорят нежности только затем, чтобы что-то украсть.
  - Джингл, лучше отойди от неё...
  - Джингл? "Праздничный звон"? Милое имя, - внезапно она берёт меня за уши и принимается тихонько их дёргать. Мне не больно, но всё равно неприятно. - Ты же не просто фупинс. Ты оборотень, верно? Маленький ушастый мальчик!
  Я жалобно смотрю на Калеба. Он пожимает плечами и слегка улыбается.
  Меня уже откровенно тискают.
  - Это самый очаровательный оборотень из всех, что я видела! А не видела я их уже лет сто двадцать точно!
  - Сто двадцать больше сорока?
  Она отпускает меня и ухмыляется.
  - Гораздо больше, малыш. Ты удивишься, на сколько.
  - Джингл, эльфы - долгожители. Она гораздо старше нас, но будет выглядеть молодой даже спустя многие столетия.
  - Говоришь так, будто я на самом деле старая, - ворчит эльф, - ты тоже не обычный человек. Маг? Омолодил себя? Иначе я не представляю, как ты можешь быть другом детства кого-то настолько старого, как этот священник.
  - Гхм... К сожалению, люди и правда стареют быстро... Но моему спутнику старость не так страшна, - бормочет Паоло, - если хочешь указать на мой возраст, используй слово "пожилой".
  - Нечего стесняться своего возраста, Паоло, я старше тебя! До омоложения я выглядел гораздо хуже в куда меньшем возрасте.
  Пока они разговаривают, эльф присаживается на корточки и шепчет мне на ухо:
  - Спасибо, что поднял настроение. Расскажи мне о южной части материка, как найдётся время.
  - А? Ну... Мне нечего рассказать...
  - Меня зовут Фелисити. Рада знакомству, ушастик.
  Фелисити... Звучит очень знакомо.
  - Фелисити? - Калеб тоже услышал. Всё же у вампиров очень острый слух, как я знаю, - похоже на имя Филили. Это моя знакомая фея.
  - Я о ней никогда не слышал.
  - Ты не видишь фей, Паоло. При всём желании я не смог бы вас познакомить. Дело вот в чём, - Калеб подходит к нам и внимательно смотрит на эльфа, - не знаешь ли ты что-то о Фее Чёрных Услуг?
  Паоло вопросительно поднимает бровь, но тут на его лицо появляется осознание.
  - Недавно мы встретили ведьму, которая перед смертью её упомянула... - ему неприятно вспоминать об этом, я прекрасно вижу, потому перебегаю к нему и обнимаю. Это всё, чем я могу помочь.
  Фелисити чешет подбородок.
  - Я тоже о ней слышала, я уверена... Но почему-то ничего не могу вспомнить. Всё, что мне приходит на ум, это легенда о демоне, который помогает мученикам. Только эта легенда очень старая.
  - Всё равно. Расскажи всё, что знаешь.
  Она кивает и прикрывает глаза. На её лбу появляется едва заметная складка.
  - Я уже плохо помню... Эта легенда была известна в эпоху вспышки инфекции бессмертия. Стали поговаривать, что к умирающим или мучающимся от заражения приходит демон и заключает контракт, по которому в обмен на душу забирает их боль. Мучения настолько сильны, что почти все соглашались, после чего умирали с улыбкой на лице. Именно из-за этих посмертных улыбок легенда и появилась, никто не смог найти им объяснение. Больше ничего о демоне не было известно, а потом решили, что яд вампиров может вызывать галлюцинации. Так легенда о демоне была похоронена.
  Тем не менее, в последние моменты жизни некоторые говорили, что видят фею в чёрных одеяниях. Именно поэтому я связала вашу фею с той легендой о демоне. Но я не думаю, что это возможно, ведь я прожила долгие годы среди фей и не видала ни одну фею в чёрном. У них довольно строгие правила.
  - Я никогда не слышал про эту легенду...
  Удивительно. Мне казалось, нет ничего, что Калеб не знает. Тем не менее, для меня он остаётся самым умным на свете.
  Паоло осторожно отодвигает меня и подходит к Калебу.
  - Нам нужно поговорить. А ты, - он строго смотрит на Фелисити, - лучше не замышляй ничего плохого.
  - Пф! Мне всё ещё нужны ваши деньги. Максимум, что я могу, это взять мохнатика в заложники... Это просто шутка! - добавляет она, заметив сердитые взгляды. Мне даже приятно, что меня так опекают. Особенно Паоло, который раньше терпеть меня не мог.
  Я снова подхожу к Фелисити и рассматриваю железные пластины на её теле. Похоже на одежду, но разве она может быть из железа? Похоже на то, что носили те стражники с кошачьими мордами...
  Она отвечает на мой взгляд.
  - Я... давно не общалась с детьми, честно сказать. Сколько тебе лет?
  - М... Я не знаю... - отвечаю честно, почему-то чувствуя неловкость от своего незнания. Меня ещё шокирует тот факт, что Калеб старше, но внешне моложе Паоло, а она старше, но внешне моложе Калеба. Как вообще определить чей-либо возраст?
  Повисает неловкая тишина. Кажется, ей тоже неловко.
  - Тебе... интересен мой доспех?
  - А?
  - То, что я ношу. Многие не понимают, зачем носить только часть доспеха... Но мне так гораздо легче двигаться, а в моей нелёгкой профессии ловкость и проворство важны как ничто другое. Но доспех необходим. Он предотвращает попадание оружием в прикрытые места. Если я не могу избежать атаки, то могу подставить под неё бронированное место. Некоторые доспехи своей тяжестью позволяют самому атаковать сильнее, - она сжимает ту руку, что в перчатке, - я говорю это, потому что ни у кого из твоих спутников нет брони, кроме этих странных пластин у священника.
  Я оглядываюсь на них. Нельзя же говорить о вампирах? Никто не любит вампиров. Мы можем оказаться в опасности, если правда раскроется.
  - Он... эти пластины спасают его от царапин! - вспомнилось мне происшествие, когда его схватили древесные корни существ-растений, - и... так он не режется, когда готовит овощи.
  - Угум... Ясненько...
  Не знаю, поверила она или нет. Калеб не вмешался, а значит, либо я всё сказал правильно, либо он слишком занят разговором.
  - Ты ещё мал, чтобы носить доспехи... И всё же какое-то прикрытие тебе нужно. Ты слишком юн, чтобы защититься своими когтями и зубами.
  - Юн?...
  - Да, юн. Что-то не так?
  - Что значит "юн"?
  Она поднимает бровь.
  - "Юн" значит "молод". Наверное, ты ещё не совсем освоил все тонкости речи.
  - Я... - впервые мне приходится рассказывать об этом кому-то, кроме Калеба и Паоло. Тогда мне было тяжело. Я знал гораздо меньше слов и не совсем понимал, что именно пережил. Теперь легче, -...жил взаперти у плохого человека. Я не мог выучить много слов.
  Её улыбка пропадает, из-за чего я чувствую себя виноватым и спешу снова взять её за руки.
  - Калеб и Паоло хорошие! Они заботятся обо мне, учат меня читать и говорить! А ещё вести себя правильно во время еды!
  - Вот как... Кстати о еде... Ты когда-нибудь пробовал мясо?
  Отрицательно мотаю головой. Паоло всегда готовит только овощи, а тот человек... Даже не помню, чем он меня кормил. Это было что-то сухое, хрустящее, совсем без запаха.
  - Ты маленький оборотень, и всё же... Никогда не ешь мясо, понял? Как бы аппетитно ни пахло, не прикасайся к мясу, особенно к сырому.
  - Мне можно, я ненастоящий!
  - То есть... Как, ненастоящий?
  - Мои мама и папа - человек и оборотень. Наверное. Так Калеб говорил.
  - Угум... То есть, ты не такой, как другие оборотни? - она снова принимается тискать мои уши, что я терплю.
  - Не знаю... Думаю, да...
  - Хах... Я бы назвала тебя не ненастоящим, а домашним. Ну, знаешь... Есть дикари, а есть разумные монстры. Вроде собак. Они всё ещё могут постоять за себя, как волки, от которых они произошли, но просто так не укусят.
  - Собаки произошли от волков?! Вот почему мне всегда нравился их запах!
  Иногда, сидя в комнате, я мог подвывать, и тогда под окном собиралось множество собак. Тот человек бил меня, если я слишком громко выл... К счастью, собакам хватало тихого воя, чтобы меня услышать и прибежать. Мне всегда казалось, что они меня понимают, хотя я совсем не понимаю их. Иногда они приносили ароматные косточки, но я не мог их достать. Если я слишком долго разговаривал с ними, люди начинали обращать внимание, и снова тот человек злился. Пока же я мог слушать лай и скуление, мне становилось гораздо лучше.
  Эльф долго меня разглядывает, прежде чем снова улыбнуться. Потом поднимает голову и смотрит на Калеба с Паоло.
  - Вы закончили? Мне есть, что сказать.
  Калеб вздрагивает и растерянно озирается по сторонам.
  - Да-да... Мы закончили... Что такое, Фелисити?
  - В общем так, - она садится на ближайший ящик и закидывает одну ногу на другую, в броне. - Я бы и рада помочь вам бесплатно... Но в этом городе не выжить без денег. За ними охотится абсолютно каждый. Здесь в буквальном смысле идёт охота на всех, у кого есть деньжата. Те, кто сумеют найти "денежный мешок" и обвинить его в преступлении, получают награду от стражи. Некоторые стараются забрать всю прибыль себе, как тот чешуйчатый, понимая, что награда, разделенная между таким количеством голодных ртов, означает гроши. Такие, как правило, даже если убегают, вскоре тоже попадаются. Мне это не грозит, я знаю город как свои пять пальцев, каждый закоулок и путь отступления.
  Я пыталась ограбить Альберта, но я так и не поняла, где он хранит деньги. Всё, что у него было, это два огромных мешка, доверху набитых непонятными вещами. Чтобы понять, где у него деньги, я даже дала ему поймать себя. И именно тогда он предложил зарабатывать более законным путём. Даже сам дал мне денег - но я так и не поняла, откуда он их достал - и взял с меня слово, что я больше не буду воровать, пока не настанет чёрный день.
  Мне понравилось его предложение, и вот, я предлагаю: вы платите, я вывожу вас из города. Тот мешочек с деньгами у вас забрали, но мне известно, что у вас есть ещё деньги. Предусмотрительно разделить сбережения на несколько кучек, хвалю.
  - В принципе, я уже и так догадался, как живёт этот город, - ответил Паоло, на лице которого не дёрнулась ни одна мышца, - но мы просто не можем уйти. Мой спутник болен, и нам нужно купить ингредиенты для лекарства. К тому времени, когда мы должны дойти до следующего города, ему будет уже слишком плохо.
  - Да! - я киваю, поддерживая его слова, - Калеб нуждается в помощи! Его голод...
  Калеб быстро затыкает мне рот. Фелисити хмурится.
  - Его голод?
  - Да... У него болезнь желудка. Если он не выпьет лекарство, то чувствует ужасный голод. В смысле, действительно ужасный голод. Если его не останавливать, он может есть, пока живот не порвётся.
  - У него уже рвался живот? - спросила эльф со странной интонацией. Кажется, это называется сарказм.
  - Нет, но я нашей деревне были другие больные. Их спасти не удалось. На южной части материка нет лекарства. Мы надеемся найти его здесь. Пока всё, что мы можем, это держать его голод в узде.
  - Обычно я сам всех лечу, но с этой болезнью мне не справиться одному...
  Значит, мы будем лгать ей до последнего. Это нужно ради безопасности Калеба.
  Я убираю от себя его руки и печально смотрю на Фелисити. Она же поможет нам? Она нам уже помогла, значит, она добрая.
  Ей явно неловко.
  - За это потребуется дополнительная плата.
  - Хорошо, тогда найди для нас способ попасть на рынок.
  Сквозь тяжёлый вздох я слышу обречённое:
  - Деревенщина...
  
  
  Глава 9. Барон города Рундер.
  
  - Это точно не путь на рынок, - ворчит Паоло незнакомым мне голосом, кривя незнакомое мне лицо.
  - Это путь в куда более важное место. После него идите хоть на рынок, хоть на край света, - ответила Фелисити, единственная, кто сейчас выглядел так же, как и раньше.
  Лишь одна деталь изменилась в облике Фелисити - теперь на ней красуется наплечник с узором, похожим на то, будто голубая капля зависла над зелёной порослью. Она сказала, что с этим наплечником её никто не будет трогать.
  Она использовала на нас какие-то зелья, и теперь мы с Паоло выглядим иначе. Он похож на крупное животное с рогом вместо носа. Я с трудом сгибаю вывернутые назад колени и трясу безухой головой, чтобы поправить капюшон, так как не достаю до него лапками.
  - Это... безумно странно... - бормочет Калеб, - не думал, что стать монстром так просто...
  - Эффект временный. Будешь часто такое пить - можешь на несколько лет принять другой облик. Странно, что на тебя зелье не подействовало.
  Да, на Калеба не действуют никакие зелья, так что его пришлось полностью переодеть. Сейчас на нём белый пушистый плащ, а волосы, всегда собранные в высокий хвост, распущены. Он выглядит ещё красивее, чем раньше. А главное, что его труднее узнать.
  Как объясняла Фелисити, сейчас нас ищут, поэтому нужно выглядеть иначе.
  Калеб подходит ближе к ней.
  - Что означает это узор?
  - Это герб важной шишки города Рундер, нашего города. Барон Энтони Долленти, слышал про такого?
  Я не слышал.
  - Впервые слышу, - значит, не я один, но и Калеб тоже.
  Эльф вздыхает.
  - Думаю, это к лучшему. Похотливая скотина...
  - Ребёнок!
  - Простите...
  - Что значит "похотливая"?
  Калеб гневно машет руками и показывает эльфу на меня.
  - Как ты теперь это объяснишь?!
  - Джингл, подожди двадцать лет, я обязательно расскажу...
  - Я рассчитывал, что мы с тобой разойдёмся сегодня или завтра и больше не увидимся, - вставил своё слово Паоло.
  - С тобой точно не увидимся.
  - Калеб, проследи за тем, чтобы это остроухое нечто и пальцем не тронуло Джингла.
  Я резко отбегаю от Паоло с Калебом и беру Фелисити за руку своей коротенькой лапкой. Меня злят их слова и отношение к ней.
  - Джингл, она...
  - Я буду с ней общаться. Она тоже добрая. Она нам помогает!
  Фелисити чуть заметно улыбается и отводит взгляд. С её стороны я слышу тихое: "Спасибо". В отличие от меня, она ещё не привыкла, что Паоло и Калеб любят ругаться, поэтому мне нужно показать ей их хорошие стороны так скоро, как возможно.
  Перед нами появляются большие ворота. Я замечаю, что прутья напоминают узор на наплечнике Фели.
  При виде нас два монстра с овечьими головами открывают ворота, и мы спокойно входим. Я хотел бы верить, что спокойно. Но это место внушает мне животный ужас, как и поднимающееся над городом солнце. Калебу нужно скорее оказаться внутри, иначе произойдёт что-то страшное.
  Ворота закрываются за нами со страшным стуком, от которого мой нынешний, покрытый чешуёй хвост стучит по земле. Мне хочется скорее вернуть свой прежний хвост...
  Ещё один монстр с овечьей головой кланяется нам, когда мы входим в большой-большой дом. Кажется, это называется "особняк"?
  - Ты же ведёшь нас к этому самому Долленти, верно? - спрашивает Паоло настороженно, оглядываясь по сторонам. Это первый раз, когда кто-то из нас говорит внутри этого дома, поэтому я чувствую себя спокойнее, даже если сейчас его голос трудно узнать.
  - Именно. И запомните: называйте его "барон Долленти". Ни за что не обращайтесь по имени.
  - Он и правда настолько важный?
  - Ага, старик. Ты удивишься, насколько.
  - Я не... гм... ладно...
  - Он даст вам разрешение перемещаться по городу. У меня уже такое есть, - она показывает на свой наплечник.
  Ковёр разделяется на две дорожки, ведущие к двум лестницам, сходящимся на одном балконе. Не знаю, как поднимусь по лестнице в своём нынешнем виде...
  Внезапно дверь на балконе распахивается.
  - Быстро, кланяйтесь!... Да не так, деревенщина! Встаньте на одно колено и поклонитесь! - приказывает Фелисити. В своём нынешнем виде я не могу сделать того, чего она хочет, поэтому продолжаю стоять как вкопанный, крепко сжимая её руку.
  Паоло тоже приходится нелегко с короткими толстыми ногами. Только Калеб быстро выполняет то, что нужно.
  Я поднимаю голову вверх и вижу ещё одного... монстра или морка.
  Между длинными, загнутыми назад рогами протягиваются множество блестящих цепочек, и сам он одет пышно. То, что мне кажется мохнатыми штанами, после нескольких секунд очевидно становится для меня странными для людей ногами. На животе красуется большой голубой камень в форме капли.
  - Фели, моя милая! - неприятно улыбается незнакомец, перепрыгивает через перила балкона и приземляется перед нами безо всякого труда. Теперь я вижу его копыта, вижу цветы, покрывающие правую руку, лишённую рукава. Когда он поворачивается спиной, зад его костюма похож узорами на жука. - Тебе так нравится держаться за руки с ящерицами?
  Эльф вздрагивает и с некоторым колебанием пытается забрать свою руку, но я крепче за неё цепляюсь. Мне не нравится этот... морк. И Фелисити тоже не нравится, я уверен.
  Странный морк снова поворачивается к нам и смотрит прямо на меня. Очень неприятно от его взгляда.
  - Он... он всего лишь ребёнок... - шепчет эльф. Ей страшно?
  Мне кажется, что он вздрогнул. Его взгляд теперь направлен за мою спину.
  - И что же заставило тебя привести сюда двух фьортов и ребёнка? Кроме того, один фьорт - человек.
  - Я не человек, я...
  - Заткнись, - резко обрывает Калеба этот незнакомец. У меня не получается сдержать тихое рычание. - ты даже не знаешь, на какую ногу совершается поклон перед бароном. Я прощу тебя, если вылижешь дочиста мои копыта.
  Оборачиваясь, я вижу расширившиеся глаза Калеба. Он же не станет этого делать? Что за странное правило, заставлять вылизывать ноги? Даже тот человек такого меня делать не заставлял...
  Калеб резко поднимается на ноги.
  - Ни за что!
  Незнакомец снова улыбается.
  - Тогда сгинь с глаз моих долой.
  Я не успеваю шевельнуться, так как незнакомец уже бросается вперёд, подпрыгивает и бьёт Калеба копытом в лицо.
  Паоло пытается встать, но его тоже роняют на ковёр.
  - Прекрати!
  Я хочу помочь им! Почему Фелисити теперь так крепко меня держит? Почему она ничего не делает?! Каким образом всё так резко поменялось?
  Незнакомец наступает на голову Калеба.
  - Странно, что у тебя не идёт кровь. Я точно сломал тебе нос. Может, сломать что-то ещё?
  - Отпусти! - я со всей силы вырываюсь из хватки эльфа и стараюсь броситься на врага.
  Невидимая сила прижимает меня к ковру, словно огромная ладонь или тяжёлое тело. Всё, что у меня получается, это приподняться и на четвереньках ползти к врагу.
  Фелисити... Почему тебя здесь будто нет? Почему... ты...
  Пытаюсь протянуть руку к Калебу.
  - Помо...гите...
  - Достаточно! - Фелисити тоже встаёт. Я слышу в её голосе слёзы, - они впервые в этом городе. Они не знают, как себя вести. Не наказывайте их, барон Долленти. Хотя бы ребёнка!
  Кажется, он отвлёкся. Пользуясь этим, прыгаю вперёд и сжимаю новыми зубами его ногу. Мех противен, как и кровь, льющаяся мне в рот.
  Странно, что ничего не происходит после. Барон шипит, но ничего не делает. Я тоже замираю, не разжимая челюсть.
  - Прыткий... Непослушный... Он и правда совсем не из этого города...
  Калеб выпрямляет руку. Я вижу множество синих нитей, но все они будто взрываются на кончиках его пальцев. Паоло почти встал, но его окружает толпа баранов.
  Я стараюсь погрузить зубы глубже.
  - Если ты меня сейчас отпустишь, я пожалею твоих... кто они тебе, собственно? Опекуны?
  Пожалеет? Точно?
  Когда я отстраняюсь, по моим губам льётся уйма крови. Противный вкус. Меня сейчас стошнит.
  - Хах... Только подумал, что нашёл достойного преемника, способного бороться до победного конца... Как жаль. Фелисити, уводи этого ребёнка, а остальные двое останутся, - у него голос человека, не получившего желаемое.
  - Пожалуйста, простите их, ба-...
  Калеб резко бросается на него, впиваясь клыками в открытое плечо. У него красные глаза и озверевшее лицо. Но всё это исчезает, когда он отходит назад и воет, а из его рта идёт дым.
  Только сейчас я понимаю, что кровь барона совсем не похожа на кровь. Это что-то розовое и вонючее.
  - Прекрасно, ты привела в мой дом нежить, - раны барона быстро затягиваются. Калеб смотрит на него с тем испугом, которого я в его глазах никогда не видел.
  - Эфиророждённый...
  - Как быстро ты догадался... Вампир.
  - Вампир?! - вскрикивает Фелисити. Я и не заметил, как она оказалась рядом и пытается обнять меня. Почему только сейчас? И почему меня? Помоги Калебу и Паоло!
  - Ну и падаль эти фавны... - рычит Паоло. При каждой попытке шелохнуться его удерживают копьями.
  Мне уже не удаётся сдержать слёзы.
  - Калеб! Паоло! Спасайтесь!
  - Джингл, пожалуйста...
  - Отпусти меня! Ты предала нас! Предала! - кричу я на Фелисити что есть мочи, царапая часть руки без брони.
  - Нам лучше уйти...
  Если бы кто-то мог помочь им... Если бы кто-то...
  "Я могу даровать тебе силу спасти себя и всех своих близких".
  Я помню этот голос. Где-то глубоко внутри я помню этот голос.
  Сила. Тот человек доказал мне, что всё решает сила. Если бы я был сильным достаточно... Мог бы ставить барьеры, как Калеб, или разрезать толстые древесные лозы взмахом клинка...
  Разбросав баранов своим рогом вместо носа, Паоло бежит на барона и каким-то чудом сносит его с ног.
  Калеб хватается за толстые пальцы и смотрит на меня.
  - Джингл, беги сюда!
  Я правда стараюсь к ним побежать, но Фелисити не отпускает меня, несмотря на все мои старания.
  Тем временем барон приходит в себя и отдаёт новый приказ:
  - Схватить этих оборванцев!
  Врагов всё больше. Мне нужна сила... В этот момент мне так нужна сила Феи Чёрных Услуг...
  Эльф тянет меня куда-то. Калеб и Паоло пробивают дорогу перед собой, и я не прекращаю рваться к ним. Так почему расстояние лишь растёт?...
  Под лестницами есть ещё двери. Фелисити затягивает меня в одну из них, проходит через помещение с множеством кастрюль, ещё одна дверь ведёт в непроглядную темноту. Всё это время я кричу и вырываюсь. Мой крик становится только громче от ощущения падения, которое быстро прекращается, словно только померещилось мне.
  Пожалуйста, спасите меня! Мы убежим все вместе и больше не вернёмся в этот город! Паоло... Калеб... Вы же не бросите меня?
  
  
  Глава 10. Сделка с дьяволом.
  
  - Верни меня к ним! Я должен им помочь! Я знаю, кто может помочь! - настоящая кровь, густая и пахучая, полностью покрыла мои руки. Чувствую, как лапы ящерицы медленно принимают более привычную мне форму, но не вижу этого, так как здесь слишком темно.
  Фелисити перестаёт убегать и вместе со мной опускается на землю. Горячие слёзы капают на моё плечо.
  - Им уже не помочь, Джингл... Барон Долленти не отпускает обидчиков живыми. С ними ты будешь в опасности. А я смогу тебе помочь. Понимаешь?
  Если бы я мог вырваться, то обязательно побежал бы к ним, но, как я ни царапаюсь, Фелисити не отпускает меня и только стонет, крепче меня обнимая. Почему она так себя ведёт? Что она хочет?
  - Фея... Фея Чёрных Услуг поможет им... Надо только попросить её!
  - Такой феи нет, Джингл... Я бы знала...
  Я стараюсь дотянуться зубами до её руки. Отпусти уже!
  - Я видел её! Она говорила со мной!
  - Это всё влияние вампира... Святая Дия, как ты позволила нежити выжить...
  - КАЛЕБ НЕ НЕЖИТЬ! - ору я во всё горло и роняю голову, чувствуя, как слёзы душат меня, - Калеб... он лучший... он спас меня! А ты ничего о нём не знаешь!
  - Он тебя обманул. Многие вампиры обладают гипнозом.
  От мысли, что Калеб сейчас может страдать, я плачу громко и надрывно. Что с того, что он вампир? Он... он... он и Паоло... Они точно переживают за меня. Они лучше того человека!
  Но я снова один. Будет страшно, будет больно. Всю жизнь.
  Чья-то рука ложится мне на голову. Я даже не вздрагиваю.
  - Джингл... Почему ты путешествуешь с вампиром? Ты разве не знаешь, как это опасно?
  Мне не нужно время подумать.
  - Именно с ним я наконец-то оказался в безопасности. Я никогда не был так счастлив, как был с ним. Даже когда Паоло говорил, что я убийца, Калеб защищал меня.
  - Убийца?...
  - Я убил того человека... Он снова издевался надо мной... Как всегда, раз за разом... И я убил его. А Калеб никогда надо мной не издевался! Он ни разу не сделал мне больно! И Паоло тоже меня принял! Паоло сказал, я сделал это, чтобы спасти много жизней...
  Обнимающие меня руки исчезают. Я зажмуриваюсь от внезапного тусклого света, потом вижу факел на стене и силуэт Фелисити, зажимающей руку. Эти жуткие раны я нанёс ей сам...
  Смотрю на свои уже обычные руки. Они и правда все в крови. Прямо как в тот день...
  - Вампиры... когда они появились, никто не знал, что делать, - Фелисити садится рядом со мной на сырую землю, хоть я понятия не имею, откуда она тут взялась. Повсюду земля, словно мы в большой яме без выхода наверх, - города утопали в смертях и убийствах. Многие дети остались сиротами, многие взрослые лишились детей. Некоторые вампиры чудом сохраняли свой разум, и этот разум позволял им собирать целые армии диких вампиров вокруг себя. Ни разу, даже краем уха, я не слышала о вампирах, бескорыстно принимающих детей, да ещё оборотней!
  Я смотрю, как она достаёт из сумки на боку бинты, вату и бутылку алкоголя (мне слишком хорошо знаком этот запах). Всё это она делает одной рукой. Вторая рука превращена в кровавое месиво. Именно я сотворил это с ней.
  Стараюсь приблизиться к ней, чтобы зализать рану, но эльф меня отталкивает.
  - Волчья слюна мне совсем не поможет. Лучше отвернись. Зрелище не из приятных.
  Но я не отвожу взгляд. И стараюсь не дрожать, когда вижу, как она кусает губы, когда, перевязав бинтом локоть, проводит ватой, намоченной алкоголем, по свежим ранам. Ей больно. Ей очень больно. Я знаю, что это за чувство.
  Начинаю скулить. Мне правда не хотелось причинять кому-то такую боль, но... Калеб...
  Калеб и Паоло! Им сейчас может быть ещё хуже!
  - Фелисити... Ты не веришь Калебу... но он никому не мог навредить! Я знаю его!
  - И как долго ты его знаешь? Год? Два?
  Я стараюсь подсчитать на пальцах, но я до сих пор не умею считать. Знаю только, что прошло несколько дней.
  - Он... не хотел становиться вампиром.
  - А кто-то хотел? Никто не желает себе подобного проклятия.
  - Паоло лучше всех знает его... а Паоло не будет общаться с кем попало! Он полностью доверяет Калебу! Они лучшие друзья!
  - И этот лучший друг носит серебряные пластины, чтобы другой лучший друг не мог его укусить.
  Это... правда. Пластины, которые носит Паоло, обжигают Калеба.
  - Потому что Калебу больно, когда он долго не ест... Ему очень хочется кушать... Моя кровь должна была успокоить его, но я оказался ненастоящим... И он всё равно защищает меня, учит меня! Он даже ест всегда тайком от меня. Когда Паоло хотел меня бросить, Калеб всегда за меня заступался. Его мечта - найти для меня достойный дом, где меня никогда не обидят!
  Фелисити ни разу не взглянула на меня и не прекратила обрабатывать раны, из которых кровь текла ручьями. Однако на её бледном лице есть ещё одно чувство, помимо боли.
  - Странный вампир, честное слово... Но если ты за него так заступаешься... Я не вижу, какую пользу ты мог бы ему принести, так что постараюсь помочь ему хотя бы из любопытства. Но сначала... - она начинает падать, и я мгновенно хватаюсь за неё, стараясь удержать, - мне нужно... остановить кровотечение...
  Только сейчас я замечаю кровавую дорожку, уходящую в темноту. Значит, мы пришли оттуда?
  - Джингл, не уходи без меня! - приказывает эльф, когда я поднимаюсь и хочу пойти в ту сторону, - подожди... совсем немного...
  Хоть это тяжело, я снова сажусь рядом и смотрю, как она забинтовывает руку. Она ведь даже не вскрикнула, пока я её царапал...
  Стараюсь очистить ногти от крови, и это у меня получается. Постепенное подсохшие корки сходят, и от этого мне становится легче.
  - Барон... почему он такой?
  - Понятия не имею, Джингл. При нашей встрече он уже был таким. Слова поперёк не потерпит. Всё, что я знаю, это что он ненавидит город Рундер до самой глубины сердца. Нынешняя ситуация, вся эта грязь и грабежи его рук дело. Ещё больше он ненавидит звук своего имени.
  Мне раньше не очень нравилось моё имя, зато сейчас, узнав его истинное значение, я рад быть Джинглом. Но почему барон не любит своё имя? Какое у него значение?
  Резко Фелисити срывает с себя наплечник и бросает на землю.
  - За этот символ безопасности в городе мне пришлось отказаться от своей гордости! Я стала воровкой, чтобы выжить! А всё потому, что королевство эльфов разрушено!
  - Р-разрушено?...
  - Принц и принцесса пропали в один день, а наш благочестивый король был убит при неизвестных обстоятельствах. Так как у эльфов, в отличие от людей, дальние родственники не считаются родственниками вовсе, на трон стал претендовать абсолютно каждый вельможа. Какой позор... Мы рухнули из-за своей же гордости и властолюбия!
  - И ничего нельзя было сделать?
  - Можно, конечно, но никто не хотел нарушать традиции. Уж слишком эти традиции для многих удобны.
  - Мне жаль...
  - Тебе-то чего жаль? Ты в этом не принимал никакого участия.
  Мы ненадолго замолкаем.
  - А... эльфы знают о тех, кто живут за горами?
  Мне резко вспоминаются слова Калеба об огненном шаре за горной цепью. Он толком ничего не смог о нём рассказать, но, может, Фелисити знает? Всё равно мы пока никуда не можем пойти.
  Её лицо принимает задумчивый вид.
  - Наше королевство славилось своими библиотеками. Когда богиня людей Иллиас проводила опыты с душами, случилась... маленькая оплошность. Возникли существа, умеющие поглощать чужие тела и души. Никто не знает, что потом случалось с душами поглощённых. Скорее всего, они были уничтожены без остатка. Эта способность сделала "неудавшихся" бессмертными, а так как боги препятствуют любым способам обретения бессмертия, кроме данного из их рук, она прогнала их за горы. Внутри этих гор мы как в просторной клетке. Ни подкопом, ни полётом не попасть внутрь или наружу без божьей помощи. Нам особо и не нужно отсюда выбираться.
  - Калеб и Паоло часто говорили об Иллиас... Они... "молятся" ей... И меня учат...
  - Нежить? Молится? И правда необычный номер... А ведь я в самом деле видела у него крест! Фальшивый, видимо...
  Из той же сумки она достаёт какое-то жёлтое зелье и быстро выпивает, поморщившись.
  - Запомни, это зелье пригодится при большой потере крови. Ты восстановишься куда быстрее.
  - Значит, оно делает кровь?! - это может помочь Калебу! Если он выпьет мою кровь, а потом я выпью это зелье, всё будет хорошо!
  - Эм... Почти... Ладно, я вижу, ты уже не можешь сидеть. Но мы не можем просто вернуться назад. Если барон снова тебя увидит, может разозлиться пуще прежнего. И оставить тебя одного я здесь не могу...
  Я подскакиваю на месте, собираясь сказать, что не боюсь его. Вот только воспоминания о собственной беспомощности угнетает и мешает что-то сказать. У меня нет силы. Я не могу ничего сделать.
  "Покинь этот дом. Туннель ведёт наружу. Там мы встретимся", - вдруг шепчет чей-то голос мне на ухо. И я верю этому голосу. Подсознательно, неосознанно, просто верю. Она поможет спасти Калеба и Паоло. Она даст мне нужную силу.
  - Джингл! - просыпаюсь оттого, что Фелисити трясёт меня за плечи, - не время тормозить! Слушай, мы выберемся наружу и вернёмся в особняк обычным путём. И лучше нам идти быстрее. Время есть: барон наверняка устроит публичную казнь, а подготовка к ней продлится как минимум несколько часов. Поспешим!
  - Да... - шепчу я, не до конца понимая её слова, словно они доходят до меня сквозь одеяло.
  Оборвавшийся кровавый след остаётся позади. Мы идём в темноту за пределами круга света, появившегося от настенного факела, когда Фелисити вдруг щёлкает пальцами и мягкий свет начинает исходить от неё самой. Наплечник снова на ней.
  - Ты... тоже маг? Как Калеб?
  - Не совсем. Все эльфы так умеют. Это то, что нам досталось от благословения лесных духов.
  Теперь идти совсем не страшно. Но кое-что меня мучает...
  - Почему ты не помогла нам? Почему барон ударил Калеба и ты ничего не сделала?
  Фелисити опускает голову и снова кусает губу. Я с беспокойством смотрю на её руку, переживая, что та опять болит.
  - Я испугалась. Мне нет оправдания, я просто испугалась.
  Повисает тишина. Никому из нас не хочется больше говорить.
  Хочется ускориться, но Фелисити каждый раз хватает мою ладонь. Ей тяжело идти. Свет, идущий от неё, очень бледный. К счастью, он постепенно становится ярче. Мне кажется, это значит, что Фелисити чувствует себя лучше.
  Меня всё ещё душат слёзы, но надежда на Фею Чёрных Услуг успокаивает. Она точно даст мне нужную силу! Я смогу одолеть барона и спасти Калеба и Паоло!
  В конце ямы тоже появляется свет. Я вижу ясное голубое небо и в очередной раз думаю, как жаль, что вампирам нельзя любоваться этой красотой.
  Внезапно Фелисити останавливается. Смотрю на неё.
  - Я чувствую чьё-то присутствие...
  И правда, край моего глаза ловит движение воздуха. Это она! Здесь, сбоку от меня... Нет, позади... Не могу понять. Она повсюду. Сделав несколько быстрых шагов вперёд, я уже нахожусь внутри неё. Даже Фелисити исчезла, вокруг только темнота, в которой, к своему удивлению, я отчётливо вижу себя и не вижу ничего другого.
  - Моих сил недостаточно, чтобы прорваться через барьер этого фавна... Зато ты его даже не ощущаешь. Похоже, мой опыт проходит удачно, - слышу я голос, и Фея Чёрных Услуг появляется передо мной. Меня охватывает беспричинный ужас, хотя я ждал её, надеялся увидеть.
  Тонкий палец касается моих губ.
  - Не волнуйся, ведь каждое твоё желание известно мне. Но спасение двух человек... Не так давно я подумала, что это слишком мелочно.
  Не могу ответить. Рот словно слипся.
  - Твоя душа полна горя и страданий. Это то, что мне нужно. Однако, как другу, советую подумать получше.
  - Ка... Ка... - зубы стучат, когда я пытаюсь говорить.
  - Да, Калеб Делотыни. Он был мне интересен какое-то время. Но его желания крохотны, мотивация нулевая. У него был потенциал, и тот упущен... Не безвозвратно. Как насчёт спасти только Калеба, а Паоло убрать? Подожди, - останавливает она мой протест, - сам подумай, он отвергал тебя, готов был бросить на верную гибель. И после этого он ещё смеет звать себя священником? Подумай, это же чушь полная! Единственная польза от него в том, что его смерть может привести вампира в отчаяние. Спаси Калеба, не отдавая мне своей души, и тогда мы поговорим серьёзно... мой опытный образец.
  - Н... Н...
  - Нет? Хочешь, тот человек серьёзно поговорит с тобой?
  Меня бросает в дрожь, когда в темноте начинает проступать знакомое лицо. В одной руке ремень, в другой - нож.
  Закрываю голову руками и протяжно вою. Нет, пожалуйста! Хватит! Не трогай мои уши! Не трогай моё горло!
  - Прости-прости, это слишком, понимаю. Позволим ему томиться в аду, где ему и место, - на моих глазах фея без труда погрузила руку в его живот и достала что-то длинное и красное. Тот человек издал булькающий хрип и повалился на колени. - Хочешь попробовать? Мягкое мясо - самое то для подрастающих волчат.
  Рвота подступает к горлу.
  - Ты прав, у такого, как он, даже кишки полны гнили. Он не может принести пользы даже в качестве корма. До чего же бестолковый кусок перегноя, - фея с наигранным презрением отбрасывает красную верёвку, и тот человек снова пропадает в темноте, а кровь на руке таинственным образом исчезает, - примерно так барон Долленти обращается с теми, кто ему не нравится. А твои друзья оба подходят под этот критерий. Калебу нечего бояться, он не умрёт, да и боль ему привычна. Только вот Паоло... Хочешь, я открою тебе секрет, о котором даже Калеб не знает?
  Я уже ничего не хочу слышать. Отпустите меня отсюда! Помогите!
  - Такой маленький и беззащитный... Надеюсь, когда ты подрастёшь, то научишься полагаться на себя. А пока слушай: помнишь, почему священник отправился в путь? Якобы найти церковную реликвию и вернуться домой. Так вот, священник сам выкрал реликвию из церкви, как только услышал, что сердце Калеба пропало. Реликвию уже нашли, а он давно покинул деревню с чистой душой, готовый умереть вдалеке от дома. Он знает, что не вернётся. Так облегчи его страдания, если не хочешь, чтобы барон Долленти ме-е-е-едленно сварил его в котелке на глазах у всего города, а потом накормил бедняков свежей человечиной. Основное население Рундера составляют плотоядные и всеядные монстры, им понравится такая подачка!
  Нет! Только не Паоло! Не трогай его!
  Злость позволяет мне подняться с колен, и тут же я снова падаю, не в силах выдержать давление насмешливого взгляда.
  - Ты не можешь оставаться здесь долго... Вот, съешь.
  Она исчезает и появляется рядом со мной, хватает за волосы и запихивает что-то в рот. Как я ни сопротивляюсь, нечто, похожее на корни, уже начинает прорастать внутри меня, впиваясь в самую глубь. Крик застревает, потушенный бесчисленными цветочными лепестками, которыми меня тошнит. Руки дрожат от желания выцарапать неизвестную гадость из нутра, а взор наливаются кровью.
  - Джингл!
  Меня словно ударили, так резко тьма отступила и я увидел над головой ясное небо, ставшее ещё дальше. Я скорее угадываю, чем вижу Фелисити, громко рыдающую рядом со мной.
  - Фе... ли...
  Наконец-то я могу говорить! И боли нет... Тело совсем не болит. Наоборот, оно лёгкое, будто новое.
  Когда мой взор проясняется, помимо слёз я вижу в глазах эльфа ужас. А потом понимаю, что лежу у подножия высокой горы и подо мной что-то мокрое.
  - Как... Как ты это сделал?
  - Сделал... что?
  - Ах, неважно! - она поднимает меня и крепко обнимает. Мне становится гораздо спокойнее в её объятиях, пока взгляд не падает на окровавленный камень, и красный след идёт... ко мне.
  Моя грудь тоже в крови, и её много.
  - Я... Фелисити, что я сделал?!
  - Ты резко побежал вперёд и... прыгнул со скалы. Прямо на камни! Святая Дия, богиня моя, спасибо, что сохранила ему жизнь! - она утыкается в моё плечо, а я не могу пересилить любопытство, омрачённое полным отсутствием догадок.
  - Но я не ранен... Мне не больно!
  - Быть того не может! Ты уже был мёртв, поверь, я знаю, как выглядят мертвецы. Ты был мёртв! Я не знаю, какое чудо вернуло тебя к жизни! Это может быть только божья милость!
  - Фелисити, я не умирал, правда! Я жив!
  Внезапно она отстраняет меня и начинает срывать одежду. Я могу только удивлённо проскулить, когда она проводит своими пальцами по моей груди, где больше всего бурой крови.
  - Ни единой царапинки... Ты точно оборотень? Ты не нежить?
  Сам не знаю, что ответить. Кроме того, в моём сознании вдруг вспыхивает значение слова "нежить", которого я никогда до этого дня не слышал.
  - Нет, я не умирал, честно! Просто стало очень темно, и... я видел Фею Чёрных Услуг. Своими глазами!
  - Я рассказала твоим спутникам, откуда могла родиться подобная легенда. Никакой такой феи нет! Феи не ходят в чёрном!
  - Она не была в чёрном... Только частично...
  Фелисити вздыхает.
  - В конечном счёте, никакую таинственную силу ты от неё не получил.
  - И правда... - это осознание пугает больше всего. Я правда надеялся на Фею Чёрных Услуг, где же теперь искать помощь?
  Нельзя их бросать... Никогда не прощу себе, если так позорно убегу, бросив Калеба и Паоло на волю какого-то рогатого барона.
  - Нельзя так возвращаться в город... Нужно где-то вымыть тебя сначала.
  - Но на это нет времени!
  - У нас будет ещё меньше времени, если стража поймает тебя всего в крови! Идём, если правда не хочешь опоздать!
  Приходится побежать за эльфом. Лишь бы мы успели... Лишь бы успели...
  
  
  
  Глава 11. В поисках их следов.
  
  Как я узнаю от Фелисити, город не просто стоит на вершине горного склона, а покрывает его край сверху и снизу. Я и сам это вижу, стоя снизу, видя бесчисленные доски и балки (это слово я тоже узнаю от Фелисити), на которых стоят эти самые дома, а также мне видны многочисленные отверстия в скале. Я не ошибся с муравейником: на вершине склона и правда жили всевозможные монстры-насекомых, поэтому дома были так причудливо устроены. Те, кто пришли сюда потом, ничего перестраивать не стали. А ещё позже появился барон Долленти, принявшийся вовсю разорять город...
  -...Ему неинтересно его бесчисленное богатство. Он не собирается в другие города. Только город Рундер он хочет разорить и уничтожить.
  - Откуда ты столько знаешь, Фели? - спрашиваю я, пока мы, пользуясь её свечением, поднимаемся по запутанным тоннелям внутри скалы. Честно говоря, дыхание уже сбилось и ноги едва шевелились. Ещё и во множестве мест приходится подниматься по верёвочной лестнице... Но я не могу сказать об этом, когда вижу, насколько Фелисити спокойно проходит такой долгий и трудный путь.
  - Я живу на этом свете больше века, мне известно очень многое! - гордо отвечает она. Надеюсь, ей не заметна моя усталость.
  - Больше века...
  - А про барона я собирала некоторые сведения, прежде чем он меня поймал. Пришлось поклясться в верности, чтобы избежать... полного морального падения.
  - Морального падения? Ты собиралась кого-то убить?
  - Нет же, я о дру... - эльф осеклась, - в общем, неважно.
  - Ты собиралась убить себя?
  - Джингл, откуда у тебя такие мысли?!
  - Паоло говорил, что нет страшнее греха, чем убийство. С ним может сравниться только самоубийство.
  - Это, конечно, правильно, но... Я немного о другом. Тебе пока не понять.
  На следующей лестнице мне приходится помолчать, чтобы сохранить дыхание.
  - Почему я не пойму?
  - Потому что у тебя не тот возраст!
  - Я должен долго прожить, чтобы понять?
  Фелисити идёт впереди, потому я не вижу её лица и не могу ничего сказать про её эмоции. Замечаю только, что свечение вокруг неё розовеет.
  - Понимаешь, Джингл... Каждая девушка хранит себя для истинного возлюбленного. Для людей и многих других рас это имеет не такое большое значение, но для нас, эльфов, существует термин соулмейт, то есть истинный, уготовленный нам судьбой. Барон... он хотел, чтобы я отказалась от соулмейта...
  - Он в тебя влюбился?
  - Нет, просто он похотливая скотина. Только при других этих слов не произноси, понял?
  Я киваю, потом понимаю, что она не видит, и отвечаю хрипло:
  - Да.
  Она оборачивается.
  - Ты устал? Нам ещё долго идти.
  - Нет, всё... Всё хорошо, я иду!
  - Хм... - Фелисити снова продолжает путь, - такие, как он, любят девушек совсем не в хорошем плане. Они любят недолго, просто чтобы насладиться ощущениями, приносимыми любовью. Кратковременное удовольствие, не более того. Всё, чего он хотел от меня, это полной потери гордости. Ему нравится чувствовать, что в его власти уничтожить кого-то.
  Она оказалась права, я ничего не понимаю. Так барон хочет любить ради самого чувства любви, а не ради счастливых отношений?
  Если задуматься, я ничего не знаю про любовь. Калеб и Паоло... они любят друг друга? Я люблю их? Тот человек, издевавшийся надо мной, любил кого-нибудь?
  - Фели, что значит любить?
  Свечение вокруг неё становится уже ярко-розовым. Не знаю, стоит ли задавать по этому поводу вопросы.
  - Любить... На всеобщем языке это очень многозначное слово, поэтому объясню по-эльфийски. "Роуа" - любовь к соулмейту. Это любовь, которая ни с чем не сравнится. Её невозможно описать. "Роши" - любовь к ближнему. Желание защитить всем, что у тебя есть, уберечь от любой опасности. Впрочем, эту любовь некоторые могут легко подделать или исковеркать. "Рото" - любовь к предмету. До сих пор эльфийские филологи спорят, можно ли относить это к любви, ведь "Рото" не столько любовь, сколько увлечение, страсть, наслаждение от занятий или определённых вещей. Часто заменяется термином "хито", что скорее означает радость от предмета, чем любовь к нему. Какая любовь тебя интересует?
  - Я ещё больше запутался...
  - Думаю, тебе больше подойдёт "роши". Ты любишь кого-то. Ты готов пожертвовать собой, чтобы помочь в случае беды. Ты с трудом представляешь себе жизнь без этого существа. Его улыбка тебя радует, печаль - беспокоит. Это то, что на общественном языке иногда называют "дружеской любовью".
  Моё сердце начинает биться быстрее. Я ускоряю шаг и ловлю Фелисити за руку.
  - Я люблю! Я люблю Калеба и Паоло! Я чувствую "роши"!
  - Вот видишь? Не так уж и сложно, если остановиться на чём-то одном. А теперь отпусти, нам осталось три лестницы.
  - Как твоя рука?
  - А?... Ты об этом... Не переживай, уже не болит.
  Как хорошо, что под слоем крови я не увидел, насколько сильно её расцарапал...
  Ещё одну лестницу я смог преодолеть, но на второй не поднимаюсь даже до середины. Пальцы дрожат, колени тоже. Почему гора такая высокая?...
  - Давай руку, - Фелисити свешивается сверху и протягивает мне свою ладонь. Немного приподнявшись по лестнице, я хватаюсь за неё, и пока меня тащат наверх, слышу резкий жалобный стон. Оказавшись на новой площадке, я вижу, как бинты стремительно краснеют, а Фели держится за руку, стиснув зубы.
  - Прости! Прости, Фели! - я снова инстинктивно хочу зализать раны, но и на этот раз мне этого не позволяют. Она только снимает эти бинты и быстро повязывает новые.
  - Ничего... Одна лестница... Сможешь осилить?
  Нет, не смогу... Я должен так сказать, но беспокойство за Калеба и Паоло побеждает. Если я не поднимусь по лестнице, с ними произойдёт что-то ужасное. И Фелисити я не могу больше напрягать...
  Хоть последний подъём становится для меня пыткой, я почти справляюсь с ним, как тут утыкаюсь во что-то головой. Что-то железное... Неужели мы пришли не туда?
  - Лезь-лезь. Упрись головой, люк сам откроется, - говорит снизу эльф, пропустившая меня вперёд.
  Я слушаюсь и поднимаюсь ещё немного. Железо поддаётся, поднимается, ещё немного и я оказываюсь в какой-то комнате, не в силах подняться на ноги, настолько мне тяжело.
  Фелисити поднимается следом и заставляет меня встать.
  - Снова ты весь грязный... Ничего, у меня в нескольких домах тайники. Пока умойся в той бочке, а я найду для тебя одежду.
  С тех пор, как она сорвала с меня почти всё, что на мне было, я остался в одном полотенце, прикрывавшем бёдра. Полная нагота всегда вызывала у меня нервозность, поэтому я чувствовал себя крайне неуютно.
  Наклонившись над широкой бочкой с водой, я вижу... себя. Просто себя. И чьи-то чёрные руки, удерживающие меня за шею.
  Быстро потираю горло, боясь в самом деле ощутить чьи-то пальцы. Но их нет, и это пугает ещё больше, ведь дышать становится нечем. Ощупываю шею, стараюсь стряхнуть невидимые и неощутимые пальцы, но они душат меня, они не отпускают, сжимают лишь сильнее.
  - У...БИ...РАЙСЯ ОТ МЕНЯ! - я рывком опускаю голову и плечи в бочку с водой, и, каким-то образом, это помогает.
  Вынырнув, вижу перепуганную Фелисити с одеждой в руках.
  - Я... никого не вижу, Джингл. Не пугай меня так, пожалуйста.
  В расплывающемся отражении воды лишь я один. Никаких пальцев, ничего.
  - Мне показалось, что кто-то душил меня...
  - Твои галлюцинации начинают меня напрягать, - она вручает мне одежду и ласково улыбается, - вот, я поискала одежду твоего размера. Это - самое маленькое, что я нашла, но для тебя всё равно будет великовато. Знать бы, сколько тебе лет... Ты не знаешь даже, в каком году родился?
  Отрицательно мотаю головой.
  - Хм... Тогда... Пускай день спасения твоих друзей станет днём твоего рождения. И исполнится тебе сегодня ровно восемь!
  Меня удивляет её идея.
  - Но... разве можно так просто выбирать возраст и день рождения?
  - В твоём случае можно. Ты сможешь каждый год отмечать со своими Калебом и Паоло, вспоминая это неловкое приключение, окончившееся хорошо!
  Мне бы не хотелось вспоминать этот день... Слишком много страха я уже вытерпел.
  - Ладненько, тебе помочь помыться?
  - Нет, я сам! - забираюсь в бочку прямо с полотенцем и принимаюсь смывать грязь. Немного воды выплеснулось за край. Стесняюсь попросить, чтобы эльф на меня не смотрела...
  - Как-то не хочется оставлять тебя одного...
  - От... Отвернись...
  - Джингл, - её взгляд становится только пристальнее, - трудно поверить, что ты ненастоящий оборотень... Твои пальцы, ноги, мохнатая спина, всё как у оборотня. Ты же можешь стать волком?
  - Я прошу тебя, отвернись! - ещё больше воды выливается, когда я сажусь на корточки, стараясь скрыться в бочке.
  - Не волнуйся, я ничего не вижу, - она садится на край бочки и проводит пальцами по моим мокрым волосам, - мне спокойнее, пока ты в моём поле зрения. Так что, ты можешь становиться волком?
  Закрываю лицо и прижимаю уши к голове. Я не хочу мыться под чьим-то присмотром!
  Слышу тяжкий вздох и тихие удаляющиеся шаги. Когда я открываю глаза, вижу Фелисити, стоящую лицом к противоположной стене.
  - Хорошо, но сразу предупреждай, если с тобой что-то происходит. Теперь ответь на мой вопрос.
  У меня появляется возможность вытащить насквозь промокшее полотенце и начать мыться нормально.
  - Я слышал, оборотни произошли от людей и волков... Но я не знаю ничего о волках, кроме того, что они похожи на крупных собак. Калеб показывал их картинки, говорил, что они едят мясо...
  - Значит, ты ни разу не превращался?
  - Вряд ли я могу... Не смотри! - кричу я, когда Фелисити начинает оборачиваться, и снова прячусь.
  - У тех оборотней, которых я встречала, начисто отсутствовало чувство стыда при обнажении, даже если жили они в социуме. Сам их разум искажался под волчий. Но ты стесняешься... Мне это правда интересно.
  - Фелисити... Отвернись...
  - Ладно-ладно, - она снова отворачивается, не прекращая рассуждать, - на самом деле, у меня не так-то много знакомых оборотней... Но те, кого я знала, поражали своим поведением... Было больно смотреть.
  - Почему больно? - спрашиваю я, не прекращая стирать грязь с ног.
  - К ним не относились, как к людям или моркам. Хоть технически это всё ещё были люди, их с детства натаскивали на битвы с вампирами. Оборотень, боящийся смерти - оборотень, которого нужно исправить. Просто зверь. Кто-то говорит, что они стали бешеными от вампирской крови? Ха! Бред чистейшей воды! Просто озлобились при таком обращении. Наверное, жизнь оборотней на южной части материка правда наладилась, раз появился ты.
  Я осторожно вылезаю из бочки и стараюсь залезть в одежду. Она большая, но всё равно прилипает к телу.
  - Я ничего об этом не знаю... Тот человек лишь издевался надо мной.
  - Тот человек?
  Мне удаётся залезть в широкие штаны, и они тут же принимаются с меня сползать.
  - Он... тот человек... Тот, у кого я рос... Я не знаю его имени... Не знаю, кто он мне... Он делал мне больно каждый день...
  Не хочу вспоминать. Не хочу вспоминать!
  Фелисити подходит ко мне и опускается на колени.
  - У штанов есть такая вещь, как ремень. Я покажу, как его затянуть, а ты смотри и учись.
  Снова тишина. Штаны больше не сваливаются, более того, мой хвост удаётся спрятать безо всяких неудобств.
  - Значит, Калеб и правда спас тебя?
  Уверенно киваю. Да, он мой спаситель!
  Вижу печальную улыбку на её лице.
  - Знаешь, что? Просто забудь, что ты оборотень. Ты удивительный ребёнок. Как только мы спасём эту странную парочку, возвращайся с ними на южную часть материка. Обстановка в мире всё хуже и хуже, вам не выжить здесь.
  - Ты пойдёшь с нами?
  Её глаза расширяются.
  - Хах... Боюсь, люди и эльфы не могут уживаться вместе. Лучше я останусь здесь.
  - Почему не могут?
  - Джингл... Давай потом об этом поговорим.
  Я понимаю, что мы никогда не поговорим. Может, оно и к лучшему. Вряд ли мне удалось бы что-то понять.
  Когда я одеваюсь полностью, мы покидаем дом. Идём быстро. Некогда осматриваться. На этот раз я не пил никакого зелья и не выгляжу по-другому. Неужели нас больше не ищут?
  Рогатых монстров с кошачьими мордами всё ещё много, но, когда они пытаются нас остановить, Фелисити показывает свой наплечник и мы идём дальше.
  - Почему они меня не трогают? - всё же решаюсь спросить я.
  - Нет времени!... Раньше по тебе могли узнать твоих опекунов - или кто они тебе - а одного тебя трогать никто не станет, раз они пойманы.
  Пойманы... Это слово мне не нравится. Оно гадкое.
  Скоро мы добираемся до большого дома. Ворота заперты, и даже перед Фелисити не открываются.
  - Эй, олухи! - кричит она, стуча железным кулаком по прутьям, - открывайте! Мне нужно увидеться с вашим главарём!
  Никакого ответа. Новое, непонятное чувство загорается внутри меня. Нет, я его знаю... Это...
  - Куда ты, Джингл?!
  С незнакомой для себя лёгкостью, цепляясь за прутья когтями, я поднимаюсь наверх и оказываюсь по другую сторону преграды. Будто не управляю собой. При этом я всё ещё волен делать то, что считаю нужным. Холод мыслей и жар тела делали со мной что-то странное.
  - Вернись! - слышу стон позади себя, а обернувшись, понимаю, что её раненая рука слишком болит. - Вот же ж, именно сейчас!...
  - Прости, я не могу ждать!
  До особняка я добираюсь слишком легко. Никаких баранов, никого. Изо всех сил потянув на себя большое кольцо, я открываю одну дверь и быстро вбегаю внутрь...
  И вижу врага. Он стоит посреди дороги и смотрит на меня с выражением лица, которого я не могу понять. Удивлённое и вместе с тем задумчивое.
  - Так ты вернулся... И куда только смотрит эта гордая эльфийка?
  Холод пропадает. Мои конечности становятся горячими, как и голова. Я ненавижу это существо. Как ненавидел того человека. Я ненавижу свою беспомощность.
  Бросаюсь вперёд и, подпрыгнув, впиваюсь зубами в его плечо. Чувствую, как он спокойно обхватывает меня руками, словно обнимает.
  - Вот ты какой на самом деле... Не надеялся ещё при жизни увидеть оборотня.
  Почему он не дерётся? Почему не сопротивляется? Я не понимаю! Сколько ни вгрызаюсь, захлёбываясь розовой тягучей кровью, он больше не издаёт ни звука.
  Поднимаю голову и впервые вижу его глаза. Такого же цвета, как моя шерсть, карамельные. Ни единой капли беспокойства. Он как статуя.
  - Верните Калеба! Верните Паоло! Они ничего не сделали!
  Чувство ненависти отступает, сменяясь отчаянием. Мне кажется, никто не может его победить, и уж тем более я.
  Барон опускает меня на пол.
  - Они ушли. Я поклялся помочь тебе, и они ушли.
  - Обманщик!
  Они не могли так просто уйти. Они бы не бросили меня! Ни за что!
  Его брови выгибаются. Это жалость или сострадание?
  - У нас был долгий разговор. Я телепортировал их в другой городе, снабдив всем необходимым. Всё, что нужно для твоего блага, тебе должна дать та эльфийка, я же помогу всеми возможными способами.
  - Обманщик, - повторяю я, снова пылая от ярости.
  - Они не бросили тебя, если ты об этом. Их волнует твоё благо.
  Благо? Какое благо?
  - Вы... - я хочу снова назвать его обманщиком, но почему-то чувствую упадок сил, никак не связанный с магией.
  Калеб ни разу не сказал, что я останусь с ними. Паоло говорил, но не Калеб. Наоборот, он без конца повторял, что, найдя город, где принимают оборотней, найдёт для меня хорошую семью и оставит. Он тоже называл слово "благо".
  Барон опускается передо мной на одно колено и рукавом стирает с губ розовую кровь.
  - Вы... Вы навредили им. Вы плохой. Нельзя договариваться с плохими!
  - Плохой? - он снова поднимается. Я всё ещё не вижу гнева, скорее ему невыносимо тяжело. - и тебе хватает смелости говорить такое МНЕ? Что ж... Молодец, - его ладони пару раз сталкиваются, создавая хлопок, - давно хотел услышать это от ребёнка. Жаль, что ты говоришь это от неразумения, а не от храбрости.
  Когда он заносит надо мной руку, я зажмуриваюсь.
  - О чём я и говорил. Ты боишься меня. Ты доведён до отчаяния... Но ты не из этого города, и я никогда не имел ничего против оборотней. Возвращайся к эльфийке и она позаботится о тебе. Я передам ей всё, что нужно знать, вместе со значительной частью своего состояния.
  - Хватит! - сжимаю голову когтями, стараясь унять эмоции, - я не понимаю, что ты говоришь! Не понимаю! Я не уйду без Паоло и Калеба! Они не могли меня бросить!
  Рогатый барон наклоняется, прижимает мой лоб к своему, и...
  
  
  Глава 12. Их предательство. (Моё предательство).
  
  Черновласый вампир старается прорваться сквозь мою стражу. По жестам вижу, что хочет использовать магию. К сожалению для него, никакая магия не работает в этом особняке, кроме магии самого особняка, вроде телепортов или быстрой сервировки стола.
  У носорога больше успехов, но он уже теряет свою форму. Как я и подозревал, это всего лишь превращённый человек.
  Спокойно поднимаюсь и отряхиваю одежду. Как хорошо, что самоцвет при ударе не треснул. Следует быть немного осторожнее.
  - Успокойтесь. Ребёнок будет в порядке. Он ведь тоже на самом деле не ящерица, я прав?
  Фальшивый носорог вновь бросается на меня. В этот раз я не поддаюсь, спокойно уворачиваюсь, дав по спине ногой. Надо же, я думал, что совершенно отвык от драк.
  - Парло! - вампир рвётся к нему и, как ни странно, старается закрыть своим телом. Стоит отметить, у него совершенно нет тех сил, что у вампиров, виденных мной. Неужто спустя столько лет они ослабли?
  Знаком руки я показываю слугам отойти. Сейчас их не стоит убивать. Они мне любопытны.
  Серая грубая кожа сменяется человеческими руками. Одежда повисает мешкой на полуседом старце. Зато его брови ещё густы и хранят внутреннюю твёрдость.
  Взгляд вампира метается между удаляющимся ребёнком и его другом. Уверен, в этот момент он мечтает разорваться надвое.
  - Ребёнок в безопасности.
  Вот в чём я не уверен, так это в том, слышит ли он меня. Куда важнее сейчас спрятать его от солнца. Хорошо, что из-за этой эльфийки меня подняли до рассвета, но пока мы тут мусолили, свет начал проникать в окна.
  Сорвав с одного из слуг плащ, я бросаю его на вампира. Тот начинает его сбрасывать.
  - Дурень, надень. Надеюсь, твой друг не вампир?
  Эльфийка с ребёнком уже скрылись на кухне. Печать на её наплечнике активирует портал прямо на входе в подсобку, вряд ли малыш это хотя бы заметит.
  Вампир издаёт отчаянный крик.
  - Джингл!
  - Чёрт... - бывший носорог бьёт кулаком по полу, - фавны и правда ублюдки. Хоть в чём-то книги не врут.
  Вот, значит, как о нас пишут? Уроды... Я едва сдерживаю свой гнев. Хотя, догадываюсь, откуда такая информация.
  - Да, в истории фавнов был случай, когда мы сотрудничали с кентаврами... Но это кончилось ещё до того, как я оказался здесь заперт.
  - Меня не волнует твоя история! - старец встаёт и старается достать из-под одежды что-то. Из любопытства я не препятствую этому жесту, и оказываюсь вознаграждён созерцанием редкого оружия, которое считалось утраченным во время первой и последней войны между ангелами и демонами.
  Вампир старается его остановить.
  - Стой! Это не сработает! Он эфиророждённый, Парло!
  Но тот лишь прижимает вампира к себе, выставив вперёд ангельский клинок. Забавно, как они защищают друг друга. Интересная парочка.
  - Немедленно позови обратно эту сребролюбивую эльфийку и верни нам ребёнка.
  Мне не померещилась его твёрдость. Даже голос сквозил сталью. Только у достойного создания может быть такой голос, слишком сильный для разбалованного богатея, слишком ровный для отчаявшегося бедняка.
  - Как я сказал, ребёнок в порядке. И с вами тоже всё будет в порядке, если выслушаете ме-...
  - Верни Джингла, паскуда.
  Что ж, мирно с ними не договориться. Я уже готов отдать следующий приказ страже, как вдруг вампир, видимо, самый здравомыслящий здесь, встаёт между нами, расставив руки.
  - Калеб, отойди!
  - Стой, Парло... Что значит "в порядке"? Ему никто не навредит?
  Хоть кто-то готов выслушать. Даже старец замолкает, хотя всё ещё направляет на меня оружие.
  - Клянусь своими рогами, - уверенно берусь за свой рог и напрягаюсь, готовясь его отломать. Как и ожидалось, этот приём производит ошарашивающий эффект на моих собеседников.
  - Не нужны нам твои рога, псих.
  - Нам нужны другие доказательства, - вампир плотнее закутывается в данный мной плащ и потирает переставшую дымиться челюсть. Тем не менее, регенерация, свойственная вампирам, не началась, из-за чего обожжённый язык мешает ему говорить, - ты провернул хороший спектакль. Даже слишком хороший. Но ключевое слово "спектакль".
  Хм, у них есть какие-то зачатки ума. С ними всё-таки можно разговаривать.
  Убираю руку от рога.
  - Не хотите поговорить в другой обстановке?
  Старец делает шаг вперёд. Подозреваю, ему неизвестна вся мощь сжимаемого им оружия, но он всё равно угрожает мне. Похвальная отвага.
  - Хорошо, я понял, - вздыхаю, - я с самого начала распознал вампира и посчитал, что он использует ребёнка как заложника, если я выступлю напрямик. Однако во время действия, названного вами "спектаклем", я понял свою ошибку. И это было не поведение ребёнка. Ребёнок мог быть под гипнозом. Меня заинтересовало другое. Хоть кусочки твоей души почти срослись, твой разум остался незапятнанным. Словно при раздвоении личности... Или если раньше ты был монстром.
  Вампир смотрит на меня удивлённо.
  - Монстром? Но...
  - Так и есть, - прерывает старец, сжимая второй рукой что-то под воротником, - он в самом деле родился монстром и был перемещён в человеческого младенца. И разрыв души у него тоже был.
  После нескольких секунд на лице вампира появляется осознание, будто он что-то вспомнил.
  - Да, это длинная история... Но как это связано с Джинглом?
  - Я не буду говорить под оружием.
  - Мы тоже не будем говорить под оружием, - парирует старец... нет, всё же мужчина.
  Одновременно я отсылаю стражу и он убирает свой клинок. Было бы, конечно, интересно осмотреть его поближе, но подобной реликвии лучше не оставаться в этом грязном городе.
  Я выжидаю некоторое время. Они тоже ждут. Им тяжелее ждать, но они вникли в суть этой битвы слов, и я решаю поддаться.
  - Только у детей кристально белые души... Но в этом городе даже они осквернены. Ни одна чистая душа не должна пострадать...
  - Будто не ты сделал город таким!
  Хочется смеяться. Начало уж казаться, что лишь эльфийка Фелисити способна так мне дерзить!
  - Да, это моих рук дело... Монстр, призвавший меня в этот особняк из родного леса, желал от обычного фавна несуществующих богатств, - нарочито спокойно провожу пальцами по одному из цветков на моём плече, хотя внутри всё закипает, - а за то, что я их не дал, запер здесь. И отныне, во веки веков, пока мой рассудок окончательно меня не покинет, я буду истощать этот город. Может, кто-то однажды найдёт и снимет печать. А если нет... - с треском отрываю воздушный рукав на левой руке, бросаю на пол и топчу, - я останусь здесь, пока чудо не сравняет эту гору с землёй.
  - Как это...
  -...связано? Очень просто. Представь, что тебя оторвали от родины. От любви. От будущих детей. И уже больше столетия ты не можешь к ним вернуться, потому что один... кхм, выразимся, одно недостойное членистоногое заперло тебя в особняке, спрятав печать так, что ни один маг не может её найти и убрать. Но ты всё ещё хранишь воспоминания о родных лесных просторах, о прекрасном мире, куда смертным не дано вступать. И напоминают тебе о них... детские улыбки.
  Я поднимаю руку, видя, что меня снова хотят прервать.
  - Этот город ещё до меня был продажной обителью. Я лишь вытащил наружу всю его грязь. Но дети... По-настоящему невинные дети не должны пострадать. Так могут ли сделать его счастливыми обычный человек и вампир, неспособные за себя постоять?
  - Конечно же!... - мужчина начинает кричать на меня, но вампир кладёт руку ему на плечо, смотря на меня с болью. - Калеб?
  - Парло... Мы ведь в самом деле не можем сделать его счастливым... Ты сам не раз это сказал...
  Седовласый мужчина по имени Парло меняется в лице.
  - Я... Я не соображал! Я был слепым идиотом! Ты что, правда собираешься послушать какую-то рогатую скотину и расстаться с Джинглом?
  Вампир старается отвернуться. Парло хватает его за руку.
  - Нет, ты не можешь! Послушай, мы не зря его спасали. Мы нужны ему, а он нужен нам... Да что с тобой не так?!
  - Не кричи на меня! - ревёт вампир с такой силой, что даже мне становится страшно. В нём тоже что-то есть. - Ты скоро умрёшь, а я не собираюсь жить без тебя!
  Парло сдерживает желание отшатнуться и только хмурит брови.
  - Так живи ради Джингла! Подними его на ноги! Хватит зацикливаться на мне, чёртов идиот!
  Мне начинает казаться, что я тут не к месту. Я не знаю их ситуацию. Кажется, седовласого скоро настигнет участь каждого смертного в силу возраста, а вампир хочет следом покончить с собой. Они и правда не могут помочь этому ребёнку...
  - Уважаемые...
  - Хватит издеваться надо мной. Ты прекрасно знаешь, что я никому не могу помочь.
  - Да почему же? Это твой шанс! Вырасти этого ребёнка, передай ему свои знания!
  - Да кому нужны знания проклятого некроманта?!
  А вот это интересно...
  - В общем...
  - Разве не ты говорил, что хочешь жить как обычный человек, Калеб?
  Вампир по имени Калеб сжимает зубы. Кажется, его сейчас разорвёт от злости.
  - Без тебя это невозможно! Ты скоро уйдёшь, а я навсегда останусь один!
  - Но Джингл...
  - Так-так-так, - я говорю громче, чтобы меня наконец-то заметили, - с ребёнком всё будет хорошо. Я давно хотел, чтобы Фелисити нашла другое место для проживания. Она сможет позаботиться об этом мальчике, а я вышлю необходимые средства. Вы сможете спокойно решить свои страсти насчёт того, кто умрёт, а кто нет.
  Калеб смотрит на меня обречённо, изо всех сил стараясь выразить благодарность, которой не чувствует. Парло рассержен, но опускает голову и бормочет:
  - Хорошо... Это твой выбор. Однако, я уверен, ты не раз пожалеешь.
  
  - Сейчас ты увидел мои воспоминания. После этого мы обо всём договорились. Мне всё равно на вампиров, а разумного вампира я тем более могу отпустить.
  Только сейчас я замечаю, что сижу обескураженный на полу, захлёбываясь от слёз. Значит, барон не соврал... Калеб и Паоло ушли. Они бросили меня.
  Я запутался. Кто хороший? Кто плохой? Может, вся проблема во мне? Но чем я провинился? Что я сделал не так?!
  Всю жизнь... Всю жизнь я чувствую только боль. Если так, то зачем я вообще родился? Неужели моё рождение кому-то навредило? Неужели я сам кому-то навредил?
  Я убил того человека. Но... я защищался! Даже Паоло сказал, что я поступил правильно! Он соврал мне? А Калеб? Ведь... ведь... я верил ему...
  Моё тело вот-вот разорвётся. Оно горячее, оно обжигающе горячее. Мне больно. Уже не страшно, только больно. Хочется кричать, но даже на это нет сил...
  - Тебе тяжело, понимаю. Но...
  И больше... я не помню ничего. Кажется, только громкий звук... расширенные глаза барона... и яркую вспышку, разорвавшую моё тело на кусочки.
  
  Минута проходит за минутой. Пока Парло заказывает номер в гостинице, я стараюсь не вылезать лишний раз из-под капюшона. Так странно не чувствовать никакой тяжести на спине... но огромную тяжесть в груди.
  Мои плечи дрожат. Невыносимо. Правильно ли я поступил? Но барон Долленти заверял, что Фелисити даст Джинглу лучшее будущее, на которое только оборотень может рассчитывать. С тех пор, как людей изгнали, оставшиеся оборотни живут как дикари, перемещаются стаями и избегают цивилизации. Фелисити сможет уберечь Джингла от этой участи.
  Джингл... Джингл... Джингл...
  Звон... праздничный звон...
  Я вспоминаю, как однажды пришёл в церковь на освещение ребёнка. Повсюду разносился радостный звон десятков колокольчиков, а я смотрел на умиротворённое пухленькое личико, прежде чем оно чудесно преобразилось в плаче. Помню, как протянул к нему руку и маленькие пальчики сжали мой, длинный тонкий палец, и в этот момент моё сердце словно забилось сильнее.
  Джингл... Джингл... Джингл...
  В тот момент я думал, что если бы у меня или у Парло был ребёнок. Такой же маленький, такой же пухлощёкий.
  Я словно упустил подарок судьбы, что долго издевалась надо мной... но... я не мог поступить иначе... не мог... не мог ведь?...
  - Идём, - Парло берёт меня за плечо и отводит от стойки. Я спотыкаясь поднимаюсь на второй этаж, а в комнате тут же захлопываю шторы и бросаюсь к лучшему другу, утыкаясь ему в шею.
  Он вздрагивает. Все серебряные пластины остались в том домике, однако сейчас ему просто противно меня касаться. Я чувствую его злость. Это единственный человек на свете, чьи эмоции я всегда угадываю безошибочно.
  - Не отталкивай меня, - сжимая пальцами платок на его груди, молю я севшим голосом.
  - Я говорил, что ты пожалеешь. Неужто так скоро? - в его голосе этого не слышно, но теперь он жестоко насмехается надо мной. И правильно делает.
  Святая Иллиас, неужто я допустил непростительную ошибку?
  - Не смейся... Парло, что мне делать?
  - Я Паоло, а не Парло, - он старается меня оттолкнуть, и я падаю на колени, обнимая его за пояс, - да не позорься ты! Что я тебе говорил?
  - Прости меня! Прости! Прости!
  Тяжёлая рука ложится на мои волосы и привычно тянет. Обычно Парло делал это, чтобы не обжечь серебром, а теперь ему просто неприятны мои прикосновения.
  Он отходит в другой угол комнаты. Если бы Джингл увидел его в таком настроении, испугался бы, прижался ко мне, поджав свой хвостик карамельного цвета...
  А теперь он этого не увидит, потому что мы никогда не увидим его.
  Слёзы застряли где-то в горле. Как давно я плакал в последний раз? Сажусь на кровать и глубоко вдыхаю. Я чувствую себя легче и привычнее, когда дышу.
  - Я... не отказываюсь от своих слов. Если мы не найдём моё сердце, пока ты жив, я всё равно найду его и покончу с собой.
  Парло поворачивается ко мне и хмурится. Это сложно определить, так как он всегда выглядит нахмуренным, но я вижу углубившиеся морщины и строгий взгляд. Некоторое время мы смотрим друг на друга. Он видит мои мысли так ясно, как если бы в самом деле читал.
  Его лицо меняется на усталое.
  - Чего ты хочешь? Я никогда не позволю сделать из себя вампира...
  - Я и не собирался!
  -...Зомби...
  - Ни за что!
  -...А что тогда? Калеб, ради всего святого, мы снова возвращаемся к этому разговору?! Я думал, когда появился Джингл, ты наконец-то захотел снова жить! Или ты соскучился по тому времени, когда я в лесах выискивал твой труп?
  Сжимаю кулаки на коленях и опускаю голову. Ненавижу вспоминать этот период...
  Как я ни пытаюсь сдержать слёзы, они предательски бегут из глаз, и я закрываю их рукавами длинной мантии, впиваясь клыками в губу. Боль ни капли не помогает прийти в себя. Зато помогают руки, обвивающиеся вокруг моих плеч. Родные руки, которым я готов довериться в любой момент. Лучшие на свете руки, в которых я чувствую себя спасённым от любого несчастья.
  - Ты настолько сильно любишь меня?
  - Как брата... Как папу... Как спасителя моей жизни... - отвечаю совершенно честно, утыкаясь носом ему в живот.
  - Тогда и жизнь эту люби, иначе зачем я её спасал?
  - Я люблю, правда... Вот только стоит лишь представить, как я держу тебя за руку, а она холодеет...
  - Ох... вы оба с Джинглом такие плаксы, не замечал?
  Разве? Подумаешь, один раз всплакнул...
  Подняв голову и начав утирать слёзы, я вижу, как Парло улыбается, почти смеётся.
  - Ты и после смерти Бобика плакал. Неужто я сильно от него отличаюсь?
  - Это не смешно! Ни внешне, ни в душе ты не лошадь и не собака!
  Он смеётся и убирает мою чёлку за ухо. От прикосновений его пальцев хочется урчать.
  - В детстве ты был необычайно взрослым для меня. Теперь ты необычайно похож на ребёнка. Калеб, - его лицо снова становится серьёзным, - ты бросил Джингла, и я виноват в том, что позволил тебе это сделать. Мы должны вернуться к нему как можно скорее. И ты как следует извинишься. Понял?
  Киваю, силясь выдавить улыбку. Меня уже бросили родители, и Парло однажды от меня отвернулся. Как я могу заставить Джингла пройти через то же самое?
  - Не только извиниться, но и поклясться никогда больше не бросать. И сдержать свою клятву. Сделай его счастливым, а он сделает счастливым тебя, даже если я уже не приму участия в этом счастье. Мы найдём твоё сердце, но только чтобы ты смог снова принимать лекарства.
  - Я должен найти Джингла... Мы должны найти Джингла! - я вскакиваю с кровати и хватаю Парло за руки, - мы должны бежать! Мы должны вернуться к нему! Сейчас же!
  - Нет-нет, не сейчас же, - он грубо заставляет меня сесть обратно, - оставайся здесь, а я куплю ингредиенты для лекарства. И умоляю тебя, постарайся никого не съесть за это время. Хорошо, что тот фавн, хоть и будь он неладен, всё-таки тебя покормил чьей-то кровью.
  Приходится согласиться. Нужно обновить запасы, а потом сразу в путь, за Джинглом! Нужно вернуться к нему, пока не стало слишком поздно! Но плохое предчувствие почему-то колышется в моей груди, прямо там, где зияет дыра от отсутствующего сердца.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"