Аннотация: Третья и четвертая главки. Знакомство с идеей.
Дикари с ружьями
Голоса. Пронзительный плач младенца, невнятное бормотания старика, темнота в конце тоннеля молодости... Они такие разные. Хорошо, что это только звук. Какое счастье, что я не вижу их лиц. Таких непохожих, по-своему особенных. Разве что одна, почти неуловимая черта объединяет всех этих людей. Вон у этого процветающего господина уставшие, полные печали глаза, а у той, совсем еще юной девушки крошечная морщинка...
Страх...
Но я не вижу погибающих детей всех возрастов. Пока не вижу...
Дым вместо тумана, пожар - замена робкому огню в камине. Мне кажется, что все так и было.
Не могу судить.
Я просто успел. Добежал. Спрятался. В этот момент все и случилось.
Не мне знать, что творилось над дрожащими, всхлипывающими людьми, которым повезло больше остальных.
Но голоса... Миллионы криков, вздохов и проклятий слились в единое целое. От этого общего стона мы узнали, насколько страшно наверху.
Какая-то женщина с перекошенным от ужаса лицом боязливо шепнула: "Судный день...".
Я еще подумал, что спаслась далеко не лучшая часть человечества.
Голос перерастал в нестерпимый звон, казалось, еще мгновение - оглохнем, и тут пришла тишина.
Так умерла надежда.
А мы остались... И голосам, похоже, понравилось разговаривать с нами.
Мерзко снова слушать их. Да еще и в пустыне. Какие-то они особенно жалостливые, не по-человечески.
Куда ни глянь, везде одно и то же. Сейчас поднимусь на эту дюну - передо мной будет бесконечное море крови, красного песка. А еще я увижу болотное, невыразительное небо и свою смерть в лицо.
Я почти угадал.
Это были огромные золотисто-зеленые ящеры. В прошлом, наверное, ящерицы. Радиация изменила их тела, дала возможность выживать в новых условиях.
Около десятка представителей неизвестного науке вида пресмыкающихся с наслаждением и омерзительным чавканьем терзали мясо... Я пригляделся повнимательнее и узнал в нагромождении крови и костей своего недавнего знакомого, пустынного летающего монстра. Точнее то, что от него осталось.
Как там... Выживает сильнейший. Первый закон джунглей, пустыни... Похоже, теперь самый главный закон.
Интересно, как эти змеи-переростки подбили летуна? Уж не ракетные ли установки прячутся под их стальной кожей?
Песок с шуршаньем осыпался: это я неловко пошевелился. Один из ящеров замер, вытянул хвост и начал медленно поворачиваться.
Меня, конечно, эта ситуация воодушевила и придала сил... Так что шагов через тридцать, как раз когда хищник открыл пасть и изрыгнул в мою сторону пламя, я только вздрогнул и вспотел.
Все прояснилось. Ящеры, оказывается, предпочитают блюда быстрого приготовления: дохнул в небеса огоньком - дичь подана. Красота!
К вечеру я увидел дым. Особо удивляться такому странному факту сил уже не было. Я просто шел к концу моих странствий. Спотыкался, падал в песок лицом и не знал: счастливым будет этот конец или печальным.
А уже через час меня окружили здоровые мужики со старенькими, но все же ружьями. Пришлось мне вместо приветствия поднимать руки и глупо скалиться на дикарей.
Да-а, совсем не так мы представляли нелюдей! Эти ребята были раза в два шире меня в плечах, на голову выше, с гладкой загорелой кожей. И никаких тебе приветов от радиации. Одно меня утешило: морды у них были на редкость тупые. А может, это я был слишком зол.
Шутка ли? Выползли, словно из песка, черти!
Постояли мы, помолчали. Я уже волноваться начал: а ну как не то что-то делаю? Тут глаза мои сами собой закрылись.
Только сердце бьется, а в такт ему передо мной кровавые круги пляшут. Не выдержал я, упал. Как приговор грянуло ружье...
А больше я ничего не помнил. Вокруг была темнота.
Песочный культ
Черт побери, да почему они все время молчат?! Зашел очередной мускулистый уродец, быстро поклонился, пряча глаза. Интересно, это обряд у них такой? Очень может быть.
Дикарь дал мне поесть-попить и тихо вышел из палатки.
Через пять минут тарелка и чаша были пусты. Кормили здесь неплохо. Напоминало дешевый общепит. Но после крыс в убежище и песочной диеты мне показалось, что никогда ничего вкуснее мне есть не доводилось.
Для полного счастья нужно было хоть немного прояснить обстановку. Вопросы "Где я?", "Почему?" и "За что?" пришлось сразу отбросить как глупые. И так ясно, что я оказался в лагере почти первобытного племени на правах... Пленного? Или почетного гостя? Пожалуй, это и стоило выяснить. Ведь говорят же, самое страшное - ожидание. Сидеть в шатающейся от каждого порыва ветра палатке мне уже успело надоесть.
Легко сказать...
А сделать тоже довольно просто!
Раз - и больной резво вскочил с тряпья в углу, иначе говоря, постели. Да так для самого себя неожиданно, что помутнело в глазах.
Два - и нырнул в проход.
Три - и... Это было страшным разочарованием.
Разве я мог подумать, что меня ждет почетная стража перед входом? Или, если с моей стороны, то за выходом.
Мне оставалось только заснуть противным сном пойманного в капкан зверя. Я еще горько подумал, что ни на что другое больше не способен.
Поспать мне толком не дали. Стоило только сомкнуть глаза - как меня начал кто-то непочтительно тормошить.
- Вставай! Говорить будем.
Очень мило. Языка они не забыли. А вот урок вежливости стоило преподать.
Я размахнулся и со вкусом съездил наглецу кулаком по носу. Дикарь от такой неожиданности начал медленно, преглупо моргать, жадно хватая ртом горячий воздух. Но не было похоже, что ему хоть сколько-нибудь больно. Будто просто необычно...
Я ему весело подмигнул, подождал немного. Еще раз подождал. Провел рукой перед его глазами, помахал.
Эх, зря я это сделал...
В голове здоровяка что-то щелкнуло. Он перехватил мою руку, развернулся, закинул себе на плечо... И я уже валялся в другом углу, хватаясь за спину.
- Ты что... С ума? Сошел? - тяжело спросил гигант.
- Не больше твоего, зверюга! - постанывая, отозвался я.
Он кивнул и, уже выходя, чуть заметно поманил меня за собой.
Пара тряпичных выцветших, пыльных палаток. Грубоватые и глуповатые дикари обоих полов. Грязные, облезлые, облепленные мухами животные, похожие на коров. В центре лагеря зачем-то вяло дымил костерок. Жары и без него хватало. Я поморщился и поплелся к своему драчливому и туго соображающему знакомцу. Рядом с ним чинно восседал старик, скорее всего, вождь.
- Сельг. Так меня зовут, - представился молодой.
Я презрительно смотрел поверх их голов. Сельг подождал немного, пожал плечами и, кивнув на седого, объяснил:
- Хромой. Главы заместитель.
Странно, вроде ведь единственный пожилой человек.
- Главный - я! - тут же с вызовом бросил Сельг. Не каждый день получает по морде, видать. Ничего, пусть привыкает.
Я сидел и думал, что спросить первым делом. Никто не мешал. Дикари бродили вокруг костра, особо смелые подсаживались по правую руку от Хромого. Я умиротворенно следил за их маневрами.
Хотелось спать. В еду подсыпали чего или на жаре разморило? У меня не было ответа.
Я вообще ни на что не смог бы ответить.
Почему ушел, не подготовившись толком, один?
Зачем выжил, не умер от страха, не сгорел живьем?
Куда теперь мне идти, что делать и стоит ли?
Молчание. Сонно потрескивали угли, отводили взгляд дикари, то и дело мычали коровы, кто-то изредка вздыхал... Может быть, я сам. У меня ведь не было ответов.
Я еще хотел спросить: как это сам? Было поздно: закружилась голова.
Мечтал крикнуть: не надо!
Не успел. Не добежал. Не спрятался.
Исчезли руки, ноги, голова... даже Сельг с лагерем куда-то пропал.
А песок начал сыпаться на небо.
Я смотрел на облака, меня в ответ разглядывали мускулистые парни, счастливые обладатели белозубой до тошноты улыбки, колы, пива или пачки сигарет.... Неизбежно с пистолетом и пышногрудой блондинкой под боком. Обязательно в шикарном авто. Опционально с дорогой сигарой. Вполне вероятно, в солнечных очках.
Впрочем, они могут одеться в строгий костюм, обзавестись заурядной внешностью и двумя детьми (мальчик и девочка, плач карапуза за кадром - как намек на третьего), но это только для важных, мастерски любящих свою семью людей.
Эти глянцевые парни и девушки способны на страшное: обратиться в мерзких неудачников, просыпающих негодную жизнь на огородах и кухнях, в дачных сараях и пыльных коридорах. Их волосы самым волшебным образом превращаются в забытые бальзамами, лосьонами и прочими шампунями птичьи гнезда, их глаза не знают модных разноцветных линз... Мы всегда знакомимся с ними во время переходного этапа их бесполезной жизни. Мы видим, как их взгляд становится осмысленным, как тела наполняются жаждой действия, как они открывают для себя новые порошки, зубные пасты, щетки и, конечно, уникальные средства по борьбе с мухами-тараканами и прочей домашней нечистью. Иногда дикари туалетов и водосточных труб доверительным ором делятся с нами россказнями о своем нелегком хозяйственном быте или с кротким видом восторженно намекают на недостатки драгоценно-ненавистной половинки, падкого на телевизионные развлечения мужа или пахнущей свежими сплетнями жены. Мы смотрим на них, занеся ложку с зеленоватой кашей, недовольно пробегая глазами по одинаково скучной газете или глупо улыбаясь после лишенного рекламных впечатлений рабочего дня.
Нам неизменно нравится их по-детски запутанные рассуждения о прекрасном и вместе с тем дешевом. Нас до глубины души трогают их наигранные откровения и искусственно светящиеся неподдельной радостью глаза.
Каждый рекламный тип героев - не более чем отражение миллионов их двойников.
Мы учимся идеализировать самих себя и смеяться над собой, самого себя слушать с открытым ртом и себе же трогательно сопереживать.
Мы одинаково смешны перед экраном...
Я смотрел на красный песок, который как-то незаметно залил дороги и развалил небоскребы на тысячи обломков. На одном из технологичных кусков расселись два кресла. В одном из них утопал лысый мужчина, в другом нервно ерзала женщина. Между кресел носились два ребенка - мальчик и девочка. А где-то под завалами взрывался плачем карапуз как намек на третьего ребенка. Перед ячейкой общества чернел экран.
Мужчина вздохнул и перевел взгляд на песок. Спасительную идею с восторгом поддержали остальные.