Мы подготовились к поездке в Чечню, прихватив с собой "на всякий случай" тормозок и основательно зарядив, тоже на всякий случай, всю аппаратуру, и автобус отчалил от гостиницы во Владикавказе. Сразу за городом, при выезде на трассу, ведущую в Ингушетию, нас остановил первый блокпост с молодыми крепкими парнями славянской внешности, облаченными в зеленый пятнистый камуфляж и с автоматами нового образца, которых я до этого не видел. Они были похожи на "стрелялку" из "плохпастеров", крутимых что по интернету, что по телеку без перерывов на рекламу. Как и любое видео про секс.
Один из парней вошел в салон с крупной немецкой овчаркой, не слишком сдерживаемой коротким поводком, с благожелательной, как у ее хозяина на лице, ухмылкой на морде. Собака со стоячими ушами неторопливо прошлась вдоль рядов кресел, не реагируя на женские восклицания, и вернулась обратно. Хозяин и собака, не меняя выражения лица и морды, вышли из салона, давая водителю понять, что он может продолжать путь.
Путь оказался на удивление коротким, в разы сокращая представление о самом Кавказе, его прервал новый блокпост с прочным домиком рядом с обочиной и с такими же крутыми парнями в камуфляже. Но в этот раз автобус не задерживали, а проверив документы у водителя и заглянув в окна салона, дали отмашку на его продолжение.
И снова ехать оказалось недолго, мы не успели рассмотреть как следует селения по бокам дороги, состоящие по больше части из каменных, не как в России деревянных, домов с черепичными крышами и присмотреться к сопровождавшей нас вдоль линии горизонта гряде гор. Не терпелось полюбопытствовать, как живут на деле воинственные горцы, затребовавшие отделения от России, но не пожелавшие от нее отделяться. Хотя Ельцин, трудяга в поте лица после солидных шкаликов, сказал во всеуслышание всем народам бывшего Советского Союза: Берите свободы столько, сколько сможете с собой унести.
Охотников последовать призыву оказалось много, да ноша предстала не для всех подъемной. Прибалтийские республики мгновенно обратили сказанное неведомым до этого пьяным "радетелем" России "из еврейских уральских "хрестьян" в действительность и отвалили в родную и долгожданную для них Европу. Азиатские же Казахстан, Узбекистан, Таджикистан, Киргизстан, Туркменистан и хотели бы продолжать считаться со старшим братом, но у двух из них, Казахстана и Туркменистана, вдруг оказались весомые запасы природных ресурсов. Эти раздумывали недолго, за ними потащились оставшиеся не при делах республики, решив что мусульманская религия важнее русского хлеба, который все равно никуда не денется.
Татарстан и "тихая" до проблем Башкирия во главе с Муртазой Рахимовым поартачились больше нужного, но услышав негромкий окрик своих народов, успевших успешно ассимилироваться с русскими, и несогласное с их воинственностью окружение из других волжских народов, на ту же задницу сели.
С кавказцами было иначе, у них кроме Дагестана и Чечни, похвалявшихся "несметными нефтяными запасами и морем под боком с рыбно-икряным излишеством", и даже, как Северная Осетия, "вагонами редких металлов", не уступавших в тоннажах уральским золотым копям, кроме шерсти с овец с их мясом брать было нечего. Впрочем, Осетия отошла как бы в сторонку, озабоченная возникшим ниоткуда спорным вопросом о границе с Ингушетией. Но Чечня провозгласила "на весь просвещенный мир" исламский имамат, сплоченный эдакий халифат от моря до моря.
Вот почему Шамиль Басаев, в жилах которого текла кровь терских казаков - его предок еще мальчиком был украден чеченцами из станицы Стодеревской по правому берегу Терека во времена Первой кавказской войны - оказался с отрядами в Абхазии, где женился для прочности на девушке абхазке, имея жену чеченку с другими женами из кавказских народов. Того мальчика его мать, сама украденная казаками из чеченского аула на левом берегу Терека, обозвала кличкой "басай", подхваченной пацанами, за привычку бегать босым до наступления зимы. Кличка дала начало не только фамилии, но чеченскому роду Басаевых. В те времена воровство девушек и детей у казаков и чеченцев было практически узаконено.
Но чеченцы поспешили объявлять о создании кавказского халифата, они упустили из виду обстоятельство, что берега Каспийского с Черным моря, как и сами водоемы, богатые промысловой рыбой и запасами нефти, давно поделили между собой мощные Россия, Турция, Иран. Так-же европейские Румыния, Болгария и почти Украина.
Кто не знает кавказский нрав, унаследованный ими почти ментально от орлов, стелющихся над снежными пиками, от горных барсов, прячущихся в лезгинских и даргинских ущельях, шкуры которых украшали стены и подножия тронов в падишахских с эмирскими дворцах султанатов с империями. Они отвергли призыв какого-то алкаша, просочившегося на пьяной волне в царский русский Кремль, порешив не брать из рук вечных своих хозяев дармовую свободу, а добыть ее абрекским, тоже вечным, способом с грабежами домов мирных жителей и отрезанием голов не согласным с их методом "добычи зипунов с пропитанием". Тем более, что земледелие на Кавказе всегда стояло под большим вопросом.
Горцы добивались своего до тех пор, пока женщины не взвыли от безысходности, не в силах смотреть на опустевающие на глазах аулы, пока старейшины родов не вняли их мольбам о пощаде отцов, мужей и сыновей. Тогда они отвернулись от Чечни, вечного источника беспокойной жизни в горах.
Пейзаж за окнами автобуса, надо прямо сказать, был подобен общероссийскому, грустно печальному, с веской ноткой безнадеги. Не заграничный, с двухэтажными строениями с образцовыми балконами, с цветочными клумбами перед ними, с площадкой и гаражом для авто. Там, например во Франции, даже бело-красные коровы на зеленых пастбищах готовы были отодрать кадриль, если бы кто включил музыку. Так и представлялось, что на рогах у них привязано по ромашке. И только в вечно смурной Германии сельский пейзаж был посолиднее, на лугах паслись коровы тяжеловесы темной масти с объемными выменями между задних ног каждое литров по двадцать пять молока. Назвать сельским вражеский для России во все времена забугорный пейзаж не поворачивался язык, это были скорее дачные отруба для людей с высоким уровнем жизни, со всеми удобствами для них.
Причина этого благополучия лежала на виду. В англиях, франциях, германиях, бельгиях, швециях и норвегиях с америками мерилом жизни являлся Закон, исполняемый от низа до верха неукоснительно. В России, в бывшем Советском Союзе и под конец существования в Российской империи, Закон, высеченный для народов мира на обработанном тысячелетиями бриллианте земного Бытия, подобно адатам на Кавказе, которые передавались потомкам по наследству вместе с мозгом, этот Закон разбивали всеми способами, растирая истину в Комет для чистки раковин и туалетов.
Вот почему в благополучных странах, не имеющих таких природных ресурсов, как у нас на родине, процветал достаток по всем направлениям. Их тощие ресурсы с достатком от них были поделены между их гражданами поровну сверху до низу. У нас же ресурсы работали на пропитание с роскошной жизнью для мирового кагала, прихватившему за горло железной хваткой. Вырваться из колец змеи Уроборос можно было провозглашением в стране национального пути развития. Другой дороги не существовало.
Но... несмотря на громадное окружение инородных властей в Кремле представителями титульной нации из русских, провозгласить о национальном пути развития страны было некому. Сталин кончился, как и Гитлер, проповедовавший для немцев чистый национализм, но перегнувший в этом деле палку. За тестом, когда оно поспевает, надо внимательно следить, иначе это тесто переползет через край квашни.
Причина снова была банальней не придумаешь. Инородцы окружили себя в основном бывшими крестьянами, для которых примером во все века являлся скот, не дающий им развиваться до человеческого облика с более обширным миропониманием. Вечный "одобрямс" представлял из себя как нельзя лучшую почву для нужных семян, впитывавшую наставления так-же с открытым ртом, исполнявшую приказы безоговорочно. Ведь им были предоставлены не только квартиры в больших городах, но и зарплаты стали измеряться сотнями тысяч рублей. На них можно было купить, ничего не делая кроме присутствия на заседаниях в госдуме и в других кремлевских, и не обязательно кремлевских, залах от властных структур все, чего запросит душа, истонченная вечной завистью к городским интеллигентам.
Власти позволили холопам переселяться в столицу, в другие крупные центры, селами и деревнями, и те взялись размазывать горожан и городскую культуру как сопли по асфальту.
Такого в истории страны, крестьянской во все века, не было, в том числе при Сталине, при котором паспорта выдавались лишь лучшим представителям из них, успевшим проявить себя по части разума.
Но не одно это обстоятельство способствовало стремлению кагала поставить Россию на колени окончательно, в "околовласть" были притянуты вместе с крестьянами известные спортсмены с "отшибленными" по народному выражению мозгами. Они стали не только возглавлять бандитские группировки, но заседать в верхней и нижней палатах наравне с элитой общества, оглашая "одобрямс" громче людей от земли, абсолютно не понимавших, куда новые руководители ведут население богатейшей в мире страны, и в какую сторону уходит награбленное, в первую очередь земные невосполнимые недра.
И можно с полной уверенностью сказать, что жизнь в России будет продолжаться до тех пор, пока с нее можно будет содрать хоть что-то. До сдувшейся пустышки, обсосанной ребенком. Потом она вернется к временам татаро-монгольского нашествия, когда человеческий голос, посланный на удачу для ответа, возвращался ни с чем.
Впереди на кольце дорог заиграла красками надпись "Магас" с указателем под ней, куда надо сворачивать. На другой стороне кольца завиднелась еще одна надпись "Назрань", с указателем теперь в левую сторону. За нею, на обочине, вознесся мемориал "Памяти ингушского народа", призванный максимально выразить его непростую и героическую историю.
Но лучше кого бы то ни было историю этого народа отразило решение Сталина выселить ингушей с чеченцами в Казахстан, в Сибирь и в другие отдаленные места, вместившееся в примерное изложение: За предательство интересов народов Советского Союза, ведущих борьбу за освобождение страны от гитлеровских захватчиков. Впрочем, дигорцы из Северной Осетии тоже преподнесли в дар немецким горным стрелкам золотое седло, но выселение обошло их стороной. Скорее всего потому, что матерью вождя и правда была осетинка, о чем упорно старался нам вдолбить пожилой гид осетин, подкидывая почву для проклевывания мысли о том, что правду мы никогда не узнаем.
По идее, фамилия генералиссимуса Джугашвили означала в переводе, что он сын горского еврея, потому что "джуга" на кавказском наречии это еврей, а "швили" по грузински сын.
Мы успели проехать от кольца дорог всего ничего, когда взмах полосатого жезла в руках крупного парня в камуфляже и с автоматом на животе принудил водителя съехать на площадку с парой строений ввиде морских контейнеров с подключенными электропроводами. Площадка была занята еще одним автобусом с несколькими автомобилями, возле строений толпилась небольшая кучка людей. Заглянувший в салон военный предложил нам выйти из автобуса и пройти паспортный контроль. Вещей с собой можно было не брать.
Возле первого строения стояли парни с автоматами, двое были с собаками, еще несколько оказались при проходе через металлоискатель в небольшую узкую комнату с решетками на окне, выходящем наружу. С левой стороны комнаты было открыто окно, в которое наши спутники протягивали паспорта с другими документами. Процедура походила на ту, которой мы подвергались при пересечении государственных границ в зарубежных странах, только теперь мы были без вещей.
И это было замечательно, потому что в Америке, например, или при въезде в страны Скандинавии, из сумок летели в мусорные баки все продукты, купленные на родине. Особенно бесновались финны, освободившиеся от нашего векового ига, они брезгливо косились на колбасу с другими мясными деликатесами, коротко указывая на своем языке, что с ними делать. В Израиле, в приграничном Эйлате, за которым дорога бежала к Мертвому морю, стоячему от соли как жидкое стекло, заставили вывернуть на транспортер вместе с дорожными сумками карманы, высокомерно переворачивая пальцами рук в резиновых белых перчатках каждую вещицу и монетку.
Как потом мы узнали из новостей по телеку, вскоре после нашего отъезда из Израиля на эйлатский таможенный пункт было совершено боевиками нападение с человеческими жертвами. Случилось такое и после отъезда из Египта, на дорогах которого не являлись редкостью советские БТРы с военными ЗИЛами с крупнокалиберными пулеметами на открытых кузовах. В Тунисе мы тоже наблюдали людей в черных одеждах с автоматами на груди, и даже в тихой до недавнего времени Европе, в Барселоне, из которой мы вовремя унесли ноги на пике освободительного движения за отделение страны басков от испанской оккупации. Это происходило практически сразу после нашего с Людмилой отъезда из этих стран, что невольно заостряло на этом внимание.
Мы начали понимать, что мировые заправилы решили переставить планетарный мир на новые рельсы, бегущие в направлении странно демократическом. Хотя знали и даже осознавали, что демократии в чистом виде не существует, потому что тела человеческие созданы высшими силами, не имеющими ограничений ни в чем, противоположными создавшим душу божественным. Это на деле доказали тела, принадлежащие людям во власти, погрязшим в коррупции. Остановить их жадность с беспредельным развратом способен был только - и только - Закон, не имеющий силы в России, но заключенный в развитых странах в жесткие рукавицы судебных органов.
Но и в развитых странах Закон продолжал разрушаться через провозглашение сексуальной свободы, через нашествие людей из стран третьего мира, через наркоту и ту же коррупцию.
Наступала эра постмодернизма, проповедующего полный отрыв от всех и вся, с жизнью только для себя, с исполнением желаний любимого тела и с забытьем о нуждах души. Теперь можно было грабить, насиловать, убивать не оглядываясь на Закон, который упразднили походя. Человечество, отвернувшееся не по своей воле от божественных принципов земного Бытия, придавленное иудаистским материализмом, принужденное неукоснительно исполнять волю новых хозяев, приговорило само себя к истреблению самим же собой.
Чистый иудаизм наконец-то выпустил когти. Ему, не имеющему божественной души - искры в груди, отделенной от тела обрезанием в грудном возрасте, что приводило к отсечению божественного с притягиванием к земному дьявольскому, нечего стало стыдиться, он взялся наяву выжимать последнюю кровь из поверженных им жертв. Иудаизм перестал прятаться за христианство, за любую религию, объявив себя властелином нового мира после того, как подгреб под себя все сокровища и капиталы, разместив их в Ватикане, где под куполом собора Петра тлел их Б-г Яхве, а в подвалах скалился Люцифер. В Израиле, в пещерах Стены Плача, в МВФ на Уолл-стрит на Манхэттене. В Лондоне, в покоях королевы Елизаветы Второй в Вестминстерском дворце... В одной из угловых башен Кремля, поправ Москву - Третий Рим. Иудаизм объявил себя преемником и новым правообладателем чаши Грааля.
Контроль закончился, курящие женщины напитались вместе с мужчинами никотином и поднялись в салон. На шоссе машин было на удивление мало, полосы в одну и в другую стороны с полустертой разметкой отличались от российских оживленных автобанов безлюдием, нагнетающим напряженность. Разговоры потихоньку угасали, тишину стали нарушать лишь редкие реплики ни о чем. Спутники молча уставились в окна, изучая местность с довольно частыми отворотами дорог к населенным пунктам, знакомым еще по военным сводкам из этих мест. Промелькнул указатель с названием казачьей станицы Шелковская, в которой вряд ли жили казаки, почти все они вынужденно переселились в Ставропольский с Краснодарским краями и в Ростовскую область сразу после провозглашения Дудаевым независимости Чечни от России. Или были убиты местными бандами.
Но и там, на исконно российских просторах, не давали им спокойно вести свое хозяйство назойливые орды кавказцев, тоже якобы бежавших от войны. А на самом деле это вздымалась новая волна экспансии кавказцев на русские земли, подстрекаемая из Кремля и продолжаемая благоволиться властями до сей поры.
От первых рядов кресел раздался удивленный возглас, заставивший всех повернуть головы на правую сторону. За окнами автобуса проплывала массивная красочная арка с короткой надписью огромными буквами "Грозный", хотя пару минут назад на обочине дороги промелькнул указатель, напомнивший о том, что до столицы Чечни 16 километров. Но именно после арки пейзаж по обе стороны шоссе резко изменился. Появились щиты с рекламой мировых брендов, шоссе посередине разделили отбойники из железа, выросли по бокам современные коттеджи из добротных материалов, построенные по европейским стандартам, защищенные от суматохи на трассах шумовыми как в Европе высокими щитами. Наш автобус стали обгонять навороченные иномарки с темными стеклами, за которыми не видно было ничего.
Въезд на окраину города с полупустыми улицами с одно и двух этажными домами по сторонам не показался столь величественным, как подъезд к столице. И расстояние до центра с башнями Грозный-сити, возведенными явно по образу и подобию сити московского, лишь чуть поскромнее, было не так велико. Людей на улицах по мере приближения к центру прибавилось не слишком, чаще на глаза попадались женщины в длинных одеждах с выводком малых детей, закутанные в широкие платки, ведомые главами семей в шапках кавказского покроя. Да небольшие группки молодежи, полностью ушедшие в свои проблемы, не выходящие даже восклицаниями за рамки их круга.
Русских людей, которых можно было опознать за версту по вековечным приметам, среди чеченцев не было. Ни одного человека. Хотя одна из русских глашатаек нового мирного порядка в республике, активно призывавшая схлынувших соплеменников вернуться обратно, надрывалась во все горло в средствах массовой информации, в первую очередь по телеку. Вскоре эту миролюбку тихо замочили, как просветил нас турист не из нашей группы.
Автобус выехал на главный проспект города имени Ахмада Кадырова и приткнулся к краю тротуара. Мы вышли из него и сразу в глаза бросилась небольшая церковь с православными крестами над куполами. Это был храм терских казаков Михаила Архангела, обнесенный со всех сторон высоким крепким забором из металлических щитов. Его венчали два пузатеньких позолоченных купола и один ввиде шатра над княжеским теремом, все три с православными крестами над ними. Женщина экскурсовод, приставленная к нам, наверное, как наблюдатель, подвела группу ко входу на территорию храма и представила местному гиду, молодой женщине лет 21-23 с истинно горским профилем и со светлыми миндалевидными глазами. Потом она рассказала нам, что хотела бы продолжить обучение в ростовском вузе по специальности, милой ее сердцу, но отец отказал ей в этом желании напрочь.
Мы купили входные билеты, прошли через металлоискатель за воротами и сразу наткнулись на сухощавого парня в камуфляже и с автоматом с длинным стволом в руках. Он ходил взад-вперед, прощупывая глазами вновь вошедших, негромко указывая не создавать толпу на входе и проминаться дальше. Горянка с нами не пошла. Во дворе ходил туда-сюда с длинноствольным же автоматом спецназовец покрупнее, терпеливо объясняющий вышедшим из церкви туристам куда направить стопы дальше. Двор был небольшой и, несмотря на бесконечный людской поток, поразительно чистый, позади главного здания виднелась еще пара строений, выбеленных до синеватого оттенка.
Группа втянулась вовнутрь храма с высокими потолками и светло-ясными стенами, украшенными иконами с православными святыми, подсвеченными множеством свечей, пламенеющих перед алтарем и теплющихся язычками в гнездах подсвечников. Иконы были не древними, писанными современными художниками, старание которых сводилось больше к копированию старины, нежели к внутреннему своему мировидению с глубоким религиозным трепетом. Зато оклады на них лучились чистым золотом, искусственным по причине высочайших достижений науки в этом направлении.
Как храм устоял в истинном аду, рвавшемся здесь в войну тысячами гранат и пушечных снарядов, с автоматным и пулеметным треском, с огнеметным жаревом, в кромешном аду, который показал в 90-х питерский журналист Невзоров в своем почти документальном фильме "Чистилище", останется навсегда казачьей тайной. Как и то обстоятельство, кто поспособствовал созданию и выпуску этого фильма на экраны стоявшей на коленях страны.
И что он мог возродить в душах надломленных людей, не понимавших, что нужно делать, куда бежать и кого уничтожать, когда таких чеченцев было вокруг пруд пруди: от Средней Азии с Прибалтикой, Азербайджаном и Арменией, с братскими Украиной с православной Молдавией, до бывшей Манчжурии и даже Курильской гряды, которую, как Манчжурию, придется скоро все равно отдавать японцам. Когда внутри самой родины полоскались языки пламени от такой же войны, только невидимой для большинства граждан, объявленной преступным миром, подмятым мировым кагалом, рвущим и себя на части в неслыханном переделе мира. Не жалеющим ни старого, ни малого, растершим совесть каблуками дорогих ботинок, возвеличившим продажную ложь в ранг божественной правды.
Фильм "Чистилище" страна все равно посмотрела на одном дыхании, забыв напрочь о своих бедах и горестях, слившись воедино с отцами, мужьями, братьями и сестрами, ломавшими бандитскую республику так, как когда-то монголы ломали хребет врагам - с хрустом. Многое было позаимствовано у вечных степняков тогдашними русичами, в первую очередь качество не жалеть в бою себя для достижения главной цели - победы. А вместе с этим боевым преимуществом и степняцкое глубинное презрение к обиходу вокруг. На уровне страны. Вернется ли былое стремление нации к должному порядку, сказать не посмеет никто по причине внедрения презрения к себе и к окружающему миру на биологическом уровне. Через женщину в первую очередь.
Самого попа не было видно, за прихожанами с обстановкой вокруг следил служка в церковном облачении с золотым отливом и с вечным тяжелым крестом в руках. Нас обволокла со всех сторон тишина, нарушаемая негромким говорком на волне почти шепота. В носы влился знакомый с детства запах ладана и того истинно русского ощущения вселенского умиротворения, присущий только тайнам в сумраках православных церквей. Из глубины души ускорила выползание непонятная тревога, угнездившаяся там еще с Владикавказа и круговорота дорог перед ингушским Магасом. И как бы растворилась, таясь на подсознании. Лица спутников немного разгладились, указав на то, что не так страшен черт, как его малюют.
А для русских людей и Африка была не чужая, недаром казак Ашинов преподнес в свое время императрице ключи от Эфиопии. Жаль, не вняла она подарку атамана, сейчас бы посветлевшие от казачьей крови эфиопы стали бы походить на жителей вольного Дона еще больше. Глядишь, Гришка Мелехов был бы не вылитый турка, а как пить дать ефиопскый прынц.
Так что и здесь, в центре ада во время схлынувшей войны, можно пристроить осколок от божественного рая. Надолго ли, время рассудит, потому как этот черт все равно есть. И забывать о нем не следует.
Отыскав в жарких подсвечниках места для свечек за упокой и во здравие, мы с Людмилой и спутниками осенили себя крестами и направились к выходу, за которым ходил взад-вперед спецназовец. Судя по его собранной фигуре, он был готов ко всему, но на лице отражалась печать уверенного в себе человека. Ни в самой церкви, ни во дворе нам на глаза не попалось ни одного чеченца или чеченки с характерными отличительными чертами, хотя подходили к аналою и целовали святые мощи женщины и мужчины явно кавказского вида, крестившиеся справа налево так же размашисто, как делали это русские люди.
Группа неторопливо собиралась за пределами храма, невдалеке стояли торговые лотки с сувенирами, за ними суетились двое молодых чеченцев, мужчина и женщина. Мужчина оглядывался по сторонам, он представлял из себя качка, случайно оказавшегося за прилавком, тогда как его соседка имела вид обыкновенного продавца. Многие женщины застряли возле лотков, стремясь брелками и прочей мищурой зафиксировать свое пребывание на земле вайнахов.
Горцы проиграли войну наконец-то озверевшей России за время чуть больше, чем предрекал Паша Мерседес, занимавший тогда пост министра обороны, удержанный с трудом от генерала Лебедя, обнаглевшего от запаха вершины на горе всевластной политики. Оба высокопоставленных десантника под лозунгами "за русский народ" забыли и предали соплеменников в один миг, когда замаячил отдельный кабинет под кремлевскими звездами с бронированным авто и квартирой на Котельнической набережной. Все годы, с 1994 по 2001, они по указке хозяев, пока шло звериное разграбление России, начиная с материальных и кончая интеллектуальными, водили на длинном поводке му-му, представляя из себя соучастников в первую очередь тотального истребления своего же народа.
Когда хозяева решили, что тот, кто наворовался, успел спрятать наворованное в надежные норы, они веско бросили им собачье "фас". И эти негодяи порвали республику за считанные дни как тузик грелку, допустив минимальные потери личного состава армейских соединений, которыми командовали. Применив новейшее в том числе оружие нейтронного типа, когда один снаряд мог умертвить до тысячи ваххабитов, захмелевших от рек крови. Отнеся потери личного состава за годы войны на счет "плохой погоды с внезапным нападением" противника.
Ни Грачеву, ни Лебедю, ни Шапошникову, ни другим военным министрам с маршалами и генералами, не дано было понять, что ислам, ради которого кавказцы якобы развязали войну - религия вспомогательная для сильных мира сего, Она насаждалась этими разумными людьми, могущими мыслить на полтысячелетия вперед, среди застрявших во времени беднейших слоев населения Азии и Африки с арабами, и предназначалась лишь для удержания мира от крайностей. То есть, ей изначально была отведена роль катализатора, с которой до сих пор успешно справляется. Но посягнуть на религиозную власть в мире, чтобы повести верующих за собой, ислам не способен в принципе. Тот, кто это понимал, он и натравил врожденных абреков на русский народ, грабя его за их спинами по иудейски. То есть, дочиста.
И это было еще не все. Мировой кагал использовал чеченцев, дагестанцев, балкарцев и другие народы Кавказа исключительно в своих целях, заставив их ценой своих жизней и жизней русского народа выполнять работу по установлению нового миропорядка под названием постмодернизм не только в России, но в мире. Обязанного на данном этапе заменить не справившийся с одной из целей их доктрины первобытный демократизм.
То есть демократос, заимствованный из Греции с Римской империей, был не таким, каким представляли его для человечества средства массовой информации. На деле он был одним из этапов перед постмодернизмом, исполнявший роль слабительного, обязанного подготовить человека к более зверскому самоуничтожению с выявлением действительно больных особей на воровство, на перед и зад, на сопротивляемость очередному изуверству, сравнимому с охотой на ведьм в средневековой Европе. С окончательным разложением здорового ядра на части, неспособные противостоять этому злу.
Примером может служить передача "Лучше всех" и ей подобные, проводимые Первым каналом ЦТ во главе с Эрнстом и с ведущим Галкиным. Этот шустрый еврейчик, педик по интернету, умеющий только пародировать - когда надо - власть имущих, имеющий для этого в России мощнейшую иудейскую поддержку, эдакий, как все они из чаплиных с райкиными пересмешник, не способный ни петь, ни быть артистом, ни танцевать, выявляет на глазах у телезрителей наиболее одаренных детей по части развитого интеллекта с исключительной памятью, для дальнейшего отбора в спецшколы, в которых быстренько обучат служить масонам с сионистами. Балаган прикрывается посредственными детьми, могущими отжимать гири и обезьянами лазать по канатам.
Чтобы отследить подобных ребят на просторах страны, пришлось бы создавать армии нюхачей, здесь же, на простенькой и веселенькой передаче, все они сами, думается, еще и за свой счет - конкурс поди престижный - прикатили в первопрестольную и оказались со своими сверхвозможностями как на ладони. Не надо ни луп, ни микроскопов, анализируй выступление каждого со всех сторон, сидя перед ним на сцене или в зале в удобном кресле.
С момента, когда маленький интеллектуал подтвердил свои способности, он подпадает под тотальный контроль со стороны заинтересованных лиц, успевших переправить в Америку, точнее, в Силиконовую долину, сотни им подобных, уже подросших. Нынче же стало возможным обойтись и без америк, под боком нарисовался со Сколковом, копией Силиконовых городков, рыжий непотопляемый Чубайс.
Эти фокусы стары как мир. Практически так-же поступил Рузвельт, объявивший сразу после окончания Второй мировой войны об обладании Штатами атомной бомбы, созданной в тиши их лабораторий французскими кюри, немецкими вольфгангами и конечно русскими - куда без них - иванами петровичами.
И здесь надо похвалить усатого няня во главе тогдашней абсолютно крестьянской России, не успевшей продрать имперски сонные глаза, как Любовь Орлова, героиня фильма "Свинарка и пастух", с избавлением от скотской вони. Сталин, информированный отлично пахавшей разведкой о готовящемся ядерном событии мирового масштаба, незамедлительно отдал распоряжение захомутать бреднем всех физиков, которых гнал перед этим на войну как родственные души, то есть, сапожников, и создать для них все условия, построив для этого те самые "шарашки", описанные Солженицыным с большой нервозностью. Заслуга эта принадлежала только ему одному, больше никому из его колхозного окружения.
Буквально через год с небольшим СССР объявил сначала о создании водородной бомбы, а вскоре атомной.
Примерчик показался странноватым? Вот еще один весомый, выпертый наружу бородавкой на нынешней морде телеэкрана, четко указывающий, что элита русской нации легла под иудеев окончательно. Когда среди артистов, и не только, заводится разговор о больных детях, глаза их полнятся слезами, а лица кривятся от переживаний. Этим они как бы показывают боль души по поводу бедных ребят, уходящих один за другим на тот свет. Слезу эту разные лораки с пелагеями и бастами, с артистами посолиднее, выжимают из себя насильно, пунцовея под неусыпным контролем хазановых, и прочих. Не задумываясь о том, кто виноват в болезнях детей, которых еще в утробе матери травят те, кто допустил в России продажи генно модифицированных продуктов, фальшивых лекарств и прочего яда, убивающего не сразу, а походя под время. В том числе и те, кто сидит за одним с ними столом, кладущие истинную правду под свои пошленькие сатирки с юморесками, вызывающими у народа, как ни странно, здоровый крестьянский гогот.
Истинно, покажи придурку палец, он и член готов обсмыгать.
Все это действует на обыкновенного телезрителя необыкновенно сильно, заставляя и его слезиться очами, тоже не задумываясь о том, кто отравляет его с потомством, кто должен нести ответственность с обязательным за их счет лечением. Не напрягая мозги по поводу того, что мировосприятие вдруг становится как бы перекошенным, не тем, которое было унаследовано от родителей и сопровождало их, тогда детей, ставших взрослыми, до этой перестройки с перезагрузкой общества на новый виток облапошивания по всем направлениям.
Не зря Барак Обама вручил нашему тогдашнему президенту через своего представителя "подарочек" с надписью на нем по боку: ПЕРЕГРУЗКА! Не ПЕРЕЗАГРУЗКА, а ПЕРЕГРУЗКА! Мол, не переусердствуй с этим делом, новый член нашей мировой элиты, принятый в нее... для проформы. Этот "подарочек" вручили новому главе мощного во все века государству ничтоже сумняшеся. Почему? Потому что вовсю работала мощнейшая машина пропаганды с использованием всех средств по разрушению прежнего мышления всей русской нации. В первую очередь средства самого сильного - телевидения. Оно выбрасывало потоки перекошенной идеологии на головы народа не хуже цунами в юго-восточных широтах, уносивших за один раз жизни сотен тысяч человек. Как это происходило? Очень просто, через тот же экран.
Только теперь экран перестал быть похожим на прежний, показывающий людей в ракурсах, максимально приближенных к натуральным. Его с привлечением ушлых японцев увеличили до немыслимых размеров, до таких, что люди, беснующиеся за его черной бездной превратились в настоящих монстров, от которых можно было ждать только одного - уничтожения себя и себе подобного самыми изуверскими способами. И когда теле зритель после просмотра программы смотрел на своих домашних, или выходил на улицу, видение окружающего представало перед ним в других параметрах, заставляя замыкаться на себе. И только на себе. Потому что монстров, аподобных экранным, не должно было существовать в природе, а они засели в голове и сновали вокруг как живые. О помощи ближним, идущим по улице или сидящим дома рядом, речи уже быть не могло. Мозг сосредотачивался только на себе, отметая мысли о бытии напрочь. В первую очередь понимание о том, что делает правительство страны для улучшения жизни народа.
А власть тем временем делала для народа все возможное...
Эффект рассеянного внимания применяется теперь и в кинотеатрах.
И потекли народные рублики, которых народу самому не хватает, в карманы "сердобольных" врачей-вредителей с не менее слезливыми членами правительства.
Как служит им Путин-Типун, Медведев-Мендель, которого подобрали на должность предправительства не за выдающийся интеллект, за похожесть на Николая Второго, русского царя, убиенного ими же. Как Шойгу, министр Обороны России, соплеменник монголов обыкновенных, и целый кагал министров с известными в истории России дворянскими фамилиями.
Предки этих потомков, служивших верой и правдой Руси в глубине веков, были укатаны мировым кагалом во времена правления Петра Первого, превратившись в их карманные закладки. Это Шувалов, Нарышкин, Жуков, Якушкин и прочие ястржембские. Таким же образом через женщину, разврат и деньги, которых им вечно не хватало, были завербованы английские сэры с пэрами и лордами.
Королеву Елизавету Первую соблазнил еще в 1550-53 году еврей Сесил из богатой еврейской семьи Сесилов, бывший ее секретарем, ставший любовником. Вскоре он стал лордом Бэрли и Первым главой правительства при королеве Англии. Таким же образом были завербованы французские аристократы до Великой революции 1789 года, которых Наполеон Буонапартий попытался было реанимировать, ставя во главе своих армий. Дело полководца продолжили после него, но кто бы из иудеев, главенствующих в мировом правительстве, давал на это согласие.
Лорды, пэры, сэры, графы, маркизы, герцоги, бояре, князья и прочие столбовые с приписными и почетными были нужны мировому правительству для того, чтобы они, после того, как их наклоняли в члены масонских и других розенкрейцеровских лож с черепами и без костей, могли наклонять теперь собственный народ в угоду иудеям, собиравшим со всего мира только - и только - сливки.
Вот почему эти дворяне: жуковы, шуваловы, нарышкины, политобозреватели толстые с книжными ведоносцами татьянами толстыми с незабвенной подругой Дуней Смирновой, ныне супругой Чубайса незабвенного - оба безродные космополиты и приведены к слову - на сто процентов должны принадлежать к масонским ложам типа креста и розы, в которой состоял - по слухам - царь Николай Второй, преданный и проданный ближайшим, в том числе близкородственным, окружением ни за понюх табаку. Если это будет не так, двери для них в пиковую власть закрыты на семь замков.
То есть, или педик, или масон. Другого нынче не дано.
Поставить бандитские группы на место, или полностью их уничтожить, было делом времени, озвученного принародно и правда Пашей Мерседесом. По подсчетам военных специалистов времени для того, чтобы загнать кавказцев на место Российскому государству с мощнейшим современным вооружением потребовалось бы не более десяти суток. Это с зачистками на равнинах и отловом ярых ваххабитов в горных лесах, где они оборудовали логова в пещерах. Не Франция, и даже Германия со стальным характером.
Группа по тротуару потянулась за гидом к четырем башням Грозный-сити, вознесшимся над городом невдалеке. Чеченка продолжала повествовать нам об истории столицы Ичкерии, ни словом не обмолвившись о войне с Россией. Не сказала она об этом и при расставании, словно на прошлом кто-то за нее поставил на этом вопросе табу. Лишь случайно, уже в музее имени Кадырова старшего, прозвучали цифры погибших на войне чеченцев, которые разнились на сто тысяч человек, что для небольшой республики было очень много. Убитых оказалось от двухсот до трехсот тысяч человек. Сколько в той войне сложило голову русских, мы вряд ли когда узнаем.
Все четыре башни были разной высоты со стеклянными стенами, отливавшими стальной непрозрачностью, в одной была резиденция Рамзана Кадырова, но в которой, толком, никто из обслуги не объяснил. В просторном холле самой высокой работала тройка лифтов, поднимающих многочисленных, как выяснилось, туристов со всех концов России на ее крышу, расположенную выше 32 этажа. Еще два лифта стояли без движения, поэтому пришлось занимать очередь. Когда наконец-то вознеслись на неширокую площадку, оказалось, что с нее надо было по узкой лестнице добираться еще до крыши. Она была обнесена по периметру железным ограждением высотой примерно в метр с небольшим.
Но вид города оказался не столь ожидаемым, если не считать вертикальных стен других трех башен, стоящих напротив, с плоскими крышами, таких, которые нависали у чеченцев над их саклями с незапамятных времен и вплоть до середины 20 го века. Когда взгляд скользил по зданиям, обливаемым косыми лучами солнца с косыми тенями до земли, нам с Людмилой чудилось, что мы снова оказались в Америке на 63 этаже гостиницы "Пенсильвания", что была рядом с Пятой авеню, Тогда вид из окна на послеобеденные улицы Нью-Йорка, не ведающие роздыха, напоминал раскосые художества еврея Пабло Пикассо, для которого любимыми были косые на полотне линии, ломкие по всем направлениям как ноги у кузнечика. Ощущение было одинаковым с линиями - геометрическим, к нему прибавлялось чувство, что небоскребы вырастают из глубочайшего колодца, вырытого не людьми. Это полунаваждение происходило от того, что прямоугольные кубы и плоские как костяшки советского домино квадраты, точащие вертикально неизвестно по каким физическим законам, строились близко друг от друга по причине дороговизны земли.
Если мы начинали смотреть в противоположные от кадыровских высоток другие стороны, геометрия покидала зрение, потому что задержаться взгляду становилось не на чем. Хотя внизу красовалась красочная геометрия из планировки аллей и клумб парка, окружавшего башни, вдали виднелась мечеть с куполом и четырьмя минаретами по сторонам. Проспекты имени Кадырова и Путина тоже обрамляли здания повышенной архитектуры с деревьями перед ними, выстроенными в линеечку. Но дальше город Грозный, бывшая Грозная станица терских казаков, представлял из себя обычный областной центр, каковые были и в глубине России, с двух-трех этажными домами в центре и частными домиками в пригороде. Построй в центре осетинского Владика или кабардино-балкарского Нальчика такой же Владик-Нальчик-сити, и разницы не заметишь.
В Париже, с высоты даже второго уровня Эйфелевой башни открывался, несмотря на примерную со здешней плоскоть панорамы, вид на упорядоченные груды бело-желтых камней, накрытых темными крышами, уходящих во все стороны за горизонт стройными рядами из-за прямых как газовые трубы Типуна, по которым тот без устали перекачивает достояние страны во всех забугорных направлениях, узких рю с широкими боалевардами. Глаза натыкались то на без автодорожный супер современный Де Фанс имени Жоржа Помпиду, то на башню банка Лафайет, принадлежащую отцу Доди Альфаета, любовника принцессы Дианы, погибшего с ней в автокатастрофе в бесконечном тоннеле под мостом Альма. То на гору Монмартр с увенчавшей ее вершину базиликой Сакре Кёр, похожей тремя куполами на разрезанные пополам скорлупки от куриных яиц. Узкие и крутые рю сбегали по склону к площади художников и писателей Сартр, к роскошной фазенде почившей певицы Далиды, и дальше к подножию, к тоже роскошному Дому Инвалидов с гробом Наполеона в нем самом.
Здесь же нас больше заинтересовал проспект имени Путина, которым продолжался проспект имени старшего Кадырова, и мост через Терек, наверное тоже имени Путина. Он стрелой вонзался в другой берег пересохшей почти реки, закованной в бетонные берега, пущенной с печатного российского нефтедолларового станка. Город, обустроенный по сторонам домами как в районе Елисейских парижских Полей, с ажурными небольшими такими же балкончиками и скромными вывесками известных брендов на облагороженных фасадах. Когда я в разговоре с чеченцем, выполняющим на крыше обязанности гида и одновременно распорядителя, поинтересовался насчет названия этого моста, тот поначалу напряг мускулистое тело, облаченное в свободную куртку, затем вскинул обнаженную голову и сверкнул зрачками. Только после этого пояснил, что все видимое с этой башни построили чеченцы и принадлежит чеченскому народу. Мол, ваш Путин здесь не при чем.
После такого ответа, сказанного с твердой убежденностью в правоте, я краем глаза заметил кривые усмешки на губах спутниц, утверждавших по дороге сюда обратное. Мол, и сити это построено на русские деньги, и все проспекты, и сама Чечня возрождена на наши же кровные. Так что республику смело можно назвать именем того, кто завалил ее немеряными суммами в баксах, заработанными русским горбом и на русской крови. Так и пояснить недалеким, что новой Чечне присвоено имя Путина, который для России стал Типуном, неведомым доселе ее разорителем и угнетателем.
Впрочем, они похмыкивали и тогда, когда чеченский гид на крыше запрещал фотографировать окрестности в направлении одной из башен напротив, в которой находилась по его словам резиденция Рамзана Кадырова. Получалось, смотри сколько хочешь, а фоткаться и сэлфить ни-ни! Типа, положи перед собой кусок пирога, а жрать его пусть будут собаки. Или как в Ростове внешний вид стрекочущего над ним вертолета, выпускаемого Роствертолом, был засекречен в самих кремлевских верхах. Или, из той же оперы, как наоборот рассекретили параплан, паривший в советские времена над донскими нивами с комбайнами, сделанными на "Ростсельмаше". Когда их увидел наехавший в один колхоз с проверками секретарь обкома, он вылупил глаза и грозно спросил у председателя, мол, шо это за номера! Тот поначалу припух, потому как надо было спасать недавно созданную за счет колхоза секцию по увлечениям, потом по казачьи подправил усы и ухмыльнулся в них же, мол, та то парапланы, они у нас приспособлены для рассеивания на полях удобрения. И дешево, как говорится, и сердито. Большой начальник, бывший тоже из крестьян, прищурил глаза, покумекал малость и выдал окружавшим его представителям от разных хозяйств: Распространить повсеместно!
Точно так ведут себя в госдумах и наши избранники из крестьян, рабочих, спортсменов и нацменьшинств - есть и такие -, увлеченно обсуждающие друг с другом свои секреты во время заседаний государственной важности и не утруждающие себя обязанностями отключать даже мобильники, тиская их под крышками столов. На их месте беспокоиться было не о чем любому с улицы, их и подбирали по принципу наименьшего значения айкью интеллекта. И все вопросы по обустройству России решали за этот сброд с России по депутату ни от кого те, кто подбирал.
Ответ гида на крыше вызвал у туристов из России не только кривые ухмылки, но и породил мысли о наглой лжи на русский народ, одобряемой на самом высоком уровне. Недалеко же чеченцы ушли от евреев. Еврей убил в киевском театре Столыпина, ломавшего через колено Россию с выводом крестьян на вольные отруба, обвинив в этом убийстве русский народ. Они расстреляли русского царя со всей семьей, теперь утверждают, что его с детьми и женой распяли русские в подвале дома Ипатьева в Екатеринбурге. Или закрутили на голой воде революцию, а расхлебывать последствия принудили русских. Или замутили перестройку с последующей демократией, а в том, что этой демократией не пахнет даже через 33 года разных перестроек, винят русских. Мол, у них слабая лабильность.
Да нахрена бы нам эти перестройки с демократией, предназначенной гнать через сми гольную ложь, как протравленную воду по трубам, с уничтожением действий законов, и с Кавказом впридачу, когда сокровища страны на глазах воруют миллиардами тонн и увозят за бугор триллионами за них баксов, оставляя нас торчать опять раздетыми на ледяном перестроечном ветру. Как в революцию. Демократия, кто бы знал, и предназначена для разрушения тысячелетних традиций с уважением к старшим, к семье, к любви без пороков и достатка без воровства.
Спустившись на лифте вниз, мы с Людмилой направились вслед за группой, ведомой молодой чеченкой, к недалекой мечети Сердце Чечни, вознесшейся над городом четырьмя тонкими минаретами, звенящими во время молитв голосами муэдзинов, призывающих с них правоверных к службе. Ни перед входными воротами, ни на просторном дворе не оказалось парней с автоматами, которые несли службу при храме терских казаков Михаила Архангела. Из этого можно было сделать вывод, что опасаться кого-то у себя дома чеченцам было нечего. Не Россия.
Но охранники, как мне показалось, были тоже, они подстраивались под прихожан, сливаясь с ними гражданской одеждой. Когда я начинал запечатлевать на фото очередное событие в жизни, заметил, как некоторые молодые чеченцы тут-же поворачиваются спиной.
Народу набралось достаточно много, люди разувались у входа и беспрепятственно входили вовнутрь мечети, центр которой был свободен от всего. Внутри загустел полумрак, опиравшийся на полусонную тишину, не нарушаемую ни тихими обменами впечатлениями, ни шарканьем ног. Огромный зал с галереей на втором этаже, с потолком куполообразной формы без живописи, но с резьбой по выгнутым коромыслом несущим балкам, и с играющей цветами радуги хрустальной люстрой, как выяснилось, самой большой и тяжелой в исламском мире, показался пустынным. На полу, устланном толстыми мягкими коврами, молились сидя несколько молодых людей в темных круглых шапочках, похожих на татарские тюбетейки, отвешивая земные поклоны невидимому богу. Это наводило на мысль о том, что в еврейских синагогах тоже никто не мешает беседовать с всевышним, ни иконы, ни пламя свечей, ни золоченые алтари с одежной священников.
И это было правильно по причине, напрочь исключающей всякий фетишизм, язычество с поклонением костяно-деревянному идолу, иконе с образом святого, которых развелось очень много, или вовсе цветным тряпкам. Мысль в таком случае спешила к Господу наиболее короткой дорогой, не отвлекаясь на второстепенные детали.
Но подобие алтаря все-таки было, раззолоченное сооружение в виде массивного трона со ступеньками к его подножию стояло немного в стороне, не сразу бросаясь в глаза. Рядом было пристроено еще одно, сливаясь роскошными формами с дорогой отделкой округлых стен. Внутренностью мечеть, как и внешними формами, походила на азиатский шатер, который ставили в степях степные народы, только куда роскошнее отделкой с резьбой по дереву с обивкой некоторых участков стен хорошо выделанными материалами, скорее всего кожами. Я прошелся по кругу, с трудом различив между небольшими выступами из резного дерева пару узких дверей, ведущих в тайное, за которым вершилось главное для всей нации. Затем поднялся по лестнице на галерею, облюбованную больше женщинами, они, похоже, признали ее за свое место. С высоты центр молельного шатра показался еще более пустынным, наверное сыграла главную роль огромная люстра, светившаяся хрустальными гранями вполнакала.
Выход из мечети был один, и он был не слишком широкий.
Дальше путь группы лежал по небольшому участку ухоженного центра города, рассеченного надвое проспектом имени Путина, украшенного наподобие Елисейских Полей в Париже двух-трех этажными зданиями желтоватого цвета с аккуратными, железными и чернеными, французскими балкончиками, словно висящими на фоне стен в воздухе. Но и здесь народу оказалось на удивление мало, если не считать небольших групп туристов, везде одинаковых на выражения лиц. Мы перешли полупустынный на авто проспект по переходу, направляясь по аллее небольшого парка, разбитого перед правительственным зданием со статуей женщины горянки, в сторону музея памяти Ахмата Кадырова. Это была мэрия Грозного, украшенного по обеим сторонам фасада огромными портретами Путина с левой стороны и Кадырова младшего с правой. Показалось, портреты были громадных, просто неприличных размеров, годных разве что для украшения ими властных фасадов во времена Ленина-Сталина, Хрущева и Брежнева с более поздним социализмом.