Есауленко Татьяна Владиленовна : другие произведения.

Сколько веревочке ни виться, а концу быть... (Цикл проза жизни)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


>

Татьяна Есауленко

Сколько веревочке ни виться, а концу быть...

  
   Всеволод Иванович прикрыл глаза и честно попытался заснуть, но сон не шел; откуда-то изнутри нарастало чувство тревоги, а перед глазами стояло лицо Галины, не той Галины, которую он когда-то любил - нежной задорной девчушки с синими, словно летнее небо, глазами и светлыми золотистыми волосами редкого оттенка, меняющими цвет в зависимости от освещения, - а изможденной, опустившейся женщины, с потухшими неживыми глазами и тусклыми серыми волосами небрежно забранными в маленький кукиш на затылке.
   Он возвращался с работы в радостном предвкушении ужина, приготовленного руками дочурки, и прямо у подъезда столкнулся с Галиной.
   - Ты? - выдохнул Всеволод Иванович и отшатнулся, как от удара, сердце заколотилось так бурно, что он вынужден был с силой прижать к левому боку руку, ему казалось, что бедное сердце пробьет грудную клетку и мячиком соскочит на мостовую. Он так долго боялся этой встречи, пытался представить себе, что они скажут друг другу, но ничего не происходило, Галина не подавала о себе вестей, а он не хотел бередить старую рану, и в конце концов поверил, что их пути никогда не пересекутся, все останется в прошлом как кошмарный навязчивый сон. И вдруг ... эти глаза, такие пустые и страшные: ни обиды, ни страха, ни сожаления, ни чувства вины, ни ненависти - ничего; и только в глубине плещется боль. Такие глаза Всеволод Иванович привык видеть у некоторых своих пациентов, тех, кто обречен и знает об этом.
   -Я, - просто ответила Галина. И оба замолчали, как будто им не о чем было говорить, как будто эти долгие семь лет уничтожили все, что связывало их когда-то, и вопросы, которые они собирались задать, отпали сами собой; упреки, обвинения, жалобы казались им теперь мелкими, ненужными, лишними. Они стояли и смотрели друг на друга, и это противостояние не оставляло никакой надежды на возможность не то чтобы примирения, а хотя бы жалкого компромисса.
   -Где моя дочь? - Ничего не выражающим, бесцветным голосом тихо спросила Галина, и он похолодел, только в эту минуту осознав, что вся его жизнь повисла на тоненькой ниточке, которая в любую минуту может оборваться.
   - Умерла, - хрипло и односложно буркнул Всеволод Иванович, он выплюнул это слово, не успев даже задуматься о последствиях, - я писал тебе, разве ты не получила моих писем?
   - Нет, - также хрипло прошелестела она в ответ, - ты врешь, моя дочь жива, я это чувствую, она рядом, ты собираешься прятать ее от меня? Не стоит, я все равно найду ее, я объясню ей все, и она поймет, потому что она частица меня, она поймет меня и возненавидит тебя, который меня предал. - Галина говорила тихо, без всяких эмоций, и эта безжизненность слов звучала для Всеволода Ивановича страшнее, чем набат. Каждое слово ударом ножа попадало в сердце, которое билось рывками, то галопировало, то замирало, ему явно не хватало воздуха. Он хотел крикнуть громко во весь голос: "Неправда, я не предавал тебя, это ты виновата во всем, просто ты хочешь переложить свою вину на меня." Но голос пропал, он открывал рот, но не мог произнести ни звука. Он отмахнулся от нее обеими руками, развернулся и вбежал в подъезд, захлопнув за собой дверь, желая отгородить себя и дочь от этой чужой для него женщины, понимая в душе, что теперь, когда она нашла его, никакие двери не защитят его от беды.
   Наталья домыла последнюю тарелку и посмотрела на часы - 23-00. Она удовлетворенно вздохнула, - на сегодня кажется все дела завершены, можно почитать перед сном, послушать музыку и поспать часов шесть-семь. Фантастика.
   На пороге кухни выросла величественная фигура Валерии Павловны в легком халатике, накинутом на ночную рубашку, - ну что, Тата, сбылась мечта двух идиоток, неужели мы ложимся спать как все нормальное человечество - до полуночи, а не под утро. Даже не верится. Мне все мерещится звук твоего мобильника. Прямо как при твоем отце. Мы прожили с ним в законном браке почти сорок лет, но если посчитать по-настоящему время, что мы провели вместе, то, верно, и десяти лет не наберется. Он всегда переживал за своих больных, его постоянно, как и тебя, вызывали в больницу, так же, как и к тебе, к нему обращались все страждущие знакомые, родственники, соседи, а он никому не мог отказать. И ты, дочка, пошла по его пути. Совсем о себе не думаешь, у отца хоть какая-никакая была личная жизнь, а у тебя и ее нет. - Валерия Павловна безнадежно махнула рукой. - Видно не дождаться мне внуков, скоро четвертый десяток разменяешь. - И она, покачивая грустно головой, направилась в свою комнату, Наталья шла за ней следом. Вдруг Валерия Павловна остановилась, подняла вверх указательный палец и к чему-то прислушалась.
   -Так я и знала, звонит да как настойчиво.
   - Мамочка, какая ты у меня мнительная, ты настроила себя на звонок телефона и твое сознание тут же откликнулось.
   - Да? - С иронией отозвалась пожилая женщина, - а твое сознание наоборот старается уйти от действительности, и ты игнорируешь реальность. Ну, ты действительно не слышишь, как надрывается твой телефон?
   Наталья прислушалась. - И правда, вроде бы мой мобильник проснулся, это ты, мамочка, виновата: если долго ожидать чего-то, оно обязательно произойдет.
   - Скажи уж проще - накаркала, - со вздохом заявила Валерия Павловна и пошла следом за Натальей.
   Наталья влетела в комнату первой и схватила телефон, лежащий на кровати. - Да, Снежка? Что случилось? Что-то с папой? Нет? Ты заболела?
   Валерия Павловна остановилась на пороге, с трудом переводя дух и прислушиваясь к словам дочери.
   - Да что произошло, почему ты плачешь? Страшный сон? Фу, как ты меня напугала. Ты ведь уже взрослая десятилетняя девочка, папина помощница, и испугалась какого-то глупого сна. Когда я видела папу? Подожди, дай вспомнить, а, три дня тому назад, на совещании. А что? Ну да? Сам на себя не похож? Что ты сделала? Вместо сахара соль, а он не заметил? Так это от усталости. Ну хорошо, возьми себя в руки и постарайся уснуть. Завтра мы с тобой все обсудим. Ты зайдешь ко мне после школы, и мы поговорим. Конечно, обещаю. Самое честное. Ну все. Будь умницей. Спокойной ночи, дорогая!
   Наталья обернулась к матери, - ну что ты стоишь в дверях как бедная родственница. - Валерия Павловна прошла в комнату дочери и уселась рядом с ней на кровати.
   - Избаловала ты Снежану, она тебе по всем вопросам звонит, к месту и не к месту. Смотри, она даже на часы не посмотрела. Так и будешь в няньках ходить до ее совершеннолетия? Да и Сева хорош, не удивлюсь, если завтра и он проклюнется. Как я понимаю, у него проблемы, и девочка переживает.
   - Снежка говорит, что Сева изменился, причем резко, дня три назад, а может два. В общем, он, как я поняла, погружен в себя и ничего вокруг не замечает, даже собственную дочь, которую боготворит. Снежанка провела, как она выразилась эксперимент или психологический тест: налила отцу кофе и поставила вместо сахара соль, так он, представляешь, выпил соленый кофе и не поморщился, значит, вкуса не чувствует. Но Снежана пошла еще дальше, она убрала его туфли, а на их место выставила тапочки, так он нацепил тапочки и собрался идти в них на работу, а когда девочка его остановила и предложила обменять тапочки на туфли, он безоговорочно переодел обувь, без всяких возражений и объяснений, словно робот. Ну а сон окончательно разволновал ребенка. У нее ведь кроме отца никого нет, естественно она переживает.
   Наталья посмотрела на часы, - ну все, хватит полуночничать, уже первый час ночи, пора на боковую. Собиралась почитать, но, пожалуй, обойдусь без чтения.
   Она улеглась, добросовестно закрыла глаза, но благодетельный сон куда-то испарился, зато нахлынули воспоминания. Вот она, студентка первого курса университета, худенькая, серьезная, ничем не примечательная девочка-подросток, с наивным взглядом широко распахнутых на мир серых глаз. Наверное, эта доверчивость к окружающим ее людям и оказалась причиной, по которой ее приняли в студенческую команду КВН; и с первого же дня, с первого взгляда Наталья безоговорочно влюбилась в капитана команды Всеволода Баринова, студента третьего курса, высокого, несколько нескладного юношу, с неухоженной светлой шевелюрой, постоянно находящейся в романтическом беспорядке, поскольку в минуты волнения или раздумий он непроизвольно и ожесточенно теребил волосы, - видимо, ему так лучше думалось. Сева ужасно злился, когда ребята называли его "барином". И действительно, не было в нем ничего барского, вечно озабоченный, вечно занимающийся студенческими делами, успевающий еще и отлично учиться, он не привык перекладывать обязанности на чужие плечи, наоборот, ему приходилось частенько брать ответственность за решение возникающих на каждом шагу проблем на себя. Севе всегда не хватало времени, складывалось впечатление, что он живет на бегу, не замечая девушек, которые клубились вокруг него, стараясь всеми доступными способами привлечь к себе его внимание.
   Странно, но они сдружились с первой встречи. Очевидно, этой дружбе поспособствовало то, что Наталья говорила мало, она больше слушала, а Севе необходим был человек, умевший слушать и слышать, то есть не только слушать, но и способный дать совет, человек сочувствующий и сопереживающий. Так они, связанные этой дружбой и просуществовали до пятого курса, а потом случилось непоправимое. Сева влюбился, влюбился тоже с первого взгляда, да так, что кроме предмета своей любви больше не видел вокруг себя женщин.
   И если самым счастливым в своей жизни Наталья считала день их встречи то самым горьким, самым грустным днем для нее стал день, когда ее друг встретил свою единственную, самую большую любовь. Этот день Наталья запомнила навсегда. Кстати, начинался этот день очень даже радужно.
   Воскресное майское утро, Ната решила, что этот выходной день она посвятит полностью своему здоровью: выспится, побалует себя полноценным завтраком, не заботясь о лишних калориях, а потом заберется в постель с интересной книгой и от души побездельничает. Но, очевидно, она забыла, что относится к той категории людей, у которых желания и намерения никогда не совпадают с реальностью. Так случилось и на этот раз. Телефон зазвонил в семь утра, когда Натке снился удивительно приятный сон: сине-зеленое безграничное морское пространство, и они с Севой качаются на мягких нежных волнах как на качелях вверх, вниз, вверх , вниз; яркое южное солнышко приветливо подмигивает им сверху; как приятно нежиться в прохладной воде под жарким летним солнцем. И вдруг над самым ухом Натки раздался резкий насмешливый крик чайки, испугавшись, Натка дернулась, захлебнулась и стала тонуть, а Сева, ничего не замечая, плыл себе все вперед и вперед. Натке удалось вынырнуть, однако чайка не унималась, она пронзительно хохотала, не давая возможности Натке позвать друга. Натка открыла глаза и с радостью поняла, что это просто сон, но настойчивый неприятный звук не исчезал. - Телефон, - поняла Ната и соскочила с постели. Она так поспешно схватила трубку, что телефон кувыркнулся с полочки и с грохотом упал на пол. Не выпуская трубку из рук, Натка прижала ее к уху, усевшись на коврик рядом с кроватью.
   - Да, - произнесла она, с трудом переводя дыхание
   - Ты что, зарядкой занимаешься с утра пораньше? - услышала она Севин голос.
   - Ты поразительно догадлив, - буркнула она в ответ.
   - Ах извините, Ваше Высочество, никак я совершил непростительную оплошность, разбудив вас в такую рань, каюсь, каюсь, вина моя велика есть.
   -Кончай хохмить, из-за тебя я не смогла досмотреть сон и теперь теряюсь в догадках, удалось мне тебя догнать или ты уплыл от меня навсегда.
   - А вот это, подруга, зависит только от тебя. У меня предложение, и от того, примешь ты его или нет, будет зависеть, проведем мы этот день вместе или порознь. Понимаешь, нашла на меня сегодня непонятная блажь - захотелось в детство вернуться.
   - Действительно, блажь, - засмеялась Натка. - И что я должна сделать чтобы вернуть тебе детство?
   - Давай сегодня пойдем в цирк.
   - Куда? Я не знаю, как ты, а я с детства терпеть не могу цирк.
   - Почему? - Спросил Сева, не сумев скрыть огорчения.
   - Разве я не рассказывала тебе, как однажды, когда мне было лет пять, на моих глазах разбилась в цирке воздушная гимнастка. После этого меня в цирк и калачом невозможно было заманить.
   - Жаль, - с сожалением протянул Сева, - придется идти одному.
   Натка вспомнила свой сон и ужаснулась, - нет , нет, давай проведем эксперимент, пора избавляться от детских страхов. С тобой я согласна даже на цирк.
   Вот так это началось. Они пошли на вечернее представление, и...Сева навсегда уплыл от нее, оставаясь тем не менее рядом. Все произошло мгновенно и непоправимо. Сева влюбился, влюбился с первого взгляда в молоденькую гимнастку, с пронзительно синими, как морская вода, глазами, которые, так же, как и море, постоянно меняли цвет. И Ната смирилась.
   Она так и осталась на позиции друга, лишь бы быть рядом с любимым человеком. Именно с ней Сева делился своими любовными переживаниями, именно к ней он примчался вне себя от счастья, когда Галя согласилась стать его женой.
   Наталья открыла глаза.
   - Наверное, времена года поменялись местами, - подумала она, - вместо осени на короткое время вернулась весна.
   Утро сияло во всем своем великолепии. Солнечные зайчики лихо скакали по лужам, оставшимся после вчерашнего дождя, отражались от окон мчавшихся в суету рабочего дня автомобилей, заглядывали в окна многоэтажек, весело подмигивали спешащим по своим делам еще редким прохожим.
   - Тата, пора вставать, я уже приготовила тебе завтрак, - донесся из кухни звучный, хорошо поставленный голос Валерии Павловны, голос преподавателя с большим трудовым стажем.
   Все как обычно, только почему-то щемит сердце. Что-то случилось вчера, что-то, что не давало ей долго заснуть. Ах да, звонок Снежаны. Надо поговорить с Севой, они не виделись уже неделю. Осень, дети болеют чаще, и детское соматическое отделение больницы, где она трудится, переполнено, ну а о Севе и говорить нечего, последнее время он замещает заведующего хирургическим отделением, понятно, что времени на дружеское общение ему катастрофически не хватает.
   -Тата, поторопись, а то опоздаешь, наверное, вопреки обещанию опять читала полночи? Подъем, завтрак на столе.
   Наташа со вздохом выпростала свое тело из такой уютной постели и, нащупывая на полу тапочки, вечно разбегающиеся в разные стороны, поежилась, весенняя утренняя прохлада беспрепятственно проникала сквозь открытую форточку. С удовольствием предвкушая теплый согревающий душ и вкусный, приготовленный мамиными заботливыми руками завтрак, она окончательно проснулась и, шаркая мягкими тапочками, поплелась в ванную.
   После обычных утренних процедур Наталья вышла из ванной совсем другим человеком. Подтянутая, энергичная, с красиво уложенными каштановыми волосами, умело наложенным макияжем, Наталья бодро влетела в кухню, чмокнула в щеку Валерию Павловну и засмеялась, - представь, мамуля, я свое обещание сдержала, ночь провела без книги, ее заменила другая подруга - бессонница.
   - Да? - удивленно протянула Валерия Павловна, - а вид у тебя абсолютно выспавшегося человека.
   - Твое воспитание, мамуля, способно вызвать трудовой энтузиазм в самой ленивой человеческой особи, особенно вкупе с немыслимыми ароматами твоих сырников.
   Наташа бодро выскочила на крыльцо и тут же окунулась в весенний шум утреннего города. "Идет, гудет весенний шум", - пришла ей на ум Некрасовская строчка. Она улыбнулась, - шум весенний, а календарное время - осеннее.
   Деревья доверчиво тянут ветви к ослепительно яркому солнцу, одетые по-летнему люди бодро спешат по своим неотложным делам, мчатся, курлыкая или заливаясь тревожными трелями автомобили, а из окон некоторых четырехколесных монстров выплескивается такая шумовая кокофония, которую непонятно почему именуют музыкой, что все остальные звуки на какое-то время тонут в ней, как в далекие времена тонули в синем море груженные товарами корабли.
   Наташа удивилась про себя, - какие глупые мысли приходят иногда ей в голову, тем более теперь, когда у Севы, видимо, большие неприятности, - и ее каблучки ритмично застучали по тротуарной плитке. Она успела еще подумать, как хорошо, что ей не надо ожидать общественный транспорт, втискиваться в переполненный троллейбус и висеть в нем на одной ноге, зажатой потными человеческими телами, как перед ней выросло здание больницы, окруженное несколькими аллеями и высоким забором с металлическими воротами.
   Вот у этих ворот она и столкнулась с Севой. Заросший трехдневной щетиной, с мелькавшей в ней сединой, с серым бумажным лицом и взглядом затравленного неухоженного пса, он бросился к ней навстречу, вместо приветствия бормоча, что ему надо с ней посоветоваться, что речь идет о жизни и смерти.
   - Ты не заболел? Вид у тебя довольно непрезентабельный, его не оправдывает даже ночное дежурство.
   Сева нетерпеливо дернул плечом и потянул ее к скромно стоящей в углу аллеи скамейке. Но Сева был так переполнен беспокойством, что Наташа поняла - усидеть на одном месте он сейчас не в состоянии, она взяла его под руку, и они стали медленно прохаживаться по безлюдной аллейке.
   -Представляешь, объявилась Галина, так неожиданно, без всяких формальностей, без письменных уведомлений, звонков. Просто я натолкнулся на нее около подъезда. Боже мой, как она опустилась; мало того, что превратилась в старуху, мне кажется, она или пьет или погрязла в наркоте, абсолютно нечеловеческий облик, ничего общего с той Галиной, которую я так боготворил когда-то.
   -Интересно, а как она может выглядеть по-твоему спустя семь лет, проведенных на нарах? - Воскликнула Наташа.
   -Да, да, да, это, конечно, можно понять и объяснить, - торопливо проговорил он, глотая окончания слов, но ты бы видела эти потухшие глаза, эти тусклые серые волосы, неухоженность, опустошенность. Но и это не главное. Главное, - она требует вернуть ей дочь. Мою Снежану. Мою нежную чистую девочку отдать в руки этого монстра в женском обличье, отдать после того, что она совершила. Это немыслимо. Что мне делать? Может быть, заявить в полицию, как думаешь? Или подать в суд, чтобы ее лишили материнства? Ты умная, ты должна мне помочь, иначе я сойду с ума или убью ее так, как она убила этого несчастного циркача.
   Губы его посинели, он дрожал как в лихорадке, руки непроизвольно сжимались в кулаки, и Наташе стало страшно: перед ней вдруг предстал не тот Сева, которого она столько лет знает как умного интеллигентного человека, великолепного профессионала, на счету которого немало спасенных жизней, а совершенно чужого мужчину, пораженного вирусом ненависти и мщения.
   Наташа остановилась, - одумайся, что за бред ты несешь. Галина - мать, она также, как и ты, любит Снежану, и потом, я совсем не уверена, что она виновна в убийстве. Ты же любил ее, и потому, как никто другой, должен знать, на что она способна или не способна.
   -Но если не она, то кто? Ведь ее осудили. Я сам видел, как она вытащила нож из груди этого человека, ее возлюбленного, с которым она развлекалась за моей спиной.
   Наташа покачала головой, - опомнись, ты же сам себе не веришь. Вспомни, как ты удивлялся ее чистоте, ее наивности, беспомощности. Все эти долгие семь лет я не решалась задать тебе простой вопрос: почему ты не нанял ей грамотного адвоката, почему, ни разу не навестил ее в зоне, ничем не помогал. Ты словно вычеркнул ее из своей жизни, постарался получить как можно быстрее развод и решил, что этим разводом поставил точку не только в ваших отношениях, но и в отношениях Снежаны со своей матерью.
   Сева застыл, как будто на его голову вылили ушат ледяной воды, лишив его возможности двигаться. - Ты это серьезно? - Слова давались ему с трудом. Чудовищно, ты и на стороне моего врага, самого злейшего врага, пытающегося отнять у меня мою жизнь. Если ты на ее стороне, то нам не о чем с тобой говорить. - Он отшатнулся, как будто Наташа нанесла ему внезапный удар, как в замедленной съемке повернулся к ней спиной и сделал несколько неуверенных шажков.
   Подожди, с тобой невозможно разговаривать, ты сам-то слышишь себя, ты осознаешь, что произносишь? Я думала, ты прекрасно отдаешь себе отчет, что твоя Галина не убивала этого несчастного, поэтому и не приставала к тебе с разными вопросами, хотя действительно не понимала твоего безучастия к судьбе любимой женщины. Мало этого, как только я заводила разговор об этом убийстве, ты или переводил разговор на другую тему или просто-напросто уходил, ссылаясь на какие-то дела. Почему? Почему?
   Всеволод Иванович застыл на мгновение, потом повернулся к Наташе, внимательно всмотрелся в ее удивленное лицо, взмахнул дрожащими руками, словно пытался защититься от пытливых Наташиных глаз и просительно произнес, - давай сегодня встретимся в перерыв в нашем кафе? Ты права, я упустил из виду, что ты не в курсе. Да, ты поймешь меня, я уверен, ведь ближе тебя у меня нет друга.
   Наташа молча кивнула головой в знак согласия, не в силах произнести ни слова, ей вдруг показалось, что Сева за эти несколько минут разговора постарел лет на двадцать, и перед ней стоит не молодой преуспевающий хирург, а дряхлый несчастный старец, обиженный на весь мир, и вымаливающий у этого мира возмещение своих утрат.
   Кафе встретило Наташу глухим ропотом человеческих голосов, она закрутила головой, пытаясь отыскать среди этого посетительского разнообразия знакомую неуклюжую фигуру с всклокоченными светлыми волосами и наконец наткнулась взглядом на сидящего в дальнем углу у окна Севу, застывшего в состоянии обреченности.
   - Извини, раньше вырваться не получилось, - со вздохом произнесла Наташа, усаживаясь напротив друга.
   - Это я должен перед тобой извиниться, наверное, нарушил какие-то твои планы. Зря я решился на этот разговор, слишком мало у нас времени, да и место не совсем подходящее. Может, перенесем нашу беседу на более подходящее время, а пока у меня к тебе огромная просьба. Всеволод посмотрел на Натку взглядом бездомной избитой собаки, - обещай, что не откажешь мне, ты просто обязана мне помочь, ведь мы столько лет вместе. Да, знаю, знаю, что ты подумала, - дружба не может быть односторонней, но что же делать, если из нас двоих меня одного преследуют несчастья. У тебя налаженный быт, любящая мама, желанная работа, а у меня - сплошные проблемы и невезения.
   - Не спорь, знаю, о чем говорю, - он слабо взмахнул рукой, подзывая официанта. - Просто пообещай, что исполнишь то, о чем попрошу.
   - Ты хорошо меня знаешь, запросто читаешь мои мысли, я так понимаю, что ты отвел мне роль слушательницы и исполнительницы твоих желаний.
   Он почувствовал скрытую иронию в ее словах и напрягся. Но тут к столику подплыла официантка, и он отвлекся, делая заказ. У Наташи появилось ощущение, что перед ней сидит вовсе незнакомый ей человек. Она не могла сказать, что этот человек был ей неприятен, нет, просто это был не Сева, а самое главное, она внезапно осознала, что она сама, со своими интересами, переживаниями, проблемами занимает слишком мало места в его сердце. Словно пелена спала с глаз. - А ведь мама была права, - пришла к ней трезвая мысль, - моя любовь - это какое-то наваждение, туман, окутавший мое сознание. Дурман рассеялся, и все встало на свои места. Моя любовь перегорела, я долго и тяжело болела, но, кажется теперь я иду на поправку.
   Она с удовольствием глотнула горячий ароматный кофе, с сожалением рассмотрела жалкое подобие пирожного с гордым названием "Эклер" и храбро откусила кусочек. Да, с мамиными шедеврами это кондитерское недоразумение даже сравнивать грешно.
   - Ну, и что ты замолчал, давай свою просьбу, я, конечно не лягушка- царевна, но постараюсь, как обычно, не ударить в грязь лицом.
   -Ты смеешься, как ты можешь так легкомысленно относиться к тому положению, в котором я очутился? - В голосе Севы звучало не возмущение, он не успел возмутиться, он был просто поражен резкой переменой, произошедшей в его подруге.
   - Время, оно не стоит, не сидит, оно убегает, причем убегает вприпрыжку.
   - Ааа, - протянул Сева, - время, да, действительно, его катастрофически не хватает. Натка, помоги, может быть это моя последняя просьба, обещай, что исполнишь. - Увидев с каким нетерпением подруга посмотрела на часы, висящие на противоположной столику стене, он заторопился. - Я хочу, чтобы ты встретилась с Галиной и узнала, чего она добивается на самом деле. Если честно, я ее боюсь, она так изменилась, что я не представляю, что можно ожидать от нее в дальнейшем. Я не собираюсь отдавать ей мою дочь, я даже не желаю, чтобы они виделись. Ну скажи, чему она может научить ребенка? Тюремному жаргону? Галина всегда была невежественна, а сейчас она уже совсем потеряна для общества, это по сути мертвый человек, без стержня, без интересов, без цели, без профессии, без жилья, без работы, без денег. Ну, чем, чем она может быть полезна десятилетней девочке, которая должна развиваться, хорошо питаться, учиться. Разве убийце можно поручить воспитание девочки?
   Наташа не торопясь допила кофе, с трудом дожевала пирожное, сделала паузу, словно оценивала все за и против, потом небрежно кивнула головой. - Хорошо, я встречусь с Галиной, но делаю я это не ради тебя, а ради Снежки. Она мне звонила, очень переживает, плохо спит, ей снятся страшные сны. А ты организуешь нашу встречу? Ты знаешь, где ее найти?
   - Ну, это просто, она постоянно караулит меня возле моего подъезда. Значит, договорились? Ну спасибо, я в долгу не останусь.
   Натка решила не откладывая дело в долгий ящик встретиться с Галиной в этот же день после работы, но, как обычно, желаемое и действительность вступили в противоречие друг с другом и, конечно, победила объективная реальность: прямо в конце рабочего дня поступил ребенок в тяжелом состоянии, и, когда Натка вышла за ворота больницы, день клонился к своему завершению. Густые сумерки окутали город, осветились окна домов новостроек, на улицах поубавилось пешеходов, да и поток машин несколько сократился. Натка поежилась. Температура заметно снизилась, крепчал ветер, небо закуталось в мохнатые набухшие тучи словно в тяжелое ворсистое одеяло.
   - Может отложить эту неприятную встречу? Сева, наверное, уже дома, побоится оставить Снежку одну в такое позднее время, да и Галина не будет торчать в такой промозглый вечер на улице. Что же делать?
   Натка не любила менять планы, но дело в том, что девятиэтажка, в которой обитал Сева, и пятиэтажка, где проживала с матерью Наталья, располагались по разные стороны от больницы, и это удлиняло ее путь домой в два раза.
   - Если не сегодня, то когда? Дни заполнены так плотно, что выкроить свободное время практически невозможно. Однако ее раздумье длилось недолго, как всегда вмешались непредвиденные обстоятельства. Из остановившегося рядом с Натой потрепанного жизнью автомобиля вылез мужчина, бесцеремонно схватил ее под локоть и буквально затолкал на заднее сиденье. Все произошло так быстро, что Наталья не успела даже опомниться, пришла в себя уже в машине, попыталась возмутиться, но автомобиль сразу рванул как резвый конь, ее бросило вперед, и она с размаху так боднула лбом спинку переднего сиденья, что клацнули зубы.
   Неужели выбила зуб? - Озабоченно подумала Наталья и провела рукой по рту, проверяя нет ли крови. Крови не было. Зато заболела голова. Она откинулась назад, и только тут сообразила, что ее похитили. Похитили нагло, без извинений и объяснений.
   А ты молоток, не истеришь, выдержка как у Штирлица, - засмеялся сидящий за рулем мужчина. - Чего молчишь? Или тебе неинтересно, куда я тебя везу?
   -Жду, когда у тебя заговорит совесть.
   - Ага, о совести моей печешься, ты лучше бы своего дружка спросила, куда он свою совесть подевал. Сам человека порешил, а подставил жену, и за все годы, что она провела на зоне, ни разу ее не навестил.
   - Ты кто, и что тебе от меня надо?
   - О, спохватилась!- Засмеялся человек за рулем, он снизил скорость, съехал на обочину и повернулся к Наталье лицом.
   - Ладно, пять минут погоды не делают, можно и поговорить. Значит так. Я из цирка, мы не привыкли бросать товарища в беде, как некоторые. Галку освободили. Знаешь? Пока она отбывала свой срок на зоне за чужое преступление, только мы ее и поддерживали: ну там посылки, письма, даже приезжали пару раз, а твой докторишка ее сразу со счетов сбросил, как испачканную рукавицу. А теперь она больная, нищая, безработная и вообще никому кроме нас не нужна. Ты ж доктор? Ну вот я тебя к ней и везу, а то она в больницу обращаться не хочет, уперлась и ни в какую.
   -Так я детский доктор, вряд ли я смогу ей чем-нибудь помочь, - задумчиво протянула Ната. - Мне тоже жаль, что у нее так неудачно сложилась жизнь, но ведь она сама виновата, не каждая женщина решится на убийство своего бывшего любовника, даже если он ей и угрожал.
   - Ты чего, с дуба сверзилась, - разозлился водитель. Мишка ей никогда не угрожал, он только с виду грозный, ...был, - добавил он мрачно, - а так и муху не обидел бы. Любил он Галку, больше жизни любил, а этому вашему Севе Батьковичу не доверял вовсе, и дочь своей считал. Уж не знаю, почему, да все твердил, что именно он отец девчонки. Вот так-то. А Галка, дура, его боялась. И то лишь поначалу. Клянется, что не убивала его, и я ей верю.
   - А я не верю. Сева обнаружил ее возле трупа с окровавленным ножом в руке, и она не смогла или не захотела пояснить, что произошло ни во время следствия, ни в судебном заседании, - возразила Наталья сердито. - Согласитесь, у него были основания считать ее виновной.
   - А, что с тобой говорить,- себе дороже,- махнул рукой похититель, - ты друга своего выгораживаешь, а может это он убийца, одним махом избавился и от любовника жены, и от самой жены, и дочка при нем осталась. А что? Свидетелей-то не нашлось, а он в этот момент в квартире ошивался.
   - Я тоже была в этот момент в квартире, - вырвалось у Натальи помимо ее воли. Водитель уже взялся рукой за руль, но при последних словах резко подскочил на сиденье, - а вот отсюда поподробнее, пожалуйста. Ты-то как там оказалась, и почему я тебя среди свидетелей в суде не видел?
   Наталья вздохнула, - поистине, язык - враг мой, - подумала про себя. Это случайность, мне потребовались какие-то бумаги, Сева сказал, что в это время заскочит домой, и я забежала буквально на минутку, дверь была открыта, Галина стояла возле дивана с ножом в руке, а Сева в этот момент занимался ребенком в другой комнате. Я вскрикнула, он вбежал в комнату и бросился к раненому, тот еще был жив, он даже прошептал что-то, мне показалось, что он сказал: "Спасибо". Через минуту он умер. Зашел кто-то из соседей, по-моему, вызвали милицию, скорую. На следствии я давала показания, а в суд меня почему-то не вызвали. Вот все, что мне известно. Ну мы едем, или будем проводить дополнительное расследование?
   - Сейчас поедем, могу добавить, что я Мишке жизнью обязан, а Галку я помню совсем девчушкой, когда она появилась у нас в цирке. Мишка с первого взгляда в нее влюбился, он ее боготворил, а она его боялась, дурочка, бегала от него. Потом вроде бы у них все сошлось, а тут не к добру твой Сева проклюнулся. И эта курица выбрала доктора; конечно, куда простому циркачу-гимнасту до доктора с его интеллигентными замашками. Такая дребедень получилась. - Он стукнул кулаком по обшивке водительского кресла, развернулся и снова пустил автомобиль в галоп.
   Минут десять в салоне автомобиля царило молчание. Потом человек за рулем спохватился, снизил скорость и обернулся к Наталье.
   - Извини, забыл представиться. Геннадий я, тебя-то я знаю, Галка мне все о тебе поведала. Ничего, что я без выканья? Мы люди простые, антимонии разводить не любим. Не боись, ничего с тобой не случится. Уже подъезжаем. Я Галку к себе забрал. Домишко у меня, правду сказать, неказистый, всего три махонькие комнатенки, но семейство мое мне не прекословило. Жена моя, Настюха, билетершей в цирке работает, а дети, Ванька да Манька, малы еще, им гости не в тягость. Ну вот и приехали. - Он остановил своего железного коня и небрежно указал рукой на покосившийся от старости домик, тремя оконцами глядевший на дорогу. - Прошу к нашему шалашу. Его еще мой дед построил, а он все скрипит помаленьку.
   Наталья открыла дверцу, вышла из машины и огляделась. Одноэтажные халупки тесно липли друг к другу. Многоэтажки и европейского вида дворцы еще сюда не добрались. Заброшенное местечко напоминало собой бедное село, где ночную тишину нарушал лишь перелай собак. Сгустившуюся темноту прорезали редкие лучики света, исходящие из нескольких окошек. Фонарей не было. Наталья оступилась и сразу провалилась по щиколотку в холодную лужу. Разгулявшийся на просторе ветер крепчал с каждой минутой, во всяком случае, так казалось Наталье. После теплого нутра автомобиля ее зазнобило, голову сдавило словно обручем, запершило в горле. - Ну вот, не хватало только разболеться, - подумала она и громко чихнула.
   -Здоровенька будь, чего это ты расчихалась, неужто простыла? Не, мы так не договаривались, я тебя привез, чтобы ты лечила, тебя я лечить не намерен, да и места в доме для тебя нет. Ты ж доктор, а доктора болеть не должны, - с назидательной улыбкой сообщил Геннадий. - Ну что застыла как цапля на болоте, верно, и ноги уже успела промочить. Давай, давай двигайся, вон дождь какой зарядил - промокнешь насквозь.
   Он подхватил Наталью под руку и потащил к дому. Дом встретил их теплом, вкусными запахами и звуками семейного быта: звякала посуда, звенели детские голоса, что-то доказывая друг другу, а грудной женский голос призывал неслухов к порядку. На шум открывшейся двери из кухни выглянула женщина, крепкая как грибок-боровичок, с темными задорными кудряшками и румяным добрым лицом.
   - Ой, матушки-светы, промокли-то как, снимайте скорее одежу и проходьте на кухню. Первым делом надо горячего съесть, чайком запить, а уж потом все остальное. Она махнула переброшенным через плечо полотенцем и исчезла, видно, готовила ужин.
   - Это моя Настюха, - с гордостью представил ее Геннадий. - Эй, малышня, где вы там окопались, а кто папку встречать будет? - Толкаясь, в прихожую со смехом ввалились мальчик и девочка лет пяти-шести, они повисли на отце, и, перебивая друг дружку, взахлеб пытались ему что-то рассказать. На Наталью они не обращали никого внимания.
   - Галина, я вот доктора к тебе привез, ты там как, не померла еще? - прокричал Геннадий со смешком, - чего голос не подаешь, никак от радости в зобу дыханье сперло? - Увидев, что Наталья сделала движение, словно намеревалась пройти в комнату, он ухватил ее за руку. - Да погоди ты, не мельтеши, успеешь еще ее обстукать, нечего холод к больной тащить, мы сначала чин-чинарем супика рубанем, чайком его запьем, поговорим с толком и расстановкой, а уж тогда и за дело приниматься можно будет. Вот тут направо у нас душевая, там можно руки помыть, а налево - кухня, значит. Ты давай не тушуйся, действуй.
   За столом в кухне собралась вся семья, кроме Галины.- А Галя что же, с нами не ужинает? - Хозяин домика застыл за столом с бутылкой водки в руке: он разливал горячительное по маленьким рюмочкам - Настюхе, себе и Наталье. Ната сделала попытку отказаться, но напоролась на такое возмущение и обиду хозяев, что вынуждена была подчиниться.
   - Прям не знаю, чего с ней делать, с нашей больной, - жаловалась Настюха, - не ест и все тут, говорит - нет аппетита, а какой же будет аппетит, ежели она уже вторые сутки одну воду хлебает. Не, я понимаю - температура, кашель, но не маленькая всеж-таки, супу -то похлебать можно. Вот вы как доктор ей попеняйте, мол, как же можно днями одной водой питаться, сил на болезнь не хватит ведь. Наталья согласно покивала, пообещала сделать больной внушение. Она не стала долго рассиживаться за ужином, сослалась на позднее время, и ее проводили в комнату, которую занимала Галина.
   Галина действительно выглядела изможденной старухой. Куда подевалась синева ее глаз, нежная персиковая кожа, золотой отлив волос? Сева прав, с трудом веря своим глазам, подумала Ната, прежняя Галина умерла, превратившись в живой труп с потухшим взором блеклых, запавших от горя и болезни глаз. Что может поделать медицина с человеком, разочаровавшимся в жизни и людях, потерявшим веру в справедливость и надежду на нормальное человеческое существование. Именно на существование, потому что эта женщина утратила смысл ее бытия.
   - Добрый вечер, Галя, ты меня узнаешь? Я Наташа, друг Севы, по совместительству доктор. Меня привез Гена, я должна осмотреть тебя, чтобы назначить правильное лечение. Ты позволишь?
   Она молча и равнодушно кивнула. Ната добросовестно осмотрела больную, хотя и так все было понятно - крупозное воспаление легких. А вот причину необходимо установить,- размышляла Наталья, - вряд ли его спровоцировала обычная простуда, скорее всего она заразилась туберкулезом, а условия жизни и простуда усугубили болезнь.
   - И какой приговор? - слабо улыбнулась Галина, - я знаю, ты сейчас скажешь, что мне надо в больницу. Я против. Если мне суждено умереть, пусть я умру среди друзей. Я разрешила привезти тебя, потому что надеюсь, ты устроишь мне встречу с моей дочерью. Я должна оправдаться перед ней. Я не убийца. Меня подставил Сева. Это он убил Мишу.
   Она говорила с паузами, сил явно не хватало, потом закашлялась, на лбу выступили бисеренки пота, губы посинели. И сердце следует проверить, и почки, - отметила про себя Ната. Как же лихо ей пришлось! Ну Сева! Как я раньше не замечала, какой он эгоист! А вслух сказала: " Встречу с дочкой я устрою, но в больницу я тебя отвезу однозначно, судьба судьбой, а лечение - лечением. В домашних условиях такую затяжную болезнь придется лечить слишком долго, а в больнице тебя могут поставить на ноги за месяц, особенно если ты поможешь.
   - Чем?
   - Тем, что не будешь мешать врачам делать свое дело, ведь ты хочешь, чтобы у твоей дочери была мать, чтобы дочь тебя любила и уважала, значит, у тебя есть цель в жизни, без цели выздоровление невозможно. Завтра тебя госпитализируют, так что будь готова, я буду навещать тебя и следить за ходом твоего лечения, ни о чем не волнуйся, я поговорю с Севой и с твоей дочкой. Я верю, что ты не виновна, но могу заверить тебя, что Сева тоже - не убийца. Это я знаю точно.
   Галина занервничала, - тогда кто? Только у Севы был мотив. - Она опять закашлялась.
   -Ты должна приложить огромные усилия, чтобы выздороветь, а время все расставит по своим местам, вот увидишь. Я ведь тоже была в квартире сразу после убийства.
   -Ты? Это ты убила Мишу, но почему, зачем, не понимаю.
   - Успокойся, вон у тебя даже температура подскочила, придется тебе сделать укольчик, чтобы ты поспала спокойно до утра. Я действительно не убивала твоего друга и на сто процентов уверена, что Сева тоже не убивал.
   -Получается, что был еще кто-то, но это невозможно!
   -Все-все-все, тебе вредно так волноваться. Сначала выздоровление, а потом уже расследование.
   -Какое расследование? Никто не захочет копаться в этом деле, - хрипло выдавила из себя Галина и закрыла глаза. Укол, который сделала ей Наталья, подействовал, и больная уснула.
   -Ну что, как наша больная? - Спросил Геннадий, увидев выходящую из комнаты Гали Наталью. Он улыбнулся, но, заметив озабоченность на лице своей пленницы, тоже стал серьезным. - Все так плохо?
   Наталья пожала плечами, - однозначно могу сказать, что налицо воспаление легких, для подробного диагноза и назначения соответствующего лечения необходимо полное обследование. Я сделала Галине укол, чтобы она смогла поспать, чтобы спала на время температура, а завтра я договорюсь, чтобы ее положили в стационар, хочет она этого или нет. Речь идет о жизни и смерти., тут уж .не до церемоний
   - Но она опасается своего бывшего мужа, вдруг он решит избавиться от нее, чтобы она не смогла отобрать у него дочь?
   -Какие глупости вы говорите, это вы внушили ей подобные мысли?
   Геннадий неприязненно посмотрел на нее и, хмуря широкие брови , заметил, - чересчур быстро этот ее Сева оформил развод и не проявил никакой заинтересованности в ее судьбе, поневоле задумаешься, что он за человек. Такие люди у меня доверия не вызывают.
   Наталья устало провела рукой по лицу, - не хочу продолжать эту дискуссию, время позднее, а мне завтра с утра на работу, а до дома еще добраться как-то надо.
   - Это не вопрос, - небрежно махнул рукой хозяин дома, - я насильно притащил вас в гости, я и доставлю - по назначению.
   Наталья распрощалась с женой своего похитителя, быстро оделась и выскочила в неприветливую осеннюю темь, следом за ней, натягивая на ходу куртку, спешил Геннадий. Интересно, подумала Наталья, этот мужичок перестал мне тыкать, неужели зауважал? Она нырнула в машину и тут же схватилась за телефон. Геннадий не спеша уселся за руль, выбросив в окно непонятно зачем прикуренную сигарету и стал протирать переднее стекло.
   Наталья усмехнулась, - проверяет, кому я звоню, так явно беспокоится о безопасности своей подопечной? Прямо мания преследования. - Эта мысль мелькнула и пропала, вытесненная обеспокоенным маминым голосом.
   - Алло, Тата, ты где, я уже все свои запасы валокордина извела, ночь на дворе, а ты где-то застряла. У тебя все в порядке?
   -Мам, не волнуйся, я немного задержалась, пришлось осмотреть одну больную...
   -Какую больную, я звонила тебе на работу, мне сказали, что ты давно ушла. Ты что-то скрываешь от меня?
   -Все в порядке, я не на работе, меня уже везут домой, минут через десять предстану перед твои очи и все доложу, гражданин следователь.
   Она выключила телефон и откинулась на спинку сиденья, болела голова, ломило кости, ныла поясница. Сейчас приеду, приму ванну, выпью кофе и в постель, а телефон отключу до утра, - со злорадством мысленно произнесла она про себя. Мотор утробно зафырчал, и автомобиль рванул с места.
   -Геннадий, вы сможете доставить завтра Галину в больницу часам к одиннадцати, я до этого времени договорюсь, чтобы ее приняли?
   -А куда подъехать?
   - К приемному покою, я тоже туда подойду.
   -Будет сделано, - коротко откликнулся водитель. -Но вы все же проконтролируйте ситуацию, а то мало ли что. А телефон свой вы мне не дадите? Должны же мы знать, что с ней да как.
   -Конечно, конечно, - заторопилась Наталья, - только сразу могу сказать, хороших сообщений не ждите, болезнь очень запущена, к тому же она истощена физически и морально. Явно психологический стресс. Нужен элементарный покой, хорошее питание, длительный сон и грамотное медикаментозное лечение. Будем надеяться на молодой организм и любовь к дочери.
   Они обменялись телефонами, Наталья объяснила, как лучше подъехать к ее дому. Распрощались они почти дружески.
   Дверь открылась, как только Натка добралась до своего этажа. - Мамуля, ты что дежурила под дверью, встречая свою блудную дочь?
   -Что остается делать бедной одинокой матери, если ее непутевая дочь забывает предупредить об опоздании? Набраться терпения и ждать. Но учти - моя терпелка закончилась, чересчур долго я ожидала твоего отца, и теперь надеюсь на твое сочувствие и понимание.
   -Поверь, я не могла тебя предупредить, все произошло слишком неожиданно, клятвенно обещаю все поведать за кофе. Только позволь прежде принять ванну, погода пренепреятная, устала как последняя дворняжка, которую забыли на цепи под дождем. Зато меня накормили, - она подняла указательный палец вверх, и это - плюс, потом довезли прямо к подъезду - второй плюс, а самое главное, - не повредили при похищении.
   -По...по...хищении, - охнула Валерия Павловна и плавно опустилась на стоящий в прихожей стул, схватившись за сердце.
   -Ну вот , ничего и сказать нельзя - сразу за сердце хватаешься.
   -Представляешь, меня как куль с мукой затолкали в машину без всяких пояснений и привезли к больной. Правда, приняли гостеприимно, накормили горячим, извинились и даже перешли на "вы". Остальное позже, и она скрылась в ванной.
   Горячий кофе подействовал на Наталью как превосходное снотворное: глаза стали слипаться, язык с трудом ворочался во рту, голова казалась неподъемной и норовила принять горизонтальное положение, то есть опуститься на стол. Наталья старалась изо всех сил держаться прямо и добросовестно отвечать на все мамины вопросы. Наконец, Валерия Павловна заметила состояние дочери и милостиво отпустила ее спать, правда, взяв с нее обещание, что утром Тата поднимется на полчаса раньше и подробно расскажет все, что не успела поведать вечером.
   - Знаешь, мама, - с задумчивым видом обратилась к Валерии Павловне Наталья, - темная какая-то история с этим убийством. Я, конечно, сомневалась в виновности Галины, но Севе я верила больше, тем более, что и сама оказалась в какой-то мере свидетелем преступления. А вот теперь после встречи с Галиной и с ее защитником Геной думаю, что бедняга действительно не виновата, ее кто-то подставил, знать бы только кто этот неизвестный, какой у него или у нее был мотив. Неужели, убивая несчастного циркового гимнаста, целились непосредственно в Галину, а может быть, мстили Севе? - Наталья неторопливо смаковала горячий кофе и с грустью смотрела перед собой в стол, хотя обращалась к матери.
   Утром разговор продолжился.
   - Ты слишком близко принимаешь к сердцу все, что связано с твоим Севой, пора уже отойти в сторону, вон и Галина вернулась, глядишь, у них все наладится, тебе о себе пора позаботиться, чай, давно уже не девочка, хватит без семьи мыкаться.
   - Наталья порывисто вскочила, обежала вокруг стола и обняла Валерию Павловну, - как это без семьи? Ты моя семья, и не надо мне никакой другой, нам ведь вдвоем тоже неплохо, а?
   Валерия Павловна прижала голову дочери к своей груди, похлопала ее по руке и тихо сказала, - хорошо-то хорошо, да внуков, Таточка, не хватает, сколько мне осталось, один Бог знает, вот уйду и внуков не увижу. - И столько тоски было в ее тихом голосе, что у Наты защемило сердце, она внимательно посмотрела на маму и вдруг увидела то, что в круговерти и суматохе быта ускользало от ее взгляда: одутловатость лица, темные круги под глазами, предательские морщины, притаившиеся вокруг глаз, горькие складки в углах губ, дряблую кожу, пигментные возрастные пятна на кистях рук, излишнюю полноту, - быстро же подкралась старость, как продлить жизнь любимому человеку, как сделать этого человека счастливым? Наталья подняла голову и посмотрела на часы, висящие на стене, - ого, я уже опаздываю, пора бежать на работу, обещай, что выбросишь грустные мысли из головы, никакого минора, никаких упаднических настроений, ведь ты у меня оптимистка.
   Всю дорогу до больницы Наталья ругала себя за черствость, - конечно, бедная мама целыми днями сидит одна, не с кем даже словом перемолвиться, с этим надо что-то делать, надо бы придумать для нее какое-нибудь занятие. Какое?
   Больничная круговерть захватила ее в плен на полдня, Наталья очнулась от телефонного звонка, как только переступила порог своего кабинета. Звонила Снежка, оно с плачем твердила, что никому не нужна, папа ее словно не замечает, в школе дразнят и даже Ната о ней забыла, хотя обещала, что поговорит с папой и все ей объяснит.
   -Я приходила к тебе в больницу, но мне сказали, что ты очень занята и не пустили; надеялась, что ты позвонишь - не дождалась; позвонила сама, а ты не ответила. Что происходит? Наточка, можно я приду к тебе домой сегодня? Твоя мама меня не выгонит?
   Натка пообещала, что после работы зайдет к ним домой и заберет ее с собой, если, конечно, разрешит папа. На том и расстались. Не успела она выключить телефон, как он снова ожил. На этот раз звонил Сева, дрожащим голосом он осведомился, разговаривала ли она с Галиной. - Наталья Игоревна, на пятиминутку, - в ординаторскую заглянула старшая медсестра. - Иду, иду, - быстро откликнулась Наталья - Сева, меня вызывают, поговорим позже, главное, не волнуйся. Да, Снежка хочет меня навестить, я зайду за ней, ты не против?
   - Что это ей взбрело в голову? - сухо поинтересовался Сева, - что за спешка? А уроки? Я бы еще понял, если бы был выходной день, но завтра ей в школу, тебе на работу, что за блажь?
   -Сева, сделай исключение, девочка переживает...
   -Что за блажь? - повторил Сева - Я категорически против, так ей и передай. Был бы выходной, еще можно было понять, но в будний день... Уроки, я устал, работаю как каторжный, а отдохнуть совсем некогда.
   - Ну уж нет, изволь сам объясняться со своей дочерью, я умываю руки. Значит, мне не стоит заходить к вам после работы, я правильно поняла?
   -Ты что обиделась? Просто мы перенесем этот визит на другой день, вот и все.- Непререкаемым тоном возвестил Сева и отключился.
   Наташа задумалась, - что происходит? То ли Сева так кардинально изменился, то ли она, наконец, прозрела и увидела его истинное обличье, его махровый эгоизм, какие-то деспотические замашки, неумение идти на компромиссы, нежелание слышать других, его решения не подлежат обсуждению. Сказал и точка! Так, может быть, Галина не так уж и не права? Возможно, в убийстве этого несчастного есть доля его вины? А вдруг он каким -то образом спровоцировал это убийство? Сам он, безусловно, не убивал, зато мог использовать чужие руки Однако, удар ножам был нанесен мастерски, в сердце, здесь и хладнокровие, жестокость, и профессионализм, то есть убийца должен отлично знать анатомию и прекрасно владеть ножом. А что, если это Геннадий? Она пожала плечами. Какой у него может быть мотив? Нет, у него крепкая семья, и потом он говорил, что обязан этому Михаилу жизнью, и откуда у него знание анатомии?
   Она откинулась на спинку стула и замерла: что она упустила? Что не заметила? Какая- то мысль пробивалась сквозь засор памяти, но она так долго не давала памяти возможности вернуться к этому злополучному дню, что теперь память, в свою очередь, стойко сопротивлялась. Натка тряхнула головой, словно хотела сбросить лишние факты, чтобы они не мешали добраться до сути, но в голову лезли совершенно другие мысли. Надо бы навестить Галину, поговорить с врачами, узнать результаты анализов; как успокоить Снежку, как воздействовать на Севу, чтобы он не навредил психике дочери, чем занять маму, и это кроме больничных дел, ведь столько больных детей требуют ее помощи. Как объять необъятное?
   -Наталья Игоревна, там к вам посетитель, - заскочила в кабинет молоденькая медсестра, - пригласить?
   -Давай, - обреченно вздохнула Ната, - вот и закончилась ее пятиминутная передышка, - некогда возиться с памятью, некогда устраивать мозговой штурм по поводу убийства, работа занимает все время, сыщик из нее никакой.
   К Галине она выбралась в самом конце рабочего дня. Палата на четверых, но в палате на тот момент кроме Галины никого не было.
   -Телевизор пошли смотреть, - коротко ответила Галина на вопрос, куда подевались остальные палатные обитатели.
   -Ну, как дела, не жалеешь, что я тебя сюда притащила?
   -Да нет, - слабо улыбнулась Галина, - спасибо, полегче стало. Вы с лечащим врачом не говорили, каковы мои шансы на выздоровление?
   -Не вы, а ты, - поправила ее Наталья, с чего это ты завыкала?
   -Хорошо, - согласно кивнула Галина, - Сева знает, что я здесь?
   - Знает.
   - А Снежка знает?
   -Нет, я ей ничего не говорила, это должен сделать отец.
   -Что сделать? - Галина непонимающе уставилась на Нату.
   -Рассказать о твоем возвращении, о твоей болезни о том, что ты пострадала безвинно.
   - Вы..., то есть ты правда так считаешь? - прерывающимся от волнения голосом спросила Галина.
   Наталья уверенно кивнула головой, - естественно, у меня теперь никаких сомнений.
   -А раньше, значит, сомневалась, - тихо прошептала Галина, - и Снежка тоже? Ну да, можешь не отвечать, конечно, Сева постарался, нашлись и другие "доброжелатели". Бедная девочка, как же ей тяжело, она, верно, чувствует себя одинокой, небось, задразнили в школе. А ты давно ее видела, как она выглядит, похожа на меня, ты с ней общаешься?
   Наташа хотела сказать, что Снежка постоянно звонит ей , иногда забегает в больницу, иногда заскакивает домой, но домой она стесняется приходить, почему-то она побаивается Валерию Павловну, наверное, на девочку так влияет педагогическое прошлое Наткиной матери, командирский голос, звучащая в этом голосе строгость. Это Наталья знает, что ее мама - добрейшей души человек, а люди, редко сталкивающиеся с Валерией Павловной, находят ее слишком суровой и строгой. Наталья уже открыла рот, чтобы рассказать, как Снежка недавно советовалась по телефону, что ей делать с отцом, который неожиданно стал чересчур рассеянным, но осеклась на полуслове, - а вдруг Галина воспримет ее слова с обидой и ревностью, замкнется, и эта слабая ниточка доверия, только-только обозначившаяся, оборвется и уже так и не восстановится.
   -Дда, мы иногда созваниваемся, - осторожно протянула Ната, - встречаемся редко - работа отнимает слишком много времени, совсем на личную жизнь не остается.
   - Вы с Севой что, тоже не видитесь? - с удивлением воскликнула Галина, ее щеки даже слегка порозовели.
   Наталья с улыбкой кивнула головой, - ты, наверное, думала, что он развелся с тобой, чтобы жениться на мне? Так вот, ничего подобного, мы просто друзья, наши отношения находятся в той стадии, что и до вашего развода. Мне кажется, что Севе вообще кроме дочери никто не нужен.
   В палате они находились вдвоем, и это располагало к откровенности. Галина лежала и задумчиво смотрела куда-то за Натальину спину.
   - Знаешь, а может быть, Сева не способен любить кого-либо кроме своей персоны? - тихо прошептала Галина, словно бы про себя. Хотя на первых порах, когда мы познакомились, он вел себя как действительно влюбленный человек и потом, ты же говоришь, что Снежану он любит, ничего не понимаю, он для меня человек-загадка, особенно резко он изменил свое отношение ко мне после суда.
   - А ты, - нерешительно произнесла Ната, - ты его любила или просто принимала его любовь как должное? Приятно, когда тебя любят, окружают заботой, беспокоятся о тебе, ведь так?
   Галина помолчала, как будто прислушалась к себе, улыбнулась смущенно и отвела глаза в сторону, - целых семь лет я его ненавидела, сначала мечтала, что вот выйду на волю и отомщу: заберу свою девочку и запрещу ему с ней видеться, а потом месть отошла на второй или даже на третий план. Осталось одно единственное желание - забрать дочку, найти жилье и работу и забыть все эти тяжелые беспросветные годы как кошмарный сон. Только вот чувствовала я себя все хуже и хуже. Дождалась освобождения и стала подкарауливать Севу, надеялась, что он меня поймет, а он как увидел меня - так шарахнулся, словно привидение с того света явилось; я разозлилась, в категоричной форме потребовала, чтобы он отдал мне Снежану, а он в ответ заявил, что Снежана умерла и смотрел на меня с такой ненавистью и презрением, что мне жить расхотелось. Наверное, это меня и подкосило, свалилась с высокой температурой, спасибо Кеше и Настюхе - приютили меня и тебя Кеша привез. Неужели я умру так и не поговорив с дочкой? Жестоко это! - Она всхлипнула как-то по-детски, отчаянно, давно подступающие слезы брызнули и ручейками потекли по щекам. Галина закрыла лицо руками и уже не удерживала их, а Ната молчала, давая ей возможность выплакаться. Потом выглянула из палаты и попросила сестричку принести Галине крепкого горячего чая. Не обращая внимания на протесты Галины, Ната заставила больную выпить весь чай вместе с печеньем, которое она захватила с собой,
   - Галя, а как получилось, что ты оказалась у чужих людей, разве у тебя совсем нет родных? А твоя мама, она жива? Может расскажешь о себе, я ведь ничего о твоей жизни не знаю, жаль, что мы с тобой практически не общались .
   Галя тяжело вздохнула, - да рассказывать-то и нечего, вся моя биография укладывается в несколько строчек: родилась..., училась..., работала,,,, вышла замуж, родила Снежку и... дальше семь вычеркнутых из жизни лет. Вот и все.
   - А если подробней?
   -Отца своего я никогда не видела, мама о нем и не вспоминала, скорее всего его никогда и не было, вернее был, конечно, но маму, видимо, замуж не звал. Мы с ней на эту тему не беседовали. Я понимаю теперь как тяжело ей пришлось, но она меня воспитывала в такой строгости, без всякой ласки, словно выполняла навязанный ей судьбой ненавистный долг. Неулыбчивое строгое мамино лицо всегда вызывало у меня чувство тревоги, беспокойства, я боялась сделать что-либо не так, как требовала мама, боялась ее упреков. Странно и непонятно, почему боялась, ведь она меня никогда не била, не повышала на меня голос, практически не наказывала, а я каждый раз дрожала от страха, что не смогу ей угодить. У мамы был такой тяжелый и в то же время безразличный взгляд, как будто она заранее для себя решила, что от меня все равно не будет никакого толка, что я самое никчемное существо на свете. Наташ, ну что я тебя загружаю своими воспоминаниями, ты же устала, я вижу, голодная, небось, а сидишь тут и выслушиваешь мое нытье. Зачем тебе это?
   -Пытаюсь разобраться, - неопределенно ответила Ната и улыбнулась, считай, что это просто профессиональное любопытство, я всегда стараюсь узнать как можно больше о своих пациентах.
   -Так я же не твоя пациентка...
   -Ну да, а кто тебя в больницу отправил, кто диагноз поставил, кто с твоим лечащим врачом советовался? А потом, мы с тобой столько лет знаем друг друга, правда, заочно, но все-таки наши с тобой судьбы сошлись на одном мужчине, и не важно, что меня с ним связывала многолетняя дружба, а тебя, я надеюсь, любовь...
   Галина сделала жест рукой, словно отбрасывая от себя последнее слово, сказанное Натальей. - Ну какая с моей стороны могла быть любовь, я ж совсем еще соплюшка тогда была, ни людей, ни жизни не понимала, всех сторонилась, всего опасалась, и вдруг меня зовет замуж такой интересный мужчина, умный, серьезный, так тепло ко мне относящийся. Как тут откажешься!
   -А Миша? - тихо спросила Натка.
   - Что Миша? - не поняла Галина.
   - К Мише ты как относилась, любила, уважала, доверяла?
   -Да ты что, я его больше других боялась, он на меня действовал как удав на кролика.- Она засмеялась и сразу же закашлялась, лицо побледнело, губы сразу стали лиловыми. Наталья схватила тонкую, просвечивающую синими жилками руку Галины, прощупывая ее пульс. Сердце билось неровно, толчками, то галопировало, то замирало, и биение его напоминало слабое шевеление крыльев бабочки.
   - Э, голубушка, тебе волноваться противопоказано, - погрозила пальцем больной Наталья. - Придется вечер воспоминаний и откровений перенести эдак недельки на две. А пока набирайся сил, выздоравливай, я к тебе теперь часто буду наведываться, еще надоем и наговоримся мы с тобой всласть. Ты, главное, выбрось из головы все грустные мысли, ничего не бойся, я тебя в обиду не дам, и все у тебя будет прекрасно. Поверь мне. - Она сжала влажную бледную ладошку, помахала на прощанье рукой и заспешила к выходу. Темнело, в палату потянулись Галины соседки. Наталья действительно очень устала, проголодалась и мечтала только о ванне с горячей водой, какой-нибудь вкусняшке, изобретенной мамой на ужин, и пару часов наедине с хорошей книгой.
   Однако дома ее ждал сюрприз. Открыв дверь своим ключом, Наталья застыла на пороге - мама с кем-то общалась на кухне. Наталья прислушалась, быстро скинула верхнюю одежду и влетела на кухню, - Сева? Что случилось? А где Снежка, ты что оставил ее одну?
   Сева, сидящий спиной к двери, обернулся, но он не успел ничего сказать, его опередила Валерия Павловна, - не стой в дверях, мой руки и за стол, мы уже изголодались тебя дожидаючись. Разговор на пустой желудок вреден для здоровья. - Наталья послушно отправилась в ванную. - Что-то мама темнит, неспроста это, не дала Севе и слова сказать, а Сева почему-то слишком озабочен, не счел нужным позвонить, примчался без приглашения, неужели он так боится, что Галина отберет у него Снежку? Значит, он не все мне рассказал, как же мне надоели эти тайны Мадридского двора, терпеть не могу скрытые намеки, недоговоренности, необходимость самой докапываться до истины.
   - Она мыла руки, а перед глазами возник образ Галины, жалкой, беспомощной, болезненной, ну какую угрозу она может представлять для Севы, неизвестно когда она встанет на ноги и куда отправится без денег, без жилья. Нет, конечно, у нее есть друзья, взять хотя бы того же Геннадия с его Настеной. Только на сколько их хватит, велика ли их помощь? Одно дело приютить на несколько дней, а другое - предложить кров и стол на длительное время, тем более, что Галина не скоро оправится от болезни, ей не всякая работа подойдет. Наталья вздохнула, глянула в зеркало и тихонько прошептала себе под нос, - ну что, вечная подруга женатого мужчины, пора отправляться на словесную экзекуцию. Что еще придумал друг мой Сева?
   - Тата, ты что так долго, садись скорее, все уже опять остыло, надоело разогревать, а между прочим, у нас сегодня на ужин твоя любимая жареная камбалка, салат с грибами и пирог с курагой. Сева вот тоже не ест, наверное, ждал твоего прихода. Так ведь, Сева?
   -Ох, Валерия Павловна, мне право неудобно, я и так злоупотребляю вашим гостеприимством, явился без приглашения, время у вас отнимаю. Хотя, каюсь, люблю хорошую кухню, а побаловать нас с дочкой некому, сам я, к сожалению, больше времени провожу в больнице, так что Снежке приходится готовить самой. Не я ее кормлю, а она надо мной кулинарные эксперименты проводит.
   - Боже мой, - всплеснула руками Валерия Павловна, - что может приготовить десятилетняя девочка, ведь ей еще и к уроками необходимо готовиться. А убирает кто?
   -Да Снежка и убирает, я - лишь доставщик продуктов, все остальные домашние хлопоты - на дочери.
   -Так нельзя, она могла бы приходить после школы к нам, я бы ее обедом кормила, да и с у роками помогла бы, - своих - то внуков нет, - Валерия Павловна развела руками, - так хоть вот Снежку твою побаловала бы, кстати, она очень привязана к Таточке.
   Сева забормотал слова благодарности и кинул на Наталью странный взгляд: не то с осуждением, не то со смущением.
   - Тогда так, - озабоченно и решительно произнесла Наталья,- рассиживаться нам некогда, время позднее, а ребенок один дома, а посему, друг мой Сева, отдаем дань маминым кулинарным талантам и пока будем с тобой мыть посуду, ты кратенько изложишь мне с чем пожаловал. Идет?
   Сева обиженно поджал губы, но ответил смиренно, - повинуюсь, я уже привык, что женщины мной управляют: дома Снежка, здесь Валерия Павловна и ты
   - Ната, что происходит? - Бросился в атаку Сева, как только Валерия Павловна выплыла из кухни, оставив их наводить порядок после ужина. - Я просил тебя поговорить с Галиной, ты обещала и ..пропала, не позвонила, я как дурак, прождал весь вечер, даже выбегал из подъезда под дождь - ни тебя, ни Галины, ну думаю, наверное, ты решила подождать до утра. На работе завертелся, опомнился уже вечером, а от тебя ни ответа, ни привета. Позвонил тебе на работу, а ты вместо объяснений затеяла разговор о Снедане. Вот, я не выдержал и вынужден был бросить все и нахально впереться к тебе домой.
   Наталья слушала и удивлялась, насколько же он эгоистичен, ему и в голову не пришло, что у нее могут быть и свои проблемы, о ней он не беспокоится, только о себе, любимом. Как же она раньше не замечала, насколько он равнодушен к ней, своему, как он выражается " лучшему другу".
   - Ну что ты молчишь? Испытываешь мое терпение?
   - А не было никакой встречи у твоего дома, - с улыбкой, глядя ему в лицо, безмятежно сказала Натка, - видишь ли, как только я вышла из больницы вечером, меня, - она сделала многозначительную паузу- ,..похитили.
   - Ты что, смеешься, это такая шутка, да, тогда у тебя странное чувство юмора. - Со злостью прошипел Сева, бросая мокрое полотенце, которым он вытирал вымытую Натальей посуду, прямо в раковину.
   -Ты напрасно сердишься, Севочка, - абсолютно спокойно ответила Наталья, - это вовсе не шутка, а реальный факт. Меня, словно куль с мукой, бесцеремонно впихнули в машину и увезли в неизвестном для меня на тот момент направлении. Правда, спустя некоторое время мой похититель снизошел до объяснений.
   - Понятно, какой-нибуль недовольный родитель, - махнул рукой Сева.
   - Вот как? А почему не тайный воздыхатель? Знаешь, как в приключенческом романе влюбленный рыцарь похищает свою возлюбленную, чтобы в тайном убежище признаться в любви или даже тайно обвенчаться в заброшенной маленькой церквушке. Или ты не допускаешь такую возможность?
   - Смеешься? А мне не до смеха, я живу как под Дамокловым мечом, ежедневно ожидая со стороны Галины предательского удара в спину. Значит, ты ее не видела?- Сева с разочарованным видом плюхнулся на стул и закрыл глаза рукой.
   - Нет, отчего же, я видела Галину и беседовала с ней и не только с ней, но и с ее друзьями, правда, не на эту тему. О тебе речь не шла. Кстати, ты можешь сам с ней поговорить, в данный момент она находится в нашей больнице и вполне доступна для общения.
   - Сева подскочил, как будто под ним загорелся стул, - ничего не понимаю, ты можешь выражаться яснее, - завопил он в полный голос, ты не шутишь, ты издеваешься? Значит, ты тоже против меня, предпочла меня этой убийце, да?
   В кухню заглянула испуганная Валерия Павловна, - что тут у вас происходит? Сева, ты переполошишь всех моих соседей, у нас испокон веков никто так не кричал.
   Сева дрожащей рукой указал на Наталью, - это она, это все она, это она довела меня до такого состояния, видите, она улыбается, я пришел к ней как к лучшему другу, а она ведет себя, как самый заклятый враг.
   - Тата, на тебя такое поведение не похоже. Я иду спать, а вы постарайтесь вести себя так, чтобы соседям не пришлось вызывать полицию. Напои своего нервного друга успокоительным и не забудьте, что утром вам обоим на работу.
   - Папа, что происходит, ты никогда так не кричал, Ты не смей на Нату кричать.
   - Снежка?
   - Ты как здесь оказалась? - Наталья и Сева выкрикнули вопросы одновременно, только Наталья встревожилась, а Сева окончательно рассвирепел.
   - Ты без разрешения явилась в чужой дом, ты игнорируешь отца? Как ты могла? Я тебе доверяю, а ты... Боже мой, все ополчились против меня, да что же это такое?
   - Севочка, ты зря воспринимаешь так трагично поведение дочери. Она пришла ко мне, и я этому несказанно рада. Во-первых, девочка накормлена, во-вторых, мы сделали с ней уроки и вообще прекрасно провели время. Не забывай, что Снежана нам не чужая, Таточка возится с ней семь лет, тебе ли это не знать. Так что смени гнев на милость, успокойся, все можно разрешить мирным компромиссом.
   Снежана прижалась к Валерии Пвловне и тихонько произнесла, - папочка, последнее время я тебя не узнаю, и поэтому я пришла поговорить с Натой, а ее не оказалось дома, я должна была ее дождаться, понимаешь? А бабушка Лера сказала, что она тебе все объяснит. Вот.
   - Не бабушка, а Валерия Павловна, - сердито прервал ее отец.
   -Это для тебя Валерия Павловна, а для меня бабушка, - отпарировала девочка.
   - Сдается мне, что ты что-то скрываешь, думаю, у тебя не все гладко в школе, - нахмурился Сева, а Валерия Павловна засмеялась, - да, Снежана, папа у тебя слишком догадлив.
   -Так и знал, опять двойку схлопотала? И, конечно, по русскому языку? - Снежана наклонила голову, пряча глаза, а потом вдруг перешла в атаку.
   Независимо подняв голову и, глядя прямо в лицо отцу, она заявила, - да, эта новая учительница, Светлана Николаевна, злая и несправедливая, ставит всем подряд двойки практически ни за что. Вызвала меня рассказать правило, я на секунду задумалась, а она сразу - садись, два. А я это правило знаю, вот можешь спросить у Валерии Павловны, я ей это правило рассказала. Ведь правда, - Снежана подняла голову и посмотрела на Валерии Павловну, та с улыбкой покивала головой. - А что это мы все стоим, может быть, присядем, раз уж такой разговор пошел. Все уселись вокруг стола.
   - Время, безусловно, уже позднее, но я не могу не заступиться за вашу новую учительницу, Снежана. Ваша прежняя учительница занималась с вами с первого класса, вы к ней привыкли, она молодая, добрая, многое вам прощала, сумела найти к вам подход, а теперь пришлось привыкать к другим учителям, да и требования изменились, ведь вы стали старше.
   -Все равно, - упрямо сказала Снежана, - она слишком злая, она нас не любит.
   - Не злая, а строгая, - поправил дочку Сева.
   -Ага, строгая, поэтому и стругает нас как рубанок, - с обидой заявила девочка. Вот замечательно ты подсказал , папа, отличная кличка для нее - "рубанок".
   Валерия Павловна грустно вздохнула, - не люблю судачить о людях, но уж очень ты, детка, строго ее судишь. Светлана была когда-то моей ученицей, открытая, веселая, добрая девочка, она с самого детства мечтала учить детей. Сейчас ей уже лет сорок, а своих детей у нее нет, и семьи тоже нет, потому что человек, которого она любила, погиб, и она решила не выходить больше замуж, жила с мамой, а недавно и мама умерла, осталась она одна на свете, а ваш класс встретил ее недоброжелательно. А зря. Знаешь поговорку -" как аукнется, так и откликнется"?
   -Ой, - Снежана испуганно посмотрела на Валерию Павловну, - я же не знала, что у нее горе.
   -Только ты смотри, меня не выдавай, не надо передавать другим, то что доверено тебе, - попросила ее Валерия Павловна. - Сева, я уложу Снежку спать, поздно уже, а ей завтра в школу, пусть сегодня она переночует у нас, ладно?
   Сева замахал руками, - хорошо, хорошо, но только в виде исключения, чтобы подобные ночевки не перешли в правило.
   -Спасибо, папочка, ты такой добрый, не бойся, двойку я быстро исправлю, обещай, что не будешь больше кричать на Нату. Ната, а ты зайдешь ко мне перед сном?
   -Зайду, зайду, спокойной ночи, Снежка, - улыбнулась Наталья. Валерия Павловна обняла Снежану, и они вышли из кухни.
   - Все, все, все, с твоего позволения я продолжу свое повествование, - обернулась к Севе Наталья, - буду предельно серьезна. Меня засунул в машину Галин коллега, циркач одним словом, и по совместительству ее друг. После освобождения из заключения, тебя, конечно, такие вещи не интересуют, но твоя бывшая жена оказалась на улице, без денег и жилья, зато с высокой температурой и воспалением легких в придачу. Вот, Кеша и приютил в своей семье бывшую коллегу, дождался, пока я покину место работы и привез меня в свою берлогу, где в тесном стареньком домике на окраине города обитает его семья, состоящая из жены Настюхи и детей, мальчика и девочки пяти-шести лет. Твою бывшую, которую ты считаешь злодейкой-убийцей, я нашла в тяжелом состоянии и отправила ее в больницу, где она и находится в настоящее время. Да, у нее выявилось сердечное заболевание, результаты анализов еще не поступили, поэтому точный диагноз узнаешь позже. Устраивает тебя такое изложение фактов или следует остановиться на подробностях?
   - Каких "подробностях?" - озабоченно переспросил Сева.
   -Ну, во-первых, ни я, ни ее друзья не верим, что это она убила несчастного Мишу; во-вторых, все это время она свято верила, что его убил ты, а ее подставил, а она просто приняла удар на себя, и ведь действительно, если ты помнишь, она совсем не защищалась, а ты не удосужился нанять ей порядочного адвоката. Это уже в-третьих...
   Сева снова подскочил так, что стул с грохотом отлетел в сторону, и, размахивая перед носом Натальи руками, свистящим шепотом осведомился, - и ты, ты теперь тоже думаешь, что это я убил этого алкаша, влюбленного в Галину? Непостижимо! Нет, это уже вообще черт знает что! Ты знаешь меня столько лет, как ты могла поверить этой нелепице?
   - Разве я обвинила тебя в убийстве? Ничего подобного, я кратенько довела до твоего сведения мысли твоей бывшей жены, от которой ты моментально избавился, как только ее осудили за убийство, даже не сделав попытки разобраться в этом преступлении и дать ей возможность оправдаться. И еще, я давно хотела тебе сказать, что я тоже была в тот день в вашей квартире; к сожалению, я стала свидетелем финальной сцены, поэтому не могу со стопроцентной вероятностью назвать имя убийцы, однако, после разговора с Галиной я склоняюсь к мысли, что она пострадала безвинно; и сейчас нуждается не только в сочувствии, но и в защите. Ты представь, что должен чувствовать настоящий убийца после ее освобождения, а вдруг он решит избавиться от нее. Она страдала все эти долгие семь лет, единственное, о чем она мечтает это о встрече с дочерью, а ты безжалостно пытаешься уверить ее в смерти ребенка. Это не просто жестоко, это преступно, особенно в ее состоянии.
   - Ты все сказала? - Запальчиво крикнул Сева. - Если это все, что ты имела мне сказать, то я прощаюсь, я сам разберусь с этой лгуньей, с этой притворщицей. О, она умеет принимать облик ангела, непонятого, обиженного судьбой и людьми, а что скрывается за этой маской невинности и чистоты? Я боюсь, что там лишь пошлость, жадность, необразованность, бездушие и ненависть, ненависть к тем, кому повезло больше, чем ей.
   Наталья, подскочившая в ярости после Севиной тирады, бессильно опустилась на табуретку, приткнувшуюся рядом с печкой. В ней клокотало возмущение, ей хотелось встряхнуть этого самоуверенного, считающего себя непогрешимым человека, и заставить его хоть раз прислушаться к чужому мнению. - Ты упрямый осел, - завопила она во весь голос, - тебе надо было родиться где-нибудь в Испании во времена инквизиции, из тебя получился бы великолепный инквизитор, отправляющий невинных людей на костер, ты...
   - Я не желаю слушать эти оскорбления, - дрожащим от негодования голосом, превышающим допустимые децибелы, заявил Сева, он стремительно бросился к выходу из кухни, наткнулся по пути на холодильник, резко развернулся, влип в закрытую дверь, она распахнулась и так ударила по стене, что затряслась посуда в шкафчике. Сева схватил плащ, открыл наружную дверь и, не прощаясь, скатился с лестницы, дробно стуча каблуками ботинок.
   На кухню осторожно вошла Валерия Павловна, она остановилась в дверях и тихо спросила, - поговорили?
   - Как я могла столько лет терпеть этого самодовольного болвана?! Какой кретин, он всегда уверен в своей правоте, ни грамма сомнения, у меня такое чувство, что он воздвиг в себе самом нерукотворный памятник самому себе и поклоняется ему, мало этого, он требует, чтобы и другие поклонялись и чествовали его и возлагали к его ногам цветы и хвалебные оды...
   -Тата, остановись, ну что ты завелась с пол-оборота, смотрю я на вас, молодых, современных и понимаю, что вы не умеете слышать друг друга. Вы слышите только себя, стараетесь надавить на оппонента, вы не переубеждаете его, а требуете, чтобы он немедленно признал вашу правоту, не приводя достаточных аргументов. - Она грустно вздохнула, - давай-ка на боковую, поздно уже, Снежку разбудишь, она как легла, так сразу и заснула. Цицерона из тебя все равно не получается, хладнокровия не достаточно, а в запальчивости можно кого угодно обидеть...
   ...После ухода Натальи Галина долго лежала с закрытыми глазами, чтобы ни с кем не разговаривать, не видеть любопытствующих взглядов соседок по палате.
   Она терпеливо ждала, когда они, наобщавшись, успокоятся и заснут, и тогда она без помех отправится в прошлое, будет вспоминать свое безрадостное детство, гадать - любила ли ее мама или просто терпела как неизбежное зло, - будет вспоминать цирковое училище, юношеские наивные мечты, а потом работу в цирке, Мишу, знакомство с Всеволодом, замужество и самое большое счастье, выпавшее в ее нелегкой судьбе - рождение дочери. Все, связанное со смертью Миши и то, что последовало за ней: обвинение в убийстве, годы унизительной жизни в зоне, предательство мужа - ей вспоминать не хотелось. Пролежав до утра без сна, глотая непрошенные слезы, самопроизвольно скатывающиеся по щекам, Галина утром выглядела такой бледной и изможденной, что зашедшая в палату медсестра сразу же побежала за врачом.
   Усатый, громогласный доктор Петр Валентинович, заполнивший своей колоритной фигурой все свободное палатное пространство, грозно посмотрев на Галину, сердито пробасил, - нехорошо, голубушка, нехорошо, что это вы себе позволяете - все старания врачей на нет сводите. Вместо того, чтобы себя жалеть и сокрушаться о том, что нельзя исправить, вы, голубушка, должны думать лишь о том, как помочь врачам в борьбе за ваше здоровье.
   Соседки по палате, вытянув шеи, с интересом следили за действиями доктора и, навострив уши, вслушивались в его слова. Галина никак не отреагировала на тираду Петра Валентиновича, казалось, она даже не воспринимала происходящего вокруг нее.
   - Капельницу, быстро и пригласите кардиолога, - доктор едва слышно отдал приказание медсестре, и та мгновенно испарилась из палаты.
   Спустя несколько часов врачам удалось стабилизировать работу сердца, Галина спокойно уснула, и когда Наталья позвонила узнать, как себя чувствует больная, ей передали, что на данный момент состояние удовлетворительное.
   - Ну и прекрасно, зайду к ней после работы, - решила Наталья и до вечера не думала о Галине. Прокрутившись как белка в колесе до конца смены, она с удовольствием сбросила белый халат, переоделась и тут вспомнила, что надо навестить Галину. Лихорадочно покопавшись в кошельке, она сбегала в примостившийся к забору больницы ларек и в панике осмотрела предлагаемый к продаже ассортимент: почти все, что продавалось, было непригодно для больного человека. В конце концов она купила несколько пакетиков йогурта, пару пачек печенья и поспешила обратно в больницу. Вид Галины ее поразил: лихорадочно блестевшие глаза, лицо все в красных пятнах, запекшиеся губы и зашкаливавший пульс. На тумбочке возле кровати Наталья увидела букет цветов, рядом приткнулась вскрытая коробка конфет. Наталья насторожилась.
   -Галя, ты как себя чувствуешь? Кто это к тебе приходил? Галя слабо повела рукой, - сердце выпрыгивает и дышать тяжело, а так все в порядке.
   -В каком порядке, сильнейшая тахикардия, тебя лихорадит. Может быть, это реакция на капельницу? Сейчас позову врача, а ты не делай резких движений и ничего не ешь. Кстати, а что ты недавно ела?
   - Ничего, скоро ужин, поэтому я только несколько конфет съела и все, - с сильной одышкой, останавливаясь после каждого слова, сказала Галя.
   И вновь вокруг Галины засуетились врачи и медсестры, Наталья сидела возле больной, контролируя действия медперсонала.
   Рядом материализовалась женщина среднего возраста с выкрашенными в рыжий цвет торчащими в разные стороны волосами, она с интересом следила за действиями врачей. Наталья встала и вывела женщину в коридор.
   - Вы, как я понимаю, из этой палаты? - Наталья доверительно взяла женщину за руку, - тогда вы должны знать, кто принес Галине цветы и конфеты.
   - А чего?
   -Что "чего?" - недоуменно переспросила Наталья.
   -Ну, я в том плане, что разве цветы и конфеты Галке нельзя? Так я могу себе забрать, мне все можно, у меня организм закаленный...
   -Нет-нет, ничего забирать не стоит, ответьте мне на мой вопрос.
   -Какой вопрос?
   Наталья терпеливо повторила свою просьбу рассказать, кто принес или передал Галине конфеты и цветы.
   -А, вон чего, - протянула женщина, - так я не в курсе. В палату никто не заходил, только нянечка положила передачу на тумбочку.
   -Что, просто вот так зашла, молча положила и ушла? Или пояснила, кто передал, кому передал, может быть, была записка?
   -Не, - замахала руками женщина, - записки никакой не было, санитарка спросила, кто тута Галина, где ее тумбочка. Мы показали, она сложила все на тумбочку и выскочила из палаты.
   - А вы эту санитарку знаете?
   - Да чего такое, что это вы все выспрашиваете, что, думаете, мы кое-что натихоря стащили? Так напрасно, у нас в палате никто чужого не берет.
   - Вы можете показать мне эту санитарку? - стараясь не раздражаться, попросила Наталья.
   -Та откуда? - опять отмахнулась от Натальи рыжеволосая женщина, - вон их сколько тут бегает, всех не упомнишь. Ааа, верно, эта санитарка чего-то умыкнула, да? За ними не заржавеет, все они тут как лисы на кур, на наши передачки облизываются, - и она лихо подмигнула Наталье.
   Наташа хотела объяснить, что она имела в виду совсем не это, но потом передумала, просто развернулась и вернулась в палату. Галина лежала с закрытыми глазами и все еще тяжело дышала. Наталья отвела в сторону доктора и попросила забрать конфеты на анализ, а заодно и попытаться разузнать, кто навестил Галину.
   Доктор неожиданно сердитым тоном осведомился у Натальи, не перепутала ли она лечебное учреждение с полицейским участком. - Я работаю в этой же больнице, только в детском отделении и тоже не имею никакого отношения к полиции, но, боюсь, что налицо попытка отравить больную, поэтому считаю, что нельзя терять времени, надо как можно быстрее узнать, чем начинены конфеты и кто их доставил. Вероятно, попытка может быть повторена. И вообще, за этой больной следует установить строжайший контроль
   -Уважаемая, не знаю вашего имени-отчества, вы отдаете себе отчет, сколько у нас обслуживающего персонала, кто будет сидеть возле постели этой больной сутками напролет. Нанимайте частным образом сиделку, договаривайтесь с главврачом... А еще лучше, забирайте ее домой и пусть лечат частным образом на дому, только вот детективных историй нам в отделении и не хватает, - возмущенно пророкотал доктор и быстро покинул палату.
   Наталья присела на стул возле Галининой кровати, дождалась, когда та открыла глаза и тихо спросила, - Галя, кто принес тебе цветы и конфеты?
   - Наташа, как хорошо, что ты пришла, а...разве это не ты передала мне конфеты, - она смущенно улыбнулась, - кроме тебя ведь некому.
   Наталья нахмурилась, неужели Сева решил таким образом избавиться от бывшей жены, да нет, он на такое не способен. Тогда кто? Кто-то из коллег? Если она права, и в конфетах яд или какой-то сильно действующий лекарственный препарат, тогда этот человек должен не просто ненавидеть Галину, но и желать ей смерти. Но зачем, зачем ему убивать больную женщину, какой у него может быть мотив? Галина бедна как церковная мышь, даже своего угла не имеет, она и так еле жива, зачем кому-то понадобилось сводить с этой несчастной женщиной счеты? У меня остается лишь одна версия, подумала Наталья, это дело рук настоящего убийцы, хотя я могу ошибаться. Сначала надо узнать, обычные это конфеты или с сюрпризом. С Севой говорить об этом нет смысла, он примет все на свой счет, скажет, что я все придумала, чтобы огульно обвинить его в преступных замыслах в отношении Галины. А у меня и правда, кроме Севы нет других претендентов на роль отравителя. К кому же обратиться за помощью? Галина что-то говорила, но Наталья не слушала. Очнулась она только после слов Галины: "давай доедим эти конфеты, я так давно не ела конфет.
   Ната быстро схватила коробку и спрятала ее в свою сумку, - не вздумай есть продукты, которые принес тебе неизвестно кто.
   Галина, ничего не понимая, озадаченно смотрела на Наталью.
   -Ты всерьез решила, что меня хотели отравить? - с недоумением спросила она.
   Наталья пожала плечами, - не исключено. Во всяком случае, по моему мнению именно эти конфеты вызвали у тебя такую тахикардию, а ведь ты съела не более пары конфет, да?
   Галина кивнула, - я могла бы съесть их все, я всегда была лакомкой, но потом спохватилась, что вот съем и уже не будет, лучше растянуть удовольствие...
   -Значит, тот, кто передал тебе коробку, знал, что ты любишь сладкое и понадеялся, что ты съешь их все сразу, - как бы про себя сделала вывод Ната. Галина явно испугалась.
   - Неужели ты права, и мне угрожает опасность?
   -Ой, извини, если я тебя напугала, я неисправимая фантазерка, только знаешь, береженого Бог бережет, так что лучше перебдить, чем не добдить.
   -Как это?
   -Первое правило выживальщика - "хочешь жить - держи ситуацию под контролем". Ладно, Галинка, я побегу, а то меня уже мама потеряла, а ей нервничать вредно. Конфеты я заберу с собой, попробую отдать на анализ, надо же знать, чем тебя накормить собирались.
   Улица встретила Наталью темнотой и холодным ветром, пронизывающим до костей. Осень захватила бразды правления и решила устроить соревнование с приморской зимой, чтобы выяснить, кто из них злее. Редкие фонари отбрасывали на землю желтые пятна света, еще больше сгущая темноту за их пределами. Далекие звезды подмигивали из-за мохнатых, скользящих над городом туч. Наталья поежилась, нордик кусался довольно ощутимо, хотелось забраться под теплое одеяло, уткнуться в интересную книжку, прислушиваясь к привычным домашним звукам: бормотанию телевизора в маминой комнате и маминым кухонным манипуляциям с завариванием чая или приготовлением очередного кондитерского шедевра. Да, но кто же все-таки притащил Галине эту зловещую коробку конфет? Значит, у нее определенно есть хотя бы один враг, неужели он настолько глуп, что проявил себя, не выдержал и не побоялся, что его могут обвинить в убийстве Михаила. Севу Наталья отвергла сразу же. Как бы она не злилась на своего друга, не обзывала его про себя махровым эгоистом, все же он не способен на преступление. Или способен? Тьфу, - Натка даже замедлила шаг, - это просто абсурд. Однако коварная мыслишка продолжала кувыркаться где-то в глубине черепной коробки, порождая предательские сомнения.
   Наталья попыталась воспроизвести события того злосчастного дня, когда произошло убийство, но память капризничала, подсовывала вместо одних фактов другие, эти семь лет настолько незаметно промчались, что события просто наслоились друг на друга, все запуталось и перемешалось как в детском калейдоскопе. Чуть повернешь трубочку, и узор кардинально меняется. Вот если бы удалось ознакомиться с уголовным делом, перелопатить его от начала до конца, тогда картинка восстановилась бы в памяти, - с сожалением думала Натка, бредя в одиночестве по темным не по-осеннему холодным улицам родного южного города.
   У подъезда на лавочке Натка с удивлением заметила скрюченную от холода маленькую девчоночью фигурку.
   -Боже мой, Снежка, что случилось?
   -Ой, Ната, ты почему так поздно, я чуть не превратилась в ледяную статую, - со слезой в голосе протянула Снежка и шмыгнула носом.
   -А что, подняться в квартиру ты не могла? Мама же дома, уж она бы тебя не выгнала.
   - Не думала я, что тебя придется два часа дожидаться, - обиженно заявила девочка и демонстративно покашляла, мол, смотри, как замерзла по твоей вине.
   -А разве мы договаривались с тобой встретиться сегодня вечером?
   -Договаривались вчера, да папа совсем не ко времени объявился.
   -А сегодня он тебя не хватится?
   - Не, сегодня у него дежурство, он будет звонить еще через час. Мне надо знать, что происходит? Вы, взрослые, вечно все скрываете, правду не говорите, а потом еще мы дети оказываемся виноваты во всем. Ты можешь честно сказать, чего это папа с ума сходит? Это связано с моей мамой, да? Он мне ничего не рассказывает, а в школе всякие гадости о маме говорят. Она в тюрьме, да? Я ведь ее почти не помню, только голос и глаза. Папа что, ее боится или ненавидит? Ну хоть ты скажи правду!
   -Ладно, правдолюбка, давай побеседуем в тепле под горячий чаек с чем-нибудь вкусненьким, а то так и заболеть недолго.
   -Мама, - с порога закричала Натка, - мы со Снежкой пришли, замерзшие и голодные, ставь чайник - будем пировать.
   Из кухни выглянула Валерия Павловна, - да у меня уже все готово, а ты опять задержалась, Тата, я уже по второму заходу разогревать все буду. А Снежка опять с ночевкой? Где это вы с ней пересеклись? Папа хоть в курсе, что ты у нас ночуешь, как думаешь, он на нас не рассердится? Вдруг подумает, что мы у него дочь сманиваем?
   - А, бабушка Лера, не парьтесь, папа не узнает, что я у вас ночевала, я ему с мобильника позвоню, скажу, что все в порядке, уроки сделаны, я лежу в постели, он ничего не узнает.
   Валерия Павловна застыла на пороге кухни с поварешкой в руках - ничего себе, откуда у тебя такой жаргон, деточка? И давно ты научилась папу обманывать? Ну ладно, раздевайтесь, мойте руки и за стол, а папе, я думаю, мы сообща позвоним. Вранье - оно как глина, измазаться легко, а отмыться сложно.
   -Ну что у вас опять случилось? - Всеволод Иванович ворвался в квартиру, словно порыв норд-оста. Не успела Валерия Павловна сообщить ему, что Снежка собирается заночевать у них, как он тут же бросил трубку и примчался, несмотря на ночное дежурство. - Где Снежка? Пусть собирается, я отвезу ее домой.
   - Севочка, ты зря так волнуешься, - Валерия Павловна стала перед ним, скрестив на груди руки, - девочке страшно одной дома, а здесь она у друзей, я помогаю ей по русскому языку. Она уже легла, не станешь же ты поднимать ее с постели и тащить по холоду, она и портфель с собой взяла, ей утром даже домой заходить не надо. Успокойся, пожалуйста, ваши с Татой отношения никак не должны влиять на жизнь девочки.
   -Какие еще отношения? Нет у нас никаких отношений, просто моя дочь не бесприютная сирота, у нее есть дом, отец, ее место в своей семье, нечего ей по чужим хаткам таскаться.
   -Сева, ты ли это? С каких это пор наша с Татой квартира - чужая хатка? Вспомни, сколько времени ты проводил раньше с нами и никогда не считал нас с Татой чужими. Что с тобой?
   Всеволод Иванович нервно топтался на пороге прихожей, стараясь не встречаться глазами с Валерией Павловной. Натка не выдержала.
   - Оставь его, мама. Его ненависть к Галине перекинулась и на нас с тобой. Все потому, что я взяла бедную женщину под защиту, а он считает ее убийцей, лицемерной злодейкой. А эту злодейку сегодня чуть не убили, прямо в больнице. Подробности тебя, Сева, конечно, не интересуют...
   -Да, представь себе, мне это не важно, она еще и не такое представление может устроить, главное, чтобы зрителей было побольше, таких же наивных, как ты. Все, хватит. Снежка, давай собирайся, я не могу ждать, у меня дежурство.
   Зареванная Снежка выскочила из комнаты и бросилась к отцу. - Папа, разреши мне сегодня переночевать здесь, мне надоело быть одной, мне страшные сны снятся, пожалуйста, прошу тебя, мне здесь так спокойно...
   -Все, достаточно, одевайся, я и так слишком задержался, у меня могут быть неприятности, где твое пальто? А, вот оно, на вешалке. Давай, дочка, не капризничай, ты уже взрослая девочка, хватит хандрить.
   С этими словами Всеволод Иванович снял с вешалки пальто и подал его дочери. Та покорно вставила в рукава руки и, всхлипывая, вытирая рукой непрошенные слезы, обернулась к Валерии Павловне и Натке, - я позвоню вам как только доберусь домой, можно? Ой, я портфель свой забыла.
   - Ничего, Снежка, все нормально, звони и приходи, мы всегда тебе рады, - Валерия Павловна обняла девочку и прижала к себе, - все будет хорошо, - шепнула она девочке незаметно для Всеволода Ивановича, - Тата, принеси портфель, он в моей комнате.
   Всеволод Иванович буркнул что-то себе под нос, очевидно, он так попрощался и поспешил выскочить за дверь, за ним с видом побитой собачонки поплелась Снежка с портфелем в руках. Дверь захлопнулась, и в квартире сразу стало очень тихо. Тишину нарушало слабое тиканье настенных часов и размеренное капанье воды из кухонного крана. Валерия Павловна задумчиво смотрела на захлопнувшуюся дверь, - С Севой что-то не так, я его таким никогда не видела...
   -А мне вообще кажется, мама, что это чужой человек, абсолютно мне незнакомый, скажу больше, мне совершенно не хочется с ним общаться, он меня бесит своим чванством, глупым высокомерием, примитивным ханжеством...Он мне противен. Столько лет выброшено из жизни. Ты бы видела эту несчастную Галину... Сегодня ее с трудом спасли. Представляешь, какой-то доброжелатель в кавычках разумеется, передал ей отравленные конфеты. Это кто-то из своих, потому что этот человек знал, как Галина любит сладости, знал, что ей не за что их купить. Может быть, она все эти семь лет мечтала о шоколадных конфетах. Знаешь, она сказала, что хотела растянуть удовольствие, съела всего одну конфету, поэтому, наверное, и жива осталась...
   - Пойдем-ка попьем чайку, и ты мне подробно все расскажешь, - предложила Валерия Павловна. И они еще долго чаевничали, обсуждая Галинино отравление, само убийство, поведение Севы и, самое главное, стоит ли говорить Снежке правду о ее матери.
   - Сева стал таким непредсказуемым, что я боюсь вмешиваться, хотя Галина так страдает, и это сказывается на ее самочувствии. И Снежка требует, чтобы я ей объяснила, что произошло с ее матерью, в школе говорят о Галине всякие гадости, и Снежке очень тяжело слышать такое о самом любимом человеке, тем более, что Сева молчит как рыба. Он выбрал самую нелепую позицию - он в ожидании, надеется, верно, что все разрешится само собой.
   -Неужели Сева так слаб духом? - огорчилась Валерия Павловна, - действительно, его поведение мужским не назовешь. Все трое страдают, каждый сам по себе, им бы поговорить, разрешить все сомнения, недоговоренности, мать и дочь должны обрести друг друга, получается, что Сева боится, что Галина станет для Снежки ближе, чем он...
   -Вот именно, махровый эгоизм, - запальчиво воскликнула Натка, - и при этом чрезвычайное упрямство - он ничего не хочет слышать, не признает никаких доводов Понимаешь, мама, я ведь тоже была в тот день в квартире Севы, и у меня есть свое мнение по поводу этого убийства...
   -Таточка, как, ты присутствовала при убийстве и скрыла это от следствия? - Валерия Павловна схватил ась за сердце.
   К сожалению, я не видела, кто всадил нож в сердце этого несчастного. Зато мне пришлось стать очевидцем финальной сцены. Я застала Галину в тот момент, когда она вытащила нож из раны Она выглядела такой перепуганной, такой беспомощной и потерянной, что мне, во всяком случае, было ясно - она не убивала, а, наоборот, надеялась спасти этого бедолагу Мишу. Откуда она могла знать, что своим действием ускорила смерть? В суде судья и присяжные именно это ее действие признали доказательством вины. Они предположили, что она побоялась, что Миша укажет на нее как на убийцу.
   - А Миша что-нибудь успел сказать перед смертью?
   - Да, - кивнула Натка, - он сказал: "спасибо" и улыбнулся. И это тоже послужило доказательством вины Галины.
   -А как Галина объяснила свое поведение?
   - Да никак, - в сердцах раздраженно выкрикнула Натка, - она отмалчивалась или говорила, что ничего не помнит. Теперь-то я знаю, почему она так себя вела. Она была уверена, что Мишу убил Сева и не собиралась давать против него показания. Глупая, наивная девчонка надеялась, что Сева ей поможет, наймет адвоката, поддержит, будет благодарен за то, что она взяла вину на себя, а он и не думал ей помогать, уверил себя, что Галина была любовницей этого Миши, что она - двойная предательница: предала Севу и предала Мишу, не побоявшись всадить в него кухонный нож, и чтобы Миша не успел показать на нее как на убийцу, безжалостно вытащила нож из раны, тем самым довершив начатое.
   Валерия Павловна опять схватилась за сердце. - доченька, а почему ты мне раньше всего этого не рассказала? Боялась меня расстроить? Но тебя ведь тоже могли привлечь, раз ты там была?
   Натка пожала плечами, - откуда я знаю, чем они руководствовались? Я выложила все, что видела, сказала правду, и меня даже не пригласили в качестве свидетеля обвинения, очевидно, решили, что и так достаточно доказательств вины Галины...Ладно, чай весь выпит, хватит разговоры разговаривать, все равно ничего уже не изменить. Бедный Миша давно спит вечным сном, Галина едва жива, потеряв семь лет жизни из-за чужой вины, Снежка провела детство без матери, с вечно отсутствующим отцом, а я все молодые годы потратила на человека, который принял этот мой дар как само собой разумеющееся, и теперь, когда я пожелала освободиться от этой зависимости, обиделся и упрекает меня в предательстве.
   Натка поднялась из-за стола, подхватила чашки, тарелки и отнесла их в мойку, Валерия Павловна взялась за полотенце, но тут же отложила его в сторону, - Тата, а что врачи, какие дают прогнозы насчет самочувствия Галины, ее скоро выпишут и куда она денется после выписки?
   - Давай отложим эту детективную историю, хорошо? А то я завтра не смогу работать. Натка убрала вымытую посуду, потянулась и зевнула - ох, глаза просто слипаются, сейчас на ходу усну.
   Но как только она склонила голову на подушку, сон испарился. Натка пыталась считать, вспоминать любимые стихи, думать о чем-нибудь приятном, представлять себя то на белоснежной яхте, лихо разрезающей носом воды Тихого океана, то на круизном теплоходе сидящей на палубе в шезлонге и наблюдающей за проносящимися над палубой чайками, то на горной тропе среди огромных скал. Ничего не помогало. Перед глазами постоянно возникало то бледное до синевы лицо Галины, то Снежкина зареванная мордашка, то чужая окаменевшая физиономия Севы.
   -Кто же убил тебя, Миша, кому ты перешел дорогу, кто так ненавидел тебя, что схватился за нож? А может быть, убийца действовал не из ненависти к Мише, может, он мстил Севе или Галине?
   И тут посреди вопросов Натка очутилась в пучине хаотических сновидений: перед ней мелькали оскаленные морды чудовищ. Они издевались над беспомощной Наткой, строили ей противные рожи, скалили огромные пасти, из которых вырывались языки пламени, водили вокруг нее хоровод, дергали за волосы, хохотали, били тонкими плетями по рукам и ногам, пытались опутать ее этими плетями. Она защищалась, рвала длинные липкие счтебли, но ее тут же оплетали другими, еще более прочными. Она прилагала огромные усилия, чтобы выпутаться, однако запутывалась еще сильнее. Сделав последнее усилие, Натка рванулась, и чудища вдруг исчезли. Стало тихо, она очутилась в дремучем лесу, вот лес расступился и перед ней расстелилась полянка, усыпанная яркими ароматными цветами, они негромко звенели, звенели и раскачивались, словно под порывами легкого ветерка. Этот звон что-то напоминал, но Натке никак не удавалось сосредоточиться.
   -Тата, просыпайся, а то опоздаешь, - четко произнес над ней мамин голос, и она открыла глаза. Комнату заливал солнечный свет, перед кроватью стояла Валерия Павловна с Наткиным телефоном в руках. - Вставай, соня, тебе уже звонят. И она протянула Натке телефон.
   -Алло, Наталья Игоревна, приезжайте скорее, у нас ЧП: кто-то сегодня ночью чуть не убил вашу протеже, ее забрали в реанимацию. Вы же просили позвонить вам, если что-нибудь случится с Галиной.
   Наташу словно ветром сдуло с кровати, стремительно собравшись, даже не попив чаю, она выскочила из квартиры и помчалась в больницу.
   Гена? Почему вы здесь? Вас вызвали? Что с Галиной? - Наталья подбежала к Геннадию, неловко переминающемуся с ноги на ногу возле входа в больницу, на ходу выкрикивая вопросы. Тот с испугу едва не выронил из рук тяжелую сумку; видно, Настюха постаралась, - наготовила словно на роту солдат- и ошеломленно оглянулся на Наталью.
   - Да, вот, пришел навестить, вернее, приехал, а у меня передачу брать не стали и ничего не объяснили. Что с Галиной, она жива? Хорошо, что вы подошли, а то я совсем растерялся.
   -Сама не понимаю, что случилось, - Наталья говорила с трудом, пытаясь отдышаться, - мне позвонили, сказали, что Галину перевели в реанимацию, что ее чуть не убили.
   -Кккак это, за что, разве это возможно, здесь в больнице?
   -Ой, - отмахнулась от него Наталья, - бросьте, убить могут везде, а за что? Вы не догадываетесь? Настоящий убийца проклюнулся, знать бы, кто этот гад. Так, вы поезжайте домой или на работу, куда вам там надо, а через пару часов позвоните мне, я вам телефон свой вроде оставляла. Хорошо? Я постараюсь все разузнать. - Запыхавшись, на одном дыхании выдала Наталья и промчалась мимо оторопевшего мужчины, в два прыжка одолела ступеньки и скрылась в здании.
   Она добралась до своего кабинета и, не раздеваясь, схватила телефонную трубку.
   -Ааа, Наталья Игоревна? мое почтение, - пророкотала трубка голосом Ефима Сергеевича, врача реаниматолога, - что хотите узнать: каково состояние вашей знакомой или что с ней произошло? Так вот, сразу давайте определимся: я не работаю в полиции, посему могу лишь сообщить, что на жизнь этой женщины кто-то покушается уже второй раз, и на этот раз он был очень близок к своей цели. Состояние на данный момент , не скрою, тяжелое, но подвижки есть. Надеюсь на благополучный исход. Все, на этом пока и остановимся.
   Наталья перевела дух. Хорошо, что жива, - подумала она и с ходу набрала номер Севы. - Алло, Сева, ты в курсе, что Галину опять пытались убить, она в реанимации в тяжелом состоянии. Ну хоть на этот раз ты не будешь утверждать, что она сама спровоцировала на себя нападение? Не веришь мне, поговори с врачами.
   -Слушай, тебе что, делать нечего, у тебя нет других обязанностей, ты теперь приставлена к Галине ? Чего ты добиваешься? Мне нет никакого дела до этой женщины, она для меня давно умерла, семь лет тому назад.
   -Ты что не понимаешь, или притворяешься таким непонятливым, - вскипела Наталья, повышая голос, - она не виновата, убийца на свободе, и виноват в этом ты, потому что ничего не предпринял для доказания ее невиновности. Чего ты ждешь? Чтобы ее убили? Так может ты сам приложил руку к этому убийству, и теперь заметаешь следы?
   -Ты сошла с ума, - голос Севы стал хриплым, - с этого момента я прекращаю с тобой общаться, раз и навсегда, не звони мне больше и не травмируй мою дочь, ты плохо на нее влияешь. - Он бросил трубку.
   Натка покрутила в руках трубку и осторожно, как ядовитую змею положила ее на стол. - Ничего не понимаю, - прошептала она себе под нос, - почему он так зол на Галину, ведь он умный, не может он так глупо верить в виновность жены, значит, есть что-то, чего я не знаю, а он явно не собирается делиться своими тайнами. Ну зачем людям нужны скелеты в шкафу, напридумают себе проблем, накрутят себя и потом сами же и страдают. Вот и Сева туда же. Обидно, что я пришла к этой мысли только сейчас, когда он превратился для меня в постороннего человека, раньше он может быть и поделился бы со мной, а после наших ссор - это нереально.
   Наталья не успокоилась, пока не узнала всех подробностей покушения на Галину. К концу дня она навестила реанимацию, к Галине ее, конечно, не пустили - чересчур слаба. "Сердце словно тряпочка, совсем нервничать нельзя, а тут такие перегрузки да еще и с легкими проблемы", - так сказал врач реаниматолог. Геннадию Натка позвонила перед концом рабочего дня, попросила его подъехать к больнице, чтобы поговорить.
   Когда Геннадий подкатил свой автомобиль к больничным воротам, уже совсем стемнело и похолодало. Зима на подходе, - с тоской подумала Наталья, поднимая воротник плаща и укутывая нос в теплый шарф. Она не любила слякотную южную зиму.
   -Привет, Геннадий, спасибо, что откликнулись, - Натка с удовольствием окунулась в теплое нутро автомобиля. - Я подумала, что в машине нам будет удобнее разговаривать.
   -Так что там с Галиной? Жива хоть?
   -Жива-то жива, да кто-то усиленно старается лишить ее жизни и сдается мне, что найти этого кого-то вы мне поможете.
   -Это как же? - нахмурился Геннадий. - Меня что ли подозреваете?
   Наталья невесело рассмеялась, - ну вы даете, Гена. Разве я села бы к вам в машину, если бы считала вас убийцей? Нет, вы должны помочь вычислить этого негодяя, моя интуиция подсказывает мне, что убийца как-то связан с цирком.
   -Не, это вы напрасно, у нас в цирке таких людей нет, вы поймите - в цирке все как на ладони. Человека с червоточинкой в душе мгновенно можно определить. И потом, Галку все любили. Она как солнышко была, от нее свет шел. Глаза прямо лучились. Тихая, ласковая, ко всем с добром. Ну у кого рука на нее поднимется?
   -Но ведь поднялась же? - перебила его Наталья. - Предлагаю без лирических отступлений, давайте сразу брать быка за рога - переберем всех работников цирка и тех, кто так или иначе связан с ним. Лады?
   -Да, пожалуйста, я готов. - И они одного за другим перебрали всех, кого смог вспомнить Геннадий. Только картинка не складывалась.
   -Не согласна я с вами, Гена, - Наташа задумчиво окинула собеседника взглядом. В каждом человеке намешано и хорошее, и плохое, а давайте пойдем от отношения этих людей не только к Галине, но и к Мише. Вы утверждаете, что у Галины не было и не могло быть врагов, а как с Мишей? У него враги были?
   Геннадий задумался. - Знаете, Мишка был человеком, о котором говорят - душа нараспашку. Никогда не лицемерил, резал в глаза правду-матку, вспыльчив, правда, был необычайно, особенно после горячительных напитков. Мог не разобраться и обидеть человека, но потом обязательно старался загладить свою вину. Видите ли, у нас в цирке народ простой, я ж говорю, в цирке все на виду, ничего не скроешь. Наверное, кто-нибудь мог и не простить Мишке обиду, но это все равно бы проявилось. Мы же повязаны все одной веревочкой. Работа такая, особенная.
   - А как у Миши обстояли сердечные дела, или он до Галины ни с кем не встречался? Он был женат?
   -Кажется, был. Вообще-то на момент смерти ему уже стукнуло лет сорок пять, а женат он был лет двадцать-двадцать пять назад. Это я навскидку. Он на такие темы никогда не говорил, молчал как рыба.
   -А почему вы говорите "кажется, был"? Не уверены?
   - Почему? Уверен, что была какая-то любовная история, а вот когда точно, с кем, дошли ли они до ЗАГСа - это дело темное.
   -Ладно, тогда скажите, вы оформлены официально, на каждого работника должны быть заведены дела, и они, конечно, где-то хранятся. Правильно? Необходимо просмотреть эти дела, тогда мы будем знать, где копать. Гена, вы можете помочь?
   -Не понял, я что должен свистнуть личные дела сотрудников? Ничего себе...
   -Перестаньте, что вы как маленький. Никто не заставляет вас красть документы, надо просто сделать кое-какие выписки из дел или сфотографировать, сейчас это сделать легко, с помощью телефона. Меня, к сожалению, к документам не допустят, а вы, как работник, можете найти предлог и просмотреть личные дела.
   Геннадий почесал затылок, поерзал на водительском сиденье и смущенно сказал, - терпеть не могу всякие кадры и канцелярии, вообще бумажная волокита доводит меня до болезни. Ну хорошо, я попробую, ради Галины, очень ее жалко, ведь ни за что девка страдает, еще не известно - выживет ли.
   -Выживет, - уверенно заявила Наталья, обязательно выживет, должна быть хоть какая-то справедливость на этом свете. Знаете, Гена, я вам советую даже не искать предлог, а прямо рассказать кадровику для чего вам нужны личные дела, человек, в ведении которого эти дела находятся, знает Галину?
   -Конечно, Ксения Васильевна - кадровик с большим стажем, она и принимала Галю на работу, она ей очень сочувствовала.
   -Вот и славно, значит, договорились, как только вы достанете материалы - сразу звоните мне и не затягивайте, время и так упущено.
   Геннадий лихо справился с заданием, и уже на следующий день поджидал Наталью после работы в своем авто. Наталья прибежала домой такая взволнованная, что Валерия Павловна забила тревогу, - Таточка, ты не заболела часом? - Но Таточка, не отвечая, просто выложила на стол переданные Геннадием документы.
   -Вот, буду расшифровывать убийцу. Это отснятые дела Галиных коллег, сейчас займусь изучением. - Валерия Павловна развела руками, - а причем здесь коллеги Галины?
   -Ну, мама, если ни Галина, ни я, ни Сева не убивали этого Мишу, следовательно, его убил кто-то, кто прекрасно знал и убитого и Галю. Надо поскорее выявить этого человека.
   -Я могу тебе помочь, - неожиданно предложила свои услуги Валерия Павловна, - одна голова - полголовы, а две головы - одна умная голова. Но сначала - ужин.
   Наталья и Валерия Павловна так увлеклись, что засиделись за полночь.
   В семь утра Натальин телефон мычал на всю квартиру, словно недоеная корова, - Наташ, извините меня, я еле-еле дождался утра. Ну как нашли, кто убил Мишу?
   Наталья рассмеялась, - все не так просто, нельзя же обвинить человека на основании домыслов, нужны факты. Да, я выделила несколько человек, которые теоретически могли совершить преступление, то есть тех, у кого был хоть какой-то мотив. Теперь надо встретиться с этими людьми, разговорить их, разобраться в их взаимоотношениях с убитым и с Галиной. Только тогда можно строить версии и искать доказательства.
   -Ааааа, - разочарованно протянул Гена, - я-то думал, что действительно помог, а на самом деле воз и ныне там.
   -Не волнуйтесь, я буду вам позванивать, советоваться с вами, возможно, придется снова обращаться к вам за помощью. Я тоже хочу поскорее разобраться в этом убийстве, тем более, что убийца становится все решительнее и решительнее, у него одна цель - убить Галину, и он, как видно, не остановится ни перед чем.
   Зима, очевидно, решила доказать жителям приморского городка, что пришло ее время, и никакой южный климат ей не помеха. На улице буйствовал нордик, сверху сыпалось что-то между снегом и крупой, лужи подернулись тонкой пленкой льда. Окончательно сбросившие листву деревья беспомощно гнулись под порывами свирепого ветра. Прохожие прятали лица в воротники пальто или в шарфы и, поскальзываясь, спешили спрятаться в своих офисах, магазинах, квартирах или в машинах. Наталья тоже не оказалась исключением. Замотав голову и лицо теплым шарфом, она засеменила по скользкому от изморози тротуару. У ворот больницы ее ожидала съеживавшаяся маленька замерзшая фигурка девочки.
   -Наточка, как ты долго добиралась, я таааак промерзла, прямо насквозь. Мне с тобой поговорить надо, можно, я пройду в твой кабинет?
   - Ну, выкладывай быстрее, а то у нас сейчас будет пятиминутка, - торопливо произнесла Наталья, одновременно раздеваясь сама и стягивая с девочки пальто. -Тебе надо выпить горячего, ты вон вся дрожишь.
   -Натуля, отведи меня к маме, я должна ее увидеть.
   -Видишь ли, твой папа запретил мне с тобой видеться, думаю, ему твоя затея не понравится.
   - Натулечка, ты не обращай на него внимания, последнее время он на себя не похож, мама серьезно больна, я знаю, я слышала, как о ней говорили медсестры в коридоре вчера, я тебя там ждала, но не дождалась. Получается, я не имею права увидеть свою маму, не могу с ней даже поговорить? Это несправедливо, - Снежка шмыгнула носом и вытерла глаза рукавом кофточки.- Помоги мне, Натулечка, ты же добрая, ты меня любишь, я знаю.
   Наталья задумалась, потом, словно приняв решение, тряхнула головой, - Снежка, я обязательно помогу тебе встретиться с мамой, но не сейчас. Во-первых, работа не позволит, а во-вторых, мама в реанимации, а туда не пускают. Подожди пару дней, надеюсь, я устрою вам встречу. Это и правда несправедливо. Теперь вот тебе горячий чай, пей и отправляйся в школу, пока окончательно не опоздала.
   -Папа, я должна с тобой серьезно поговорить - Всеволод Иванович лежал в постели и уговаривал себя подняться, последнее время он постоянно не высыпался. Он скосил глаза на будильник и поморщился, так он и думал - шесть часов, - он вполне мог поспать сегодня еще пару часов. - Ну хорошо, давай поговорим, - Он вздохнул и похлопал рукой рядом с собой, - садись, в ногах, как известно, правды нет. Набедокурила в школе, да?
   -Ну вот еще, - обиженно поджала губы девочка, - все в порядке, как всегда. Просто мне надо узнать о маме. - Всеволод Иванович занервничал. Как обычно в таких случаях у него задергались губы. Снежана заторопилась. - Я просила Нату мне помочь, но она сказала, что ты запретил, и что мама находится в реанимации, а туда не пускают. Но тебя-то ведь пустят? А если она умрет, а я так и не увижу ее и не поговорю с ней? Почему ее считают преступницей? Ее ведь отпустили, значит, она не виновата? Ну, папа, объясни мне, что случилось с мамой? За что ее наказали? - Глаза девочки наполнились слезами. Всеволод Иванович вскочил на ноги и закричал, - я не хочу больше слушать эти глупости, для нас твоя мама умерла, понятно? Я запрещаю тебе с ней общаться, я запрещаю тебе говорить о ней. Все. Тебе что, меня не достаточно? Я плохо о тебе забочусь? Я тебе и папа и мама, ради тебя я отказался от личной жизни, ты уже взрослая девочка и должна быть мне благодарна.
   -Я так и знала, я знала, что с тобой говорить бесполезно, ты жестокий, ты никого не любишь, кроме себя, ты никого не хочешь услышать. Ты и меня бросишь, как маму, я чувствую, что ты это сделаешь. За что я должна тебя благодарить? За мое одиночество? Тебе до меня нет никакого дела.
   Всеволод Иванович задохнулся от обиды, - ты маленькая глупая избалованная девчонка. А кто заботился о тебе все эти годы, кто тебя кормит, одевает, учит, воспитывает?
   -Это ты не понимаешь: еда, одежда - разве это главное? Главное, что ты меня не любишь, ты никого не любишь, даже Натку, - она заплакала и, вытирая рукой струящиеся по щекам слезы, выбежала из комнаты.
   Всеволод Иванович со злостью взмахнул рукой - поговорили. Из-за этой Галины от него отвернулись самые любимые люди - Снежка, Наталья, это он живет в одиночестве, никому нет дела до его чувств. Он забегал по комнате как раненый зверь, - что делать? - шептал он себе под нос, - что делать? Когда спустя десять минуть он вышел из спальни - Снежаны уже и след простыл.
   -Так я и знал - опять убежала в школу без завтрака, во всем виновата эта Галина, как я мог так глупо попасться на удочку этой лицедейки. Нет, с ней придется что-то решать...
   Геннадий остановил машину около больничных ворот и приготовился к ожиданию. Минуты тянулись словно резиновые, он подпрыгивал на сиденье, старался отвлечься, но мысли упорно возвращались к Галине, без вины виноватой. А этот убийца живет себе спокойно и чувствует себя в полнейшей безопасности. Конечно, дело закрыто, человек отпахал семь лет, кто теперь возьмется снова расхлебывать эту кашу? Хотя... не так уж он спокоен, этот убийца, если Галина не дает ему покоя, не зря же он или она вторично покушался или покушалась на Галинину жизнь, и ведь ни перед чем не остановится, пока не доведет дело до конца. Поэтому он и нервничает - надо как можно раньше вычислить этого негодяя.
   А Наталья как нарочно задерживалась. Она помнила, что договорилась с Геной о встрече, даже маму предупредила, потому как Геннадий потребовал, чтобы они просмотрели документы у него дома, но, как это обычно бывает - все проблемы валятся на голову в самый неподходящий момент.
   -Нет, не могу больше, - прошептал себе под нос Геннадий. Он выскочил из машины и попал под сильный порыв норд-оста. Ветер рвал с его головы капюшон, сбивал с ног, проникал под куртку, а затем злобно выл вверху в темном беззвездном небе. - Зря вылез, - пожаловался сам себе Гена и тут увидел спешащую к нему Наталью, она продвигалась короткими перебежками: от дерева к дереву, от дерева к фонарному столбу. Он подскочил к ней, и они вместе, клонясь вперед под сильным напором ветра, добрались до машины и нырнули в это спасительное тепло.
   - Давай, давай, усаживайся наконец, я устал ждать, - сердито выговаривал Геннадий. Они давно уже перешли на ты. У Натальи было такое чувство, что они знакомы лет десять, не меньше. Ей было удивительно приятно общаться с этой семейной парой. -Ты не представляешь, как я торопилась, но все словно сговорились меня задержать, самой интересно, что ты нарыл в своем отделе кадров.
   Настюха к их приезду давно приготовила ужин и разогревала его уже повторно. Дети крепко спали, в домике было тепло и уютно.
   - А давайте сначала разберемся с претендентами на убийцу, а потом уже поужинаем.- Смущенно попросила Настюха, - Надо же вычислить этого гада.
   -Ну, вычислить нам его сегодня вряд ли удастся, - с улыбкой заметила Натка.
   -Почему? - расстроилась Настя, и Геннадий остановился в проеме двери и вопросительно посмотрел на Наталью.
   -Сегодня нам надо найти людей, которые теоретически могли бы подойти на роль убийцы, но ведь с этими людьми следует поговорить, узнать о них побольше, выяснить, что они делали в день убийства, какие у них могли быть мотивы.
   Троица просидела над списками сотрудников несколько часов, Натка уже несколько раз отзванивалась маме, которая не находила себе места от беспокойства.
   -Знаешь, мама, папа был прав, когда называл тебя наседкой, - смеялась Наталья.
   -Ой, да называй меня как угодно, лишь бы ты уже была дома, на улице сплошное погодное безобразие и время позднее.
   -Ничего, завтра отосплюсь, у меня завтра выходной.
   -Знаю я твои выходные...Ладно, потерплю, что поделаешь.
   И вот перед ними на столе остались документы шести человек, неужели кто-то из них убил Мишу и пытается теперь лишить жизни и Галину?
   - И что теперь? - Настя растерянно развела руками, что это нам дает?
   -Теперь я приду в отдел кадров, и туда будут по очереди , возможно, в разные дни, чтобы раньше времени не вспугнуть подозреваемого, приглашены эти люди, - Наталья заложила руки за голову и откинулась на стуле, - понятно?
   Геннадий и Настюха закивали головами как китайские болванчики, но на их лицах Натка разглядела такое недоумение, что усомнилась в их правдивости. - Все, друзья, на сегодня наша работа закончена. Гена, договорись с отделом кадров, когда там смогут принять первого из этих шести и позвони мне - я постараюсь подъехать в это время. - И, не обращая внимания на недовольные лица хозяев, поднялась и стала прощаться.
   Прошла неделя. За эти дни Натка успела познакомиться со всеми подозреваемыми, Галину перевели из реанимации в ту же палату, она явно шла на поправку. Натка навещала Галину каждый день, договорилась, чтобы в плате Галина одна не оставалась, успела даже убедить Севу дать разрешение на свидание дочери с матерью. Это стоило немалых нервов, правда, результат превзошел все эти сложности. И Галина, и Снежка были счастливы, они просто светились от радости обретения друг друга. Казалось, подсоедини к ним лампочки, и не надо никаких розеток и проводов. Да и погода наладилась, словно бабье лето вернулось. Южная зима - капризная дама, но тут она расщедрилась - вернулись солнечные деньки. По утрам и вечерам, конечно, холодало, но это скорее походило на позднюю осень, чем на зиму.
   В этот день Натка с мамой по обыкновению чаевничали на кухне и припозднились, обсуждая кандидатуры подозреваемых. Первого из них, человека лет пятидесяти, они отмели сразу. У него лет десять назад случился производственный конфликт с Мишей, некоторое время они вообще не разговаривали друг с другом, потом конфликт сам собой "сошел на нет", а затем этот человек вышел на пенсию. Так что причин для убийства у него не было. Далее шла тоже пожилая женщина; в то время, когда случилось убийство, она уже не работала по специальности из-за возраста, она занималась публикой в зале, проверяла билеты, решала проблемы с посадочными местами. Мишу она знала еще с тех времен, когда он, молодой парнишка, только появился в цирке. Эта женщина, не имеющая семьи, привязалась к простому наивному пареньку и взяла его под свое крыло. Она опекала его, защищала, подкармливала, лечила, когда он болел, в общем, по-матерински о нем заботилась. Она невзлюбила Галю, как только поняла, что ее подопечный влюбился в эту голубоглазую девчонку. Она с удовольствием бы сделала все, чтобы изгнать Галину из цирка, но не убивать же для этого человека, которого она называла сынком.
   Наталья рассказала матери, что беседовала с этой бедной женщиной. Она уже несколько лет не работает, тяжело болеет и до сих пор не смогла смириться со смертью своего любимца. Таким образом, в их списке остается трое. Два брата, жонглеры появились в цирке незадолго до убийства. Оба принялись ухаживать за Галиной, как только переступили порог цирка, но Галина их не замечала, а вот с Мишей конфликты возникали едва ли не каждый день. Их можно было бы заподозрить в убийстве, если бы не алиби. Один из них в этот день сломал на репетиции ногу, а второй доставлял его в больницу и неотлучно находился при брате весь день на глазах у всего больничного персонала.
   Пятой из списка была женщина на несколько лет старше Миши, раньше она работала с ним в паре, но однажды за год до появления Галины у нее случилась травма, и врачи запретили ей заниматься воздушной гимнастикой. У нее на руках был несовершеннолетний ребенок, поэтому администрация цирка пошла ей навстречу - ее оформили билетершей. Тихая, малоразговорчивая, она практически ни с кем не поддерживала дружеских отношений, о ее личной жизни в цирке ничего не знали. Правда, заметили, что Галину она терпеть не могла, но это же не повод, чтобы убить своего бывшего партнера, тем более, что они перестали быть партнерами за год до появления Галины.
   -Опять тупик, - скорбно поджала губы Натка, - надо будет все-таки поближе познакомиться с этой билетершей. В этом деле это не единственная зацепка, разве что убил Мишу человек, не имеющий к цирку никакого отношения, но вот вопрос - как разыскать этого человека?
   -Ну что же, детка, как говорят: "отрицательный результат - тоже результат". Пора спать, а то утром ты будешь чувствовать себя больной, а тебе нужны силы при твоей-то работе. Дети, особенно больные дети, требуют огромного внимания. - Валерия Павловна поднялась и принялась за мытье посуды, а Натка, пожелав маме спокойной ночи, послушно отправилась к себе. Она не сразу заснула. Долго перебирала в памяти все факты, которые ей удалось собрать по сотрудникам Галины. Ничего-то она не узнала, а ведь обещала Снежане, что обязательно разберется с этим убийством и докажет невиновность ее матери. И такое фиаско. Натка ворочалась, ей было то жарко, то холодно, она периодически вскакивала, чтобы то открыть, то закрыть форточку, наконец, сон ее сморил, и она уснула , накрывшись с головой одеялом.
   Наверное, поэтому ей и приснилось, что на нее напали какие-то неизвестные люди, они обвиняли ее в убийстве Миши, требовали, чтобы она призналась в этом убийстве, иначе будет суд. И действительно суд состоялся, ее признали виновной и приговорили к смерти. А потом ей накинули на голову что-то тяжелое и стали ее душить. Она так брыкалась, что сбила со столика настольную лампу, и та с громким стуком грохнулась на пол, зато будильник не потребовался, лампа разбудила ее раньше будильника, перепугав Валерию Павловну, которая уже готовила Таточке завтрак на кухне и прибежала в комнату дочери в полной уверенности, что та упала с кровати и , конечно, же что-то себе при этом сломала.
   -Тата, ты жива? - дрожащим голосом произнесла Валерия Павловна, ?прижимая к груди кулачки.
   -Цела и невредима, в отличие от лампы, - сердито ответила дочь, срывая с головы ненавистное одеяло.
   -Ты разбила лампу? - вопрос прозвучал слабым писком, у Валерии Павловны на нервной почве перехватило горло.
   -Она разбилась по доброй воле, я ее не заставляла это делать.
   - Но не могла же она сама слететь со столика? - Валерия Павловна всегда мыслила логично.
   - Сама не могла, но это дурацкое одеяло подвигло ее к этому действию, - сонным голосом отрапортовала Натка и окончательно проснулась. - Мама, ты задаешь абсолютно нелепые вопросы. Что за привычка добиваться конкретики по мельчайшим событиям. Лучше скажи - у нас пожар?
   -Какой пожар, почему пожар? - Валерия Павловна принюхалась, - ой, Боже мой, мои плюшки, неужели сгорели? - И она унеслась на кухню проводить спасательную операцию.
   Дальше утро завертелось по обычной спирали. Наталья примчалась на работу даже раньше, чем ожидала. Денек выдался на редкость солнечным, настроение поднялось, отвратительный сон рассеялся как утренний туман. Она шла на работу пешком, вдыхая вкусный свежий воздух, надеясь, что произойдет чудо и убийцу удастся отыскать, и справедливость восторжествует, и Галина поправится, и все проблемы разлетятся также, как сегодня утром разлетелась настольная лампа. Вот почему Натка удивилась, что пришла на работу раньше обычного, еще больше она удивилась, увидев в коридоре перед своим кабинетом незнакомую женщину. Наталья посмотрела внимательнее и обнаружила, что эта женщина ей кого-то напоминает.
   -Доброе утро, вы ко мне? Чем могу быть полезна? - Женщина молча кивнула. - Человек замкнутый, необщительный, сосредоточенный на своих мыслях, плохо идет на контакт - первое, что пришло в голову Наталье при виде незнакомки. Женщина прошла следом за Натальей в кабинет, уселась на стул и сжала узкие губы так, что они превратились в ровную черту, однако Ната отметила их синеву и такую же синеву вокруг рта. - Сердечко барахлит, - автоматически отметила она про себя, надо бы померить давление.
   -Как вы себя чувствуете? Может быть, стоит померить давление?
   -Нет, все в порядке, спасибо, - неожиданно грудным, хорошо поставленным голосом ответила женщина. И тут Натка ее узнала. Билетерша из цирка, пятый номер по списку. Интересно, что ей от меня надо?
   -Мне необходимо с вами поговорить, у вас есть время меня выслушать?
   Натка автоматически посмотрела на часы. До пятиминутки оставалось минут пятнадцать. -Не получится нормального разговора, - подумала Наталья, - сейчас начнутся телефонные звонки, медсестры будут порхать из кабинета в кабинет...
   -Зря я сюда пришла, - женщина огляделась по сторонам и предложила, - может быть, мы перенесем нашу встречу? В двенадцать часов вы сможете подойти в кафе, здесь, за углом?
   -Конечно, - с облегчением выдохнула Натка, - вы оставьте свой номер телефона, а я позвоню, когда освобожусь. - Женщина кивнула и быстро покинула кабинет, Наталья напряженно смотрела ей вслед, пытаясь вспомнить, где она еще встречалась с этой женщиной и также судорожно старалась припомнить ее имя, внесенное в список.
   Ровно в двенадцать часов Наталья позвонила по оставленному номеру телефона, но абонент находился вне зоны действия сети, как сообщил автоматический голос сотового оператора.
   -Все равно пойду на встречу, а вдруг она просто опоздала, - Наталья решительно оделась и вышла в снова возвращающуюся осень. Откуда-то налетели мохнатые тучи, сразу потемнело, потянуло прохладой, воздух казался плотным от влаги, как будто дождь завис в воздухе. Нырнув в тепло кафешки, Наталья быстро оглядела зал. В самом дальнем углу она обнаружила знакомую фигуру. Женщина сидела в странной позе. Она сложила руки на крышке стола, положила голову на руки и не двигалась.
   -Что это с ней? - перепугалась Наталья, - и на мой звонок она не ответила. Наталья подбежала к столику и слегка дотронулась до плеча женщины. Та резко вскинула голову, хотела вскочить, но голова ее снова упала на столешницу.
   -Она плачет, - догадалась Наталья и поежилась, ее вдруг , несмотря на то, что в кафе было жарко, зазнобило.
   -Что с вами? Что-то случилось?
   Женщина подняла голову, по ее лицу струились слезы, они произвольно стекали по щекам, скатывались по подбородку и исчезали в высоком воротнике темной блузки. Немой вопль горя и отчаяния - вот как это выглядело. Наталья взяла женщину за руку, рука была тяжелой и холодной.
   -Случилось, милая, ой, случилось. Закончилась моя жизнь, а я, дура, еще сегодня утром пришла к тебе прощенья просить, ну, чтобы ты за меня перед Галиной прощенья попросила. Да вот, видишь, опоздала я , теперь мне все равно. Ничего уже не исправишь.
   Наталья сидела молча и терпеливо ждала, когда, наконец, эта женщина выскажется и станет понятно, зачем она приходила утром, зачем пришла сейчас.
   - В тот день, когда погиб Миша, я тебя видела. Тебя же Наталья зовут, верно? Ты шла к Галине домой, а я бежала из дома. Нет, думаю, надо вернуться, раз ты туда спешишь, значит, ничего страшного не случится. Не знаю, почему я так решила? Ну, вспомнила меня, а?
   И Натка действительно вспомнила. Она тоже обратила внимание на эту женщину. Женщина сильно припадала на правую ногу, и Натке сразу на ум пришла детская сказка про хромую уточку Но затем в свете трагических событий облик этой женщины затерялся в памяти.
   -Вижу, вспомнила. О чем это я? Ой, не с этого мне начинать следовало. Я работала в цирке - воздушная гимнастка, кстати, одна из лучших была. Сейчас-то я толстая, неуклюжая, хромая, а тогда на меня многие заглядывались. Стройная, талия такая, что мужик рукой обхватить мог. Первый муж мой пылинки с меня сдувал, пока не родила. А как родила, все, как отрезало, погуливать начал, потом попивать, его и турнули из цирка, а он, гордый, обиделся, как это его, такого красивого да талантливого, прогнать изволили. Ну и уехал он "за запахом тайги" и чтобы деньжат подзаработать. И сгинул неизвестно где, больше я о нем не слыхала, хотя пыталась разыскать, да только деньги зря перевела.
   -Шло время. Сын мой подрастал, тоже в цирке помогал, он у меня с десяти лет вовсю работал, не гнушался ничем: и у животных клетки драил, кормежкой занимался, арену подметал, за все хватался, лишь бы мне помочь. Вот тут Миша и появился. Полюбили мы друг друга, хотя я его года на четыре была старше, правда, внешне это никак не проявлялось...
   Наталья еще минут сорок выслушивала исповедь Зинаиды, таково было имя этой женщины. С трудом дотянула она до конца смены и, придя домой, отправилась сразу спать, без ужина, без обычного почти ритуального чаепития с мамой. Мама стала бы расспрашивать, пришлось бы ей пересказывать беседу с Зиной, а Натке этого совсем не хотелось. Ей нужно было время, чтобы осознать все услышанное,, разложить это услышанное по полочкам, определиться со своим отношением ко всем персонажам этой трагедии. И она взяла тайм-аут.
   Натка провела отвратительную ночь. К утру трагедия стала казаться ей фарсом. Все персонажи вели себя эгоистично, выглядели не лучшим образом. Разве только Галина...
   На следующий день Наталья с самого утра решила навестить Галину. Галина уже потихоньку передвигалась, гуляла по коридору, даже выходила смотреть телевизор. Держалась она спокойнее и увереннее, на губах частенько играла улыбка, которая ее необыкновенно красила, Галина выглядела теперь значительно моложе. Свидания с дочерью пошли ей на пользу, и Наталья не преминула сообщить ей об этом.
   Они уселись в холле, в сторонке от медицинского поста, и Наталья, наконец, смогла выяснить историю вторичного покушения на Галину. Оказалось, что кто-то подсыпал ей в воду снотворное, но она, наученная горьким опытом и предупрежденная Натальей, отпила всего два глоточка, поэтому снотворное на нее практически не успело подей ствовать. Галина прикрыла глаза, задумалась, и в этот момент почувствовала, что рядом находится кто-то посторонний. Наверное, она все время была настороже после первого покушения, интуиция сработала вовремя, Галина открыла глаза и увидела над собой подушку. - Откуда взялась подушка, если моя находится у меня под головой, - это было первое, что пришло ей в голову. - Меня собираются задушить, - сообразила Галина, закричала и подскочила в постели. Из коридора послышались голоса, кто-то быстро бежал по направлению к ее палате, и убийца понял, что не успевает убить женщину, зато ему удалось без труда удрать, да так, что никто не разглядел, кто это был: мужчина или женщина.
   -А ты, ты не догадалась? Может быть, ты увидела руки?
   -Что ты, до рук ли мне было? Я вопила как белуга, сердце колотилось так, словно решило пробить грудную клетку и вырваться на волю.
   -Ладно, тогда скажи, ты знаешь, кто убил Мишу? - Неожиданно спросила Наталья. Галина поперхнулась, как будто подавилась последним словом.
   -Ннннет, - заикаясь выдавила она из себя, стараясь при этом не смотреть Наталье в лицо. Ты уже спрашивала меня об этом.
   -Тогда я тебе поверила, а сейчас, извини, я точно знаю, что ты мне врешь. Зачем? Кого ты выгораживаешь? Раньше я думала, что ты боялась навредить Севе, но ведь это не так?
   Галина закрыла лицо руками и заплакала, - ну вот, теперь и ты будешь считать меня лгуньей, как и Сева, но я не могу, это не моя тайна, вернее, не только моя.
   -Хорошо, тогда ответь на такой вопрос: когда ты узнала правду об убийстве?
   Галина молчала, не отрывая рук от лица. - Ты узнала об этом во время отбывания наказания, да? К тебе кто-то приезжал?
   -Ты все знаешь? - шепотом спросила Галина, руки ее сами собой опустились на колени, а лицо выглядело жалким и заплаканным. - Ты разговаривала с Зиной?
   -Да, вчера и, думаю, знаю больше, чем известно тебе. Сначала я была уверена, что нам не обойтись без полиции, но обстоятельства сложились таким образом, что я и сама в настоящее время не знаю, как лучше: оставить все как есть, сообщив правду лишь заинтересованным лицам или оповестить полицию. Решать придется тебе, ведь это тебе пришлось отбывать наказание за убийство, которое ты не совершала. Сейчас у меня нет времени обсуждать эту проблему, но я обещаю тебе, что мы к ней в ближайшее время обязательно вернемся. Судя по твоему виду, тебя со дня на день выпишут, я заберу тебя к себе, соберу всех, кого это убийство так или иначе коснулось, расскажу, кто убил Мишу, и мы окончательно разберемся, что со всем этим делать. А пока, тебе задание - довести свой организм до полного выздоровления.
   Погода в этом году решила отыграться на жителях приморского городка. Она менялась как настроение капризной девицы на выданье. Осенний мерзкий дождик сменялся сильными порывами норд-оста, который приносил минусовую температуру со снегом или снежной крупой. Ветер стихал, выглядывало солнышко и возвращалось бабье лето: голубело небо, по которому невозмутимо плыли легкие перистые облачка. Но стоило солнцу спрятаться за первую попавшуюся растрепанную тучу, как снова накрапывал отвратительный промозглый дождик. Почти ежедневная борьба осени с зимой, конечно, сказывалась на настроениях и здоровье жителей городка. Всем хотелось определенности: пусть уж будет что-то одно - либо осень, либо зима, хотя... и к этому чередованию можно привыкнуть. - Так думала Наталья однажды вечером по пути домой, обходя лужи и кутаясь в старенькое всесезонное пальтишко.
   Несмотря на чехарду с погодой, она выглядела довольной. Завтра воскресенье, у них дома соберутся гости: Сева со Снежкой, Галина, Зина, Гена со своей Настюхой- стряпухой и двумя непоседами детками. Валерия Павловна при некотором участии Натальи приготовит обед, конечно, не обойдется без Настюхиных пирогов, - и они, наконец, покончат с этой грустной и нелепой историей убийства Миши и покушений на Галину.
   И, как всегда, все произошло не так, как предполагалось. С раннего утра солнышко проявилось во всей своей красе, осень и зима, явно сговорившись, уступили этот день весне, природа заиграла всеми своими красками, и ранний утренний звонок поднял на ноги Наталью, Валерию Павловну и Галину. Звонил Геннадий. Он сказал, что грех в такой день ютиться в тесной бетонной коробке, поэтому они с Настюхой приглашают весь честной народ к ним. Они накроют стол во дворе на свежем воздухе, нажарят шашлыков, и детей не надо будет возить туда-сюда по городу. Сева, правда, уговаривался тяжело, зато Снежка прыгала от радости, ну а бедной Зине в свете последних событий было абсолютно все равно, куда ехать. Валерия Павловна ахала, что не успела приготовить все, что запланировала, но Наталья ее не слушала - она снова переживала неприятное чувство, которое вот уже несколько недель отравляет ей существование. Знание - вещь коварная, с одной стороны, добраться до основания правды и раскрыть преступление - важно и необходимо, а с другой стороны, - остается неприятное чувство вины и обиды, ведь так обидно, когда из-за глупых человеческих амбиций, ревности, мести, злобы и жадности, отнимаются человеческие жизни.
   Несовершенство человеческой натуры всегда возмущало Наталью, и в который раз она с горечью повторяла про себя; "человеком называться мало".
   Время словно ускорило свой стремительный бег. Не успели оглянуться - как "обед катит в глаза". На еду набросились все, как будто только что явились с необитаемого острова. На свежем воздухе за красиво накрытым столом в честной компании пиршество длилось не долго. Все было съедено, выпито и настало время откровений. Зина обернулась к Натке и тихо попросила, - сможешь пересказать то, что я тебе сообщила? С вашего разрешения, - обратилась она к остальным присутствующим, - я на некоторое время вас покину, прилягу вон в том гамаке, вы не возражаете? Безусловно, никто не посмел возразить. И Наталья приступила к рассказу.
   -Я начну с приезда Миши, - Наталья внимательно оглядела присутствующих. Все притихли, только с центра двора доносились веселые детские возгласы. Это детки хозяев домика развлекались под неусыпным контролем Снежаны.
   - О Мишиной личной жизни до приезда в наш город я распространяться не стану. Это не имеет отношения к делу. У Зины подрастал сын, он был ее надеждой, помощником, она учила его всему, что могла делать сама. Зина кроме воздушной гимнастики занималась верховой ездой, великолепно стреляла, метала ножи, жонглировала, всего не перечислить. И сын усваивал все то, чему научилась его мать. Любознательный, всегда готовый помочь, он любил животных, часто помогал ветеринару их лечить. В Мишу мальчик просто влюбился, он ходил за ним следом, в общем Миша для него стал эталоном мужчины, мальчик мечтал о таком отце.
   То ли в ответ на любовь ребенка, то ли пришло время любить, Миша и Зина обрели друг друга. Это была красивая пара. Они поженились почти тайно, почему-то они не хотели играть пышную свадьбу. Возможно, это объяснялось тем, что Зинаида была старше Миши года на четыре, во всяком случае, люди поняли это так. Все шло прекрасно. Они выступали вместе, вместе обучали Гришу, сына Зины.
   Я не уточняла сколько лет они прожили вместе. Главное, что Гриша вырос в красивого способного юношу. И тут случилось непредвиденное. В цирке появилась Галина. Тоненькая как березка, нежная, тихая и вся какая-то светящаяся, она сразу привлекла внимание Миши. Он влюбился с первого взгляда, надо ли говорить, что Гришино сердце тоже не осталось равнодушным, и с этого же момента Зина возненавидела Галину. Первое время она выступала вместе с Гришей. Однако вскоре произошел несчастный случай. Трудно сказать, кто явился причиной: Миша, не до конца отработавший трюк, или Зина со своей ревностью, только Зина упала во время дневного представления и упала так неудачно, что повредила сухожилие на правой ноге, из-за чего правая нога стала немного короче. Зину перевели билетершей, а Миша стал работать в паре с Галиной. Гриша ходил хмурый, он переживал за мать и ревновал к Мише.
   Галина с первого дня своего появления в цирке относилась к Мише с недоверием и страхом. Он казался ей неуправляемым, непредсказуемым, грубым. Его физическая сила ее пугала. Она избегала несчастного влюбленного, а с Гришей проводила все свободное время. Оба молодые, оба обиженные. Гриша жаловался, что родной отец его бросил, что мама больше любит Михаила, чем его, своего единственного сына, что Михаилу, которого он почитал за отца, он абсолютно не нужен. Да, пока он был маленький, Михаил играл с ним, как играют с котенком, а теперь он Мише совсем не интересен. А Галина жаловалась на свою мать, которая держала ее все детство в излишней строгости, заставляла работать без отдыха, никогда не ласкала, не жалела, можно сказать, совсем не уделяла ей никакого внимания. "Я для матери, - говорила Галина?- все равно что придорожные цветы- и ухаживать некогда и выполоть жалко".
   И снова в их жизнь вмешался случай, хотя, если честно, я в случайности не верю. Ладно, дело в том, что Севе, с которым я дружила все студенческие годы, приспичило пойти в цирк, и он потащил меня за собой. И...он влюбился в Галину с первого взгляда. Расписывать его чувства не буду, скажу лишь, что он незамедлительно сделал Галине предложение, и она его приняла. Как оказалось в дальнейшем - она вышла замуж за Севу, потому что панически боялась Мишу. Дело в том, что Миша, не имея возможности жениться на Галине, - Зина ему развод не дала - однажды, напившись от горя, едва не изнасиловал любимую девушку. Спас Галину Гриша, основательно подравшись с отчимом.
   Сева, женившись на Галине, считал себя самым счастливым человеком на свете, он сдувал с нее пылинки, холил и лелеял, как говорится.
   Наталья опять замолчала и осмотрела слушателей. Все сидели как неживые. Никаких вопросов, никаких замечаний.
   У Севы с Галиной родилась прелестная девочка, как две капли воды похожая на мать, Сева назвал ее Снежаной. Гриша отправился в Армию. Отслужил. Вернулся и поступил учиться на ветеринара, к удивлению матери. У Миши и Зины отношения не клеились. Они постоянно ссорились, Миша требовал развестись, а Зина не соглашалась, она все еще надеялась, что он "перебесится", так она определила его влюбленность. Ненавидя Галину, Зина периодически находила возможность пересекаться с Севой, она частенько посещала больницу, пыталась вылечить больную ногу, и в разговорах с Севой она умудрялась незаметно внушить ему мысль, что Миша встречается с Галиной, что они любовники, и что Снежана - дочь Миши. Сева долго сомневался, но Миша со своей стороны подтверждал слова Зины.
   Наконец, мы подходим к тому дню, когда случилось непоправимое. В этот день мы с Севой договорились, что я подскочу в обед за литературой, Сева давно уговаривал меня заняться диссертацией. Я спешила. Когда я подбежала к подъезду, из него выскочила женщина. У нее была походка хромой уточки из детской сказки. Она припадала на правую ногу. Подойдя к двери, я удивилась, что дверь приоткрыта. На Севу это было не похоже, у него все всегда было на своих местах, и он всегда держал дверь на замке.
   Все это я отметила автоматически. Переступив порог, я застыла на входе в комнату, потому что увидела прямо напротив двери большое широкое кресло, в котором полулежал Миша, около кресла стояла, качаясь, Галина, она держала в руке окровавленный нож, с ножа капала кровь, капала прямо на ковер. На входе в эту комнату из детской стоял Сева, он вдруг закричал: "дура, ты убила его, ты его убила". Галина, вскрикнув как раненая чайка, осела на пол, прямо в лужицу крови, натекшую с ножа, но нож из руки не выпустила. Миша приоткрыл глаза и что-то прошептал. Оказалось, он сказал одно слово: "спасибо". Сева скрылся в детской, потому что Снежка заплакала и позвала его: "папа, папа". Какие-то доли секунды я слышала чье-то дыхание у себя на затылке, но когда обернулась - за моей спиной никого не было. Мне очень хотелось убежать, чтобы не видеть всего происходящего, но я понимала, что являюсь свидетелем и не имею права покидать место преступления. Я вышла на лестничную площадку и услышала, как из приоткрытой соседской двери женщина вызывает скорую помощь и полицию.
   Наверное, я зря пересказываю вам эти мелочи, но они удивительным образом врезались в память, и я все время пыталась воссоздать всю эту картину посекундно. Это мои показания. Со слов Зины она узнала, что Миша напился и пошел к Севе, чтобы поговорить с ним по-мужски. Она бросилась следом, но опоздала. Когда она, задыхаясь от напряжения, подбежала ко входу в комнату, Миша лежал в кресле и ругался, оскорблял Севу, говорил, что Галина любит его, Мишу, а Севу она никогда не любила, а вышла замуж, чтобы сделать больно ему, Мише. Севы в комнате не было. Зина разозлилась, она бросилась к распростертому в кресле телу мужа, и в этот момент возле ее уха что-то пролетело со свистом, и она замерла, увидев, как на груди Миши появляется красное пятно, а из его центра торчит нож. Наверное, она вскрикнула. Тут из кухни появилась Галина. Она увидела Мишу с ножом в груди и дико закричала. Зина опрометью выскочила из комнаты и, не помня себя от ужаса, буквально скатилась с лестницы. Человека, бросившего нож в Мишу, Зина не видела. Вот такой расклад получился. Все остальное и так понятно. Обвинили Галину, она не пыталась защищаться. Зину никто не заметил.
   Значительно позже, когда Галина отбывала наказание, Зина приезжала к ней, всего один раз. Она сказала Галине, что это она убила Мишу, просила прощения и попыталась выяснить, действительно ли Галина была любовницей Миши. Галина отказалась говорить с ней на эту тему, из чего она заключила, что Миша говорил правду, и передала потом Севе их разговор. Сева не поверил, что Зина убила Мишу - он знал, как она любила мужа. Сева вынес Галине свой приговор: отныне она стала для него предательницей, лицемеркой, искусной обманщицей и убийцей.
   -И это все? - Вскричал Геннадий. - Нет, так дело не пойдет. Ты не сказала конкретно, кто убил, ведь это не Зина? Я прав?
   - Ну и что непонятного? - Подскочила Настюха, - тебе, Генка, что, надо все разжевать и в рот положить? Ясно же, как Божий день, что убил Гриша, только вот не пойму, как же его никто не приметил?
   -Гриииша? - нараспев произнес Геннадий, - а он откуда там взялся?
   -Да прибежал следом за отчимом заступиться за мать и за свою любимую Галинку. Правильно? - обратилась она за помощью к Натке.
   -Правильно, - горько вздохнула Натка, - Зина потому и убежала, что сразу поняла, чьих рук это дело. Гриша отлично метал ножи, но промахнулся на этот раз на несколько миллиметров из-за матери, она выскочила в самый неподходящий момент, и он боялся ее задеть.
   - И все эти годы Зина боялась выдать своего сына, она отправила его из города, - объяснила Наталья, - только как веревочке не виться, а кончику быть.
   -Это ты о чем? - Встревожился Гена, - разве это не конец истории?
   -К сожалению, конец наступил несколько дней назад. Гриша узнал, что мать решила взять на себя его вину, что Галину освободили и испугался. Испугался, что правда выйдет наружу, и ему придется отказаться от вольной жизни, придется ответить за сво й безумный поступок. И тогда...
   -И тогда он решил убрать с дороги Галину, все равно ведь ее считают убийцей, так зачем ворошить прошлое. Однако у него дважды случилась осечка. Галина упрямо не хотела умирать. Гриша впал в панику. Он напился, сел на свой мотоцикл и бросился в бега, думал убежать, но от себя не убежишь, а он этого понять не мог или не хотел, кто его знает. Ну и ..разбился насмерть, а Зина теперь света белого не видит, винит во всем себя...
   Такая вот грустная история приключилась, с продолжением, - закончила Натка. А главное, досталось всем. Двое лишились жизни, Галина потеряла семь лет жизни, мужа, едва не потеряла дочь и с трудом выжила после этих страшных лет заключения и двух покушений. Снежана чуть не лишилась матери, ей тоже пришлось пройти через испытания. Мы с Севой едва не рассорились навсегда. Зина прожила семь лет под гнетом вины, зная, что из-за ее любви к сыну страдает невинный человек, а теперь она вообще потеряла смысл жизни - ее единственный сын погиб. Мне от души ее жаль...История убийства пришла к своему завершению, но оставила в наших душах мутный осадок вины. - А про себя Натка подумала, что и в их отношениях с Севой тоже осталась непреодолимая трещина, и вряд ли она когда-нибудь зарастет, да и отношения Севы и Галины так и не наладились. Сева ей все равно не доверяет, а Галина не может простить ему эту недоверчивость.
   -Что поделать, - философски заметил Сева, - человеческий фактор неискореним.
   -Потому что человеком называться мало, - дополнила его мысль Натка.
   - Да, да, сколько веревочке ни виться, а концу быть..., глубокомысленно завершила их философствование Валерия Павловна.
  
   - Ну что, закончили этот балаган? - Перед собравшимися появилась Зина, в руке она держала пустую бутылку из-под водки, лицо раскраснелось, глаза налились кровью. - Ладно сказываешь, красавица, да не все так просто. Ишь, расставила все по местам . Разделила всех на злодеев и праведников. Да не бывает так в жизни, чтобы все делилось лишь на черное и белое. И на белом могут быть несмываемые пятна, и пойди определи: то ли это на черном белые пятна, то ли на белом - черные. Все не без греха. - Она взмахнула рукой и отбросила пустую бутылку далеко в кусты, пошатнулась и едва не упала, но быстро восстановила равновесие и пренебрежительно оглядела собравшихся за столом людей. Все замерли от неожиданности.
   - Да она пьяна, - ахнула Настена, - господи, она что же выпила целую бутылку водки, где же она ее взяла?
   - Где, где, да вон в том сарайчике, под лавкой, видно, твой, Настюха, мужинек тайничок свой имеет. А ты и не догадывалась? - Она пьяно захохотала. - Что, не ожидала? А вы все еще верите в людей-праведников? Да нету их здесь на Земле, ангелам тут не место. Что молчите и смотрите так, словно увидели выходца с того света. Правда глаза колет? Все вы грешники, все вы убийцы, лицемеры, завистники; только одни умеют хорошо маскироваться, а другие - плюют на мнение окружающих. - Она неловко повернулась, споткнулась о какой-то попавший ей под ноги камень, но на ногах устояла, выдвинула стул подальше от стола, уселась и сделала приглашающий жест рукой. - Ну чего зенки вылупили, наливайте. Кеша, ты ведь не против, чтобы твой запас уменьшился еще на одну бутылку? Ты же не жмот, верно? А ты, Настюха, не буравь меня своими глазищами, я не из пугливых. Ну, кто поддержит компанию? Чего смотрите? Неужто все трезвенники? Надеюсь, не язвенники? А, как хотите, впрочем. Меня затошнило от этой сказочки, что поведала вам эта докторша. Хотите, я изложу вам все по правде?
   Появление и слова Зины оказались для всех таким шоком, что никто не про молвил ни слова. Геннадий сидел красный как кумач, Настюха бросала на него испепеляющие взгляды, Натка и Валерия Павловна переглянулись, и Натка просто пожала плечами, как бы говоря, сама не ожидала подобного выступления. Сева задумчиво глядел в свою тарелку и жевал корочку хлеба, ему, видимо, не было никакого дела до происходящего. Галина сидела, сцепив руки так, что побелели костяшки пальцев, ей стыдно за эту сцену, - подумала про себя Натка и придвинула свой стул поближе к Галине, какая же она все-таки незащищенная, сидит, нахохлившись, как раненая чайка, наверное, ждет, что ее опять будут в чем-нибудь обвинять.
   - Хорошо, давай свою правду, - Натка повернула голову в сторону Зины, - получается, ты не все мне рассказала, или рассказала все не так?
   - Плевать мне, что вы там обо мне думаете. Считайте, что я решила исповедаться, а заодно и вывести вас на чистую воду, мне ведь теперь все едино, для меня жизнь закончилась, истекло мое время, вот оно капает потихоньку, кап-кап, кап-кап, бегут минутки мимо и уносят мою жизнь в никуда. Да, я злодейка, я плохой человек, я умею постоять за себя, умею мстить, умею ненавидеть, но и любить я умею. И я любила. Сначала отца моего Гришки, а он, предатель, меня бросил, и сын его не удержал. Потом без памяти полюбила Мишу, он для меня был и сыном, и любовником, и другом, короче, он для был - все, весь мир. И вот приходит в цирк этакий ангелочек с сияющими глазками, такой невинный, такой порядочный и... разбивает мой мир в клочья. Миша как увидел это небесное создание, так словно с ума сошел. Я и Гришка для него перестали существовать, он весь растворился в этой злосчастной девице. Чего я только не делала, чтобы его вернуть: верите, дело до приворотов дошло, я уже собиралась отравить эту пигалицу или подстроить ей несчастный случай, но тут, - как я думала, на мое счастье - появился доктор Сева. Он тоже с первого взгляда утонул в ее сияющих глазах. Женился, все честь по чести, да только Миша мой не унимается, страдает, пить начал, бродит сам не свой, на меня ноль внимания, смотрю, и Гришка мой туда же, тоже за этой неженкой бродит как тень, шушукаются они по углам, беседы беседуют. Мишка от злости сам не свой, на Гришку как на врага глядит. Решила я эту недотрогу из цирка спровадить, начала Севу ее обрабатывать, говорю, смотри, ведь она тебя обманывает, любовь крутит с моим мужем и сыном моим не гнушается.
   Она оглядела стол, облизнула пересохшие губы и протянула руку, - не видите что ли, в горле пересохло, дайте хлебнуть чего погорячее. - Натка встала и налила ей уже остывший чай.
   -Это что за хлебало ты мне по дала? Не видишь, мне надо нервы в порядок привести. Давай, наливай, не жалей, сама не пьешь, так у других последнюю радость не отнимай.
   Натка переглянулась с матерью, взяла недопитую бутылку вина, налила в бокал и незаметно разбавила минеральной водой. Зина не следила за ее манипуляциями, она вся ушла в воспоминания, хлебнула из бокала, поморщилась, - что за бурду ты мне поднесла, докторша? Так вот, я прожила самые черные дни в моей жизни. Потом свадьба, беременность Галки. Я надеялась, что Мишаня отстанет, ну зачем ему беременная девка? Ан, нет, ничего подобного. Так вокруг нее и вьются трое влюбленных, так и вьются, как мошки вокруг лампы. Родила, сидит дома с ребенком, а Мишка еще больше бесится, вбил в свою башку, что Галка от него девчонку родила: он до нее однажды все же добрался. Не без моей помощи, конечно. Я же что решила, попользуется Мишка ею, добьется своего и отвалит. А тут и мой Гриша чудить начал, на Мишку бросается. Как Моська на слона. На мое счастье его на службу призвали. Думаете, все закончилось? Ничего подобного. Мишку еще больше корчить стало, пьет, на меня руку поднял, развода требует.
   Она протянула бокал Натке, - налей еще, запал пропадает. - Натка молча наполнила ее бокал.
   -Ну, думаю, убьет мой Мишаня этого докторишку, и его посадят и останусь я одна-одинешенька. Стала я этого Севу обхаживать, объясняю ему, что надо брать свою семью в руки и увозить их из города, а чего, он доктор, везде себе работу найдет. А он сопротивляется. А тут и Гриша мой вернулся, учиться надумал, не успела я порадоваться, как он снова за Галкой увивается. Чего делать? Гришка на Мишку волком смотрит, Мишка Гришку из дома выживает, а развод не дает ни за какие коврижки . Вот и пришла мне в голову мысль, что надо бы попугать докторишку, пусть Мишаня ему скандальчик закатит, поугрожает малость, глядишь, тот и укатит куда подальше. Выбрала я денек подходящий да и отправила Мишаню к доктору домой, напоила для храбрости и следом отправилась, чтобы руку на пульсе держать. А тут незадача. Галина домой не вовремя заявилась, а Гришку я и вовсе проглядела. Оказывается, паршивец за мной следил. Все остальное было так, как вот она сказывала. - Зина указала рукой на Нату. - Мишка закатил скандал доктору, а тому хоть бы хны. Кто ж знал, что Гришка все эти пьяные бредни слушал, а он у меня был парень горячий, нож метал получше меня. Знала бы чем дело обернется, отменила бы этот спектакль, только все стало складываться по-другому сценарию. Гришка не выдержал, он так тихо подобрался, что я и не услышала, только почувствовала движение воздуха возле уха, это он нож в Мишаню воткнул и в окно со второго этажа сиганул, и в этот момент нарисовалась Галка, ничего лучшего не нашла, как выхватить нож из раны, остальное вы уже знаете. Если бы не я, Гриша бы нанес более точный удар, Мишаня и не почувствовал, что умирает, а он, бедолага, наверное, решил, что удар нанесла Галка, потому и сказал "спасибо".
   Я быстро свалила из квартиры, Гришку отправила из города, перевела на ветеринарный факультет. А тут подарок судьбы - Галку признали виновной в убийстве. Я к ней в зону ездила, чтобы убедиться, что никто расследование не возобновляет, поплакала перед ней, покаялась, что я во всем виновата, а ей чего оставалось делать, она меня же и успокаивала. Гришка мой успокоился, я тоже стала привыкать жить без Мишани. Но к несчастью у Галки срок закончился, вернулась она, и опять я покой потеряла. Пока она у Кеши жила, я ничего поделать не могла. А как определили ее в больницу, решила я, что она все равно не жилец, ну и попыталась помочь ей уйти почти безболезненно. Не получилось. Время поджимало, надо было ковать железо, пока горячо. И тут осечка.
   -Но ведь ты, Зина, сказала, что это твой сын собирался довести начатое им дело до конца, Разве нет? - Натка с подозрением смотрела на Зину.
   -Ха, мало ли, что я говорила. А ты поверила? Гришка не мог убить Галку, у него рука на нее не поднялась бы, зато мне это ничего не стоило. Вы только прикиньте, Галку все любят, все с ней сюсюкают, жалеют, лелеют, а я? Чем я хуже? Несправедливо. Поэтому исправлять эту несправедливость приходилось самой. Жаль, что не получилось. Ишь, как вы на меня смотрите. Я ведь для вас злодейка. А сами вы кто? Вон ваш доктор, сам жену осудил, поверил всему, что я наговорила, да и сейчас продолжает верить. А почему? Потому, что ему так выгодно. А Галка? За доктора что по любви вышла? Нет, ей так удобно было, нравилось, что ее любят, вот теперь и расхлебывает вместе со своей дочерью. А наша сторонница правды, наша врачевательница? Столько лет убила на своего Севу, а теперь ей на него наплевать, она его сама осудила и сама приговор в исполнение приводит. Правду говорят, что у каждого свой скелет в шкафу есть. Так что не судите, да не судимы будете. Все мы люди, все мы человеки.
   -Галя подняла голову и посмотрела Зине в глаза, - мне нравится то, что говорила Ната: "Человеком называться мало". А Валерия Павловна грустно добавила, - Человеком мало называться, Человеком надо быть! - Она поднялась со стула. повернулась к хозяевам домика и сказала, - пора гостям и честь знать, поехали, девочки, домой. Сева, мы заберем с собой Снежку, а ты завтра за ней заедешь. - Сева подскочил, хотел что-то сказать, и, словно, поперхнулся, махнул рукой и опустился на стул. Трудно сказать, о чем он думал... После Зининых откровений всем стало не по себе, и только Зина чувствовала себя уверенно, она неловко поднялась и. не прощаясь, направилась в противоположную сторону. - Разошлись пути-дорожки, - пропела она громко, - хотя, кто знает, может, еще они и пересекутся.
   Натка вдруг остановилась и, прижав к груди руку, обратилась к Валерии Павловне, - как же так, мама, это что же получается - Гриша погиб не случайно?
   -А вот этого мы никогда не узнаем, - горько констатировала Валерия Павловна, поехали, девочки, домой. Не зря ведь говорят - в гостях хорошо, а дома - лучше....
  
   ----
   Т.В. Есауленко
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"