Тим грустил. Осенний дождь холодными тонкими пальцами выбивал на оконных стеклах однообразную скучную мелодию, как будто играл самому себе надоевшие гаммы. По серому низкому небу медленно плыли сонные, набухшие влагой тучи, голые ветви деревьев сиротливо покачивались на ветру, роняя на землю последнюю пожелтевшую листву. Тиму казалось, что город грустит вместе с ним. Ноябрь. Хотя, конечно, дело было не только в погоде. Наступили первые в его жизни каникулы, а он не мог провести их так, как мечтал, потому что остался один. Маму срочно отправили в командировку, папа еще не вернулся из рейса, братьев и сестер у него не было, не было даже собаки, даже кошки. Квартира казалась Тиму пустой, неуютной, какой-то чужой, ему стало очень жалко себя, так жалко, что хотелось плакать, но ведь он мужчина, ему уже семь лет, а мужчины не боятся одиночества, у них должны быть стальные нервы, и погода не должна отражаться на их настроении. Так учил его папа, а папа - настоящий мужчина, он моряк, механик и ничего не боится. Тим так задумался, что не сразу услышал звонок в дверь. Кто бы это мог быть?
--
Тим, это я, открой, - услышал он из-за двери папин голос.
--
Сейчас, сейчас, бегу, - закричал Тим.
--
Слава Богу! Я уже начал волноваться, звоню, звоню, а ты не открываешь.
Папа втащил в квартиру большую сумку, которую всегда брал с собой в рейс, сбросил мокрую куртку и подхватил на руки Тима.
--
Ну, привет, сынок, как же я соскучился, что-то ты в печали, как я погляжу. А где мама?
--
Мама сегодня утром уехала в командировку. Здорово, что ты приехал, теперь я не один, и Клавдии Петровне не надо за мной присматривать. Ты же знаешь, какая она вредная и голос у нее противный и визгливый, и вообще она такая ... надоедливая.
--
Тим, во-первых, так нельзя говорить о старших,- тон у папы был строгий, но глаза смеялись,- а во-вторых, к сожалению, тебе придется несколько дней провести с Клавдией Петровной: судну требуется небольшой ремонт.
--
Ты что, сразу вот так и уедешь?- расстроился Тим.
--
Ну не совсем сразу: поем, отдохну, переоденусь, мы еще успеем с тобой поиграть. Я тебе новую компьютерную игру привез.
Несколько часов промелькнули, как несколько минут, и опять Тиму грустно. Не радуют даже подарки, которые привез ему папа. Тим сидел в темноте и думал о жизни. Несправедливо получается. У одних дома мама и папа, бабушка и дедушка, брат или сестра, а у некоторых счастливцев есть даже животные: кошка, собака или канарейка, хомячок, аквариумные рыбки, наконец. Например, у Витьки Коробова дома живет ручная крыса, Кристине дядя привез откуда-то обезьянку макаку. Правда, вместе с обезьяной появились дома у Кристины большие проблемы, прямо как в рассказе Житкова. Кристина сидит с Тимом за одной партой два месяца, и они даже ни разу не поссорились. Обезьяну Кристина назвала Петрушей и очень смешно рассказывала, какой раскардаш устроил Петруша в первый день своего появления в их квартире: оборвал занавески, разбил большую напольную вазу, посбрасывал книги с полок, выкинул из шкафа одежду. Хотел, видно, сделать себе постель, а когда его выгнали из шкафа, он заскочил на кухню, залез в посудный шкафчик, подстелил полотенце в самую большую кастрюлю и заснул там. Его долго искали по всей квартире, Кристина даже хотела звонить в милицию, думала, что он сумел отворить дверь и убежал. Но потом бабушка открыла посудный шкафчик, чтобы достать кастрюлю, Петруша проснулся, испугался и прыгнул на нее. Бабушка, конечно, закричала. Петруша еще сильнее испугался и начал носиться по кухне как угорелый. Бабушка кричит, Петруша тоже визжит от страха, все летит, разбивается. Шум поднялся такой, что прибежали соседи. Чтобы Петрушу не ругали, Кристина отнесла его к себе в комнату, там он и живет теперь.
--
Тимофей, почему ты сидишь в темноте?
Тим так увлекся воспоминаниями, что не слышал, как Клавдия Петровна открыла дверь.
--
Тимофей, пора ужинать и ложиться спать.
Мама, папа, друзья и одноклассники - все звали его Тимом. Клавдия Петровна предпочитала называть его полным именем - Тимофей.
Как грустно завершился первый день моих каникул! - подумал Тим, ложась спать. Он выключил маленький светильник над кроватью, уютно устроился под одеялом и уже собирался, как учил его папа, представить себе что-нибудь очень приятное, чтобы приснился интересный сон, но тут его внимание привлек какой-то посторонний звук. Тим прислушался. Квартира тонула в тишине и темноте, ночное безмолвие нарушал только шум дождя за окном и еще еле различимый шорох, попискивание, покряхтывание. Неужели мышь! Тим мигом соскочил с постели. Босиком, на цыпочках прокрался он в прихожую. Странные звуки доносились из шкафа. Тим приоткрыл дверцу, и звуки прекратились.
--
Кто здесь? - почему-то шепотом спросил Тим. Тишина. Тим вспомнил, что в кармане пижамной курточки лежит маленький фонарик. Он осторожно вынул фонарик из кармана и направил узкую синюю полоску света на папину пиджак, ему показалось, что карман пиджака как-то странно оттопыривается и шевелится, как будто там прячется что-то живое. Неужели папа принес с корабля живую мышь? Вот было бы здорово! Тим включил в прихожей свет и осторожно протянул руку к пиджаку.
--
Не бойся, мышка, я тебя не обижу,- радостно зашептал он.
--
Никакая я не мышка.- Голосок был тоненький, но звучал сердито и испуганно.
--
А кто ты ? - тоже испуганно и так же шепотом спросил Тим.
--
Я просто лесовичок Тишка, а ты кто?
--
Я Тим, а как ты попал в карман папиного пиджака?
--
Слушай, Тим, а тебе не кажется, что прежде чем задавать вопросы, не мешало бы мне помочь выбраться из этого дурацкого кармана.
--
Извини, как я сам не догадался. Я подставлю тебе ладонь, а ты аккуратно перелезешь на нее, хорошо?
--
Лучше подставь две ладони, чтобы я не упал.
Тим быстро подставил раскрытые ладошки к карману пиджака, и к нему в руки ловко выпрыгнул маленький, сантиметров десять в высоту, растрепанный мальчишка в синенькой курточке и красных до колен штанишках. Из-за торчащих во все стороны, как стружки от дерева, соломенного цвета кудряшек его голова казалась больше, чем была на самом деле, синие круглые глаза удивленно и строго оглядывали все вокруг. На ногах у него были деревянные башмачки, а курносый нос пуговкой и круглое лицо напомнили Тиму его любимую книжку о Незнайке и его друзьях.
--
Ты случайно не Незнайка? - вырвалось у Тима.
--
Почему это я Незнайка, я ведь тебе уже представился. Меня зовут Тишкой, я работаю лесовичком.
--
Как это работаешь, ты же еще маленький, тебе учиться надо.
--
А я и учусь, в лесной школе. Мы и учимся, и работаем одновременно. Ты опять свои вопросы задаешь, лучше бы объяснил, куда я попал; накормил, обогрел, спать уложил; в наших гостеприимных лесных домах так полагается встречать путников.
--
А ты путник?
--
Конечно, каждый, кто проделал какой-нибудь путь, называется путником, а я проделал очень большой путь и очень устал, к тому же переволновался и проголодался.
Тишка зевнул, глаза его стали закрываться, он уютно свернулся калачиком на ладонях Тима.
--
Эй, не засыпай, давай я тебя сначала покормлю, напою, ты умоешься, и мы ляжем спать.
Тим отнес Тишку на кровать, а сам побежал к холодильнику - интересно, что же едят маленькие лесовички. Он подогрел в маленькой мисочке немного молока, сделал несколько микроскопических бутербродов с сыром, поставил все на тарелку и поспешил в свою комнату. Но Тишка уже сладко спал и даже тихонько похрапывал. Тим поставил тарелку на тумбочку и тоже залез под одеяло. Только сон как рукой сняло. Во-первых, он боялся разбудить или побеспокоить Тишку. Во-вторых, он был слишком взволнован таким необычным подарком судьбы. В-третьих, его разбирало любопытство: как этот малыш оказался в кармане пиджака, где он жил раньше, как он жил, а самое главное - надо ли знать взрослым о появлении нового члена семьи или стоит сохранить это в тайне от всех. Хранить тайны Тим умел, но он очень сомневался, что такого, по всей вероятности, неугомонного лесовичка удастся долго прятать от всевидящего родительского ока. Тим ведь должен ходить в школу, а как же Тишка? Не брать же его с собой на занятия! В общем, вопросов много да задать их некому.
Тиму показалось, что он совсем не спал, только на минутку закрыл глаза, а когда открыл - уже совсем рассвело. Дождь прекратился, небо очистилось от лохматых туч, и осеннее солнышко робко выглядывало из-за легких белых облачков, медленно уплывающих за горизонт. Тим постоял у окна, посмотрел на умытую дождем улицу, на ветках деревьев сверкали и искрились в солнечных лучах капли влаги, блестели вымытые тротуары и мостовая, по которой быстро мчались по своим неотложным делам автомобили. Они радостно и бодро сигналили друг другу, как будто поздравляли всех с наступлением нового доброго и солнечного дня. И тут Тим вспомнил о Тишке, - а вдруг он мне просто приснился, и ни какого лесовичка нет и в помине. Тим на цыпочках подошел к кровати. Тишка спал, тихонько посапывая, раскинув в стороны свои маленькие ножки и ручки. - Интересно, что ему снится, -подумал Тим. В этот момент раскрылись круглые небесно-голубые глаза, лесовичок сел и стал удивленно оглядываться по сторонам.
--
Где это я? Как я здесь очутился? Где моя бабушка?
--
А ты что, ничего не помнишь? - огорченно спросил Тим. - Я думал, ты мне сейчас все расскажешь. Но сначала надо позавтракать. - Тим подошел к тумбочке и протер глаза - в чашечке и в мисочке ничего не было. Странно, - произнес Тим, - я хорошо помню, что перед сном делал для тебя бутерброды.
Румяное круглое лицо Тишки стало пунцовым.
--
Прости, пожалуйста, я привык рано вставать, увидел бутерброды, решил, что ты не рассердишься, если я немножечко попробую. Знаешь, голод - не тетка. Я оставил тебя без завтрака?
--
Ну что ты! Это я для тебя приготовил. На здоровье. Кстати, о тетке. Скоро должна прийти соседка Клавдия Петровна, наверное, она не должна тебя увидеть. Куда бы тебя спрятать? Посмотри, тебе нравится этот игрушечный замок? В нем живут мои солдатики. Как только ты услышишь, что дверь открывается, или зазвенит звонок, сразу залезай в домик. Как тебе такая идея?
--
Идея отличная, только я не хочу жить с солдатами, ты убери их , ладно?
--
Ладно. А теперь давай попробуем.
Тим вытащил солдатиков. Тишка забрался в замок, осмотрелся и сокрушенно развел руками.
--
А что же тут ничего нет: где моя постель, где стол, стул, не могу же я спать на полу и есть на полу.
Пришлось Тиму сооружать из кубиков стол и стулья, из шерстяных носков и варежек получилась замечательное мягкое и теплое ложе. Они так увлеклись, что чуть не прозевали приход Клавдии Петровны. Тишка в последнюю минуту успел юркнуть в домик, и Тим еле-еле удержался от смеха, когда увидел в окошке домика его растрепанные кудряшки и еще более круглые от страха глаза.
--
Доброе утро, Тимофей, чем ты занимаешься? Ты уже умывался? Зарядку сделал? - засыпала его вопросами Клавдия Петровна -. Сейчас я накормлю тебя завтраком.
--
Ой, Клавдия Петровна, ну что я маленький, что ли. Вы не волнуйтесь, я сам могу приготовить себе завтрак. Поем и буду читать книжку.
--
Ты что же, решил весь день дома просидеть, посмотри, какой сегодня солнечный день, мы можем с тобой погулять в парке.
Тим испугался, перспектива прогулки с Клавдией Петровной нарушала все его планы. Во-первых, он терпеть не мог медленное степенное хождение по аллее парка под аккомпанемент нудных поучений Клавдии Петровны, ее воспоминаний о своих бывших учениках. Дело в том, что Клавдия Петровна всю жизнь проработала учительницей в школе, своих детей у нее не было, мужа тоже не было, а желание поучать и воспитывать осталось. Во-вторых, вдруг, когда он вернется с прогулки, Тишка исчезнет также внезапно, как и появился. В-третьих, ужасно интересно узнать все-таки, как он попал к Тиму, как и где он жил раньше. В-четвертых, гораздо интереснее беседовать с Тишкой, чем с таким скучным человеком как Клавдия Петровна.
--
Ой-ой-ой, запричитал Тим, как же я забыл, у меня ведь задание не выполнено, мне просто необходимо немедленно заняться его выполнением.
--
Какое задание, ведь сейчас каникулы,- Клавдия Петровна недоуменно смотрела на Тима.
--
Срочное, Клавдия Петровна, срочное. Вы же сами всегда говорите: "Нельзя откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня".
--
Ну что ж, занимайся, я зайду позже, только не вздумай шалить, что-то ты подозрительно самостоятелен сегодня, на всякий случай я закрою тебя на ключ.
С этими словами она направилась к выходу, но на пороге неожиданно обернулась и внимательно оглядела комнату.
--
Что-то здесь не так,- ворчала она себе под нос, выходя из квартиры и закрывая наружную дверь на ключ. Но Тима даже не возмутило ограничение его свободы. Счастливый, что его оставили в покое, он подскочил к домику.
--
Ура, Тишка, вылезай, опасность миновала. Тишка, ты что, уснул?
Тим заглянул в домик, но Тишки там не было. Где же он, - заволновался Тим. Перевернув все игрушки, обыскав всю комнату, Тим убедился, что Тишки в комнате нет. Исчез. Неужели навсегда?
--
Тишенька, Тиша, ну где же ты? - дрожащим от слез голосом звал он, а в ответ ни звука. Тим пробежал по всей квартире: осмотрел папин кабинет, спальню родителей, ванную, туалет, прихожую - лесовичок как в воду канул.. Вспомнив, что не осмотрел кухню, Тим остановился на пороге кухни и осмотрелся. Все на месте, все в порядке, как всегда, вот только дверца холодильника почему-то оказалась приоткрытой. Тим уже хотел закрыть холодильник, но в этот момент из холодильника донесся странный звук, похожий на чавканье.
--
Тишенька, - позвал он. Чавканье прекратилось, и из холодильника вывалился замерзший Тишка.
--
Извини, я очень проголодался, пока ты беседовал с этой металлической женщиной, я всегда бываю голоден, когда нервничаю, вдруг ты ушел бы с ней гулять, а меня оставил бы одного в такой огромной квартире. Представляешь, что могло произойти? Я один, без пропитания, без дружеского общения, вполне мог погибнуть от одиночества и голода, но меня спас запах пищи, он шел из этого зимнего ящика. У тебя приличные запасы на зиму.
--
А почему ты назвал Клавдию Петровну металлической женщиной? - с улыбкой спросил Тим.
--
В ней очень много металла: очки в металлической оправе - раз, голос металлический - два, на шее у нее металлическая цепь - три, на руке - металлический прибор какой-то - четыре, ходит она тоже с каким-то металлическим звуком - пять. Мне кажется, что и сердце у нее тоже из металла.
--
Ну что ты! Она просто строгая, она много лет работала учительницей в школе, на шее у нее - цепочка с крестиком, на руке - обыкновенные часы, а сердце у нее обычное, человеческое. Ты ее не бойся.
--
А зачем тогда ты меня от нее спрятал?
--
Спрятал, потому что не знал, как объяснить твое появление, ты ведь мне еще ничего о себе не рассказал. Давай сядем и поговорим, хорошо?
--
Да я и сам хотел с тобой побеседовать, но какая беседа на голодный желудок.
Тим достал из холодильника фрукты, мелко порезал их, красиво уложил на блюдце, поставил блюдце перед Тишкой, который уютно устроился в кресле, сам сел напротив в другое кресло и приготовился слушать.
--
Мы, лесовички, живем в лесу, нас очень много, мы следим за здоровьем лесов. Лес - это ведь не только деревья. В лесу много кустарников, лишайников, грибов, цветов, ягод, мхов. В лесу живет много видов птиц, много зверей и насекомых, и все они нужны друг другу. Все они живые, а значит болеют, раз болеют - кто-то должен их лечить. Вот мы и лечим. У нас в лесу тоже есть школы, где старые мудрые лесовики учат молодых лесовичков лесной грамоте. Нам очень много надо знать, чтобы почва оставалась плодородной, деревья жили долго, чтобы лесная кладовая ломилась от ягод и грибов, а птицы, звери и насекомые были здоровы и счастливы. Будут здоровы леса и их обитатели, будете здоровы и вы, люди. Но вот беда. Вы, люди, оказались очень неблагодарными. Вы загрязняете почву, водоемы, воздух, от этого леса заболевают, также, как и остальные лесные обитатели. Болеют и сами люди. А самое страшное для лесов - это лесные пожары, их становится все больше год от года.
--
А отчего бывают пожары?
--
От разных причин. Иногда молния попадает в сухое дерево и возникает пожар. Но чаще в пожарах виноваты люди, они не всегда правильно ведут себя в лесу, не умеют разжигать костры, плохо следят за ними, оставляют тлеющие угли. Некоторые специально поджигают леса. Вот и случаются пожары. Леса гибнут, скоро их не станет совсем, а вместе с ними погибнут птицы, звери, люди. Будут бегать по земле одни тараканы, пауки и ящерицы.
--
Тим горестно вздохнул. Я знаю об этом, мне мама рассказывала, она у меня биолог.
--
Почему же она ничего не предпринимает? Знаешь, как страшно в лесу, когда возникает пожар? Зачем люди поджигают леса? Может, они не понимают, к чему это может привести?
--
Наверное, на Земле очень много людей, им нужно все больше домов, еды, одежды, а для этого необходима земля под строительство этих домов, а еще нужна земля, чтобы собирать большие урожаи овощей и фруктов, нужно много земель под пастбища. Вот и выжигают люди леса, освобождают землю для строительства домов, для выкармливания домашних животных, для выращивания продуктов питания.
--
Но это же неправильно, - подскочил Тишка.
--
А еще,- продолжал Тим,- мама говорила, что есть люди, которые считают, что
леса сейчас не нужны и даже вредны.
Тишка от возмущения даже запрыгал. Неправда, неправда,- у него брызнули слезы из глаз, но уже через мгновение слезный водопад прекратился, глаза стали круглые как маленькие блюдца, рот открылся и стал похож на букву "о". Тишка думал.
--
Тим, а что такое "правда"? Ведь правда в том, что лес нужен, да? Значит, все должны это понимать.
--
Не так все просто. Тим по-взрослому вздохнул. Я как-то слышал, как папа разговаривал со своим другом и сказал, что правда может быть у каждого своя, а вот истина - одна для всех.
--
Тогда, истина в том, что без леса мы погибнем, все: птицы, звери, люди. Как же объяснить это людям? Знаешь, Тим, я думал, что люди просто не понимают, как надо сохранять леса, поэтому и решил встретиться с людьми.
--
Так как же ты попал на папин корабль?
--
Очень просто. Сначала я летел на лесном голубе, потом голубь передал меня чайке, а чайка опустилась со мной на палубу корабля. Мне повезло: на палубе никого не было. Я спрятался в какой-то комнате, а когда туда кто-то вошел, наверное, это был твой папа, мне пришлось нырнуть в дурацкий карман пиджака, который лежал на постели. Ох, и намучился я в нем. Меня вместе с пиджаком повесили в какое-то темное помещение, там было душно и страшно. Потом пиджак вытащили и меня вместе с ним, твой папа надел его и поехал домой, вот так я и оказался у тебя дома. Сколько неудобств и неприятностей пришлось перенести по дороге, но не будем о грустном.
--
А когда ты летел на голубе и на чайке, тебе не было страшно? Ты что, знаешь птичий язык?
--
Тишка засмеялся. - Страшно, конечно, было, но ведь, согласись, интересно. Что касается языка. Я понимаю не только язык птиц, но и язык насекомых, растений, деревьев, даже мхов и грибов. Все лесные жители понимают друг друга. А у вас, у людей, разве не так? Вы понимаете друг друга? Язык растений, ты, Тим, не обижайся, я вижу - не понимаешь. Вон у тебя алоэ, что растет в горшке, жалуется, что его слишком часто поливают, а маленькому кактусу - чересчур много света, он просит, чтобы его поставили в тень.
--
Здорово! - Тим недоверчиво посмотрел на Тишку. - Ты действительно понимаешь, чего хотят растения или все придумал?
--
Лесовичок обиженно засопел. - Вот еще, очень надо мне придумывать. Ты зря мне не веришь. Мы, лесовики, даже цвет мыслей человеческих видим. Приходит человек в лес, и мы видим, с добром он пришел или у него что-то плохое на уме, светлые у него мысли или темные.
--
А мы люди не то, что животных и растений не понимаем, мы и друг с другом общего языка найти не можем, поэтому люди ссорятся, воюют, убивают. Есть среди людей такие, которые утверждают, что могут и мысли чужие читать и лечить, но мне, кажется, что многие из них обманывают, просто они так деньги зарабатывают. - Тим задумался. - А я смогу научиться понимать растений, животных, людей?
--
Конечно.- С уверенностью заявил Тишка.- Надо только научиться их чувствовать, любить, тогда и понимание придет.
--
Так просто?
--
Ну, почему просто? Это очень сложно - любить других, у нас этому специально учат. Если ты целый день только и думаешь о себе любимом, как же ты сможешь понимать других?
--
Тимофей, ты ... О, Господи, что это? - На пороге кухни стояла Клавдия Петровна. Она судорожно сдернула очки и непонимающе посмотрела на Тишку. - О-ох.- она как-то неестественно вздохнула и стала оседать на пол.
Все замерли. Тим от неожиданности остолбенел и молча смотрел на сидящую на полу Клавдию Петровну, которая без очков сразу утратила свою строгость, лицо у нее приняло несвойственное ей беспомощное и доброе выражение. Она тоже молча смотрела в сторону Тишки, сощурив близорукие глаза. А Тишка, в свою очередь, удивленно, с любопытством разглядывал Клавдию Петровну. Первый испуг у него уже прошел, на лице промелькнула улыбка. Он быстро вскочил на стол, в смешном реверансе поклонился сидящей у порога женщине и звонким задорным голоском почти пропел.
--
Разрешите представиться, лесовичок Тишка, по возрасту мальчишка, баловник и шалунишка, в меру умен, красив не слишком, зато я верный друг, веселый, очень смелый и вечно занят делом, грустить мне недосуг, лечу леса, к примеру, и горе браконьеру, коль встретится со мной - не попадет домой. Но вы отбросьте свой испуг, друг Тима - мой первейший друг.
Клавдия Петровна стала проявлять слабые признаки жизни. В-вы гном? - еле слышно прошептала она.- я не сплю?
--
Обижаете, любезнейшая! Мы - лесовики, мы приносим пользу всему живому, а значит и человеку, а всякие там гномы, тролли - это существа иностранные, есть среди них особи очень странные, есть добрые, есть злые, но все они чужие.
Тим тоже ожил.- Простите, Клавдия Петровна, я не хотел вас пугать, поэтому ничего не рассказал о Тишке. Я обнаружил его вчера вечером в кармане папиного пиджака. Папа, кстати, о нем ничего не знает. Тишку из леса на корабль доставили птицы. Он прилетел, чтобы предупредить людей, что гибель лесов может привести к гибели все человечество. Представляете, какой он смелый!
Клавдия Петровна с трудом поднялась с пола и пересела на стул.
--
Но ведь такого в жизни не бывает. Тим, это действительно не сон?
Она сама не заметила, что стала называть Тима не полным именем как раньше, а сокращенным , как все.
--
Да не сон это, не сон. Клавдия Петровна, мы должны спасти леса, надо срочно составить план действий.
--
Какой план? - отмахнулась Клавдия Петровна. Что мы можем сделать?
Тишка сел на край стола перед Клавдией Петровной и заглянул ей в глаза.
--
Позвольте с вами не согласиться. вы поговорите со своими знакомыми. Тим - со своими одноклассниками. Родители Тима расскажут о лесах людям, с которыми работают. А дальше по цепочке.
Тим, перебивая его, закричал: - мы поднимем общественность при помощи газет и телевидения, составим текст обращения и будем раздавать его людям на улице . Только текст придется составлять вам, Клавдия Петровна, я не сумею.
Клавдия Петровна учительским жестом подняла руку, призывая к тишине, и почти прежним своим голосом с металлическими нотками успокаивающе сказала:- не спешите. Ситуация с лесами известна всем, леса горят по всему миру, во всех странах люди обеспокоены этим; биологи и экологи давно уже бьют тревогу, есть специальные организации, занимающиеся защитой окружающей среды.
--
Так что же нам спокойно сидеть, сложа руки, и ждать, когда леса совсем выгорят. Пусть этим занимается кто угодно, только не мы. Так, что ли? -
Тим в волнении даже вскочил со стула.- Мы тоже должны что-то делать, как-то помочь. Ой, я знаю, что делать. Мы создадим в школе свое общество спасения леса, будем дежурить в лесу, следить за порядком, помогать лесным службам. Потом такие же общества создадут в других школах, и тогда никто не посмеет поджигать леса.
Клавдия Петровна согласилась, что это возможно. Тем более, что во многих городах давно созданы экологические классы, ребята вместе со специалистами лесхозов занимаются лечением больных деревьев, следят за порядком в лесу.
Они еще долго втроем обсуждали, чем можно помочь лесам, составляли план помощи, обсуждали, надо ли приносить в школу Тишку, чтобы он сам рассказал ребятам о жизни современного леса, о лесовиках, о лесной школе.
День пролетел незаметно. Вечером за чаепитием Тишка очень смешно рассказывал, как лесовики водят по лесу людей, которые приносят вред лесу: вырубают деревья, убивают животных, ломают ветки, собирая ягоды. Идет такой человек по лесу и вдруг на его пути появляется болото, он поворачивает назад, но тут из-за кустов выходит медведь и, поднимаясь на задние лапы, рыча, идет прямо на человека. Хватается человек за ружье, прицеливается в медведя, а ружье не стреляет - осечка, тогда он в испуге бросается бежать, а бежать трудно - ноги путаются в высокой траве, ветки больно хлещут по лицу, по рукам. Но вот он выбирается на открытую полянку, в изнеможении падает на траву, а из травы прямо перед его лицом появляется голова змеи, змея угрожающе шипит, и человек, бросая ружье, убегает. Ему кажется, что со всех сторон его окружают дикие звери, змеи, подстерегают ямы, болото. Иногда он даже видит каких-то странных существ: туловища их напоминают деревья, руки напоминают корявые сухие ветки, лиц почти не видно из-за спутанных волос и длинной косматой бороды, они зловеще воют, ухают, свистят.
--
Это, наверное, лешие,- говорит Тим.
--
На самом деле ничего этого нет, это все ему кажется, - смеется Тишка. Мы умеем делать так, что человек видит то, чего нет. Главное, испугать его посильнее, чтобы он забыл дорогу в лес.
--
Боже мой, но ведь это жестоко, - Клавдия Петровна укоризненно качает головой, - а если человеку станет плохо с сердцем, он же может умереть.
--
Ничего подобного, - возражает Тишка. Еще ни один не умер. Если ему становится плохо, мы его усыпляем, и он считает, что все это ему приснилось. Тем более, что так оно и есть. Иногда мы ставим на пути таких людей ограждения. Они могут часами ходить по одному месту и натыкаться на невидимый забор. Приходится наказывать людей, если они сами не понимают, что в лесу нельзя оставлять после себя мусор, ломать кусты и деревья, разрушать муравейники и птичьи гнезда.
--
А как вы это делаете? Это фокус такой? Этому можно научиться, - забросал его вопросами Тим.
--
Мы учимся этому в лесной школе, это не фокус, а специальные знания, которые принадлежат только лесовикам. Мы не имеем права передавать их людям. Это наше оружие и наша защита.
На следующий день, хотя Клавдия Петровна разбудила Тима раньше, чем обычно, Тишка уже давно был на ногах. Он с интересом исследовал квартиру. Особенно его заинтересовали компьютер и телевизор. Они с удовольствием посмотрели мультфильм "Ну, погоди!" Тим, конечно, знал все выпуски этого мультфильма наизусть, но, наблюдая, как Тишка серьезно переживает за зайца, получал двойное удовольствие. После завтрака Клавдия Петровна предложила прогуляться по парку, подышать свежим воздухом. Несмотря на то, что светило солнышко, небо уже потеряло свою голубизну, оно как будто стало ниже. Похолодало. Чувствовалось приближение зимы. Пришлось потеплее одеться. Клавдия Петровна из старой варежки Тима и своей старой перчатки сделала Тишке отличную кепку с козырьком. Тим посадил лесовичка в карман куртки, так что из кармана видна была только кепка, из-под которой озорно поблескивали круглые голубые глаза.
--
Сиди смирно. Не вздумай вылезать, не надо, чтобы тебя видели. И потом, потеряешься, мы тебя не найдем, - озабоченно предупредил Тим.
Но наставления Тима пропали даром. Тишке все было интересно - и люди на улице, птицы, собаки, кошки. Особенное впечатление на него произвели машины. Он никак не мог понять, откуда и куда так быстро мчатся эти сверкающие разными красками дома на колесах. Он подпрыгивал от возбуждения, без устали крутил головой из стороны в сторону, стараясь увидеть все, что происходило вокруг. Тиму приходилось больше смотреть на Тишку, чем по сторонам, поэтому он все время с кем-нибудь сталкивался. Наконец, ему надоело извиняться, и он пересадил Тишку в верхний карман куртки, который застегивался на молнию. Это было удобнее, но зато Тишкина голова оказалась на виду. На них стали обращать внимание. "Мама, мама, смотри какая у мальчика кукла, я тоже хочу такую,"- радостно вскричала маленькая девочка.
--
Ну вот, - огорчился Тим, - я так и знал, что на тебя будут обращать внимание.
Но Тишку это не обеспокоило, наоборот, ему очень нравилось внимание к своей особе.
Клавдия Петровна предложила добраться до парка на трамвае. Они вошли в пустой вагон и сели так, чтобы не привлекать к себе внимание. Но на следующей же остановке вагон наполнился людьми. Тим забеспокоился и не напрасно. Тишке очень понравилось в трамвае. Он попытался разговаривать с людьми, стоящими и сидящими вокруг, но в общем шуме его голосок был не слышен, тогда он начал улыбаться, кивать головой, подмигивать. Живая, улыбающаяся голова с круглыми веселыми глазами, торчащая из кармана, вызывала ответные улыбки пассажиров. Внезапно Тим почувствовал, что Тишка занервничал, он что-то объяснял, но Тим не слышал ни слова.
-Мой кошелек, - ахнула женщина, стоящая недалеко от Тима, - кошелек пропал. Она с ужасом разглядывала разрезанную ножом небольшую сумочку, висевшую у нее через плечо.
Люди заволновались. Тим испугался, а вдруг люди подумают, что они действуют сообща с вором: пока он с Тишкой отвлекает внимание, вор спокойно вытаскивает из карманов и сумочек кошельки. Он оглянулся на сидящую сзади Клавдию Петровну, хотел спросить, не пора ли им выходить, но по внезапно наступившей тишине понял, что произошло что-то необычное. Тим повернул голову и тоже замер. Люди расступились, и в образовавшемся проходе остался только один человек. На лице его застыло смешанное выражение ужаса, растерянности и какого-то обиженного недоумения. Он пытался удержать в руках женский кошелек из желтой кожи, но кошелек все-таки выскользнул и медленно поплыл по проходу, именно поплыл, как при замедленной съемке. Вот он достиг разрезанной сумки, легко проскользнул в отверстие, и отверстие исчезло. Сумка снова стала целой. И тут все пришло в движение, трамвай затормозил, водитель объявил остановку, люди задвигались и направились к выходу, как будто ничего не произошло. Пострадавшая от вора женщина спокойно села на освободившееся место, а Клавдия Петровна и Тим с Тишкой в кармане вышли из вагона.
--
Что это было? - спросил Тим, - Тишка, признавайся, это твои штучки? Зачем ты привлекаешь к себе внимание, не хватало только, чтобы люди поняли, какими знаниями ты обладаешь!
--
Не волнуйся, они ничего не помнят, они забыли, что произошло. Но не мог же я невозмутимо смотреть, как на моих глазах крадут чужую вещь, и вор спокойно уходит от возмездия.
--
Какое же тут возмездие, если все забыли, что произошло?
--
Не все, посмотри направо.
Тим посмотрел туда, куда указывал Тишка. На земле, у стоявшего в стороне дерева, сидел молодой человек, он извивался всем телом, держа перед собой соединенные вместе руки. Видно было, что он прилагал невероятные усилия, чтобы разъединить ладони, но у него ничего не получалось. Он был в панике.
--
И что, это навсегда? - спросил Тим.
--
А тебе его уже стало жалко? Пусть помучается еще хотя бы минут тридцать, чтобы запомнилось, что красть вредно.
--
Ты думаешь, он надолго запомнит этот урок? - Клавдия Петровна с сомнением посмотрела в сторону молодого человека. Мне кажется, через несколько часов он обо всем забудет.
--
Не забудет.- Глаза Тишки озорно заблестели.- Каждый раз, как он украдет что-нибудь, у него будут склеиваться руки, и времени на то, чтобы их разъединить будет требоваться все больше. Теперь вы понимаете, почему мы не имеем права передавать людям свои знания?
--
А если передавать знания только хорошим людям, - спросил Тим.
--
Люди, они разные, их трудно делить на "хороших" и "плохих". Ты только подумай, что может произойти, если люди будут применять по отношению друг к другу наши знания.
Клавдия Петровна задумалась. - Наверное, это все равно, как наделить первобытных людей ядерным оружием. Ну ладно, пойдем в парк. Только, Тиша, ты ведь нас не предупредил о своих возможностях, поэтому я опасаюсь еще каких-нибудь инцидентов, которые могут закончиться не так удачно. Я тебя прошу, пожалуйста, постарайся заранее ставить нас в известность, когда будешь применять на практике свои способности, а то мое сердце может не выдержать.
Тим решил, что безопаснее будет на детской площадке, там аттракционы, женщины заняты детьми и на Тишку не будут обращать внимания. Клавдия Петровна привела их в кафе, они выбрали столик на открытом воздухе, заказали мороженое, играла музыка, вокруг звенели детские голоса, смех смешивался с плачем, было шумно. Тишка притих, он молча озирался по сторонам, и глаза у него почему-то были печальные.
- Что с тобой, - забеспокоился Тим. - Ты не заболел?
Но Тишка только молча покачал головой.
--
Может, ты устал, - допытывался Тим.
--
Знаешь, - расстроено сказал Тишка, - у вас, у людей, так много зла, даже здесь среди детей оно пустило свои корни.
--
Какое же зло от детей, - удивилась Клавдия Петровна.
--
Не от детей, а среди детей и их родителей. Вот, например, мама со злостью отшлепала ребенка за то, что он не захотел кататься на карусели, хотя она уже купила билет, ей жаль потраченных на билет денег. А вон, в сторонке, на лавочке ругаются муж с женой, кому из них стоять в очереди за билетом, ребенок сидит рядом и тихо плачет, а им не до ребенка. Посмотрите в другую сторону: седая старушка пытается успокоить своего внука, а тот топает ногами, кричит, ругается, бросается на бабушку с кулаками, потому что ему хочется еще покататься, а у бабушки закончились деньги.
--
Как ты все это замечаешь. Но вокруг ведь столько смеющихся детей, радостных лиц, улыбок. Неужели ты видишь только плохое !
--
Нет, конечно, я вижу и плохое, и хорошее. Только нас учат приходить на помощь тем, кому плохо, кого обидели. Но я не знаю, чем помочь вам, людям.
Вдруг Тишка оживился и стал с большим интересом оглядываться по сторонам.
--
Тим, ты видишь, около лавочки большую урну для мусора, а рядом с урной стоит картонная коробка. Ты можешь заглянуть в нее? По-моему, этому существу мы можем и должны помочь.
--
Давай заглянем, - согласился Тим, - а что это за существо?
В Клавдии Петровне проснулся педагог.
--
Мальчики, осторожно, разве можно копаться в мусоре, наберетесь всякой инфекции. Что это за существо, может оно больное, вы можете заразиться.
Но Тим с Тишкой в кармане уже подбежал к коробке и заглянул внутрь. Там, съежившись от холода, лежал маленький щенок. Он приподнял голову и пристально посмотрел на Тима, в глазах у него стояли слезы. Он, как видно, устал бояться, потерял всякую надежду на спасение и всем своим видом выражал полную покорность судьбе. Тим взял коробку и осторожно понес ее к столику, за которым сидела обеспокоенная Клавдия Петровна. На удивление Клавдия Петровна не стала упрекать Тима. Она без слов вытащила из коробки несчастного щенка и завернула его в свой теплый пушистый шарф.
--
Подержи, пожалуйста, - обратилась она к Тиму, - а я пойду куплю для него молока, может, удастся договориться, чтобы его разогрели, малыш совсем продрог.
Щенок, завернутый в шарф, спокойно лежал на коленях у Тима.
--
Тишенька, посмотри, может, он заболел, и его надо отвезти к врачу.
Тишка внимательно вгляделся в щенка, который, в свою очередь, пристально смотрел в глаза Тишке, казалось, между ними происходит молчаливый разговор.
--
Я думаю, что дело тут не в болезни, его просто предали - специально принесли на детскую площадку и бросили. Конечно, от такого потрясения, от переохлаждения, от голода он вполне мог заболеть. Но самое главное, он потерял веру в людей, а эта болезнь пострашней простуды.
Вернулась Клавдия Петровна, очень довольная, что ей удалось разогреть молоко для щенка.
--
Ну, как вы тут без меня, все нормально, - спросила она, - как ты, малыш, согрелся?
Щенок без особого желания вылакал молоко, как будто делал одолжение и снова свернулся калачиком на коленях у Тима. Тим задумчиво посмотрел на Клавдию Петровну.
--
Мы ведь не бросим его, правда? Как вы думаете, родители не будут против? Клавдия Петровна, вы объясните им, что я уже взрослый и сам смогу за ним ухаживать.
--
Вряд ли мне потребуется что-то объяснять твоим родителям, Тим. Они люди добрые, мне кажется, они тебя поймут. Но вот сможешь ли ты создать для малыша необходимые условия, ему надо сделать прививки, его надо воспитывать. Давай сделаем так, я заберу его к себе, а ты будешь приходить к нему в гости, когда захочешь. Со мной ему будет лучше.
Тим засопел от возмущения. В кои веки ему повезло найти себе друга и вот, пожалуйста, его уже хотят отобрать.
--
Конечно, вы, взрослые все заодно, - голос его предательски задрожал, - ему лучше будет со мной. Я никому его не отдам, так и знайте.
Тим крепко прижал щенка к себе. Всем своим воинственным видом он словно говорил, попробуйте только отнять!
--
Да не собираюсь я отнимать у тебя малыша, - улыбнулась Клавдия Петровна, - что ты такой колючий. Предлагаю такой вариант: если родители тебя не поймут и не разрешат оставить щенка, я заберу его к себе, хорошо? А сейчас нам необходимо побыстрее вернуться домой, малыш нуждается в тепле, еде и заботе. Рисковать с общественным транспортом мы не будем, придется взять такси.
Они быстро и без приключений добрались домой. Щенка выкупали, высушили, накормили. Но он оставался безучастным, равнодушно смотрел по сторонам, и глаза у него оставались печальными. Он послушно лежал там, куда его положили, ел то, что ему давали, и вздрагивал от каждого резкого звука.
--
Ничего, ничего, - успокаивала Клавдия Петровна Тима, - он привыкнет. Кстати, надо придумать ему имя. Что ты предлагаешь, Тим.
Тим посмотрел на Тишку.
--
Ты его нашел, тебе и предлагать.
--
Зачем придумывать ему имя, если оно у него уже есть. У него же были хозяева, было и имя.
--
А как мы узнаем его имя, - недоуменно спросил Тим.
--
Зачем узнавать, я и так знаю, что его зовут Кузьмой. Правда, Кузя, - обратился Тишка к щенку.
И тут случилось чудо. Щенок ожил, он поднял голову, прислушался и залаял. Он по очереди обнюхал всех и, виляя дружелюбно хвостиком, отправился знакомиться с территорией. Глаза уже не так печально смотрели из-под темной челки, ушки не висели безучастно, как раньше, они то поднимались, то опускались, прислушиваясь к новым, окружающим щенка звукам. Он обсох после купания, и его коричневая шерстка стала как шелковая и блестела, отдавая даже золотинкой.
Вечер они провели вчетвером и очень весело. Кузя и Тишка затеяли игру в прятки. Тишка прятался, а Кузя носился по всей квартире и искал его. Находил он Тишку быстро, но вот достать мог не всегда. Тишка прятался то в игрушечный домик, куда Кузя мог только засунуть нос, то забирался в шкафчик, который находился высоко от пола, и Кузя сердился, смешно подпрыгивая, фыркал, потом жалобно скулил от невозможности достать своего маленького шустрого друга. Клавдия Петровна и Тим весело смеялись над проделками лесовичка, над попытками Кузи достать Тишку любой ценой.
--
Странно, - думал Тим, - я так давно знаю Клавдию Петровну, а оказалось, что я ее совсем не знаю. Это совершенно другой человек. Скучная, скрипучая, по- учительски педантичная женщина с металлическим голосом (металлическая женщина, как сказал Тишка) превратилась в доброго, веселого, верного старшего товарища, друга, к которому всегда можно обратиться за помощью, который всегда тебя поймет и даст хороший совет.
Потом у них был концерт. Тишка пел песню о зайчишке под аккомпанемент собачьего лая, потом Клавдия Петровна читала стихотворение Есенина "Дай, Джим, на счастье лапу мне", а Тим вместе с Кузей танцевал "Яблочко". В разгар танца раздался папин голос: " У нас оказывается праздник, а я боялся, что мой сын грустит в одиночестве". Они так увлеклись, что не слышали даже, как папа открывает дверь.
Отец вошел в комнату и остолбенел. Странная картина предстала перед его глазами. Его спокойный уравновешенный сын скакал по комнате, вокруг него волчком крутился смешной маленький песик с задорно торчащим распушившимся хвостиком, а всегда серьезная соседка учительница, отбивала такт ногой и подпевала залихватски : "Эх, яблочко, куда ты котишься..." Но больше всего его поразила другая фигура, даже не фигура, а маленький потешный человечек, очень похожий на Незнайку, только без шляпы. Его желтые кудряшки торчали во все стороны, круглые голубые глаза озорно сияли, а сам он то прыгал на голове у Тима, то, скатившись по его руке, скакал, как наездник на коне, верхом на песике, вцепившись в собачью шерсть своими кукольными ручками. Тим увидел, как его отец зажмурился и слегка потряс головой, потом открыл глаза и тихим голосом произнес: - Что здесь происходит? Или у меня начались видения?
--
Папа, папа, не пугайся, я тебе сейчас все объясню, - Тим скороговоркой, боясь, что отец рассердится и не станет его слушать, начал путано рассказывать о появлении Тишки в квартире, о походе в парк, о счастливой находке ( он так давно мечтал о собаке).
--
Подожди, подожди, я ничего не понимаю, - остановил его отец. Давайте я сначала сяду, и вы мне все по порядку доложите. Лучше, если это сделаете вы, Клавдия Петровна.
Но доклада не получилось. Говорили все трое, перебивая и дополняя друг друга, Кузя тоже, как мог, вносил свою лепту в их рассказ. Удивительно, но папа все-таки разобрался, откуда появились Тишка и Кузя, кто из них кто и нисколько не рассердился.
Он рассмеялся и сказал: "Как хорошо, у нас теперь большая семья, не хватает только мамы."
И в этот момент раздался звонок в дверь. Все побежали открывать, в прихожей стало удивительно тесно. Дверь открылась - на пороге стояла мама и держалась рукой за сердце.
--
Господи, что случилось? Звоню, звоню, никто не открывает, за дверью - страшный шум, какие-то незнакомые голоса, собачий лай. Я думала, может я дом или номер квартиры перепутала, знаю, что дома в одиночестве страдает мой сын, спешу к нему, как угорелая, а тут оказывается такая теплая компания собралась.
Мама не стала слушать объяснений.
--
Почему стол не накрыт, раз мы все в сборе? Давайте праздновать, я вам разные вкусности привезла.
Стол накрыли быстро, хотя все бестолково метались и не столько помогали, сколько мешали друг другу. Выручила мамина сноровка. И когда все уже наелись, мама, наконец, сказала : "Вот теперь я готова вас выслушать."
И все, опять наперебой, включая теперь и папу, стали повторно рассказывать о появлении в семье Тишки и Кузи, о Тишкиных способностях. Разговор затянулся допоздна. Клавдия Петровна помогла убрать со стола и ушла к себе, Тишка и Кузя, уставшие от событий этого длинного дня, уснули в кресле, прижавшись друг к дружке. Зато Тим, мама и папа еще долго обсуждали все, что произошло с ними за время разлуки.
Утром Тим, Тишка и Кузя собрались на прогулку, Клавдия Петровна услышала звонкий, как колокольчик, лай Тишки и присоединилась к ним. Утро выдалось солнечное и теплое, даже не верилось, что по календарю это последний месяц осени. Только деревья сиротливо тянули к солнцу свои голые ветви. Людей было мало. Дворники собирали мусор, скопившийся за сутки, немногочисленные прохожие спешили по своим делам - кто-то опаздывал на работу, кто-то торопился на рынок. Кузя с опаской жался к ногам Тима, он явно боялся потеряться.
--
Сегодня же куплю ему ошейник и поводок, - решительно заявила Клавдия Петровна. Как можно выгуливать собаку без поводка, когда вокруг столько машин, того и гляди, может попасть под машину.
Машин во дворе действительно было с избытком. Неожиданно Тим почувствовал, что Тишка забеспокоился, он далеко свесился из кармана куртки и напряженно во что-то вглядывался, Кузя тоже заволновался - он поднялся на задние лапы и, повизгивая, стал карабкаться по брюкам Тима.
--
Ну что с тобой, Кузенька, чего ты так испугался, глупыш. Смотри, на что у меня теперь брюки похожи, придется чистить, мама будет в ужасе.
--
Давай-ка, я возьму его .
И Клавдия Петровна решительно подхватила щенка на руки. - Странно, что он так боится машин.
--
Не машин, а одну машину, даже скорее, не машину, а ее владельца, - поправил ее Тим. Тиша, объясни, что происходит.
--
Кузя увидел своего прежнего хозяина, это он завез щенка в парк и бросил на детской площадке, наверное, он неоднократно бил и ругал Кузю. Вот Кузя и испугался, когда его увидел, - пояснил Тишка.
Мужчина тоже увидел щенка, даже перестал возиться с багажником, он не знал, как себя вести: узнать щенка или сделать вид, что первый раз его видит. Он выбрал второй вариант, отвернулся к машине и пробурчал себе под нос, что в городе развелось чересчур много собак и кошек, пользы от них никакой, одна инфекция. Но тут из машины выскочила маленькая девочка лет пяти.
--
Папа, ну что ты так долго возишься, я в детский сад опоздаю.
Она увидела Клавдию Петровну с Кузей на руках и стоящего рядом Тима.
--
Ну, что я говорила, - обратилась она к своему отцу, - стоило написать объявление и Кузьму нашли. Что вы стоите, как статуи, давайте его сюда. Папа, ты должен дать им денег. Сколько вам заплатить? Папа, дай им тысячу. Кузьма, иди же сюда. Отпустите его, что вы его все держите. Папа, а ты что застыл, деньги давай, видишь, они без денег не отдают собаку.
Отец нехотя достал из кармана тысячу и протянул ее Клавдии Петровне.
--
Вот, возьмите, - раздраженно сказал он.
Клавдия Петровна и Тим словно дар речи потеряли, они тупо смотрели на денежную купюру в руке недовольного мужчины, на девочку, нетерпеливо дергающую за рукав куртки своего отца, и не могли выдавить из себя ни слова.
--
Папа, им, наверное, мало, добавь еще немного денег, не жадничай. Ну, говорите, сколько надо!
Клавдия Петровна и Тим ожили одновременно.
--
Не надо нам ваших денег, мы не собираемся отдавать вам собаку, - в один голос заявили они. Вы предательски бросили щенка, он чуть не погиб из-за вас, а теперь вы хотите забрать его, чтобы опять бросить, только теперь в каком-нибудь безлюдном месте. - Голос Тима дрожал от сдерживаемых слез.
--
Как это не отдадите, - возмущенно закричала девочка.- Тогда папа вас посадит в тюрьму, мы скажем, что вы украли его у нас, у нас есть на него документы.
--
Ну что же, пусть попробует, - в голосе Клавдии Петровны опять появились металлические нотки.- Объявления о пропаже щенка вы не давали, а у нас есть свидетели, которые расскажут, где, когда и в каком состоянии мы нашли щенка. Пойдем, Тим, нам не о чем с ними разговаривать.
Клавдия Петровна хотела гордо удалиться, но ее остановил вопль девочки.
--
Папа, почему ты молчишь? Ой, папочка, что это с тобой?
Действительно, "папочка" ничего не мог сказать по той простой причине, что его рот был заклеен денежной купюрой в тысячу рублей. Он судорожно пытался оторвать ее от лица, но тщетно. Зрителей было немного. Несколько уборщиц стояли, открыв рты, и с интересом наблюдали за бесплатным представлением. Кузя притих на руках у Клавдии Петровны и не делал даже попытки откликнуться на зов девочки. Тогда девочка вытащила из кармана куртки сотовый телефон, сунула его в руки отца и визгливым голосом прокричала:
--
Вызывай полицию, они украли собаку и заклеили тебе рот, пусть их заберут в тюрьму.
Тим возмутился, он попытался объяснить, что собаку они не крали и рот никому не заклеивали, но тут он взглянул на Тишку и понял, что надо немедленно уходить. Поздно. Одна из брошенных уборщицами метелок медленно поднялась в воздух и поплыла в сторону машины. Легко, абсолютно бесшумно, так же, как обычно она сметала мусор, она смела с тротуара мужчину с заклеенным ртом и с багровым от злости лицом и визжащую девчонку, вмела их в машину, прошлась по машине, словно по мусору, и та плавно тронулась с места. Пока немногочисленные зрители находились в замешательстве, Тим схватил за руку Клавдию Петровну и потащил ее за собой.
--
Быстрее домой, это опять Тишкины фокусы, как бы не пришлось действительно разбираться с полицией.
И они незаметно покинули место происшествия, но, оглянувшись, поняли, что могли этого не делать. Машины след простыл, уборщицы спокойно, словно ничего не произошло, продолжали уборку территории. Никто не обращал на них никакого внимания.
--
Скажи, Тишка, уборщицы, я вижу, полностью забыли все, что произошло, а что будут помнить мужчина с девочкой, - спросил Тим.
--
Никто ничего не будет помнить, если только я не захочу, чтобы они вспомнили, - засмеялся Тишка.
--
Все-таки, у нас проблема, - обеспокоено покачала головой Клавдия Петровна, - понятно, что бывшие хозяева Кузи - наши соседи. Мы ведь не можем все время прятать Кузю от них, они все равно узнают щенка.
--
Не узнают, - Тишка победно посмотрел на нее, - они уже забыли все, что связано с Кузей.
--
Где вы были так долго, пора завтракать, стол накрыт, а вас нет и нет. Тим, пригласи Клавдию Петровну на завтрак.
Когда все собрались за столом, Тим рассказал об утреннем происшествии. Мама задумалась.
--
А что ты еще умеешь? - спросила она Тишку, - наверное, ты и сам не знаешь, на что способен. В городе возникают совершенно другие ситуации, в городе больше зла, больше обиженных, поэтому ты не всегда сможешь себя контролировать, трудно предсказать, как и в чем проявятся твои способности. Да и люди скоро обратят на тебя внимание.- Она пристально посмотрела на Тишку. - А может, ты что-то задумал? Любой вдумчивый человек иногда может читать чужие мысли. Попробую я угадать твои. Ты, по-моему, ищешь возможности обратиться к людям с призывом: " беречь леса", надеешься, что они тебя услышат, поймут, и леса будут спасены. Если бы все было так просто. Поверь мне, это ничего не даст. У нас в городе завтра конференция, на которой будут обсуждаться экологические проблемы, одна из них - состояние лесов, защита их от пожаров и варварского истребления. На этой конференции будут выступать известные ученые экологи, биологи, будут присутствовать журналисты. Конференцию обещали даже транслировать по какому-то телевизионному каналу. Я, конечно, могла бы взять тебя, Тишка, на конференцию, но боюсь - ты не выдержишь и снова устроишь какое-нибудь представление, а поскольку это должно транслироваться по телевидению, последствия могут быть необратимыми.
--
Почему последствия могут быть необратимыми, что это значит? - спросил Тишка. - Пока от всех моих действий не было никаких плохих последствий, наоборот, я считаю, все получилось очень удачно. Во-первых, я могу находиться на конференции с Тимом, у него в кармане, чтобы меня не заметили. Во-вторых, я уже понял, что людей невозможно изменить при помощи одних слов. Они понимают только то, что касается их непосредственно, что им выгодно. Люди не умеют слушать, они любят, чтобы слушали их. Не все такие, конечно, но их большинство. В-третьих, люди даже друг с другом не считаются, а деревья, животных, насекомых многие из них находят не нужными. В-четвертых, меня они не признают равным себе, я для них - говорящая кукла. В-пятых, эту "говорящую куклу" они просто не услышат. Я просто хочу посмотреть, как проходят ваши конференции, послушать, что там будут говорить, чтобы пересказать все нашему лесному народу. В отличие от людей, мы, лесовики, считаем себя частью природы, стараемся больше давать, чем брать. Поэтому природа одарила нас такими способностями. Это вы, люди, называете наши знания способностями. Самая большая наша способность - умение любить, умение помогать, а не вредить.
Глаза у Тишки снова стали печальными. - Я так надеялся на людей, так обрадовался, когда познакомился с Тимом, с Клавдией Петровной, с вами. Но, к сожалению, не все такие, как вы. Чересчур сильно пустило зло корни среди людей. А как сделать так, чтобы все люди стали такими, как вы, я не знаю.
Все замолчали и задумались. Нечего было возразить Тишке. Конечно, людей, думающих так же, как родители Тима, Клавдия Петровна, сам Тим, много. Тишка не мог за такой короткий промежуток времени познакомиться со всеми.. Но все равно, он прав: много зла, много эгоизма, много несправедливого среди людей. Тим загрустил. Тишка тоже притих, его всегда готовое к улыбке лицо стало непривычно серьезным. Даже Кузя не бегал по квартире, не пытался поймать ловко ускользавшего от него Тишку, свернувшись пушистым колечком, он спокойно лежал на кресле, прикрыв глаза. Тим долго думал над мамиными словами.
--
Мама, а можно, я поеду с тобой на конференцию и возьму с собой Тишку. Он будет тихонечко сидеть у меня в кармане и слушать, о чем говорят твои ученые. Я буду следить за ним, чтобы он ничего не натворил. А потом мы все вместе приедем домой. Зато ему будет, о чем рассказать в лесу.
День промчался незаметно, а вечером Тим решил, на всякий случай, подготовить Тишку к конференции. Он рассказал ему, что такое телевидение, как обычно проходят подобные конференции ( мама иногда брала его с собой, когда ей не с кем было его оставить), предупредил, что там нельзя шуметь, бегать, прерывать докладчика. Если честно, Тиму всегда было скучно сидеть среди взрослых людей, произносящих с умным видом непонятные для него слова. Но раз Тишке это необходимо, он готов пожертвовать целым днем каникул ради друга.
Утро началось, как и предыдущее, с прогулки. Они гуляли опять вчетвером: Тим с Тишкой и Клавдия Петровна с Кузей. Кузе купили красивый удобный ошейник и мягкий поводок. Но он все равно с опаской прижимался к ногам Клавдии Петровны, шарахался от людей, даже от кошек, пугался резких сигналов автомобилей. Прежнего хозяина Кузи не было видно, уборщицы не обращали на них ни малейшего внимания. Тим успокоился. Прогулка обещала быть приятной. Они говорили о конференции. Мама все-таки решила взять с собой Тима и Тишку.
Внезапно Тим почувствовал, что Тишка занервничал. Он сам не мог понять, как он это почувствовал.
--
Что с тобой, Тиша? Может быть, вернемся домой, - предложил Тим
Но Тишка ничего не ответил. Тим оглянулся по сторонам. Так и есть. Около подъезда соседнего дома о чем-то горячо спорили двое подвыпивших мужчин. Собственно, спором это назвать было трудно, они громко бранились, хватали друг друга за грудки, а рядом на лавочке сидели подростки и комментировали их высказывания. Вот один из ругающихся открыл рот, но вместо грубых слов из его рта стали выплывать разноцветные прозрачные шары, похожие на мыльные пузыри. Он закрыл рот, и пузыри исчезли. Зато открыл рот другой мужчина, и из его рта поплыли такие же шары. Вокруг стали собираться зрители, они с интересом наблюдали за происходящим, раздавался смех, кто-то предположил, что они выпили шампунь или какое-нибудь моющее средство. Мужчины с ужасом смотрели по сторонам, но как только они открывали рты, шары продолжали выплывать один за другим, они не лопались, а поднимались вверх. Над головами людей скопилось уже порядка двадцати разноцветных, переливающихся всеми цветами радуги шаров.
--
Тиша, ну что ты делаешь, мы же договорились, - в отчаянии прошептал Тим. Мама узнает и не возьмет нас на конференцию.
--
Прости, прости, больше не буду.
Тишка отчаянно покраснел. Ему было стыдно. Шары стали медленно растворяться в воздухе, зрители расходились. Только мужчины стояли, слегка покачиваясь, и пытались вспомнить, что они тут делают. Они смутно помнили, что с ними происходило что-то необычное, но что именно, вспомнить не могли.
Клавдия Петровна с Кузей как раз находилась с другой стороны дома и не могла видеть происходящее. Они подошли, когда разошлись не только зрители, но и двое виновников происшествия. Тим предложил возвращаться домой, чтобы не опоздать на конференцию. Они успели вовремя. Быстро собрались и на такси отправились на конференцию. На такси настоял Тим, он не хотел рисковать - мало ли что мог увидеть Тишка в общественном транспорте, и к каким последствиям могло привести его вмешательство в события - представить было сложно.
--
Что-то вы подозрительно молчаливы, - мама недоверчиво посмотрела на Тима. Ты ничего не хочешь мне рассказать. На всякий случай, Тим, пожалуйста, не выпускай Тишку из поля зрения. Людей будет много, я не хочу неприятностей.
--
Мама, ты рассуждаешь не логично: кто же любит неприятности, - с улыбкой ответил Тим.
--
Да, дружба с Тишкой сделала тебя философом, сынок, - мама засмеялась. Ну ладно, надеюсь, все будет хорошо.
--
Мама, а кого называют философами, - спросил Тим.
--
Мы с тобой обязательно поговорим об этом, но не в такси, а дома, в спокойной обстановке. Мы уже подъезжаем.
Здание, где должна была проходить конференция, находилось в центре города, поэтому поездка в такси не заняла много времени. Само здание не привлекало внимания. Небольшое, серое, четырехэтажное, оно терялось среди многоэтажных домов, выросших вокруг него в последние годы. Они прошли в фойе, мама показала на контроле какое-то удостоверение, поднялись по красивой мраморной лестнице на второй этаж и попали в большой, заполненный людьми зал. Мама прошла к передним рядам, где сидели ее коллеги, для нее было оставлено два места. И только они уселись, как на сцену, переднюю часть которой занимали трибуна и длинный стол, поднялся пожилой седобородый мужчина, призвал всех к тишине, объявил, что конференция считается открытой, и предложил выбрать президиум. Оказывается, этот длинный стол нужен был для того, чтобы усадить за него людей, которые называются президиумом. Их долго выбирали по списку, зал голосовал за каждого члена президиума. Вдруг Тим услышал, что называют их фамилию. Маму выбрали в президиум. Она занервничала.
--
Ты сможешь один уследить за Тишкой? - с тревогой спросила мама.
--
Не волнуйся, я справлюсь, - Тим говорил уверенно, но в душе он этой уверенности не ощущал.
Тим решил, что он не будет отвлекаться на то, что говорят с трибуны, все свое внимание он собирался посвятить Тишке. Зато Тишка, взволнованный большим количеством людей и тем, о чем они говорили, старался не пропустить ни одного слова. Тем более, что многие слова были ему не понятны. Он старался запомнить их, чтобы потом узнать их значение , поэтому все его внимание было приковано к сцене и к человеку, стоящему за трибуной. Люди за трибуной менялись. Им задавали вопросы, критиковали некоторые положения их докладов, иногда возникали споры. В зале присутствовали журналисты, некоторые моменты заседания снимались на телекамеру, их будут потом транслировать по телевидению. Все это Тишка уже понял. И в отличие от Тима, который не следил за ходом выступлений и дискуссий, Тишка старался понять, о чем идет речь, кто из докладчиков, по его мнению, прав, а кто - нет. Но вот на сцену вышел молодой аспирант, будущий ученый по экологическим проблемам. Он вроде бы говорил правильные слова о защите окружающей среды, о здоровье человека, о сохранении на Земле благоприятных условий для жизни человека, но что-то в его словах Тишку неприятно удивило. Он так внимательно прислушивался, что чуть не выпал из кармана куртки. Тим еле-еле успел его подхватить.
--
Что с тобой? - прошептал Тим.
--
Не пойму я что-то этого докладчика, - ворчливо ответил Тишка. Ты понимаешь, к чему он ведет.
--
Да не слушал я его, - отмахнулся Тим. Если бы я его слушал, я не успел бы тебя поймать.
--
А ты послушай.
Тиму стало интересно: что так взволновало Тишку. Он постарался вникнуть в то, что говорил молодой аспирант. А аспирант говорил странные на взгляд Тима вещи. Если коротко, то все сводилось к тому, что в связи с неблагоприятной экологической обстановкой леса, почва, как и люди, болеют, поэтому все больные леса ( их большинство, как утверждал докладчик) необходимо вырубить, во-первых, это строй материал; во-вторых, освободится земля под застройку или под сельхоз работы, что, в свою очередь, может решить демографическую и продовольственные проблемы; вместо деревьев вполне можно обойтись цветами или низкорослыми кустарниками, за которыми легко ухаживать. Тим не верил своим ушам и глазам. Его удивляло, что зал молчит, молчит президиум, а самое главное, молчит его мама. Тишка тоже растерялся и с выпученными от удивления глазами молча смотрел на молодого человека, которого безмолвие зала так вдохновило, что он начал разворачивать какие-то диаграммы, графики, называть какие-то цифры. Тим почувствовал, что если он еще немного послушает, то просто лопнет от возмущения, эмоции требовали выхода, и он не выдержал.
Неожиданно для самого себя он вскочил с места и закричал на весь зал: - Вы говорите чушь. Вы или ничего не понимаете, или вы - преступник, который хочет, чтобы все живое погибло.