Николай вышел на веранду и невольно залюбовался открывшимся видом на море. Неторопливо и мерно накатывающиеся на берег тяжелые волны то синие, спорящие синевой с небом, то зеленые в лучах яркого весеннего солнца, с тихим плеском уносили с собой береговой песок, ракушки, мелкие камешки. Звук морского прибоя, резкий запах водорослей, яркие краски мая создавали иллюзию осуществления любых надежд, вечности и незыблемости жизни. Над морем с пронзительными криками носились неугомонные чайки, высматривая в прозрачной воде мелкую рыбешку. Николай облокотился на перила, вслушиваясь в глухой рокот волн, наслаждаясь этим весенним буйством красок и теплыми солнечными деньками.
--
Нина, ты где, пора на процедуры, - услышал он доносящиеся из больничного коридора голоса медсестер.
--
А, вот ты где, дышишь свежим воздухом, - раздался прямо у него за спиной бодрый голос Раечки, молоденькой медсестры, всегда веселой и строящей глазки всем мужчинам без исключения, как молодым, так и пожилым, как докторам, так и пациентам.
Николай оглянулся.- Интересно, к кому она обращается, что это за Нина.- Его взгляд натолкнулся на широко открытые голубые глаза девушки, на вид совсем ребенка. Тоненькая стройная фигурка, рыжие кудряшки, курносый нос и усыпанное веснушками худенькое треугольное личико. В больших, доверчиво глядящих на мир глазах девушки отражались как в зеркале все ее чувства: страх перед болью, какая-то детская обида, беспомощность и в то же время решительный вызов всему, что мешает ей наслаждаться жизнью и молодостью. Неожиданно для самого себя Николай подошел к незнакомой девушке и очень просто, словно они уже не раз видели друг друга, представился:
--
Давайте знакомиться, я Коля, а вас, как я понимаю, зовут Нина. Раечка, ну что ты пристала к человеку, дай ей еще немного подышать свежим морским воздухом, успеет она на свои процедуры, никуда они не денутся.
Раечка весело посмотрела на них, тряхнула со смехом головой и нарочито строго произнесла:
--
Ладно, даю вам десять минут для знакомства, но потом в процедурную, понятно? Коля, под твою ответственность.
Медсестра упорхнула, и они остались на веранде вдвоем. Высокому, плечистому Николаю казалось, что эта девушка, которую он мысленно назвал про себя рыжим мышонком, нуждается в его защите и опеке - она выглядела такой нежной, хрупкой, беспомощной. У него возникло желание обнять ее худенькие плечи, притянуть к себе, чтобы уберечь от всех неприятностей и огорчений. Он уже протянул к ней руку, но она сделала шаг назад, спрятала руки за спину и насмешливо засмеялась.
--
Что это ты, Коля-Николай, не успел сказать несколько слов, а уже руки протягиваешь? Думаешь, если ты такой сильный и красивый, то перед тобой никто не устоит? Прямо покоритель женских сердец!
Коля покраснел от возмущения. Что она себе позволяет. Разве он ее обидел, он же ничего не сделал плохого, а она над ним издевается.
--
А ты колючка-злючка, Нина, как я погляжу. Просто я решил, что тебе прохладно, а ты Бог знает что подумала.
Он хмыкнул, пожал плечами и повернулся к ней спиной. Нина подошла, встала рядом и положила ему руку на плечо.
--
Ладно, не злись, я действительно колючка, ничего не могу с собой поделать - характер такой, занозистый, - она задумчиво посмотрела на него, - не люблю чересчур самоуверенных парней.
Он искоса наблюдал за ее лицом. Оно все время менялось, на нем отражалось все, что она в этот момент чувствовала, о чем думала; не лицо, а открытая книга, главное, чтобы читатель внимательный попался.
--
Тебе надо в театральное училище поступать - такой талант пропадает.
--
Теперь ты надо мной смеешься? - Нина настороженно улыбнулась.
--
С чего ты взяла, что я смеюсь, я так правда думаю. У тебя лицо "разговорчивое".
--
Как это? - Нина весело засмеялась. - Это я разговорчивая, а не лицо.
--
Понимаешь, по твоему лицу сразу становится понятен весь твой внутренний мир, оно у тебя живое, все время меняется.
--
Это плохо? - спросила Нина и хитро прищурилась. - Ну-ка посмотри, о чем я сейчас подумала.
Николай с серьезным видом пристально наблюдал за ее лицом, принимая вызов.
--
Во-первых, это хорошо, что оно у тебя такое необычное, а во-вторых, ты подумала, что хорошо было бы убежать из этой противной больницы, сесть на катер и отправиться в открытое море, где нет надоедливых медсестер, уколов, отвратительных лекарств и всего, что связано с разными болезнями. Правильно?
Нинины глаза стали казаться еще больше, распахнувшись от удивления.
--
Ты случайно не экстрасенс? Ее худенькое бледное личико слегка порозовело, бесцветные губы приоткрылись в улыбке.
Паренек пожал плечами.
--
Раньше во всяком случае таких способностей за собой не замечал, наверное, это ты на меня так подействовала. - Он посмотрел на часы, - пора идти, я ведь дал слово, что приведу тебя через десять минут.
--
А ты всегда держишь свое слово? - поддразнивала его Нина.
Но он не принял ее шутливого тона и серьезно ответил:
--
Всегда.
Потом подумал и добавил:
--
Стараюсь всегда выполнять то, что обещал, бывает, конечно, что не получается, обстоятельства ведь по-разному складываются. А ты разве свое слово не держишь?
Ее глаза озорно блеснули.
--
А я стараюсь не давать никаких обещаний, чтобы потом не мучиться угрызениями совести.
Николай взял ее за руку и отвел в процедурный кабинет.
--
Вот привел, как договаривались.
Раечка лукаво посмотрела на них и со смехом сказала:
--
Еще успеете наворковаться, голубки. А вы хорошо смотритесь, так глядишь, и свадьбу сыграем.
Девушка сердито выдернула руку из руки Николая, покраснела и отвернулась.
--
Ладно тебе, Раечка, все бы тебе над людьми издеваться, из-за твоих шуток Нина на меня обиделась.
--
Ничего я не обиделась, - раздосадовано воскликнула Нина, - просто не люблю, когда люди глупости всякие говорят.
--
Вот дурочка, - Раечка обернулась и посмотрела на нее смеющимися глазами, - я же от всей души сказала, я и правда с удовольствием погуляла бы на вашей свадьбе. Смотри, какой Коля красивый: высокий, мужественный, кудри льняные, глаза голубые, всем женихам - жених. А рядом ты - стройная, как березка, хрупкая, женственная, скромная. Настоящая невеста.
Но девушка смотрела на медсестру с обидой, в глазах стояли слезы, губы дрожали. Николай понял, что еще немного - и она расплачется, поэтому он просто отвел Нину в сторону и тихонько, чтобы не слышала вездесущая Раечка, сказал:
--
Нина, я назначаю тебе свидание на веранде, приходи вечером, как стемнеет, я буду ждать.
Нина недоверчиво посмотрела на него, поняла, что он говорит совершенно серьезно, и улыбнулась сквозь слезы. Улыбка удивительным образом осветила ее лицо, Коле показалось, что от этой улыбки даже в комнате стало светлее.
--
Приду, - коротко ответила она, - жди, но если обманешь - пеняй на себя, никогда не прощу.
--
Понял, буду ждать хоть до утра.
Он ласково улыбнулся и вышел в коридор.
Не успело солнце скрыться за горизонт, как молодой человек уже занял наблюдательный пост на веранде. Сначала он спокойно любовался морским пейзажем, потом стал нетерпеливо поглядывать на часы. Темнело, больные потихоньку покидали веранду и отправлялись коротать вечер каждый по-своему. Кто-то усаживался в холле смотреть телевизор в шумной разношерстной компании, кто-то привык рано ложиться спать, некоторые, удобно устроившись в мягком кресле в холле, читали книги. Веранда опустела. На смену солнечному дневному теплу пришел прохладный весенний вечер. Больные боялись простудиться. Николай, конечно, не относился к тем, кто боязливо прятался от вечерней прохлады, от любых температурных перепадов, но и он уже стал поеживаться, ощущая на себе действие коварного ветерка, дующего с моря, однако уйти не мог - вдруг Нина появится в его отсутствие и подумает, что он ее обманул. Она же его никогда не простит, вряд ли он сможет объяснить, что во избежание простуды, чтобы не затягивать лечение, уходил переодеваться. Нет уж, - решительно заявил он про себя,- придется померзнуть. А Нина все не появлялась. Вот уже и звезды зажглись на небе, словно кто-то, набрав их в пригоршни, щедро разбросал по всему небосводу, луна таинственно оранжево светилась, расстилая по поверхности моря узкие серебряные дорожки. Николай устроился поудобнее в своем кресле, и сам не заметил, как задремал. Ему снилось, что он плывет в холодной морской воде, ему тяжело, ноги сводит судорогой, они превратились в ледышки. "Я могу так утонуть", - со страхом подумал он. А из морских глубин до него доносится чей-то нежный тихий смех, и женский голос ласково зовет его к себе.
--
Коля, проснись, хватит спать, соня, - услышал он рядом с собой тихий голосок.
--
Нина, - он сразу проснулся и вскочил на ноги, - ты давно меня будишь?
--
Не очень, каких -нибудь полчаса, - Нина смеялась, и глаза ее озорно блестели.
--
А почему ты так поздно? - спохватился он. - Я уже думал - ты совсем не придешь.
--
Ага, и поэтому с горя решил отважно проспать здесь до утра, простудиться и обвинить меня в посягательстве на свое здоровье, - продолжала смеяться Нина, - так-то ты меня ждал, да ты просто воспользовался случаем выспаться на свежем воздухе.
--
Ну да, чтобы подхватить еще и воспаление легких и продлить время лечения, - в тон ей ответил Толик, - давай возьмем по пледу, а то не ровен час - действительно простудимся.
Он сбегал за пледами, и они уютно устроились каждый в своем кресле, накрывшись теплым пледом. Время бежало незаметно. Они то подшучивали друг над другом, то рассказывали о себе, о своих близких, о своих планах на будущее; не затрагивалась только одна тема - тема болезни. Стоило Николаю как бы невзначай заговорить о больнице, о соседях по палате, как Нина тут же замыкалась, хмурилась, становилась молчаливой и грустной. "Странная девушка, - подумал Николай, - то радуется жизни, веселится, словно озорной ребенок, а то набычится - и слова из нее не вытянешь". Они сидели на веранде долго, до полной темноты, уже больные разошлись по палатам, в коридоре выключили верхний свет, и лишь на медицинском посту горела настольная лампа, освещая голову дежурной медсестры, склонившейся над какими-то записями. Ребят оставили в покое. Раечка сделала попытку разогнать их по палатам, но потом махнула на них рукой. "Пусть посидят , они же никому не мешают, - подумала она, - что-то их ждет в будущем". Несмотря на свою молодость, Раечка успела уже насмотреться на страдания людей, понять, как коротка и непредсказуема жизнь, как часто смерть переходит дорогу мечтам о счастье.
С этого дня Николай каждый вечер назначал Нине свидание на веранде, если, конечно, позволяла погода.
...Ольга Ивановна замолчала и поглядела в окно вагона.
--
Где это мы?
--
А дальше, что было с ними дальше? - нетерпеливо забросали ее вопросами девушки, которые ехали в одном купе с этой немолодой седой женщиной, за плечами которой угадывалась непростая и не очень легкая жизнь. - Вы ведь обещали рассказать несколько историй о любви. Это что, вся история?
Ольга Ивановна засмеялась.
--
Нет, конечно, это начало первой истории. Только эта история долгая, следующие намного короче. Все они связаны с больницей, наверное, потому, что именно в самые трудные моменты своей жизни человек раскрывается в своих чувствах; наедине с болью, когда кажется, что жизнь висит на тонком волоске, он так нуждается в человеческом тепле, заботе и любви. Зря я так подробно начала рассказывать вам о жизни наших героев, боюсь, нам не хватит времени.
--
Тогда не отвлекайтесь, чтобы успеть до нашего приезда, - потребовали две подружки - студентки - Катя и Маша, едущие на каникулы к Машиной бабушке. Окончив первый курс института, девушки считали себя совсем взрослыми, самостоятельными и умудренными жизненным опытом. Ольга Ивановна согласно кивнула головой.
--
Ну тогда слушайте продолжение истории. Вы, конечно, догадались, что молодой человек всерьез заинтересовался Ниной; иногда ему казалось, что Нина - еще совсем ребенок, наивный, беспомощный, требующий руководства и мужской защиты, а спустя время она ставила его в тупик своим поведением, мыслями, переживаниями; в такие минуты она вела себя, как взрослая женщина, окруженная каким-то таинственным ореолом. Сначала он думал, что ему просто весело с ней, потом захотелось ее разгадать, узнать получше, а через две недели он понял, что совсем потерял голову. Он почувствовал, что не может и не хочет жить без этой забавной и загадочной девушки; жизнь без Нины теряла все свои краски, казалась пресной и неинтересной. Ну а о Нине и говорить было нечего. Она влюбилась в Николая сразу, с первого взгляда и только старалась всеми силами скрыть от него свое чувство. Она боялась, что узнав о ее любви, Коля охладеет к ней; каким-то шестым чувством она поняла, что мужчина, завоевав любовь девушки, сначала испытывает чувство гордости, которое он зачастую принимает за любовь, а потом на смену этому чувству приходит скука. И вот уже мужчина оглядывается в поисках другого предмета любви. Конечно, это относится не ко всем мужчинам, но Нине казалось, что Николай с его мужественной красотой представляет собой тип такого мужчины, мужчины-завоевателя. Весь его уверенный вид, его тон и поведение говорят об этом. И она, как могла, прятала свою любовь и от него и от других людей. Время летело незаметно для влюбленных, Николая уже собирались выписывать, он прошел почти весь курс лечения. Они пока не задумывались, что будет потом, когда им придется расстаться. Николай так ничего и не смог узнать о Нининой болезни, а она, казалось, совсем не интересовалась болезнью Коли. Они говорили, в основном, либо о прошлом, либо о будущем.
Ольга Ивановна прервала свой рассказ, посмотрела на часы, потом перевела взгляд на своих соседок по купе, заинтересованно ловивших каждое ее слово, и пояснила.
--
Понимаете, история любви двух молодых людей зарождалась на моих глазах, я лежала в одной палате с Ниной, что-то видела сама или догадывалась, о многом мне рассказала сама Нина, потом поведал Коля. Так что, можно сказать, я знаю эту историю с трех сторон. Однажды за несколько дней до выписки Николая Нина почувствовала себя хуже: усилились боли, появилась неприятная слабость, временами кружилась голова. Она приписала это ухудшение своего состояния действию лекарств, поэтому, встретив в коридоре лечащего врача, сердито обратилась к нему.
--
- Ваши лекарства только вред приносят, после вашего лечения мне становится все хуже и хуже, ваши методы годны лишь для того, чтобы учить студентов, как нельзя лечить больных, лучше бы выписали меня и не мучили.
Бледное ее личико стало еще бледнее, глаза гневно сверкали, голос дрожал от внутреннего возбуждения, в нем слышались сдерживаемые слезы. Маленького роста, сгорбленный старичок доктор молча смотрел на возмущенную восемнадцатилетнюю девушку, - где найти слова, - думал он, - и как объяснить этой жаждущей жизни девочке, что он вместе со всей современной медициной не сможет ей помочь, он бессилен перед ее болезнью, единственное, что в его силах - это продлить на некоторое время ее жизнь. А Нина, не получив со стороны врача никакого отпора, повысила голос и требовала немедленной выписки, она даже топнула ногой, как маленький ребенок, которому не терпится получить заветную игрушку. Неожиданно она замолчала, схватилась рукой за голову и упала к ногам доктора. Подбежали медсестры, начался обычный в таких случаях переполох.. Нина пришла в себя уже в палате. Она растерянно смотрела вокруг, не понимая, что произошло, голова ее кружилась, перед глазами все плыло.
--
Что со мной? - со страхом спрашивала она слабым голосом у медсестер.
--
Ничего страшного, ты переволновалась, небольшой обморок, тебе сделали укол успокоительного, теперь надо поспать, чтобы дать своему организму отдых, - успокаивали ее.
Она недоверчиво вглядывалась в их невозмутимые лица.
--
Ольга Ивановна, Коля не приходил? Не пускайте его пока ко мне, я не хочу, чтобы он видел меня такой, - чуть слышно произнесла она, - такой слабой и некрасивой.
--
Не волнуйся, Ниночка, я уже объяснила Коле, что тебе ввели такое лекарство, после которого нужен полный покой, поэтому в ближайшие несколько часов тебя нельзя беспокоить. Ты поспи, я послежу, чтобы тебе никто не мешал.
Нина благодарно кивнула, закрыла глаза и уснула. Проснулась Нина от какого-то назойливого шепота, ей показалось, что она только на минуточку закрыла глаза, только задремала, а этот злой навязчивый шепот ее разбудили. В другое время она обязательно рассердилась бы, ведь из-за болей она не может выспаться, но сейчас у нее совсем не было сил для возмущения. Она тихо лежала с закрытыми глазами и старалась не слушать этот почему-то неприятный для нее шепоток, но он назойливо лез в уши, и Нина поняла, отчего этот шепоток показался ей таким враждебным. Голос принадлежал соседке по палате, бабушке божьему одуванчику, как ее про себя окрестила Нина, все называли эту бабушку просто по отчеству - Кузьминична, имени ее никто не помнил. Бабушка была постоянным пациентом больницы, ее муж обслуживал все больничное сантехническое оборудование, платили ему немного, и в качестве дополнительной компенсации за работу больница взяла на себя обеспечение лечения его жены, ее слабое сердце требовало постоянного медицинского ухода, а родственников у этой престарелой супружеской пары не было. Кузьминична отличалась невероятным любопытством и вездесущностью, она постоянно находилась в состоянии подглядывания и подслушивания, чтобы потом с удовольствием делиться со всеми подряд полученными таким образом сведениями. За это Нина и не любила старушку, ее раздражало даже не то, что старушка являлась основным источником сплетен, а то, с каким злорадным удовольствием Кузьминична рассказывала о чужих несчастьях и болезнях. Вот и на этот раз голос старушки дрожал от сдерживаемого волнения, она с придыханием и восторгом пыталась рассказать Ольге Ивановне о чьих-то плохих анализах и о том, что ей удалось подслушать. Ольга Ивановна отмахивалась от этого шепотка, как от надоевшей мухи, но заставить замолчать неугомонную старушку не могла. Нина поневоле вслушалась, да это о ней взахлеб шепчет Кузьминична.
--
У Нины-то шариков белых в крови очень даже много, а красных - наоборот, вот доктор и переживает, а тут еще обморок этот, они там в ординаторской обсуждали ее лечение и говорят, что состояние очень тяжелое. Слышишь, Ольга Ивановна, тебе говорю, - Кузьминична подергала Ольгу Ивановну за руку.
Ольга Ивановна не на шутку рассердилась, она выдернула свою руку и с возмущением прошептала:
--
Немедленно прекратите говорить глупости, можно подумать, что вы в медицине разбираетесь, да и девочку разбудите.
--
Чего это я глупости говорю, - обидчиво поджала губы старушка, - я правду сказала, ее глаза опять заблестели от удовольствия, - страшно больна Нина-то, страшно.
--
Будете так себя вести, я расскажу о вашем поведении главному врачу, и вас выпишут, - с негодованием повернулась к ней Ольга Ивановна.
--
Что же вы, Ольга Ивановна, не даете бедной Кузьминичне высказаться, смотрите, она же просто лопнет, если не поделится с кем-нибудь свежими новостями, - вмешалась в их разговор Нина и грустно рассмеялась, - нет, вы уж дослушайте, она же еще не все вам о шариках рассказала. Давай, Кузьминична, что там у тебя еще не досказано, поведай о моей смертельной болезни, сколько мне там жить осталось, что врачи мне напророчили.
Нина смеялась, а в голосе звучали слезы.
--
Ниночка, ну что ты слушаешь старого человека, что она понимает в медицине, слышала звон - да не знает, где он, - успокаивающим тоном произнесла Ольга Ивановна, подходя к Нининой кровати.
Она села на кровать к Нине и стала рассказывать ей о разных случаях из своей жизни, о том, как трудно поставить бывает правильный диагноз, как легко ошибиться в оценке заболеваний, предсказать ход и течение болезней. Нина слушала ее молча, губы улыбались, но в глазах стояли слезы.
--
Не успокаивайте меня, Ольга Ивановна, я не маленькая, глупенькая девочка, да и болею я уже два года, наслушалась я о своей болезни достаточно, - Нина ласково дотронулась до руки женщины.
Кузьминична, прерванная на полуслове, не найдя слушателей в палате, обиженно надула губы и выплыла за дверь.
--
Ну вот, теперь пойдет разносить сведения обо мне дальше по палатам, - грустно констатировала Нина, - так и до Коли дойдет слух о моей болезни, нет в этой жизни ничего тайного, чтобы не стало явным. Все у меня в жизни получается наоборот - сбывается лишь самое плохое, а хорошее, о чем мечтаешь - не сбывается никогда.
--
Ну что ты, Ниночка, ты молодая, у тебя вся жизнь впереди, все еще у тебя будет хорошо.
--
А вы, Ольга Ивановна, в каком возрасте замуж вышли, - спросила Нина.
--
Я рано замуж выскочила, в двадцать лет, - засмеялась Ольга Ивановна.
--
Я тоже в двадцать лет замуж выйду, - решительно заявила Нина, - вот вылечусь, отдохну от всяких процедур и лекарств и выйду замуж.
--
За кого, если не секрет? - с улыбкой задала вопрос Ольга Ивановна.
Нина задумалась, а потом серьезно ответила:
--
Конечно, я хотела бы выйти замуж за Колю, но кто знает, как получится. В жизни часто так бывает - надеешься на одно, а получается совсем не так.
--
Ты не уверена в Николае или в своем чувстве к нему? - Ольга Ивановна с интересом посмотрела на Нину.
--
В своем чувстве я как раз уверена, - тяжело вздохнула Нина, - а на ваш взгляд, Коля - надежный человек?
Нина с затаенной тревогой смотрела в глаза Ольги Ивановны.
-Знаешь, девочка, мне трудно ответить на этот вопрос, на такой вопрос может ответить только сама жизнь. Единственное, что могу сказать, если ты сейчас в нем не уверена, не уверена в его чувстве, боишься рассказать ему правду о себе, значит, тебе еще рано связывать с ним свою жизнь.
--
Поэтому я и говорю, что выйду замуж через два года, а пока стараюсь не вешаться ему на шею, чтобы не надоесть раньше времени. Правильно? - спросила она.
Ольга Ивановна с сомнением покачала головой.
--
Любовь и рассудок часто плохо уживаются вместе, любовь ведь как море, то плещется тихо и спокойно, то нахлынут, захлестнут высокие волны, так что на разумные поступки времени не останется.
Пока Нина отдыхала, Николай не находил себе места. Он пробовал разговаривать с Нининым лечащим врачом, но тот внимательно посмотрел на молодого человека и спросил :
--
Простите, а кем вы приходитесь моей больной? Я не имею права разглашать сведения о своих больных посторонним лицам.
--
Я не посторонний, - гневно вскричал Николай, - я ее люблю, мы, может быть, даже поженимся.
--
Вот когда поженитесь, молодой человек, тогда и спрашивайте, - с улыбкой ответил врач и не торопясь вышел из ординаторской.
--
Но должен же я знать, чем Нина больна, - Николай шел по пятам за маленьким доктором, возвышаясь над ним на две головы.
--
А что сама Нина говорит по этому поводу? - спросил доктор, неожиданно останавливаясь, так что молодой человек едва не налетел на него.
--
В том -то и дело, что ничего она не говорит, как только я завожу на эту тему разговор, она замолкает, становится такой грустной и несчастной, что больно смотреть.
--
Вот видите, - доктор задрал голову, чтобы посмотреть Николаю в лицо, - задумайтесь, почему она не хочет сама рассказать вам о своей болезни, наверное, потому, что она не доверяет вашей любви, сомневается в вашем к ней чувстве. Советую вам задуматься над моими словами. Поговорите с ней, убедите ее, что вы в любом случае ее не бросите, не разлюбите. Вы ведь действительно ее любите?
Николай слегка замешкался, задумался о чем-то, потом негромко ответил:
--
Конечно, люблю. Если бы не любил, разве переживал бы так?
Глаза старого доктора стали печальными. Он внимательно всматривался в молодого человека, словно старался проникнуть в его самые затаенные мысли.
--
Слово это, "любовь" - чересчур широко и часто употребляется людьми, только и слышишь: " люблю, не люблю, полюбил, разлюбил". Очень вольно с этим словом обращаются люди, а ведь это слово может вернуть к жизни человека, добавил частицу "не", может и убить. Вы, молодые, не понимаете, что умение любить - это талант, тяжелый труд и не надо путать любовь с обычным увлечением.
Он вздохнул тяжело, махнул рукой и медленно побрел дальше по коридору, а Николай остался стоять на месте, озадаченно глядя вслед доктору.
Вечером они как всегда встретились на веранде. Несмотря на макияж Нина выглядела не совсем здоровой: под глазами залегли синие тени, которые не убирались косметикой, щеки предательски бледнели, лихорадочно блестели глаза. Да и настроение у нее менялось каждые полчаса. То она казалась веселой и озорной, то замолкала и задумывалась о чем-то, не слыша ничего вокруг, тогда она напоминала Николаю взъерошенного и перепуганного до смерти воробышка. И он не выдержал.
--
Нина, нам надо серьезно поговорить, ты не хочешь мне рассказать, что с тобой происходит? Ты мне не доверяешь, а я хочу знать о тебе все. Не забывай - я скоро выписываюсь, мы будем реже видеться, и я буду переживать, не зная, какая опасность тебе угрожает.
Нина как-то затравленно посмотрела на него, потом вдруг без всякого перехода беззаботно рассмеялась.
--
Тебе нечего переживать за меня, у меня все будет хорошо, ты будешь навещать меня в выходные дни, потом, когда я выпишусь из этой противной больницы, мы будем видеться чаще, конечно, если ты еще к тому времени меня не забудешь.
Она лукаво посмотрела на него, ожидая возражений. И возражения последовали.
--
Что ты такое говоришь, мышонок, ты же знаешь, мне кроме тебя никто не нужен, а без тебя я и дня не могу прожить. Буду прибегать к тебе в больницу так часто, что ты сама меня прогонишь.
Они весело смеялись, строили планы на будущее лето, чтобы провести его на природе, а не в затхлой, пропахшей медикаментами больничной атмосфере. Через час Николай окинул Нину подозрительным взглядом и с обидой вскричал:
--
Признавайся, ты специально увела разговор в сторону, чтобы ничего мне не рассказывать. Теперь ты заявишь, что уже поздно, тебе пора на процедуры и убежишь, снова ты меня обвела вокруг пальца. Нет, ты не мышонок, ты хитрая-прехитрая лисица, претворяющаяся невинным и беззащитным мышонком. Николай смеялся, но глаза его оставались серьезными. Нина испугалась, что вот он сейчас обидится и уйдет, потом после выписки она и совсем может его потерять из виду. Ее мысли, как всегда тут же отразились на лице. Глаза округлились испуганно, рот приоткрылся, она застыла в напряженном молчании: что делать - перевести разговор на другую тему, засмеяться и постараться продолжить шутливый тон или отнестись к его словам, как к предостережению и пообещать в ближайшее время все ему рассказать. Николай с интересом наблюдал за ее сомнениями.
--
Надо же, честность, открытость ее характера, "разговорчивость" лица абсолютно не вяжутся с той настойчивостью, с которой она защищает от него какую-то свою тайну, силой ему эту тайну не открыть, надо, чтобы она сама доверилась ему. Только вот как это сделать?
--
Ладно, Мышонок, - снисходительно бросил Николай, - не пугайся, не буду я выпытывать у тебя твой секрет. Сама расскажешь, когда найдешь нужным. Со своей стороны обещаю, что все, чтобы я ни узнал, от тебя скрывать не стану.
Через несколько дней Николая выписали, и потекли для Нины долгие и мучительные часы ожидания, ожидания какой-нибудь весточки от него, телефонного звонка, еженедельных встреч. Нина еще больше похудела, замкнулась в себе, капризничала, никого не хотела видеть. Особенно трудно пришлось ее маме. Нина кричала, что та нарочно приносит ей не то, что она просит, злилась, если мама задерживалась, злилась, когда приходила часто. Анна Олеговна с трудом сдерживала слезы после посещений дочери.
--
Ниночка, ну что ты так издеваешься над мамой, - не выдержала как-то Ольга Ивановна, - ей ведь тяжело, за что ты ее обижаешь.
Нина отвела глаза в сторону и, не глядя на соседку по палате, небрежно ответила:
--
Ничего, скоро она от меня отдохнет, пусть помучается напоследок.
--
Это в каком же смысле? - строго спросила Ольга Ивановна.
--
Это в том смысле, что меня скоро не будет, а она будет жить в свое удовольствие вместе со своим любимым мужем, и я, наконец, не буду им мешать, - зло ответила Нина.
--
Нина, да ты ли это? Откуда в тебе столько злости? - удивилась Ольга Ивановна. - Неужели ты не видишь, как переживает твоя мама, по-моему, она - единственный человек на свете, который тебя любит, а ты ее отталкиваешь.
Нина уткнулась лицом в подушку и горько расплакалась.
--
Вы не знаете, я просила ее не выходить замуж после смерти папы, а она меня не послушалась, привела в дом этого противного Виктора Николаевича с его противной красной лысиной, еще и ребенка от него родила. Я им всем только мешаю, наверное, ждут - не дождутся, когда меня не станет.
Ольга Ивановна всплеснула руками.
--
Господи, какой же ты еще ребенок! Ну разве можно так относиться к своей семье. Ведь я знаю, что ты очень любишь свою маму и своего братика тоже любишь, а твой отчим - неплохой человек, он ведь тебе ни в чем не отказывает, старается выполнять все твои желания. Нина, ты же задраконила всю свою семью, ты хоть понимаешь это?
Нина подняла от подушки голову и засмеялась сквозь слезы.
--
Ну вы и скажете тоже, Ольга Ивановна, как это я "задраконила"? Разве я похожа на огнедышащего дракона?
--
Ну может ты и не совсем огнедышащий дракон, но иногда можешь очень больно жалить, - засмеялась в ответ Ольга Ивановна.
Не успела Ольга Ивановна настроить Нину на оптимистический лад, как произошло то, чего так давно боялась девушка. Однажды Николай решил сделать Нине сюрприз, не предупредив ее о своем приходе, он прибежал в больницу во время тихого часа, прокрался в больничный коридор и, пробираясь на цыпочках мимо ординаторской, услышал, как врачи обсуждают Нинину историю болезни. Подойдя к двери, Коля застыл в неудобной позе, держа в руке тяжелую сумку с гостинцами для Нины. Главврач за что-то ругал лечащего врача, потрясая перед его носом какими-то бумажками. Результаты анализов, - догадался Николай. То, что он услышал дальше, ввергло его в шок: Нина смертельно больна, ее болезнь называется странно и страшно - "лимфогранулематоз", перешедший, как понял Николай, в рак крови и что самое ужасное - врачи уверенно отводят ей для жизни несколько месяцев. Эти слова Николай воспринял как смертный приговор, они прозвучали для него как гром среди ясного неба. Ему стало плохо, он побледнел, рука его разжалась, и тяжелая, нагруженная продуктами сумка с грохотом упала на пол. Выбежавшая на шум медсестра успела подхватить молодого человека и прижать его к стенке, чтобы он не упал. На помощь ей уже спешили еще несколько медсестер. Они затащили Николая в ординаторскую, уложили на кушетку, дали какие-то капли. Он медленно приходил в себя. Ему показалось, что все вокруг изменилось, изменился весь мир. До сих пор он жил в одном мире, мире добра и надежды, а теперь его окружает мир другой, страшный и враждебный. Этот мир почему-то не хочет, чтобы они с Ниной были счастливы, этот мир убивает, и никто не может прийти им на помощь. Это было так неожиданно и так странно. До сих пор у Коли всегда все складывалось удачно, все его мечты сбывались, он никогда еще не встречался со смертью. Он, конечно, знал, что люди болеют, сам болел неоднократно, знал и понимал, что люди умирают, но смерть пока обходила его стороной. А вот теперь она приблизилась к нему почти вплотную. Его охватила паника. Надо что-то делать, немедленно, надо спасать Нину, если ее не могут вылечить в этой больнице, надо обратиться в другую. Он решительно поднялся и, пошатываясь, выбрался в коридор.
--
Коля, сумку, сумку возьми, - кричали ему вслед медсестры.
Он механически вернулся за сумкой, так же механически взял ее в руку и побрел по направлению к Нининой палате. Она увидела его издали. Обрадовано вскрикнув, она бросилась к нему навстречу и, не добежав до него несколько шагов, остановилась.
--
Что с тобой, Коленька, тебе плохо? - участливо спросила она.
Он подошел к ней, прижал ее к себе и заплакал.
--
Нина, я не хочу, чтобы ты умирала, как я буду без тебя, - плакал он, не вытирая слез, бегущих по его щекам и капающих ей на голову.- Теперь я знаю, что ты от меня скрывала, я знаю, что тебе осталось жить несколько месяцев, что у тебя рак крови. А я думал, что мы с тобой поездим по свету, будем вместе радоваться жизни. За что ? За что нам это наказание?
Он плакал и не видел, какое действие оказали его слова на Нину. Она стояла ни жива, ни мертва. Голубые глаза ее потемнели, сделались еще больше, в них металась паника, боль, нечеловеческая мука. Ее качало. Не держи ее Николай, она, наверное, упала бы на пол. Но вот она очнулась, глянула на бледное лицо Николая , и к ней как будто вернулись силы. Она взяла Колю за руку и как маленького мальчика повела за собой в палату. Усадив его на кровать, она последним усилием воли сдержала подступившие к глазам слезы и попросила:
--
Коленька, расскажи все спокойно, толком, а то я ничего не понимаю, что случилось.
И он стал взахлеб рассказывать ей о подслушанном разговоре, о том, как ему стало страшно и плохо, как он потерял сознание. Нина молча слушала, опустив голову. Им никто не мешал, в палате никого, кроме них, не было.
--
Ну вот видишь, ты и узнал о моей болезни, - стараясь говорить спокойно и без слез, сказала она.
--
Ты знала и ничего мне не сказала, - с обидой вскричал Николай, - ты совсем не думала обо мне.
--
Да нет, - как-то совсем по-взрослому ответила Нина, - именно потому, что я думала о тебе чересчур много, я тебе ничего не говорила.
--
Но ведь мы так хотели быть вместе, строили планы, мечтали, - Николай опять залился слезами.
Нина невидящими глазами смотрела перед собой.
--
Если ты не передумал, - медленно сказала она, - мы с тобой будем вместе столько, сколько времени мне отвела судьба, а потом ты волен распоряжаться своей жизнью, как захочешь. Пожалуйста, перестань плакать, мне тоже очень тяжело.
Она вздохнула, удерживая готовые брызнуть слезы.
--
Ты сейчас иди домой, Коля, успокойся, подумай. Завтра позвонишь и скажешь, что ты решил: останешься ты со мной до моей смерти или мы с тобой расстанемся.
--
Нина, как ты могла подумать так обо мне, конечно, я буду с тобой, ты не прогоняй меня.
Куда только делся мужественный вид Николая, вид мужчины-завоевателя. Перед Ниной сидел испуганный мальчик, высокий, физически сильный, но такой растерянный и жалкий. Нина по-матерински вытерла ему слезы платочком, поцеловала на прощание и подтолкнула к двери.
Когда Ольга Ивановна вошла в палату, Нина лежала, уткнувшись в подушку, и рыдала.
--
Что с тобой, Ниночка, - испугалась женщина, - ты поругалась с Колей? Он вышел такой расстроенный.
--
Понимаете, Ольга Ивановна, - вскочила Нина, - мне обидно, почему меня все время все обманывают. Все знают, что я неизлечимо больна, доживаю последние месяцы, и при этом делают веселые беззаботные лица и лицемерно рассуждают о моем будущем. Вам не кажется, что это похоже на издевательство?
--
Подожди, девочка, не волнуйся, - пыталась успокоить ее Ольга Ивановна, - откуда такой мрачный прогноз, тебе что, это известие сорока на хвосте принесла?
--
Если бы, - слезы градом катились по бледным щекам Нины, скатывались с подбородка, она даже не собиралась их вытирать, только горестно шмыгала покрасневшим носиком и смотрела куда-то в сторону, - Коля случайно услышал разговор в ординаторской, даже в обморок упал, так его потряс приговор врачей. Значит, он действительно меня любит.
Нина произнесла последние слова с некоторым сомнением в голосе.
--
И что, он сразу прибежал и рассказал тебе о том, что услышал? - недоверчиво спросила соседка по палате.
--
Я как раз вышла в коридор, увидела совершенно потерявшего голову Колю, бросилась к нему, а он, бедный, расплакался, стоит - такой бледный, такой несчастный - и говорит, что не знает, как он без меня будет жить, что все его мечты рухнули, потому что он узнал, что у меня рак крови и жить мне осталось всего несколько месяцев. Я его еле-еле успокоила, а потом отправила домой, чтобы он подумал, сможет он провести со мной остаток моей жизни или мы должны расстаться.
Ольга Ивановна растерялась. Она не представляла, как ей реагировать на слова девочки. В ее душе боролось несколько чувств: жалость к этой преданной своей любви девочке, удивление перед ее мужеством и возмущение предательством Николая, презрение к его малодушию. Так оценила его поведение Ольга Ивановна. Вот и сейчас, спустя много лет, рассказывая эту драматическую историю о первой юношеской любви, она не могла сдержать слез. Девочки тоже подозрительно шмыгали носами и прятали друг от друга глаза. Первой не выдержала Маша.
--
Как он мог? - с негодованием вскричала она, подскакивая на своей полке. - Он должен был поддержать ее, подарить ей хоть кусочек счастья, а вместо этого Нина вынуждена его жалеть и успокаивать да еще и давать ему время на размышление.
Катя сидела, глубоко задумавшись, и молчала, опираясь подбородком на сложенные в кулачки руки.
--
А ты, Катя, как думаешь? - спросила ее Ольга Ивановна. - Ты не согласна с подружкой?
--
Маша возмущенно фыркнула.
--
Что тут еще можно думать и так все понятно, этот Коля оказался обыкновенным негодяем, жалким себялюбцем, эгоист несчастный. Я бы ему показала, если бы его встретила тогда! Ну что ты все молчишь, словно в рот воды набрала, - набросилась она на Катю.
Та спокойно отмахнулась от нее и неторопливо заговорила.
--
Прекрати кричать, подумают, что мы скандалим. Да, я не совсем с вами согласна. Вот ты обвиняешь этого Колю в том, что он передал подслушанный им разговор медиков, а ведь, возможно, он в данном случае поступил правильно.
Она замахала руками на вскочившую на пол с полки Машу, покрасневшую от гнева и уже открывшую рот, чтобы излить этот гнев на свою подругу.
--
Да подожди возражать, дай закончить мою мысль. Сядь, пожалуйста, что ты стоишь столбом посреди купе. Так вот, Нина все равно рано или поздно узнала бы о своей болезни правду, тем более, что она и сама уже догадалась, что ее болезнь - не безобидная простуда. Я считаю, что для нее лучше узнать правду о себе из уст любимого человека, увидеть его переживания, его слезы. Это ведь отвлекло ее от оплакивания собственной участи и переключило ее внимание на другого человека, думаю, иногда это бывает полезно. Как вы считаете? Я не права?
Она с тревогой всматривалась в лицо Ольги Ивановны. Ольга Ивановна вместо ответа просто предложила:
--
Давайте, я дорасскажу эту историю, не будем раньше времени судить людей. У нас речь идет о любви, не будем спешить с оценками действующих лиц этой печальной истории, хотя я и сама не смогла справиться со своими эмоциями.
- На следующий день Николай пришел к Нине и сказал, что он не верит вердикту врачей, он надеется, что его любовь победит самую смертельную болезнь, что он не расстанется с Ниной, чтобы с ней ни случилось. Нина просияла, хотя и постаралась сделать вид, что ей все равно. Однако ее "разговорчивое" лицо снова ее выдало. В голубых глазах плескалась радость, губы едва не растягивались в довольной улыбке, на бледных щеках даже появился слабое подобие румянца. Близились ноябрьские праздники, несмотря на осень, дни стояли погожие, теплые. Солнце щедро рассылало свои животворящие лучи, ласково обнимая ими все живое. Эти солнечные лучи пронизывали насквозь золотящийся наряд деревьев, прятались в шуршащих под ногами опавших листьях. Нину отпустили из больницы на целых два дня. Два дня свободы от надоевших процедур, больничного запаха, деловых медсестер и жалующихся на свои болячки пациентов.
Промелькнули, проскочили отведенные Нине два дня свободы, и снова ненавистная больница... Нина ворвалась в палату как яркий солнечный лучик, одарив всех счастливой улыбкой, закружилась в вальсе, подхватывая под руку любого, кто оказывался на ее пути. Глядя на это излучающее радость молодое существо, не хотелось даже думать о болезнях и смерти - столько жизнеутверждающей энергии исходило от нее.
--
Ольга Ивановна, мне нужно так много вам рассказать, - голубые глаза девушки приобрели какую-то глубину, они лучились и блестели от внутреннего возбуждения.
Нина схватила Ольгу Ивановну под руку и потянула за собой.
--
Подожди, не так быстро, - взмолилась женщина, - куда ты меня тащишь? - Спрашивала она со смехом.
--
Как это куда, конечно, на свежий воздух, на веранду, подальше от посторонних глаз и ушей, - смеялась Нина, увлекая ее за собой.
Усадив свою старшую подругу в кресло, она устроилась в соседнем кресле, придвинула его поближе и зашептала.
--
Вы не представляете, как я счастлива, знаете, я все время боялась, что не успею полюбить, что меня никто не полюбит. А ведь это страшно - жить без любви, как вы думаете? Есть же люди, которые живут долго-долго, но они не знают, что такое любовь, не умеют любить других.
--
Я тебе даже больше скажу, - перебила ее Ольга Ивановна, - есть люди, которые позволяют любить себя, но сами кроме себя никогда никого не любили. Любовь - это дар, подарок судьбы, просто многие этого не понимают.
--
Вот, - подняла вверх палец Нина, - а я это поняла, я поняла, что раз я умею любить, значит, не зря родилась на этот свет, не зря прожила эти восемнадцать лет. Пока я не встретила Колю, я все время задавалась вопросом: зачем я родилась, если мне все равно суждено умереть такой молодой? Теперь я понимаю, что каждый человек приходит в этот мир, чтобы испытать какие-то чувства, оставить после себя какой-то след, пусть даже это будет просто след в чьей-то памяти или в чьей-то душе.
Нина серьезно посмотрела прямо в глаза Ольге Ивановне, и той вдруг показалось, что перед ней сидит уже не шаловливая, непосредственная, влюбленная девочка-подросток, а молодая, неизвестно когда успевшая набраться жизненной мудрости женщина.
--
Да, я прожила всего восемнадцать лет, не успела сделать ничего выдающегося, - задумчиво продолжала Нина, - зато я узнала самую большую тайну жизни.
--
Интересно, что же это за тайна такая. - не выдержала Ольга Ивановна и снисходительно улыбнулась.
--
А вы не смейтесь, - Нина выдержала торжественную паузу, и тихо досказала - мне открылся смысл жизни. Во всех фильмах и книгах герои и героини всегда стараются докопаться до смысла жизни, они говорят мудреные слова, долго и нудно рассуждают, а все очень просто - человек появляется здесь на Земле для воспитания своей души. Правда, это просто? И результатом этого воспитания как раз и является умение любить, любить жизнь, людей, животных, растения. Люди думают, что любить легко, на самом деле - это чрезвычайно трудно, потому что человек привык в первую очередь заботиться о себе, любовь к себе поглощает большую часть его жизни. Помните, как в детской книжке "Приключения Незнайки и его друзей", когда Незнайка совершал хорошие поступки, чтобы получить волшебную палочку. Волшебник его предупредил, что все хорошие поступки он должен совершать бескорыстно, Незнайка так старался, но в результате понимал, что все его хорошие поступки совершены ради волшебной палочки. Вот, так и в нашей жизни. Люди считают, что совершают благородные дела, а они просто таким образом извлекают для себя определенную прибыль.
--
Ах, ты мой молодой философ, - рассмеялась Ольга Ивановна и обняла Нину за плечи, - ты лучше расскажи, чем занималась эти два дня.
--
А я разве не говорила? - удивилась девочка. - Эти два дня мы с Колей не расставались, и нам было так хорошо вместе, это такое счастье - найти свою вторую половинку, теперь я могу спокойно умереть, я знаю, что такое счастье.
Ее глаза сверкали как два огонька, сверкали в улыбке белые мелкие зубы, Нина глубоко вздохнула, потянулась, заложила руки за голову и, мечтательно глядя в небо, чуть слышно произнесла:
--
Представляете, мне кажется, что я так переполнена счастьем, что могу его расплескать, хочется удержать его подольше, но ведь это невозможно, оно так быстротечно и переменчиво. И я очень благодарна Коленьке, это благодаря ему я счастлива, пусть я была счастливой всего два дня, но ведь некоторые могут прожить целых 90 лет и не узнать, что такое счастье.....
--
Через несколько дней меня выписали из больницы, и я больше никогда не видела Нину, у меня осталась только ее фотография. Она подарила мне ее на память, на ней Нина стоит рядом с Колей, они сфотографировались в один из этих двух самых счастливых дней ее жизни.
--
И это вся история? - разочарованно спросила Маша.
--
Нет, у этой истории есть еще продолжение.
Ольга Ивановна смотрела прямо перед собой, словно пыталась вызвать из памяти картины давно ушедших в небытие лет.
--
Прошло несколько месяцев, и однажды я столкнулась в автобусе с Николаем. Он выглядел таким же мужественным, высоким, красивым, но, увидев меня, почему-то растерялся, словно встретился с призраком.
--
Как ты живешь, Коля? - спросила я. - Как Нина?
--
Он втянул голову в плечи и, пряча от меня глаза, быстро произнес:
--
Разве вы не знаете - Нина умерла два месяца назад.
--
Прости меня, я не знала, всегда хочется надеяться на лучшее.
--
Подождите, вы должны знать, - он решительно поднял голову и быстро, чтобы не передумать, продолжил:
--
Я встретил другую девушку и собираюсь на ней жениться, вы меня осуждаете, да?
--
Как я могу тебя осуждать, я на это не имею никакого права, надеюсь, ты сделал правильный выбор.
Я направилась к выходу, но Коля поспешил следом за мной.
--
Нина уважала вас, она даже перед смертью о вас вспоминала, желала вам здоровья и долгой жизни, встретив вас, я как будто встретился с Ниной. Как вы думаете, Нина простила бы меня, если бы знала, что я женюсь?
--
Нина тебя очень любила, а когда человек любит другого человека, он желает ему счастья, думаю, она хотела бы видеть тебя счастливым.
Мы расстались, а спустя еще несколько месяцев я встретила Нинину маму. Смерть дочери сильно ее состарила, я даже не сразу ее узнала, мы разговорились. Я рассказала ей о встрече с Николаем.
--
Да, да, я знаю, что он женился на очень хорошей девушке, недавно мы встретились с ним на кладбище, он приходил к Нине с огромным букетом цветов. Увидев меня, он так растерялся, что хотел сбежать, но я его остановила, стала расспрашивать о его жизни. Он успокоился, и все мне рассказал. Он говорил, что чувствует себя виноватым перед Ниной. А я считаю, что никакой его вины нет, какая же вина в том, что человек жив и молод, должен же он устраивать свою жизнь: иметь свою семью, детей. Так я ему и сказала, думаю, Нина меня бы поддержала. Ниночка - девочка добрая, она, наверное, и сейчас его любит.
--
Интересно, а если бы Нина осталась жить, а Коли не стало, как вы считаете, она поступила бы также как он? - спросила я Нинину маму.
Она горько улыбнулась и отрицательно покачала головой.
--
Нет, Ниночка так поступить не могла, она не осуждала тех, кто после смерти своих любимых создавали другую семью, но к себе она относилась строже: для себя она посчитала бы это предательством. За несколько часов до смерти мы говорили с ней о Коле. Странно - она так любила его, но это не мешало ей видеть все его недостатки. "Коля очень слабохарактерный, - говорила она, - увлекающийся, я знаю, что он быстро утешится, женится, но я твердо знаю, что он никогда не забудет ни меня, ни нашу любовь".
--
За что ему выпало такое счастье в жизни - любовь такой необычной девушки, за что она так его полюбила? - я не ожидала ответа на свой вопрос, он вырвался непроизвольно и прозвучал скорее риторически, но Нинина мама горько улыбнувшись, ответила:
--
Знаете, а ведь Ниночка объяснила и это. Она сослалась на какого-то известного человека, который так ответил на этот вопрос: " Любят не за что-то, а вопреки". Она у меня девочка мудрая, времени для размышлений ей хватило с избытком.
--
Вы говорите о ней так. словно она и сейчас жива, - осторожно заметила я.
--
Конечно, она жива, так же как живы все, кто покинул нашу Землю. Недаром ведь говорят старые люди, что наш дом - там, а здесь - мы в гостях. Вот и я жду, когда придет мое время отправиться домой, к моей девочке.
Она повернулась, махнула мне на прощание рукой и поспешила по своим делам. Вот такая история.
Ольга Ивановна посмотрела на притихших девушек.
--
Ну что загрустили? Жизнь надо воспринимать такой, какая она есть. Давайте -ка ложиться спать, другую историю я расскажу вам завтра.
--
Нет уж, - решительно заявила Маша, - вы уж дорасскажите и две другие истории, чтобы мы могли спокойно уснуть. После этой истории спать мне как-то расхотелось.
--
Я тоже теперь вряд ли усну, - поддержала подругу Катя, - видите, нас двое - значит мы в большинстве.
--
Ну что ж, тогда я две оставшиеся истории расскажу кратко, только самую суть, - согласилась Ольга Ивановна.
--
Как ни странно, но и эти две истории я почерпнула из больничной жизни. Наверное, это происходит потому, что в больнице все человеческие чувства обостряются, они проявляются более ярко, находятся на виду. Так случилось, что я пришла проведать в больницу свою подругу и не угадала время посещения. Думала, что смогу проскочить к ней в палату, занести гостинцы, узнать о ее самочувствии и быстренько вернуться на работу. А тут обход. Из палаты, конечно, выгнали всех посторонних, выругали, и мы остались ждать под дверью окончания обхода, стараясь не попадаться на глаза медперсоналу. Вы ведь знаете, что такое обход в больнице? А вообще-то откуда вам это знать. Обычно часов в девять-десять утра врачи, старшая медсестра и другие медсестры, за которыми закреплены больные, проходят по палатам, подходят к каждому больному. Они выслушивают жалобы больных, проверяют их самочувствие, определяют лечение. Нас, несознательных посетителей, набралось несколько человек. Спрятавшись за углом, мы обсуждали больничные порядки и не знали на что решиться: ждать до конца обхода или уйти и явиться попозже. В это время я увидела молодого человека с огромным букетом пылающих роз. Дело происходило в ноябре, поэтому такой букет должен был стоить очень дорого да и найти в это время подобные розы было практически невозможно. Мы не успели его предупредить об обходе, он проскочил мимо нас на такой скорости, что любой человек, попытавшийся его остановить, отлетел бы в сторону. Молодой человек с букетом ворвался в палату, когда там уже находился целый консилиум врачей и несколько медсестер. "Это что за безобразие?" - услышали мы гневный возглас главного врача, очень строгой на вид женщины, в безукоризненно белом халате, в очках в тяжелой роговой оправе, обладательницы громкого, резкого голоса с каким-то металлически оттенком. " Немедленно покиньте палату, молодой человек, что вы себе позволяете?" Молодой человек попытался что-то объяснить, но его никто не слушал. Старшая медсестра, своим внешним видом напоминавшая состоявших на царской службе гренадеров, надвинувшись на него грудью, заставила его ретироваться. Он так и выпятился задом из палаты, держа перед собой пылающий алыми красками букет. Мы оттащили его от двери, и он, возмущенный и расстроенный в одно и то же время поведал нам свою историю.
--
Юльку я полюбил с первого взгляда. Как увидел ее, так сразу понял, что это моя девушка, что мне нужна только она, никакая другая, даже самая красивая мне уже не подойдет. Когда друзья мои ее увидели, я им все уши прожужжал, какая она необыкновенная, особенная, они страшно удивились. "Что ты в ней нашел? - пожимали они в недоумении плечами, - самая обыкновенная, мимо такой пройдешь - и не заметишь, средний рост, склонная к полноте, круглое лицо со слегка вздернутым носом. Внешность самая заурядная". А мне смешно даже их слушать. Что вы понимаете? - говорю. Просто это моя девушка, я это сердцем сразу почувствовал, как только ее увидел. Поженились мы с ней, только вот жить негде. Мы то у моих родителей живем, то - у ее. Вот я и отправился на заработки, работаю вахтовым методом, золото добываю, работа, конечно, тяжелая, приходится много времени проводить очень далеко от дома, но что поделаешь, надо же зарабатывать деньги на покупку своего жилья. Родилась у нас девочка. Казалось бы все хорошо, да вот проявилась у Юли моей сердечная болезнь, и с каждым годом она все хуже себя чувствует, а врачи, по-моему, ей никак диагноз поставить не могут. Я подолгу нахожусь далеко от дома, помочь ей ничем не могу, переживаю ужасно. А тут друзья еще донимают. "Зачем тебе такая жена нужна, все время в больницах пропадает". Не могут они никак понять, что Юлька для меня - весь свет, без нее мне жизнь не нужна. Вот так мы с ней в разлуке уже несколько лет живем, приезжаю на короткий период. Но наконец поднабралась уже нужная сумма, я еле-еле дождался окончания вахты, спешил порадовать Юльку, а она опять в больницу попала, снова сердце прихватило. Верите, не мог дождаться, когда ее увижу, сколько можно на фотографию смотреть, я ведь прямо с поезда, заскочил только цветов купить и сюда, в больницу. Влетаю в палату, даже увидеть ее не успел, а эта злючка меня из палаты вытолкала. Как думаете, долго еще ждать? Сейчас заберу ее, отвезу домой, мы последнее время у ее мамы живем, надеюсь, теперь уже квартиру купим и будем жить самостоятельно, отдельно.
--
А почему вы, молодой человек, думаете, что ее отпустят с вами домой? - прервал его рассказ чей-то голос, прозвучавший с некоторой долей ехидства.
--
А чего мне думать, не отпустят - я так заберу, - решительно заявил тот. - Не могу я без Юльки, я же вам уже все рассказал.
В этот момент дверь палаты открылась, и целая процессия медиков медленно и важно стала выплывать в коридор. Молодой человек ворвался в палату как торпеда и бросился с букетом цветов к кровати, на которой лежала молодая женщина, слегка полноватая, с бледным невыразительным лицом. Люди, слушавшие рассказ молодого человека о своей любимой Юле, столпились у дверей, им не терпелось посмотреть на нее. Увидев молодую, болезненную на вид женщину, действительно имевшую заурядную обычную внешность, они разочарованно расходились. Но я обратила внимание на сияющие глаза Юли. Молодые люди, забыв об окружающих, сидели молча и неотрывно смотрели друг на друга. Им не нужны слова, Юля держала в руках букет и улыбалась, а ее муж смотрел на нее с такой любовью, что сразу становилось понятно - встретились два счастливых человека. Глядя на эту влюбленную пару, я вспомнила слова Нины, переданные ее мамой: " Любят не за что-то, а вопреки..."
--
Ну как, девчонки, не устали слушать мои россказни? - поинтересовалась Ольга Ивановна.
--
Нет, - в один голос воскликнули обе, - за вами еще одна обещанная история, вы не забыли?
--
Не забыла, но это, пожалуй, самая короткая история из тех, что вы уже от меня услышали. Можно сказать, что это не история, а просто зарисовка с натуры, и как ни прискорбно, опять связанная с больницей.
Ольга Ивановна задумалась, словно вспоминала что-то очень далекое, улыбнулась каким-то своим мыслям и тихим спокойным голосом начала следующий рассказ.
--
Этих людей я встретила тоже в больнице в дин моей молодости. Я тогда только вышла замуж, жизнь представлялась мне длинной широкой дорогой, по которой мы с мужем будем идти долго-долго вместе. А тут меня подкосила очередная болезнь, и я опять загремела в больницу. Я увидела пожилую пару. Высокий, худощавый мужчина, седой, с белыми роскошными усами и небольшого роста кругленькая пожилая женщина с седой толстой косой вокруг головы и с очень добрым лицом. Мы разговорились. И они поведали мне историю своей жизни и любви. Рассказывал, в основном, мужчина, женщина лишь иногда вставляла в его рассказ несколько слов, когда считала, что надо дополнить рассказ мужа.
--
Мы греки, - улыбаясь в усы, заговорил мужчина. - Я увидел свою будущую жену и влюбился в нее, когда мне исполнилось всего четырнадцать лет, должен сказать, что она оказалась старше меня на целый год. Влюбился я с первого взгляда и понял, что должен немедленно жениться на этой девушке, а то ее обязательно кто-нибудь уведет от меня. Зная, что никто не даст согласия на наш брак из-за слишком юного возраста, я решился на крайние меры. Как вы думаете, что я сделал? Правильно, я украл эту самую прекрасную девушку на свете.
--
Ты не сказал, что я позволила тебе меня украсть, - со смехом дополнила его жена.
Когда она смеялась, на ее щеках появлялись две обаятельные ямочки, глаза блестели молодо и задорно.
--
Не перебивай мужа, - придавая лицу нарочито строгое выражение, выговаривал ей мужчина. Так вот, я не спрашивал согласия у наших родителей, боялся, что они потребуют, чтобы мы повременили со свадьбой, дождались совершеннолетия. Зато я знал твердо, что надо ковать железо, пока горячо. Поэтому я, недолго думая, объяснился ей в любви, сказал, что ждать несколько лет не имеет никакого смысла и, что если она не согласится стать моей женой, я обязательно умру, так как без нее жизнь потеряла для меня всякий интерес. Мы назначили день, час. И вот однажды вечером я выкрал мою любимую из окна ее комнаты и увез. Но я не просто увез ее из дома, мы обвенчались, потом поставили перед фактом родителей, им пришлось пойти на уступки, поскольку изменить уже ничего нельзя - мы уже муж и жена. Правда, родители у нас тогда были строгие. " На что жить собираетесь, дети?" - спросили они нас. Я сумею обеспечить свою жену - гордо ответил я родителям и отправился зарабатывать нам на жизнь. Где я только ни работал, пришлось освоить несколько рабочих профессий, но я был крепкий парень, жилистый, работы не боялся, здоровья и сил хватало, любовь согревала душу и мне казалось, - пока мы вместе, нам ничто не страшно.
--
А дальше, - заинтересованно спросила я, - что было с вами дальше?
--
А дальше, мы просто жили, жили дружно, практически не расставались. Вот только сейчас пришлось расстаться, у моей ненаглядной женушки заболели колени, ее положили в больницу, а я вынужден приходить к ней каждый день и сидеть здесь часами, поскольку без нее совсем не могу. Детей вот не нажили, ну да на все воля Божья. Однако прожили мы вместе 55 лет. Мне сейчас уже шестьдесят девять лет, а моей дорогой жене - семьдесят.
Они смотрели друг на друга с такой любовью, словно и не было этих 55 долгих и, наверное, не простых лет. Вот собственно и вся история.
Ольга Ивановна устало замолчала и прикрыла глаза.
--
А время ведь наверняка уже позднее, что-то глаза мои сами собой закрываются. Ну как вам мои истории?
--
Истории разные, а смысл в них один - любовь делает человека счастливым, и не важно - на один день или на 55 лет, главное, что смысл жизни человека - в любви. Любовь может быть разной, главное, чтобы человек умел любить. Как сказала Ниночка: умение любить - это особый талант, он или есть у человека или нет, его не приобретешь ни за какие деньги, ему нельзя научиться, человек рождается на Земле для любви, только не все это понимают, нельзя полюбить человека за что-то, его или любят или нет. Вот такая жизненная философия проглядывает из моих трех историй. Ну как, согласны с такой философией? - Ольга Ивановна ласково посмотрела на двух подружек, которые усевшись на одну полку, внимательно слушали эти зарисовки из жизни, зарисовки с натуры, как, смеясь, сказала Ольга Ивановна.
--
Конечно, согласны, - кивнули головами девушки, - только вот Нину очень жалко. Несправедливо это: одним в жизни все, а другим - ничего.
--
Вы кого имеете в виду, говоря, что у них в жизни ничего хорошего не случилось? Если вы о Нине, то я с вами не согласна. Нина тоже счастливый человек. Счастье - вообще категория непостоянная и очень кратковременная. Так что определить действительно трудно, кто более счастлив, тот, кто прожил всего восемнадцать лет или тот, кто прожил девяносто, но все эти долгие годы жил только для себя, не зная любви и не умея любить. А потом вспомните, что Нина сказала о смысле жизни. Смысл жизни, сказала она, заключается в воспитании души, а душа воспитывается любовью. Вот и постарайтесь воспитать свои души: заботясь о своем теле, не забывайте о своей душе.
Ольга Ивановна говорила все медленнее и медленнее, а голова ее склонялась все ниже и ниже, глаза ее закрылись, и она заснула. Девочки не стали ее будить, тихонько улеглись, но долго еще не могли уснуть - все обсуждали рассказанные им истории. Утро наступило неожиданно быстро, только они закрыли глаза - и вот уже летнее солнце выплескивает тепло своих лучей, щедро делясь ими с Землей..
Дверь купе открылась и вошла Ольга Ивановна, она уже успела умыться и переодеться .
--
Ольга Ивановна, вы прямо помолодели лет на десять, - удивленно воскликнула Маша, - что это с вами?
--
Ничего удивительного, приехала домой, - радостно засмеялась женщина.
На перроне девочек уже поджидала бабушка Маши, она беспокойно бегала от одного вагона к другому, постоянно вытирая вспотевшее от напряжения лицо носовым платком.